Тени в раю ремарк краткое описание. Цитаты из книги «Тени в раю» Эрих Мария Ремарк

Сюжет

Роман «Тени в раю» написан от лица главного героя, по профессии являющегося журналистом, который повествует о своём приезде в Нью-Йорк (США) в конце Второй мировой войны . В романе описываются архетипичные собирательные образы беженцев, съехавшихся со всех уголков Европы, чтобы убежать от войны. Абсолютно разных людей связывает одна общая черта - надежда когда-нибудь вернуться домой. Это произведение Ремарка описывает, как люди, измученные годами войны, бегством и тюрьмами, вошли в рай под названием США. Отсюда и столь точное сравнение в названии романа - «Тени в раю». По сути весь роман пронизан описаниями трагедий в жизни переселенцев, и каждый из них по-своему справляется с психологическими и физическими травмами, нанесёнными войной. Кто-то начинает сильно пить, кто-то уходит в работу, кто-то становится самоубийцей. Циничность людей, которых приучила к грубости и отсутствию сантиментов война, граничит с историей искренней любви и настоящей дружбы.

Факты

• В 1944 году главный герой некоторое время работает в Голливуде консультантом на съёмках фильма о нацистской Германии . Вопреки его рекомендациям фильм выходит с «ковбойским налётом», очень далёким от реальности:

Часть сцен была состряпана по вульгарным шаблонам популярных ковбойских фильмов о Диком Западе. Та же гангстерская мораль, те же банальные ситуации, когда противники одновременно выхватывают пистолеты и каждый старается выстрелить первым. Всё это по сравнению с тем, что происходило в Германии с её бюрократически рассчитанными убийствами, с воем бомб и грохотом орудий, производило впечатление безобидного фейерверка. Я понял, что даже у авторов, набивших руку на фильмах ужасов, не хватает фантазии, чтобы представить себе всё происходившее в Третьем Рейхе. (глава XXVI )

Они вошли в американский рай, как тени. Люди, обожженные огнем Второй мировой. Беглецы со всех концов Европы, утратившие прошлое.

Невротичная красавица-манекенщица и циничный, крепко пьющий писатель. Дурочка-актриса и гениальный хирург. Отчаявшийся герой Сопротивления и щемяще-оптимистичный бизнесмен. Что может быть общего у столь разных людей? Хрупкость нелепого эмигрантского бытия. И святая надежда когда-нибудь вернуться домой…

Эрих Мария Ремарк

Тени в раю

Пролог

В конце войны судьба забросила меня в Нью-Йорк. Пятьдесят седьмая улица и ее окрестности стали для меня, изгнанника, с трудом объяснявшегося на языке этой страны, почти что второй родиной.

Позади расстилался долгий, полный опасностей путь - via dolorosa всех тех, кто бежал от гитлеровцев. Крестный путь этот шел из Голландии через Бельгию и Северную Францию в Париж, а потом разветвлялся: одна дорога вела через Лион на побережье Средиземного моря, другая - через Бордо и Пиренеи в Испанию и Португалию, в лиссабонский порт.

Я прошел этот путь подобно многим другим, спасавшимся от гестапо. И в тех странах, через которые он пролегал, мы не чувствовали себя в безопасности, ибо только очень немногие из нас имели подлинное удостоверение личности, подлинную визу. Стоило попасть в руки жандармов, и нас сажали за решетку, приговаривали к тюремному заключению, к высылке. Впрочем, в некоторых странах еще сохранилось подобие человечности - нас по крайней мере не выдворяли в Германию на верную гибель в концлагерях.

Только немногим беженцам удалось раздобыть настоящие паспорта, поэтому бегство наше было нескончаемым. К тому же без документов мы нигде не могли работать легально. Большинство из нас были голодные, жалкие и одинокие. Вот почему мы и назвали путь наших странствий via dolorosa.

Вокзалами нам служили почтамты в маленьких городишках и побеленные ограды на шоссе. В почтовых отделениях нас могло ждать письмо, посланное до востребования родными и близкими, а заборы заменяли доски объявлений. Мелом и углем на них были выведены фамилии тех, кто потерялся, и тех, кто разыскивал друг друга, адреса, предостережения, указания. Призывы, брошенные в пустоту, да к тому же в годы тотального безразличия, вслед за которыми настала эпоха полной бесчеловечности - война, когда и гестапо, и полиция, а нередко и жандармы делали общее дело: охотились за нами, изгоями.

I

Несколько месяцев назад я прибыл на грузовом пароходе из Лиссабона в Америку, по-английски говорил с грехом пополам; казалось, меня, полунемого и полуглухого, высадили на другую планету. Да это и была другая планета. Ведь в Европе шла война.

К тому же документы у меня были не в порядке, хотя буквально чудом я стал обладателем настоящей американской визы, дававшей мне право на въезд. Но паспорт мой был на чужую фамилию. Иммиграционные власти отнеслись ко мне с недоверием и засадили на Эллис-Айленд. И лишь шесть недель спустя мне выдали временное удостоверение на три месяца. За этот срок я должен был обеспечить себе разрешение на въезд в какую-нибудь другую страну.

Знакомая картина. В Европе я жил долгие годы точно так же, и передышки длились иногда не месяцы, а дни. Эмигрировав из Германии в тридцать третьем, я официально стал политическим мертвецом. А теперь мне целых три месяца не надо было бежать. Непостижимое счастье!

Уж давно я перестал удивляться тому, что ношу чужое имя и живу по паспорту умершего. Напротив, это казалось в порядке вещей. Паспорт я получил в наследство во Франкфурте. Фамилия человека, подарившего мне его в день своей смерти, была Росс. Таким образом, и я теперь звался Роберт Росс. Свою настоящую фамилию я почти забыл. Люди многое забывают, когда речь идет о жизни и смерти.

На Эллис-Айленде я встретил турка, который лет десять назад уже приезжал в Америку. Не знаю, по какой причине ему сейчас не разрешили въезд в Штаты. Спрашивать не имело смысла. На моей памяти не раз случалось, что людей высылали только из-за того, что они не подходили ни под одну рубрику инструкции.

Турок дал мне адрес одного русского в Нью-Йорке, с которым он был знаком в давние времена. К сожалению, он не знал, жив ли этот человек. Но когда меня выпустили, я сразу отправился к нему. Поступок мой был вполне объясним. Я жил так уже годы. Людям, вынужденным постоянно быть в бегах, не оставалось ничего другого, как рассчитывать на случай. Чем невероятней был случай, тем естественнее он казался. И в наши дни обыденность иногда походит на сказку. Не очень-то веселую сказку, но как ни удивительно, конец у нее часто оказывается куда более счастливым, чем можно было ожидать.

Эрих Мария Ремарк

Тени в раю

В конце войны судьба забросила меня в Нью-Йорк. Пятьдесят седьмая улица и ее окрестности стали для меня, изгнанника, с трудом объяснявшегося на языке этой страны, почти что второй родиной.

Позади расстилался долгий, полный опасностей путь - via dolorosa всех тех, кто бежал от гитлеровцев. Крестный путь этот шел из Голландии через Бельгию и Северную Францию в Париж, а потом разветвлялся: одна дорога вела через Лион на побережье Средиземного моря, другая - через Бордо и Пиренеи в Испанию и Португалию, в лиссабонский порт.

Я прошел этот путь подобно многим другим, спасавшимся от гестапо. И в тех странах, через которые он пролегал, мы не чувствовали себя в безопасности, ибо только очень немногие из нас имели подлинное удостоверение личности, подлинную визу. Стоило попасть в руки жандармов, и нас сажали за решетку, приговаривали к тюремному заключению, к высылке. Впрочем, в некоторых странах еще сохранилось подобие человечности - нас по крайней мере не выдворяли в Германию на верную гибель в концлагерях.

Только немногим беженцам удалось раздобыть настоящие паспорта, поэтому бегство наше было нескончаемым. К тому же без документов мы нигде не могли работать легально. Большинство из нас были голодные, жалкие и одинокие. Вот почему мы и назвали путь наших странствий via dolorosa.

Вокзалами нам служили почтамты в маленьких городишках и побеленные ограды на шоссе. В почтовых отделениях нас могло ждать письмо, посланное до востребования родными и близкими, а заборы заменяли доски объявлений. Мелом и углем на них были выведены фамилии тех, кто потерялся, и тех, кто разыскивал друг друга, адреса, предостережения, указания. Призывы, брошенные в пустоту, да к тому же в годы тотального безразличия, вслед за которыми настала эпоха полной бесчеловечности - война, когда и гестапо, и полиция, а нередко и жандармы делали общее дело: охотились за нами, изгоями.

Несколько месяцев назад я прибыл на грузовом пароходе из Лиссабона в Америку, по-английски говорил с грехом пополам; казалось, меня, полунемого и полуглухого, высадили на другую планету. Да это и была другая планета. Ведь в Европе шла война.

К тому же документы у меня были не в порядке, хотя буквально чудом я стал обладателем настоящей американской визы, дававшей мне право на въезд. Но паспорт мой был на чужую фамилию. Иммиграционные власти отнеслись ко мне с недоверием и засадили на Эллис-Айленд. И лишь шесть недель спустя мне выдали временное удостоверение на три месяца. За этот срок я должен был обеспечить себе разрешение на въезд в какую-нибудь другую страну.

Знакомая картина. В Европе я жил долгие годы точно так же, и передышки длились иногда не месяцы, а дни. Эмигрировав из Германии в тридцать третьем, я официально стал политическим мертвецом. А теперь мне целых три месяца не надо было бежать. Непостижимое счастье!

Уж давно я перестал удивляться тому, что ношу чужое имя и живу по паспорту умершего. Напротив, это казалось в порядке вещей. Паспорт я получил в наследство во Франкфурте. Фамилия человека, подарившего мне его в день своей смерти, была Росс. Таким образом, и я теперь звался Роберт Росс. Свою настоящую фамилию я почти забыл. Люди многое забывают, когда речь идет о жизни и смерти.

На Эллис-Айленде я встретил турка, который лет десять назад уже приезжал в Америку. Не знаю, по какой причине ему сейчас не разрешили въезд в Штаты. Спрашивать не имело смысла. На моей памяти не раз случалось, что людей высылали только из-за того, что они не подходили ни под одну рубрику инструкции.

Турок дал мне адрес одного русского в Нью-Йорке, с которым он был знаком в давние времена. К сожалению, он не знал, жив ли этот человек. Но когда меня выпустили, я сразу отправился к нему. Поступок мой был вполне объясним. Я жил так уже годы. Людям, вынужденным постоянно быть в бегах, не оставалось ничего другого, как рассчитывать на случай. Чем невероятней был случай, тем естественнее он казался. И в наши дни обыденность иногда походит на сказку. Не очень-то веселую сказку, но как ни удивительно, конец у нее часто оказывается куда более счастливым, чем можно было ожидать.

Русский работал в маленькой обшарпанной гостинице недалеко от Бродвея. Он назвался Меликовым, говорил по-немецки и сразу же принял во мне участие. Он-то знал, что мне всего нужнее: пристанище и работа. Пристанище нашлось без труда: у русского оказалась лишняя койка, и он поставил ее к себе в комнату. Но работать с туристской визой было запрещено. Тут требовались другие бумаги - разрешение на въезд с номером иммиграционной квоты. Значит, работать я мог только нелегально. Так же было и в Европе, и я не очень сокрушался. Кроме того, у меня еще оставалось немного денег.

А на что вы будете жить? Об этом вы подумали? - спросил Меликов.

Во Франции я под конец работал торговым агентом, продавал сомнительные картины и подделки под старину.

Вы что-нибудь в этом смыслите?

Не слишком, но кое-что усвоил.

Я два года провел в Брюссельском музее.

Работали там? - с удивлением спросил Меликов.

Нет. Скрывался, - ответил я.

От немцев?

От немцев, которые оккупировали Бельгию.

Два года? - снова удивился Меликов. - И вас так и не нашли?

Нет. Нашли того человека, который меня прятал. Меликов взглянул на меня.

Вы успели удрать?

А что случилось с тем человеком?

То, что обычно случалось. Его отправили в концлагерь.

Он был немец?

Бельгиец. Директор музея.

Меликов кивнул.

Каким образом вам удалось так долго скрываться? - спросил он, помолчав немного. - Разве в музее не было посетителей?

Конечно, были. Днем я сидел взаперти в подвале, где находился запасник. Вечером являлся директор, приносил еду и на ночь выпускал меня из моего убежища. Из здания музея я не выходил, но мог выбираться из подвала. Свет, разумеется, нельзя было зажигать.

А служащие музея что-нибудь знали?

Нет. В запаснике не было окон. А когда кто-нибудь спускался в подвал, я сидел не шевелясь. Больше всего боялся чихнуть не вовремя.

Вас из-за этого и обнаружили?

Да нет. Кто-то обратил внимание, что директор либо чересчур часто засиживается в музее, либо возвращается туда по вечерам.

Только в летние ночи или при лунном свете.

Но ночью вам разрешалось гулять по музею и рассматривать картины?

Да, пока они были видны.

Меликов улыбнулся и неожиданно спросил:

Хотите есть?

Да, - сказал я. - И даже очень.

Так я и думал. Стоит человеку очутиться на свободе - и у него появляется волчий аппетит. Поедим в аптеке.

В аптеке?

Да, в drugstore. Это одна из особенностей Штатов. В аптеке покупают аспирин и закусывают.

Чем вы занимались целый день в музее, чтобы не сойти с ума? - спросил Меликов.

Я окинул взглядом аптеку: у длинной стойки люди торопливо жевали, глядя на рекламные плакаты и бутыли с лекарствами.

А что мы тут будем есть? - спросил я в свою очередь.

Котлеты. Это блюдо да еще венские сосиски - основная пища американцев. Бифштексы не по карману простому люду.

Чем я занимался в музее? Ждал вечера. И, конечно, по возможности избегал думать об опасности, которая мне угрожала. Иначе я бы очень скоро свихнулся. Впрочем, у меня был опыт - уже несколько лет, как я скрывался. Один год даже в самой Германии. Вот я и не позволял себе думать, что допустил хоть какую-нибудь оплошность. Раскаяние разъедает душу сильнее, чем соляная кислота. Это занятие для спокойных эпох. Ну, а потом я без конца занимался французским, сам себе давал уроки французского. Позже я стал ночами бродить по залам музея, рассматривать картины, запоминать их. Скоро я уже знал все полотна. И сидя днем в кромешной тьме, мысленно восстанавливал их в памяти. Я представлял их себе, следуя определенной системе, по порядку, иной раз на одну какую-нибудь картину тратил много дней. Порою на меня нападало отчаяние, но потом я начинал все сызнова. Если бы я просто любовался картинами, то, наверное, пропал бы. Но я придумал себе своего рода упражнение для памяти и благодаря этому все время совершенствовался. Теперь я уже не бился головой об стенку, я как бы поднимался вверх, ступенька за ступенькой. Понимаете?

Да, вы не давали себе покоя, - сказал Меликов. - И у вас была цель. Это спасает.

Одно лето я не расставался с Сезанном и с несколькими картинами Дега. Разумеется, это были воображаемые картины, и только в воображении я мог их оценить. Но все же я оценивал их. То был своего рода вызов судьбе. Я заучивал наизусть цвета и композицию, хотя никогда не видел ни одного цвета днем. Это был лунный Сезанн и ночной Дега. И я запоминал и сопоставлял эти картины в их сумеречном воплощении. Позже я нашел в библиотеке книги по искусству. И, присев под подоконником, усердно изучал их. Призрачный мир, но все же это был мир.

Книга Эриха Марии Ремарка «Тени в раю» оставляет неизгладимое впечатление, она сможет тронуть сердца даже самых циничных читателей. Истории людей, описанные в романе, затрагивают самые болезненные вопросы. Повествование идёт от лица главного героя, но он рассказывает не только о себе. Роберт общается со многими людьми, и через него читатели узнают о судьбах других.

В книге рассказано о тех людях, которые приехали в США из Европы. Они пытались сбежать от войны, но война навсегда остаётся в сердцах людей, она отзывается ноющей болью в груди и приходит в ночных кошмарах. Эти люди решили начать новую жизнь в солнечной и светлой Америке, где война кажется чем-то другим, несуществующим, нереальным. Но души этих эмигрантов искалечены, они словно тени в этом ярком мире. И даже если днём им кажется, что они живут обычной жизнью, ночь приносит с собой воспоминания, от которых никуда не спрячешься.

Роберт работает журналистом, он помогает на киностудии снимать фильм о войне. Однако его комментарии почти не воспринимаются, в результате получается стандартный блокбастер, а не фильм, отражающий все ужасы войны. Американцы не знают, что это такое, и им никогда не понять эмигрантов. Группа людей, сбежавших от прошлого, потерявших самих себя, потерявших, возможно, и своё будущее. Их объединяет лишь одно желание – вернуться домой, хотя они понимают, что уже никогда не будет прежней жизни.

Эмигранты словно живут в своём отдельном мире, как тени в раю они отличаются от всех. Каждый по-своему справляется с трагедией, кто-то находит спасение в работе, кто-то – в алкоголе, кто-то – вовсе его не находит. В свете всего этого задумываешься о том, может ли здесь любовь и дружба быть настоящей. Действительно ли горе объединяет, или это лишь попытка избежать одиночества, попытка найти единомышленников?

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Тени в раю" Эрих Мария Ремарк бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Эмиграция, в современном понимании этого слова, для нашей страны не в диковинку. Именно русские одними из первых начали переезжать в страны Европы и США в начале XX века. Но возвращались немногие, потому что страна, из которой они убегали, до сих пор коренным образом не изменилась.

Другое дело иммигранты из Западной Европы. Еще до начала второй мировой они старались бежать от фашистской угрозы за океан или нейтральные страны. Но потом им было куда-то возвращаться и многие вернулись. Ремарк, как всякий иммигрант хорошо знает, что значит жизнь в дали от родины, родины которая превратилась в центр мирового зла. Все произведения беглого немца пропитаны эмигрантским романтизмом. Если роман «Ночь в Лиссабоне» показал путь иммигрантов в США, то «Тени в Раю» роман про жизнь иммигрантов в США. Скорей всего во многом биографический.

Стоит упомянуть, что Ремарк роман не дописал, и «Тени в Раю» были опубликованы только после его смерти, дописанные и отредактированные уже издательством. Не издательская версия считается вообще другой книгой.

Повествование введется от лица Роберта Росса, немецкого журналиста получившего свой счастливый билет и попавшего в США. На протяжении всего романа Ремарк ведёт своего героя по пути большинства иммигрантов, пытающихся построить свою жизнь в новой для себя стране. И в этом главная проблема романа. Здесь нет ничего, лишь тени в раю. Никакого сюжета, только истории многих иммигрантов, наверняка повстречавшихся Ремарку на его жизненном пути. Росс пытается выучить английский, потом найти работу, потом вновь стать человеком, потом вновь стать мужчиной, потом вновь стать немцем.

На основе личностей других героев Ремарк старается показать как иммигранты разных судеб и профессий пытаются освоиться в новой жизни. Каждый пытается создать новую жизнь, но получается это ни у всех. История до краев наполнена трагизмом, свойственным всем произведениям Ремарка.

Интриги, лихих сюжетных поворотов и неожиданных концовок здесь нет. Эта просто история. Кому-то она покажется любопытной, кому-то скучной, но скорей всего Ремарк писал эту книгу для себя и для таких же иммигрантов как он. Если вы любопытны или ваша жизнь как-то связанна с эмиграцией то эту историю можно осилить и даже получить удовольствие, но никак не нужно.

Персонажам Ремарк уделил очень много внимания. Возможно, у многих из них есть реальные прототипы. С каждым персонажем Ремарк знакомит читателя с немецкой тщательностью.

Главный герой Роберт Росс истинный немец и ярый патриот, и он отлично понимает, что в войне виноваты не немцы, а фашисты. Он предприимчив, находчив и упорен, к тому же хорошо разбирается в людях. Истинный ариец. Ему нельзя не симпатизировать, потому что Роберт всегда помнит кто он на самом деле. Тень в Раю. Как и все остальные персонажи.

Название романа удивительно точно передаёт характеры большинства героев Ремарка. Все они ни те кем были раньше, а лишь свои бледные тени. Манекенщица Наташа, старающаяся унять свою тоску по былому в праздной жизни и в дорогих вещах, хотя ничего своего у неё нет. Бывший герой сопротивления Кан, строит пустые мечты о будущем, хотя понимает, что мирная жизнь его убьёт. Глупая красавица Кармен, которой легко удалось адаптироваться в новой стране, благодаря тому, что она многого не понимает.

Вот через череду небольших историй других персонажей, в основном трагических, Ремарк ведёт своего героя к главному выбору в жизни. Герои получились, конечно, живыми и интересными. Это, безусловно, самый большой плюс книги. Особенно доставляют удовольствие тонкие замечания Росса относительно других персонажей.

Стиль немецкого писателя безупречен. В принципе, если не считать почти полное отсутствие сюжета, «Тени в Раю» отличная книга и одну из главных ролей в этом локальном успехе играет мастерство Ремарка.

Как уже было сказано выше, роман наполнен трагизмом, но встречаются и яркие пятна. В основном они проявляются, когда Росс осматривает или пытается продать какое-либо произведения искусства. В эти моменты Роберт буквально забывает обо всем и видит смысл в жизни. Правда, не долго. Ну и одним большим ярким эпизодом является посещения Робертом солнечной Калифорнии и Лос-Анджелеса, которые резко контрастирует с мрачными Нью-Йорком. Но именно в этом счастливом месте, Роберт понимает, что война для американцев лишь кино. В принципе, посещение Калифорнии ключевой момент всего произведения и благодаря этому яркому эпизоду трагизм всего произведения становится еще более глубоким.

На пользу произведению идёт и любовь Ремарка к деталям. Думаю если пару раз прочитать роман можно запросто научиться разбираться в древних китайских статуэтках и стать профессиональным торговцем картинами. К тому же можно узнать много интересного о жизни в Нью-Йорке во время войны. Мир Ремарк описал детально и к тому же все смотрится естественно и текст от такого количества деталей становится гораздо насыщеннее и одновременно не становится перегруженным. Можно было сказать, что это заслуга редакции, но все произведения Ремарка отличаются подобным.

«Тени в Раю» роман не для всех. Он был создан для определенного круга людей, для иммигрантов. Последующим поколениям он уже не так интересен. Конечно, произведение вытягивают живые разнообразные персонажи и потрясающая авторская работа. Но опять же, сама история не является откровением. Можно найти целую уйму таких в Википедии. Если и читать «Тени в Раю», то только ради любопытства и выдающегося писательского гения Ремарка.