Самохвалов картины. Русские художники

Александр Николаевич Самохвалов (9 (21) августа 1894, Бежецк, Тверская губерния, Российская империя - 20 августа 1971, Ленинград, СССР) - крупнейший советский художник, живописец, график, прикладник, монументалист, Заслуженный деятель искусств РСФСР (1967), член Ленинградской организации Союза художников РСФСР.

Биография

Александр Самохвалов родился 9 (21) августа 1894 года в городе Бежецк Тверской губернии. Его отец Николай Дмитриевич Самохвалов занимался мелкой торговлей (умер в 1917 году). Мать Самохвалова Елена Фёдоровна (в девичестве Чистякова, ум. в 1937) занималась домашним хозяйством и воспитанием четырёх детей. Своё образование Самохвалов начал в механико-техническом училище в Калязине, откуда был исключён в 1908 году за участие, как писал художник в автобиографии в начале 1950-х, в «школьном революционном движении». В последующем закончил реальное училище в Бежецке.

Учился в Академии художеств до её закрытия (1914-1918), затем вернулся на родину в Бежецк. Завершал образование уже в Петроградских Свободных художественных мастерских (1919-1923).

Среди учителей особое влияние на Александра Самохвалова оказал К. С. Петров-Водкин. Пространственная система построения картины, разработанная Петровым-Водкиным, проблемы соотношения цвета и формы увлекли Александра Самохвалова, для которого поиски своего видения, образного воплощения эпохи стали неизменными спутниками творчества. Не случайно путешествие с К. С. Петровым-Водкиным в Самарканд (1921 год) и работу в составе экспедиции Института истории материальной культуры по зарисовкам и обмеру памятников он воспринимал впоследствии как переломный момент в своём мировоззрении и творчестве. Другим сильнейшим впечатлением, повлиявшим на формирование творческого стиля художника, стало участие Александра Самохвалова в работах по реставрации Георгиевского собора в Старой Ладоге (1926), где он открыл для себя древнерусскую фресковую живопись.

Александр Самохвалов начал участвовать в выставках с 1914 года. В 1917 участвовал в выставке объединения художников «Мир искусства». Писал портреты, жанровые картины, пейзажи. Занимался плакатом, скульптурой, монументальной и станковой живописью, декоративно-прикладным искусством, иллюстрировал книги.

Дипломная картина «Головомойка» (1923, Русский музей), в которой художник стремился воплотить принципы «сферической перспективы» в духе Петрова-Водкина, стилистически близка сюрреализму. Однако Александр Самохвалов вступил на самостоятельный творческий путь в тот период, когда модернистски-авангардные поиски постепенно уходили в сферу «тихого искусства» или вообще в «подполье». Тем не менее, подобно мастерам ОСТа, к которому ленинградский «Круг художников» был эстетически весьма близок, Самохвалов сумел сохранить яркие черты поэтически-вольного символизма и во вполне официальных, заказных произведениях.

Особенно удавались Самохвалову образы «героинь труда и спорта» («Кондукторша», 1928; «Девушка с ядром», 1933, Третьяковская галерея; знаменитая акварельная серия «Метростроевки», 1933-1934, в основном - Русский музей) - образы, полные мажорного пафоса и в то же время по-своему сюрреального, почти «мифологического» обаяния; это своего рода таинственные современные богини, окружённые романтическим ореолом. Именно ему принадлежит знаковое произведение советского искусства 1930-х годов - «Девушка в футболке» (1932), в котором наиболее полно воплотилось стремление художника к созданию образа молодого современника, понимание зрелым мастером своих живописных задач.

В 1937 году картина Самохвалова «Девушка в футболке» на Международной выставке в Париже была удостоена золотой медали. Тогда же за панно «Советская физкультура», выполненное для советского павильона, и за иллюстрации к «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина художник получает два Гран-при Международной выставки.

Книгой и книжной графикой Александр Самохвалов начал заниматься с середины 1920-х годов, сотрудничая с ленинградскими издательством «Радуга» и Детгизом. Примечательны артистичные детские книжки, в том числе с текстами самого художника («Наш город», 1927; «Ночные страхи», 1927; «Водолазная база», 1928; «Мстительный Худжар», 1929, и др.).

Самохвалов Александр Николаевич (1894-1971)

"Я художник, живущий взволнованной эмоциональной жизнью, современностью" - так сформулировал свое творческое кредо А. Н. Самохвалов в биографической повести "Мой творческий путь". И действительно, современный художнику мир, строительство новой жизни, нового быта, миропознание сей минуты завораживали художника, стремящегося отразить свои впечатления.

Родился Самохвалов на тверской земле, где и провел детские годы. Он рано пристрастился к рисованию, под руководством школьного учителя писал этюды на природе.
В 1914 г. поступил на архитектурное отделение Высшего художественного училища при АХ. Постигая премудрости профессии архитектора, увлекся живописью, цветом.
В 1918 г. вынужден был прервать занятия и уехал в родной Бежецк, где участвовал в оформлении массовых празднеств, посвященных Октябрьской революции.

После возвращения в 1919 г. в Петроград Самохвалов поступает на живописный факультет ГСХМ, в мастерскую К. С. Петрова-Водкина . Пространственная система построения картины, разработанная Петровым-Водкиным, поиски соотношения цвета и формы увлекли начинающего художника. Выражение своего видения, ощущения динамики времени стало непреложным спутником Самохвалова.

Путешествие в 1921 г. в Самарканд и работу в экспедиции Института истории материальной культуры, в состав которой входил и К. С. Петров-Водкин , формирующийся художник переживал как перелом в своем мировоззрении и творчестве. Действительно, в работах самаркандского периода, а также выполненных по возвращении, можно видеть уже руку взрослого, самостоятельно мыслящего человека, вполне сложившегося художника ("Шахи-Зинда", "У источника. Самарканд", "Продавец воды", "Бессонница", "Афрасиаб", все 1921).

Столь же сильное впечатление произвело на Самохвалова участие в работах по реставрации Георгиевского собора в Старой Ладоге (1926), где он был пленен древнерусской фресковой живописью. Принимая практически безоговорочно строительство социалистического общества,Самохвалов активно включается в художественную жизнь государства, максимально сближая свои творческие задачи, открытия и откровения с "гущей народной". Именно ему принадлежит программное произведение советского искусства 1930-х гг. - "Девушка в футболке" (1932). В этом произведении воплотилось стремление художника к созданию образа современника, формировавшегося новым обществом "в труде, в подвиге", "в торжестве достигнутого", выразилось понимание своих живописных задач, реализовалось фресково-монументальное ощущение действительности. Можно восхищаться умением художника не польстить ни эпохе, ни натуре, умениемвыявить то главное, что позволяло современникам восторгаться созданным образом "духа времени", а нам, потомкам, видеть этот холодный, колючий взгляд не девушки, а строителя социалистического общества, жесткого и целеустремленного, чуждого всему человеческому.

Александр Николаевич Самохвалов предстает графиком по призванию, никогда не оставлявшим своего увлечения рисованием. В его творчестве рисунок всегда занимал столь же видное место, как и живопись. Великолепное владение техниками графитного карандаша, угля, сангины, перового рисунка и акварели, начиная с 1910-х гг., было присуще мастеру. Это время явилось для него как периодом обучения, так и освоения опыта современных течений в искусстве и в техниках исполнения графических листов. Его ранние работы отличает гибкая легкость проволочной или мягкой контурной линии, строившей изображения, созвучные графике стиля модерн: «Обнаженная», 1910-е, «Змея»,1914, «Балерина» (все - ТОКГ). О работе в 1917 году в мастерской Василия Шухаева напоминают именно ранние рисунки А.Н.Самохвалова. Этим сангинам присуща особая мера условности и знаковости языка линейной графики, мастерски создающего целостные и пластически емкие изображения: «Сидящая обнаженная», середина 1910-х, «Обнаженная фигура», без даты (оба - ТОКГ).

Среди художников, оказавших влияние на А.Н.Самохвалова в 1919-1920-х годах, особое место принадлежит К.С.Петрову-Водкину и его образной концепции «сферических» пространственных построений. Жанровые и портретные зарисовки своеобразного «Самаркандского альбома» были сделаны летом 1921 года, во время их совместной поездки в составе экспедиции института истории материальной культуры. Непосредственные впечатления А.Н.Самохвалова по-новому пространственно отображены в карандашных рисунках «Узбеки», 1921, и «Не идет», 1921 (оба - ТОКГ). Композиции некоторых из них заставляют вспомнить строки «Самаркандии» А.Н.Самохвалова: «И была головокружащая сферическая перспектива (опять-таки петров-водкинская)» («Мальчик», 1921, «Горные кишлаки», 1921 (оба - ТОКГ). Набросок композиции с изображением лежащего верблюда «Лист с набросками композиций», начало 1920-х (ТОКГ), безусловно, композиционно связан с известной акварелью А.Н.Самохвалова «Верблюд», 1921 (КОМИИ).

Выразительной и уверенной маэстрийностью линейно-пластических и штриховых приемов отличаются портретные, жанровые и тематические зарисовки мастера и его законченные в рисунке композиции конца 1910-х - 1930-х гг.: «Лежащая обнаженная»,1918 (ТОКГ), Женские портреты, 1920-х (ТОКГ), «Автопортрет», 1923 (КОМИИ), «Сидящая. Рисунок к картине «Семья рыбака», 1925-1926 (ТОКГ), «Барашки», 1930 (ВОКГ), «Шахтер», без даты (НХМ), «За чисткой картофеля» из серии «В коммуне «Ленинский путь», 1930-1932 (ТОКГ), «Юноша в кепке», без даты (ТОКГ), «Ребенок», 1929 (ТОКГ).

Воплощением конструктивистских принципов плакатно-манифестационной образности предстают рисованные эскизы плакатов 1924-1930 гг., зачастую служившие оригиналами для печати («Расти кооперация», 1924, «Листок спартаковца», 1924, «К единому фронту», «Пролетарии, боритесь с опасностью новых войн», 1925, эскиз плаката на спортивную тему, 1930 (все - ТОКГ). Их изображениям, как и многим другим живописным и графическим произведениям художника 1920-х - 1930-х гг., присуща статуарная статичность фигур остановившегося мгновения, где доминируют жест и поза, а само движение и его динамика могут лишь угадываться.

Прием особой конструктивисткой обобщенности форм отличает и жанровые фигуративные композиции 1918-1930 гг. - «Новогодний праздник. Эскиз панно», 1918-1919, эскизы к декоративным тарелкам, 1923, «На пляже», 1924-1925, «Ткачиха», 1930 (все - ТОКГ) «Женщина с лошадью», 1930 (ВОКГ).

По словам самого художника, он обладал способностью «уходить в конструирование форм, вызванных веком индустрии, ее ритмами и тембрами ее материалов».

Отражая увлечение мастера произведениями различных стилевых направлений того времени, изображение рисунка «Мужской портрет» 1920-х гг. (ВОКГ) представляет собой сюрреалистическую композицию конструктивистских пространственных метаморфоз.

Искусство рисовальщика усиливало сопричастность А.Н.Самохвалова всему происходящему, постоянно помогая ему как живописцу и скульптору накапливать материал для своих работ, обобщая увиденное и прочувствованное. А.Н.Самохвалов бережно обращался с подготовительными рисунками, сохраняя верность им в многочисленных этюдах и картинах. Примером может служить детальное сравнение одноименных подготовительных рисунков и картин 1920-х гг., представляющих собой композиции с элементами построений «сферической» перспективы - рисунок к композиции «На берегу», 1920-е (ГХМАК) и рисунок к дипломной работе «Головомойка», 1923 (ПГОИАХМЗ).

Интересны и беглые карандашные зарисовки художника к композициям его полотен, сделанные в 1930-х годах - «Метростроевка», набросок к работе из серии «Девушки Метростроя», 1934 (ТОКГ), и два одноименных наброска к картине «Киров принимает парад физкультурников», 1934-1935 (ДХМ).

Женщина с ведрами. Из серии «Ладога».

1926 Виртуальная выставка показывает отдельные работы и целые группы графических листов, мастерски исполненных графитным карандашом и акварелью, из серий: «Деревня Наволок» - рисунки «Коммунарка» (Оксана) и «Комсомолец», 1924-1925; «Ладога» (1925-1926) - акварели «Женщина с жеребенком», «Мальчик в желтой рубахе», «Мальчик в красной рубахе», «Голова мальчика», «Женщина с ведрами» (все - ТОКГ), а также из серии «В коммуне «Ленинский путь» - акварель «Тракторная молотьба», 1930 (ПГОИАХМЗ) и рисунок «За чисткой картофеля», 1930-1932 (ТОКГ).

Авторская литография предстала обобщением живописной манеры А.Н.Самохвалова в его станковой печатной графике. В 1930-х гг. художник обратился к искусству воспроизведения своих известнейших работ, тиражируя их путем литографирования («Девушка в футболке», 1930-е (ГМО ХКРС), « Метательница диска», 1930-е (ГМО ХКРС).

К 1943 году относятся эскизы декорации и двух костюмов к пьесе А.Н.Островского «Горячее сердце» (ТОКГ). Они были созданы А.Н.Самохваловым в период эвакуации в Новосибирске, где он работал художником-постановщиком, а также был членом художественного совета в Академическом театре драмы им. А.С.Пушкина. Акварели, находящиеся на виртуальной выставке, отличает искусство рисовальщика и сценографа, выразительно и убедительно сумевшего передать даже характеры персонажей спектакля.

Самохвалов А.Н. Крыши. 1920-1921

Самохвалов А.Н. Метростроевка, несущая арматуру. Из серии "Девушки метростроя". 1934

Самохвалов А.Н. У бетоньерки. Из серии "Девушки метростроя". 1934

Самохвалов А.Н. Метростроевка, несущая лопаты. Из серии "Девушки метростроя". 1934

Выдающийся советский художник-живописец, график, монументалист, прикладник. Художник театра, педагог. Яркий представитель ленинградской школы живописи. В своём творчестве причудливо соединил черты символизма и романтики с соцреалистической идейной программой. Член Ленинградского Союза советских художников (с 1932 года). Был заместителем председателя ЛССХ (1938–1940). Член Ленинградской организации Союза художников РСФСР. Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1967).

Александр Самохвалов родился в городе Бежецк Тверской губернии. Его отец Николай Дмитриевич Самохвалов занимался мелкой торговлей, умер в 1917 году. Мать Самохвалова Елена Фёдоровна занималась домашним хозяйством и воспитанием четырёх детей. Своё образование Самохвалов начал в механико-техническом училище в Калязине, откуда был исключён в 1908 году за участие, как писал художник в автобиографии в начале 1950-х, в «школьном революционном движении». Впоследствии закончил реальное училище в Бежецке. Первоначальные художественные навыки получил у преподавателя этого училища – живописца И. М. Костенко. Учился в Академии художеств до её закрытия (1914–1918), затем вернулся на родину в Бежецк. Завершал образование уже в Петроградских Свободных художественных мастерских (1919–1923).

Художественный пластический язык Самохвалова складывался постепенно, творческие искания этого периода охватывают многие направления искусства: от кубизма и сезаннизма, до направления близкого немецкой новой вещественности («Скрипки», 1916).

Видимо здесь сказалось влияние В. И. Шухаева, который преподавал в те годы в академии. Но, особое – определяющее дальнейший путь развития творчества влияние, на А. Н. Самохвалова оказал К. С. Петров-Водкин. Пространственная система построения картины, разработанная Петровым-Водкиным, проблемы соотношения цвета и формы увлекли Александра Самохвалова, для которого поиски своего видения, образного воплощения эпохи стали неизменными спутниками творчества. Не случайно путешествие с К. С. Петровым-Водкиным в Самарканд (1921) и работу в составе экспедиции Института истории материальной культуры по зарисовкам и обмеру памятников он воспринимал впоследствии как переломный момент в своём мировоззрении и творчестве. Другим сильнейшим впечатлением, повлиявшим на формирование творческого стиля художника, стало участие Александра Самохвалова в работах по реставрации Георгиевского собора в Старой Ладоге (1926), где он открыл для себя древнерусскую фресковую живопись.

Александр Самохвалов начал участвовать в выставках с 1914 года. В 1917 – участвовал в выставке объединения художников «Мир искусства». Писал портреты, жанровые картины, пейзажи. Занимался плакатом, скульптурой, монументальной и станковой живописью, декоративно-прикладным искусством, иллюстрировал книги.

Дипломная картина художника «Головомойка» (1923, ГРМ), в которой Самохвалов стремился воплотить принципы «сферической перспективы» в духе Петрова-Водкина. Однако Александр Самохвалов вскоре вступил на самостоятельный творческий путь в тот период, когда модернистски-авангардные поиски постепенно уходили в сферу «тихого искусства».

С 1926 года Самохвалов был членом ленинградского объединения «Круг художников», участвовал в трёх его выставках (1927, 1928, 1929), а также выставке в Доме работников просвещения (1927). В 1935 году участвовал в 1-й общегородской выставке ленинградских художников. Вышел из «Круга» в 1928 году. Был членом конструктивистского общества художников «Октябрь» (1929–1932).

Подобно художникам ОСТа, к которому ленинградский «Круг художников» был программно и стилистически весьма близок, Самохвалов сумел сохранить яркие черты поэтического символизма во вполне официально-триумфальных заказных произведениях. В 1920–30-х годах основным героем художника был новый советский человек. Особенно удавались Самохвалову образы «героинь труда и спорта» («Девушки», 1927–1928; «Кондукторша», 1928; «Спартаковка», 1928; «Женщина (работница) с напильником», 1929; «Девушка с ядром», 1933, ГТГ; знаменитая акварельная серия «Метростроевки», 1933–1934; «Работница-строитель» 1934, ГРМ; «На теннисной площадке. Девушка с ракеткой», «После кросса», Физкультурница с букетом», все –1935; «Вузовка», 1937) – образы, полные мажорного пафоса и в то же время, почти «мифологического» обаяния; это своего рода таинственные современные богини, окружённые романтическим ореолом. Именно ему принадлежит знаковое произведение советского искусства 1930-х годов – «Девушка в футболке» (1932), в котором наиболее полно воплотилось стремление художника к созданию образа молодого современника, понимание зрелым мастером своих живописных задач. В своём творчестве 20–30-х, – Самохвалов близок своему ленинградскому коллеге – художнику Алексею Пахомову. Который также работал над подобными темами, создавал образ современника – писал юных строителей нового общества Страны Советов.

Как и многих художников 20–30-х годов А. Н. Самохвалова вдохновляла социалистическая действительность. Внимание художника привлекали темы индустрии – железнодорожный транспорт, работа заводов и фабрик («Щебенщики», 1926; «Ткацкий цех», 1929; «Ремонт паровоза», 1931; «В приволжских степях», 1934), спортивные праздники, военные учения и оборона СССР: «На страже Родины» (1930), «Осоавиахимовка» (1932), «Военизированный комсомол» (1933). В 1930–1931 годах Самохвалов написал серию небольших камерных портретов работников коммуны, ударников и передовиков производства: «Маслодел Мария Ивановна Голубева», «Портрет председателя коммуны Матвея Дмитриевича Ткачева с женой и дочерью», «Портрет полевой работницы Анны Ульяновой», «Портрет партшколовца Сидорова», «Портрет тракториста Гаврилова», «Портрет председателя коммуны Матвея Дмитриевича Ткачева».

В 1937 году картина Самохвалова «Девушка в футболке» на Международной выставке в Париже была удостоена золотой медали. Тогда же за панно «Советская физкультура», выполненное для советского павильона, и за цикл гротескных иллюстраций-литографий к «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина (1935) художник получает два Гран-при Международной выставки. Кстати, золотой медалью этой выставки был награждён и А. Ф. Пахомов за панно «Юношеский стадион».

Как и многие ленинградские художники (В. В. Лебедев , В. М. Конашевич , А. Ф. Пахомов, Н. А. Тырса и т. д.) с середины 1920-х годов А. Н. Самохвалов успешно занимался оформлением детских книг и книжной иллюстрацией, сотрудничал с ленинградскими издательствами Детгиз и «Радуга». Примечательны детские книжки, в том числе с текстами самого художника: «Наш город» (1927), «Ночные страхи» (1927), «Три случая под водой» (1928), «Водолазная база» (1928), «Путь в Сиаб» (1929), «Мстительный Худжар» (1929, 1933), «В лагерь» (1930) и другие.

В середине 1925-х годов творческий диапазон художника значительно расширяется за счет включения в сферу его художественной деятельности политического плаката и фарфора. Его плакаты : «Ленин и электрификация» (1924), «Смычка», «Вперед, по ленинскому пути!» и, особенно, комсомольский плакат «На смену старшим» (на Парижской международной выставке декоративного искусства плакату присуждена золотая медаль) были в свое время оценены по достоинствам: высокого художественного качества и идейно-политической целеустремленности… Работа в области политического плаката и книжно-журнальной графики была для Александра Самохвалова прекрасной школой овладения советской тематикой. Плакат поставил перед художником во всей своей сложности и ответственности новые идейные задачи, правильное решение которых невозможно без разрешения новых формально-технических проблем, без определенного перевооружения художника в области цветовых, композиционных, пространственных средств выражения. Самохвалов применяет объемно-плоскостные принципы построения своих произведений, принципы, истоки которых он устанавливает для себя в русской фреске и в античной живописи.

Александр Самохвалов успешно выступал также как художник театра. С середины 30-х годов он оформлял спектакли «Бесприданница» А. Н. Островского (режиссёр С. А. Морщихин, 1935, ГБДТ, Ленинград), «Горячее сердце» А. Н. Островского, «Стакан воды» Э. Скриба (оба 1943, Академический театр драмы им. А. С. Пушкина) и др. После начала войны Самохвалов эвакуировался с Академическим театром драмы имени А. С. Пушкина в Новосибирск, где оформил спектакли «Свадьба Кречинского», «Платон Кречет», «Маскарад», а также ряд спектаклей для Московского театра оперетты.

Наряду с этим Александр Самохвалов исполнил и большое число заказных полотен («С. М. Киров принимает парад физкультурников» (1935, ГРМ), «Появление В. И. Ленина на Всероссийском съезде Советов» (1939, ГРМ), «Парад Победы» (1947, эскиз для росписи «Дворец Советов», частная коллекция), «С. М. Киров и И. В. Сталин на Волховстрое» (1950, частное собрание, Лондон) и другие. Среди произведений, созданных Самохваловым в станковой живописи, также картины «В. Ленин и И. Сталин на втором съезде РСДРП» (1939, ГРМ), «Фронтовые друзья» (1946), «Сталинградка», «Вспоминая боевые дни» (обе 1948), «Портрет Е. Мравинского» (1950), «Под солнцем» (1953), «Кафе «Гурзуф» (1956), «Портрет М. А. Клещар» (1958) и другие.

Преподавал на кафедре монументально-декоративной живописи ЛВХПУ имени В. И. Мухиной (1948–1951). Автор книги воспоминаний «Мой творческий путь» (1977), повести «В годы беспокойного солнца» (1996). Персональные выставки произведений А. Н. Самохвалова состоялись в 1963, 1968, 1975 годах в Ленинграде (ЛОСХ, Дом писателей, ГРМ) и в Москве (1964). В 1967 году А. Н. Самохвалов был награждён Орденом Ленина за выдающийся вклад в развитие советского изобразительного искусства.

Произведения А. Н. Самохвалова находятся в Государственном Русском музее (ГРМ), Государственной Третьяковской галерее (ГТГ), Волгоградском музее изобразительных искусств имени И. И. Машкова, Нижнетагильском художественном музее изобразительных искусств, Новокузнецком художественном музее, Саратовском государственном художественном музее имени А. Н. Радищева, Музее искусств имени А. Кастеева в Казахстане, во многих государственных галереях и частных собраниях в России, Германии, Великобритании, Франции, США, Италии и других странах. Тиражные плакаты художника хранятся в собрании Российской государственной библиотеки, в частных российских и западных коллекциях.

Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Геннадий Иванов - "Знаменитые и известные Бежечане"

1894 - 1971

Александр Николаевич Самохвалов стоит в ряду крупнейших русских художников советского периода. И в некотором роде он художник уникальный, ибо первые образы новых, советских людей создал именно он. Самохвалов не только запечатлел черты их внешности, но он, прежде всего, воспел их, увековечил.

О советском периоде нашей истории можно много спорить, но задача художника во все времена одна - передать свое время, проникнуть в его глубину, выразить его чаяния и надежды. Другое дело, что в одном и том же времени разные художники видят разное. Самохвалова увлекла стихия новой жизни, в каком-то смысле его пронзила мечта о прекрасном будущем, которое начало строиться на его глазах. Его талант откликнулся на идеальную сторону социалистического строительства. Он пишет образы радостных и сильных людей: «Портрет маслодела Марии Ивановны Голубевой», «Портрет партшколовца Сидорова», «Девушка с граблями», «У тракторной молотилки»,«У лебедки», «У крана», «Девушка в футболке», «Осови-ахимовка», «Портрет полевой работницы Анны Ульяновой», «Освоение трактора», «Спартаковка», «Физкультурница с букетом», «Делегатки», «СМ. Киров принимает парад физкультурников», «Военизированный комсомол». Названия основных работ художника прямо говорят о его позиции, о его тематике.

Несколько лет назад рьяные перестройщики и демократы-неофиты безжалостно громили таких деятелей искусства, как Самохвалов, - называли их певцами тоталитаризма и т.д. Все это, конечно, полная глупость. Сейчас по прошествии даже небольшого времени после смерти Александра Николаевича видно, что он был, прежде всего, художник, мастер, а не политический маляр. Его картины в эстетическом отношении прекрасны, это замечательная портретная живопись, он внес много нового в мировую живопись наряду с другими советскими художниками - такими, как Петров-Водкин, Дейнека,

Корин... Народный художник СССР, академик Е.А. Кибрик пишет о Самохвалове: «Особенным я называю Самохвалова потому, что его художественная одаренность имеет универсальный характер, выходя даже за пределы многообразия форм изобразительного искусства, в которых он проявил себя широко и оригинально, создав удивительно много и в области станковой живописи, и в книжной графике, и в театре, и в прикладном искусстве, и в скульптуре малых форм. Может быть, эта универсальность натуры позволила ему создать свой стиль как некую оригинальную концепцию, естественно выражавшуюся во всем, что он делал. Сразу узнаешь Самохвалова и в рисунке, и в живописи, и в пластике, и в декоративных мотивах - во всем, чего касалась творческая рука художника».

Так можно говорить только о большом художнике, оригинальном и сильном, поющем своим голосом.

«Первое, что бросается в глаза, - художественная самостоятельность Самохвалова. Явление редкостное и драгоценное».

«Ощущение встречи с чем-то новым и захватывающим сопровождало знакомство и с его знаменитой «Девушкой в футболке», и с его иллюстрациями к «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, и с его серией «Метростроевок» , и с его огромным панно для Всемирной выставки в Париже в 1937 году, и со многими другими его работами...»

Думаю, любому понятно, что знаменитая скульптура Мухиной «Рабочий и колхозница», с появления которой на экране начинались до недавнего времени все кинокартины «Мосфильма» и которая тоже десять лет назад подвергалась «гонениям», - на самом деле замечательная скульптура, прекрасное и выдающееся произведение искусства. И при чем здесь социалистический реализм. По пластике, по мощи замысла и выражения эта скульптура - по мнению серьезных специалистов - одна из лучших Работ в мировой истории скульптуры.

Этого же порядка и живописные работы Самохвалова.

«Девушку в футболке» можно поставить рядом с лучшими портретами женщин всех времен... И не просто так этому портрету присудили в свое время золотую медаль на международной выставке в Париже. Так же, как, кстати, и скульптуре Мухиной.

Александр Самохвалов родился в Бежецке в 1894 году.

Кто прочитает книгу его воспоминаний и раздумий

«Мой творческий путь», тот безусловно увидит, что творчество для художника началось именно здесь. Начиная с его самой ранней мечты - дойти до радуги, прикоснуться к ней, к ее замечательным краскам. За радугой он ходил на Всполье. «На Всполье были валы и стрельбища. Солдаты шли со стрельб и пели:

Три деревни, два села,
Восемь девок, один я».

Мальчик никак не мог дойти до радуги. А потом он стал замечать, что радуга, «маленькая радуга есть везде. У мамы была звездочка с бриллиантиками на длинной булавке с пружинкой. Когда она уходила в гости, то втыкала эту булавку со звездочкой. Звездочка вздрагивала и играла, в ней сверкала радуга. Я вспомнил еще, как рано утром я ворвался в мокрую от росы листву яблонь и около меня вдруг засверкала радуга. Тут, совсем близко. Вот удивительно! Значит, она скрывается везде. Надо только, чтобы это видело солнце».

Вот так начинался на бежецкой земле подлинный художник.

«Радуга - дуга радости и утверждения - уже с тех ранних лет стала для меня основным творческим стимулом».

Из раннего детства художнику очень сильно запали в душу «поля ржи, море ржи, мягкие волны ржи». Он видел, как рожь жали, складывали в копны, видел, как работали серпами. На всю жизнь он запомнил, как красиво, когда жнут серпами. «Я помню женщину, загорелую и статную, на шее у нее голубые бусы - я думал, что она приплясывает, а она жнет. А рядом с нею молодая, красивая - она жнет так красиво, что у меня в груди заиграла музыка. И я не мог оторвать от нее глаз, все смотрел, и вот сейчас, когда об этом пишу, я думаю: сколько раз пытался нарисовать красоту этих движений - так и не нарисовал.

И мне тогда же сказали, что жать - это труд, и труд очень тяжелый. И верно, я видел жнеца - он, здоровенный, мокрый от пота, посмотрел на меня так, что мне захотелось спрятаться, убежать».

Таких воспоминаний, таких событий в детстве было очень много, они благотворно напитывали будущего художника впечатлениями, пробуждали его талант.

Художник помнит, как в детстве семья переезжала на Большую улицу. «Близко была площадь, собор, базар, ярмарка, балаганы, городской сад, цирк, карусель, река, лодки, плоты, дрова, мост, кузница, за мостом - штаб и деревня.

На том берегу пасутся коровы.

А наш новый сад, большой, чудесный, спускается по косогору к реке. А по улице народ. Едут к площади и обратно...

Я просыпался рано и бежал в сад, чтобы умыться росой, добегал до реки, и там открывались мне дали и вправо и влево. А далеко за мостом на горизонте, кружево -мост железнодорожный, и по нему время от времени к нашему берегу - поезд с коротенькими вагончиками, как цепочка, продергивается через кружево моста или как ожерелье из больших пассажирских вагонов.

Для меня это было чудо и переполняло мою душу радостью познания».

Почему-то больше всего с самого раннего и нежного возраста художник замечал девичью красоту. Он потом по сути и будет всю жизнь писать эту самую красоту, только она будет запечатлена в советском антураже, но это вечная красота молодости, силы, счастья. Это как раз и запечатлелось на его прекрасной картине «Девушка в футболке».

А в детстве он просто обалдевал, когда видел, как в одной из комнат их дома переодевались девушки. «А девушки запылились в дороге и гремят ведрами у нашего колодца. У нас на дворе.

Они умываются, и в улыбках и вскриках сверкают их глаза и зубы. Они заполняют одну большую комнату в нашем доме. Я пробрался туда. И здесь был потрясен, буквально потрясен тем необычным, что здесь происходило. Комната набита была до отказа.

Каскад юбок, сверкавших всеми цветами радуги, вздымался к потолку и падал обратно на белые рубахи девушек. Шум юбок, как водопад, перекрывал вскрики и визг. Их волосы, то распущенные, как дым, перебрасывались с одного плеча на другое, то заплетались в косы. А платья, красные, розовые, синие, зеленые, желтые и разноцветные, то вскипали, то красиво укладывались на их юных и крепких фигурах. Они были веселы и ласковы. Я помню это, как чудо». Так рождался художник.

Надо сказать, что в конце XIX - начале XX века в среде художественной интеллигенции в ходу было слово «бабы», образ этаких «баб», крестьянок. Вспомним картины Малявина, Архипова, стихи Ахматовой: «И осуждающие взоры / Спокойных загорелых баб».

Это слово вбирало в себя все здоровое, народное, полноту жизни, многолюдство российское - эти «бабы» рожали по пятнадцать детей. Одним словом, был это символ России, которую потом подрубили войны и революции, России полнокровной и устремленной к жизни.

Теперь это слово номинально еще употребляется, но в нем уже нет того света, энергии, той полноты, того символа, который был в начале прошлого века.

Женские образы Самохвалова - это продолжение той мощной волны женских образов, которую как бы сама Россия выплеснула на обозрение людей, сама Россия показала самое свое главное богатство. В 20-е и 30-е годы художнику казалось, что это начало небывалого подъема русской жизни, поэтому такой оптимизм в его картинах, в лицах его девушек и женщин... Кто скажет нам, что в это время начинались репрессии, самые крепкие крестьянские семьи высылались на гибель чуть ли не на берег Ледовитого океана, будет прав. Оптимизма в этом мало. Но прав и тот, кто скажет, что значительная часть народа уверовала в новую жизнь, с оптимизмом смотрела вперед - а впереди будет небывалая война, которую было бы не одолеть без этого оптимизма.

Самохвалов учился в церковноприходской школе. «Школа была наполовину городской, наполовину крестьянской. Зимой дети крестьян оставались ночевать в школе, так как возвращаться домой было далеко... В это время шла война с Японией. Мы плакали, когда узнали, что так трагически погибли два замечательных наших корабля - крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец»... Теперь я рисовал только корабли...» Школа эта была рядом с кладбищем, и мальчик видел как строилась колокольня. «Я видел рабочий люд, возводивший гигантскую башню. Потом эту башню оснащали колоколами, и я видел множество народа, принимавшего участие в подъеме колоколов».

После окончания церковноприходской школы отец отвез мальчика в Калязинское техническое училище имени Полежаева.

В Бежецке на каникулах Александр впервые увидел альбом репродукций, который привез из Кашина его брат Боря. «Таких альбомов я еще не видел. Наиболее поразили меня репродукции с картины Сорола и Бастидо «Рыбаки», затем Игнацио Сулоага - «Гитана Лола», «Майя» Цорна. Я до сих пор видел только иконы весьма среднего качества, копии с Рафаэля в Никольской церкви в Бежецке».

В Калязине учитель рисования Горячев советовал Александру учиться на художника.

Отец везет его в Москву. Там Самохвалов впервые побывал в Третьяковской галерее, в Румянцевском музее.

«Мы проходили через Кремль, и отец рассказывал мне, что будучи солдатом, он вместе с другими солдатами-сослуживцами залезал в Царь-пушку или в Царь-колокол и там они играли в карты. Рассказывал, как они еще изображали толпу в спектаклях Большого театра».

Отец показал работы сына нескольким московским художникам. Они посоветовали поступать в художественное училище, но только сначала получить среднее образование.

В Бежецке в это время было создано новое реальное училище. Директором был Измаил Матвеевич Максаков - человек большой культуры. Репетитором Самохвалова стала жена Максакова. Все-таки Самохвалов-отец был купцом и мог платить за образование сына. Таким образом Саша стал часто бывать в доме Максаковых. В их библиотеке он прочитал много интересных книг «...о египетской литературе и истории, об африканской поездке Петрова-Водкина, о Сезанне, о Пикассо и о других мастерах мирового искусства». Здесь он познакомился с поэзией Блока. «У Измаила Матвеевича оказалась большая книга стихов Александра Блока, и он мне дал ее. И Блок в какой-то мере стал моим учителем жизни и восприятия явлений жизни».

В реальном училище произошла встреча Самохвалова не просто с учителем рисования, а с вдохновенным наставником и вдохновителем талантов - Иваном Малаховичем Костенко... Началось с этюдов.

Костенко приглашал желающих с собой на этюды, которые сам он любил писать и создавал их неимоверное количество. «Мы выходили за город, и там, где было интересно, останавливались. Усаживались на пеньки и на небольших кусочках загрунтованного полотна или картона, как бог на душу положит, писали этюды. Потом сравнивали их - у кого лучше, что и как сделано. Иван Малахович показывал свой этюд, и мы приравнивали свои этюду к его достижениям. Конечно, его этюд всегда был законченным и вернее нашей мазни нарисованным. Но в мазне наших неопытных кисточек проявлялась иногда какая-то особенность, более близкая к природе и характеру того, кто это написал. Иван Малахович всегда это отмечал. Когда наступал вечер, он советовал сделать наброски вечернего неба и горизонта, далей, деревьев, лесов, лугов, хлебов тогдашней чересполосицы. Все, что мы видели, становилось для нас как бы книгой, которую, хотя и по складам, мы прочитывали. Уж в сумерки входили в деревню и простили у кого-нибудь пристанище. Обычно его давали в каком-нибудь сарае, или на сеновале, или в баньке, куда нам разрешали взять сена. Утром мы рано убегали в поле, чтобы увидеть восход солнца. Обычно в городе никто не видит и не знает, где и как оно восходит...»

Зимой тоже были этюды, но зимой работалось труднее. Не было места, где работать. Но на этюдах мерзли, но писали снежные пейзажи. Позже, когда Самохвалов уже учился в Академии художеств, то с аукциона проданы были два его зимних этюда Жоховской рощи.

«В 1914 году я выдержал экзамен и поступил на архитектурный факультет Высшего художественного училища при Академии художеств. Это установило полную уверенность в моей семье - отец регулярно посылал мне деньги».

Теперь Александр каждое воскресенье посещает Эрмитаж или Русский музей императора Александра III (так назывался тогда Государственный Русский музей). «Меня потрясли, прежде всего, Рембранта «Титус в шлеме», «Блудный сын», «Отречение Петра» и многое другое. Эль Греко «Два апостола», Тициана «Венера с зеркалом» и «Себастьян», Леонардо «Мадонна Лита» и Микеланджело «Мраморный мальчик». Фрески Рафаэля, Веласкеса «Инокентий» и «Оливарес», взволновавшие меня до глубины души. И статуи Египта, и эллинская скульптура...»

А в мире совершалось невиданное.

«Революция в России, как гигантский маяк, определяла курс хода истории... Облик революции, трагический и утверждающий, покоряющий пафос творения новой жизни, образы людей, отдавших себя великому служению, захватили и меня вместе со многими товарищами по академии».

Александр перешел на живописный факультет, «чтобы быть ближе к живой жизни».

«Надо было учиться. Из живописцев я мог довериться только Петрову-Водкину».

Несколько слов о Кузьме Сергеевиче Петрове-Водкине (1878 - 1939). Это один из самых крупных и оригинальных русских художников первых десятилетий XX века. В его искусстве были стянуты в узел, казалось, далекие друг от друга художественные тенденции. Его произведения вызывали яростную полемику, страстные столкновения. Это была личность сложная и в то же время цельная. Выдающийся живописец, самобытный теоретик, прирожденный педагог, талантливый литератор... Революцию он встретил с открытым сердцем, как выражение очевидной воли народа. Поэтому активное сотрудничество с новой властью было для Петрова-Водкина естественно. Он, автор знаменитых уже картин - « Купание красного коня », «Мать», «Девушки на Волге», «Богоматерь. Умиление злых сердец», «На линии огня», Утро купальщицы», -всем своим творчеством словно бы шел к некой великой новизне, как и многие тогда, кто революцию принял именно как великую новизну жизни.

Кузьма Сергеевич говорил, что исходит в своем творчестве из концепций древнерусской живописи Рублева, Дионисия и творческого выражения Александра Иванова. Все это было очень близко устремлениям Самохвалова. А самое главное - Петров-Водкин был для него авторитетом номер один как живописец.

Вот как вспоминает Александр Николаевич о своем впечатлении от одной из картин Петрова-Водкина: «В Третьяковке висела его картина «Девушки на Волге», замечательная, воистину народная вещь...» И тут же Самохвалов размышляет об одиночестве большого художника, которое он обнаружил, познакомившись с Петровым. «Да, он уже был одинок. А разве Матис не одинок? А разве Сезанн не одинок, несмотря на обилие сезаннистов? Но это особое одиночество. Это одиночество означает в то же время глубочайшую связь со временем, с современностью, с народом».

Самохвалов берет бесчисленные уроки у Петрова-Водкина. Едет с ним в длительную экспедицию в Среднюю Азию.

Где-то под Самаркандом к нему приходит примерно такое же состояние восхищения миром, какое было нередко в детстве в Бежецке, когда он искал радугу или смотрел на восход или закат солнца в полях или на Мологе.... «Действительно, это было красиво. Персики, абрикосы, какие-то овощи на грядках. Но главное - это таинственная музыка, которой был наполнен сад. Она шла откуда-то из земли, тихая, успокаивающая и покоряющая этим изумительным покоем произрастания. В ней как бы слышались раскрытие цветов и вызревание плодов этого райского сада. Никто не играл. Не было видно никаких инструментов и никаких музыкантов. Музыка шла из земли по всему саду».

Я думаю, что только такой человек, тонко понимающий красоту мира, его музыку, цвета, его ритмы и тайны, мог написать изумительные картины, которые вошли в золотой фонд русской живописи.

Петров-Водкин, естественно, принял новую жизнь. Принял ее и Самохвалов. Есть, правда, некоторая разница между ними в воспроизведении современности. Вот даже сравним две-три работы Петрова 20-х годов и Самохвалова. Посмотрите «Портрет Анны Андреевны Ахматовой» или «Автопортрет» Петрова и картины Александра Николаевича этой поры. У Петрова-Водкина более сложный взгляд на жизнь, в них больше философии, он видит и трагизм новой жизни, хотя и преодолевает его верой. Самохвалов более декларативен в своих ранних работах, может быть, поверхностен, но многому он учится у Петрова-Водкина и прежде всего - мастерству. А о своем восприятии современности он пишет:

«Я художник, живущий взволнованной жизнью, современностью. Ничто не проходит мимо моего внимания. В особенности то, что обладает чертами, смыслом и значением сегодняшней действительности. Чувство современности - очень сложное чувство. И в пейзаже, хотя он просуществовал столетия, все же проявляются, в конце концов, те черты, которые примут на себя выражение современности. И они уловятся, эти черты.

Кроме объективно существующего явления, есть еще профессиональные особенности отражения этого явления в современной живописи. Современный язык.

Попытки игнорировать эту сторону творческого процесса приводят к отсутствию воздействия произведения на зрителя.

Поэтому поиск современности, современных ритмов, современного цветосложения и цветовыражения обязательны для художника...

В те годы на Печатном Дворе печатались мои агитационные плакаты, и я там в цехах встретился с совершенно новыми для меня образами советской женщины-работницы.

Они казались мне настолько новыми, иногда поражающими, что я в течение нескольких лет работал над образами женщин-работниц 20-х годов.

Их отстраненность от домашнего быта, их новый, иной труд, иные волнения придавали им ореол романтики совершенно нового, небывалого порядка.

Вот я вижу женщину, на лице ее - суровость и тревога. В ее руках - напильник. На секунду она отвлеклась, опираясь на него. Она встала у тисков и подгоняет детали станков, она взяла в руки напильник, потому что ее муж-рабочий взял в свои руки винтовку и там, на фронтах гражданской войны, сражается с врагом...

В эти годы формировались новые, утверждающие независимость черты советской женщины и девушки.

Физкультура, ставившая своей задачей воспитание здорового жизнерадостного человека, тесно связанного с коллективом, приводила меня к таким образам, как «Спартаковка» и образы серии «Радость жизни».

Самохвалов пишет очень своеобразную картину «Кондукторша» (1928 год). Кондукторша обыкновенного трамвая, как говорил сам художник, «чем-то похожа на Оран-ту. Если бы ей навстречу попалась Афина в своей колеснице, то удивлена была бы не кондукторша, а Афина. Так я думал тогда. Мне казалось все ясным. Пафос «Кондукторши» остается пафосом той эпохи».

Богиней, царственной богиней новой эпохи изобразил художник обыкновенную кондукторшу. Но ведь это эпоха давала ему такое право - так изобразить.

«Особой радостью для меня представлялось осуществление в живописи образов моих современников тех лет, формировавшихся людей социалистической эпохи.

Долгое время это формирование я видел, главным образом, в труде, в подвиге и тут вдруг увидел его в торжестве достигнутого. «Девушка в футболке» - прекрасная современница, девушка, каких не было раньше.

На ней - футболка. Это одежда времени, недорого стоящая, изящно облегающая фигуру, придает девушке вид современный. Ее облик - простой и ясный. Смелый, открытый в будущее, в мечту взгляд и сброшенная в сторону копна волос придают ей черты человека - участника по-новому открывшейся, богатой новыми мотивами жизни.

И это не сразу разгадали даже мои друзья... (Н.З. Стругацкий, писавший тогда монографию о Самохвалове, с предубежденностью отнесся к этому образу, он считал, что только в труде раскрывается советский человек. - И.Г.)

Я увидел такую девушку, которая могла стать символом, и написал ее.

Я принес эту работу на открывающуюся выставку и поставил у стенки, на которой собирался ее повесить, но надо было получить санкцию жюри и выставкома. И.Э. Грабарь (он был глава жюри - И.Г.) проходил через наш зал, и я обратился к нему с просьбой, показывая на «Девушку в футболке», найти возможность собрать жюри и просмотреть мою работу. Мне очень хотелось включить ее в экспозицию.

Грабарь оборачивался то на меня, то на «Девушку», ни слова ни говоря, и я волновался, что же это будет. А он смотрел на меня удивленным взглядом, смысла которого я не мог разобрать. Но вот он с некоторой восторженностью высказал: «Для этого не нужно никаких жюри! Это брависсимо!» - и обеими руками пожал мою руку. Так была принята «Девушка в футболке».

Ее прозвали «советской Джокондой»...

Возник спор между Москвой и Ленинградом - кому отдать эту работу. Решено было все же отдать ее Государственному Русскому музею, так как я художник-ленинградец.

В 1937 году «Девушка в футболке» была включена в экспозицию Международной выставки в Париже. Получила там золотую медаль».

Для Самохвалова-художника физкультура была радостью бытия, той радостью, которая накапливала потенциал преодоления трудностей в борьбе за построение новой жизни, той радостью, которая воспитывала любовь к человеку и ко всему человеческому, любовь к солнцу, к природе, к миру для всех. Поэтому у него так много работ, посвященных спортивным праздникам, спортивной молодости.

И опять вернемся к Бежецку, куда нередко приезжал Самохвалов и после окончания Академии, и потом. Проникновенные слова оставил он о родном городе: «Теперь, когда я узнал много городов нашей Родины, мне стали понятны те ценные особенности нашего Бежецка, которых я тогда не то что не замечал, нет - я их чувствовал и воспринимал, но не придавал им того значения, которое они имели вообще и для меня - в частности.

И это значение я понял и оценил именно тогда, когда утратил связь со своим городом. А в те времена я преимущественно тосковал той провинциальной тоской, когда тянет к проходящим мимо дальним поездам. Там можно было видеть много интересного и поучительного, и нас с мальчишеских лет влекли эти двадцатиминутные остановки. Остановки тогда были длительней, так как нужно было запастись и водой, и топливом.

Молчали желтые и синие,
В зеленых плакали и пели.

А когда императрица Мария Федоровна проезжала через нашу станцию из Кашина, где открывали мощи Анны Кашинской, на перроне присутствовал «весь свет», и к сановникам, которых изобразил Репин на своей огромной картине, присоединилось великое множество нарядных светских дам, так что мы - мальчишки, - ухитрявшиеся высмотреть все, узнали и запомнили, что такое «свет».

И это мне пригодилось, когда я работал над иллюстрациями к «Анне Карениной».

Это и не только это.

В то же время наш город таил огромный материал для иллюстраций к «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина. Но и это не все. В нашем городе я познакомился с носителями высочайшей по тому времени культуры в лице директора реального училища Измаила Матвеевича Максакова, который познакомил меня с поэзией Блока, символистов и поэтов Запада - Бодлера и Верлена, - он же познакомил меня с творчеством Ван Гога и Гогена и со всеми течениями искусства Запада, с журналами «Аполлон», «Старые годы», «Золотое руно». А Николай Иванович Рюриков - преподаватель реального училища - сообщил мне о многих современных русских писателях: Кузмине, Ремизове, Сологубе и других. Сообщил критически».

В дни, когда страна была потрясена смертью Л.Н. Толстого, очередной урок Николая Ивановича был посвящен великому писателю. Рассказ о своей любви к нему он начал с того, что назвал Толстого учителем своего сердца.

Самохвалов вспоминает, как он приезжал в Бежецк с известным поэтом Сергеем Городецким, как они целую ночь гуляли в городском саду. Городецкий написал тогда на своей книжке «Цветущий посох» шутливые стихи и подарил Самохвалову:

Большие чудеса творятся нынче.
Совсем иной в уездах стал фасон,
Завелся в Бежецке сторонник Винчи
И с «Посохом цветущим» ходит он...

Был большой литературный вечер, на котором Городецкий читал стихи, воспевающие мельницу в Жохове.

В одну из годовщин Октября Самохвалову поручили возглавить оформление города к празднику. С поручением он справился блестяще. «Демонстрация прошла невиданно торжественная».

Потом Самохвалову поручили исполнить проект Дворца Советов в Бежецке с залом собраний на две тысячи человек и театральной сценой. Проект был сделан довольно быстро. Его возили в Москву на утверждение, и в целом он был утвержден, но в силу разных причин не осуществлен.

Творчество Самохвалова называют еще выражением поэзии советской жизни. Что тоже правильно. Его очень поэтичное, но при этом и очень советское панно, выполненное к международной выставке в Париже, тоже получило Гран-при.

Работы художника всегда охотно покупали за рубежом. Но главные его полотна находятся в Русском музее и Третьяковской галерее.

До и после войны Александр Николаевич жил в Ленинграде. Во время войны был эвакуирован в Новосибирск.

Умер художник и похоронен в Ленинграде.