Уроки охоты крохотная тень. Загадки о временах года и временных промежутках

Знаете, я очень часто сижу за компьютером. Провожу за ним большую часть своей жизни. Живу я с женой, не работаю. Можно сказать, на шее у жены. Она платит за квартиру, за коммунальные услуги, за интернет. Правда говорит, что скоро его отключит, ибо я очень часто за ним сижу. Сейчас я расскажу вам один случай, который произошел со мной.

Я как обычно сидел за компьютером. Жена ушла на работу. Лазал я по сайтам интересных фактов (чтобы хоть как-то развиваться). Слушал музыку. На часах было уже 1:45, думал ложится спать. Вот лежу я уже в кровати и слышу шорох. Понимаю, что во всех страшных историях слышен шорох, странные звуки и все такое. Ну так вот, думал, послышалось. Больше шороха не было и я уснул.

Просыпаюсь я от возни на кровати. Сразу бредовые мысли в голову лезут и я как заору, да с кровати на пол упаду.
- Ты что, совсем за своим компьютером мозги утратил?

Это была жена, поэтому я сразу успокоился. Я снова лег на постель, уж сильно головой об пол ударился. Жена сидела рядом со мной. Копалась в сумке, что-то искала. Работает она у меня секретаршей в одном офисе. Иногда она задерживалась на работе, тогда я мог спокойно балагурить за компьютером и никто бы не ныл под ухо, что мол, я не работаю, ничего не делаю. Короче говоря, ничего мистического не произошло. Но это пока...

Там мы с женой поговорили. Я рассказал, что ночью слышал шорох, жена лишь посмеялась.
Вечером жена снова ушла (работала она в ночную смену).

Я как обычно просидел до двух ночи и лег спать. Вдруг снова шорох, но уже ближе. Я лежу, делаю вид, что его не замечаю. Но в конце концов мне это надоело, я собрал волю в кулак и сказал:
- Может хватит уже шуршать, а?!
Шорох прекратился и я спокойно уснул. Утром все рассказал жене. Она снова посмеялась надо мной. Вот сама бы послушала, я бы посмотрел, как она от страха волосы рвать на себе будет.

На следующую ночь я хотел узнать источник шороха. Ох, лучше бы я этого не делал...

В общем, лежу я на кровати. Тут шорох опять начался. Причем не как раньше, он был отдаленным и начинал приближаться. Я лежал, начал немного побаиваться. Вдруг чувствую - по ноге что-то ползет. Я вскочил, начал стряхивать это нечто с ноги, но оно все ползло и ползло. Я зажег свет и увидел что это какая-то странная тень. Все ползет и ползет вверх по ноге. Я начал кричать, пытался стряхнуть эту тень, но ничего не получалось.

Она уже ползла по руке и я вспомнил про святую воду, стоящую у нас на шкафу. Я полез за ней, а когда достал, то брызнул ей на руку. Тень запищала страшно, но сползла и скрылась где-то под диваном. Потом я всю ночь не спал. Было ужасно страшно. Я даже боялся собственной тени. Так и просидел до утра с бутылкой святой воды в руках.

Когда пришла жена, то подумала, что я всю ночь просидел в интернете, накричала и сказала, что сегодня мы пойдем гулять. Мол, я уже совсем дома засиделся.

Вечером, когда мы шли по улице, я шарахался от каждой тени. Вы бы подумали, что я псих, увидел маленькую тень, теперь от всех шарахаюсь. Но нет... Я видел, она ползла за нами, ждала, когда мы сядем или остановимся.

Вернувшись домой я уже и позабыл про эту тень. Мы с женой сели ужинать, а потом и спать легли. Жена уже спит, а мне не спится. Тут просыпается жена, да давай вопить, что у нас паук на кровати. Я понял о каком "пауке" идет речь, но не придал этому значения.

Утром проснувшись я увидел как эта тень обгладывает ногу моей жены. Я заорал, начал оттаскивать жену, но понятно было, что она уже мертва. Я выбежал из квартиры и позвонил в скорую и полицию.

Из архивов я узнал, что раньше в этой квартире убивали маленьких детей. Уж не знаю, как это связано с тенью, но уверен, что дело именно в этом. Я решил разузнать все получше. Жену похоронили, я долго ее оплакивал, но когда траур для меня окончательно закончился, я начал свое расследование.

Я лежал ночью и почувствовал, что тень уже ползет по мне. Тогда я спросил:
- Что ты хочешь?
- Ты - еда, - ответила мне тень.
Я опешил и брызнул на тень святой водой. Она сразу упала на пол.
- Еда? Ты будешь меня есть?
- Да. Ты - еда.
Я снова брызнул на тень святой водой. Тогда она завизжала и из самых темных щелей комнаты вылезло еще 3-4 дюжины таких же теней, как она.
- Мы будем есть, - сказала тень.
Святой воды у меня, конечно, не хватило, и маленькие тени убили меня.

Теперь я такая же маленькая тень, как и они. Я понял, что они все - это души людей. Теперь я вместе с остальными съедаем всех, кто поселяется в этой квартире и они тоже становятся маленькими тенями...

Да, она единственная, - подтверждал господин Никербокер, кивая короной. - Единственная Королевская Аналостанка с родословной! Сейчас кошковеды заняты проблемой найти ей достойную пару. Единственный известный нам кот-аналостан проживает на острове Борнео. Видимо, хозяин повезёт её туда на дирижабле.

О, как бы я хотела иметь у себя это великолепное существо Аналос… - сказала пожилая дама, рассматривая кошку в театральный бинокль.

Великолепное существо… Как верно сказано, графиня… Аналос… Аналос… Это уже не просто кошка, это - великолепное существо! Но должен огорчить вас: «аналос» не продаётся. Её хозяин, господин Мали, - человек с большими средствами, к нему трудно подступиться. Он насилу согласился выставить своё сокровище, а сейчас находится в Стокгольме по делам государственной важности.

О, господин Никербокер, уговорите же его продать мне аналостанку.

Не обещаю, не обещаю, но попробую, здесь находится его дворецкий. - И господин Никербокер кивнул короной на Джима.

А кто эта дама? - спрашивали зрители, потрясённые видом Лиззи.

Это специальная кошачья экономка. Она кормит аналостанку, она знает тайну её рациона. Очень молчалива, от неё и слова не добьёшься.

Тут господин Никербокер подошёл к Лиззи и сказал:

Будьте так любезны, мисс. Сообщите же знатокам, чем вы кормите её в это время суток.

Лиззи прищурила глазки, сложила губки и сказала:

Это сю-у-укрет!

Но всё-таки, мисс, будьте благосклонны к кошковедам, вы поможете и мне лично в создании монументального труда «Введение в кошковедение».

Сбитые сливки, - сказала наконец Лиззи, - а на завтрак жареная мышь.

О боже! - воскликнула графиня. - Да кто же с мышей шкуру-то сдираете

Вот он и сдирает, - ответила Лиззи, кивнув в сторону почтенного дворецкого.

Вечером этого же дня в подвале устроили праздник. Только Лиззи была недовольна.

Дубина! - ругалась она. - Получил пятьсот долларов и уже на седьмом небе! Надо было торговаться! Можно было взять тыщу!

Так ведь меня не было, - оправдывался японец. - Вы с Джимом назначали цену.

Джим - негр, а я растерялась.

Ладно, - сказал японец. - Это наша первая счастливая сделка, будут и более выгодные. В другой раз продадим кошку за тыщу.

Не знаю, не знаю, - покачал головою Джим. - Весьма сомневаюсь, уважаемый сэр. Где вы еще возьмёте такую Шамайку? Такие кошки рождаются редко. Очень редко, сэр.

Кто же её всё-таки купила.

Богатые люди, сэр. С Пятой авеню. Хозяйку называют графиней.

Пошли, - сказал японец, вставая. - Пошли поглядим, где живёт теперь Королевская Аналостанка.

Они долго шли по городу и попали в богатый квартал. Стояли, стояли у решётчатой ограды и смотрели на дом с белыми башенками, на освещённые окна. За спиной у них громыхали машины и экипажи. А один человек остановился, внимательно разглядывая негра и японца. Я точно не знаю, кто это был, но возможно, господин Эрнест Сетон-Томпсон. А они всё ждали, что кошка покажется в окне, да только чужие богатые тени мелькали на кружевах занавесок.

Вон! - закричал Джим. - Вон она!

И они увидели, как мелькнула за оконной кисеей изогнутая кошачья тень. Их маленькая тень.

«Если вообще что-то имеет значение, так это –
существо, из сердца которого ты смотришь вовне…»
Макс Фрай «Лабиринты Ехо» посв.
Саше

… И вот ты переступаешь через боль, и боль теряется где-то в изгибах твоего пути.
… И вот ты смеёшься, и смех твой живёт на изгибах и перекрёстках.
… И труден и непонятен путь, ибо нет дорог в Вечности, которая Ничто и Всё одновременно, и каждый прокладывает в ней свою и лишь для себя…
… Свою дорогу… – Или свою вечность… Не всё ли равно?.. Или кто что может…

Ведь на всё, что угодно, можно посмотреть как минимум с трёхсотшестидесяти углов зрения – это если пользоваться градусной системой отсчёта. А если взять радианы, то добавится ещё сколько-то. И так до бесконечности…
… И вот ты смотришь на мир сквозь призмы, настроенные вокруг с рождения, и не воспринимаешь ни одного истинного вида – только лишь перекошенные отражения. Но тебя обязали жить в них, ибо не тобой придуманы правила и написан сценарий, и ты пытаешься докорректировать их под своё понимание мира и дальше поступаешь в соответствии с тем, что получилось…

Маленькая Тень подпорхнула к окошку. У неё не было воспоминаний, она даже не знала, чья она – тень и тень, ни имени, ни пола, ни знакомых… У неё оставалось лишь одно чувство, желание, ощущение… Она не смогла бы осознать или сформулировать его, но она бессознательно тянулась к нему… Эти все странные существа, обитающие в этом мире, в котором она совершенно не помнила, как оказалась – все они излучали то, что было ей так необходимо. Беспомощной маленькой Тени, которую никто не видел и не замечал…
Тень не могла слышать, о чём они говорят, она не могла читать их мысли или видеть диковинные строения. Но с недавних пор (хотя, что такое время для тени?) она начала воспринимать эти чудесные яркие огни. Огни были просто красивые, они ничего не несли для Тени, но вокруг них часто собирались существа…
Тень не любила, когда плакали. Потому что иногда от этого в ней пробуждались какие-то непонятные полувоспоминания. И тогда ей казалось (потому что только тогда к ней приходила возможность «казаться»), что именно много-много такого вот плача превратило её в тень. Однако мысль не могла сформироваться, поскольку теням не свойственно формировать мысли, а к плачу она постепенно привыкла, и когда не было ничего другого, она довольствовалась им. Кроме того, он пробуждал в ней это странное осознание воспоминаний и отделение себя от остального мира, а вместе с этим приходили и зачатки вопросов, на которые нужны были ответы…
Но больше всего она любила смех. Обычно он сопровохдался чем-то искрящимся, счастливым и радостным, и Маленькая Тень растворялась в нём и становилась им. Она не знала о существовании слов, тем более об их значениях, но при смехе её не мучали зачатки вопросов и отсутствие ответов.
Попадались и другие эмоции, и иногда Маленькой Тени казалось, что она стала чуточку больше… Почему-то для неё было очень важно вырасти – возможно, только это подталкивало её к поиску…

Как-то Тень начала отличать тьму от света. И несмотря на принадлежность к теням, ей больше нравился свет. Потому что там обитало много так любимых ею радостных эмоций.
Сначала ей было безразлично, где она и что она, окружающее никак не проявляло себя – лишь только эти всплески слёз и смеха, счастья и горя… Потом, когда появились огни, Тень просто начала менять своё состояние, но свет и тьма были всё ещё одинаковы для неё.
Но однажды… Ей попалось много смеха, так много, что почудилось, будто она выросла. Кажется, это были те самые существа, которые сильно плакали, когда она превратилась в Маленькую Тень. Или такие же… Почему-то ей были знакомы эти существа, и казалось, что их эмоции отличаются от эмоций всех остальных.
Тогда она вдруг осознала, что может расти, и что в её существовании могут случаться перемены, и ещё ей показалось, что если она вырастет, то сможет стать таким же существом. Ей хотелось быть среди них, этих странных существ, заблудившихся в своих эмоциях и теряющихся в своих желаниях… Которые переступают через свою и чужую боль, и оставляют такой замечательный смех на изгибах дорог… Что-то недостижимое и притягательное было для Маленькой Тени в этом – зарождение желания и какой-то лёгкой тоски…
Маленькая Тень заметила, что она может передвигаться быстрее или медленнее, и она научилась различать ещё несколько оттенков эмоций.

За окошком испугались. Кто-то крохотный плакал, а большая и тёплая склонилась над ним, лучась неким особым нежным теплом… Маленькой Тени не хотелось улетать. Ей не нравился испуг, но она ощущала, что если он исчезнет, то не станет и этого чудесного тепла, которое лилось в Маленькую Тень мягкими ласковыми струйками, и она продолжала впитывать его…
- Не плачь, мой маленький, там никого нет… - послышались ей тихие слова. Маленькая Тень не поняла их смысла, но она впервые услышала звук, и он очень понравился… Она хотела ещё слушать и слушать, только чтоб говорили ей, и чтоб вот так вот нежно склонялись над ней, - но она этого не осознавала, а осознала лишь, что является причиной испуга крохотного существа. И тогда Тень почему-то сжалась и отлетела от окошка…
Иногда ей попадались заблудившиеся эмоции. Она не могла впитывать их, потому что они были ничьи и несли лишь отпечатки своих хозяев, а одинокая эмоция теряет суть и предназначение…
Однажды ей встретилась ещё одна Тень. Маленькая Тень очень обрадовалась – настолько, что даже выпустила немного таких любимых эмоций. Однако та, другая Тень никак не отреагировала на неё. Она была настолько нематериальной, что даже не всякая тень смогла бы её заметить. Она просто летела, не умея управлять своим передвижением, не зная, что вокруг что-то существует и что сама она существует…
Но Маленькая Тень подумала, что, может быть, когда-нибудь ей попадётся другая, такая же, как она сама… И с тех пор Маленькая Тень начала искать уже немного иное.

Они встретились внезапно. Они обе были готовы к встрече, они обе уже познали столько чужой радости, что сами смогли испытать её – они были похожи, и они обе ждали этой встречи…
Маленькая Тень не умела общаться, да и та, Другая Тень тоже, но они поняли друг друга без общения.
С тех пор они летали вместе. Они безошибочно находили друг друга, они бессознательно делились друг с другом своими умениями и даже этими чудесными эмоциями… Они хотели одного и того же – стать такими же, как эти удивительные материальные существа…

Было темно. И в большом Мире, и в маленьком мирке, образованном несколькими строениями больших существ – странными, не очень-то гармоничными строениями… Всё вокруг испускало нечто недобное и колючее, Маленькая Тень ощущала это отовсюду – с некоторых пор она улавливала тонкие вибрации практически всех предметов, которые попадали в её восприятие. Маленькой Тени не нравились такие эмоции, однако они тоже подходили ей, как и Другой Тени, а поскольку им очень хотелось стать материальными, они не спешили исчезать из тёмного места.
Впереди были несколько странных существ, одному из них, испускающему некий тихий жалобный свет, было, похоже, очень срашно. И остальные оказались тому причиной, Маленькая Тень осознала это, и ещё она осознала, что ему всё хуже и хуже, что оно уже разбрызгивает свою боль в этом неприятном чуждом месте; она слышала голоса, но не понимала слов – зато так ясно понимала плач…
И тогда Маленькая Тень спустилась вниз, собрала все эмоции, какие хранились в ней, и максимально сгустилась. Она никогда прежде не делала ничего подобного, однако всегда предполагала, что как-то так должно произойти её превращение в странное существо.
Но случилось нечто совсем иное. Маленькая Тень не стала даже похожей на стоящих рядом существ, но они осязали её, они почувствовали её, они почти увидели её – сгусток тени, противопоставляющей такому огромному Миру свою крошечную волю, своё полусформировавшееся, не выявленное до конца желание…
Существа испугались и бросились в стороны. То, что движет маленьким и беззащитным, когда оно готово перекрыть собою мир – не ради себя и не ради чётко спланированных целей – то всегда пугает тех, кто ходит поперёк мира и пытается искромсать его под себя. Оно пугает их, раньше или позже, и обязательно настигает их…
От Маленькой Тени почти ничего не осталось. Но та, вторая Тень нашла её, и поделилась с ней припасёнными эмоциями, и помогла добраться туда, где было много смеха… Mаленькая Тень с удивлением обнаружила, что всё помнит, что отличает свою Другую Тень, даже как-то слышит её… Другая не понимала, почему Маленькая Тень так поступила – ведь это лишило её с таким трудом накопленной предматериальности… В конце концов, болью тоже можно питаться, за неимением ничего другого…
Маленькая Тень пыталась объяснить, и та, Другая, раскрывала себя и впитывала объяснения, и пробовала смешаться с Маленькой Тенью, и, кажется, начинала понимать… И им так нравилось это состояние, до каких-то щекотных потоков внутри, нравилось…
Но однажды той, второй Тени не стало. Она исчезла и не появилась больше. И Маленькая Тень знала, что Другая уже не появится. Просто знала, и всё…
Мир разрезался надвое. Вернее, вот это-то и было странно, непонятно и больно: с самим-то миром как будто ничего не случилось, и только мир Маленькой Тени разрезался надвое: всё, что было до появления Другой – и всё, что осталось после…
В жизни Маленькой Тени образовалась пустота. Однако постепенно эта пустота заполнилась чужой печалью и чужой радостью, чужим счастьем и болью.
Маленькая Тень продолжала существовать как когда-то, и только лишь пустота иногда напоминала о себе, отдаваясь чужим смехои или чужими слезами…

Ей непреодолимо захотелось увидеть это существо, от которого всегда веяло таким тихим надёжным спокойствием. Ну и что, что у неё нет «души» – но может быть существуют иные способы быть среди них?
- …творчество, - говорило существо. – Только творчество отличает нас…
Творчество! Маленькая Тень рванула прочь. Она никогда, никогда не сможет творить! Она никогда не узнает, как это! У неё слишком мало сил, слишком мало, даже чтобы отдать чужое… Но создать нечто новое, иное, своё… Ей никогда не быть среди этих существ, ей никогда не быть такой, как они…
Маленькая Тень взмыла ввысь. Но на этот раз ей почему-то не попался Хрустальный перекрёсток, она всё летела и летела, пронзая какие-то материальные и нематериальные объекты, пронзая судьбы и миры, растрачивая крупицы сил на увеличение скорости и уже не заботясь об этом…
Она вспоминала. Она вспоминала ту, Другую тень, и их совместные полёты, и рассказы этого мягкого существа… Как хорошо было бы, думала она, снова найти свою Другую Тень, или ещё не встретить её – а лишь предвкушать встречу, не подозревая о потере… Или вернуться в то состояние, когда не отделяешь себя от мира…Или хотя бы снова желать, снова мечтать, и собирать эти чудесные эмоции, в надежде на то, что реально быть такой же, как все эти странные существа…
Вокруг Маленькой Тени возникали картины, она видела их, но не успевала удивляться; она остановилась и пыталась создать Другую Тень из остатков накопленных энергий; у неё получались лишь образы-подобия, но она и им радовалась… Она пыталась воспроизвести всё, что могла вспомнить, и совершенно не боялась, что сил уже не останется.
Последними были образы тех существ, которые почему-то казались очень близкими для Маленькой Тени, она рассматривала их, пока могла удерживать, а потом, соберя всё, ещё остававшееся в ней, выплеснула это наружу лишь в одном желании: увидеть хоть что-то, совершенно иное, чего она никогда не видела, принадлежащее только ей, поскольку оно не похоже ни на что, что успела узнать Тень за всё своё существование. Получилось ли у неё что-нибудь, и если получилось, то как и какое, Маленькая Тень уже не узнала.

Где-то в одном из миров, в обычном доме, послышался плач новорождённого.
… Маленькая Тень начала различать смутные очертания добрых лиц, склонившихся над…

…И вот ты продираешься сквозь барьеры и лабиринты, бьёшься в тупики и ломаешь несуществующие двери, строишь иллюзии и предположения и пытаешься жить в соответствии с ними. Но у Жизни свои иллюзии и предположения…

Комментарий от Alaurynn

Some helpful tips:

1) Take the Valdisdall flight point in Stormheim. Go out the west gate to the cliff edge at 58, 49 and either use the grapple hooks to get down to the swamps of Tideskorn Harbor, or float down with kite/slowfall/levitate/etc. You will find several of these little ghosts floating in the air above you at:

/way Stormheim 55 45 Tiny Apparition

2) Do not put your Direbeak Hatchling in your first slot, because the Tiny Apparition always casts the powerful Curse of Doom and you don"t want to risk your Hatchling dying because then you may not get quest credit. Quest credit is buggy right now. Sometimes I got credit without even using the Hatchling. Sometimes I didn"t get credit even when he soloed the fight. Just keep at it until you get three wins. They should take less than 2 minutes per fight.

3) Tiny Apparition is an Undead pet that can appear with several different backline pets, but they are usually Critters, Aquatics, Flyers and the occasional Beast. Almost all the snails have abilities that can counter Undead, Critters and Flyers. The Rapana Whelk is my favorite snail pet. It is easily found in the wild, including in this very area, if you still need to capture one. Go for the H/B tanking breed because it has a whopping 1790 health and can easily withstand the blow from Curse of Doom.

Your Hatchling is strong against Aquatics. If you encounter a Beast, just take him down with one or two of your Hatchling"s more powerful abilities. Here"s my team that is very effective in this fight:

Rapana Whelk (1,1,2)
Direbeak Hatchling (1,1,1)
Rusty Snail (1,1,2)

*** BONUS TIP: Most of these Falcosaur quests award 16,000+ XP to characters over level 100. So accept the quest from your Hatchling while on your main (the quest wont be offered below level 110) but then turn the completed quest in on one of your lowbie alts to get the quest credit and xp. Also, probably a bug, but you never know... You can then use another level 110 alt to pick up new quests from your hatchlings. It seems that only one quest was supposed to be offered by each hatchling per day, but using alts will allow you to complete several quests in one day.

Комментарий от Laeleiweyn

The Direbeak Hatchling needs to be summoned, but it doesn"t need to be a part of the battle pet team to get credit for the quest.

Комментарий от Jat42

Here are the quests of this Questline we know so far:
This Questline can only be completed once the Nighthold raid is unlocked!
You get one Quest every day but the date I"m posting this(Patch 7.1 Build 22989) it is still possible to get the next quest on a different character. So say you complete the quest on your druid you can still get a quest from the same pet from any of your other characters. Don"t know if there"s a limit though.
The Dungeon Quest can be completed on all Difficulties

В одном маленьком старом городе жила маленькая старая фройляйн по имени Офелия.

Когда она появилась на свет – было это, разумеется, очень давно, – ее родители говорили:

– Наша девочка станет когда-нибудь великой актрисой!

Так они мечтали и поэтому дали ей имя знаменитой героини одной великой пьесы.

Маленькая Офелия в наследство от родителей получила только одно: любовь и восхищение перед Великими Словами Поэтов, а больше и ничего.

Стать знаменитой актрисой она не смогла. Слишком уж тихим был ее голос. Но все-таки ей хотелось хоть как-нибудь послужить искусству, пусть даже самым тихим делом.

В этом маленьком городе был старый чудесный театр.

И там, у краешка сцены, была будка, закрытая от зрителей большой и вроде бы морской раковиной. В этой будке-раковине и сидела Офелия каждый вечер и шепотом подсказывала слова, чтобы артисты не запинались. И тихий голос Офелии был здесь очень кстати, ведь публика не должна была ее слышать.

Всю свою жизнь Офелия прослужила в театре и была счастлива. Постепенно она выучила наизусть все великие комедии и трагедии мира, и ей уже не нужно было подглядывать в книгу.

И вот фройляйн Офелия состарилась. Да и времена теперь изменились. Все меньше зрителей приходило в городской театр, потому что появлялось кино, а потом и другие развлечения.

У многих были теперь автомобили, и если кому так уж хотелось в театр – можно было быстро добраться до ближайшего большого города и посмотреть на куда более прославленных артистов, – да, в конце концов, и себя показать.

И вот настало время, когда театр в маленьком городе закрыли. Актеры поразъехались, а старую фройляйн Офелию уволили.

Когда кончилось последнее представление и в последний раз упал занавес, Офелия осталась в театре еще ненадолго, совсем одна.

Она сидела в своей будке-раковине и вспоминала о прошедшей жизни.

Вдруг она увидела тень.

Тень бродила по кулисам, то увеличиваясь, то уменьшаясь.

А вокруг-то никого не было, кто мог бы ту тень отбросить.

– Эй! – тихонько позвала Офелия, – Кто там?

Тень испугалась и съежилась.

– Простите, – сказала тень, – я не знала, что здесь кто-то есть. Я не хотела вас пугать. Я тут прячусь, потому что не знаю, куда мне деться. Очень прошу, не прогоняйте меня.

– Ты – тень? – спросила Офелия.

Тень кивнула.

– Но ведь тени всегда кому-то принадлежат.

– Не все, – сказала тень. – Есть на свете и лишние тени. Они никому не принадлежат, никому не нужны. Я как раз такая. Меня зовут Тень-Проказница.

– Вот оно что… Да, это очень печально – никому не принадлежать.

– Очень, – согласилась тень и вздохнула. – Да ведь что поделаешь?

– А ты иди ко мне, – сказала Офелия. – У меня тоже никого нет.

– С удовольствием. Но тогда мне надо быть все время с вами! А у вас есть собственная тень.

– Да вы друг с другом поладите, – сказала старая фройляйн, и тут ее собственная тень неожиданно кивнула.

Так у фройляйн Офелии появились две тени. Это не все замечали, а кто замечал – весьма удивлялся. Офелии, конечно, не хотелось, чтоб о ней слишком много говорили. Поэтому она просила одну из своих теней на день уменьшаться и прятаться в ее сумочку. Для тени места там было достаточно.

Однажды старушка Офелия сидела в церкви и тихонько разговаривала с Богом. Она надеялась, что Бог услышит ее тихий голос. Но так уж точно – она не знала.

Вдруг на белой стене она увидела новую тень, очень исхудалую. Тень ни на что не была похожа, но почему-то жалобно протягивала руки.

– Ты что, тоже ничья? – спросила Офелия.

– Ничья, – вздохнула тень. – Но ходят слухи, что кто-то берет нас к себе. Не ты ли?

– У меня уже есть две тени.

– Прими и меня. Это ведь так печально – быть одинокой.

– Как же тебя зовут?

– Смутный страх.

– Ну что ж. Иди и ты ко мне, – сказала Офелия. – В сумочку.

Теперь у нее стало три тени.

С этих пор чуть не каждый день к ней приходили все новые и новые ничьи тени. Оказалось, что их не так уж и мало на белом свете.

Четвертую тень звали – Одинокая.

Пятую – Большая Ночь.

Шестую – Никогда.

Седьмую тень звали – Тяжесть пустоты.

Теней становилось все больше и больше.

Маленькая фройляйн Офелия была бедная, но теням, к счастью, не нужно ни еды, ни одежды, чтоб согреться. Только вот комнатушка Офелии порою становилась очень уж темной и тесной, в ней ютилось слишком много теней. А ведь приходили все новые.

Хуже всего было, когда тени ссорились.

Они спорили за лучшее место, а иногда просто-напросто даже дрались. Порой дело доходило до настоящих сражений.

В такие ночи маленькая старая фройляйн Офелия не могла заснуть. Она лежала в постели с открытыми глазами и тихим голосом старалась успокоить своих друзей. Но это не очень-то помргало.

Офелия не любила ссор, кроме тех ссор и битв, которые на Великом Языке Поэтов звучали со сцены. И вот однажды ей пришла в голову интересная мысль.

– Послушайте, – сказала она теням. – Послушайте! Если вы хотите жить со мной, вам придется кое-чему научиться.

Тени перестали ссориться и затаились. Они смотрели на старушку изо всех углов маленькой – гомнатки.

И тут Офелия стала говорить. Она произносила Великие Слова Поэтов, которые знала наизусть.

Медленно и строго читала она и требовала, чтоб тени повторяли за ней. Тени старались изо всех сил и были довольно понятливы.

И постепенно со слов Офелии тени выучили все великие комедии и трагедии мира.

Теперь у них пошла совсем другая жизнь.

Тени научились принимать любой облик: карлика и великана, человека или птицы, дерева или коня.

По ночам они часто разыгрывали перед Офелией удивительные представления. А она шепотом подсказывала им слова, чтобы они не запинались.

Днем же все тени, кроме, конечно, собственной, прятались в сумочку. Да, они умели, если хотели, невероятно уменьшаться.

Соседи никак не могли их увидеть, но замечали, что происходит что-то необычное. А люди этого не любят.

– Эта старая фройляйн какая-то странная, – говорили за спиной Офелии. – Надо бы отдать ее в приют для стариков. Там о ней позаботятся.

– Похоже, она сумасшедшая, – говорили другие. – Мало ли что она может натворить!

Однажды к старушке пришел хозяин дома, в котором у нее была комнатенка, и сказал:

– Мне очень жаль, но теперь вам придется за комнату платить вдвойне.

Этого Офелия не могла.

– Ну, тогда, – сказал хозяин, – вам лучше съехать. Впрочем, мне очень жаль.

И вот Офелия сложила в чемодан все, что у нее было – совсем немного, – и ушла. Она купила билет, села на поезд и поехала по белу свету, сама не зная куда.

И заехала она очень далеко. Сошла с поезда и пошла пешком – куда глаза глядят. В одной руке она несла чемодан, в другой сумочку, где таились тени.

Это была длинная-длинная улица.

Из сумочки вышли тени, окружили ее и стали думать, что же делать дальше.

– Собственно говоря, – зашептались тени, – это из-за нас госпожа Офелия попала в такое положение. Надо придумать, как ей помочь.

И они долго думали, а когда старушка проснулась, рассказали ей свою затею.

– Ах, вот как! – засмеялась Офелия. – Это вы неплохо придумали.

И вот Офелия пришла в одну деревушку.

На краю деревни она увидела перекладину, на которой выбивают половики. Достала из чемодана простыню и повесила ее на эту перекладину.

Тени вышли из сумочки и стали разыгрывать на простыне спектакли, которые давно выучили.

Офелия сидела сзади и подсказывала артистам Великие Слова Поэтов, чтобы они не запинались.

Сбежались ребятишки.

Потом подошли и взрослые. И каждый заплатил какую-то мелочь за необычное представление.

С тех пор стала фройляйн Офелия ходить из деревни в деревню, из одного края в другой, а тени ее превращались в королей и шутов, в благородных дам и огненных жеребцов, в волшебников и в цветы.

Подходили люди, смотрели – смеялись и плакали.

Скоро Офелия стала знаменитой, и куда бы она ни приходила, везде ее ждали – такого театра еще никто не видел!

Зрители хлопали в ладоши, и каждый что-то платил. Кто побольше, кто поменьше.

Через некоторое время Офелия даже накопила денег и купила маленький старый автомобиль.

Художник разукрасил его и по бокам написал крупными буквами:

ТЕАТР ТЕНЕЙ ОФЕЛИИ

И покатил театр Офелии по белу свету.

На этом наша история могла бы и кончиться, но еще не кончилась.

Однажды фройляйн Офелия попала со своим автомобилем в снежную бурю и не смогла ехать дальше.

Вдруг перед нею возникла Огромная Тень. Она была намного темнее всех других теней.

– Ты тоже из тех, – спросила Офелия, – тоже из тех… кого никто не хочет?

– Это, пожалуй, верно сказано, – медленно проговорила Тень.

– И тоже просишься ко мне?

– А ты бы меня взяла? – усмехнулась Огромная Тень, подходя поближе.

– Теней у меня больше чем достаточно, – сказала старушка, – но ведь и тебя жалко.

– Может быть, ты сначала узнаешь мое имя?

– А как тебя зовут?

– Люди называют… Смерть.

Стало очень тихо. И ветер снежный стих.

– Все равно хочешь взять меня? – мягко спросила наконец Тень.

– Да, – ответила маленькая старая "фройляйн Офелия. – Иди ко мне.

И огромная холодная Тень накрыла Офелию, и свет померк.

Но потом у нее появились новые глаза – молодые и ясные. И уже не близорукие. И Офелия даже без очков могла увидеть, где находится.

Она стояла перед Воротами в Небо. А вокруг толпились чудесные фигуры в сияющих одеждах. Они улыбались ей.

– Кто же вы такие? – спросила Офелия.

– Неужели не узнаешь? Мы – бывшие тени. Те самые, ничьи. Теперь мы спасены и больше не будем скитаться.

Ворота в Небо распахнулись – и бывшие тени вошли в них. Они вели с собой маленькую старую фройляйн Офелию.

Все вместе подошли они к прекрасному дворцу, и это был самый чудесный театр, который только можно себе представить.

Над входом было написано большими золотыми буквами:

ТЕАТР СВЕТА ОФЕЛИИ

С тех пор в этом театре разыгрывают они перед ангелами судьбы людские, и звучат в нем Великие Слова Поэтов. Слова эти понятны и ангелам. А рассказывают Поэты о том, как печально и смешно, убого и величественно быть человеком и жить на земле.

Фройляйн Офелия шепотом подсказывает своим актерам слова. Чтобы они не запинались.

Говорят, что иногда сам Господь Бог приходит их послушать. Но в точности этого никто не знает.