Репин крестный ход. Илья Репин

Крестный ход в Курской губернии (1880-1883) — одна из самых знаменитых картин Ильи Репина. Традиционно считается, что картина изображает крестный ход, сопровождающий чудотворную Курскую Коренную икону Божией Матери, переносимую ежегодно, в 9-ю пятницу по Пасхе, из Знаменского собора в Курске и Курскую Коренную пустынь, где икона пребывала до 12-го (24-го) сентября, после чего возвращалась в Курск.

Крестный ход собирал во второй половине XIX века от 30 до 60 тысяч участников и был в числе наиболее популярных религиозных шествий в России.

Художник критично отнесся к изображаемому шествию. "Чистая" публика, охраняемая конной стражей от "серой" представляет собой некоторого рода фрик-шоу, одно лицо нелепей другого.

Охрана свирепствует. Чем проще персонажи картины, тем они симпатичнее Репину. Мужики, несущие икону, выглядят уже достойно. Горбун, отгоняемый от иконы, вызывает сочувствие.

В общем, перед нами полотно, сочетающее великолепие живописной техники и традиционное передвижнически-народническое отношение к изображаемому: очевидно, что автор в бога не особенно верует (во всяком случае, не считает нужным таскаться огромной толпой за иконами), а социальное расслоение его расстраивает.

Картина — не фотография.

Мы знаем церемониал крестных ходов с Коренной иконой, утвержденный еще в 1830-е годы, и это позволяет нам понять, что художник достаточно вольно обошелся с тем, что он видел. Из шествия изъяты все его элементы и участники, которые казались Репину вредными для композиции.

Например, в реальном крестном ходе участвовало множество кавалеристов Казанского драгунского полка.

Но, видимо, Репин считал нужным подчеркнуть роль полиции, а армия казалась ему несоответствующей направлению картины — и вот драгуны исчезли.

Во всяком случае, его не следует принимать за Коренную икону — во всех крестных ходах главную святыню традиционно (и в наше время тоже) несут впереди, перед ней носятся только кресты, хоругви и церковные фонари.

Кстати, объект на носилках справа на переднем плане — это тоже не Коренная икона.

Духовенство поразбежалось.

У городской черты отчаливало и курское духовенство. Для дальнейшего сопровождения иконы путь разбивался на четыре отрезка, на каждом из которых икону сопровождало сельское духовенство: благочинный, шесть священников и четыре диакона. И только у самого монастыря крестный ход встречала его братия с архимандритом.

Репин, не придерживаясь фотографической точности, еще более усилил эту ноту: на картине мы видим всего лишь двух священников, двух иеромонахов и диакона.

В сравнении с несметной толпой простого народа духовенство почти что отсутствует. При этом, по-видимому, четыре священника на являются официальными участниками, они идут в толпе.

В общем, из одиннадцати духовных лиц, назначенных сопровождать икону, десять куда-то слиняли, оставив дьякона отдуваться за всех.

Репин попал в самую точку: духовенство, а в особенности ученое, академическое, мало одобряло религиозный стиль простого народа, связанный с почитанием артефактов. Архиереи, начиная с елизаветинской эпохи, относились к мощам, иконам, крестным ходам, лобызанию святынь и пр. с позиций, напоминающих англиканскую Низкую церковь: нам самим это не интересно и кажется ненужным, но если кто-то верит, то мы мешаться не будем.

Как наиболее известные эпизоды этого подспудного конфликта можно вспомнить смерть московского митрополита Амвросия, растерзанного в 1771 году в клочья ревнителями православия за то, что во время эпидемии чумы воспретил народу целование Боголюбской иконы, а также явное сопротивление духовенства канонизации Серафима Саровского в 1903.

Расчистив полотно от духовных лиц, Репин говорит зрителю: перед вами вера простого народа и правящего класса, которые при этом не могут объединиться в вере и преодолеть социальные барьеры, но не вера духовенства.

Бояре, мужики и полиция прилежно тащатся по жаре за святыней, волоча за собой свои привычные конфликты, духовенство же тем временем куда-то слилось.

Очень мало полиции.

Полиция на картине — отличная иллюстрация принципа "правда жизни не есть правда искусства". Картина кажется переполненной полицейскими, которые кого-то бьют, стращают и не пускают.

На самом же деле на всю огромную толпу приходится четыре чина полиции: становой пристав, его помощник и два урядника (это нижние чины).

Все остальные конные люди с бляхами — это выборные должностные лица сельских обществ, сельские старосты либо сотские.

И не мудрено: по нормативам той эпохи на 2500 человек сельского населения приходился лишь один штатный чин полиции.

Всех остальные — нечто вроде дружинников, которых привлекли к охране порядка принудительно — от выбора в сельские старосты и сотские нельзя было отказаться, а сотским часто даже и не платили, а вот распоряжения полиции (например, явится для охраны церковной процессии) они были обязаны выполнять.

В нашу эпоху после появления на улице старичка с написанным от руки плакатиком "миру-мир" в течение трех минут появляется автобус с омоном и десять сотрудников центра "Э" в штатском.

Не так была устроена старая Россия: толпа в тридцать тысяч человек спокойно шла через полуезда в сопровождении четырех полицейских.

Не зная будущего, современники (и явно Репин в их числе) наивно считали Россию страной, переполненной полицейскими, что и отразилось на нашем полотне в полной мере.

Заметим, что икону было от чего охранять. В 1898 году двинутый на всю голову юноша Анатолий Уфимцев устроил в Знаменском соборе взрыв с целью уничтожить икону. Государь император не продемонстрировал рвения в защите чувств верующих от кощунников, ожидаемого от властей сегодня: учитывая, что идиот устроил взрыв ночью, чтобы не пострадали люди, царь повелел прекратить уголовное преследование и просто сослал его на пять лет в Акмолинск.

Лес.

Процессия проходит мимо пригорка, на котором совсем недавно рос лес, срубленный самым варварским образом.

Вместо того, чтобы провести в разновозрастном лесу выборочную рубку зрелых деревьев, весь лес просто свели под корень.

Это — проявление огромной экологической проблемы той эпохи, обезлесения Центральной России. Сельское население быстро росло, и крестьяне, остро нуждавшиеся в земле (равно как и помещики, остро нуждавшиеся в деньгах), приступили к бесхозяйственному и вредоносному уничтожению лесов.

Результаты не заставили себя ожидать: климат попортился, засухи усилились, реки стали более полноводными весной и маловодными зимой.

В широком смысле, вязкая жара, хорошо переданная художником (разумеется, все крестьяне в процессии надеются на то, что икона пошлет им дождь, необходимый для урожая), и есть следствие видимого нами вырубания леска.

Бедность.

На переднем плане мы видим фонарь, который несут мужики, явно приодевшиеся по праздничному случаю: на них надеты добротные синие кафтаны, подпоясанные пестрыми кушаками.

Мы видим ноги пятерых, и все они в лаптях. Невозможно поверить, что эти люди имели сапоги, но их не надели.

Охранник, преграждающий путь горбуну, тоже в лаптях. И только более важный староста, сопровождающий толстую барыню с иконой, является счастливым обладателем сапог.

https://dirty.ru/

Картина Репина «Крестный ход в Курской губернии» была задумана художником в середине 1870-х годов. В это время мастер жил в родном Чугуеве. Начало работы относится к 1880 году, окончание - к 1883 году.

Предварительные эскизы

Уже в 1878 году Репин работает над эскизами к картине «Крестный ход в Курской губернии» в Москве, в монастырях в округе. Под Звенигородом он встречает горбуна.

Сначала он пишет только голову, затем по пояс и наконец в полный рост. В Курской губернии в Коренной пустыни, в Чернигове, под Киевом - везде побывал художник, чтобы проникнуться атмосферой крестного хода, чтобы потом перенести его на полотно.

Освещение в прессе

Когда картина «Крестный ход в Курской губернии» была выставлена на 11-й выставке передвижников, то она вызвала резкие негативные отзывы в прессе. Писалось, что это очень пристрастное изображение русской жизни.

Художник увидел лишь урядников с плетьми, гоняющих народ. Он специально подобрал жирную барыню, которая несет чудотворную икону, потому что она - самая почетная личность в городе. В то же время прогрессивные критики писали, что это только изображение внешней обрядности, а искренней веры на картине нет. Все это были точные и верные замечания, даже у противников полотна. Именно с этими мыслями был написан «Крестный ход в Курской губернии». Картина актуальна и сегодня. Она вызывает резкие отзывы приверженцев православия и некоторых политизированных журналистов.

Описание картины

В жаркий летний день по пыльной дороге движется многолюдная процессия к тому месту, где явилась к ним чудотворная икона. С одной стороны, это нищее забитое угнетенное простонародье, а с другой - власть предержащие. Урядники на конях не бездействуют. Один из них в белом мундире прямо в середине толпы народа хлещет по ней нагайкой, другой пока еще только угрожает, но в любой момент пустит ее в ход.

Местных аристократов, в особенности барыню с надменной безобразной физиономией, несущую икону, охраняет деревенский староста, который размахивает палкой, чтобы никто не мог приблизиться к ней. За ней идут представители духовенства в синих камилавках, оживленно беседуя на отвлеченные темы. Этот момент Репин видел сам и был горячо возмущен.

Чуть позади нее - плотный молодой мужчина, одетый в светло-серый костюм. Это, видимо, ее сын. Рядом с барыней в бантах слева шествует в штатском разбогатевший купец с окладистой бородой. Чуть позади - отставной офицер, видимо, влиятельный помещик. Чуть впереди двигается разморенный от жары, краснолицый и красноносый дьякон в золотых ризах с кадилом. Это - центральная часть шествия.

Крестный ход в Курской губернии медленно продвигается мимо холма, где некогда рос лес, от которого остались только пеньки. Он безобразно вырублен. Над всей картиной поднята клубами пыль от сотен сапог неисчислимого количества людей, двигающихся за иконой.

Композиционное построение

Крестный ход в Курской губернии идет по диагонали. Он медленно наплывает на зрителя от левого края горизонта к правой стороне картины. Толпа художником делится на две части. В левой стороне изображены странники и юродивые, среди которых больше всего выделяется горбатый калека на костылях. Именно его отгоняют палкой от центра шествия.

Типы лиц на картине

Рядом с калекой - две убогие нищенки с давно потерявшими цвет платками, которые глубоко надвинуты на загорелые и грязные лица. Выражение их лиц совершенно безнадежно: никакая икона не повернет их жизнь к лучшему.

Не менее интересна правая часть. Две женщины, сгибаясь не от тяжести, а от благолепия, несут пустой киот от иконы. За ними идут два чисто одетых 8-10-летних мальчика, приобщаясь к православным торжествам. За их поведением наблюдает отец в белой манишке и с белым галстуком и дед, который строго поднял палец, требуя от детей тишины.

Самыми первыми изображены осознающие торжественность и важность своего дела мужики и крестьяне, несущие изукрашенный лентами выносной фонарь. Они чисто и нарядно одеты, их волосы, как и у многих других, напомажены маслом. У кого-то есть сапоги, кто-то обут в новые лапти.

Репин писал не портреты, а определенные психологические типы людей. Поэтому интересно наблюдать, как он разворачивает на картине фигуры. Вот мальчик оборачивается и глядит на полицейского, а дальше полицейский наклоняется, разговаривая с кем-то в толпе.

Над всей неисчислимой процессией, конца которой не видно, жарко печет солнце и клубится пыль. Марево закрывает конец шествия и развевающиеся хоругви. Небо застыло в полной истоме. Все цвета на картине создают особую симфонию, сочную, но не декоративную. Каждый мазок необходим, чтобы определить место всякого предмета.

Репин всей душой отвергал чистое искусство. Для него было главным отобразить действительность, которую он видел рядом с собой. Когда писал Репин «Крестный ход в Курской губернии», им прежде всего двигала идея, что содержание определяет форму произведения. Так был создан один из самых реалистичных портретов России.

Василия Перова всегда волновали русские типажи. Он даже из поездки в Италию, куда его за заслуги отправила Академия художеств, вернулся раньше срока, т. к. посчитал, что та жизнь ему непонятна, и создать там что-то свое он не сможет. Пожалуй, самым резонансным его полотном стало «Сельский крестный ход на Пасхе». Одни хвалили картину за правдивость, а другие возмущались: как бы не попасть художнику в ссылку на Соловки за свою дерзость.

На первый взгляд, картина Василия Перова, написанная в 1861 году, изображает форменное безобразие. В стельку пьяный священник еле стоит на ногах, рядом с ним еще в худшем состоянии валяются мужики. Да и процессия не в лучшем виде. Икона в руках женщины поцарапанная, а рядом идущий старичок и вовсе держит образ перевернутым.

Действие происходит на светлую седьмицу (неделю после Пасхи), поэтому на картине изображен вовсе не крестный ход вокруг храма в Пасхальную ночь, как может показаться. Так что же тогда происходит на полотне Перова?

Дело в том, что в Российской империи зарплату священникам не платили. Как правило, приходы имели земельные наделы и крохотную дотацию от государства. Поэтому в стремлении увеличить свои доходы священники придумали обычай славления на Пасху. В неделю после Светлого праздника священники отправлялись по крестьянским подворьям. Они заходили в каждую избу и исполняли церковные песнопения. Крестьяне, в свою очередь, должны были отблагодарить попов за пожелание процветания подарком или деньгами.

На деле же все выглядело не так хорошо. Священники, пытаясь обойти как можно больше домов, исполняли песнопения очень быстро. Крестьяне же считали, что их просто обирают. Ведь время на Пасху было самым экономически тяжелым, когда после зимы денег уже не оставалось, да и продовольственные запасы подходили к концу. Чтобы отделаться от попов, им чаще всего наливали спиртное и выпроваживали из избы.

Именно эту сторону взаимоотношений церкви и крестьян изобразил Василий Перов на своей картине. Стоит отметить, что его полотно вызвало бурю негодования как в церковных кругах, так и среди художников. Живописец Василий Худяков написал эмоциональное обращение к Третьякову, который приобрел картину «Сельский крестный ход на Пасхе» для своей коллекции:

«А другие слухи носятся, что будто бы Вам от Св. Синода скоро сделают запрос; на каком основании Вы покупаете такие безнравственные картины и выставляете публично? Картина («Попы») была выставлена на Невском на постоянной выставке, откуда хотя её и скоро убрали, но все-таки она подняла большой протест! И Перову вместо Италии как бы не попасть в Соловки» .
Третьякову пришлось снять картину с экспозиции.

Но были и такие, кто рассмотрел в картине прадоруба Перова истинное положение крестьян. Критик Владимир Стасов отзывался о полотне, как о правдивом и искреннем, передавшим реальные типы людей.

Еще одно невероятно эмоциональное полотно Василия Перова не может никого оставить равнодушным.

Традиционно считается, что картина изображает крестный ход, сопровождающий чудотворную Курскую Коренную икону Божией Матери, переносимую ежегодно, в 9–ю пятницу по Пасхе, из Знаменского собора в Курске и Курскую Коренную пустынь, где икона пребывала до 12–го (24–го) сентября, после чего возвращалась в Курск.

Крестный ход в Курской губернии (1880–1883) - одна из самых знаменитых картин Ильи Репина.

Крестный ход собирал во второй половине XIX века от 30 до 60 тысяч участников и был в числе наиболее популярных религиозных шествий в России.

Художник критично отнесся к изображаемому шествию. "Чистая" публика, охраняемая конной стражей от "серой" представляет собой некоторого рода фрик–шоу, одно лицо нелепей другого.

Охрана свирепствует. Чем проще персонажи картины, тем они симпатичнее Репину. Мужики, несущие икону, выглядят уже достойно. Горбун, отгоняемый от иконы, вызывает сочувствие.

В общем, перед нами полотно, сочетающее великолепие живописной техники и традиционное передвижнически–народническое отношение к изображаемому: очевидно, что автор в бога не особенно верует (во всяком случае, не считает нужным таскаться огромной толпой за иконами), а социальное расслоение его расстраивает.

Картина - не фотография.

Мы знаем церемониал крестных ходов с Коренной иконой, утвержденный еще в 1830–е годы, и это позволяет нам понять, что художник достаточно вольно обошелся с тем, что он видел. Из шествия изъяты все его элементы и участники, которые казались Репину вредными для композиции.

Например, в реальном крестном ходе участвовало множество кавалеристов Казанского драгунского полка.

Но, видимо, Репин считал нужным подчеркнуть роль полиции, а армия казалась ему несоответствующей направлению картины - и вот драгуны исчезли.

Вслед за драгунами исчезли и иные неуместные объекты - например, значки ремесленных цехов Курска.

В то же время, несомый на носилках золотой артефакт в центре картины не упомянут в церемониале и я не могу найти ему объяснения.

Во всяком случае, его не следует принимать за Коренную икону - во всех крестных ходах главную святыню традиционно (и в наше время тоже) несут впереди, перед ней носятся только кресты, хоругви и церковные фонари.

Кстати, объект на носилках справа на переднем плане - это тоже не Коренная икона.

Это большой фонарь с зажженными свечами, особо устроенный для этой церемонии. Его несли сразу же за иконой, которая, следовательно, не попала в картину.

Духовенство поразбежалось.

Курск и Коренную пустынь разделяет 29 километров.

Путь этот, запросто проходимый любым крестьянином за день, казался непосильным для неприученного к физической нагрузке духовенства. Курский архиерей не сопровождал икону даже до городской черты Курска.

У городской черты отчаливало и курское духовенство. Для дальнейшего сопровождения иконы путь разбивался на четыре отрезка, на каждом из которых икону сопровождало сельское духовенство: благочинный, шесть священников и четыре диакона. И только у самого монастыря крестный ход встречала его братия с архимандритом.

Репин, не придерживаясь фотографической точности, еще более усилил эту ноту: на картине мы видим всего лишь двух священников, двух иеромонахов и диакона.

В сравнении с несметной толпой простого народа духовенство почти что отсутствует. При этом, по–видимому, четыре священника на являются официальными участниками, они идут в толпе.

В общем, из одиннадцати духовных лиц, назначенных сопровождать икону, десять куда–то слиняли, оставив дьякона отдуваться за всех.

Репин попал в самую точку: духовенство, а в особенности ученое, академическое, мало одобряло религиозный стиль простого народа, связанный с почитанием артефактов. Архиереи, начиная с елизаветинской эпохи, относились к мощам, иконам, крестным ходам, лобызанию святынь и пр. с позиций, напоминающих англиканскую Низкую церковь: нам самим это не интересно и кажется ненужным, но если кто–то верит, то мы мешаться не будем.

Кстати сказать, и сам крестный ход был запрещен курским епископом с 1767 по 1791 год: архиерею было неприятно, что духовенство курского собора и братия Коренной пустыни собачатся между собой по поводу разделения доходов, получаемых от святыни.

Расчистив полотно от духовных лиц, Репин говорит зрителю: перед вами вера простого народа и правящего класса, которые при этом не могут объединиться в вере и преодолеть социальные барьеры, но не вера духовенства.

Бояре, мужики и полиция прилежно тащатся по жаре за святыней, волоча за собой свои привычные конфликты, духовенство же тем временем куда–то слилось.

Очень мало полиции.

Полиция на картине - отличная иллюстрация принципа "правда жизни не есть правда искусства". Картина кажется переполненной полицейскими, которые кого–то бьют, стращают и не пускают.

На самом же деле на всю огромную толпу приходится четыре чина полиции: становой пристав, его помощник и два урядника (это нижние чины).

Все остальные конные люди с бляхами - это выборные должностные лица сельских обществ, сельские старосты либо сотские.

И не мудрено: по нормативам той эпохи на 2500 человек сельского населения приходился лишь один штатный чин полиции.

Всех остальные - нечто вроде дружинников, которых привлекли к охране порядка принудительно - от выбора в сельские старосты и сотские нельзя было отказаться, а сотским часто даже и не платили, а вот распоряжения полиции (например, явится для охраны церковной процессии) они были обязаны выполнять.

В нашу эпоху после появления на улице старичка с написанным от руки плакатиком "миру–мир" в течение трех минут появляется автобус с омоном и десять сотрудников центра "Э" в штатском.

Не так была устроена старая Россия: толпа в тридцать тысяч человек спокойно шла через полуезда в сопровождении четырех полицейских.

Не зная будущего, современники (и явно Репин в их числе) наивно считали Россию страной, переполненной полицейскими, что и отразилось на нашем полотне в полной мере.

Заметим, что икону было от чего охранять. В 1898 году двинутый на всю голову юноша Анатолий Уфимцев устроил в Знаменском соборе взрыв с целью уничтожить икону.

Государь император не продемонстрировал рвения в защите чувств верующих от кощунников, ожидаемого от властей сегодня: учитывая, что идиот устроил взрыв ночью, чтобы не пострадали люди, царь повелел прекратить уголовное преследование и просто сослал его на пять лет в Акмолинск.

Репин Илья "Горбун.Этюд к картине.1881 Холст,масло, 63 на 52 Государственный Русский музей

Репин Илья "Богомолки-странницы".Этюд к картине 1878 Холст,масло, 73,3 на 54,5 Третьяковская галерея
«Богомолки-странницы. Этюд к картине «Крестный ход в Курской губернии»

Лес.

Процессия проходит мимо пригорка, на котором совсем недавно рос лес, срубленный самым варварским образом.

Вместо того, чтобы провести в разновозрастном лесу выборочную рубку зрелых деревьев, весь лес просто свели под корень.

Это - проявление огромной экологической проблемы той эпохи, обезлесения Центральной России. Сельское население быстро росло, и крестьяне, остро нуждавшиеся в земле (равно как и помещики, остро нуждавшиеся в деньгах), приступили к бесхозяйственному и вредоносному уничтожению лесов.

Результаты не заставили себя ожидать: климат попортился, засухи усилились, реки стали более полноводными весной и маловодными зимой.

В широком смысле, вязкая жара, хорошо переданная художником (разумеется, все крестьяне в процессии надеются на то, что икона пошлет им дождь, необходимый для урожая), и есть следствие видимого нами вырубания леска.

Еще живя в Чугуеве, в середине 1870-х, Репин нашел великолепный сюжет для картины, «нашел, наконец, себе «идею», - сообщал он В.В.Стасову. Художник взял, как он сам говорил, сюжет очень сложный, для написания картины потребуется года три работы, но «очень стоит». Писать картину он будет в Москве, потому что «удобней места нет». Каков этот сюжет, что представляет собой будущая картина, Репин не говорит, и «никому не скажет», пока картина не будет закончена.
Речь шла о «Крестном ходе». Замысел был грандиозный. Картины, созданные Репиным в Чугуеве и рисующие образы людей из народа и угнетателей народа, такие, как «Мужичок из робких», «Мужик с дурным глазом», «Протодиакон», превосходные сами по себе, по существу были лишь этапом по пути к «Крестному ходу», своего рода этюдами. Уже первый эскиз новой картины, сделанный Репиным в 1877 году, выявляет идейный замысел художника-противопоставление богатых и бедных, духовенства и крестьян, власти и народа, а в разработке окончательного варианта, в образах крестьян подчеркнуто и другое - духовное богатство простого русского народа, закабаленного, униженного, живущего в нищете, но умного, трудолюбивого, мечтающего о новой жизни.
Замысел Репина встретил большое сочувствие у всех его друзей, в особенности у И.Н.Крамского. Зрелище крестных ходов привлекало Репина еще в детстве, когда он с матерью посещал монастырь под Чугуевом. «Мы с удовольствием входили в кленовый густой лес... и поспевали до начала благовеста... После длинной службы в церкви явленную икону несли на колодец. По тенистому лесу толпа рассыпалась и так красиво, пятнами, освещалась в густом орешнике. Мальчишки звонко хлопали ладонями по кленовым листьям». Но детские впечатления были только красочными, зрелищными. Золото и серебро хоругвей, блестящие украшения икон, искрящиеся на солнце одеяния священников, толпы народа в праздничных одеждах - все это, конечно, привлекало мальчишек. Но теперь, когда он - большой художник - увидел крестные ходы в Чугуеве, детское восприятие ярких красок ушло на задний план, а главным, основным стало обличение современной русской действительности.

И.Н.Крамской, будучи в Москве, увидел в мастерской Репина эту картину, фактически только еще начатую, и, возвратившись в Петербург, выразил свой восторг Стасову, а тот, как и всегда, не замедлил сообщить об этом Репину. Отвечая на письмо Стасова, Репин говорит, что Крамской действительно восторгался «Крестным ходом», но «мне кажется, он преувеличивает». Репин сообщает далее, что над картиной он продолжает работать. А в заключение говорит: «Вообще в Москве я работаю много и с удовольствием». И Стасов, еще не видевший даже первоначального эскиза «Крестного хода», в статье, где он столь отрицательно отзывался о картине «Царевна Софья», писал: «С нетерпением спрашиваешь: когда приступит снова Репин к новому настоящему делу, когда он даст нам еще одно совершенное создание, вроде «Бурлаков». Слухи носятся, у него есть в мастерской изумительная полуоконченная картина «Крестный ход». Прошлогодний «Диакон» (Стасов говорит о картине Репина «Протодиакон») был только одним из этюдов для этой картины. Представьте же себе, что такое будет то художественное создание, для которого существуют подобные этюды, уже сами по себе шедевры».

Работу над «Крестным ходом» Репин продолжает со все возрастающим энтузиазмом. В июле 1878 года Репин пишет Стасову, что картину «Крестный ход» он продолжает писать, делает этюды к картине, «интересный субъект попался», «при квартире у меня довольно большой садик, и я пишу в нем этюды на солнце и на воздухе». Репин пишет этюды для «Крестного хода» и в Москве, и в Звенигороде, и в Троице-Сергиевском и Саввинском монастырях, в Абрамцеве и в Хотькове, много ездит и ходит пешком, один или в компании с друзьями-художниками Поленовым, Левицким и Васнецовым. Он восхищается красавицей Москвой-рекой, монастырскими древностями. В Москве и вокруг Москвы он находит «удивительные бытовые куски». В Саввинском монастыре возле Звенигорода Репин увидел «дурака юродивого, чудо!» Начинается работа над этюдами «Горбуна». Сперва это - только голова, искаженное страданиями лицо, затем - сидящий горбун, с сумрачным, суровым лицом, испещренным морщинами, далее - поясное изображение горбуна, в жесте которого уже появляется устремление вперед, наконец, последний этюд - горбун во весь рост, в положении, близком к картине - он рвется вперед, отталкивая десятского, преграждающего ему путь к иконе.
Упорно работал Репин над этой картиной. 9 августа 1881 года он писал Стасову из Хотькова, что зимой этого года будет жить еще в Москве, кончать «Крестный ход» и что сейчас он занят этюдами для этой картины. «Жаль, погода стоит убийственная, солнечных дней почти не бывает, а ведь у меня все должно быть на солнце!»
И несколько позже сообщает, что работает большей частью над «Крестным ходом», но и в эту зиму картина не будет окончена. Кончать придется, пишет он, в Петербурге.
Репин ездил в окрестности Курска, в знаменитую Коренную пустынь, славившуюся своими крестными ходами, побывал в Киеве и в Чернигове - смотрел крестный ход из Троицкого монастыря. Его давний приятель художник Н.И.Мурашко, товарищ по Академии художеств, у которого гостил Репин в Киеве, вспоминал впоследствии о том, как Репин наблюдал крестный ход: «Явились мы довольно рано и заняли место на одной из возвышенностей... Вокруг нас и возле все шумело... Был парад и шествие духовенства... Репин был несколько смущен и как бы досадовал, заметив, что некоторые из духовенства преспокойно разговаривают во время самой процессии». И в репинском «Крестном ходе» священники говорят между собой о чем-то, отнюдь не священном...
Почти весь 1881 год Репин усердно трудился над картиной. «Эту неделю я работал все на солнце, с большим успехом, - писал он П.М.Третьякову,- сделал самые трудные, во всех отношениях, этюды риз дьякона и причетника; да еще интересный странник попался (мимо шел); но зато ужасно я устал за эту неделю. Если бы с таким «успехом удалось проработать хотя половину сентября, то я собрал бы все материалы для крестного хода».
В апреле 1882 года он сообщает Стасову, что «Крестный ход» будет писать и летом, а кончать его будет в галерее Третьякова, где есть свободные залы. «Крестный ход» был окончательно завершен лишь в Петербурге, но все основное в картине было написано в московский период жизни художника.