Смерть провокатора. Гейдар Джемаль как мутное зеркало "русской весны"

Смерть Гейдара Джемаля (скончался в Казахстане на 70-м году жизни от болезни), человека из окружения Александра Дугина, Максима Шевченко и прочих полупровокаторов, полуфанатиков "русского мира" мне кажется некой вехой в истеричной пляске русского нацизма.

Человеком он был необычным, поэтому многие читали его и считали философом. Проблема деятеля ислама в РФ заключалась в том, что он не знал арабского языка, да и основ ислама тоже... Тем не менее, еще в начале перестройки многие в Украине, да и в среде российской антисоветской интеллигенции - читали Джемаля, цитировали, пытались понять... Увлечение им как бы подчеркивало интеллектуальный уровень этих людей. Аргументы о том, что ему почему-то сходило с рук многое, такое за что арестовывали, а то и убивали - не смущало увлекающихся. Его не сажали даже для вида, как иногда поступают с провокаторами...

Родившись в смешанной семье азербайджанца и русской, в Москве, в довольно зажиточной семье, Гейдар Джемаль уже в университете не прижился в советском коллективе и легко бросил его. Его пытались привлечь за тунеядство (как делали тогда со всеми вольными людьми), но он "закосил на дурку". Такое тоже делали многие - и чтобы не идти в советскую армию и чтобы отцепилась милиция. Но для КГБ это не было аргументом - напротив. Если человеку давали диагноз, который якобы был у Джемаля - то человек в любую минуту мог быть помещен в психдиспанцер. Факт о том, что он с 1986 года по 1989 года состоял на учёте в МВД СССР как больной шизофренией с инвалидностью второй группы, несколько загадочен. МВД вроде бы не занималось учетом психбольных, подобное интересовало КГБ. Больше того - для Москвы, где жил Джемаль и для его окружения - эзотеристов А.Дугина, Е.Головина и Ю.Мамлеева в эти годы опасности уже не существовало. Мамлеев жил в эмиграции, писатель он очень своеобразный. Сам кружок, под названием "Чёрный орден SS", устраивал наркоманские и прочие оргии, которые, вновь таки - почему-то позволялись КГБ. Хотя, как мы знаем - за значительно меньшее Параджанов получил приличный срок.

Уже в 1979-м Джемаль установил связи с исламскими кругами в Таджикской ССР и скорее всего уже тогда он был завербован или вступил в тесную связь с КГБ. Так как у меня есть подобный опыт, попытаюсь объяснить. КГБ приглашало на встречи, агенты заводили интересные разговоры, но уже на третий-четвертый раз вместо комплиментов и рискованных шуточек о коммунизме, переходило к открытой вербовки. На отказ реагировали скверно, в покое не оставляли, но уже просто открыто давили и пугали. Тех, кто шел на контакт и сообщал некую информацию - продвигали по службе или по учебе, с ними встречались уже за кофе, им улыбались. Подчеркну - они не всегда становились настоящими агентами, но психологи ГБ запутывали их, толкали на провокации, устраивали скандалы в диссидентской или полудиссидентской среде. Таким образом возникала атмосфера страхов и подозрений, которая и без того была присуща советской жизни. Если человек явно не шел на контакт - его наказывали. Формы наказания были различны, кого-то отчисляли из института, кого-то увольняли с работы, кого-то переставали печатать, кого-то сажали или помещали в психлечебницу. В случае с Джемалем - никаких наказаний никогда не было.

В конце 1988 года Джемаль вместе с Дугиным вступил в общество "Память", став членом координационного совета, но менее чем через год был исключён за то, что "контактировал и контактирует с представителями эмигрантских диссидентских кругов оккультистско-сатанинского толка, в частности, с писателем Мамлеевым". Члены общества "Память" (крайне антисемитского и ультрарусского) посещали Львов и пытались выйти на контакт с украинскими радикальными националистами, чтобы основать "широкий фронт борьбы с жидовством", но получили отворот-поворот. Как известно - провокационная деятельность "Памяти" кончилась странно. К. Смирнов-Осташвили был отправлен в тюрьму, где погиб при непонятных обстоятельствах в 1991-м году. А Дугин, очумелый русский националист, вместе с Джемалем почему-то охраняются властью - как властью СССР, так впоследствии и ельцинской.
С 1989 года Г.Джемаль принимает активное участие в исламской политической деятельности.

В 1990 году участвует в создании в Астрахани Исламской партии возрождения и стал заместителем председателя этой партии. В том же году создает независимый информационный центр "Таухид" и с 1991 по 1993 год издавал газету "Аль-Вахдат" ("Единение"). С 1993 года начал издавать журнал "Ат-Тавхид" ("Единобожие").

Его тексты трудно цитировать в приличном обществе. Это бесконечные геополитические соображения, с резко антиамериканскими, антиизраильскими интонациями. Риторика ислама, довольно путанная и сбивчивая, как утверждали мусульманские богословы, которые критиковали Джемаля. Они прямо обвиняли Джемаля (вместе с идеологам "русских мусульман" - Вячеславом-Али Полосиным) в незнании арабского языка и базовых основ исламского вероучення.

Джемаль неожиданно стал в оппозицию к Путину. Что интересно - он прямо поддерживал теракты исламистов в Чечне и хотя как бы привлекался за это к ответственности, но почему-то был легко оправдан. Тем не менее этот странный человек гордо шествовал среди русских либералов, заявлял о своей приверженности "левой идеологии", короче - мутил, крутил, говорил одно, делал другое, думал третье.

27 марта 2012 года сотрудники ФСБ провели обыск в нескольких квартирах Джемаля на предмет хранения экстремистской литературы. В ходе обыска не было обнаружено запрещённых материалов. Вы представляете себе? Значит у простых крымских татар моментально находят то, что "надо", а вот у Джемаля ничего не могут найти!

Дело в конце-концов не в нем. Дело в людях, которые почему-то не чураются подобных типов, которые считают возможным сидеть с такими за одним столом, рассуждать, оправдывать, говорить что "и такая точка зрения важна". Не понимая, что Джемаль, как и вся компания "дугиных" - и породили то безбрежное море ядовитого бреда, который плещет уж десять лет из российских СМИ и заливает слабые постсоветские умы. Подобные типы есть и в украинской политике. Особенно ярок на этом поле Дмитрий Корчинский.

И последнее. Настоящая, реальная люстрация происходит тогда, когда об политиках становится известно все, вплоть до моментов их слабостей и контактов со спецслужбами. До тех пор, пока мы не знаем сколько подобных провокаторов служило в РУХе, в ОУН, во многих украинских партиях и организациях - мы не можем быть свободной страной и свободными людьми.

Свободный человек знает. А если не знает - то страстно желает знать.
Не верить, не повторять, не бороться - а именно желает узнать и понять. Именно поэтому спецслужбы авторитарных стран пытаются запутать его с помощью темных личностей, темных текстов, темными теориями заговоров и измен.

Эксперты «БИЗНЕС Online» о роли идеолога «политического ислама» Гейдара Джемаля и символичности его кончины в «колыбели тюрок».

Сегодня в Казахстане будет предан земле председатель исламского комитета России Гейдар Джемаль. Философ скончался в Алма-Аты от онкологического заболевания, которым страдал долгие годы. Казахские врачи смогли избавить его от «жутких болей», но не отсрочили смерть. О том, какое значение имел для России и тюркского мира этот парадоксальный мыслитель, рассуждают эксперты «БИЗНЕС Online».

ФИЛОСОФ УПОКОИТСЯ «ПОБЛИЖЕ К АЛЛАХУ, ПОДАЛЬШЕ ОТ СУЕТЫ»

Сегодня в Алма-Ате похоронят известного исламского философа и политика Гейдара Джемаля. Сообщения о его смерти появились накануне в аккаунтах социальных сетей, принадлежащих самому покойному. «Сегодня ночью милостью Всевышнего Гейдар Джемаль закончил свой земной путь. Пусть Аллах Всемогущий примет его деяния и введет в райские сады. К Нему Одному мы все будем возвращены, - говорилось в «Фейсбуке», на странице во «ВКонтакте», а также от имени исламского комитета России (ИКР), чьим председателем был Джемаль.

Философ умер на 70-м году жизни от онкологического заболевания. Как рассказал «БИЗНЕС Online» известный тележурналист и эксперт по исламскому миру Максим Шевченко, в Алма-Ату Джемаль уехал лечиться, потому что «тяжело болел много лет, страдал онкологией». «Это была последняя надежда, - объяснил Шевченко. - В связи с этим хочу сказать слова благодарности казахским врачам - они хотя бы прекратили жуткие боли, которые мучили его до поездки в Казахстан. Это была онкология, связанная с болью, которая не утоляется никакими лекарствами.

Однако в Казахстане врачи сумели на два месяца - на период его пребывания там - избавить его от чудовищной боли, которая его терзала. И последние два месяца он по-прежнему работал - работал до последнего вздоха, до последней секунды. Он диктовал книги - старался успеть как можно больше. И умер, работая, думая, творя...»

Церемония прощания с Джемалем назначена на 11:00 по местному времени (08:00 по московскому). Председателя исламского комитета России похоронят в горах - на мусульманском кладбище «Кенсай-2» («Кенсай» в переводе с казахского обозначает «большое ущелье» - прим. ред.). От Алма-Аты некрополь отделяют 9 км, так что шума городского там не слышно, хотя сама столица Казахстана оттуда открывается как на ладони. Казахи говорят про Кенсай: «Поближе к Аллаху, подальше от суеты». Зная Джемаля, можно сказать, что из всех мест упокоения, включая московские погосты, где он «по месту прописки» вроде бы должен быть похоронен, это самое подходящее место для его праха.

По отцу-художнику Джемаль был азербайджанцем, поэтому одни из первых слов соболезнования прозвучали из Баку. Правда, не от официальных властей, а от коллеги по «философскому корпусу», руководителя Экспертного совета Baku Network Эльхана Алескерова.

Он назвал председателя ИКР «одним из ярких представителей азербайджанского сообщества в Москве, который своими правдивыми доводами защищал интересы и позицию Азербайджана». Не мог не упомянуть Алескеров и про «информационно-пропагандистскую машину армянского лобби», которой, по его мнению, успешно «противодействовал» Джемаль.

Действительно, в возобновившемся этой весной нагорно-карабахском конфликте исламский философ, не скрываясь, выражал свои симпатии Азербайджану, о чем, в частности, рассказывал и в интервью «БИЗНЕС Online». Тогда же он вспомнил и о своих азербайджанских корнях: «По большому счету я там (в Нагорном Карабахе - прим. ред.) в силу разных обстоятельств никогда не был, если не считать, что я находился в нашем карабахском поместье, когда мне был один год. Но это поместье давно уничтожено.

Да, мой дед был военным комиссаром Карабаха, а затем председателем Верховного суда Азербайджанской ССР, а отец - художником, который ненавидел все это: комиссаров и т. д. Мой прадед входил в комитет управления Карабахом, да и его сын, мой дед, начинал свою службу еще при царе и потом плавно благодаря сложившимся дружеским отношениям стал советским чиновником. Моя семья связана с Карабахом уже 500 лет».

Вспомнили Джемаля и в Общественной палате Чечни, где очередная встреча началась со слов соболезнования «по случаю преждевременной смерти известного философа и богослова». Духовное управление мусульман РФ устами своего зампреда и члена совета муфтиев России Дамира Мухетдинова пообещало, что оно поможет в организации похорон в Алма-Ате, а также окажет «материальную, моральную и всяческую поддержку семье покойного». «Я много лет знал его лично, часто мы вместе выступали на передачах, и зачастую я был его оппонентом, - рассказал Мухетдинов. - При этом отношусь к этой личности с огромным уважением, пиететом, считаю его одной из самых ярких, масштабных личностей на постсоветском пространстве, в современной истории российского мусульманства. Это человек разносторонних знаний, он всегда старался защищать позицию как рядовых мусульман, так и ислама как философской системы в целом».

Добавим от себя, что и в «БИЗНЕС Online» хорошо помнят негромкий глуховатый голос Джемаля, его способность к парадоксальным обобщениям, где Махди запросто соседствовал с Путиным и Эрдоганом и где ткань истории плелась как арабский ковер - ярко, неожиданно и узорно.

Для журналистов философ был удобен тем, что почти всегда был доступен для телефонного звонка из самого трудно представимого далека - из-за границы он также охотно беседовал, как и из своей московской квартиры. Однако со вчерашнего дня телефон Гейдара молчит или, может быть, занят - за пределами этого мира «абонент» ведет разговор, который уже не прервется.

В «БИЗНЕС Online» хорошо помнят негромкий глуховатый голос Гейдара Джемаля, его способность к парадоксальным обобщениям, где Махди запросто соседствовал с Путиным и ЭрдоганомФото: «БИЗНЕС Online»

ПОТОМОК ХАНОВ САРЫДЖАЛИНСКИХ: ОТ «ЧЕРНОГО ОРДЕНА SS» - К ИСЛАМСКОМУ КОМИТЕТУ РОССИИ«

Биография Джемаля общеизвестна. Родился в Москве 6 ноября 1947 года. О семье сказано выше - добавим только, что председатель исламского комитета России, получивший в определенных кругах славу «радикала», по материнской линии был Шаповаловым.

Его мать, Ирина Шаповалова, прославилась как заслуженный мастер спорта и профессиональная наездница, причем русская кровь была перемешана в ней с татарской кровью (по одной версии) или же с кавказской (по другой). Считается, что эта веточка родового древа напрямую восходила к генерал-лейтенанту Дмитрию Шепелеву из Военной галереи Зимнего дворца.

Родословную отца по линии ханов Сарыджалинских обычно возводят к карабахскому хану Панах Али-хану. Однако родители, как известно, будущего философа не воспитывали, мать родила его и развелась, а отец передал сына на поруки деду и бабушке. Так или иначе, Джемаль по своим корням получился «ходячим интернационалом», что для СССР было совсем не удивительно.

Отношения с государством не складывались у Джемаля изначально. Все его биографии содержат такой факт: в 1965 году, сразу после окончания школы, поступил в Институт восточных языков при МГУ, но уже через год был отчислен из него с формулировкой «в связи с проявлением буржуазного национализма».

Устроился корректором в издательство «Медицина». Здесь судьба свела его с выпускником биологического факультета МГУ и редактором того же издательства Ильей Москвиным. Именно Москвин открыл Джемалю «новый мир», то есть свел его с так называемым южинским кружком, который собирался на квартире писателя Юрия Мамлеева в доме по Южинскому переулку.

Завсегдатаями кружка были также известные впоследствии поэт и писатель Евгений Головин, идеолог современного евразийства Александр Дугин и журналист Игорь Дудинский. По отношению к советской действительности, вступающей в «золотой брежневский век», южинский кружок правильнее назвать антимиром. Обсуждали не только искусство и философию, но и политику. Как признавался позднее в одном из своих интервью Дудинский: «Даже на Южинском переулке строились планы убийства первых лиц государства. Мамлеев называл Ленина „красной обезьяной“.

Как-то я решил познакомить его со своим отцом, видным представителем номенклатуры и большим по тем временам либералом. Папа стал ему что-то говорить о Ленине. Свой ответ Мамлеев начал: „Вы понимаете, красная обезьяна...“ На что мой отец предложил: а давайте-ка мы с вами лучше водки выпьем...» Добавим, что, придя в «шизоидное подполье», Джемаль уже был женат и растил сына Орхана, нынешнего известного журналиста, автора «внесистемной» «Новой газеты».

Однако пепел ханов Сарыджалинских, видимо, настойчиво стучал в сердце будущего исламского общественного деятеля, и уже с 1979 года он уходит в еще один «антимир» - становится активистом подпольного всесоюзного мусульманского движения. В частности, завязываются связи с исламскими кругами в Таджикской ССР. Одновременно вместе с Дугиным Джемаль вступает в эзотерический кружок «Черный орден SS», формировавшийся вокруг Головина, который присвоил себе наименование «рейхсфюрера».

О том, что происходило внутри этого кружка, ходило множество темных слухов, часть из которых впоследствии получила развитие в литературном наследии южинцев. Из «Черного ордена SS» в годы перестройки Джемаль и Дугин шагнули непосредственно в общество «Память» Дмитрия Васильева, у которого был личный «кровный счет» с советской властью, замешанный на Гражданской войне и сталинских репрессиях.

Однако Васильев, по всей видимости, числил себя «русским фашистом» ганинско-есенинского типа (вспомним дело «Ордена русских фашистов» 1924 года), и взгляды «мистических эсэсовцев» ему не понравились. Меньше чем через год Дугина и Джемаля изгоняют из «Памяти», последнего - за то, что «контактировал и контактирует с представителями эмигрантских диссидентских кругов оккультистско-сатанинского толка, в частности, с неким писателем Мамлеевым».

В жизни Джемаля начинается период «политического ислама», принципы которого он сформулировал самостоятельно и которым до определенного времени следовал почти в одиночестве. В 1990 году он совместно с единомышленниками учреждает в Астрахани Исламскую партию возрождения и становится ее зампредом. Создает информационный центр «Таухид», с 1991 по 1993 год издает газету «Аль-Вахдат» («Единение»).

Постсоветская Россия позволяет Джемалю на время выйти из «антимира»: он начинает появляться на центральном телевидении: получает известность как ведущий программ «Ныне» на Первом канале, «Все суры Корана» на «Культуре» и «Тысяча и один день» на РТР. Пишет книги, читает лекции (в 1998 году посетил с циклом лекций ЮАР).

Образ врага, против которого направлено джемалевское творчество, сливается с образом Запада: в 1999 году на православно-исламской конференции в Санкт-Петербурге он предлагает заключить стратегический союз ислама и православия в рамках антизападного проекта. В том же году предпринимает неудачную попытку избраться в Госдуму (от «Движения в поддержку армии»). Вместо православия вступает союз с западными антиглобалистами.

В путинское время Джемаль постепенно отступает с авансцены в более привычные ему «антимиры». Впрочем, это не мешает ему регулярно появляться на страницах СМИ и на освещенных софитами площадках телешоу. До самого последнего момента он - востребованный эксперт, которого интересно слушать как единомышленникам, так и оппонентам. При этом он вступает в последнюю в своей жизни схватку с Левиафаном: ходит на оппозиционные «Марши несогласных», ставшие подготовкой к «Болотной революции» 2011 - 2012 годов, подписывает обращение российской оппозиции «Путин должен уйти».

Более того, философ, начинавший с изучения оккультных правых взглядов в мамлеевском кружке, теперь входит в координационный совета «Левого фронта» России. В марте 2012 года в московских квартирах Джемаля проводятся обыски в рамках расследования уголовного дела по статьям УК РФ - «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма» и «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности».

Впрочем, каких-либо ощутимых последствий для Джемаля это не имеет. Статус философа в эти годы неизменен - в прессе он выступает как председатель исламского комитета России, одной из структур, учрежденной им еще в 1993 году.

Максим Шевченко: «Гейдар Джемаль был моим учителем. Человека, который мог бы занять его нишу, на земле нет - Гейдар абсолютно уникален»Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЕГО СМЕРТЬ НА ТЮРКСКОЙ ЗЕМЛЕ ИМЕЕТ ПРОВИДЕНЦИАЛЬНЫЙ СМЫСЛ»

Максим Шевченко - известный журналист, эксперт по исламскому миру:

Гейдар Джемаль был моим учителем. Человека, который мог бы занять его нишу, на земле нет - Гейдар абсолютно уникален. Такого ума, такого интеллекта, такой концентрации в одном человеке благородства, силы, правды больше нигде не встретишь. Он абсолютно неповторимая личность, его нельзя вписать или поставить с кем-то в один ряд. Навесить на него ярлык исламиста или националиста не получится.

Это великий дух. Он был блистательным поэтом - его поэзия, опубликованная на русском языке, просто восхитительна. Он был великолепным философом, прекрасным публицистом, журналистом, он превосходно разбирался в искусстве. Количество книг, которые он прочитал и которые мог обсуждать, не поддается, на мой взгляд, исчислению. Он был Учителем.

Гейдар писал и думал на русском языке, хотя свободно владел несколькими языками - английским, французским, турецким, арабским, фарси и др. Он, конечно же, говорил и по-татарски. Он был сыном тюркского этноса, и его смерть в предгорьях Алатау, в колыбели тюрок, откуда по легенде они ведут свое происхождение, тоже достаточно символична. Хотя Гейдар Джемаль - москвич в нескольких поколениях, для него очень много значила принадлежность к тюркскому этносу и к тюркской культуре.

Но тюрок он никогда не противопоставлял другим народам. Сам он, как известно, был азербайджанцем. Он просто считал, что каждый народ несет на себе особую печать Всевышнего, Его особый дар. И этот дар надлежало развивать. Поэтому он с большим вниманием относился к тюркским традициям, менталитету, культурному пространству, к тюркской этике. В этом свете его смерть на тюркской земле и то обстоятельство, что он будет похоронен на древней земле тюрок, имеет провиденциальный смысл. Странствуя, он вернулся к своей древней прародине.

Однако речь не только о тюркском мире. Российская культура в лице Гейдара утратила невероятно значимого и яркого представителя, который думал и писал на русском языке. Это очень большая потеря.

Сергей Переслегин - литературный критик, теоретик фантастики и альтернативной истории:

Я с ним встречался несколько раз. Очень любил этого человека, очень глубоко уважал его, с ним было очень интересно. Гейдар Джемаль занимал четко выраженную позицию - он был классическим монотеистом, настоящим мусульманином, а это очень редко встречается.

Как бы ни говорили о миллиарде мусульман в мире, я боюсь, что из них не наберется и тысячи человек по всему земному шару. Когда я с ним общался, тогда я был еще атеистом. Сейчас я уже христианин, и мы с ним стояли на разных позициях. Но при этом очень интересно разговаривали, работали, делали проект, посвященный русскому исламу. С ним было очень легко работать.

Он всегда занимал четкую позицию, но ясно понимал, что есть и другие и с ними тоже нужно считаться. В этом смысле мой интерес к исламу в значительной степени был им создан. Во-вторых, он действительно философ, он видел историю на достаточно больших промежутках времени, видел политику, понимал ее, и ему до нее было дело. Он полагал, что каждый человек, независимо от веры, должен делать что-то хорошее или противодействовать чему-то плохому.

Для него это было принципиально важно, даже важнее, чем собственное конфессиональное положение. Кроме того, мы всегда говорим, что ислам - простая религия для простых людей, но не для Джемаля, не для тех, кто с ним работал. Честно признаюсь, не считая себя человеком недостаточно образованным, мне приходилось в свое время книги, посвященные суфийской мудрости, просто пролистывать - их было нелегко понять.

А он в них свободно ориентировался. И еще - каждый из нас оценивает человека по его личным качествам и по тому, как он относится к своим близким. У него была прекрасная семья, и он всегда, размышляя о вечном, думал о них.

Место Джемаля занять не может никто, потому что он «политический ислам» превратил в культурное, теологическое, философское, интеллектуальное течение, не убрав из него политических аспектов. Это почти невозможно. В России существует как минимум три «политических ислама»: интеллектуальная интегрирующая линия, которую держал Джемаль; совершенно внешняя линия, которая в значительной мере управляется извне; и линия, связанная с Татарстаном, где речь идет об изменении ислама, о его соединении с русской государственностью.

Понятно, что вторая внешняя линия нам не очень близка. Третья линия - мы сами видим, как развивается Казань. При отсутствии Гейдара я не представляю, что эти три линии кто-то сможет удержать в интеллектуальном, а не политическом пространстве.

«Я КАК-ТО С НИМ ПРИЕЗЖАЛ В КАЗАНЬ, ХОДИЛИ В ПАРУ МЕЧЕТЕЙ»

Эдуард Лимонов - писатель, политик, лидер оппозиционной коалиции «Другая Россия»:

Какова его роль в истории? Не берусь говорить точно. То, что я видел, была лишь вершина айсберга. С кем его сравнивать не знаю. Знаю, что он был человеком интересным, написал замечательную книжку «Революция пророков». Я как-то с ним приезжал в Казань, ходили вместе в пару мечетей, где он встречался с какими-то важными людьми. Он был крупнейшим специалистом по исламу.

Я ему тоже многим обязан. Например, от него у меня остались, кроме «Революции пророков», книга «Биография пророка Мохаммеда», а также труд про турецкого политика Хайдара Баша. Я его вспоминаю с большим уважением. Мне трудно говорить о его роли, общая картина исламского мира мне не совсем доступна, так как занимаюсь несколько другими вещами, но я рад встрече с ним.

Андрей Кураев - протодиакон, богослов:

Человек этот из оккультного кружка, который фальсифицировал все то, чего касался, в том числе и ислама. Для меня это - лысая Блаватская. Поэтому не считаю сколько-нибудь значимыми его труды, они ненаучны. Это попытка оккультно-кабалистические тезисы высказывать, прикрываясь одеждами, в случае Джамаля - исламскими, как Дунаев - православными. На самом деле они птенцы одного гнезда. Это обман, большой обман людей. Ради Бога, вы его можете называть как угодно, только это к исламу не имеет никакого отношения.

«ОТМЕЧАЛ ОСОБУЮ ПАССИОНАРНОСТЬ КАЗАНСКИХ ТАТАР КАК ЧАСТИ ТЮРКСКОГО МИРА»

Али Вячеслав Полосин - доктор философских наук, директор научно просветительского центра «Аль-Васатыйя»:

Выражаю свои соболезнования его родным и близким, сыну, жене. Конечно, он сыграл большую роль, будучи стимулом для русскоговорящих мусульман по итогам долгого времени. Он генерировал многие идеи, которые, может, были не все удачными, не все были жизненными, но тем не менее само по себе приятно то, что человек создает идеи, заставляет людей думать. Теперь нет такого человека, который будоражил бы общественное мнение, побуждал мыслить мусульман - никто, как он, такой роли не играл.

Рустэм Курчаков - экономист, философ:

Если смотреть на личность Гейдара Джемаля в масштабе России, то это, пожалуй, наиболее сильный ее современный мыслитель. Как-то на одной из телевизионных передач ему задали вопрос о его отличительной черте. Гейдар ответил так: «Способность к сосредоточенному размышлению». Я думаю, что это верная самооценка и редкое по нынешним временам качество. Вот эта способность к сосредоточенному мышлению - и в нашей культуре, и в зарубежной - сейчас во многом утрачена.

Попытки изобразить Джемаля как исламского фундаменталиста под собой никакой основы не имеют. Думаю, что все же у него это не «ислам сердца», а «интеллектуальный ислам». Сам он, как известно, называл систему своих взглядов «политическим исламом».

В 90-е годы Гейдар Джемаль приезжал в Казань с писателем Эдуардом Лимоновым. Мы встречались с ними в домашней обстановке, беседовали. У меня осталось впечатление, что в интеллектуальном плане Джемаль на голову выше всех остальных наших светочей. Кроме всего прочего, он человек Корана и великолепный его знаток. Он человек Книги и вообще Книги Писаний, которая включает в себя Тору и Евангелия. А Коран он, насколько понимаю, знал на арабском - анализировал его, переводил. Далеко не все мусульмане знают Коран и являются людьми Книги - большинство придерживается Сунны, преданий и т. д.

Что еще важно отметить? Джемаль, в отличие от многих сегодняшних мыслителей и публицистов, не испытывал никаких иллюзий и пиетета по отношению к государственной власти. Он понимал, что служение государству - это, так или иначе, служение князю мира сего. Возможно, поэтому, он состоял с государством в сложных отношениях.

Кстати, приезжая в 90-е годы Казань, он отмечал особую пассионарность казанских татар как части тюркского мира. Однако со временем его мнение, насколько я знаю, изменилось. В последнее время он сравнивал позицию казанских татар с известным принципом кота Леопольда: «Давайте жить дружно!»

Валерий Береснев, Максим Кирилов

5 декабря на 70-м году жизни скончался известный исламский деятель Гейдар Джемаль. Об этом сообщается на его странице в фейсбуке. Гейдар Джахидович Джемаль (6 ноября 1947 — 5 декабря 2016, Москва) — председатель Исламского комитета России; сопредседатель и член президиума Общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие»; постоянный член Организации Исламо-арабская народная конференция (ОИАНК); один из инициаторов создания и член координационного совета Левого фронта России. Принимал участие в Маршах несогласных.

В 1979 году установил связи с исламскими кругами в Таджикской ССР. В то же время наряду с философом А.Г. Дугиным вступил в эзотерический кружок «Чёрный орден SS», группировавшийся вокруг Евгения Головина. Был участником знаменитого южинского кружка - он же «мамлеевский кружок» — неформальный литературный и оккультный клуб, первоначально собиравшийся на квартире писателя Юрия Мамлеева, расположенной в доме по Южинскому переулку. Считается, что собрания Южинского кружка оказали существенное влияние на идеологию и взгляды многих впоследствии известных российских гуманитариев. После высылки из страны самого Мамлеева кружок продолжил свои собрания на той же квартире и продолжил своё существование до начала 1990-х годов.

Члены Южинского кружка: Александр Дугин, Гейдар Джемаль, Евгений Головин и Юрий Мамлеев.

Марк Сэджвик в своей книге о российском традиционализме (Сэджвик М. Наперекор современному миру: Традиционализм и тайная интеллектуальная история XX века / Пер. с англ. М. Маршака (1-5 главы) и А. Лазарева; научная редактура Б. Фаликова. — М.: Новое литератур-ное обозрение, 2014) писал о Джемале следующее:

"В кружок Головина входили Стефанов, Гейдар Джемаль и (чуть позже) Александр Дугин. Эти трое впоследствии стали самыми влиятельными традиционалистами России. Джемаль, вошедший в кружок в 1967 году, был москвичом азербайджан-ского происхождения, чье образование и воспитание было светским и советским, а не мусульманским. Еще юношей он открыл для себя философскую библиотеку своего деда по ма-тери, турка, который родился в Османской империи, эмигри-ровал в Россию, принимал участие в Октябрьской революции на стороне большевиков, а потом преподавал в престижном Государственном институте театрального искусства (ГИТИС). Дугин, присоединившийся к кружку в 1980 году, был сыном полковника советской армии.

Головин, Стефанов, Джемаль и Дугин трудились над ре-конструированием традиционализма по книгам, которые они нашли в Ленинской библиотеке и Библиотеке ино-странной литературы, порой пытаясь угадать по контексту содержание недоступных книг, известных им только по на-званиям. Хотя «Symbolisme de la Croix» («Символизм креста») Генона был недоступен (он находился в «закрытом фонде» Ленинки), «Pagan Imperialism» («Языческий империализм») Эволы (в исправленном, более традиционалистском лейп-цигском издании 1933 года) в той же Ленинской библиотеке стоял в открытом доступе с самого момента приобретения в 1957 году — кто бы ни отвечал за такие решения, он явно не заглядывал в эти книги. Большинство российских традицио-налистов, хотя и опирались в конечном счете на объяснение модерности, которое дал Генон, все же откликнулись (после 1991 года, по крайней мере) на модель, предложенную Эволой.

Стефанов, Дудинский, Головин и Джемаль

<...> Хотя Джемаль, может быть, и вступил в суфий-ский орден наюибандийа в 1980 году в Таджикистане, суфизм, судя по всему, не был для него чем-то особенно важным. Ког-да в 1980 или 1982 году он взял с собой Дугина в месячное путешествие по горам Зеравшана на северо-востоке Пами-ра, они посетили не шейха Джемаля, а могилы различных суфийских святых. Кружок Головина почти не привлекал внимания властей, хотя Джемаля, по слухам, несколько раз сажали в сумасшедший дом (это был стандартный способ репрессий, направленных на диссидентов). КГБ явно терпел подобные кружки, но лишь в определенных рамках, которые Дугин заметно переступил...

Гейдар Джемаль вступил в общество «Память», а затем вышел из него вместе с Дугиным. После этого он стал одним из учредителей Партии исламского возрождения (ПИВ), основанной в 1990 году Ахмадом Кади Актаевым в Астрахани. Не будучи крупнейшей или важнейшей политической организацией мусульман на всем пространстве бывшего СССР, ПИВ тем не менее была единственной значи-тельной партией, охватывавшей всю Российскую Федерацию; все прочие группы были ограничены региональными или этническими рамками. Таким образом, ПИВ имела значение именно в России, то есть за пределами чисто мусульманских республик СССР.

Джемаль был идеологом ПИВ, издателем ее печатного ор-гана Алъ-Вахдат {«Единение») и главой ее исследовательского центра в Москве. Ранние номера Таухид {«Единство»), малоти-ражного журнала, выпускаемого лично Джемалем, были от-четливо традиционалистскими по своей тональности. В его первом номере Джемаль анализировал статус ислама в терми-нах традиционализма, добавив исторический аспект, редкий где бы то ни было еще и извлеченный им из работ ислами-стов. Ислам, указывал он, существует во времени и подвержен упадку, как и все остальное. Далее он заявляет, что подлинного исламского правления не было с момента смерти Пророка и уж точно — начиная с монгольского завоевания. С тех пор дела шли только хуже, так как «постколониальные элиты» в исламском мире были либо националистами (а следователь-но, врагами универсального ислама), либо «атеистами-космо-политами», такими же врагами истинного ислама.

Мэр Стамбула Тайип Эрдоган (ныне президент Турции) и Гейдар Джемаль

Статья Джемаля, опубликованная Дугиным в «Гиперборее» в 1991 году, показала, сколь многим он обязан Эволе. Сравнив экзистенциальное значение смерти в эволианском традицио-нализме с метафизическим значением смерти (конечное воз-вращение к Богу) в исламе, он утверждал, что «аутентичный ислам и аутентичные правые являются нонконформистами; их призвание в жизни — оппозиция, несогласие, неиденти- фикация». Рене Домаль, художник-сюрреалист, о котором рассказывалось в четвертой главе, одобрил бы это заявле-ние. Для христианина «Бог — это нечто синонимичное ги-перконформизму», тогда как ислам — «это протест... против сведения Бога к “консенсусу”». Политические правые и ис-лам борются с искушениями мира, включая такие духовные и интеллектуальные ловушки, как «самообожествление» и «профанный элитаризм», продолжал Джемаль.

Такой традиционалистский исламизм для многих оказал-ся чрезмерным. Партия раскололась в 1992 году в связи с во-просом, как относиться к Ельцину и его проекту российской демократии: большинство членов ПИВ поддерживали этот проект, в то время как Джемаль увел более радикальное мень-шинство из партии, ища союза с радикальными исламиста-ми на Ближнем Востоке и с внутренней оппозицией Ельцину в лице КПРФ, руководимой Геннадием Зюгановым, правых «патриотов» Александра Проханова и прочих. Оба политика были знакомы Джемалю со времен его членства в «Памяти», и оба были связаны с другим главным традиционалистом Рос-сии, Дугиным. Этот «красно-коричнево-зеленый союз» и будет анализироваться ниже.

Гейдар Джемаль и Александр Дугин на вечере, посвящённом барону фон Унгерну

На Ближнем Востоке Джемаль связался с такими людьми, как Хасан аль-Тураби, вождь Суданского исламского фронта и в течение многих лет «серый кардинал» за спиной исламист-ского военного режима Судана. Так, вместо ПИВ в качестве своей институциональной базы Джемаль обрел Исламский ко-митет России — сеть таких исламских комитетов была созда-на под руководством аль-Тураби на конференции в Хартуме в 1993 году, их целью было объединение лидеров различных радикальных исламистских движений, подобно Националь-ному исламскому фронту самого Тураби, Хамасу в Палестине и Хизболле в Ливане. Джемаль стал главой московского отделе-ния Исламского комитета. В интервью 1999 года он говорил о своих контактах с Хамасом, Хизболлой, Волками ислама (чечен-ская группа) и афганскими талибами. В это время Джемаль был одним из двух-трех главных представителей радикально-го исламизма в Российской Федерации. Он прославился как «ваххабит»; правда, тут надо напомнить, что в России данный термин имеет несколько другое значение, не то, которое при-нято в академической среде. Учитывая хорошо известную антипатию саудийского ваххабизма к шиитам, многие удив-лялись, как Джемаль, мусульманин-шиит, может быть вах-хабитом. На самом деле противоречие здесь только кажуще-еся: Джемаль никогда не был ваххабитом в точном, строгом смысле этого слова.

В России во времена Ельцина Джемаль поддерживал поли-тическое сотрудничество с оппозицией, и круг союзников у него был такой же, что и у Дугина. В середине 1999 года в прохановской газете «Завтра» было размещено интервью с Джемалем, в котором он объявил о создании объединенного фронта «зеленых и красных», включающего Исламский комитет России и Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и во-енной науки, независимую группу, связанную с КПРФ и перво-начально возглавляемую председателем Комитета по обороне Государственной думы Львом Рохлиным (который был убит в 1998 году), а также генерал-полковником в отставке Альбертом Макашовым.

Гейдар Джемаль, Илья Пономарев, Лев Пономарев, Евгения Чирикова

Невероятный союз между радикальным исламистом п Дви-жением в поддержку армии (ДПА), которая как раз тогда вступила во вторую фазу конфликта с исламистами на Кавказе, стал возможным благодаря особой разновидности неоевразийства, характерного для России. Как сказал один отставной офицер и региональный глава ДПА в это время: «Мы все дети одной матери, независимо от национальности и религии. И имя на-шей матери — Россия». С точки зрения ДПА, те, кто убивал русских солдат на Кавказе, были бунтовщиками, а не чечен-цами или мусульманами; против мятежников надо принимать соответствующие меры, будь они чеченцами или русскими, казаками, мусульманами или православными. Война, которая велась в 1999 года, велась, с их точки зрения, не с мусульмана-ми как таковыми.

Для Джемаля и Движения в поддержку армии настоящим врагом был Ельцин, а также израильтяне: «Кто-то разыгры-вает свою карту, чтобы поссорить православие и ислам», — объявил Макашов на одной пресс-конференции и продол-жил, обвинив «тех на Ближнем Востоке, кому не нравится быть соседями арабского мира». Точно так же, по мнению Джемаля, конфликт на Кавказе служил интересам Ельци-на и израильтян. Согласно его логике, иностранные кон-фликты позволяли отвлечь внимание от провалов во вну-тренней политике и вели к росту российско-израильского сотрудничества, что помогало израильтянам добиваться экстрадиции некоторых арабских исламистов, живущих в России, а значит, играло на руку «атлантистскому лобби»8. Подобные объяснения близки взглядам многих сторонни-ков оппозиции, равно как и тех простых россиян, кто скло-нен доверять теориям заговора.

Мамлеев, Джемаль, Головин и Дугин nu.arcto.ru

Радикальный исламизм и традиционализм, как прави-ло, несовместимы. Они придерживаются фундаментально различных взглядов на традицию, на будущее человечества и на все религии помимо ислама. Вероятно, по этой при-чине Джемаль модифицировал свою собственную позицию до такой степени, что теперь его вряд ли можно назвать чи-стым традиционалистом; так, Дугин в частной беседе назвал его «посттрадиционалистом». Джемаль очень критично относится к очевидному противоречию между исламской практикой Генона и тем, что он пишет об индуизме, и по крайней мере формально осуждает Эволу за смешение по-литики с духовностью. Таким образом, его следует считать одним из тех, для кого традиционализм послужил лишь «ступенькой на пути». Но, несмотря на это, как было от-мечено в двенадцатой главе, он остается ориентиром для многих российских традиционалистов, проявляющих ин-терес к исламу.

При президенте Путине, когда упало значение оппозиции ельцинского времени, Дугину потребовались новые союзни-ки. Тесные контакты с радикальными исламистами за рубе-жом становились все менее полезными, так как и простыми россиянами, и Кремлем исламизм и чеченский терроризм начали восприниматься как нечто очень близкое друг другу. Спустя какое-то время после 2001 года Джемаль основал но-вую организацию, пафосно названную Интернациональной социальной лигой (ИСЛ). Эта лига носит скорее анархистский характер и атакует «Систему» от имени «бездомных планеты», которые «Системе» не нужны, — а в число «бездомных плане-ты» входят все диаспоры и иммигранты, а не только мусуль-мане России".

Умер Гейдар Джемаль — когда-то большой человек в российском медиаполе, поблекшая звезда ток-шоу. В свое время он так часто мелькал на разных каналах, что считался главным специалистом по исламу. Он был одним из наиболее ярких представителей так называемого шизоидного подполья — людей, которые прорвались на постсоветское ТВ в 90-е годы и на долгие годы оккупировали его, превратившись в экспертов по всему.

Джемаль сделал себе имя в богемной Москве, попав в мамлеевский кружок. Эта тусовка объединяла детей советской богемы и номенклатуры среднего звена, которым было смертельно скучно в брежневской столице. В кружок в разные годы входили Игорь Дудинский (сын видного экономиста), Александр Дугин (сын высокопоставленного сотрудника КГБ). Иногда на огонек заходили Сапгир, Проханов и Ерофеев. Джемаль как выходец из богемно-номенклатурной среды оказался в этой среде своим. Отец Джемаля — видный художник. Дед по отцовской линии — глава отдела НКВД по борьбе с бандитизмом в Закавказской республике и председатель Верховного суда Азербайджанской ССР. Мать — дрессировщица. Дед по материнской линии — директор Малого театра и один из заместителей министра культуры Фурцевой. Родители вскоре развелись, и Джемаль воспитывался у дедушки с бабушкой, яростных атеистов. По его собственным словам, о религии он впервые услышал от набожной домработницы (домработница в 50-е — это о многом говорит).

Кружок выглядел примерно так:

«Днями и неделями, словно в горячечном бреду, там бормотали и кричали о черной магии и великих алхимиках Средневековья, о мировой энтропии и близком конце Света, о мистических ритуалах Древнего Египта и современном оккультизме. Там совершались странные ритуалы, на манер сатанинских».

Джемаль учился в Институте восточных языков, опекаемом КГБ, но был оттуда отчислен — как утверждал он сам, «за проявления буржуазного национализма». Козловский, бывший комсорг его группы, приводит другую версию:

«Он был ленивым толстяком, типичным любимчиком бабушки и дедушки. Подтянуться на турнике, видимо, было для него большой проблемой. Два семестра он прогуливал физкультуру, и нас попросили пригласить его на комсомольское собрание. Заведение у нас было закрытое, полувоенное, и физкультура была предметом не менее важным, чем остальные. Дарик пообещал исправиться, но продолжал прогуливать. И нам пришлось его отчислить».

После того как Мамлеев уехал из СССР, Евгений Головин собрал остатки его кружка и объединил в «Черный орден СС», позвав туда и Дугина с Джемалем. Друзья зиговали и проводили оккультные ритуалы, словом, продолжали сходить с ума. Досходили до того, что Джемаль попал на учет как шизофреник (хотя не исключено, что таким образом он пытался откосить от армии). Сам он утверждал, что категорически отказался приносить присягу в армии и в итоге был комиссован со справкой — видимо, усилиями влиятельной родни, которая замяла потенциальное уголовное дело.

Дугин, Джемаль, Головин, Мамлеев

Джемаль и Дугин любили рассказывать, что на излете перестройки собирались убежать в Ливию, строить там великую джамахирию вместе с Каддафи. С Ливией не вышло, и товарищи вместо этого вступили в общество «Память» (но быстро вылетели оттуда за «оккультизм и сатанизм»). Сам Джемаль утверждал, что вступил в «Память» по заданию таджикистанского исламского подполья(!), с которым у него якобы были серьезные связи.

После распада СССР и Дугин, и Джемаль буквально прописались на ТВ. С их богемным бэкграундом это было несложно, они знали всю тусовку и нужных людей.

С началом 90-х каждый из них выбрал себе определенную специализацию. Дугин работал в сегменте политической зауми и жонглировал сложными терминами, а Джемаль объявил себя знатоком ислама. Он стал вести религиозные передачи на федеральных телеканалах, но с обострением проблемы исламизма эту его деятельность по-быстрому свернули. Есть такой британский фильм — «Четыре Льва». Джемаль как две капли воды похож на одного из героев этого кино, Барри (он же «Усама аль-Британи») — тот же типаж, и даже внешность близкая.

Джемаль совершенно точно провоцировал публику. В 1990 году он стал одним из организаторов Исламской партии возрождения, которая оказалась буквально напичканной ваххабитами, которые тогда еще были совершенно неизвестны в России. Одним из соорганизаторов партии выступил Супьян Абдуллаев — в будущем один из самых влиятельных чеченских ваххабитов и полевых командиров, в свое время считавшийся правой рукой Доку Умарова. Еще одним видным исламистом-ваххабитом в партии был Багаутдин Кеббедов, также участвовавший в двух чеченских войнах на стороне боевиков.

Сам Джемаль поддерживал ваххабизм, утверждая, что на Кавказе ваххабиты сражаются с архаичной кланово-племенной системой и ваххабизм — единственный шанс Кавказа на спасение. Однако сам Джемаль ваххабитом не был. Он вообще придерживался весьма причудливых взглядов. В некоторых публикациях он именуется шиитом, в других — джафиритом (одно из направлений в шиизме). На деле Гейдар Джахидович наверняка не смог бы объяснить, что он такое, даже если бы захотел. Он был типичным советским косплеером и даже не знал арабского языка (мусульманский лидер, неспособный прочитать Коран в оригинале — это нонсенс).

Заветной мечтой Джемаля было стать депутатом Государственной думы. В 1995 году он пытался избраться от блока «Восточный союз России», который в итоге не зарегистрировали. В 1999 году он выдвигал свою кандидатуру от Движения в поддержку армии, вместе с Макашовым и Илюхиным, но движение провалилось, заняв на выборах 15-е место и получив лишь 0,58% голосов.

На президентских выборах 1996 года Джемаль со своим Исламским комитетом пытался примазаться к Лебедю, который выглядел относительно перспективным политиком, и стать его советником по исламу. Лебедь Гейдара Джахидовича вскоре прогнал, и тот начал рассказывать, что генерал — великорусский шовинист и держиморда.

Джемаль вырос в светской семье, вел богемный образ жизни, его юность — это не зазубривание Корана, а шизоидная свита Мамлеева и зигование в оккультном кружке Головина. Никакого исламского образования он не получил, серьёзным авторитетом среди мусульман не обладал и густо мешал Коран с ранним троцкизмом: та же борьба против старого общества и империализма, только вместо комиссаров — имамы, вместо советов — умма, а вместо Маркса пророк Мухаммед. Подобные проекты были одно время популярны в Европе — в частности, похожими вещами вдохновлялся знаменитый террорист Ильич Рамирес Санчес (он же Карлос Шакал). С той разницей, что Шакал сидит три пожизненных срока за теракты, а Джемаль всю жизнь мирно блекотал на российском ТВ и некоторое время входил в координационный совет Левого фронта (того самого, удальцовского). Его ислам — это обыкновенное позёрство советского неформала, которое превратилось в образ жизни и способ заработка.

Джемаль любил рассказывать, что его лично принимали едва ли не первые духовные лица исламских стран, но о том, каким влиянием пользовался Гейдар Джахидович в мусульманском мире, лучше всего знал его приятель, переводчик Стефанов:

«Какой Дарик мусульманин? Ездил в Каир, ездил в Судан, а там ему говорили: „Вот открой Коран, прочти фразу. Не можешь“. По-моему, он большой человек, но занявшийся не тем делом».

Джемаль относился к той категории людей, которые однажды удачно попали в роль и с тех пор до последних дней вынуждены были отыгрывать ее, поскольку в остальных ролях они уже не воспринимались. Как актер Демьяненко, на всю жизнь оставшийся «Шуриком», Сергей «Паук» Троицкий из «Коррозии металла», который до самой старости будет «тем самым Пауком», несущим всякую чушь, например. Джемаль играл роль исламского радикала и важного эксперта по исламу с «серьезными связями» в Сомали, Иране и Судане.

Гейдар Джахидович оставил последователей и учеников. Самым ярким из них, несомненно, является Максим Шевченко. Как и «учитель», он не может объяснить себя (К какому религиозному направлению вы относитесь? — Вы знаете, ни к какому, я за все хорошее против Израиля, США и русских фашистов). Разница тут в другом: в выступлениях Джемаля всегда была некоторая доля эпатажа; Шевченко зверски серьезен и даже не скрывает, что находится на работе.

Нельзя не признать, что Джемаль — это символ эпохи. Эпохи смешных перестроечных шизиков, которые начинали топить за православный Иран ради контркультурного прикола, продолжали ради денег, а потом обнаружили, что их шуточки превратились в без пяти минут официальную идеологию — и вроде как теперь нельзя перестать, даже если очень хочется. В определённом смысле история Джемаля (Дугина, Проханова и остальных) — это история ранней РФ. «Вошли в образ». Оказалось, что навсегда.

Для тусовки Джемаль был свой человек, именно поэтому после смерти Гейдара Джахидовича во всех федеральных СМИ стоит вселенский плач. «Ушел из жизни блестящий интеллектуал. Как жаль, что больше не понять и не почувствовать духовный и культурный абрис мировой религии — из его рук», — пишет официальный орган российского правительства «Российская газета». Именно поэтому чудак Стомахин сидит уже третий срок за восхваление шахидов, а Джемаль, по сути занимавшийся тем же самым, если где и сидел, то только в телевизионных студиях.

Античная мудрость гласит, что об умерших либо хорошо, либо ничего. Но надо сказать, что в античные времена не запрещали говорить об умерших справедливо. Диоген Лаэртский , передавший нам вышеуказанный афоризм, в своей книге «Жизнь замечательных философов» по отношению к прославленным людям античности был беспощаден.

К ныне покойному Гейдару Джахидовичу Джемалю тоже надо отнестись справедливо. Автор этих строк выражает соболезнование родным и близким покойного. При этом вынужден констатировать: Джемаль - фигура политическая. А как всякую фигуру подобного рода, его наследие надо оценивать в общеполитическом разрезе. То есть, объективно и строго. Более того, скончавшийся председатель Исламского комитета России, не занимая никаких государственных постов, очень хотел, чтобы его воспринимали как теневого мусульманского аятоллу всей России. Так он себя и позиционировал. Своего человеческого, слишком человеческого «теневой аятолла» почти никому не раскрывал.

Впрочем, такая позиция Джемаля объяснима. В российский политикум он попал из весьма специфического места - эзотерического кружка, собиравшегося с 1960 годов в коммунальной квартире писателя Юрия Мамлеева в Южинском переулке города Москвы. Этот кружок был, выражаясь современным языком, тусовкой людей, которых в приличном обществе бы на порог не пустили. Кроме чтения оккультных книг, члены кружка пьянствовали, употребляли наркотики и утоляли жажду неизвестного в сексуальных оргиях. Один из завсегдатаев кружка, впоследствии идеолог евразийства Александр Дугин , назвал кружок Мамлеева «шизоидным подпольем». Александр Гельевич еще мягко выразился. Себя члены кружка именовали «оккультными фашистами» и «сектой сексуальных мистиков». Джемаля с мамлеевских времен окрестили «философом-фаллистом». Тогдашний дискурс будушего «аятоллы» повергает благочестивых мусульман в шок. Чего, к примеру, стоит такой философский тезис: «Участие фаллоса в андрогинате предполагает принятие жертвенной обреченности и перспективы кастрационной гибели».

Распавшись в начале девяностых годов, кружок Мамлеева выпустил в свет, кроме Дугина и Джемаля, поэтессу Алину Витухновскую , известную не столько своими стихами, сколько распространением наркотиков.

Можно смело сказать, что свои университеты по исламу Гейдар Джемаль получил в кружке Мамлеева и тому подобных тусовках. Из академической базы у него - только два неполных курса Института восточных языков при МГУ (ныне Институт стран Азии и Африки). Арабского языка глава Исламского комитета России не знал вообще. Кроме оккультизма, молодой Джемаль интересовался психиатрией. По информации журналиста Григория Нехорошева , этот интерес возник у будушего идеолога политического ислама из-за проблем с советскими законами. Джемаль боялся, что его могут отправить «на химию» за тунеядство и спекуляцию, поэтому по совету друзей обратился за помощью к психиатрам. Психиатры помогли: в 1986 году Джемаля поставили на учет как инвалида второй группы с диагнозом «Шизофрения».

Через три года, в 1989 году, будущего главу Исламского комитета России с учета в психдиспансере сняли. В окружении Гейдара Джахидовича информацию о его близких контактах с психиатрами до сих пор считают клеветой. Один из поклонников Джемаля в беседе с автором этих строк сказал, что его кумир был психически здоров, а шизофрению использовал как прикрытие от властей, которые его преследовали за политические убеждения. Вторую часть довода стоит принять: известно, что в психдиспансере укрывалась от уголовной ответственности совсем молодая Валерия Новодворская . Но насчет первой части довода, то есть идеального психического здоровья Гейдара Джахидовича, есть большие сомнения. В начале нулевых годов в беседе с одним из журналистов «Независимой газеты» Джемаль на голубом глазу заявил, что Россия поставила Ливану для удара по Израилю межконтинентальные баллистические ракеты, притом несуществующей модели. Склонность Джемаля видеть во всех мировых событиях тайную руку российских спецслужб - это верный признак мании преследования. На конструкте происков ФСБ Джемаль строил почти все политические выводы последних пяти-шести лет своей жизни. Так, когда у него попросили комментарий на тему убийства татарского просветителя Валиуллы Якупова , Джемаль, не мудрствуя лукаво, ответил: Якупов был агентом ФСБ, позже ликвидированным спецслужбами после того, как в его услугах уже не было необходимости. Что самое интересное, этот клинический бред потом был с радостью подхвачен татарскими исламистами. Наряду с выкладками товарища Джемаля Максима Шевченко , который увидел в убийстве Якупова и покушении на жизнь Илдуса Файзова конфликт между Якуповым и Файзовым на почве денег.

Маниакально боявшийся спецслужб Гейдар Джемаль привлекал внимание ФСБ. Видение Джемалем политического ислама очень уж походило на пропаганду терроризма и пособничество боевикам. 20 июня 2008 года Джемаль опубликовал «Шейх Саид Бурятский как символ нового поколения в эпопее кавказской борьбы». После ликвидации Бурятского 2 марта 2010 года Джемаль раздувал интригу вокруг того, что, возможно, в Назрани уничтожен другой человек, а Бурятский был выведен спецслужбами из опасной зоны. «Игра в „загадки“, многозначительное подмигивание, намеки на то, что „может, это Бурятский, а может и нет“, обещание исследовать ДНК мельчайших частиц тела шахида на предмет установления „Саид ли это Бурятский…“. Слишком много признаков того, что федералы нагнетали „интригу“, как бы изначально зная, что последует „отбой“. Если сознательная провокация подтвердится, это будет означать, что спецслужбы перешли к новым, более изощренным тактикам информационной войны, осознав, что место Джихада в Исламе является сегодня главным идеологическим ориентиром для новых поколений мусульман», - писал лидер Исламского комитета России в своей статье для Института религии и политики (позже Институт удалил этот материал).

Новый приток вдохновения у Джемаля возник, когда на свет появилась запрещенная в РФ террористическая организация ДАИШ («Исламское государство», ИГИЛ, ИГ). В террористах Багдади, чей людоедский почерк вызывал неприятие даже у «Имарата Кавказ» (запрещенная в России террористическая организация), выдающийся исламский философ увидел «первый серьезный проблеск политического ислама» - то есть того, что Джемаль усердно проповедовал в качестве руководящей и направляющей идеи для России и всего человечества. «Все вчерашние противники (Иран, США, Сирия, ЕС, Хизбулла) сплотились вокруг этой относительно небольшой группы, - заявил Джемаль в сентябре 2014 года. - Это доказывает то, что все они находятся в системном сговоре. Политический ислам долго и мучительно находил своё предназначение. Все кто символизировал до этого политический ислам оказались в аутсайдерах: от иранской революции до ихванов. И вот на авансцену вышел ИГИЛ».

Армянам Джемаль запомнился своей армянофобией. Исламский философ не упускал возможности вынести армянскому народу и Республике Армения смертный приговор. Вот краткая подборка из интервью Джемаля разным СМИ. «Они [армяне] принадлежат к той категории так называемых маргинальных этнических групп, находящихся в особом состоянии вражды с человечеством, которые разрывают всякие моральные связи… Всевышний копит счет преступлений тех, кто противостоит ему. А армянство, бесспорно, является врагами Бога. И думаю, что воздаяние они получат задолго до конца истории, еще в этой жизни, в этом ближнем бытии. Может быть, даже очень скоро». «По сути, армяне могут прекрасно ужиться на территории Иреванского ханства, то есть на территории Азербайджана. Ради Бога, они могут там жить себе спокойно, чинить ботинки, играть на дудках. Просто Армении как суверенного государства не должно быть, вот и всё». В интервью азербайджанскому сайту «Минваз.Аз», данном в сентябре 2015 года, Джемаль заявил , что у Армении якобы есть ядерное оружие, которое грозит всему Южному Кавказу.

Свою патологическую любовь к джихадистам и другим террористам Гейдар Джахидович умудрялся сочетать с несочетаемыми вещами. Автор этих строк в 2011-2012 годах брал у Джемаля комментарии по «арабской весне». Тогда экстравагантный спикер удивил тем, что выразил сочувствие Башару Асаду . В общении Джемаль был тактичным и интересным собеседником. Его манера общаться завораживала неискушенного слушателя. Мягко говоря, экстравагантный поклонник джихадистов охотно делился с собеседниками книжными новинками. В списке предлагаемой им литературы, как ни странно, попадались и ценные публикации, которые котируются в научных кругах. В целом, сделавший карьеру на конфликтах и провокациях Джемаль в жизни производил впечатление миротворца. Его многочисленные оппоненты, приговоренные поклонниками Джемаля к смерти, передают: ныне покойный проповедник политического ислама был готов спокойно обсудить проблему и пойти на мировую.

Гейдар Джахидович Джемаль - явление девяностых годов, когда «наверх» выбрасывало не достойных и знающих, а случайных людей с маргинальным прошлым. Ему, позиционирующему себя всю жизнь мусульманским лидером, не удалось стать главным даже среди джихадистов. Авторитет Джемаля был в прямом смысле символическим: сконструированным лично им самим, можно сказать, что на пустом месте. Неслучайно, что свои последние минуты Гейдар Джахидович встретил в Казахстане. Во время «болотно-сахаровских» протестов в Москве он стал в этой республике частым гостем. В Казахстане Джемаль обивал пороги местных чиновников, выдавая себя за то за авторитетного представителя мусульманской общественности России, то за эмиссара Кремля.

Но нельзя сказать, что якобы авторитетное реноме Джемаль поддерживал в одиночку. Вокруг таких людей, как Гейдар Джахидович, всегда будет тусовка определенных личностей, вокруг этой тусовки - еще одна, состоящая из куда более «отмороженных» персонажей. И так далее. Эти круги в итоге замкнутся на совсем преступной публике. Вроде разномастных джихадистов. Или того хуже - властьимеющих покровителей джихадизма.

В принципе, Джемалю удалось сделать себя. Не имея даже законченного высшего образования, с психиатрическим диагнозом, он стал частью медийной сферы России и постсоветского пространства. Пусть эта слава была сомнительна, но она работала на Джемаля, давая ему вполне себе ощутимые преференции. Единственное, что ему не удалось - это стать благочестивым мусульманином. В Джемале была сильна гордыня, и этого он не скрывал. В одном из своих стихотворений бывший завсегдатай сексуально-оккультного кружка писал: «Но если по-честному - знаю. В себе нераскаянный грех: Презренье ко всякому краю. И холод сердечный - для всех. А также неверие в счастье. В благой первозданный устой. Глубокая ненависть к власти. Насмешка над жизнью простой. Уверенность в том, что законы. Не смеют стоять на пути. И сильного право исконно. По судьбам и трупам идти».

Муса Ибрагимбеков , специально для