Щукин коллекционер меценат биография. Расшифровка как щукин и морозов собирали французскую живопись
/ Друзья Матисса / Сергей Иванович Щукин
Сергей Иванович Щукин называл Матисса «современным Микеланджело» - то ли ирония это была, то ли правда, известно только ему самому. Московский купец и коллекционер, горячо любивший французскую живопись, прикипел душой к работам художника с первого взгляда.
«Радость жизни»: из холста в реальность
Весной 1906 года он увидел холст «Радость жизни» и захотел познакомиться с художником. Это был идеалистический пейзаж в красно-желтых цветах, на фоне которого были изображены фигуры танцующих и предающихся любви обнаженных тел. Эта работа тронула Щукина.
В те времена картины Матисса мало кому нравились. Его называли грубым, нахальным недоучкой, но все же именно Матисс привлек внимание Щукина. Коллекционер настолько увлекся, что начал переписываться с художником, хотя прежде довольствовался покупкой полотен у торговцев.
Щукин выкупил 37 работ Матисса и отправил художнику столько же посланий. Сергей Иванович покупал картины, забирая их прямо из мастерской, иногда это были незаконченные, а то и едва начатые работы.
Особняк мецената Сергея Ивановича Щукина, зал Матисса
Летом 1908 года коллекционеру приглянулась свежая картина «Игра в шары» и два полузаконченных натюрморта. Работая над последним, Матисс чуть не разорился. Это было огромное полотно (два метра в длину) под названием «Красная комната» , с изображением женщины, накрывающей стол. Художник писал фрукты с натуры, которые купил в Париже за немалые деньги. Чтобы они медленнее портились, Матисс все время проветривал помещение, из-за чего ему пришлось работать в пальто и перчатках всю зиму.
Идеальный патрон
Матисс считал Щукина своим «идеальным патроном», так как после знакомства с ним художник забыл о долгих годах нужды. Сергей Иванович просил извещать о каждой новой работе - редко кто так следил за творчеством мастера!
В издательстве «СЛОВО» вышел внушительный том «Сергей Щукин и его коллекция» . Он написан исследователем и биографом легендарного коллекционера Наталией Семеновой , бывшей и одним из инициаторов и консультантов прогремевшей выставки в Париже в прошлом году.
Как утверждается в аннотации, это первый полный иллюстрированный каталог знаменитого собрания. С разрешения издательства ARTANDHOUSES публикует главу, посвященную знакомству Сергея Щукина с творчеством Анри Матисса и дальнейшим отношениям художника и коллекционера.
«Матисс стал самым сильным, «до конца так и не изжитым» щукинским увлечением. Сергей Иванович влюбился в художника с первого взгляда. Живопись Матисса мало кому тогда нравилась. О нем говорили, что он «бесформенный», «грубый», «наглый», «нахальный недоучка, взбитый парижской рекламой» и т. д. Уж если французы, как заметил Аполлинер, были «готовы забросать камнями одного из наиболее пленительных художников современной пластики», что тогда говорить о русских.
Увидев весной 1906 года на Салоне независимых большой холст «Радость жизни», коллекционер захотел познакомиться с автором и попросил Амбруаза Воллара устроить встречу с мсье Матиссом. Странная картина: танцующие, музицирующие и предающиеся любви фигуры на фоне идиллического пейзажа - классический сюжет пасторали, интерпретированный в духе фовизма, тронула его до глубины души. «Именно в этой картине Матисс впервые отчетливо воплотил свое намерение исказить пропорции человеческого тела, чтобы гармонизировать простые смешанные с одним только белым цвета и усилить значение и смысл каждого цвета, - говорила первая почитательница художника американская писательница Гертруда Стайн. - Он использовал искажение пропорций так же, как в музыке используют диссонанс… Сезанн пришел к свойственной ему незавершенности и к искажению натуры по необходимости, Матисс сделал это намеренно».
У художника, писавшего картины с оптимистическими названиями, карьера живописца долго не складывалась: 37-летний Анри Матисс безуспешно пытался зарабатывать ремеслом живописца - семья существовала на средства жены. Появление русского коллекционера-миллионера в мастерской на набережной Сен-Мишель в мае 1906 года всё изменило. В лице Щукина Матисс нашел «идеального патрона», а Щукин в Матиссе - «художника будущего». Семь лет они будут неразлучны: один будет писать картины, а другой их покупать.
Зал Матисса (Розовая гостиная) в особняке С. И. Щукина
около 1912
Будущий реформатор живописи в юности и не помышлял об искусстве. Сын торговца средней руки, родившийся в провинциальном городке Като-Камбрези на северо-востоке Франции, изучал право и даже начал работать по специальности. Сидение в адвокатской конторе особой радости не приносило. Писать маслом он впервые попробовал в 20 лет - томился после операции в больнице, не зная, чем бы себя занять. Краски принесла мать, и тут с ее сыном случилось настоящее наваждение. «Когда я начал писать, я почувствовал себя в раю…» - вспоминал свои ощущения Матисс. Он уговорил отца отпустить его, уехал в Париж и поступил в Школу изящных искусств к Гюставу Моро, который вскоре произнес пророческую фразу: «Вам суждено упростить живопись». Матисс же ни о каких переворотах не думал и добросовестно писал натюрморты, отдавая дань бывшему на излете импрессионизму. Год за годом его колорит делался всё насыщеннее, и наконец сумрачная гамма ранних «темных картин» вспыхнула. В 35 лет он открывает для себя возможности цвета: в группе молодых живописцев, которым после появления на Осеннем салоне 1905 года дадут прозвище Les fauves (дикие), он признанный лидер.
Щукин влюбился в живопись Матисса всем сердцем раз и навсегда. Увлечение оказалось настолько сильным, что он вступил с художником в переписку. Сергей Иванович купит 37 матиссовских полотен и отправит мэтру столько же писем. Картины он будет покупать прямо в мастерской, беря не только законченные, но и едва начатые полотна. После знакомства с Щукиным жизнь Матисса кардинально изменилась. Столько лет нужды - и вдруг такой щедрый, а главное, верный клиент. Вдобавок - контракт с галереей Бернхейм-Жён, которая получает эксклюзивное право на всё, что напишет Матисс, по фиксированной цене за картину в соответствии с форматом плюс процент с прибыли. В контракте имелась одна существенная оговорка: картины величиной больше установленного договором размера Матисс имел право продавать сам, без посредников. Вот, оказывается, почему в щукинском собрании оказалось так много полотен, приближающихся по размеру к панно. Это не считая двух действительно огромных панно, написанных художником по специальному заказу русского патрона.
Анри Матисс
«Посуда на столе»
1900
«Однажды он пришел на набережную Сен-Мишель посмотреть мои картины», - вспоминал Матисс появление в своей мастерской Щукина. Он решил купить висевший на стене большой натюрморт, но предупредил, что какое-то время подержит картину у себя. «Если она всё еще будет интересовать меня, то я оставлю ее за собой», - сказал он, глядя на «Натюрморт с супницей», написанный Матиссом год спустя после приезда в Париж. Под этим названием первый из щукинских натюрмортов фигурировал на Салоне независимых 1902 года, а на выставке в галерее Воллара в 1904 году именовался «Серебряный кофейник» .
«Мне повезло, что он смог вынести это первое испытание без труда и мой натюрморт его не слишком утомил», - вспоминал в старости Матисс. Картина действительно не утомляла - ни сюжетом, ни стилем, «обязывающим художника опускать мелкие детали». В этом-то и заключалась суть «располагающей к созерцанию» матиссовской живописи, которую Щукин уловил с первого взгляда.
Во время первого визита в мастерскую Матисса будущий патрон приобрел у художника лишь две литографии и рисунок, сделанный летом 1905 года в Коллиуре. В дальнейшем Матисс будет вкладывать рисунки и акварели с изображениями заказанных Щукиным картин в письма, которые семь лет будут приходить в Москву, в особняк на Знаменке.
Анри Матисс
«Люксембургский сад»
oколо 1901
Постепенно цвет в картинах Матисса освободился от натуралистической описательности, серебристо-серую гамму сменили чистые тона: бирюзовый, фиолетовый, ярко-зеленый и малиново-розовый. В серии небольших пейзажей, названных «Люксембургские сады», полагают критики, уже были заложены все «детонаторы» фовистского взрыва 1905 года. Сергей Щукин одним из первых почувствовал смену манеры художника, которому было суждено «упростить живопись».
«Сожалею, что натюрморт с керамикой перешел в другие руки… Будьте добры, спросите у м-ль Вейль, торговки картинами, за какую цену она согласится продать мне его», - просил Щукин Матисса, с которым весной 1908 года вступил в регулярную переписку. Влюбившись в художника, он не мог успокоиться, пока не получал желаемую работу. На этот раз Сергей Иванович мечтал о раннем матиссовском натюрморте, вобравшем все живописные находки постимпрессионистов - художников, которыми еще недавно он был так увлечен: Ван Гога, Гогена и Сезанна.
Столь понравившийся ему ранний желто-сиреневый натюрморт Матисс уступил Берте Вейль. Владелица небольшой парижской галереи не только первой рискнула выставить работы художника, на которого не обращали внимания другие торговцы, но даже сумела в 1902 году продать один из его натюрмортов за 130 франков.
Анри Матисс
«Посуда и фрукты»
1901
Эту наполненную южным солнцем картину Сергей Щукин называл «Венеция», поскольку под таким названием она числилась в галерее Дрюэ, торговавшей работами Матисса. Художник изобразил на полотне свою жену Амели, урожденную Парейр, бывшую его постоянной моделью летом 1906 года, которое семья провела в Коллиуре, у самой границы с Испанией.
К этому времени Матисс уже открыл для себя возможности цвета и стал признанным лидером фовистов - художников, чьи полотна отличались непривычной яркостью красок. Фовизм, скажет спустя годы Матисс, «стал для меня “испытанием средств”». «Поместить рядом голубой, красный, зеленый, соединить их экспрессивно и структурно. Это было не столько результатом обдуманного намерения, сколько прирожденной внутренней потребностью». В «Даме на террасе», считал Яков Тугендхольд, «был весь Матисс», искусство которого открылось во всем своем разнообразии только в галерее Щукина.
Анри Матисс
«Дама на террасе»
1906
Увидев принадлежащую немецкому коллекционеру Карлу Остхаузу картину «Купальщицы с черепахой», Щукин загорелся иметь у себя полотно с обнаженными девушками. «Русский обезумел от вашей картины, он беспрерывно говорил о цвете и захотел получить повторение, что Матисс, однако, отказался делать», - сообщил владельцу «Купальщиц» его соотечественник, староста «Академии Матисса» Ханс Пурман.
«Я всё время думаю о вашем восхитительном “Море”, - напишет Щукин художнику по возвращении в Москву, имея в виду, конечно же, “Купальщиц с черепахой”. - Я живо ощущаю эту свежесть, это величие океана и это чувство печали и меланхолии. Буду очень рад иметь что-либо в этом роде».
Матисс исполнил вариацию так понравившейся коллекционеру композиции: на фоне ровных горизонтальных полос зеленой травы, светло-синего моря и темно-синего неба он вновь поместил три фигуры - на этот раз обнаженных мальчиков, играющих в шары. Щукину не терпелось увидеть, как выглядит картина, и Матисс отправил коллекционеру ее изображение. Черно-белой фотографии оказалось достаточно, чтобы Сергей Иванович телеграфировал, что находит работу очень интересной и просит срочно отправить ее в Москву. Через две с половиной недели полутораметровое полотно оказалось в особняке на Знаменке. «Мне очень нравится свежесть и благородство вашей работы», - написал счастливый обладатель «Игры в шары».
Анри Матисс
«Игра в шары»
1908
Узнав, что русский купец Сергей Щукин заинтересовался Матиссом, торговцы стали предлагать ему картины художника, которые в свое время сумели купить задешево. Эжен Дрюэ был первым после Берты Вейль, кто поставил на молодых фовистов. Если раньше Щукин покупал в галерее Дрюэ работы Гогена, то теперь его выбор пал на эффектный натюрморт Матисса. «Он очень красив», - написал Щукин его автору и даже исполнил маленький набросок своего нового приобретения.
Из поездки в Алжир весной 1906 года художник привез несколько изделий из керамики и молитвенные коврики, купленные на базаре в Бискре - цветущем оазисе среди песков пустыни. Солирующий в композиции черно-бело-желто-красный ковер появляется в нескольких натюрмортах, написанных летом 1906 года в Коллиуре. Посуда и фрукты на красно-черном ковре - первый в московской коллекции натюрморт с тканями, к которым художник и его русский почитатель испытывали особые чувства.
Анри Матисс начал собирать свою коллекцию тканей еще студентом. С. И. Щукин, глава фирмы по торговле текстилем, не только сам подбирал ассортимент материй, но и лично просматривал рисунки и расцветки тканей. Это не могло не выработать у собирателя профессионального отношения к колориту, рисунку, декоративности. Так что к восприятию новой живописи глава фирмы «И. В. Щукин с сыновьями» был подготовлен отлично.
Анри Матисс
«Посуда и фрукты на красно-черном ковре»
1906
Купив несколько работ у парижских маршанов, Сергей Щукин сделал художнику заказ напрямую. Он попросил его написать два натюрморта: один - большой, а другой среднего размера. Большим натюрмортом (G. N. M. - grande nature-morte , как сокращенно назвал его в письмах Матисс) была «Красная комната», а средним - «Статуэтка и вазы на восточном ковре». Обе картины Матисс выставил на Осеннем салоне 1908 года с указанием на принадлежность владельцу, скрывавшемуся за инициалами M. Sch.
Заказывая двухметровое панно для столовой, Щукин просил выдержать его в синей гамме, поскольку собирался повесить картину рядом с полотнами Гогена, дабы синий контрастировал с ярко-желтыми красками таитянских холстов.
Всё лето 1908 года Матисс работал над «большим натюрмортом» у себя в мастерской. Законченную «Гармонию в голубом» пришли посмотреть Амбруаз Воллар и Эжен Дрюэ, который сфотографировал картину, после чего Матисс почти сразу ее переписал. Только благодаря цветному диапозитиву и узким полоскам прежней живописи у кромки холста можно представить себе первоначальную гамму огромной картины с женщиной, накрывающей стол.
Анри Матисс
«Красная комната» / «Гармония в красном»
1908
«Он [“большой натюрморт”] показался мне недостаточно декоративным, - объяснял художник заказчику превращение “Гармонии в голубом” в “Гармонию в красном”. - Даже те, кто вначале считал, что он сделан хорошо, теперь находят его значительно более красивым». Матисс ужасно раздражался, когда ему говорили, что он написал совершенно другую картину: «Это не другая картина. Просто я ищу силу и равновесие цвета».
«Гармония в красном» стала центральной из выставленных Матиссом работ на Осеннем салоне 1908 года. «Неожиданно я оказался перед стеной, которая пела, - нет, она кричала, кричала красками и излучала сияние. Что-то совершенно новое и беспощадное было в ее необузданной свободе…» - написал о «Красной комнате» один из зрителей».
Нравится
Семенова Н. Сергей Щукин и его коллекция. М.: Слово, 2017.
Вышедшая недавно книга известного искусствоведа Натальи Семеновой «Сергей Щукин и его коллекция» предлагает читателям новый взгляд на знаменитое московское собрание и его владельца. Это издание, по сути, не что иное, как первый полный иллюстрированный каталог коллекции. В него вошли все без исключения художественные произведения, приобретенные прославленным собирателем. Воспроизведенные в большом количестве и в высоком качестве картины и архивные фотографии позволяют погрузиться в атмосферу легендарного особняка на Знаменке. Этому же способствуют и основательные исследовательские тексты биографического характера.
Обвиненный некоторыми современниками в «самодурстве» и разбрасывании деньгами, текстильный магнат Сергей Иванович Щукин смог собрать коллекцию мирового значения. «Так почему именно он, потомок боровских лавочников, сумел купить столько шедевров, почему именно он, внук старообрядца, рискнул заказать Матиссу панно с обнаженными фигурами? Откуда такая поразительная интуиция? Разгадай мы „секрет Щукина“, возможно, мы смогли бы разобраться в сути самого феномена собирательства». Автор заинтриговывает, но однозначного ответа не дает. Что и к лучшему.
Анри Матисс. «Красная комната». 1908. Фото: Государственный Эрмитаж
В большой купеческой семье Щукиных, где страсть к собирательству была в крови, Сергей Иванович отличался деловой хваткой, безупречным вкусом и, как показало время, незаурядной прозорливостью. Первые покупки произведений импрессионистов он совершил в Париже на Салоне Национального общества изящных искусств, затем и на других тамошних выставках, непосредственно в ателье у художников, а также через маршанов Поля Дюран-Рюэля, Амбруаза Воллара, Даниеля-Анри Канвейлера. Исключением стало разве что московское приобретение картин импрессионистов у родного брата Петра в 1912 году.
После революции собрание успешного фабриканта было конфисковано ленинским декретом, а в 1948-м, вслед за расформированием Государственного музея нового западного искусства, шедевры поделили между собой ГМИИ имени Пушкина и Эрмитаж. При всех очевидных плюсах экспонирования в крупнейших музеях затушеванным оказался немаловажный «человеческий фактор», то есть личные приоритеты и вкусы коллекционера.
Поль Гоген. «Месяц Марии». 1899. Фото: Государственный Эрмитаж
Сам Щукин позиционировал себя прежде всего как мецената. Он не скрывал от посторонних глаз полотна «непопулярных» Поля Гогена, Анри Матисса и Пабло Пикассо. Наоборот, открывая для всех двери особняка на Знаменке, содействовал воспитанию вкуса у молодых русских художников и интересующейся публики. По словам Натальи Семеновой, фактически весь «русский авангард был взращен на коллекции Щукина».
Подтверждение этому можно найти у самой популярной звезды русского авангарда — Казимира Малевича. В отличие от «первого русского сезанниста» Петра Кончаловского, постоянно ездившего за границу, Малевичу Париж был недоступен. Знакомство с щукинской коллекцией дало ему невероятно много. «Автопортрет» Поля Сезанна отпечатался в памяти художника и не раз возникал в его размышлениях об искусстве. «…Он не столько видел лицо портрета, сколько вложил в его формы живописное, которое не столько видел, сколько чувствовал. Кто чувствует живопись, тот меньше видит предмет», — писал о французе основоположник супрематизма, полагая, что «действительность служила Сезанну формой для выражения его живописных ощущений», когда собственное лицо являлось лишь «случайной формой».
Пабло Пикассо. «Три женщины». 1908. Холст, масло. Собрание Эрмитажа (из коллекции Сергея Щукина). Фото: Государственный Эрмитаж
Автор предлагает концепцию, позволяющую взглянуть на личность главного героя через призму собранных им произведений. Вся коллекция предстает в виде групп или отдельных работ, к которым даны короткие, но емкие комментарии, раскрывающие различные интересы Щукина. Фактический материал преподнесен ненавязчиво, а за выведенной на передний план фигурой собирателя возникает личность исследователя, который искусно высвечивает читателям с разных сторон главного героя. «Сергей Щукин оказался талантливее братьев. Сначала — как бизнесмен, потом — как коллекционер. Возможно, из-за заикания и маленького роста он всегда старался быть успешнее, богаче...»
По сведениям дотошного биографа, за почти 20 лет Щукин приобрел 266 полотен, репродукции которых (полный перечень!) представлены в альбоме. Для сравнения: на прошлогодней сенсационной выставке «Шедевры нового искусства. Собрание Щукина» в парижском музее Фонда Louis Vuitton при всех героических усилиях устроителей и максимально возможной консолидации различных институций собрать воедино удалось лишь около половины работ из знаменитой коллекции. Читателям же выпадает шанс рассмотреть ее в абсолютно целостном виде, что едва ли когда-нибудь станет возможным в реальности — если только в интернет-пространстве.
С.И. Щукин - купец, собиратель французской живописи, основатель общедоступной частной галереи. Брат собирателей Дмитрия и Петра Щукиных.
Родился в Москве 27 мая 1854 г. в купеческой семье. Будучи от природы болезненным, Сергей в 1873 г. отдан на обучение в одну из частных саксонских школ. Здесь много внимания уделялось физическому воспитанию, что очень благотворно сказалось на его самочувствии и позволило вернуться к активному образу жизни. Впоследствии Сергей Щукин круглый год спал с открытым окном, так что зимой подчас просыпался под снежным покрывалом. Родившись на свет весьма слабым, он прожил долгую жизнь и сохранял бодрость и здоровье до последних своих дней.
Окончив Высшую коммерческую школу в саксонском городе Гера, Щукин с 1878 г. стал помогать отцу в управлении фирмой «И.В.Щукин с сыновьями», а после смерти отца в 1890 г. возглавил ее.
Сергей Иванович имел репутацию смелого предприимчивого дельца. Его даже в шутку называли «министром коммерции». Погруженный в торговые дела, он до поры до времени не разделял увлечения своих братьев коллекционированием. Правда, и в его доме были картины, в том числе произведения Л.О.Пастернака, Ф.А.Бронникова, И.П.Похитонова, Р.Г.Судковского, этюды к полотну В.И.Сурикова «Боярыня Морозова», полотна западноевропейских мастеров. Однако эти случайные приобретения служили только для убранства дома. Страсть к собирательству пробудилась в Сергее Ивановиче лишь на пятом десятке лет. Зато очень быстро он определил главное направление своей деятельности как коллекционера.
В этот период художники-передвижники уже исчерпали себя и в русском искусстве шли поиски новых художественных форм. Тогда же во Франции набирали силу импрессионисты. С их творчеством Сергея Ивановича познакомил брат Иван, тоже коллекционер, который к тому же постоянно жил в Париже. Именно в творчестве современных французских художников С.И.Щукин, наделенный незаурядной интуицией, смог разглядеть завтрашний день мирового искусства. В Москве в это время мало кто коллекционировал современную западную живопись. Стремление создать коллекцию самобытную и оригинальную еще более укрепило в нем интерес к живописи Франции конца XIX-начала XX в.
Первые приобретения сделаны Сергеем Ивановичем в Париже в 1895- 1896 гг. в Салоне Национального общества изящных искусств. Это были пейзажи малоизвестных художников Фрица Таулова, Джеймса Патерсона, Шарля Котте, Люсьена Симона. В 1897 г. в его собрании появляется первая картина Клода Моне. Это была широко известная ныне «Сирень на солнце». Так он открыл для себя импрессионистов и с присущими ему темпераментом и азартом стал собирать их полотна.
Приобретая картины, Сергей Иванович не прислушивался ни к каким мнениям. Свой принцип выбора художественных произведений он определял так: «Если, увидев картину, ты испытываешь психологический шок, - покупай ее» (9, с. 32). Новые приобретения он делал на парижских выставках, а также непосредственно в ателье у художников. Про Щукина говорили, что он покупал «свежие» холсты с еще непросохшими красками. Он обзаводился картинами также через парижских торговцев антиквариатом П.Дюран-Рюэля, А.Воллара, Д.Канвейлера. В канун Первой мировой войны Сергей Иванович осуществлял покупки через своего секретаря Минорского.
Однажды С.И.Щукину удалось достать несколько полотен импрессионистов не в Париже, как это бывало всегда, а в Москве. Причиной тому было увлечение художниками этого круга его брата, Петра Ивановича Щукина. На первых порах и тот и другой покупали полотна импрессионистов, однако со временем пристрастие к русским древностям одержало верх у Петра Ивановича. В 1905 г. он решил продать западноевропейскую часть своего собрания. Покупателем стал С.И.Щукин. В числе приобретенных им картин было и знаменитое полотно О.Ренуара «Обнаженная».
А сколько смелости требовалось, чтобы покупать не признанных даже в Париже мастеров! Сколько пришлось перенести насмешек от художников и коллег-собирателей! Известно, что, переступив однажды порог его дома, И.Е.Репин увидел полотна А.Матисса, бросился стремглав прочь и никогда сюда не возвращался.
Безупречный художественный вкус позволил С.И.Щукину собрать первоклассное собрание мирового значения. В его коллекции оказались самые замечательные произведения П.Гогена, В. Ван Гога, Э.Дега, А.Марке, А.Матисса, К.Моне (13 полотен), П.Пикассо (50 работ), К.Писсарро, П.Сезанна, П.Синьяка, А.Руссо. В общей сложности к 1918 г. им собрано 256 картин. Примечательно, что столь представительную коллекцию Щукину удалось собрать всего за восемнадцать лет. С 1914 г., в связи с началом Первой мировой войны, регулярные поездки Сергея Ивановича в Париж прекратились, прекратился и рост собрания. Сергей Иванович был беспредельно предан искусству. Он мог часа рассматривать свои приобретения, любуясь их колоритом, композицией, фактурой. Увлечение коллекционированием привело к тому, что Щукин совсем оставил коммерцию. Он много читал, путешествовал, с жадностью осматривал художественные музеи. В Лувре он обожал рассматривать египетские древности.
В 1910-е гг. С.И.Щукин избран почетным членом Общества художников «Бубновый валет», наряду с другими художниками, литераторами, театральными деятелями и меценатами состоял членом Общества искусств.
Дом Щукина в Большом Знаменском переулке, где располагалась галерея, был возведен еще в екатерининское время. В 1882 г. он приобретен отцом собирателя - Иваном Васильевичем, а в 1891 г. подарен Сергею Ивановичу. Его помещения представляли собою роскошные апартаменты с высокими потолками, обилием росписей и лепнины, наборным паркетом, дорогими люстрами. С течением времени все его стены от пола до потолка в два, а то и в три ряда, в сплошной «ковровой» развеске (рама к раме), были заняты произведениями живописи.
Центр галереи - розовая гостиная с полотнами А.Матисса; примечтельно, что развеску картин выполнил сам автор. Он побывал в Москве по приглашению С.И.Щукина в 1911 г. Здесь были собраны такие известные произведения, как «Мастерская художника», «Красная комната», «Семейный портрет», «Дама в зеленом платье», «Испанка с бубном», «Девушка с тюльпаном».
Матисс был любимым художником Сергея Ивановича. Поэтому в eго кабинете и даже в гардеробной на видном месте размещались картины именно этого художника. С Матиссом у Щукина установились дружески отношения. Они познакомились еще в 1906 г. Собиратель не ограничивался приобретением у него уже готовых картин, но обсуждал с ним творческие планы, делал ему заказы. Именно благодаря союзу с Щукиным Анри Матисс смог с наибольшей полнотой проявить свое художественное дарование.
В галерее Щукина насчитывалось 38 полотен Матисса, вошедших в историю мирового искусства как «русские Матиссы». Художник выполнил по заказу коллекционера для его московского особняка два огромных панно «Танец» и «Музыка». Впервые увидев их в январе 1911 г., историк искусства Б.Н.Терновец тогда же писал: «Это лучшее, что создано Матиссом, и, быть может, лучшее из того, что вообще дал пока XX век. Это не живопись (ибо здесь нет формы), не картина - это иной род декоративно-монументального искусства - в тысячу раз сильнейший и потрясающий. Никогда я еще так сильно не чувствовал облагораживающее влияние искусства; душа как бы очистилась огнем красоты, я ощущал как спадали с нее искусственные, бренные покровы» (25, с. 10).
В музыкальном салоне главенствовали картины К.Моне - «Завтрак в лесу», «Скалы в Бель-Иль», «Руанский собор в полдень», «Руанский собор вечером» и другие.
В парадной столовой висели картины Поля Гогена «Автопортрет», «А, ты ревнуешь?», «Сбор плодов», «Женщины на берегу моря» - своего рода «гогеновский иконостас», который никого из посетителей не мог оставить равнодушным. Тут было собрано шестнадцать полотен мастера. «Россия, снежная Москва может гордиться тем, что дала бережный приют этим экзотическим цветам вечного лета, которых не сумела подобрать их официальная родина-мачеха Франция, - писал искусствовед Я.Тугендхольд. - В этом московском жилище не только самое большое собрание гогеновских полотен, но, может быть, наилучшее по своему выбору» (26, с. 48).
С.И.Щукин не раз демонстрировал произведения из своей коллекции на различных художественных выставках. В 1899 г. в Санкт-Петербурге на Международной выставке картин он впервые выставил полотна из своего собрания - «Театральное фойе» и «Скачки» Ж.Л.Форена.
Сергей Иванович Щукин, подобно другим московским коллекционерам, намеревался подарить свой музей городу. В одном из писем к И.В.Цветаеву он признавался: «...занят мыслью создать галерею произведений новой французской живописи, долженствующей стать достоянием города Москвы. Желая, чтобы мой дар имел возможно более высокую художественную ценность, я решил не разбрасываться и сосредоточить все свое внимание и заботы на совершенствовании и пополнении существующего у меня теперь собрания картин» (8, с. 112).
После смерти жены, Лидии Григорьевны, Сергей Иванович 5 января 1907 г. составил завещание, по которому его коллекция должна перейти в дар Третьяковской галерее. Он желал, чтобы его собрание стало дополнением уже имевшейся в этой галерее коллекции западноевропейской живописи, собранной С.М.Третьяковым. По мнению историка искусства П.П.Муратова, в случае поступления щукинского собрания в Третьяковскую галерею Москве могла выпасть высокая честь создания первого в Европе публичного музея новейшей живописи.
Еще до передачи собрания городу, с 1910 г., галерея Щукина стала доступна для обозрения. Посетителям разрешалось осматривать ее по воскресеньям с 11 до 14 часов. На эти воскресные просмотры собиралась самая разная публика: студенты, гимназисты, репортеры, писатели, художники, артисты, коллекционеры. Экскурсии проводил сам Сергей Иванович. «Рассказывал он очень охотно, увлекаясь, вспоминая Париж, встречи с художниками, их облик, разговоры с ними, посещение их мастерских», - вспоминал поэт и писатель Н.М.Преображенский (22, с. 48). Щукинская галерея занимала столь видное место в культурной жизни города, что когда в Москву приехала представительная делегация директоров ведущих европейских музеев, то в программу пребывания было включено посещение особняка в Знаменском переулке.
Особенно горячо стремились попасть в щукинскую галерею западного искусства молодые художники. Для них это был признанный центр современного искусства. Щукинский музей стал колыбелью русского авангарда. К.С.Петров-Водкин так вспоминал о нем: «Сергей Иванович сам показывал посетителям свою галерею. Живой, весь один трепет, заикающийся, он растолковывал свои коллекции. Говорил, что идея красоты изжита, кончила свой век, на смену идет тип, экспрессия живописной вещи, что Гоген заканчивает эпоху идеи о прекрасном, а Пикассо открывает оголенную структуру предмета» (21, с. 360).
«На днях был у Щукина, смотрел его знаменитую коллекцию декадентов, новых и старых, - сообщал в письме А.А.Турыгину от 11 февраля 1911 г. М.В.Нестеров. - Щукин Сергей Иванович - один из двух братьев-коллекционеров. Оба богатые фабриканты, делают платки и сбывают их на миллионы персюкам, а на деньги эти живут и покупают - один старину дивную, рукописи и проч., другой французских декадентов - Пювиса, Моне, Мане, Дега, Марке, Дени, Сезанна, Матисса, Сислея и Писсарро. Последние четыре имени родили «Золотое руно», «Голубую розу» и «Червонного валета» не только у нас, но и по всей Европе» (16, с. 243).
В 1915 г., после второй женитьбы, Сергей Иванович переехал в дом на углу Большой Никитской и Садовой, а особняк на Знаменке все более превращался в музей. Теперь его можно было посещать и в будние дни: в отсутствие хозяина коллекцию показывала горничная.
После октябрьского переворота 5 ноября 1918 г. галерея была национализирована и весной 1919 г. открыта для посещения под названием «Первый музей новой западной живописи».
«Музей новой западной живописи» испытал на себе все перипетии советского музейного строительства. В 1929 г. он слит с морозовской коллекцией и перемещен на Пречистенку, в особняк, некогда принадлежавший И.А.Морозову. В 1948 г. музей расформирован. Жемчужины из бывшего щукинского собрания находятся ныне в Эрмитаже и Государственном музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина.
Щукинский особняк сохранился (ныне Большой Знаменский пер., д. 8); в нем располагается учреждение.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Аксиненко М.Б. История Государственного музея нового западного искусства // Музей-3: Художественные собрания СССР. - М., 1982. - С. 216-225.
2.Бахрушин Ю.А. Воспоминания. -М., 1994. - С. 281-282.
4.Бурышкин П.А. Москва купеческая. - М., 1991. - С. 144-149.
5.Валентин Серов в воспоминаниях, дневниках и переписке современников. - Л., 1911. - Т. 1. - С. 316-318,415; Т. 2. -С. 24, 70,81,213-214,225,230,326,331,368,405.
20 октября в Музее фонда Louis Vuitton в Париже открылась выставка «Шедевры нового искусства. Собрание С. И. Щукина» — первая масштабная реконструкция коллекции московского мецената Сергея Ивановича Щукина. Собрание Щукина охватывает важнейшие художественные течения конца XIX — начала XX века, от импрессионизма до кубизма, и насчитывает более 270 работ , среди которых шедевры Клода Моне, Пьера Огюста Ренуара, Поля Сезанна, Поля Гогена, Анри Матисса, Пабло Пикассо — и не только.
Куратор проекта, специалист по творчеству Пикассо и Матисса Анна Балдассари, рассказала нам о выставке и о том, кем действительно был этот респектабельный владелец текстильной империи, превративший свой московский особняк в первый открытый для публики музей самого передового и современного на тот момент искусства.
Щукин — практичный капиталист
Сергей Щукин был потомственным промышленником. Вместе с пятью братьями он унаследовал от отца Ивана Щукина семейное торговое дело «И. В. Щукин с сыновьями» и со временем стал его управляющим, отчасти благодаря своей одаренности, отчасти — железной воле и твердому характеру. По словам биографов, в деловом мире его за упорство и колючесть прозвали «дикобразом» и «министром коммерции».
«Современный мир не так далек от того, в котором жил Щукин. Он был пионером — капиталистом, который существовал на перепутье разных культур. Он жил в Москве, отдыхал в Италии, покупал искусство в Париже и вел бизнес в Индии и Китае», — говорит Анна Балдассари.
Известно также, что Щукин обладал удивительным чутьем. Незадолго до революции он перевел часть своего состояния в швейцарский банк, что позволило ему хоть и без излишеств, но вполне комфортно продолжить свою жизнь после отъезда из советской России в 1918 году.
К формированию коллекции Щукин тоже подходил практично и осмотрительно. Например, он никогда не покупал у художника готовую работу сразу. Сначала он на некоторое время забирал картины домой, чтобы понять, насколько комфортно он чувствует себя в их окружении, и только после этого принимал окончательное решение о покупке.
Щукин любил говорить: «Хорошая картина — дешевая картина». Он всегда старался совершить выгодную сделку, сэкономить каждый франк — ведь он был капиталистом, бизнесменом. Его коллекция не была затратным вложением — она была мудрым вложением. Мы подсчитали ее примерную стоимость на момент покупки. На все собрание Щукин потратил около миллиона французских франков. В пересчете на евро на сегодняшний день это составило бы примерно пятнадцать-двадцать миллионов. Сегодня это ничто, за такую сумму вы сможете купить разве что одну работу Джеффа Кунса.
Щукин — потомок старообрядцев и любитель Пикассо
Предки Сергея Щукина по отцовской линии происходили из Боровска — города купцов и старообрядцев. Несмотря на то что еще дед Щукина Василий перешел в православие, а родственниками коллекционера по матери и вовсе были известные либералы Боткины, по мнению Анны Балдассари, связь со старообрядчеством в Щукине была достаточно сильна и отразилась на его художественных вкусах, в частности — его интересе к творчеству Пикассо.
Анна Балдассари: «Пикассо создавал новый язык — язык чистой пластики. В старообрядчестве, этом своеобразном ответвлении православия, существует особое отношение к статусу икон как сакральному измерению изобразительного искусства. И, конечно, в этом можно усмотреть истоки интереса Щукина к Пикассо. Пикассо (в некотором роде как Малевич) думал об искусстве с точки зрения абсолютных категорий и стремился к реконструкции языка искусства — хоть и не в направлении святости, но с той же идеей создать чистый язык, который мог бы послужить путем к достижению чего-то абсолютно нового и неповторимого. На мой взгляд, это очень важный аспект взаимоотношений между Щукиным и Пикассо. Он [Щукин] распознал в идеях кубизма что-то, что по глубине поиска смыслов было сравнимо с традицией иконописи».
Щукин — путешественник и экспериментатор
В центре коллекции Щукина — три художника, каждый из которых по-своему работал с экзотическими культурами: Пикассо (50 работ), Матисс (37 работ) и Гоген. На выставке в Музее фонда Louis Vuitton, так же как и когда-то в усадьбе Трубецких в Большом Знаменском переулке — доме мецената и его коллекции, этим художникам выделены персональные залы.
Щукин был увлеченным путешественником. Он совершал дальние поездки в страны Азии и Африки как по долгу службы, так и в туристических целях. Вместе с семьей Щукин не раз бывал в Турции и Греции, объездил Египет и Западную Индию, а также Судан, Алжир, Марокко. Соприкосновение с восточной культурой сделало коллекционера особенно восприимчивым к языку этих художников.
Анна Балдассари: «Искусство Матисса было очень убедительным для Щукина во многом благодаря его ориентальному характеру: ярким цветам, арабескам, общей декоративности. Щукин был очень чувствителен к этому, он был готов к Матиссу. Матисс представлял для него мир Востока. Щукин имел дело с текстилем из Индии, Китая, Японии — Матисс работал в Испании, Средней Азии, Танжере, Марокко. Щукина очень интересовала такая доведенная до максимума репрезентация: Гоген и культура Океании, маори, Тихого океана; Матисс и его Средняя Азия и веяния ислама; Пикассо и Африка».
Связь между африканским искусством и кубистскими работами Пикассо в коллекции Щукина Балдассари подчеркивает особенно, в том числе размещая их на выставке в одном зале: «Это шесть женщин или стоящих фигур из дерева и медная маска из Африки или Океании. Щукин был одним из первых в мире частных коллекционеров, который имел возможность покупать африканское искусство. Он говорил: «Я покупаю африканские скульптуры лишь потому, что они помогают мне понимать современность и красоту искусства Пикассо». Это значит, что Щукин понимал все. Он понимал связь между Пикассо, африканской скульптурой и трансформацией, через которую художник проходил в то время».
Щукин — внимательный ученик
Занимаясь своей коллекцией, Щукин не упускал возможности прислушаться к авторитетному мнению. В этой связи особое значение для него имело знакомство с семьей американских коллекционеров Стайнов, а также личная дружба с Анри Матиссом. Щукин познакомился со Стайнами — писательницей Гертрудой Стайн и ее братьями Лео и Майклом — в 1907 году накануне решения открыть свою коллекцию для публичного посещения.
Анна Балдассари: «Это была очень важная встреча, Щукин на тот момент как раз занимался созданием своего музея. Конкуренция со Стайнами имела для него важное значение. Ядро коллекции Стайнов составляли в первую очередь работы Пикассо, затем Матисса. Щукин многое перенял у Лео Стайна — его подход к выбору и покупке работ, их развеске, составлению серий и композиций».
Случалось, что между Щукиным и Стайном возникала конкуренция и за конкретные работы: «Самая важная работа в зале, посвященном Пикассо, — «Три женщины», одно из первых кубистских произведений Пикассо 1908 года, удивительный шедевр. Это очень большая, монументальная картина. Она висела в мастерской художника Бато-Лавуар на Монмартре, когда Щукин впервые посетил ее. Тогда же состоялось знакомство между коллекционером и художником. На тот момент работа была только-только закончена и готовилась к передаче в коллекцию Стайна. Щукин бесповоротно влюбился в эту картину. Он ждал несколько лет, прежде чем ему предоставилась возможность получить ее. Он перекупил работу у Стайна в 1913 году, картина попала к Щукину буквально за месяц до того, как разразилась Первая мировая война. Это был своего рода трофей, очень важный трофей для Щукина».
Вторым важным учителем, maître à penser [духовным наставником], стал для Щукина Анри Матисс. Щукин познакомился с художником в 1906 году через легендарного торговца искусством Амбруаза Воллара. Постепенно он стал одним из самых верных покупателей Матисса и заказал ему множество работ, включая знаменитые панно «Танец» и «Музыка» для своего особняка, дома Трубецких. Щукин и Матисс состояли в регулярной переписке, и в 1911 году художник даже посетил Москву. Неизгладимое впечатление на него произвели иконы».
«Важнейшая работа в коллекции Щукина — картина Матисса 1908 года «Красная комната», хранящаяся в Эрмитаже. Это первое произведение, которое Щукин заказал художнику. Интересен тот факт, что коллекционер первоначально попросил Матисса сделать работу в синих тонах, однако художник без согласия заказчика сделал работу красной. Это стало началом очень непростого и интересного диалога между художником и коллекционером. Щукин очень многое узнал от Матисса о живописи, об искусстве коллекционирования».
Щукин — визионер и новатор
Исследователи наследия Щукина считают, что его коллекция имела особое значение для развития искусства в ХХ веке, в частности — становления русского авангарда. Анна Балдассари постаралась подчеркнуть эту связь, включив в экспозицию работы Малевича, Татлина, Клюна, Розановой.
Анна Балдассари: «Посетители выставки заметят взаимосвязь между французским авангардом и русским авангардом, причем многие из них задумаются об этом впервые. Проект рассчитан на коммуникацию с широкой аудиторией, которая не так хорошо знакома с историей этих двух феноменов и с русским авангардом в частности, поэтому выставка должна стать для них настоящим откровением.
Мы решили расширить выставку за счет русского авангарда. Но не потому, что Щукин его собирал. Решение Щукина подарить Москве свою коллекцию и открыть ее для широкой публики было исторически важным [в окончательном завещании Щукин переменил свое решение и завещал коллекцию потомкам. — Прим. ред. ]. Летом 1908 года особняк Щукина — дом Трубецких — принял первых посетителей.
Особняк Щукина - дом Трубецких, 1914 год
Особняк Щукина - дом Трубецких, 1914 год
Особняк Щукина - дом Трубецких, 1914 год
Особняк Щукина - дом Трубецких
Основной публикой были молодые художники, студенты художественных школ. Сохранились воспоминания Клюна о его первом визите в дом Щукина, куда он пришел вместе с Малевичем и Удальцовой. Молодым художникам буквально «снесло крышу», когда они открыли для себя Матисса, Пикассо, Сезана и Гогена из коллекции Щукина. Произведения были совсем свежими, поступившими прямиком из парижских студий, зачастую они даже не выставлялись в Париже. Например, Пикассо не выставлялся в Париже, его работы попадали в Москву прямиком из его студии в Бато-Лавуар. То же относилось и к Матиссу. Все развивалось очень стремительно, диалог с молодыми художниками был неизбежен.
Два года мы занимались исследованиями, и теперь я уверена в том, что общение с молодыми художниками оказало сильное влияние на взгляды Щукина. Начиная с 1908 года количество работ в его коллекции резко возросло. Например с 1912 года по 1914-й (всего за два года!) он купил около 30 произведений Пикассо. То же относится к кубизму. Я думаю, что его коллекция стала более радикальной как раз из-за влияния этих молодых художников. Они были взбудоражены новым искусством, они хотели совершить революцию в искусстве. Они постоянно хотели новых работ».
В то же время в буржуазных кругах Щукина воспринимали как чудака, человека со странностями. Молодые художники стали его единственной по-настоящему благодарной аудиторией. Он продолжал покупать для них новые работы, помогая создать базу для появления нового искусства. К тому времени он как коллекционер принял на себя особые обязательства — покупал не для себя, не для собственного удовольствия, но для этих начинающих художников. Я думаю, что это самая важная часть всей истории, а также причина, по которой мы решили включить в экспозицию авангард.
На выставке вы легко обнаружите эту взаимосвязь. Взять, например, картину Пикассо 1908 года «Фермерша». Работа прибыла в Москву в 1912 году. Через несколько месяцев появляется ее «призрак», картина Малевича, а еще через два или три месяца Малевич представит первые работы кубофутуризма. То есть мы можем проследить, как от месяца к месяцу, от одной работы к другой происходила трансформация, как русское искусство менялось, становясь все более и более радикальным. С этого момента началась революция в России».
А что сейчас? Возможно ли в современном мире появление фигуры, сравнимой с Сергеем Щукиным по степени значения для истории искусства в целом и личных историй художников в частности?
«Сегодня мы живем в глобальном мире. Мы работаем с художниками из всех частей света: из Азии, Океании, Африки. Конечно, особенно с точки зрения цен, сложно сравнить мир современного искусства тогда и сейчас. Да и вообще — с тех пор прошло больше века, поэтому проводить параллель непросто. Но интересно осознать, что этот открытый мир появился именно тогда, в начале 20 века. Советская Россия закрыла его на какое-то время, но это было искусственно. Мы должны открыть мир, ведь он и так совсем маленький. Нам необходимо создать условия для свободного общения между художниками, коллекционерами и аудиторией, ведь это так важно — делиться историями, развитием и точками зрения!» — заключает Балдассари.
