Скобелев шипка. Верещагин

Верещагин Василий Васильевич (Vasily Vereshchagin, 1842-1904), русский художник, мастер батальной картины. Родился в Череповце 14 (26) октября 1842 в семье помещика. В 1850-1860 учился в петербургском Кадетском корпусе, окончив его в чине гардемарина. Плавал в 1858-1859 на фрегате «Камчатка» и других кораблях в Данию, Францию, Англию. В 1860 поступил в петербургскую Академию художеств, но оставил ее в 1863 году неудовлетворенный системой преподавания. Посещал мастерскую Ж.-Л. Жерома в парижской Школе изящных искусств (1864). Всю жизнь был неутомимым путешественником. Стремясь (по его собственным словам) «учиться на живой летописи истории мира», ездил по России, на Кавказ, в Крым, на Дунай, в Западную Европу, дважды побывал в Туркестане (1867-1868, 1869-1870), участвуя в колониальных походах русских войск, два раза - в Индии (1874-1876, 1882). В 1877-1878 участвовал в русско-турецкой войне на Балканах. Много путешествовал, в 1884 посетил Сирию и Палестину, в 1888-1889 и 1902 США, в 1901 Филиппины, в 1902 Кубу, в 1903 Японию. Впечатления от поездок воплощались в больших циклах этюдов и картин. В его батальных полотнах публицистически - остро, с жестким реализмом раскрывается изнанка войны. Хотя его знаменитая «туркестанская серия» имеет вполне определенную имперски - пропагандистскую направленность, в картинах над победителями и побежденными всюду тяготеет чувство трагической обреченности, подчеркнутое тусклым желтовато - коричневым, воистину «пустынным» колоритом. Знаменитым символом всей серии стала картина "Апофеоз войны" (1870-1871, Третьяковская галерея), изображающая груду черепов в пустыне; на раме надпись: «Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим».

Из воспоминаний художника Михаила Нестерова: "Наискось от меня, у двери сидел штатский с бледным, как бы слоновой кости лицом, огромным, прекрасно сформированным лбом увеличенным большой лысиной, с орлиным носом, с тонкими губами, с большой бородой. Лицо чрезвычайно интересное, умное, энергичное. В петлице хорошо сшитого пиджака — офицерский георгиевский крест. Ого, подумал я, штатский-то, должно быть, был вояка. Лицо его, чем больше я смотрел на него, было такое знакомое, издавна известное. Где я его видел?.. С некоторым вниманием относились к штатскому и кавалергарды к его беленькому крестику на оранжевой с черным ленточке. И вдруг я вспомнил его лицо. Да это ведь Василий Васильевич Верещагин, знаменитый наш баталист, герой Ташкента, сподвижник Скобелева! Вот кто с нами был сейчас в купе!"

Василий Верещагин

Верещагин - художник легендарной судьбы и славы. Для современников - и на родине, и в Европе - он не только выдающийся живописец, но и отчаянный революционер, порывающий с общепринятым в жизни и творчестве, выдающийся талант и выдающаяся натура - быть может, как натура он даже значительнее, грандиознее, чем как талант. "Верещагин не просто только художник, а нечто большее", - записал Крамской после первого знакомства с его живописью и спустя несколько лет вновь заметил: "Несмотря на интерес его картинных собраний, сам автор во сто раз интереснее и поучительнее".

Верещагин никогда не писал по заказу, не склонялся на просьбы и увещевания, исходили ли они от властей, от критики или от публики. Человек обостренного до болезненности чувства достоинства, он более всего боялся потери независимости, того, что "последует, когда мне заткнут глотку деньгами", как он однажды выразился. Он не искал поддержки власть имущих, вообще избегал "писания и говорения с важными людьми", поскольку знал за собою особенность быть дерзким и даже грубым против воли. В официальных кругах ему платили тем же: относились недоброжелательно, находили сюжеты его картин тенденциозно-мрачными, а его самого готовы были числить главой нигилизма в русском искусстве. "Я буду всегда делать то и только то, что сам нахожу хорошим, и так, как сам нахожу это нужным", - Верещагин всю жизнь верен этому принципу и в творчестве, и в убеждениях, и в отношениях с окружающими.
В русском искусстве он стоит особняком. У него нет непосредственных учителей и прямых последователей. Он не связывает себя приверженностью ни к какому художественному объединению, стоит вне партий и кружков, не ищет и не принимает ничьих наград. В 1874 году Верещагин публично отказывается от предложенного ему звания профессора Академии художеств, мотивируя это тем, что считает "все чины и отличия в искусстве безусловно вредными". Этот поступок получает широкий резонанс: по существу, Верещагин первый из русских художников, кто решается гласно, открыто, демонстративно поставить себя вне традиционных порядков, - делает то, "что мы все знаем, думаем и даже, может быть, желаем; но у нас не хватает смелости, характера, а иногда и честности поступить так же", - как прокомментировал его поступок Крамской.

Балканская серия - кульминация творчества Верещагина. Показанная вместе с Индийской серией впервые в Лондоне и Париже в 1879 году, а затем демонстрировавшаяся (в менявшемся составе и в окружении новых работ) на протяжении 1881-1891 годов во многих городах Европы и Америки, она вновь вызвала огромный интерес к художнику во всем мире. В России серия экспонировалась дважды: в 1880 году в Петербурге и в 1883 - в Москве и Петербурге (с добавлением трех капитальных "плевненских" картин, законченных в 1881 году).

Балканская серия создавалась в Париже в 1878-1879 годах (отдельные полотна написаны позднее) на основе этюдов и коллекции подлинных предметов, привезенных из Болгарии. В ходе работы Верещагин дважды приезжал на места военных действий, на Шипку и в окрестности Плевны. По возвращении в Париж он сначала думал вновь приняться за "индийские поэмы", но переход от впечатлений войны к воспоминаниям об Индии был слишком крутым и болезненным, и уже в конце 1878 года он полностью переключается на балканские сюжеты. За два года написано несколько десятков холстов. Верещагин работает с еще большей, чем всегда, одержимостью, в состоянии непроходящего нервного напряжения, не давая себе передышки, почти не отлучаясь из мастерской и никого не допуская в нее.

В Балканскую серию входит около тридцати картин. Она состоит из отдельных групп произведений, своего рода подсерий, "коротеньких поэм", как назвал бы их художник, относящихся к основным эпизодам войны.

Василий Верещагин Снежные траншеи (Русские позиции на Шипкинском перевале)

Василий Верещагин Шипка Шейново, 1879

Василий Верещагин Скобелев под Шипкой

Василий Верещагин Перед атакой. Под Плевной

Василий Верещагин Пикет на Дунае

Василий Верещагин После атаки. Перевязочный пункт под Плевной.

Василий Верещагин Телега для раненых

Василий Верещагин Немецкий шпион

Василий Верещагин Пикет на Балканах

Василий Верещагин /Два ястреба. Башибузуки, 1883

Василий Верещагин /На Шипке все спокойно, 1893

Василий Верещагин Тигр-людоед, 1890-е годы

Василий Верещагин Переход колонны Скобелева М.Д. через Балканы

Василий Верещагин /Угол турецкого редута, взятого Скобелевым 30 августа

Василий Верещагин Победители

Василий Верещагин /Побежденные. Панихида по павшим воинам

"Самой громкой славой среди представителей «реалистического» и «обличительного» направления пользовался художник, стоявший совсем в стороне от всех кружков и партий, никогда не участвовавший на передвижных выставках, отказавшийся от каких-либо связей с художественным миром и шедший вполне самостоятельным путем. То был Василий Верещагин - самое одно время популярное во всем русском искусстве лицо - не только в России, но во всем мире, заставившее волноваться и горячиться до одурения не только Петербург и Москву, но и Берлин, Париж, Лондон и Америку..."

» Михаил Нестеров о Василии Верещагине

"Как-то в самом начале девятисотых годов я проездом из Киева был в Москве, повидал кого нужно, вечером сидел уже в поезде, ехал в Петербург. В купе нас было четверо. Рядом со мной, у двери, сидел молодой квалергард-корнет. Напротив, у окна, - кавалергардский ротмистр. Оба такие породистые, красивые, элегантные в своих белых с красным околышем фуражках. Наискось от меня, у двери сидел штатский с бледным, как бы слоновой кости лицом, огромным, прекрасно сформированным лбом увеличенным большой лысиной, с орлиным носом, с тонкими губами, с большой бородой. Лицо чрезвычайно интересное, умное, энергичное. В петлице хорошо сшитого пиджака - офицерский георгиевский крест. Ого, подумал я, штатский-то, должно быть, был вояка. Лицо его, чем больше я смотрел на него, было такое знакомое, издавна известное. Где я его видел?.. С некоторым вниманием относились к штатскому и кавалергарды к его беленькому крестику на оранжевой с черным ленточке. И вдруг я вспомнил его лицо..."

» Григорий Островский о Василии Верещагине

"Василию Верещагину выпала удивительная и на редкость цельная судьба. Воспитанник кадетского корпуса, офицер, человек большого мужества и хладнокровия, он появлялся повсюду, где было опасно, где свистели пули и ядра, лилась кровь. Верещагин служил в Туркестане, в русско-турецкую войну был на Балканах, в самой гуще сражений под Плевной и Шипкой. Смерть свою встретил, как солдат, на борту броненосца «Петропавловск», подорвавшегося в 1904 году на мине в Японском море..."

10 самых страшных картин художника

Василий Верещагин изучил войну настолько хорошо, что мог бы написать о ней целую энциклопедию. И он написал - красками на холстах. В его картинах почти нет атак, маневров и помпезных парадов. Зато много такой войны, о которой не принято говорить. Сам художник как-то сказал: «Я задумал наблюдать войну в различных видах и передать это правдиво. Факты, перенесенные на холст без прикрас, должны красноречиво говорить сами за себя». Сегодня творческое послание Верещагина актуально настолько, что от исторических и социальных параллелей становится не по себе. В преддверии юбилея художника мы отобрали 10 самых страшных картин и рассказали, как правильно их «читать».

«Представляют трофеи»
1872 г. Холст, масло. 240×171 см. Государственная Третьяковская галерея.

Изящные восточные колонны, залитый солнцем внутренний двор, нарядные одежды собравшихся - что ужасного в этой картине? Сама суть происходящего. В недавнем сражении солдаты эмира продемонстрировали отвагу и доблесть. Они только что прибыли ко двору с ценным трофеем. Увы, это не золото и не захваченные знамена: у ног восточного владыки в кучу свалены отрезанные головы «неверных» - русских солдат, проигравших в битве. Потемневшие лица в запекшейся крови, отвратительная вонь разложения, от которой собравшиеся прикрываются рукавами халатов, - так выглядит сладкая победа. Такова минута славы армии-победителя. Одна из голов подкатилась к ноге эмира, и он задумчиво разглядывает лицо мертвого врага. Картина «Представляют трофеи» вошла в цикл «Варвары», который Верещагин написал после возвращения из Туркестана, когда бухарский эмир объявил России джихад - священную войну. Но может ли война быть священной, когда под твоими ногами отрезанные головы?

«Торжествуют»
1872 г. Холст, масло. 195,5×257 см. Государственная Третьяковская галерея.
Цикл «Варвары», Туркестанская серия

На площади перед величественным медресе Шердор в Самарканде собралась толпа. Одетый в белое мулла в центре читает проповедь. Люди празднуют, но что? Ответ становится очевидным, если приглядеться получше. На шестах торчат головы солдат - почетный трофей армии эмира, выставленный на всеобщее обозрение. Их можно было бы совсем не заметить на фоне разноцветных орнаментов, залитых ярким солнцем. И все же они здесь, наблюдают за толпой, которая пиршествует буквально на костях. На раме надпись: «Так повелевает Бог! Нет Бога, кроме Бога».

«Подавление индийского восстания англичанами»
1884 г. Местонахождение неизвестно.
Серия «Три казни»

Эта утерянная картина имеет традиционную трактовку: английские солдаты казнят повстанцев во времена борьбы Индии за независимость от Британской империи. К дулу пушек привязаны мятежники. Вот-вот раздастся залп и несчастных разнесет на куски. Казнь, которая называлась «дьявольский ветер», была жестока не только в физическом смысле. Для глубоко религиозного населения Индии страшнее, чем смерть, было «предстать пред высшим судьею в неполном, истерзанном виде, без головы, без рук, с недостатком членов». Сложно придумать более унизительную расправу, учитывая и кастовость индийского общества: собранные после расстрела части тел хоронились все вместе, скопом. После того как Верещагин написал это полотно, британцы обвинили его в шпионаже. Однако свою идею он передал точно: колониальная война, как и любая другая, делает из одних - хозяев, а из других - рабов.

«На Шипке все спокойно», триптих
1878–1879 гг. Холст, масло. Частные коллекции, Костромской государственный объединенный художественный музей.
Балканская серия

Три картины, объединенные одним сюжетом, рассказывают о последних часах жизни рядового солдата в период Русско-турецкой войны (1877–1878). Несмотря на снежную бурю и лютый холод, он до последнего вздоха держит пост на захваченном Шипкинском перевале: на третьей картине от него остается лишь сугроб да кончик торчащего из-под снега штыка. Кажется, командование просто забыло про него и оставило на растерзание стихии. Этот триптих рассказывает о недобросовестности и безответственности руководителей армии, которые старательно скрывали настоящее положение дел. Война здесь - не в прекрасных батальных сценах и глазах, горящих героизмом, а в непростительной беспечности командиров, которым дела нет до своих людей. Русские солдаты, охранявшие перевал, не только ежедневно подвергались обстрелам турок. Часто они попросту замерзали в снегу, так как не имели должной экипировки. За период с сентября по декабрь 1877 года 700 человек выбыли из строя ранеными и убитыми, а больше 9000 - больными. Но разве генералам было до этого дело? «На Шипке все спокойно», - регулярно рапортовали командиры в столицу.

«Шипка - Шейново. Скобелев под Шипкой»
1878–1879 гг. Холст, масло. 147×299 см. Государственная Третьяковская галерея.
Балканская серия

Сражение за Шипкинский перевал произошло 9 января 1878 года и принесло русской армии долгожданную победу. Наконец закончилась изнурительная оборона, и пришло время героям ликовать. Генерал Скобелев объезжает шеренги выживших с поздравлениями, и солдаты радостно подбрасывают в воздух шапки. Резво скачет белый конь, развевается победное знамя. Только какая цена у этой победы? Веселье и радость победителей не так важны, раз на переднем плане оказались десятки окровавленных и изувеченных тел - русских и турецких солдат. В отличие от собратьев, они навсегда останутся в снегах под Шипкой. Это полотно Верещагина вошло в Балканскую серию, посвященную событиям Русско-турецкой войны. Свою работу над циклом он описывал так: «Возьмешься писать, разрыдаешься, бросишь... За слезами ничего не видно...»

«Перед атакой. Под Плевной»
1881 г. Холст, масло. 179×401 см. Государственная Третьяковская галерея.
Балканская серия

Командование отдало приказ о штурме Плевны. Войско готово начать наступление. Император Александр II вглядывается вдаль, адъютанты рассматривают врага в бинокль. Как ни парадоксально, командиры почти никогда не участвуют в сражении. Они только отдают приказы, посылая на смерть простых людей. На этой картине Верещагина руководители армии даже не могут толком разглядеть происходящее. Они визуально отделены от войска и выглядывают «из-за угла». В день атаки император наблюдал за сражением с «закусочной горы» - холма, где он со штабом отмечал именины и поднимал бокалы шампанского «за здоровье тех, которые там теперь дерутся». После битвы художник возвращался к этому месту: «Везде валяются груды осколков гранат, кости солдат, забытые при погребении. Только на одной горе нет ни костей человеческих, ни кусков чугуна, зато до сих пор там валяются пробки и осколки бутылок шампанского - без шуток».

«После атаки. Перевязочный пункт под Плевной»
1878–1881 гг. Холст, масло. 183×402 см. Государственная Третьяковская галерея.
Балканская серия

Третий штурм Плевны обернулся полным провалом - русская армия потеряла около 13 000 человек и была вынуждена временно отступить. В сражении погиб и Сергей Верещагин - родной брат художника. Василий долго бродил среди разлагающихся тел погибших, стараясь его отыскать, и это зрелище произвело на него неизгладимое впечатление. Художник вспоминал о днях после сражения: «Число раненых было так велико, что превзошло все ожидания. Все, что заготовлено, оказалось недостаточным. <...> Каждый из докторов работал за двоих, сестры милосердия оказали невознаградимые услуги в эти дни, и, несмотря на то, все-таки массы раненых по суткам оставались без перевязки и без пищи. Когда шел дождь, раненые промокали буквально насквозь, так как укрыться всем было негде». Многочасовые страдания, боль, агония и часто тяжелая смерть - цена, которую нужно заплатить любой войне, ради чего бы она ни велась.

«Победители»
1878–1879 гг. Холст, масло. 180×301 см. Киевский национальный музей русского искусства.
Балканская серия

Еще одна картина о Русско-турецкой войне изображает финал битвы под Телишем, когда по вине командующих был почти полностью уничтожен русский полк. Снова на холсте тела погибших и немногочисленные выжившие. Но ужас этой картины не в унесенных смертью жертвах. Ужасна бесчеловечность тех, кто остался жить. Победители-турки рыщут по карманам убитых - вдруг найдется что-то ценное? Тут же стягивают с еще теплых тел мундиры и сапоги и весело хохочут, забирая в плен одного из уцелевших. Война шокирует и замыливает глаз, и в какой-то момент жестокие поступки перестают казаться противоестественными. Верещагин показывает неуважение к погибшим - пусть и врагам, но таким же людям, у которых дома остались дети и семьи.

«Побежденные. Панихида»
1879 г. Холст, масло. 179,7×300,4 см. Государственная Третьяковская галерея

После окончания штурма Плевны и Русско-турецкой войны Верещагин написал: «Не могу выразить тяжесть впечатления, выносимого при объезде полей сражения в Болгарии. В особенности холмы, окружающие Плевну, давят воспоминаниями - это сплошные массы крестов, памятников, еще крестов и крестов без конца». На картине «Панихида» война изображена как всепоглощающая смерть. Бледно-желтое поле до самого горизонта усеяно телами, и нет им конца и края. Две мрачные фигуры священника и командира, совершающие панихиду, - единственное живое, что здесь есть. Небо в трауре льет горькие слезы по великой человеческой глупости, заставляющей раз за разом, из поколения в поколение затевать бессмысленные и жестокие войны.

«Апофеоз войны»
1871 г. Холст, масло. 127×197 см. Государственная Третьяковская галерея

Пожалуй, это самое известное полотно художника, которое венчает его творчество. На картине раскаленная пустыня, выжженный фруктовый сад, руины города - все, что осталось от некогда цветущего края. Стая стервятников кружится над этим кладбищем в поисках добычи. Верещагин прекрасно знал человеческую анатомию и старательно выписал каждый череп в огромной пирамиде. Эти останки принадлежат не только солдатам: здесь и старики, и женщины, и дети. А значит, война касается всех. И уничтожает - всех. Эта работа - нравственная проповедь всем живущим и апофеоз философии Верещагина. На раме адресная надпись: «Посвящается всем великим завоевателям - прошедшим, настоящим и будущим».

Верещагин ненавидел войну, хотя всю жизнь самоотверженно писал только ее. Он погиб, делая зарисовки очередного сражения во время морского столкновения России и Японии. О своем творчестве он писал: «Существует немало других предметов, которые я изображал бы с гораздо большей охотой. Я всю свою жизнь горячо любил и хотел писать солнце».

Увидеть вживую картины художника вы можете с 20 апреля по 24 июля в Государственном Русском музее на ретроспективной выставке «Василий Васильевич Верещагин. К 175-летию со дня рождения», генеральным спонсором которой выступает банк ВТБ.

Полотно В. В. Верещагина «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» написано в 1878 году и относится к Балканской серии картин художника. В картине Верещагин показывает, какой огромной ценой давалась русской армии победа над врагом в русско-турецкой войне в горах Болгарии.

На полотне изображен парад, посвященный победе русских над турками у поселений Шипка и Шейново в 1877 году. Свидетелем этого события Верещагин был лично. Мы видим длинную шеренгу русских солдат и стремительно мчащихся вдоль нее всадников. Впереди своей свиты мчится на белом коне сам генерал М. Д. Скобелев.

Приветственно подняв руку, он поздравляет воинов с победой. В ответ на поздравление командира слышится солдатское «ура!» и летят вверх солдатские фуражки.

На переднем плане полотна – заснеженное поле с замерзшими трупами погибших солдат. Художник специально обостряет драматическую напряженность, показывая рядом со сценой празднования победы огромное поле боя, где лежат неубранные трупы солдат, положивших ради этой победы свои жизни. Гимн героизму русских солдат звучит на картине вместе с суровым повествованием о страданиях и гибели людей.

В полотне «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» видно мастерство большого художника. Композиция полотна кажется очень естественной. Верещагин добивается точности рисунка, использует широкую и свободную технику письма, сочные краски. Без излишнего внимания к деталям художник добивается реалистичности и жизненности изображения.

В своей картине Верещагин остается верным суровой жизненной правде. Он не прославляет отдельную личность, а напоминает зрителю о главных героях войны – простых солдатах, показывает их беспримерные героизм и самоотверженность.

Помимо описания картины В. В. Верещагина «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой», на нашем сайте собрано множество и других описаний картин различных художников , которые можно использовать как при подготовке к написанию сочинения по картине, так и просто для более полного ознакомления с творчеством прославленных мастеров прошлого.

Холст, масло. 188 x 405

Русский музей

Эта картина В.В. Верещагина завершает его масштабную "Балканскую серию", объединившую около 30 полотен, которую автор создал в Париже в 1878-1879 годах на основе этюдов и коллекции подлинных предметов, привезенных из Болгарии. В 1877-1878 годах Россия участвовала в войне с турками за освобождение болгар от Османского ига. В ходе работы Верещагин дважды приезжал на места военных действий, на Шипку и в окрестности Плевны.
После разгрома турок под Шейновом 9 января 1878 года неприятельское войско сложило оружие. Картина, принадлежащая Русскому музею, является авторским повторением. В ней усилен мотив драматической напряженности события, наглядно показано, какой дорогой ценой досталась победа над врагом. Замерзшие тела погибших русских солдат устилают заснеженное поле на переднем плане картины. Слева, у подножия горной гряды, генерал М.Д. Скобелев объезжает шеренги русских солдат и поздравляет их с победой. В его свите, чуть поодаль, рядом со знаменосцем, в белой куртке изображен сам художник. Солдаты отвечают командующему громким и дружным "ура!" и бросают вверх шапки.

Верещагин В.В.

Верещагин Василий Васильевич (1842, Череповец Новгородской губ. – 1904, Порт-Артур)
Живописец-баталист, пейзажист-жанрист, рисовальщик.
Родился в Череповце Новгородской губернии. Учился в Морском кадетском корпусе в Петербурге (1853-1860), в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (с 1858), в Императорской Академии художеств у А.Т. Маркова и А.Е. Бейдемана (1860-1863), занимался в Парижской Академии художеств у Ж.Л. Жерома и А. Бида (1864-1866). В 1884 был избран профессором Академии художеств, но отказался от этого звания, стремясь к независимости от официального направления в искусстве.
Много путешествовал - по Кавказу и Дунаю (1863-1865), по Северу России (1887-1888, 1894), был на Кубе и Филиппинах (1901-1902), в Японии (1903). Участник многих боев. Кавалер Георгиевского креста за Самаркандское сражение (1868). Принимал участие в военных действиях в Туркестане, русско-турецкой войне.
Погиб вместе с адмиралом С.О. Макаровым при взрыве флагманского броненосца "Петропавловск" у Порт-Артура во время русско-японской войны.
Создал большие серии полотен - Туркестанскую (1868-1873), Балканскую (1877-1879), Палестинскую (1884-1885), Индийскую и Гималайскую (1870-1880-е), "1812 год" (1887-1904). За картины на тему испано-американской войны 1898-1899 выдвинут на соискание первой Нобелевской премии мира.
Ознаменовал своим творчеством целый этап в развитии мировой батальной живописи. Автор многих литературных произведений и воспоминаний.