Юрьев день 2 читать. Юрьев день
Юрьев день Андрей Величко
(Пока оценок нет)
Название: Юрьев день
О книге «Юрьев день» Андрей Величко
Книга “Юрьев день” является первой частью цикла с одноименным названием. Андрей Величко написал потрясающую историю о нашем современнике, инженере, находящемся на пенсии, который волею судьбы очутился в царской России конца XIX века. Главному герою выпал шанс не просто увидеть своими глазами ту эпоху и переломные события, но и самому повлиять на ход истории. Александр Смолянинов очутился в теле царского сына Александра, погибшего еще в младенческом возрасте. Однако перед тем как стать великим князем Александром Третьим, ему следовало хорошо изучить этот новый мир, ближе познакомиться с возможными интригами, стать более хладнокровным и неуязвимым, как и подобает наследнику престола.
Андрей Величко написал очень атмосферное произведение, с головой окунающее читателя в историю царской России. Известные личности тех времен (например, Николай II, Мария Федоровна и другие) поданы с неожиданного ракурса, благодаря чему разбиваются всяческие шаблоны и стереотипы. Интересно читать о нововведениях, которые предлагает главный герой. Так как в прошлой жизни он был авиационным инженером, полученные знания он применил для создания мощной авиационной базы Российской империи. Понимая, что ему предстоит пережить три революции и гражданскую войну, Александр к ним основательно готовился…
Сюжетная линия книги идет плавно, без резких скачков и петляний. Первая часть произведения — это обустройство главного героя в своем новом окружении. Ближе к концу произведения, когда Александр уже начинает действовать, делая первые шаги на политическом поприще, происходит неожиданный поворот сюжета, претендующий на более детальное раскрытие во второй части серии под названием “Чужое место”. На плечи главного героя опускается тяжкий груз, и ему теперь предстоит не только пройти нелегкое испытание, но и попытаться кардинальным образом изменить течение истории.
Андрей Величко написал не просто приключенческо-фантастическую сагу об инженере, очутившемся на царском троне, но и философско-исторический роман, помогающий глубже понять историю той эпохи. Читать книгу “Юрьев день” будет интересно всем любителям альтернативной истории, которая преподносится в смелой и слегка циничной манере. Здесь читатель найдет не только масштабные технологические изменения, но и обыденные вещи, которых хватает в современной жизни — розыгрыши, разврат и т.д. “Глотается” этот роман на одном дыхании: ровный сюжет, легкий язык, колоритная атмосфера и живые, многогранные персонажи.
Книга настолько хороша, насколько хорош Кавказский принц, классическая «попаданческая» литература с местью за старые обиды и обустройством России «по правильному». Впрочем мести тут толком пока нет, только наметки и обустройство тоже только начинается. Автор начал из далека.
У плохого автора жанр альтернативной истории рождает до невозможности унылые произведения. У Величко получается фанк с самолетами, лихим развратом и розыгрышами (часто со смертельным исходом). Мне такой подход к альтернативной истории нравится и может быть даже он единственно разумный. Хотя у неподготовленного читателя он может вызвать удивление.
Расстраивает в этой книге собственно одно, автор не сделал шаг вперед, это снова дядя Жора, просто в другой ипостаси.
Если вы не читали Кавказского Принца - почитайте лучше его, это законченный цикл дающий прекрасное представление о творчестве автора. Если вам понравится, почитайте Юрьев День, если нет то нет.
Оценка: 8
Я вообще-то к произведениям Величко подхожу довольно скептически, однако данный роман мне понравился. Классическое такое попаданство в тело высокопоставленного лица с постепенным врастанием в окружающую реальность. И никакого читерского портала в наше время, который отравлял мне впечатление от цикла про Дядю Жору.
Тем, кто знаком «Кавказским принцем» роман будет читать несколько непривычно. Мало того, что нет Георгия Найдёнова, так ещё те же самые исторические личности (Георгий, Мария Фёдоровна, Николай II) поданы совершенно по-другому и от этого шаблон начинает немного потрескивать.
В остальном это достаточно типичный роман про нашего современника, вселившегося в тело царского ребёнка и постепенно делающего первый шаги на политическом поприще. Учитывая, что события происходят в 70-80-ее годы XIX века, то некоторые сюжетные линии пересекаются с недоброй памяти «Генерал-адмиралом» Злотникова. Здесь следует оговориться: данные сюжетные пересечения объясняются не плагиатом, а общей тематикой произведений.
Таким образом, главным недостатком «Юрьева дня» является его вторичность. Из достоинств следует отметить не слишком типичную для Величко лёгкость языка (читалась эта книжка быстро и без напряжений), а также узнаваемый лёгкий цинизм автора.
Итог: восьмёрка, конечно, несколько высоковата для данной книги и цифра семь здесь была бы уместнее. Однако, роман, который я начинал читать со скептическим настроем, принёс мне толику удовольствия. За приятное разочарование не грех добавить один балл.
Оценка: 8
Безусловно, этот цикл (который к моменту написания этой рецензии пока состоит из одного романа) будут сравнивать с более масштабным и самым успешным сериалом Величко «Кавказский принц». Та же эпоха, практически те же герои. Разве что некоторые полюса поменялись с плюсов на минусы. Фактически, как справедливо отметили предыдущие рецензенты, перед нами «дядя Жора-2».
Развитие сюжета достаточно плавное, попаданец сначала осваивается в новом мире, потом, постепенно начинает его менять, исходя из собственных представлений. Всем, кто читал прежде книги Величко, ясно - без стремительного развития авиатехники не обойтись. Так и происходит.
В принципе, подобную прокачку можно было бы смело растянуть тома на два-три, но в конце романа внезапно происходит резкий рывок сюжета (вернее, сразу два). Спойлерить не буду, кто прочитает - тот меня поймёт.
Теперь на плечи ГГ опускается очень тяжёлый груз.
Ставлю томик на полку и жду продолжение. Лишь бы автор не слишком форсировал сюжет.
Annotation
Продолжение "Юрьева дня"
Величко Андрей Феликсович
Величко Андрей Феликсович
Чужое место
Пролог
Фридрих Вильгельм Виктор Альберт Прусский, он же германский император Вильгельм Второй, задумчиво смотрел в окно на медленно проплывающие за ним осенние пригороды Берлина. До конца поездки оставалось немного, и поезд ощутимо замедлил ход.
Ну что за незадача у этих русских, который раз мысленно сокрушался Вильгельм. Только успел вернуться домой с похорон Александра Третьего, и почти сразу пришлось ехать обратно, хоронить Николая Второго. Жалко Ники, хороший был мальчик. В смысле политических взглядов его брат ничуть не хуже, а в чем - то даже и лучше, вот только… как там говорят русские… а, вспомнил: ему палец в рот не клади. Да уж, лучше не стоит. Хорошо хоть он отлично понимает всю сложность своего положения и готов принять необходимые меры. А то ведь дело может кончиться совсем плохо.
Сейчас намечающийся союз Германии и России для Англии, пожалуй, не менее опасен, нежели едва не состоявшийся союз Франции и России в самом начале текущего века. Сорвать его удалось, только организовав убийство Павла Первого. Сами островитяне пачкаться не любят, предпочитают задействовать чужие руки. Тогда нашли недовольных Павлом, благо их даже особо искать не пришлось, на императора были обижены многие. Александр тоже не пользуется сколько - нибудь заметной любовью в высшем свете, но хорошо хоть, что по характеру это совсем не бедный Павел. Об такого можно невзначай и зубы обломать. Но все же опасность велика. Хорошо бы ему, Вильгельму, не пришлось примерять к себе возглас Наполеона, когда до него дошла весть об убийстве русского императора - «англичане промахнулись по мне в Париже, но попали в Петербурге!».
Однако, дабы зря не дразнить гусей в столь сложной обстановке, они с Александром решили, что примерно на полгода движение в сторону сближения России и Германии лучше приостановить, ограничившись только совсем уж назревшими вопросами типа таможенных пошлин. Более того, было решено делать вид, что и личные отношения между императорами далеки от идиллических. Так, Вильгельм на свадьбу своей младшей сестры не поедет. Якобы потому, что не понимает такой странной поспешности Александра, да и вообще не одобряет женитьбу молодого императора именно на невесте своего только что скончавшегося брата. Ха, да чего ж тут, если вдуматься, не одобрять! Александр сразу нашел едва ли не идеальный выход из положения и для себя, и для него, Вильгельма. И даже для Маргариты, которой он, кажется, нравился не меньше брата еще до свадьбы. Просто Марго понимала свою ответственность перед рейхом и не давала воли чувствам. Кроме того, она слегка побаивалась Александра, но сейчас у девочки хватило ума согласиться на предложение мгновенно, не разводя обычных женских соплей. Хотя Людмила, присутствовавшая при этой сцене, сообщила, что Риточка упала его величеству на грудь и разрыдалась. Ладно, на грудь - это ее личное дело, лишь бы побыстрее упала на то, что пониже. Александру срочно нужен наследник.
Против воли мысли Вильгельма свернули от высокой политики к несравненной Людмиле. Какая женщина, вот уж у кого есть за что подержаться! И в умениях ей не откажешь. Жаль, что она осталась в России, но ничего, он же туда наверняка приедет, и не раз. Да и Людмиле ничто не мешает иногда посещать Берлин, повод найти нетрудно.
Глава 1
Даже еще толком не проснувшись, я вспомнил, что сегодня какой - то особенный день, но вот в чем именно эта особенность, сразу сообразить не удалось. Для этого требовалось проснуться окончательно, а мне не хотелось. Все - таки я вчера и лег довольно поздно, и уснул далеко не сразу, потому как перед сном пришлось основательно поработать. Мне нужен наследник, вот я и прикладывал максимум усилий для его скорейшего появления. Рита тоже умаялась - обычно она вставала рано, а сейчас вон, уже девятый час. И ничего, сопит потихоньку в две дырочки.
Ладно, хватит дрыхнуть, дел полно.
Я попытался встать, не разбудив бывшую мартышку, но это мне не удалось.
Что, уже утро? - сонно спросила она. Потом глянула на большие часы, рядом с которыми у нас всю ночь горели две маленькие лампочки дежурного освещения. Две - это для надежности, лампы в этом времени были так себе и часто перегорали. Рита, как выяснилось, побаивалась спать в полной темноте, а жечь всю ночь какую - нибудь лампадку я не хотел, продукты ее горения здоровья точно нам не добавят. Да и мне свет не помешает из соображений безопасности, а то в полной темноте еще и пистолет не сразу найдешь в случае чего. Я, конечно, понимал, что это уже отдает паранойей, но на моем месте параноиком мог стать любой.
Рита тем временем откинула одеяло и совсем было собралась встать, но тут вдруг обнаружила, что она голая, ойкнула и подтянула край одеяла к подбородку. Да уж, это не Людочка и не Юля.
Поначалу Маргарита вообще считала, что сексом следует заниматься в ночных рубашках, причем сама надевала изделие, с моей точки зрения более похожее на комплект химзащиты, нежели на деталь ночного туалета. Хорошо хоть, что от этого ее удалось отучить довольно быстро, и теперь супружеские обязанности мы исполняли в обнаженном виде, а потом Рита просила меня отвернуться и напяливала свою хламиду. Однако этой ночью она настолько утомилась, что уснула, не успев совершить обязательный ритуал.
Алик, отвернись!
А может, не надо? - предположил я. - Давай еще немного поработаем, а потом одевайся на здоровье, и можешь не спешить.
Рита хихикнула. Она уже поняла, зачем неподалеку от кровати висит большое зеркало, но против не была. Главное, приличия соблюдены! Муж отвернулся, а то, что так ему все видно даже лучше, про это в правилах ничего не сказано, и, значит, можно одеваться неторопливо, в процессе чего принимать весьма интригующие позы.
В общем, утро немного затянулось, и вспомнить, чем таким особенным сегодняшний день отличается от всех прочих, удалось только за завтраком.
Отличие было довольно существенным - сегодня мне исполнялось девяносто лет. Мне - это имеется в виду не только Алику Романову, но и Сан Санычу Смолянинову вместе с ним. Шестьдесят восемь с половиной лет там, двадцать один с половиной год здесь - в сумме как раз получается круглая цифра. Правда, не такая, как будет через десять лет, но до той еще дожить надо, и не факт, что получится, а до этой вроде уже получилось.
Надо сказать, что все лично знакомые мне императоры тратили на управление государством значительно больше времени, чем я. Мой распорядок скорее напоминал тот, что был у Николая Второго в той истории, про которую я только читал. То есть с десяти утра и до двух, это максимум, но столь загруженные дни случались не так уж часто.
Вот только свободное время я проводил не так, как Николай в том варианте своей жизни. Я не торчал все время около жениной юбки, почти не принимал родственников, не бегал по парку с фотоаппаратом, не охотился на оленей и не стрелял ворон. Потому как тратить очень дорогое время на всякую ерунду я не любил еще в прошлой жизни. И уж тем более не собирался начинать в этой.
Комната в доме
В печи трещали березовые поленья.
Горел тусклый абажур, прожженный в нескольких местах. На столе краснело малиновое варенье в блюдечках, а в чашках дымился турецкий чай.
Мать взяла в руки алюминиевую ложку, зачерпнула кипятка из чашки и поднесла к губам.
А пирожки?
Вы извините меня, что-то ничего в рот не лезет, - и мать положила ложку на блюдце.
Вы сейчас, наоборот, есть должны. Нервы свои чаем укреплять.
Чего уж тут укреплять? Если с Андрюшей что-нибудь случилось, то жизнь моя кончена...
Во-первых, не случилось, - сказала кассирша. - А во-вторых, человек ко всему привыкает...
Зазвонил телефон в сумке у матери. Она лихорадочно открыла крышку и приложила мобильник к уху.
Из трубки раздалась неразборчивая немецкая речь.
Ja, das bin ich, - сказала мать в трубку. - Entschuldigen Sie bitte, ich nicht kann sprechen jezt.
Нажала на кнопку, разъединяя связь.
Это из Цюриха, - объяснила она.
А у нас был случай в Симе... - и кассирша откусила кусочек пиленого сахара.
В Симе. Город такой. С Васьковым. Знаете Васькова?
Мать отрицательно покачала головой.
Гриша Васьков. Женился на Саше Труниной. Не знаете Сашу Трунину?
Не знаю.
Странно. Их все знают. Пара была отборная. Высокие, статные... Ну Гришка, правда, подворовывал... Но не в этом дело. В общем, прожили они год в мире и согласии. А потом по весне стал копать Гриша погреб под картошку. Глядит, лопата во что-то уперлась,
а потом сломалась, как спичка. Ну, думает, клад. Стал руками рыть, а там снаряды... Лежат, словно орехи, один к одному. Боевые снаряды. Пришлось саперов вызывать. Целый день грузили и обезвреживали. А потом взорвали за городом. Оказывается, Гришка с Сашей целый год жили на этих снарядах. Ребеночка сделали, Сашка курсы дизайнеров окончила, в общем, медовый месяц затянулся на год.
А дальше началось самое поучительное. Распался брак, как снаряды вывезли. Разлетелся, словно стая ворон. Гришка запил. Саша на работу устроилась в Кольчугино и тут же ее лишилась. Ребеночка родила, когда уже Гришки рядом не было. В Суздаль уехал, а потом, говорят, в Ковров убежал к какой-то лярве... До сих пор с алиментами ищут, а найти не могут...
Мать помяла губами.
И что из этого следует?
А то, - объяснила кассирша, - что на снарядах жить счастливее, чем без них...
Внезапно в темное окно кто-то постучал. То ли слепая птица ткнулась клювом, то ли человек лихой обнаружил свое присутствие. Кассирша побледнела.
Свет, - пробормотала она, - он же свет заметит!..
Выключила абажур, и комната погрузилась почти в полную темноту. Только огоньки от печки отбрасывали на потолок теплые блики. Мать заметила, что на окнах были решетки.
Танька! - раздалось со двора. - Кайда минем, Танька?!..
Не двигайтесь и не открывайте, - прошептала хозяйка. - Это Николай, двоюродный мой...
Раздались удары во входную дверь. - Танька!..
Пойдемте со мною, - все также шепотом произнесла кассирша, - я вам сейчас постелю.
Так у нас же печка горит, - догадалась мать. - Он по дыму из трубы поймет, что мы дома.
А может, я затопила и ушла. Ведь бывает такое, правда?..
Хозяйка взяла мать за руку и отвела в маленькую комнату за печкой. Там стояла металлическая кровать с круглыми блестящими шарами на спинке. Две подушки были накрыты кисеей.
Мать потрогала рукой одеяло.
Это что, перина?
На лебяжьем пуху, - с гордостью произнесла кассирша, - досталось в наследство от папы с мамой, царство им небесное!..
Дом к тому времени уже сотрясался от ударов топором во входную дверь.
А если дверь не выдержит?
Должна выдержать. Мне петли недавно укрепляли.
С ночного столика соскользнула вниз рюмка и разбилась.
Давайте я лучше в милицию позвоню.
Ни в коем случае. Он же сядет! - сказала хозяйка, подбирая с пола осколки.
Ну так и лучше!
Ну как же можно человека
в тюрьму сажать? Что Бог даст, то и будет. Спокойной ночи!..
Значит, снаряды? - спросила мать, имея в виду штурм дома, который производил незнакомый ей человек.
Какие снаряды?.. - сначала не поняла хозяйка. - Ну да, снаряды... - наконец-то дошло до нее, и она засмеялась. - Спокойной ночи...
На цыпочках вышла из ее комнаты. Удары в дверь не прекращались. От каждого удара внутри матери что-то екало.
Она села на перину. Вынула из сумочки мобильный телефон и положила перед собой на столик.
Не раздеваясь, легла с ногами на кровать. Закрыла глаза.
Один удар, второй, третий...
Комната в доме
Звонок телефона. Мать вздрогнула и проснулась. В окно глядел тусклый рассвет. В доме была тишина. Ночной штурм прекратился.
Телефон звонил и мигал зеленым светом.
Трясущимися руками она поднесла его к уху и нажала на кнопку.
Алло!.. Андрюша?!..
Раздались короткие гудки.
Мать посмотрела на дисплей. На нем вместо номера звонившего высветилась надпись «Неотвеченный вызов».
Позвони еще! Ради Христа позвони!..
Но телефон молчал.
Да, проснулась, - ответила мать. - Заходите.
Кассирша застыла на пороге комнаты.
А Колька ваш где?
А кто ж его знает. До часа ночи стучал, а потом прекратил, ушел куда-то.
Чего ему надо было?
Денег, должно быть, хотел. А до пенсии еще - целая неделя...
Мне бы с ним поговорить, - сказала мать, - я б ему все объяснила.
Хозяйка недоверчиво взглянула на нее.
А вот это лишнее. Он все равно не поймет. Я хотела вам сказать... только вы не волнуйтесь!..
Что такое?!
Не волнуйтесь, говорю... Там... на берегу реки... - кассирша не договорила.
Мать пошатнулась и схватилась рукой за сердце.
Берег реки
Она бежала со всех ног через склон к реке.
Внизу стояла небольшая толпа зевак. Мать протолкнулась через людей, орудуя локтями с бешеной энергией, потому что была вне себя.
У распростертого на земле синего тела стоял давешний милиционер, который отлучался из отделения за кефиром. Рядом с ним был человек с фиксой, тот самый, из «Рюмочной», что перепутал мать с какой-то Люсей-не боюся... Но она его не признала, потому что встреча в «Рюмочной» оказалась мимолетной и голова матери была занята другим.
Ваш? - спросил ее милиционер, указав на утопленника.
Мой, - выдохнула она.
В глазах ее помутнело, ноги подкосились. Она бы и упала на жесткую осеннюю траву, если бы человек с фиксой не подхватил ее.
Вытащил из кармана нашатырь, поднес к носу... Веки матери вздрогнули, она открыла глаза. Человек с фиксой осторожно усадил ее на берег, подложив под нее свой пиджак.
Можете говорить?
Мать кивнула.
Надо бы вам получше осмотреть, - сказал милиционер. - А то может быть ошибка.
Нет. Это Андрюша, - выдохнула она.
Тогда почему написано «Валек»?..
Где написано? Чего вы плетете?!..
Татуировка у него на плече.
Она подалась вперед, почти подползла к мертвому телу, потому что ноги ее не слушались... На левой ключице утопленника красовались синие серп и молот. От них отходили какие-то колосья и обвивали короткую лаконичную надпись «Валек. 1970».
Но у него не было никакой татуировки, - сказала мать.
А вы почем знаете? - спросил с подозрением человек из «Рюмочной».
А кому тогда знать, если не мне? - возразила мать.
Может быть, у него был друг Валек, - предположил милиционер, - с которым они познакомились в 70-м году?
Возможно. Только 70-м году мой сын еще не родился.
Вот как?.. Загадка, - задумчиво произнес человек с фиксой. - Вы бы осмотрели его получше... Хотя возможно, что в 70-м году как раз родился не он, не сам покойный, а некий неизвестный нам Валек.
А зачем же его год рождения оказался на плече чужого человека? - спросил милиционер.
Значит, был дорог. Или он сам, или год его рождения, - задумчиво произнес человек из «Рюмочной».
Чушь, - сказала мать, - вы чушь плетете.
Может быть, - согласился человек с фиксой, - в конце концов, это может быть даже не годом рождения.
А просто цифровой комбинацией с неизвестным для нас смыслом.
Опять чушь, - упрямо возразила она. - Это вообще не мой сын.
Вы в этом уверены?
Как будто да, - сказала мать, - но не до конца. Я не могу его опознать.
Когда пропал ваш мальчик? - спросил человек с фиксой.
Вчера. Пополудни.
Значит, менее суток назад. Но, судя по раздутости и отеку тканей, Валек пролежал в реке как минимум три дня.
А меня не это беспокоит, - встрял в разговор милиционер. - Откуда у него на ляжке оказался речной рак? В Колокше нет раков уже лет тридцать.
Возможно, труп был привезен сюда из другой реки, - сказал человек с фиксой, - и сброшен в Колокшу, чтобы мы думали, что он утонул здесь. А утоп он совсем в другом месте. Где водятся раки.
А где теперь водятся раки? - спросил с тоской милиционер.
Повисла томительная пауза, и его вопрос остался без ответа.
Знаете, пойду я, - потеряла терпение мать. - Помогите мне подняться.
Протянула к милиционеру руки, и он вместе с напарником поднял ее с земли.
Вы где остановились? - спросил ее человек с фиксой.
У Тани, кассирши из вашего музея... Недалеко от кремля, - ответила мать.
Знаем, - кивнул милиционер, - найдем.
Мать начала подниматься по склону наверх.
Новый человек, новые проблемы, - пробормотал напарник человека с фиксой, провожая мать задумчивым взглядом.
Это ты Валька имеешь в виду? - не понял милиционер.
Нет. Не валька, валек уже не человек. И писать его надо с маленькой буквы, - сказал человек с фиксой.
Комната в доме
Первое, что увидела мать, возвратившись домой, была хозяйка, которая лежала на полу, задрав лицо в потолок, и громко стонала.
Таня... Милая, что с тобой?! - перепугалась мать.
Ох, убил!.. Ох, изничтожил, кровопийца, Дракула, - простонала кассирша.
Мать взяла ее за плечи и усадила на пол. Лицо хозяйки было опухшим, в кровоподтеках, на себя не похожим.
Колька? - догадалась мать.
Он, сволочь, - подтвердила Татьяна.
У тебя, наверное, сотрясение мозга. Тебя в больницу нужно!
Ни в коем случае, - перепугалась хозяйка. - Там же лекарств нет.
А где же тогда людей лечат?
Лечат дома, а в больнице умирают, - сказала Татьяна. - Ты меня с земли подними и уложи. А я как-нибудь сама поправлюсь.
Хорошо, давай.
Мать с трудом подняла ее с пола и довела до кровати.
Уложила с ногами поверх одеяла.
Сколько сейчас времени?
Мать посмотрела на дисплей мобильного телефона.
Начало одиннадцатого.
Мне же в музей надо, за кассой сидеть! - простонала хозяйка.
Куда же ты пойдешь в таком виде? Это невозможно.
Невозможно, - согласилась хозяйка. - Да на тебе тоже лица нет. Что там с утопленником?
На нем тоже не было лица, - сказала мать.
А сам человек-то был?
Не человек, валек...
Понятно, - кивнула головой хозяйка, - нам обеим нужно поправиться. Достань-ка из буфета капель. В литровой бутылке.
А ты что, валериану в ней держишь? - спросила мать, вытаскивая из буфета довольно увесистую бутыль.
Саша Трунина дала. Настойка от всех болезней. Сама делала.
Так она, наверное, своего Гришу и споила, - догадалась мать, оторвав пробку и понюхав горлышко.
Это вряд ли. Можно ли быка споить? Напоить - да. Но чтоб споить, никакой воды не хватит. Наливай по стопочке.
Мать разлила по двум стопкам мутновато-бежевой жидкости.
Со здоровьицем! - сказала Таня, опрокинув в себя стопку.
Ох... это не валериана, - простонала мать, скривившись и поднеся к носу рукав.
Ты вот что, сбегай к девочкам в музей, скажи, чтоб меня сегодня не ждали.
А хочешь, я за тебя подежурю? - предложила мать.
Тогда я ухожу, - сказала мать.
Таня пошарила рукой под подушками и вытащила связку ключей.
От кассы... возьми, - и вручила их матери.
Потом обтерла стопку пальцем с внутренней стороны и поставила на пол.
Мать, подумав, не последовала примеру хозяйки, а положила обе стопки под рукомойник.
По-моему, я помешалась. У меня сын исчез... Какие майки? Какие билеты?..
Улица города и территория кремля
Она была одета в черный ватник. В голове ее начал звучать колокол. Мать подумала, что это на колокольне кто-то балуется, наверное, какой-то залетный турист, как они с Андрюшей звонили просто так, балуясь и пугая ворон...
Взглянула на свой «Пежо» у ворот кремля. Заметила, что из окна отделения милиции на нее пристально смотрят чьи-то глаза. Но тут же занавеска одернулась. И лицо исчезло.
Мать вошла на территорию музея. Попыталась отпереть дверь кассы.
Пока она возилась с ключами, к ней подошла хромая девушка.
А Таня где?
Татьяне нездоровится - сказала мать, - я за нее.
Но вы же лицо не материально ответственное! - ужаснулась девушка. - так не положено.
Не знаю. Вы уж сами в этом разбирайтесь. Кто материально, а кто духовно ответствен за все это...
Нет. Так не положено. И потом от вас... самогоном пахнет! - ахнула хромая.
В это время один из ключей в связке сработал, щелкнул замок. И мать перевалила за порог кассы. Опустилась на стул...
Медведя купить хотите? - спросила она девушку через открытую дверь, - красивого, окровавленного?..
Я сейчас милицию позову! - заверещала хромая, - я...
Недоговорила. Потому что сверху снова раздался удар колокола.
Хромая задумчиво посмотрела в серое небо.
Странно, - прошептала она, - очень странно!..
Удар повторился. Был он неуверенный, робкий, но вполне явный.
Вы открывали дверь колокольни?
Какая дверь? - спросила мать. - Что вы плетете?.. Я ее сейчас даже не закрою.
Ключи-то у вас. Вернее, у Тани, - объяснила девушка. - Наверное, в этой связке...
Снова раздался глухой удар колокола, и обе женщины вздрогнули.
Хромая с округлившимися от страха глазами проковыляла к колокольне и потрогала рукою кованую дверь.
Она оказалась запертой.
Территория кремля
Ваши документики, - сказал уже знакомый ей человек с фиксой, заглядывая в окошечко кассы.
А ваши? - спросила мать.
Тот протянул в кассу свое удостоверение. Мать мельком заглянула в раскрытую корочку и со вздохом отдала ему свой паспорт.
Любовь Павловна... - пробормотал он, развернув документ, - Ну да, ну да...
Вы что, в опере не бывали? - удивилась мать.
Бывал и часто... У нас тут каждый день - опера... - он внимательно посмотрел на штамп прописки. - Так вас, наверное, Люсей звали?
При чем здесь Люся?
Так звали или нет?
Послушайте, молодой человек, - потеряла терпение мать, - Люся - это Людмила, понимаете?.. А Любовь - это Люба, понимаете?.. И имя это, Люба, знают даже в Европе.
Вряд ли, - вздохнул он и нехотя возвратил ей паспорт. - У нас ведь тоже Европа, - он кивнул головой куда-то вбок, - а знают здесь Люсю, а не Любу.
Это у вас-то Европа? - не поверила мать. - А по-моему, типичная азиатчина.
- «Да, скифы мы, да, азиаты мы.
С раскосыми и жадными глазами...«- прочел он по памяти.
Вы, оказывается, знаете Блока?.. - удивилась она.
Я Блока знаю, а он меня нет.
Человек с фиксой обернулся и спросил у хромоногой девушки:
Значит, звонила колокольня?
Звонила.
И дверь была заперта?
Намертво.
И вы слышали? - повернулся он к матери.
Слышала. Если вы заперли на ней моего сына, то я в суд на вас подам!..
Давайте ключи, - протянул он руку, и мать отдала ему свою связку.
У нас, дознавателей, говорят так: «Не дал слова - крепись, а дал слово - колись», - он выразительно посмотрел на мать.
Пошел к колокольне и начал подбирать к ней ключ.
Колокольня
Наверху гулял ветер. Его порывы были столь велики, что колокола слегка покачивались.
Человек с фиксой не стал к ним подходить, а опустился на колени и внимательно осмотрел дощатый пол. За его спиной стояли, замерев, хромая работница музея и мать.
Сорок второй размер, - пробормотал он, принюхиваясь, - Точнее, сорок два с половиной. Сапоги резиновые, первый сорт.
Это он! - закричала мать. - Здесь Андрюша был!..
Значит, он и звонил! - сказал человек с фиксой - только, чего не покажется? Чего в прятки играет?.. Может, с катушек слетел ваш Андрюша? Чифирил, поди, вечерами? Было дело?
Что вы такое плетете?.. - возмутилась мать. - Когда шоферил? Кого?..
Не шоферил, - терпеливо объяснил дознаватель. - Впрочем, вы здесь не Копенгаген. И вам это без разницы.
Он наклонился почти вплотную к доскам и повел носом.
А ведь он был не один...
С кем?! - в ужасе выдохнула мать.
Тридцать седьмой размер.
Он встал во весь рост и внимательно посмотрел в глаза матери.
Ваш размер, Любовь Павловна, - и указал на ее туфли, - а других следов здесь нет.
А почему обязательно мои? В городе что, нет других женщин?
Другие женщины есть. Но нет других размеров.
У нас в магазинах продают обувь, начиная с тридцать восьмого размера, - объяснила хромая.
Почему? - не поняла мать.
А черт его знает, почему, - сказал дознаватель, - чтобы нас, дознавателей, запутать. Везде - одни и те же следы. У убийц, у жертв - все одно и то же. Но здесь-то все ясно!.. Дело в шляпе, Марья Ивановна!
Какая Марья Ивановна?
Никакая. Это я так. К слову.
Марья Ивановна... - произнесла мать. - Ну да... Я поняла! - воскликнула, пораженная догадкой. - Это вчерашние следы, а не сегодняшние! Вчерашние!.. Я была с ним на колокольне вчера, вы поняли? Вчера, а не сегодня!..
Человек с фиксой тускло посмотрел на хромую.
Был здесь вчера кто-нибудь кроме них?
Не помню. Кажется, нет...
Так был или нет?
Она отрицательно покачала головой.
Спускаемся вниз, Марья Ивановна, - разочарованно сказал дознаватель, - здесь нам больше не светит.
А кто же тогда сегодня звонил? - спросила хромая.
Черт знает, кто. Ветер.
И человек с фиксой опустил ногу на скрипучую ступеньку.
Территория кремля
Купите медведя, - сказала ему мать, указав на майку.
Тут уже есть медведь - Сашка.
Вы про зоопарк говорите?
Я про сына, - объяснил дознаватель. - А в зоопарк его надо давно сдать, это точно.
Не его одного, - согласилась мать. - Всех сдать - никакого зоопарка не хватит.
Страшен зоопарк внутри нас, - заметил дознаватель задумчиво, - но это уже философия. Трудна для восприятия, верно?
У вас есть что-нибудь от головной боли? - спросила мать. - Тогда я смогу еще некоторое время вас слушать.
Он порылся в кармане и вытащил оттуда какую-то запыленную таблетку.
Только валидол.
Мать с сомнением поднесла таблетку к глазам, протерла ее носовым платочком и только после этого положила под язык.
Хорошо у нас, правда? - сказал человек с фиксой, внимательно ее изучая.
Мать молча кивнула.
А мне не нравится, - отрезал он неожиданно. - Уезжайте отсюда поскорее...
Никуда я не поеду, - сказала она. - Завтра вы у меня примете заявление и возбудите дело. А не примете, я в генеральную прокуратуру пойду, я там - свой человек!..
Да ладно, ладно... - замахал он руками, - экая вы горячая. Все артистки такие?
Заслуженные - все.
И все служат в генеральной прокуратуре?..
Что вы имеете в виду? - спросила мать, морщась от боли.
Не горячись, Люся. Я имею в виду то, что приходить на рабочее место в нетрезвом виде опасно.
Какое это «рабочее место»? - возмутилась она. - вы что, спятили?
Я вообще не отсюда!
Тогда почему у вас ключи от колокольни, если вы - не отсюда? И сидите вы за кассой, и никто вас не гонит!..
Он надел на голову шляпу, которую до этого держал в руках, и стал слегка напоминать ковбоя, только ковбоя провинциального, со среднерусских полей.
Всего вам доброго, Любовь Павловна. До лучших дней.
До завтра, - напомнила мать.
Он, галантно поклонившись, пошел к железным воротам.
Мать проводила его долгим взгля дом...
Улицы города
Она шла на нетвердых ногах к дому кассирши. Внезапно где-то рядом зазвонил мобильник. Мать подумала, что телефон трезвонит у нее в сумке, полезла в нее... Но, оказывается, это звонило у проходящей мимо девушки, похожей на студентку.
Та приставила телефон к уху и отчего-то захохотала.
А где же мой телефон? - озадаченно спросила саму себя Люба, роясь в сумке.
Прошарила ее всю, потом стала обыскивать собственные карманы...
Я же его потеряла! - вскричала мать и бросилась назад, по собственным следам, ведущим в кремль...
Пустая пластиковая бутылка под ногами... Пробегающая собака, которая опрометью бросилась прочь от матери... Перевернутая урна... Нет. Все не то.
Недалеко от кремля рабочие укладывали асфальт и собирались уже расходиться по случаю вечера.
Люба вгляделась в черную, еще теплую полосу...
Да это же мой телефон! - ахнула она.
Действительно, в черной проложенной массе асфальта виднелась какая-то пластмассовая коробка...
Там мой телефон! - в ужасе крикнула мать рабочему в оранжевой куртке.
Тот вгляделся по направлению ее вытянутой руки.
Вот черт! - выдохнул из себя рабочий. - Мы, кажись, Петь, ее телефон закатали!
А что теперь делать? - спросил его напарник.
Поддеть лопатой, и все дела!..
Петя поплевал на руки и воткнул заступ в еще теплый асфальт.
Держите, что ли... - на его лопате чернел расплавленный мобильник. - Ваш?..
Мать не нашлась, что сказать. Зажала искореженную пластмассу в кулаке и побрела восвояси, как потерянная.
Как ты думаешь, его еще можно поправить? - спросил напарник Петра, проводив удаляющуюся Любу долгим взглядом.
Изоляцией заклеить, и все дела, - сказал Петя.
А где теперь купишь хорошую изоляцию?
И Петр, как мог, лопатой приравнял образовавшуюся ямку.
Комната в доме
Хозяйка дома сидела за столом и, положив голову на руки, дремала. Рядом с ней находилась глубокая тарелка с квашеной капустой, на блюдце лежали две остывшие вареные картошки, смоченные подсолнечным маслом. За окном была темень.
Мать плюхнулась рядом. Глянула на бутылку с серой жидкостью, которая стояла на краю, взяла ее в руки и рассмотрела на просвет.
Таня в это время пробудилась.
А я вечеряю, - сказала она. - Все тебя ждала вечерять, а ты не шла.
Что она в этот самогон подмешивает? - спросила мать.
Я забыла тебе сказать. Саша кладет димедрол, чтобы голова не болела и опохмеляться потом не пришлось.
Так у меня еще хуже болит.
А потому что ты только пригубила. Тут надо выпить лафетничка три. И все как рукой снимет.
Точно? - осведомилась мать с подозрением.
Проверено. Мин нет. - И Таня налила ей в рюмку серой жидкости.
Нашелся?..
Мать промолчала.
Найдется еще. Будем здоровы!..
И хозяйка пододвинула Любе свой стакан.
Я рада, - сказала кассирша, закусив картошкой. - Мне одной неприятно. А тут ты взялась. Артистка. Любой обрадуется. Хотя тебе, наверное, неинтересно. Тебе артиста подавай. Есть у тебя артист-то?
Никакого артиста, - сказала мать. - Муж умер пятнадцать лет назад.
Счастливая, - вздохнула хозяйка, - повезло тебе... Я в том смысле, что у меня мужа вообще не было. Ни артиста, ни вообще... А это еще хуже.
Как сказать, - не согласилась мать, - мужа нет - и не надо. А когда единственного теряешь, то больно нестерпимо.
Как же ты терпела? Или был кто на стороне?
Был... Балетмейстер. Но я его бросила, чтобы не травмировать Андрюшу.
Что? - не поняла мать.
Ну это... Когда мужик с мужиком.
Врут. Не все.
Но многие, ведь так?
Иногда случается.
И у нас случается, - подтвердила Татьяна, - иногда.
Но не все из них - балетные?.. - вывела мать.
Не все балетные. Но все - сволочи, - вдруг помрачнела кассирша. - Я точно тебе говорю. А ты сама тоже, что ли, по балету?
Я - по вокальной части.
Бокальной?.. - Татьяна вдруг прыснула со смеха. - Тогда я наливаю... - протерла мизинчиком свой стаканчик и плеснула туда серенькой.
Налила и матери...
За то, чтобы бабы были при мужиках. И чтоб никакого балета в семейной и личной жизни.
Будем! - согласилась мать.
Они чокнулись и опрокинули в себя содержимое стаканов.
А что там, с бокальной частью? - спросила Татьяна.
С бокальной?.. Вот что... - и мать вдруг запела низким грудным голосом:
Я вам пишу, чего же боле,
Что я могу еще сказать?
Я твердо знаю, в вашей воле...
Меня презреньем оказать...
Пение ее немного отдавало в хрип. Но хозяйка все равно открыла рот от восхищения.
Все, - сказала мать, - баста!
Замолчала. Полезла в сумку и вытащила оттуда расплавленный мобильный телефон.
В сердцах шарахнула его об пол. Телефон разлетелся на несколько кусков. Взяла со стола свой бокал. Подумав, отерла его мизинчиком с внутренней стороны, как это делала хозяйка. Бросила его со всего маха себе под ноги.
Правильно! - взвизгнула Таня.
Она схватила тарелку и тоже саданула ее об пол.
Браво! - крикнула мать. - Чего еще?..
Хищный взгляд ее пал на бутылку.
Нет, - сказала хозяйка, прижав бутылку к своей груди, - не отдам.
Что-то мы расшалились, - вздохнула мать, маленько остыв, - спать хочу, умираю. Сейчас я приберу.
Да пусть лежит!.. - беззаботно заметила Таня. - Кому мешает?
Нет, так нельзя.
Мать взяла из угла веник с железным совком, прибрала осколки и понесла их на двор.
У низкого деревянного палисадника стояли три мужика и одна баба, в темноте их фигуры казались сделанными из ваты.
Это ты пела? Слушай, спой еще, - сказал один из мужиков.
Мать оценивающе оглядела собравшуюся аудиторию. Начала тихо, с чувством:
Есть на Волге утес,
Она глотнула ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды, и вдруг с ужасом обнаружила, что не может больше петь. Горло ее издавало звук, похожий на шип велосипедного насоса.
Собравшиеся некоторое время ждали продолжения.
Все... - одними губами сказала мать. - Уходите.
И махнула рукой.
Мужики на всякий случай захлопали в ладоши и скрылись в темноте.
Она присела на деревянную скамейку, попыталась прокашлять горло...
Взяла несколько нот, но боком, нечисто и фальшиво.
Громко всхлипнула и похолодела от ужаса, что потеряла еще одно главное в своей жизни.
Но вечерний холодок подавил рыдания и заставил прийти в себя, хотя бы внешне.
Взгляд ее уперся в осколки мобильника.
Оглянулась, ища место, куда положить мусор. Увидела лопату, одиноко стоящую у забора.
Вырыла в земле небольшую лунку, сложила туда осколки и забросала землей.
Ей показалось, что она похоронила надежду.
Комната в милиции
Васильчиков Андрей Дмитриевич, рост сто семьдесят восемь. Вес - семьдесят два, 1985 года рождения. Образование высшее. Окончил Московскую консерваторию по классу рояля. Приехал с ностальгическими целями. Посмотрите, все ли правильно... - и человек с фиксой подал матери заполненный лист.
Она, заглянув в документ, близоруко щурясь, кивнула головой.
Может, есть особые приметы?
Мать промолчала.
Так пейте нарзан или горячее молоко, пробовали?..
Она печально посмотрела ему
в глаза и снова промолчала.
Повторяю для тех, у кого в ухе - банан, - и дознаватель снова зачитал вслух документ: - Васильчиков Андрей Дмитриевич, рост сто семьдесят восемь. Вес - семьдесят два...
А вас-то... как звать?.. - внезапно прошептала мать.
Вам настоящее имя или для людей? - настороженно спросил он.
Не поняла, - искренно призналась Люба.
У первобытных племен Полинезии, - сказал человек с фиксой, - было принято называться двумя именами. Одно имя - настоящее - хранилось в глубокой тайне. А второе имя было для людей. Вроде артистического псевдонима. Его можно было трепать на каждом углу.
А здесь разве Полинезия?
Это Юрьев, - согласился человек с фиксой. - Но через Колокшу сюда, возможно, приплывали индейцы в деревянных лодках из бананового дерева.
Здесь встречаются индейцы, - сказала мать одними губами.
Именно так. И практика псевдонимов пришла к нам из Полинезии. Например, партийные клички или воровские. Чтобы судьбу запутать и Бога задурить. Но это уже философия, вы не поймете. Так что дело в шляпе, Марья Ивановна!..
Да, - сказала мать хрипло. -
Я - Марья Ивановна. А вы-то кто?
Вообще-то, я - Серый, - признался человек с фиксой. - Это имя - для людей.
А тайное имя, настоящее есть?
Боюсь, что я не запомню. Целых два имени, - тихо призналась мать.
Пойдемте отсюда, - сказал человек с фиксой, отбирая у нее листок с данными пропавшего сына.
Палаты внутри кремля
Он аккуратно простукивал молотком камень за камнем, кирпич за кирпичом. Мать стояла рядом, поодаль жались две работницы музея.
Как будто дышит кто-то, - пробормотал он вдруг, приложив ухо к стене. - Или только кажется?
Мать с ужасом прижалась щекою к холодному камню.
Это, наверное, отопление бурлит, - предположила хромая девушка.
Наверное, - согласился человек с фиксой. - Но если это отопление, то почему здесь так холодно?
Потому что Россия, - заметила хромая.
Значит, факт отопления не достоверен. Но что есть достоверного в этом мире?.. Впрочем, это уже философия.
Достоверное есть то, что вы треплетесь, - подала охрипший голос мать.
Я не треплюсь. Я провожу следственные действия... Ладно. Пойдемте к Багратиону...
Он, вздохнув, положил молоток в карман куртки и вышел в коридор.
Экспозиция музея
У кареты дознаватель застыл в некотором изумлении, внимательно разглядывая разрисованных манекенов.
А где сам Багратион? - спросил он с любопытством.
Багратион лежит в Симе. В тридцати километрах отсюда,- объяснила хромая девушка. - Вернее, лежал. Покуда его тело в Москву не перевезли.
Для чего они его забрали? - прошептала мать.
Я слышал, что там лежал вовсе не Багратион, - сказал человек с фиксой.
Но это уже мистика. Вы не поймете... Ну-ка, залезьте в карету. Сейчас посмотрим, можно ли в ней укрыться.
Мать села рядом с манекенами.
Нет, - пробормотал он, - заметить можно. Разве что свет погасить? Ну-ка, погасите на секунду свет!..
Хромая девушка щелкнула выключателем, и все погрузилось в кромешную тьму.
Вообще-то ни черта не видно, - пробормотал в темноте человек с фиксой. - Люба, вы где?..
Сквер между проезжими частями Нахимовского проспекта был почти безлюден. Он в любое время не самое лучшее место для прогулок, а уж ранним утром в субботу, да еще в середине июля, когда многие в отпуске или просто уехали на дачу, и тем более. Или, если какие-либо обстоятельства не дали им сделать ни того, ни другого, некоторые прошедшим вечером традиционно отметили приближение выходных и теперь раньше одиннадцати просыпаться не собирались. В общем, на всем протяжении сквера от метро Профсоюзная до улицы Ивана Бабушкина сейчас находились всего два человека. Двое пожилых людей сидели на лавочке и неторопливо беседовали. Говорил в основном тот, что на вид был немного моложе, а одет так, будто собирался сразу после беседы отправиться на важный прием или на премьеру в Большом театре. Второй никакими излишествами в одежде не выделялся - обычный пенсионер на прогулке. Сейчас он молчал, говорил первый.
Ну что вы, я ничего доказывать не собираюсь, да это и невозможно. Вы же все равно никуда не спешите? Вот я и предлагаю послушать соображения, которые, возможно, покажутся вам не лишенными некоторого смысла. И, главное, не нужно делать вид, будто вы мне поверили, это совершенно лишнее.
Второй собеседник, которого звали Александр Александрович Смолянинов, кивнул. Он решил, что, даже если его визави и является тружеником сетевого маркетинга или агитатором какой-нибудь секты, хоть он это и отрицает, то все равно выслушать его будет интересно. Один
хрен заняться-то нечем! А этот вон как излагает - заслушаешься, причем с таким видом, будто сам в это верит.
В качестве иллюстрации тезиса о параллельно-тождественных мирах позвольте описать некий маленький виртуальный эксперимент, - продолжал тем временем тип в вечернем костюме. - Вы же вроде хотите чихнуть, если я не ошибаюсь? Но пока сдерживаетесь. Значит, в данный момент времени во Вселенной есть два примерно равновероятных пути развития означенной ситуации. Вы либо чихнете, либо нет. Согласны?
А-а-апчхи! - от души подтвердил Александр Александрович.
Будьте здоровы. Так вот, именно сейчас образовались два параллельно-тождественных мира. В одном вы чихнули, а в другом все-таки воздержались. Они неотличимы друг от друга во всем, кроме последствий только что произошедшего в одном из них и не произошедшего в другом события. То есть небольшого количества ваших, извините, органических выделений, пары сотен вырвавшихся на волю безобидных бактерий и мизерного количества водяного пара. Через какое-то время все это исчезнет, не оставив иных следов, кроме наших воспоминаний. Потом вместе с нами исчезнут и они - мы же, увы, не вечны. Миры снова сойдутся в один, что означает - никакие сколь угодно совершенные методики исследований не позволят однозначно определить, чихали вы сегодняшним утром или нет.
Интересно, - согласился Александр Александрович. Ему действительно было интересно - неужели этот тип всерьез считает, что когда-нибудь найдется идиот, которому будет нечем заняться, кроме подсчета чихов во Вселенной? Однако, кажется, уже началась какая-то
следующая глава сказки, можно послушать, что там поет этот… хм… ладно, раз сказка, пусть рассказчик будет Шахерезад.
Тождественно-параллельные миры образуются часто - например, со смертью почти каждого человека. Ведь многие больные могли бы умереть в один момент времени, а могли и через, скажем, пять минут. Но в подавляющем большинстве случаев это ни на что не повлияет - миры вновь сойдутся даже намного быстрее, чем в только что рассмотренном примере. Но не всегда, и мы наконец-то вплотную подошли к тому, ради чего я и затеял этот не самый обычный разговор. Он вас еще не утомил?
Нет, что вы, я ведь уже скоро семьдесят лет как живу на свете. Мне, бывало, знакомые по пьяни и не такое рассказывали. Хотя, конечно, не каждый день, тут вы правы.
Не всегда, - повторил тот, кого только что мысленно назвали Шахерезадом. - Если, например, больной перед своей отложенной смертью успеет заразить еще кого-нибудь, а этому «кому-то» суждено, предположим, нажать на красную кнопку грядущей ядерной войны, а теперь он помрет и война начнется позже или не начнется вообще, то различия будут столь велики, что миры не смогут сойтись никогда и станут параллельно-различными.
Охренеть как интересно, - согласился Александр Александрович. - Вы случаем не писатель?
Увы, теперь даже и не читатель. Вряд ли вы станете возражать против того, что последнее время читать решительно нечего, на фоне современных авторов даже Казанцев с Кочетовым кажутся чуть ли не Ефремовыми и Стругацкими, но я, с вашего позволения, продолжу. Итак, параллельно-различные миры существуют, и в них возможны путешествия во времени, но с двумя ограничениями. Во-первых, путешествовать может только информация, но никак не материальные объекты, имеющие отличную от ноля массу. Во-вторых, переброс информационных пакетов возможен только в момент, когда вероятность образования нового параллельно-различного мира достаточно велика. Но зато эти самые пакеты могут быть сколь угодно велики - вплоть до полного слепка личности человека. Этот пакет можно внедрить в мозг умирающего, и он с достаточно высокой степенью вероятности поможет выжить реципиенту, если у донора не было той болезни, от которой реципиент скончался. Однако тут есть определенные технические трудности. В частности, для путешествия в прошлое нужно отправить соизмеримый по объему пакет в будущее. И наоборот. Нечто вроде третьего закона Ньютона. Так вот, лично мне позарез нужно в будущее, и я предлагаю вам - разумеется, чисто теоретически - прикинуть, кого из ранее живущих людей вы согласились бы заменить в момент их смерти, то есть переместиться сознанием в прошлое. Временной диапазон - от ста двадцати до ста восьмидесяти лет назад.
Читал про такое, - кивнул Смолянинов, - и не раз. Я бы сказал, очень даже не раз. Однако вопросы все равно есть. Первый - сохранятся ли воспоминания реципиента?
Нет, они исчезнут полностью. Даже условные рефлексы - и те заменятся на ваши.
Второй вопрос. Как требуется обозначить выбранную личность? Нужны ли полные, так сказать, анкетные данные?
Нет, что вы. Вполне хватит набора сведений, описывающих только этого человека и никого более. Например, определение «одноглазый алкоголик из деревни Гадюкино» будет достаточным, если за всю историю существования упомянутого населенного пункта таковой там был только один. Если же их было более одного, потребуется указать еще и порядковый номер.
И, наконец, третий вопрос. Почему, если изложенное вами правда, вы выбрали именно меня?
Да потому, что к подобному способен далеко не каждый! В лучшем случае один из тысячи, и поди еще этих способных найди. А у меня почти не осталось времени на поиски - рак желудка. И тут вы мне на пути попадаетесь, так недолго и поверить в высшие силы. Да и у вас дней впереди тоже не очень много - если с вами приключится второй инфаркт, то шансы выжить после него, учитывая недавно произведенную оптимизацию системы здравоохранения, не так уж велики.
