Сергей воронин. Сергей воронин - на своей земле

Сергей Воронин

На своей земле

Часть первая

Степан Парамонович сидел в конце кузова пятитонной машины на горбатом сундуке. От сильной тряски вещи с передка сползали, и железная кровать придавила ноги так, что терпенья не хватало. Степан Парамонович все больше поджимал под себя ноги, но кровать все равно их доставала. Это бы еще ничего, все дело было в сынишке - он лежал у Степана Парамоновича на коленях и отчаянно орал, открывая круглый розовый рот. Ему только вчера исполнилось три месяца. «Может, он желает груди»? - тоскливо подумал Степан Парамонович и, хотя понимал, что в такой тряске кормить невозможно, все же крикнул жене.

Елизавета Ивановна Щекотова стояла, крепко вцепившись в крышу кабины и, не отрываясь, глядела вперед. В обе стороны от дороги рос сосновый высокий лес. На старых деревьях, густо обвешанных коричневыми шишками, щелкали крючконосые клесты. Елизавета тревожно оглядывалась по сторонам. От самой станции тянулся лес. Местами он был опутан колючей проволокой, обгорелый, черный, местами изрезан рвами, и казалось, не будет конца этой суровой дороге. До сих пор вся жизнь Елизаветы Ивановны проходила на широких просторах, где землю взглядом не окинешь. А тут?..

Машина ныряла с холма на холм. Неожиданно в низине блеснуло голубое озеро. Над озером кружились утки. Озеро медленно проплывало, кланяясь камышами. Елизавета раздраженно отвернулась. Что ей озеро, если земли, настоящей земли, еще не видно? Выскочил из-за поворота громадный валун. Он величаво повернулся, провожая машину. «Камень да лес, камень да лес», - все больше тревожась, прошептала Елизавета Ивановна.

Лиза, возьми ребенка!

«Как же здесь жить-то? И дернул чорт уехать! Не жилось в Клиницах…» И вдруг лес расступился, показались блеклые пожелтевшие поля. Они были разрезаны на узкие полосы, словно холсты. И вдоль каждого ряда весело курчавилась верба.

«А ведь это межи!» - удивленно подумала Елизавета. - Степан, посмотри-ка, земля! - не оборачиваясь, крикнула она мужу и тут же добавила. - Деревня!

На бугре показались дома. Сначала деревня была как деревня, дома стояли кучно, но потом они поползли в разные стороны. Только на самой вершине тесно жались друг к другу три домика, словно о чем-то сговариваясь. «Вот так деревня, - удивленно подумала Елизавета. - Какой же дом наш? Уж не тот ли, под зеленой крышей? Да ну, куда его! Вон, дальше, с кирпичным фундаментом, много лучше. В пять окон. Поди-ка, он и есть. И уполномоченная стоит возле. А Степанида уже из окна смотрит. Ох, и дом у нее! Лучше всех домов. Говорила, надо первыми ехать. Вот теперь все дома и порасхватали».

Машина замедлила ход. Уполномоченная райисполкома прыгнула на крыло пятитонки, и дом с кирпичным фундаментом остался позади.

Товарищ! - перегнулась из кузова Елизавета. - Кому этот дом, с кирпичным низом?

Школа! - ответила уполномоченная.

А где же наш дом? Учтите, мой муж - бывший председатель колхоза. Он, наверно, и здесь будет председателем.

Вот ваш дом!

Весело блестел на солнце чистыми стеклами дом, который ожидал Щекотовых. Позади стояла пристройка. Во дворе, под зонтиком, виднелась цементная труба. «Колодец, наверно», - подумала Елизавета и выпрыгнула из кузова.

Елизавета! - запоздало крикнул Степан Парамонович, но жена уже скрылась в сенях.

Давайте ребенка, - протянула руки уполномоченная и привстала на носки.

Степан Парамонович отдал охрипшего сына. «Чортова кровать» - проворчал он, вытаскивая обеими руками омертвевшую ногу.

Елизавета бегала по комнатам. Ей все надо было знать. Как будто дом и неплох: комнаты большие да еще кухня. Экая досада, печь маловата. Вот дома была печь! Недаром русской зовется, хоть впятером завались - выдержит. А это разве печь? Зато плита хороша, с конфорками.

Все бы ничего, да печь мала, - порывисто обернулась Елизавета.

Тут все печи такие, - сказала уполномоченная, покачивая ребенка.

Ну что ж! А мы не желаем под чужой манер жить. - И, хлопнув подолом о голенища кирзовых сапог, Елизавета стала осматривать плиту.

Солнце врывалось в окна, и на желтом крашеном полу лежали две солнечных рамы. Степан Парамонович ходил от окна к окну. В низине протекала узкая река. За ней поднимался пологий холм с одинокой сосной. Под окном прыгали по ольховым веткам маленькие синички. «Такие же и у нас в Ярославской, - подумал Степан Парамонович, - речка похожа на Обнору». Потом он прошел в соседнюю комнату. В углу стояла маленькая изразцовая голландка. Он открыл дверку. Кто-то уже позаботился - в топке уютно потрескивали дрова.

Спасибо вам, товарищ Синицына, - степенно произнес Щекотов, обращаясь к уполномоченной.

Рано благодаришь! Сначала пристрой осмотри, - сказала Елизавета.

А что пристрой? - встревожился Степан Парамонович.

А посмотри!

Смотреть пошли все. Впереди Елизавета, за ней Синицына и, припадая на правую ногу, Степан Парамонович. Хлев оказался в полном порядке, если не считать выбитого стекла да поломанной кормушки.

Ну и что? - улыбнулся Щекотов. Ему нравилось, что жена так ревниво присматривается к новому хозяйству.

А ничего. Еще неизвестно, какой подпол, - и она понеслась обратно в дом. На ходу оглянулась: - Осмотри колодец! - крикнула она мужу и скрылась.

Деловая у вас жена, - заметила уполномоченная.

Сами понимаете, ей хозяйствовать.

Так я ничего, не в осужденье.

Щекотов заглянул в колодец, увидал глубоко внизу кусочек неба и свою голову в черной фуражке. Из колодца тянуло холодной сыростью.

В доме со звоном распахнулись рамы.

Степан, неси ребенка, кормить буду!

Ну, все в порядке, - улыбнулся Щекотов.

Что в порядке? - передавая ребенка, спросила Синицына.

Приняла дом. Иначе б и сына кормить не стала. Она у меня такая. Понятно, нет?

Понятно, - улыбнулась уполномоченная.

Сынишка, вскидывая от удовольствия розовую ногу, сосал грудь. Степан Парамонович, кряхтя, втаскивал вещи.

Где будем спальню делать - в передней аль во второй?

Известно, во второй. В передней стол обеденный.

Прихрамывая, он протащил боком железную кровать. Вошла Степанида Максимовна, круглолицая женщина, с волосатой родинкой на щеке. Поздравив Щекотовых с новосельем, села на табуретку и нараспев сказала:

А уж у меня, у меня-то как чисто. Душа радуется. Будто солнышко по углам сидит. Так все и светится.

,
Российская Федерация

Гражданство:

СССР СССР → Россия Россия

Род деятельности: Направление: Жанр: Дебют:

«Таёжник» (1944)

Премии: Награды:

Сергей Алексеевич Воро́нин (1913-2002) - советский прозаик.

Биография

В 1947 году вышел его первый сборник рассказов. В 1951-1952 годах ему было поручено заведовать ленинградским корпунктом «Литературной газеты» . В 1957-1964 годах главный редактор журнала «Нева» . В 1969 году был среди писателей, выступивших против журнала «Новый мир» .

Творчество

В своем первом рассказе «Таёжник» (1944) описывает сибирских золотоискателей. Известность принесла Воронину его повесть о колхозной жизни во время войны «Ненужная слава» (1956). «Воронин описывает большей частью отдельные ситуации и эпизодические явления; более объёмные описания взаимосвязи событий ему не даются. Качество прозы Воронина очень различно; порой читателю мешают растянутость и избыток разговорной лексики и синтаксиса (даже не в прямой речи), а порой эта проза глубоко захватывает читателя». (Вольфганг Казак) Повесть Воронина «Жизнеописание Ивана Петровича Павлова» (1984), вопреки распространенному мнению, нельзя в полной мере признать документальной. Например, ошибочно описаны отношения Павлова и его друга и земляка со студенческих лет Н. С. Терского, а также характер последнего. В частности, сцена где Терский предлагает Павлову совместно эмигрировать в Швецию, и где они поссорились и расстались навсегда, не соответствует действительности. По свидетельству зятя Терского - А. А. Калачева, Терский никуда не эмигрировал, продолжал проживать в Санкт-Петербурге (Ленинграде), оставался другом Павлова до своей смерти, часто навещал его, вместе со своей женой Ф. И. Терской (ур. Кондаковой). Павлов дарил Терскому свои книги, в том числе, в 1923, 1927 г.г. с дарственной надписью «Земляку и другу Николаю Сергеевичу Терскому».

Книги

• Встречи, 1947
• На своей земле. В 2-х кн., 1948-52
• Ненужная слава, 1956
• Две жизни, 1962
• Роман без любви, 1968
• Стук в полночь, 1972
• Деревенские повести и рассказы, 1974
• Родительский дом, 1974
• Камень Марии, 1977
• Встреча на деревенской улице, 1980
• Зимовка у подножия Чигирикандры. Рассказы. 1980
• Жизнеописание Ивана Петровича Павлова. Документальная повесть, 1984
• Рассказы и сказки, 2013, Спб, издательство Речь,ISBN 978-5-9268-1481-8

Киносценарии

• - Всего дороже
• - Дом напротив
• - До будущей весны
• - Эхо далёких снегов

Награды и премии

• Государственная премия РСФСР имени М. Горького (1976) - за книгу «Родительский дом»
• орден Трудового Красного Знамени (12.07.1988)
• медали

Напишите отзыв о статье "Воронин, Сергей Алексеевич"

Литература

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .

Примечания

Ссылки

• Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.

Отрывок, характеризующий Воронин, Сергей Алексеевич

– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.

– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m"aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c"est l"estomac… dites que c"est l"estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.

Сергей Алексеевич Воронин

Воронин Сергей Алексеевич (р. 30.06.1913), писатель. Родился в г. Любим Ярославской обл. в семье крестьян. Окончил фабрично-заводское училище. Был токарем, геологом, журналистом. В 1947 опубликовал книгу рассказов «Встречи». Людям колхозной деревни посвящены роман «На своей земле» (Кн. 1-2, 1948-52), повесть «Ненужная слава» (1955). Воронин - автор сборников рассказов «Дом напротив» (1954), «В паводок» (1958), «Второй цвет» (1958). Гл. редактор журнала «Нева» (с 1957), в котором развивал идеи народности и патриотизма.

С к. 60-х Воронин месяцами живет в старой русской деревне на берегу Чудского озера. Рассказы и повести от обитателя этих мест выражают новые грани в трактовке «деревенской» темы в прозе 70-80-х («Родительский дом», «Проездом», «Бормотуха», «Родня», повести «Милый ты мой…», «Отпуск в Кузелеве»). «…Воронин решал по существу те же вопросы, которые занимали тогда “деревенскую прозу”. И прежде всего - вопрос о судьбах деревни (центральный для “деревенской прозы”), о тех важнейших нравственно-социальных процессах, которые там идут».

В 1984 Воронин создает документальную повесть «Жизнеописание Ивана Петровича Павлова» о судьбе великого русского ученого.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Писатель XX века

Воронин Сергей Алексеевич - прозаик, публицист, критик.

Родители - крестьяне. Раннее детство отложилось в памяти теплом и светом родительского дома. Мать, отец и бабушка, приохотившие его к народным сказкам, посеяли те зерна, из которых проросло доброе, светлое отношение к жизни, ставшее приметой творчества будущего писателя. Последующие годы были ознаменованы постоянными переменами мест жительства.

В 1918 отец Воронин, уполномоченный Петрокоммуны, был направлен на Алтай за хлебом для голодающего Петрограда. Командировки отца (Алтай и Сибирь, Приуралье и Поволжье) стали маршрутами детства Воронин, открывавшими мальчику жестокие реалии революционного времени.

В 1922 вернулись в Петроград. Здесь Воронин окончил школу, фабрично-заводское училище, работал токарем на Адмиралтейском и Металлическом заводах. Мечта об образовании привела его на подготовительные курсы, по окончании которых он поступил в Горный институт (г.Вольск). Мысль о том, что всю жизнь придется быть авиатехником, угнетала: «Нет, я не буду учиться. Не могу. На другой день в роте было собрано партийное собрание и меня исключили из кандидатов в члены партии. После этого я был отчислен из училища» (Время итогов. С.36). Из Вольска Воронин вернулся в Ленинград, работал токарем на заводе «Молодой ударник», затем - младшим техником в Лентранспроекте, откуда протянулись новые жизненные маршруты - экспедиции изыскателей железнодорожных трасс на Дальнем Востоке, Урале, Волге, на Кавказе. В изыскательских партиях Воронин пробыл 8 лет.

Первой пробой пера были стихи и драматические сценки, которые читались и разыгрывались на самодеятельной сцене. Первоначальные литературные знания и навыки творческой работы он получил в литературных кружках при Доме культуры им. Промкооперации и на литературных курсах в Доме писателей им. В.В.Маяковского. Воронин посещал также Литературный рабочий университет, слушал лекции по истории и теории литературы. В эти годы он встречался с К.Фединым, М.Зощенко, Н.Тихоновым, В.Шишковым и др. профессиональными литераторами. Первым наставником Воронина был Вс.Рождественский. Важную роль в творческом самоопределении начинающего писателя сыграла работа в газете «Смена», закрепившая навыки оперативности и лаконизма в литературной работе.

Первая книга Воронина «Встречи» (в нее вошли рассказы, публиковавшиеся ранее в журнальной и газетной периодике Ленинграда) появилась в 1947. Критика отмечала рассказы «Таежник» (1944), «Возвращение», «Мать» (оба - 1946), в которых проявилось умение в живом слове показать факты и коллизии действительной жизни.

Увиденное и пережитое Ворониным выливается в замысел романа «Изыскатели». Написанный роман не был опубликован: «...как хорошо, что в редакции "Звезды" его "зарезали", иначе бы погибла та книга, которая получила название "Две жизни", написанная мною через семнадцать лет после первого варианта» (Время итогов. С.66).

В 1947 выходит новый роман Воронина «На своей земле», который не стал творческим достижением писателя.

Книга оказалась в ряду произведений, где колхозная жизнь изображалась под знаком идеализации и лакировки («Кавалер Золотой Звезды» С.Бабаевского, «От всего сердца» Е.Мальцева, «Жатва» Г.Николаевой и др.), хотя ее сюжет и был навеян событиями, происходившими на глазах Воронина - корреспондента «Смены»: заселение пустующих земель Карельского перешейка крестьянами Ярославской, Вологодской и других областей коренной России.

В 1950-е получила широкое признание повесть «Ненужная слава». «Это повесть из колхозной жизни,- отмечал В.Овечкин,- написанная без всяких шаблонов, очень по-своему, в строгой, в смысле точности и простоты языка, манере. В повести всего листа два, но, когда перевернешь последнюю страницу, чувство такое, будто прочитал роман страниц на шестьсот. Это - от большой, раздумчивой темы, от богатства мыслей и чувств, от широты ассоциаций, от подтекста» (Овечкин В. Колхозная жизнь и литература // Жизнь колхозной деревни и литра. М., 1956. С.18).

В 1957 Воронин возглавил журнал «Нева»; в условиях жесткого идеологического контроля Воронин последовательно отстаивал народность и гуманизм как главные ценности литературы. Публикация в «Неве» 2-й книги «Поднятой целины» явилась важной вехой в работе журнале, а встречи с М.А.Шолоховым незабываемой страницей вписались в биографию Воронина.

Особое место среди произведений 1960-70-х занимает роман «Две жизни» (1961), написанный в форме дневника от лица Алеши Коренкова, техника-изыскателя, в котором угадываются некоторые черты самого автора. Принятый начальником строительства Градовым проект прокладки в тайге трассы предполагает возможные просчеты и ошибки: «Да-да, мы первооткрыватели, и у нас могут быть ошибки. Не исключены и жертвы». Рабочий Перваков корректирует эти рассуждения Градова: «А кто же вам дал право идти с жертвами и ошибками?..- Нету такого права».

Творческая индивидуальность Воронина наиболее полно и ярко проявилась в жанре рассказа. В событиях и фактах, составляющих жизнь обыденную и на первый взгляд незаметную, угадывается скрытый смысл происходящего, социально-психологический подтекст слов и дел человеческих («Счастье», «Тамань», «В ее городе», «Чужое письмо» и др.). О любви торжествующей, побеждающей эгоизм и малодушие, поведано в рассказах «Зимовка у подножия Чигирикандры», «На трассе бросового хода». Воронин выступает и как сатирик. Рассказ «Ночные страхи», повести «Заброшенная вышка», «Деревянные пятачки» стали заметной страницей сатирической прозы 1970-80-х.

С конца 1960-х Воронин месяцами живет в старой русской деревне на берегу Чудского озера. Рассказы и повести Воронина об обитателях селений по берегам Чудского озера обнаружили новые грани в худож. трактовке «деревенской» темы в прозе 1970-80-х («Родительский дом», «Проездом», «Бормотуха», «Родня», повести «Милый ты мой...», «Отпуск в Кузелеве»). «...Воронин решал по существу те же вопросы, которые занимали тогда "деревенскую прозу". И прежде всего - вопрос о судьбах деревни (центральный для "деревенской прозы"), о тех важнейших нравственно-социальных процессах, которые там идут и которые, в свою очередь, выдвигают новые, еще более широкие проблемы» (Емельянов Л.- С.197-198).

В 1976 за книгу «Родительский дом» Воронину была присуждена Государственная премия им. М.Горького.

В 1984 Воронин создает документальную повесть «Жизнеописание Ивана Петровича Павлова» о судьбе великого русского ученого. Добрый и открытый взгляд Воронина на мир проявился в его рассказах и сказках для детей: «Жако», «Девять белых лебедей», «Моя береза», «Необыкновенная ромашка» и др.

В 1987 вышла книга «Время итогов», в которую вошли материалы, представившие В. как публициста и критика, неравнодушного к событиям и проблемам общественно-литературной жизни, очерки и заметки о встречах с писателями-современниками, рецензии и интервью.

В сборнике «Мы никому не нужны» (1998) собрана поздняя проза Воронина. В значительной мере она философична, раздумчива. «Во множестве рассказов узнается прежний Сергей Воронин, с его душевной болью за судьбы русских женщин, с его сочувствием человеку, страдавшему и нередко обиженному» (Кречетов В.Н.- С.32).

А.И.Хватов

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 428-430.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

СС: в 3 т. / вступ. статья Л.Емельянова. М., 1981;

Ради земли своей: повести и рассказы. М., 1983;

Единственная ночь: роман, повести, рассказы / вступ. статья Ю.Петровского. П., 1983;

Жизнеописание Ивана Петровича Павлова: документальная повесть. Л., 1984;

Остров Любви: повести и рассказы. Л, 1985;

Время итогов: рассказы, очерки, статьи. Л., 1987;

В ожидании чуда: рассказы / вступ. статья Л. Фоменко. Л., 1988;

Заброшенная вышка: роман, повести / послесл. В.Кречетова. М., 1989;

Тихие люди: Повести и рассказы. Л., 1989.

Литература:

Емельянов Л.И. Сергей Воронин: Очерк творчества. Л., 1983;

Кречетов В.И. Уроки доброты // Верность выбора: Литературно-критические статьи. М., 1986. С.40-70;

Помозов Ю.Ф. Знал, видел, разговаривал: Рассказы о писателях. Л., 1985. С.123-142;

Ростовцев Ю. Пусть чаще побеждает доброта... // О литературе для детей. Л., 1979. Вып.13. С.65-80;

Хватов А.И. Пути народности и реализма. Л., 1980. С.333-343;

Кречетов В.Н. Яйцо Леды. СПб., 2003. С.28-33.