Главная › Детские рецепты › Тренев константин андреевич диалектика характера. Тренев константин

Тренев константин андреевич диалектика характера. Тренев константин

Константин Тренев... Сейчас я, пожалуй, и не вспомню, в каком возрасте впервые услышала это имя: может, в троллейбусе, когда объявляли остановку «Парк Тренева», а возможно, во время прогулки по скверу, когда мама, остановившись у памятника, сказала: «Это известный писатель Тренев, он жил в Симферополе». Сколько было мне тогда: четыре года или пять? Не помню.

Но вот наступило первое сентября моего первого учебного года. Учительница, рассказывая о школе, в которой нам предстояло учиться, назвала не только номер — 11, но и имя, которое она носила — Константина Андреевича Тренева. Дома, подробно распросив маму, я узнала, что Тренев был не только писателем, но еще преподавал в гимназии, в здании которой и находилась моя школа. Так началось мое знакомство с биографией великого земляка.

А вскоре я, страстная любительница печатного слова, прочитала две его пьесы — « » и «На берегу Невы». Многое, в силу юного возраста, не поняла, но к драматургии Тренева оказалась неравнодушна уже тогда. А еще был дом на бульваре Франко, мимо которого я долгие годы ходила на работу в театр и думала: почему же до сих пор не создан здесь музей писателя?

Константин Андреевич Тренев родился 21 мая 1876 года (иногда указывается другая дата — 1878) на Харьковщине. О своем детстве он впоследствии рассказал в ряде произведений. Первые литературные опыты Тренева относятся к концу 90-х годов XIX века, когда под псевдонимом «К. Харьковский», он публиковал свои первые рассказы на страницах новочеркасских и харьковских газет.

В Симферополь Константин Андреевич приехал осенью 1909 года, отчасти не по своей воле, а при активном участии Петербургского департамента полиции, где считался политически неблагонадежным. Вскоре он начал преподавать русский язык и педагогику в женской гимназии Станишевской. В 1911 году Константин Андреевич писал М. Горькому:

Педагог-то ведь я опальный, в свое время по какой-то непонятной причине удержавшийся и теперь только терпимый. Невзирая на мои некоторые в этой области положительные качества, держат меня в черном теле: дальше частной женской гимназии не пускают. Свежая иллюстрация: просился я недавно в городскую гимназию, так мне отказали, а взяли кого-то не то из банка, не то из акциза...

Жилось нелегко: финансовые трудности, бесконечные школьные тетради — извечная проблема учителей-словесников. Времени на занятия творчеством оставалось совсем мало — лишь воскресенья да праздники. И все-таки симферопольский период был самым плодотворным в судьбе писателя, именно здесь он создал свои лучшие произведения — «Владыка», «Мокрая балка», «Пугачевщина», «Любовь Яровая».

Сегодня, говоря о Треневе, мы в первую очередь вспоминаем его драматургию. Но было время, когда появление треневских пьес рассматривалось как литературный эксперимент известного беллетриста. Даже его творческий путь делили на два периода: беллетристический и драматургический. Однако тяга к драматическому жанру у него родилась гораздо раньше появления знаменитых пьес. Еще в начале 1911 года он отослал М. Горькому на Капри пьесу «Дорогины». Задумана драма была в Волчанске, но основную работу Тренев проделал уже в Симферополе. Ответ пришел быстро:

Константин Андреевич, пьеса ваша кажется мне вещью талантливой и умной...

Спустя десятилетия Тренев вспоминал, что оценка Горького много значила для него:

Не будь Горького, я прошел бы мимо литературы.

Правда, несмотря на старания Алексея Максимовича драма «Дорогины», опубликованная в 1912 году в столичном журнале, на сценические подмостки так и не попала. Эта ранняя пьеса оказалась излишне громоздкой, что впоследствии отмечал сам автор. Затем была слабая работа «Папа» (1916 г.), о которой Горький писал:

...пьеска неудачная, хотя затеяна оригинально...

В 1919 году К. Тренев принес в симферопольский театр свою новую пьесу «Грешница». Ведущая актриса труппы несравненная Павла Вульф в книге мемуаров «В старом и новом театре» вспоминала:

...вошел большой, неуклюжий, мрачный на вид человек, застенчиво представился и протянул мне клеенчатую тетрадь. „Вот пьесу написал, уж вы извините, хочу просить вас прочитать“, — сказал Константин Андреевич глуховатым голосом с мягким южным говором. Это была его „Грешница“. Не решаясь... отдать пьесу прямо в театр на обсуждение всего коллектива, он хотел узнать о ней мнение режиссера и некоторых ведущих актеров. Тренев пригласил нас в свою очень скромную квартирку в старой части города Симферополя.

Вскоре начались репетиции. Актеры отмечали, что характеры героев произведения — педагогов — выписаны сочно и полны жизни. Но при этом роль главной героини Вульф явно не давалась. «Я чувствовала трудность своего положения — страдающей женщины среди комедийных персонажей», — писала Павла Леонтьевна.

Самокритичная Вульф считала, что «Грешница» не удержалась в репертуаре симферопольского театра по вине актеров, не справившихся с ролями. Но очевидно, и сам Тренев был от «Грешницы» не в восторге. В своих воспоминаниях Павла Леонтьевна приводит еще один интересный факт: «В Крыму мне довелось увидеть Константина Андреевича и в качестве... актера. В одном сборном спектакле-концерте писатели Тренев и Дерман изображали сцену Счастливцева и Несчастливцева в пьесе А. Островского „Лес“. Маленький Дерман и громадный Тренев представляли комический контраст и одним видом своим вызывали шумный восторг зрительного зала. Играл Константин Андреевич правдиво и добросовестно, очень старался, и волновался ужасно. После окончания сцены я зашла к нему за кулисы. Константин Андреевич виновато посмотрел на меня. Держась за сердце, обливаясь потом, он сказал: „Ну и страшная ваша профессия, анафемская“. Долго он не мог прийти в себя от своего первого и, кажется, единственного актерского выступления».

По-дружески тепло относился Тренев и к ученице Вульф Фаине Раневской. Однажды после спектакля он пришел к ней за кулисы и, выразив восхищение талантом молодой актрисы, пожелал ей большого будущего. Дружба Тренева с Вульф и Раневской продолжалась долгие годы, когда все трое уже жили в Москве. Скорее всего, Вульф для Тренева была эталоном актрисы, думается, неслучайно изысканно-утонченной Пановой в «Любови Яровой» он дал редкое имя — Павла.

В 1922 году в симферопольском «Южном альманахе» был опубликован отрывок из романтической трагедии «Пугачевщина». Над ней Константин Андреевич работал три года. В написанной в 1934 году статье «Они учатся и учат других» К. Тренев отмечал:

Я написал „Пугачевщину“, картины народной трагедии, не для театра, а для печати.

В 1924 году «Пугачевщина» вышла в Москве отдельной книгой. А спустя несколько недель автор получил телеграмму:

С огромным интересом прочел Вашу „Пугачевщину“. Прошу исключительное право для постановки в Московском Художественном театре. Немирович-Данченко.

Ровно через год, в сентябре 1925 года, состоялась мхатовская премьера «Пугачевщины».

В небольшой заметке с ироничным названием «Автор и „Любовь“» К. Тренев в 1927 году писал:

«Пугачевщина» и «Яровая» поступили со мной по-разному: первая дала мне литературное имя, вторая отняла его. Нет более писателя Тренева, остался «автор „Любови Яровой“»...

Хотя сам он был по этому поводу раздражен, но «Любовь Яровая», действительно, вершина его драматургии. Первые наброски к ней относятся к 1919-1920 гг. В 1925 году был окончен первый вариант «Любови Яровой», в течение следующего года Тренев дорабатывал пьесу (всего было четыре варианта).

В 1937 году Константин Андреевич вспоминал о работе над «Любовью Яровой»:

...задумана и написана в Крыму, под Симферополем... тишина, крымская степь, грядами уходящая к Чатырдагу, — здесь только недавно стихла гражданская война, и следы ее были еще свежи... Персонажи... взяты, конечно, из жизни, но они не портретны. Только для некоторых из них прототипом служили живые люди. Таковы Дунька, Елисатов и в очень маленькой степени Чир, Горностаевы, Швандя и Любовь Яровая...

Исследователи треневской драматургии утверждают, что прототипом Елисатова был некий педагог и журналист Покровский, Дуньку драматург писал сразу с двух лиц — Дашки и Дуньки, живших по соседству и отличавшихся неуемной страстью к обогащению. Один из учеников Тренева по симферопольскому рабфаку вспоминал:

Спустя много лет я понял, Тренев не только обучал, но и изучал нас... Больше того, я сильно подозреваю, что своего матроса — балагура Швандю автор «Любови Яровой» писал с нашего Васи Васюченко. Этот моряк-черноморец был прозван нами «Рыжим» не только за свою золотистую шевелюру, но и за любовь к шуткам и прибауткам...

Действительно, в «Любови Яровой» явственно чувствуется крымский дух. И хотя в пьесе нет точных географических обозначений, мы понимаем, что Усень — это Узень, а Зеленая горка — Красная горка, хорошо известная симферопольцам.

Первая постановка «Любови Яровой» состоялась 22 декабря 1926 года в Малом театре. Заглавную роль исполнила Вера Пашенная.

Через три месяца, в марте 1927-го, «Любовь Яровая» была впервые поставлена на симферопольской сцене. Режиссер-постановщик Я. Варшавский увидел в пьесе Тренева драматургию не только высоких идей, но, что гораздо важнее, сильных чувств. Роль Любови Яровой исполнила актриса К. Дамм. Автор пьесы принимал активное участие в работе над спектаклем: присутствовал на репетициях, беседовал с актерами, помогая им отыскать «зерно» роли. Вместе с художником Константин Андреевич бродил по симферопольским улицам, выбирая наиболее характерные для художественного образа спектакля уголки города.

«Любовь Яровая» начала «триумфальное шествие» по театрам страны, буквально не сходила со сценических подмостков. Интересен тот факт, что П. Вульф и Ф. Раневской, ко времени симферопольской премьеры уже не работавшим в Крыму, все равно довелось воплотить на сцене треневские образы. В смоленском театре Павла Леонтьевна сыграла Любовь, а Фаина Георгиевна — Дуньку.

В Симферополе Тренев прожил до 1931 года, затем переехал в Москву, но часто приезжал в город, где создал свои лучшие произведения.

А симферопольский театр, уже называвшийся Крымским государственным драматическим имени М. Горького, продолжал обращаться к треневской драматургии. В сезон 1934-35 гг. его главный режиссер Б. Бертелье вновь включил в репертуар «Любовь Яровую». Рецензент газеты «Красный Крым» И. Столяров писал: «постановку... надо признать ценной и своевременной». Критика отмечала удачные актерские работы П. Орловой (Любовь), С. Филиппова (Кошкин), П. Орловского (Яровой). Но главной удачей постановки стали две роли: Шванди А. Добкевича и Дуньки А. Перегонец (на фото). Согласно логике ведущая актриса театра, изумительная Александра Перегонец должна была играть роль Пановой, которая точно «ложилась» на ее актерскую индивидуальность. И вдруг — роль второго плана, глупая, вульгарная Дунька. Современники, видевшие спектакль, вспоминали, с каким восторгом принимала публика работу Перегонец. Критик К. Францев писал:

Дунька — Перегонец... новый вклад в галерею запоминающихся образов, созданных этой замечательной артисткой. Яркая, чеканная работа, ничего лишнего, все строго обдуманно, рассчитано.

Она вела роль в несколько гротескном плане, подчеркивая самодовольную сущность своей героини. Это была первая характерная роль А. Перегонец. Неожиданно играл Швандю А. Добкевич. Опытный актер углубил социальную значимость своего героя, показал его умным, мобильным, принципиальным. И, как отмечали коллеги-актеры, его Швандя все время «был разным и с Дунькой, и с Пановой, и с Кошкиным... особенно хорош, когда спасали Яровую...». Пожалуй, эта постановка «Любови Яровой» была наиболее ярким воплощением треневской пьесы на сцене театра имени М. Горького.

Во второй половине XX века симферопольский театр еще дважды обращался к этому произведению. В 1949 году его поставил режиссер Н. Рахманов, роль Любови исполнила ведущая героиня театра послевоенных лет А. Вольская. Затем «Любовь Яровая» появилась в репертуарной афише в 1960 году. Симферопольские театралы со стажем помнят этот спектакль, пользовавшийся большим зрительским успехом, ведь центральные роли в нем исполняли любимцы публики Г. Ноженко (Любовь), Е. Тарасов (Яровой), Л. Бойко (Панова).

Последний раз К. А. Тренев побывал в Крыму в декабре 1944 года. Он беседовал с давними знакомыми, пережившими фашистскую оккупацию, встречался с участниками партизанского движения и планировал написать пьесу о подвиге молодых симферопольских подпольщиков. Но этим планам не суждено было осуществиться — 19 мая 1945 года Константин Андреевич скончался. Не сбылась и еще одна его мечта — создать пьесу «Чеховиада» по мотивам рассказов его любимого писателя.

Уже более ста лет прошло как Тренев поселился в Симферополе. И жаль, что сегодня мы все реже вспоминаем об этой яркой личности. Давно уже нет моей школы, номер 11 носит другое учебное заведение, в программе по литературе не изучается творчество Константина Андреевича. Действительно жаль, мы забываем наших талантливых земляков, а значит — забываем историю своей малой родины...

Людмила Касьяненко, «Крымские известия»

Ссылки

Константин Андреевич Тренёв (1876-1945) - советский прозаик и драматург, лауреат Сталинской премии первой степени (1941).

Биография

Родился на хуторе Ромашово Волчанского уезда Харьковской губернии (ныне пос. Бакшеевка Волчанского района Харьковской области) в семье бывшего крепостного крестьянина Андрея Кирилловича Тренёва. В поисках «вольной земли» семья Тренёвых перебралась из Харьковской губернии в Область Войска Донского, где обосновалась на хуторе Мокрая Журавка, вблизи железнодорожной станции Миллерово (ныне хутор Трёневка Миллеровского района Ростовской области).

Начальное образование получил в земской школе. В 1890-1893 годах учился в Донецком окружном училище в станице Каменская (ныне город Каменск-Шахтинский), а по его окончании - в земледельческом училище под Харьковом. Окончил Донскую духовную семинарию в Новочеркасске (1896-1899), а потом - духовную академию в Петербурге. В 1901-1903 годах учился в Петербургском археологическом институте. Уже будучи известным писателем, в 1921 году прослушал курс на агрономическом факультете в Таврическом университете.

С 1931 года проживал в Москве. В годы войны вместе с другими писателями выехал в эвакуацию в Татарстан, где проживал в г. Чистополь.

Константин Тренёв умер 19 мая 1945 года. Похоронен в Москве на участке № 1 Новодевичьего кладбища.

Его дочь Наталья (1904-1980), переводчица, вышла замуж за другого знаменитого писателя сталинской эпохи, П. А. Павленко. Их сын Андрей Павленко (1939-1970) был филологом, специалистом по Индонезии.

Сын Тренёва Виталий (1908-1953) был архитектором и писателем (автором романов из морской жизни).

Творчество

Сочинения

1912 - «Дорогины»
1915 - «Владыка» (рассказы)
1924 - «Пугачёвщина» (пьеса)
1926 - «Любовь Яровая» (экранизирована в 1970)
1926 - «Жена»
1931 - «Ясный лог»
1934 - «Опыт»
1935 - «Гимназисты»
1937 - «На берегу Невы» (пьеса)
1941 - «Анна Лучилина»
1942 - «Навстречу»
1945 - «Полководец»

Театральные постановки

1928 - «Любовь Яровая», Ленинградский Большого драматический театр им. М. Горького. Режиссёр Б. М. Дмоховский
1951 - «Любовь Яровая», Ленинградский Большого драматический театр им. М. Горького. Режиссёр Иван Ефремов
1977 - «Любовь Яровая», Малый театр СССР. Режиссёр: П. Н. Фоменко

Экранизации

1970 - «Любовь Яровая» (режиссёр В. А. Фетин, Ленфильм).

Награды и премии

Сталинская премия первой степени (1941 - за пьесу «Любовь Яровая», редакция 1937).
орден Трудового Красного Знамени (1938)
орден «Знак Почёта» (31.01.1939)

Память о Тренёве

В память о советском драматурге в разных городах были названы села, районы, улицы, пароходы, школы его именем, установлены мемориальные доски и памятник:

Донецк - улица Тренёва.
Каменск-Шахтинский - переулок Тренёва и мемориальная доска на здании реального училища.
Константиновск - мемориальная доска на доме, где он жил.
Новочеркасск - переулок Тренёва и мемориальная доска на здании бывшей семинарии.
Ростов-на-Дону - улица Тренёва.
Симферополь - улица, гимназия № 11 и парк носят имя Тренёва, а также памятник драматургу, установленный в 1960 году.
Тренёво - исчезнувшее село в Крыму.
По линии Саратов-Сталинград ходил среднемагистральный грузопассажирский колесный пароход «Константин Тренёв».

Памятник Треневу в Симферополе

Дом в Симферополе (бульвар И. Франко 45), в котором Тренев жил с 1909 года

Здание реального училища (пр. К. Маркса) в Каменске-Шахтинском

Мемориальная доска на здании реального училища

Биография

Начальное образование получил в земской школе . В 1890-1893 годах учился в Донецком окружном училище в станице Каменская (ныне город Каменск-Шахтинский), а по его окончании - в земледельческом училище под Харьковом . Окончил Донскую духовную семинарию в Новочеркасске (1896-1899), а потом - духовную академию в Петербурге . В 1901-1903 годах учился в . Уже будучи известным писателем, в 1921 году прослушал курс на агрономическом факультете в Таврическом университете .

С 1931 года проживал в Москве. В годы войны вместе с другими писателями выехал в эвакуацию в Татарстан , где проживал в г. Чистополь .

Константин Тренёв умер 19 мая 1945 года. Похоронен в Москве на участке № 1 Новодевичьего кладбища . Его дочь Наталья вышла замуж за другого знаменитого писателя сталинской эпохи, П. А. Павленко . Их сын Андрей Павленко (1939-1970) был филологом, специалистом по Индонезии .

Творчество

Сочинения

- «Дорогины»
- «Владыка» (рассказы)
- «Пугачёвщина» (пьеса)
- «Любовь Яровая » (экранизирована в 1970)
- «Жена»
- «Ясный лог»
- «Опыт»
- «Гимназисты»
- «На берегу Невы» (пьеса)
- «Анна Лучилина»
- «Навстречу»
- «Полководец»

Театральные постановки

Экранизации

- «Любовь Яровая » (режиссёр В. А. Фетин , Ленфильм).

Награды и премии

Сталинская премия первой степени ( - за пьесу «Любовь Яровая», редакция ).
орден Трудового Красного Знамени ().

Память о Тренёве

Памятник Треневу.jpg

Памятник Треневу в Симферополе

Напишите отзыв о статье "Тренёв, Константин Андреевич"

Примечания

Ссылки

// Энциклопедия «Кругосвет ».
на сайте «Волчанск и волчане!»

Отрывок, характеризующий Тренёв, Константин Андреевич

На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.

Тренев Константин

Тренев Константин Андреевич (1878—) — советский писатель. Р. в семье бывшего крепостного крестьянина Харьковской губернии. Учился в уездном земледельческом училище, в семинарии, окончил три высшие школы. Впервые выступил в печати с рассказами из жизни дореволюционной украинской и донской деревни. Первый рассказ «На ярмарке» был напечатан в газете «Донская речь» (1898). Крестьянин, сельский учитель, священник, торговец — основные образы в произведениях Т. («Мокрая балка», «По тихой воде»). Лирическая окрашенность бытовых рассказов писателя сочетается нередко с ироническими, социально-заостренными зарисовками обывателей, представителей духовенства («Заблудились», «На хуторе» и др.). Хорошее знание материала, красочное описание быта, мастерская передача языка персонажей, в частности диалогов — таковы достоинства прозы Т. Тонкий мастер пейзажа, Т. с особенной любовью рисует степные просторы, передает аромат степи, приближаясь нередко в своих описаниях к художественной выразительности и лиризму чеховских пейзажей. Решающую роль в творческом развитии Т. сыграл М. Горький, который поддержал молодого автора, внимательно следил за его дальнейшим ростом. Особенно высоко оценивал Горький повесть Т. «Владыка», напечатанную в 1911, и его украинские очерки.

После революции Т. приобрел известность как драматург. Однако в первой своей пьесе «Пугачевщина» (напеч. в 1924, постав. на сцене Московского Художественного театра в 1925) Т. не дает исторически верного освещения пугачевского движения, не сумев освободиться от традиционной трактовки личности Пугачева и его роли буржуазными историками. Но уже в этой пьесе автор проявил себя как мастер сценического сюжета и живого сочного диалога. Вторая пьеса — «Любовь Яровая» (поставлена впервые в 1926 на сцене Малого театра; напеч. в 1927) — пользуется огромным и заслуженным успехом. Это одна из тех советских пьес, которые не сходят со сцены наших театров уже в течение двенадцати лет. Это единственная советская пьеса, показанная МХАТ в 1937 на Всемирной выставке в Париже. Художественно яркое обобщение героики гражданской войны, острота поставленных проблем, живость действия, драматизм сюжета, типизация характеров, наряду с подчеркиванием своеобразия каждого из них, индивидуализация речи персонажей выделяют эту пьесу среди других произведений советской драматургии.

Пафос утверждения революции, изображение замечательного героизма людей, выковывавшихся в бурные годы гражданской войны (Любовь Яровая, Кошкин, Швандя), сочетаются в пьесе с резким разоблачением враждебных начал революции, с едким смехом над чуждыми элементами, примазавшимися к великому делу (Дунька Панова).

В комедии «Жена» (1928), воспроизводящей быт и характеры, сложившиеся в условиях нэпа, образ Веры Грушиной, человека новой формации, противопоставлен целой галлерее бюрократов, карьеристов, спекулянтов, оживших в нэповской обстановке. В противоположность ярким и выразительным зарисовкам отрицательных персонажей — всей этой буржуазной накипи, положительные герои — инженер Грушин и его жена — изображены бледно и неотчетливо. В этом — слабость комедии.

Пьеса «Опыт», написанная в 1933, ставит в центр внимания героический образ крупного советского ученого, смелого инициатора, труженика науки — Соболева, доводящего необычайный научный опыт до конца, невзирая на все трудности. Пьеса, интересная по своему замыслу, в художественном отношении представляет меньшую ценность, чем «Любовь Яровая».

Революционным событиям в Петрограде, происходившим в промежуток между февральской и Великой Октябрьской социалистической революцией, посвящена последняя пьеса Т. — «На берегу Невы» (1937), написанная к 20-летию Октябрьской революции. Эта пьеса — о нарастании большевистских настроений среди рабочих и солдатских масс Петрограда, руководимых Лениным, о победоносном ходе революции. Образ великого вождя конкретно ощутим во всей пьесе, несмотря на то, что он только эпизодически появляется в ней. Значение этой пьесы, очень тепло встреченной советским зрителем, — в остроте и выразительности социальных характеристик.

В 1938 Т. подверг пьесу значительной переработке, добавив ряд дополнительных сцен, в частности создав новую сцену, в которой Ленин выступает как непосредственно действующее лицо.

Из драматургических произведений Т. наибольшей популярностью пользуется пьеса «Любовь Яровая», не только прочно утвердившаяся в репертуаре советского театра, но и являющаяся значительным этапом в развитии советской драматургии.

За выдающиеся заслуги в этой области Т. в июне 1938 (в связи с 40-летием литературной деятельности) был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В 1939 награжден орденом «Знак Почета».

Список литературы

Собр. соч., 2 тт., ЗиФ, М. — Л., 1928 (т. I — «Владыка», т. II — «Мокрая балка»)

Батраки, Рассказы, изд. «Недра», М., 1927

Избранные произведения, ГИХЛ, М., 1933

Рассказы и пьесы, изд. Моск. т-ва писателей (М.), 1933

Пьесы, Гослитиздат, М., 1935

Гимназисты. Пьеса, изд-во «Искусство», М., 1936

то же, Гослитиздат, М., 1937

Любовь Яровая. Пьеса в 5 д. Новый вариант, изд-во «Искусство», М. — Л., 1936

На берегу Невы. Пьеса в 4 д., изд-во «Искусство», М., 1937

Константин Андреевич Тренёв

Тренёв Константин Андреевич - прозаик, драматург, публицист.

Сын крестьянина-бедняка, бывшего крепостного. В поисках «вольной земли» семья перебралась с Украины на Дон, где обосновалась на хуторе Мокрая Журавка, вблизи железнодорожной станции Миллерово. Бедняцкая доля сурово коснулась детства и юности будущего писателя. Время, совпавшее с занятиями в Донском земледельческом училище и духовной семинарии, Тренёв вспоминал как годы «тоскующего одиночества». Неуемная тяга к знаниям и упорство помогли, однако, талантливому юноше получить превосходное образование.

В 1903 он окончил Петербургский археологический институт и духовную академию, а в 1921 еще и агрономический факультет Таврического университета. Октябрьская революция застала его в Крыму, сделав очевидцем германской оккупации, а затем и кровопролитной Гражданской войны. После установления советской власти Тренёв продолжал жить в Симферополе, учительствовал, работал в Крымском отделе народного образования, руководил редакционно-издательской частью Крымиздата.

С 1931 навсегда поселился в Москве.

Начало литературной деятельности Тренёва относится к 1898, когда в газете «Донская речь» (Ростов-на-Дону) были напечатаны его первые бытовые очерки. В 1910-е он стал известен как автор «крестьянских рассказов». Лучшие из них («Затерянная криница», 1909; «Шесть недель», 1911; «На ярмарке», 1912; «Мокрая балка», 1913; «Батраки», 1916) привлекали не одной лишь достоверностью фактов, но и еще более - гражданской активностью художника, который открыто осуждал все жестокое, косное, мрачное в окружающей действительности и поддерживал силы, способные, как ему верилось, изменить ее к лучшему. Как исторически оправданный и неизбежный финал векового противостояния хозяев и батраков нарисовал он крестьянский бунт, «мстящая динамика» которого отражала «обиду и злобу» бедняцких масс. Первая пьеса «Почему порвались струны?» (1910; позже переименованная в «Дорогины», 1912) была написана в традициях М.Горького («Враги»). Антиклерикальная повесть «Владыка» (1915) подверглась запрещению цензурой за воинствующий критицизм.

Октябрьскую революцию Тренёв принял радостно, полагая, что наконец «прорвала плотину новая жизнь» и сбылась мечта о справедливом переустройстве российской действительности. «Народ в муках творит нечто новое и небывало прекрасное»,- писал он М.Горькому в 1921 (М.Горький и советские писатели. Неизданная переписка // ЛН. М., 1963. Т.70. С.445).

Первым значительным послереволюционным произведением Тренёв явилась пьеса «Пугачевщина» (1924), написанная в жанре народной трагедии и повествующая о бунте донских казаков во главе с Емельяном Пугачевым. Путь Пугачева на Голгофу прослеживается шаг за шагом - от первой встречи с будущими соратниками до восхождения на плаху в Москве. Тренёв показывал своего героя и как лихого вояку, и как умного вожака, но вместе с тем и как авантюриста «с огромной долей хлестаковщины», даже «яркого садиста», одержимого грешными страстями. Среди бунтовщиков тоже встречались далеко не идеальные люди, способные на предательство, ложь, жестокость. Однако само восстание оставалось в глазах писателя незапятнанным уже потому, что его высокие цели облагораживали участников, заставляя их подниматься над собственными слабостями во имя высокой общественной идеи. Именно эта вера художника в высшую гуманность справедливой народной борьбы сближала историческую пьесу с текущим днем. Премьера «Пугачевщины» состоялась в 1926 на сцене МХАТа при участии И.Москвина, А.Тарасовой, Н.Хмелева и других видных артистов. Ортодоксальная критика отнеслась к спектаклю негативно (не устраивала недостаточная «героичность» Пугачева и отсутствие в пьесе «рабочей массы»). Впрочем, и сам Тренёв остался не вполне доволен мхатовской постановкой, считая, что театр «споткнулся» на преувеличении трагизма пугачевского бунта. С успехом осуществил постановку «Пугачевщины» Александрийский театр в Ленинграде (Академический театр драмы им. А.С.Пушкина; в роли Пугачева - Я.Малютин, реж.- Л.Вивьен, И.Петров, А.Хохлов). Тренёв сообщал М.Горькому: пьесу поставили «очень неплохо - массово, страстно, ярко» (М.Горький и советские писатели. С.448).

В 1926 была завершена героическая драма «Любовь Яровая». Действие происходило в неизвестном провинциальном городе, где на протяжении одного-двух дней власть завоевывали то красные, то белые. Пьеса захватывала той особенной напряженностью, какая создается не развитием событий, а столкновением характеров. Тренёв явился одним из первых художников, кто начал изображать революцию в традициях классиков реализма. «Многоколесный механизм», как именовал Тренёв сложную систему образов этой пьесы, был подчинен утверждению революции как борьбы добра со злом. Революция притягивала к себе людей честных, бескорыстных, справедливых, а хищных, злобствующих, жадных отталкивала, разоблачала и боролась с ними насмерть. Высокую нравственную правду революции Тренёв доверил нести Роману Кошкину. «Товарищ красный комиссар просвещения» был нарисован как человек не очень грамотный, способный сочинить наивный манифест «О всеобщем фуксинировании образования трудящихся». Но суровая бескомпромиссность была его жизненным правилом. Не колеблясь, он рисковал собой, чтобы спасти из белогвардейского плена своих боевых друзей. И он же безжалостно расстреливал ближайшего помощника, узнав, что тот мародерствует. Особо видное место среди духовно близких Кошкину персонажей принадлежало матросу Фёдору Шванде, любимому герою писателя, характеру поистине народному, покоряющему каким-то по-детски открытым и немного лукавым «ликующим оптимизмом». Герой мечтает о справедливости «в мировом масштабе». Лагерь «белых» более всего походил в «Любови Яровой» на чудовищное торжище, где торговали всем - родиной и сахарином, офицерской честью и несуществующей собственностью. Особую нетерпимость проявлял Тренёв в отношении тех «интеллигентов», которые в жестокое военное время пытались нажить политический капитал фарисейскими призывами к милосердию, гуманности («либеральный деятель» Фольгин) или же, приспосабливаясь к меняющимся обстоятельствам, ревностно служили сначала красным, потом белым и наоборот («общественный деятель и журналист» Елисатов). Одиозная роль досталась в пьесе и некой Дуньке, бывшей профессорской прислуге. К финалу «Любови Яровой» ее образ превращался в своего рода шаржированный символ всего нечистоплотного, грубого, пошлого. Знаменитая реплика: «Пустите, пустите Дуньку в Европу!» - надолго стала крылатой фразой.

Сквозную лирическую коллизию пьесы образовали мучительные отношения любви-ненависти, сложившиеся между учительницей-революционеркой Любовью Яровой и ее мужем, белогвардейским поручиком Михаилом Яровым. Драму Любови Яровой Тренёв показал как драму жестокого разочарования, одновременно он раскрыл и нравственное преображение героини. Расставаясь со своей любовью (Михаил Яровой оказался не только бездушным политическим игроком, но и слабовольным, бесчестным человеком, предавшим свою любовь), героиня одерживала победу над своими прекраснодушными иллюзиями, но побеждала она «с глубокой раной в сердце» (К.Еланская). Первый спектакль «Любови Яровой» состоялся 22 дек. 1926 в Малом театре. Главные роли в нем исполняли такие известные артисты, как В.Пашенная, П.Садовский, Е.Гоголева. Постановка была одобрена критикой и названа «блестящей победой молодой драматургии и старого актерского мастерства на революционном участке нашего творческого фронта» (Правда. 1927. 15 янв. С.3). Анри Барбюс, посетивший московский спектакль в 1927, сравнивал настроение, царившее в зале, с «могучим дыханием свободы».

Тренёв прожил долгую творческую жизнь. В течение 1927-30 им было написано несколько произведений, посвященных популярной в те годы критике мещанства, предавшего завоевания революции ради меркантильных целей. Наиболее значительной среди них стала пьеса «Жена» (1928). Вскоре появилась драма «Ясный лог» (1931) о коллективизации в деревне, а немного спустя - две пьесы из жизни научных работников («Опыт», 1934; «Анна Лучинина», 1941). Неоднократно возвращался Тренёв и к своей излюбленной теме народно-освободительной борьбы. В 1936 он выступил с пьесой о революции 1905 - «Гимназисты», а в 1937 с пьесой о революционном Петрограде 1917-го - «На берегу Невы». Не терял писатель интереса и к далекому прошлому России, посвятив Отечественной войне 1812 две исторические драмы - «Навстречу» (1943) и «Полководец» (1945). В речах, статьях о драматургии Тренёв отстаивал реалистическое направление. Его последним и нереализованным замыслом было написание книги о Великой Отечественной войне. Про ее будущих героев он с нежностью и гордостью говорил: «Это дети моей Яровой».

«Любовь Яровая» оставалась непревзойденной творческой вершиной автора. Все последующие сочинения Тренёв не столь оригинальны, несколько рационалистичны, лишены былого пафоса и, главное,- смелого взгляда на жизнь. Действительность год от года становилась все более сложной и трагичной, вступая в противоречие с неколебимой верой писателя в непогрешимую праведность революции. Но отказаться от этой веры Тренёв не мог. По натуре своей Тренёв принадлежал к людям, не склонным менять убеждения, в особенности идеологические. Редкая цельность личности не только гармонировала с общим характером его творчества, но по-своему проявлялась даже во внешнем облике писателя; это был «человек рослый, сильный в кости, с большими красивыми руками работника, с крупными чертами лица, низким глуховатым голосом, с необыкновенным юмором, таящимся где-то в его усах» (Фадеев А. За тридцать лет. М., 1957. С.708). Тренёв вошел в историю русской литературы преданным художником романтического взлета революции, не догадывавшимся, однако, о всей горькой правде этого исторического потрясения.

В.В.Бузник

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 3. П - Я. с. 511-513.