Обломов 1 часть 4 глава краткое содержание.

Часть четвертая

Со времени болезни Ильи Ильича прошел год. Со­служивец братца Пшеницыной уехал в деревню, но ниче­го положительно не сделал. После болезни Илья Ильич был поначалу мрачен, потом впал в безразличие, но постепен­но “входил в прежнюю нормальную свою жизнь”. Все забо­ты о продовольствии Обломова взяла на себя Агафья Матве­евна. Сама же Агафья Матвеевна не заметила, что измени­лась, она полюбила Илью Ильича. И вся ее жизнь, все ее хо­зяйство получили новый смысл – ради Ильи Ильича. Для Обломова же в Агафье Матвеевне “воплощался идеал того необозримого, как океан, и ненарушимого покоя жизни, картина которого неизгладимо легла на его душу в детстве, под отческой кровлей”. Так они и жили. И Обломов даже не замечал, что он не живет, а прозябает.

Ильин день праздновали в доме Пшеницыной на ши­рокую ногу. В это время во двор въехала коляска. Это был Штольц. Он упрекает Обломова в безделье, но Обломов го­ворит, что всему виной Ольга. Штольц, осмотрев жилище Обломова, говорит, что эта та же самая Обломовка, только гаже, что надо сдвинуться с места.

Но Обломов сопротивля­ется.

Обломов хвастает перед Штольцем, как он уладил дела с деревней. Штольц поражен слепоте Ильи Ильича: он не видит, что его обворовывают. Штольц насильно увез Обло­мова к себе, где заставил его переписать на себя Обломовку. Обломов восклицает, что жизнь трогает его, а хочется по­коя. Штольц говорит, что в жизни Обломова виновато вое – питание, Обломовка, где все “началось с неуменья надевать чулки и кончилось неуменьем жить”.

На следующий день Тарантьев и Иван Матвеевич обсуж­дали дела, которые творились с имением Обломова. Братец рассказал, что Штольц разорвал доверенность на управление деревней, так как теперь он сам будет управлять ею. Иван Мат­веевич договорился с Тарантьевым припугнуть Илью Ильича его отношениями с сестрой и потребует за молчание деньги.

Весной Ольга с теткой уехали в Швейцарию, и Штольц понял, что не может больше жить без Ольги, но в ее чувствах он сомневался. Ольга же старается понять, что она испытывает к Штольцу. Она решила, что это всего лишь дружба. Но по мере их общения Штольц становился для нее руководителем. Ольге стало стыдно за свою прежнюю лю­бовь и ее героя. И она стала мечтать о счастье со Штольцем. “Дружба утонула в любви”.

Штольц решил поговорить с Ольгой о своих чувствах. Он признается ей в любви. Ольга растеряна. Штольц просит ее рассказать, что было с ней в его отсутствие. Она признается, что любила Обломова. Штольц поражен, он говорит, что Оль­га “не поняла себя, Обломова или, наконец, любви”. И Оль­га рассказала во всех подробностях об отношениях с Обломо­вым. Штольц говорит, что если бы он знал, что речь идет об Обломове, он бы так не мучился. Он объясняет Ольге, что она ждет его, но это не Обломов. Штольц советует ей выйти за него замуж, в ожидании, пока он придет. Ольга соглашается.

Через полтора года после именин Обломова Штольц приехал к нему. Илья Ильич обрюзг, все находится в за­пустении. Агафья Матвеевна похудела. Почему так? А по­тому, что все доходы, которые присылает Штольц, идут на удовлетворение претензии по заемному письму, которое дал Обломов хозяйке. Обломов понял наконец в какие тиски он попал, но было уже поздно.

Штольц говорит, что в доме стало еще гаже, чем в про­шлый раз, но Обломов переводит разговор на Ольгу. Штольц сообщает, что он женат на Ольге. Ольга зовет Обломова по­гостить в ее имении. Обломов отказывается. Штольц рас­сказывает о делах в деревне, которые пошли в гору. Сели обедать. За обедом Обломов проговаривается о долге по за­емному письму. Штольц понимает, какие отношения у Об­ломова с Пшеницыной, он думает, что та обкрадывает его. Он пытается у нее выбить письмо, но та, как всегда безволь­ная, отсылает Штольца к братцу. Штольц понимает, что женщина эта ни в чем не виновата, она лишь сильно лю­бит Илью Ильича. Штольц говорит, что она должна подпи­сать завтра бумагу о том, что Илья Ильич ей ничего не дол­жен, а до этого ничего не говорить своему братцу о разгово­ре. Пшеницына соглашается.

На следующий день Агафья Матвеевна подписала бу­магу, с которой Штольц пришел к ее братцу. Но тот пока­зал письмо и сказал, что по закону Обломов ему должен. Штольц пригрозил ему, что так это не оставит.

Вечером того же дня Иван Матвеевич рассказал Тарантьеву, как его вызвал генерал, спросил о деле, которое они провернули вместе с Тарантьевым, касательно Обломова. Но Тарантьев говорит, что он тут ни при чем, он в этом не участвовал. Иван Матвеевич рассказал, что генерал заста­вил письмо уничтожить и выйти в отставку. Но Тарантьев не сдается, он предлагает теперь установить слежку за Об­ломовым и Пшеницыной и так еще выбивать деньги.

Штольц приехал попрощаться. Он предупреждает Об­ломова, что его отношения с Пшеницыной до добра не дове­дут. Простая баба, быт – все это отрицательно скажется на жизни Обломова.

Вечером пришел Тарантьев, он обругал Обломова. Но Обломов не стал терпеть, он ударил своего друга по лицу и выгнал его из дома взашей. Больше Обломов и Тарантьев не виделись.

Штольц и Ольга поселились на морском берегу. Они рано вставали, завтракали, он принимался за работу или они долго беседовали, спорили, Ольга ухаживала за деть­ми. И Ольга была счастлива, но все ей как будто чего-то не хватало. Она призналась в этом Штольцу. Тот объяснил Ольге, что просто она созрела до той поры, когда рост ее приостановился, жизнь открылась вся, в ней больше нет загадок. Ольга интересовалась, как живет Илья Ильич. Штольц сказал, что скоро они будут в Петербурге, тог­да и узнают. Ольга берет с мужа обещание, что возьмет ее с собой к Обломову.

В доме Пшеницыной все было тихо и размеренно, все дышало обилием и полнотой хозяйства. И все это крутилось вокруг Ильи Ильича. И сам Обломов был полным и есте­ственным отражением покоя, довольства и тишины, кото­рые царили в доме.

Но все вдруг переменилось. Однажды Обломов хотел встать с дивана и не смог, хотел выговорить слово и не смог. Случился апоплексический удар. Доктор прописал ежеднев­ное движение и умеренный сон только ночью. И теперь Об­ломову не давали покоя, не давали даже прилечь: то Пшени­цына задавала ему работу, то приносила развлекать Андрю­шу, то приходил Алексеев и подолгу беседовал с Обломовым.

А однажды приехал Штольц. Он опять хочет увезти Илью Ильича. Но Обломов говорит, что в любом случае он останется здесь. Штольц говорит, что приехал с Ольгой, но Обломов просит не впускать ее. Он признается, что Ага­фья Матвеевна стала ему женой, у них есть сын Андрей. И Штольц понял, что теперь уже окончательно Обломов по­гиб, его затянуло. Илья Ильич просит Штольца не остав­лять его сына, Штольц обещает. Про себя он думает, что уж

этого мальчика не даст затянуть той бездне, в которую упал Обломов. Штольц уходит. Ольга спрашивает мужа об Обло­мове. Штольц отвечает, что тот жив, и там – обломовщина.

Прошло лет пять. В доме Пшеницыной властвует дру­гая женщина. На кухне новая кухарка, которая нехотя ис­полняет тихие просьбы Агафьи Матвеевны. Илья Ильич умер от очередного апоплексического удара. Братец Пше­ницыной разорился и поселился в доме сестры. Всем за­правляла его жена. Дети Пшеницыной устроились: стар­ший сын поступил на службу, дочь вышла замуж, а млад­шего взяли на воспитание Штольц с Ольгой. Агафья Матве­евна после смерти Обломова поняла, что и жила-то она толь­ко то время, когда был рядом Илья Ильич. Штольц звал ее жить в деревню, присылал деньги, но она все отправляла обратно, просила сохранить для Андрюши, говоря, что он барин, ему понадобится.

Однажды шли по деревянным тротуарам два госпо­дина: Штольц и его приятель-литератор. Вдоль тротуа­ра сидели нищие. В одном из них они узнали Захара. Он говорит, что после смерти Обломова ему не стало житья, ушел сам. Нового места не нашел, вот и нищенствует, за­пил. Он вспоминает барина, плачет, что такого больше не будет. Штольц зовет Захара прийти к ним, на Андрю­шу посмотреть, Захар обещает. Литератор спрашивает Штольца о барине, про которого говорил Захар. Штольц отвечает, что это Обломов, человек с чистой и ясной ду­шой, благородный и нежный, который погиб, пропал ни за что. Литератор спрашивает, что же явилось причиной этого? Штольц отвечает, что обломовщина. “Обломовщи­на! – с недоумением повторил литератор. – Что это та­кое?” – “Сейчас расскажу тебе: дай собраться с мыслями и памятью. А ты запиши: может быть, кому-нибудь при­годится”. И он рассказал ему, что здесь написано.

Глоссарий:

• краткое содержание 4 части обломова
• обломов 4 часть краткое содержание
• обломов 4 часть краткое содержание по главам
• краткий пересказ 4 части обломова
• краткое содержание обломов 4 часть

(Пока оценок нет)

Состоит из четырех частей и сегодня мы рассмотрим содержание 4 части Обломова, чтобы можно было без проблем сделать также анализ 4 части романа, который задают на уроке литературы.

Для того, чтобы можно было сделать пересказ и его 4 части, предлагаем познакомиться с его 4 частью в кратком содержании по главам.

Глава 1

Проходит год с того времени, как Обломов расстался с Ольгой и болел горячкой. Сначала он был не в настроении, но потом все потекло, как и раньше по привычному руслу, когда дни менялись неделями и временами года. С Обломовым находится Агафья, которая готовила ему, варила кофе, готовилась и в этот раз к очередному празднику Ильина дня. В первой главе 4 части романа Обломов Илья и Агафья сближаются и понимают, что им хорошо вместе. Здесь же мы видим Затертого, который обманывает Обломова и не привозит часть денег.

Глава 2

Штольц приезжает к Обломову, сообщая ему, что Ольга уже в Швейцарии. К тому же Андрей видит обман и темные дела Мухоярова. Чтобы избавить своего друга от ограбившего брата Пшеницыной Агафьи и его сообщника, Штольц берет управление Обломовщиной на себя.

Глава 3

Мухояров и Тарантьев переживают по поводу раскрытого замысла и теперь хотят заставить обманом подписать Обломова расписку на десять тысяч рублей, которая была выписана на имя сестры Мухоярова.

Глава 4

Далее в романе Обломов в 4 части кратко, переносимся в Париж, к тем событиям, что произошли до именин Ильи. В Париже Штольц встретил Ольгу, которая рассказала о ее истории любви с Ильей. Штольц поражен тем переменам, что произошли с Ольгой, каждая встреча их сближает и даже Ольга понимает, что между ними больше, чем дружба. Андрей делает предложение выйти за него замуж. Ольга согласилась.

Глава 5

Прошло полгода после именин, что праздновались у Обломова. К Илье приезжает Штольц и поражается тому запустению, что видит, той нищете, ведь он исправно присылал доходы. Однако Обломову приходилось все отдавать брату Агафьи, согласно долгу, о котором идет речь в заемном письме, том самом, которое Обломов подписал в опьяненном состоянии.

Глава 6

Штольц говорит о запустении дома, а также рассказывает, что дела в деревне идут вверх. Поведал и о своей женитьбе на Ольге. Дальше в разговоре Обломов рассказывает о письме, которое написано от имени Агафьи и которое находится у ее брата.

Глава 7

Штольц просит написать Агафью еще одну расписку, где говорится, что Обломов ей ничего не должен. С этим письмом Андрей идет к генералу. который в дальнейшем уничтожил расписку, что находилась у брата Агафьи и лишает того работы.
Илья прекращает дружбу и отноения с Тарантьевым. Штольц предлагает уехать вместе с ним, но Илья пока не соглашается.

Глава 8

Восьмая глава показывает нам жизнь Ольги и Штольца. Они счастливые родители, Ольга любит Андрея, но что-то не дает покоя. Она часто интересуется жизнью Ильи и Андрей обещает ей, что в скором времени они поедут в Петербург и навестят Обломова.

Глава 9

Обломов и Пшеницына Агафья женятся. У Ильи начинается размеренная жизнь, которая очень похожа на жизнь в Обломовке. Его обслуживает жена, он вкусно ест, мало и неторопливо работает, пьет водку, у него рождается сын. Все хорошо, но его счастье омрачил апоплексический удар. Однако Агафья выходила мужа.
И вот Андрей вновь в Петербурге, он у Ильи и вновь поражен. В этот раз он поражен обломовщиной, что царит в доме у Ильи, поражен тем, что его друг вновь погряз в болоте лентяйства. Андрей говорит о том, что и Ольга приехала, но Илья отказался от встречи с ней.

Глава 10

Проходит пять лет, из которых уже целых три года Агафья как вдова. Илья умер после второго удара. Умер без мучений. Смысл жизни Агафьи, которая жила ради семьи утрачен. Ее старший сын поступил на службу, дочь замужем, а общий с Ильей ребенок сейчас у Штольцев на воспитании, которого только изредка Пшеницына навещает. Сама же живет с семьей брата, а вот от денег от Обломовщины отказывается, чтобы как можно больше осталось ее сыну Андрею.

Мир и тишина покоятся над Выборгской стороной, над ее немощеными улицами, деревянными тротуарами, над тощими садами, над заросшими крапивой канавами, где под забором какая-нибудь коза, с оборванной веревкой на шее, прилежно щиплет траву или дремлет тупо, да в полдень простучат щегольские, высокие каблуки прошедшего по тротуару писаря, зашевелится кисейная занавеска в окошке и из-за ерани выглянет чиновница, или вдруг над забором, в саду, мгновенно выскочит и в ту ж минуту спрячется свежее лицо девушки, вслед за ним выскочит другое такое же лицо и также исчезнет, потом явится опять первое и сменится вторым; раздается визг и хохот качающихся на качелях девушек.

Все тихо в доме Пшеницыной. Войдешь на дворик и будешь охвачен живой идиллией: куры и петухи засуетятся и побегут прятаться в углы; собака начнет скакать на цепи, заливаясь лаем; Акулина перестанет доить корову, а дворник остановится рубить дрова, и оба с любопытством посмотрят на посетителя.

Кого вам? - спросит он и, услыхав имя Ильи Ильича или хозяйки дома, молча укажет крыльцо и примется опять рубить дрова, а посетитель по чистой, усыпанной песком тропинке пойдет к крыльцу, на ступеньках которого постлан простой, чистый коврик, дернет за медную, ярко вычищенную ручку колокольчика, и дверь отворит Анисья, дети, иногда сама хозяйка или Захар - Захар после всех.

Все в доме Пшеницыной дышало таким обилием и полнотой хозяйства, какой не бывало и прежде, когда Агафья Матвеевна жила одним домом с братцем.

Кухня, чуланы, буфет - все было установлено поставцами с посудой, большими и небольшими, круглыми и овальными блюдами, соусниками, чашками, грудами тарелок, горшками чугунными, медными и глиняными.

В шкафах разложено было и свое, давным-давно выкупленное и никогда не закладываемое теперь серебро, и серебро Обломова.

Целые ряды огромных, пузатых и миньятюрных чайников и несколько рядов фарфоровых чашек, простых, с живописью, с позолотой, с девизами, с пылающими сердцами, с китайцами. Большие стеклянные банки с кофе, корицей, ванилью, хрустальные чайницы, садки с маслом, с уксусом.

Потом целые полки загромождены были пачками, склянками, коробочками с домашними лекарствами, с травами, примочками, пластырями, спиртами, камфарой, с порошками, с куреньями; тут же было мыло, снадобья для чищенья кружев, выведения пятен и прочее, и прочее - все, что найдешь в любом доме всякой провинции, у всякой домовитой хозяйки.

Когда Агафья Матвеевна внезапно отворит дверь шкафа, исполненного всех этих принадлежностей, то сама не устоит против букета всех наркотических запахов и на первых порах на минуту отворотит лицо в сторону.

В кладовой к потолку привешены были окорока, чтоб не портили мыши, сыры, головы сахару, провесная рыба, мешки с сушеными грибами, купленными у чухонца орехами.

На полу стояли кадки масла, большие крытые корчаги с сметаной, корзины с яйцами - и чего-чего не было! Надо перо другого Гомера, чтоб исчислить с полнотой и подробностью все, что скоплено было во всех углах, на всех полках этого маленького ковчега домашней жизни.

Кухня была истинным палладиумом деятельности великой хозяйки и ее достойной помощницы, Анисьи. Все было в доме и все под рукой, на своем месте, во всем порядок и чистота, можно бы сказать, если б не оставался один угол в целом доме, куда никогда не проникал ни луч света, ни струя свежего воздуха, ни глаз хозяйки, ни проворная, всесметающая рука Анисьи. Это угол или гнездо Захара.

Комнатка его была без окна, и вечная темнота способствовала к устройству из человеческого жилья темной норы. Если Захар заставал иногда там хозяйку с какими-нибудь планами улучшений и очищений, он твердо объявлял, что это не женское дело разбирать, где и как должны лежать щетки, вакса и сапоги, что никому дела нет до того, зачем у него платье лежит в куче на полу, а постель в углу за печкой, в пыли, что он носит платье и спит на этой постели, а не она. А что касается веника, досок, двух кирпичей, днища бочки и двух полен, которые он держит у себя в комнате, так ему без них в хозяйстве обойтись нельзя, а почему - он не объяснял; далее, что пыль и пауки ему не мешают и, словом, что он не сует носа к ним в кухню, следовательно не желает, чтоб и его трогали.

Анисью, которую он однажды застал там, он обдал таким презрением, погрозил так серьезно локтем в грудь, что она боялась заглядывать к нему. Когда дело было перенесено в высшую инстанцию, на благоусмотрение Ильи Ильича, барин пошел было осмотреть и распорядиться как следует, построже, но, всунув в дверь к Захару одну голову и поглядев с минуту на все, что там было, он только плюнул и не сказал ни слова.

Что, взяли? - промолвил Захар Агафье Матвеевне и Анисье, которые пришли с Ильей Ильичом, надеясь, что его участие поведет к какой-нибудь перемене. Потом он усмехнулся по-своему, во все лицо, так что брови и бакенбарды подались в стороны.

В прочих комнатах везде было светло, чисто и свежо. Старые, полинялые занавески исчезли, а окна и двери гостиной и кабинета осенялись синими и зелеными драпри и кисейными занавесками с красными фестонами - все работа рук Агафьи Матвеевны.

Подушки белели, как снег, и горой возвышались чуть не до потолка; одеяла шелковые, стеганые.

Целые недели комната хозяйки была загромождена несколькими раскинутыми и приставленными один к другому ломберными столами, на которых расстилались эти одеяла и халат Ильи Ильича.

Агафья Матвеевна собственноручно кроила, подкладывала ватой и простегивала их, припадая к работе своею крепкой грудью, впиваясь в нее глазами, даже ртом, когда надо было откусить нитку, и трудилась с любовью, с неутомимым прилежанием, скромно награждая себя мыслью, что халат и одеяла будут облекать, греть, нежить и покоить великолепного Илью Ильича.

Он целые дни, лежа у себя на диване, любовался, как обнаженные локти ее двигались взад и вперед, вслед за иглой и ниткой. Он не раз дремал под шипенье продеваемой и треск откушенной нитки, как бывало в Обломовке.

Полноте работать, устанете! - унимал он ее.

Бог труды любит! - отвечала она, не отводя глаз и рук от работы.

Кофе подавался ему так же тщательно, чисто и вкусно, как вначале, когда он, несколько лет назад, переехал на эту квартиру. Суп с потрохами, макароны с пармезаном, кулебяка, ботвинья, свои цыплята - все это сменялось в строгой очереди одно другим и приятно разнообразило монотонные дни маленького домика.

В окна с утра до вечера бил радостный луч солнца, полдня на одну сторону, полдня на другую, не загораживаемый ничем благодаря огородам с обеих сторон.

Канарейки весело трещали; ерань и порой приносимые детьми из графского сада гиацинты изливали в маленькой комнатке сильный запах, приятно мешавшийся с дымом чистой гаванской сигары да корицы или ванили, которую толкла, энергически двигая локтями, хозяйка.

Илья Ильич жил как будто в золотой рамке жизни, в которой, точно в диораме, только менялись обычные фазисы дня и ночи и времен года; других перемен, особенно крупных случайностей, возмущающих со дна жизни весь осадок, часто горький и мутный, не бывало.

С тех пор как Штольц выручил Обломовку от воровских долгов братца, как братец и Тарантьев удалились совсем, с ними удалилось и все враждебное из жизни Ильи Ильича. Его окружали теперь такие простые, добрые, любящие лица, которые все согласились своим существованием подпереть его жизнь, помогать ему не замечать ее, не чувствовать.

Агафья Матвеевна была в зените своей жизни; она жила и чувствовала, что жила полно, как прежде никогда не жила, но только высказать этого, как и прежде, никогда не могла, или, лучше, ей в голову об этом не приходило. Она только молила бога, чтоб он продлил веку Илье Ильичу и чтоб избавил его от всякой «скорби, гнева и нужды», а себя, детей своих и весь дом предавала на волю божию. Зато лицо ее постоянно высказывало одно и то же счастье, полное, удовлетворенное и без желаний, следовательно редкое и при всякой другой натуре невозможное.

Она пополнела: грудь и плечи сияли тем же довольством и полнотой, в глазах светились кротость и только хозяйственная заботливость. К ней воротились то достоинство и спокойствие, с которыми она прежде властвовала над домом, среди покорных Анисьи, Акулины и дворника. Она по-прежнему не ходит, а будто плавает от шкафа к кухне, от кухни к кладовой и мерно, неторопливо отдает приказания с полным сознанием того, что делает.

Анисья стала еще живее прежнего, потому что работы стало больше: все она движется, суетится, бегает, работает, все по слову хозяйки. Глаза у ней даже ярче, и нос, этот говорящий нос, так и выставляется прежде всей ее особы, так и рдеет заботой, мыслями, намерениями, так и говорит, хотя язык и молчит.

Обе они одеты каждая сообразно достоинству своего сана и должностей. У хозяйки завелся большой шкаф с рядом шелковых платьев, мантилий и салопов; чепцы заказывались на той стороне, чуть ли не на Литейном, башмаки не с Апраксина, а из Гостиного двора, а шляпка - представьте, из Морской! И Анисья, когда отстряпает, а особенно в воскресенье, надевает шерстяное платье.

Только Акулина все ходит с заткнутым за пояс подолом, да дворник не может, даже в летние каникулы, расстаться с полушубком.

Про Захара и говорить нечего: этот из серого фрака сделал себе куртку, и нельзя решить, какого цвета у него панталоны, из чего сделан его галстук. Он чистит сапоги, потом спит, сидит у ворот, тупо глядя на редких прохожих, или, наконец, сидит в ближней мелочной лавочке и делает все то же и так же, что делал прежде, сначала в Обломовке, потом в Гороховой.

А сам Обломов? Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более и более обживаясь в нем, он наконец решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии, без тех лучей, которыми некогда воображение рисовало ему барское, широкое и беспечное течение жизни в родной деревне, среди крестьян, дворни.

Он смотрел на настоящий свой быт, как продолжение того же обломовского существования, только с другим колоритом местности и, отчасти, времени. И здесь, как в Обломовке, ему удавалось дешево отделываться от жизни, выторговать у ней и застраховать себе невозмутимый покой.

Он торжествовал внутренне, что ушел от ее докучливых, мучительных требований и гроз, из-под того горизонта, под которым блещут молнии великих радостей и раздаются внезапные удары великих скорбей, где играют ложные надежды и великолепные призраки счастья, где гложет и снедает человека собственная мысль и убивает страсть, где падает и торжествует ум, где сражается в непрестанной битве человек и уходит с поля битвы истерзанный и все недовольный и ненасытимый. Он, не испытав наслаждений, добываемых в борьбе, мысленно отказался от них и чувствовал покой в душе только в забытом уголке, чуждом движения, борьбы и жизни.

А если закипит еще у него воображение, восстанут забытые воспоминания, неисполненные мечты, если в совести зашевелятся упреки за прожитую так, а не иначе жизнь - он спит непокойно, просыпается, вскакивает с постели, иногда плачет холодными слезами безнадежности по светлом, навсегда угаснувшем идеале жизни, как плачут по дорогом усопшем, с горьким чувством сознания, что не довольно сделали для него при жизни.

Потом он взглянет на окружающее его, вкусит временных благ и успокоится, задумчиво глядя, как тихо и покойно утопает в пожаре зари вечернее солнце, наконец решит, что жизнь его не только сложилась, но и создана, даже предназначена была так просто, немудрено, чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия.

Другим, думал он, выпадало на долю выражать ее тревожные стороны, двигать создающими и разрушающими силами: у всякого свое назначение!

Вот какая философия выработалась у обломовского Платона и убаюкивала его среди вопросов и строгих требований долга и назначения! И родился и воспитан он был не как гладиатор для арены, а как мирный зритель боя; не вынести бы его робкой и ленивой душе ни тревог счастья, ни ударов жизни - следовательно, он выразил собою один ее край, и добиваться, менять в ней что-нибудь или каяться - нечего.

С летами волнения и раскаяние являлись реже, и он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу.

Он уж перестал мечтать об устройстве имения и о поездке туда всем домом. Поставленный Штольцем управляющий аккуратно присылал ему весьма порядочный доход к рождеству, мужики привозили хлеба и живности, и дом процветал обилием и весельем.

Илья Ильич завел даже пару лошадей, но, из свойственной ему осторожности, таких, что они только после третьего кнута трогались от крыльца, а при первом и втором ударе одна лошадь пошатнется и ступит в сторону, потом вторая лошадь пошатнется и ступит в сторону, потом уже, вытянув напряженно шею, спину и хвост, двинутся они разом и побегут, кивая головами. На них возили Ваню на ту сторону Невы, в гимназию, да хозяйка ездила за разными покупками.

На масленице и на святой вся семья и сам Илья Ильич ездили на гулянье кататься и в балаганы; брали изредка ложу и посещали, также всем домом, театр.

Летом отправлялись за город, в ильинскую пятницу - на Пороховые Заводы, и жизнь чередовалась обычными явлениями, не внося губительных перемен, можно было бы сказать, если б удары жизни вовсе не достигали маленьких мирных уголков. Но, к несчастью, громовой удар, потрясая основания гор и огромные воздушные пространства, раздается и в норке мыши, хотя слабее, глуше, но для норки ощутительно.

Илья Ильич кушал аппетитно и много, как в Обломовке, ходил и работал лениво и мало, тоже как в Обломовке. Он, несмотря на нарастающие лета, беспечно пил вино, смородиновую водку и еще беспечнее и подолгу спал после обеда.

Вдруг все это переменилось.

Однажды, после дневного отдыха и дремоты, он хотел встать с дивана - и не мог, хотел выговорить слово - и язык не повиновался ему. Он в испуге махал только рукой, призывая к себе на помощь.

Живи он с одним Захаром, он мог бы телеграфировать рукой до утра и наконец умереть, о чем узнали бы на другой день, но глаз хозяйки светил над ним, как око провидения: ей не нужно было ума, а только догадка сердца, что Илья Ильич что-то не в себе.

И только эта догадка озарила ее, Анисья летела уже на извозчике за доктором, а хозяйка обложила голову ему льдом и разом вытащила из заветного шкафчика все спирты, примочки - все, что навык и наслышка указывали ей употребить в дело. Даже Захар успел в это время надеть один сапог и так, об одном сапоге, ухаживал вместе с доктором, хозяйкой и Анисьей около барина.

Илью Ильича привели в чувство, пустили кровь и потом объявили, что это был апоплексический удар и что ему надо повести другой образ жизни.

Водка, пиво и вино, кофе, с немногими и редкими исключениями, потом все жирное, мясное, пряное было ему запрещено, а вместо этого предписано ежедневное движение и умеренный сон только ночью.

Без ока Агафьи Матвеевны ничего бы этого не состоялось, но она умела ввести эту систему тем, что подчинила ей весь дом и то хитростью, то лаской отвлекала Обломова от соблазнительных покушений на вино, на послеобеденную дремоту, на жирные кулебяки.

Чуть он вздремнет, падал стул в комнате, так, сам собою, или с шумом разбивалась старая, негодная посуда в соседней комнате, а не то зашумят дети - хоть вон беги! Если это не поможет, раздавался ее кроткий голос: она звала его и спрашивала о чем-нибудь.

Дорожка сада продолжена была в огород, и Илья Ильич совершал утром и вечером по ней двухчасовое хождение. С ним ходила она, а нельзя ей, так Маша, или Ваня, или старый знакомый, безответный, всему покорный и на все согласный Алексеев.

Вот Илья Ильич идет медленно по дорожке, опираясь на плечо Вани. Ваня уж почти юноша, в гимназическом мундире, едва сдерживает свой бодрый, торопливый шаг, подлаживаясь под походку Ильи Ильича. Обломов не совсем свободно ступает одной ногой - следы удара.

Ну, пойдем, Ванюша, в комнату! - сказал он.

Они было направились к двери. Навстречу им появилась Агафья Матвеевна.

Куда это вы так рано? - спросила она, не давая войти.

Что за рано! Мы раз двадцать взад и вперед прошли, а ведь отсюда до забора пятьдесят сажен - значит, две версты.

Сколько раз прошли? - спросила она Ванюшу.

Тот было замялся.

Не ври, смотри у меня! - грозила она, глядя ему в глаза. - Я сейчас увижу. Помни воскресенье, не пущу в гости.

Нет, маменька, право, мы раз… двенадцать прошли.

Ах ты, плут этакой! - сказал Обломов. - Ты все акацию щипал, а я считал всякий раз…

Нет, походите еще: у меня и уха не готова! - решила хозяйка и захлопнула перед ними дверь.

И Обломов волей-неволей отсчитал еще восемь раз, потом уже пришел в комнату.

Там, на большом круглом столе, дымилась уха. Обломов сел на свое место, один на диване, около него, справа на стуле, Агафья Матвеевна, налево, на маленьком детском стуле с задвижкой, усаживался какой-то ребенок лет трех. Подле него садилась Маша, уже девочка лет тринадцати, потом Ваня и, наконец, в этот день и Алексеев сидел напротив Обломова.

Вот постойте, дайте еще я положу вам ершика: жирный такой попался! - говорила Агафья Матвеевна, подкладывая Обломову в тарелку ершика.

Хорошо бы к этому пирог! - сказал Обломов.

Забыла, право забыла! А хотела еще с вечера, да память у меня словно отшибло! - схитрила Агафья Матвеевна.

И вам тоже, Иван Алексеич, забыла капусты к котлетам приготовить, - прибавила она, обращаясь к Алексееву. - Не взыщите.

И опять схитрила.

Ничего-с: я все могу есть, - сказал Алексеев.

Что это, в самом деле, не приготовят ему ветчины с горошком или бифштекс? - спросил Обломов. - Он любит…

Сама ходила, смотрела, Илья Ильич, не было хорошей говядины!.. Зато вам кисель из вишневого сиропа велела сделать: знаю, что вы охотник, - добавила она, обращаясь к Алексееву.

Кисель был безвреден для Ильи Ильича, и потому его должен был любить и есть на все согласный Алексеев.

После обеда никто и ничто не могло отклонить Обломова от лежанья. Он обыкновенно ложился тут же на диване на спину, но только полежать часок. Чтоб он не спал, хозяйка наливала тут же, на диване, кофе, тут же играли на ковре дети, и Илья Ильич волей-неволей должен был принимать участие.

Полно дразнить Андрюшу: он сейчас заплачет! - журил он Ванечку, когда тот дразнил ребенка.

Машенька, смотри, Андрюша ушибется об стул! - заботливо предостерегал он, когда ребенок залезал под стулья.

И Маша бросалась доставать «братца», как она называла его.

Все замолкло на минуту, хозяйка вышла на кухню посмотреть, готов ли кофе. Дети присмирели. В комнате послышалось храпенье, сначала тихое, как под сурдиной, потом громче, и когда Агафья Матвеевна появилась с дымящимся кофейником, ее поразило храпенье, как в ямской избе.

Она с упреком покачала головой Алексееву.

Я будил, да они не слушают! - сказал в свое оправдание Алексеев.

Она быстро поставила кофейник на стол, схватила с пола Андрюшу и тихонько посадила его на диван к Илье Ильичу. Ребенок пополз по нем, добрался до лица и схватил за нос.

А! Что? Кто это? - беспокойно говорил очнувшийся Илья Ильич.

Вы задремали, а Андрюша влез да разбудил вас, - ласково сказала хозяйка.

Когда же я задремал? - оправдывался Обломов, принимая Андрюшу в объятия. - Разве я не слыхал, как он ручонками карабкался ко мне? Я все слышу! Ах, шалун этакой: за нос поймал! Вот я тебя! Вот постой, постой! - говорил он, нежа и лаская ребенка. Потом спустил его на пол и вздохнул на всю комнату.

Расскажите что-нибудь, Иван Алексеич! - сказал он.

Все переговорили, Илья Ильич; нечего рассказывать, - отвечал тот.

Ну, как нечего? Вы бываете в людях: нет ли чего новенького? Я думаю, читаете?

Да-с, иногда читаю, или другие читают, разговаривают, а я слушаю. Вот вчера у Алексея Спиридоныча сын, студент, читал вслух…

Что ж он читал?

Про англичан, что они ружья да пороху кому-то привезли. Алексей Спиридоныч сказали, что война будет.

Кому же они привезли?

В Испанию или в Индию - не помню, только посланник был очень недоволен.

Какой же посланник? - спросил Обломов.

Вот уж это забыл! - сказал Алексеев, поднимая нос к потолку и стараясь вспомнить.

С кем война-то?

С турецким пашой, кажется.

Ну, что еще нового в политике? - спросил, помолчав, Илья Ильич.

Да пишут, что земной шар все охлаждается: когда-нибудь замерзнет весь.

Вона! Разве это политика? - сказал Обломов.

Алексеев оторопел.

Дмитрий Алексеич сначала упомянули политику, - оправдывался он, - а потом все сподряд читали и не сказали, когда она кончится. Я знаю, что уж это литература пошла.

Что же он о литературе читал? - спросил Обломов.

Да читал, что самые лучшие сочинители Дмитриев, Карамзин, Батюшков и Жуковский…

А Пушкин?

Пушкина нет там. Я сам тоже подумал, отчего нет! Ведь он х ений, - сказал Алексеев, произнося г , как х .

Последовало молчание. Хозяйка принесла работу и принялась сновать иглой взад и вперед, поглядывая по временам на Илью Ильича, на Алексеева и прислушиваясь чуткими ушами, нет ли где беспорядка, шума, не бранится ли на кухне Захар с Анисьей, моет ли посуду Акулина, не скрипнула ли калитка на дворе, то есть не отлучился ли дворник в «заведение».

Обломов тихо погрузился в молчание и задумчивость. Эта задумчивость была не сон и не бдение: он беспечно пустил мысли бродить по воле, не сосредоточивая их ни на чем, покойно слушал мерное биение сердца и изредка ровно мигал, как человек, ни на что не устремляющий глаз. Он впал в неопределенное, загадочное состояние, род галлюцинации.

На человека иногда нисходят редкие и краткие задумчивые мгновения, когда ему кажется, что он переживает в другой раз когда-то и где-то прожитой момент. Во сне ли он видел происходящее перед ним явление, жил ли когда-нибудь прежде, да забыл, но он видит: те же лица сидят около него, какие сидели тогда, те же слова были произнесены уже однажды: воображение бессильно перенести опять туда, память не воскрешает прошлого и наводит раздумье.

То же было с Обломовым теперь. Его осеняет какая-то бывшая уже где-то тишина, качается знакомый маятник, слышится треск откушенной нитки; повторяются знакомые слова и шепот: «Вот никак не могу попасть ниткой в иглу: на-ка ты, Маша, у тебя глаза повострее!»

Он лениво, машинально, будто в забытьи, глядит в лицо хозяйки, и из глубины его воспоминаний возникает знакомый, где-то виденный им образ. Он добирался, когда и где слышал он это…

И видится ему большая темная, освещенная сальной свечкой гостиная в родительском доме, сидящая за круглым столом покойная мать и ее гости: они шьют молча; отец ходит молча. Настоящее и прошлое слились и перемешались.

Грезится ему, что он достиг той обетованной земли, где текут реки меду и молока, где едят незаработанный хлеб, ходят в золоте и серебре…

Слышит он рассказы снов, примет, звон тарелок и стук ножей, жмется к няне, прислушивается к ее старческому, дребезжащему голосу: «Милитриса Кирбитьевна!» - говорит она, указывая ему на образ хозяйки.

Кажется ему, то же облачко плывет в синем небе, как тогда, тот же ветерок дует в окно и играет его волосами, обломовский индейский петух ходит и горланит под окном.

Вон залаяла собака: должно быть, гость приехал. Уж не Андрей ли приехал с отцом из Верхлева? Это был праздник для него. В самом деле, должно быть он: шаги ближе, ближе, отворяется дверь… «Андрей!» - говорит он. В самом деле, перед ним Андрей, но не мальчик, а зрелый мужчина.

Обломов очнулся: перед ним наяву, не в галлюцинации, стоял настоящий, действительный Штольц.

Хозяйка быстро схватила ребенка, стащила свою работу со стола, увела детей; исчез и Алексеев. Штольц и Обломов остались вдвоем, молча и неподвижно глядя друг на друга. Штольц так и пронзал его глазами.

Ты ли это, Андрей? - спросил Обломов едва слышно от волнения, как спрашивает только после долгой разлуки любовник свою подругу.

Я, - тихо сказал Андрей. - Ты жив, здоров?

Обломов обнял его, крепко прижимаясь к нему.

Ах! - произнес он в ответ продолжительно, излив в этом ах всю силу долго таившейся в душе грусти и радости и никогда, может быть, со времени разлуки не изливавшейся ни на кого и ни на что.

Они сели и опять пристально смотрели друг на друга.

Здоров ли ты? - спросил Андрей.

Да, теперь слава богу.

А был болен?

Да, Андрей, у меня удар был…

Возможно ли? Боже мой! - с испугом и участием сказал Андрей. - Но без последствий?

Да, только левой ногой не свободно владею… - отвечал Обломов.

Ах, Илья, Илья! Что с тобой? Ведь ты опустился совсем! Что ты делал это время? Шутка ли, пятый год пошел, как мы не видались!

Обломов вздохнул.

Что ж ты не ехал в Обломовку? Отчего не писал?

Что говорить тебе, Андрей? Ты знаешь меня и не спрашивай больше! - печально сказал Обломов.

И все здесь, на этой квартире? - говорил Штольц, оглядывая комнату, - и не съезжал?

Да, все здесь… Теперь уж я и не съеду!

Как, решительно нет?

Да, Андрей… решительно.

Штольц пристально посмотрел на него, задумался и стал ходить по комнате.

А Ольга Сергеевна? Здорова ли? Где она? Помнит ли?..

Он не договорил.

Здорова и помнит тебя, как будто вчера расстались. Я сейчас скажу тебе, где она.

И дети здоровы… Но скажи, Илья: ты шутишь, что останешься здесь? А я приехал за тобой, с тем чтоб увезти туда, к нам, в деревню…

Отчего? Что с тобой? - начал было Штольц. - Ты знаешь меня: я давно задал себе эту задачу и не отступлюсь. До сих пор меня отвлекали разные дела, а теперь я свободен. Ты должен жить с нами, вблизи нас: мы с Ольгой так решили, так и будет. Слава богу, что я застал тебя таким же, а не хуже. Я не надеялся… Едем же!.. Я готов силой увезти тебя! Надо жить иначе, ты понимаешь как.

Обломов с нетерпением слушал эту тираду.

Не кричи, пожалуйста, тише! - упрашивал он. - Там…

Что там?

Услышат… хозяйка подумает, что я в самом деле хочу уехать…

Ну, так что ж? Пусть ее думает!

Ах, как это можно! - перебил Обломов. - Послушай, Андрей! - вдруг прибавил он решительным, небывалым тоном, - не делай напрасных попыток, не уговаривай меня: я останусь здесь.

Штольц с изумлением поглядел на своего друга. Обломов спокойно и решительно глядел на него.

Ты погиб, Илья! - сказал он. - Этот дом, эта женщина… весь этот быт… Не может быть: едем, едем!

Он хватал его за рукав и тащил к двери.

Зачем ты хочешь увезти меня? Куда? - говорил, упираясь, Обломов.

Вон из этой ямы, из болота, на свет, на простор, где есть здоровая, нормальная жизнь! - настаивал Штольц строго, почти повелительно. - Где ты? Что ты стал? Опомнись! Разве ты к этому быту готовил себя, чтоб спать, как крот в норе? Ты вспомни все…

Не напоминай, не тревожь прошлого: не воротишь! - говорил Обломов с мыслью на лице, с полным сознанием рассудка и воли. - Что ты хочешь делать со мной? С тем миром, куда ты влечешь меня, я распался навсегда; ты не спаяешь, не составишь две разорванные половины. Я прирос к этой яме больным местом: попробуй оторвать - будет смерть.

Да ты оглянись, где и с кем ты?

Знаю, чувствую… Ах, Андрей, все я чувствую, все понимаю: мне давно совестно жить на свете! Но не могу идти с тобой твоей дорогой, если б даже захотел… Может быть, в последний раз было еще возможно. Теперь… (он опустил глаза и промолчал с минуту) теперь поздно… Иди и не останавливайся надо мной. Я стою твоей дружбы - это бог видит, но не стою твоих хлопот.

Нет, Илья, ты что-то говоришь, да не договариваешь. И все-таки я увезу тебя, именно потому и увезу, что подозреваю… Послушай, - сказал он, - надень что-нибудь, и поедем ко мне, просиди у меня вечер. Я тебе расскажу много-много: ты не знаешь, что закипело у нас теперь, ты не слыхал?..

Обломов смотрел на него вопросительно.

Ты не видишься с людьми, я и забыл: пойдем, я все расскажу тебе… Знаешь, кто здесь у ворот, в карете, ждет меня… Я позову сюда!

Ольга! - вдруг вырвалось у испуганного Обломова. Он даже изменился в лице. - Ради бога, не допускай ее сюда, уезжай. Прощай, прощай, ради бога!

Он почти толкал Штольца вон; но тот не двигался.

Я не могу пойти к ней без тебя: я дал слово, слышишь, Илья? Не сегодня, так завтра… ты только отсрочишь, но не отгонишь меня… Завтра, послезавтра, а все-таки увидимся!

Обломов молчал, опустив голову и не смея взглянуть на Штольца.

Когда же? Меня Ольга спросит.

Ах, Андрей, - сказал он нежным, умоляющим голосом, обнимая его и кладя голову ему на плечо. - Оставь меня совсем… забудь…

Как, навсегда? - с изумлением спросил Штольц, устраняясь от его объятий и глядя ему в лицо.

Да! - прошептал Обломов.

Штольц отступил от него на шаг.

Ты ли это, Илья? - упрекал он. - Ты отталкиваешь меня, и для нее, для этой женщины!.. Боже мой! - почти закричал он, как от внезапной боли. - Этот ребенок, что я сейчас видел… Илья, Илья! Беги отсюда, пойдем, пойдем скорее! Как ты пал! Эта женщина… что она тебе…

Жена! - покойно произнес Обломов.

Штольц окаменел.

А этот ребенок - мой сын! Его зовут Андреем, в память о тебе! - досказал Обломов разом и покойно перевел дух, сложив с себя бремя откровенности.

Теперь Штольц изменился в лице и ворочал изумленными, почти бессмысленными глазами вокруг себя. Перед ним вдруг «отверзлась бездна», воздвиглась «каменная стена», и Обломова как будто не стало, как будто он пропал из глаз его, провалился, и он только почувствовал ту жгучую тоску, которую испытывает человек, когда спешит с волнением после разлуки увидеть друга и узнает, что его давно уже нет, что он умер.

Погиб! - машинально, шепотом сказал он. - Что ж я скажу Ольге?

Обломов услыхал последние слова, хотел что-то сказать и не мог. Он протянул к Андрею обе руки, и они обнялись молча, крепко, как обнимаются перед боем, перед смертью. Это объятие задушило их слова, слезы, чувства…

Не забудь моего Андрея! - были последние слова Обломова, сказанные угасшим голосом.

Андрей молча, медленно вышел вон, медленно, задумчиво шел он двором и сел в карету, а Обломов сел на диван, оперся локтями на стол и закрыл лицо руками.

«Нет, не забуду я твоего Андрея, - с грустью, идучи двором, думал Штольц. - Погиб ты, Илья: нечего тебе говорить, что твоя Обломовка не в глуши больше, что до нее дошла очередь, что на нее пали лучи солнца! Не скажу тебе, что года через четыре она будет станцией дороги, что мужики твои пойдут работать насыпь, а потом по чугунке покатится твой хлеб к пристани… А там… школы, грамота, а дальше… Нет, перепугаешься ты зари нового счастья, больно будет непривычным глазам. Но поведу твоего Андрея, куда ты не мог идти… и с ним будем проводить в дело наши юношеские мечты». - Прощай, старая Обломовка! - сказал он, оглянувшись в последний раз на окна маленького домика. - Ты отжила свой век!

Что там? - спросила Ольга с сильным биением сердца.

Ничего! - сухо, отрывисто отвечал Андрей.

Он жив, здоров?

Да, - нехотя отозвался Андрей.

Что ж ты так скоро воротился? Отчего не позвал меня туда и его не привел? Пусти меня!

Что ж там делается? - с испугом спрашивала Ольга. - Разве «бездна открылась»? Скажешь ли ты мне?

Он молчал.

Да что такое там происходит?

Обломовщина! - мрачно отвечал Андрей и на дальнейшие расспросы Ольги хранил до самого дома угрюмое молчание.

В Петербурге, на Гороховой улице, в такое же, как и всегда, утро, лежит в постели Илья Ильич Обломов - молодой человек лет тридцати двух, не обременяющий себя особыми занятиями. Его лежание - это определённый образ жизни, своего рода протест против сложившихся условностей, потому Илья Ильич так горячо, философски осмысленно возражает против всех попыток поднять его с дивана. Таков же и слуга его, Захар, не обнаруживающий ни удивления, ни неудовольствия, - он привык жить так же, как и его барин: как живётся...

Этим утром к Обломову один за другим приходят посетители: первое мая, в Екатерингоф собирается весь петербургский свет, вот и стараются друзья растолкать Илью Ильича, растормошить его, заставив принять участие в светском праздничном гулянии. Но ни Волкову, ни Судьбинскому, ни Пенкину это не удаётся. С каждым из них Обломов пытается обсудить свои заботы - письмо от старосты из Обломовки и грозящий переезд на другую квартиру; но никому нет дела до тревог Ильи Ильича.

Зато готов заняться проблемами ленивого барина Михей Андреевич Тарантьев, земляк Обломова, «человек ума бойкого и хитрого». Зная, что после смерти родителей Обломов остался единственным наследником трёхсот пятидесяти душ, Тарантьев совсем не против пристроиться к весьма лакомому куску, тем более что вполне справедливо подозревает: староста Обломова ворует и лжёт значительно больше, чем требуется в разумных пределах. А Обломов ждёт друга своего детства, Андрея Штольца, который единственный, по его мысли, в силах помочь ему разобраться в хозяйственных сложностях.

Первое время, приехав в Петербург, Обломов как-то пытался влиться в столичную жизнь, но постепенно понял тщетность усилий: ни он никому не был нужен, ни ему никто не оказывался близок. Так и улёгся Илья Ильич на свой диван... Так и улёгся на свою лежанку необычайно преданный ему слуга Захар, ни в чём не отстававший от своего барина. Он интуитивно чувствует, кто может по-настоящему помочь его барину, а кто, вроде Михея Андреевича, только прикидывается другом Обломову. Но от подробного, с взаимными обидами выяснения отношений спасти может только сон, в который погружается барин, в то время как Захар отправляется посплетничать и отвести душу с соседскими слугами.

Обломов видит в сладостном сне свою прошлую, давно ушедшую жизнь в родной Обломовке, где нет ничего дикого, грандиозного, где всё дышит спокойствием и безмятежным сном. Здесь только едят, спят, обсуждают новости, с большим опозданием приходящие в этот край; жизнь течёт плавно, перетекая из осени в зиму, из весны в лето, чтобы снова свершать свои вечные круги. Здесь сказки почти неотличимы от реальной жизни, а сны являются продолжением яви. Всё мирно, тихо, покойно в этом благословенном краю - никакие страсти, никакие заботы не тревожат обитателей сонной Обломовки, среди которых протекало детство Ильи Ильича. Этот сон мог бы длиться, кажется, целую вечность, не будь он прерван появлением долгожданного друга Обломова, Андрея Ивановича Штольца, о приезде которого радостно объявляет своему барину Захар...

Часть вторая

Андрей Штольц рос в селе Верхлёве, некогда бывшем частью Обломовки; здесь теперь отец его служит управляющим. Штольц сформировался в личность, во многом необычную, благодаря двойному воспитанию, полученному от волевого, сильного, хладнокровного отца-немца и русской матери, чувствительной женщины, забывавшейся от жизненных бурь за фортепьяно. Ровесник Обломова, он являет полную противоположность своему приятелю: «он беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента - посылают его; нужно написать какой-нибудь проект или приспособить новую идею к делу - выбирают его. Между тем он ездит и в свет, и читает; когда он успевает - Бог весть».

Первое, с чего начинает Штольц - вытаскивает Обломова из постели и везёт в гости в разные дома. Так начинается новая жизнь Ильи Ильича.

Штольц словно переливает в Обломова часть своей кипучей энергии, вот уже Обломов встаёт по утрам и начинает писать, читать, интересоваться происходящим вокруг, а знакомые надивиться не могут: «Представьте, Обломов сдвинулся с места!» Но Обломов не просто сдвинулся - вся его душа потрясена до основания: Илья Ильич влюбился. Штольц ввёл его в дом к Ильинским, и в Обломове просыпается человек, наделённый от природы необыкновенно сильными чувствами, - слушая, как Ольга поёт, Илья Ильич испытывает подлинное потрясение, он наконец-то окончательно проснулся. Но Ольге и Штольцу, замыслившим своего рода эксперимент над вечно дремлющим Ильёй Ильичом, мало этого - необходимо пробудить его к разумной деятельности.

Тем временем и Захар нашёл своё счастье - женившись на Анисье, простой и доброй бабе, он внезапно осознал, что и с пылью, и с грязью, и с тараканами следует бороться, а не мириться. За короткое время Анисья приводит в порядок дом Ильи Ильича, распространив свою власть не только на кухню, как предполагалось вначале, а по всему дому.

Но всеобщее это пробуждение длилось недолго: первое же препятствие, переезд с дачи в город, превратилось постепенно в ту топь, что и засасывает медленно, но неуклонно Илью Ильича Обломова, не приспособленного к принятию решений, к инициативе. Долгая жизнь во сне сразу кончиться не может...

Ольга, ощущая свою власть над Обломовым, слишком многого в нём не в силах понять.

Часть третья

Поддавшись интригам Тарантьева в тот момент, когда Штольц вновь уехал из Петербурга, Обломов переезжает в квартиру, нанятую ему Михеем Андреевичем, на Выборгскую сторону.

Не умея бороться с жизнью, не умея разделаться с долгами, не умея управлять имением и разоблачать окруживших его жуликов, Обломов попадает в дом Агафьи Матвеевны Пшеницыной, чей брат, Иван Матвеевич Мухояров, приятельствует с Михеем Андреевичем, не уступая ему, а скорее и превосходя последнего хитростью и лукавством. В доме Агафьи Матвеевны перед Обломовым, сначала незаметно, а потом всё более и более отчётливо, разворачивается атмосфера родной Обломовки, то, чем более всего дорожит в душе Илья Ильич.

Постепенно все хозяйство Обломова переходит в руки Пшеницыной. Простая, бесхитростная женщина, она начинает управлять домом Обломова, готовя ему вкусные блюда, налаживая быт, и снова душа Ильи Ильича погружается в сладостный сон. Хотя изредка покой и безмятежность этого сна взрываются встречами с Ольгой Ильинской, постепенно разочаровывающейся в своём избраннике. Слухи о свадьбе Обломова и Ольги Ильинской уже снуют между прислугой двух домов - узнав об этом, Илья Ильич приходит в ужас: ничего ещё, по его мнению, не решено, а люди уже переносят из дома в дом разговоры о том, чего, скорее всего, так и не произойдёт. «Это все Андрей: он привил любовь, как оспу, нам обоим. И что это за жизнь, всё волнения и тревоги! Когда же будет мирное счастье, покой?» - размышляет Обломов, понимая, что всё происходящее с ним есть не более чем последние конвульсии живой души, готовой к окончательному, уже непрерывному сну.

Дни текут за днями, вот уже и Ольга, не выдержав, сама приходит к Илье Ильичу на Выборгскую сторону. Приходит, чтобы убедиться: ничто уже не пробудит Обломова от медленного погружения в окончательный сон. Тем временем Иван Матвеевич Мухояров прибирает к рукам дела Обломова по имению, так основательно и глубоко запутывая Илью Ильича в своих ловких махинациях, что вряд ли уже сможет выбраться из них владелец блаженной Обломовки. А в этот момент ещё и Агафья Матвеевна чинит халат Обломова, который, казалось, починить уже никому не по силам. Это становится последней каплей в муках сопротивления Ильи Ильича - он заболевает горячкой.

Часть четвёртая

Год спустя после болезни Обломова жизнь потекла по своему размеренному руслу: сменялись времена года, к праздникам готовила Агафья Матвеевна вкусные кушанья, пекла Обломову пироги, варила собственноручно для него кофе, с воодушевлением праздновала Ильин день... И внезапно Агафья Матвеевна поняла, что полюбила барина. Она до такой степени стала предана ему, что в момент, когда нагрянувший в Петербург на Выборгскую сторону Андрей Штольц разоблачает тёмные дела Мухоярова, Пшеницына отрекается от своего брата, которого ещё совсем недавно так почитала и даже побаивалась.

Пережившая разочарование в первой любви, Ольга Ильинская постепенно привыкает к Штольцу, понимая, что её отношение к нему значительно больше, чем просто дружба. И на предложение Штольца Ольга отвечает согласием...

А спустя несколько лет Штольц вновь появляется на Выборгской стороне. Он находит Илью Ильича, ставшего «полным и естественным отражением и выражением ‹…› покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и всё более и более обживаясь в нём, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать...». Обломов нашёл своё тихое счастье с Агафьей Матвеевной, родившей ему сына Андрюшу. Приезд Штольца не тревожит Обломова: он просит своего старого друга лишь не оставить Андрюшу...

А спустя пять лет, когда Обломова уже не стало, обветшал домик Агафьи Матвеевны, и первую роль в нём стала играть супруга разорившегося Мухоярова, Ирина Пантелеевна. Андрюшу выпросили на воспитание Штольцы. Живя памятью о покойном Обломове, Агафья Матвеевна сосредоточила все свои чувства на сыне: «она поняла, что проиграла и просияла её жизнь, что Бог вложил в её жизнь душу и вынул опять; что засветилось в ней солнце и померкло навсегда...» И высокая память навсегда связала её с Андреем и Ольгой Штольцами - «память о чистой, как хрусталь, душе покойника».

А верный Захар там же, на Выборгской стороне, где жил со своим барином, просит теперь милостыню...

Роман И. А. Гончарова «Обломов» был опубликован в 1859 году в журнале «Отечественные записки» и считается вершиной всего творчества писателя. Задумка произведения появилась еще в 1849 году, когда автор напечатал в «Литературном сборнике» одну из глав будущего романа – «Сон Обломова». Работа над будущим шедевром часто прерывалась, завершившись только в 1858 году.

Роман «Обломов» Гончарова входит в трилогию с двумя другими произведениями Гончарова – «Обрыв» и «Обыкновенная история». Произведение написано по традициям литературного направления реализм. В романе автор выводит важную для того время проблему российского общества – «обломовщину», рассматривает трагедию лишнего человека и проблему постепенного угасания личности, раскрывая их во всех аспектах бытовой и душевной жизни героя.

Главные герои

Обломов Илья Ильич – дворянин, помещик тридцати лет, ленивый, мягкий человек, который все свое время проводит в безделье. Персонаж с тонкой поэтической душой, склонен к постоянным мечтаниям, которыми заменяет реальную жизнь.

Захар Трофимович – верный слуга Обломова, который прислуживает ему с малых лет. Очень похож на хозяина своей ленью.

Штольц Андрей Иванович – друг детства Обломова, его ровесник. Практичный, рациональный и деятельный мужчина, который знает чего хочет и постоянно развивается.

Ильинская Ольга Сергеевна – возлюбленная Обломова, умная и нежная девушка, не лишенная жизненной практичности. Затем стала женой Штольца.

Пшеницына Агафья Матвеевна – хозяйка квартиры, в которой проживал Обломов, хозяйственная, но безвольная женщина. Искренне любила Обломова, ставшая затем его женой.

Другие персонажи

Тарантьев Михей Андреевич – хитрый и корыстный знакомы Обломова.

Мухояров Иван Матвеевич – брат Пшеницыной, чиновник, такой же хитрый и корыстный, как и Тарантьев.

Волков , чиновник Судьбинский , писатель Пенкин , Алексеев Иван Алексеевич – знакомые Обломова.

Часть 1

Глава 1

Произведение «Обломов» начинается с описания внешности Обломова и его жилья – в комнате бардак, которого хозяин будто не замечает, грязь и пыль. Как рассказывает автор, несколько лет назад Илья Ильич получил письмо от старосты, что в его родном поместье – Обломовке – нужно навести порядок, но все никак не решится туда поехать, а только планирует и мечтает. Позвав после утреннего чаю своего слугу Захара, они обсуждают необходимость съехать с квартиры, так как хозяину жилья она стала нужна.

Глава 2

В гости к Обломову по очереди приходят Волков, Судьбинский и Пенкин. Все они рассказывают о своей жизни и зовут куда-то выехать, но Обломов противится и они уходят ни с чем.

Затем приходит Алексеев – неопределенный, бесхарактерный человек, никто даже не мог точно сказать как его зовут. Он зовет Обломова в Екатерингоф, но Илья Ильич не хочет даже встать с постели наконец. Обломов делится с Алексеевым своей проблемой – пришло залежавшееся письмо от старосты его поместья, в котором Обломову сообщали о серьезных убытках в этом году (2 тысячи), из-за чего он очень расстроен.

Глава 3

Приходит Тарантьев. Автор рассказывает, что Алексеев и Тарантьев по-своему развлекают Обломова. Тарантьев, делая много шума, выводил Обломова из скуки и неподвижности, Алексеев же был в качестве послушного слушателя, который мог часами незаметно пребывать в комнате, пока Илья Ильич не обратит на него внимание.

Глава 4

Как и от всех посетителей, Обломов прикрывается от Тарантьева одеялом и просит не подходить близко, так как тот зашел с холода. Тарантьев предлагает Илью Ильича переехать на квартиру к его куме, которая находится в Выборгской стороне. Обломов советуется с ним по поводу письма старосты, Тарантьев за совет просит денег и говорит что скорее всего староста мошенник, рекомендуя сменить его и написать письмо губернатору.

Глава 5

Далее автор рассказывает о жизни Обломова, в сокращении это можно пересказать так: Илья Ильич прожил в Петербурге 12 лет, являясь по чину коллежским секретарем. После смерти родителей он стал владельцем поместья в отдаленной губернии. Молодым он был более активен, стремился многого добиться, но с возрастом он понял, что стоит на месте. Службу Обломов воспринимал как вторую семью, что не соответствовало реальности, где ему нужно было торопиться и работать иногда даже ночью. Два с лишним года он кое-как служил, но потом случайно не туда отправил важную бумагу. Не дождавшись наказания от начальства Обломов сам ушел, прислав медицинское свидетельство, где ему предписывали отказаться от походов на службу и вскоре подал в отставку. Илья Ильич никогда сильно не влюблялся, вскорости прекратил общение с друзьями и распустил слуг, сильно разленился, но Штольцу все же удавалось его вытаскивать в люди.

Глава 6

Обучение обломов считал наказанием. Чтение утомляло его, но поэзия увлекала. Для него между учебой и жизнью была целая пропасть. Его было легко обмануть, он всему и всем верил. Для него было чужды далекие переезды: единственная поездка в его жизни – в из родного поместья в Москву. Проводя жизнь на диване он все время о чем то думает, то планируя жизнь, то переживая эмоциональные моменты, то представляя себя кем-то из великих людей, но все это остается только в мыслях.

Глава 7

Характеризуя Захара, автор представляет его как вороватого, ленивого и неуклюжего слугу и сплетника, который был не прочь выпить и погулять за счет барина. Не со зла бывало придумывал о барине сплетни, при этом искренно его любил особой любовью.

Глава 8

Автор возвращается к основному повествованию. После ухода Тараньтьева Обломов лег и начал обдумывать разработку плана своего имения, как там будет хорошо отдыхать с друзьями и женой. Он даже почувствовал полное счастье. Собравшись с силами, Обломов наконец встал позавтракать, решив написать письмо губернатору, но у него получается нескладно и Обломов рвет письмо. Захар снова заговаривает с барином по поводу переезда, чтобы Обломов ушел на время из дому и слуги могли спокойно перевезти вещи, но Илья Ильич всячески противится, просит Захара уладить с хозяином вопрос переезда, чтобы они могли остаться в старой квартире. Рассорившись с Захаром и, думая о своем прошлом, Обломов засыпает.

Глава 9 Сон Обломова

Обломову снится его детство, тихо и приятное, которое неспешно проходило в Обломовке – практически рае на земле. Обломов вспоминает свою мать, свою старенькую няню, других слуг, как готовились к обедам, пекли пироги, как он бегал по траве и как ему няня рассказывала сказки и пересказывала мифы, а Илья представлял себя героем этих мифов. Дальше ему снится его отрочество – 13-14-летие, когда он учился в Верхлеве, в пансионе Штольца. Там он почти ничему не научился, ведь Обломовка была рядом, и на него влияла их однотонная, как спокойная река, жизнь. Илье вспоминаются все его родственники, для которых жизнь была чередой обрядов и пиров – рождения, свадеб и похорон. Особенностью поместья было то, что там не любили тратить деньги и были готовы из-за этого терпеть любе неудобства – старый с пятнами диван, истертое кресло. Дни проводили в безделье, сидя молча, зевая или ведя полубессмысленные беседы. Жителям Обломовки были чужды случайности, перемены, хлопоты. Любой вопрос решался долго, а иногда и вовсе не решался, откладываясь в долгий ящик. Родители понимали, что Илье нужно учиться, хотели бы видеть его образованным, но так как это не вкладывалось в устои Обломовки, его часто оставляли в учебные дни дома, выполняли любую его прихоть.

Главы 10-11

Пока Обломов спал, Захар вышел во двор жаловаться на барина другим слугам, но когда те высказались нехорошо об Обломове, в нем проснулось честолюбие и он начал во всю хвалить и барина и себя.

Вернувшись домой, Захар пытается разбудить Обломова, так как тот просил поднять его к вечеру, но Илья Ильич, бранясь на слугу, всячески пытается спать дальше. Эта сцена очень веселит приехавшего и стоявшего в дверях Штольца.

Часть 2

Главы 1-2

Вторая глава рассказа «Обломов» Ивана Гончарова начинается с пересказа судьбы Андрея Ивановича Штольца. Его отец был немец, мать – русская. Мать видела в Андрее идеал барина, тогда как отец воспитывал по своему примеру, обучал агрономии, возил по фабрикам. От матери юноша перенял любовь к книгам, музыке, от отца – практичность, умение трудится. Рос он активным и живым ребенком – мог на несколько дней уйти, потом вернувшись грязным и обтрепанным. Живости его детству придавали частые визиты князей, наполнявшие их поместье весельем и шумом. Отец, продолжая семейную традицию, отправил Штольца в университет. Когда Андрей после учебы вернулся, отец не дал ему остаться в Верхлеве, отправив с сотней рублей ассигнациями и лошадью в Петербург.

Штольц жил строго и практично, больше всего боясь мечты, он не имел идолов, при этом был силен и привлекателен физически. Он упрямо и точно шел по избранной дороге, везде проявлял настойчивость и рациональный подход. Для Андрея Обломов был не только школьным другом, но и близким человеком, с которым можно было успокоить встревоженную душу.

Глава 3

Автор возвращается к квартире Обломова, где Илья Ильич жалуется Штольцу на проблемы в имении. Андрей Иванович советует открыть ему там школу, но Обломов считает, что для мужиков это рано. Упоминает Илья Ильич и о необходимости съехать с квартиры и недостатке денег. Штольц не видит проблемы в переезде и удивляется с того, как Обломов погряз в лени. Андрей Иванович заставляет Захара принести Илье одежду, чтобы вывезти его в люди. Также Штольц приказывает слуге выпроваживать Тарантьева каждый раз, когда тот приходит, так как Михей Андреевич постоянно просит у Обломова деньги и одежду, не собираясь их возвращать.

Глава 4

Неделю Штольц возит Обломова по различным обществам. Обломов недоволен, жалуется на суету, необходимость целый день ходить в сапогах и шумность людей. Обломов проговаривается Штольцу, что идеал жизни для него – Обломовка, но на вопросы Андрея Ивановича, почему он туда не уедет, Илья Ильич находит множество причин и отговорок. Обломов рисует перед Штольцом идиллию жизни в Обломовке, на что друг говорит ему, что это не жизнь, а «обломовщина». Штольц напоминает ему о мечтах юности, что нужно трудиться, а не проводить дни в лености. Они приходят к выводу, что Обломову нужно наконец съездить за границу, а потом в деревню.

Главы 5-6

Слова Штольца «теперь или никогда» произвели большое впечатление на Обломова и он решил жить по-другому – сделал паспорт, купил все, что нужно для поездки в Париж. Но Илья Ильич не уехал, так как Штольц познакомил его с Ольгой Сергеевной – на одном из вечеров Обломов влюбился в нее. Илья Ильич стал проводить с девушкой много времени, а скоро выкупил дачу напротив дачи ее тети. В присутствии Ольги Сергеевны Обломов чувствовал себя неловко, не мог ей соврать, но любовался ею, с замиранием сердца слушая как девушка поет. После одной из песен, он не контролируя себя воскликнул, что чувствует любовь. Опомнившись, Илья Ильич выбежал из комнаты.

Обломов винил себя за несдержанность, но, встретившись с Ольгой Сергеевной после, сказал, что это было сиюминутное увлечение музыкой и неправда. На что девушка уверила его, что простила за вольность и все забыла.

Глава 7

Изменения затронули не только Илью, но и весь его дом. Захар женился на Анисье – живой и проворной женщине, которая на свой лад меняла устоявшиеся порядки.

Пока вернувшийся со встречи с Ольгой Сергеевной Илья Ильич переживал о случившимся, его пригласили на ужин к тете девушки. Обломова мучают сомнения, он сравнивает себя со Штольцем, думает не кокетничает ли с ним Ольга. Однако при встрече девушка ведет себя с ним сдержанно и серьезно.

Глава 8

Весь день Обломов провел у тети Ольги – Марьи Михайловны – женщины, которая умела жить и управлять жизнью. Отношения тети с племянницей их имели свой особый характер, Марья Михайловна была авторитетом для Ольги.

Прождав весь день, скучая с тетей Ольги и бароном Лангвагеном, Обломов все же дождался девушки. Ольга Сергеевна была весела и он попросил ее спеть, однако в ее голосе он не услышал вчерашнего чувства. Разочарованный, Илья Ильич ушел домой.

Обломов мучился переменой в Ольге, однако встреча девушки с Захаром дала новый шанс Обломову – Ольга Сергеевна сама назначила свидание в парке. Их разговор перешел к теме ненужного, бесполезного существования, на что Илья Ильич сказал, что его жизнь такова, ведь с нее опали все цветы. Они затронули вопрос чувств друг к другу и девушка разделила любовь Обломова, подав ему свою руку. Гуляя с ней дальше счастливый Илья Ильич все твердил самому себе: «Это все мое! Мое!».

Глава 9

Влюбленные счастливы вместе. Для Ольги Сергеевны с любовью появился смысл во всем – в книгах, во снах, в каждом мгновении. Для Обломова это время стало временем активности, он утратил свой предыдущий покой, постоянно думая об Ольге, которая всяческими способами и уловками старалась вывести его из состояния безделья, заставляла читать книги и ездить в гости.

При разговоре об их чувствах, Обломов спрашивает Ольгу, почему та не говорит постоянно о любви к нему, на что девушка отвечает, что любит его особой любовью, когда расставаться ненадолго жаль, а надолго больно. Рассказывая о своих чувствах она полагалась на свое воображение и верила ему. Обломову же более ничего и не нужно было кроме образа, в который он был влюблен.

Глава 10

На следующее утро в Обломове произошла перемена – он начал раздумывать зачем ему обременительные отношения и за что могла полюбить его Ольга. Илье Ильичу не нравится, что любовь ее ленива. В итоге Обломов решается написать Ольге письмо, в котором говорит, что их чувства зашли далеко, стали влиять на их жизнь и характер. И те «Люблю, люблю, люблю», которые вчера сказала ему Ольга были неправдой – он не является тем человеком, о котором она мечтала. В конце письма он прощается с девушкой.

Отдав письмо горничной Ольги, и зная, что она будет идти по парку, он спрятался в тени кустов и решил подождать ее. Девушка шла и плакала – он впервые видел ее слезы. Обломов не выдержал и догнал ее. Девушка расстроена и отдает ему письмо, упрекая в том, что вчера ему нужно было ее «люблю», а сегодня ее «слезы», в том, что на самом деле он не любит ее, а это всего-навсего проявление эгоизма – Обломов только на словах говорит о чувствах и жертвенности, но на самом деле это не так. Перед Обломовым была оскорбленная женщина.

Илья Ильич просит у Ольги Сергеевны, чтобы все было как раньше, но она отказывает. Идя рядом с ней он понимает свою ошибку, и говорит девушке, что письмо было не нужно. Ольга Сергеевна постепенно успокаивается и говорит, что в письме увидела всю его нежность и любовь к ней. Она уже отошла от обиды и думала как смягчить ситуацию. Попросив у Обломова письмо, она прижала его руки к своему сердцу и убежала счастливая домой.

Главы 11-12

Штольц пишет Обломову, чтобы тот уладил дела с деревней, но Обломов, занятый чувствами к Ольге Сергеевне, отодвигает решение проблем. Влюбленные проводят много времени вместе, однако Илью Ильича начинает угнетать, что они встречаются тайком. Об этом он говорит Ольге и влюбленные обсуждают, что им, возможно, стоит заявить официально о своих отношениях.

Часть 3

Главы 1-2

Тарантьев просит у Обломова денег за жилье своей кумы, в котором тот не жил и пытается выпросить еще денег у Обломова. Но отношение Ильи Ильича к нему переменилось, поэтому мужчина ничего не получает.

Радостный, что отношения с Ольгой скоро станут официальными, Обломов едет к девушке. Но возлюбленная не разделяет его мечтаний и чувств, а подходит к делу практично. Ольга говорит ему, что до того как сказать об их отношениях тете, нужно уладить дела в Обломовке, отстроить там дом, а пока нанять жилье в городе.

Обломов едет в квартиру, которую ему советовал Тарантьев, там его вещи свалены кучу. Встретила его кума Тарантьева – Агафья Матвеевна, которая просила дождаться ее брата, так как сама этим не заведует. Не желая ждать, Обломов уезжает, просив передать, что квартира ему больше не нужна.

Глава 3

Отношения с Ольгой становятся на взгляд Ильи Ильича вялыми и затянутыми, его все больше угнетает неопределенность. Ольга уговаривает его поехать уладить дела с квартирой. Он встречается с братом хозяйки и тот говорит, что за то время, пока его вещи находились в квартире ее никому нельзя было сдать, поэтому Илья Ильич должен 800 рублей. Обломов возмущается но потом обещает найти деньги. Обнаружив, что у него осталось всего 300 рублей он не может вспомнить куда растратил деньги за лето.

Глава 4

Обломов все-таки переезжает к куме Тарантьева, женщина беспокоится о его спокойной жизни, быте, воспитывает жену Захара Анисью. Илья Ильич наконец отправляет письмо старосте. Их встречи с Ольгой Сергеевной продолжаются, он даже был приглашен в ложу Ильинских.

В один из дней Захар спрашивает нашел ли Обломов квартиру и скоро ли будет свадьба. Илья удивлен, откуда слуга может знать об отношениях с Ольгой Сергеевной, на что Захар отвечает, что об этом давно говорит прислуга Ильинских. Обломов заверяет Захара, что это неправда, объяснив как это хлопотно и затратно.

Главы 5-6

Ольга Сергеевна назначает Обломову свидание и, надев вуаль, тайно от тети встречается с ним в парке. Обломов против того, что она обманывает родственников. Ольга Сергеевна предлагает ему завтра же открыться тете, но Обломов оттягивает этот момент, так как хочет сначала получить письмо из деревни. Не желая идти вечером и на следующий день в гости к девушке, он передает через слуг, что заболел.

Глава 7

Обломов неделю провел дома, общаясь с хозяйкой и ее детьми. В воскресенье Ольга Сергеевна уговорила ехать тетю в Смольный, так как именно там они договаривались встретиться с Обломовым. Барон говорит ей, что через месяц она может вернутся в свое имение и Ольга мечтает, как обрадуется Обломов, когда узнает, что можно не беспокоиться о судьбе Обломовки и сразу уехать жить туда.

Ольга Сергеевна приехала проведать Обломова, но сразу заметила, что он не был болен. Девушка упрекает мужчину, что он ее обманул и ничего не делал все это время. Ольга заставляет Обломова поехать с ней и ее тетей в оперу. Воодушевленный Обломов ждет этой встречи и письма из деревни.

Главы 8,9,10

Приходит письмо, в котором владелец соседнего поместья пишет, что дела в Обломовке плохи, прибыли почти никакой нет и, чтобы земля снова давала деньги, нужно срочное личное присутствие хозяина. Илья Ильич расстраивается, что из-за этого свадьбу придется отодвинуть не меньше чем на год.

Обломов показывает письмо брату хозяйки – Ивану Матвеевичу и просит у него совета. Тот рекомендует своего сослуживца Затертого, чтобы то поехал уладить дела в поместье вместо Обломова.
Иван Матвеевич обсуждает «удачную сделку» с Тарантьевым, они считают Обломова за дурака, на котором смогут хорошо нажиться.

Главы 11-12

Обломов приходит с письмом к Ольге Сергеевне и говорит, что нашелся человек, который все уладит, потому им не придется расставаться. Но с вопросом свадьбы придется подождать еще год, пока там все окончательно не уладится. Ольга, которая надеялась, что Илья со дня на день будет просить ее руки у тети, от этой новости падает в обморок. Когда девушка приходит в себя, она обвиняет Обломова в его нерешительности. Ольга Сергеевна говорит Илье Ильичу, что он и через год не уладит свою жизнь, продолжая ее мучить. Они расстаются.

Расстроенный Обломов до поздней ночи гуляет в беспамятстве по городу. Вернувшись домой, он долго сидит неподвижно, а на утро слуги находят его в горячке.

Часть 4

Глава 1

Прошел год. Обломов жил там же у Агафьи Матвеевны. Затертый уладил все в древне, прислал хорошую выручку за хлеб. Обломов был рад, что все уладилось и появились деньги без необходимости его лично присутствия в поместье. Постепенно горе Ильи забывалось и он неосознанно для себя влюблялся в Агафью Матвеевну, которая также, не отдавая себе в том отчета, в него влюбилась. Женщина всячески окружила Обломова заботой.

Глава 2

На пышное празднество в доме Агафьи Матвеевны Иванова дня в гости приехал и Штольц. Андрей Иванович рассказывает Илье Ильичу, что Ольга уехала с тетей за границу, девушка все рассказала Штольцу и все еще не может забыть Обломова. Андрей Иванович упрекает Обломова, что он снова живет в «обломовке» и пытается увезти с собой. Илья Ильич снова соглашается, обещая приехать потом.

Глава 3

Иван Матвеевич и Тарантьев обеспокоены приездом Штольца, так как он может узнать, что оброк с поместья был собран, но они забрали его себе без ведома Обломова. Они решают шантажировать Обломова тем, что якобы видели, что он ходил к Агафье Матвеевне.

Глава 4

Автор в повествовании переносится на год назад, когда Штольц случайно встретил в Париже Ольгу и ее тетю. Заметив в девушке перемену он обеспокоился, начинает проводить с ней много времени. Предлагает ей интересные книги, рассказывает что-то его волнующее, едет вместе с ними в Швейцарию, где понимает, что влюблен в девушку. Сама Ольга тоже чувствует к нему большую симпатию, но переживает из-за прошлого любовного опыта. Штольц просит рассказать о ее несчастной люби. Узнав все подробности и то, что она была влюблена в Обломова, Штольц отбрасывает свои переживания и зовет ее замуж. Ольга соглашается.

Глава 5

Спустя полтора года после Иванова дня и именин Обломова, в его жизни все стало еще скучнее и мрачнее – он еще сильнее обрюзг и разленился. Деньги за него считает брат Агафьи Матвеевны, поэтому Илья Ильич даже не понимает, почему у него идут убытки. Когда Иван Матвеевич женился, с деньгами стало совсем плохо и Агафья Матвеевна, заботясь об Обломове, даже ходила закладывать свой жемчуг. Обломов этого не замечал, придаваясь и дальше лености.

Главы 6-7

К Обломову в гости заезжает Штольц. Илья Ильич расспрашивает его об Ольге. Штольц рассказывает ему, что у нее все хорошо и девушка вышла за него замуж. Обломов поздравляет его. Они садятся за стол и Обломов начинает рассказывать, что теперь у него мало денег и Агафье Матвеевне приходится самой управляться, так как на прислугу не хватает. Штольц удивлен, ведь регулярно высылает ему деньги. Обломов говорит о заемном долге хозяйке. Когда Штольц пытается узнать у Агафьи Матвеевны условия заема, та уверяет, что Илья Ильич ей ничего не должен.

Штольц оформляет бумагу, где указано, что Обломов ничего не должен. Иван Матвеич планирует подставить Обломова.

Штольц хотел забрать Обломова с собой, но тот попросил оставить его всего на месяц. На прощание Штольц предупреждает его, чтобы был осторожен, так как его чувства к хозяйке заметны.
Обломов ссорится из-за обмана с Тарантьевым, Илья Ильич бьет его и выгоняет из дому.

Глава 8

Несколько лет Штольц не приезжал в Петербург. Они жили с Ольгой Сергеевной в полном счастье и гармонии, перенося все трудности, справляясь с грустью и утратами. Однажды, при разговоре Ольга Сергеевна вспоминает об Обломове. Штольц говорит девушке, что на самом деле это он представил ей того Обломова, которого она любила, но не такого, каким Илья Ильич есть на самом деле. Ольга просит не оставлять Обломова, и, когда будут в Петербурге, свозить ее к нему.

Глава 9

В Выборгской стороне все было тихо и спокойно. После того как Штольц устроил все в Обломовке, у Ильи Ильича появились деньги, кладовые ломились от яств, у Агафьи Матвевны появился шкаф с нарядами. Обломов по своей привычке лежал все дни на диване, наблюдая за занятиями Агафьи Матвеевны, для него это было продолжением обломовского быта.

Однако в один момент после обеденного отдыха с Обломовым случился апоплексический удар и врач сказал, что ему нужно срочном менять образ жизни – больше двигаться и соблюдать диету. Обломов не придерживается указаний. Он все чаще впадает в забытье.

К Обломову приезжает Штольц, чтобы забрать его с собой. Обломов не хочет уезжать, но Андрей Иванович зовет его к себе в гости, сообщая, что в карете ждет Ольга. Тогда Обломов говорит, что Агафья Матвеевна – его жена, а мальчик Андрей его сын, названный в честь Штольца, поэтому он не хочет покидать эту квартиру. Андрей Иванович расстроенный уезжает, сказав Ольге, что теперь в квартире Ильи Ильича воцарила «обломовщина».

Главы 10-11

Прошло пять лет. Три года назад у Обломова снова случился удар и он тихо умер. Теперь в доме хозяйничает ее брат и его жена. Сына Обломова Андрея Штольц взял к себе на воспитание. Агафья сильно тоскует по Обломову и по сыну, но ехать к Штольцу не хочет.

Однажды, прогуливаясь, Штольц встречает Захара, побирающегося на улице. Штольц зовет его к себе, но мужчина не хочет уезжать далеко от могилы Обломова.

На вопрос собеседника Штольца, кто такой Обломов и отчего он пропал, Андрей Иванович отвечает – «Причина… какая причина! Обломовщина!».

Заключение

Роман Гончарова «Обломов» является одним из самых подробных и точных исследований такого русского феномена как «обломовщина» – национальной черты, характеризующейся леностью, боязнью перемен и мечтательностью, заменяющей реальную деятельность. Автор глубоко анализирует причины «обломовщины», видя их в чистой, нежной, нерасчетливой душе героя, ищущей спокойствия и тихого однообразного счастья, граничащего с деградацией и застоем. Конечно, краткий пересказ «Обломова» не может раскрыть перед читателем все вопросы, рассмотренные автором, поэтому настоятельно рекомендуем оценить шедевр литературы 19 века полностью.

Тест по роману «Обломов»

После прочтения краткого содержания вы можете проверить свои знания, пройдя этот тест.

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.5 . Всего получено оценок: 17833.