1 день из жизни бомжей. Один день из жизни бомжей (30 фото)

Ортодоксальная часть православных людей резко выступает против закона об Универсальной электронной карте, видя в таковой "ключ в царство зверя". Предлагаем вашему вниманию мнение священника, отражающее настроение большого количества мирян и иереев Русской Православной Церкви.

Батюшка, недавно на Пушкинской площади в Москве прошел митинг против введения электронных паспортов. Народу было немало, но далеко недостаточно, чтобы как следует напугать правительство. В чем, по-вашему, причина равнодушия большинства к своей судьбе?

Смотрите, как протестует православная Греция - сотни тысяч людей выходят на улицы. Это происходит как в Афинах, так и в других городах... В один из дней протеста в выступлениях приняло участие более 700 священников! Известные священники, монашествующие выступали... Вся Церковь и весь народ Греции объединяются в против электронных карт. А все потому, что в Греции воцерковленных православных людей гораздо больше, чем в России. При этом, не надо забывать, что в Греции первыми зазвонили тревогу митрополиты - Косьма Этолийский, Серафим Пирейский и другие. Именно они поставили вопрос перед Синодом. А что у нас?..

- Расскажите, батюшка, в чем духовная опасность электронных паспортов?

Нам предлагают путь отречения от Христа, когда отнимается благодать, разум и воля. Нам по сути предлагают отречение от таинства крещения. Ведь принятие цифрового имени является ни чем иным как отречением от имени христианского, которое дается в крещении. А отречение от таинства крещения является отречением от веры. Что вы еще хотите?

- Что же будет с теми, кто примет универсальную электронную карту?

Благодать отойдет, и человек даже не будет помнить своего родства.

Люди бывают подчас самоуверенными, проявляют самость. Но Господь, когда наступает потребность, указывает людям на их возможности и силы. В начале человеческой истории Господь запретил Адаму вкушать плод с запретной яблони. Человек ослушался и потерял рай. А теперь, на финише человеческой истории, мы снова стоим перед этой яблоней, только вместо плодов на ней произрастают электронные карты и чипы. Весь земной шар - это концлагерь, где царствует князь мира сего. И он не хочет отпускать человека из этой кошары в рай. Он хочет соблазнить нас, чтобы мы второй раз сорвали яблоко - приняли пластиковые карты. И как всегда зверь обещает «золотые горы»: «Будете яко Боги...». Так нас соблазняют необычайными удобствами в оплате платежей, абсолютной защитой от воров и прочее...

Однако мы не можем усвоить одну истину - кроме Бога никто добра не делает. Мир лежит во зле - сказал Господь. И этот сатанинский мир будет нам делать добро, кормить нас манной кашей и перепелами? Этого не может быть. Сколько раз мы натыкались на эти грабли-обещания, на ложь? До сей поры верим чубайсам? И, как турки, не вразумляемся! Добродетель от Того, Кто сотворил нас. Кто питает нас грудью? Не та ли, которая родила нас?

Если человек желает быть ближе к Отцу Небесному, попасть в Его обители, если он имеет веру Православную, то он не отступит. Это очень трудно, в наши дни невероятно трудно, но это под силу человеку. Слава Богу, в России еще есть, кому благословить движение людей за свои христианские, человеческие права...

- Люди духовно зрячие трактуют происходящие в мире события, как грозное предзнаменование. Что ждет Россию?

О том, что нас ждет, мне - человеку грешному и мало духовному - судить сложно. Могу говорить только на основании высказываний афонских старцев-подвижников. Они, в том числе о. Паисий Святогорец, говорили, что Греция, в которую масонское мировое правительство вкладывает немалые деньги, чуть ли ни поголовно откажется от принятия антихристовых уложений.

Несколько лет назад после тотальных протестов греков мировое правительство выделило на их чипирование 112 миллиардов евро.

Но если греки и дальше будут стоять в истине, какую на них найдут управу? Видите, как расправляются с мусульманскими странами? Как обошелся Запад с арабским миром? Но с Грецией такой сценарий не пройдет, потому что там живет монолитный православный народ. И тогда натравят на Грецию Турцию. Это слова афонских подвижников. И Греции придется попросить помощи у России - больше просить на Земле не у кого. Кто же, кроме русских, придет на помощь православным грекам?

- С нашими нынешними правителями Россия не шелохнется.

Значит, Господь поставит других людей. Война, как указывают афонские послушники, будет иметь две фазы: первый этап - не столь разрушительный, не столь горячий. Во время этой войны воцарится Царь, который станет энергично расправляться с врагами русского народа, что подразумевает начало второго этапа.

Стране еще не конец. Россия оживет! Господь поставит Царя чудесным образом. 400 лет назад правительства вообще не было, а спас Россию Господь. У Бога все возможно!

Беседовали Андрей Фефелов и Георгий Котенок

Иеромонах Никандр , в миру Николай Калашников, 1817г рождения, мещанский сын, обучался в частном и уездном училищах города Сычёвка Смоленской губернии. 3 мая 1843 года, поступил в Валаамский первоклассный монастырь Санкт-Петербургской епархии, где проходил разные монастырские послушания. 17 сентября 1845 года , из Валаамского монастыря перешёл в Святогорскую пустошь Харьковской епархии. Этот монастырь был восстановлен в 1844г. архиепископом Иннокентием Борисовым при участии княгини Татьяны Борисовны Потемкиной, которая отписала монастырю земельные угодья и сделала значительный вклад на монастырский счет. Повидимому, знакомство с княгиней опредило это место для его послушания; указом Харьковской консистории он был определён в число штатных послушников, исполнял разные послушания: будильника, ключника, просфорника, пономаря и келаря. 24 декабря 1845 года пострижен в рясофор с наречен Никодимом. 23 марта 1847 года, с разрешения Святейшего Правительствующего Синода пострижен настоятелем игуменом Арсением в мантию и наречён Никандром. 23 июня 1848 года , в Харьковской Крестовоздвиженской церкви рукоположен в иеродьякона Преосвященным Елпадифором . 16 августа 1849-го года в Успенской Богородицкой церкви Святогорского монастыря , посвящён в иеромонаха Преосвященным епископом Филаретом Харьковским.

В преддверии Крымской войны Святейший Синод принял указ «о благоустройстве Балаклавского Георгиевского монастыря», для чего предлагалось « вызывать для служения в монастыре монашествующих из Киево-Печерской Лавры, монастыря Задонского, Глинской и Святогорской Пустынь. Посылать монахов самых благонадежных; всех неблагонадежных немедленно удалить». В 1834г. Синод утвердил новые штаты духовенства монастыря. 17марта 1853 года Указом Святейшего Синода иеромонах Никандр был переведён «как благонадёжный» из Святогорской пустыни Харьковской Епархии в Балаклавский монастырь для временного служения при Черноморском флоте. По прибытии в Балаклавский Георгиевский монастырь 1 мая 1853г. командирован настоятелем монастыря Преосвященнейшим митрополитом Агафангелом в 33 флотский экипаж на флагманский корабль «Чесма» для отправления Богослужения и треб в практическом плавании в эскадре под флагом вице-адмирала Новосильского .

Того же года от 10 сентября по 12 октября по возвращении из крейсерства на том же корабле находился при перевозке десанта из Севастополя на Кавказский берег Анаклию. Потом, по возвращении с Кавказа в Севастополь, 12-го октября, назначен в эскадру под флаг Вице-Адмирала Нахимова за надзором и движением турецких судов около Анатолийских берегов, где и плавал до дня Синопского сражения. От 12 же октября по 18 ноября того же года был в Синопском сражении под командованием капитана II ранга В.М. Микрюкова. 84-пушечный корабль «Чесма» вёл огонь по турецкому фрегату «Навек-Бахри», пока тот не взорвался. От меткого и непрерывного бомбардирования турецкая батарея теряла одно орудие за другим. С «Чесмы» было видно, как осыпаются амбразуры, заваливаются траверзы и блиндажи на неприятельской 3-ей и 4-ой батарей. Все реже и реже следовали ответные выстрелы противника, и, наконец, на месте батареи осталась груда земли и железа. Своим огнем « Чесма » надежно прикрывала корабли «Императрица Мария» и «Константин», которые в это время успешно завершали разгром левого фланга боевой линии турецкой эскадры. Во время сражения русскими с корабля « Чесма» было выпущено по противнику 1539 снарядов. Корабль получил 20 пробоин, настолько серьёзных, что на ремонт понадобилось полтора месяца. Командующий эскадрой высоко оценил славную деятельность корабля « Чесма » в единоборстве с береговыми укреплениями неприятеля. Многие моряки « Чесмы » во главе с капитаном II ранга Микрюковым были представлены к наградам «за отличную храбрость и мужество во время боя и срытие двух батарей». 16-го января 1854 года за Синопское сражение иеромонах Никандр был награждён золотым крестом на Георгиевской ленте и единовременным годовым окладом жалования. По возвращении он состоял на корабле «Чесма», зимовавшем на Севастопольском рейде. По открытии навигации корабль «Чесма» выходил в море крейсерствовать с намерением воспрепятствовать неприятельским судам делать промер наших берегов и при случае дать сражение. Уничтожение части города Синоп послужило поводом к войне. В сентябре 1854 огромная союзная англо-французская армия высадилась в Крыму, чтобы уничтожить флот и его базу - город Севастополь. Было принято решение преградить неприятелю вход в Севастополь путем затопления части флота в Севастопольской бухте, и укрепить гарнизон экипажами брошенных кораблей. Все священники фрегатов и кораблей, стоявших тогда на рейде, и далее затопленных, обязаны были быть на бастионах, где находились команда их экипажей, освящать батареи, исповедать умирающих и совершать различные церковные службы. Иеромонах Никандр вместе со своим батальоном находился на позиции под оборонительной стеной пятого бастиона Северного укрепления . Левее пятого бастиона был построен редут Шварца , (по имени его командира). 8 крепостными 12-фунтовыми пушками он прикрывал пространство между четвертым и пятым бастионами. Впереди был вырыт ров глубиной до 6 футов. Перед рвом и по бокам укреплений насыпаны земляные валы до 7 футов высоты и 6 ширины. Правый фас пятого бастиона был укреплен люнетом капитана Белкина . 5 октября 1854 грохот батарей союзников возвестил о первой бомбардировке города. На пятый бастион прибыл П. С. Нахимов. Как вспоминает очевидец, «ядра свистели около, обдавая нас землей и кровью убитых; бомбы лопались вокруг, поражая прислугу орудий». Нахимов, получив ранение, с окровавленным лицом, сам наводил орудия, разделяя опасность наравне со своими моряками. Иеромонах Никандр исполнял все обязанности священнослужителя на бастионах и батареях первой оборонительной линии ; служил открыто под неприятельскими выстрелами, а по окончанию, с крестом в руках обходил все батареи, окроплял священною водою воинов и орудия, пороховые и бомбические погреба, подземные коридоры и самые колодцы, приготовленные к взрыву. Таким образом, самый малейший и самый опаснейший уголок, начиная от редута Шварца и люнета Белкина до батареи №10 не оставался без молитв и освящения. На первом, а потом на главном перевязочном пунктах он исповедовал и приобщал Святых Таин раненных и отправлял по убиенным воинам погребение. Жил он в митрополичьих покоях при храме св. Архангела Михаила, и на его долю выпала честь сослужения с замечательным архипастырем святителем Иннокентием Борисовым , мужественным молитвенником, поддерживающим все военные передовые позиции. По поводу отражения I штурма Малахова кургана преосвященным Иннокентием в этом храме была отслужена литургия. В этом же храме им был отпет флотоводец Нахимов, смертельно раненный на Малаховом кургане. Вблизи 5 бастиона существовала полуразбитая церковь, в которой иеромонах Никандр один отправлял полное Богослужение среди падающих бомб, ядер и штуцерных пуль. На Пасху 1855г в ней была принесена Господу Богу последняя бескровная жертва и панихида за воинов, павших в битве, а через пять дней, после второй бомбардировки, церковь была разбита до основания. Спасённая утварь и иконы во время бомбардирования из разрушенной церкви были перенесены в казарму бастиона №6, где устроилась часовня, а, чтобы находиться вместе с храбрыми защитниками и ближе разделять с ними все опасности и лишения, иеромонах Никандр из города перешёл на постоянное жительство в блиндаж бастиона №6.
В часы усиленного бомбардирования под градом неприятельских выстрелов присутствовал на бастионе, самоотверженным примером воодушевляя воинов, до самой последней минуты отступления наших войск на Северную часть города. Мужеством и самоотверженностью привлек внимание царственных особ: по желанию Их Императорских Высочеств Великих князей Николая и Михаила Николаевичей был назначен служить первую седмицу Великого поста на их квартире; удостоен был быть их Духовным отцом, назначен служить и приобщать Святых Тайн Их Императорских Высочеств в нарочито поставленной походной церкви в Северном укреплении. 16 марта 1855г по их указанию награжден золотым крестом с алмазными украшениями. 3 июля сопричислен к ордену св. Анны 3 степени в воздаяние ревностного служения. При явной опасности отступления отдал иеромонаху Вениамину на фрегат Коварна деньги и оба заслуженных им креста, где они в тот же день сгорели при крушении фрегата от взрыва неприятельской бомбы. 27 августа назначено отступление на северную часть города. 5 сентября 1855 года, по отступлении войск, Главнокомандующим князем Горчаковым был назначен в Киевскую лавру для дальнейшего распоряжения. По пути в Киев был принят в Николаеве Великими Князьями Михаилом и Николаем, которые, услышав рассказ о сгоревших крестах и деньгах на фрегате Коварна, пожаловали вторично крест с алмазными украшениями и пособие 350р. серебром, выданное ему уже в Киево-Печерской лавре митр. Киевским Филаретом. По желанию Его Императорского Высочества Генерал-Адмирала Великого князя Константина Николаевича был перенаправлен в город Николаев на новостроющийся пароход-фрегат Тигр с хорошим жалованием; за неготовностью же парохода был назначен в военный госпиталь №3 для исполнения христианских обязанностей нижним чинам. 3-го апреля 1856 года от казначейства Николаевского штаба при Черноморском флоте был награжден серебренной медалью на Георгиевской ленте, установленная за защиту Севастополя. По предоставленному Синодом праву, флотским монахам, находившимся в обороне Севастополе, позволялось избрать монастырь по желанию , на основании чего 2-го июля 1856 иеромонах Никандр подал прошение обер-священнику об увольнении из Армейского ведомства в С.-Петербургскую Епархию для помещения в Сергиевскую пустошь. На это прошение пришёл ответ из Департамента Морского Министерства с приказом от Его Императорского Высочества Генерал-Адмирала Константина Николаевича отправить его по окончании войны и очищению Крыма от англо-французов в Балаклавский Георгиевский монастырь, куда он и прибыл 20 августа 1856г. 26-й августа в следствие ходатайства военного начальства и удостоверению Святейшего Синода об отличном, усердном исполнения своих обязанностей во время усиленной бомбардировки Севастополя и за воодушевление при том нижних чинов, сопричислен к ордену святой Анны второй степени . 13 июля 1857 в память минувшей войны им был получен бронзовый крест на Владимирской ленте и бронзовая же медаль на Георгиевской ленте, выданные из штаба Командира Севастопольского порта. 11 января 1858 года им был получен Орден с мечами , получение которого, представленное медикам, по повелению Государя Императора распространялось и на духовенство, находившееся на перевязочных пунктах. 9-го февраля 1858 года по просьбе Главноуправляющего крымскими имениями Светлейшего князя Семен Михайловича Воронцова был командирован в Алупку для заведования домашнею Архангело-Михайловскою церковью. В том же году во время пребывания Их Императорских Высочеств Великих Князей Николая и Михаила Николаевичей на Южном берегу, вызывался в Ореанду для служения молебнов в Высокоторжественные дни, и был удостоен приглашением как к частным, так и официальным обедам. 3-го октября 1858 года по резолюции Высокопреосвященного Архиепископа Димитрия Херсонсого и Таврического уволен в С. Петербург для ходатайствования пенсии за службу в минувшую войну. 14 декабря в С.Петербурге он был принят Их Императорским Высочествам Великим Князем Николаем Николаевичем в Зимнем Дворце и 18 декабря Михаилом Николаевичем в Васильевском дворце. 29 декабря 1858 года , по благословению Высокопреосвященного Архиепископа Димитрия , вызван светлейшим князем Семен Михайловичем в Алупку для служения. 30 сентября 1859 года был награждён набедренником.

После окончания Крымской войны в обширном южном регионе храм св. Архистратига Михаила в Алупке оставался единственным местом, где не прекращались службы. Этот храм был построен графом Воронцовым в 1841г. для служащих его имения в виде древнегреческой базилики. Церковь насчитывала 326 чел прихожан и 84 прикрепленных крестьян из Симеиза и Мухалатки. С 1859г. настоятелем храма был назначен флотский иеромонах Никандр. Красноречивым свидетельством его трудов служат метрические книги. Среди прихожан были бедные простые люди, а так же те, чьи имена вошли в историю России: философ Николая Яковлевич Данилевский, помещик С.И.Мальцов, военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин, по словам которого о.Никандр «пользовался общим уважением и любовью прихожан за честную жизнь и чистосердечие». 9 февраля 1883г . в Алупке торжественно отмечали 25-летие служения настоятеля, а 9 мая 1884г . скорбь об его утрате омрачила сердца прихожан. Сдержанная церковная запись гласит: «9 мая скончался, а 12 мая предан земле заведующий Архангело-Михайловской церковью в местечке Алупке, Балаклавского Георгиевского монастыря иеромонах Никандр, 66 лет, от порока сердца. Похоронен соборне в восточной стороне Алупской церкви в ограде». Новопреставленный удостоился особой чести «соборнего» погребения в присутствии всех клириков Ялтинского благочиния. Над гробницей был водружен крест и сделана надпись: «здесь покоится Алупской церкви иеромонах Никандр 14.11.1818 – 9.05.1884. прослужил в сем храме 26 лет 4 месяца» Храм просуществовал до конца века и был разрушен большим алупкинским оползнем. Захоронение было предано забвению. Надгробие порушено. В начале века был построен новый храм с тем же покровителем - св. Архангелом Михаилом. Его судьба оказалась трагична: землятресение 1927г. и безбожные времена превратили его в руины. Пришло время «собирать камни». Восстанавливается порушенный храм. Память иеромонаха Никандра приобретает огромное значение как связь времен и как ходатайство пред Господом за наше поколение.

По благословению Митрополита Симферопольского и Крымского Лазаря в день 125-летия кончины иеромонаха Никандра, 22 мая 2009 года (день памяти Николая Мирликийского чудотворца, чье имя он носил при крещении), произведено торжественное перезахоронение его останков перед алтарем южного Николаевского придела храма. Воздать честь герою Синопской битвы и обороны Севастополя прибыли рота почетного караула Черноморского флота с контр-адмиралом Е.Т. Халайчевым, солдаты Вооруженных сил Украины, Бахчисарайское казачество, зам. главы администрации Севастополя - В.П. Казарин, наместник Балаклавского свято-Георгиевского монастыря игумен Савватий, благочинный Севастополя протоиерей Сергий, благочинный Ялты протоиерей Адам с духовенством благочиния, духовник Оптиной пустыни схиигумен Илий с братией. После торжественной литургии над гробом иеромонаха Никандра была совершена панихида. Гроб, покрытый Андреевским флагом, был обнесен священниками вокруг аналоя в храме и передан морякам почетного караула. С пением пасхального канона моряки обнесли гроб вокруг храма, священники опустили его в могилу и закрыли надгробной плитой - даром города Севастополя. Военным салютом отдали честь солдаты вооруженных сил Украины. Парадным маршем прошла рота матросов почетного караула. У надгробия замерли в карауле казаки Бахчисарайского казачества. В память вечную будет праведник!

Отец Никандр был простец. Человек из той среды, о которых говорят: «от сохи». Мир для него был устроен просто. Не имея лукавства и лжи, он на всё смотрел правдивыми глазами. Солнце светит - потому греет, начальство поставлено - потому надо его слушать.

Жизнь его была трагична. Из крестьянской семьи он поступил послушником Кирилло-Белозерского монастыря, где после нескольких лет испытаний был пострижен в монахи. «Я тогда только первое послушание получил, сразу после пострига, - говорил отец Никандр, - как приехали закрывать монастырь. Мое послушание было уход за старым иеромонахом».

Ночью всех игуменов и иеромонахов загрузили в бортовые машины, лежачих стариков передавали на руках, заперли борта и увезли.

Ночью всех игуменов и иеромонахов загрузили в бортовые машины, лежачих стариков передавали на руках, заперли борта и увезли в неизвестном направлении. Монахи плакали, прощались друг с другом, с монастырем. Никандр вслед за своим поднятым старцем тоже было залез в кузов, но его стащили и сказали, чтоб убирался и не лез. Больше Никандр из братии никогда никого не видел.

Монастырь опустел в одночасье. Перед храмом во мраке ночи ошарашенно ходило около десяти послушников и двое-трое молодых монахов. Растерянно они разбрелись по кельям.

Так жили еще почти неделю. Потом приехало из области начальство и объяснило, что религии больше не будет, монахов тоже, монастыри все закрыты, в храмы ходить запрещено, попов всех посажали в тюрьмы, теперь всё будет по справедливости и без обмана. «А вы - парни молодые, жени тесь, заводите детей, мы вам поможем устроиться на работу».

Стал Никандр рабочим. Жениться не хотел, но начальство говорило: «Надо!» Года через четыре уступил, стал жить «с женой по закону», то есть раcписанный в ЗАГСе. Родилась дочь. Лет через пять довелось ему «по работе» поехать в Ярославль; глядь - а там церковь стоит, не закрытая, служит, и батюшка есть. «Значит, есть монастыри, - подумал Никандр. - Даже если нет, то перееду поближе к церкви». И переехал.

Дочь пошла в школу. «Жена» всегда работала. Никандр сам стал воспитывать дитя, учил шить, варить, водил в храм на причастие. Только вот не хотела она в храм идти: уж больно длинные там службы. Он взял ее да постегал, а она всё рассказала учительнице.

Жена не была против, когда ребенка забирали: «Всё равно ее кормить нечем, а государство еще лучше ее воспитает».

Остались Никандр с женой вдвоем. Тяжела ему была «семейная жизнь». «Жена» о Боге слышать не хотела.

Встретил Никандр старого священника, рассказал о своем горьком житии. Тот посоветовал ему нести подвиг. Вот и начал Никандр подвизаться. У него был крохотный домик в Берендеево. Он сделал под ним землянку, выкопал от нее в сторону нору-лежанку в виде буквы «г» и стал так жить. Спал он изогнутый буквой «г», не имея возможности повернуться на другой бок. Эта лежанка-нора была очень узкой. Мой отец знал о ней и даже залезал, чтобы попробовать, как Никандр спит. Говорил, что не только тесно, но и страшно, потому что, забравшись туда, ты потом с трудом вылезаешь. Темно и сыро, «как в гробу». Да и потом постоянный страх, а вдруг земля обвалится.

Он часто приезжал к нам в село на службу. Отец или мама всегда его оставляли погостить. Когда угощали, он ничего не ел. Только пил чай, который привозил с собой. У него был такой специальный чайный набор, какие делали в дореволюционной России. Это серебряная коробочка, в ней отдел для рассыпного чая, отдел для сахара, ложечка, ситечко и порция-мера для заварки. «Благодарю, матушка, - говорил он маме, - вот разве чайку».

Заваривал он всегда сам и пил с сахаром «в прикуску». Всегда сокрушался о своем житии. Однажды со слезами начал рассказывать, что вот если бы теперь начать жить сначала, он бы больше начальство не слушал, да и лучше бы его вместе с братией сослали или расстреляли. «Что скажете, матушка?» - спрашивал он мою маму. Она его утешала, знала, что он постник и подвижник.

В тишине отчетливо прозвучали слова ребенка: «У Господа на всех милости хватит, и каждый идет своим путем подвига пред Богом».

В это время под столом, за которым сидел гость, играл маленький ребенок, он только начинал говорить первые слова. Мама испытывала какую-то растерянность, ей хотелось утешить гостя, но как? Она не могла подобрать слов. Вдруг в этой наступившей тишине под столом отчетливо прозвучали слова ребенка: «У Господа на всех милости хватит, и каждый идет своим путем подвига пред Богом».

Никандр поднял палец вверх и сказал: «Слышите, матушка? Да не прогневим мы больше Господа».

Одолев грамоту, он много читал. Это были редкие в те годы душеспасительные книги. Каждый день он прочитывал Евангелие. За прошедшие годы он стал знать его на память. В наше село он приходил пешком. Напрямую из Берендеева, где он жил, было 35 километров. Бывало, после праздничной службы собираются люди домой, все попутчики просят Никандра взять их с собой. Прямого транспорта в ту сторону не было. Отправлялись от храма, перекрестясь, и начинал отец Никандр читать Евангелие. Так идет не спеша группа старушек, а в середине седовласый старец вполголоса наизусть читает Святое Евангелие. Впереди деревни Рушеново, Щербинино, село Алексино. Так постепенно группа уменьшается, каждый идет до своего дома. А последний отец Никандр, ему идти дальше всех.

Конец его был праведным. Как-то заболев, он некоторое время в храм прийти не мог. От Берендеева до села Вашка, где служил мой отец, проехать можно было только окольным путем, преодолев при этом километров пятьдесят. Как раз в это время, когда отец Никандр болел, отца перевели на другой приход в Рыбинск. Никандр об этом ничего не знал. Будучи больным, он заставил себя приехать на пасхальную службу. В это время в храме служил уже другой священник.

Вашкинский храм весьма большой. Построенный в конце XVIII века по проекту Растрелли в маленьком селе числом всего в семь домов, по площади он превосходит Успенский собор Троице-Сергиевой Лавры. В нем четыре придела, скорее не придела, а четыре самостоятельных храма, кроме главного - летнего. Служба на Пасху совершалась в Воскресенском приделе, к которому примыкал придел архангела Михаила.

«Подошел ко мне, весь в белом, дал мне яйцо и сказал: “Христос воскресе, отец Никандр! Ты скоро помрёшь…»

Уже из Рыбинска, вскоре после Пасхи, наша мама с детьми приехала в Троице-Сергиеву Лавру и здесь, напротив ворот, мы встретили отца Никандра, как раз за неделю до его смерти. «Ой, матушка, - сказал он, - благодать-то какая, ведь на эту Пасху у вас на Вашке два священника служило. Холодно было, меня всё знобит, прихожу я, а там новый священник и народу много. А потом гляжу, а в соседнем Архангельском приделе тоже служба. Я встал в самый перёд. Служил там ваш отец Владимир, радостный такой, потом подошел ко мне, весь в белом, дал мне вот это яйцо, - достав его, Никандр показал маме, - и сказал: “Христос воскресе, отец Никандр! Ты скоро помрёшь, больше мы с тобой в этой жизни не увидимся!” А я ему: “Воистину воскресе!” Он повернулся молча, прочь ушел в алтарь. А после службы мне с ним поговорить-то не довелось, ведь я на первый автобус побежал. Что-то, матушка, он как чудно сказал-то… Я ведь в Лавру приехал по его страшному слову, поговел, хоть и Пасха, исповедался, а сейчас от причастия. Всех простил, может, и меня Господь простит!»

Не знал отец Никандр, что в пасхальную ночь мой отец протоиерей Владимир Недосекин служил за двести километров от нашего села в храме святого великомученика Георгия, города Рыбинска Ярославской епархии.

Через неделю отец Никандр скончался.

– помещение для хранения продуктов и кулер. Пожилой мужчина в грязной одежде и с запахом перегара пытается залить кипятком порошковое пюре. «Иди отсюда, старый!» - прикрикнул на него соцработник. На улице бездомного дожидаются еще двое – мужчина и женщина. «Ты там ничего интересного не увидишь, все отмытые и ухоженные, - заверил бездомный бродяга корреспондента «АиФ-Петербург». - А вот я тебе покажу, как бомжи живут на самом деле. Мы все уличные. Такие, как мы, в приюте не нужны. Это, кстати, Танюха, а это Толя Америка. Меня Гена Финн зовут, я по-фински хорошо шпарю». В доказательство Гена начинает быстро и самозабвенно говорить по-фински.

У Танюхи в руках четыре мешка с собранной одеждой и едой. Она несет их на базу – место, куда бомжи из одного клана складывают найденные припасы. «Сейчас мы тебе проведем экскурсию, - подмигивает Америка, - только анашу допьем». Анашой бомжи называют самодельный стеклоочиститель, который они покупают по дешевке у местного барыги. Америка достает из-за пазухи пластиковую бутыль с темной жидкостью и одноразовые стаканчики. Пьют Финн и Америка медленно, смакуя, как будто это дорогое вино. «Приходится много пить, - объясняет Толя, - особенно зимой. Если ложиться спать трезвым, не уснешь – очень холодно на улице, и все болит. Поэтому мы стараемся так напиться, чтобы вечером просто вырубило: где упал, там и уснул до утра. Стараемся найти место, где проходит теплотрасса – там потеплей». Чаще всего бездомные спят прямо на улице. Сначала полицейские забирали бомжей в участок, потом перестали – что с них возьмешь? Теперь только гоняют иногда, а чаще и вовсе не обращают внимания.

Боярский не взял трубку

Чтобы как-то скрасить свою жизнь, бездомные выдумывают себе прошлое и выдают его за реальность: «Хочешь вообще обалдеть? – спрашивает Америка. - Я раньше был барабанщиком в группе «Земляне». И с Цоем играл тоже. А с Мишей до сих пор общаюсь – ну, с Боярским, для меня он Миша. Он не знает, что я бомжую, я скрываю это. Бывает, созваниваемся». Америка делает вид, что набирает номер Боярского и ждет ответа. «Не берет трубку. На съемках, наверно, занят», - заключает Толя. По его словам, раньше у него была шикарная квартира с мебелью восемнадцатого века, но завистники провернули махинацию, отобрали квартиру и документы – и вот уже два года Толя живет на улице. Финн – бывший моряк. Из дома его выгнала жена, и Гена пошел жить к сестре. На работу устроиться не получалось по состоянию здоровья, сестра вечно злилась, и Финн ушел из дома. Бомжует он пять лет.

«У меня раньше было три машины - все жена отобрала, - вспоминает Финн, - а я, между прочим, в молодости еще Бродского в «Сайгоне» слушал, мы с ним друзьями были. Я прихожу, было, на его выступления, а он мне: «Генка, здорово!» и начинает: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать».

Подходим к небольшой кирпичной будке. Здесь бомжи иногда ночуют. Кровать сооружена на трубе с горячей водой. Правда, в будке только одно место – бездомные ночуют здесь по очереди. У Толи звонит телефон. Мобильники есть практически у всех бездомных. «Это по работе, - объясняет Америка, - подработка часто подворачивается. Бывает, подвезти кого-то надо или разгрузить товар. А в прошлом году мы работали в СКК на «Пиратской станции», рекламу раздавали. У меня и браслет до сих пор остался», - Америка гордо демонстрирует красный бумажный браслет на запястье.

Археологи мусорных баков

На пути - первая помойка. «Здесь нечего делать, - говорит Финн, - тут уже археологи прошлись». Археологами или геологами бездомные называют всех бомжей, которые копаются в мусорных баках. Финн и Америка знают всех бездомных города. «На Ваське прикольные геологи есть, на Петроградской, - рассказывает Финн, - но есть и такие кланы, с которыми мы не в ладах, деремся иногда. Они совсем опустившиеся люди, воруют, причем часто у таких же бездомных. Им даже бутылки сдавать лень. Сидят в переходах и денег просят. А у нас принцип – мы никогда не воруем. И матом не ругаемся. И вообще не ругаемся, ты же заметила?»

Однажды Америка с Финном заметили, что у идущей перед ними женщины в норковой шубе из кармана выпала банковская карта «Visa». Бездомные подобрали карточку, окликнули женщину и вернули ей пропажу. «Она посмотрела брезгливо, двумя пальцами взяла карточку за край и даже «спасибо» не сказала, - вспоминает Америка. - Мы хоть и привыкли к такому обращению, а все равно каждый раз обидно».

Следующая помойка еще не обработана археологами, и Финн с Америкой начинают раскопки. Америка находит георгиевскую ленточку: «Надо же, что люди выбрасывают! Это же память о великом подвиге русского народа!» - и он убирает ленточку в карман. Финн нашел две пары панталонов, большие и маленькие: «Ничего себе, их еще делают, - удивляется Финн, - сколько же им лет? Это, видимо, панталоны Александра Васильевича, полководца Суворова, а это – его жены Палашки». Но вот бомжам улыбается удача: они находят металлический стол, за него можно выручить неплохие деньги. Они прячут его за угол помойки – заберут на обратном пути. Вдруг Америка замечает в мусорном баке мягкую игрушку – пушистого цыпленка. «Какой симпатичный пигмейчик! – восхищается Америка, - почему его выкинули, он же вон какой милый. Возьму себе».

Любую дверь можно вскрыть

Теперь надо купить стеклоочиститель на вечер. Пол литра – тридцать рублей. Подходим к подъезду, где живет барыга. Америка звонит в домофон, но никто не открывает. «Да он дома, просто под кайфом небось», - говорит Финн. Он берет обыкновенную зажигалку, прислоняет ее металлической частью к замку домофона, и дверь открывается. «Так можно сделать практически с любой дверью, - улыбается Финн, - ты разве не знала? А можно просто дернуть посильнее». Барыги и правда не оказывается дома. Америка закуривает «Беломор». На пачке указана дата изготовления – 1975-ый год. «Это мне Розенбаум подарил, - хвастается Америка, - я его как-то на концерт вез».

«Ты, наверно, замерзла? – спрашивает Финн, - пойдем погреемся у костра». Подходим к длинному четырехэтажному зданию. Это – давно заброшенные бани. Здесь нет ни окон, ни отопления. Теперь это база бомжей. Спать здесь не теплее, чем на улице. В здании бомжи готовят еду и иногда ночуют. Поднимаемся на верхний этаж по лестнице без перил. «Осторожней иди, держись стенки, - наперебой кричат Финн с Америкой, - а то мы, бывает, напьемся очистителя и падаем отсюда, очень больно». У Америки разодран нос и подбородок – результат вчерашнего падения.

Банный день

Большое помещение на четвертом этаже завалено грудами мусора и одежды. Сюда бомжи приносят все подряд. На окне стоят запасы еды: баночка с кислой капустой, контейнер с картошкой и макаронами, чай, конфеты и упаковка кошачьего корма. По груде мусора гуляет черная кошка. В центре стоит стол и диван. «Вчера праздновали Танюхин день рожденья, - объясняет Америка, - продуктов в «Ашане» закупили, посидели. Вот даже воздушный шарик остался».

У стены сидят еще двое бомжей. Они развели костер и греют чайник на решетке. «Завтра в баню идем?» - спрашивает один из них. «Конечно, идем, - отзывается Америка, - мы раз в неделю в баню ходим. Баня на Болтах всего десять рублей стоит, эти деньги всегда можно найти. Сдал алюминиевую банку – вот уже 40 копеек, бутылки подороже. А у меня всегда деньги водятся, я же подрабатываю».

«Ты приходи сюда, если что, - говорят на прощание Финн и Америка, - мы всегда рады пообщаться, если не пьяные. И еще – нас не надо жалеть. Каждый человек – хозяин своей судьбы. Мы сами выбрал себе такую жизнь. Мы ведь не бомжи. Мы – бродяги. Чувствуешь разницу?»

Он проснулся от страшного холода,наполневшего старый чердак.В этом пыльном полумраке пахло старыми газетами,а на полу валялись старые театральные кресла.Все тело донимал страшный зуд.Это был Николай Витальевич Пертенко-мужчина лет сорока пяти с маленькими голубыми глазами,длинным узким носом и распухшими губами.На его грязном лице красовалась неряшливая седая борода с темно бурым оттенком.Он был одет в грязную синюю телогрейку,ватные штаны,изношенные валенки и синюю вязанную шапку-"петушок".От его тела неприятно пахло мочей.
Первая мысль мелькнула в плешивой голове-нужно заработать денег на выпивку и еду.Спустившись по старой ветхой лестнице,отворив дверь старого подъезда,он неторопливо побрел неуклюжей походкой вдоль серых панельных домов.Пройдя минут пять вдоль построек,николай подошел к мусорным контейнерам и решил найти,чем ему позавтракать.Найдя колбасные обрезки и испортившийся паштет,он начал поедать свою добычу,жадно чавкая и матерясь.Слегка подкрепившись,бомж пошел в сторону автобусной станции-там можно было подзаработать за сжигание старых коробок.На улице уже давно стоял полдень.Подойдя к Валере-рабочему станции,он спросил насчет работы.На этот раз Николаю повезло-работа была.Рабочий указал бомжу на большие кипы сложенных коробок и прохрипел:
-"Приступай".
Нищий приступил к этому муторному делу,и через пять часов уже закончил.Валера подошел и протянул ему полтинник,сказав:
-"Держи!Заработал!",и побрел к себе в комнатушку.
Довольный,что слегка подзаработал,Николай направился к рынку,где приобрел двести милилитров технического спирта,батон хлеба и банку консервоа.На улице холодало.Начало ноября не баловало теплом.Подойдя к луже,нищий отломил половину батона и размочил ее в луже.Это он делал для того,чтоы лучше наесться.Николай неспешно ел размякший хлеб,запивая его спиртом.После этого он перешел к самому вкусному-кильке в томате.Открыв ее ножом,он брал ее руками и пихал в рот.
Ближе к ночи бомж напроавился к большому переходу-там всегда по вечерам собирались нищие.Подойдя к месту,его встретили пьяным гамом:
-"Смотрите,Колюха пришел,твою мат!ь!!"-прокричал рыжий волосатый бомж с многочисленными язвами на лице.-"С чем пожаловал?"-продолжил он.
-"Пошел на хрен"-проворчал николай.
Среди этих опустившихся людей были женщины,потерявшие вид прекрасного пола,но пытавшиеся как-нибудь нелепо показывать свой шарм определенными красивыми выражениями в перемешку с матершиной.Посидев пару часов в этой компании,Николай ничего не говорил,только слушал нецензурные сплетни и ссоры.-ему ни с кем не хотелось общаться,так как спирт согрел его изнутри,и ему стало хорошо.
Направляясь вновь на родной чердак,нищий неспешно доел оставшиеся пол батона.Он казался ему необыкновенно вкусным.Поднявшись на чердак,он развалился на старом полосатом матрасе и мгновенно заснул.На утро его ждал новый день.