Сергей судейкин. Судейкин Сергей Юрьевич Sergei Sudeikin Судейкин сергей юрьевич художник

Серге́й Ю́рьевич (Георгиевич) Суде́йкин (1882, Санкт-Петербург - 1946, Найак, штат Нью-Йорк, США) - русский художник: живописец, график, художник театра. Муж балерины Ольги Глебовой и актрисы Веры де Боссе.

Родился в Санкт-Петербурге в семье подполковника Отдельного корпуса жандармов Георгия Порфирьевича Судейкина. С 1897 г. по 1909 гг. учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у А. Е. Архипова, А. С. Степанова, А. М. Васнецова, Н. А. Касаткина, Л. О. Пастернака.

Начало карьеры Сергея Судейкина как театрального художника связано с московским театром «Эрмитаж» в Каретном Ряду. Здесь в 1902 году совместно с Н. Н. Сапуновым он работал над оформлением оперных постановок, в т.ч. «Орфей» К. В. Глюка и «Валькирия» Р. Вагнера. В 1903 году с тем же Сапуновым иллюстрирует драму М. Метерлинка «Смерть Тентажиля».

В дальнейшем Судейкин оформляет постановки для Малого драматического, Русского драматического и театра Комиссаржевской в Петербурге.Помимо этого, как художник он сотрудничает с журналами «Весы», «Аполлон», «Сатирикон» и «Новый Сатирикон».

В 1904 году участвует в выставке «Алая роза». С 1905 года - участник выставок «Московского товарищества художников», «Союза русских художников» (1905, 1907-1909). В 1907 г. стоял у истоков символистского художественного объединения «Голубая роза ». Участник выставок «Венок-Стефанос» (1907, Москва), «Венок» (1908, Петербург).

В январе 1907 года женился на актрисе и танцовщице Ольге Глебовой. Свадьбе предшествовали несколько месяцев отнюдь не платонических отношений с поэтом Михаилом Кузминым, описанные последним в повести «Картонный домик». Так, 22 ноября 1906 г. тот занёс в дневник:

Один из организаторов и декоратор литературно-художественного кабаре «Бродячая собака». В 1912 году оформил спектакль «Изнанка жизни» по пьесе Х. Бенавенте в петербургском театре А. Рейнеке.

В 1915 году выполняет декоративные панно для театра-кабаре «Привал комедиантов». В конце 1915 года расстаётся с женой, Ольгой Глебовой-Судейкиной. В этом же году знакомится с актрисой Верой Шиллинг (урожденной Боссе) в марте 1916 года она переезжает к нему в Петербург. Их образы получили отражение в творчестве Михаила Кузмина («Чужая поэма», пантомима «Влюблённый дьявол»). Обе жены, он сам и Кузмин изображены С. Судейкиным на картине «Моя жизнь» 1916 года.

В 1917 г. Судейкин уезжает в Крым, живёт в окрестностях Алушты, затем в Мисхоре, в Ялте участвует в выставке, организованной С. К. Маковским, вместе с Н. Д. Миллиоти, С. А. Сориным и другими. В феврале 1918 г. женится на Вере Шиллинг, взявшей его фамилию. В апреле 1919 г. переезжает в Тифлис (1919 г.), где оформляет литературные кафе - «Химериони» и «Ладья аргонавтов».
В декабре 1919 г. переезжает в Баку, затем возвращается в Тифлис, затем в Батум.

В 1920 г. Сергей и Вера Судейкины эмигрируют во Францию, путь его лежит из Батума через Марсель в Париж. В Париже становится сценографом кабаре «Летучая мышь» Н. Ф. Балиева. В мае 1922 г. расстаётся с женой, Верой Судейкиной. В Париже оформляет два спектакля для труппы Анны Павловой. С труппой Балиева Судейкин приежает на гастроли в США (1922 г.) и обосновывается в Нью-Йорке.

Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →

Суде́йкин, Серге́й Ю́рьевич (Георгиевич) (1882, Санкт-Петербург - 1946, Найак, штат Нью-Йорк, США) - русский живописец, график, художник театра.

БИОГРАФИЯ ХУДОЖНИКА

Родился в Санкт-Петербурге в семье подполковника Отдельного корпуса жандармов Георгия Порфирьевича Судейкина. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1897-1909). Учился у А. Е. Архипова, А С. Степанова, А. М. Васнецова, Н. А. Касаткина, Л. О Пастернака (однако за демонстрацию на студенческой выставке весьма фривольного содержания рисунков, в манере, «не входившей в учебную программу», был отчислен сроком на один год вместе с М. Ф. Ларионовым и А. В. Фонвизиным).

C 1903 - продолжает обучение в мастерских В. А. Серова и К. А. Коровина.

Начало карьеры Сергея Судейкина, как театрального художника связано с московским театром «Эрмитаж» в Каретном Ряду, так в 1902 году совместно с Н. Н. Сапуновым он работает здесь над оформлением целого ряда оперных постановок в их числе «Орфей» К. В. Глюка и «Валькирия» Р. Вагнера.

В 1903 году он (также вместе с Н. Сапуновым) иллюстрирует драму М. Метерлинка «Смерть Тентажиля».

В дальнейшем Судейкин оформляет постановки для Малого драматического, Русского драматического и театра Комиссаржевской в Петербурге.

В 1904 г. - участвует в выставке «Алая роза».

1905 - участник выставок «Московского товарищества художников», «Союза русских художников» (1905, 1907-1909). 1907 - становится одним из создателей символистского художественного объединения «Голубая роза». Участник выставок «Венок-Стефанос» (1907, Москва), «Венок» (1908, Петербург).В январе 1907г. женится на актрисе и танцовщице Ольге Глебовой. 1911 г. - вступает в объединение «Мир Искусства». В этот период большое влияние на художника оказывает творчество К. А. Сомова. В 1912 г. оформил спектакль «Изнанка жизни» по пьесе Х. Бенавенте в петербургском театре А. Рейнеке.

Один из организаторов и декоратор литературно-художественного кабаре «Бродячая собака». 1915 г. выполняет декоративные панно для театра-кабаре «Привал комедиантов». В конце 1915 года расстаётся с женой, Ольгой Глебовой-Судейкиной. В этом же году знакомится с актрисой Верой Шиллинг (урожденной Боссе) в марте 1916 года она переезжает к нему в Петербург. Их образы получили отражение в творчестве поэта Михаила Кузмина: «Чужая поэма», и пантомима «Влюблённый дьявол». Обе жены изображены С. Судейкиным на картине «Моя жизнь» 1916 г.

В 1917 г. Судейкин уезжает в Крым, живёт в окрестностях Алушты, затем в Мисхоре, в Ялте участвует в выставке, организованной С. К. Маковским, вместе с Н. Д. Миллиоти, С. А. Сориным и другими. В феврале 1918 г. женится на Вере Шиллинг. В апреле 1919 г. переезжает в Тифлис (1919 г.), где оформляет литературные кафе - «Химериони» и «Ладья аргонавтов». В декабре 1919г. переезжает в Баку, затем возвращается в Тифлис, затем в Батум.

В 1920 г. Сергей и Вера Судейкины эмигрируют во Францию, путь его лежит из Батума через Марсель в Париж. В Париже становится сценографом кабаре «Летучая мышь» Н. Ф. Балиева. В мае 1922г. расстаётся с женой, Верой Судейкиной. В Париже оформляет два спектакля для труппы Анны Павловой. С труппой Балиева Судейкин приежает на гастроли в США (1922 г.) и обосновывается в Нью-Йорке.

В период с 1924 по 1931 годы активно работает над оформлением многих постановок для театра «Метрополитен Опера», (балеты И. Стравинского «Петрушка» (1925), «Соловей» (1926), оперы «Садко» Н. Римского-Корсакова (1930), «Летучий голландец» Р. Вагнера (1931), сотрудничает с труппами М. М. Фокина, Л. Ф. Мясина, Дж. Баланчина. Создает декорации к голливудскому кинофильму «Воскресенье» (1934-1935) по роману Л. Н. Толстого.

Работы художника находятся во многих известных российских и зарубежных музеях, таких как: Государственная Третьяковская галерея, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Государственный Русский музей,Саратовский художественный музей имени А. Н. Радищева, Бруклинский музей в Нью-Йорке и других.

ТВОРЧЕСТВО

Уже первые самостоятельные работы Судейкина с их романтической наивностью, перламутровыми тонами оказались близки художникам-символистам. Он иллюстрировал драму М. Метерлинка «Смерть Тентажиля» (1903), сотрудничал с журналом «Весы», участвовал в выставках «Алая роза» (1904) и «Голубая роза» (1907), «Венок- Стефанос» (1908).

Именно театрально-декорационное искусство стало главным делом художника. Он сотрудничал со многими театральными деятелями тех лет.

Во многом от сомовских «маркиз» отталкивался Судейкин в своих работах, также воспроизводивших пасторальные сцены галантной эпохи. «Пастораль» (1905), «Сад Арлекина», «Венеция» (обе 1907), «Северный поэт» (1909), «Восточная сказка» (начало 1910-х) — характерны уже сами названия картин Судейкина. Романтический сюжет нередко получал у него наивную, примитивно-лубочную трактовку, содержал элементы пародии, гротеска, театрализации.

Его натюрморты — «Саксонские фигурки» (1911), «Цветы и фарфор» (начало 1910-х) и др. — при всей их близости к натюрмортам А. Я. Головина также напоминают театральное действо, сценическую площадку. Тема театра не раз возникала в его живописи. Судейкин изображал балет и кукольный театр, итальянскую комедию и русское масленичное гулянье («Балетная пастораль», «Гулянье», обе 1906; «Карусель», 1910; «Петрушка», 1915; серия лубков «Масленичные герои», середина 1910-х, и др.). Судейкин (не без влияния своего друга К.А.Сомова) исповедовал некий «иронический символизм», превращая свои картины в живописные лубки на темы искусства, фольклора либо «прекрасной старины».

Эти красочные, почти что кукольные мини-спектакли с подчеркнуто «ненастоящими» фигурками и антуражем стали связующим звеном между его живописью и сценографией.

,
США США

Суде́йкин, Серге́й Ю́рьевич (Георгиевич) ( , Санкт-Петербург - , Найак, штат Нью-Йорк , США) - русский художник - живописец , график , художник театра.

Биография

Родился в Санкт-Петербурге в семье подполковника Отдельного корпуса жандармов Георгия Порфирьевича Судейкина . Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества ( –). Учился у А. Е. Архипова , А. С. Степанова , А. М. Васнецова , Н. А. Касаткина , Л. О. Пастернака (однако за демонстрацию на студенческой выставке весьма фривольного содержания рисунков, в манере, «не входившей в учебную программу», был отчислен сроком на один год вместе с М. Ф. Ларионовым и А. В. Фонвизиным).

Начало карьеры Сергея Судейкина, как театрального художника связано с московским театром «Эрмитаж» в Каретном Ряду , так в 1902 году совместно с Н. Н. Сапуновым он работает здесь над оформлением целого ряда оперных постановок в их числе «Орфей» К. В. Глюка и «Валькирия » Р. Вагнера .

В 1903 году он (также вместе с Н. Сапуновым) иллюстрирует драму М. Метерлинка «Смерть Тентажиля».

В дальнейшем Судейкин оформляет постановки для Малого драматического , Русского драматического и театра Комиссаржевской в Петербурге. Помимо этого, как художник он сотрудничает с журналами «Весы », «Аполлон », «Сатирикон » и «Новый Сатирикон».

Работы художника находятся во многих известных российских и зарубежных музеях, таких как: Государственная Третьяковская галерея , ГМИИ им. А. С. Пушкина , Государственный Русский музей , Саратовский художественный музей имени А. Н. Радищева , Бруклинский музей в Нью-Йорке и других.

Сергею Судейкину посвящено стихотворение Николая Гумилёва «Путешествие в Китай» .

Библиография

• Коган Д. Сергей Судейкин.- М., 1974.
• Энциклопедия искусства XX века /Сост. О. Б. Краснова. - М: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
• Художники русского зарубежья 1917-1939: Биографический словарь / Сост.: О. Л. Лейкинд, К. В. Махров, Д. Я. Северюхин. СПб.: Нотабене, 1999. С. 547-548.
• Боулт Д. Сергей Судейкин: Жизнь в ближней эмиграции // В. Э. Борисов-Мусатов и «Саратовская школа»: Материалы 7-х Боголюбовских чтений. Саратов, 2001. С. 161-165.
• Муза. Отрывки из дневника и другие тексты Веры Судейкиной (Стравинской) / См.: Experiment / IMRC. Vol. 13: Los Angeles, 2007.
• The Salon Album of Vera Sudeikin-Stravinsky / Ed. and tr. by J.E. Bowlt. Princeton: Princeton University Press, 1995.
• Судейкина В. Дневник 1917-1919. М.: Русский путь, 2006.

Напишите отзыв о статье "Судейкин, Сергей Юрьевич"

Примечания

Ссылки

• Джон Э. Боулт, профессор университета Южной Калифорнии, США

Отрывок, характеризующий Судейкин, Сергей Юрьевич

– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.

Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.

Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».

Карусель. 1910

СЕРГЕЙ ЮРЬЕВИЧ СУДЕЙКИН (1882-1946, Sudeikin ) – русский живописец, представитель символизма, один из виднейших мастеров круга «Голубой розы», выдающийся театральный художник.

Родился в Петербурге 7 (19) марта 1882 в семье жандармского полковника Г.П.Судейкина, убитого через год народовольцами. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества вместе с П. В. Кузнецовым, И. П. Крымовым, И. И. Сапуновым, М. Ф. Ларионовым - художниками, ставшими затем его товарищами по экспозициям "Голубая роза" (1907) и "Венок" (1908), сыгравшим значительную роль в истории русской живописи после "Мира искусствава". В Московском училище живописи, ваяния и зодчества учился у Константина Коровина . В 1909 поступил в петербургскую Академию художеств, где учился в мастерской Д.Н.Кардовского (до 1911). Судейкин был одним из организаторов выставки «Голубая роза» (1907), а также одним из членов-учредителей возрожденного «Мира искусства» (1910). Сергей Судейкин помещал графику в журналах «Весы», «Аполлон», «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Художник Жил в Петербурге, часто наезжал в Москву.

В 1907 году, в Москве открылась художественная выставка, называвшаяся «Голубая роза». Выставка была организована под покровительством журнала «Золотое руно», который издавался на средства крупного капиталиста Н. П. Рябушинского и объединял всех основных представителей русского символизма. Выставка «Голубая роза» была неоднородной. Если одна группа ее участников погружалась в символическую фантастику, то творческие стремления другой группы были одушевлены пульсом современного общественного уклада, поисками новой живописно-пластической системы, нового образного строя. К последней группе художников принадлежал и Сергей Юрьевич Судейкин.

В отличие от большинства других «голуборозовцев», Сергей Судейкин (не без влияния своего друга Константина Сомова) исповедовал некий «иронический символизм», превращая свои картины в живописные лубки на темы искусства, фольклора либо «прекрасной старины» (Гулянье , 1906, Третьяковская галерея ; В парке , 1907; Балет , 1910; обе работы – в Русском музее; серия собственно лубков Масленичные герои , середина 1910-х годов). В своих картинах Судейкин эстетизировал дворянско-усадебный быт пушкинских времен, с нарочитой лубочностью, сочетающей в себе острый гротеск, изображал ярмарки, балаганы, сценки из жизни провинциальных русских городов. Его станковые картины были импровизационными и зачастую воспринимались как эскиз театральной декорации («Гулянье», 1906; «Бабье лето», 1916). В живописных и графических работах Судейкина стилистика модерна сочетается с использованием приемов авангардистского искусства ("Карусель", 1910, част. собрание; илл. к кн. М. А. Кузмина "Куранты любви", 1910).

Судейкин активно работал в театре, начиная с оперной антрепризы С.И.Мамонтова в московском «Эрмитаже» (конец 1890-х годов). Оформил совместно с Н.Н.Сапуновым Смерть Тентажиля М.Метерлинка в постановке Всеволода Эмильевича Мейерхольда (студия на Поварской, 1905). Сотрудничал также с театрами: В.Ф.Комиссаржевской , Новым Драматическим, Малым и Камерным. В 1912–1913 принял участие в «Русских сезонах» С.П.Дягилева . Еще в начале 1900-х годов, увлекшись живописно-стилизаторскими идеями В. Э. Мейерхольда, Судейкин стал одним из главных исполнителей постановочных замыслов этого выдающегося режиссера. Мейерхольд утверждал в ту пору принципы условного театра, отталкиваясь прежде всего от символистской поэтики ранних пьес Метерлинка, которые, как он подчеркивал, «требуют крайней неподвижности, почти марионеточности». На первый план в этих постановках выдвигалось подчинение всего строя спектакля живописно-декоративной гармонии. Под воздействием этих идей Мейерхольда Судейкин написал декорации к метерлинковским спектаклям.«Смерть Тентажиля» (1905) в Студии на Поварской и «Сестра Беатриса» (1906) в Театре В. Ф. Комиссаржевской. Однако как художник-декоратор Судейкин в полную силу своего таланта проявил себя позднее, когда с конца 1910-х годов; помимо Мейерхольда, ему довелось сотрудничать с режиссерами, утверждавшими «чистую театральность», стилизацию.
Отказавшись от мягкости, «расплывчатости», блеклой цветовой гаммы декораций, присущей первому периоду его творчества, Судейкин пришел к полнокровной, сочной живописи, захватывающей зрителя эмоциональной стихией колорита.

Судейкин оформлял также оперетты, интермедии, фарсы. Легко и свободно импровизируя, этот талантливый художник мог мгновенно сделать из самого заурядного помещения пестрый маскарадный зал, расписать и украсить артистическое кабаре, сочинить костюмы для его гостей.

На заметку: На сайте по трудоустройству Rabotalux (сайт: www.rabotalux.com.ua) представлены вакансии ведущих компаний в Украине. Предложения по теме робота Харків находятся на отдельной странице. Здесь удобно искать работу в Харькове.

В 1917 Судейкин уехал в Крым, а затем перебрался в Тифлис (1919), где оформлял литературные кафе («Химериони» и «Ладья аргонавтов »). В 1920 переехал из Батума в Марсель. Судейкин был сценографом кабаре «Летучая мышь» Н.Ф.Балиева в Париже. Вместе с этой труппой прибыл на гастроли в США (1922) и обосновался в Нью-Йорке. Участвовал как художник во многих спектаклях (постановки театра «Метрополитен-опера», Л.Ф.Мясина, М.М.Фокина, Дж.Баланчина и т.д.), плодотворно развивая традиции «живописного театра» модерна.

Гуляние. 1906

Балет. 1910

Афиша гастролей театра "Летучая мышь"

Аллегорическая сцена.

Фарфоровые статуэтки. 1911

Вера де Боссе

Влюбленные при луне. 1910

Масленица.

Масленичный Петрушка.

Ночной праздник. 1905

Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 3. С-Я Фокин Павел Евгеньевич

СУДЕЙКИН Сергей Юрьевич

СУДЕЙКИН Сергей Юрьевич

7(19).3.1882 – 12.8.1946

Живописец, сценограф. Принимал участие в выставках «Союза русских художников», «Алая роза», «Голубая роза», «Золотое руно». С 1911 член «Мира искусства». Живописные полотна «Пастораль» (1905), «Балетная пастораль» (1906), «Гулянье» (1906), «Сад Арлекина» (1907), «Венеция» (1907), «Северный поэт» (1909), «Карусель» (1910), «Восточная сказка» (начало 1910-х), «Саксонские фигурки» (1911), «Цветы и фарфор» (начало 1910-х), «Петрушка» (1915) и др. В конце 1890-х работал в Московской частной опере С. Мамонтова, в 1900–1910 оформлял спектакли в Новом драматическом театре, Камерном театре, театре В. Ф. Комиссаржевской. С 1912 в антрепризе С. Дягилева. Оформлял помещения литературно-артистических кафе «Бродячая собака» и «Привал комедиантов», был автором эскизов декораций и костюмов к постановкам названных кабаре. Прототип одного из персонажей повести М. Кузмина «Картонный домик». Муж художницы О. Глебовой. С 1920 – за границей.

«Одетый со вкусом, причесанный, в цветном жилете, с глазами совы, как слепой, круглолицый и бледный брюнет этот с бритым лицом, привскочив, остро схватил мысль, развивая ее очень странно; внезапно, с достоинством важным, с рукой, точно муху поймавшей, умолкнув, стоял неподвижно, внимая себе, сморщив бровь: ухо, ум! Он серьезничал; но в смешноватой игре его мыслей рождались какие-то бредики» (Андрей Белый. Между двух революций ).

«Любил комфорт, любил блистать в салонах, во всем любил изысканность, и в манере держать себя у него постоянно было что-то вызывающее.

Судейкин был замечательный художник. Он первый узаконил, например, сочетание ярко-зеленых тонов с ярко-красными. К тому же он любил самую пышность красок, их торжественность и праздничность и во всем – большие, доходящие даже до грандиозности, размеры. В театральном же смысле этого слова он был, по-моему… чрезмерно эгоистичен, особенно по отношению к актеру.

…Он был одет всегда как денди и очень любил одевать свою жену; когда же он бывал на людях, у него появлялась даже особая, весьма неприятная манера цедить слова сквозь зубы и смотреть на всех сверху вниз, снисходительно бросая какие-то малозначащие фразы. И тут же наступали, однако, и такие моменты, когда Судейкин все это вдруг с себя сбрасывал, и тогда перед вами оказывался настоящий художник и увлекательный человек. Таким бывал он в работе, когда одевал свой синий рабочий халат и с необыкновенной порывистостью и напряженностью, как бы шутя, бросал на полотно свои пышные, фантастические и в то же время изысканно-гармоничные краски. Только болезненная, подчеркнутая эротичность, часто жуткая до безумия, отталкивала лично меня от живописи Судейкина в целом» (А. Мгебров. Жизнь в театре ).

«Передо мной картины Судейкина: вот – чудесный, полный поэзии, радости и юмора, мир старинных пейзажей, дворянских угодий, хороводов под зеленой сенью рощи, жеманных молодых людей, влюбленных в сельских красавиц: оживший мир беспечной прелести и любви, над которым Купидон, выхоленный в бабушкиных перинах, натягивает свой лук. Вот – ярмарки, балаганы, Петрушка, катанье под Новинским, где все пьяным-пьяно, где на тройке пролетают румяные купчихи, а курносый чиновник, томясь от вожделения, глядит им вслед. Вот – жарко натопленные мещанские горницы, кабинеты в трактирах, с окошком на церковный двор, непомерные бабищи, рассолодевшие девки, половые с каторжными лицами, и тот же… чиновник утоляет вожделение за полбутылочкой рябиновки. Вот – упившийся сладострастием и ленью Восток – Грузия, Персия, Армения. Вот, наконец, портреты современных нам лиц, взятые в какой-то особой, таинственной, жуткой их сущности.

Стоишь, очарованный этим несравненным поэтом, насмешником, мистиком, могучим и яростным колористом, и спрашиваешь – из каких глубин выросло это искусство?

…Определить этого поэта-живописца, то русского Ватто, то суздальского травщика, так же трудно, как трудно выразить словом славянскую стихию: какое-то единственное сочетание противоречий» (А. Толстой. Перед картинами Судейкина ).

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Вера в горниле Сомнений. Православие и русская литература в XVII-XX вв. автора Дунаев Михаил Михайлович

Из книги Загадки антропологии. автора Низовский Андрей Юрьевич

НИЗОВСКИЙ Андрей Юрьевич Загадки антропологии О книге В этой книге нет готовых ответов на сложнейшие вопросы происхождения и развития человеческого рода. Опираясь на обширное собрание фактов, многие из которых до сих пор не публиковались на русском языке, автор

Из книги Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 1 автора Битов Андрей

Из книги 1000 мудрых мыслей на каждый день автора Колесник Андрей Александрович

Михаил Юрьевич Лермонтов (1814–1841) поэт... Была без радости любовь, разлука будет без печали. ... Жизнь – вечность, смерть – лишь миг. ... Тот самый пустой человек, кто наполнен собою. ... Из двух друзей один всегда раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не

Из книги История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие автора Кузьмина Светлана

Из книги Говорят что здесь бывали… Знаменитости в Челябинске автора Боже Екатерина Владимировна

Из книги История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции автора Петелин Виктор Васильевич

Из книги Чёрная кошка автора Говорухин Станислав Сергеевич

Из книги От каждого – по таланту, каждому – по судьбе автора Романовский Сергей Иванович

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И автора Фокин Павел Евгеньевич

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 3. С-Я автора Фокин Павел Евгеньевич

ГЕДРОЙЦ Сергей аллоним, взято имя умершего брата; наст. имя Вера Игнатьевна;26.3(7.4).1876, по другим сведениям 1870–1932Врач, поэтесса, прозаик. Член 1-го «Цеха поэтов». Публикации в журналах «Северные записки», «Современник», «Заветы», «Вестник теософии», «Альманах муз». Сборники

Из книги Когда рыбы встречают птиц. Люди, книги, кино автора Чанцев Александр Владимирович

ГЛАГОЛЬ Сергей см. ГОЛОУШЕВ Сергей Сергеевич

Из книги автора

ДЯГИЛЕВ Сергей Павлович 19(31).3.1872 – 19.8.1929Театральный и художественный деятель, один из основателей и редакторов журнала «Мир искусства». Организатор «Русских сезонов» в Париже.«Элегантный, не совсем, но почти „барин“, с примесью чего-то другого, с тяжелым и довольно

Из книги автора

СЕРГЕЙ ГЛАГОЛЬ см. ГОЛОУШЕВ Сергей Сергеевич

Из книги автора

СОЛОВЬЕВ Сергей Михайлович 13(25).10.1885 – 2.3.1942Поэт, литературный критик, переводчик, мемуарист. Публикации в журналах «Весы», «Золотое руно», «Вопросы жизни», в сборниках «Свободная совесть». Поэтические книги «Цветы и ладан. Первая книга стихов» (М., 1907), «Crurifragium. Поэмы и