Русские женщины. Княгиня Трубецкая
Поэма Н. А. Некрасова «Русские женщины» воспевает подвиг жён декабристов. В материалах урока вы найдете краткую историческую справку о восстании декабристов и его печальных последствиях. Внимательное, вдумчивое чтение текста поможет вам проанализировать образы главных героинь поэмы: Екатерины Трубецкой и Марии Волконской.
Продемонстрировали своим современникам пример, достойный подражания. До них в ссылку к мужьям уезжали только крестьянки. Они первые из дворянок, причем из самых именитых дворянских семей, поехали за мужьями в ссылку, бросив свои семьи, детей, друзей, свои особняки и слуг. Они понимали, что уезжают туда, где им придется стать наравне с теми же крестьянками - самим стирать, готовить, шить. Их не смутили мольбы родных, непонимание общества, угрозы властей. Они отвергли свои титулы, чтобы исполнить свой долг. Их поступок вызвал огромный резонанс, стал примером для многих.
Подвиг декабристок воспел Н. А. Некрасов в поэме "Русские женщины".
Их было 11 , но Некрасов в поэме рассказал только о первых, которым было едва ли не труднее всех: они «другим дороги проложили» — это Екатерина Трубецкая и Мария Волконская.
Рис. 2. Жены декабристов ()
Композиционно поэма делится на две части:
- Княгиня М.Н. Волконская.
Идея поэмы выражена Некрасовым в словах:
Высок и свят их подвиг незабвенный!
Как ангелы-хранители они
Являлися опорой неизменной
Изгнанникам в страдальческие дни.
По отзывам современников, Екатерина Ивановна Трубецкая, урожденная графиня Лавль, не была красавицей — невысокая, полноватая, зато обаятельная, веселая, с прекрасным голосом. В Париже в 1819 году Екатерина Лаваль познакомилась с князем Сергеем Петровичем Трубецким и через год вышла за него замуж.
Трубецкой был на десять лет её старше и считался завидным женихом: знатен, богат, умён, образован, прошёл войну с Наполеоном и дослужился до полковника. Карьера его шла в гору, и Екатерина имела шансы стать генеральшей.
Спустя пять лет после свадьбы вдруг выяснилось, что Сергей Трубецкой вместе с друзьями готовил восстание.
Трубецкая первая из жён декабристов добилась решения выехать в Сибирь. Путь был очень долгим. Власти чинили препятствия. Например, в Иркутске Трубецкая провела 5 месяцев, т.к. губернатор Цейдлер получил из Петербурга предписание уговорить её вернуться назад. Однако Екатерина Ивановна была тверда в своём решении.
Рис. 3. Княгиня Трубецкая ()
Образ княгини Трубецкой в поэме.
В поэме Н. А. Некрасов рассказывает о тяжелом пути княгини Трубецкой в Сибирь и ее героическом противостоянии иркутскому губернатору.
Рассказ ведется от 3 лица . Таким образом, основная задача автора - не только рассказать о событиях, но и дать оценку поступкам героини, ее женскому подвигу.
Начинается поэма со сцены прощания с отцом:
Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,
Творя молитву, образок
Повесил в правый уголок
И - зарыдал... Княгиня-дочь...
Куда-то едет в эту ночь...
Некрасов подчеркивает, как отец и дочь любят друг друга. Но, выйдя замуж, дав обет верности перед Богом быть с супругом и в горе и в радости, Трубецкая принимает решение:
О, видит бог!... Но долг другой,
И выше и трудней,
Меня зовет... Прости, родной!
Напрасных слез не лей!
Далек мой путь, тяжел мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь...
Гордись - я дочь твоя!
Таким образом, с первых строк поэмы Некрасов выделяет в характере героини такие черты, как мужество, решительность, сила духа .
Екатерина прощается с прошлым, с веселой и богатой жизнью аристократки. Прощается с родным Петербургом, с отчим домом:
Счастливо молодость моя
Прошла в стенах твоих,
Твои балы любила я,
Катанья с гор крутых,
Любила плеск Невы твоей
В вечерней тишине,
И эту площадь перед ней
С героем на коне...
Мы видим, что Екатерина с детства была очень жизнерадостна .
В воспоминаниях о молодости героини могут быть непонятны следующие строки:
А ты будь проклят, мрачный дом,
Где первую кадриль
Я танцевала... Та рука
Досель мне руку жжет...
Ликуй. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .?
О чьей руке идет речь? Кого проклинает героиня?
Екатерина Трубецкая вспоминает свой первый бал, на котором она танцевала свой самый первый танец с Великим князем Николаем Павловичем, будущим императором Николаем І, начавшим свое правление с расправы над декабристами. В поэме он выступает палачом.
Рис. 4. Российский император Николай І (1796-1855) ()
Воспоминания детства
Богатство, блеск! Высокий дом
На берегу Невы,
Обита лестница ковром,
Перед подъездом львы,
Изящно убран пышный зал,
Огнями весь горит.
О радость! нынче детский бал,
Чу! музыка гремит!
Воспоминания о знакомстве с мужем и счастливой жизни с ним
Другое время, бал другой
Ей снится: перед ней
Стоит красавец молодой,
Он что-то шепчет ей...
Потом опять балы, балы...
Она - хозяйка их,
У них сановники, послы,
Весь модный свет у них...
Воспоминания о путешествии с мужем в Италию
И вот уехала она
С избранником своим.
Пред нею чудная страна,
Пред нею - вечный Рим...
Но счастливой княгиня чувствует себя лишь во сне. При пробуждении реальность поражает ее трагизмом и горечью:
Чу, слышен впереди
Печальный звон - кандальный звон!
Эй, кучер, погоди!
То ссыльных партия идет,
Больней заныла грудь,
Княгиня деньги им дает,
Спасибо, добрый путь!
Ей долго, долго лица их
Мерещатся потом,
И не прогнать ей дум своих,
Не позабыться сном!
Здесь к качествам главной героини мы, конечно, должны добавить такие черты как милосердие, доброта.
Таким образом, рассказ о героине построен на антитезе: противопоставлении прекрасного сна и страшной действительности.
Долог путь, много времени для воспоминаний. Княгиня вспоминает трагический день восстания и его страшные последствия, вспоминает, как пришла в каземат на свидание к мужу. Известно, что Трубецкая знала о готовящемся восстании. В поэме она показана Некрасовым не просто любящей и верной женой. Это личность самостоятельная, думающая, анализирующая. Возвращаясь из путешествия по Италии, Трубецкая сравнивает эту прекрасную, свободную страну с убогой и несчастной Россией:
Пред нею ряд картин
Забитой, загнанной страны:
Суровый господин
И жалкий труженик-мужик
С понурой головой...
Как первый властвовать привык,
Как рабствует второй!
Екатерина обращается к мужу с вопросом:
Скажи, ужель весь край таков?
Довольства тени нет?..
Ты в царстве нищих и рабов! -
Короткий был ответ...
Здесь к характеристике героини мы должны добавить следующие черты: самостоятельность; наблюдательность; пытливый ум; свободолюбие.
Некрасов подчеркивает, что Трубецкая разделяет взгляды мужа. Её решение следовать за ним продиктовано не только любовью, но и смелой гражданской позицией. Поэтому кульминацией поэмы стал эпизод «Встреча Трубецкой с иркутским губернатором».
Почти пять тысяч вёрст преодолела княгиня и вдруг сталкивается с препятствием: иркутский губернатор не разрешает ей следовать далее. Силы неравны. С одной стороны - княгиня Трубецкая, молодая, хрупкая, беззащитная женщина. С другой стороны - иркутский губернатор, представитель государственной власти («Княгиня, здесь я - царь »), умудрённый житейским и служебным опытом, немолодой уже человек.
И в этом поединке побеждает княгиня Трубецкая. Эта храбрая, молодая, беззащитная, бесправная женщина. Сколько в ней решительности! Какое мужество! Какой характер!
Нет! я не жалкая раба,
Я женщина, жена!
Пускай горька моя судьба -
Я буду ей верна!
О, если б он меня забыл
Для женщины другой,
В моей душе достало б сил
Не быть его рабой!
Но знаю: к родине любовь
Соперница моя,
И если б нужно было, вновь
Ему простила б я!..
Внимательно читая поэму, читатель понимает, в чем слабость иркутского губернатора. Он пытается вернуть Трубецкую, выполняя приказ царя, запугивает ее страшными испытаниями, но в душе сочувствует ей и восхищается её мужеством:
Как я вас мучил... Боже мой!..
(Из-под руки на ус седой
Скатилася слеза).
Простите! да, я мучил вас,
Но мучился и сам,
Но строгий я имел приказ
Преграды ставить вам!
Именно этот момент объясняет, почему власти так противились решению жён декабристов. Оно означало моральную поддержку узников, вызывало у многих сочувствие. Власти в лице царя Николая I не хотели, чтобы декабристам кто-либо сочувствовал.
Некрасов восхищается своей героиней, ее силой воли, чувством собственного достоинства и бесстрашием.
В поэме Трубецкую задержали в Иркутске всего на 2 недели. В действительности она пробыла там 5 месяцев. Именно здесь ее догнала вторая декабриста, М.Н. Волконская, которой посвящена вторая часть поэмы «Русские женщины».
- Дидактические материалы по литературе 7 класс. Автор - Коровина В.Я. - 2008 год
- Домашняя работа по литературе за 7 класс (Коровина). Автор - Тищенко О.А. - 2012 год
- Уроки литературы в 7 классе. Автор - Кутейникова Н.Е. - 2009 год
- Учебник по литературе 7 класс. Часть 1. Автор - Коровина В.Я. - 2012 год
- Учебник по литературе 7 класс. Часть 2. Автор - Коровина В.Я. - 2009 год
- Учебник-хрестоматия по литературе 7 класс. Авторы: Ладыгин М.Б., Зайцева О.Н. - 2012 год
- Учебник-хрестоматия по литературе 7 класс. Часть 1. Автор - Курдюмова Т.Ф. - 2011 год
- Фонохрестоматия по литературе за 7 класс к учебнику Коровиной.
- ФЭБ: Словарь литературных терминов ().
- Словари. Литературные термины и понятия ().
- Н. А. Некрасов. Русские женщины ().
- Некрасов Н. А. Биография, история жизни, творчество ().
- Н. А. Некрасов. Страницы биографии ().
- История Российской империи. Жены декабристов ().
- Толковый словарь русского языка ().
- Подготовьте выразительное чтение отрывков из поэмы Н. А. Некрасова «Русские женщины» «Разговор Трубецкой с иркутским губернатором»
- Подумайте, почему Некрасов назвал поэму не «Декабристки», а «Русские женщины».
КНЯГИНЯ ТРУБЕЦКАЯ
Часть первая
Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок;Сам граф-отец не раз, не два
Его попробовал сперва.Шесть лошадей в него впрягли,
Фонарь внутри его зажгли.Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,Творя молитву, образок
Повесил в правый уголокИ – зарыдал… Княгиня-дочь
Куда-то едет в эту ночь…
1
«Да, рвем мы сердце пополам
Друг другу, но, родной,
Скажи, что ж больше делать нам?
Поможешь ли тоской!
Один, кто мог бы нам помочь
Теперь… Прости, прости!
Благослови родную дочь
И с миром отпусти!
2
Бог весть, увидимся ли вновь,
Увы! надежды нет.
Прости и знай: твою любовь,
Последний твой завет
Я буду помнить глубоко
В далекой стороне…
Не плачу я, но не легко
С тобой расстаться мне!
3
О, видит бог!.. Но долг другой,
И выше и трудней,
Меня зовет… Прости, родной!
Напрасных слез не лей!
Далек мой путь, тяжел мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь…
Гордись – я дочь твоя!
4
Прости и ты, мой край родной,
Прости, несчастный край!
И ты… о город роковой,
Гнездо царей… прощай!
Кто видел Лондон и Париж,
Венецию и Рим,
Того ты блеском не прельстишь,
Но был ты мной любим -
5
Счастливо молодость моя
Прошла в стенах твоих,
Твои балы любила я,
Катанья с гор крутых,
Любила блеск Невы твоей
В вечерней тишине,
И эту площадь перед ней
С героем на коне…
6
Мне не забыть… Потом, потом
Расскажут нашу быль…
А ты будь проклят, мрачный дом,
Где первую кадриль
Я танцевала… Та рука
Досель мне руку жжет…
Ликуй...........................
...............................»
_____
Покоен, прочен и легок,
Катится городом возок.Вся в черном, мертвенно бледна,
Княгиня едет в нем одна,А секретарь отца (в крестах,
Чтоб наводить дорогой страх)С прислугой скачет впереди…
Свища бичом, крича: «Пади!»Ямщик столицу миновал....
Далек княгине путь лежал,Была суровая зима…
На каждой станции самаВыходит путница: «Скорей
Перепрягайте лошадей!»И сыплет щедрою рукой
Червонцы челяди ямской.Но труден путь! В двадцатый день
Едва приехали в Тюмень,Еще скакали десять дней,
«Увидим скоро Енисей, -Сказал княгине секретарь, -
Не ездит так и государь!..»_____
Вперед! Душа полна тоски,
Дорога всё трудней,
Но грезы мирны и легки -
Приснилась юность ей.
Богатство, блеск! Высокий дом
На берегу Невы,
Обита лестница ковром,
Перед подъездом львы,
Изящно убран пышный зал,
Огнями весь горит.
О радость! нынче детский бал,
Чу! музыка гремит!
Ей ленты алые вплели
В две русые косы,
Цветы, наряды принесли
Невиданной красы.
Пришел папаша – сед, румян, -
К гостям ее зовет.
«Ну, Катя! чудо сарафан!
Он всех с ума сведет!»
Ей любо, любо без границ.
Кружится перед ней
Цветник из милых детских лиц,
Головок и кудрей.
Нарядны дети, как цветы,
Нарядней старики:
Плюмажи, ленты и кресты,
Со звоном каблуки…
Танцует, прыгает дитя,
Не мысля ни о чем,
И детство резвое шутя
Проносится… Потом
Другое время, бал другой
Ей снится: перед ней
Стоит красавец молодой,
Он что-то шепчет ей…
Потом опять балы, балы…
Она – хозяйка их,
У них сановники, послы,
Весь модный свет у них…
«О милый! что ты так угрюм?
Что на сердце твоем?»
– «Дитя! мне скучен светский шум,
Уйдем скорей, уйдем!»И вот уехала она
С избранником своим.
Пред нею чудная страна,
Пред нею – вечный Рим…
Ах! чем бы жизнь нам помянуть -
Не будь у нас тех дней,
Когда, урвавшись как-нибудь
Из родины своей
И скучный север миновав,
Примчимся мы на юг.
До нас нужды, над нами прав
Ни у кого… Сам-друг
Всегда лишь с тем, кто дорог нам,
Живем мы, как хотим;
Сегодня смотрим древний храм,
А завтра посетим
Дворец, развалины, музей…
Как весело притом
Делиться мыслию своей
С любимым существом!Под обаяньем красоты,
Во власти строгих дум,
По Ватикану бродишь ты
Подавлен и угрюм;
Отжившим миром окружен,
Не помнишь о живом.
Зато как страшно поражен
Ты в первый миг потом,
Когда, покинув Ватикан,
Вернешься в мир живой,
Где ржет осел, шумит фонтан,
Поет мастеровой;
Торговля бойкая кипит,
Кричат на все лады:
«Кораллов! раковин! улит!
Мороженой воды!»
Танцует, ест, дерется голь,
Довольная собой,
И косу черную как смоль
Римлянке молодой
Старуха чешет… Жарок день,
Несносен черни гам,
Где нам найти покой и тень?
Заходим в первый храм.Не слышен здесь житейский шум,
Прохлада, тишина
И полусумрак… Строгих дум
Опять душа полна.
Святых и ангелов толпой
Вверху украшен храм,
Порфир и яшма под ногой
И мрамор по стенам…Как сладко слушать моря шум!
Сидишь по часу нем,
Неугнетенный, бодрый ум
Работает меж тем....
До солнца горною тропой
Взберешься высоко -
Какое утро пред тобой!
Как дышится легко!
Но жарче, жарче южный день,
На зелени долин
Росинки нет… Уйдем под тень
Зонтообразных пинн…Княгине памятны те дни
Прогулок и бесед,
В душе оставили они
Неизгладимый след.
Но не вернуть ей дней былых,
Тех дней надежд и грез,
Как не вернуть потом о них
Пролитых ею слез!..Исчезли радужные сны,
Пред нею ряд картин
Забитой, загнанной страны:
Суровый господин
И жалкий труженик-мужик
С понурой головой…
Как первый властвовать привык!
Как рабствует второй!
Ей снятся группы бедняков
На нивах, на лугах,
Ей снятся стоны бурлаков
На волжских берегах…
Наивным ужасом полна,
Она не ест, не спит,
Засыпать спутника она
Вопросами спешит:
«Скажи, ужель весь край таков?
Довольства тени нет?..»
– «Ты в царстве нищих и рабов!» -
Короткий был ответ…Она проснулась – в руку сон!
Чу, слышен впереди
Печальный звон – кандальный звон!
«Эй, кучер, погоди!»
То ссыльных партия идет,
Больней заныла грудь.
Княгиня деньги им дает, -
«Спасибо, добрый путь!»
Ей долго, долго лица их
Мерещатся потом,
И не прогнать ей дум своих,
Не позабыться сном!
«И та здесь партия была…
Да… нет других путей…
Но след их вьюга замела.
Скорей, ямщик, скорей!..»
_____
Мороз сильней, пустынней путь,
Чем дале на восток;
На триста верст какой-нибудь
Убогий городок,
Зато как радостно глядишь
На темный ряд домов,
Но где же люди? Всюду тишь,
Не слышно даже псов.
Под кровлю всех загнал мороз,
Чаек от скуки пьют.
Прошел солдат, проехал воз,
Куранты где-то бьют.
Замерзли окна… огонек
В одном чуть-чуть мелькнул…
Собор… на выезде острог…
Ямщик кнутом махнул:
«Эй вы!» – и нет уж городка,
Последний дом исчез…
Направо – горы и река,
Налево темный лес…Кипит больной, усталый ум,
Бессонный до утра,
Тоскует сердце. Смена дум
Мучительно быстра:
Княгиня видит то друзей,
То мрачную тюрьму,
И тут же думается ей -
Бог знает почему, -
Что небо звездное – песком
Посыпанный листок,
А месяц – красным сургучом
Оттиснутый кружок…Пропали горы; началась
Равнина без конца.
Еще мертвей! Не встретит глаз
Живого деревца.
«А вот и тундра!» – говорит
Ямщик, бурят степной.
Княгиня пристально глядит
И думает с тоской:
Сюда-то жадный человек
За золотом идет!
Оно лежит по руслам рек,
Оно на дне болот.
Трудна добыча на реке,
Болота страшны в зной,
Но хуже, хуже в руднике,
Глубоко под землей!..
Там гробовая тишина,
Там безрассветный мрак…
Зачем, проклятая страна,
Нашел тебя Ермак?..
_____
Чредой спустилась ночи мгла,
Опять взошла луна.
Княгиня долго не спала,
Тяжелых дум полна…
Уснула… Башня снится ей…
Она вверху стоит;
Знакомый город перед ней
Волнуется, шумит;
К обширной площади бегут
Несметные толпы:
Чиновный люд, торговый люд,
Разносчики, попы;
Пестреют шляпки, бархат, шелк,
Тулупы, армяки…
Стоял уж там какой-то полк,
Пришли еще полки,
Побольше тысячи солдат
Сошлось. Они «ура!» кричат,
Они чего-то ждут…
Народ галдел, народ зевал,
Едва ли сотый понимал,
Что делается тут…
Зато посмеивался в ус,
Лукаво щуря взор,
Знакомый с бурями француз,
Столичный куафер…Приспели новые полки:
«Сдавайтесь!» – тем кричат.
Ответ им – пули и штыки,
Сдаваться не хотят.
Какой-то бравый генерал,
Влетев в каре, грозиться стал -
С коня снесли его.
Другой приблизился к рядам:
«Прощенье царь дарует вам!»
Убили и того.Явился сам митрополит
С хоругвями, с крестом:
«Покайтесь, братия! – гласит, -
Падите пред царем!»
Солдаты слушали, крестясь,
Но дружен был ответ:
«Уйди, старик! молись за нас!
Тебе здесь дела нет…»Тогда-то пушки навели,
Сам царь скомандовал: «па-ли!..»
Картечь свистит, ядро ревет,
Рядами валится народ…
«О, милый! жив ли ты?..»
Княгиня, память потеряв,
Вперед рванулась и стремглав
Упала с высоты!Пред нею длинный и сырой
Подземный коридор,
У каждой двери часовой,
Все двери на запор.
Прибою волн подобный плеск
Снаружи слышен ей;
Внутри – бряцанье, ружей блеск
При свете фонарей;
Да отдаленный шум шагов
И долгий гул от них,
Да перекрестный бой часов,
Да крики часовых…С ключами, старый и седой,
Усатый инвалид.
«Иди, печальница, за мной! -
Ей тихо говорит. -
Я проведу тебя к нему,
Он жив и невредим…»
Она доверилась ему,
Она пошла за ним…Шли долго, долго… Наконец
Дверь взвизгнула – и вдруг
Пред нею он… живой мертвец…
Пред нею – бедный друг!
Упав на грудь ему, она
Торопится спросить:
«Скажи, что делать? Я сильна,
Могу я страшно мстить!
Достанет мужества в груди,
Готовность горяча,
Просить ли надо?..» – «Не ходи,
Не тронешь палача!»
– «О милый! Что сказал ты? Слов
Не слышу я твоих.
То этот страшный бой часов,
То крики часовых!
Зачем тут третий между нас?..»
– «Наивен твой вопрос».
«Пора! пробил урочный час!» -
Тот «третий» произнес…
_____
Княгиня вздрогнула, – глядит
Испуганно кругом,
Ей ужас сердце леденит:
Не всё тут было сном!..Луна плыла среди небес
Без блеска, без лучей,
Налево был угрюмый лес,
Направо – Енисей.
Темно! Навстречу ни души,
Ямщик на козлах спал,
Голодный волк в лесной глуши
Пронзительно стонал,
Да ветер бился и ревел,
Играя на реке,
Да инородец где-то пел
На странном языке.
Суровым пафосом звучал
Неведомый язык
И пуще сердце надрывал,
Как в бурю чайки крик…Княгине холодно; в ту ночь
Мороз был нестерпим,
Упали силы; ей невмочь
Бороться больше с ним.
Рассудком ужас овладел,
Что не доехать ей.
Ямщик давно уже не пел,
Не понукал коней,
Передней тройки не слыхать.
«Эй! жив ли ты, ямщик?
Что ты замолк? не вздумай спать!»
– «Не бойтесь, я привык…»Летят… Из мерзлого окна
Не видно ничего,
Опасный гонит сон она,
Но не прогнать его!
Он волю женщины больной
Мгновенно покорил
И, как волшебник, в край иной
Ее переселил.
Тот край – он ей уже знаком, -
Как прежде неги полн,
И теплым солнечным лучом
И сладким пеньем волн
Ее приветствовал, как друг…
Куда ни поглядит:
«Да, это – юг! да, это юг!» -
Всё взору говорит…Ни тучки в небе голубом,
Долина вся в цветах,
Всё солнцем залито, – на всем,
Внизу и на горах,
Печать могучей красоты,
Ликует всё вокруг;
Ей солнце, море и цветы
Поют: «Да – это юг!»В долине между цепью гор
И морем голубым
Она летит во весь опор
С избранником своим.
Дорога их – роскошный сад,
С деревьев льется аромат,
На каждом дереве горит
Румяный, пышный плод;
Сквозь ветви темные сквозит
Лазурь небес и вод;
По морю реют корабли,
Мелькают паруса,
А горы, видные вдали,
Уходят в небеса.
Как чудны краски их! За час
Рубины рдели там,
Теперь заискрился топаз
По белым их хребтам…
Вот вьючный мул идет шажком,
В бубенчиках, в цветах,
За мулом – женщина с венком,
С корзиною в руках.
Она кричит им: «Добрый путь!» -
И, засмеявшись вдруг,
Бросает быстро ей на грудь
Цветок… да! это юг!
Страна античных, смуглых дев
И вечных роз страна…
Чу! мелодический напев,
Чу! музыка слышна!..
«Да, это юг! да, это юг!
(Поет ей добрый сон.)
Опять с тобой любимый друг,
Опять свободен он!..»
1
КНЯГИНЯ ТРУБЕЦКАЯ
(1826 год)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок;
Сам граф-отец не раз, не два
Его попробовал сперва.
Шесть лошадей в него впрягли,
Фонарь внутри его зажгли.
Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,
Творя молитву, образок
Повесил в правый уголок
И — зарыдал… Княгиня-дочь
Куда-то едет в эту ночь…
«Да, рвем мы сердце пополам
Друг другу, но, родной,
Скажи, что ж больше делать нам?
Поможешь ли тоской!
Один, кто мог бы нам помочь
Теперь… Прости, прости!
Благослови родную дочь
И с миром отпусти!
Бог весть, увидимся ли вновь,
Увы! надежды нет.
Прости и знай: твою любовь,
Последний твой завет
Я буду помнить глубоко
В далекой стороне…
Не плачу я, но не легко
С тобой расстаться мне!
О, видит бог!.. Но долг другой,
И выше и трудней,
Меня зовет… Прости, родной!
Напрасных слез не лей!
Далек мой путь, тяжел мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь…
Гордись — я дочь твоя!
Прости и ты, мой край родной,
Прости, несчастный край!
И ты… о город роковой,
Гнездо царей… прощай!
Кто видел Лондон и Париж,
Венецию и Рим,
Того ты блеском не прельстишь,
Но был ты мной любим —
Счастливо молодость моя
Прошла в стенах твоих,
Твои балы любила я,
Катанья с гор крутых,
Любила блеск Невы твоей
В вечерней тишине,
И эту площадь перед ней
С героем на коне…
Покоен, прочен и легок,
Катится городом возок.
Вся в черном, мертвенно бледна,
Княгиня едет в нем одна,
А секретарь отца (в крестах,
Чтоб наводить дорогой страх)
С прислугой скачет впереди…
Свища бичом, крича: «Пади!»
Ямщик столицу миновал….
Далек княгине путь лежал,
Была суровая зима…
На каждой станции сама
Выходит путница: «Скорей
Перепрягайте лошадей!»
И сыплет щедрою рукой
Червонцы челяди ямской.
Но труден путь! В двадцатый день
Едва приехали в Тюмень,
Еще скакали десять дней,
«Увидим скоро Енисей, —
Сказал княгине секретарь, —
Не ездит так и государь!..»
пышный зал,
Огнями весь горит.
О радость! нынче детский бал,
Чу! музыка гремит!
Ей ленты алые вплели
В две русые косы,
Цветы, наряды принесли
Невиданной красы.
Пришел папаша — сед, румян,-
К гостям ее зовет.
«Ну, Катя! чудо сарафан!
Он всех с ума сведет!»
Ей любо, любо без границ.
Кружится перед ней
Цветник из милых детских лиц,
Головок и кудрей.
Нарядны дети, как цветы,
Нарядней старики:
Плюмажи, ленты и кресты,
Со звоном каблуки…
Танцует, прыгает дитя,
Не мысля ни о чем,
И детство резвое шутя
Проносится… Потом
Другое время, бал другой
Ей снится: перед ней
Стоит красавец молодой,
Он что-то шепчет ей…
Потом опять балы, балы…
Она — хозяйка их,
У них сановники, послы,
Весь модный свет у них…
«О милый! что ты так угрюм?
Что на сердце твоем?»
— «Дитя! мне скучен светский шум,
Уйдем скорей, уйдем!»
север миновав,
Примчимся мы на юг.
До нас нужды, над нами прав
Ни у кого… Сам-друг
Всегда лишь с тем, кто дорог нам,
Живем мы, как хотим;
Сегодня смотрим древний храм,
А завтра посетим
Дворец, развалины, музей…
Как весело притом
Делиться мыслию своей
С любимым существом!
Ватикан,
Вернешься в мир живой,
Где ржет осел, шумит фонтан,
Поет мастеровой;
Торговля бойкая кипит,
Кричат на все лады:
«Кораллов! раковин! улит!
Мороженой воды!»
Танцует, ест, дерется голь,
Довольная собой,
И косу черную как смоль
Римлянке молодой
Старуха чешет… Жарок день,
Несносен черни гам,
Где нам найти покой и тень?
Заходим в первый храм.
Не слышен здесь житейский шум,
Прохлада, тишина
И полусумрак… Строгих дум
Опять душа полна.
Святых и ангелов толпой
Вверху украшен храм,
Порфир и яшма под ногой
И мрамор по стенам…
Как сладко слушать моря шум!
Сидишь по часу нем,
Неугнетенный, бодрый ум
Работает меж тем….
До солнца горною тропой
Взберешься высоко —
Какое утро пред тобой!
Как дышится легко!
Но жарче, жарче южный день,
На зелени долин
Росинки нет… Уйдем под тень
Зонтообразных пинн…
Княгине памятны те дни
Прогулок и бесед,
В душе оставили они
Неизгладимый след.
Но не вернуть ей дней былых,
Тех дней надежд и грез,
Как не вернуть потом о них
Пролитых ею слез!..
Исчезли радужные сны,
Пред нею ряд картин
Забитой, загнанной страны:
Суровый господин
И жалкий труженик-мужик
С понурой головой…
Как первый властвовать привык!
Как рабствует второй!
Ей снятся группы бедняков
На нивах, на лугах,
Ей снятся стоны бурлаков
На волжских берегах…
Наивным ужасом полна,
Она не ест, не спит,
Засыпать спутника она
Вопросами спешит:
«Скажи, ужель весь край таков?
Довольства тени нет?..»
— «Ты в царстве нищих и рабов!» —
Короткий был ответ…
Она проснулась — в руку сон!
Чу, слышен впереди
Печальный звон — кандальный звон!
«Эй, кучер, погоди!»
То ссыльных партия идет,
Больней заныла грудь.
Княгиня деньги им дает,-
«Спасибо, добрый путь!»
Ей долго, долго лица их
Мерещатся потом,
И не прогнать ей дум своих,
Не позабыться сном!
«И та здесь партия была…
Да… нет других путей…
Но след их вьюга замела.
Скорей, ямщик, скорей!..»
Мороз сильней, пустынней путь,
Чем дале на восток;
На триста верст какой-нибудь
Убогий городок,
Зато как радостно глядишь
На темный ряд домов,
Но где же люди? Всюду тишь,
Не слышно даже псов.
Под кровлю всех загнал мороз,
Чаек от скуки пьют.
Прошел солдат, проехал воз,
Куранты где-то бьют.
Замерзли окна… огонек
В одном чуть-чуть мелькнул…
Собор… на выезде острог…
Ямщик кнутом махнул:
«Эй вы!» — и нет уж городка,
Последний дом исчез…
Направо — горы и река,
Налево темный лес…
Кипит больной, усталый ум,
Бессонный до утра,
Тоскует сердце. Смена дум
Мучительно быстра:
Княгиня видит то друзей,
То мрачную тюрьму,
И тут же думается ей —
Бог знает почему,-
Что небо звездное — песком
Посыпанный листок,
А месяц — красным сургучом
Оттиснутый кружок…
Пропали горы; началась
Равнина без конца.
Еще мертвей! Не встретит глаз
Живого деревца.
«А вот и тундра!» — говорит
Ямщик, бурят степной.
Княгиня пристально глядит
И думает с тоской:
Сюда-то жадный человек
За золотом идет!
Оно лежит по руслам рек,
Оно на дне болот.
Трудна добыча на реке,
Болота страшны в зной,
Но хуже, хуже в руднике,
Глубоко под землей!..
Там гробовая тишина,
Там безрассветный мрак…
Зачем, проклятая страна,
Нашел тебя Ермак?..
площади бегут
Несметные толпы:
Чиновный люд, торговый люд,
Разносчики, попы;
Пестреют шляпки, бархат, шелк,
Тулупы, армяки…
Стоял уж там какой-то полк,
Пришли еще полки,
Побольше тысячи солдат
Сошлось. Они «ура!» кричат,
Они чего-то ждут…
Народ галдел, народ зевал,
Едва ли сотый понимал,
Что делается тут…
Зато посмеивался в ус,
Лукаво щуря взор,
Знакомый с бурями француз,
Столичный куафер…
Приспели новые полки:
«Сдавайтесь!»- тем кричат.
Ответ им — пули и штыки,
Сдаваться не хотят.
Какой-то бравый генерал,
Влетев в каре, грозиться стал —
С коня снесли его.
Другой приблизился к рядам:
«Прощенье царь дарует вам!»
Убили и того.
Явился сам митрополит
С хоругвями, с крестом:
«Покайтесь, братия! — гласит, —
Падите пред царем!»
Солдаты слушали, крестясь,
Но дружен был ответ:
«Уйди, старик! молись за нас!
Тебе здесь дела нет…»
Тогда-то пушки навели,
Сам царь скомандовал: «па-ли!..»
Картечь свистит, ядро ревет,
Рядами валится народ…
«О, милый! жив ли ты?..»
Княгиня, память потеряв,
Вперед рванулась и стремглав
Упала с высоты!
Пред нею длинный и сырой
Подземный коридор,
У каждой двери часовой,
Все двери на запор.
Прибою волн подобный плеск
Снаружи слышен ей;
Внутри — бряцанье, ружей блеск
При свете фонарей;
Да отдаленный шум шагов
И долгий гул от них,
Да перекрестный бой часов,
Да крики часовых…
С ключами, старый и седой,
Усатый инвалид.
«Иди, печальница, за мной! —
Ей тихо говорит. —
Я проведу тебя к нему,
Он жив и невредим…»
Она доверилась ему,
Она пошла за ним…
мстить!
Достанет мужества в груди,
Готовность горяча,
Просить ли надо?..» — «Не ходи,
Не тронешь палача!»
— «О милый! Что сказал ты? Слов
Не слышу я твоих.
То этот страшный бой часов,
То крики часовых!
Зачем тут третий между нас?..»
— «Наивен твой вопрос».
«Пора! пробил урочный час!» —
Тот «третий» произнес…
Княгиня вздрогнула,- глядит
Испуганно кругом,
Ей ужас сердце леденит:
Не всё тут было сном!..
Луна плыла среди небес
Без блеска, без лучей,
Налево был угрюмый лес,
Направо — Енисей.
Темно! Навстречу ни души,
Ямщик на козлах спал,
Голодный волк в лесной глуши
Пронзительно стонал,
Да ветер бился и ревел,
Играя на реке,
Да инородец где-то пел
На странном языке.
Суровым пафосом звучал
Неведомый язык
И пуще сердце надрывал,
Как в бурю чайки крик…
Княгине холодно; в ту ночь
Мороз был нестерпим,
Упали силы; ей невмочь
Бороться больше с ним.
Рассудком ужас овладел,
Что не доехать ей.
Ямщик давно уже не пел,
Не понукал коней,
Передней тройки не слыхать.
«Эй! жив ли ты, ямщик?
Что ты замолк? не вздумай спать!»
— «Не бойтесь, я привык…»
Летят… Из мерзлого окна
Не видно ничего,
Опасный гонит сон она,
Но не прогнать его!
Он волю женщины больной
Мгновенно покорил
И, как волшебник, в край иной
Ее переселил.
Тот край — он ей уже знаком,-
Как прежде неги полн,
И теплым солнечным лучом
И сладким пеньем волн
Ее приветствовал, как друг…
Куда ни поглядит:
«Да, это — юг! да, это юг!» —
Всё взору говорит…
Ни тучки в небе голубом,
Долина вся в цветах,
Всё солнцем залито, — на всем,
Внизу и на горах,
Печать могучей красоты,
Ликует всё вокруг;
Ей солнце, море и цветы
Поют: «Да — это юг!»
В долине между цепью гор
И морем голубым
Она летит во весь опор
С избранником своим.
Дорога их — роскошный сад,
С деревьев льется аромат,
На каждом дереве горит
Румяный, пышный плод;
Сквозь ветви темные сквозит
Лазурь небес и вод;
По морю реют корабли,
Мелькают паруса,
А горы, видные вдали,
Уходят в небеса.
Как чудны краски их! За час
Рубины рдели там,
Теперь заискрился топаз
По белым их хребтам…
Вот вьючный мул идет шажком,
В бубенчиках, в цветах,
За мулом — женщина с венком,
С корзиною в руках.
Она кричит им: «Добрый путь!» —
И, засмеявшись вдруг,
Бросает быстро ей на грудь
Цветок… да! это юг!
Страна античных, смуглых дев
И вечных роз страна…
Чу! мелодический напев,
Чу! музыка слышна!..
«Да, это юг! да, это юг!
(Поет ей добрый сон.)
Опять с тобой любимый друг,
Опять свободен он!..»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Уже два месяца почти
Бессменно день и ночь в пути
На диво слаженный возок,
А всё конец пути далек!
Княгинин спутник так устал,
Что под Иркутском захворал.
Ее в Иркутске встретил сам
Начальник городской;
Как мощи сух, как палка прям,
Высокий и седой.
Сползла с плеча его доха,
Под ней — кресты, мундир,
На шляпе — перья петуха.
Почтенный бригадир,
Ругнув за что-то ямщика,
Поспешно подскочил
И дверцы прочного возка
Княгине отворил…
(входит в станционный дом
В Нерчинск! Закладывать скорей!
ГУБЕРНАТОР
Пришел я — встретить вас.
Велите ж дать мне лошадей!
ГУБЕРНАТОР
Прошу помедлить час.
Дорога наша так дурна,
Вам нужно отдохнуть…
Благодарю вас! Я сильна…
Уж недалек мой путь…
ГУБЕРНАТОР
ваш редкий человек
По сердцу, по уму,
Запечатлев в душе навек
Признательность к нему,
К услугам дочери его
Готов я… весь я ваш…
Но мне не нужно ничего!
(Отворяя дверь в сени.)
Готов ли экипаж?
ГУБЕРНАТОР
Покуда я не прикажу,
Его не подадут…
Так прикажите ж! Я прошу…
ГУБЕРНАТОР
Но есть зацепка тут:
С последней почтой прислана
Бумага…
Что же в ней:
Уж не вернуться ль я должна?
ГУБЕРНАТОР
Да-с, было бы верней.
Да кто ж прислал вам и о чем
Бумагу? что же — там
Шутили, что ли, над отцом?
Он всё устроил сам!
ГУБЕРНАТОР
Нет… не решусь я утверждать…
Но путь еще далек…
Так что же даром и болтать!
Готов ли мой возок?
ГУБЕРНАТОР
Нет! Я еще не приказал…
Княгиня! здесь я — царь!
Садитесь! Я уже сказал,
Что знал я графа встарь,
А граф… хоть он вас отпустил,
По доброте своей,
Но ваш отъезд его убил…
Вернитесь поскорей!
Нет! что однажды решено —
Исполню до конца!
Мне вам рассказывать смешно,
Как я люблю отца,
Как любит он. Но долг другой,
И выше и святей,
Меня зовет. Мучитель мой!
Давайте лошадей!
ГУБЕРНАТОР
Позвольте-с. Я согласен сам,
Что дорог каждый час,
Но хорошо ль известно вам,
Что ожидает вас?
Бесплодна наша сторона,
А та — еще бедней,
Короче нашей там весна,
Зима — еще длинней.
Да-с, восемь месяцев зима
Там — знаете ли вы?
Там люди редки без клейма,
И те душой черствы;
На воле рыскают кругом
Там только варнаки;
Ужасен там тюремный дом,
Глубоки рудники.
Вам не придется с мужем быть
Минуты глаз на глаз:
В казарме общей надо жить,
А пища: хлеб да квас.
Пять тысяч каторжников там,
Озлоблены судьбой,
Заводят драки по ночам,
Убийства и разбой;
Короток им и страшен суд,
Грознее нет суда!
И вы, княгиня, вечно тут
Свидетельницей… Да!
Поверьте, вас не пощадят,
Не сжалится никто!
Пускай ваш муж — он виноват…
А вам терпеть… за что?
Ужасно будет, знаю я,
Жизнь мужа моего.
Пускай же будет и моя
Не радостней его!
ГУБЕРНАТОР
и холод круглый год,
А в краткие жары —
Непросыхающих болот
Зловредные пары?
Да… Страшный край! Оттуда прочь
Бежит и зверь лесной,
Когда стосуточная ночь
Повиснет над страной…
Живут же люди в том краю,
Привыкну я шутя…
ГУБЕРНАТОР
бешено стуча
В окно, как домовой.
С глухих лесов, с пустынных рек
Сбирая дань свою,
Окреп туземный человек
С природою в бою,
А вы?..
Пусть смерть мне суждена —
Мне нечего жалеть!..
Я еду! еду! я должна
Близ мужа умереть.
ГУБЕРНАТОР
Да, вы умрете, но сперва
Измучите того,
Чья безвозвратно голова
Погибла. Для него
Прошу: не ездите туда!
Сноснее одному,
Устав от тяжкого труда,
Прийти в свою тюрьму,
Прийти — и лечь на голый пол
И с черствым сухарем
Заснуть… а добрый сон пришел —
И узник стал царем!
Летя мечтой к родным, к друзьям,
Увидя вас самих,
Проснется он, к дневным трудам
И бодр, и сердцем тих,
А с вами?.. с вами не знавать
Ему счастливых грез,
В себе он будет сознавать
Причину ваших слез.
Ах!.. Эти речи поберечь
Вам лучше для других.
Всем вашим пыткам не извлечь
Слезу из глаз моих!
Покинув родину, друзей,
Любимого отца,
Приняв обет в душе моей
Исполнить до конца
Мой долг,- я слез не принесу
В проклятую тюрьму —
Я гордость, гордость в нем спасу,
Я силы дам ему!
Презренье к нашим палачам,
Сознанье правоты
Опорой верной будет нам.
ГУБЕРНАТОР
Прекрасные мечты!
Но их достанет на пять дней.
Не век же вам грустить?
Поверьте совести моей,
Захочется вам жить.
Здесь черствый хлеб, тюрьма, позор,
Нужда и вечный гнет,
А там балы, блестящий двор,
Свобода и почет.
Как знать? Быть может, бог судил…
Понравится другой,
Закон вас права не лишил…
Молчите!.. Боже мой!..
ГУБЕРНАТОР
Да, откровенно говорю,
Вернитесь лучше в свет.
А женщины — рабы.
Что там найду я? Ханжество,
Поруганную честь,
Нахальной дряни торжество
И подленькую месть.
Нет, в этот вырубленный лес
Меня не заманят,
Где были дубы до небес,
А ныне пни торчат!
Описание презентации «РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ» Николай Алексеевич Некрасов ПОЭМА по слайдам
ПОЭМА «РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ» «Русские женщины» - поэма Николая Алексеевича Некрасова, рассказывающая о жёнах декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь. Произведение состоит из двух самостоятельных частей. Первая, повествующая о княгине Екатерине Трубецкой, создана в 1871 году; вторая, написанная на основе воспоминаний Марии Волконской, завершена в 1872 году. Обе части были опубликованы в журнале «Отечественные записки» .
ВОССТАНИЕ ДЕКАБРИСТОВ Восстание декабристов - попытка государственного переворота, состоявшаяся в Петербург. Восстание было организовано группой дворян-единомышленников, многие из них были офицерами гвардии. Они попытались использовать гвардейские части для недопущения вступления на трон Николая I. Целью было упразднение самодержавия и отмена крепостного права.
УЧАСТНИКИ ВОССТАНИЯ В восстании участвовало более 3000 человек. Больше сотни декабристов были сосланы в Сибирь, часть офицеров разжаловали в звании и отправили воевать на Кавказ. Организаторами восстания являлись: П. И. Пестель, К. Ф, Рылеев, М. П. Бестужев-Рюмин и С. И. Муравьев-Апостол. Все они были приговорены к смертной казни четвертованием, но после приговор смягчили и их повесили за тяжкие злодеяния. Также в восстании участвовали: Князь С. П. Трубецкой, Князь Е, П. Оболенский, А. А. Бестужев, Князь С. Г. Волконский и И. И. Пущин.
ЖЁНЫ ДЕКАБРИСТОВ 11 жен последовали за своими мужьями в Сибирь. Они были лишены дворянских титулов, богатства. Тюрьму, каторгу и ссылку пережили только 8 из них. После указа об амнистии декабристов 28 августа 1856 года вместе с мужьями вернулись только пятеро, среди них Мария Волконская. Трое вернулись из Сибири вдовами. Екатерина Трубецкая умерла и похоронена в Сибири.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СОДЕРЖАНИЕ Екатерина Ивановна прощается с отцом. Через два месяца она добирается до Иркутска, где её встречает сам губернатор. Княгиня ждёт, когда ей приготовят свежий экипаж, но губернатор настоятельно просит её задержаться. Во время разговора он сообщает, что знаком с графом Лавалем, после чего предлагает Екатерине Ивановне вернуться домой. Он напоминает ей, что там её будут ожидать постоянные драки, короткое лето и длинная зима. Видя, что княгиня, несмотря ни на что, готова разделить участь своего мужа, губернатор приводит последний довод: если она поедет дальше, то лишится и дворянского титула, и прав на наследство. Услышав, что женщина готова двигаться вперёд даже с партией каторжников, губернатор признаётся, что получил приказ напугать её как можно сильнее. Когда он понял, что никакие преграды её не остановят, то велел заложить для Трубецкой экипаж и пообещал лично доставить её к месту ссылки Сергея Петровича.
КНЯГИНЯ ЕКАТЕРИНА ИВАНОВНА ТРУБЕЦКАЯ «Событие 14 -го декабря и отправление в Сибирь князя Сергея Петровича служили только поводом к развитию тех сил души, коими одарена была Екатерина Ивановна и которые она так прекрасно умела употребить для достижения высокой цели исполнения супружеского долга в отношении к тому, с коим соединена была узами любви вечной, ничем не разрушимой Соединившись временно с мужем в Николаевском заводе, она с того времени не покидала нас и была во всё время нашей общей жизни нашим ангелом-хранителем. » - Е. П. Оболенский
ЕКАТЕРИНА ТРУБЕЦКАЯ (1800 -1854) Дочь Жана Лаваля и Александры Григорьевны Козицкой. Родилась в Санкт-Петербурге. Была прекрасно образованна и подолгу жила с родителями и сёстрами в Европе. В Париже в 1819 году Екатерина Лаваль познакомилась с князем Сергеем Петровичем Трубецким, а 16 (28) мая 1820 года вышла за него замуж. Спустя пять лет после свадьбы вдруг выяснилось, что Сергей Трубецкой вместе с друзьями готовил восстание. Трубецкая первой из жён декабристов добилась разрешения выехать в Сибирь. Екатерина Ивановна прибыла в Иркутск 16 сентября 1826 года. В Иркутске Трубецкая провела 5 месяцев - губернатор Цейдлер получил из Петербурга предписание уговорить её вернуться назад. Однако Екатерина Ивановна была тверда в своём решении. Свидание с мужем дозволялось во время и место, определённое начальством. 10 февраля 1827 г. ей наконец позволили увидеть мужа. В 1845 году семье Трубецких было разрешено поселиться в Иркутске. Умерла Екатерина Ивановна 14 октября 1854 года от рака. Похоронена в Знаменском монастыре.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СОДЕРЖАНИЕ Начинается с рассказа о киевском детстве Марии Волконской. Мария с юных лет была окружена поклонниками, но по настоянию отца вышла за князя Волконского. Однажды ночью её разбудил муж, попросивший срочно разжечь камин. Не задавая лишних вопросов, Мария Николаевна принялась вместе с Сергеем Григорьевичем сжигать бумаги и документы, лежавшие в ящиках стола. Затем он отвёз жену в отцовскую усадьбу и уехал. Родные успокаивали взволнованную женщину, объясняли, что в жизни генерала бывают и дальние походы, и тайные поручения; ей же надо думать о ребенке. Близкие, оберегая Марию Николаевну, долго не решались сообщить ей о том, что Сергей арестован и приговорён к каторжным работам. Когда она узнала о приговоре, объявила о своем желании ехать к мужу в Сибирь. В ночь перед отъездом Мария просила прощения у своего ребенка за разлуку. В пути навестила свою родственницу – Зинаиду Волконскую. Та поддержала её. Вечером в московский дом Зинаиды Волконской съехались гости. Среди них был и Пушкин. Поэт пожелал княгине терпения, сил и здоровья. Затем была долгая дорога, завершившаяся встречей с мужем.
КНЯГИНЯ МАРИЯ НИКОЛАЕВНА ВОЛКОНСКАЯ «…княгиня Марья Николаевна была дама совсем светская, любила общество и развлечения и сумела сделать из своего дома главный центр иркутской общественной жизни. » - Н. Белоголовый
МАРИЯ ВОЛКОНСКАЯ (1805 -1863) Родилась в семье генерала Н. Раевского. По линии матери – правнучка М. В. Ломоносова. Получила домашнее образование, говорила на французском и английском языках, играла на фортепиано и пела. С 1817 года с семьей Раевских дружил Пушкин. Он посвятил несколько стихотворений Марии. 11 января 1825 года обвенчалась с Сергеем Волконским. В конце 1825 года жила в имении родителей, ожидая ребенка, и не знала о восстании. 2 января 1826 года у них родился ребенок. 7 января Волконский был арестован. Его арест долгое время скрывали от Марии. После оглашения приговора декабристам приняла решение следовать за мужем. 22 декабря 1826 года выезжает к мужу в Сибирь. Вместе с Трубецкой поселилась в крестьянском доме, где они помогали декабристам. В год коронования Александра Второго приходит известие об амнистии декабристов. Сыну Марии и Сергея – Михаилу – возвращен княжеский титул. Мария Николаевна Волконская умерла 10 августа 1863 года и была похоронена в Воронках.
ОБРАЗЫ ГЕРОИНЬ Героини Некрасова – это самоотверженные, сильные женщины, которые способны на самопожертвование ради тех, кого они любят. Таким женщинам нужно отдать честь за их мужество и отвагу, ведь не каждая стремилась бы отправиться в такие суровые условия к своему супругу. Княгиня Трубецкая – пример благородства, стойкости и самоотречения. Она волевая, преданная жена, с сильным и веселым нравом. Княгиня Волконская – жертвенная женщина, она изображает мученичества жен декабристов, которые оставили всё ради своих мужей.
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ Первая часть: Написана «быстрым, напряжённым ямбом» Состоит из двух частей Некрасов руководствовался теми сведениями, которые ему удалось почерпнуть из воспоминаний людей, знавших княгиню, а также из «Записок декабриста» Розена, рассказывавшего, что местное начальство получило специальное предписание использовать все возможности для «удержания жён государственных преступников от следования за мужьями»
Вторая часть: Написана «спокойным, разговорным амфибрахием» Повествование от первого лица Поэма представляет собой записки княгини Волконской, адресованные внукам Сами воспоминания достаточно подробно рассказывают о пребывании декабристов и их жён в Сибири, однако Некрасов взял из них лишь ту часть, в которой княгиня добирается до Нерчинска
Образ Пушкина в поэме: Обращаясь к Марии Николаевне, поэт произносит монолог, в котором напрочь отказывается от знакомого многим «привычного насмешливого тона» ; в разговоре с Волконской он выступает как гуманист и радетель свободы, восхищающийся поступком княгини Пушкинское напутствие в «Русских женщинах» , согласно замыслу Некрасова, должно было завершиться словами: Пускай долговечнее мрамор могил, Чем крест деревянный в пустыне, Но свет Долгорукой ещё не забыл, А Бирона нет и в помине. Речь в нём идёт о юной Наталии Долгоруковой (Шереметевой), которая, став женой князя Ивана Долгорукова, через несколько дней после венчания отправилась вслед за мужем в ссылку в Берёзово
ВОСПРИЯТИЕ ПОЭМЫ Поэма вызвала разноречивые отклики. Так, Михаил Сергеевич Волконский, познакомивший с «Княгиней Трубецкой» в корректорской версии, нашёл «характер героини сильно изменённым по сравнению с оригиналом» . Внеся по его просьбе некоторые коррективы в текст, автор тем не менее отказался удалить из поэмы те эпизоды, которые ему казались важными. Те же самые претензии - отсутствие достоверности - прозвучали после выхода второй части от сестры княгини Волконской - Софьи Николаевны Раевской, выразившей недовольство тем, что «рассказ, который он [автор] вкладывает в уста моей сестры, был бы вполне уместен в устах какой-нибудь мужички» . Однако общий настрой прессы и читателей был благожелательный. В одном из писем брату Некрасов сообщил, что «Княгиня Волконская» имеет невиданный успех, «какого не имело ни одно из моих прежних писаний» .
Княгиня М.Н. Волконская
Из поэмы Н. Некрасова «Русские женщины»
Читают
Вера Енютина, Анатолий Кторов, Юрий Рашкин
Со старинной акварели смотрит на нас глубоким меч¬тательным взглядом прелестная молодая женщина. Нам не известны ни имя художника, ни точная дата создания портрета. Но зато мы знаем, что на нём изображена Марина Раевская - одна из самых знаменитых женщин XIX века, дочь прославленного генерала 1812 года, светская красавица...
В семье Раевских подолгу гостил молодой Пушкин, знавший Марию Николаевну еще девочкой и увлеченный, как, впрочем, многие, ее красотой, умом и гра¬цией. Следы пылкой юношеской влюбленности остались в душе поэта на всю жизнь. Раевской посвящено немало чудесных строк в пушкинских стихах и поэмах. Хотя бы эти:
Узнай, по крайней мере, звуки,
Бывало, милые тебе, -
И думай, что во дни разлуки,
В моей изменчивой судьбе,
Твоя печальная пустыня,
Последний звук твоих речей -
Одно сокровища, святыня.
Одна любовь души моей.
Эти слова (из «посвящения к «Полтаве»), проникну¬тые печалью, каким-то удивительно нежным, благоговейным чувством, написаны в 1828 году. В это время Мария Николаевна уже несколько лет была замужем. За человеком суровым и замкнутым, много старше себя, героем битвы с наполеоновскими войсками и тоже генералом, как и ее отец. Муж Марии Николаевны принадлежал к знатному, богатому, обладавшему «высокими связями», «осыпаемому милостями монаршего двора» роду князей Волконских. Его высоко ценили в дворянском обществе, завидовали его положению, уважали за твердый, независимый характер. Словом, жизнь Марии Волконской, казалось бы, должна была быть безоблачной. Она про¬вела почти год в Италии, у нее родился сын. И красота ее расцвела, как никогда прежде...Но отчего же столько печали в пушкинских строках? О какой «пустыне» и «разлуке», о каком «последнем звуке» ее речей говорится в них? И почему «посвящение» упоминает об этой очаровательной женщине в тоне безнадежной горечи, невозвратимой утраты? Вспомним историю. В декабре 1825 года произошло неслыханное, потрясшее все основы самодержавного «порядка» событие - «дворянский бунт». В нем ока¬зались замешаны люди, столь же высоко чтимые, занимавшие такое же привилегированное положение в «свете», как князь Волконский... Профили пятерых декабристов, погибших на эшафоте, заполняют поля черновиков пушкинских произведений. Остальные стали узниками страшных каменных мешков, «каторжной шантрапой», потерявшей все «права состояния» и вместе с ворами и убийцами шедшей по этапу в сибирские рудники... Немногие вернулись оттуда через тридцать лет по «милостивому» манифесту Александра II. Всего девятнадцать человек из ста двадцати...
Сергей Волконский вернулся. Встреча с этим суровым, пронзительно умным, «опростившимся» челове¬ком стала для молодого литератора графа Льва Толстого огромным событием: он начал писать роман «Декабристы». В его сознании стал возникать облик Андрея Болконского. Марии Николаевны вскоре (в 1863 году) не стало. Лишь в 1902 году царская цензура решилась пропу¬стить к опубликованию написанные ею по-французски «Записки». Это был потрясающий при всей его простоте документ, воссоздавший трагические эпизоды жизни ссыльнокаторжных декабристов. И ее собственной судьбы, которую она выбрала сама и которую многие считали добровольным самоубийством.
Русские женщины, жены декабристов - их было немного. Но их имена - Волконская, Трубецкая, Му¬равьева и другие - навсегда остались в литературе, в истории, в памяти, в сердцах... Им посвящена замечательная поэма Николая Алексеевича Некрасова «Русские женщины», созданная в 1870-1872 годах.
Они не были революционерками - эти юные, нежные, красивые женщины. Они даже - как Мария Вол¬конская, например, - так до конца и не приняли «кровавых» замыслов своих мужей. Но они не смогли без¬мятежно «царить на балах» или наслаждаться материнством, зная, что дорогие им люди мучаются на каторге, в кандалах. Потому-то Некрасов и назвал две свои поэмы - «Русские женщины», увидев в «самоотвержении, выказанном ими, свидетельство великих душевных сил, присущих русской женщине».
В предисловии к «Запискам» М. Н. Волконской ее сын рассказал, как поэт слушал эту хронику «гордого терпенья», страданий и героизма, стараясь не пропустить ни одного слова для своей будущей поэмы: «По нескольку раз в вечер Некрасов вскакивал и со словам! «Довольно, не могу», бежал к камину, садился к нему и, схватясь руками за голову, плакал, как ребенок».
Особенное впечатление на него произвела первая встреча Волконской с мужем в Нерчинском руднике, когда эта воспитанная в «благопристойных» правилах изящная двадцатилетняя дама бросилась на колени в грязь - «и, прежде, чем мужа обнять, оковы к губам приложила!»
Некрасовская поэма появилась в печати а тяжелое, страшное для передовых русских людей время - пе¬риод разгрома революционного народнического движения 60-х годов, когда всякое упоминание о декабристах, несмотря на запоздалую амнистию царя-«освободителя», считалось «крамолой». Публикуя в журнале «Отечественные записки» поэмы «Дедушка» (прототи¬пом героя был С. Г. Волконский), а затем первую («Княгиня Трубецкая») и вторую («Княгиня М. Н. Волкон¬ская» с подзаголовком «Бабушкины записки») части «Русских женщин», поэт вынужден был в скрытой форме выразить мысль о преемственности революционных традиций. Он не говорил, например, о «декабристах», заменяя это слово другими - «страдалец», «святой». Он ни разу не назвал по имени «мстительного труса и палача». Но всякому было ясно, что речь идет о Николае I...
Поэма стала романтическим гимном твердости, верности своим убеждениям. Стала классическим произведе¬нием русской поэзии, достоянием которой всегда были образы высокого душевного благородства.
М. Б а б а е в а.
