Главная › Кормление › Славомир мрожек. Славомир мрожек - эмигранты

Славомир мрожек. Славомир мрожек - эмигранты

- (р. 1930) польский писатель. В гротескно сатирических, пародийных рассказах и пьесах (Полиция, 1958; Индюк, 1960; Танго, 1964; Эмигранты, 1974; Посол, 1982; Портрет, 1985; Контракт, 1986) высмеиваются историко культурные мифы, стереотипы… …

- (Mroźek) (р. 1930), польский писатель. С 1968 в эмиграции (Франция, Мексика). В абсурдных гротескно сатирических и пародийных пьесах («Полиция», 1958; «Индюк», 1960; «Танго», 1964; «Эмигранты», 1974; «Посол», 1982; «Портрет», 1985; «Контракт»,… … Энциклопедический словарь

Мрожек, Славомир - МРОЖЕК (Mrozek) Славомир (родился в 1930), польский писатель. В гротескно сатирических, абсурдных, пародийных рассказах и пьесах (“Полиция”, 1958; “Индюк”, 1960; “Танго”, 1964; “Эмигранты”, 1974; “Посол”, 1982; “Портрет”, 1985; “Контракт”, 1986)… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Мрожек, Славомир Славомир Мрожек Sławomir Mrożek Славомир Мрожек в Варшаве, 20 мая 2006 Дата рождения … Википедия

- (Mrozek) Славомир (родился в 1930), польский писатель. В гротескно сатирических, абсурдных, пародийных рассказах и пьесах (Полиция, 1958; Индюк, 1960; Танго, 1964; Эмигранты, 1974; Посол, 1982; Портрет, 1985; Контракт, 1986) высмеиваются… … Современная энциклопедия

- (р. 1930), польский писатель. В абсурдных гротескно сатирических и пародийных пьесах («Полиция», 1958; «Индюк», 1960; «Танго», 1964; «Эмигранты», 1974; «Посол», 1982; «Портрет», 1985; «Контракт», 1986) высмеиваются историко культурные мифы,… … Большой Энциклопедический словарь

Мрожек С. - МРÓЖЕК (Mroźek) Славомир (р. 1930), польск. писатель. В абсурдных гротескно сатирич. и пародийных пьесах (Полиция, 1958; Индюк, 1960; Танго, 1964; Эмигранты, 1974; Посол, 1982; Портрет, 1985; Контракт, 1986) высмеиваются ист. культурные… … Биографический словарь

Содержание 1 Русскоязычные писатели фантасты 2 Не русскоязычные писатели фантасты 2.1 А … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Театр абсурда (значения). Театр абсурда, или драма абсурда абсурдистское направление в западноевропейской драматургии и театре, возникшее в середине XX века. В абсурдистских пьесах мир… … Википедия

Театр абсурда, или драма абсурда абсурдистское направление в западноевропейской драматургии и театре, возникшее в середине XX века. В абсурдистских пьесах мир представлен как бессмысленное, лишённое логики нагромождение фактов, поступков,… … Википедия

Книги

Хочу быть лошадью , Славомир Мрожек , В книгу замечательного польского писателя и драматурга Славомира Мрожека вошли сатирические рассказы и пьесы. Для его писательской манеры характерны ирония и гротеск, выявление абсурдных… Категория: Юмористическая и сатирическая литература Издатель:

Польша , Франция Франция Род деятельности: Годы творчества: Язык произведений: Награды:

Биография

Славомир Мрожек родился 29 июня 1930 года в Боженчине, возле Кракова , в семье почтальона .

Литературную деятельность начинал в краковской газете «Дзенник польски», где поначалу пребывал «в качестве редакционного мальчика на посылках», занимался текущей газетной работой, писал на разные темы. Публиковал рисунки в популярном еженедельнике Пшекруй . Первые фельетоны и юморески увидели свет в 1950 году . Произведения, опубликованные в периодике, составили сборник «Практичные полупанцири» (), вышла в свет и повесть «Маленькое лето» (1956). В 1956 году Мрожек впервые оказался за границей, он посетил СССР , был в Одессе .

В конце 1950-х годов писатель оставил журналистику, обратившись к драматургии, и в 1958 году была поставлена его первая пьеса «Полиция» .

В выехал из страны (но с сохранением гражданства), жил в Париже , США , Германии , Италии и Мексике . C - гражданин Франции. В начале 1990-х пьесы С. Мрожека были поставлены во многих советских театрах, но быстро сошли со сцены из-за низкой посещаемости.

C публиковал заметки и рисунки в Газете Выборчей . В 1996 году вернулся в Польшу. В пережил инсульт , следствием которого стала афазия , в борьбе с ней Мрожек написал автобиографию Валтасар (). В вновь уехал из страны и жил во Франции.

Утром 15 августа 2013 года издательство Noir Sur Blanc сообщило о смерти писателя в Ницце.

Творчество

Издания на русском языке

Хочу быть лошадью: сатирические рассказы и пьесы. М.: Молодая гвардия, 1990. - 320 с., 100 000 экз.
Как я сражался и другие не менее удивительные истории из разных книг и журналов, 1951-1993. М.: Вахазар, 1995
Мои возлюбленные Кривоножки. СПб.: Амфора, 2000. - 312 с.
Тестариум: Избранные пьесы и проза. М.: Арт-Флекс; Вахазар, 2001-832 с.
Дневник возвращения. М.: МИК, 2004
Валтасар. Автобиография. М.: Новое литературное обозрение, 2008. - 232 с., 1 000 экз.

Постановки на русской сцене

Московский Театр Сатиры , КОНТРАКТ. Режиссёр Михаил Зонненштраль , 1988
Театр Российской Армии , КОНТРАКТ НА УБИЙСТВО. Режиссёр Александр Вилькин, 1988
МХАТ им. А.П. Чехова, ПОРТРЕТ. Режиссёр Валентин Козьменко-Делинде , 1988
Санкт-Петербургский Молодежный театр, ТАНГО. Режиссёр Семен Спивак , 1988
Академический театр им. В. Маяковского, ГОРБУН. Режиссёр Андрей Гончаров , 1992
Театр «Балтийский дом», СТРИПТИЗ. Режиссёр Виктор Крамер , 1994
Московский драматический театр «Бенефис», ЛЮБОВНОЕ ТУРНЕ (по пьесе «Летний день»), 1996
Театр «Модерн», СЧАСТЛИВОЕ СОБЫТИЕ. Режиссёр Светлана Врагова, 1998
Театр им. Ленсовета, БАНАН. Режиссёр Олег Леваков , 2001
«Тeatr 101» (Санкт-Петербург), ЭМИГРАНТЫ. Режиссёр Игорь Селин, 2002
«Антреприза Екатерины Орловой» (Санкт-Петербург), КОНТРАКТ. Режиссёр Евгений Волошин, 2008
Курский драматический театр, ВОЛШЕБНАЯ НОЧЬ. Режиссёр Артем Манукян, 2008
«Наш театр» (Санкт-Петербург), СТРИПТИЗ. Режиссёр Лев Стукалов , 2011
Театр им. Ермоловой, ТАНГО. Режиссёр Владимир Андреев
Польский театр в Москве, ТАНГО. Режиссёр Евгений Лавренчук

Постановки на телевидении

"Чародейная ночь", режиссёр Владимир Геллер, Лентелефильм, 1989
"Счастливое событие", режиссёр Светлана Врагова, Спектакль театра "Модернъ", 2002
"Контракт", режиссёр Владимир Мирзоев, New Wave Production по заказу ГТРК "Культура", 2012

Напишите отзыв о статье "Мрожек, Славомир"

Литература

Mrożek i Mrożek: materiały z sesji naukowej zorganizowanej przez Zakład Teatru Instytutu Filologii Polskiej Uniwersytetu Jagiellońskiego, 18-21 czerwca 1990/ Ewa Widota-Nyczek, Józef Opalski, eds. Kraków: Mrożek Festival, 1994
Sidoruk E. Antropologia i groteska w dziełach Sławomira Mrożka. Białystok: Tow. Literackie im. Adama Mickiewicza, 1995
Sugiera M. Dramaturgia Sławomira Mrożka. Kraków: Universitas, 1996
Stephan H. Transcending the absurd: drama and prose of Sławomir Mrożek. Amsterdam; Atlanta: Rodopi, 1997
Zmatlík I. Čechov a Mrożek, aneb, Listování v paměti. Praha: Artur, 2001
Gębala S. Teatralność i dramatyczność: Gombrowicz, Różewicz, Mrożek. Bielsko-Biała: Wydawn. ATH, 2005

Примечания

Награды и признание

Литературная премия фонда Косьцельских ()
Австрийская премия Франца Кафки ()
Почётный гражданин Кракова ()
Командор со звездой ордена Возрождения Польши ()
Орден Почётного легиона ()
Золотая медаль за заслуги в культуре Gloria Artis ()
Премия Польского ПЕН-клуба им. Яна Парандовского (2010)
Почётный доктор Силезского университета ()

Ссылки

в «Журнальном зале »
. Inout.Ru. Проверено 16 августа 2013. .
Яновская К. // Новая Польша. - 2006. - № 3 .

Отрывок, характеризующий Мрожек, Славомир

Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c"est le remord et la maladie. II n"est de bien que l"absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.

МРОЖЕК, СЛАВОМИР (Mrożek, Slavomir)(р. 1930), польский прозаик, драматург, художник.

Родился 29 июня 1930 в селе Боженчин уезда Бжеско Краковского воеводства. Дата 26 июня, приведенная во всех официальных биографиях и энциклопедических статьях, возникла из-за неверной записи в церковной книге, на основании которой впоследствии были выданы документы.

Отец – Антоний Мрожек, сын бедного крестьянина, имел только начальное образование и чудом получил должность почтового чиновника, мать – Зофья Мрожек (в девичестве – Кендзёр).

Поступив на архитектурный факультет Краковского политехнического института, Мрожек ушел из дома (впоследствии вспоминал, что в этот период «спал на чердаке у друзей, ел суп для бездомных в приюте сестер-монахинь»), посещал также Краковскую Академию художеств.

Литературную деятельность начинал в краковской газете «Дзенник польски», где поначалу пребывал «в качестве редакционного мальчика на посылках», занимался текущей газетной работой, писал на разные темы. Первые фельетоны и юморески увидели свет в 1950. Произведения, опубликованные в периодике, составили сборник Практичные полупанцири (1953), вышла в свет и повесть Маленькое лето (1956). В 1956 Мрожек впервые оказался за границей, он посетил СССР , был в Одессе.

Быстро пришедшее признание читателей не являлось, тем не менее, свидетельством высоких литературных достоинств ранней прозы Мрожека. По его собственному признанию, впитанные в юности коммунистические идеалы (чему способствовал особый склад его характера и темперамент) изживались долго и непросто. Книга, которую он считает первой своей серьезной работой, – сборник Слон (1957). Он имел большой успех. Мрожек отмечает: «Это был сборник коротких, очень коротких, но во всех отношениях острых рассказов. <…> Отдельные фразы из книги превратились в пословицы и поговорки, что доказывает, насколько мои мысли были тогда близки и понятны моим соотечественникам». Затем последовали сборники Свадьба в Атомицах (1959), Прогрессист (1960), Дождь (1962), повесть Бегство на юг (1961).

В литературе неоднократно отмечалось, что творчество Мрожека связано с предшественниками, в частности, В.Гомбровичем и С.И.Виткевичем. Это верно, но куда более очевидна связь его прозы с традициями польского юмора – фатоватого, чуть грустного и неизменно тонкого. Впрочем, польское острословие имеет такие вершинные достижения, как афоризмы С.Е.Леца , сатирические стихи Ю.Тувима, комические фантасмагории К.И.Галчинского. Рассказы и юморески Мрожека – как бы спроецированные в бесконечность жизненные ситуации. Так, в рассказе Лебедь старый сторож, охраняющий в парке одинокую птицу, решает пойти погреться в пивную и захватывает птицу с собой – не сидеть же ей без защиты, да еще на холоде. Сторож согревается рюмкой водки и сосисками, лебедю заказывает лакомство в виде белой булки, размоченной в подогретом пиве с сахаром. На следующий день все повторяется, а на третий день уже лебедь призывно тянет старика за полу одежды – пора идти греться. Кончается рассказ тем, что из парка выгнали и сторожа, и птицу, которая, сидя на воде, покачивалась, ужасая гуляющих мамаш и детей. Сюжет рассказа содержит своеобразный алгоритм прозы Мрожека.

Важным в его жизни стал 1959, – он женился на женщине, к которой испытывал сильное чувство, в этом же году по приглашению Гарвардского университета посетил США , где принял участие в летнем международном семинаре, руководителем которого был профессор политологии Генри Киссинджер . Два месяца, проведенные за океаном, радикально повлияли на сознание Мрожека.

В начале 1960-х он оставил Краков и переехал в Варшаву, где его встретили как литературную знаменитость. Он много публикуется в периодике, в том числе в газете «Пржегляд културални», еженедельнике «Тугодник повзешни», журналах «Диалог», «Пшекруй», «Культура», «Творжчозс», ведет постоянные рубрики, выступает не только как прозаик, но и как своеобразный художник-карикатурист. Хотя сам Мрожек отмечает, что «в том и состоит искусство графики, чтобы парой штрихов охарактеризовать персонаж», графика его накрепко увязана со словом. Это либо забавный рисунок, снабженный короткой подписью или диалогом, либо небольшая серия картинок, отчасти схожая с комиксом. Ни рисунок без текста, ни текст без рисунка отдельно существовать не могут. Например, слова «Скоро в Польшу прибудет феноменальная футбольная команда» сопровождаются рисунком, где запечатлены члены этой команды, и у каждого из них по три ноги. Сообщение о новой модели эскимосских саней, имеющих задний ход, соседствует с изображением: к нартам с двух концов привязаны ездовые собаки, причем часть собачьей упряжки привязана так, что может бежать только в одну сторону, а другая часть – только в другую. Понятно, что подобное невозможно. Этот легкий абсурд по изобразительному решению напрямую связан с традицией польского плаката 1960–1970-х. Работы Мрожека-художника собраны в изданиях Польша в картинках (1957), Сквозь очки Славомира Мрожека (1968), Рисунки (1982).

Наибольшую славу Мрожек снискал как драматург. Его драматургические опусы принято причислять к сформировавшемуся в 1950–1960-х «театру абсурда», вполне условно названному направлению, а, вернее, некому этико-эстетическому пространству, в котором работали столь разные мастера, как французы Эжен Ионеско (1912–1994), Жан Жене (1910–1986), ирландец Сэмюэл Беккет (1906–1989), испанец Фернандо Аррабаль (р. 1932), англичанин Гарольд Пинтер (р. 1930). Сам Э.Ионеско называл свои драматические опыты «театром парадокса». Определение это удачно подходит и к пьесам Мрожека, где происходит не столько то, что «не может происходить», сколько путем театрального гротеска, при помощи нагнетания художественных средств жизненные ситуации предельно обостряются, сатирически укрупняются. Жизнь, как выявил художественный опыт XX в., сама по себе и предельно абсурдна, и чудовищно парадоксальна. Пьесы Мрожека, и многоактные и одноактные, с успехом шли на сцене польских театров, а затем театров всего мира. Среди ранних пьес – Полицейские (1958), Страдания Петра О"Хейя (1959), Индюк (1960), В открытом море (1961), Кароль (1961), Стриптиз (1961), Смерть поручика (1963).

Еще живя на родине, он снискал широкую популярность за рубежом, его книги переводились, а пьесы ставились, что, в свою очередь, приумножало его славу в Польше. Но желание изменить судьбу, стать европейским писателем, заставило его принять решение покинуть родную страну. 3 или (по другим источникам) 6 июня 1963 Мрожек с женой вылетели в Рим по туристической визе. Позднее он вспоминал: «В мои планы входило создание прецедента – приобретение особого статуса польского писателя, живущего за границей за свой счет и вне юрисдикции польского государства». Прения с государством продолжались пять лет, в конце концов государство предложило получить долгосрочный заграничный паспорт, при этом Мрожек должен был сделаться своеобразной иллюстрацией творческой свободы польского литератора, отнюдь не критикуя политическое положение в Польше, а, напротив, уверяя Запад, что все обстоит неплохо. Пьесы его продолжали ставиться на родине, книги регулярно издавались, потому что власти считали нецелесообразным накладывать запрет на произведения, столь популярные у читателей и зрителей. Многие и не догадывались, что автор живет за рубежом. В феврале 1968 Мрожек с женой переехали во Францию и поселились в Париже.

Такое состояние могло длиться сколь угодно долго, но пражские события 1968 и ввод в Чехословакию советских войск все изменили. Мрожек выступил с открытым письмом, где осуждал этот акт агрессии, которое опубликовали крупнейшие мировые газеты. Последствия не заставили ждать. При попытке возобновить заграничные паспорта, срок действия которых истек, Мрожеку, посетившему польское посольство, было приказано в двухнедельный срок вернуться в Польшу. Последовал отказ, после чего пьесы его на родине были сняты с репертуара, книги изъяты из продажи, а оставшиеся в частных библиотеках немногие экземпляры стали ходить по рукам, хорошо продавались на «черном рынке».

В 1969 от внезапно вспыхнувшей болезни скончалась жена Мрожека, и для него начались годы неприкаянности и одиноких странствий, он побывал, в частности, в Бразилии, Венесуэле, Мексике, жил в США, какое-то время преподавал в университете штата Пенсильвания, год жил в Западном Берлине. Подводя итог, он говорит: «…я объехал почти весь мир. И в профессиональной сфере приключение удалось на славу (включая попытки выступить в качестве сценариста и режиссера в кинематографе)».

Запрет на его сочинения в Польше был спустя всего несколько лет снят, а благодаря изменившейся ситуации в стране и выходу на политическую арену объединения «Солидарность», Мрожек смог через полтора десятка лет добровольного изгнания приехать на родину. К тому моменту он имел уже французское гражданство, на получение которого мог претендовать как политэмигрант.

После разгрома «Солидарности» выступил с серией резких и злободневных эссе, направленных против польских властей и проникнутых антикоммунистическими настроениями. Эссе были изданы на Западе, а в Польше распространялись в самиздате. В связи с этим въезд ему на родину вновь был закрыт.

В 1987 Мрожек женился второй раз, с женой-мексиканкой поселился в Мексике, где уединенно жил на ранчо «Ла Эпифания», занимался хозяйством и писал. По его признанию, он так и не познакомился как следует со страной, но понял, что бывают иные, не европейские пути развития, иной ритм жизни, иные ценности. В Мексике им создана Моя автобиография (1988), здесь, после того, как было принято решение вернуться в Польшу, он 13 апреля 1996 начал вести Дневник возвращения .

Проза, написанная после отъезда в эмиграцию, разделившего жизнь писателя на две части, собрана в книгах Два письма (1973), Рассказы (1981), Короткие письма (1982), Доносы (1983), Рассказы (1994), Рассказы и доносы (1995). После отъезда написаны также пьесы Танго (1964), Портной (1964), Счастливый случай (1973), Бойня (1973), Эмигранты (1974), Прекрасный вид (1998) и другие.

Пьесы и рассказы неоднократно экранизировались. Среди фильмов, где он выступал в качестве сценариста, – телевизионные и художественные фильмы Полицейские (экраниз. – 1960, 1970, 1971), Стриптиз (1963), Страдания Петра О"Хейя (1964), Эмигранты (1977), Любовь (1978), Танго (экраниз. – 1970, 1972, 1973, 1980), Последний коктейль (1993), Кооператив 1 (1996), Революция (2002).

В 1998 Мрожек вернулся в Польшу.

Подводя итоги, он не считает свой опыт особенным: «Я всего только жил в этом мире. Пережил Вторую мировую войну , немецкую оккупацию Польши, сталинский коммунизм и его продолжение, но тут хвалиться нечем, миллионам людей удалось то же самое. Нет ничего исключительного и в моей эмиграции…».

Нарочито избегающий интервью либо старающийся отделываться от газетчиков ничего не значащими фразами, он не любит выступать с далеко идущими заявлениями и в прозе, и в пьесах. Заметив неожиданно проскользнувшее на страницу нравоучение, вычеркивает его. Тем более, что многое в его собственной жизни изменилось – после серьезной болезни сердца, надолго выбившей его из рабочего ритма, ему хочется опять вернуться к работе, а для того следует кое-что осмыслить и переосмыслить: «В той длинной жизни… я долго не задумывался об абсурде. А когда наконец задумался, то выяснил, что как раз и нахожусь в абсурде. И начал даже кое-что писать об абсурде, но потом от него устал. Есть такой тезис, что человек живет абсурдно и не думает об этом постоянно, но время от времени отдает себе в этом отчет. И я постановил жить более или менее абсурдно, чтобы соответствовать этому тезису. А потом понял, что больше не хочу. И теперь уже живу без абсурда».

В 2002 Мрожек вновь посетил Россию , в качестве почетного гостя международного театрального фестиваля «Балтийский дом» побывал в Санкт-Петербурге, где был принят как несомненный классик, один из популярных драматургов 20 в.

Сочинения: Хочу быть лошадью . М., 1990; Как я сражался и другие не менее удивительные истории из разных книг и журналов . 1951–1993. М., 1995; Мои возлюбленные Кривоножки . Спб., 2000; Прекрасный вид . – «Иностранная литература», 2000, № 1; Моя автобиография . – «Иностранная литература», 2000, № 8; Дневник возвращения . – «Иностранная литература», 2001, № 7; Тестариум . М., 2001.

Береника Веснина

Мрожек Славомир

Эмигранты

Славомир Мрожек

Эмигранты

Леонард Бухов, перевод с польского

Пьеса написана в 1973 г. Первая постановка в России: театр-студия "Человек", реж. М. Мокеев. Публикация: "Суфлер", 1994/2.

Многие западные критики увидели в "Эмигрантах" синтез мрачного натурализма в стиле Горьковского "На дне" и реминисценций театра абсурда, прежде всего из "В ожидании Годо" Беккета. Но несомненно, это наиболее значительное произведение Мрожека после "Танго" и одно из важнейших в польской драматургии послевоенного периода.

___________________________________________________________________________

Действующие лица

Стены серые и грязные, с подтеками. Низкий потолок. Голая лампочка, висящая на проводе под потолком. Резкий, заливающий свет. В глубине декорации, в правой стене - дверь (определения: справа, слева - со стороны зрительного зала). Окон нет. Вдоль правой и левой стен - ближе к авансцене две железные кровати. Над левой кроватью на гвозде висят пальто и деревянные плечики для костюма. У средней стены, на четверть ее ширины от левого края старинная раковина в форме ведра, установленная на канализационной трубе. Раковина покрыта пожелтевшей, потрескавшейся эмалью, труба ржавая. Над раковиной латунный кран. Выше крана примитивная полочка с двумя бритвенными приборами, один из них дешевый, другой подороже. Над полочкой достаточно большое, но дешевое зеркало, висящее на гвозде. Возле раковины - два полотенца на гвоздях. В четверти ширины стены от правого края, в глубине сцены - старая ширма. Кроме того по средней стене проходят канализационные трубы различной толщины, кабели, провода и т.п., тянущиеся от пола до потолка и размещенные по усмотрению художника.

На середине сцены, в центре, под лампочкой - стол, покрытый газетами. На столе: две грязные тарелки, две ложки, две белые, пластиковые кружки, две открытые консервные банки, одна бутылка из-под пива и коробка с чаем в пакетиках. На столе валяются также окурки сигарет. Два стула - один слева, другой справа от стола. На левом стуле лежат брюки пепельного цвета, на спинке висит твидовый пиджак и шелковое кашне. Под стулом пара ботинок.

На кровати слева лежит небритый мужчина в халате. Его ноги в носках обращены к залу. Он худощав, лет тридцати-сорока. Редковатые волосы, очки в темной оправе. Читает книгу.

На кровати справа на дешевом одеяле лежит пес Плуто, большая яркая кукла-талисман.

На стуле справа сидит мужчина в черном старомодном костюме, в некоторых странах такую одежду до сих пор носят по праздникам крестьяне. Белая рубашка и кричаще яркий галстук. Туфли с очень острыми носами тщательно начищены. Мужчина крепкого сложения, коренастый, с грубыми руками и грубым чисто выбритым лицом. Он сидит левым профилем к зрителям, глядя на лежащего партнера. Оба они приблизительно одного возраста. Некоторое время один из них (АА) лежит и читает, другой (ХХ) сидит и смотрит на лежащего.

ХХ. Я воротился. (АА не реагирует. Пауза. ХХ повторяет громче.) Я воротился.

АА (не прерывая чтения). Следует говорить: вернулся.

ХХ (растирая икры ног). У тебя закурить не найдется?

Не отрывая глаз от книги, АА сует руку под подушку и достает пачку сигарет. Протягивает ее ХХ. Тот встает, прихрамывая подходит к кровати и берет сигарету из пачки. АА продолжает читать. ХХ украдкой прячет сигарету в карман и достает из пачки вторую. Поколебавшись, повторяет эту операцию: прячет вторую сигарету в карман, достает третью и сует ее в рот.

ХХ. Взял уже. (АА, по-прежнему глядя в книгу, не убирает руки с пачкой. Пауза.) Ладно, тогда еще одну возьму. (Протягивает руку к пачке.)

АА. Положи на место. (ХХ послушно вытаскивает сигарету из кармана и кладет обратно в пачку. Поворачивается и хочет отойти. АА не убирает руки и не прекращает чтения.) Отдай.

ХХ. Я уже отдал.

АА. Ты взял три.

ХХ достает вторую сигарету из кармана и вкладывает ее в пачку. АА, продолжая читать, прячет сигареты под подушку. ХХ выходит на середину комнаты, достает из правого кармана коробок спичек. Вынимает спичку из коробка и уже собирается зажечь, но останавливается и бросает взгляд на АА. Видя, что тот по-прежнему читает, кладет спичку обратно в коробок, а коробок - в правый карман. Подходит к стулу, на котором висит пиджак, ощупывает карманы пиджака. Находит в одном из них коробок спичек. Закуривает сигарету и прячет коробок в левый карман. Усаживает на тот же стул, что и в начале, и принимает прежнюю позу. С наслаждением затягивается дымом. Растирает икры ног, расстегивает воротничок рубашки и ослабляет узел галстука. Снимает туфли. В носках огромные дыры. ХХ сдувает с начищенных туфель невидимую пыль, заботливо ставит их возле стула. С огромным облегчением вытягивает перед собой ноги, шевелит пальцами ступней. Пауза.

ХХ. Я на вокзале был.

ХХ. Ничего. Народу полно. (Пауза.) Выпил пива.

АА (с недоверием). Ты?

ХХ. Ей-богу. (Пауза.) Две кружки. (Пауза.) В буфете.

ХХ. Телефоны там...

АА. И что?

ХХ. Ничего. Звонят...

ХХ. Я-то не звонил. Думаю себе, чего мне звонить. Так, постоял у телефонов...

АА. Хорошо. (Пауза.)

ХХ. Будки с газетами.

АА. И что?

ХХ. А ничего. Покупают газеты.

ХХ. Читают. Я-то не читал. Думаю себе, чего мне читать.

АА. Конечно.

ХХ. Постоял около газет. (Пауза.) Кассы там. (Пауза. АА не реагирует.) Я говорю - кассы.

ХХ. Кассы с билетами.

АА. С билетами?

ХХ. Они билеты покупают в кассе. (АА восхищенно присвистывает.) Я-то не купил. Постоял себе у кассы.

АА. И правильно.

ХХ. А потом думаю себе - схожу-ка я на перрон.

АА. Зачем?

ХХ. А тут бесплатно. У нас перронный билет купить надо, а они задарма пускают. Вот глупый народ.

АА (рассеянно). Кто?

ХХ. Они. Вот я и пошел на перрон.

АА. Ага. Ну и что?

ХХ. А там рельсы и дует.

АА. Что дует?

ХХ. Ветер. Я себе думаю - пойду-ка я назад. Собрался уж уходить, а тут по радио что-то объявляют. Думаю себе - подожду еще. Ну и остался. Опять дует и рельсы... Нет, думаю себе, пойду. Хотел уже идти, а тут смотрю едет...

АА. Поезд.

ХХ. А ты откуда знаешь? (Пауза.) Верно. Поезд. Электрический. Тихо едет, без шума, потому что электрический. У нас-то паровые, а тут все электрические. И не жалко им электричества?

АА. Не жалко.

ХХ. Международный. Одни спальные, с вензелями. Хороший поезд. А я ничего, стою себе, закурил только.

ХХ. Были свои. Отличный поезд. А я стою себе спокойно и думаю: а ну-ка, песик, к ноге. Дальше ты все равно не поедешь, у тебя расписание. К ноге. А он подъезжает, подъезжает и...

Славомир Мрожек (родился в 1930), польский прозаик, драматург, художник.

Хорошо воспитанные люди не говорят очевидностей.

Мрожек Славомир

Отец - Антоний Мрожек, сын бедного крестьянина, имел только начальное образование и чудом получил должность почтового чиновника, мать - Зофья Мрожек (в девичестве - Кендзёр).

Поступив на архитектурный факультет Краковского политехнического института, Мрожек ушел из дома (впоследствии вспоминал, что в этот период "спал на чердаке у друзей, ел суп для бездомных в приюте сестер-монахинь"), посещал также Краковскую Академию художеств.

Литературную деятельность начинал в краковской газете "Дзенник польски", где поначалу пребывал "в качестве редакционного мальчика на посылках", занимался текущей газетной работой, писал на разные темы. Первые фельетоны и юморески увидели свет в 1950. Произведения, опубликованные в периодике, составили сборник Практичные полупанцири (1953), вышла в свет и повесть Маленькое лето (1956). В 1956 Мрожек впервые оказался за границей, он посетил СССР, был в Одессе.

У людей опускаются руки? А ну-ка, руки вверх!

Мрожек Славомир

Быстро пришедшее признание читателей не являлось, тем не менее, свидетельством высоких литературных достоинств ранней прозы Мрожека. По его собственному признанию, впитанные в юности коммунистические идеалы (чему способствовал особый склад его характера и темперамент) изживались долго и непросто. Книга, которую он считает первой своей серьезной работой, - сборник Слон (1957). Он имел большой успех. Мрожек отмечает: "Это был сборник коротких, очень коротких, но во всех отношениях острых рассказов. Отдельные фразы из книги превратились в пословицы и поговорки, что доказывает, насколько мои мысли были тогда близки и понятны моим соотечественникам". Затем последовали сборники Свадьба в Атомицах (1959), Прогрессист (1960), Дождь (1962), повесть Бегство на юг (1961).

В литературе неоднократно отмечалось, что творчество Мрожека связано с предшественниками, в частности, В.Гомбровичем и С.И.Виткевичем. Это верно, но куда более очевидна связь его прозы с традициями польского юмора - фатоватого, чуть грустного и неизменно тонкого. Впрочем, польское острословие имеет такие вершинные достижения, как афоризмы С.Е.Леца, сатирические стихи Ю.Тувима, комические фантасмагории К.И.Галчинского. Рассказы и юморески Мрожека - как бы спроецированные в бесконечность жизненные ситуации. Так, в рассказе Лебедь старый сторож, охраняющий в парке одинокую птицу, решает пойти погреться в пивную и захватывает птицу с собой - не сидеть же ей без защиты, да еще на холоде. Сторож согревается рюмкой водки и сосисками, лебедю заказывает лакомство в виде белой булки, размоченной в подогретом пиве с сахаром. На следующий день все повторяется, а на третий день уже лебедь призывно тянет старика за полу одежды - пора идти греться. Кончается рассказ тем, что из парка выгнали и сторожа, и птицу, которая, сидя на воде, покачивалась, ужасая гуляющих мамаш и детей. Сюжет рассказа содержит своеобразный алгоритм прозы Мрожека.

Важным в его жизни стал 1959, - он женился на женщине, к которой испытывал сильное чувство, в этом же году по приглашению Гарвардского университета посетил США, где принял участие в летнем международном семинаре, руководителем которого был профессор политологии Генри Киссинджер. Два месяца, проведенные за океаном, радикально повлияли на сознание Мрожека.

Описывать можно лишь то, что поддается описанию. Итак, по чисто техническим причинам опускаю самое важное.

Мрожек Славомир

В начале 1960-х он оставил Краков и переехал в Варшаву, где его встретили как литературную знаменитость. Он много публикуется в периодике, в том числе в газете "Пржегляд културални", еженедельнике "Тугодник повзешни", журналах "Диалог", "Пшекруй", "Культура", "Творжчозс", ведет постоянные рубрики, выступает не только как прозаик, но и как своеобразный художник-карикатурист. Хотя сам Мрожек отмечает, что "в том и состоит искусство графики, чтобы парой штрихов охарактеризовать персонаж", графика его накрепко увязана со словом. Это либо забавный рисунок, снабженный короткой подписью или диалогом, либо небольшая серия картинок, отчасти схожая с комиксом. Ни рисунок без текста, ни текст без рисунка отдельно существовать не могут. Например, слова "Скоро в Польшу прибудет феноменальная футбольная команда" сопровождаются рисунком, где запечатлены члены этой команды, и у каждого из них по три ноги. Сообщение о новой модели эскимосских саней, имеющих задний ход, соседствует с изображением: к нартам с двух концов привязаны ездовые собаки, причем часть собачьей упряжки привязана так, что может бежать только в одну сторону, а другая часть - только в другую. Понятно, что подобное невозможно. Этот легкий абсурд по изобразительному решению напрямую связан с традицией польского плаката 1960-1970-х. Работы Мрожека-художника собраны в изданиях Польша в картинках (1957), Сквозь очки Славомира Мрожека (1968), Рисунки (1982).

Наибольшую славу Мрожек снискал как драматург. Его драматургические опусы принято причислять к сформировавшемуся в 1950-1960-х "театру абсурда", вполне условно названному направлению, а, вернее, некому этико-эстетическому пространству, в котором работали столь разные мастера, как французы Эжен Ионеско (1912-1994), Жан Жене (1910-1986), ирландец Сэмюэл Беккет (1906-1989), испанец Фернандо Аррабаль (р. 1932), англичанин Гарольд Пинтер (р. 1930). Сам Э.Ионеско называл свои драматические опыты "театром парадокса". Определение это удачно подходит и к пьесам Мрожека, где происходит не столько то, что "не может происходить", сколько путем театрального гротеска, при помощи нагнетания художественных средств жизненные ситуации предельно обостряются, сатирически укрупняются. Жизнь, как выявил художественный опыт XX в., сама по себе и предельно абсурдна, и чудовищно парадоксальна. Пьесы Мрожека, и многоактные и одноактные, с успехом шли на сцене польских театров, а затем театров всего мира. Среди ранних пьес - Полицейские (1958), Страдания Петра О’Хейя (1959), Индюк (1960), В открытом море (1961), Кароль (1961), Стриптиз (1961), Смерть поручика (1963).

Еще живя на родине, он снискал широкую популярность за рубежом, его книги переводились, а пьесы ставились, что, в свою очередь, приумножало его славу в Польше. Но желание изменить судьбу, стать европейским писателем, заставило его принять решение покинуть родную страну. 3 или (по другим источникам) 6 июня 1963 Мрожек с женой вылетели в Рим по туристической визе. Позднее он вспоминал: "В мои планы входило создание прецедента - приобретение особого статуса польского писателя, живущего за границей за свой счет и вне юрисдикции польского государства". Прения с государством продолжались пять лет, в конце концов государство предложило получить долгосрочный заграничный паспорт, при этом Мрожек должен был сделаться своеобразной иллюстрацией творческой свободы польского литератора, отнюдь не критикуя политическое положение в Польше, а, напротив, уверяя Запад, что все обстоит неплохо. Пьесы его продолжали ставиться на родине, книги регулярно издавались, потому что власти считали нецелесообразным накладывать запрет на произведения, столь популярные у читателей и зрителей. Многие и не догадывались, что автор живет за рубежом. В феврале 1968 Мрожек с женой переехали во Францию и поселились в Париже.

В 1969 от внезапно вспыхнувшей болезни скончалась жена Мрожека, и для него начались годы неприкаянности и одиноких странствий, он побывал, в частности, в Бразилии, Венесуэле, Мексике, жил в США, какое-то время преподавал в университете штата Пенсильвания, год жил в Западном Берлине. Подводя итог, он говорит: "…я объехал почти весь мир. И в профессиональной сфере приключение удалось на славу (включая попытки выступить в качестве сценариста и режиссера в кинематографе)".

Запрет на его сочинения в Польше был спустя всего несколько лет снят, а благодаря изменившейся ситуации в стране и выходу на политическую арену объединения "Солидарность", Мрожек смог через полтора десятка лет добровольного изгнания приехать на родину. К тому моменту он имел уже французское гражданство, на получение которого мог претендовать как политэмигрант.

Сын мой, твоя жизнь будет такой, как то, что ты сейчас делаешь, а не такой, как ты сейчас думаешь.

Мрожек Славомир

После разгрома "Солидарности" выступил с серией резких и злободневных эссе, направленных против польских властей и проникнутых антикоммунистическими настроениями. Эссе были изданы на Западе, а в Польше распространялись в самиздате. В связи с этим въезд ему на родину вновь был закрыт.

В 1987 Мрожек женился второй раз, с женой-мексиканкой поселился в Мексике, где уединенно жил на ранчо "Ла Эпифания", занимался хозяйством и писал. По его признанию, он так и не познакомился как следует со страной, но понял, что бывают иные, не европейские пути развития, иной ритм жизни, иные ценности. В Мексике им создана Моя автобиография (1988), здесь, после того, как было принято решение вернуться в Польшу, он 13 апреля 1996 начал вести Дневник возвращения.

Проза, написанная после отъезда в эмиграцию, разделившего жизнь писателя на две части, собрана в книгах Два письма (1973), Рассказы (1981), Короткие письма (1982), Доносы (1983), Рассказы (1994), Рассказы и доносы (1995). После отъезда написаны также пьесы Танго (1964), Портной (1964), Счастливый случай (1973), Бойня (1973), Эмигранты (1974), Прекрасный вид (1998) и другие.

Человек использует способ или способ использует человека?

Мрожек Славомир

Пьесы и рассказы неоднократно экранизировались. Среди фильмов, где он выступал в качестве сценариста, - телевизионные и художественные фильмы Полицейские (экраниз. - 1960, 1970, 1971), Стриптиз (1963), Страдания Петра О’Хейя (1964), Эмигранты (1977), Любовь (1978), Танго (экраниз. - 1970, 1972, 1973, 1980), Последний коктейль (1993), Кооператив 1 (1996), Революция (2002).

В 1998 Мрожек вернулся в Польшу.

Подводя итоги, он не считает свой опыт особенным: "Я всего только жил в этом мире. Пережил Вторую мировую войну, немецкую оккупацию Польши, сталинский коммунизм и его продолжение, но тут хвалиться нечем, миллионам людей удалось то же самое. Нет ничего исключительного и в моей эмиграции…".

Писатели - инженеры человеческих душ, а инженеры писательских - критики.

Мрожек Славомир

Нарочито избегающий интервью либо старающийся отделываться от газетчиков ничего не значащими фразами, он не любит выступать с далеко идущими заявлениями и в прозе, и в пьесах. Заметив неожиданно проскользнувшее на страницу нравоучение, вычеркивает его. Тем более, что многое в его собственной жизни изменилось - после серьезной болезни сердца, надолго выбившей его из рабочего ритма, ему хочется опять вернуться к работе, а для того следует кое-что осмыслить и переосмыслить: "В той длинной жизни… я долго не задумывался об абсурде. А когда наконец задумался, то выяснил, что как раз и нахожусь в абсурде. И начал даже кое-что писать об абсурде, но потом от него устал. Есть такой тезис, что человек живет абсурдно и не думает об этом постоянно, но время от времени отдает себе в этом отчет. И я постановил жить более или менее абсурдно, чтобы соответствовать этому тезису. А потом понял, что больше не хочу. И теперь уже живу без абсурда".

В 2002 Мрожек вновь посетил Россию, в качестве почетного гостя международного театрального фестиваля "Балтийский дом" побывал в Санкт-Петербурге, где был принят как несомненный классик, один из популярных драматургов 20 в.

Славомир Мрожек - фото

Славомир Мрожек - цитаты

Все указывает на то, что я точно так же раздражаю каждого в отдельности, как каждый в отдельности раздражает меня. И по тем же самым причинам.

Описывать можно лишь то, что поддается описанию. Итак, по чисто техническим причинам опускаю самое важное.