В а соллогуб биография. Смотреть что такое "Сологуб, граф Владимир Александрович" в других словарях

Главная тема трагедии «Фауст» Гете - духовные поиски главного героя - вольнодумца и чернокнижника доктора Фауста, продавшего душу дьяволу за обретение вечной жизни в человеческом обличье. Цель этого страшного договора - воспарение над действительностью не только с помощью духовных подвигов, но и мирских добрых дел и ценных открытий для человечества.

История создания

Философская драма для чтения «Фауст» писалась автором в течение всей его творческой жизни. Она основана на наиболее известной версии легенды о докторе Фаусте. Идея написания - воплощение в образе доктора высших духовных порывов человеческой души. Первая часть была закончена в 1806 году, автор писал ее около 20-ти лет, первое издание состоялось в 1808 году, после этого она претерпела несколько авторских доработок при переизданиях. Вторая часть была написана Гете в преклонные годы, а издана приблизительно через год после его смерти.

Описание произведения

Открывают произведение три вступления:

• Посвящение . Лирический текст, посвященный друзьям молодости, которые составляли круг общения автора во время его работы над поэмой.
• Пролог в театре . Оживленный спор Директора театра, Комического актера и Поэта на тему значения искусства в обществе.
• Пролог на небесах . После рассуждения о разуме, данном Господом людям, Мефистофель заключает с Богом пари о том, сможет ли доктор Фауст преодолеть все трудности пути применения своего разума исключительно на благо познания.

Часть первая

Доктор Фауст, понимая ограниченность человеческого разума в познании тайн мироздания, пытается покончить с собой, и только внезапные удары пасхального благовеста мешают ему осуществить этот замысел. Далее Фауст со своим учеником Вагнером приводят в дом черного пуделя, который превращается в Мефистофеля в образе странствующего студента. Злой дух поражает доктора своей силой и остротой ума и искушает благочестивого отшельника вновь изведать радости жизни. Благодаря заключенному договору с дьяволом Фауст вновь обретает молодость, силу и здоровье. Первым искушением Фауста становится его любовь к Маргарите - невинной девушке, впоследствии поплатившейся жизнью за свою любовь. В этой трагической истории Маргарита не единственная жертва - также случайно от передозировки снотворного зелья погибает ее мать, а брат Валентин, вступившийся за честь сестры, будет убит Фаустом на дуэли.

Часть вторая

Действие второй части переносит читателя в императорский дворец одного из античных государств. В пяти актах, пронизанных массой мистико-символических ассоциаций,сложным узором переплетаются миры Античности и Средневековья. Красной нитью проходит любовная линия Фауста и прекрасной Елены, героини древнегреческого эпоса. Фауст и Мефистофель путем различных уловок быстро становятся приближенными ко двору императора и предлагают ему довольно нестандартный выход из сложившегося финансового кризиса. Под конец своей земной жизни, практически незрячий Фауст предпринимает строительство плотины. Стук лопат злых духов, роющих ему могилу по приказу Мефистофеля, он воспринимает за активные строительные работы, переживая при этом мгновения величайшего счастья, связанного с великим делом, реализованным во благо своего народа. Именно в этом месте он просит остановить мгновение своей жизни, имея на это право по условиям контракта с дьяволом. Теперь ему предопределены адские муки, но Господь, оценив заслуги доктора перед человечеством, принимает иное решение и душа Фауста отправляется в рай.

Главные герои

Фауст

Это не просто типовой собирательный образ прогрессивного ученого - он символически представляет собой весь род людской. Его сложная судьба и жизненный путь не просто аллегорически отражаются во всем человечестве, они указывают на моральный аспект существования каждой личности - жизнь, труд и творчество на благо своего народа.

(На изображении Ф. Шаляпин в роли Мефистофеля )

Одновременно дух разрушения и сила противостоящая застою. Скептик, презирающий человеческую природу, уверенный в никчемности и слабости людей, не способных справиться со своими греховными страстями. Как личность, Мефистофель противостоит Фаусту неверием в добро и гуманистическую сущность человека. Он предстает в нескольких обличьях - то шутника и балагура, то слуги, то философа-интеллектуала.

Маргарита

Простая девушка, воплощение невинности и доброты. Скромность, открытость и душевная теплота притягивают к ней живой ум и мятущуюся душу Фауста. Маргарита - образ женщины способной на всеобъемлющую и жертвенную любовь. Именно благодаря этим качествам она получает прощение от Господа, несмотря на совершенные ей преступления.

Анализ произведения

Трагедия имеет сложное композиционное построение - она состоит из двух объемных частей, первая имеет в составе 25 сцен, а вторая - 5 действий. Произведение связывает в единое целое сквозной мотив странствий Фауста и Мефистофеля. Яркой и интересной особенностью является трехчастное вступление, представляющее собой завязку будущего сюжета пьесы.

(Образы Иоганна Гёте в работе над "Фаустом" )

Гете основательно переработал народную легенду, лежащую в основе трагедии. Он наполнил пьесу духовно-философской проблематикой, в которой находят отклик близкие Гете идеи Просвещения. Главный герой трансформируется из чародея и алхимика в прогрессивного ученого-экспериментатора, восстающего против схоластического мышления, весьма присущего эпохе Средневековья. Круг проблем, поднимаемых в трагедии, весьма обширен. Он включает в себя размышления над тайнами мироздания, категориями добра и зла, жизни и смерти, знания и морали.

Итоговый вывод

«Фауст» - уникальное произведение, затрагивающее извечные философские вопросы наряду с научно-социальными проблемами своего времени. Критикуя недалекое общество, живущее плотскими удовольствиями, Гете при помощи Мефистофеля параллельно высмеивает систему немецкого образования, изобилующую массой бесполезных формальностей. Непревзойденная игра стихотворных ритмов и мелодики делает «Фауст» одним из величайших шедевров немецкой поэзии.

Кто там? Войдите!
Вечно помешают!

Мефистофель
Я здесь.

Фауст
Войдите же!

Мефистофель
Трижды приглашают
Чертей.

Фауст
Войди же!

Мефистофель
Ну, теперь вхожу,
Надеюсь, мы с тобой поладим
И от тебя хандру отвадим.
Примером я тебе служу:
В одежде златотканой, красной,
В плаще материи атласной,
Как франт, кутила и боец,
С пером на шляпе, с длинной шпагой,
Дыша весельем и отвагой, –
Чем я не бравый молодец?
И не пора ли наконец
Тебе одеться в том же роде?
Тогда, на воле, на свободе,
И бросив вздорные мечты,
Что значит жизнь, узнаешь ты!

Фауст
Что ни надень, всё мучусь я хандрою,
И уз земных не в силах я забыть.
Я слишком стар, чтоб тешиться игрою,
И слишком юн, чтоб без желаний быть.
Свет ничего не даст мне, я уверен.
«Умерен будь! Лишь будь умерен!» –
Вот песня вечная у нас.
Она терзает наши души,
Её поют нам хрипло в уши
И каждый день и каждый час!
Встаю ли утром – ждут меня страданья:
Я убеждён, что долгий день пройдёт
И мне не даст, я знаю наперёд,
Ни одного достичь, ни одного желанья!
Мгновенье радости почую ли душой –
Вмиг жизни критика его мне разрушает
И образы, лелеянные мной,
Гримасою ужасной искажает.
Когда же ночь спускается и мне
С тоской в постель приходится ложиться,
Не знаю я покоя и во сне:
Мне сон жестокий будет сниться.
Тот бог, который жив в груди моей,
Всю глубину её волнует:
Он правит силами, таящимися в ней,
Но силам выхода наружу не дарует.
Так тяжко, горько мне, что жизнь мне не мила –
И жду я, чтоб скорей настала смерти мгла.

Мефистофель
Ну, смерть, однако, гость не очень-то приятный.

Фауст
О, как завиден жребий благодатный,
Того, кто, лавры заслужив в бою,
С победою встречает смерть свою,
Того, кто после пляски знойной
Находит смерть в объятьях девы стройной!
Зачем, зачем с восторженной душой
Не пал я мертвым в миг тот роковой,
Когда мне дух явился величавый!

Мефистофель
А всё-таки в ту ночь один знакомый мой
Не осушил бокал, наполненный отравой.

Фауст
Шпионство, видно, страсть твоя?

Мефистофель
Я знаю многое, хоть не всеведущ я.

Фауст
Когда от дикого порыва
Отвлёк меня знакомый звон,
То чувства детские так живо
Твердили ложь былых времен.
Всему, что душу обольщает,
Я шлю проклятие, – всему,
Что наше сердце увлекает,
Что льстит несчастному уму!
Тебе проклятье – самомненье,
Которым дух порой влеком!
Тебе проклятье – ослепленье
Блестящим всяким пустяком!
Проклятье грёзам лицемерным,
Мечтам о славе – тем мечтам,
Что мы считаем счастьем верным,
Семейству, власти и трудам!
Тебе проклятье, идол злата,
Влекущий к дерзким нас делам,
Дары постыдные разврата
И праздность неги давший нам!
Будь проклята любви отрада!
Проклятье соку винограда
И искромётному вину,
Надежд и веры всей святыне, –
Но больше всех тебя отныне,
Терпенье пошлое, кляну!

Хор духов (невидимо)
Увы, увы! Разбил ты его,
Прекраснейший мир,
Могучей рукой.
Он пал пред тобой,
Разрушен, сражен полубогом!
И вот мы, послушны ему,
Уносим обломки созданья
В ничтожества тьму
Сквозь плач и рыданья
О дивной погибшей красе...
И молим мы все:
Воспрянь, земнородный, могучий!
Мир новый, чудесный и лучший
Создай в мощном сердце своем;
С душой обновлённой
Ты новую жизнь начинай, просветлённый,
И новую песнь мы тебе воспоём!

Мефистофель
Слышишь? Дух-малютка
Не лишён рассудка;
Он даёт совет разумный:
Кличет к делу, к жизни шумной!
Брось же угол свой,
Где, во мгле сырой,
Стынет кровь и ум смолкает:
Выйди в мир, где жизнь сверкает!
Довольно же играть своей тоскою,
Что рвёт, как коршун, грудь твою! Взгляни:
Ты окружён беспечною толпою,
Ты человек такой же, как они.
Впрочем, ведь я не равняю с тобою
Эту толпу, неразумный народ.
Слушай: хоть я не из важных господ,
Всё-таки, если ты хочешь со мною
В светлую жизнь веселее вступить,
Буду усердно тебе я служить,
Я тебе преданным спутником стану
И ни на шаг от тебя не отстану;
Знай, что повсюду помощник я твой;
Стану рабом и покорным слугой.

Фауст
А чем я заплачу за эти попеченья?

Мефистофель
О, нам с тобой ещё не близко до того!

Фауст
Нет, нет! Чёрт – эгоист, нельзя ждать от него,
Чтоб даром стал он делать одолженья.
Ясней условимся, мой друг:
Таких держать опасно слуг.

Мефистофель
Я буду верным здесь тебе слугою,
Твоим веленьям подчинён вполне;
Когда же там мы встретимся с тобою,
Ты отплатить обязан тем же мне.

Фауст
Что будет там, о том мне нет заботы;
Когда разрушишь этот свет легко ты, –
Пускай себе иной возникнет свет!
Здесь, на земле, живут мои стремленья,
Под солнцем, здесь, мои мученья;
Когда ж придет последнее мгновенье –
Мне до того, что будет, дела нет.
Зачем мне знать о тех, кто там, в эфире, –
Бывает ли любовь и ненависть у них,
И есть ли там, в мирах чужих,
И низ и верх, как в этом мире!

Мефистофель
Что ж, если так, – условься же смелей,
И я тебя немедля позабавлю
Своим искусством! Я тебе доставлю
Чего ещё никто не ведал из людей!

Фауст
Что, дашь ты, жалкий бес, какие наслажденья?
Дух человеческий и гордые стремленья
Таким, как ты, возможно ли понять?
Ты пищу дашь, не дав мне насыщенья;
Дашь золото, которое опять,
Как ртуть, из рук проворно убегает;
Игру, где выигрыш вовеки не бывает;
Дашь женщину, чтоб на груди моей
Она к другому взоры обращала;
Дашь славу, чтоб чрез десять дней,
Как метеор, она пропала, –
Плоды, гниющие в тот миг, когда их рвут,
И дерево в цвету на несколько минут!

Мефистофель
Ну, это для меня пустое!
Легко б я надавать таких сокровищ мог;
Но, может быть, захочешь ты, дружок,
Со временем вкусить и что-нибудь другое.

Фауст
Когда на ложе сна, в довольстве и покое,
Я упаду, тогда настал мой срок!
Когда ты льстить мне лживо станешь
И буду я собой доволен сам,
Восторгом чувственным когда меня обманешь,
Тогда – конец! Довольно спорить нам!
Вот мой заклад!

Мефистофель
Идет!

Фауст
Ну, по рукам! Когда воскликну я
«Мгновенье, Прекрасно ты, продлись, постой!» –
Тогда готовь мне цепь плененья,
Земля разверзнись подо мной!
Твою неволю разрешая,
Пусть смерти зов услышу я –
И станет стрелка часовая,
И время минет для меня.

Мефистофель
Я буду помнить всё; рискуешь ты, не скрою.
Подумай же.

Фауст
Свободен ты во всём.
Поверь, я не кичусь собою;
Тебе ль, другому ли – рабом
Готов я быть, когда того я стою.

Мефистофель
Итак, пируйте ж, доктор, на досуге,
А я сегодня же исполню роль прислуги!
Ещё одно: неверен жизни срок;
Могу ль у вас просить я пару строк?

Фауст
Расписку? Вот педант! Тебе ли видеть ново,
Что значит человек и данное им слово?
То, что сказал я, власть тебе даёт
Над всей земною жизнию моею;
Весь мир меняется, несётся всё вперёд,
А я нарушить клятву не посмею?
Что делать: рождены мы с глупостью такой!
Кто от неё избавиться сумеет?
Блажен, кто верен, чист душой:
Он жертвовать ничем не пожалеет.
Но лист пергамента с печатями на нём –
Вот призрак, всех пугающий, к несчастью.
Мы слову смолкнуть на пере даём,
А воск и кожу одаряем властью!
Итак, чего ж ты хочешь, бес?
Ответь! Пергамент ли, бумагу, мрамор, медь –
Решай же, выбирай свободно!
Перо ли взять, резец иль грифель? Что ещё?

Мефистофель
Как ты словами сыплешь горячо!
Без них уладим дело превосходно.
Любой листок лишь взять решись
И каплей крови подпишись.

Фауст
Изволь, уж если так тебе угодно.
Итак, обряд нелепый, совершись!

Мефистофель
Кровь – сок совсем особенного свойства.

Фауст
Но только чтоб ни тени беспокойства
За мой залог; я сам стремлюсь, поверь,
Всей силою к тому, что обещал теперь!
Собой напрасно слишком я кичился:
Моё достоинство лишь твоему равно.
Великий дух презреть меня решился,
И тайн природы знать мне не дано.
Теперь конец всему: порвалась нить мышленья;
К науке я давно исполнен отвращенья,
Тушить страстей своих пожар
В восторгах чувственных я буду,
И под густой завесой чар
Готов ко всякому я чуду!
Я кинусь в шумный времени поток,
В игру случайностей, куда забросит рок,
И пусть страданье и отрада,
И пусть удача и досада
Причудливой промчатся чередой;
Кто хочет действовать – тот позабудь покой!

Мефистофель
Не будет вам ни в чём ни меры, ни преграды;
Чем ни захочется полакомиться вам –
Всё смело на лету хватайте здесь и там,
Что послужить вам может для отрады!
Не надо лишь робеть и выбор свой стеснять.

Фауст
Не радостей я жду, – прошу тебя понять!
Я брошусь в вихрь мучительной отрады,
Влюблённой злобы, сладостной досады;
Мой дух, от жажды знанья исцелён,
Откроется всем горестям отныне:
Что человечеству дано в его судьбине,
Всё испытать, изведать должен он!
Я обниму в своём духовном взоре
Всю высоту его, всю глубину;
Всё счастье человечества, всё горе –
Всё соберу я в грудь свою одну,
До широты его свой кругозор раздвину
И с ним в конце концов я разобьюсь и сгину!

Мефистофель
Старался разжевать я смысл борьбы земной
Немало тысяч лет. Поверь ты мне, мой милый,
Никто ещё с пелёнок до могилы,
Не переваривал закваски вековой.
Весь этот свет, всё мирозданье –
Для бога лишь сотворены;
Себе он выбрал вечное сиянье,
Мы в вечный мрак погружены;
А вы – то день, то ночь испытывать должны.

Фауст
Но я хочу!

Мефистофель
Я понимаю это;
Боюсь я за одно, в одном лишь мой протест:
Ars longa, vita brevis est.
Позвольте вам сказать словцо совета:
Коль уж на то пошло, сыщите вы поэта, –
Пусть мыслью в небе он парит
И всё возвышенное света
В особе вашей пусть осуществит:
Отвагу пламенную львов,
Оленя быстроту,
Испанца огненную кровь,
Норвежца прямоту.
Пускай найдёт он тайное искусство
С коварством согласить возвышенное чувство,
По плану вам составит идеал,
По плану вас влюбить не затруднится;
Ну, словом, если б мог тот идеал явиться,
Ему б я имя Микрокосма дал.

Фауст
Что ж значу я, коль не достигну цели,
Венца, к которому стремится род людской,
К которому и сам стремлюсь я всей душой?

Мефистофель
Ты значишь то, что ты на самом деле.
Надень парик с мильонами кудрей,
Стань на ходули, но в душе своей
Ты будешь всё таким, каков ты в самом деле.

Фауст
Да, вижу, что напрасно я собрал
Сокровища познания людского;
Не нахожу в себе я силы снова,
Когда свести я счёты пожелал;
Ни на волос не выше я, не ниже
И к бесконечному не ближе.

Мефистофель
Привык смотреть на вещи ты, мой друг,
Как все на них вы смотрите; а надо
Умней, толковей тратить свой досуг,
Пока доступна жизни вся отрада.
Тьфу, пропасть! Руки, ноги, голова
И зад – твои ведь, без сомненья?
А чем же меньше все мои права
На то, что служит мне предметом наслажденья?
Когда куплю я шесть коней лихих,
То все их силы – не мои ли?
Я мчусь, как будто б ног таких
Две дюжины даны мне были!
Итак, смелей! Раздумье всё долой,
И прямо в шумный мир за мной
Спеши, надеждой окрылённый!
Кто философствует, тот выбрал путь плохой,
Как скот голодный, что в степи сухой
Кружит себе, злым духом обойдённый,
А вкруг цветёт роскошный луг зелёный!

Фауст
С чего ж начать?

Мефистофель
Уйти скорей. Что делать нам в тюрьме твоей?
Что здесь за жизнь? Тоской да пустяками
Морить себя с учениками?
Сосед-толстяк на это есть.
Толочь ли воду ты желаешь?
Все лучшие слова, какие только знаешь,
Мальчишкам ты не можешь преподнесть.
Да вот, один идёт уж в коридоре.

Фауст
Я не могу его принять.

Мефистофель
Нельзя же так его прогнать:
Бедняжка долго ждал, он будет в страшном горе.
Твой плащ да шапочку на время я возьму;
Как раз к лицу мне быть в таком уборе! (Переодевается.)
Ты остроумию доверься моему –
Всего лишь четверть часика мне нужно, –
А сам иди да в путь сготовься дружно.

Фауст уходит.

Мефистофель (один, в длинной одежде Фауста)
Лишь презирай свой ум да знанья светлый луч –
Всё высшее, чем человек могуч;
Пусть с чародейскою забавой
Тебя освоит дух лукавый, –
Тогда ты мой, без дальних слов!
Ему душа дана судьбою,
Стремящаяся вдаль, не вынося оков;
В своём стремленье пылкою душою
Земные радости он презирать готов.
Он должен в шумный мир отныне погрузиться;
Его ничтожеством томим,
Он будет рваться, жаждать, биться,
И призрак пищи перед ним
Над ненасытною главою будет виться;
Напрасно он покоя будет ждать.
И даже не успей оно душу мне продать,
Сам по себе он должен провалиться.

Входит ученик.

Ученик
Я только что приехал по делам,
И вот, исполнен преданности к вам,
Я утруждать решаюсь посещеньем
Того, о ком все говорят с почтеньем.

Мефистофель
Учтивость ваша делает вам честь:
Таких, как я, немало, впрочем, есть.
Вам приходилось где-нибудь учиться?

Ученик
Я прямо к вам намерен обратиться!
От всей души стараться я готов;
И деньги есть и телом я здоров.
Меня пускать мать долго не хотела,
Да слишком мной охота овладела
Узнать побольше дельного у вас.

Мефистофель
О, если так – на месте вы как раз.

Ученик
Признаться, я б уехал хоть сейчас
Назад: все эти стены, коридоры
Мучительно мои стесняют взоры;
Так неприветлив, тесен этот дом:
Ни зелени, ни деревца кругом!
А в залах, на скамьях – в одно мгновенье
Теряешь сразу ум, и слух, и зренье.

Мефистофель
На всё привычка есть, мой юный друг:
Дитя – и то у матери не вдруг
Берёт сосец, чтоб присосаться плотно,
Впоследствии ж питается охотно.
А мудрости божественная грудь
Что день, то больше даст вам наслажденья.

Ученик
Всем сердцем я желаю к ней прильнуть.
Но как мои осуществить стремленья?

Мефистофель
Сначала дайте мне ответ:
Какой милей вам факультет?

Ученик
Хочу я быть учёным чрезвычайным,
Приблизиться ко всем земли и неба тайнам –
Обнять желаю, словом, полный круг
Природы всей и всех наук.

Мефистофель
Вы верный путь себе избрали,
Лишь развлекаться не должны.

Ученик
И телом и душой, от сердца глубины,
Отдамся я ученью; но нельзя ли
И отдохнуть - гулять по временам,
Хотя бы летом, по воскресным дням?

Мефистофель
Цените время: дни уходят безвозвратно!
Но наш порядок даст привычку вам
Распределять занятья аккуратно.
А потому, мой друг, на первый раз,
По мне, полезен был бы тут для вас
Курс логики: хоть опыт и рискован,
Начнут дрессировать ваш ум,
Как бы в сапог испанский зашнурован,
Чтоб тихо он, без лишних дум
И без пустого нетерпенья,
Вползал по лестнице мышленья,
Чтоб вкривь и вкось, по всем путям,
Он не метался там и сям.
Затем внушат вам ради той же цели,
Что в нашей жизни всюду, даже в том,
Для всех понятном и простом,
Что прежде сразу делать вы умели –
Как, например, питьё, еда, –
Нужна команда «раз, два, три» всегда.
Так фабрикуют мысли. С этим можно
Сравнить хоть ткацкий, например, станок.
В нём управленье нитью сложно:
То вниз, то вверх снуёт челнок,
Незримо нити в ткань сольются;
Один толчок – сто петель вьются.
Подобно этому, дружок,
И вас философ поучает:
«Вот это – так и это – так,
А потому и это так,
И если первая причина исчезает,
То и второму не бывать никак».
Ученики пред ним благоговеют,
Но ткань соткать из нитей не сумеют.
Иль вот: живой предмет желая изучить,
Чтоб ясное о нём познанье получить,
Учёный прежде душу изгоняет,
Затем предмет на части расчленяет
И видит их, да жаль: духовная их связь
Тем временем исчезла, унеслась!
Encheiresin naturae именует
Всё это химия; сама того не чует,
Что над собой смеётся.

Ученик
Виноват: Неясно это мне.

Мефистофель
О, всё пойдёт на лад:
В редукцию лишь надо вникнуть,
К классификации привыкнуть.

Ученик
Всё дико мне! В мозгу моём
Всё завертелось колесом.

Мефистофель
Затем, первей всего, займитесь неизбежно
Вы метафизикой : учитесь ей прилежно;
Глубокомысленно трудясь,
Вместить старайтесь то, что отродясь
В мозг человеческий не входит;
Вместите ль, нет ли – не беда:
Словечко громкое всегда
Из затрудненья вас выводит!
Но в первые полгода, милый друг,
Порядок вам нужнее всех наук;
Вам в день занятий пять часов нормально:
С утра к звонку являйтесь пунктуально!
Старайтесь раньше дома протвердить
Параграф, чтобы в классе проследить,
Что вам твердит учитель, слово в слово,
Лишь то, что в книге, – ничего другого,
И так старательно пишите всё в журнал,
Как будто б дух святой вам диктовал.

Ученик
Об этом мне напоминать не надо!
Сам знаю я, какая в том отрада.
Спокойно мы домой тетрадь несём:
Топор не вырубит, что писано пером.

Мефистофель
Так изберите ж факультет.

Ученик
К юриспруденции не чувствую влеченья.

Мефистофель
Что ж, не во вред вам это отвращенье:
По правде, в ней большого проку нет.
Законы и права, наследное именье,
Как старую болезнь, с собой
Несёт одно другому поколенье,
Одна страна – стране другой.
Безумством мудрость станет, злом – благое:
Терпи за то, что ты не дед!
А право новое, родное –
О нём – увы! -– и речи нет!

Ученик
К ней утвердили вы моё презренье.
Блажен, кому вы можете помочь!
Я богословие избрать теперь не прочь.

Мефистофель
Не стану вас вводить в заблужденье,
Мой юный друг. В науке сей
Легко с дороги сбиться: всё в ней ложно;
Так яду скрытого разлито много в ней,
Что с пользой различить его едва ли можно.
И здесь учителя вы слушать одного
Должны и клясться за слова его.
И вообще: держитесь слова
Во всём покрепче, каждый раз!
Тогда дорога верная для вас
В храм несомненности готова.

Ученик
Но ведь понятия в словах должны же быть?

Мефистофель
Прекрасно, но о том не надо так крушиться:
Коль скоро недочёт в понятиях случится,
Их можно словом заменить.
Словами диспуты ведутся,
Из слов системы создаются;
Словам должны вы доверять:
В словах нельзя ни йоты изменять.

Ученик
Простите, вам наскучил я; но снова
Решусь я вас вопросом утруждать:
Нельзя ли будет мне узнать
О медицине ваше слово? Три года – много ли?
А время ведь не ждёт, И – бог мой! –
Мудрости так необъятно поле!
Когда указан путь, тогда гораздо боле
Почувствуешь себя продвинутым вперёд.

Мефистофель (в сторону)
Ну, речь педантская порядком мне приелась:
Мне сатаной опять явиться захотелось. (Вслух.)
Дух медицины всяк легко поймёт!
Большой и малый свет вам изучать придётся.
А там – пускай всё остаётся, Как бог пошлёт.
В науке здесь парить не надо через меру:
Все учатся кой-как, по мере сил;
А кто мгновенье уловил,
Тот мигом делает карьеру.
Притом же вы недурно сложены,
А стало быть, робеть лишь не должны:
Кто верить сам в себя умеет,
Тот и других доверьем овладеет,
И вот – ему успехи суждены.
Особенно ж всегда умейте к дамам
Подделаться их вечный «ох» да «ах»
Во всех его бесчисленных тонах
Лечите всё одним, всё тем же самым;
Тут стоит такта чуточку иметь –
И, смотришь, все попались в вашу сеть.
Ваш титул им внушит тот вывод ясный,
Что вы – искусник редкостный, прекрасный,
Каких на свете мало есть; а там –
Вы сразу приметесь за всяческие штучки.
Которых ждут иные по годам;
Пожмёте нежно пульс прелестной ручки
И, пламя хитрое придав своим глазам,
Изящный стан вы обовьёте ловко:
Уж не тесна ли, мол, у вас шнуровка?

Ученик
Вот это лучше, видно - как и где.

Мефистофель
Суха, мой друг, теория везде,
А древо жизни пышно зеленеет!

Ученик
Клянусь, теперь брожу я как во сне!
Ещё разок прийти нельзя ли мне?
Никто учить так мудро не умеет!

Мефистофель
Чем я могу, служить всегда готов.

Ученик
Нельзя ж мне так уйти от вас! Позвольте
Просить вас написать в альбом мне пару слов
В знак вашей благосклонности!

Мефистофель
Извольте! (Пишет и возвращает ученику альбом.)

Ученик (читает)
Eritis sicut Deus, scientes bonum et malum . (Почтительно закрывает
альбом и откланивается.)

Мефистофель
Следуй лишь этим словам да змее, моей тётке, покорно:
Божье подобье своё растеряешь ты, друг мой, бесспорно!

Фауст (входя)
Куда ж теперь?

Мефистофель
Куда стремишься ты душой.
Сначала в малый свет, потом в большой .
С каким весельем, друг ты мой любезный,
Ты просмакуешь этот курс полезный!

Фауст
Ну нет; я с этой длинной бородой,
Далёк от жизни лёгкой, молодой.
Не верю я в попытку эту;
Притом всегда я чужд был свету.
Я ниже всех себе кажусь,
Всегда стесняюсь и стыжусь.

Мефистофель
Уменье жить придёт само собою.
Лишь верь в себя, так жизнь возьмёшь ты с бою!

Фауст
Но как же нам пуститься в путь?
Где экипаж, где кони, слуги?

Мефистофель
Мне стоит плащ мой развернуть –
И взовьёмся легче вьюги.
Но на полёт отважный свой
Ты не бери узлов с собой.
Вот я дыханьем огненным повею –
И мы поднимемся с поверхности земной:
Чем легче, тем скорей помчишься ты со мной.
Ну-с, с новой жизнью вас поздравить честь имею!

Сочинение

Изображение сил зла в художественной литературе настолько разнообразно, что впору заняться классификацией чертей, демонов, духов и прочей нечисти, свободно разгуливающей по страницам романов, новелл, поэм, драм. Но лишь в одном произведении мировой литературы враг рода человеческого изображен так всесторонне, так интересно и даже порой привлекательно.
«Я часть той силы, что желает зла, но вечно совершает благо», - так можно охарактеризовать Мефистофеля, героя трагедии Гете «Фауст». Этот персонаж взят автором их германского фольклора. Согласно одной из версий, его имя созвучно немецкому «Teufel» - «черт». По другой версии имя Мефистофель происходит от греческого «mephitis» - «миазмы», «зловоние».
Может создаться впечатление, что в трагедии Мефистофель исполняет роль слуги и наперсника Фауста. Нечистый дух выполняет все поручения доктора, выручает его из самых сложных ситуаций. Но на самом деле Мефистофель - не слуга, а, скорее, хозяин Фауста. Заключив пари с Богом, Мефистофель только и ждет момента, когда Фауст пожелает остановить время, и тогда бессмертная душа доктора окажется в полной власти злых сил.
«Добро не было бы добром, если бы не существовало зла», - гласит древнее изречение. Только между злом и добром возможен конфликт, на котором основывается как интрига художественного произведения, так и сама жизнь. Можно сказать, что Мефистофель - обратная сторона души самого Фауста, где поселились неверие, скепсис, цинизм. Не Фауст ли, изверившись в силе разума, обратился к потусторонним силам с просьбой дать ему настоящее знание? Не Фауст ли, одержимый страстью, требовал у Мефистофеля прекрасную Гретхен?
«Фауст» состоит из двух частей. По удачному замечанию одного из русских литературоведов, первую часть «Фауста» можно назвать «театральной», а вторую «мистической». При внимательном чтении в трагедии можно найти не только «двух Фаустов», но и «двух Мефистофелей».
Фауст первой части трагедии - мудрец с бунтующим разумом, человек, не желающий оставаться в рамках обыденности, не способный смириться с тем, что познанию положен божественный предел. Во второй части Фауст - строитель, зодчий, заботящийся о пользе для человечества. Именно в служении ближнему Фауст находит смысл своей жизни. Мефистофель из проводника, движущего сюжет первой части трагедии, во второй становится чем-то вроде шута, развлекающего читателя, и эта его роль весьма важна.
Развязка второй части «Фауста» трагичнее первой. Лишившийся зрения старик, Фауст продолжает работу своей жизни - строительство плотины. Но эта стройка, увы, происходит лишь в его сознании, а его приказы выполняют лемуры - бесплотные обитатели царства мертвых. Но и здесь Мефистофель оказывается в роли проигравшего: даже призрачный труд, законченный Фаустом незадолго до кончины, оказывается доказательством того, что мятежный доктор остается с Богом.
Смог ли бы Фауст пройти весь свой удивительный жизненный путь без помощи Мефистофеля? Конечно, нет. Бог в трагедии остается свидетелем происходящего. Лишь дважды он принимает видимое участие в судьбе героев произведения: в сцене прощения Маргариты («Голос свыше: Спасена!») и в финале второй части, где душа Фауста отлетает на небеса. Таким образом, силы зла, воплощенные в образе Мефистофеля, оказываются лучшим помощником на пути к познанию. Но при этом страсть человека к познанию законов вселенной, деятельная жизнь во имя добра остаются целиком в сфере божественного.
«Фауст» - произведение, заслуживающее самого глубокого прочтения. Здесь можно найти ответы на самые сложные вопросы, а главный герой трагедии - доктор Фауст - это один из «вечных образов», которому суждена долгая жизнь в читательских сердцах.

Другие сочинения по этому произведению

Образ Мефистофеля Образ Мефистофеля в трагедии Гёте «Фауст» Мефистофель и Фауст (по поэме Гете «Фауст») Сюжет трагедии Гёте «Фауст» Тема любви в трагедии Гёте «Фауст» Образ и характеристика Фауста в одноименной трагедии Гете Трагедия Гете «Фауст». Композиция. Образы Фауста и Мефистофеля Трагедия Гете «Фауст» Характеристика образа Фауста Фольклорные и литературные истоки поэмы «Фауст» Поиски смысла жизни в трагедии И. В. Гете «Фауст» Борьба добра и зла в трагедии И Гете «Фауст» Образы главных героев трагедии «Фауст» Роль Мефистофеля в поисках смысла бытия Фауста Поиск смысла жизни в трагедии Гете «Фауст» Общий смысл трагедии «Фауст» Воплощение в образе Фауста высших духовных порывов человека Характеристика образа Вагнера Характеристика образа Елены Характеристика образа Маргариты Образы главных героев трагедии «Фауст» Гёте Религиозно-философский смысл образов Фауста и Мефистофеля Философский смысл образа Фауста Трагедия «Фауст» вершина творчества Гете Образ и характеристика Мефистофеля в трагедии «Фауст» Философская трагедия И. В. Гёте «Фауст» - выражение передовых просветительских идей эпохи Боротьба добра и зла ФаустВерсия для мобильных Борьба добра и зла в трагедии Гете «Фауст» "Лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил" (по трагедии Гете "Фауст") "Фауст" - Трагедия познания Из всех чудес... самое высокое - это язык трагедии, чудо ее текста Философская глубина великого творения Гете «Фауст» Маргарита Пересказ сцены «Вальпургиевой ночи» в драме «Фауст» Тема сочинения Сатира Мефистофеля в поэме Гете «Фауст» Анализ заключительного акта трагедии «Фауст» Причины побудившие Гёте написать роман «Фауст» Анализ финала поэмы Гете «Фауст» «Фауст» - легенда или жизнь Жизнь действие и гибель Фауста Фауст герой народной книги «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике» Жажда познания была творца «Фауста»

Пролог

Трагедия начинается с не имеющего отношения к основному сюжету спора между директором театра и поэтом о том, как надо писать пьесу. В этом споре директор разъясняет поэту, что зритель груб, бестолков и не имеет собственного мнения, предпочитая судить о произведении с чужих слов. Да и не всегда его интересует искусство - некоторые приходят на представление лишь для того, чтобы щегольнуть своим нарядом. Таким образом, пытаться создать великое произведение не имеет смысла, поскольку зритель в массе своей не в состоянии его оценить. Вместо этого следует свалить в кучу всё, что попадётся под руку, а так как зритель всё равно не оценит обилия мысли - удивить его отсутствием связи в изложении.

Первая часть

Действие начинается на небе, где злой дух Мефистофель заключает с Господом пари на то, сможет ли Фауст спасти от него свою душу .

Профессор Фауст, своими изысканиями принёсший много добра жителям окрестных селений, не удовлетворён теми знаниями, которые за многие годы удалось ему извлечь из книг. Осознавая, что сокровенные тайны мироздания недоступны человеческому разуму, в отчаянии он подносит к губам склянку с ядом. Лишь внезапно зазвучавший благовест предотвращает самоубийство.

Бродя по городу со своим учеником Вагнером, Фауст встречает собаку, которую приводит за собой в дом, где она принимает человеческий образ Мефистофеля. Злой дух после ряда искушений убеждает старого отшельника вновь изведать радости опостылевшей ему жизни . Плата за это - душа Фауста . Скрепив договорённость кровью, Фауст отправляется «в одежде, свойственной повесам, изведать после долгого поста, что означает жизни полнота».

В поисках развлечений Фауст и Мефистофель кружат по Лейпцигу . В погребке Ауэрбаха злой дух поражает студентов извлечением вина из пробуравленной в столе дырки. Он потворствует желанию Фауста сблизиться с невинной девушкой Маргаритой (уменьшит. Гретхен), видя в этом желании одно лишь плотское влечение.

Чтобы подстроить знакомство Фауста с Маргаритой, Мефистофель втирается в доверие к её соседке Марте. Фаусту не терпится провести ночь наедине с возлюбленной. Он убеждает Маргариту усыпить мать имеющимся у него снотворным. Последняя от полученного снадобья умирает. Позже Маргарита обнаруживает, что беременна, а её брат Валентин вступает с Фаустом в поединок.

Убив в драке Валентина, спутники покидают город, и Фауст не вспоминает Маргариту до тех пор, пока не встречает её призрака на шабаше . Призрак является ему в Вальпургиеву ночь на Броккене как пророческое видение - в виде девушки с колодками на ногах и тонкой красной линией на шее. Из расспросов Мефистофеля он выясняет, что его возлюбленная в темнице ждёт казни за то, что утопила дочь, зачатую ею от Фауста.

Фауст спешит на помощь в темницу к Маргарите, которую постепенно покидает рассудок, и предлагает ей побег. Девушка отказывается принять помощь нечистой силы и остаётся ждать казни. Вопреки ожиданиям Мефистофеля, Господь принимает решение спасти душу девушки от мук ада и объявляет свой вердикт: «Спасена».

Вторая часть

Вторая часть представляет собой «огромную поэтико-философскую фреску, полную зашифрованных символических и мистических ассоциаций и непрояснённых загадок, равной которой по сложности трудно найти в мировой литературе» .

Эта часть «Фауста» более эпизодична, чем первая. Она состоит из пяти актов с относительно самостоятельными фабулами. Действие переносится в античный мир , где Фауст сочетается браком с прекрасной Еленой . Фауст и Мефистофель сводят знакомство с императором и предпринимают ряд мер по улучшению благосостояния его подданных.

Художественный мир второй части - это сложное переплетение между Средневековьем, где происходит действие первой части, и античностью, которая была весьма близка Гёте как человеку Просвещения . Для понимания текста необходимо хорошее знание древнегреческой мифологии, вследствие чего (в отличие от первой части трагедии) продолжение «Фауста» не входит в Германии в школьную программу и редко инсценируется в театрах.

На исходе жизни ослепший Фауст предпринимает постройку плотины для блага человечества. Слыша звук лопат, он переживает величайший миг в своей жизни, полагая, что его работа принесёт большую пользу людям. Ему невдомёк, что это по заданию Мефистофеля лемуры (ночные духи) копают его могилу. Вспомнив про контракт с Мефистофелем, Фауст просит именно здесь остановить мгновенье его жизни.

Согласно условиям контракта душа Фауста должна попасть в ад . Однако пари, заключённое между Мефистофелем и Богом, о том, сможет ли Фауст спастись, Господь разрешает в пользу спасения души Фауста, поскольку тот до последнего дня своей жизни трудился на благо человечества.

Таким образом, в отличие от традиционных версий легенды, согласно которым Фауст попадает в ад, в версии Гёте, несмотря на выполнение условий соглашения и на то, что Мефистофель действовал с разрешения Бога, ангелы забирают душу Фауста у Мефистофеля и уносят её в

СОЛЛОГУБ ВЛАДИМИР, 8 августа 1813, Петербург - 5 июня 1882, Гамбург. Граф. Окончил в 1834 Дерптский университет (ныне Тартусский университет в Эстонии), служил чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел. Писатель. Повесть "Тарантас" (1845); повести из светской жизни, водевили, комедии. Мемуары. Похоронен на кладбище Донского монастыря в Москве, участок 1. Жена СОФЬЯ ВИЕЛЬГОРСКАЯ (1820-1878). Дочь ЕЛИЗАВЕТА 1847-1937 по мужу. Другая дочь МАРИЯ (1851-1917), муж АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ 1844-1917.
"Брокгауз и Ефрон":
Соллогуб Владимир Александрович (граф) - известный писатель (1814-1882), внук литовско-польского вельможи, переселившегося в Россию. С. получил тщательное домашнее воспитание на французский лад, подолгу живал за границей. Учился в Дерптском унив., где окончил курс в 1834 г. Поступив на службу в мин. иностр. дел, он некоторое время состоял при венском посольстве, затем перешел в мин. вн. дел, в 1850 г. служил на Кавказе, в 1870 г. был председателем комиссии по преобразованию тюрем, в 1877 г. находился при главной квартире Государя Императора для составления "Дневника Высочайшего пребывания за Дунаем" (СПб., 1878). В общем он, несмотря на огромные связи и некогда большое богатство, карьеры не сделал. Интересы литературно-артистические в нем преобладали, чему содействовали также родственные отношения с известным музыкальным домом графа Виельгорского (см.). С. был добрый человек, отзывчивый на чужое горе и искренно радовавшийся чужому заслуженному успеху. Свободный от великосветских предрассудков, он одновременно был желанным гостем в аристократических гостиных, где его любили, как интересного собеседника и устроителя спектаклей и увеселений, и вместе с тем был своим человеком в кружках молодых писателей, группировавшихся около "Отеч. Записок" времен Белинского. В литературной деятельности своей С. до известной степени являлся симпатичным дилетантом, более скользя по поверхности затрагиваемого сюжета, чем углубляясь в его сущность. Выступил он на литературное поприще с повестями "Два студента" и "Три жениха" в "Современнике" 1837 г., а в 1839 г. появился в обновленных "Отеч. Записк." с "Историей двух калош". Повесть имела чрезвычайный успех. Подкупал не только талант рассказчика, но и теплота чувства и трогательность сюжета - история разбитой житейской прозой артистической жизни. Симпатичные лица повести - артисты и немцы-ремесленники, несимпатичные - люди большого света. Из других повестей имели успех "Аптекарша" (1841), "Медведь" (1843) и особенно "Большой Свет" (1840), повесть "в двух танцах". Во всех этих произведениях большой свет неизменно выводится со стороны своей пустоты и мишурности, а люди среднего сословия - со стороны своей преданности чувству долга и искренности чувства. Сатира, однако, неглубока, и известное внутреннее преклонение пред "настоящим" большим светом сквозит и сквозь отрицательное отношение автора к изображаемой среде. В 1845 г. С. издал отдельной книгой, с политипажами, наиболее известное из своих произведений - "Тарантас" (первые 7 глав были напечатаны в "Отеч. Зап." 1840 г.). Это талантливая, но довольно странная смесь беллетристики и публицистики, перемешанный длинными рассуждениями рассказ о поездке из Москвы в село Мордассы захолустного помещика старого закала и молодого человека, только что вернувшегося из-за границы. Последний вывез из долгих шатаний по Европе не желание завести у нас европейские порядки, а напротив того, славянофильствующее преклонение пред русской "самобытностью". Автор насмешливо относится к обоим героям, которые в своем путешествии сталкиваются с целым рядом тонко обрисованных представителей захолустной жизни. Белинский посвятил "Тарантасу" большую сочувственную статью, в которой, впрочем, придал авторским намерениям значительно большую определенность и окрашенность. В 1845-46 гг. С. издал сборник "Вчера и Сегодня" (2 т.), в 1850 г. поставил на сцену известнейший водевиль свой "Беда от нежного сердца". Настроение "обличительной" эпохи, наступившей после севастопольских неудач, не миновало и впечатлительного С. Отзывчивый на все модное, писавший водевили даже на такие "современные" темы, как царившая одно время в Петербурге мода на мыльные пузыри, С. в 1856 г. написал "Чиновника", в котором главный герой Надимов патетически восклицал: "Крикнем на всю Русь, что пришла пора вырвать зло с корнями". Пьеса имела шумнейший успех, но это свидетельствовало больше о настроении общества, жадно ловившего всякий намек на обновление отжившего строя, чем о достоинстве пьесы и глубине замысла. Люди, умеющие разбираться в литературных явлениях, тогда же увидели внутреннюю фальшь и пустозвонство Надимова. "Чиновник" был скоро забыт, и не меньший успех, чем пьеса, имел едкий и блестящий разбор ее, напечатанный Н. Ф. Павловым в "Рус. Вестн.", 1857 г. Насмешливо отнесся к внешней прогрессивности Надимова и Добролюбов ("Сочин.", т. II). "Чиновник" был последним из произведений С., обратившим на себя внимание публики. После этого он редко и появлялся в печати (главным образом с воспоминаниями о Пушкине, Гоголе, Вяземском, Одоевском и др.). После его смерти был напечатан роман "Через край" (в "Нови", 1885) и "Воспоминания" в "Истор. Вестн.". Беллетристич. соч. С. изд. в 5 т., в 1855-56 гг. (СПб.).