Что читал печорин перед дуэлью и почему. Что читает печорин перед дуэлью с грушницким

«Почему я люблю родную природу», мы подумали о том, что надо дать образцы описаний природы у классиков. И выбрали вот эти отрывки. При желании каждый из вас может пополнить эту подборку, а заодно посмотреть, какие писатели-классики обходятся вовсе без «природы».

«Бежин луг» И.Тургенев
С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра… Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело, величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь.
http://bookz.ru/authors/turgenev-ivan/turgen15/1-turgen15.html

«Степь» А.Чехов
Между тем перед глазами ехавших расстилалась уже широкая, бесконечная равнина, перехваченная цепью холмов. Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги до самого горизонта и исчезает в лиловой дали; едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается… Солнце уже выглянуло сзади из-за города и тихо, без хлопот принялось за свою работу. Сначала, далеко впереди, где небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы; что-то теплое коснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.

Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля -всё, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы. Стадо куропаток, испуганное бричкой, вспорхнуло и со своим мягким «тррр» полетело к холмам. Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую, монотонную музыку.

Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла. Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски…

Как душно и уныло! Бричка бежит, а Егорушка видит всё одно и то же небо, равнину, холмы… Музыка в траве приутихла. Старички улетели, куропаток не видно. Над поблекшей травой, от нечего делать, носятся грачи; все они похожи друг на друга и делают степь еще более однообразной.

Летит коршун над самой землей, плавно взмахивая крыльями, и вдруг останавливается в воздухе, точно задумавшись о скуке жизни, потом встряхивает крыльями и стрелою несется над степью, и непонятно, зачем он летает и что ему нужно. А вдали машет крыльями мельница…

Для разнообразия мелькнет в бурьяне белый череп или булыжник; вырастет на мгновение серая каменная баба или высохшая ветла с синей ракшей на верхней ветке, перебежит дорогу суслик, и опять бегут мимо глаз бурьян, холмы, грачи…
http://lib.rus.ec/b/10688/read

«Антоновские яблоки» И.Бунин
…Вспоминается мне ранняя погожая осень. Август был с теплыми дождиками, как будто нарочно выпадавшими для сева, с дождиками в самую пору, в середине месяца, около праздника св.Лаврентия. А «осень и зима хороши живут, коли на Лаврентия вода тиха и дождик». Потом бабьим летом паутины много село на поля. Это тоже добрый знак: «Много тенетника на бабье лето — осень ядреная»… Помню раннее, свежее, тихое утро… Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и — запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег. Это тархане, мещане-садовники, наняли мужиков и насыпают яблоки, чтобы в ночь отправлять их в город, — непременно в ночь, когда так славно лежать на возу, смотреть в звездное небо, чувствовать запах дегтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге. Мужик, насыпающий яблоки, ест их сочным треском одно за одним, но уж таково заведение — никогда мещанин не оборвет его…
http://lib.ru/BUNIN/b_antabl.txt

«Ёжик в тумане» С.Козлов
Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках. Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.
«Ммм-у!..» — вздохнула корова за рекой. Залаяла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.
Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нем по грудь, и теперь казалось — большая белая утка плывет в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.
Ёжик сидел на горке под сосной и смотрел на освещенную лунным светом долину, затопленную туманом. Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему все это.
http://ejik-land.ru/mist/page01.html

«Последний лист» Ю.Коваль
Все лето провалялся в чулане ящик с красками, паутиной оброс.
Но когда наступила осень — вспыхнула по опушкам рябина, и налился медью кленовый лист, — я этот ящик достал, закинул на плечо и побежал в лес.
На опушке остановился, глянул вокруг — и горячими показались гроздья рябин. Красный цвет бил в глаза. А дрозды, перелетавшие в рябинах, тоже казались тяжелыми, красными.
Так я и стал рисовать: рябины и в них перелетают красные тяжелые дрозды.
Но рисунок не заладился. Горел-полыхал осенний лес, багряные круги плыли перед глазами. Так было красно, будто выступила из земли кровь. А на рисунке все оставалось бледным и сумрачным.
— Ты что это? — услышал я за спиной. — Никак, сымаешь?
Оглянулся: дядя Зуй идет опушкой, в руках ведро с опятами.
— Снимают, Зуюшко, из фотоаппарата. А я рисую.
— Какой молодец-то! — сказал дядя Зуй. — Ну сымай, сымай!
Ушел дядя Зуй, а я дальше стал рисовать, но бледным и робким выходил мой рисунок. А вокруг рябины и дрозды полыхали!
«Нет, — думаю, — рисовать не мое дело. Возьму лучше завтра ружье — и…»
«Ррружжжье-о-о!..» — крикнул вдруг кто-то у меня над головой.
Я прямо оторопел. Гляжу — на рябине птица сидит. Хохлатая, грудь оранжевая, на крыльях голубые зеркала. Сойка! Распушила перья, кричит:
«Ррружжжье-о-о! Ррружжжье-о-о! Т-р-р…»
Поглядел я, как сойка на рябине сидит, на осенний лес как следует глянул и совсем расстроился.
Захлопнул ящик с красками, поднял с земли кленовый лист и сгоряча налепил его на рисунок.
— Ну ладно! Пойду завтра зайцев торопить…
http://lib.ru/KOWAL/dor.txt

Картинка с сайта http://luxtorrents.com/

2. Поверхность Ростовской области

"...Перед глазами ехавших расстилалась широкая бесконечная равнина, перехваченная цепью холмов... Едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается... Промелькнула пшеница, и опять тянутся выжженная равнина, загорелые холмы, знойное небо..." Так писал о донской степи великий русский писатель, наш земляк Антон Павлович Чехов.

Поверхность области представляет собой волнистую равнину. Низменности пересекаются небольшими возвышенностями, изрезанными многочисленными балками и оврагами. Самая высокая точка края находится на западе, вблизи поселка Зверево. Ее высота - 267 метров. Самая низкая впадина тянется по течению рек Дона и Маныча. Ученые доказали, что в далеком прошлом по Манычской впадине соединялись воды Азовского и Каспийского морей. Поэтому и сейчас расположенные здесь озера, а также подпочвенные воды соленые.

Поверхность нашей области благоприятна для развития сельского хозяйства. Плоские равнины - прекрасные пахотные земли. Речные долины и склоны балок используются под сады, огороды и виноградники. Равнина удобна и для строительства заводов, железных дорог, газопроводов и линий электропередач.

Да степь...

Да степь,-
Куда-то
Убегающая вдаль!..

И душа на ней
Распята!..

И нельзя мне,
Как ни жаль,
Передать её живую
И мистическую суть...

Разве только,
Что могу я
В эту бездну
Заглянуть!..
26.07.2015.

Эта степь,
Что Чехова когда-то
Увлекла своею
Глубиной...

И земной...

И трепетно-крылатой!..

И застывшей точно...

И живой!..

И коль суть её постигнешь,
То не зря ты
Прожил на земле
Отрезок свой!..
03.08.2017.

Между тем перед глазами ехавших расстилалась уже широкая, бесконечная равнина, перехваченная цепью холмов. Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги до самого горизонта и исчезает в лиловой дали; едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается.. .Солнце уже выглянуло сзади из-за города и тихо, без хлопот принялось за свою работу. Сначала, далеко впереди, где небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы; что-то теплое коснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.
Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля - всё, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы. Стадо куропаток, испуганное бричкой, вспорхнуло и со своим мягким «тррр» полетело к холмам. Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую, монотонную музыку.
Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла. Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски..(А.П.Чехов)

Рецензии

Надо же, совсем недавно перечитывала А.П.Чехова, "Степь" особенно по душе. И вдруг опять встреча. Спасибо, Вадим. Насколько богаче природа была в те времена, такая многоликость, нетронутость. А как написано! Тончайший художник Антон Павлович.По-моему, вполне Поэтом его можно назвать.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру - порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

СКРЕЖЕТ…

Одновременно с падением Каменного Дракона-Генерала огромные каменные ворота, из которых он появился, медленно открылись. После чего возбужденный голос Древнего Лазурного Дракона раздался с небес:

“Очень хорошо. Молодой человек ты продемонстрировал мне шокирующий результат. За те десять тысяч лет, что я находился на этом континенте, ты — первый человек, который прошел эту стадию испытания. В течение этих десяти тысяч лет ожидания я многократно сожалел о том, что часть моей души застряла на этом куске земли, потому что уровень силы в пределах этого континента слишком низкий, со временем я начал понимать, что мое испытание было не тем, с чем люди этого континента могут справиться… К счастью, я встретил вас”.

“Ты уже прошел первую стадию испытания. Мало того, что ты проходил с двойным уровнем сложности, ты сделал это будучи обремененным ее защитой, ты позволил мне увидеть великую надежду. Каменные ворота второй стадии испытания уже открыты. Как только будете готовы войдите в открытые каменные ворота, и вы окажетесь в области второй стадии испытания. Я желаю вам удачи”.

Открытые каменные ворота были входом второго испытания.

Если первая стадия испытания была настолько ужасающей, то вторая и третья стадии обязаны быть еще более сложным… Было неизвестно какой ад их еще ждал впереди.

Ледяной Барьер Души был все еще цел, потому что Юнь Чэ уничтожил Каменного Дракона-Генерала менее чем за пятнадцать минут.

“Теперь все в порядке”. Юнь Чэ вернулся к Чу Юэ Чань и помог ей устроится в более удобном положении. Он протянул руку, осторожно впустил свою духовную энергию в ее тело и помог ей распространиться по телу и смешаться с кровью.

Чу Юэ Чань полуоткрытыми глазами безучастно смотрела на него. Затем она мягко спросила: “Каким образом вы восстановились и вернули свою силу настолько быстро?”

Юнь Чэ не хотел лгать ей, поэтому он немедленно ответил: “Духовное искусство, которое я практикую, способно ускорить восстановление моих ран и может вернуть мою силу”.

“Вы можете сказать мне название этого духовного искусства?” мягко спросила Чу Юэ Чань. На ее уровне было не так много духовных искусств, которые действительно вызывали у нее интерес. Она знала много таких искусств, которые могли ускорить восстановление ран и восстановить силу: Искусства Восстановления, Искусства Девяти Циклов Восстановления, Божественное Искусство Летящих Лепестков и Снежной Луны, и так далее. Но раны, которые получил Юнь Чэ, были критическими. Она ясно осознавала, что он израсходовал слишком много жизненных сил, настолько, что это должно было критически отразиться на его продолжительности жизни…. все же ему потребовалось только шесть часов на то, чтобы полностью прийти в себя. Даже применив вместе все сильные, известные ей восстанавливающие духовные искусства было невозможным достичь такого шокирующего результата.

Юнь Чэ немного поколебавшись, все же произнес: “Вы, наверняка, никогда не слышали об этом духовном искусстве. Оно называется «Великий Путь Будды»”.

“«Великий Путь Будды»…” Чу Юэ Чань обдумывала услышанное, она явно была в замешательстве. Она действительно никогда не слышала прежде об этом искусстве.

“Внутренняя сила в середине Истинной ступени … за такое короткое время… убить тысячу противников своего уровня… И даже легко уничтожить врага, уровень которого далеко превзошел собственный на целую ступень… Даже при том, что ваша внутренняя сила соответствует вашему возрасту, вас можно считать лишь обычным гением. Но с вашим врожденным талантом в использовании внутренней силы…, возможно, даже, Ся Цин Юэ… не способна на такое… ваш Мастер, должно быть… очень необычный человек”.

Впервые, Чу Юэ Чань произнесла так много слов и ее дыхание сбилось. Для той, кто дорожил словами, которые стоили больше, чем золото, чтобы внезапно сказать так много, настолько Юнь Чэ потряс ее.

“Ммм, у меня есть два Мастера, и они оба очень необыкновенны”. Юнь Чэ кивнул, улыбаясь: “Один из моих Мастеров преподавал мне медицинские искусства и как быть человечным. Другой Мастер обучил меня всем видам духовных искусств. Они оба указали мне новый путь в жизни, без них меня не существовало бы”.

Чу Юэ Чань закрыла глаза и больше не говорила. Она расслабилась, и вскоре чувство слабости и истощения достигло ее в полной мере. Чуть позже она провалилась в глубокий сон.

С полностью разрушенными внутренними венами и меридианами, которые были почти полностью разрушены, оставаться в сознании так долго требовало огромных усилий. И то, что сделало Юнь Чэ счастливым, был факт того, что он больше не ощущал в ней желания умереть.

Юнь Чэ не пошел сразу в ворота второго испытания. Вместо этого он, сидя в стороне, спокойно наблюдал за Чу Юэ Чань. Тяжелый меч Убийца Драконов все еще находился в его руках, не исчезнув вместе с Каменным Генералом.

Когда Чу Юэ Чань проснулась, уже наступило утро второго дня. Хотя ее тело все еще ощущало слабость, после ночного отдыха, духовной подпитки и теплоты Юнь Чэ, ее цвет лица значительно улучшился.

“Возьми, выпей немного воды”. Юнь Чэ приподнял Чу Юэ Чань, прислонив к своей груди. Пока он наблюдал, как вода течет по ее губам, она пила небольшими глотками. Он никогда не мог предположить, что наступит день, когда он будет держать эту Маленькую Фею, которая находилась на вершине Империи Голубого Ветра и помогать ей пить воду, таким способом, как если бы он кормил младенца. Сама Чу Юэ Чань в данный момент об этом, казалось, не думала… И в данный момент, Чу Юэ Чань все еще не осознанно, не отказывалась от близости Юнь Чэ, вместо этого она ощущала очень странное чувство защищенности. Но если посмотреть на ситуацию в целом, из-за абсолютно полностью травмированного тела, ей было практически невозможно самостоятельно заботиться о себе, у нее даже не было возможности сопротивляться.

В ее текущем состоянии, Чу Юэ Чань могла есть только простую водянистую еду. К счастью, Юнь Чэ купил зерно в гостинице перед тем, как войти в Пустошь Смерти. Он приготовил немного каши, используя пламя феникса, и затем помог ей поесть. После того, как все приготовления были завершены, он поднял Чу Юэ Чань и направился к воротам второй стадии испытания.

После осторожного входа через каменные врата перед глазами встала абсолютная темнота. Затем он сделал еще два шага вперед, и внезапно сверкнула вспышка света, как будто только сделав эти два шага, он полностью переступил из одного мира в другой.

Перед его глазами появилось необъятное пространство бесконечной равнины. Трава и деревья покрыли землю, можно было услышать даже слабый звук проточной воды. Неподалеку виднелись невысокие холмы. Иногда доносились крики птиц и животных.

Освежающая восхитительная атмосфера и запахи этого места абсолютно отличались от предыдущего места. Юнь Чэ обернулся, продолжая наблюдать бесконечную равнину, не было никаких признаков горных стен или каменных ворот. Он сразу понял, что он шел не через каменные ворота, а скорее через формацию перемещения.

“Это -… следующее место испытания? Здесь не… нет никакого намека на опасность”. Тихо сказала Чу Юэ Чань.

“Добро пожаловать, молодой человек. Это место, второго Испытания Божественного Дракона. Эта область не имеет границ, как не имеет и никакого выхода. Вы можете покинуть это место только после того, как успешно закончите испытание. Или, возможно, будете похоронены здесь прежде, чем пройдете его”.

“На этой равнине обитает бесконечное множество духовных животных. Уровень духовных животных по оценке сопоставим с вашей силой. К тому же, в результате двойного уровня трудности, каждое духовное животное здесь не ниже Духовной ступени внутренней силы. Что касается некоторых более сильных животных, их сила далеко превосходит Каменного Генерала-Дракона которого ты убил”.

“Для духовных зверей это место — бесконечный рай. Но для вас это место чрезвычайно опасно, в этой бездне ощущение смерти будет преследовать словно тень. Ведь, как только звери здесь ощутят вашу ауру, они все без промедления начнут безостановочно атаковать. Направляемые мною, все духовные звери в округе будут способны легко вас отыскать. Вы будете в роли жертвы, на вас будут охотиться без перерыва так, что больше вы не сумеете мирно поспать или поесть”.

Юнь Чэ: “…”

Юнь Чэ не показал и капли эмоций на все вышесказанное, но следующие слова Древнего Лазурного Дракона чуть не заставили Юнь Чэ выплюнуть полный рот крови.

“Ваша цель в этой второй стадии испытания тоже довольно проста. Убить 99999 духовных зверей в течение одного года!”

Тихое утро. Перед глазами расстилалась широкая, бес­конечная равнина, перехваченная цепью холмов. Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в воз­вышенность, которая тянется до самого горизонта и исче­зает в лиловой дали. Едешь и никак не разберешь, где она начинается и кончается. Солнце уже выглянуло и приня­лось за свою тяжелую работу. Сначала полоса света, под­кравшись сзади, встречу другим ярко- желтым полосам, и вдруг вся выжженная степь решила сбросить с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала серебряной росой. Природа, обмытая росой и обласканная солнцем, ожила, чтобы вновь зацвести. Но прошло какое-то время, и степь с некошеной травой приняла свой унылый июльский вид. Бесконечная равнина с туманной далью представлялась оцепеневшей от тоски. Как душно и уныло! Летит коршун над самой зем­лей, плавно размахивая крыльями, и вдруг останавлива­ется в воздухе, словно задумавшись о скуке жизни, потом встряхивает крыльями и стрелою несется над степью. Вда­ли по-прежнему машет крыльями ветряная мельница. Пах­нет сеном, высушенной травой и запоздалыми цветами, но запах густ и свеж. Егорушка, взглянув на дорогу, вооб­разил штук шесть скачущих колесниц, заложенных в шес­терки диких, бешеных лошадей. По правой стороне доро­ги на всем ее протяжении стояли телеграфные столбы. Ста­новясь все меньше и меньше, они около деревни исчеза­ли за зеленью, а потом опять показывались в сиреневой дали в виде маленьких палочек, похожих на карандаши, воткнутые в землю. Расположились в стороне от деревни на берегу реки. Под возами было душно и скучно.
(176 слов)