Тысяча сияющих солнц описание.

Халед Хоссейни

Тысяча сияющих солнц

The Best of Phantom –

«The Best of Phantom»: «Фантом Пресс»; Москва; 2008

ISBN 978-5-86471-456-0

Оригинал: Khaled Hosseini, “A Thousand Splendid Suns”

Перевод: С. Соколов

Аннотация

Любовь - великое чувство. Глубоко укрытая, запрещенная, тайная, она все равно дождется своего часа. Об этом новый роман Халеда Хоссейни, в 2007 году ставший главным мировым бестселлером.

В центре романа - две женщины, которые оказались жертвами потрясений, разрушивших идиллический Афганистан. Мариам - незаконная дочь богатого бизнесмена, с детства познавшая, что такое несчастье, с ранних лет ощутившая собственную обреченность. Лейла, напротив, - любимая дочка в дружной семье, мечтающая об интересной и прекрасной жизни. Между ними нет ничего общего, они живут в разных мирах, которым не суждено было бы пересечься, если бы не огненный шквал войны. Отныне Лейла и Мариам связаны самыми тесными узами, и они сами не знают, кто они - враги, подруги или сестры. Но в одиночку им не выжить, не выстоять перед средневековым деспотизмом и жестокостью, затопившими улицы и дома некогда цветущего города. Вдвоем они пройдут через страдания, вдвоем будут ловить нечаянные крупицы радости, вдвоем станут мечтать о счастье, к которому однажды попытаются прорваться.

«Тысяча сияющих солнц» – мощная, драматичная и лиричная история, которая заставляет сердца сжиматься от боли и радости. Это благородная и великодушная книга.

Халед Хоссейни

Тысяча сияющих солнц

Эта книга посвящается

Хэрису и Фаре,

светочам моих очей,

и всем женщинам Афганистана

Часть первая

Мариам было пять лет, когда она впервые услышала слово харами.

Судя по всему, случилось это в четверг. Уж очень не по себе ей было, она просто места себе не находила. Ведь по четвергам к ним приходил Джалиль. Чтобы скоротать время (вот-вот он появится, помашет издали рукой, подойдет, по колено в высокой траве), Мариам забралась на стул и взяла с полки матушкин китайский чайный сервиз, единственную память после бабушки, матушкиной мамы, которая умерла, когда Мариам было два годика. Нана, мама Мариам, надышаться не могла на бело-голубые фарфоровые чашки в птицах и хризантемах, на чайник с благородно изогнутым носиком, на сахарницу с драконом, призванным отгонять силы зла.

Сахарница-то и выскользнула у Мариам из рук. Упала на деревянный пол и разбилась.

Когда Нана увидела осколки, лицо у нее побагровело, верхняя губа задрожала, а глаза, обычно томные и добрые, так и впились в Мариам. Девочка перепугалась, что в мать опять вселился джинн. Но нет, обошлось. Нана только схватила дочку за руки, сильно дернула и прошипела сквозь стиснутые зубы:

Дура неуклюжая. Вот мне награда за все, что я перенесла. Все у этой маленькой харами из рук валится. Такую ценную вещь разбила.

Тогда Мариам не поняла. Слово харами - выблядок - было ей незнакомо. Не могла она по малости лет оценить всю несправедливость мерзкого ругательства - ведь уж наверное, вина лежала на тех, кто произвел ее на свет, а не на ней самой. Мариам только догадывалась, что это очень плохое слово и означает оно что-то гадкое, вот вроде тараканов, которых Нана с бранью выметала за порог.

Сделавшись постарше, Мариам поняла. В тоне матери сквозило такое отвращение, что стало ясно: харами (то есть сама Мариам) - существо нежеланное, никому не нужное, не имеющее, в отличие от других людей, никаких прав. Любовь, семья, дом - все это не для нее.

Джалиль никогда не обзывал так Мариам. Джалиль ласково обращался к ней «мой цветочек». Он усаживал ее к себе на колени, рассказывал про Герат - город, в котором Мариам родилась в 1959 году, колыбель персидской культуры, родной дом для писателей, художников и суфиев

Пора начинать занятие. Дети достают тетрадки, переговариваются. Бумажный самолетик закладывает вираж над партами. Чья-то рука ловит его.

Откройте учебники по фарси, дети, - просит Лейла и под шелест страниц подходит к окну.

Мальчики, выстроившись у трехочковой линии, отрабатывают свободные броски. Из-за гор встает солнце, обод баскетбольной корзины, цепи, на которых подвешены качели, свисток на груди Замана, его новые очки сверкают в его лучах. Лейла кладет ладони на теплые деревяшки оконной рамы и закрывает глаза, подставляя лицо блаженному теплу.

Халед Хоссейни

Тысяча сияющих солнц

Эта книга посвящается

Хэрису и Фаре,

светочам моих очей,

и всем женщинам Афганистана

Часть первая

Мариам было пять лет, когда она впервые услышала слово харами.

Судя по всему, случилось это в четверг. Уж очень не по себе ей было, она просто места себе не находила. Ведь по четвергам к ним приходил Джалиль. Чтобы скоротать время (вот-вот он появится, помашет издали рукой, подойдет, по колено в высокой траве), Мариам забралась на стул и взяла с полки матушкин китайский чайный сервиз, единственную память после бабушки, матушкиной мамы, которая умерла, когда Мариам было два годика. Нана, мама Мариам, надышаться не могла на бело-голубые фарфоровые чашки в птицах и хризантемах, на чайник с благородно изогнутым носиком, на сахарницу с драконом, призванным отгонять силы зла.

Сахарница-то и выскользнула у Мариам из рук. Упала на деревянный пол и разбилась.

Когда Нана увидела осколки, лицо у нее побагровело, верхняя губа задрожала, а глаза, обычно томные и добрые, так и впились в Мариам. Девочка перепугалась, что в мать опять вселился джинн . Но нет, обошлось. Нана только схватила дочку за руки, сильно дернула и прошипела сквозь стиснутые зубы:

Дура неуклюжая. Вот мне награда за все, что я перенесла. Все у этой маленькой харами из рук валится. Такую ценную вещь разбила.

Тогда Мариам не поняла. Слово харами - выблядок - было ей незнакомо. Не могла она по малости лет оценить всю несправедливость мерзкого ругательства - ведь уж наверное, вина лежала на тех, кто произвел ее на свет, а не на ней самой. Мариам только догадывалась, что это очень плохое слово и означает оно что-то гадкое, вот вроде тараканов, которых Нана с бранью выметала за порог.

Сделавшись постарше, Мариам поняла. В тоне матери сквозило такое отвращение, что стало ясно: харами (то есть сама Мариам) - существо нежеланное, никому не нужное, не имеющее, в отличие от других людей, никаких прав. Любовь, семья, дом - все это не для нее.

Джалиль никогда не обзывал так Мариам. Джалиль ласково обращался к ней «мой цветочек». Он усаживал ее к себе на колени, рассказывал про Герат - город, в котором Мариам родилась в 1959 году, колыбель персидской культуры, родной дом для писателей, художников и суфиев .

Тут шагу нельзя ступить, чтобы ненароком не пнуть в зад какого-нибудь поэта, - смеялся он.

Джалиль поведал ей про царицу Гохар-Шад, которая в знак любви к Герату воздвигла в пятнадцатом веке великолепные минареты. Он рассказывал Мариам про пшеничные поля Герата, фруктовые сады, тучные виноградники, многолюдные базары.

Представляешь, растет себе фисташковое дерево, - как-то сказал Джалиль, - а под ним, Мариам-джо, похоронен не кто-нибудь, а сам великий поэт Джами . - Джалиль наклонился к девочке поближе и прошептал: - Я тебе как-нибудь покажу это дерево. Джами жил больше пятисот лет тому назад. Так давно, что ты и не помнишь. Ты ведь еще маленькая.

Мариам и правда не помнила. И хотя первые пятнадцать лет своей жизни она прожила у самого Герата - рукой подать, - обещанное дерево ей увидеть так и не довелось. И рядом с минаретами она не стояла, не рвала плоды в знаменитых садах, не гуляла вдоль пшеничных полей. Но рассказы Джалиля она слушала словно зачарованная, и восхищалась глубиной и обширностью его познаний, и гордилась своим отцом до сладкой дрожи.

Что за небылицы! - ворчала Нана, когда Джалиль уходил. - У богатея хорошо язык подвешен. Никакого дерева он тебе не покажет. И не слушай его медовых речей. Он предал нас, твой любимый папочка. Выкинул вон. Выбросил из своего большого роскошного дома, будто мы ему чужие. И глазом не моргнул.

Мариам молчаливо-покорно выслушивала мать, хотя худых слов о Джалиле терпеть не могла. Ведь рядом с ним она уже не была харами. Один-два часа в неделю по четвергам, когда он приходил к ней, нередко с подарками, рассыпая улыбки и ласки, она по праву наслаждалась всей красотой и изобилием жизни. И за это Мариам обожала Джалиля.

И неважно, что отца приходилось делить с другими.

У Джалиля было три жены и девять детей, законных детей. Никого из них Мариам в глаза не видала. Джалиль - один из самых богатых людей в Герате - держал свой кинотеатр, в котором Мариам не была ни разу в жизни. Правда, Джалиль по настоянию дочки подробно описал его. Она знала, что снаружи здание облицовано голубым и коричневым кафелем, а в зале есть укромный балкон с креслами, которым Джалиль может пользоваться по своему усмотрению. Она знала, что в вестибюль, украшенный яркими афишами индийских фильмов, ведут двойные двери, открывающиеся в обе стороны, а по вторникам в буфете детям бесплатно раздают мороженое.

Когда Джалиль рассказывал про дармовое угощение, Нана только кротко улыбалась. А вот когда он удалился, она горько засмеялась:

Чужие дети едят мороженое. А тебя он чем потчует, Мариам? Побасенками?

Кроме кинотеатра Джалилю принадлежали участки земли в Карахе и Фаре, три магазина ковров, один - готовой одежды и автомобиль «бьюик» 1956 года выпуска. И связи у него были. Среди его друзей числились мэр Герата и губернатор провинции. Само собой, у Джалиля имелись слуги, повар и шофер. И целых три служанки.

Одной из его служанок была и Нана.

Пока живот у нее не округлился.

По словам Наны, когда это случилось, все семейство Джалиля раздулось от возмущения. Весь воздух в городе в себя всосали. В Герате прямо нечем стало дышать. Чуть до кровопролития дело не дошло. Жены требовали прогнать негодную. Родной отец, резчик по камню из деревни Гуль-Даман, отрекся от Наны, собрал пожитки, погрузился в автобус и укатил в Иран. И ни слуху о нем с тех пор, ни духу.

Порой мне кажется, - сказала Нана как-то утром, задавая корм курам, - что лучше бы мой отец наточил как следует нож и совершил, что велит честь. Избавил бы меня от мучений. - Она кинула птицам еще горсть зерна, помолчала и поглядела на Мариам: - И тебя тоже. Каково тебе приходится, незаконнорожденной. Но он был трус, мой отец. У него духу не хватило.

У Джалиля тоже духу не хватило. Он не пошел против родни, против жен, не взвалил на себя тяжкую ношу. Все было проделано тайком, за закрытыми дверями. Собирайся, дорогая, и очисти помещение.

Знаешь, что он сказал женам в свое оправдание? Что это я во всем виновата. Я его соблазнила. Представляешь? Каково приходится женщине в земной юдоли!

Нана поставила чашку с зерном на землю и ухватила Мариам за подбородок:

Посмотри на меня. Мариам нехотя подняла глаза.

Запомни хорошенько, дочка, у мужчины всегда виновата женщина. Во всем. Никогда не забывай об этом.

Халед Хоссейни

Тысяча сияющих солнц

Эта книга посвящается

Хэрису и Фаре,

светочам моих очей,

и всем женщинам Афганистана

Часть первая

Мариам было пять лет, когда она впервые услышала слово харами.

Судя по всему, случилось это в четверг. Уж очень не по себе ей было, она просто места себе не находила. Ведь по четвергам к ним приходил Джалиль. Чтобы скоротать время (вот-вот он появится, помашет издали рукой, подойдет, по колено в высокой траве), Мариам забралась на стул и взяла с полки матушкин китайский чайный сервиз, единственную память после бабушки, матушкиной мамы, которая умерла, когда Мариам было два годика. Нана, мама Мариам, надышаться не могла на бело-голубые фарфоровые чашки в птицах и хризантемах, на чайник с благородно изогнутым носиком, на сахарницу с драконом, призванным отгонять силы зла.

Сахарница-то и выскользнула у Мариам из рук. Упала на деревянный пол и разбилась.

Когда Нана увидела осколки, лицо у нее побагровело, верхняя губа задрожала, а глаза, обычно томные и добрые, так и впились в Мариам. Девочка перепугалась, что в мать опять вселился джинн . Но нет, обошлось. Нана только схватила дочку за руки, сильно дернула и прошипела сквозь стиснутые зубы:

Дура неуклюжая. Вот мне награда за все, что я перенесла. Все у этой маленькой харами из рук валится. Такую ценную вещь разбила.

Тогда Мариам не поняла. Слово харами - выблядок - было ей незнакомо. Не могла она по малости лет оценить всю несправедливость мерзкого ругательства - ведь уж наверное, вина лежала на тех, кто произвел ее на свет, а не на ней самой. Мариам только догадывалась, что это очень плохое слово и означает оно что-то гадкое, вот вроде тараканов, которых Нана с бранью выметала за порог.

Сделавшись постарше, Мариам поняла. В тоне матери сквозило такое отвращение, что стало ясно: харами (то есть сама Мариам) - существо нежеланное, никому не нужное, не имеющее, в отличие от других людей, никаких прав. Любовь, семья, дом - все это не для нее.

Джалиль никогда не обзывал так Мариам. Джалиль ласково обращался к ней «мой цветочек». Он усаживал ее к себе на колени, рассказывал про Герат - город, в котором Мариам родилась в 1959 году, колыбель персидской культуры, родной дом для писателей, художников и суфиев.

Тут шагу нельзя ступить, чтобы ненароком не пнуть в зад какого-нибудь поэта, - смеялся он.

Джалиль поведал ей про царицу Гохар-Шад, которая в знак любви к Герату воздвигла в пятнадцатом веке великолепные минареты. Он рассказывал Мариам про пшеничные поля Герата, фруктовые сады, тучные виноградники, многолюдные базары.

Представляешь, растет себе фисташковое дерево, - как-то сказал Джалиль, - а под ним, Мариам-джо, похоронен не кто-нибудь, а сам великий поэт Джами. - Джалиль наклонился к девочке поближе и прошептал: - Я тебе как-нибудь покажу это дерево. Джами жил больше пятисот лет тому назад. Так давно, что ты и не помнишь. Ты ведь еще маленькая.

Мариам и правда не помнила. И хотя первые пятнадцать лет своей жизни она прожила у самого Герата - рукой подать, - обещанное дерево ей увидеть так и не довелось. И рядом с минаретами она не стояла, не рвала плоды в знаменитых садах, не гуляла вдоль пшеничных полей. Но рассказы Джалиля она слушала словно зачарованная, и восхищалась глубиной и обширностью его познаний, и гордилась своим отцом до сладкой дрожи.

Что за небылицы! - ворчала Нана, когда Джалиль уходил. - У богатея хорошо язык подвешен. Никакого дерева он тебе не покажет. И не слушай его медовых речей. Он предал нас, твой любимый папочка. Выкинул вон. Выбросил из своего большого роскошного дома, будто мы ему чужие. И глазом не моргнул.

Мариам молчаливо-покорно выслушивала мать, хотя худых слов о Джалиле терпеть не могла. Ведь рядом с ним она уже не была харами. Один-два часа в неделю по четвергам, когда он приходил к ней, нередко с подарками, рассыпая улыбки и ласки, она по праву наслаждалась всей красотой и изобилием жизни. И за это Мариам обожала Джалиля.

И неважно, что отца приходилось делить с другими.

У Джалиля было три жены и девять детей, законных детей. Никого из них Мариам в глаза не видала. Джалиль - один из самых богатых людей в Герате - держал свой кинотеатр, в котором Мариам не была ни разу в жизни. Правда, Джалиль по настоянию дочки подробно описал его. Она знала, что снаружи здание облицовано голубым и коричневым кафелем, а в зале есть укромный балкон с креслами, которым Джалиль может пользоваться по своему усмотрению. Она знала, что в вестибюль, украшенный яркими афишами индийских фильмов, ведут двойные двери, открывающиеся в обе стороны, а по вторникам в буфете детям бесплатно раздают мороженое.

Когда Джалиль рассказывал про дармовое угощение, Нана только кротко улыбалась. А вот когда он удалился, она горько засмеялась:

Чужие дети едят мороженое. А тебя он чем потчует, Мариам? Побасенками?

Кроме кинотеатра Джалилю принадлежали участки земли в Карахе и Фаре, три магазина ковров, один - готовой одежды и автомобиль «бьюик» 1956 года выпуска. И связи у него были. Среди его друзей числились мэр Герата и губернатор провинции. Само собой, у Джалиля имелись слуги, повар и шофер. И целых три служанки.

Одной из его служанок была и Нана.

Пока живот у нее не округлился.

По словам Наны, когда это случилось, все семейство Джалиля раздулось от возмущения. Весь воздух в городе в себя всосали. В Герате прямо нечем стало дышать. Чуть до кровопролития дело не дошло. Жены требовали прогнать негодную. Родной отец, резчик по камню из деревни Гуль-Даман, отрекся от Наны, собрал пожитки, погрузился в автобус и укатил в Иран. И ни слуху о нем с тех пор, ни духу.

Порой мне кажется, - сказала Нана как-то утром, задавая корм курам, - что лучше бы мой отец наточил как следует нож и совершил, что велит честь. Избавил бы меня от мучений. - Она кинула птицам еще горсть зерна, помолчала и поглядела на Мариам: - И тебя тоже. Каково тебе приходится, незаконнорожденной. Но он был трус, мой отец. У него духу не хватило.

У Джалиля тоже духу не хватило. Он не пошел против родни, против жен, не взвалил на себя тяжкую ношу. Все было проделано тайком, за закрытыми дверями. Собирайся, дорогая, и очисти помещение.

Знаешь, что он сказал женам в свое оправдание? Что это я во всем виновата. Я его соблазнила. Представляешь? Каково приходится женщине в земной юдоли!

Нана поставила чашку с зерном на землю и ухватила Мариам за подбородок:

Посмотри на меня.

Мариам нехотя подняла глаза.

Запомни хорошенько, дочка, у мужчины всегда виновата женщина. Во всем. Никогда не забывай об этом.

Джалиль и его жены видели во мне что-то вроде чертополоха. Бурьяна-чернобыльника. Да и в тебе тоже. Ты еще и родиться-то не успела, а уже удостоилась презрения.

Что такое чертополох? - спросила Мариам.

Сорная трава, - ответила Нана. - Ее надо пропалывать. И вон из поля.

Мариам тайком насупилась. Чтобы Джалиль относился к ней как к сорняку! Да никогда такого не было! Но она почла за благо промолчать.

Другое дело, что меня как-никак надо кормить-поить. Ведь у меня на руках ты. Ну уж насчет этого он с семейством договорился.

По словам Наны, в Герате она жить не захотела.

Чего ради? Смотреть, как он разъезжает по городу со своими женами?

В пустой дом отца в деревню Гуль-Даман, на крутой склон горы (километра два к северу от Герата), Нана тоже не поехала. Ей хотелось перебраться в какое-нибудь укромное уединенное место, где соседи не будут пялиться на ее живот, показывать пальцем, хихикать или, что еще хуже, приставать с деланным сочувствием.

Ты уж поверь мне, - говорила Нана, - твоему отцу не терпелось сплавить меня с глаз долой.

Это Мухсин, старший сын Джалиля от первой жены Хадиджи, нашел невдалеке от Гуль-Дамана подходящее место - немалую проплешину в зарослях. От гератского шоссе вверх по склону, меж высокой травы и цветов, змеей ползла грязная, разъезженная повозками дорожка и выводила на плоскогорье. Здесь шумели тополя, краснели маки, слева внизу виднелись ржавые крылья деревенской ветряной мельницы, а по правую руку открывался вид на Герат. Дорожка упиралась в бурный поток, полную форели речку, стекавшую с гор Сафедкох, со всех сторон окружавших Гуль-Даман. В паре сотен метров выше по течению, посреди рощицы плакучих ив, проступала поляна.

Оценил книгу

Читать эту книгу - тяжкий труд, и не потому что слишком много умствований, нет, наоборот, умствований совсем нет, книга прямая, простая, ровная, но тяжелая, как сумоист с тремя пудами камней на шее. Хоссейни затронул много тем, и каждая по пуду.

Война, длящаяся годами, десятилетиями - раз. Какое-то чувство бессилия. Вот был Кабул, живой город, люди учились, работали, дети ходили в школу, студенты - в университет. Вот был Герат - живой город, пусть и поменьше Кабула, куда более традиционный, но все же вполне современный. И по прихоти каких-то человечков ррраз - и полгорода в развалинах. Половина населения - трупы. Треть сбежала, они беженцы в неустроенных лагерях, а там отсутствие удобств, болезни, почти нет врачей, так что тоже... трупы. А если не сбежал, то живешь под свист ракет, вжжжжю, голову втяни в плечи, все равно не поможет, вылетит тебе навстречу шмат мяса, обтянутый футболкой. Папа. Чем дальше я читаю про войну, а здесь она такая еще и бессмысленная, лишь бы повоевать кому-то, тем больше мне хочется ненавидеть человечество. Почему это вообще допускают, а главное кто? Заигравшиеся человечишки в погоне за баблом. Столько лет живем, а все хватаемся за ружья.

Женщина и ислам, особенно радикальные его ответвления - два. Не хочется особенно влезать в эту чрезвычайно щепетильную тему, но то, что описывает Хоссейни, это, извините, - п...ц. Эпизод Мариам с камнями - п...ц. 60-летний хрен, залезающий на 15-летнюю девочку - это п..ц. Муж, избивающий жену до выбитых зубов и разбитых почек, - это п..ц. Я понимаю, что это характерно не столько для конкретной религии, сколько для отношения некоторой части мужчин (мужчин ли?) к женскому полу вообще. Но почему-то после книги остается стойкое ощущение, что эта конкретная религия почему-то дает мужчине чувство абсолютной власти и тотального превосходства над женщиной. А абсолютная власть, как и тотальное превосходство, развращают. Превращают в скотов. Возможно, я не права. Скорее всего, я не права. Но сколько же раз мне хотелось взять лопату в руки и... и поступить как Мариам. Рашида, этого козла, вот ни капли не жаль, не жаль, не жаль.

Женская дружба - три. Мариам и Лейла. Невежественная незаконнорожденная дочь богатея, никому особо не нужная, насильно выданная за человека лет на 40 ее старше, забитая жена, неудавшаяся мать. И девочка из просвещенной семьи, с прекрасным детством, влюбленная, с пылкими чувствами. Жизнь свела их вместе, да как свела. Тут уж либо вместе, либо никак. И несмотря на первоначальные (вполне объяснимые) горечь и ненависть, они нашли друг друга, достучались до сердец друг друга, нашли любовь, пусть такую, но в этом разрушенном городе, в этом жутком доме, с этим мужем-уродом любая капля любви - это чудо.

Очень тяжелая книга, выматывающая, уничтожающая. Но нужная, очень нужная.

Оценил книгу

«Запомни хорошенько, дочка, у мужчины всегда виновата женщина. Во всем. Никогда не забывай об этом»

С этого романа началось мое знакомство с Халедом Хоссейни. Прочитав его впервые в 2009-ом или 2010-ом году, я поняла, что любовь к этой книге будет длиться вечно. Так и вышло. «Тысяча сияющих солнц» - не только мой самый любимый роман Хоссейни, но и одна из лучших книг, которую я когда-либо читала. У меня это уже стало некой традицией, каждый год перечитывать романы афганского писателя. Просто наступает момент, когда я начинаю скучать по его историям, слогу, героям.

Это история о совершенно двух разных афганских женщинах – Мариам и Лейлы. Мариам была харами, незаконная дочь служанки и одного богатого мужчины. С самого раннего возраста ей выпадали только унижения, оскорбления, страдания. Лейла же была любимой дочерью, чьи родители мечтали, чтобы она окончила университет, стала гордостью своей страны. Но всем этим мечтам не суждено было сбыться. И вот жестокая война, неожиданно связала судьбы этих женщин. Книга поделена на четыре части: в первой рассказана история Мариам, во второй - Лейлы, в третьей попеременно показывается жизнь Лейлы и Мариам, а в четвертой – показано, что произошло с этими девушками в итоге.

Конечно, этот роман можно обвинить в шаблонности, мол, очередная история о тяжелой жизни мусульманской женщины. Что такая книга, только из-за этой темы не останется в стороне, а раз уж сам автор афганец, то ему, безусловно, будут больше верить. Но среди многих книг, прочитанных мною на эту тему, этот роман мне больше всего по душе. А нравится он мне именно тем, что в его книге нет принципа «побольше грязи, ужасов», тут нет перебора. Все в его романе гармонично. Он не пытается давить на чувства или же каким-то образом очернить религию. Книга страшная, но, надо признать, реалистичная. Несмотря на то, что история вымышленная, сколько таких вот девушек, как Мариам и Лейла, живут на белом свете, которым приходится терпеть ужасное обращение.

Думаю тематика книги не оставит никого равнодушным: феминисток и девушек других вероисповеданий покоробит отношение мужчин к женщинам, как к людям низшего сорта, или их будет бесить покорность женщин в восточных странах. А некоторые мусульманки, может, найдут некое сходство с Лейлой или Мариам, им будут понятны их чувства. А некоторые мусульманки, как я, будут рады тому что, живут не в Исламском государстве, и их не коснулась такая жизнь, где мужчины интерпретируют правила Корана на свой лад.

Хотя если честно, меня немного раздражает то, как после этой книги (да и вообще после всех книг, на эту тему) люди теперь начинают думать, что это истинная религия, и у многих сформировалось определенное клише, что все мусульмане дикари, а мусульманки забитые покорные существа, которые ни на что неспособны. Что их только и делают, что целыми днями бьют и оскорбляют. Почему-то жестокое обращение с женщинами считается синонимом Ислама. Замечают таких мужчин как Рашид, а такие, как Тарик или Баби, считаются исключением из правил. Поверьте, таких миллионы. Я не собираюсь сейчас рассказывать что-то о религии, но хочется спросить одно: а что, женщины других национальностей и вероисповеданий не сталкиваются с жестоким обращением, домашним насилием? Думаю, и они смогут рассказать что-нибудь шокирующее. Так что, если мужчина гад сам по себе, если внутри него сидит жестокость, то никакая религия тут не при чем.

Помимо жесткого обращения к женщинам, в романе показана война. Не понятно, зачем она нужна была, и кому что она в итоге дала, кроме смертей, разрушений и голода, и оставила после себя миллионы поломанных судеб. И жить в такой обстановке очень страшно. Ждать, доживешь ли ты до утра, и радоваться тому, что ракета попала не в твой дом или в дом твоих близких. Вот и Хоссейни во всех красках рассказывает о войне, о том, что она сделала с людьми. Так же Хоссейни рассказывает нам историю Афганистана, каким он был и каким в итоге стал.

Что мне больше нравиться в романах Хоссейни, помимо интересных и тяжелых тем, это его манера написания. Как всегда написано все легким, приятным языком. Вот в этой лёгкости и заключено изящество. Читая, чувствуется восточный колорит. В романе есть моменты, от которых сжимается сердце, есть эпизоды над которыми можно всплакнуть, есть над которыми можно улыбнуться. Так же, на мой взгляд, автору удалось точно описать внутренний мир героинь: их эмоции, чувства, переживания. Пока читаешь, невольно примеряешь на себя их судьбу, и поражаешься их силе, сколько же всего им пришлось пережить. Мариам и Лейла вызывают восхищение! Роман получился искренним, душевным.

Книга вызывает миллион эмоций. История впечатляет с первых страниц. Это не тот случай, когда прочитав, сразу забываешь, о чем была книга. Книга долго не отпускает, героев невозможно забыть, а книга отпечатывается в памяти надолго. Эту книгу хочется советовать всем, ее хочется обсуждать. Роман стоит потраченного на нее времени и заставляет о многом задуматься. Она тронула меня до глубины души. Сердце разрывается от некоторых моментов, героям сочувствуешь. Действительно сильная вещь! Читается роман на одном дыхании, от книги невозможно оторваться, хотя оставляет после себя тяжелый осадок.

Эта книга о любви, о войне, о самопожертвовании, о силе женщин, о преданности, и как всегда автор оставляет надежду на лучшее. После нее начинаешь радоваться тому, что над головой чистое небо, никто тебя не притесняет и в твоей жизни полно счастливых моментов.

Многие знают, что я большая любительница читать. Но мало кто в курсе, что я периодический автор рубрики с обзорами зацепивших меня произведений на одном популярном онлайн-портале для мам. И пока появилось немного свободного времени, начну выкладывать свои обзоры сюда.

Халед Хоссейни был рожден в Афганистане в 1965 году, но в связи с началом войны семья Хоссейни была вынуждена покинуть родную страну и родной Кабул, найдя политическое убежище в США.
Именно там, в Соединенных Штатах, Хоссейни стал всемирно известным писателем. Но главной темой всех романов автора стала жизнь и события родной страны и родных краев, происходившие в разные эпохи — как в беспечные довоенные времена Афганистана со всеми красотами и перспективами счастливого будущего, так и во времена без прикрас описанных ужасов нескончаемой войны…

Халед Хоссейни

Дебютный роман «Бегущий за ветром» (2005 год) вознес имя писателя до небывалых высот. Книга была переведена более чем на пятьдесят языков мира и распечатана общим тиражом свыше 10 миллионов экземпляров!

Второй бестселлер Хоссейни – «Тысяча сияющих солнц» – вышел в 2007 году, при этом заранее став «Самой ожидаемой книгой года» как в США, так и в большинстве европейских стран. Стоит ли говорить, что ожидания оправдались с лихвой!

Третий получивший мировое признание роман Халеда Хоссейни – «И эхо летит по горам» – вышел в 2013 году более чем в 80 странах мира с заоблачным суммарным тиражом.

Несомненно, каждая из этой тройки книг более чем достойна, чтобы поговорить о ней отдельно. Но сегодня я хочу рассказать Вам лишь об одной из них – о самом мощном произведении из всего, что я когда-либо читала (повторюсь — поверьте, мой арсенал любящего читать человека насчитывает немало занятных экземпляров).

«Тысяча сияющих солнц».

Именно эта книга вызвала у меня невероятные по силе и выплеску эмоции. Сильнейшая книга, СИЛЬНЕЙШАЯ! Это настолько мощное произведение, заставляющее мыслить, верить, страдать, сокрушаться, любить, восхищаться, сопереживать, плакать навзрыд… О любви, об истинной дружбе, об отношении матерей, отцов и детей, о верности, о благородности, о войне, о жестокости, о предательстве, о безысходности, о разочарованиях и снова о вере и любви… Это просто надо прочитать, надо пережить эту историю, пропустить через себя, чтобы она навсегда осталась в сердце… Сложно подобрать слова, а со мной такое редко бывает!

Но давайте по порядку. Главные героини романа – Мариам и Лейла. Эти девушки с разными судьбами, с непохожими историями, со своими мечтами и планами на будущее. Они из разных миров. В общем-то, они даже рождены с достаточно большой разницей в возрасте, чтобы стать подругами в обычной жизни. В довоенном процветающем Афганистане вряд ли, да. А вот война, разрушившая их жизни и растоптавшая их быт, вполне может столкнуть на своем пути кого угодно. Мариам — незаконнорожденная дочь известного богатея, откровенно не желанная и с незавидной судьбой; Лейла же — обожаемый родителями ребенок с мечтами о светлом будущем. Но войне все равно, кто о чем мечтал и во что верил, кого любил и кем дорожил…

Знаете, когда прочитываешь страницу за страницей «Тысячу сияющих солнц», голову переполняет душераздирающий ужас происходящего там, в Афганистане. Настоящий шок и непонимание накрывают меня, когда смотришь на мир вокруг, и осознаешь, что такое происходит и сейчас, в XXI веке … Я не хочу вдаваться в политику, речь не об этом, я пишу сейчас эти строки лишь с одной мыслью – не дай нам и нашим детям Бог узнать это на себе.

«Тысяча сияющих солнц» — книга, проглатываемая на одном дыхании, но очень тяжелая, и, начиная ее читать, стоит осознавать, на что, так сказать, подписываешься. Оторваться от нее без преувеличения нереально, но и читать, порой, возможно лишь сквозь слезы… В книге есть несколько таких моментов, которые, на мой взгляд, строго не рекомендуются к прочтению слабонервным и беременным женщинам. Я очень впечатлительный человек, и подобные сцены настолько сильно оседают камнем в моей душе, что после неоднократно выливаются в тяжелых снах и мыслях… Более того, после прочтения «Тысяча сияющих солнц» я не была готова сразу приступать к другим книгам Хоссейни, да и, честно говоря, вообще не хотелось ничего читать несколько недель, настолько эмоционально опустошенной, либо наоборот — слишком переполненной эмоциями я была после прочтения.
Но в этом и состоит магия книг, каждый из нас сам решает, что прочитать, а что нет, какую историю пропустить через себя, за чьей жизнью подглядеть, чьи мысли подслушать… Более того, я не могу назвать книгу негативной, хоть и, однозначно, не роман со счастливым концом!

С другой стороны, а я всегда стараюсь смотреть на жизнь с разных углов, чтобы найти наилучший ракурс, так вот, с этой самой другой стороны — после прочтения книги начинаешь настолько остро чувствовать ЖИЗНЬ, быть благодарной каждому дню и тому, что над моей головой, головой моего ребенка и моих родных мирное небо! В наши дни политических баталий, холодных мировых войн и открытых нечеловеческих деяний, наверно, эта книга обязательна каждому к прочтению. Чтобы заглянуть в жуткий хаос, окунуться хотя бы на бумаге (нет, не «хотя бы», а «слава Богу, что на бумаге»!) в тот неподдельный ужас и зверские ипостаси войны… Чтобы стать добрее и терпимее друг к другу, хоть немного!