Вечер в стиле мастер и маргарита. Мастер и его великий роман: вечер-размышление

Что есть добро и что есть зло.

Во имя справедливости чистое зло может творить добро.

А добро может быть способно на злодеяния, и тоже во имя справедливости.

Может быть, справедливость и есть пресловутый баланс между добром и злом.

А может быть, самое главное в жизни – это Красота

Искусство

Свобода

Свобода мысли, слова, действий, души.

То, к чему стремится каждый из нас.

Но свобода может обернуться несвободой, если куплена ценой предательства.

Свобода есть добро, свобода есть зло.

Это великая благодать и страшное оружие.

Так что же есть добро и что есть зло.

Вопрос, на который нет однозначного ответа.

(Исполнение песни)

Ты открывал ночь -

Все что могли позволить.

Маски срывал прочь,

Душу держал в неволе.

Пусть на щеке кровь

Ты свалишь на помаду,

К черту барьер слов,

Ангелу слов не надо.

А мы не ангелы, парень,

Нет - мы не ангелы,

Мы не ангелы, парень,

Нет - мы не ангелы,

Там на пожаре утратили ранги мы.

Нету к таким ни любви, ни доверия.

Люди глядят на наличие перьев.

Мы не ангелы, парень...

Сотни чужих крыш

Что ты искал там парень

Ты так давно спишь

Слишком давно для твари

Может пора вниз

Там где ты дышишь телом

Брось свой пустой лист

Твари не ходят в белом

А мы не ангелы, парень,

Нет - мы не ангелы,

Темные твари, и сорваны планки нам,

Если нас спросят, чего мы хотели бы,

Мы бы взлетели, мы бы взлетели.

Мы не ангелы, парень,

Нет - мы не ангелы,

Там на пожаре утратили ранги мы

Нету к таким ни любви, ни доверия

Люди глядят на наличие перьев

Мы не ангелы, парень...

– Доктор Стравинский, – представился усевшийся Ивану и поглядел на него дружелюбно.

– Вот, Александр Николаевич, – кто‑то подал главному кругом исписанный Иванов лист.

– Славно! – сказал Стравинский, возвращая кому‑то лист, и обратился к Ивану: – Вы – поэт?

– Поэт, – мрачно ответил Иван. – Вы – профессор?

На это Стравинский предупредительно‑вежливо наклонил голову.

– И вы – здесь главный? – продолжал Иван.

Стравинский и на это поклонился.

– Мне с вами нужно поговорить, – многозначительно сказал Иван Николаевич.

– Я для этого и пришел, – отозвался Стравинский.

– Дело вот в чем, – начал Иван, чувствуя, что настал его час, – меня в сумасшедшие вырядили, никто не желает меня слушать!..

– О нет, мы выслушаем вас очень внимательно, – серьезно и успокоительно сказал Стравинский, – и в сумасшедшие вас рядить ни в коем случае не позволим.

– Так слушайте же: вчера вечером я встретился с таинственною личностью, иностранцем не иностранцем, который заранее знал о смерти Берлиоза и лично видел Понтия Пилата.

– Пилата? Пилат, это – который жил при Иисусе Христе? – щурясь на Ивана, спросил Стравинский.

– Тот самый.

– Ага, – сказал Стравинский, – а этот Берлиоз погиб под трамваем?

– Вот же именно его вчера при мне и зарезало трамваем, причем этот самый загадочный гражданин…

– Знакомый Понтия Пилата? – спросил Стравинский, очевидно, отличавшийся большой понятливостью.

– Именно он, – подтвердил Иван, изучая Стравинского, – так вот он сказал заранее, что Аннушка разлила подсолнечное масло… А он и поскользнулся как раз на этом месте! Как вам это понравится?

– А кто же эта Аннушка?

– Аннушка здесь совершенно не важна, – проговорил он, нервничая, – черт ее знает, кто она такая. Просто дура какая‑то. А важно то, что он заранее, понимаете ли, заранее знал о подсолнечном масле! Вы меня понимаете?

– Продолжаю, – сказал Иван, стараясь попасть в тон Стравинскому и зная уже по горькому опыту, что лишь спокойствие поможет ему, – так вот, этот страшный тип, а он врет, что он консультант, обладает какою‑то необыкновенной силой… А с ним еще парочка, и тоже хороша: какой‑то длинный в битых стеклах и, кроме того, невероятных размеров кот, самостоятельно ездящий в трамвае. Кроме того, он лично был на балконе у Понтия Пилата, в чем нет никакого сомнения. Ведь это что же такое? А? Его надо немедленно арестовать, иначе он натворит неописуемых бед.

– Так вот вы и добиваетесь, чтобы его арестовали? Правильно я вас понял? – спросил Стравинский.

– Совершенно правильно! Я требую, чтобы меня немедленно выпустили.

– Ну что же, славно, славно! – отозвался Стравинский, – вот все и выяснилось. Действительно, какой же смысл задерживать в лечебнице человека здорового? Хорошо‑с. Я вас немедленно же выпишу отсюда, если вы мне скажете, что вы нормальны. Не докажете, а только скажете. Итак, вы нормальны?

– Я – нормален.

– Ну вот и славно, – облегченно воскликнул Стравинский, – а если так, то давайте рассуждать логически. Вы желаете уйти отсюда? Извольте‑с. Но позвольте вас спросить, куда вы направитесь отсюда?

– Конечно, в милицию, – ответил Иван уже не так твердо и немного теряясь под взглядом профессора.

– Непосредственно отсюда?

– А на квартиру к себе не заедете? – быстро спросил Стравинский.

– Да некогда тут заезжать! Пока я по квартирам буду разъезжать, он улизнет!

– Так. А что же вы скажете в милиции в первую очередь?

– Про Понтия Пилата, – ответил Иван Николаевич, и глаза его подернулись сумрачной дымкой.

– Ну, вот и славно! – воскликнул покоренный Стравинский и приказал: – Марья Васильевна, выпишите, пожалуйста, гражданина Бездомного в город. Но эту комнату не занимать, постельное белье можно не менять. Через два часа гражданин Бездомный опять будет здесь.

– На каком основании я опять буду здесь? – тревожно спросил Иван.

Стравинский как будто ждал этого вопроса, немедленно уселся опять и заговорил:

– На том основании, что, как только вы явитесь в кальсонах в милицию и скажете, что виделись с человеком, лично знавшим Понтия Пилата, – как моментально вас привезут сюда, и вы снова окажетесь в этой же самой комнате.

– Так что же делать?

– Ну вот и славно! – отозвался Стравинский, – это резоннейший вопрос. Теперь я скажу вам, что, собственно, с вами произошло. Вчера кто‑то вас сильно напугал и расстроил рассказом про Понтия Пилата и прочими вещами. И вот вы, разнервничавшийся, издерганный человек, пошли по городу, рассказывая про Понтия Пилата. Совершенно естественно, что вас принимают за сумасшедшего. Ваше спасение сейчас только в одном – в полном покое. И вам непременно нужно остаться здесь.

– Но его необходимо поймать! – уже моляще воскликнул Иван.

– Хорошо‑с, но самому‑то зачем же бегать? И помните, что здесь у нас вам всемерно помогут, а без этого у вас ничего не выйдет. Вы меня слышите? – вдруг многозначительно спросил Стравинский и завладел обеими руками Ивана Николаевича. Взяв их в свои, он долго, в упор глядя в глаза Ивану, повторял: – Вам здесь помогут… Вы слышите меня?.. Вам здесь помогут… вам здесь помогут… Вы получите облегчение. Здесь тихо, все спокойно. Вам здесь помогут…

Иван Николаевич неожиданно зевнул, выражение лица его смягчилось.

– Да, да, – тихо сказал он.

– Ну вот и славно! – по своему обыкновению заключил беседу Стравинский и поднялся, – до свиданья! – он пожал руку Ивану и, уже выходя, сказал: – Да, а кислород попробуйте… и ванны.

Итак, неизвестный погрозил Ивану пальцем и прошептал: «Тсс!»

На нем было белье, туфли на босу ногу, на плечи наброшен бурый халат.

Пришедший подмигнул Ивану, спрятал в карман связку ключей, шепотом осведомился: «Можно присесть?» – и, получив утвердительный кивок, поместился в кресле.

– Итак, сидим?

– Сидим, – ответил Иван, вглядываясь в карие и очень беспокойные глаза пришельца.

– Да… – тут гость вдруг встревожился, – но вы, надеюсь, не буйный? А то я, знаете ли, не выношу шума, возни и всяких вещей в этом роде. Успокойте меня, скажите, вы не буйный?

– Вчера в ресторане я одному типу по морде засветил, – мужественно признался преображенный поэт.

– Основание? – строго спросил гость.

– Да, признаться, без основания, – сконфузившись, ответил Иван.

Отчитав таким образом Ивана, гость осведомился:

– Профессия?

– Поэт, – почему‑то неохотно признался Иван.

Пришедший огорчился.

– Ох, как мне не везет! – воскликнул он, но тут же спохватился, извинился и спросил: – А как ваша фамилия?

– Бездомный.

– Эх, эх… – сказал гость, морщась.

– А вам, что же, мои стихи не нравятся? – с любопытством спросил Иван.

– Ужасно не нравятся.

– А вы какие читали?

– Никаких я ваших стихов не читал! – нервно воскликнул посетитель.

– А как же вы говорите?

– Ну, что ж тут такого, – ответил гость, – как будто я других не читал? Впрочем… разве что чудо? Хорошо, я готов принять на веру. Хороши ваши стихи, скажите сами?

– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.

– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.

– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван.

Клятву скрепили рукопожатием, и тут из коридора донеслись мягкие шаги и голоса.

– Тсс, – шепнул гость и, выскочив на балкон, закрыл за собою решетку.

– Так из‑за чего же вы попали сюда?

– Из‑за Понтия Пилата, – хмуро глянув в пол, ответил Иван.

– Как? – забыв осторожность, крикнул гость и сам себе зажал рот рукой, – потрясающее совпадение! Умоляю, умоляю, расскажите!

Таким образом, к смертной казни, которая должна совершиться сегодня, приговорены трое разбойников: Дисмас, Гестас, Вар‑равван и, кроме того, этот Иешуа Га‑Ноцри. Первые двое, вздумавшие подбивать народ на бунт против кесаря, взяты с боем римской властью, числятся за прокуратором, и, следовательно, о них здесь речь идти не будет. Последние же, Вар-раван и Га-Ноцри, схвачены местной властью и осуждены Синедрионом. Согласно закону, согласно обычаю, одного из этих двух преступников нужно будет отпустить на свободу в честь наступающего сегодня великого праздника пасхи.

Итак, кого из двух преступников намерен освободить Синедрион: Вар‑раввана или Га‑Ноцри?

– Синедрион просит отпустить Вар‑раввана.

– Признаюсь, этот ответ меня удивил, боюсь, нет ли здесь недоразумения. В самом деле: преступления Вар‑раввана и Га‑Ноцри совершенно не сравнимы по тяжести. Если второй, явно сумасшедший человек, повинен в произнесении нелепых речей, смущавших народ в Ершалаиме и других некоторых местах, то первый отягощен гораздо значительнее. Итак?

Синедрион внимательно ознакомился с делом и вторично сообщает, что намерен освободить Вар‑раввана.

– Как? Даже после моего ходатайства? Ходатайства того, в лице которого говорит римская власть? Первосвященник, повтори в третий раз.

– И в третий раз мы сообщаем, что освобождаем Вар‑раввана, – тихо сказал Каифа.

– Хорошо, – сказал Пилат, – да будет так. Тесно мне, тесно мне!

Он холодною влажною рукою рванул пряжку с ворота плаща, и та упала на песок.

– Сегодня душно, где‑то идет гроза, – отозвался Каифа, - О, какой страшный месяц нисан в этом году!

– Что слышу я, прокуратор? – гордо и спокойно ответил Каифа, – ты угрожаешь мне после вынесенного приговора, утвержденного тобою самим? Может ли это быть? Мы привыкли к тому, что римский прокуратор выбирает слова, прежде чем что‑нибудь сказать. Не услышал бы нас кто‑нибудь, игемон?

Пилат мертвыми глазами посмотрел на первосвященника и, оскалившись, изобразил улыбку.

– Что ты, первосвященник! Кто же может услышать нас сейчас здесь? Разве я похож на юного бродячего юродивого, которого сегодня казнят? Мальчик ли я, Каифа? Знаю, что говорю и где говорю. Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что и мышь не проникнет ни в какую щель! Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему, – и Пилат указал вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм, – это я тебе говорю – Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье!

– Знаю, знаю! – бесстрашно ответил чернобородый Каифа, и глаза его сверкнули. Он вознес руку к небу и продолжал: – Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютой ненавистью и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь! Защитит его бог! Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата!

– О нет! – воскликнул Пилат. – Слишком много ты жаловался кесарю на меня, и настал теперь мой час, Каифа! Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти. Вспомни мое слово, первосвященник. Увидишь ты не одну когорту в Ершалаиме, нет! Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания. Вспомнишь ты тогда спасенного Варраввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью!

– Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь? Нет, не веришь! Не мир, не мир принес нам обольститель народа в Ершалаим, и ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить затем, чтобы он смутил народ, над верою надругался и подвел народ под римские мечи! Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ!

– Ты слышишь, Пилат?

– Прислушайся, прокуратор! – тихо повторил первосвященник, – неужели ты скажешь мне, что все это, – тут первосвященник поднял обе руки, и темный капюшон свалился с головы Каифы, – вызвал жалкий разбойник Вар‑равван?

Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно:

– Дело идет к полудню. Мы увлеклись беседою, а между тем надо продолжать.

– Именем кесаря императора!

– Четверо преступников, арестованных в Ершалаиме за убийства, подстрекательства к мятежу и оскорбление законов и веры, приговорены к позорной казни – повешению на столбах! Имена преступников – Дисмас, Гестас, Вар‑равван и Га‑Ноцри. Вот они перед вами!

– Но казнены из них будут только трое, ибо, согласно закону и обычаю, в честь праздника пасхи одному из осужденных, по выбору Малого Синедриона и по утверждению римской власти, великодушный кесарь император возвращает его презренную жизнь!

– Имя того, кого сейчас при вас отпустят на свободу… Вар‑равван!

– О, как я угадал! О, как я все угадал!

Гость сочувственно положил руку на плечо бедного поэта и сказал так:

– Несчастный поэт! Но вы сами во всем виноваты. Нельзя было держать себя с ним столь развязно и даже нагловато. Вот вы и поплатились.

– Да кто же он, наконец, такой? – в возбуждении потрясая кулаками, спросил Иван.

Гость вгляделся в Ивана и ответил вопросом:

– А вы не впадете в беспокойство? Мы все здесь люди ненадежные… Вызова врача, уколов и прочей возни не будет?

– Нет, нет! – воскликнул Иван, – скажите, кто он такой?

– Ну хорошо, – ответил гость и веско и раздельно сказал: – Вчера вы встретились с сатаной.

– Не может этого быть! Его не существует.

– Помилуйте! Уж кому‑кому, но не вам это говорить. Вы были одним, по‑видимому, из первых, кто от него пострадал. Сидите, как сами понимаете, в психиатрической лечебнице, а все толкуете о том, что его нет. Право, это странно!

– Его нельзя не узнать, мой друг! Впрочем, вы… вы меня опять‑таки извините, ведь, я не ошибаюсь, вы человек невежественный?

– Бесспорно, – согласился неузнаваемый Иван.

– Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы «Фауст» не слыхали? Ну вот… неудивительно!

– Так он, стало быть, действительно мог быть у Понтия Пилата? Ведь он уж тогда родился? А меня сумасшедшим называют! – прибавил Иван, в возмущении указывая на дверь.

Горькая складка обозначилась у губ гостя.

– Будем глядеть правде в глаза, – и гость повернул свое лицо в сторону бегущего сквозь облако ночного светила. – Ваш собеседник был и у Пилата, и на завтраке у Канта, а теперь он навестил наш город. Но до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не я!

– А зачем он вам понадобился?

– Видите ли, какая странная история, я здесь сижу из‑за того же, что и вы, именно из‑за Понтия Пилата, – тут гость пугливо оглянулся и сказал: – Дело в том, что год тому назад я написал о Пилате роман.

– Вы – писатель? – с интересом спросил поэт.

– Я – мастер.

– А как ваша фамилия?

– У меня нет больше фамилии, – с мрачным презрением ответил странный гость, – я отказался от нее, как и вообще от всего в жизни. Забудем о ней.

– Так вы хоть про роман скажите, – деликатно попросил Иван.

– Ах, это был золотой век, – блестя глазами, шептал рассказчик, – совершенно отдельная квартирка, маленькие оконца, под забором сирень, липа и клен. Необыкновенно пахнет сирень! И голова моя становилась легкой от утомления, и Пилат летел к концу.

– Белая мантия, красный подбой! Понимаю! – восклицал Иван.

– Именно так! Пилат летел к концу, к концу, и я уже знал, что последними словами романа будут: «…пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат». Ну, натурально, я выходил гулять. На Арбате был чудесный ресторан, не знаю, существует ли он теперь.

Тут глаза гостя широко открылись, и он продолжал шептать, глядя на луну:

– Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы. Эти цветы отчетливо выделялись на её черном пальто. Она повернула в переулок и тут обернулась. Шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!

Так поражает молния, так поражает финский нож!

Она приходила ко мне каждый день, а ждать ее я начинал с утра.

Она входила в калитку один раз, а биений сердца до этого я испытывал не менее десяти.

Роман был дописан в августе месяце, был отдан какой‑то безвестной машинистке, и та перепечатала его в пяти экземплярах. И, наконец, настал час, когда пришлось покинуть тайный приют и выйти в жизнь.

– И я вышел в жизнь, держа его в руках, и тогда моя жизнь кончилась.

– Кресло мне. Скажи мне, любезный Фагот, как, по‑твоему, ведь местное народонаселение значительно изменилось?

– Точно так, мессир, – негромко ответил Фагот‑Коровьев.

– Ты прав. Горожане сильно изменились, внешне, я говорю, как и сам город, впрочем. О костюмах нечего уж и говорить, но появились эти… как их… трамваи, автомобили…

– Автобусы, – почтительно подсказал Фагот.

– Но меня, конечно, не столько интересуют автобусы, телефоны и прочая…

– Аппаратура! – подсказал клетчатый.

– Совершенно верно, благодарю, – медленно говорил маг тяжелым басом, – сколько гораздо более важный вопрос: изменились ли эти горожане внутренне?

– Да, это важнейший вопрос, сударь.

– Однако мы заговорились, дорогой Фагот, а публика начинает скучать. Покажи для начала что‑нибудь простенькое.

– Три, четыре

Фагот тыкнул пальцем в партер и объявил:

– Колода эта таперича, уважаемые граждане, находится в третьем ряду. – Пусть она останется у вас на память!

– Стара штука, – послышалось с галерки, – она из той же компании.

– Вы полагаете? – заорал Фагот, прищуриваясь на галерею, – в таком случае, и вы в одной шайке с нами, потому что она у вас в кармане!

На галерке произошло движение, и послышался радостный голос:

– Верно! Ой! Да это деньги!

– Ей богу, настоящие!

– Сыграйте и со мной в такую колоду.

– Авек плезир! – отозвался Фагот, – но почему же только с вами? Все примут горячее участие! – и скомандовал: –Раз! – в руке у него показался пистолет, он крикнул: – Два! – Пистолет вздернулся кверху. Он крикнул: – Три! – сверкнуло, бухнуло, и тотчас же из‑под купола, ныряя между трапециями, начали падать в зал белые бумажки.

– Ну что же, – задумчиво отозвался тот, – они – люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних…

– Таперича давайте откроем дамский магазин!

– Фирма совершенно бесплатно производит обмен старых дамских платьев и обуви на парижские модели и парижскую же обувь.

– Обмениваем старые сумочки, духи и прочее.

– Герлэн, шанель номер пять, мицуко, нарсис нуар, вечерние платья, платья коктейль…

(Дефиле) Бегемот – ведущий!

Соблазны, соблазны! Как от них трудно отказаться… И не надо отказываться! Зачем лишать себя радостей жизни?

Интересно, что правит миром? Любовь? Добро? Нет, деньги. По крайней мере, многие так считают. И пусть считают – это наши люди!

Люди, не скрывайте своих истинных чувств! От природы вам свойственна агрессия – так не прячьте её под маской толерантности!

Самая модная в новом сезоне – маска бездумности! А зачем загружать себя мировыми проблемами? Меньше думаешь – крепче спишь!

А теперь моё любимое! Люди, люди, нет у вас врагов, кроме вас самих! Если что-то уничтожит вашу цивилизацию, так это вы сами! Всё сгорит в огне войны – туда вам и дорога!

Кот выскочил к рампе и вдруг рявкнул на весь театр человеческим голосом:

– Сеанс окончен! Всем спасибо! Все свободны!

«…Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город… Пропал Ершалаим, как будто не существовал на свете…»

– Зачем я тогда ночью ушла от него? Зачем? Ведь это же безумие! Я вернулась на другой день, честно, как обещала, но было уже поздно, слишком поздно!

Какие странные похороны… И какая тоска! Ах, право, дьяволу бы заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет! Интересно знать, кого это хоронят с такими удивительными лицами?

– Берлиоза Михаила Александровича, – послышался рядом несколько носовой мужской голос, – председателя МАССОЛИТа. – Да, – продолжал неизвестный гражданин, – удивительное у них настроение. Везут покойника, а думают только о том, куда девалась его голова!

– Какая голова?

– Да, изволите ли видеть, – объяснил рыжий, – сегодня утром в Грибоедовском зале голову у покойника стащили из гроба.

– Как же это может быть?

– Черт его знает как! – развязно ответил рыжий, – я, впрочем, полагаю, что об этом Бегемота не худо бы спросить. До ужаса ловко сперли. Такой скандалище!

– Позвольте! – вдруг воскликнула она, – какого Берлиоза? Это, что в газетах сегодня…

– Как же, как же, Маргарита Николаевна!

Маргарита удивилась:

– Вы меня знаете?

Вместо ответа рыжий снял котелок и взял его на отлет.

– Я вас не знаю, – сухо сказала Маргарита.

– Откуда ж вам меня знать! А между тем я к вам послан по делу.

– С этого прямо и нужно было начинать, – заговорила она, – а не молоть черт знает что про отрезанную голову! Вы меня хотите арестовать?

– Ничего подобного, – воскликнул рыжий, – что это такое: раз уж заговорил, так уж непременно арестовать! Просто есть к вам дело.

– Ничего не понимаю, какое дело?

Рыжий оглянулся и сказал таинственно:

– Меня прислали, чтобы вас сегодня вечером пригласить в гости.

– Что вы бредите, какие гости?

– К одному очень знатному иностранцу, – значительно сказал рыжий, прищурив глаз.

Маргарита очень разгневалась.

– Новая порода появилась: уличный сводник, – поднимаясь, чтобы уходить, сказала она.

– Вот спасибо за такие поручения! – обидевшись, воскликнул рыжий и проворчал в спину уходящей Маргарите: – Дура!

– Мерзавец! – отозвалась та, оборачиваясь, и тут же услышала за собой голос рыжего:

– Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Пропал Ершалаим, как будто не существовал на свете… Так пропадите же вы пропадом с вашей обгоревшей тетрадкой и сушеной розой! Сидите здесь на скамейке одна и умоляйте его, чтобы он отпустил вас на свободу, дал дышать воздухом, ушел бы из памяти!

Побелев лицом, Маргарита вернулась к скамейке. Рыжий глядел на нее, прищурившись.

– Я ничего не понимаю, – тихо заговорила Маргарита Николаевна, – про листки еще можно узнать… проникнуть, подсмотреть… Но как вы могли узнать мои мысли? – она страдальчески сморщилась и добавила: – Скажите мне, кто вы такой? Из какого вы учреждения?

– Вот скука, – проворчал рыжий и заговорил громче: – Простите, ведь я сказал вам, что ни из какого я не из учреждения! Сядьте, пожалуйста.

Маргарита беспрекословно повиновалась, но все‑таки, садясь, спросила еще раз:

– Кто вы такой?

– Ну хорошо, зовут меня Азазелло, но ведь все равно вам это ничего не говорит.

– А вы мне не скажете, откуда вы узнали про листки и про мои мысли?

– Не скажу, – сухо ответил Азазелло.

– Но вы что‑нибудь знаете о нем? – моляще шепнула Маргарита.

– Ну, скажем, знаю.

– Молю: скажите только одно, он жив? Не мучьте.

– Ну, жив, жив, – неохотно отозвался Азазелло.

– Пожалуйста, без волнений и вскрикиваний, – нахмурясь, сказал Азазелло. – Я приглашаю вас к иностранцу совершенно безопасному. И ни одна душа не будет знать об этом посещении.

– Что за иностранец такой?! – и какой мне интерес идти к нему?

Азазелло наклонился к ней и шепнул многозначительно:

– Ну, интерес‑то очень большой… Вы воспользуетесь случаем…

– Что? – воскликнула Маргарита, и глаза ее округлились, – если я вас правильно понимаю, вы намекаете на то, что я там могу узнать о нем?

Азазелло молча кивнул головой.

– Еду! – с силой воскликнула Маргарита и ухватила Азазелло за руку, – еду, куда угодно!

Азазелло, облегченно отдуваясь, откинулся на спинку скамейки, и заговорил иронически:

– Трудный народ эти женщины! – он засунул руки в карманы и далеко вперед вытянул ноги, – зачем, например, меня послали по этому делу? Пусть бы ездил Бегемот, он обаятельный…

– Но к делу, к делу, Маргарита Николаевна. Вы женщина весьма умная и, конечно, уже догадались о том, кто наш хозяин.

Сердце Маргариты стукнуло, и она кивнула головой.

– Ну, вот‑с, вот‑с, – говорил Коровьев, – мы враги всяких недомолвок и таинственностей. Ежегодно мессир дает один бал. Он называется весенним балом полнолуния, или балом ста королей. Так вот‑с: мессир холост, как вы, конечно, сами понимаете. Но нужна хозяйка, – Коровьев развел руками, – согласитесь сами, без хозяйки…

– Короче! – вскричал Коровьев, – совсем коротко: вы не откажетесь принять на себя эту обязанность?

– Не откажусь, – твердо ответила Маргарита.

Смена декораций (Бегемот и Коровьев)

Бал (танец)

– Ну что, вас очень измучили? – спросил Воланд.

– О нет, мессир, – ответила Маргарита, но чуть слышно.

– Ноблесс оближ, – заметил кот и налил Маргарите какой‑то прозрачной жидкости в лафитный стакан.

– Это водка? – слабо спросила Маргарита.

Кот подпрыгнул на стуле от обиды.

– Помилуйте, королева, – прохрипел он, – разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

Маргарита улыбнулась и сделала попытку отодвинуть от себя стакан.

– Смело пейте, – сказал Воланд, и Маргарита тотчас взяла стакан в руки. – Ночь полнолуния – праздничная ночь, и я ужинаю в тесной компании приближенных и слуг. Итак, как чувствуете вы себя? Как прошел этот утомительный бал?

– Потрясающе!

– Все очарованы!

– Влюблены!

– Раздавлены!

– Сколько такта, сколько умения, обаяния и шарма!

– Ах, как приятно ужинать вот этак, при камельке, запросто, – дребезжал Коровьев, – в тесном кругу…

– Нет, Фагот, – возражал кот, – бал имеет свою прелесть и размах.

– Никакой прелести в нем нет и размаха тоже, а эти дурацкие медведи, а также и тигры в баре своим ревом едва не довели меня до мигрени, – сказал Воланд.

– Слушаю, мессир, – сказал кот, – если вы находите, что нет размаха, и я немедленно начну придерживаться того же мнения.

– Ты смотри! – ответил на это Воланд.

– Я пошутил, – со смирением сказал кот, – а что касается тигров, то я велю их зажарить.

– Тигров нельзя есть, – сказала Маргарита.

– Вы полагаете? Тогда прошу послушать. Однажды я скитался в течение девятнадцати дней в пустыне и единственно, чем питался, это мясом убитого мной тигра.

– Вранье!

– И интереснее всего в этом вранье то, – сказал Воланд, – что оно – вранье от первого до последнего слова.

– Ах так? Вранье? – воскликнул кот, и все подумали, что он начнет протестовать, но он только тихо сказал: – История рассудит нас.

Воспользовавшись паузой, Маргарита обратилась к Воланду и робко сказала:

– Пожалуй, мне пора… Поздно.

– Куда же вы спешите? – спросил Воланд вежливо, но суховато. Остальные промолчали, делая вид, что увлечены сигарными дымными кольцами.

– Да, пора, Благодарю вас, мессир, – чуть слышно сказала Маргарита и вопросительно поглядела на Воланда. Тот в ответ улыбнулся ей вежливо и равнодушно.

– Сядьте‑ка, – вдруг повелительно сказал Воланд. Маргарита изменилась в лице и села. – Может быть, что‑нибудь хотите сказать на прощанье?

– Нет, ничего, мессир, – с гордостью ответила Маргарита, – кроме того, что если я еще нужна вам, то я готова охотно исполнить все, что вам будет угодно. Я ничуть не устала и очень веселилась на балу.

– Верно! Вы совершенно правы! – гулко и страшно прокричал Воланд, – так и надо!

– Так и надо! – как эхо, повторила свита Воланда.

– Мы вас испытывали, – продолжал Воланд, – никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! Садитесь, гордая женщина! – Итак, Марго, – продолжал Воланд, смягчая свой голос, – чего вы хотите за то, что сегодня вы были у меня хозяйкой? Говорите! И теперь уж говорите без стеснения: ибо предложил я.

Наступило молчание, и прервал его Коровьев, который зашептал в ухо Маргарите:

– Алмазная донна, на сей раз советую вам быть поблагоразумнее! А то ведь фортуна может и ускользнуть!

– Я хочу, чтобы мне сейчас же, сию секунду, вернули моего любовника, мастера!

Маргарита сразу узнала его, простонала, всплеснула руками и подбежала к нему. Она произносила только одно слово, бессмысленно повторяя его:

– Ты… ты, ты…

Мастер отстранил ее от себя и глухо сказал:

– Не плачь, Марго, не терзай меня. Я тяжко болен. Мне страшно, Марго! У меня опять начались галлюцинации.

Рыдания душили Маргариту, она шептала, давясь словами:

– Нет, нет, нет, не бойся ничего! Я с тобою! Я с тобою!

Коровьев ловко и незаметно подпихнул к мастеру стул, и тот опустился на него, опустил голову и стал смотреть в землю угрюмыми больными глазами.

– Да, – заговорил после молчания Воланд, – его хорошо отделали. – Он приказал Коровьеву: – Дай‑ка, рыцарь, этому человеку чего‑нибудь выпить.

– Выпей, выпей. Ты боишься? Нет, нет, верь мне, что тебе помогут.

– Но это ты, Марго? – спросил лунный гость.

– Не сомневайся, это я, – ответила Маргарита.

– Еще! – приказал Воланд.

После того, как мастер осушил второй стакан, его глаза стали живыми и осмысленными.

– Ну вот, это другое дело, – сказал Воланд, прищуриваясь, – теперь поговорим. Кто вы такой?

– Я теперь никто, – ответил мастер, и улыбка искривила его рот.

– Откуда вы сейчас?

– Из дома скорби. Я – душевнобольной, – ответил пришелец.

– Ужасные слова! Ужасные слова! Он мастер, мессир, я вас предупреждаю об этом. Вылечите его, он стоит этого.

– Вы знаете, с кем вы сейчас говорите, – спросил у пришедшего Воланд, – у кого вы находитесь?

– Знаю, – ответил мастер, – моим соседом в сумасшедшем доме был Иван Бездомный. Он рассказал мне о вас.

– Как же, как же, – отозвался Воланд, – я имел удовольствие встретиться с этим молодым человеком. Он едва самого меня не свел с ума, доказывая мне, что меня нет! Но вы‑то верите, что это действительно я?

– Приходится верить, – сказал пришелец, – но, конечно, гораздо спокойнее было бы считать вас плодом галлюцинации. Извините меня, – спохватившись, прибавил мастер.

– Ну, что же, если спокойнее, то и считайте, – вежливо ответил Воланд.

– Нет, нет, – испуганно говорила Маргарита и трясла мастера за плечо, – опомнись! Перед тобою действительно он!

Кот ввязался и тут:

– А я действительно похож на галлюцинацию. Обратите внимание на мой профиль в лунном свете. – Хорошо, хорошо, готов молчать. Я буду молчаливой галлюцинацией.

– А скажите, почему Маргарита вас называет мастером? – спросил Воланд.

Тот усмехнулся и сказал:

– Это простительная слабость. Она слишком высокого мнения о том романе, который я написал.

– О чем роман?

– Роман о Понтии Пилате.

Воланд рассмеялся громовым образом, но никого не испугал и смехом этим никого не удивил. Бегемот почему‑то зааплодировал.

– О чем, о чем? О ком? – заговорил Воланд, перестав смеяться. – Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы? Дайте‑ка посмотреть, – Воланд протянул руку ладонью кверху.

– Я, к сожалению, не могу этого сделать, – ответил мастер, – потому что я сжег его в печке.

– Простите, не поверю, – ответил Воланд, – этого быть не может. Рукописи не горят. – Он повернулся к Бегемоту и сказал: – Ну‑ка, Бегемот, дай сюда роман.

Маргарита задрожала и закричала, волнуясь вновь до слез:

– Вот она, рукопись! Вот она!

(Пилат и Афраний)

– Прокуратору здравствовать и радоваться.

– Я слушаю приказания прокуратора.

– Но ничего не услышите, пока не выпьете вина, – любезно ответил Пилат.

– Превосходная лоза, прокуратор, но это – не «Фалерно»?

– «Цекуба», тридцатилетнее, – любезно отозвался прокуратор.

– За нас, за тебя, кесарь, отец римлян, самый дорогой и лучший из людей!

– А теперь прошу сообщить мне о казни, – сказал прокуратор.

– Что именно интересует прокуратора?

– Не было ли со стороны толпы попыток выражения возмущения? Это главное, конечно.

– Никаких, – ответил гость.

– Очень хорошо. Вы сами установили, что смерть пришла?

– Прокуратор может быть уверен в этом.

– А скажите… напиток им давали перед повешением на столбы?

– Да. Но он, – тут гость закрыл глаза, – отказался его выпить.

– Кто именно? – спросил Пилат.

– Простите, игемон! – воскликнул гость, – я не назвал? Га‑Ноцри.

– Безумец! Умирать от ожогов солнца! Зачем же отказываться от того, что предлагается по закону? В каких выражениях он отказался?

– Он сказал, – ответил гость, – что благодарит и не винит за то, что у него отняли жизнь.

– Кого? – глухо спросил Пилат.

– Этого он, игемон, не сказал.

– Не пытался ли он проповедовать что‑либо в присутствии солдат?

– Нет, игемон, он не был многословен на этот раз. Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость.

– К чему это было сказано? – услышал гость внезапно треснувший голос.

– Этого нельзя было понять. Он вообще вел себя странно, как, впрочем, и всегда.

– В чем странность?

– Он все время пытался заглянуть в глаза то одному, то другому из окружающих и все время улыбался какой‑то растерянной улыбкой.

– Больше ничего.

Прокуратор стукнул чашей, наливая себе вина. Осушив ее до самого дна, он заговорил:

– Есть еще один вопрос. Касается этого, как его… Иуды из Кириафа. Так вот в чем дело – я получил сегодня сведения о том, что его зарежут сегодня ночью.

– Вы, прокуратор, слишком лестно отзывались обо мне. По‑моему, я не заслуживаю вашего доклада. У меня этих сведений нет.

– Вы достойны наивысшей награды, – ответил прокуратор, – но сведения такие имеются.

– Осмелюсь спросить, от кого же эти сведения?

– Позвольте мне пока этого не говорить. Возможно, что кто‑то из тайных друзей Га‑Ноцри, возмущенный чудовищным предательством этого менялы, сговаривается со своими сообщниками убить его сегодня ночью, а деньги, полученные за предательство, подбросить первосвященнику с запиской: «Возвращаю проклятые деньги!»

– Вообразите, приятно ли будет первосвященнику в праздничную ночь получить подобный подарок?

– Не только не приятно, – улыбнувшись, ответил гость, – но я полагаю, прокуратор, что это вызовет очень большой скандал.

– И я сам того же мнения. Вот поэтому я прошу вас заняться этим делом, то есть принять все меры к охране Иуды из Кириафа.

– Приказание игемона будет исполнено, – заговорил Афраний, – но я должен успокоить игемона: замысел злодеев чрезвычайно трудно выполним. Ведь подумать только, – гость, говоря, обернулся и продолжал: – выследить человека, зарезать, да еще узнать, сколько получил, да ухитриться вернуть деньги Каифе, и все это в одну ночь? Сегодня?

– И тем не менее его зарежут сегодня, – упрямо повторил Пилат, – у меня предчувствие, говорю я вам! Не было случая, чтобы оно меня обмануло, – тут судорога прошла по лицу прокуратора, и он коротко потер руки.

– Слушаю, – покорно отозвался гость, поднялся и вдруг спросил сурово: – Так зарежут, игемон?

– Да, – ответил Пилат, – и вся надежда только на вашу изумляющую всех исполнительность.

Гость поправил тяжелый пояс под плащом и сказал:

– Имею честь, желаю здравствовать и радоваться.

(фильм Иешуа)

Прежде чем начать говорить, Афраний, по своему обыкновению, огляделся и ушел в тень и, убедившись, что, кроме Банги, лишних на балконе нет, тихо сказал:

– Прошу отдать меня под суд, прокуратор. Вы оказались правы. Я не сумел уберечь Иуду из Кириафа, его зарезали. Прошу суд и отставку.

Афраний вынул из‑под хламиды заскорузлый от крови кошель, запечатанный двумя печатями.

– Вот этот мешок с деньгами подбросили убийцы в дом первосвященника. Кровь на этом мешке – кровь Иуды из Кириафа.

– Сколько там, интересно? – спросил Пилат, наклоняясь к мешку.

– Тридцать тетрадрахм.

Прокуратор усмехнулся и сказал:

Афраний молчал.

– Но вы точно знаете, что он убит?

На это прокуратор получил сухой ответ:

– Я, прокуратор, пятнадцать лет на работе в Иудее. Мне не обязательно видеть труп для того, чтобы сказать, что человек убит, и вот я вам докладываю, что тот, кого именовали Иуда из города Кириафа, несколько часов тому назад зарезан.

– Простите меня, Афраний, – ответил Пилат, – я еще не проснулся как следует, отчего и сказал это. Я сплю плохо, – прокуратор усмехнулся, – и все время вижу во сне лунный луч. Так смешно, вообразите. Будто бы я гуляю по этому лучу. Итак, я хотел бы знать ваши предположения по этому делу.

Афраний поклонился, пододвинул кресло и сел, брякнув мечом.

– Я не медля начну искать убийц, которые выследили Иуду за городом, а сам тем временем, как я уж докладывал вам, пойду под суд.

– За что?

– Моя охрана упустила его вечером на базаре после того, как он покинул дворец Каифы.

– Так. Объявляю вам, что я не считаю нужным отдавать вас под суд. Да, забыл вас спросить, – прокуратор потер лоб, – как же они ухитрились подбросить деньги Каифе?

– Видите ли, прокуратор… Это не особенно сложно. Они перебросили пакет через забор.

– С запиской?

– Да, точно так, как вы и предполагали, прокуратор.

– А я желал бы видеть, как они убивали его.

– Убит он с чрезвычайным искусством, прокуратор, – ответил Афраний, с некоторой иронией поглядывая на прокуратора. – Благоволите обратить внимание на мешок, прокуратор, – ответил Афраний, – я вам ручаюсь за то, что кровь Иуды хлынула волной. Мне приходилось видеть убитых, прокуратор, на своем веку!

– Так что он, конечно, не встанет?

– Нет, прокуратор, он встанет, – ответил, улыбаясь философски, Афраний, – когда труба мессии, которого здесь ожидают, прозвучит над ним. Но ранее он не встанет!

– Довольно, Афраний. Этот вопрос ясен. Перейдем к погребению. Как было?

– Тела Дисмаса и Гестаса с выклеванными хищными птицами глазами подняли и тотчас же бросились на поиски третьего тела. Его обнаружили в очень скором времени. Некий человек…

– Левий Матвей, – не вопросительно, а скорее утвердительно сказал Пилат.

– Да, прокуратор…

– Ах, если б я мог предвидеть!

Пилат, широко расширив глаза, глядел некоторое время на Афрания, а потом сказал так:

– Благодарю вас за все, что сделано по этому делу. – Тут прокуратор вынул из кармана пояса, лежавшего на столе, перстень и подал его начальнику тайной службы, – прошу принять это на память.

Афраний поклонился, молвив:

– Большая честь, прокуратор.

Воланд заговорил:

– Какой интересный город, не правда ли?

Азазелло шевельнулся и ответил почтительно:

– Мессир, мне больше нравится Рим!

– Да, это дело вкуса, – ответил Воланд.

Через некоторое время опять раздался его голос:

– А отчего этот дым там, на бульваре?

– Это горит Грибоедов, – ответил Азазелло.

– Надо полагать, что это неразлучная парочка, Коровьев и Бегемот, побывала там?

– В этом нет никакого сомнения, мессир.

– Ба! – воскликнул Воланд, с насмешкой глядя на вошедшего, – менее всего можно было ожидать тебя здесь! Ты с чем пожаловал, незваный, но предвиденный гость?

– Я к тебе, дух зла и повелитель теней, – ответил вошедший, исподлобья недружелюбно глядя на Воланда.

– Если ты ко мне, то почему же ты не поздоровался со мной, бывший сборщик податей? – заговорил Воланд сурово.

– Потому что я не хочу, чтобы ты здравствовал, – ответил дерзко вошедший.

– Но тебе придется примириться с этим, – возразил Воланд, и усмешка искривила его рот. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из‑за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп.

– Я не буду с тобой спорить, старый софист, – ответил Левий Матвей.

– Ты и не можешь со мной спорить, по той причине, о которой я уже упомянул, – ты глуп, – ответил Воланд и спросил: – Ну, говори кратко, не утомляя меня, зачем появился?

– Он прислал меня.

– Что же он велел передать тебе, раб?

– Я не раб, – все более озлобляясь, ответил Левий Матвей, – я его ученик.

– Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, – отозвался Воланд, – но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются. Итак…

– Он прочитал сочинение мастера, – заговорил Левий Матвей, – и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем. Неужели это трудно тебе сделать, дух зла?

– Он не заслужил света, он заслужил покой, – печальным голосом проговорил Левий.

– Передай, что будет сделано, – ответил Воланд и прибавил, причем глаз его вспыхнул: – И покинь меня немедленно.

– Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из‑за него, вы взяли бы тоже, – в первый раз моляще обратился Левий к Воланду.

– Без тебя бы мы никак не догадались об этом. Уходи.

Левий Матвей после этого исчез, а Воланд подозвал к себе Азазелло и приказал ему:

– Лети к ним и все устрой.

Азазелло покинул террасу, и Воланд остался один. Но одиночество его не было продолжительным.

– Салют, мессир, – прокричала неугомонная парочка, и Бегемот замахал семгой.

– Очень хороши, – сказал Воланд.

– Мессир, вообразите, – закричал возбужденно и радостно Бегемот, – меня за мародера приняли!

– Судя по принесенным тобою предметам, – ответил Воланд, поглядывая на ландшафтик, – ты и есть мародер.

– Нет, не верю, – коротко ответил Воланд.

– Мессир, клянусь, я делал героические попытки спасти все, что было можно, и вот все, что удалось отстоять.

– Ты лучше скажи, отчего Грибоедов загорелся? – спросил Воланд.

Оба, и Коровьев и Бегемот, развели руками, подняли глаза к небу, а Бегемот вскричал:

– Не постигаю! Сидели мирно, совершенно тихо, закусывали…

– И вдруг – подхватил Коровьев, – выстрелы! Обезумев от страха, мы с Бегемотом кинулись бежать на бульвар, преследователи за нами, мы кинулись к Тимирязеву!

– Но чувство долга, – вступил Бегемот, – побороло наш постыдный страх, и мы вернулись!

– Ах, вы вернулись? – сказал Воланд, – ну, конечно, тогда здание сгорело дотла.

– Дотла! – горестно подтвердил Коровьев, – то есть буквально, мессир, дотла, как вы изволили метко выразиться. Одни головешки!

– Я устремился, – рассказывал Бегемот, – в зал заседаний, – это который с колоннами, мессир, – рассчитывая вытащить что‑нибудь ценное. Ах, мессир, моя жена, если б только она у меня была, двадцать раз рисковала остаться вдовой! Но, к счастью, мессир, я не женат, и скажу вам прямо – счастлив, что не женат. Ах, мессир, можно ли променять холостую свободу на тягостное ярмо!

– Опять началась какая‑то чушь, – заметил Воланд.

– Слушаю и продолжаю, – ответил кот, – да‑с, вот ландшафтик. Более ничего невозможно было унести из зала, пламя ударило мне в лицо. Я побежал в кладовку, спас семгу. Я побежал в кухню, спас халат. Я считаю, мессир, что я сделал все, что мог, и не понимаю, чем объясняется скептическое выражение на вашем лице.

– А что делал Коровьев в то время, когда ты мародерствовал? – спросил Воланд.

– Я помогал пожарным, мессир, – ответил Коровьев, указывая на разорванные брюки.

– Ах, если так, то, конечно, придется строить новое здание.

– Оно будет построено, мессир, – отозвался Коровьев, – смею уверить вас в этом.

– Ну, что ж, остается пожелать, чтобы оно было лучше прежнего, – заметил Воланд.

– Так и будет, мессир, – сказал Коровьев.

– Во всяком случае, мы явились, мессир, – докладывал Коровьев, – и ждем ваших распоряжений.

Воланд поднялся с своего табурета, подошел к балюстраде и долго, молча, один, повернувшись спиной к своей свите, глядел вдаль. Потом он отошел от края, опять опустился на свой табурет и сказал:

– Распоряжений никаких не будет – вы исполнили все, что могли, и более в ваших услугах я пока не нуждаюсь. Можете отдыхать. Сейчас придет гроза, последняя гроза, она довершит все, что нужно довершить, и мы тронемся в путь.

– Очень хорошо, мессир, – ответили оба гаера и скрылись где‑то за круглой центральной башней, расположенной в середине террасы.

– «…Так встретил рассвет пятнадцатого нисана пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат».

– Ты знаешь, – говорила Маргарита, – как раз когда ты заснул вчера ночью, я читала про тьму, которая пришла со Средиземного моря… И эти золотые идолы… Они почему‑то мне все время не дают покоя. Мне кажется, что сейчас будет дождь. Ты чувствуешь, как свежеет?

– Все это хорошо и мило, – отвечал мастер, – и эти идолы, бог с ними, но что дальше получится, уж решительно непонятно! Ведь это, подумать только, – он сжал голову руками, – нет, послушай, ты же умный человек и сумасшедшей не была. Ты серьезно уверена в том, что мы вчера были у сатаны?

– Совершенно серьезно, – ответила Маргарита.

– Конечно, конечно, – иронически заметил мастер, – теперь, стало быть, налицо вместо одного сумасшедшего двое! Нет, это черт знает что такое!

Маргарита стала серьезной.

– Ты сейчас невольно сказал правду, – заговорила она, – черт знает, что такое, и черт, поверь мне, все устроит!

– А ты действительно стала похожей на ведьму.

– А я этого и не отрицаю, – ответила Маргарита.

– Ну, хорошо, – ответил мастер, – ведьма так ведьма. Но скажи ты мне ради всего святого, чем и как мы будем жить? Говоря это, я забочусь о тебе, поверь мне.

– Мой единственный, мой милый, не думай ни о чем. Тебе слишком много пришлось думать, и теперь буду думать я за тебя! И я ручаюсь тебе, ручаюсь, что все будет ослепительно хорошо.

– Я ничего и не боюсь, Марго, – вдруг ответил ей мастер и поднял голову и показался ей таким, каким был, когда сочинял то, чего никогда не видел, но о чем наверно знал, что оно было. – И не боюсь потому, что я все уже испытал. Меня слишком пугали и ничем более напугать не могут. Но мне жалко тебя, Марго, вот в чем фокус, вот почему я твержу об одном и том же. Опомнись! Зачем тебе ломать свою жизнь с больным и нищим? Вернись к себе! Жалею тебя, потому это и говорю.

– Ах,ты, ты, – качая головой, шептала Маргарита, – маловерный, несчастный человек. Я из‑за тебя потеряла свою природу и заменила ее новой, несколько месяцев я сидела в темной каморке и думала только про одно – про грозу над Ершалаимом, я выплакала все глаза, а теперь, когда обрушилось счастье, ты меня гонишь? Ну что ж, я уйду, я уйду, но знай, что ты жестокий человек! Они опустошили тебе душу!

– Довольно! Ты меня пристыдила. Я никогда больше не допущу малодушия и не вернусь к этому вопросу, будь покойна. Я знаю, что мы оба жертвы своей душевной болезни, которую, быть может, я передал тебе… Ну что же, вместе и понесем ее.

Маргарита приблизила губы к уху мастера и прошептала:

– Клянусь тебе своею жизнью, клянусь угаданным тобою сыном звездочета, все будет хорошо.

– Мир вам. А уютный подвальчик, черт меня возьми! Один только вопрос возникает, чего в нем делать, в этом подвальчике?

– Про то же самое я и говорю, – засмеявшись, ответил мастер.

– Да! Чуть не забыл, мессир передавал вам привет, а также велел сказать, что приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку, если, конечно, вы пожелаете. Так что же вы на это скажете?

– С большим удовольствием, – ответил мастер, изучая Азазелло, а тот продолжал:

– Мы надеемся, что и Маргарита Николаевна не откажется от этого?

– Я‑то уж наверное не откажусь.

– Чудеснейшая вещь! – воскликнул Азазелло, – вот это я люблю. Раз‑два и готово! И опять‑таки забыл, – прокричал Азазелло, хлопнув себя по лбу, – совсем замотался. Ведь мессир прислал вам подарок, – тут он отнесся именно к мастеру, – бутылку вина. Прошу заметить, что это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино.

– Здоровье Воланда! – воскликнула Маргарита, поднимая свой стакан.

Все трое приложились к стаканам и сделали по большому глотку.

– Что же означает это новое?

– Оно означает, – ответил Азазелло, – что вам пора. Уже гремит гроза, вы слышите? Темнеет. Кони роют землю, содрогается маленький сад. Прощайтесь с подвалом, прощайтесь скорее.

– А, понимаю, – сказал мастер, озираясь, – вы нас убили, мы мертвы. Теперь я понял все.

– Ах, помилуйте, – ответил Азазелло, – вас ли я слышу? Ведь ваша подруга называет вас мастером, ведь вы мыслите, как же вы можете быть мертвы? Это смешно!

– Я понял все, что вы говорили, – вскричал мастер, – не продолжайте! Вы тысячу раз правы.

– Но только роман возьми с собою, куда бы ты ни летел.

– Не надо, – ответил мастер, – я помню его наизусть.

– Но ты ни слова… ни слова из него не забудешь?

– Не беспокойся! Я теперь ничего и никогда не забуду, – ответил тот.

– Тогда огонь! – вскричал Азазелло, – огонь, с которого все началось и которым мы все заканчиваем.

– Огонь! – страшно прокричала Маргарита.

– Гори, гори, прежняя жизнь!

– Гори, страдание! – кричала Маргарита.

– Пришлось мне вас побеспокоить, Маргарита Николаевна и мастер, – заговорил Воланд после некоторого молчания, – но вы не будьте на меня в претензии. Не думаю, чтоб вы об этом пожалели. Ну, что же, – обратился он к одному мастеру, – попрощайтесь с городом. Нам пора.

– Навсегда! Это надо осмыслить, – прошептал мастер.

Прервал молчание соскучившийся Бегемот.

– Разрешите мне, мэтр, – заговорил он, – свистнуть перед скачкой на прощание.

– Ты можешь испугать даму, – ответил Воланд, – и, кроме того, не забудь, что все твои сегодняшние безобразия уже закончились.

– Ах нет, нет, мессир, – отозвалась Маргарита, – разрешите ему, пусть посмешит он нас, а то я боюсь, что это кончится слезами, и все будет испорчено перед дорогой!

– Ну что же, – обратился к нему Воланд с высоты своего коня, – все счета оплачены? Прощание совершилось?

– Да, совершилось, – ответил мастер и, успокоившись, поглядел в лицо Воланду прямо и смело.

И тогда над горами прокатился, как трубный голос, страшный голос Воланда:

– Пора!! – и резкий свист и хохот Бегемота.

– Ваш роман прочитали, – заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру, – и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен. Так вот, мне хотелось показать вам вашего героя. Около двух тысяч лет сидит он на этой площадке и спит, но когда приходит полная луна, как видите, его терзает бессонница.

– Двенадцать тысяч лун за одну луну когда‑то, не слишком ли это много? – спросила Маргарита. – Отпустите его.

– Вам не надо просить за него, Маргарита, потому что за него уже попросил тот, с кем он так стремится разговаривать, – тут Воланд опять повернулся к мастеру и сказал: – Ну что же, теперь ваш роман вы можете закончить одною фразой!

Мастер как будто бы этого ждал уже, пока стоял неподвижно и смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам:

– Свободен! Свободен! Он ждет тебя!

– Мне туда, за ним? – спросил беспокойно мастер, тронув поводья.

– Нет, – ответил Воланд, – зачем же гнаться по следам того, что уже окончено?

– Так, значит, туда? – спросил мастер, повернулся и указал назад, туда, где соткался в тылу недавно покинутый город с монастырскими пряничными башнями, с разбитым вдребезги солнцем в стекле.

– Тоже нет, – ответил Воланд. – О, трижды романтический мастер, там ждет уже вас дом и старый слуга, свечи уже горят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите рассвет. По этой дороге, мастер, по этой. Прощайте! Мне пора.

– Прощайте! – одним криком ответили Воланду Маргарита и мастер.

– Слушай беззвучие, – говорила Маргарита мастеру, – слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, – тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать с улыбкой на губах. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я.

Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» - культовое произведение. В полной мере окунуться в атмосферу книги и пообщаться с ее героями мечтают многие.

Некоторым томичам это сделать удалось - вечером 22 ноября в Научной библиотеке ТГУ прошел литературный квест по знаменитому мистическому роману.

Это уже третий литературный квест, который проводится в «Научке». Первые два были посвящены сказкам «Тысяча и одна ночь» и произведениям Николая Гоголя. Проект мгновенно завоевал популярность - билеты на «Мастера и Маргариту» были раскуплены буквально за час (при том, что продажа началась за неделю до мероприятия).

Главным организатором необычного мероприятия была Алена Лыкова, член учебной комиссии Профсоюза студентов ТГУ. Она сама писала сценарий, подбирала актеров для квеста, вела переговоры с руководством Научной библиотеки.

Подготовка мероприятия началась еще в сентябре. Самым сложным в проекте была документальная часть - договориться с дирекцией библиотеки, проректором по безопасности. - рассказывает Алена, - Но и творческая часть тоже была нелегкой. Создать сценарий по этому произведению было трудно. До этого я уже участвовала в подобных проектах, писала сценарий литературного квеста по сказкам «Тысяча и одна ночь», и это было несравнимо легче. Восточные сказки не несут такой смысловой нагрузки, как роман Булгакова. А мне очень важно было передать основную мысль «Мастера и Маргариты» - пройдя через испытания, человек преображается и получает за это награду.

22 ноября в девять часов вечера в холле Научной библиотеки толпится народ. Сорок счастливчиков, обладающих заветными билетами, разделили на четыре группы. Участникам были вручены разноцветные бумажные цветы, которые обозначали принадлежность к определенной команде. Игроки должны была пройти несколько испытаний и получить награду - приглашение на бал великого Воланда.

Атмосфера в библиотеке вполне соответствовала той, что царствовала в романе: огромные залы, в которых царит полумрак, свечи, лестничные перила обвиты лентами, звучит скрипичная фуга Баха. Игроков встречали герои романа Булгакова: Воланд, кот Бегемот, Азазелло и Мастер. Они же и раздавали участникам квеста различные задания: интеллектуальные, на быстроту реакции, на умение слушать окружающих и работать в команде. Например, каждый участник команды должен был с завязанными глазами пройти по лабиринту, прислушиваясь к рекомендациям и советам своих соратников. Не обошлось и без «библиотечных» заданий: чтобы перейти на следующий уровень, игрокам было необходимо как можно быстрее найти книги по библиотечным шифрам.

Проверяли «гостей» бала и на знание сюжета романа. Игроки должны были продолжить цитаты, сопоставить имена героев с их определениями, разгадать загадки. К сожалению, выяснилось, что участники квеста знают роман (как и в целом советскую литературу 30-х годов прошлого века) не очень хорошо. Когда потребовалось выбрать из списка, настоящую фамилию поэта Ивана Бездомного, игроки растерялись и прозвучал вариант… «Бендер».

Больше всего мне понравилось искать книги, - признается участница квеста, студентка Исторического факультета ТГУ Екатерина. - Это так увлекательно: переходить от полки к полке, перебирать книги, осматривать их, понимать, что ты ошибся и искать новое издание.

Несмотря ни на что, в финал прошли все игроки. Участникам квеста были вручены золотые карточки, являющиеся пригласительными на бал Воланда.

Бал проходил в самой красивой части библиотеки - в восточном корпусе с его высоченными потолками, широкой лестницей и роскошным интерьером начала ХХ века. Участникам бала пообещали преображение и несколько раз предупредили: «Никогда не разговаривайте с котами! Особенно - с черными». Как и в романе Булгакова на лестнице гостей встречала хозяйка бала Маргарита. Правда, в отличие от героини книги девушка на библиотечном балу была одета в длинное вечернее платье.

Гостей бала угощали чаем, сладостями, фруктами и даже пиццей. Организаторы квеста подготовили также несколько концертных номеров: старинные танцы, выступление скрипача, а также разыграли сцену из романа.

Все гости бала получили подарки - сертификаты на бесплатное пользование интернетом, билеты в кино и проч.

Участники литературного квеста остались довольны - и наградами, и всей игрой.

Побывать в библиотеке ночью - вот это авантюра! - заявляли довольные студенты. А организатора мероприятия выразили надежду, что в следующий раз участниками захватывающего литературного квеста смогут стать все желающие, а не строго ограниченное количество людей, как получились в этом году.

Текст: Наталья Бабенко

Участвуют Артисты. Илья Олейников, Юрий Стоянов. В роли заводилы Владимир Зеленский и его напарник.

Сцена первая. Апартаменты Воланда. Где-то далеко во вселенной.

Мужчина, в халате и берете, высокого роста, не молодой сосредоточенно рисует пейзаж у мольберта.
Входит Коровьев. Недовольно косится на занятие художника.
- Мессир. Позвольте отвлечь. Есть важная новость.
- М, да? Что у тебя?
- Они опять про тебя кино снимают...
- Ну и что?
- Как что! Надо пойти же проконтролировать они там такого напартачат...
- Ты же знаешь я отошёл от дел.
- Но Мессир! Свита волнуется. Там уже совсем другая публика...она не признают никаких авторитетов, никаких ценностей...вам надо поехать.

Мессир (бросает кисточку) ладно, картина все равно не получается! Как ты это находишь?
- Прелестно мессир, Все, что вы делаете, просто шедевр...
- нахал и льстец. Ладно, едем...

Сцена вторая. Иногда они возвращаются.
В сцене принимают участие Владимир Зеленский и Евгений Кошевой(

Мессир и Коровьев ходят по съемочной площадке. Их будто не замечают.
Воланд устает от этого процесса и равнодушно удаляется на скамейку у пруда. Достает газету и пытается читать.

Мимо идут два оболтуса. Один пониже - заводила и хохмач. Другой: длинный с сонным и циничным лицом. Замечают Воланда.
- О, смотри, артист!
Подходят.
- гражданин, Вы артист? А что снимают?
Воланд отворачивается от них, делает вид, что читает.
- а я знаю - вспоминает наигранно заводила, - прочитал в газетах. Мастера и Маргариту. А вы кого играете, позвольте спросить? Мастера?
- Маргариту - вставляет долговязый.
Оба смеются. Волан отворачивается в другую сторону.
- Не желаете нарзану? Оба смеются.
- А может Вы консультант? И сегодня на Патриарших будет замечательная история...
- иногда они возвращаются, - говорит растянуто и манерно, зажав нос, долговязый
Обоим весело. День солнечный и вокруг никого нет.
Заводила подсаживается.
- Нет, Женёк. На консультанта он не похож. Какой-то помятый...(услужливо поправляет одежду) А может он режиссёр?
Долговязый смотрит, кисловато скривив жирные губы:
- Нееет. На режиссёра он не тянет. Режиссёр он такой...О! (показывает рукой) клетчатая кепочка, сядет в кресло с трубочкой, с умным видом и всеми командует «пачему постронние на площадке?!»
- слушайте, извините, что мы не будучи знакомы...возьмите нас на роль...на пробы... мы талантливые. Вот- Женёк - может сыграть хоть кого хошь., хоть папу римского. (Витёк выпрямляется) Усы сбрить: так вылитый Коровьев. Вылитый. Ба-ла-мут.
Подскакивает к Женьке и делает вид, что снимает его на пробы...кривляются.
- Ух, как нам хочется в кино, стать знаменитыми, гастроли, артистки, все тебя знают, просят автограф и курьеры, курьеры, сто тысяч одних курьеров...
- Ты смотри,- говорит вяло долговязый, - он тебя в Ялту забросит...
Слушайте - говорит его друг,- забросьте меня в Ялту. Давно я в Ялте не был. Море чайки...ммм, что еще у нас есть в Ялте - оборачивается к другу. Тот пожимает плечами, вспоминает: «море» «чайки»... «чайки» «море»...а на море корабли...Ласточкино гнездо
- в гнездо не надо (умоляюще) Зашвырните нас в Ялту»
Воланд показывает им за спину.
- Что?
Воланд ещё раз показывает. Те оборачиваются. Лицо их меняется. Они пред собой видят море. Море и чайки. А на море - корабли.
Быстро оборачиваются на консультанта. Тот, руки за спину, удаляется по набережной.
Они за ним бегут «постойте!» догнать не могут.
Долговязый на бегу; "Ты чё, блин Ялту заказал! Я в Ницу хочу, может быть...!
Воланд останавливается и поворачивается к ним. Лицо его недовольно.
- Оставьте хоть на дорогу, на пропитание, мы же совсем поиздержались в походах, что Вам стоит...
Воланд показывает им на карман.
Заводила вытаскивает из кармана пачку красных денег. Воланд удаляется.
Двое идут по морскому бульвару в Нице.

Сцена третья. Съемочная площадка.
Снимают сцену с трамваем. На шесте стоит муляж отрезанной головы.
Режиссёр (Владимир Данилец) в кепочке и с трубкой недовольно ходит мимо головы по площадке «Где он! где этот....? У меня - процесс! Аренда! Массовка..»
Подходит помощница, что-то шепчет ему на ухо.
«Что! Опять? Я его выгоню, наконец. Всё, всё, всё ...» Натыкается на длинную фигуру в темном плаще. Поднимет голову...
- Вам чего?
- А может и я на что сгожусь,- говорит высокий незнакомец низким трубным голосом.
- Боже, какой типаж! - произносит режиссёр. Начинается съемочный процесс.

Сцена четвертая. Там же.

Свита Воланда куралесит. Летают осветительные приборы, дует ветер, унося листы сценария и денежные знаки. Пробегает кот с примусом, что-то взрывается и горит. Массовка разбегается. Артистки в одном, пардон, нижнем белье с визгом мечутся, прикрываясь руками... режиссёр, проползает на коленях мимо головы.
Голова: "Почему посторонние на площадке! Позвоните в милицию."

На площадку вбегают три милиционера. Один хватается за кобуру - вытаскивает пачку денег, другой хватается за кобуру - вытаскивает стакан, третий хватается за кобуру вытаскивает...огурец. Смотрят друг на друга.

Сцена пятая. Палата в сумасшедшем доме. Моисеенко и Данилец.
Режиссёр в смирительной рубашке, обращаясь к главному врачу:
- умоляю Вас, не снимайте кино!
Главврач (Вл. Моисеенко) - Какое кино?
Режиссёр - никакого кино не снимайте. И лечить никого не надо, пусть сами...
- Но я же врач.
- Я тоже думал, что режиссёр, а теперь вон оно, как вышло...

Доктор, вынимая из папки рисунок и показывая его пациенту: Что это?
режиссер, видя рисунок женского органа, торопеет: "в каком смысле?"
Доктор: что это вам напоминает?
Режиссер: Я теряюсь
Доктор: Вам это напоминает, бабочку, например...
Режиссер: Бабочку? в каком-то смысле, да...
Доктор достает другой рисунок, на нем мужской орган: Что это?
Режиссер: Доктор, с Вами все в порядке?
Доктор. смотрит на рисунок: Маша! Что это?
Прибегает санитарка Маша, смотрит папку. А это папка сексопатолога, я сейчас принесу...убегает.
Режиссер: А... моя тоже все путает. Однажды, она..
Доктор: не надо...

Сцена шестая. Где-то далеко во вселенной.
Высокий мужчина в халате и берете сосредоточенно пытается перенести обнаженную натурщицу на полотно...
Вбегает довольный Коровьев.
- Мессир! Свита довольна. Картина чудесная..кино они больше не снимают.
Воланд: Зря мы это. Кино - важнейшее из искусств.
Лицо Коровьева делается серьезным: - Тут ещё эти двое...ну которых мы в Ницу забросили...
- Чего им?
- Деньги кончились, жилья нет.
Воланд, после раздумий - посели их в наши апартаменты и денег дай, сколько попросят
- Но мессир...
- и сам за ними присматривай...но скажи: как в казино появятся, так праздник жизни для них закончится...
- и зачем все это?
- Понимаешь, спор у меня вышел с одним философом, на счет человеческой сущности...
- А что за спор?
Воланд (продолжая сосредоточенно рисовать) : Философ этот, ты его знаешь, говорит. что людей квартирный вопрос испортил, что они, ради денег или других благ, могут... предать, изменить свои гуманным принципам и даже находят этому оправдания, А я ему возражал. Вот мы и решили: дать человеку этих денег столько сколько он захочет и посмотреть: что из этого будет?
- Известно чего. Превратиться в жирную свинью.
- А всегда ли так? И какие условия могут быть, что так не случилось?
- Да это уже было много раз! И случаи, чтобы было не так - большая редкость, А эти двое...
- Не надо. Не будем заранее объявлять результат нашего эксперимента. Ну не заключать же мне пари ещё и с тобой.
- Да, уж. Вы что-то придумали мессир?
- Возможно.

Продолжение возможно.

Оформление и подготовка к празднику:
1. Подготовить и заранее вывесить красочное объявление о дате и месте проведения праздника.
2. В классах обсудить вопрос о костюмах.
3. Каждому классу приготовить тыквы как один из главных атрибутов праздника.
4. В актовом зале - столы от каждого класса, оформленные соответственно празднику. Сцена украшена черными и оранжевыми шарами.

Ход праздника:
1. Утром в фойе школы учеников встречают «страшилки» и требуют «trick or treat» - гостинец или шутку. Фойе украшено паучками, паутиной, привидениями.

2. 6 часов вечера 31 ноября актовый зал. Звучит музыка Бетховена «К Элизе». На экране слайды с изображениями:

Первый ведущий читает:

Белые свечи горят, Книга в начале открыта. Слова на обложке класят: «Мастер и Маргарита».

История вечной любви И ныне никем не забыта; Возвышенны чувством своим Мастер и Маргарита.

Помнят друг друга в разлуке, Обманом сердца не разбиты – Сплетаются снова их рук, Мастера и Маргариты.

Отравлены ядом злословья, И ядом в вине убиты, Связаны в смерти любовью Мастер и Маргарита.

Свечи тлеют уже едва, Книга кем-то уже закрыта. Как и прежде, чернеют слова: «Мастер и Маргарита».

Забудут про них все спустя много лет, Истлевших страниц не ищите, Но будет по-прежнему жить сюжет О Мастере и Маргарите.

На экране отрывок из фильма «Мастер и Маргарита» эпизод вальса на балу у сатаны. В более динамичном темпе второй ведущий:

Вечер умирал, наступала ночь, Необычный бал грянул во всю мощь … Воланд-господин, все темнейший князь, Приказал играть свой безумный вальс, Черной свиты хор подхватить готов Громкую хвалу сумеркам богов. Правит бал мессир – по делам воздаст Всем, кто из могил прилетел на вальс. Бал у Князя Тьмы Полночь без пяти, Пять минут, И душу не спасти … Вальс гремит на бис, вальсу вторит гром Шабашем ночным воздух заражен. И глядит мессир, молчалив и горд, Каждому воздаст по делам его, Слишком много зла здесь на одного! Здесь на одного!

Бал у Князя Тьмы Полночь без пяти, Пять минут, И душу не спасти … Тень … свет… темп убыстряется, Жизнь, смерть… перекликаются, Жар, бред, пытка надеждой и злость. Вот вам казнь и прощенье. Все, все в восхищении! Тень… свет… сердце вдруг оборвалось.

Бал у Князя Тьмы Полночь без пяти, Пять минут, И душу не спасти …

Маргарита: Я бессмертную душу свою во имя любви отдала князю тьмы, я ведьмою стала, чтобы надежду обрести увидеть того, кого больше жизни люблю. И Воланд сделал то, что захотел: мои страдания знаком темных сил он в вечную любовь преобразил.

Мастер: бедная, бедная моя Марго, сколько ты страдала, сколько пережила.

Воланд: Маргарита Николаевна, Мастер, сегодня нет места для печали. Сегодняшняя ночь 31 октября стирает грань между светом и тьмой, между жизнью и смертью. В честь этого события мною объявлен праздник, и я приглашаю вас в качестве почетных гостей вместе с моей свитой занять места судей (будут судить украшение стола, фонарь из тыквы, танцевально-вокальный номер и лучший костюм на дефиле). Коровьев, Гелла, Азазелло, Бегемот! Проводите королеву и Мастера.

Коровьев: Пройдемте, алмазная донна, пройдемте Мастер.

Бегемот: Сколько гостей! Королева в восхищении! Мы в восхищении!

Воланд: Праздник объявляется открытым!

Пусть все огни погаснут ночью. Для нас же это знак судьбы. Мы веселиться будем точно, Сегодня бал у Князя Тьмы. Звучанье шпор, шуршанье платьев, Но не обычны гости здесь. Тут нет чинов и нету званьев, В наличии только нечисть есть. Вампиры, оборотни, ведьмы. Всю нечисть сразу не назвать. В старинном замке зал есть, где мы Все вместе можем танцевать.

Звучит музыка. Исполняется танец.

Воланд: Сегодняшним вечером, накануне Дня всех Святых, ненадолго открывается граница между двумя мирами: миром Живых и темным миром Мертвых и мы ждем удивительных гостей и событий.

Ведущий: А сейчас главный магистр черной магии из Оксфорда (может быть учитель английского языка) проведет конкурс-аукцион с гостями на знание слов о Хэллоуине на английском языке. (Зрители из зала называют слова. Последний, назвавший слово, связанное с праздником, получает приз.)

Ведущий: Еще этот праздник называют – День всех святых. Хотя, достаточно лишь взглянуть на маскарадные костюмы, становится ясно, что ничего святого в этом нет. Историки могут подтвердить, что кельты, еще задолго до появления христианства, праздновали праздник Самайн, который похож на современный Хэллоуин. Кельты жили на территории современной Англии и Ирландии. Жизнь у них протекала по лунному календарю. Год они делили на темное и светлое полугодие. Темное полугодие начиналось 1 ноября. В честь этого и устраивался Самайн, что в переводе означает «конец лета».

Исполняется кельтский танец.

Ведущий: Кельты считали, что звериные шкуры, рога и чучела способны отпугнуть незваных гостей с того света от посевов и деревень. В связи с этим в те времена обязательным считалось "запугивание" духов страшными костюмами и масками, сооружение высоких костров для жертвоприношений богам-покровителям. Черная кошка всегда была верным спутником злых ведьм. Давайте попробуем изгнать это темное существо из нашего школьного дома.

Проводится конкурс «Изгнание кошки». На столах лежат черные кошки, вырезанные из картона. Рядом со столами – веники. Необходимо девочке с помощью веника и мальчику, дуя на кошку, вымести кошку из зала.

Ведущий: Праздник Хэллоуин отмечается до сих пор по традициям Самхайна. Этой ночью люди надевают различные костюмы. Устраивают маскарады и конкурсы. Главным символом праздника является устрашающего вида тыквенная голова с горящей свечой. Этой ночью дети стучатся в дома и кричат: «Угощай или пожалеешь!» Для того, чтобы защититься от этих маленьких «злых демонов» следует угостить их какими-нибудь сладостями, что является своего рода жертвой. Иначе их настоящие собратья по «легиону нечистых» вполне могут жестоко пошутить над вами.

Песня на английском языке « Halloween » в исполнении 9 класса.

Беседуют два вампира:

Коллега, как вам нравится вон та блондинка?

Мне больше нравится толстяк, что рядом с ней. В нём литра на полтора крови больше.

Воланд: Ежегодно устроители праздника Хэллоуин на престижных курортах и в дорогих отелях тратят огромные суммы на проведение праздника и на вручение призов. Например. Самый большой денежный приз в 25 тысяч долларов все в той же америке дается тому, кто вырежет самый оригинальный Джек-фонарь из тыквы. А знаете ли вы откуда появился Джек-фонарь? Первые Джек-фонари в древности вырезали не из тыквы, а из репы, они были небольших размеров и их выставляли по нескольку штук на каждое окно, а также подвешивали к воротам и крыше. Эта история, как считали наши предки, является истинным источником традиции - вырезать на Хэллоуин фонарь из тыквы. Она сама по себе может стать своеобразной страшилкой.

Ведущий : Жил-был славный парень по имени Джек. Однажды Джек повстречался с самим дьяволом. Джек был не из пугливых и пригласил сатану выпить с ним по кружечке пива. В пабе он уговорил дьявола превратиться в монету, чтобы было чем заплатить за пиво. Сатана, недолго думая, обернулся монетой. А Джек взял да и положил на монету серебряный крест. А крест, как известно, лишает дьявола сверхъестественных сил. И стал дьявол уговаривать Джека освободить его. А Джек и говорит: "Освобожу я тебя, но с одним условием - мою душу ты оставишь в покое, а когда я умру, быть мне не в аду, а в раю". И вот Джек состарился и умер, а в рай его не пускают. Джек пошел к дьяволу, а тот сказал, что условие сделки нарушить не может и в ад его не заберет. А на улице темно, ничего не видно, и куда теперь идти Джеку, он не знает. Выпросил он у сатаны горящий уголек, вырезал из тыквы фонарь, положил в нее уголек и с тех пор ходит по свету, угольком светит.

А сейчас мы предлагаем представить нам ваши тыквы.

В немецком лесу встречаются два вервольфа, один другому:

Как дела, как житуха? - Плохо, совсем фермеры достали. Курицу утащишь, так потом полдня тебя по полям на снегоходах гоняют. - Вот и я про тоже, давай, двигаем в Россию. Там нашего брата – оборотня уважают, в органы работать берут, погоны выдают …

Оборотни показывают «Магические чудеса»:
1. «Жуть» из воды.
Заранее на большом белом листе раствором фенолфталеина пишется слово «жуть», все высыхает. Готовится раствор щелочи. При демонстрации опыта на лист чистой бумаги «маг» брызгает «водой» - щелочью - своей «волшебной» метелкой, и на листе проявляется слово «жуть». Смотрится эффектно!
2. «Кровь» на руке.
Предварительно готовятся растворы родонида калия и хлорида железа (III), ватка и тупой нож. Оборотень просит самого смелого подойти к нему. Берет его руку, «дезинфицирует» ваткой, смоченной в коричневом (FeC13), говоря, что это йод, а затем опускает нож в раствор (NaOH), говоря, что это спирт. Артистичным жестом «режет» руку смельчака - на ней появляются следы «крови». Зрители в восторге! Тянут руки для опыта, который можно повторить еще два раза.
3. «Несгораемый» платок.
Оборотень показывает чудеса с «несгораемым» платком. Платок заранее смочен водой. Перед зрителями его смачивают в чистом спирте. Маг берет его за кончик щипцами и просит «страшилку» поджечь платок. Платок вспыхивает ярким пламенем, а через несколько мгновений пламя исчезает, но платок совершенно не «пострадал». Оборотень демонстрирует целый платок зрителям со всех сторон.

Ведущий: Теперь мы предлагаем вам погадать на яблоках. Хотите узнать свою судьбу? На каждом яблоке написано имя вашего будущего избранника. Попробуйте достать яблочко из воды без помощи рук.

Ведущий: Почему даже в 21- м веке ведьмы по – прежнему используют метлы? Просто пылесосы слишком тяжелы для полета. Исполняется танец ведьм. Вокальная группа исполняет песню на английском языке.
Игра с залом. Ведущий: Придумайте оригинальный ответ.

Почему вампиры периодически обращаются к стоматологам ? Для улучшения прикуса. Почему вампиры не любят скелетов ?. С голодухи тяпнешь такого за шею, потом зубов не соберешь. Почему скелеты ничего не боятся? Им нечего терять кроме своих костей. Почему не все призраки выходят «в люди» на Хэллоуин? Просто некоторым из них нечего надеть. Нет подходящего тела. Как узнать вампира или человека вы видите в темном подземелье заброшенного замка? Выстрелите в него обычной пулей . Если он умрет, значит, это был человек, а если нет, то скоро умрете вы.

Ведущий: Для того, чтобы не стать жертвами духов и привидений, кельты гасили в своих домах огонь и надевали на себя звериные шкуры, чтобы отпугивать незваных пришельцев. На улице возледомов оставляли угощенье для духов, а сам народ собирался у костров, разводимых жрецами друидами, и приносил в жертву животных. Мы тоже нарядились в костюмы к нашему празднику. Давайте посмотрим, чей костюм самый оригинальный. (Парад костюмов под музыку).

Диалог ведущего и Воланда. Воланд: К сожалению, рано или поздно всему приходит конец. Вот и наш праздник приблизился к завершению. Ведущий: Подождите, стойте! Мы же не подвели еще итоги. - Какие итоги? Ты о чем? - А костюмы? А лампы? А все старания наших гостей? - Зачем все это надо? Ну сделали, ну и что? Разойдемся по тихому и всё. -Не вредничай, Воланд. Надо. - Ну ладно. Давай, начинай. Вручение грамот за лучший номер, костюм и лампу гостям вечера свитой Воланда. Воланд: А теперь вся нечисть выходит на улицу на шабаш. За мной, ребята! Вас ждет сюрприз! Все участники вечера выходят под музыку «Охотники за привидениями» во двор школы, где запускается фейерверк. Фото на память авторов сценария и организаторов праздника - учащихся 11 класса и их учителей.

«ТАНЦУЕМ С ВОЛАНДОМ, ИЛИ НОВОГОДНЯЯ ФАНТАЗИЯ»
(Театрализованная танцевально-развлекательная диско-программа
по мотивам романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита»).

Программа предназначена для проведения на открытой площади в дни школьных каникул. Помимо украшенной елки, стоящей в середине площади, представление предполагает наличие центральной эстрады и двух небольших побочных площадок. К этим местам действия можно добавить снежный городок с ледяными скалами, замками и т.д. Представление предполагает типовую театрально-дискотечную аппаратуру. Некоторые фрагменты программы, если они сложны для постановки, могут быть опущены. Танцевальные блоки ежедневно можно менять. Игра актеров и одежда персонажей предполагает «эффект отстраненности». У Деда Мороза из кармана торчат клещи, усы или борода могут отсутствовать. Фагот одет в клетчатый костюм и такую же кепку, Гелла – в телесного цвета трико и передник, на ней рыжий парик, Азазелло (он тоже в рыжем парике) появляется в ярком галстуке, котелке и полосатом костюме, из верхнего кармана которого торчит обглоданная куриная кость. Атрибуты Воланда – черный фрак и цилиндр. Снегурочка может быть совсем современной.
На сцене около задника центральной эстрады большой макет книги М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Справа от него конструкция из станков и пандусов, слева – звуковая аппаратура. На одной из станков надувной телефон. К правой стенке прислонена половая щетка. На авансцене два микрофона.

В качестве увертюры звучит песня И.Николаева «Мастер и Маргарита» (Музыкальный фрагмент № 1). По сценическим площадкам мечутся лучи прожектора, мигает цветомузыкальная установка.

ВЕДУЩИЙ (появляется на сцене, недоуменно смотрит на щетку, затем обращается к зрителям) : Добрый вечер, дорогие друзья! Мы рады приветствовать вас на нашем танцевальном вечере. Честь имею представиться: Жорж Бенгальский – персонаж (указывает на макет книги) книги Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита», читали?..
Сегодня вы имеете возможность увидеть некоторых персонажей этого замечательного произведения (оглядывает площадку).
Я вижу, что количество посетителей с летнего времени не уменьшилось. У нас сегодня половина города! Как-то на днях я встречаю приятеля и говорю ему: «Отчего не заходишь к нам? Вчера у нас была половина города». А он мне отвечает: «А я живу в другой половине!..! Н-да…
Сегодня мы приготовили для вас не просто программу, а программу новогоднюю. А какой же Новый год без Деда Мороза и Снегурочки? Что за дискотека без музыки? Поэтому нужно их вызвать. Вызвать музыкой – все остальные способы бессильны. Но вот загвоздка: Дед Мороз – человек современный и на песню «В лесу родилась елочка» не откликается. Нужна песня, в названии которой есть нечто очень зимнее. Вы знаете такую песню? (Возгласы из публики: «Белая метелица», «Зимняя вишня») . Замечательно! Тем более что снег у нас есть, а что касается вишен…

ВЕДУЩИЙ (недоуменно смотрит по сторонам) : Чертовщина какая-то! Директор как назло куда-то пропал. Ладно, давайте попробуем вызвать Деда Мороза песней и танцем.

Звучит фонограмма песни «Белая метелица» группы «Фристайл». Зрители танцуют. (Музыкальный фрагмент № 2).

ДЕД МОРОЗ (появляется после окончания фонограммы) : А вот и я! Услышал знакомую музыку и сразу нашел дорогу. Песня «Белая метелица» настолько прописалась в дискотеках, что как бы у их руководителей не возникли сложности с Агентством авторских прав. Я вижу, что вас смущает мой внешний вид и мой возраст? Что касается внешнего вида, то, как уже сообщалось, я – человек современный. А что касается возраста, то, увы, я действительно дед, и внучку мою прозвали Снегурочка.

ВЕДУЩИЙ: А где же она? Когда мы с вами беседовали по телефону, вы сказали, что она тоже будет.

ДЕД МОРОЗ: Задерживается на репетиции. Видите ли, она с недавних пор стала в рок-ансамбле на бас-гитаре играть.

ВЕДУЩИЙ: Как Сузи Квадро?

ДЕД МОРОЗ: Сузи Квадро нормальную музыку играет. А внучку мою руководитель ансамбля заставляет играть какой-то «металл», хотя она и против. Кто только придумал такую музыку?

На сцене клубится дым. Луч пистолета или лазера выписывает на нем и на заднике букву V.

ВОЛАНД (появляется из дыма) : Я придумал эту музыку!

ДЕД МОРОЗ (удивленно) : Кто это?

ВОЛАНД (представляется) : Воланд – профессор черной магии. (Указывает на макет книги) . Персонаж этой книги.

ДЕД МОРОЗ: И вы считаете уместным свое пребывание здесь, на дискотеке?

ВОЛАНД: Конечно. В европейских языках буквы «б» и «в» весьма близки. Вы говорите «фокус-покус», а мы говорим «буги-вуги». Букву «Эй» с английского переводят и как «а», и как «э». А во французском языке буква «д» в конце слова не читается. С учетом всего этого имя Воланд равнозначно имени Болен. А уж музыка Болена в дискотеках до сих пор популярна!

ВЕДУЩИЙ: Не могу с этим не согласиться.

Звучит фонограмма песни Д.Болена «BROTHER LOUS» в исполнении группы «Modern talking» (Музыкальный фрагмент № 3). Зрители танцуют, некоторые зажигают свечки.

ВОЛАНД: (Деду Морозу и Ведущему после окончания песни) . Вот видите, как здешний народ меня любит! Некоторые даже свечки зажгли. Я полагаю, в мою честь. Жалко только, что танцуют не очень темпераментно. Впрочем, это дело поправимое. Сейчас я вызову свою свиту, и закрутиться коловерть! (На реверберации) . Э-огэ-эй!

ВОЛАНД (после окончания танца ): Замечательно. Честь имею представить: Бегемот. Напрасно смеетесь. Он кот, но зовут его Бегемот – коты тоже имеют право на имя.

Звучит песня В.Преснякова «Кот Бегемот» в исполнении автора. (Музыкальный фрагмент № 4.) В свете цветомузыкальной установки Бегемот исполняет сольный танец.

ВОЛАНД (аплодируя после окончания фонограммы) : Браво, Бегемот! (Зрителям) Я продолжаю представлять вам свою свиту. Фагот – высшего класса фокусник. Азазелло – тоже некоторым образом фокусник… Гелла, она … Впрочем неважно, кто она. Важно, что она хорошо танцует.

Звучит первый танцевальный блок, составленный из зарубежных мелодий. Члены свиты Воланда порознь и вместе танцуют при свете стробоскопа, обучают посетителей «бесовским» движениям.

ВЕДУЩИЙ (Деду Морозу после окончания фонограммы) : Чертовщина какая-то. Директор наш, к тому же, куда-то пропал. То, что свита Воланда нашла общий язык с нашей молодежью, представляет серьезный социологический интерес, но мне бы хотелось видеть Снегурочку. Где она?

ДЕД МОРОЗ: Сейчас выясню. (Подходит к телефону, звонит) . Снежное царство? Пожалуйста, Дом культуры «Льдинка»… Это служебный вход? Будьте добры, позовите, пожалуйста, бас-гитаристку из ансамбля «Танцующие снежинки»… Снегурочка? Это я. (Пауза. Ведущему) . Она задерживается. У них завтра концерт, и она хочет сверх программы выучить несколько песен из репертуара Аркадия Хоралова.

ВОЛАНД: А что это за песни?

ВЕДУЩИЙ: Сейчас узнаете.

Звучит песня «Новогодние игрушки» в исполнении А.Хоралова. Ведущий спускается на площадку, танцует вместе со зрителями. (Музыкальный фрагмент № 5).

БЕГЕМОТ (Воланду) : Что-то не нравится мне эта музыка. Хорошо бы что-нибудь наше – темпераментное, бесовское.

ВОЛАНД: Нужно уговорит зрителей написать соответствующие записки, а ведущего сбить с понталыку. Например, неожиданным телефонным звонком.

Фонограмма продолжает звучать. Воланд и его свита спускаются вниз, уговаривают танцующих написать провокационные записки. Дед Мороз снимает телефонную трубку, слушает, вешает ее на место.

ДЕД МОРОЗ (после окончания фонограммы, Ведущему) . Тут звонил какой-то Лиходеев, сообщил, что он в Ялте. Попросил отправить «молнию» в местный угрозыск с подтверждением его личности.

ВЕДУЩИЙ: Какая Ялта, какой угрозыск?! Это же директор нашего театра! Чертовщина какая-то!

ВОЛАНД: Уважаемый конферансье, а почему вы не читаете записки? Это так замечательно, когда посетители пишут записки. Вдруг у кого-нибудь сегодня день рождения и нужно поздравить именинника или именинницу.

ВЕДУЩИЙ: Сейчас прочту. (Читает записки, в каждой из которых желание услышать «металл») . Ну что ж, раз так много желающих услышать музыку в стиле «хэви-метэл», я не могу это желание не выполнить.

Звучит песня «Ain’t my beach» в исполнении группы «Metallica». (Музыкальный фрагмент № 6.) «Металлисты» и свита Воланда танцуют. Дед Мороз звонит по телефону.

ВЕДУЩИЙ: Ну что наша Снегурочка?

ДЕД МОРОЗ: Звоню – все время занято. Прямо напасть какая-то. Попробую еще раз. (Подходит к телефону, набирает номер.) Опять занято. Вот послушайте.

Поворачивает трубку к зрителям. Звучит песня «Алло, алло!» в исполнении А.Пугачевой. (Музыкальный фрагмент № 7). Участники танцевальной группы танцуют на боковых площадках с надувными телефонами. Свита Воланда их пародирует.

ДЕД МОРОЗ (после окончания фонограммы) : Снегурочка, это ты? Как дела? (Слушает. Ведущему.) Репетиция закончилась. Но ввиду того, что поздно и темно, она просит, чтобы за ней кого-нибудь прислали.

ВЕДУЩИЙ: Кого же за ней послать? Представляю, как холодно в Доме культуры «Льдинка»… Директора нет, а тут еще администратор пропал.

ВОЛАНД: Это как раз не такая уж сложная задача. Недавно наш фокусник (кивает на Азазелло) превратил в ведьму и сделал невидимой одну очень интересную женщину. Зовут ее Маргарита. Теперь она может летать хоть на край света, причем в короткий срок. Ей нужен только подручный летательный аппарат. Впрочем, это, кажется, тоже не проблема. (Смотрит на щетку) .

ВОЛАНД: Летите, Маргарита Николаевна, прямиком в Дом культуры «Льдинка» и доставьте оттуда Снегурочку.

МАРГАРИТА: Лечу! А чтобы было веселее, пусть с магнитофона звучит что-нибудь небесно-возвышенное.

Звук удаляющейся ракеты, затем фонограмма вальса И.Штрауса «Голубой Дунай». (Музыкальный фрагмент № 8). Показательный номер танцевальной группы.

БЕГЕМОТ (Азазелло после окончания песни) : Не нравится мне что-то эта музыка. Пойдем лучше в шахматы сыграем.

ДЕД МОРОЗ: А мне не нравится, как нынешняя молодежь танцует. В наше время танцевали парами. Сколько в этом было поэзии, грации!

ВОЛАНД: Занудлив ты, однако, дедушка…

ВЕДУЩИЙ: А мне нравятся танцы современной молодежи. И музыка тоже.

Звучит второй танцевальный блок. Зрители танцуют. На одном из станков Бегемот и Азазелло устраиваются играть в шахматы.

ФАГОТ (Бегемоту и Азазелло на музыке) : Бросьте играть в шахматы, серьезное дело. (Воланду). Мессир, а ведь если появится Снегурочка, то она привезет с собой свою музыку, и тогда нашу мы не услышим.

ВОЛАНД: Об этом я как-то не подумал. Что же делать?… Стоп. Кажется, все гораздо проще. Ведь Аннушка уже купила подсолнечное масло. (Отворачивается, делает руками «кабалистические» жесты.) Скоро будет здесь.

Продолжает звучать танцевальный блок. На левой боковой площадке неожиданно появляется Аннушка, танцует, держа в руке бутылку из-под растительного масла. Дед Мороз со страхом смотрит на нее с противоположной площадки, затем подбегает к ней.

ДЕД МОРОЗ (Аннушке) : Аннушка, ты замечательно танцуешь, но лучше не надо. Здесь и так скользко, а если ты еще разольешь подсолнечное масло, то может произойти что-то совсем непредсказуемое. Знаешь что, на вот тебе в качестве приза. (Подает ей ледяную подкову, которая в луче пистолета выглядит как серебряная).

АННУШКА (берет подкову) : Камушки-то можно выковырять – и в ювелирные магазины: один на Петровку, другой на Смоленский… (Уходит с площадки) .

ВОЛАНД: Этого я не ожидал. Надо же – какая алчность! Что же делать?.. Погодите, а ведь магнитофон железный. С помощью дьявольских магнитных полей можно изменить траекторию так, что она пройдет мимо квартиры критика Латунского, а уж там новоявленная ведьма непременно задержится и надолго.

ФАГОТ: Гениально, мессир!

Делает руками «кабалистические жесты». Вспыхивают какие-то странные огоньки. Фонограмма продолжает звучать. Ведущий и свита Воланда собирают записки.

ВЕДУЩИЙ (читает записку) : «Заведите «Снежную королеву». Нахожусь в Ялте. Срочно вышлите пятьсот рублей на адрес угрозыска. Завтра вылетаю в Москву. Лиходеев». Опять Ялта. Голова кругом идет. Пойду-то лучше танцевать. (Деду Морозу). Дедушка, я пойду танцевать, а ты последи тут за порядком.

Звучит фонограмма песни «Снежная королева» (Музыкальный фрагмент 39). Ведущий спускается к елке, водит со зрителями хоровод, к ним присоединяется Дед Мороз, а Воланд и его свита образуют свой хоровод вокруг щетки, которая взымает вверх, а затем опускается в середине авансцены.

ФАГОТ (Воланду после окончания фонограммы) : Интересно, как наша коллега?

ВОЛАНД: Сейчас узнаем. (Подносит руки ко рту, кричит) . Э-о-ге-эй!

Звучит фонограмма рок-н-ролла. (Музыкальный фрагмент № 10.) Высвечивается одна из боковых площадок. Танцевальная группа загримирована под персонажей главы «Дело было в Грибоедове»: пожилой человек с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука, девушка в оранжевом шелковом платьице и т.л.

ВОЛАНД (после окончания номера) : Очаровательно, любезная! Где вы теперь?

ВОЛАНД: Это Понтий Пилат.

Высвечивается побочная сценическая площадка или ледяная скала с сидящим на ней Понтием Пилатом.

ПИЛАТ: И при луне мне нет покоя…

Пилат танцует танец «муки» – брейк-дэнс. (Музыкальный фрагмент № 11). Фагот о чем-то говорит с Дедом Морозом. Воланд собирает у зрителей записки. После окончания фонограммы танца раздается грохот.

ФАГОТ (Воланду) : Что это?

ВОЛАНД: Это значит, что Маргарита в квартире критика Латунского. Теперь пока она не исковеркает все клавиши на рояле, ни разобьет люстру, не утопит костюм критика в ванне и не затопит всю квартиру, она оттуда не улетит. Так что мы не скоро увидим Снегурочку.

ФАГОТ: Это хорошо! Но наша музыка?! Я пробовал уговорить Деда Мороза – он ни в какую.

ВОЛАНД: Нужно погрузить его в состояние миража, благо есть соответствующая записка. (Подходит к Деду Морозу) . Уважаемый Дед Мороз, тут пришла интересная записка (протягивает записку) .

ДЕД МОРОЗ (читает записку) . «У моей подруги Веры сегодня день рождения. Просьба исполнить для не что-нибудь из репертуара группы «Мираж» (Отрывается от записки) . Это чудесно, когда у человека есть подруга Вера. С удовольствием выполняем вашу просьбу.

Звучит песня «Видео, видео» в исполнении ансамбля «Мираж». (Музыкальный фрагмент № 12.) Фагот делает «кабалистические» жесты, и Дед Мороз погружается в какое-то сомнамбулическое состояние.

ВОЛАНД (после фонограммы) : Дедушка Мороз, сейчас хорошо бы что-нибудь этакое романтичное, например, «Айон мейден». На, съешь, яблоко. (Протягивает яблоко) .

ДЕД МОРОЗ (берет яблоко, механически повторяет) : «Айон мейден»

К радости Воланда и его свиты звучит пьеса «В душе моей Воланд» в исполнении группы «Айон мейдэн». (Музыкальный фрагмент № 13). Воланд дирижирует у елки. Свита рассеялась по всем площадкам. К концу звучания пьесы к Воланду подбегает Бегемот надевший на себя галстук-бабочку и дамский бинокль, и тоже дирижирует.

ВОЛАНД (Бегемоту) : Ну что это такое? На кой черт тебе нужен галстук, если на тебе нет штанов?

БЕГЕМОТ (с достоинством) : Штаны коту не полагаются, мессир. Уж не прикажете ли вы мне надеть и сапоги? Кот в сапогах бывает только в сказках, мессир. Но видели ли вы кого-нибудь на балу без галстука? Я не намерен оказаться в комическом положении и рисковать тем, что меня вытолкают в шею! Каждый украшает себя, чем может. Считайте, что сказанное относится и к биноклю, мессир!

ВЕДУЩИЙ (подбегает к Деду Морозу) : Дедушка, что за музыку ты поставил?

ДЕД МОРОЗ (сомнамбулически) : Звучит так романтично: «Айон мейдэн».

ВЕДУЩИЙ: Это по-английски романтично. А по-русски это означает «Железный дьявол». Ты посмотри, что творится вокруг! Прямо бал сатаны!

ВОЛАНД: Вы как никогда правы, месье Жорж.

ВЕДУЩИЙ (недоуменно смотрит на Деда Мороза) : Что с тобой, дедушка? Ты как будто не в себе. Да выбрось ты это яблоко! (Воланду и его свите) Что вы сделали с Дедом Морозом? Верните его в нормальное состояние и разоблачите ваши фокусы.

ФАГОТ: Что касается того, чтобы вернуть уважаемого Деда Мороза в прежнее состояние, – это пожалуйста (делает «кабалистические» жесты – Дед Мороз «оживает»). А вот что касается разоблачения, то тут, извиняюсь, разоблачать нечего, все ясно.

ВЕДУЩИЙ: Нет, виноват! Разоблачение совершенно необходимо, без этого ваши номера оставят тягостное впечатление. Зрители требуют объяснения.

ФАГОТ: Они как будто ничего не заявляли. Но, принимая во внимание ваше глубокоуважаемое желание, господин конферансье, я – так и быть – произведу разоблачение. (Деду Морозу) . Уважаемый Дед Мороз, где вы были вчера вечером?

ДЕД МОРОЗ (смущенно) : Вчера вечером я был…

ФАГОТ: Вот именно… Впрочем, неважно где вы были. Важно что вы никакой не Дед Мороз, а мастер из ПТУ Морозов Никанор Иванович. А Морозом вас прозвала ваша внучка за то, что вы ее совсем заморозили своими нравоучениями. Если же продолжать разоблачение дальше, то нужно сообщить, что ваша внучка сегодня не появится. Вернее, появится, но слишком поздно, когда бал уже кончится.

СНЕГУРОЧКА (неожиданно появляется на одной из побочных площадок с бас-гитарой на плече) : А вот и нет. Я уже здесь и привезла с собой хорошую музыку (показывает несколько кассет и лазерных дисков) .

ВОЛАНД (удивленно) : Вот это уже действительно чертовщина! Каким образом?

ДЕД МОРОЗ: Вы ведь сами назвали меня мастером. Я сделал быстроходные сани, которые едут сами, и послал их за внучкой.

ВОЛАНД (Снегурочке) : И вы не простудились, несясь по морозному воздуху с такой скоростью?

СНЕГУРОЧКА: Нет. Меня потому и прозвали Снегурочкой, что я люблю пушистый снег и морозный воздух. И я рада, что попала сюда на этот праздник и могу вместе с посетителями дискотеки станцевать последние несколько танцев. Но прежде я хочу поздравить всех с Новым годом, пожелать счастья, успехов, хорошей погоды, и главное, чтобы вы были добрыми.

ДЕД МОРОЗ: В романе Булгакова Понтий Пилат совершает зло и поэтому не находит покоя даже после смерти. Мастер и Маргарита совершают добрые дела и заслуживают вечный покой. А мы хотим, чтобы вы не знали покоя, чтобы вас волновала судьба вашего ближнего, чтобы вы не были равнодушны к несправедливости.

ВЕДУЩИЙ: Пусть всегда вашей подругой будет Вера.

МАРГАРИТА: А также Надежда и Любовь.

СНЕГУРОЧКА: И хорошая музыка.

Звучит последний танцевальный блок, составленный, в основном, по заявкам, изложенным в записках. Интенсивный, праздничный свет. Прощаясь, персонажи по очереди танцуют на авансцене. Последним танцует ведущий.

ВЕДУЩИЙ (вертит в руках записку) : Да, но каким образом Лиходеев попал в Ялту?

ДИСКОГРАФИЯ.

Музыкальный фрагмент № 1. «Мастер и Маргарита». Муз. И.Николаева, сл. И.Зиновьева. Исп. И.Николаев. «Мелодия», С60-25865-008.
Музыкальный фрагмент № 2. «Белая метелица». Исп. ансамбль «Фристайл».
Музыкальный фрагмент № 3. «Brother Louis». Исп. ансамбль «Modern talking»
Музыкальный фрагмент № 4. «Кот Бегемот». Муз и сл. В.Преснякова. Исп.автор
Музыкальный фрагмент № 5. «Новогодние игрушки». Муз. А.Хоралова, сл.А.Демнтьева. Исп. А.Хоралов и С.Ротару. «Мелодия», С60-26363-002
Музыкальный фрагмент № 6. «Ain’t my beach». Исп. ансамбль «Metallica». Кассета.
Музыкальный фрагмент № 7. «Алло, алло!» Муз и сл. И.Николаева. Исп.А.Пугачева. Запись с трансляции.
Музыкальный фрагмент № 8. «Голубой Дунай». Муз. И.Штрауса.
Музыкальный фрагмент № 9. «Снежная королева». Муз.К.Кельми, сл.А.Макаречива. Исп. ансамбль «Рок-ателье». «Мелодия», С60-26-363-002.
Музыкальный фрагмент № 10. «Желтые ботинки». Муз. Е.Хавтана, сл. Ж.Агузаровой. Исп. ансамбль «Браво». «Мелодия», С60-26201-004.
Музыкальный фрагмент № 11. «Брейк-дэнс». Муз и сл.Л.варданяна. Исп. автор. Запись с трансляции.
Музыкальный фрагмент № 12. «Видео, видео». Исп. ансамбль «Мираж». Запись с трансляции.
Музыкальный фрагмент № 13. «В душе моей Воланд». Исп. ансамбль «Айон мейдэн».

ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ БЛОК 1.
«Кроссворд». Муз.М.Гришунова, сл. И.Севрюгина, исп. группа «Кроссворд». «Мелодия», С60-26363-002.
«Любимая». Муз и сл. Д.Болена. Испол. Ансамбль «Модерн токинг». «Поговорим о любви». «Мелодия», С60-25007-008.
«Кошки». Муз. Е.Хавтана, сл.Ю.Мориц. Исп. ансамбль «Браво». «Мелодия», С60-26202-004.

ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ БЛОК 2.
«Мельница». Муз. И.Николаева, сл. П.Жасуна. Исп. И.Николаев. «Мелодия», С60-25866-008.
«Танец вилки». Исп. А.Варум. Кассета «Зимняя вишня».
«Любимчик Пашка». Муз. и сл. И.Николаева. Исп. А.Пугачева. «Мелодия», С60-25865-008.