Урфин джюс группа серый капюшон. Группа "урфин джюс"

Группа образованна в декабре 1980 года ушедшими из «Сонанса» Александром Пантыкиным (вокал, бас, клавишные) и Иваном Савицким (ударные). Чуть позже к ним присоединился Юрий «Ринк» Богатиков (гитара)

К весне 1981 года в составе группы произошла смена барабанщика - Савицкого сменил Александр Плясунов, ранее игравший с Ринком в филармонических коллективах. 1 апреля «Урфин Джюс» дебютировал на сцене большого зала Политехнического института.

В июне группа выступила на первом свердловском рок-фестивале, организованном по инициативе комитета комсомола Архитектурного института, завоевав приз жюри. После записи дебютного альбома «Путешествие» Пантыкин собрал новый состав, вместо Ринка (позднее «Кунсткамера», ансамбль Владимира Чекасина, «Апрельский марш ») и Плясунова («Встречное движение», «Пролог», «Сама по себе») появились Игорь «Егор» Белкин («Р-клуб ») и Владимир Назимов («Бумеранг»). В этом составе группа записала ещё два альбома, после чего c подачи Белкина и Кормильцева в 1984 году фактически объединилась в один коллектив с музыкантами тогда малоизвестной группы «Наутилус Помпилиус ». В таком составе группа помогает Белкину записать сольный альбом «Около радио». В 1986 году эта рок-тусовка снова разделяется на «Наутилус» и вновь образованную группу «Настя », в которую ушли все бывшие музыканты «Урфина Джюса» во главе с Белкиным.

Несмотря на то, что «Урфин Джюс» был включен в список «Легенд русского рока», группа никогда не была особенно известна, отчасти потому, что распалась до «триумфального шествия рок-музыки по СССР» во второй половине 1980-х. Тем не менее, музыкальный стиль «Урфина Джюса» оказал большое влияние на творчество представителей свердловского рока.

Дискография

• 1981 - Путешествие
• 1982 - 15
• 1983 - Некоторые вопросы, волнующие нас («Трек » и «Урфин Джюс», концертный альбом)
• 1984 - Жизнь в стиле Heavy Metal
• 1997 - 5 минут неба
• 2001 - Легенды русского рока

Группу "Урфин Джюс" сегодня называют не иначе как "легендарной" , потому что кроме легенды, причем довольно ветхой, от нее мало что осталось. Шесть лет жизни, три студийных альбома - не так уж много, но и это бы не беда: "Урфин Джюс" почитался группой не студийной, а концертной; и проблема в том, что эта концертная группа за шесть лет существования сыграла лишь двадцать пять концертов. И все. А может быть, по тем временам два с половиной десятка это даже много? Так мало или много? И что осталось? Легенда, что ж еще...

И вот что является самым странным: "Урфин Джюс" помнят, их музыку слушают, о них говорят, и считаются они одним из ярких событий отечественной рок-культуры. Но знают о группе крайне мало, пожалуй лишь то, что существовала она в Свердловске и именовалась "Урфин Джюс". Почему? А бог его знает, рок неисповедим. Видать, рок-летописцы, что добирались до далекого уральского города, находили более модных персонажей для своих опусов...

Жизнь вокруг "Урфина" кипела, появлялись новые, бодрые ребята, что-то придумывали, предлагали; возле Пантыкина собрался кружок энтузиастов, в который никак не вписывались Богатиков и Плясунов. Пантыкин взял их как профессионалов, а рок-н-ролл оказался занятием для любителей.

Первый состав "Урфина Джюса" исчез естественно и незаметно. Сперва появился Володя Назимов, более известный по кличке "Зема". Его привез в Архитектурный институт менеджер "Р-клуба" Толик Королев, привез "продавать" в группу "Змей Горыныч-бэнд", а в клубе Арха оказался Пантыкин и предложил Земе поиграть "по блюзу". "Как он гитару-то в руки взял, я понял, что это за блюзмен... - рассказывает Зема. - И мне официально предложили стать барабанщиком группы "Урфин Джюс". Меня так никто не приглашал! Даже Дима Умецкий (бас-гитарист "Наутилуса"), он эдак скребся, говорил: "Ты, может быть, нам поможешь... ". А тут: "Володя! Мы имеем честь... ". Я без работы, мне все равно, а Сашка сказал, у них куча нового материала. Когда он сыграл этот материал, я подумал: "Мама моя, куда я попал! ".

Оставалась проблема с гитаристом. "Богатиков в рок-н-ролле был случайный человек" (Пантыкин). Юра ушел сам, сочинил историю про повестку из военкомата, потом признался, что в "УД" ему не играется. Александр же еще с фестиваля САИ подружился с "Р-клубом", помог им записать альбом, вместе с ними портвейн пил, но чаще пил с Белкиным. Егор вдруг с "Р-клубом" попрощался и поехал поступать в Ленинградский океанографический институт. Не поступил, вернулся и обнаружил, что никто его особенно не ждет. Кроме Пантыкина.

Так в августе 81-го к интеллектуальным и прибавилась парочка несгибаемых, Белкин и Назимов.

Крепкие парни из Верхней Пышмы, необъятной деревни под Свердловском, почему-то именующейся городом, люди и музыканты совершенно иной формации, наглецы и грубияны с варварским напором, которого так не хватало "Урфину Джюсу". Были тут свои плюсы, были и минусы. Эти четверо абсолютно, категорически друг другу не подходили! По образованию, воспитанию, культуре, по музыкальным пристрастиям, по темпераменту, по всему. "Мы не должны были работать вместе , - говорит Зема. - Мы должны были на пятой репетиции друг другу морды набить и разойтись ". Четыре человека, которые не должны были понять друг друга, сошлись вместе, явив миру редчайший прецедент, когда лебедь, рак и щука, охваченные единым порывом, тянут телегу весьма целесообразно и с приличной скоростью.

В несовместимости членов "Урфина Джюса" таится один из секретов группы, ибо трудно отыскать другой коллектив, в котором любое действие, даже самое незначительное, воспринималось или предпринималось бы с такой яростью. На репетициях ругань отнимала до половины времени, поводом для скандала служило все, включая отсутствие повода; на концертах эта ярость обращалась бешеной, удивительной энергией и обрушивалась на головы слушателей. По той же причине в "УД" не было и не могло быть лидера, люди подобрались настолько разные и резкие, что любая попытка выдвинуться могла привести к самым непредсказуемым последствиям. В "Урфине Джюсе" не могла появиться модель, характерная для всех наших групп: солист - коллектив. "Урфин" был группой, и только группой. Быть может, единственной в стране.

И определенно единственной вот в чем: доминировали в творчестве "УД" не слова, как у поголовного большинства наших "текстовых" групп, а музыка. "Урфин" был группой равных, трое музыкантов, естественно, перевешивали одного поэта; вокал являлся частью музыки, причем далеко не самой содержательной. Тексты подвергались демократической процедуре дебатирования и считались принятыми только после того, как под каждым из них появлялись подписи всех музыкантов группы. Да и Кормильцев еще "не расписался", хотя в некоторых вещах уже чувствовался автор будущих хитов , взять хотя бы "Человек наподобие ветра" () или "Полный круг" ().

В сентябре 81-го в клубе Арха начались репетиции. Материал "Путешествия" "не пошел", и новая группа взялась за новый материал. Именно в этот момент выяснилось, что это совсем иная группа. Богатиков и Плясунов играли то, что предлагал Пантыкин. Белкин с Назимовым все переделывали. Богатиков играл придумки Пантыкина, исходя из своего гитарного опыта, то есть "в гитарной традиции". У Белкина никакого опыта не было, его заставляли играть фортепианные фактуры дословно, он и играл. "Мы садились вместе и делали аранжировку на фортепиано, а когда потом начинали играть, никакого фортепиано не было, значит, кто все это должен был играть? А я и так-то слабенько играл тогда на инструменте. Но нам вообще все было "по фигу", не было никаких "можно и нельзя", что хотели, то и делали" (из интервью Белкина).

Хорошо или плохо "делали" - это вопрос, но в отношении оригинальности музыкальных решений сомнений не было, результат самих музыкантов часто повергал в изумление. Стилистика группы неповторима по одной простой причине: она играла так, как не играют. Жанровые и композиционные аналоги "Урфину Джюсу" отыскать невозможно. Фортепианная основа, заложенная Пантыкиным, полуклассическая, полуавангардная, в процессе аранжировки проходила через полупопсовые в то время руки Белкина, преображаясь совершенно, а потом исполнялась в переложении для трио из баса, барабанов и гитары, то есть составом, по всем меркам для такой музыки не подходящим. Но работал этот состав очень лихо.

"Егор - блестящий ритм-гитарист, он играл плотный аккомпанемент и на нем же разворачивал тему. Фактуры у него стояли насмерть, даже не возникало ощущения, что чего-то не хватает, клавиш, допустим, или второго гитариста ", - считает Пантыкин. Отсюда недоразумения: после концертов приходили знатоки, искали клавишника в кулисах, фонограмму под столом, никак не желая верить, что все сыграно прямо на глазах.
Первое выступление нового "Урфина" состоялось через месяц, 10 октября 81-го года, на вечере первокурсников. Сыграли и не поняли: успех или провал? Впечатления "Урфин Джюс" не произвел. Потом еще концерт, в техникуме перед дискотекой; со студентами проводился комсомольский инструктаж: "как вести себя на рок-концертах "... Из дневника Пантыкина: "Успеха не было ". И вдруг приходит письмо из Баку, в котором группы из Архитектурного института приглашались на фестиваль Азербайджанского инженерно-строительного института (АзИСИ). Собрались ехать арховский "Змей Горыныч-бэнд" и приблудный "Урфин". Комсомольцы было спохватились, "УД" из Арха выгнали, но правдами и неправдами в Баку группа попала. И там познала, что "нет пророка в отечестве своем". "Урфин Джюс" родился в Баку, и если кто-нибудь скажет, что это азербайджанская группа, не спорьте - быть может, так оно и есть.

После многочисленных ВИА, которые по моде назывались рок-группами, при виде троицы в белоснежных костюмах зал оживился, а после первой же песни закричал, засвистел, затопал... Белкин между песнями разговаривал с публикой, она отзывалась с восторгом. Белкин ошибался, из зала кричали: "Ничего, давай! ". В финале импровизацию тянули и тянули, пытались задержать новое ощущение единства с залом. Это был всего лишь третий концерт "Урфина Джюса" второго созыва, и ничего подобного они раньше представить себе не могли!
На вручении дипломов "джюсы" замешкались и на сцену с другими участниками фестиваля не попали. Попытались, как школьники, незаметно пристроиться к линейке участников, но при их выходе на сцену в зале поднялся такой шум, что Зема чуть не упал. Оказалось, приветствуют... их. В угаре успеха они даже проворонили довольно крупное землетрясение, случившееся в те дни на Кавказе не заметили.

Домой вернулись с грамотой. И не в Арх, а на фирму "Радуга". Есть в Верхней Пышме такой завод детской игрушки, в его клубе и оказался "УД". Заводик был во всех отношениях оригинальный, симпатичный своей провинциальной независимостью. Директором завода был Генрих Иванов, советский купчик, живший по принципу "что хочу, то и ворочу". Чем-то "Урфин Джюс" ему понравился, а уж если понравился, так "гуляй, ребята"... Свободу они получили полную и целый клуб во владение. С залом, спортзалом, волейболистками и фонтаном, в нем купались за неимением бассейна. "Урфин" вошел в эпоху удачи, когда все сбывается, все получается.
Правда, концертов было всего два, но играли постоянно: на свадьбах, танцах, конкурсах художественной самодеятельности, они могли играть все что угодно, а уж свою программу отработали "до звона". Весной 82-го произошло второе урфиновское чудо в области звукозаписи - . С точки зрения ОБХСС, чудо подпадало под статью уголовного кодекса: фирма "Радуга" оплатила запись альбома на Свердловской киностудии. Номер был цирковой: в профкоме "урфины" заявили, что всякая приличная группа должна иметь свою запись, и профком маленькой фабрики согласился: "Должна, так должна... ". А когда с киностудии принесли счет в несколько тысяч советских рублей, сумму по тем временам совершенно немыслимую, на "Радуге" настолько растерялись, что взяли и оплатили. Только председатель профкома, солидная женщина, долго и печально рассматривала две километровые катушки с пленкой. Может, предчувствовала, что пару лет спустя все руководство "Радуги" пойдет под суд и среди улик счета за пленку займут свое место?

Запись была феерическая. В большом тон-ателье киностудии несколько недель творились чудеса. Ориентированный на киношную технологию пульт не располагал к тому, чтобы его крутить, - его все равно крутили; пробовали все, что можно было попробовать. Жгли бумагу в плафоне, чтобы получить звук костра. Записывали вместо клавишных детскую игрушку "Фаэми", шло и это. Пригласили трубача, потом струнный секстет. "Пришли академические девочки, посмотрели ноты, сыграли; никаких эмоций... "Урфин" страшно расстроился: они думали, девицы порвутся от восторга, что играют с рок-группой, а они пришли, отработали кучу дублей и ушли " (О. Ракович).

"Ох, мы наворотили там!.. - смеется Назимов. - Не оттого, что такие умные, из нас просто перло. И на финише получилась эта солянка, где черт те чего понаписано ". "Экспериментировали безудержно, все было можно, никто ничего не запрещал, не куксил рожу, не говорил, что это не проканает. Все валилось в кучу, и это было здорово!" (Белкин).

Альбом получился, как лавка старьевщика: столько всего навалено, нужного и ненужного, ценного и ерунды; в нем стоит покопаться, всегда отыщешь что-то новенькое, забавное; а то и дрянь какую-нибудь... Альбом - весь неожиданность, такой разнообразный и разномастный, даже название ему придумать не могли, назвали по количеству песен: "15". И всей своей популярностью "Урфин Джюс" почти полностью обязан "Пятнадчику", как его любовно называли между собой.

Его рассылали по стране веером, дома у Пантыкина безостановочно крутились два магнитофона, размножали. Кассеты высылали по первому требованию, вкупе с оформлением Коротича, текстами, вкладками. У Пантыкина до сих пор хранится толстенный гроссбух с адресами получателей. И все бесплатно!
Потом Вильнюс, фестиваль, "урфины" ехали с одной целью: "Всех порвать! ". И порвали. Получили диплом, Белкин стал лучшим гитаристом фестиваля. Слово Пантыкину: "Белкин стал лучшим гитаристом - это ж долбануться можно!". "Я скакал по сцене, играл безумные, грязные соло, - вспоминает Егор, - я играл их грязными, потому что играть не умел, а они думали, что я Хендрикса люблю. А я Хендрикса услышал много позже... ".

В Вильнюсе Пантыкину было откровение. Но по порядку: к тому времени группа уже вызывала некоторое недоумение. Вопрос: в чем фокус? Играют "не очень", поют "не ахти", тексты "не люкс" и музыка "не фонтан". А зал - "на ушах". Какого черта?! "Тогда я понял, - усмехается Александр, - что дело не в музыке и не в текстах. Можно играть полную херню, самый примитивный рок-н-ролл, главное - это поток энергии, в который попадают и музыканты, и зал. По большому счету, в музыкальном плане у нас особых откровений не было, кусками кое-что, но только кусками. Зал чувствовал энергию, понимая, что эти чуваки рубятся насмерть, они здесь все и лягут. На записи только в отдельных вещах получилось что-то близкое, тоже кусками". Прежде Пантыкин был уверен, что музыка - это диезы, бемоли, доминанты и субдоминанты; для него новое откровение было не из приятных. Но было. Зема, кстати, почувствовал сей феномен еще на первых репетициях и назвал его "шар": "Есть "шар" на сцене - концерт будет...". "Урфин" излучал энергию и гнал ее в зал; вот и весь секрет. Просто? Может быть... Но как часто на концертах и музыканты "рубятся", и публика свистит во все щеки, а... маскарад, "не то". "Урфин Джюс" всегда делал "то". Не от большого ума или профессионализма. Так получалось.

Но вернемся в весну 82-го: второй состав существовал меньше года; фестивали в Баку и Вильнюсе - "на отлично"; альбом записан и даже у недоброжелателей вызывал одобрительное покрякивание; материал к следующему альбому готов; бравые парни готовились "мочить"... Обратил ты внимание, читатель, что на такой высокой ноте обычно кончается молодежное кино?.. Герои в последнем кадре улыбаются, сжимают гитары, выплывает надпись: "Конец ".

В некотором смысле это и был конец; но герои об этом не знали, Пантыкин с Белкиным действительно сжимали гитары, Зема - палочки, Илья, надо полагать, авторучку... Жизнь на "Радуге" кипела с невиданной силой: музыканты репетировали, работали яростно, ежедневно, безостановочно. Много ругались, но тут ничего не поделаешь, мирно сосуществовать эти четверо могли только под наркозом. Музыканты - это еще не все, "УД" был чем-то вроде клуба по интересам, люди приходили и оставались, всем находилось дело...

В то время все бредили шоу, но никто не знал, что это такое. Тут и развернулись таланты Кормильцева. Рассказывает Коротич: "Илья к тому моменту явно вырастал в фигуру номер один, он этого добивался, он всем доказывал, что без него все рухнет. Чем он только ни занимался! Последнее, что он делал, - писал стихи". Выглядело это "шоу" следующим образом: посреди репетиции из-за колонок на сцену по-пластунски выползали два дипломированных химика, Кормильцев - с одной стороны, Влад Малахов - с другой, и в специальный желобок что-то выливали, едкий дым валил на предполагаемую публику; воняло страшно... Малахов занимался светом, включал разноцветные лампочки, паял, мудрил, вставлял светофильтры, колдовал над цветовой гаммой; писалась даже цветовая партитура, которой так и не воспользовались. Художник Коротич делал задник с эмблемой группы: огромное полупрозрачное полотнище, на нем круг, в него блестящим золотом вписали "Урфин Джюс". "Золото" было из бронзовой пудры и олифы, олифа попалась плохая, не желала сохнуть и не высохла уже никогда, при любой попытке задник использовать все покрывались бронзовыми пятнами, отмыться от них было затруднительно.
Но самым мощным аккордом планируемого шоу стало "свершение из полиэтилена". Идея посетила Коротича и заключалась в создании огромных фигур, которые на концерте будут надуваться пылесосом, причудливо преломлять подсветку и создавать многомерный психоделический эффект. На "Радугу" завезли тепличный полиэтилен, утюгом и паяльником Коротич с Кормильцевым сотворили кошмарных размеров сердца с глазами, червяка с ресничками и "компьютер" в форме ящика, который должен был надуваться в "Лишней детали" (песня с альбома "15"). Последний (компьютер) с самого начала вызывал подозрения, отчего был прозван Иван Иванычем. Паяли наскоро, дыры заклеивали лейкопластырем, красили красной нитрой.

Премьера полиэтиленового чуда состоялась во время прослушивания, на которое прибыла комиссия Пышминского горкома ВЛКСМ. Аппарат был отличный, звук жесткий, для затравки по сцене поползали Кормильцев с Малаховым, повоняли на комсомольцев "туманом", потом понадували сердца, а "на сладкое" преподнесли Иван Иваныча.
Рассчитывали, что он встанет, просто встанет. В виде ящика. Он и встал. То есть сперва зашевелился. Потом стал расти. Полиэтиленовый "компьютер" надувался, но вместо "ящика" постепенно обретал отчетливую фаллическую форму. Мало того, Иван Иваныч вверх подниматься не стал и для начала медленно распрямился вперед, в зал. Комиссия сидела в ближних рядах по центру, на нее угрожающе надвигалась рисованая эмблема "УД". Комсомольцы вжались в кресла. Иван Иваныч неспешно во всю длину вытянулся, еще поднадулся, окреп и, натужно красный, там и сям крест-накрест заклеенный пластырем, осыпаясь, как шелухой, краской, стал медленно, со значением подниматься. За ним очумело следили раздавленные зрелищем комсомольцы. Музыканты еще играли, но с трудом; злодей Кормильцев, давясь хохотом, продолжал качать в Иван Иваныча воздух. И он встал!
Комсомольцы выскочили на улицу, сбились в кучку под фонарем и долго (минут сорок) о чем-то шептались. О чем?

Жизнь на "Радуге" кипела. Но это был бег на месте.

На дворе стоял 82-й, еще правил Брежнев, потом с быстротой калейдоскопа стали сменяться Андропов, Черненко, Горбачев, перестройка; а после мир вообще изменился, и "Урфину Джюсу" в нем места не оказалось. Но, пока шел 82-й, никто не подозревал, что следующий после Вильнюса концерт пройдет лишь в феврале 84-го в Волгограде. А дальше расклад такой: октябрь 84-го - четыре концерта в Казани; через месяц еще один, в Челябинске. И три концерта в 86-м: январь, март, июнь. Плюс один еще в Челябинске в июне 85-го, случайный. Десять штук за четыре года...

Чтобы жить, группа должна играть - банальность. Но правдивая. Свердловск - не столицы, город маленький, концертных площадок кот наплакал, каждая со своим начальником, одного напугаешь - все попрячутся. А в то время и пугать не надо было, тогда по приказу Андропова людей в кинотеатрах ловили и спрашивали: "Почему не на работе?". Концерты кончились. Свердловск - не столицы, "Урфин Джюс" - не , квартирники для этой группы были нереальны, ей нужны были залы. Просто потому, что такую музыку играть на акустических гитарах невозможно. И тексты к пению на кухне, мягко говоря, не располагали. Ну разве что в очень пьяном виде...

Поначалу катастрофа не чувствовалась, сидели на "Радуге", репетировали каждый день, будто бы при деле. Полтора года, вплоть до августа 83-го, потом с "Радуги" их выгнали, репетировать стало негде. И тут судьба подбросила надежду: однажды... Но предоставим слово Белкину: "Однажды появился совершенно потрясающий персонаж, он приехал неизвестно откуда, пришел в пиджаке с гербом, был весь из себя солидный, от него за версту разило тюрьмой, и все это прекрасно понимали. Но вел он себя, как денди, - товарищ Миронов Игорь Валерьевич, авантюрист каких свет не видывал... Он представлял Талды-Курганскую знаменитейшую филармонию, в которой кто только ни работал... И сказал: давайте делать программу".

"Сбылась мечта идиота". Филармония! Как уже было сказано, самые светлые мечты провинциальных музыкантов вели как раз в филармонию, а тут она сама в руки лезет!.. Для начала Миронов потребовал, чтобы ради святого филармонического дела объединились давние враги: "Трек" и "Урфин Джюс". Что было невероятно. Приведем слова Коротича: " ..."Трек" с "Урфином Джюсом", проходя мимо, просто не смотрели друг на друга. О разговорах и речи не было. Настя при упоминании Пантыкина разворачивалась и уходила. Пантыкин еще как-то говорил о "Треке", а те о нем и слышать не хотели". Талды-Курганская филармония их породнила. На репетиционной базе "Трека" в Уральском университете за несколько месяцев была сработана программа под названием "Некоторые вопросы, волнующие нас". Состояла она из песен побезобидней, между которыми читались стихотворные сочинения товарища Миронова, призванные хоть как-то "замазать" то, что пелось. "Чушь была оглушительная! " (Белкин). Особо выдающимся был развернутый текст того же автора (Миронова), в котором юный Моцарт приходит к отцу, а тот беспокоится за будущность сына, избравшего скользкую стезю шоу-бизнеса. Там было много чудных мест и такая кода: "Ведь есть недаром афоризм: без музыки, стихов и песен нам не построить коммунизм! ". По тексту трудно понять, кому принадлежит афоризм, очевидно самому Вольфгангу Амадею...

Премьера прошла под видом прослушивания, и выяснилось, что вся акция была чистой авантюрой. В зале побывал представитель знаменитой филармонии, пожал плечами, сказал: "Это невозможно ", - и исчез. Следом исчез товарищ Миронов.

Удар был в большей степени психологическим: именно после этой истории скончался "Трек", но и бытие "Урфина" стало эфемерным. Хотя почти сразу съездили в Волгоград, там (как всегда вне родины) прошел отличный концерт, отличный прием, даже собирались играть платный концерт. Назначен он был на 10 февраля 84-го года, вечером общались с волгоградцами, выпили 60 бутылок пива, утром сдали бутылки - звонок из парткома: концерта не будет. Умер Ю. В. Андропов. "Урфину Джюсу", как и всей стране, не везло с генсеками.

В июле 84-го в Свердловск приехал . Зазвали его Кормильцев с Пантыкиным, он и приехал. С документами и вещами, жить и работать. Оказалось, жить негде, а работать пришлось в группе "Глобус" при ЦПКиО им. Маяковского. Между собой группу звали "Жлобус", но это неважно. В составе: Пантыкин (здесь выступал в роли клавишника), Белкин, Назимов (все - "УД"), Шевчук и на басу Игорь Скрипкарь ("Трек"). Плюс вокалистка Наташа и какой-то клавишник - они были вписаны руководителем местного ВИА, курирующего это странное музыкальное предприятие.

История с "Вопросами..." повторилась в виде фарса: сладил дело еще один околомузыкальный аферист - Слава Сульдин, играли песни советских композиторов, обслуживали культмассовые мероприятия, "концерты научно-популярной песни", так это называлось. А выглядело еще круче. Вот краткий пересказ одного концертного дня:
18.08.84. В ДК "Урал" играли на празднике семьи. Перебазировались на плотину, на праздник цветов, - расставились под часовней - полуторачасовой концерт. Быстро собрались, поехали на озеро Балтым, концерт на турбазе. Профком уговорил остаться, на четвертое мероприятие не поехали. Танцы. Был момент, когда танцующие встали, смотрели на "оркестр", который творил нечто странное. Юра под конец спел "Башкирский мед" и "Я больше не люблю". С холода "хряпнули" водки, разбежались по домикам, а там еще холодней. Утром позавтракали, поехали на озеро Таватуй, искали следующую базу, на которой должны были играть, не нашли...

Жил Шевчук то на балконе у Пантыкина, то на сцене в парке отдыха. К концу эпопеи с "Жлобусом", скончавшимся в середине сентября, отношения Юрия со свердловчанами крепко подпортились. Уехать он не мог, денег не было, в общаге Арха ему устроили платный концерт "на билеты"; после концерта Юра отблагодарил организаторов, выпили, деньги кончились. Уехал - позже - с трудом...

("ЖВСХМ") был попыткой выжить, неудачной во всех отношениях. Записать его в Свердловске никак не удавалось, в октябре выехали в город Каменск-Уральский. Помог Саша Калугин, местный дискотечник, который даже выгнал родную тетку из ее однокомнатной квартиры, чтобы поселить там "Урфин Джюс".

Записывались на правах интернированных: в ДК "Юность" их знать не знали, гоняли из одного конца в другой. Но и здесь нашлись замечательные люди, помогали, укрывали, делились аппаратурой, инструментами... Запись шла урывками, то сидели полдня в фойе, то писали безостановочно, опасаясь в это фойе выйти. Перегревались магнитофоны, их выключали, и опять сидели. Был момент, когда Белкин устал настолько, что не мог сыграть партию. Вокал писали в зале с зеркалами, туда время от времени вбегали нимфетки в трико и принимались выделывать гимнастические упражнения.

Альбом получился усталый. Как ни крути, его сделали, отрепетировали, вызубрили еще два года назад; потом репетировали, репетировали и заиграли, как старую пластинку, на которой все звучит, как по-настоящему, но пошипывает, похрипывает и похрустывает. Не говоря о названии "Жизнь в стиле heavy metal", где подразумевался не музыкальный стиль, а некий образ, а что за образ - никто не понял...

От альбома разило провалом. Пантыкин запаниковал: "После записи "ЖВСХМ" я почувствовал, что с этим надо завязывать". Стали решать, выпускать альбом или нет, выпустили, но распространять не старались. Чему способствовали и внешние обстоятельства - "культурное начальство" решило с "Урфином Джюсом" кончать, хотя поводом стало обстоятельство счастливое: "УД" съездил в Казань, где дал четыре концерта!
Это был подарок, в возмещение неприятностей последних двух лет: съездили - как в сказке побывали. Россия - страна великая своей территорией, в разных концах которой, невзирая на все усилия наших нелепых правителей, может одновременно происходить все что угодно. Осенью 84-го в Свердловске рокеров душили голыми руками, а в Казани принимали с распростертыми объятиями, давали без скандала отыграть целых четыре концерта. Последний организаторы попросили "сделать потише, будут из КГБ", вот и все ограничения. Одноместные номера, пресс-конференция...

Концерты были отличные, зал принимал замечательно; оказалось, в Казани "УД" знают, и очень хорошо знают. Публика подпевала, реагировала на всякие приятные мелочи, в финале - банкет, музыкантов погрузили в поезд... Дома их ждали, чтобы напомнить, в какой стране они живут.
Считается, что рок-н-ролл боролся против коммунизма, а коммунизм против рок-н-ролла. Свердловскому рок-н-роллу на коммунизм было начхать, рокеры хотели, чтобы их не трогали. Средний провинциальный коммунистический начальник к коммунизму тоже отношения не имел, Маркса не читал, и даже чурался, и мечтал, чтобы его не трогали. Но как только рокеры хоть что-то предпринимали, вышестоящие начальники "трогали" нижестоящих, и те брались за рокеров. "Урфин", по всем их меркам, перестарался: группа проходила по документам ЦК КПСС и министерства культуры, а тут еще Казань...

Во всяком деле святой борьбы за веру обязательно найдется свой Торквемада, который любит не столько Бога, сколько сам процесс. Нашего звали Олюнин Виктор Николаевич, большой был любитель поговорить. "Любимова мы вышибли и будем вышибать всех, кто против нас " или: "если талант идет неверным путем, его уничтожат, и никто о нем никогда не услышит... " (цитируется по дневнику Пантыкина от 21.11.84). Поговорить он любил, а "Урфин Джюс" - не очень. Было у него два требования: сменить название и поэта. Находка Пантыкина с названием из детской сказки и среди соратников особого энтузиазма не вызывала, но имя, если оно есть, менять глупо. Вторая претензия была личной: Олюнин когда-то был студентом-практикантом, а в школе той учился препротивный очкарик по фамилии Кормильцев. Школьники бывают разные, этот был "разным среди разных" и умудрился очень крепко запасть в душу практиканта.

После Казани Олюнин объявил: разогнать. Что оказалось не так просто: год не тридцать седьмой, запретить трем оболтусам бренчать дома на гитарах невозможно. Олюнин вызывал Пантыкина, пугал, но тот быстро научился разыгрывать из себя идиота, не пугался, читал постановления ЦК и вступал в дискуссию. Олюнин в сердцах звонил к нему домой, допрашивал перепуганную жену Татьяну, советовал сообщать ему лично, если муж куда соберется...

В общем, приказал "Урфин Джюс" распустить, Пантыкина с работы уволить, в консерваторию, в училище, в университет бумаги разослать, и особо приготовился разбираться с бывшим своим учеником, когда в дело вмешалась судьба и нанесла Олюнину удар: в "Литературной газете" вышла статья Валерия Кичина "Урфин Джюс" меняет имя". Центральная газета сообщала, что группа живет и "распускаться" не собирается, - с подобными публикациями Олюнину спорить было "не по чину"!.. Статью читали с ужасом и в управлении культуры, и сами "урфины" (которые о своем намерении сменить имя из статьи и узнали). Название осталось прежним, и Олюнин, так неожиданно обжегшись, впредь хвататься за "Урфин Джюс" опасался...

Скоро начался год 85-й, все стало меняться. Появился , в сторону которого стал уклоняться Кормильцев, потом Белкин записал свой сольник "Около радио", играли в котором и Зема, и Пантыкин, но не "УД". Кормильцев с Пантыкиным уже давно друг друга терпеть не могли, ни о каком совместном творчестве речи быть не могло, но попытались этот сольник, который обоим не нравился, выдать за "Урфин Джюс № 4". Егор не дал. Параллельно Пантыкин стал писать музыку для театра, и увлекся, а еще возник Скрипкарь с идеей возродить "Трек", куда настойчиво зазывал Александра... Уже почти существовал рок-клуб, катились волны послаблений, в городе множились рок-группы; над "Урфином" зависло недоброе ожидание...

В 86-м "УД" сыграл три концерта: первый в институте с названием "Уралтехэнерго" (11 января), "предрок-клубовский" концерт прошел для "Урфина" отлично. Играли "Флаг", "Наутилус", и "Урфин Джюс" - встреча "прошлого с будущим". Первый концерт "УД" в Свердловске с апреля 82-го, но и на тех, давних, концертах мало кто, кроме друзей, побывал. За четыре года появился Свердловский рок, флагманом которого по-прежнему считался "Урфин", однако подросло новое поколение рокеров, никто из которых ни единого концерта "флагмана" не видел. В Уралтехэнерго свердловский рок познакомился со своим патриархом, а окончательно разуверившийся в своем детище Пантыкин записал в дневнике: "Урфин Джюс" все-таки великая группа... ".

Второй концерт - 22-го марта в Казани - очень странный. На сей раз в столицу Татарии прибыла целая делегация, играть должны были "Урфин", группа Белкина и "Наутилус". Обстановка ничем не напоминала прошлый приезд, организаторы боялись, в воздухе висело предчувствие скандала.

Перед концертом Белкин, как положено, выпил сто грамм спиртика, вдруг выход отложили, и Егор полчаса просидел в гримерке. Гримерка располагалась под бойлерной, температура - градусов тридцать, на сцену Егор шел по правильной синусоиде. А там один из звукооператоров совершил глупость: за закрытым занавесом обнес музыкантов бутылкой сухого. Зал этого не видел, видели организаторы. И впали в ужас. Белкин подошел к микрофону, заревел: "Are you ready to rock?". В ответ раздался такой рев, что организаторы попрятались.
Пантыкин сразу понял, что дело труба, тихо отодвинулся в кулису и больше на сцене замечен не был. Зема играл с температурой 39.5, но играл до конца. Остальное делал пьяный Белкин. Что именно он делал, сказать трудно, но зал пел, свистел, ревел; в дверях происходили стычки с милицией, кого-то вытаскивали прочь... Егор откровенно шаманил, на голове его была белая повязка, там гримеры нарисовали маленький иероглиф, от пота красная краска поплыла, из зала казалось, что по лбу гитариста ползет кровавое пятно. Но держался гитарист до конца... "Урфин Джюс" со всей свердловской делегацией из Казани вышибли "в 24 часа".

Третий, "предсмертный" концерт прошел на первом фестивале свердловского рок-клуба. Как древний мастодонт, давно переживший свою эпоху, "Урфин" с трудом выбирался на сцену, чтобы прилюдно на ней скончаться. Работали честно, старательно, и сыграли, в общем-то, хорошо... Провал был оглушительный, их даже не ругали, им сочувствовали. И враги, и друзья. Разумеется, нашелся стрелочник, Леха Могилевский, которого в последний момент зачем-то взяли в группу. К самому началу выступления Белкин принес его на сцену в виде бревна; Леху мыли, били, гуляли во дворе ДК, выгнали выступать, к чему Леха был решительно не способен. Потом обвиняли в собственной кончине, но Могилевский, пьяный или трезвый, ничего изменить не мог. В 86-м году "Урфин Джюс" уже превратился в легенду. Играл, стоял на сцене, но в качестве музейного экспоната - этакий "привет из прошлого".
В тот день, 20 июня 1986 года , "Урфин Джюс" прекратил свое существование. Тихо, как сговорившись, четверо бывших соратников разошлись в разные стороны. Впервые без скандала.

Потом они расходились все дальше и дальше. Пантыкин поиграл в "Кабинете", с разными составами записал и выпустил в 1996 году альбом "Урфин Джюс": , который считать "урфиновским" нельзя ни под каким соусом. В него попали и несколько нереализованных композиций "Урфина" (исполненных с 86-го по 96-й другими музыкантами), и иные опусы Александра... В то же время Пантыкин "ударился" в театральную и киномузыку, завел собственную студию, пишет на заказ, преуспевает.

Кормильцев прошел шумный путь с "Наутилусом", ныне (98-й год) собирает новый проект. Останавливаться не намерен. Белкин поработал с тем же "Нау", основал , где недурно себя чувствует. Володя Назимов, удивительный барабанщик, играл в "Чайфе", в "Наутилусе", в "Апрельском марше". Ушел в бизнес.

К прошлому относятся по-разному, кто хвалит, кто ругает. Но каждый при словах "Урфин Джюс" едва заметно дергается. Не верите? Попробуйте сами.

Другие новости

Годы

1980-1986
1989-1991

Страна

СССР СССР

Откуда Состав Бывшие
участники

Автором всех текстов группы стал Илья Кормильцев . Все магнитоальбомы группы оформил художник Александр Коротич .

История

Группа образована в декабре 1980 года ушедшими из «Сонанса » Александром Пантыкиным (вокал , бас , клавишные) и Иваном Савицким (ударные). Чуть позже к ним присоединился Юрий «Ринк» Богатиков (гитара)

В 1989 году бывший концертный менеджер «Наутилуса » Борис Агрест предложил Пантыкину реанимировать «Урфин Джюс». Поддавшись на уговоры, Пантыкин согласился и набрал новый состав: Андрей Котов за барабанами, гитарист Александр Деулин и басист Александр Доброславин. В реанимированной группе её же лидеру досталось место клавишника.

После реюниона (теперь уже в сугубо коммерческих целях) «Урфин Джюс» записал на студии фирмы «Мелодия » магнитоальбом, получивший название «5 минут неба». С программой альбома группа выступила в московском спорткомплексе «Олимпийский».

Эти песни мы с Ильей сочинили в начале 1980‑х, когда «УД» был еще на коне. Альбом получился такой странный, не похожий на три первых. Это, скорее, мой сольник

Александр Пантыкин

Увы, начало гастрольной деятельности реанимированного коллектива было сильно подорвано - в Жлобине один из концертов был сорван из-за очень плохой продажи билетов, а на концерте в Тюмени «УД» выступил как инструментальная арт-роковая команда . После жлобинской аферы группу покинул гитарист Александр Деулин, а его место занял Николай Григорьев.

Накануне IV фестиваля Свердловского рок-клуба группа временно меняет название на «Проект Александра Пантыкина» (ПАП) и под ним же выступает. Выступление старого-нового коллектива получилось провальным, после чего в группе опять последовала замена - басиста Александра Доброславина сменил Сергей Амелькин. После этого коллектив вернул себе старое название и продолжил гастроли по городам СССР .

Осенью 1990 года состав был усилен негритянским танцором, под которого Пантыкин писал новые песни. Однако затея не снискала никакого успеха, танцор вернулся в Москву, а «Урфин Джюс» окончательно прекратил своё существование.

Несмотря на то, что «Урфин Джюс» был включен в список «Легенд русского рока », группа никогда не была особенно известна, отчасти потому, что распалась до «триумфального шествия рок-музыки по СССР» во второй половине 1980-х годов. Тем не менее, музыкальный стиль «Урфина Джюса» оказал большое влияние на творчество представителей свердловского рока .

Дискография

• - Путешествие
• - Жизнь в стиле Heavy Metal
• - 5 минут неба (магнитоальбом)
• - 5 минут неба (сборник)

Концертные альбомы

• - Некоторые вопросы, волнующие нас («Трек » и «Урфин Джюс», концертный альбом)
• - Легенды русского рока

Напишите отзыв о статье "Урфин Джюс (группа)"

Литература

• А. С. Алексеев . Кто есть кто в российской рок-музыке . - М . : АСТ: Астрель: Харвест, 2009. - С. 502, 503. - ISBN 978-5-17-048654-0 (АСТ). - ISBN 978-5-271-24160-4 (Астрель). - ISBN 978-985-16-7343-4 (Харвест).
• Карасюк Д. История Свердловского рока. От «Эльмашевских битлов» до «Смысловых Галлюцинаций».. - Екатеринбург - Москва.: Кабинетный учёный, 2016. - 520 с. - ISBN 978-5-7525-3093-7 .
• Карасюк Д. Ритм, который мы… Свердловская рок-энциклопедия.. - Екатеринбург - Москва.: Кабинетный учёный, 2016. - 280 с. - ISBN 978-5-7525-3094-4 .

Примечания

Ссылки

Урфин Джюс Дискография Концертные альбомы Связанные статьи

Отрывок, характеризующий Урфин Джюс (группа)

Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.

На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.

Свердловск - Екатеринбург

Рок-группа "Урфин Джюс" была образованная в ноябре 1980 года Александром Пантыкиньм после его ухода из экспериментальной музыкальной студии "Сонанс". Одна из наиболее интересных групп русского рока первой половины 80-х. Где впервые проявилось творчество Ильи Кормильцева как поэта. Первый состав группы "Урфин Джюс":
Александр Пантыкина - вокал, бас, клавишные,
Юрий Богатиков - гитарист,
Иван Савицкий - барабанщик.
Практически с самого начала рядом с группой всегда находился и отставной диск-жокей И.Кормильцев, ставший автором всех текстов группы, в лице которого А.Пантыкин приобрел сообщника, а у уж потом поэта. Стихи Ильи ему категорически не нравились, но других не было. После трех месяцев репетиций группа "Урфин Джюс" подготовил концертную программу, с которой 1 апреля 1981 дебютировал в большом зале Уральского политехнического института. Вскоре И.Савицкого за барабаном сменил Александр Плясунов. В этом составе был записан альбом "Путешествие". 6 июня 1981 года на рок-фестивале Архитектурного института группа "Урфин Джюс" получила первый приз жюри. Правда, это не приостановило процесс расхождения взглядов участников группы "Урфин Джюс" на музыку и будущее группы. Спкстя несколько недель "Урфин Джюс" распался.
Пару месяцев спустя на сцену вышел обновленный "Урфин Джюс": Игорь Белкин - гитара и Владимир Назимов и все тот же Илья Кормильцев. Осенью группа приняла боевое крещение на фестивале студенческой песни "АзИСИ-81" в г.Баку и получила диплом третьей степени. С декабря 1981 года по март 1982 "Урфин Джюс" усиленно репетировал, готовя материал для двух следующих альбомов, которые были объединены под одной обложкой. Двойной альбом "15" появился летом 1982 года. К тому времени послужной список "Урфин Джюс" пополнился еще одной строкой - участием в фестивале "Опус-82" г.Вильнюс. Группа вступила в наиболее плодотворный этап своего развития. В основе стиля группы лежал хард - рок, трансформированный под влиянием академического искусства, музыки барокко, неоромантизма и мелодизма. В г.Вильнюсе А.Пантыкину было откровение. К тому времени группа уже вызывала некоторое недоумение. Вопрос: в чем фокус? Играют "не очень", поют "не ахти", тексты "не люкс" и музыка "не фонтан". А зал - "на ушах". Какого черта?! "Тогда я понял, - усмехается Александр, - что дело не в музыке и не в текстах. Можно играть полную херню, самый примитивный рок-н-ролл, главное - это поток энергии, в который попадают и музыканты, и зал".
В июле 1984 года в г.Свердловск приехал Юрий Шевчук. Зазвали его И.Кормильцев с А.Пантыкиным. С документами и вещами, жить и работать. Оказалось, жить негде, а работать пришлось в группе "Глобус" при ЦПКиО им. Маяковского. Между собой группу звали "Жлобус", но это неважно. В составе: А.Пантыкин - клавишные, И.Белкин - гитара, В.Назимов - ударные, Ю.Шевчук - гитара и на бас-гитаре Игорь Скрипкарь. Плюс вокалистка Наташа и какой-то клавишник, они были вписаны руководителями ВИА, курирующего это странное музыкальное предприятие. Жил Ю.Шевчук то на балконе у А.Пантыкина, то на сцене в парке отдыха. К концу эпопеи с "Жлобусом", скончавшимся в середине сентября, отношения Юрия со свердловчанами крепко подпортились. Уехать он не мог, денег не было, в общаге САИ ему устроили платный концерт "на билеты"; после концерта Юра отблагодарил организаторов, выпили, деньги кончились. Уехал - позже - с трудом.
Свой следующей альбом А.Пантыкин и его коллеги назвали - "Жизнь в стиле Heavy Metal" ("ЖВСХМ"), альбом был попыткой выжить, неудачной во всех отношениях. Записать его в г.Свердловске никак не удавалось, в октябре 1984 года выехали в город Каменск-Уральский. Записывались на правах интернированных: в ДК "Юность" их знать не знали, гоняли из одного конца в другой. Но и здесь нашлись замечательные люди, помогали, укрывали, делились аппаратурой, инструментами... Запись шла урывками, то сидели полдня в фойе, то писали безостановочно, опасаясь в это фойе выйти. Перегревались магнитофоны, их выключали, и опять сидели. Был момент, когда Игорь Белкин устал настолько, что не мог сыграть партию. Вокал писали в зале с зеркалами, туда время от времени вбегали нимфетки в трико и принимались выделывать гимнастические упражнения. В 1984 году альбом наконец то был записан. От альбома разило провалом. А.Пантыкин запаниковал: "После записи "ЖВСХМ" я почувствовал, что с этим надо завязывать". Стали решать, выпускать альбом или нет, выпустили, но распространять не старались. Чему способствовали и внешние обстоятельства - "культурное начальство" решило с "Урфином Джюсом" кончать, хотя поводом стало обстоятельство счастливое: "Урфин Джюс" съездил в Казань. Это был подарок, в возмещение неприятностей последних двух лет: съездили - как в сказке побывали. Россия - страна великая своей территорией, в разных концах которой, невзирая на все усилия наших нелепых правителей, может одновременно происходить все что угодно. В Свердловске рокеров душили голыми руками, а в Казани принимали с распростертыми объятиями, давали без скандала отыграть целых четыре концерта. Последний организаторы попросили "сделать потише, будут из КГБ", вот и все ограничения. Одноместные номера, пресс-конференция... Концерты были отличные, зал принимал замечательно; оказалось, в Казани "Урфина Джюса" очень хорошо знают. Публика подпевала, реагировала на всякие приятные мелочи, в финале - банкет, музыкантов погрузили в поезд. Дома их ждали, чтобы напомнить, в какой стране они живут. В общем, приказали "Урфин Джюс" распустить, А.Пантыкина с работы уволить, в консерваторию, в училище, в университет разослать соответствующие приказа, и особо приготовился разбираться с бывшим своим учеником, когда в дело вмешалась судьба: в "Литературной газете" вышла статья Валерия Кичина "Урфин Джюс" меняет имя". Центральная газета сообщала, что группа живет и "распускаться" не собирается, - с подобными публикациями чиновникам из провинции спорить было "не по чину"!. Статью читали с ужасом и в управлении культуры, и сами "урфины" (которые о своем намерении сменить имя из статьи и узнали). Название осталось прежним. А.Пантыкин все чаще стал обращаться к сотрудничеству с другими музыкантами - рамки группы "Урфин Джюс" становились ему тесны.
Наступил 1985 год, все стало меняться. Появился "Наутилус Помпилиус", в сторону которого стал уклоняться И.Кормильцев, потом Е.Белкин записал свой сольный альбом "Около радио". И.Кормильцев и А.Пантыкиным уже давно друг друга терпеть не могли, ни о каком совместном творчестве речи быть не могло, но попытались этот сольник, который обоим не нравился, выдать за "Урфин Джюс № 4". Е.Белкин не согласился. Параллельно А.Пантыкин стал писать музыку для театра, и увлекся, а еще возник Скрипкарь с идеей возродить "Трек", куда настойчиво зазывал Александра. Уже существовал рок-клуб, катились волны послаблений, в городе множились рок-группы, над группой "Урфин Джюс" зависло недоброе ожидание.
Выступление группы на I фестивале Свердловского рок-клуба было прохладно встречено аудиторией. В тот день, 20 июня 1986 года, "Урфин Джюс" прекратил свое существование. Тихо, как сговорившись, четверо бывших соратников разошлись в разные стороны. "Урфин Джюс" тихо исчез, хотя официально о его распаде не сообщалось.
А.Пантыкин поиграл в группе "Кабинет", с разными составами записал и выпустил в 1996 году альбом "Урфин Джюс" - "Пять минут неба", который считать "урфиновским" нельзя ни в коем случае! В него попали и несколько нереализованных композиций группы "Урфин Джюс" и иные опусы Александра. В 2006 году группа собралась, отметила свое 25-летие. Сейчас старые соратники время от времени выступаю на различных мероприятиях, как легенда рока. Группа "Урфин Джюс" потихоньку дышит.
По матералам Леонида Порохня.