Семен александровский режиссер биография. Режиссер Семен Александровский: «Театр без привязки к месту — хорошая стратегия

Pop-up Театр (Санкт-Петербург)
20 и 21 января 2016 г. в 20.00 в Большом зале Театра.doc

«ТОПЛИВО»

Режиссер – Семен Александровский
Исполнитель – Максим Фомин
Драматург – Евгений Казачков

Pop-up театр представляет спектакль "Топливо", основанный на глубинном интервью со всемирно известным IT-предпринимателем Давидом Яном – основателем компании ABBYY, разработчиком системы электронных словарей Lingvo и программы распознавания текстов FineReader, одним из родоначальников флэшмоба в России и экстраординарной личностью.

Анна Банасюкевич, «Театр»:
«Из этих историй: о поступлении на Физтех; о первом разочаровании; о сумасшедшей студенческой авантюре с первым электронным словарем, складывается ясная картина мира, в которой настоящая мотивация - только в большой, сумасшедшей идее. Во флешмобе, как и в безумных идеях научить все человечество понимать языки друг друга - вера в возможность изменить мир, завороженность безграничной свободой».

Елена Смородинова, «Театрал»:
«Час двадцать чистого восторга – от самой истории успеха и от того, как ее играет Максим Фомин. Обаяние Максима Фомина делает магию людей, способных менять мир, почти осязаемой, на чувственном уровне, а режиссура Семена Александровского еще и подвергает ее анализу».

Алла Шендерова, «Коммерсантъ»:
«Игра со зрительским восприятием и поиск новых способов донесения текста - вот что занимает Александровского. Содержание спектакля незаметно становится его формой, и наоборот - "Топливо" превращается в ленту Мебиуса. Впрочем, можно не обращать внимания на то, как это сделано. Просто наслаждаться умным актером и его остроумным, отточенным монологом».

Антон Хитров, «ТеатрALL»:
«Топливо» затягивает не хуже сериала. Это почти исключительный случай спектакля для всех, который оценит и широкая публика, и ценитель актуальной режиссуры. Поиск своего пути вопреки авторитету родителей и наставников, нонконформизм и саморазвитие, потребность приносить пользу и ее реализация - все это темы из повестки дня, которые распространяются далеко за пределы «кружка театралов».

Подробнее о создателях спектакля:

Семен Александровский – режиссер, актер, основатель Pop-up театра. В 2007 году окончил СПбГАТИ (мастерская Л.А. Додина). Лауреат фестиваля «Ново-Сибирский транзит» (2012, 2014), Лауреат фестиваля «Текстура» (2012), Лауреат фестиваля «Прорыв» (2012) в номинациях «лучший режиссер». Номинант Российской национальной театральной премии «Золотая Маска» в номинации «Эксперимент» (2014, 2015) и «Работа режиссера» (2015).

Евгений Казачков – сценарист, драматург, преподаватель, переводчик. Автор пьес «Человек.doc. Олег Кулик. Игра на барабанах», «Человек.doc. Бронислав Виногродский. Исцеление переводом», «Радио Таганка». Арт-директор и со-организатор фестиваля молодой драматургии «Любимовка».

Максим Фомин – актер, выпускник СПбГАТИ (мастерская Г.М. Козлова), актер театра Мастерcкая. Признан лучшим молодым актером Санкт-Петербурга премией «Прорыв» в 2015 году.

Карьера Режиссер, Режиссер-постановщик

Всего фильмов 8

Жанры драма, опера

Жанры драма опера

С 2002 по 2007 год учился на актерско-режиссерском курсе в Санкт-Петербургской Государственной Академии Театрального Искусства (СПбГАТИ), мастерская Льва Абрамовича Додина — дипломный спектакль «Жизнь и судьба» по роману Василия Гроссмана (2007 год).

Театральные постановки: свой первый спектакль Семен Александровский выпустил по пьесе Юкио Мисимы «Мой друг Гитлер» в Петербурге (2007). В 2008-м — моноспектакль «История обыкновенного безумия» по собственной инсценировке прозы Чарльза Буковски, где так же выступил актером. Спектакль стал лауреатом международных фестивалей моноспектаклей “SOLO” (Москва) и «Монокль» (Санкт-Петербург). 2009 год: в Алтайском краевом Театре драмы им. В. М. Шукшина — постановка спектакля по пьесе Макса Фриша «Бидерман и поджигатели».

В рамках Канской театральной лаборатории — спектакль по пьесе Марка Равенхилла «Мать», ставший участником фестиваля «Театральная весна» и «Фестиваля малых городов России 2010». В Санкт-Петербургском Академическом Драматическом театре В. Ф. Комиссаржевской — спектакль «Вечер с бабуином» по пьесе Максима Кантора. В Прокопьевском драматическом театре — спектакль по пьесе Сергея Медведева «Парикмахерша» (2010), ставший участником «Фестиваля малых городов России 2011». В Канском государственном драматическом театре — спектакль по пьесе Юрия Клавдиева «Поросенок и Карасенок». В Санкт-Петербургском театре «ON. ТЕАТР» — спектакль «Заполярная правда», по пьесе Юрия Клавдиева (2011).

Участие в лабораториях по современной драматургии: Пермская театральная лаборатория «Пространство режиссуры»: «Мальчик у телефона» по пьесе Бориса Голлера (2008, Пермь), «Канская театральная лаборатория»: «Мать» по пьесе Марка Равенхилла (2009, Канск), Вторая Молодежная театральная режиссерская лаборатория «ON. ТЕАТР»: «Заполярная правда» по пьесе Юрия Клавдиева (2010, Санкт-Петербург), творческая лаборатория «Четвертая высота. Дети во взрослом мире»: «Дети Натана» по пьесе Ульриха Хуба (2010, Саратов), «Канская театральная лаборатория»: «Война и мир» по пьесе Марка Равенхилла (2010, Канск), «Драмдесант. Новая европейская драматургия»:"Танец «Дели» по пьесе Ивана Вырыпаева (2010, Псков), Фестиваль современной драматургии «Драма. Новый код» («ДНК»): «Фронтовичка» Анны Батуриной и «Запертая дверь» Павла Пряжко (2010, Красноярск), Творческая лаборатория современной драматургии"Семинар по поддержке театров малых городов России. «Мастера»: «RELOAD (перезагрузка)» по пьесе Ильи Тилькина (2011, Балаково), Фестиваль современной драматургии «Драма. Новый код» («ДНК»): «Язычники» Анны Яблонской и «Бог щекотки» Николай Рудковский (2011, Красноярск), Творческая лаборатория современной драматургии «Фронотвичка» Анны Батуриной (2011, Кемерово), Творческая лаборатория современной драматургии «Вешалка» — «Ипотека и Вера, мать ее» Егор Черлак. (2011, Красноярск)

С тобой на одном курсе учились Данила Козловский и Лиза Боярская. А ты на артиста или на режиссера учиться шел?

Я ехал в Россию из Израиля, где рос, заниматься театром — каким конкретно образом, я не знал. Просто хотелось быть в этой среде, потому что люди там решают серьезные философские вопросы. Но уже на первом курсе я понял, что мое — это, конечно, режиссура: самому какие-то процессы инициировать, создавать, организовывать. Благо курс был актерско-режиссерский, и у нас не было принципиально никакого разделения, каждый мог идентифицировать себя по собственному усмотрению. Но актерский опыт помогает мне в работе с артистами.

Ты ставишь им непростые задачи: твой выбор в искусстве — прогрессивный постдраматический театр.

История с перевоплощением в персонажа всегда казалась мне странной, нечестной и нелепой. Как сделать, чтоб артист оставался на сцене личностью и работал с персонажем как с объектом, не превращаясь в него? В нашей театральной школе такого нет. Я изобретал этот способ сам — как велосипед. А потом оказалось, что в европейском театре ему посвящено целое направление. Но я наработал методологию, которой успешно пользуюсь. Идеальное воплощение этого метода — то, как существует артист Макс Фомин в нашем спектакле «Топливо».

Это была первая премьера основанного тобой Pop-up театра, которому исполняется три года. Расскажи, как ты выдумал такую штуку — театр без собственных подмостков?

Это романтическая история. Моя жена Настя родила, и я отменил все поездки, чтобы быть рядом. Освободилось время, я позвал Макса, и мы начали прямо на диване репетировать «Топливо». Но встал вопрос — где его выпускать. Со своим спектаклем в чужой театр не придешь — значит, черт побери, нужно открывать собственный. Мы на месяц захватили второй этаж над модным тогда в Петербурге баром «Битник» — там хотели сделать ресторан, и этаж был в предремонтном состоянии, то есть абсолютно пустой. Быстро выпустили там спектакль, организовали первые большие гастроли московского Театра. doc, окупили небольшой бюджет продажей билетов. И поняли, что театр без привязки к месту — хорошая стратегия. Появились спектакли «Буковский в баре», «Задержанный» про Сергея Довлатова, который представляет собой бар-хоппинг по пяти кабакам на улице Рубинштейна.

Судя по всему, ты предпочитаешь ставить в барах.

Бары — моя любовь, надо делать то, что любишь, совмещать работу и удовольствие. И Петербург каким-то фантастическим образом стал барной столицей России. Тут высочайшая барная культура, и спектакли в барах — определенный ее срез. Когда мне предлагают эти спектакли куда-то привезти, я отказываюсь: хочется, чтоб они оставались частью питерской мифологии. Посмотреть на разведение мостов, сходить в Эрмитаж, увидеть белые ночи и напоследок уникальные спектакли в барах.

География твоих работ тем не менее гораздо шире: недавно ты поставил оперу в Перми — и она получила «Золотую маску».

Cantos — мой первый оперный спектакль. Идею его придумали композитор Леша Сюмак и худрук театра Теодор Курентзис. Это история поэта-модерниста Эзры Паунда, который к концу жизни, разочаровавшись и раскаявшись во многих своих поступках, замолчал. Cantos — это моноопера наоборот: центральный герой в ней — скрипка, а аккомпанементом является хор. Фантастика еще заключается в том, что это была не какая-то классическая опера, которая требует интерпретации или поиска нового подхода. Это была работа с живым композитором — прямо начиная с процесса написания музыкального текста.

Пермь — это же третья твоя малая родина, наряду с Петербургом и Израилем?

Да, я там жил до восьми лет. А мой дедушка был заместителем директора в том самом Пермском театре оперы и балета. Как-то раз я пошел в архив и нашел там его автобиографию, которую он писал при поступлении на работу. Мы жили совсем рядом. Слева от театра была квартира дедушки и бабушки, справа — моя и мамы. И в детстве меня по этому парку катали на коляске и водили в этот театр на спектакли. И когда я первый раз приехал на технический визит и вышел прямо на эту сцену, меня просто распирало от чувств, я улыбался во все лицо. Потому что оказался на сцене, на которую когда-то смотрел из зрительного зала ребенком.

Режиссер Семен Александровский

«Ритм, ритм жизни», — ответила я автоматически, повинуясь логике вопроса.

«У предыдущего поколения была цель жизни, у нашего — дело жизни, у следующего за нами есть стиль жизни. А у вашего что?.. » — с вызовом спрашивала главный редактор Марина Дмитревская.

Ритм. Ритм, ритм, ритм.

И это не самокритика и уж точно не приговор поколению. Скорее, наоборот — это самая суть: жизни, театра. Не чувствуешь пульсации сегодняшнего дня — не можешь быть современным художником. Да, наше поколение не формулирует (боже упаси) цели, не посвящает себя одному делу (не несет крест и не отстаивает идеалы), а стиль меняет, как одежду, — по сезонам. Однако мы чувствуем ритм этой эпохи. И своему прошлому легко и беззлобно говорим «не верю»: темам, идеалам, интерпретациям, «зернам», «сверхзадачам», подтекстам. Просто потому, что все это воспроизведено в неверной кодировке, на устаревшем носителе, на катастрофически малом количестве оборотов в секунду.

Так я имею наглость утверждать.

Поэтому я пишу о режиссере, который нашел свой почерк как раз в тот момент, когда почувствовал ритм сегодняшнего дня.

Семен Александровский, выпускник последнего курса Льва Додина, больше известен на российских театральных просторах от Сахалина до Москвы, меньше — здесь, в Питере. Между тем в режиссерской Лаборатории «ОN. ТЕАТР» идет один из лучших его спектаклей — «Заполярная правда», поставленный по пьесе, а вернее — по мотивам пьесы Юрия Клавдиева.

Только вот стиль и театральный язык режиссера Александровского сформировались, кажется, не на питерской почве, а в процессе многочисленных читок и лабораторий, охвативших территорию «от Москвы до самых до окраин». Сложился феномен режиссера, который за неделю лабораторного времени может создать законченный по форме и по мысли спектакль. Так выросли показанный в этом году в Москве на спецпрограмме «Золотой маски» и названный лучшим среди постановок малой формы на фестивале «Ново-Сибирский транзит» спектакль «Ипотека и Вера, мать ее» Красноярского ТЮЗа и «Про коров» в сахалинском «Чехов-центре». Но и спектакли, сделанные за стандартный репетиционный период, существуют в той же логике, что лабораторные.

Семена Александровского, как и его однокурсника Дмитрия Волкострелова, можно условно записать в минималисты от театра, хотя это обобщение, скорее всего, ничего нам не даст. Будучи менее радикальным, чем его коллега и однокурсник, в своих постановках Александровский гораздо более театрален: не чужд игры с различными стилями и жанрами (как в «Ипотеке») и с пространством («Парикмахерша», «Утюги», «Иллюзии»). Но есть в его режиссуре жесткие принципы, уводящие от привычных схем драматического театра. Герои его спектаклей почти всегда существуют в монологе, находятся в своем отгороженном пространстве. Взаимодействие их происходит не через реакции и актерские оценки, а через режиссерский монтаж этих монологов, которые становятся контекстом друг для друга. Часто режиссер выстраивает ритм действия так, будто управляет актерами, находящимися на сцене, с помощью звукорежиссерского пульта.

В спектакле по последней пьесе Вадима Леванова «Про коров», посвященной будням провинциального телевидения, герои с их репликами, историями, языком возникали на сцене в свете прожектора и тут же исчезали, будто оборванные на полуслове. Узнаваемые, актерски заостренные типы (работники и зрители самарских «Новостей») мелькали, как телевизионные каналы, переключаемые рукой невидимого субъекта. Так несколько наивная, но драматическая история о попытках провинциальных репортеров спасти умирающих коров из разорившегося хозяйства намеренно дедраматизировалась.

Журналисты, которые, несмотря на звонки сверху и угрозы закрыть канал, выпускают материал про умирающих коров в эфир, зрители, которые объединяют свои силы для их спасения и утверждают, что никакой интернет не заменит им самарских новостей, — в спектакле Семена Александровского это прекрасный уходящий мир провинциального ТВ, которому верят, на которое надеются и которое пытается во что бы то ни стало оправдать ожидания граждан. Однако это телевидение с его местечковыми сюжетами и проблемами уже так далеко от нашей реальности, что герои пьесы из лиц действующих превращаются чуть ли не в статичный пейзаж.

«Заполярная правда» выросла из эскиза на режиссерской лаборатории «ОN. ТЕАТР» 2010 года. Драматург Юрий Клавдиев на основе документального материала, собранного в Норильске (городе, где самый высокий уровень ВИЧ-инфицированных и наркозависимых), написал вполне традиционную по структуре пьесу, в которой четверо «вичевых» молодых людей живут в заброшенном доме и строят свое идеальное общество, основанное на христианских ценностях. Если учесть, что зимой обычная температура в Норильске −40 0С, понятно, что это скорее социальная сказка, чем пьеса, основанная на документальном материале. Таким же сказочным казался и первый эскиз Александровского по этой пьесе. Героиня Алены Бондарчук, интеллигентка с ВИЧ, просвещала гопника (Семен Александровский) и завязавшую наркоманку (Динара Янковская), а хлюпик по прозвищу Ленточный червь (Евгений Серзин) читал им проповеди в духе Иисуса Христа. Всему этому режиссер как будто бы верил, предлагая верить и зрителю. Прошло полгода, и «Заполярная правда» превратилась в совсем иного рода действие.

«Про коров». Сцена из спектакля. «Чехов-центр» (Южно-Сахалинск).
Фото И. Расторгуевой

«Заполярная правда». Сцена из спектакля. «ON. ТЕАТР».
Фото Е. Беликова

Д. Янковская (Света). «Заполярная правда». «ON. ТЕАТР».
Фото Е. Беликова