Ревущие 40 е широты. Неистовые пятидесятые, ревущие сороковые и конские тридцатые…

«На самой заре на востоке в разрывах тумана появляется земля. Тасмания ?!
До Хобарта всего шестьдесят миль. День плавания. Порт, пресная вода, свежие продукты, фрукты.

Но человек со стальным характером берет себя в руки: «Нет, остановки делать не буду. Еще одно усилие».

Еще одно усилие – это тысяча двести морских миль, более двух тысяч двухсот километров по морю, жестокий холод, бури, «ревущие сороковые», фиолетово-черные вечерние небеса, циклоны и опасно скрипящая грот-мачта…

Жорж Блон, «Индийский океан»

Область Мирового океана в южном полушарии в районе между 40° и 50° южной широты моряки с давних пор называют ревущие сороковые.
Они (отважные моряки) предпочитают обходить эти широты стороной, хотя некоторые еще более отважные моряки-девушки устремляются прямо в жестокие шторма (подробности – ). А для альбатросов это лучшее место на планете, эдакие «американские горки», где можно без устали летать, выхватывая из волн рыбу.

Здесь не бывает слишком жарко, повышена влажность и всегда ветрено.
Западные ветры – устойчивые и сильные, дующие со средней скоростью 7-13 метров в секунду – здесь почти нет суши, которая могла бы препятствовать их движению.

И еще здесь лежит Тасмания, Тасси , противостоящая самым жестоким штормам и ветрам на планете. Маленький остров, который за пару дней можно объехать на машине, меняется четырежды на дню: тут то сильный ливень, то яркое солнце.

Также у него и с волнами.

Как добраться до Тасмании:
на ежедневном паромах Spirit of Tasmania I и II Из Мельбурна до Девонпорта (10 часов пути, от $120, http://www.spiritoftasmania.com.au/)
или из Сиднея, Мельбурна, Канберры, Перта, Брисбена до Хобарта самолетами авиакомпаний Qantas, Virgin Blue, Jetstar, Regional Express и Tiger Airways.
Тасмания близка к Антарктике, лучшее врем для путешествия – местное лето (декабрь–февраль).
Ночевать можно в хостелах (по всему острову, от $20 до $50 за ночь)
Еще веселее – в караван-парках (от $18)
А еще веселее – отправиться в путешествие по Тасмании вместе с серф-туром одной из многочисленных тасманийских школ (от $210)

В самой крайней ЮГО-ЗАПАДНОЙ точке Тасмании расположен Мыс South West Cape , и именно здесь разбиваются о берега одни из самых больших волн ревущих сороковых.
От Хобарта, расположенного отсюда в 140 км, можно добраться сюда только по воде или по воздуху . Вокруг довольно пустынная местность и серферами изучена мало.
А всего в Тасмании, окруженной волнами “различной степени тяжести”, больше 60 официальных серф-потов и еще больше неофициальных – для энтузиастов-храбрецов.

На ЮЖНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ в местечко под названием Devil’s Point в Tasman National Park , лежащее между Cape Raoul и Tunnel Bay из Антарктики приходит ломаная волна Ship Sterns Bluff , в трубу которой лучше не попадать – с волнами приходят скрытые пузыри и ступени, плюс, заплывают время от времени большие белые акула, а медпунктов в окрестностях нет)

Еще на Южном побережье, на берегу большого залива расположен главный город Тасмании – Хобарт , пляжи вокруг которого очень почитаются серферами, хотя шторма иногда доходят и сюда.
В округе серферские волны можно найти в районе Порт-Артура , – города-старинной тюрьмы – в 100 км от Хобарта, на пляжах Парк-Бич (Park beach) и Клифтон-Бич (Clifton Beach) и дальше, на перешейке Иглхок (Eaglehawk Neck) Тасманского полуострова (Tasman Peninsula).

Малоизученное ЗАПАДНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ , занятое непроходимыми лесами и живописными реками, почитается серферами в местечке Маррава (Marrawah) на пляжах Ann Bay, Mawson Bay и Green Point (ближайший относительно крупный город – Смиттон, в 40 минутах)

СЕВЕРНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ слегка защищено от штормов, и здесь случаются длительные периоды плоской воды, особенно летом.

А вот воды пролива Басса (Bass Strait) очень активны, и штормовые процессы здесь генерируют волны, достаточно высокие для серфинга.
Для катания и любования подходят пляжи Тэм о’Шентер (Tam O’Shanter) на северо-востоке Лонсестона (Launceston) и пляжи в устье реки Мерси (Mersey) около Девонпорта (Devonport) + пляж British Admiral beach и пляжи залива Fitzmaurice Bay острова Кинг Айленд (King Island) на западном краю пролива Басса (добраться до острова можно на самолете а/к Tasair из Хобарта)

Больше всего возможностей для серфинга любого уровня на ВОСТОЧНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ , куда приходят волны, образующиеся в Тасмановом море.
В Сент-Хеленсе и в округе около 15 официальных спотов, а южнее вдоль берега в сторону Хобарта – еще больше неофициальных.

Из обязательных точек на Восточном побережье:
открытый в далеком 1773 году капитаном Тобиасом Фюрно (Tobias Furneaux) Залив Огней – Bay of Fires в 30ти минутах к северу от города Сент-Хеленс (капитан решил, что огни на побережье – это город, а оказалось, что так светятся красные мхи, живущие на камнях вдоль берега) + ближайшая серферская точка с видом на огни – пляж Binalong Beach
и залив Wineglass Bay в национальном парке Freycinet National Park (как добраться – смотрим )

Никто из работавших в двадцатых годах рядом с комсомольцем Петром Капицей в литейной ленинградского завода „Знамя труда" не предполагал, что этот смышленый и упрямый хлопец, отливавший головки блоков для тракторов „Фордзон-Путиловец", впоследствии будет писателем.

Юноша так увлеченно следил за тем, чтобы в литье не было „зерен" и „соловьев", что, казалось, кроме форм и потока жидкого, искрящегося чугуна, его ничто не интересует. Однако молодой литейщик писал стихи. А кто не писал их?

В конце двадцатых годов Капица был послан на учебу в инженерно-экономический институт.

В 1931 году на страницах журнала „Пролетарский авангард" появляется его повесть „Правила весны". Повесть привлекла к себе внимание - в ней автор затронул волновавшие тогда комсомольскую молодежь вопросы любви и морали.

Первая встреча с читателем оказалась решающей для молодого автора: в 1934 году Капица стал профессиональным литератором. Сначала он редактирует старейший комсомольский журнал „Юный пролетарий", затем журнал ленинградских пионеров - „Костер".

В 1938 году на страницах журнала „Литературный современник" появляется роман Капицы „Боксеры". Это произведение о людях сильных характеров, о людях большого мужества. В своих письмах к автору читатели требовали продолжения романа. Требование весьма соблазнительное: продолжать жизнь героев не то, что начинать вещь заново - при продолжении первая книга - фундамент второй. А когда есть готовый фундамент-легче строить. Редко кто из современных писателей не поддается соблазну. Правда, не всегда соблазн сей приводит к хорошим результатам, иногда появляются ничем не оправданные пухлые дилогии и трилогии. Капица написал продолжение „Боксеров" лишь через десять лет после выхода первой книги. Вторая книга вышла под названием „Когда исчезает страх", в ней герои „Боксеров" проходят - через военные испытания.

Войну Петр Капица провел на флоте - сначала на Балтике, а потом на Черном море. В конце 1943 года в газете Черноморского флота начала печататься повесть Капицы „В открытом море". Описываемые в ней события и подвиги героев-моряков были восприняты читателем как действительно существующие. И это естественно: Петр Капица - писатель, любящий сильных и мужественных людей. И роман „Боксеры", и повесть „В открытом море", и рассказы „Охотники выходят в море" - произведения о людях несгибаемой воли. Таковы и герои повести „В дни разлуки", и книги „Они штурмовали Зимний". Повесть „Ревущие сороковые" - тоже о людях сильных и отважных.

Читатель уже знаком с ними по книге „В дни разлуки". В повести „Ревущие сороковые" писатель продолжает рассказ о них.

„Ревущими сороковыми" мореплаватели называют сороковые широты Южного полушария, где ледяные антарктические заряды встречаются с мощными обжигающими потоками воздуха тропиков.

Ревущие сороковые - местечко пострашнее „кладбища кораблей" Бискайи. Ревущие сороковые в повести Капицы - символ того пути, который герои произведения, бывшие катерники военного флота: офицер запаса Константин Шиляев, сигнальщик Семячкин, радист Фарафо-нов, комендор Трефолев и боцман Демчук - преодолевают „на гражданке". А их „гражданка" - китобойное дело.

Профессия китобоев до недавнего времени считалась привилегией гордых потомков викингов - норвежцев. Да, только им было доступно искусство гарпунеров и раздельщиков китовых туш. Соотечественники Тура Хейердала и сейчас плавают почти на всех китобойных судах мира. Даже промысловый флот таких морских наций, как Англия, Япония и Голландия, содержит в штате своих китобойных флотилий на золотых окладах норвежцев.

Плавали первое время и на наших судах норвежские специалисты, пока любознательные и настойчивые советские моряки не овладели секретами мастерства гарпунеров и раздельщиков. Капица убедительно показывает, как его героям приходится осваивать новую гражданскую профессию прямо на месте, в тяжелейших условиях Антарктики, от полугодового пребывания в которой, по свидетельству английского мореплавателя капитана Беннета, люди сходят с ума. Советские люди, герои „Ревущих сороковых", побеждают суровые условия плавания и овладевают искусством охоты на китов. Более того, китобойный промысел сближает их, закаляет волю. И как в годы отчаянных схваток с гитлеровцами, когда герои повести плавали на катерах-охотниках, за малый размер прозванных „тюлькиным флотом", а за отвагу „деревянными линкорами", - так и теперь они стойко преодолевают трудности и выходят победителями. Но моя задача не пересказывать повесть, а представить читателю ее автора.

Повесть „Ревущие сороковые" - несомненный успех Петра Капицы, идущего от книги к книге по своему пути. Пожелаем ему попутного ветра!

Дни становились короче. Над огородами и полями плыли, поблескивая на солнце, паутинки. Из садов доносились запахи антоновки и боровинки. Рдели рябины, золотились березы.

Я часами бродил по тихим уличкам разоренного войной родного городка, подолгу сидел над обрывом у реки, курил и думал: как жить? Чем заняться?

В небе появлялись все новые и новые звезды. И луна становилась серебристой. В вышине то и дело пролетали незримые птичьи стаи. Гуси летели к теплым морям, перекликаясь во тьме, журавли печально курлыкали. И невольно охватывала тревога: «А я остаюсь зимовать здесь. Надо что-то предпринимать». Без моря я не представлял своей жизни. Когда долго плаваешь на корабле, когда море перед тобой во всякую минуту, когда засыпаешь и просыпаешься под мерный плеск волн, то невольно относишься к морю как к живому существу, как к близкому другу, без которого жизнь кажется неполной, пресной и душной. Тебя манит и тянет к морю. Ты даже во сне видишь его, слышишь шум прибоя, ощущаешь на лице холодные брызги и могучее, бодрящее дыхание морского простора.

«Война давно кончилась, раненая рука окрепла. Довольно бездельничать! - наконец сказал я себе. - Пора заняться серьезным делом».

Съездим на денек в Ленинград, - предложил я Леле. - Тебе надо показаться врачу.

Зачем? - пожала плечами жена. - Я заранее могу ответить на все его стереотипные вопросы: «Да, жила в блокадном Ленинграде… боялась бомбежек… недоедала, близка была к дистрофии». И заранее предскажу шаблонное заключение: «Ослабление сердечной мышцы. Полный покой, витамины, глюкоза, усиленное питание». А ко мне нельзя подходить с общей меркой.

Дело в том, что до войны Леля была одной из самых способных молодых спортсменок. Она показала рекордное время в беге на восемьсот метров. Ей прочили большое будущее. Но тут грянула война.

В это послевоенное лето она пыталась войти в спортивную форму: соблюдала строгий режим, много тренировалась. И меня вовлекла в спартанскую жизнь.

В сентябре Леля выступала на районных соревнованиях молодежи. Я пришел посмотреть на ее бег.

После пистолетного выстрела Леля сразу же вырвалась вперед. Она бежала без всякого напряжения, легким, размашистым шагом, уходя все дальше и дальше от своих соперниц. Леля мчалась по кругу, слегка закинув голову назад. Ее бег был так стремителен и красив, что я невольно залюбовался им.-

И вдруг, выйдя на второй круг, Леля словно оступилась, она покачнулась, прижала левый локоть к боку и продолжала бежать каким-то отяжелевшим шагом, точно ноги отказывались подчиняться ей.

Я видел, как лицо ее побледнело, как она, замедляя скорость, пыталась вдохнуть открытым ртом воздух и не могла… Я ринулся к беговой дорожке и на ходу подхватил ее.

В моих руках Леля как-то сразу обмякла. Ноги ее подкашивались, ей хотелось опуститься на землю, но я не давал ей ни лечь, ни сесть, а водил по полю, чтобы она постепенно отдышалась и успокоилась.

Бескрайние водные пространства покрывают нашу землю вдоль сороковых параллелей южного полушария, Английские моряки назвали эти широты Roaring Forties - «ревущие сороковые». Это наиболее бурные и беспокойные районы Атлантики, Индийского и Тихого океанов. На протяжении всего года из 30 дней каждого месяца 20-27 дней там дует штормовой западный ветер, а волны бушующего океана более высокие и длинные, чем где-либо в другом месте. Первым, кто рискнул пройти эти воды в одиночку на небольшом парусном судне, был аргентинец Вито Думас, о необыкновенном плавании которого мы и хотим вам рассказать.

Еще в детстве Вито не раз выходил с родителями в море и совершал небольшие плавания по Ла-Плате. Любовь к морю заставляла мальчика совершать длительные прогулки в Воса - портовую часть старого Буэнос-Айреса, где он видел гордо устремившиеся в небо высокие мачты больших парусников и загадочную паутину снастей такелажа. Вито жадно глотал морскую литературу. Приключения пиратов и путешественников распаляли его воображение.

В четырнадцать лет мальчик пошел работать. Он сменил несколько занятий, но мечта о дальних плаваниях не покидала его.

В 1931 г. Думас купил во Франции яхту «Лег-1», на которой в конце года отправился в свое первое одиночное плавание. Взяв генеральное направление на Южный Крест, он за 76 дней прошел 6270 морских миль от Аркашона (Франция) до Буэнос-Айреса.

В 1934 г. Думас заказал себе яхту «Лег-2». на которой совершил несколько дальних плаваний в одиночку. В 1938 г. материальные затруднения вынудили Думаса продать яхту.

На полученные деньги он купил трактор, коров и начал жизнь фермера. Проходит несколько лет... Но вот однажды Думас упаковывает морской чемодан и отправляется на поиски своего старого товарища - «Лег-2».

Вернуть проданное судно, оборудовать и оснастить его оказалось не так просто. Только с помощью товарищей Думасу удалось выкупить «Лег-2». Корабельный инженер Мануэль М. Кампос, строивший судно, лично наблюдал теперь за ремонтом яхты. Большую часть работ выполнили бывшие школьные товарищи Думаса.

Ничего не было забыто: герметические металлические баки для продовольствия, хорошо укомплектованная аптечка, запас дефицитных в то время витаминов А, В, С, Д, К, глюкозы, 400 бутылок стерилизованного молока, большой запас концентратов, различные консервы, 10 кг южноамериканского чая и батарея бутылок с алкогольными напитками. В цистернах - 400 л пресной воды и 100 л керосина для освещения и приготовления пищи.

Корпус «Лег-2» был построен с обшивкой из кедра. Наибольшая длина яхты 9,55 м; ширина 3,30 м; осадка 1,70 м. Корма острая, вель-ботного типа. Балластный свинцовый киль весом 3,5 т придавал яхте достаточную остойчивость.

«Лег-2» была вооружена бермудским кэчем с бушпритом при общей площади парусности 42 м 2 . Запасной комплект основных парусов, штормовые трисели и балун-стаксель из легкой парусины дополняли парусное хозяйство яхты. Все паруса были сшиты вручную из наилучших сортов парусины.

Судно оказалось довольно быстроходным, хорошо держалось на курсе. Удачная планировка помещений позволила правильно разместить продовольственные запасы, паруса, одежду, предметы снабжения, оборудования и различные материалы. Для защиты рубки от волн был пошит специальный крепкий чехол, так что вода почти не проникала в каюту.

Наиболее старой частью судна была грот-мачта. Она стояла еще на построенной в 1918 г. яхте «Лег-1», на которой Думас в свое время совершил в одиночку переход из Европы в Аргентину.

В субботу 27 июня 1942 г., после прощального ужина в Аргентинском яхт-клубе, провожающие Думаса собрались на набережной гавани клуба, где стояла на бочке готовая к выходу «Лег-2». Мать со слезами на глазах, брат, друзья... Последние прощальные объятия. Думас сбегает по каменной лестнице и прыгает в ожидающую его лодку. Момент, и он уже на палубе «Лег-2». Быстро отдан носовой швартов. Свежий полуночный ветер наполняет паруса. Яхта отходит, легко накренившись на правый борт. Суда, провожавшие Думаса, постепенно отстают и возвращаются обратно.

Пройдя 110 миль, через 20 часов после начала плавания, «Лег-2» вошла в Монтевидео. Столица Уругвая сердечно приветствует смелого моряка. Уругвайские яхтсмены приглашают Вито в гости, преподносят подарки, наперебой зовут к себе на ночлег.

На следующий день на мачте Уругвайского яхт-клуба затрепетал красный штормовой флаг - с берега, из пампасов, подул сильный «памперо». Капитан порта запретил судам выходить в море. Но Думас не может терять ни одного часа. Он должен прийти к берегам Африки еще весной. Только в этом случае он может избежать неприятной встречи с плавучими льдами.

1 июля северо-восточный ветер достиг 7 баллов. Море беспокойное и грозное, но Думасу удается получить разрешение на выход. В полдень он встал на буек и поставил все паруса, сильно полоскавшиеся на ветру. Яхта танцевала на короткой волне в гавани. Вот отдан носовой конец и «Лег-2», набирая ход, проходит ворота порта и выходит на простор открытого моря. Думас берет курс на зюйд.

Плавание курсом бакштаг на сильной волне требует от рулевого полного внимания. В течение первых 40 часов Думас ни на минуту не выпускал руля из рук. Лишь утром 3 июля он с трудом убрал грот, лег в дрейф и спустился в каюту. Вычерпав из трюма воду, Вито повалился на койку и проспал тяжелым сном до полудня. Тем временем погода все ухудшалась. Проснувшись, Думас решил идти дальше тем же курсом, но только под стакселем и бизанью. Лишь к вечеру он смог опять сойти в каюту; яхта шла без рулевого.

Огромные волны атакуют судно со всех сторон и время от времени тяжело обрушиваются на палубу. Корпус яхты дрожит и стонет. Ветер усиливается: скорость его достигает 100 км/час (11-12 баллов), Думаса беспокоит то, что в трюме вновь появилась вода. Он едва держится на ногах, но делать нечего: передвигая сундуки, ящики, банки, Думас внимательно осматривает каждый сантиметр обшивки. Сильная качка очень затрудняет поиски течи. Наконец, на уровне ватерлинии обнаружен треснувший вдоль пояс обшивки. При слабом мерцающем свете болтающейся керосиновой лампы начинается тяжелая работа, во время которой Думас несколько раз попадает тяжелым молотком себе по пальцам. Наконец, щель законопачена и закрыта куском доски.

Через неделю плавания Думас находился в 500 милях юго-восточнее Монтевидео, приблизившись непосредственно к грозным сороковым параллелям. Искалеченная рука распухла, каждое движение стоило больших усилий. Поднялась температура. С огромным трудом Думас, борясь с сильнейшей качкой, левой рукой сделал себе три укола.

Вой ветра на «ревущих сороковых» напоминал стон пилы, врезающейся в дерево. Судно одно боролось с волнами - Думас лежал в каюте. Больная рука бессильно свисала вниз. У него даже появилась мысль ампутировать руку при помощи ножа или топора. Однако 12 июля наступил кризис.

На следующий день на короткое время показалось солнце. После вынужденного двухдневного перерыва Думас вышел на палубу и сел за руль, держа румпель левой рукой. Через несколько часов ветер взревел с новой силой. Высота волны доходила до 16 метров.

В полночь, используя короткое затишье, Думас положил судно в дрейф, спустился в каюту и лег прямо на пайолы, мокрый и больной. Одиночество Думаса было полным.

На «Лег-2» не было ни радиоприемника, ни передатчика: радиоаппаратура на борту в условиях военного времени могла создать излишнее осложнение.

13 июля Думас пересек Гринвичский меридиан. Часть Атлантики, весь Индийский океан, море Тасмана и значительные пространства Тихого океана отделяли его теперь от 180-го меридиана. Что-то ждет его впереди?

После штормовой ночи с 17 на 18 июля измученный Думас заснул как убитый. Неожиданно его разбудил сильный рёв сирены. В сотне метров за кормой он увидел высокий бак быстроходного парового судна. Вой корабельной сирены повторился. На мостике и на палубах толпились, жестикулируя, офицеры и матросы. Это было бразильское судно «Пайрэтини», которое осторожно сближалось с «Лег-2». Думас по мегафону попросил капитана сообщить его координаты и получил ответ, что, в связи с военными действиями, капитанам судов запрещено давать такую информацию. Тогда Думас сам сообщил координаты своего предполагаемого места и попросил просто подтвердить, прав ли он.

Курс ваш правильный! Продолжайте идти так же! - ответили с парохода. Думас попросил капитана по прибытии в порт назначения послать морскому министру Аргентины следующую телеграмму: «Лег-2» продолжает плавание. Ничего важного для сообщения нет».

Взаимные приветствия, пожелания доброго пути, и «Пайрэтини» быстро скрылся за горизонтом. Утром 24 августа «Лег-2» был остановлен английским военным кораблем. Убедившись в правильности ответов Дума-са, англичане ушли, пожелав ему счастливого пути.

До Кейптауна оставалось только 50 миль. Солнце, ранее низко стоявшее на севере, теперь склонялось к западу. На северо-восточной части горизонта вырисовывался темный контур. Земля! После 55 суток плавания Думас видит ее впервые. Он берет пеленг горы Столовой и прокладывает курс на ворота в порт.

«Лег-2» ошвартовалась у высокого борта большого грузового судна. На палубу яхты спустились люди, чтобы помочь убрать паруса. Идет вниз стаксель, который стоял непрерывно 55 суток.

Ремонт яхты, пополнение запасов, отдых... 17 сентября Думас покидает Кейптаун, держа курс на Новую Зеландию. Лоции, карты и другие пособия, в которых собран многовековой опыт плаваний по сороковым широтам Индийского океана, говорят о том, что в период с сентября по декабрь на 30 дней месяца приходится 27 штормовых с ветрами свыше 8 баллов. Между 100 и 175 восточными меридианами часто проходят циклоны, скорость передвижения которых нередко составляет около 160 миль в час. Кроме того, плавание в этих местах затрудняется сильными магнитными бурями и резкими колебаниями величины магнитного склонения. На пути, выбранном Думасом для перехода в Новую Зеландию, не было никаких пунктов, по которым можно было бы определить свое место, никаких портов, чтобы укрыться от штормов.

Первые два дня дул попутный ветер, и «Лег-2» вышла на траверз маяка Слэнг Кап. Впереди, далеко в море, виднелся Мыс Доброй Надежды. Думас несколько уклонился к югу, чтобы обойти грозные скалы на безопасном расстоянии. Вскоре линия прибоя четко обозначилась на траверзе яхты. «Лег-2» взяла курс на восток. Думас взглянул на часы: 10 часов, 16 сентября. Теперь можно идти ближе к материку. Думас не хотел слишком уклоняться к югу, так как в этом случае пришлось бы идти против течения, скорость которого в этом районе доходила до 4 миль в час. Думасу пришлось все время находиться на руле.

Огонь маяка на мысе Игольный слал ему последнее прощальное приветствие с африканского материка: за кормой оставалась Атлантика, впереди лежал Индийский океан. Ничто не преграждает путь ветрам, дующим над южной Атлантикой и южной частью Индийского океана. Нигде больше не встречаются такие огромные волны, как здесь. Их высота доходит до 1В м, а длина до 300-400 м. Из лоций, карт и других пособий Думас знал, каковы условия плавания в этом районе, но действительность превзошла все ожидания.

Думас так описывает свою борьбу с Индийским океаном:

«Выхожу на палубу, сажусь на руль и вижу, что ветер стихает. Облачность низкая. С тревогой смотрю на горизонт, на север, откуда надвигаются три смерча. Облака клубятся, как будто кипят в котле. По моим подсчетам, высота каждого смерча - около 100 метров. Верхушки гигантских водяных столбов слились с низкими тучами. Зрелище было страшным, но великолепным. Смерчи быстро приближались. Я попытался лечь на другой галс, чтобы избегнуть встречи с ними, но ветер был настолько слаб, что маневр не удавался. Мне повезло - все три смерча прошли приблизительно в 500 метрах от меня. Счастливая развязка. Смерть была совсем рядом».

После многих часов борьбы со штормом Думас, наконец, спустился в каюту и обнаружил, что в трюм набралась вода. Вычерпывая ее ведром, он обратил внимание, что она не похожа на морскую. Действительно, вода оказалась пресной. От ударов волн по корпусу и от сильной качки открылась течь в носовой цистерне, и 200 л питьевой воды вылилось в трюм. В цистерне после этого осталось всего 160 л.

10 ноября. Барометр неуклонно падал. Ночь прошла очень беспокойно. Наконец, через иллюминатор проглянул день. Думас ненадолго задремал. Когда он вновь вышел на палубу, на море шла сильная мертвая зыбь. Небо было серым. На западе виднелись тучи; казалось, они приготовились к атаке. Вскоре «Лег-2» оказалась в центре сильнейшего циклона.

Вот гигантский гребень волны подхватывает яхту, затем бросает ее в пропасть. Из каюты доносится невероятный грохот. Думас бросается туда и видит, что закрепленная прочно библиотека сброшена со своего места. Осколки стекла, разбросанные книги, вещи, но наводить порядок некогда. Лишь к полуночи Думас получает возможность убрать штормовой грот и уйти в каюту на заслуженный отдых. Еще одна битва выиграна!

Horse Latitudes - «конскими широтами» называют район Индийского океана между южной границей юго-восточного пассата и областью западных ветров в «ревущих сороковых». Парусные суда, попадавшие в этот район, встречали там лишь редкие слабые неустойчивые ветры и штилевали неделями, а то и месяцами. Перевозившиеся на этих судах лошади первыми не выдерживали недостатка воды во время длинного плавания и погибали. Трупы их тут же выбрасывали за борт. Отсюда и название. Распознать южную границу этих широт довольно легко по высоким облакам, гонимым западным ветром.

Сильный встречный ветер от юго-востока загнал Думаса в область «конских широт». После многих дней непрерывной качки «Лег-2» попал на спокойную воду. Исчезли альбатросы. Время от времени появлялись группы дельфинов. В ночь с 15 на 16 ноября вблизи яхты оказался ныряющий 15-метровый кашалот. Два раза он стремительно сближался с судном, как бы намереваясь его атаковать, но оба раза вовремя отворачивал.

С момента выхода из Кейптауна прошло уже 65 дней. Питьевой воды осталось мало и она стала темной, как из болота. Думас чувствовал боль в деснах - первый признак цинги - несмотря на то, что регулярно принимал витамины. Стало пригревать солнце, и Думас смог высушить на палубе мокрую одежду. Скорость яхты падала. Пришлось убрать лаг, который бесполезно висел за кормой. Не помог и 60-метровый балун. Наступил полный штиль.

К концу второй недели штиля картофель в ящиках пустил длинные белые корни. Оставшиеся мясные консервы испортились. 22 ноября Думас пересек 120-й восточный меридиан - антипод меридиана Буэнос-Айреса. С этого момента расстояние, отделяющее его от родины, будет уменьшаться.

Наконец, пришел ветер. И не какой-нибудь, а ураганный австралийский «уилли-уилли», дующий с северо-запада. «Лег-2» быстро приближалась к Тасмании. 85 дней прошло с тех пор, как Думас в последний раз видел землю.

Ранним утром 3 ноября слева по носу яхты во мгле показалась земля. Думас проверяет расчеты и точно наносит на карту свои координаты. Целый день затрачивает он на то, чтобы обогнуть мыс острова Тасмания. От столицы острова его отделяет только 60 миль. До цели - Новой Зеландии - остается еще... 1200 миль.

Нельзя задерживаться ни минуты. Период циклонов в море Тасмана начинается уже в январе. Любой ценой нужно прийти в Веллингтон еще до конца года.

13 декабря барометр снова стал падать, и вскоре налетел циклон. Впоследствии Думас вспоминал, что у него уже не было ни желания, ни сил убирать грот; он оставил все паруса. О том, что было потом, он рассказывает в своем дневнике:

«Первый удар урагана так швырнул яхту, что возникли опасения за сохранность мачты. Я с беспокойством смотрел на паруса. Выдержат ли они? Гребень огромной волны обрушился на палубу, заполнив водой весь кокпит. Судно всплывало медленно. Вода шипела, уходя через канаты. Несмотря на усталость и порезанные руки, нужно было обязательно выкачать воду из трюма».

С наступлением ночи Думас с огромным трудом преодолевал сон. Лечь он не смел. Перед глазами вставали фантастические картины, рушились какие-то здания. Иногда казалось, что он падает с лесов.

Налетевший вихрь сорвал с него зюйдвестку и плащ.

«Бесконечные дни плавания тяжело отразились на моем состоянии - говорит Думас. - Сон был необходим. Решаю убрать грот. Больной, с окровавленными руками; с большим трудом мне это удается. На накренившейся яхте, которую бьет волна, я болтаюсь, как кукла, каждый раз обо что-то ударяюсь. Трудно себе представить, как мне удалось стравить грот, свернуть его и закрепить на гике. Потом я спустился в каюту и буквально рухнул там в угол.

«Лег-2» идет без огней. Только слабый свет лампочки, освещающей компас, говорит о том, что на этих жалких досках, непрерывно качающихся на волнах, еще есть жизнь».

В дальнейшем суточные переходы в море Тасмана составляли 150, 160 и даже 180 миль. «Лег-2» быстро шла на юг.

В канун рождества в дымке показался берег. Это мыс Фэруэлл - самая северная оконечность южного острова Новой Зеландии. Берег казался хмурым и пустым. Приближалась рождественская ночь. Думас отошел подальше от берега, убрал грот и лег в дрейф. Затем он пошел отдохнуть. Нужно было набраться сил для предстоящего сложного плавания в неизвестном для него проливе Кука.

В ночь с 25 на 26 декабря стал виден маяк на острове Стефенс - первый огонь на земле после мыса Доброй Надежды.

Дует порывистый северный ветер. До порта остается около двух миль. Расстояние невелико, но приходится лавировать в канале. Мимо яхты проходит корабль. Офицеры на мостике равнодушно смотрят на рулевого, подающего какие-то знаки; какой-нибудь местный яхтсмен вырвался во второй день рождества в море и теперь лавирует домой! Корабль идет дальше; маленький кэч делает поворот и ложится на следующий галс.

Думас старается поскорее закончить лавировку и войти в порт, но на каждом галсе течение сносит его на юг. Думас с отчаянием убеждается, что после 103 дней плавания в одиночку он должен отказаться от мысли войти в гавань и вынужден еще много часов выжидать, пока не изменится ветер. Наступает ночь. Думас то и дело проверяет свое местоположение. Наконец, утром 27 декабря ветер зашел на юг.

«Лег-2» в бакштаг входит в канал. На траверзе Уорсез Думас подошел к сторожевому судну и предъявил свои документы. Восхищенные моряки приглашают его к себе на палубу, угощают горячим чаем, сигаретами, задают бесконечные вопросы. Впервые в истории мореплавания человек в одиночку прошел под парусами 7400 миль, отделяющих Южную Африку от Новой Зеландии.

Санитарные инспекторы, журналисты, корреспонденты газет наносят Думасу беспрерывные визиты. Он просит местные портовые власти поставить яхту в менее доступное для посторонних лиц место. Через некоторое время его отбуксировывают в Боут-Харбор, где он швартуется рядом с военным кораблем.

Пятинедельная стоянка в столице Новой Зеландии прошла незаметно. Гостеприимные хозяева помогли Думасу произвести мелкий ремонт яхты и подготовить ее к дальнейшему плаванию. Следы цинги исчезли, улучшилось настроение, окрепла вера в собственные силы.

В субботу 30 января 1943 г. дул сильный ветер до 10 баллов. Около полудня Думас принял буксир с американского сторожевого корабля «Вагабундо» и последовательно поставил бизань, грот и стаксель. «Вагабундо» развернулся под ветер. Думас поднимает руку и отдает буксир.

«Лег-2» бежит, как застоявшийся конь. Крутая короткая волна постепенно становится длиннее и выше; ветер поет в снастях. Стоящие на якорях на рейде военные корабли и торговые суда салютуют Думасу: желают ему счастливого плавания.

В открытой бухте ветер дует уже в полную силу. Гребни волн нет-нет, да и обрушатся на палубу. В 17 часов «Лег-2», летящая по волнам, прошла траверз мыса Паллисер - самой южной оконечности северного острова Новой Зеландии.

Утреннее солнце стоит низко над горизонтом. Вдоль правого борта яхты плывет огромная трехметровая акула. Тут же, около ее спинного плавника, держится рядом маленькая полосатая рыба-лоцман. Вот могучий властелин океана ныряет под киль, и через минуту красивое тело акулы показывается уже с левого борта. Все это так близко, что Думас не может удержаться и стреляет в хищницу. Видно, пуля попала в спину, акула молнией ушла на глубину.

1 февраля Думас пересек 180-й меридиан. Это означало, что он снова вошел в западное полушарие, с которым распрощался в Южной Атлантике в середине августа прошлого года.

Однажды Думас записал в дневнике:

«Отрезаю кусок черного новозеландского хлеба и возвращаюсь из каюты на руль. Выйдя на палубу, окаменел от удивления: «Лег-2» находится на скалах!? Нет1 Яхта старается проложить себе дорогу между двумя огромными китами! Она берет разбег, старается взобраться на хребет одного из китов, сползает обратно. Бесконечно тянутся секунды! Неужели киты простят такое нахальство? Может быть тот, который чувствует на себе яхту, думает, что это его товарищ? Кажется, что они дремлют. Я боюсь шевелиться. Наконец это необычайное препятствие остается за кормой. Вздохнул с облегчением».

28 марта Думас начал последний этап своего плавания. До полного круга - 360 - ему осталось обогнуть Землю на 30°. Только 15° отделяют его от Вальпарайзо. «Ревущие сороковые» и здесь дают знать о себе. Сильные западные ветры заставляют Думаса три дня подряд штормовать под триселями.

В первых числах апреля «Лег-2» вышла из сороковых широт, взяв курс на северо-восток. Здесь, ближе к материку, течение Гумбольта несет яхту на север.

В воскресенье вечером 11 апреля Думас, выйдя из каюты, увидел слева по носу огни маяка Гураумиллас, у входа в порт Вальпарайзо.

Берега широкой бухты блистали тысячами огней. Стометровая полоса совершенно гладкой воды отделяла яхту от суши. Паруса тоскливо повисли. Полный штиль. В ночной тишине слышен шум идущих по шоссе освещенных автомашин. Кто-то насвистывает на. берегу. В течение нескольких часов Думас кричит в мегафон, надеясь, что его услышат. Никакого успеха.

Бегут часы. Вдруг Думас слышит всплески весел. Действительно, приближается шлюпка.

Ахой! Это вы дрейфуете здесь с утра?

Да, да! Это я!

Нам о вас сказал маячный сторож, вот мы и пришли!

Через минуту к борту подходит чилийская военно-морская шлюпка. Ее экипаж - молодые подофицеры- выясняют, с кем имеют дело. Затем они входят на яхту и пожимают Ду-масу руки. Яхту берут на буксир. Думас в это время убирает паруса. В 22 часа «Лег-2» швартуется у борта китобойца.

Моряки помогают прибрать яхту. Каждый хочет приложить руки, чтобы помочь отважному человеку. Наконец, на яхте наведен полный порядок. Военные моряки и китобои приглашают Думаса на берег. Вот так, как есть - в плаще, непромокаемых брюках и резиновых сапогах! Конечно, после 72-дневного перехода в одиночку очень трудно отказаться от подобного предложения. И вот они идут по узким улочкам от кабачка к кабачку.

Стоянка в Чили была довольно продолжительной. Думас намеревался обогнуть мыс Горн, когда солнце будет стоять низко над горизонтом - в пору южной зимы.

Согласно аргентинским инструкциям мореплавателям, в районе Мыса Горн в период с начала апреля до половины июля дуют менее сильные, не штормовые ветры. На это время и наметил Думас свой переход из Вальпарайзо до Буэнос-Айреса.

Во время стоянки «Лег-2» была поднята на берег. Корпус судна подвергся тщательному осмотру. Поврежденный такелаж заменили новым. Отремонтировали навигационные приборы и инструменты.

Яхт-клубы, другие организации, а также частные лица нарасхват приглашали к себе отважного путешественника. Намерение Думаса обойти зимой вокруг Мыса Горн вызывало крайнее удивление и расценивалось многими чилийцами как крайне рискованная затея. До сих пор только норвежец Эль Хансен обошел Мыс Горн в одиночку, но только с востока на запад. Чилийские друзья деликатно намекали Думасу, чтобы он оставил им на хранение свои дневники и записки. Но он, как всегда, был уверен в успехе.

Что значит обогнуть Мыс Горн с запада на восток? Это значит, что мореплаватель должен пройти 3200 миль от 50° южной широты на Тихом океане до той же широты на Атлантике, обойдя пресловутый мыс с юга. Немало судов, больших и малых, разбилось на этом пути.

После отдыха в Вальпарайзо и опыта, полученного при переходе через три океана, Думас был хорошо подготовлен к рискованному плаванию. Выйдя из Вальпарайзо, «Лег-2» пошла путем, которым раньше ходили старые клиперы. Думас хорошо знал, что между 37 и 50-й параллелями южного полушария, вблизи чилийского побережья, имеется западное течение, которое в этом районе делится на две ветви: одна идет на север, другая на юг, - обе вдоль берега. Мореплаватель, находящийся близко к материку и попавший в многодневный сильный шторм, возникающий при западных ветрах, имеет все шансы быть выброшенным на берег.

Клиперы уходили далеко от предательских берегов Чили. Этим путем и пошел Думас. Пройдя близко от острова Хуан Фернандес, он направился на северо-запад и, отойдя на безопасное расстояние от материка, взял курс к грозным южным широтам. Ветры здесь дули почти такие же, как в «ревущих сороковых», но волнение было более беспорядочным. Густой туман окутывал яхту, по палубе бил крупный град. 14 июля Думас пересек 47-ю параллель и решил пройти еще на юг.

Вскоре холодный встречный ветер вынуждает Думаса убрать грог и штормовать два дня под триселем в направлении на юго-запад. До мыса Горн остается еще 600 миль. Думас пропитал олифой плащ и рукавицы. На случай, если обстоятельства не позволят долго отойти от руля, приготовил и уложил в кокпит шоколад, сахар и консервы. Высушил свои высокие сапоги, поставив в них зажженные керосиновые лампы. Температура воздуха понизилась. В каюте она едва достигала +5° по Цельсию. Переменчивый ветер дул со скоростью 80 км час (9 баллов).

18 июня «Лег-2» прошла траверз мыса Пилар, оставив его в 100 милях к востоку. Мыс этот открывает вход в Магелланов пролив. Оттуда выходил в Тихий океан Джошуа Спокам, впервые обошедший в одиночку вокруг света на яхте под парусами.

22 июня - самый короткий день в южном полушарии. В этот день Думас увидел на северо-западе Огненную землю. Ночью на южной части небосклона виднелись отблески льдов Антарктиды. Бушующий ветер гонит «Лег-2» на восток по ошалевшим волнам.

Вот, наконец, пройдена граница двух океанов.

Полночь, 24 июля. Ветер сильный, море бурное. Мыс Горн должен находиться слева на траверзе. При свете небольшой керосиновой лампы Думас пытается исправить разбитый магнитный компас. Стремительный толчок бросает его вперед на иллюминатор. Оглушенный он падает в угол каюты. Разбито в кровь лицо, порезаны руки, - Думас решает, что это довольно скромная плата за переход вокруг мыса Горн.

Утром 25 июня ветер ослабел и зашел на юго-запад. Южная Атлантика встретила Думаса спокойно и дала возможность откачать воду в трюме. Но вскоре с запада снова налетают шквалы. Снег и град сокращают видимость до минимума. В таких условиях Думас не может определиться, не может «поймать» солнце, которое поднимается в это время над горизонтом лишь на 12°. Это вынуждает Думаса быть очень осторожным и внимательным. Он берет курс на север, с расчетом пройти подальше от опасного острова Эстадос. В последний день июня Думасу, наконец, удается определить свое место. В полдень он пересек широту 49°55". Мыс Горн обойден!

Когда 7 июля Думас прибыл в Мар-дель-Плата, в этот аргентинский порт со всех сторон хлынул поток поздравительных телеграмм. Во время полуторамесячной стоянки в Мар-дель-Плата он находился в центре внимания всей Южной Америки.

Он решает перед Буэнос-Айресом зайти в Монтевидео: до столицы Уругвая около 200 миль.

По выходе из гавани встречный ветер вынудил Думаса пойти в ла-вирозку. Через два часа первый поворот. Новый галс. В непрерывной лавировке прошла ночь и весь следующий день. «Лег-2» с туго выбранными шкотами и закрепленным рулем идет хорошо, остро к ветру. Спокойное море дает возможность отдохнуть.

Наступает следующая ночь - 23 августа. В 22 часа Думас выходит на палубу, чтобы сделать очередной поворот оверштаг, после чего возвращается в каюту и ложится. Через полтора часа странный шум волн заставил Думаса выскочить на палубу. Ветер стих совсем.

Примерно в 100 метрах от яхты виднелась линия прибоя, у которой ревели волны.

Думас бросился к рулю, но закрепленный румпель удалось освободить не сразу. Вот руль свободен и положен на борт, но... яхта на это не реагирует. Ветра нет. Неумолимое течение несет судно на берег. Сильная волна не дает возможности развернуться или сделать какой-нибудь другой маневр. Высокие холмы все ближе и ближе. Под форштевнем клокочет пена. Вот большая волна поднимает корпус, затем опускает его. Днище судна скрежещет по песчаной банке. Следующая волна обрушивается уже на палубу и заливает кокпит. Единственную возможность сохранить корпус яхты от разрушительного действия прибойной волны Думас видит в том, чтобы яхту как можно дальше выбросило на берег. С этой целью он стал разгружать ее. По пояс в воде, он с трудом переносит на берег имущество. Постепенно и довольно спокойно вползала «Лег-2» на пляжный берег и, наконец, улеглась на песке за линией прибоя.

Утром в воскресенье Думас встретил всадника, направляющегося в Мар-дель-Плата, и вручил ему записку своим друзьям с просьбой о помощи. В понедельник после полудня вблизи места аварии встали на якорь тральщик и посыльное судно аргентинских ВМС, на следующий день из Мар-дель-Плата пришло буксирное судно . Команда шлюпки с тральщика затратила несколько часов на то, чтобы завезти буксирный конец с яхты на корабль. Длина этого конца составляла около 1000 м. Буксирный трос был закреплен за брагу, укрепленную вокруг корпуса на специальных стропах. Тральщик начал стаскивать яхту. Осторожно давался «малый вперед» - трос натягивался, тог-да машины переводились на «стоп». Такой маневр повторялся несколько раз. «Лег-2» плавно ползет по песку все ближе и ближе к воде, вот она выпрямляется, встает на ровный киль и, наконец, легко всплывает...

Яхта на буксире возвращается в Мар-дель-Плата, где Думас с волнением осматривает свое судно. Он не верит глазам: яхта не набрала ни капли воды, корпус и такелаж в полном порядке. Еще одно опасное приключение окончилось благополучно.

В четверг 28 августа Думас второй раз попрощался с Мар-дель-Плата. Свежий попутный южный ветер быстро понес яхту на север. К вечеру «Лег-2» прошла злосчастное место.

В Монтевидео Думасу устроили торжественную встречу. Недельная стоянка здесь была для него непрерывным торжеством.

Покинув Монтевидео, «Лег-2» на буксире совершила переход через устье Ла-Платы, разделяющей столицы Аргентины и Уругвая. Перед заходом в родной порт Думас ставит паруса и отдает буксир. На берегу и на воде тысячи приветствующих. Плавание вокруг света закончено!

Прошло 14 лет. В июне 1957 года Вито Думас с волнением прочел письмо из США. В нем говорилось:

«С глубоким удовлетворением уведомляю Вас, что Общество имени Слокама присудило Вам свою наивысшую награду. Согласно положению, награда эта может быть присуждена моряку, который в предыдущем году совершил самое выдающееся океанское плавание в одиночку. В этом году Общество решило сделать исключение из этого правила в честь моряка, совершившего труднейшее плавание в одиночку вокруг света. Примите наши сердечные поздравления по этому поводу».

Думасу по праву был присвоен титул лучшего парусника-одиночки.

Название 40 х (и 50 х) широт Южного полушария, где над океаном дуют сильные устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы … Современная энциклопедия

Большой Энциклопедический словарь

РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ, название, данное во времена парусного флота и сохранившееся до сих пор, области между 40° и 50° южной широты в южном полушарии, для которой характерно наличие постоянно дующих сильных ветров. Они вызываются постоянным… … Научно-технический энциклопедический словарь

- «РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ», традиционное название океанических пространств в 40 х широтах Южного полушария, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы (см. ШТОРМ (буря)) … Энциклопедический словарь

ревущие сороковые - Пояс с преобладанием западных штормовых ветров в широтах 40 50° Южного полушария, где возникает барьер на пути океанических водушных масс, вызывающий штормовую погоду, облачность и волнение на море, так что эти широты оказываются сложными и… … Словарь по географии

ревущие сороковые - название 40 х (и 50 х) широт Южного полушария, где над океаном дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы … Морской биографический словарь

“Ревущие сороковые” - “РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ”, название 40 х (и 50 х) широт Южного полушария, где над океаном дуют сильные устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы. … Иллюстрированный энциклопедический словарь

- («Ревущие сороковые»,) традиционное название океанических пространств в 40 х широтах Южного полушария, где обычны сильные и устойчивые западные ветры и частые штормы. Аналогичные особенности климата отмечаются над океанами и в 50 х… … Большая советская энциклопедия

Традиционное название океанических пространств в 40 х широтах Южного полушария, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы … Энциклопедический словарь

Традиционное название океанич. пространств в 40 х широтах Юж. полушария, где дуют сильные и устойчивые зап. ветры, вызывающие частые штормы … Естествознание. Энциклопедический словарь

Книги

• Парфюм. История ароматов XX века , Остром Лиззи. У каждой эпохи - свой аромат. Так считает автор этой книги знаменитый парфюмерный эксперт Лиззи Остром, и рассказывает историю ХХ века через историю парфюма. Перед вами промелькнут…
• Парфюм История ароматов XX века , Остром Л.. У каждой эпохи - свой аромат. Так считает автор этой книги знаменитый парфюмерный эксперт Лиззи Остром, и рассказывает историю ХХ века через историю парфюма. Перед вами промелькнут…