Беленький юрий самуилович муж гениевой. Интернет начинает нас поедать
Известный филолог, культурный и общественный деятель Екатерина ГЕНИЕВА вот уже более 15 лет руководит Всероссийской государственной библиотекой иностранной литературы – одним из крупнейших книгохранилищ мира. О том, как сегодня, в эпоху Интернета, живут библиотеки и остались ли еще те, кто по-прежнему предпочитает держать книгу в руках, а не перелистывать страницы на экране монитора, Екатерина Юрьевна рассказала «НИ».
– Как Интернет, электронные СМИ влияют на роль библиотек? Уменьшилось число людей, приходящих к вам?
– Безусловно, их стало значительно меньше. Они превращаются, что называется, в «удаленных пользователей».
– Какова же тогда сегодня функция библиотек?
– Видите ли, если библиотеки не отнесутся серьезно к тому, что с ними происходит, и будет происходить, то их роль как традиционных библиотечных сообществ, на мой взгляд, будет достаточно печальна. Если же они себя переструктурируют в некие образования, которые в состоянии отвечать на потребности времени – скажем, в дискуссионные площадки, в культурные центры, в диалогические сообщества, то, я думаю, их роль будет другой. И самое главное – библиотеки будут сохранены.
– Но как же расценивать такой процесс в целом: как положительный или?..
– А как вы оцениваете то, что мы сегодня говорим по телефону?.. Раньше люди в моем любимом XIX или еще более любимом XVIII веках не говорили по телефону, а писали замечательные письма, потом они долго шли на почту, созерцая природу, потом размышляли о жизни, после чего еще мило беседовали. Мир был совершенно иной. Но появился телефон, а потом иные средства связи. И что? Как можно оценить телефон? Никак. Это факт жизни.
–Благодаря Интернету мы получили доступ к такому объему информации, который ранее был недоступен.
– Вы правы, конечно же. Мы можем за одну минуту получить такое количество информации, которое во времена Кольриджа или Чарльза Диккенса получали в течение полугода, а, может быть, и более того. Но, согласитесь, совсем другое дело, что же нас ожидает в конце этого информационного бума? И вот это, мне кажется, большой вопрос. Да, удобно. Платишь деньги и через минуту говоришь с Лондоном. И деньги причем не такие уж большие. Но достижения эти меняют представления о пространстве человеческой жизни. Оно оказывается таким спрессованным и таким ядрообразным, что я не убеждена, что человеческая психика будет в состоянии это выдержать.
– Между тем многие люди старшего поколения так и не овладели компьютером и Интернетом.
– Что касается Интернета, то я помню свои разговоры с человеком, который оказал на меня огромное влияние. Это был Дмитрий Сергеевич Лихачев. Его очень интересовала эта штука – Интернет. И вот он приходил к нам в Петербурге, когда мы обсуждали философию этой непонятной для него структуры, сидел, слушал – ему было явно интересно. Но в его глазах я видела испуг человека, который, наверное, подходил к этому вопросу с глобальных измерений. Что это за система? В моем сознании образ Интернета связан с тем образом, который создал Андрей Тарковский в «Солярисе». Хотя я и не думаю, что он понимал, что создает свой образ Интернета.
– Океан – это все же образ Станислава Лема в первую очередь…
– Да, конечно, но для большинства наших людей он связан с именем Тарковского. Так вот, это тот самый Океан, который диктует свои законы и навязывает их обитателям земного корабля вне зависимости от их желаний, и поедает их этими законами. Так и Интернет – мы его создали, но он нас начинает поедать.
– Даже так?!.
– Меня пугает или настораживает то, что он почти не оставляет возможности человеку быть одному, не дает возможности одиночества. Конечно, если ты выключишь этот экран – ради Бога! Но это же наркотическое действие. Ну, если мне надо узнать температуру на улице – я гляну на градусник за окном. А моя дочь – точно полезет в Интернет. И мои сотрудники не пойдут смотреть ни на градусник, ни на погоду за окном. Они быстро пошуршат клавиатурой и мгновенно узнают температуру по всему земному шару.
– Но кто же тогда сейчас ходит в библиотеки?
– В нашу ходят самые разнообразные персонажи.
– И много среди них молодежи?
– Я бы сказала, средне. Могло бы быть и больше. Много, когда идут с вполне определенной целью. Чтобы изучать иностранные языки, на встречу с писателем, особенно с интересным, молодым, пишущим на французском, английском, да и не поймешь на каких языках…
– А вот именно в библиотеку, как таковую, за книгой?
– А вот тут они у компьютеров.
– Неужели все, что выходит сейчас в свет в виде книг, сразу же попадает в Интернет?
– Нет, конечно. Иначе, я думаю, библиотеки уже опустели бы. Ну а потом все же и сейчас еще есть люди, которые хотят работать с живой страницей. Особенно в провинции, потому что этот технический бум пока туда не дошел. Он придет, но позже. А поскольку информация – самоценна, то пока реальность там другая.
– Когда-то «иностранка» была своеобразным центром интеллектуального свободомыслия...
– Я думаю, что она такой и осталась. Сочетание научной и публичной библиотеки с пятимиллионным фондом и такого количества иностранных центров, которые при библиотеке действуют в едином культурном пространстве, – уже свидетельство и толерантности, и свободомыслия, и вполне прогрессивной мысли, которая всегда отличала нашу библиотеку.
– А откуда финансируются библиотеки?
– Главным образом с помощью Министерства культуры.
– А на Западе?
– Оно несопоставимо с нашим финансированием.
– Оно государственное или спонсорское?
– В основном государственное. Но даже Библиотека Конгресса США привлекает спонсорские структуры, и сама еще зарабатывает. Я получила урок от доктора Биллингтона – директора Библиотеки Конгресса в конце 80-х годов. Когда я по его приглашению была в Вашингтоне, то попросила, хотя в приличном обществе этого не делают, показать мне бюджет библиотеки. В силу нашей многолетней дружбы он мне его показал. Тогда я мало что поняла в этом бюджете, однако заметила, что даже этот гигант, получающий огромные деньги от Конгресса США, две трети получает откуда-то еще. Это был «фандрейзинг» – слово тогда для меня абсолютно иностранное. Теперь этот термин я знаю хорошо. В русском языке такого короткого слова для определения привлечения внебюджетных средств финансирования нет. Наконец, на Западе есть и структуры, в которые входят очень богатые люди, они вносят свои пожертвования на развитие фондов и т.д. по соизволению сердца и ума. И у нас это было. Но, увы, после 17-го года печально закончилось. Я вот только что вернулась из Ирландии. Там один из топ-функционеров повез меня в свой колледж, в котором также учился и Джеймс Джойс . И рассказал, как они с удовольствием построили там одну аудиторию, потом другую… Понимаете, они чувствуют свои обязательства перед Alma Mater. Дай Бог, чтобы у нас это вернулось! Пока этого нет.
Екатерина Гениева – деятельница, довольно известная в либеральных кругах. Во-первых, она – директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М. И. Рудомино (ВГБИЛ). Во-вторых, в 1995-2003 гг. она возглавляла Институт «Открытое общество» (Фонд Сороса). В-третьих, она является директором Института толерантности. И, наконец, в-четвёртых – она участник основанной Прохоровым политической партии «Гражданская платформа». В предвыборной компании она даже была претендентом на пост министра культуры в возможном правительстве Прохорова.
Не так давно мы стали свидетелями отвратительного лицемерия со стороны этой дамы.
Она была приглашена на передачу «Общественного телевидения России» (ОТР) , где обсуждалась тема – почему, мол, Россия перестала быть самой читающей страной мира.
Во время своего выступления Екатерина Гениева высказала свои мысли по этому вопросу. И всё сводилось к тому, что, мол, у нас в стране «нет политической воли», которая бы поставила на должный уровень книгоиздательство и книгораспространение. Дама жаловалась, что у нас коммерцию ставят прежде культуры и вместо того, чтобы создавать книжные магазины, – предпочитают торговать чем-то более доходным.
Вот это поворот!
Значит, Гениева вздумала проливать крокодиловы слёзы, что у нас культура загноблена! Это – после того, как она сама столько лет помогала гнобить эту самую культуру!
Разве не Гениева всей душой была на стороне буржуазной контрреволюции, так называемой «перестройки»?
Разве Гениева не очерняла, не помогала разрушать советский социализм и все достижения советского строя – в том числе и заботу советской власти о культуре, о том, чтобы культура была доступна широким массам, чтобы всё более широкие слои трудящихся приобщались к культуре?
Разве Гениева не сделала всё возможное для того, чтобы у нас был реставрирован капитализм – тот строй, при котором всё строится на деньгах, на погоне за прибылью любой ценой, и в котором коммерция всегда будет на первом месте, потому что она и составляет основу буржуазного строя? А всё остальное, в том числе и любезная Гениевой культура, – это потом, это постольку-постольку.
Разве Гениева не защищала и не прославляла тот строй, в котором кучка грабителей живёт за счёт ограбленного большинства и может себе позволить любые прихоти? А большинство, рабочий класс, трудовой народ, – обездолено, лишено насущных материальных и духовных благ – в том числе и возможности приобщаться к культуре?
Разве Гениева не была всей душой за «рыночные отношения» – то есть за такие отношения, когда всё является товаром, всё покупается и продаётся – в том числе и культура?
А если культура продаётся – то это значит, что она доступна только богатым, а большинство общества лишено возможности приобщаться к ней. В этом случае культурный уровень большинства общества падает.
Всё это мы теперь видим воочию – и падение культурного уровня большинства общества, отлучённого от подлинной культуры, и появление отвратительной, растленной, снобской и презрительной к большинству народа «элитной культуры».
И причина всего этого – реставрация капитализма. Буржуазная контрреволюция под именем «перестройки», в которой Гениева приняла видное участие. Она много помогла классу буржуазии, оказала ценную услугу перестроечным деятелям, которые стремились уничтожить советскую власть, чтобы свободно грабить народ.
Перечислим её «заслуги» в этом направлении (за которые мы, рабочий класс, ей особо «благодарны», и надеемся поквитаться в будущем, после того как уничтожим буржуазную диктатуру и установим нашу рабочую власть).
Во-первых, Гениева превратила возглавляемую ею Библиотеку иностранной литературы – одно из лучших культурных учреждений страны – в средство разложения общества, очернения Советской власти и пропаганды либерализма. Так, в саду («атриуме») библиотеки расположены памятники трём десяткам человек, среди них значительное множество тех, кто участвовал в разрушении СССР и социалистического лагеря (памятники Александру Меню, Дмитрию Лихачёву, Иоанну Павлу II, из новейших Егору Гайдару).
Во-вторых, издательством библиотеки выпущено множество книг на тему «ужасов тоталитарного советского прошлого». Гениева делала и делает всё возможное, чтобы оболгать советский строй, оболгать социализм.
С 2003 года действует совместный проект ВГБИЛ и Фонда Сороса – Институт толерантности. В каком направлении действует этот институт – думаем, незачем объяснять. Как мы уже сказали – Гениева опять-таки является директором этого института.
Но этого мало. Гениева не только идеологически способствовала реставрации капитализма и помогала придти к власти рвачам и грабителям. Она и сама действовала в духе этих грабителей – на протяжении ряда лет, находясь на посту директора библиотеки, цинично обогащалась расхищением библиотечных средств и махинациями с госсобственностью.
Вот кое-какая информация о её прошлой «хозяйственной» деятельности, которою в 2011-2012 гг. заинтересовались антикоррупционные органы.
В 2012 году в ходе проверки были выявлены многочисленные махинации с книгопечатной продукцией на общую сумму около 5 млн руб.
Кроме того, проводилась проверка использования бюджетных ассигнований в размере 20 млн руб., выделенных резервным фондом Правительства Российской Федерации на финансовое обеспечение расходов по созданию цифровых копий книжных коллекций князей Эстерхази (оригиналы, вывезенные в ходе Великой Отечественной войны, в настоящее время возвращены в Австрию) .
В рамках этого «проекта» выплаты только пяти «рядовым» сотрудникам библиотеки составили около 8 млн (!!!) руб.
Сама Гениева утвердила премии себе и подчинённым за 2011 год, составившим от 400 тыс. до 1 млн руб., при этом бухгалтер организации, имеющая «профильный» диплом горного института специалиста «инженера-системотехника» (!), получила за год более 3 млн руб.
Стало известно, что в библиотеке не ведётся реестр закупок, отсутствуют путевые листы на использование автомобилей, отсутствуют документы на выполнение подрядных работ, с отдельными сотрудниками библиотеки заключались договоры на выполнение работ (услуг), которые входили в их должностные обязанности, не были выполнены работы по реставрации зданий…
Но при этом все выделенные средства были потрачены.
И это не считая, называя вещи своими именами, «откатов» от культурных иностранных центров, которые не платят налоги в наш многострадальный госбюджет, располагаясь в библиотеке уже долгие-долгие годы, начиная с «весёлых демократических» девяностых.
Только за 2011 год сумма неуплаченных (или скрытых Гениевой в своём широком, как выясняется, кармане) налогов колеблется от 10 до 12 млн руб.
Эти суммы, дорогие друзья, были освоены директором библиотеки только за год-полтора, а руководит Гениева госучреждением без малого 22 года.
Представляете, сколько она «освоила» за всё это время?
Самое отвратительное в сложившейся ситуации следующее.
Проклинаемые Гениевой постоянные проверки всё-таки выявили просто неприличные масштабы нарушений, многомиллионное воровство, распил бюджетных и внебюджетных средств, а также практически полное отсутствие контроля и попустительство с её стороны. Что обычно делают в таком случае с неумелым, да ещё и проворовавшимся начальником? Конечно, снимают, не говоря уже об уголовно-правовых последствиях подобной деятельности. Ведь не зря существует поговорка о рыбе, гниющей с головы.
Но вы посмотрите на эту ревностную либералку!
Для приведения в порядок, а на самом деле создания видимости порядка и благополучия, она одним росчерком пера увольняет треть сотрудников библиотеки, при этом совершенно обычных и далёких от хозяйственной деятельности библиотеки и от себя работников, тем самым убив сразу двух зайцев: отчитаться о наказании виновных и поднять зарплату своему окружению.
Войдя в своеобразный раж увольнения неугодных, директор библиотеки пытается всеми способами избавиться от последних оставшихся в руководстве ВГБИЛ честных людей, не желающих мириться с коррупционным произволом и способных взять библиотеку в свои руки.
В то же время, она прячет от всяческих проверок отдельных сотрудников.
А почему?
Вот именно потому, что они слишком много знают о многочисленных махинациях в бухгалтерии и масштабах коррупции в библиотеке.
Мотивация Гениевой в данном случае ясна: кто же так просто расстанется с золотой жилой, своего рода Клондайком отечественной культуры?
Известность, постоянные командировки, признание на международной арене, щедро присыпанные распиленными миллионами… Плохо ли?
Да и демонстративно выставляемые Екатериной Юрьевной напоказ привлечённые средства почему-то находятся в британских да американских банках…
Как вы думаете, откуда у директора библиотеки в голодные девяностые взялись деньги на две квартиры в элитном доме на престижнейшем участке Садового кольца общей площадью под 300 кв. м?
По оценкам риелторов, сейчас стоимость хором Гениевой по адресу: Новинский бульвар, д. 28/35 составляет около 100 млн руб.!
А на участке в ближайшем Подмосковье на ярославском направлении отстроено сразу 2 (!) особняка.
И это не принимая в расчёт средств, вложенных в недвижимость в Западной Европе.
Про личного водителя и горничных упоминать в данном случае не приходится.
Словом – либеральная госпожа хорошо потрудилась! Не только помогала в девяностых прийти к власти грабителям – но и сама беззастенчиво действовала в таком же грабительском духе, воровала только так.
Так что пускай эта гадина буржуазная не обманывает нас своим лицемерным сожалением о нежелании молодёжи читать и о загнобленности нашей культуры.
Она и ей подобные сделали особенно много для того, чтобы вернуть преступный капиталистический строй и подчинить трудящихся господству капитала, при котором мы лишены культуры, образования, науки, искусства, ограблены, бесправны, обречены на нищету и прозябание.
Таким, как эта тварь, лицемерка и воровка, – мы должны быть особенно благодарны за это. И даст бог, придёт время – отблагодарим.
Красный Агитатор
55.614343 37.473446
Екатерина Юрьевна Гениева родилась в семье актёра Юрия Александровича Розенблита и хирурга Елены Николаевны Гениевой 1 апреля 1946 года. Семья жила в Москве. В домашней библиотеке Гениевых часто бывал будущий знаменитый пастырь и теолог протоиерей Александр Мень.
Екатерина Гениева в 1968 года окончила филологический факультет МГУ, в дальнейшем стала кандидатом филологических наук.
С 1972 года Екатерина Юрьевна работала во о Всесоюзной государственной библиотеке иностранной литературы. Работать туда Екатерина Гениева пошла по благословению протоиерея Александра Меня, а в 1989 году уже занимала пост первого заместителя директора библиотеки, возглавив ее в 1993 году.
В 1995 году Екатерина Юрьевна стала одним из руководителей культурных программ Института «Открытое общество» (фонда Сороса) в России, занимая должности председателя исполкома, президента, председателя Стратегического правления.
С 1997 года Екатерина Гениева стала первым вице-президентом Международной федерации библиотечных ассоциаций и учреждений - IFLA, а также членом Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО, президентом Российского совета по культуре и искусству.
Екатерина Юрьевна являлось членом редколлегий журналов «Иностранная литература» и «Знамя», в разные годы входила в редакционные советы и коллегии журналов и газет «Детская литература», «Библиотека», «Русская мысль» и многих других.
Екатерина Гениева скончалась 9 июля 2015 года в Израиле, где проходила лечение от онкологического заболевания.
Видео::
Воспоминания
“В домашней библиотеке Гениевых подолгу засиживался один духовный сын Катакомбной Церкви - черноволосый молодой человек, читавший одну за другой книги, в том числе дореволюционные, и писавший свою собственную книгу о Христе. Звали его Алик Мень - будущий знаменитый пастырь и теолог протоиерей Александр Мень. Маленькая Катя обижалась на Алика за то, что он отказывался с ней играть, будучи полностью поглощенным чтением”.
“Талантливый организатор и большой ученый, за двадцать лет ей удалось создать уникальную библиотеку, равной которой в своей сфере нет в мире”.
“В конце той нашей встречи Екатерина Юрьевна вдруг стала вспоминать, как она провожала о. Александра Меня на такси накануне его трагической гибели. Он прощался с ней, словно предчувствуя, что они расстаются навсегда, а она не понимала…”.
“Во времена, когда православные делают все для того, чтобы Церковь ассоциировалась с силой и властью, с погромами и грубостью, она была опровержением и доказательством: христианство не про власть, оно про любовь и Христа”.
“В ночь, после того, как ее не стало, мне приснилось, что спрашиваю: “Екатерина Юрьевна, страшно ли умирать?” А она отвечает: “Умирать – не страшно. Страшно отвечать на вопросы””.
“Кончина Екатерины Юрьевны не была безболезненной, но была подлинно христианской, непостыдной и мирной”.
“Осенью прошлого года я узнал о её тяжёлой онкологической болезни. Я подготовил к изданию ещё одну книгу - переводы текстов мистика XVI в. Валентина Вайгеля (уж не знаю, какой будет теперь судьба этой книги…) - и принёс все материалы Екатерине Юрьевне. Тут она мне и рассказала о своем положении - рассказала с удивительным спокойствием и смирением”.
9 июля 2015 года на 70-м году жизни скончалась известный культурный и общественный деятель, генеральный директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М.И. Рудомино Екатерина Юрьевна Гениева (01.04.1946 - 09.07.2015).
9 июля 2015 года на 70-м году жизни скончалась известный культурный и общественный деятель, генеральный директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М.И. Рудомино Екатерина Юрьевна Гениева.
…Рано или поздно мы все перейдем туда, чтобы воссоединиться на небесах, обетованных каждому из нас Господом Иисусом Христом.
И этот переход для нас будет светлым и радостным, если мы будем вести достойную и праведную жизнь, какую вела Екатерина Юрьевна
митрополит Волоколамский Иларион на отпевании Е.Ю. Гениевой
Е.Ю. Гениева родилась 1 апреля 1946 года в Москве в семье актера Юрия Ароновича Розенблита (1911-2002) и хирурга Елены Николаевны Гениевой (1917-1982). Ранее детство Екатерина провела в семье родителей мамы: инженера-гидролога Николая Николаевича Гениева (1882-1953) и Елены Васильевны (урожденной Кирсановой; 1891-1979). Бабушка происходила из дворянской семьи, изъяснялась на 14-ти европейских языках. Она была вхожа в избранные литературные круги, в 1921-1926 годах летом гостила у поэта и художника Максимилиана Волошина, в его Доме Поэта - бесплатном доме отдыха для творческой интеллигенции в Коктебеле (Крым).
Елена Васильевна, глубоко верующая женщина, дала внучке первые знания о христианстве. Летние месяцы они жили на даче на станции «43 км» по Ярославской дороге. Е.Ю. Гениева вспоминала: «Каждое утро мы с бабушкой усаживались на диван, она раскрывала огромные тома Библии с иллюстрациями Гюстава Доре и на хорошем французском языке объясняла, что в книге нарисовано». Нередко они вместе с соседями предпринимали паломничество в Троице-Сергиеву Лавру. Елена Васильевна была дружна с наместником обители преподобного Сергия архимандритом Пименом (Извековым); будущий Святейший Патриарх бывал у нее на 43 км. Юная Катя любила играть с отцом Пименом в прятки: девочка скрывалась в рясе священника, а он делал вид, что искал ее.
Пожалуй, самые яркие «церковные» воспоминания детства были связаны у Екатерины Юрьевны с появлениями на даче «симпатичных бородатых мужчин, которые мгновенно переоблачались и становились как две капли похожими на тех священников, которых я видела, когда ездила на службы в Лавру». Это были клирики Катакомбной Церкви - группы духовенства и мирян Русской Православной Церкви, которая в 20-е годы не приняла курса заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) на сближение с советским правительством и находилась на нелегальном положении. Елена Васильевна принадлежала к «катакомбникам» и предоставляла свой дом для тайных Божественных литургий.
В первой половине 50-х годов частым гостем на даче Гениевых был молодой прихожанин Катакомбной Церкви Александр Мень, которого родственники и друзья звали Аликом. Елена Васильевна дружила с его мамой - Еленой Семеновной. Будущий знаменитый пастырь и теолог подолгу засиживался в чудом сохранившейся дворянской библиотеке, содержавшей немало томов на религиозные темы, и работал над своей главной книгой - «Сыном Человеческим». Катя обижалась за черноволосого юношу, который отказывался играть с ней, будучи поглощенным чтением.
В 1963 году 17-летняя Екатерина поступила на романо-германское отделение филологического факультета Московского государственного университета и на четвертом курсе всерьез занялась произведениями ирландского писателя Джеймса Джойса. В 1968 году она защитила дипломную работу по творчеству Джойса, в 1972 году - кандидатскую диссертацию. Уже в студенческих научных занятиях Екатерины Юрьевны проявились качества, которые отмечают все знавшие ее, - принципиальность и сила воли. Автор «Улисса» и «Дублинцев» в СССР считался идеологически чуждым писателем, переводы его книг подвергались цензуре, а в сталинскую эпоху и вовсе были негласно запрещены. «Старшие товарищи» из МГУ уговаривали Гениеву взять менее вызывающую тему, ее диссертация направлялась на перезащиту в Высшую аттестационную комиссию. Но препятствия нисколько не смущали Екатерину.
Помимо «самонадеянности молодого исследователя, который был убежден, что справится со сложным текстом этого писателя-модерниста», внимание Гениевой к Джойсу подпитывалось семейной историей. Как-то Катя случайно услышала разговор бабушки с ее домработницей и близкой подругой Е.В. Вержбловской (беседовали шепотом и по-английски), в котором прозвучала странная фраза: «Его арестовали из-за радости». Лишь спустя годы Катя поняла, что за слово joy («радость») она приняла фамилию ирландского классика, а речь шла о супруге Вержбловской И.К. Романовиче, подающем надежды переводчике, трудившемся в середине 30-х годов над романом «Улисс». Он погиб в лагере под Рыбинском в 1943 году, отсидев шесть лет. Его вдова примет монашеский постриг с именем Досифея, а позднее станет машинисткой отца Александра Меня.
После получения ученой степени кандидата филологических наук начались поиски работы. «Как только кадровик Института иностранных языков или АПН бросал взгляд на анкету, где было указано мое полурусское-полуеврейское происхождение, и наводил справки о теме диссертации,… так сразу куда-то исчезали все ставки», - писала Екатерина Юрьевна. Свои двери ей открыла лишь Всесоюзная государственная библиотека иностранной литературы. Поначалу Гениева, не обладавшая библиотечным образованием, воспринимала ВГБИЛ как случайное и временное место трудоустройства, но вскоре осознала, что «это мой мир, моя заграница и моя карьера».
Е.Ю. Гениева в течение 16-ти лет была старшим редактором, научным сотрудником в «Иностранке», специализируясь на английской и ирландской прозе XIX-XX веков. Ею написаны предисловия и комментарии к книгам Джейн Остин, Чарльза Диккенса, Уильяма Теккерея, Шарлотты и Эмили Бронте, Вирджинии Вулф, Сьюзен Хилл и других авторов. В конце 80-х годов она подготовила комментарии к первому полному переводу на русский язык «Улисса». Хотя шла перестройка, Джойса в Советском Союзе еще официально не реабилитировали, и издание его наиболее известного романа было смелым шагом.
В том же 1989 году, когда «Улисс» эпизодами увидел свет в журнале «Иностранная литература», в жизни Е.Ю. Гениевой произошло поворотное событие: трудовой коллектив Библиотеки иностранной литературы, председателем которого была Екатерина Юрьевна, избрал ее директором ВГБИЛ. Встав перед выбором, принимать «Иностранку» или нет, Гениева отправилась к протоиерею Александру Меню в подмосковную Новую Деревню. Их пути вновь пересеклись незадолго до этого. «И это было очень интенсивное общение - и священника с духовной дочерью, и просто общение двух друзей», - рассказывала Екатерина Юрьевна. Она объявила духовнику, что склонна отказаться от начальственной должности, несовместимой с научной работой. Отец Александр «сказал: “А вы знаете, Катя, я вас на это не благословлю”. И на вопрос: “А когда же я буду писать?” - ответил: “А вы что, Лев Толстой? - но поспешил успокоить: - Вам время пошлется…”».
Впрочем, советское Министерство культуры поручило управление «Иностранкой» крупному лингвисту и антропологу В.В. Иванову, а Е.Ю. Гениеву утвердило его первым заместителем. Иванов свое основное время посвящал науке, и фактической главой библиотеки была Екатерина Юрьевна. Она предоставляла отцу Александру Меню зал для проповеди перед самой широкой аудиторией, добилась присвоения ВГБИЛ имени ее родоначальницы и первого директора - М.И. Рудомино, изгнанной с поста в 1973 году, в знаковом для страны 1991-м учредила совместно с посольством Франции Французский культурный центр, а годом ранее устроила выставку русского эмигрантского издательства «ИМКА-Пресс» (подобные действия могли повлечь за собой серьезные последствия).
С назначением в 1993 году Екатерины Юрьевны директором «Иностранки» создание и развитие зарубежных культурных центров превратилось в приоритетное направление деятельности ВГБИЛ. Е.Ю. Гениева претворяла на практике свое видение библиотеки как места встречи и пересечения различных культур, в котором не существует ни этнических, ни языковых, ни мировоззренческих барьеров. Она подчеркивала, что библиотека - один из древнейших социальных институтов - выступает пространством диалога, открытой площадкой: эти понятия Екатерина Юрьевна любила использовать, описывая концепцию функционирования возглавляемой ею библиотеки.
Библиотека иностранной литературы представляет собой единую территорию, где читатель свободно перемещается из Голландского образовательного центра в Болгарский культурный институт, из Дома еврейской книги в Центр культуры Ирана, из Британского Совета в Азербайджанский культурный центр. Всего в «Иностранке» действуют десять культурных центров. Свою долголетнюю работу Е.Ю. Гениева в 2006 году обосновала теоретически в диссертации «Библиотека как центр межкультурной коммуникации», за которую была удостоена степени доктора педагогических наук.
Директор ВГБИЛ, которая может похвастаться литературой на 145 языках и пятью миллионами единиц хранения, признавалась: «Библиотечная карточка… меня интересует, честно сказать, не очень. Меня интересует то, что интересует такого замечательного писателя, как Умберто Эко - философия, магия библиотеки, как эта библиотека повторяет всеми своими возможностями жизнь». Открытая площадка ВГБИЛ, помимо островков зарубежных культур, формировалась благодаря курсам иностранных языков, пропаганде русской культуры за рубежом (в частности, организации переводов книг отечественных писателей), программе изучения и возвращения перемещенных культурных ценностей, Детскому залу, где маленькие посетители чувствуют себя полноправными пользователями библиотеки, Институту толерантности, который содействует лучшему взаимопониманию между людьми разных национальностей и общественных взглядов.
Е.Ю. Гениева говорила: «Здесь дети играют на коленях у Джойса», имея в виду памятник в атриуме ВГБИЛ. Установка скульптурных изображений выдающихся умов прошлого во внутреннем дворике библиотеки - тоже заслуга Екатерины Юрьевны. Друг с другом гармонично соседствуют Генрих Гейне и Ярослав Гашек, Симон Боливар и Папа Иоанн Павел II, Н.И. Новиков и Махатма Ганди, Д.С. Лихачев и Е.Т. Гайдар…
Екатерину Юрьевну справедливо называли послом российском культуры. Она объездила весь мир, участвуя в конференциях, круглых столах, презентациях. Многие из них придумывала сама. В апреле 2013 года автору этих строк посчастливилось побывать с Е.Ю. Гениевой в Испании: после весьма напряженных дней в Мадриде мы ехали через полстраны около десяти часов, на протяжении которых Екатерина Юрьевна обсуждала со своими сотрудниками текущие дела, потом с раннего утра она проводила деловые встречи и поздно вечером улетела в Москву. Для нее такой ритм был привычным и естественным.
В ходе той поездки я впервые близко соприкоснулся с Екатериной Юрьевной. Меня впечатлили ее тонкий ум, проницательность, способность всеобъемлюще подходить к любому вопросу, умение слушать и ненавязчиво дать мудрый совет. Она была довольно сдержанным человеком, и при этом в ней отчетливо виделись искренность и душевная теплота. Точно и емко высказался о Е.Ю. Гениевой митрополит Волоколамский Иларион в соболезновании в связи с ее кончиной: «Удивительная и сердечная женщина с подлинно христианской душой».
Преданность своему призванию - служению на благо культуры и людей - было для Екатерины Юрьевны превыше всего. Даже вынужденные поездки в Израиль для лечения от онкологического заболевания она использовала, чтобы налаживать новые проекты. Е.Ю. Гениева, автор пяти монографий и более двухсот статей, председатель и член десятков общественных объединений, пользовавшаяся международным авторитетом, имела высокие награды ряда государств, однако предпочитала о них не говорить.
Ее характеризуют как жесткого руководителя, но с подчиненными генеральный директор ВГБИЛ общалась подчеркнуто тактично, проявляла к ним заботу, помогала обрести профессиональный путь. «Что значит вера? - размышляла Е.Ю. Гениева. - Ты чувствуешь ту помощь и ты понимаешь, что у тебя есть не только претензии к тем, кто тебя окружает, у тебя огромное количество обязательств перед теми, которые тебя окружают». В какой бы стране ни приходилось бывать Екатерине Юрьевне, возвращалась она обязательно с множеством подарков для коллег, друзей и знакомых.
Е.Ю. Гениева часто посещала российские регионы: организовывала бесплатные доставки комплектов книг в местные библиотеки, привозила с собой писателей, ученых, художников, артистов, режиссеров. Лекции, творческие беседы, мастер-классы видных представителей мира культуры, собиравшие огромное число гостей и освещавшиеся в прессе, задавали дальнейший тон интеллектуальной жизни в провинции.
Наша последняя совместная поездка состоялась в апреле этого года в Саратов. В рамках просветительского проекта «Большое чтение» мы были приглашены в небольшую сельскую библиотеку Энгельсского района, где Екатерина Юрьевна выступила с той же увлеченностью, самоотдачей и уважительным отношением к публике, что и, допустим, в элитарном литературном клубе «Атенеум» в Лондоне.
Нельзя не сказать о том, что ВГБИЛ - первая российская библиотека, где возник отдел религиозной литературы. Произошло это в 1990 году по благословению протоиерея Александра Меня. Как уже упоминалось, Е.Ю. Гениева с детства была воцерковленным человеком. Христианское мировосприятие являлось частью ее личности. Но, следуя своим принципам, она сохраняла открытость всем религиям. Екатерина Юрьевна не без гордости отмечала: «В религиозном отделе… книги трех мировых монотеистических религий и трех основных течений христианства стоят на полках бок о бок». Некоей точкой опорой межконфессионального и межрелигиозного диалога, продвигаемого ВГБИЛ, служат ежегодные мемориальные вечера в честь отца Александра Меня, приуроченные ко дню его рождения (22 января) и годовщине гибели (9 сентября). Сбережение памяти о своем духовном наставнике и друге Екатерина Юрьевна считала личным долгом.
Е.Ю. Гениева тесно сотрудничала с Общецерковной аспирантурой и докторантурой имени святых Кирилла и Мефодия: участвовала в конференциях, выступала с лекциями о межкультурной коммуникации и культуре речи на курсах повышения квалификации. Учащиеся неизменно признавали ее одним из лучших преподавателей: их привлекала не только глубокая содержательность лекций, но и истинная интеллигентность, изысканная манера говорить Екатерины Юрьевны. 23 июня 2015 года она прочитала для слушателей очередных курсов ОЦАД одну из последних в своей жизни лекций.
9 июля 2015 года, после 15-ти месяцев противостояния раку в четвертой стадии, Е.Ю. Гениевой не стало. Умерла она на Святой Земле. Екатерина Юрьевна не скрывала своего диагноза, подавая пример мужественной борьбы с тяжелым недугом и всецело полагаясь на Промысл Божий. Отпевание состоялось в храме святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине 14 июля, когда чтится память Космы и Дамиана Римских. Заупокойный чин возглавил митрополит Волоколамский Иларион. Промыслительно, что ровно 24 года назад в этом храме, возвращенном Московскому Патриархату усилиями Екатерины Юрьевны, была совершена первая за 70 лет Божественная литургия.
Е.Ю. Гениеву похоронили на Введенском кладбище рядом с мамой, бабушкой и дедом. На этом старинном московском кладбище, называемом также «Немецким», обрели упокоение почитавшийся Екатериной Юрьевной «святой доктор» Ф.П. Гааз, протоиерей Алексий Мечев, к которому была близка Елена Васильевна Гениева (после прославления в лике святых его мощи перенесли в храм святителя Николая в Кленниках), и крестивший маленькую Катю протоиерей Николай Голубцов.
Царствие Небесное и вечная память рабе Божией Екатерине.
Директора библиотеки иностранной литературы Екатерины Гениевой с Катериной Гордеевой. Если и есть еще в России моральные авторитеты, то Гениева - один из них.
— Требования к государственным образовательным и культурным проектам становятся все более и более жесткими. На этом фоне библиотека иностранной литературы смотрится почти вызывающе: конгресс интеллигенции, книги о толерантности, концерты Макаревича, полтора десятка культурных центров иностранных государств, которые располагаются на вашей территории. В скольких вы шагах от того, чтобы стать иностранным агентом?
— Я руковожу библиотекой почти четверть века. Надеюсь, мы не можем стать иностранным агентом, поскольку мы, все-таки, государственная структура. Но если смотреть на это с точки зрения нынешнего обостренного квазинационального сознания, то, конечно, мы — крупный иностранный агент. Четырнадцать международных культурных центров иностранных государств, в числе которых, страшно сказать — а-ме-ри-кан-ский. Впрочем, до сего дня ни для меня, ни для Библиотеки никаких драматических последствий всего этого еще не случилось.
— То есть, слухи о том, что Американский центр закроют остались слухами?
— Это не быстрый процесс.
— То есть, это не слухи?
— Понимаете, идет схватка. И исход ее пока неясен. Когда из министерства культуры поступила просьба о закрытии Американского центра, я сказала: «Хотите закрыть — ради Бога, закрывайте. Но прежде дайте мне официальную бумагу о том, что „в связи с напряженными отношениями между двумя государствами, мы решили“. Тогда уже мы будем про это говорить в другом месте и в другой тональности». Никакой бумаги, естественно, мне никто не дал. Но и решения о закрытии Американского культурного центра никто ни в каком письменном виде никогда не видел. Вся эта история с решением или не-решением о закрытии развивается замысловато: вызвали кого-то из моих заместителей в министерство культуры и сказали, что «Вот, надо закрыть Американский центр». На что мои заместители сказали «Это к Екатерине Юрьевне». Екатерина Юрьевна позвонила в министерство культуры своим кураторам и спросила, что это все означает. Мне ответили, что было принято решение на очень высоком уровне. Я спросила «Нельзя ли узнать, на каком?» Ответа не последовало. На этом все зависло и висит до сих пор.
— О вас лично речи не шло?
— Были не самые приятные разговоры: «Если вы не подчинитесь, то мы вас уволим». Я говорю «Что значит уволите?» И опять ответа не последовало. Зато последовал очень любопытный разговор с министром культуры. Господин Мединский мне в личной беседе дважды сказал «Я вам никаких указаний закрывать Американский центр не давал». Ну, вот, дальше, что называется, без комментариев. Так что, на сегодняшний день, Американский культурный центр работает в прежнем режиме. И хотя люди, которые передавали требование закрыть Центр, говорили, что закрыть надо к 28-му мая (почему?), прошло уже больше месяца от отведенного срока и ничего не происходит, никаких насильственных действий, если не считать бесконечных проверок. Но проверок за последний год у нас, кажется, уже штук шесть было. Вот сегодня (1 июля 2015 года — прим. «Медузы») приехала очередная проверяющая комиссия.
Чем это закончится, сказать я не могу. Моя позиция заключается в том, что даже в худшие времена Карибского кризиса культура оставалась площадкой, где можно было о чем-то договориться. И я убеждена, что для престижа страны сотрудничество в области культуры — важнейшая штука. Я не устаю об этом рассказывать каждой проверке. Говорю: «Американский культурный центр существует 27 лет. Значит, каждый год мы подписываем соответствующее соглашение с Госдепом…» И на этом месте чиновники обычно напрягаются: как это я сознаюсь в том, что подписываю соглашения с Госдепом. И я спокойно отвечаю: «Госдеп — это вообще-то министерство иностранных дел США, ничего более».
А недавно один чиновник говорит «А, вот, мы не понимали, что вы подписываете соглашение с Госдепом». Отвечаю: «А вы вообще читать умеете, если такие подписания в течение 27 лет происходят? Каждый год». И это их пугает. Американский центр в сознании кого-то (я думаю, какого-нибудь Совета по безопасности) — вещь опасная. Потому что это США. И это сразу вызывает повышенный уровень тревожности. И никто уже не слышит, что это про культуру и про образование. Всем сразу мерещатся шпионы в сердце российской библиотеки. «Возможно, — отвечаю я, — шпионы есть. Но это по другому ведомству. Мы — про культуру».
— Но с такой шпиономанией можно же дойти и до того, что сама по себе библиотека иностранной литературы — вещь опасная и вредная.
— Разумеется. Потому что вся наша библиотека — влияние вражеских структур на нашу замечательную культуру, идеологию и так далее. Понимаете, в этой истории очень много глупости, как часто у нас, увы, бывает. Давайте закроем Американский центр. Это будет скандал. Ну, можно сказать, никто скандалов сейчас не боится, потому что все скандалы уже у нас есть и терять нам нечего. Кому от этого станет лучше? Думаю, что никому. А если библиотеку закрыть — тем более. Но объяснить это тем, кто спит и видит закрытие центра или введение каких-то ограничений в работе библиотеки — почти невозможно. Ну, не поймут. Хотя я честно попыталась. Я написала письмо Владимиру Владимировичу Путину, которое, думаю, где-нибудь на столе у него лежит: «Вы говорите и постулируете, что готовы к диалогу. Но история с иностранными культурными центрами в нашей библиотеке — это как раз тот самый случай диалога. И потому надеюсь, что решение о закрытии одного из них или даже сразу нескольких — исходит не от вас. А от каких-то средних структур».
— Вы действительно думаете, что все эти инициативы — инициативы, что называется, на местах?
— Я думаю, что и в самом министерстве культуры, и где-нибудь повыше — там все в такую раскорячку: с одной стороны, с другой стороны. Я думаю, что единого решения ни по каким действительно серьезным вопросам не существует. Я это наблюдаю в том числе и на своем примере.
— Так всегда было в нашей стране? По-вашему, нынешнее время похоже на что-то, что уже с нами происходило? Кто-то говорит о 1960-х, кто-то о 1940-х.
