Главная › Уход › Рыбников ветер ли старое имя развеял. Минус $1 млрд с депозитов Сбербанка — стоит ли опасаться паники вкладчиков или, наоборот, воспользоваться ею

Рыбников ветер ли старое имя развеял. Минус $1 млрд с депозитов Сбербанка — стоит ли опасаться паники вкладчиков или, наоборот, воспользоваться ею

Не знаю, как мОлодежь, а мое поколение хорошо помнит эти строчки из фильма «Вам и не снилось…» Собственно, слова песни — это всего лишь малая часть заключительного стихотворения в романе Р.Тагора «Последняя поэма». Причем только в одном из переводов, который в сети и распространен. Полюбопытствуйте, это интересно.

Последняя поэма Ветер ты старые ивы развей. Нет мне дороги в мой брошенный край. Если увидеть пытаешься издали. Не разглядишь меня, Не разглядишь меня, друг мой, Прощай… Я уплываю и время несет меня C края на край. C берега к берегу, C отмели к отмели, Друг мой прощай. Знаю когда-нибудь, Ветер вечерний ночной Принесет тебе вздох от меня. Ты погляди, ты погляди. Ты погляди не осталось ли Что-нибудь, после меня. В полночь забвенья На поздней окраине жизни моей. Ты погляди без отчаянья, Ты погляди без отчаянья. Вспыхнет ли Будто случайного. Вспыхнет ли Примет ли облик безвестного образа Будто случайного. Это не сон. Это не сон. Это вся правда моя, это истина. Смерть побеждающий вечный закон — Это любовь моя. Это любовь моя. Это любовь моя. http://diogenia.narod.ru/library/darina.htm#tagor001

Еще один вариант

Последняя поэма
Полный текст стихотворения, завершающего роман Рабиндраната Тагора «Последняя поэма «, приводится по тексту третьего тома восьмитомного собрания сочинений Рабиндраната Тагора, выпущенного гос. изд. художественной литературы в 1956 году.
Перевод В. Новицкой.

… Слышишь ли шорох летящего времени? Вечно его колесница в пути… Сердца удары нам слышатся в небе, Звезды во тьме колесницей раздавлены, — как не рыдать им у тьмы на груди?.. Друг мой! Время мне бросило жребий, В сети свои захватило меня, Мчит в колеснице опасной дорогой, Слишком от мест, где ты бродишь, далекой, Там, где уже не увидишь меня, Там, где неведомо, что впереди… Кажется мне: колесницей захвачена, Смерть уже тысячу раз победив, Вот я сегодня взошла на вершину, В блеске зари обагренно-прозрачную… — Как не забыть свое имя в пути? Ветер ли старое имя развеял? Нет мне дороги в мой брошенный край… Если увидеть пытаешься издали, — Не разглядишь меня… Друг мой, Прощай! Знаю — когда-нибудь в полном спокойствии, В позднем покое когда-нибудь, может быть, С дальнего берега давнего прошлого Ветер весенний ночной принесет тебе вздох от меня! Цветом бакуля опавшим и плачущим Небо тебя опечалит нечаянно, — Ты погляди, не осталось ли что-нибудь После меня?… В полночь забвенья На поздней окраине Жизни твоей Погляди без отчаянья, — Вспыхнет ли? Примет ли облик безвестного сонного образа, будто случайного?… …Это не сон! Это — вся правда моя, это — истина, Смерть побеждающий вечный закон. Это — любовь моя! Это сокровище — Дар неизменный тебе, что давно еще Был принесен… В древний поток изменений заброшена, Я уплываю, — и время несет меня С края на край, С берега к берегу, с отмели к отмели… Друг мой, прощай! Ты ничего не утратил, по-моему… Вправе и пеплом и прахом играть — Создал бессмертной возлюбленной образ, — Блеск и сиянье бессмертной возлюбленной вызвать из сумрака можешь опять! Друг! Это будет вечерней игрою, Не помешает меня вспоминать… Жадным движеньем обижен не будет Трепет левкоев на жертвенном блюде. Ты обо мне не печалься напрасно — Дело достойное есть у меня, Есть у меня мир пространства и времени… Разве избранник мой беден? О нет! Всю пустоту я заполню опасную, — Верь, что всегда выполнять я намерена Этот обет. Если же кто-нибудь, озабоченный, Ждать меня будет с тайной тревогою, — Счастлива буду — вот мой ответ! Из половины светлой месяца в темную половину вынеся Благоухающий сноп тубероз, — Кто — пронеся их дорогою долгою, В ночь теневой половины месяца Жертвенный мог бы украсить поднос? Кто и меня увидал бы в радости Безграничного всепрощения?.. Соединятся злое и доброе, — Им на служенье себя отдам! Вечное право я получила, Друг мой, на то, что сама отдала тебе… Ты принимаешь мой дар по частям. Слыша печальных мгновений течение, Ими наполни ладонь — и напейся: Сердце мое, как пригоршню, любовно Я подставляю твоим устам… О, несравненный! Я дар принесла тебе: Все, что дарю, — мне тобою даровано: Сколько ты принял — настолько должницею Ты меня сделал… О друг мой, прощай. Источник http://al-pas.livejournal.com/8835.html

Но мне больше нравится другой перевод. Который дан в той книге, что у меня есть.

Неумолимый Времени возница

Меня увозит вдаль, и темнота

Распахивает надо мной крыла.

Ты слышишь, как грохочет колесница?

Ты слышишь, друг? Сегодня я не та,

И мне иной рассвет сегодня снится,-

Я тысячу смертей пережила!

Напрасно ты о прошлом вспоминаешь:

Нет прежней Лабонно,- об этом знай!

И ты меня при встрече не узнаешь.

Мой друг, прощай!

Но, может быть, когда-нибудь весною,

Когда в росинках, как в слезах, цветы

Доверчиво раскроют лепестки,

Заглянешь ты в туманное былое,-

Увидишь там не слабый свет мечты,

А пламя сердца, вечное, живое,

Пылающее смерти вопреки!

И пусть меняется все в этом мире бренном,

Мой дар тебе пребудет неизменным,

Мой друг, прощай!

Я все тебе дала! Из смертной глины

Сам изваяй богиню для себя

И в храме сердца поклоняйся ей.

Не оскверню твой храм, рукой не двину,

Слезинки я не уроню, скорбя,

Не заглушу напев священной вины

Печалью безысходною моей.

Все к лучшему, и ты разлуку нашу

Не смей оплакивать со мною,- обещай!

Я вновь могу наполнить жизни чашу.

Мой друг, прощай!

Я не одна. Он добрыми руками

Мне собирает бледный свет луны,

Он все простил, и я воскресла вновь.

Со всеми слабостями и грехами,

Какие есть, друг другу мы нужны;

Очаг домашний, кров над головами,-

Смиренна наша тихая любовь.

А ты, мой друг, любовник вечный мой,

Ты предпочел безмерный дар, иной,

Неуловимый, яркий как зарница,

Нам озарившая на миг небесный рай!..

Тот миг был щедр, и я твоя должница.

Прощай, мой друг, прощай!

(перевод Ф.Мендельсона)

Рабиндранат Тагор «Последняя поэма», изд-во «Худ.лит-ра», М., 1968г.

Илья Журавлев

“Ветер ли старое имя развеял…”

Не знаю, что побудило меня записать стихи Тагора. В эпоху, когда у людей часто хватает времени только ставить лайки в соцсетях и просматривать клипы длиной не более 2-х минут, требуется некоторое усилие ума, чтобы настроиться на тонкий и неторопливый поток сознания этого великого представителя индийской аристократии, жившего на сломе драматических эпох... Может, всему виной щемящая тоскливо-медитативная лирика «Последней поэмы», стихи из которой взял Рыбников для песни в советском фильме «Вам и не снилось» (1980)…

Ветер ли старое имя развеял?

Не разглядишь меня...

В песне использованы фрагменты стихотворения из романа Р.Тагора "Последняя поэма" (1928, бенг. Shesher Kobita). С характерным для индийской лирики ароматом сладкой тоски Тагор рассказывает историю о случайно возникшем в красивых горах Западной Бенгалии (холмы Шиллонг) романе образованных и вольнодумных для своего времени индийских юноши и девушки, которые в конце повествования приходят к выводу, что земная любовь между ними невозможна, однако при этом уверены, что незримая связь между их сердцами не исчезнет никогда.
Тагор был истинным аристократом духа, и многие тысячи лет жестоко бороздящей судьбы индусов кастовой темы в этом грустном повествовании он не избежал... Но только ли в социальном измерении дело? Любовная рнанубандхана (“кармический узел”, кармическая связь) - штука тонкая, загадочная.

А вот полный текст стихотворения, которое послала бенгальская девушка Лабонно своему возлюбленному, сообщив при этом, что выходит замуж за другого, выбранного родителями респектабельного жениха высокой касты.

Слышишь ли шорох летящего времени?
Вечно его колесница в пути...
Сердца удары нам слышатся в небе,
Звезды во тьме колесницей раздавлены, -
Как не рыдать им у тьмы на груди?..

Друг мой!
Время мне бросило жребий,
В сети свои захватило меня,
Мчит в колеснице опасной дорогой,
Слишком от мест, где ты бродишь, далекой,
Там, где уже не увидишь меня,
Там, где неведомо, что впереди...
Кажется мне: колесницей захвачена,
Смерть уже тысячу раз победив,
Вот я сегодня взошла на вершину,
В блеске зари обагренно-прозрачную... -
Как не забыть свое имя в пути?

Ветер ли старое имя развеял?
Нет мне дороги в мой брошенный край...
Если увидеть пытаешься издали, -
Не разглядишь меня...

Друг мой,
Прощай!
Знаю - когда-нибудь в полном спокойствии,
В позднем покое когда-нибудь, может быть,
С дальнего берега давнего прошлого
Ветер весенний ночной принесет тебе вздох от меня!
Цветом бакуля опавшим и плачущим
Небо тебя опечалит нечаянно, -
Ты погляди, не осталось ли что-нибудь
После меня?...
В полночь забвенья
На поздней окраине
Жизни твоей
Погляди без отчаянья, -
Вспыхнет ли?
Примет ли облик безвестного сонного образа,
будто случайного?...

Это не сон!
Это - вся правда моя, это - истина,
Смерть побеждающий вечный закон.
Это - любовь моя!
Это сокровище -
Дар неизменный тебе, что давно еще
Был принесен...
В древний поток изменений заброшена,
Я уплываю, - и время несет меня
С края на край,
С берега к берегу, с отмели к отмели...
Друг мой, прощай!

Ты ничего не утратил, по-моему...
Вправе и пеплом и прахом играть -
Создал бессмертной возлюбленной образ, -
Блеск и сиянье бессмертной возлюбленной
вызвать из сумрака можешь опять!

Друг!
Это будет вечерней игрою,
Не помешает меня вспоминать...
Жадным движеньем обижен не будет
Трепет левкоев на жертвенном блюде.
Ты обо мне не печалься напрасно -
Дело достойное есть у меня,
Есть у меня мир пространства и времени...
Разве избранник мой беден? О нет!
Всю пустоту я заполню опасную, -
Верь, что всегда выполнять я намерена
Этот обет.
Если же кто-нибудь, озабоченный,
Ждать меня будет с тайной тревогою, -
Счастлива буду - вот мой ответ!

Из половины светлой месяца в темную
половину вынеся
Благоухающий сноп тубероз, -- пронеся их дорогою долгою,
В ночь теневой половины месяца
Жертвенный мог бы украсить поднос?

Кто и меня увидал бы в радости
Безграничного всепрощения?..
Соединятся злое и доброе, -
Им на служенье себя отдам!

Вечное право я получила,
Друг мой, на то, что сама отдала тебе...
Ты принимаешь мой дар по частям.

Слыша печальных мгновений течение,
Ими наполни ладонь - и напейся:
Сердце мое, как пригоршню, любовно
Я подставляю твоим устам...

О, несравненный!
Я дар принесла тебе:
Все, что дарю, - мне тобою даровано:
Сколько ты принял - настолько должницею
Ты меня сделал...
О друг мой, прощай.

Конечно, Тагор писал не только о любовных томлениях и выборе между социально-приемлемой жизнью и зовом сердца. Как индийский брамин, он прекрасно знал и чувствовал древнюю духовную культуру своей страны (которая обычно отстранялась от светских ценностей и порядков, провозглшая отреченный путь аскета самым быстрым путем к освобождению от кармических перепетий). Сам Тагор, помимо прекрасного знания духовных текстов древней Индии, встречался с Парамахамсой Йоганандой и получил от него посвящение в крия йогу. Ощущение “поднятия духа к Вечности” передает стихотворение «Йог»...

Величав и одинок, руки простирает йог,
Глядя на восток.
На закате – лунный рог, море плещется у ног,
Небосвод глубок.
Перед йогом – меркнет мгла, свет исходит от чела,
На лице покой.
Чуть решается дохнуть на его нагую грудь
Ветерок морской.
Широко простор открыт. Посреди миров стоит
Одинокий йог.
Он огромен и космат, волны робкие дрожат,
Лишь коснутся ног:
Нерушима тишина, мир объят пучиной сна,
Но незаглушим
Голос моря, – он поет, славя солнечный восход
Гулом громовым.
Йог один на берегу. Волны тают на бегу…
И в душе его
Необъятный океан, даль, ушедшая в туман,
За предел всего.
Йог, молчание храня, стережет рожденье дня,
Далью окружен.
За его спиною ночь тихо уплывает прочь,
Погружаясь в сон.

Там – небесная река – Ганга мчит сквозь облака
Звездный свой поток.
Там – темнеющий закат, здесь – сиянием объят
Неподвижный йог.
Словно светом божества, озарилась голова.
Солнечным огнем.
А на западе, вдали, угасает ночь земли
Пред возникшим днем.
Над бескрайностью зыбей яркой россыпью лучей
Запылал восход.
Тайны величавей нет, чем сияющий рассвет
Над лазурью вод.
Вся морская глубина света теплого полна,
Смотрит на восток, -
Разогнав туман густой, рдеет лотос золотой,
Огненный цветок.
И светлы и горячи, обоймут его лучи
Весь земной предел.
Поднял руку йог – всевед и стихи священных Вед
Медленно запел.
 И, возможно, ближе к ночи, даже в пронизанном миллионами электронных вибраций мегаполисе, где безостановочно крутятся три кольца машин, если успокоить ум, получится уловить эту мелодию из прошлого, мелодию возвышенной души, которая навряд ли уже сюда вернется.

Скачать аудиокнигу “Стихи Тагора” (читает И.Журавлев) http://www.mahadev108.com/audio-rus/

Рабиндранат Тагор (1861 - 1941) - индийский писатель, поэт, композитор, художник, общественный деятель. Его творчество сформировало литературу и музыку Бенгалии. Он стал первым среди неевропейцев, кто был удостоен Нобелевской премии по литературе (1913). Рабиндранат Тагор принадлежал к одному из древнейших индийских родов. Его предки занимали влиятельное положение при дворе правителей Бенгалии. Фамилия его произошла от Тхакур – в переводе «святой владыка», которую иностранцы преобразовали в Тагор. На своих землях близ Калькутты он основал университет традиционных индийских наук и искусств в поселении Шантиникетан, который работает и по сей день (Вишва-Бхарати Университет, где в том числе ведется обучение иностранцев на английском языке

Ветер ли старое имя развеял,

Нет мне дороги в мой брошенный край.

Если увидеть пытаешься издали,

Не разглядишь меня, не разглядишь меня,

Друг мой прощай!

Удивительно, но спустя много лет после просмотра ленты, я вдруг задумалась об истинном смысле слов, этой баллады. Вряд ли в детстве, когда мы проливали над ней слезы, нам приходило в голову, что в песне речь идет вовсе не о земной любви. Теперь я искренне удивляюсь: как тогдашнее киношное начальство выпустило фильм на экраны с таким саундтреком. Что ж, делаем скидку на то, что взрослые дяди и тёти особо не вникли в текст.

На первый взгляд – это просто красивые слова, затейливо нанизанные одно на другое, и положенные на музыку. Вроде и о любви речь идет, значит, все в тему. Но прослушав песню на взрослую голову, да еще отягощенную эзотерическими знаниями, я многое поняла.

Начнем с того, что Рабиндранат Тагор – индус, и как все люди своего времени и страны, исповедовал индуизм. Что мы знаем об этой религии и государстве? Что эта страна йогов, учения о чакрах и переселении душ, соуса карри, каст и священных животных…

Все правильно. Большинство жителей Индии исповедует индуизм. У него много течений и разновидностей, чтобы не забивать голову читателя ненужными подробностями, не стану в них углубляться. Скажу лишь, что индуисты своеобразно относятся к смерти. Нам, европейцам, неважно, христиане мы или нет, такого «непочтительного» отношения не понять. Почему же «непочтительного»? Да потому что, великая река Ганг ежегодно принимает в свои грязноватые объятия сотни, а то и тысячи тел покойников. Такая вот традиция: индусы не ходят к умершим родственникам в Родительскую Субботу, не оставляют на могилах еду и питье. У многих попросту нет могил. Тела умерших родных укутывают в подобие савана и отправляют по течению могучей полноводной артерии.

Вслушайтесь в эти слова, отбросив романтический флёр, навеянный кинофильмом:

Я уплываю, и время несет меня с края на край,

С берега к берегу, с отмели к отмели, друг мой, прощай!

Знаю, когда-нибудь с дальнего берега, с дальнего прошлого

Ветер весенний ночной принесет тебе вздох от меня.

Ничего странного не находите? Причем тут берег, отмель, время, которое несет с края на край. Как-то не вяжутся слова с любовными переживаниями в реальной жизни. Отброшу мой вечный скептицизм и насмешку, скажу без лукавства: от этих щемящих душу слов «вот такенные мурашки по телу». Но не потому, что я такая сентиментальная, а потому что песня – погребальная! Понимаете, прощальная! Так не прощаются друг с другом живые люди, которые завтра встретятся, так говорят тому, кого больше никогда не увидят. По крайней мере, в этой жизни, и в нынешнем воплощении!

«Последняя поэма» потому и названа так, что посвящена вечной разлуке с любимым человеком в лучших традициях индуизма. Слова написаны от лица умершего, чье тело благодарно принимает великий Ганг и несет туда, где однажды оно найдет последнее пристанище. Труп прибьет к берегу, его обглодают рыбы и все будет не так радужно, как звучит на первый взгляд. Но великая сила искусства на то и дана, чтобы даже столь неприглядную картину нарисовать так, чтобы слезы наворачивались на глаза.

Ничего себе – воскликнет особо впечатлительный читатель, ‒ это получается, что я столько времени грустил над стихом, написанным от лица трупа, плывущего по Гангу?! И да, и нет. С одной стороны, если переводить и понимать поэму буквально, так как она написана, то да – это песня о ритуальном погребении. С другой, даже такие скептики, как я, понимают, что в словах Тагора заложена высшая мудрость Бытия. Он говорит о круговороте жизни в природе, о вечном перерождении, о возможности встретиться в иной ипостаси, о том, что любовь и душа вечны, а тело лишь оболочка.

По реке плывет не труп дорого и любимого человека, а его земное воплощение, Дух устремился дальше. Навстречу Солнцу и Свету, чтобы через некоторое время вернуться. Здесь, на Земле остался след человека, увековеченный в его делах, мыслях и поступках.

Ты погляди, ты погляди, ты погляди

Не осталось ли что-нибудь после меня.

Увидимся ли мы в другой жизни, узнаем ли друг друга – вот в чем вопрос. Как узнать, что тот, кого ты отправил в бессрочное плавание по желтоватым водам реки, вернулся? Возможно ли угадать в толпе из тысячи душ, ту, которую любил и потерял?

В полночь забвенья, на поздней окраине жизни твоей,

Ты погляди без отчаянья, ты погляди без отчаянья,

Вспыхнет ли, примет ли облик безвестного прошлого,

будто случайного, Примет ли облик безвестного прошлого, будто случайного.

Удивительно, но теперь каждый раз, когда я перечитываю эти строки, мне все больше становится понятен их сакральный смысл. Я все больше удивляюсь, как «Последняя поэма» попала в фильм? Красивые слова, вроде как про любовь и отношения, вряд ли авторы разбирались в тонкостях учения индусов. Может быть, их подбодрили и убедили эти слова:

Это не сон, это не сон,

Это вся правда моя, это истина.

Смерть побеждающий вечный закон это любовь моя…

Это любовь моя… это любовь моя…

Но странно, прямым, же текстом говориться о любви, побеждающей смерть. О вечном единении душ. Странно, что этого никто не заметил. Когда я рассказала о своих логических выводах знакомой, работающей психологом, она удивилась. Быстренько нашла песню, прослушала и пришла в восторг. Сказала, что будет использовать ее для терапии в трудных случаях. Да, моя подруга увлекается индийскими учениями, и она мои догадки подтвердила. Речь в «Последней поэме» действительно идет о прощании с любимым человеком, который ушел навсегда. И да, написана она от лица умершего, чье тело, закутанное в саван, бережно предали воде. Ты – гений, воскликнула Анжела. Как ты умудряешься увидеть в обыденных и знакомых вещах что-то новое! А я грустно ответила: не дай бог никому видеть мир так, как вижу его я, тяжело это, мой дорогой психолог!

Те, кому за 40 или больше, наверняка помнят замечательный фильм из детства «Вам и не снилось». Это трогательная история о первой любви, рефреном в которой звучала песня на стихи Рабиндраната Тагора «Последняя поэма».
Ветер ли старое имя развеял,
Нет мне дороги в мой брошенный край.
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня, не разглядишь меня,
Друг мой прощай!

Вслушайтесь в эти слова, отбросив романтический флёр, навеянный кинофильмом:
Я уплываю, и время несет меня с края на край,
С берега к берегу, с отмели к отмели, друг мой, прощай!
Знаю, когда-нибудь с дальнего берега, с дальнего прошлого
Ветер весенний ночной принесет тебе вздох от меня.

В полночь забвенья, на поздней окраине жизни твоей,
Ты погляди без отчаянья, ты погляди без отчаянья,
Вспыхнет ли, примет ли облик безвестного прошлого,
будто случайного,
Примет ли облик безвестного прошлого, будто случайного.

Пыльная дорога лениво петляла по выжженной зноем степи.

Повороты, ухабы, жухлая трава на обочинах… любопытные суслики, готовые при малейшей опасности нырнуть в свои норки – всё, как тридцать два года назад, когда в душный весёлый сентябрь первокурсников мединститута прислали в совхоз убирать картошку.

Зачем она едет?

Говорят – «было, и быльём поросло». А у неё ведь – и не было. Так… сверкнуло чем-то неясным, согрело мимолётным теплом – и улетело неизвестно куда.

…Я уплываю, и время несёт меня
С края на край.
С берега к берегу, с отмели к отмели,
Друг мой, прощай…*

Показались деревья, значит – скоро посёлок. Разросся, наверное, за столько-то лет. Интересно, цветут ли высокие мальвы у дома хозяйки, к которой тогда поселили их с Соней? Да и жива ли она сама?

Они с Соней всего пару дней поработали в поле, и их перевели на кухню помогать поварихе.
Хозяйка будила ни свет ни заря: «Девочки, скоро рассвет», а возвращались они уже в сумерках: пока всё уберут, перемоют посуду, приготовят, что нужно, на утро…

В последний перед отъездом вечер в клуб привезли новый фильм. Они с Соней отпросились у поварихи пораньше, но всё равно прибежали перед самым началом.

– Ну, вот, – Соня обречённо махнула рукой на стоящий поодаль автобус, – придётся стоять: курсанты приехали.

Иногда над посёлком раздавался грохот: в нескольких километрах на север раскинулся учебный аэродром, где проходили лётную практику курсанты военного училища.

Погас свет, по экрану поплыли титры, и нежный голос негромко запел:

Нет мне дороги в мой брошенный край…

Кто-то осторожно дотронулся до её руки:

– Девушка, садитесь.

– Я постою.

Фильм закончился, все направились к выходу, и она с удивлением поняла, что идёт словно в прозрачном коконе: незнакомые сильные руки охраняли её от толпы.

– И как вам кино? – спросила Соня. – Мне понравилось, но не пойму: как эти взрослые могут быть такими тупыми? А если парень позвоночник сломал?

Она что-то ответила – наверное, невпопад, потому что Соня понимающе хмыкнула и отошла, оставив её с высоким темноволосым курсантом.

– Оскар! – крикнули из автобуса. – Поторопись!

Парень вытащил из кармана ручку и смятый синий билетик:

– Как тебе позвонить?

Она продиктовала номер.

– Я обязательно позвоню. Жди, хорошо?

Она ждала.
Она жила ожиданием.

Спешила домой после лекций, замирала при каждом звонке и разочарованно уходила к себе, если звонили не ей.

Только с Соней делилась она сначала надеждой, потом удивлением, а потом и обидой.

– Он просто потерял тот билетик, – успокаивала подруга. – Ты что, никогда ничего не теряешь?

– Теряю. Но, Соня, он ведь знает, где я учусь! Хотел бы – нашёл.

А время летело.
Она закончила институт, встретила хорошего парня, вышла за него замуж и давно забыла о зелёных, цвета надежды, или жёлтых – обиды – снах.

Вчера позвонила Соня. Дети, работа, то, сё… и неожиданно:

– Помнишь наш весёлый сентябрь? Как котлы начищали, гору посуды перемывали, картошку бесконечную чистили? Помнишь?

– Да, но…

– И посёлок помнишь? И старый погост?

– Да зачем мне какой-то погост? Соня, ты можешь толком сказать, в чём дело?

– Вчера ко мне на приём пришла женщина. Болезней – целый букет! Ты мою теорию знаешь: всё от стрессов. Слово за слово, и она рассказала, что тридцать два года назад погиб её единственный сын: что-то случилось с самолётом, на котором он и инструктор выполняли учебный полёт.

– Очень жаль. Но при чём тут погост и посёлок? Подожди… Соня! Боже мой…

Нет мне дороги в мой брошенный край.
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня, не разглядишь меня
Друг мой, прощай…

Она остановила машину, взяла букет белых гвоздик и медленно подошла к высокому обелиску.

Две выцветшие фотографии, два имени, и одно из них – Оскар.

Подняла голову и долго смотрела, как в безоблачном синем небе тает огромная буква О: белое кружево самолётного следа.

-------------
* Песня из кинофильма «Вам и не снилось». Слова Рабиндраната Тагора.

Рецензии

Как много ассоциаций связано у меня с этой песней. Прежде всего, годы моей молодости.
Извините, Евгения, своё навеяло.
Насколько понял, наша юность пришлась на ту далёкую, но замечательную пору.