Война и мир эпизод охоты. Николай в ожидании зверя

С какой целью Лев Николаевич Толстой показал нам этот эпизод? Какую роль играет этот эпизод в романе? Такие вопросы возникли у меня после прочтения сцены охоты в романе "Война и мир". Для того чтобы ответить на них, необходимо разобрать эпизод подробнее.

Утро охоты выдалось таким утром, "лучше которого ничего не могло быть для охоты". Приготовления были серьезными и тщательными "каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело и место". В отличие от веселого старого графа Ростова, Николай Ростов, Данило и дядюшка были сосредоточены на охоте, их интересовала одна единственная цель- поймать волка. Но несмотря на всю серьезность, чувство азарта и возбуждение объединяло всех участников.

Взволнованная и возбужденная Наташа Ростова визжала, выражая этим свои эмоции. "Все должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время".

С иной стороны показан в этом эпизоде Николай, который очень озабочен травлей волка. Важно державший себя в обществе Николай, на охоте стал чувствительным и впечатлительным, как ребенок. "Несколько раз он обращался к Богу с мольбой о том, чтобы волк вышел на него". Увидав наконец-таки волка, Ростов не мог поверить своим глазам. Теперь всё его внимание было сосредоточено только на волке. Он "не слыхал своего крика, не видал собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка".

Но несмотря на смену обстановки и перемену в душе каждого человека, семья Ростовых на охоте остается такой же сплоченной, как и в высшем свете. Это показывает то, что их семья настоящая, без масок и фальши.

Толстой сравнивает сцену охоты с войной. Охота, в понимании автора, это забава привилегированного класса, а война- праздная забава политиков, людей имеющих власть. Охота и войн имеют одну общую цель- уничтожить, и один общий результат-убить.

Таким образом, эпизод охоты играет важную роль в романе. Толстой дает нам эпизод с целью раскрытия художественного мира романа и его проблематики. Эпизод показывает проявление народного начала, а также параллель с войной.

Часть четвертая

Рассуждение автора о праздности. Он напоминает, что праздность была «условием блаженства первого человека до его падения». Но по нравственным свойствам мы не мо­жем быть праздны и спокойны. И если бы «человек мог най­ти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он нашел бы одну сторону первобытного блаженства». Вот в этой празд­ности и пребывают военные, это и является привлекатель­ным в военной службе.

Служба Николая Ростова в Павлоградском полку. Он теперь был «загрубелым» добрым малым, которого люби­ли и товарищи, и начальство, и подчиненные, он был счаст­лив своей жизнью. Письма к нему родных о расстройстве дел и с просьбами приехать домой. Страх Николая выйти из привычных условий жизни. Но в то же время он чувство­вал, что рано или поздно ему придется вернуться к преж­ней жизни. Письмо старой графини к сыну и его решение ехать в отпуск. Мать писала ему, что, если он сейчас же не приедет, все имение пойдет с молотка и все пойдут по миру. Проводы Ростова товарищами. Эти проводы стоили Ростову пятнадцати рублей подписки. Приезд Николая в Отрадное. Николай постепенно вживается в старый мир дома, в кото­ром все было по-старому, только отец с матерью немного по­старели. Разговор Николая с Наташей о князе Андрее. Ро­стов высказывает Наташе неудовлетворение тем, что свадь­ба отложена на год. Но Наташа резко ругает брата за такие слова. Мать так же недоверчиво, как и Николай, смотрит на брак Наташи с князем Андреем, но всякий раз заключа­ла разговор словами: «А впрочем, бог даст, все и хорошо бу­дет, он отличный человек».

Вмешательство Николая в дела хозяйства. На третий день после приезда Николай идет к Митиньке и требует от него «счеты всего», хотя что это, он и сам не вполне пони­мает. Избиение Митиньки за то, что он не вписал семьсот рублей. Объяснение старого графа с сыном. Старый граф оправдывает Митиньку. Николай говорит, что, ежели дело так дальше пойдет, он ничего не будет делать. Граф, испу­гавшись, просит не бросать дела. Николай уничтожает век­сель Анны Михайловны на 2 тысячи рублей, который хра­нился у графини.

Охотничья погода. Сначала было холодно, но потом по­теплело. Это было лучшее утро для охоты. Сборы Николая на охоту. Разговор с Данилой. Николай говорит тому, чтобы он собирался на охоту, покормив предварительно собак. На­таша заявляет брату о своем решении ехать на охоту. Она упрекает его в том, что он не сказал ей об охоте, а ведь это ее самое большое удовольствие. Николай говорит, что ма­менька не разрешает, но Наташа стоит на своем, Николай уступает.

Охота Ростовых в поле. Встреча с дядюшкой. Это был дальний небогатый родственник Ростовых. Он соединяется с Ростовыми, и они теперь едут на охоту вместе. Старый граф на охоте. Все, принимающие участие в охоте, встают на свои места. Старый граф, хоть и не был в душе охот­ником, но при этом знал твердо охотничьи законы. Из-за своей рассеянности, а также болтовни с Семеном граф упу­скает волка, который внезапно показывается из леса. Волк уходит кустами, так что ни один охотник не может пере­хватить его.

Николай в ожидании зверя. Он всякую секунду ждет на свою сторону зверя. Молитва Ростова. Он просит Бога, чтобы тот сделал так, чтобы волк выбежал на его сторону, и тогда он будет самым счастливым человеком на свете, хотя и нет у Николая особой надежды на это. И вдруг перед Николаем пробегает волк, очевидно уверенный в том, что его никто не видит. Травля волка. С минуту Ростов думает, пускать или не пускать собак. Решает пускать. Собаки бо­ятся подойти к матерому волку близко. Ростов переживает, что он уйдет. Карай, собака Николая, нагоняет волка, вце­пляется ему в горло, но, так как сам Карай был ранен, вол­ку удается убежать. Наконец силами всех охотников волка удалось поймать.

Продолжение охоты. Травля лисы. Когда лиса пробе­гала около Николая, из леса выезжают несколько незнако­мых охотников и отбивают лису. Столкновение охотников Ростова с илагинским охотником. Илагин, сосед Ростовых, был с ними в ссоре, но охотился всегда в местах, принад­лежавших Ростовым, а теперь как нарочно устроил подоб­ный инцидент. Николай от всей души в этот момент ненави­дел соседа, а потому был готов на самые решительные дей­ствия против него. Встреча Николая с соседом Илагиным. В Илагине Ростов увидел доброго, учтивого барина, кото­рый предлагает ему и Наташе проехать в его угорь. Взаим­ные суждения охотников о собаках. Николай и Илагин хва­лят собак друг друга. Вдруг раздается крик «Ату его!», что означает травлю зайца. Новые знакомые решают вместе травить этого зайца. Совместная травля зайца. Заяц попал­ся матерый и резвый, его никак не могут поймать. Волне­ние охотников возрастает, так как собаки обоих охотников вместе бегут за зайцем, Ростов и Илагин хотят, чтобы имен­но его собака нагнала и задрала добычу. Но тут показывает­ся дядюшка Ростовых, и Ругай — его кобель, которого Ни­колай считал соперником своей Милке, — берет зайца.

Николай с Наташей у дядюшки. Дядюшка жил в де­ревне Михайловке. Анисья Федоровна — женщина лет со­рока, толстая, румяная, красивая. Она принесла кушанья Ростовым, которые были очень голодны с дороги. Дядюш­ка Михаил Никанорыч во всем околотке своем имел репу­тацию чудака, благороднейшего и бескорыстного. Но он никогда не служил, хотя ему предлагали. Наташа слышит чью-то великолепную игру, доносившуюся из коридора. Это играл Митька на балалайке. Наташе эта музыка ка­жется самой чудесной на всем свете. Игра дядюшки на ги­таре. Пляска Наташи. Она плясала, как плясали всегда на Руси, в ней было то, что было в Анисье Федоровне, в мате­ри Анисьи и многих предшествующих поколениях. И не­понятно было, где Наташа, воспитанная француженкой-эмигранткой, умудрилась набраться всего этого. Пение дя­дюшки. Он пел, как поет народ, с тем «убеждением, что в песне все значение заключается в словах, что напев сам собою приходит и что отдельного напева не бывает, что напев — так только, для складу». Возвращение Николая и Наташи домой. Наташа чувствует себя абсолютно счаст­ливой. Николай тоже счастлив. Он думает о том, что тако­го друга, как Наташа у него больше никогда не будет, так зачем же ей выходить замуж?

Глава VIII.

Расстройство состояния Ростовых. Толки о продаже ро­дового дома и подмосковной усадьбы. Но, несмотря на это, жизнь в доме продолжалась прежняя, так как Ростовы не могли себе представить ее иной. Проект старой графини для поправления дел женить Николая на богатой невесте. Она прямо пишет Карагиной в Москву о женитьбе Николая на Жюли и получает положительный ответ. Разговор старой графини с сыном о его женитьбе на Жюли Карагиной. Ни­колай спрашивает мать, что, если бы он полюбил прилич­ную девушку, но без состояния, она бы потребовала пожерт­вовать его чувствами? Графиня путается в ответе, ведь она не хотела жертвы от сына, а сама была готова жертвовать для него. Отказ Николая от этой партии и его сближение с Соней. Графиня злится за это сближение на Соню, так как та была слишком безупречна. Князь Андрей по-прежнему находится в отъезде. По истечении четвертого месяца его отсутствия на Наташу стали находить приступы грусти, с которой она уже не могла справиться. В доме Ростовых было невесело.

Святки в доме Ростовых. Они б;ыл скучны и неинтерес­ны. Настроение Наташи — грусть о женихе. Она говорит, что ей его надо в сию минуту. Она ходила по дому и раздава­ла всем задания, чтобы хоть что-то делать. Все ей казалось бессмысленным, скучным. Она не находит себе места. На­таша думает, что, возможно, он вообще больше не приедет, что она стареет, что когда вернется, в ней уже не будет того, что есть сейчас.

Николай, Соня и Наташа в диванной. Наташа спраши­вает Николая, было ли в его жизни так, что все вокруг ка­жется таким грустным, что ничего не будет. Тот отвечает, что бывало. Воспоминания о прошлом. Наташа и Николай о многом вспоминают, привлекая к тому же Соню, но она многого не помнит из того, что помнят они, а то, что пом­нит, не вызывает в ней поэтического чувства, которое испытывают Наташа с Николаем. Пение и слезы Наташи. Все слушали с замиранием сердца, а старая графиня думала, что в Наташе есть чего-то слишком много, от чего она не бу­дет счастлива. Приход и пляски ряженых. Николай, Ната­ша, Соня и Петя наряжаются и решают ехать к соседям. На­таша и Соня были гусарами, Николай — старой барышней, Петя — турчанкой. Больше всего костюм подходил Соне, они была просто очаровательна. Святочное веселье молоде­

жи. Поездка на тройках в Мелюковку. По дороге Николай понимает, что любит Соню.

Молодежь Ростовых у Мелюковых. Всех развеселили Ростовы, и через несколько минут вся молодежь Мелю­ковых была наряжена в разнообразные костюмы. Пляски и игры ряженых. Все ряженые, уверенные в том, что их никто не узнает, вели себя очень раскованно. Сначала тан­цевали русские танцы, затем принесли веревочку, кольцо и рублик и устроили общие игры. Затем все садятся за стол. Разговоры о святочных гаданиях. Одна барышня говорит, что гадать в бане — вот это действительно страшно. Особен­ное оживление Сони при этих словах. Николай не сводит глаз с Сони, он понимает, что только теперь, в этих пробоч­ных усах, Соня стала настоящей, и он вполне ее узнал. Соня идет к амбару гадать и встречается во дворе с Николаем. Они поцеловались и, счастливые, вернулись в дом с разных сторон крыльца.

Возвращение молодежи Ростовых домой. В дороге Ни­колай вглядывается в новое, но вместе с тем знакомое лицо Сони и решает больше никогда с ней не расставаться. Те­перь они говорят друг другу «ты». Разговор Николая с На­ташей о решении жениться на Соне и одобрение Наташи. Мечты подруг о будущем счастье. Они мечтают о том, как они будут счастливы замужем, как их мужья будут друж­ны. Гадание Наташи и Сони. Наташа долго смотрит в зерка­ло, но ничего в нем не видит и отходит расстроенная. Соня видит князя Андрея, вернее, ей кажется, что она его виде­ла. Он обернулся к ней. Кроме того, она видит еще что-то синее и красное. Наташа говорит, что боится за него и за себя, ждет встречи с ним.

Глава XIII.

Николай объявляет матери о своем желании жениться на Соне. Противодействие графини и ее попреки Соне. Гра­финя говорит, что Николай может жениться на ком угод­но, но ни она, ни отец не дадут благословение на этот брак. Граф стал кротко увещевать сына отказаться от этой затеи, но Николай объявил, что не намерен отказываться от свое­го решения. Граф молчал, так как понимал, что это он вино­вен в невозможности этой свадьбы из-за расстроенных дел Ростовых. Соню графиня обвинила в том, что она замани­вает Николая. Соня готова была пожертвовать всем, но не понимала, что в данный момент от нее требуют. Объясне­ние и ссора Николая с матерью. Графиня называет Соню ин­триганкой. Николай, разозленный этим словом, хотел уже было порвать с матерью, но вмешалась Наташа, которая не позволила Николаю совершить ошибку. С ее помощью пришли к заключению, что Соню никто в доме не будет при­жимать, но и Николай ничего не будет предпринимать без позволения матери. Отъезд Николая в полк. Там Николай хотел привести свои дела в порядок, выйти в отставку и, вернувшись домой, сразу же жениться на Соне. Соня печа­лится из-за отъезда Николая и из-за того, что графиня, хоть и старается, но не может не говорить с ней враждебным то­ном. Наташа, сначала легко переносившая разлуку с же­нихом, теперь начинает думать, что лучшее время, которое она могла бы потратить на любовь к нему, пропадает даром. Ее злят письма князя Андрея, так как в то время, когда она живет только ожиданием его, он живет настоящей жизнью, знакомится с новыми людьми, видит новые места. Отъезд старого графа, Наташи и Сони в Москву.

На этой странице искали:

• война и мир 2 том краткое содержание
• война и мир 2 том 4 часть краткое содержание
• краткое содержание война и мир 4 том
• война и мир краткое содержание 2 том
• краткое содержание война и мир 2 том 4 часть

Сцена, когда после охоты Наташа с Николаем и Петей поехали к дядюшке, дает новые штрихи к портрету Наташи, рисует ее с новой, неожиданной стороны. Мы видим ее здесь счастливой, полной надежд на скорую встречу с Болконским.
Дядюшка был небогат, но в его доме было уютно, может быть, потому, что хозяйством занималась Анисья Федоровна, экономка, «толстая, румяная, красивая женщина лет сорока, с двойным подбородком и полными, румяными губами.» Приветливо и ласково глядя на гостей, она принесла угощенье, которое «отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой». Все1 было очень вкусно, и Наташе было жаль только, что Петя спит, а ее попытки разбудить его бесполезны. -Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки».
Наташа была восхищена звуками балалайки, раздававшимися из коридора. Она даже вышла туда, чтобы лучше их слышать; «Ей так же как грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести-. НО когда заиграл на гитаре сам дядюшка, восторгу Наташи не было предела: «Прелесть, прелесть, дядюшка! Еще, еще!» И она обняла дядюшку и поцеловала его. Ее душа, жаждавшая новых впечатлений, впитывала в себя все прекрасное, что встречалось ей в жизни.
Центральным местом эпизода стала пляска Наташи. Дядюшка предлагает ей сплясать, и Наташа, переполненная радостью, не только не заставляет себя упрашивать, как это сделала бы любая другая светская барышня, но тут же «сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движенье плечами и стала-. Николай, глядя на сестру, немного боится, что она сделает что-то не так. Но этот страх скоро прошел, потому что Наташа, русская духом, прекрасно чувствовала и знала, что надо делать. «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, -эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, -этот дух, откуда она взяла эти приемы, которые pas de shale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы были те самые, неподражаемые, неизучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка». Пляска Наташи восхищает всех, кто ее видит, потому что Наташа неразрывно связана с жизнью народа, она естественна и проста; как народ: «Она сделала то самое и
так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и бархате воспитанную графиню, которая умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, ив тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
Восхищаясь племянницей, дядюшка говорит о том, что ей нужно выбрать жениха. И здесь тональность отрывка несколько меняется. После беспричинной радости наступает раздумье: «Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рид он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял этой нашей радости. Нет, он бы все понял». Да. тот Болконский, которого создала в своем воображении Наташа, все понял бы. но суть в том, что она не знает его по-настоящему. «Мой Болконский», -думает Наташа и рисует себе не реального князя Андрея с его непомерной гордыней и оторванностью от людей, а идеал, который она выдумала.
Когда за молодыми Ростовыми приехали, дядюшка попрощался с Наташей «с совершенно новой нежностью».
По дороге домой Наташа молчит. Толстой задает вопрос: «Что делалось в этой детски восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это все укладывалось в ней? Но она была очень счастлива».
Николай, который душевно так близок ей, что угадывает ее мысли, понимает, что она думает о князе Андрее. Наташе так хочется, чтобы он был рядом, проникся бы ее чувствами. Она понимает, что это был самый счастливый день в ее жизни: «Я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь».
В этом эпизоде мы видим все очарование души Наташи, ее детскую непосредственность, естественность, простоту, ее открытость и доверчивость, и за нее становится страшно, потому что ей только еще предстоит встретиться с обманом и предательством, и никогда уже ей не испытать тот душевный подъем, который приносил радость не только ей, но и всем окружающим ее людям.

Задачи и тесты по теме "Наташа в гостях у дядюшки. (Анализ эпизода из романа Л.Н.Толстого «Война и мир», том 2, часть 4, глава 8.)"

• Орфография

  Уроков: 5 Заданий: 7

• Синтаксис и пунктуация - Важные темы для повторения ЕГЭ по русскому языку

Говоря о самом понятии “эпизод”, в первую очередь следует отметить, что это та или иная завершенная и самостоятельная часть литературного произведения, которая изображает законченное событие или важный в судьбе персонажа момент.
Роману “Война и мир” свойственна эпизодичность или, другими словами, сценичность. За счет этого автором достигается полнота всей картины жизни героев, их мировосприятие, психическое и душевное состояние, создается широкая картина действительности.
Эпизод охоты в Отрадном занимает особое место в романе, поскольку в нем подробно и достоверно показаны нравы дворян девятнадцатого века. Л. Н. Толстой во всех деталях рисует сборы и саму охоту. Любителей этого развлечения, по мнению автора, всегда охватывает “непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствие своей любовницы”.
Приготовления к охоте была всегда тщательными и серьезными. Л. Н. Толстой называет точное количество собак, которых сопровождало двадцать конных охотников. В дороге был встречен дальник родственник, небогатый сосед Ростовых. Тут же гончих “соединяли в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом”. Каждый из героев по-своему относится к этой забаве. Граф Илья Андреевич не был охотником по душе, но прекрасно знает охотничьи законы.
Толстой рисует всю панораму охотничьего действия не со стороны, а глазами участников этой забавы: “Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам, и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служит признаком гона по волку…” Читатель становится невольным участником этих событий.
С новой стороны показан в этом эпизоде Николай Ростов, который очень увлечен гонкой за волком. Перед нами предстает человек, тонко и чувствительно воспринимающий все происходящее. Он с надеждой ждет, что волк побежит в его сторону, состояние героя близко к отчаянию. Николай молил бога, “чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины”.
В этом своем качестве Ростов похож на маленького ребенка, ему важно, чтобы один из псов на глазах у дядюшки вцепился в волка. “Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!” – думает он.
Появление волка стало совсем неожиданным для Ростова. Теперь молодой человек ничего не видит вокруг, он одержим только своим желанием: “Николай не смыкал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места…, он видел только волка”.
Герой боится, что волка затравит дядюшка и его охотники. Сейчас это были его единственные соперники. Когда пес Карай схватил жертву за горло, это была самая счастливая минута для Николая во всей его жизни. Ростов с отчаянием закричал, когда Карай с ощетинившейся шерстью вылез из оврага. Каждый из охотников пытался заколоть волка, но это удалось сделать только Даниле, который оказался самым отважным.
“С счастливыми, измученными лицами живого матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь” – охота закончилась успешно, и все ее участники поехали к месту общего сбора. Охотники съезжались со своими добычами и рассказами, все подходили смотреть на волка, который большими стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу, собак, людей, окружающих его.
Охота завлекает героев в разной степени. Если старому графу охота совсем неинтересна, то его сын Николай Ростов просто одержим ею. Азарт юноши схож с азартом ребенка, который очень хочет что-то получить, а если это не удается, то готов плакать и кричать. Николай считает своим долгом загнать матерого волка.
Толстой дает картину охоты в четырех главах. Автор вырисовывает каждого героя, каждое событие с удивительной точностью. Здесь особую роль играют детали, одно это не мешает динамичности сюжета. Толстой рисует нравы и забавы, которые привлекают дворян. Из этого эпизода мы узнаем, как жили и люди в то время, чем увлекались и “забавлялись”. Также мы видим героев романа в новой обстановке: не в салонах, светских приемах или на поле боя, а на природе, занятых общим делом.

(Пока оценок нет)

Другие сочинения:

1. По определению, данному в Словаре литературоведческих терминов, эпизод – это отрывок, фрагмент какого-либо художественного произведения, обладающий известной самостоятельностью и законченностью. Функционирование этого слова как литературоведческого термина связано с древнегреческой драмой, где оно обозначало часть действия между выступлениями хора. Эпизод в Read More ......
2. В романе-эпопее “Война и мир” есть множество небольших, но исключительно значимых эпизодов, которые, не влияя на развитие сюжета и не являясь решающими для судеб главных героев, становятся важными для романа как целого, соединяющего в себе идеи о человеке, истории и Read More ......
3. В романе-эпопее “Война и мир” есть множество небольших, но исключительно значимых эпизодов, которые, не влияя на развитие сюжета и не являясь решающими для судеб главных героев, становятся важными для романа как целого, соединяющего в себе множество идей о человеке, истории Read More ......
4. Лев Николаевич Толстой s романе “Война и мир” последовательно проводит мысль о предначертанности судьбы человека. Его можно назвать фаталистом. Ярко, правдиво и логично это доказано в сцене дуэли Долохова с Пьером. Сугубо штатский человек – Пьер ранил на дуэли Долохова Read More ......
5. Данный эпизод романа описывает момент “мирной жизни” в семье Ростовых. Мы видим, как молодежь этой семьи проводит свое время. Основными действующими лицами этого эпизода является Наташа Ростова и ее старший брат Николай. Писатель подчеркивает, что вначале эти герои находились в Read More ......
6. Поражение под Аустерлицем произвело в Москве странное впечатление. Сначала все недоумевали и старались не говорить о войне. “Но через несколько времени… были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты”. Надо сказать, что среди этих причин, Read More ......
7. Роман Л. Н. Толстого “Война и мир” – один из самых “густонаселенных” романов, известных мировой литературе. Каждое событие повествования притягивает к себе, подобно магниту, множество имен, судеб и лиц, огромное количество исторических персонажей, десятки героев, созданных творческой фантазией автора. Вслед Read More ......
8. В романе Л. Н. Толстого “Война и мир” большое внимание уделяется взглядам автора на проблемы, в первую очередь, нравственные, связанные с войной 1812 года. Переправа через Неман-это начало войны. В армии Наполеона находились польские войска, им и предстояло начать войну Read More ......

Анализ эпизода “Охота в Отрадном” в романе Л. Н. Толстого “Война и мир”

Толстой Л.Н.

Псовая охота

(отрывки из романа «Война и мир»)

Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклонилась и ярко-зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло-желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко-красными островами посреди ярко-зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16-го сентября идти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.

Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15-го сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидел такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движение, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевато-мокро чернела и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай - вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла no-русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и, подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.

О гой! - послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из-за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по-украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник, с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот все презирающий и превыше всего стоящий Данило все-таки был его человек и охотник.

Данило! - сказал Николай робко, чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.

Что прикажете, ваше сиятельство? - спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь»? как будто сказали эти два глаза.

Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? - сказал Николай, чеша за ушами Милку.

Данило не отвечал и помигал глазами.

Уварку посылал послушать на заре,- сказал его бас после минутного молчанья, - сказывал, в Отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они обазнали, перешла с детьми в Отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место).

А ведь ехать надо? - сказал Николай.- Придика ко мне с Уваркой.

Как прикажете!

Так погоди же кормить.

Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был невелик ростом, видеть его в комнате производило впечатление, подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как-нибудь господских покоев, и стараясь поскорее все высказать и выйти на простор, из-под потолка под небо.

Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом нянином платке. Петя вбежал вместе, с ней.

Ты едешь? - сказала Наташа,- я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.

Едем, - неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю.- Едем, да только за волками: тебе скучно будет.

Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие,- сказала Наташа.- Это дурно,- сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.

Тщетны россам все препоны, едем! - прокричал Петя.

Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя,- сказал Николай, обращаясь к Наташе.

Нет, я поеду, непременно поеду, - сказала решительно Наташа.- Данила, вели нам седлать, и Михаила чтоб выезжал с моей сворой, - обратилась она к ловчему.

И так-то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое-нибудь дело с барышней - для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как-нибудь нечаянно не повредить барышне.

Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15-го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.

Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что-то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего Донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к Отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо, на оставленный ему лаз, выехать в дрожечках.

Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130-ти собак и 20-ти конных охотников.

Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшим к Отрадненскому лесу.

Как по пушному ковру, шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.

Отъехав с версту, навстречу ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками, Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.

Здравствуйте, дядюшка,- сказал Николай, когда старик подъехал к нему.

Чистое дело марш!.. Так и знал, - заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), - так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки). Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя - чистое дело марш!- под носом выводок возьмут.

Туда и иду. Что же, свалить стаи? - спросил Николай,- свалить...

Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из-под которых виднелось оживленное, с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая неотстававшими от нее Петей и Михайлой - охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему-то смеялся и бил и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия осадила его.

Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.

Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! - прокричал Петя.

Здравствуйте-то здравствуйте, да собак не передавите,- строго сказал дядюшка.

Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня,- сказала Наташа про любимую ее гончую собаку.

«Трунила, во-первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.

Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому-нибудь,- сказала Наташа.- Мы станем на своем месте и не пошевелимся.

И хорошее дело, графинечка,- сказал дядюшка.- Только с лошади-то не упадите,- прибавил он: - а то - чистое дело марш! - не на чем держаться-то.

Остров Отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих, и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.

Ну, племянничек, на матерого становишься, - сказал дядюшка: - чур, не гладить (протравить).

Как придется, - отвечал Ростов. - Карай, фюит! - крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.

Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую, как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.

Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но так же зажиревших, как хозяин и лошадь,- волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше, в опушке, стоял другой стремянной графа Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф, по старинной привычке, перед охотой выпил серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.

Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в. шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять.

Худой со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно уже оно было учено) из-за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.

Ну, Настасья Ивановна, - подмигивая ему, шепотом сказал граф, - ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.

Я сам... с усам, - сказал Настасья Ивановна.

Шшшш!..- зашикал граф и обратился к Семену:

Наталью Ильиничну видел? - спросил он у Семена.- Где она?

Они с Петром Ильичом от Жаровых бурьянов стали,- отвечал Семен улыбаясь.- Тоже дамы, а охоту большую имеют.

А ты удивляешься, Семен, как она ездит... а? - сказал граф; - хоть бы мужчине впору.

Как не дивиться? Смело, ловко!

А Николаша где? Над Лядовским верхом, что ль? - все шепотом спрашивал граф.

Так точно-с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся,- говорил Семен, зная, чем угодить барину.

Хорошо ездит, а? А на коне-то каков, а?

Картину писать! Как намеднись на Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть - лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!

Поискать...- повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена.- Поискать,- сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.

Намедни, как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил-то Сидорыч...- Семен не договорил, услыхав ясно раздавшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину.- На выводок натекли...- прошептал он,- прямо на Лядовский повели.

Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам, и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из-за всех голосов выступал голос Данилы то басистый, то пронзительно-тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из-за леса и звучал далеко в поле.

Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись.

Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» - крикнул Семен на кобеля, который выступил на опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее. Граф и Семен смотрели на него.

Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот-вот перед самими ними были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.

Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.

Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные Собаки визгнули и, сорвавшись с свор, понеслись к волку, мимо ног лошадей.

Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам и так же мягко переваливаясь, прыгнул раз-другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника, и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми встрепанными волосами над красным, потным лицом.

Улюлюлю, улюлю!..- кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.

Ж...- крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.

Просрали волка-то!.. Охотники! - и, как бы не удостаивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами, и ни один охотник не перехватил его.

Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где-нибудь травили и что что-нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну что тебе стоит», говорил он богу, «сделать это для меня! Знают, что Ты велик и что грех Тебя просить об этом; но, ради бога, сделай, чтобы на меня вылез матерый и чтобы Карай, на глазах «дядюшки», который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из-за куста направо.

«Нет, не будет этого счастья», думал Ростов, «а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне - во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но, быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона.

Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что-то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье - и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам, и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый, с седой спиной зверь и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал неторопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов, не дыша, оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.

Улюлюлю! - шепотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, настрожив уши. Карай дочесал свою ляжку и встал, насторожив уши, и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.

«Пускать - не пускать?» говорил сам себе Николай, в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидев еще вероятно никогда невиданные им человеческие глаза, устремленные на него, и, слегка поворотив к охотнику голову, остановился.

Назад или вперед? Э! все равно, вперед! видно...- как будто сказал он сам себе и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.

Улюлю!..- не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины впоперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал ни своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе... вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.

Улюлюлюлю! - кричал Николай.

Красный Любим выскочил из-за Милки, стремительно бросился на волка и хватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту же секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.

«Уйдет! Нет, это невозможно!» думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.

Карай! Улюлю!.. кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись, сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже недалеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти навстречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю муругий молодой длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами - и окровавленный с распоротым боком кобель пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.

Караюшка! Отец!.. плакал Николай. Старый кобель с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног, и наддал скоку. Но тут - Николай видел только, что что-то сделалось с Караем - он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.

Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из-под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога и с прижатыми ушами, испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылез из водомоины.

Боже мой! За что?..- с отчаянием закричал Николай.

Охотник дядюшки с другой стороны скакал наперерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.

Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад, и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его.

Еще в начале этой травли Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка, и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел наутек, Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай - наперерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку, в то время как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.

Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и, как цепом, молоча, своим арапником по подтянутым бокам бурого.

Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел, тяжело дыша, бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь все кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки, облепили его.

Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал:- Не надо, соструним,- и, переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его, сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.

Со счастливыми, измученными лицами живого матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались со своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матерого волка, который, свесив свою лобастую голову с закушенной палкой во рту, большими, стеклянными глазам» смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.

О, материщий какой, - сказал он. - Матерый, а? - спросил он у Данилы, стоявшего подле него.

Матерый, ваше сиятельство, - отвечал Данила, поспешно снимая шапку.

Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.

Однако, брат, ты сердит,- сказал граф.

Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски-кроткой и приятной улыбкой.

Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.

Насупротив от Николая были зеленя, и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки - Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.

Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.

Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал, красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, все чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья-то белая собака, и вслед за ней черная, и все смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.

«Что это такое?» подумал Николай. «Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».

Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади со своими выступами седел, и лежали собаки.

Охотники махали руками и что-то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога - условленный сигнал драки.

Это Илагинский охотник что-то с нашим Иваном бунтует,- сказал стремянный Николая.

Николай послал стремянного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки,

Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, нем кончится дело. Из-за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он, вероятно, и не знал этого.

Что у вас там было? - спросил Николай.

Как же, из-под наших гончих он травить будет! Да и сука-то моя, мышастая, поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого не хочешь?..- говорил охотник, указывая на кинжал и, вероятно воображая, что он все еще говорит со своим врагом.

Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.

Охотник-победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.

Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь, как будто нарочно, велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из-под чужих гончих.

Николай никогда не видал Илагина, но, как и всегда, в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно-взволнованный, ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.

Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.

Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет, о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из-под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.

Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что-нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и, приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.

Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.

Идти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.

Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице-сучке видел соперницу своей Милке.

В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.

Хороша у вас эта сучка! - сказал он небрежным тоном.- Резва?

Эта? Да, эта - добрая собака, ловит, - равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдалсоседу три семьи дворовых.- Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся?- продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.

Хороша у вас эта чернопегая - ладна! - сказал он.

Да, ничего, скачет,- отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матерый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» - подумал он и, обернувшись к стремянному, сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет, лежачего зайца.

Я не понимаю,- продолжал Илагин,- как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией... уж чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез - мне все равно!

Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя,- мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потому я сужу...

О-ту его,- послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: - О-ту его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежачего зайца).

А, подозрил, кажется,- сказал небрежно Илагин.- Что же, потравим, граф!

Да подъехать надо... да - что ж вместе? - отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поравнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.

Матерый? - спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу.

А вы, Михаил Никанорыч? - обратился он к дядюшке. Дядюшка ехал, насупившись.

Что мне соваться, ведь ваши - чистое дело марш! - по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!

Ругай! На, на, - крикнул он.- Ругаюшка! - прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.

Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Все двигалось медленно и степенно.

Куда головой лежит? - спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившаму охотнику.

Но не успел еще охотник оствечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих, на смычках, с ревом понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники-выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: о-ту! направляя собак - поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матерый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понеся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из-за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца, и, думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из-за Ерзы вынеслась широкозадая чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.

Милушка! матушка! - послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, примеряясь как будто, как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.

Ерзынька! сестрица! - послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.

Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! - закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сровнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из-за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину, в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.- Вот это дело марш... вот собака... вот вытянул всех, и тысячных и рублевых - чистое дело марш,- говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого-то, как будто все были его враги, все его обижали и только теперь наконец ему удалось оправдаться.- Вот вам и тысячные- чистое дело марш!..

Ругай, на пазанку! - говорил он, кидая отрезанную лапу с налипшей землей; - заслужил - чистое дело марш!

Она вымахалась, три угонки дала одна,- говорил Николай, тоже не слушая никого и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.

Да это что же впопелеречь! - говорил Илагинский стремянный.

Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняжка поймает, - говорил в одно и то же время

Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В одно и то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала все то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время. Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каурого и поехал прочь. Все, кроме него, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли придти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.

«Что ж, я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.

Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.