Дух самурая. Книга Н

Самурау - по-японски - служить. Истоки военно-феодального сословия самураев восходят к императорским телохранителям VIII-VII вв. до н. э. К XVI в. нашей эры численность сословия насчитывала два миллиона человек, составив около 10% населения Японии. Причина - высочайшая профессиональность воинов, взращенных в духе кодекса чести - безоговорочная верность императору, пренебрежение опасностью, высокая физическая выносливость и милосердие к слабым. Невесомая шелковая одежда, шлем, панцирь, наплечники, наколенники, два (длинный и короткий) меча, копьё, конь также в панцире и «тень хозяина» - боевая собака, тоже в панцире, древней, не дошедшей до нас породы «ТОСА» . Вот в общих чертах портрет и снаряжение самурая.
В 1853-1854 гг. пушки эскадры американского командора Мэтью Перри положили конец многовековой самоизоляции империи, открыв её порты купцам из Америки и Европы. В 1872 г. сословие самураев было упразднено, но дух верности и патриотизма, самооотверженности и бесстрашия не угас, вспыхнув с необычайной силой в годы Второй мировой войны. Японцы поэтичны и любят красивые названия: «священный ветер», «цветок вишни», «путь в рай». Именно так в отрядах «специальной атаки» называлось смертоносное оружие, управлявшееся добровольцами-смертниками: камикадзе (самолёты, снаряженные взрывчаткой и заправленные горючим в один конец и наводимые на цель вручную планирующие авиабомбы с двухтонным боезарядом) и кайтен (человекоуправляемые торпеды с полуторатонным боезарядом). Совместимыми усилиями камикадзе и кайтен потопили свыше пятидесяти и серьёзно повредили свыше трёхсот кораблей противника.
Собачьи бои «Токэн» известны в Японии с раннего средневековья, а как своеобразный спорт, правда, без запрещённых законом денежных ставок и уже давно без смертельных случаев, существует и поныне. Но когда во второй половине XIX в. вместе с различными «благами цивилизации» в Японию завезли иноземных бойцовых собак, аборигены стали терпеть поражение за поражением.
Япония - островная страна - насчитывает около четырёх тысяч островов, крупнейшие из которых Хонсю, Хокайдо, Кюсю и Сикоку, в княжестве Тоса которого лучшие собаководы и подготовили к началу ХХ в. «бойцовый ответ Японии» - «четвероногого борца сумо», тяжёлых и одновременно подвижных, нечувствительных к боли и неукротимых в поединке, широко распространённых в Японии и почти не известных за её пределами ТОСА ИНУ.
Как отмечают специалисты, тоса невозмутима, как самурай, готова к схватке, в которую вступает максимально сконцентрировавшись и без колебаний. Поражение, по «мнению тоса», - это либо увечье, либо гибель, поэтому в рядовых поединках их разнимают как только выявляется превосходство одной из собак. А вот в боях за звание Национального Чемпиона им позволяют биться до конца!
Японцы любят различные церемонии, без них не обходятся и турниры тоса ину. Вначале - парад участников, затем - демонстрация силы и свирепости, затем проходящие в полной тишине поединки пар по весовым категориям: лёгкие, средневесы и завершают программу тяжеловесы - «сумоисты». Награды победителям - красивые, дорогие и престижные. А Национального Чемпиона покрывают церемониальной попоной ручной работы, подлинным произведением искусства, цена которой обычно превышает тридцать тысяч долларов! Национальные Чемпионы продаже за рубеж не подлежат, а если владельцы и вступают в переговоры, то запрашиваемые суммы настолько астрономические, что подобных сделок раз-два и обчёлся.
Специалисты считают, что в создании породы кроме аборигенных охотничьих собак, специализировавшихся по крупному зверю, использовались европейские бультерьеры, старотипные травильные бульдоги и мастифы. Вот как описывает породу официальный стандарт Японского Кеннел-клаба 1982 г.

Общий вид. Крупная, крепко сбитая, невозмутимая собака.
Темперамент. Спокойная, надёжная, управляемая и внимательная собака, агрессивная к другим собакам.
Минимальный (!) рост. Кобель - от 60,5 см, сука - от 54,5 см (в холке).
Оптимальный вес - 60-90 кг.
Голова. Череп широкий и объёмный. Взгляд спокойный и уверенный.
Шея. Мускулистая, с подвесом.
Корпус. Грудь широкая и глубокая. Живот подобран.
Конечности. Плечи мускулистые. Передние лапы прямые, мощные. Бёдра очень мускулистые. Пальцы в комке.
Движения. Мощные и свободные.
Шерсть. Короткая, густая, жёсткая.
Окрас. Все оттенки жёлтого. Желательна чёрная маска.
Пороки. Трусость, неуверенное поведение.

Годы Второй мировой войны нанесли значительный ущерб европейским собаководам. По тем или иным причинам на грань исчезновения были поставлены английские мастифы, бордоские доги, кане корсо, южнорусские овчарки и венгерские командоры. японцы оказались предусмотрительнее - с началом боевых действий они вывезли в труднодоступные места на Хокайдо, в Корею и даже Тайвань всю племенную элиту породы. В наши дни, по данным Иосио Икзути, директора «Ассоциации за сохранение породы тоса» поголовье породы в Японии превышает 10 тысяч собак. Причём именно из поголовья тосу местные банкиры, промышленники и даже якудза(мафия) набирают собак сопровождения - телохранителей. Эти собаки спокойны, ненавязчивы, молчаливы и незаметны в доме, легко управляемы, но крайне опасны для любого, кто посягнёт на владельца или его имущество. Почему же их так мало в стране с населением свыше 125-ти млн. человек? Тоса «самурай по духу» подчинится только физически и психически здоровому и крепкому владельцу, способному в любой ситуации доминировать и контролировать действия «самурая».
Кроме Японии незначительное поголовье тоса ину имеется в Корее, на Тайване и Гавайских островах. В США, в основном в Алабаме и Джорджии (штатах с традиционной «культурой» разведения матчевых питбулей!), их порядка двухсот тридцати голов. В Англии - одна тоса. В Германии и Голландии - по несколько единиц. Иное дело Россия с её извечной тягой ко всему зарубежному. Первая тоса была завезена в Питер только в 1993 г., а сейчас их там уже не один десяток. С десяток собак и Москве. Своя тоса есть уже в Екатеринбурге. Похоже порода «пошла в раскрут».
Купить тоса ину в Японии практически не реально - очень дорого, и «из принципа» не продадут щенка за рубеж. Проще с корейскими, хотя корейцы почти не обращают внимания на экстерьер, добиваясь при разведении только усиления бойцовских качеств. Но при тщательном поиске можно найти собак и с классным экстерьером. В Чехии и Венгрии очень небольшое поголовье шоу-класса с «невыветрившимся» бойцовским духом.
Нам постчасливилось наблюдать, общаться и фотографировать нескольких тоса ину. Екатеринбургская в жаркую погоду с бешенным темпераментом и без малейшей одышки работала по одному, затем по двум, а после и по трём фигурантам одновременно. Московский Филипп час на пронизывающем леденящем ветру рвал фигуранта, срывая с него попеременно то защитную куртку, то защитные штаны. Потом попытался вылизать личико годовалого племянника хозяйки. Потом чуть не убил на наших глазах излишне любопытного дога, подбежавшего к ребёнку. Приехавшая к Филиппу на вязку питерская «кореянка» Качхон Теджан так полюбила нашего фотографа, что позволяла ему «изголяться» несколько часов. А московская «венгерка» Тонакада Наца, как мы убедились, больше всего на свете любит кататься на автомобиле, охраняет его как «святыню», но при этом способна ещё и опекать совершенно постороннего ребёнка. Небезынтересно отметить, что «московский чех» Филипп, «кореянка» и «венгерка» не только «телохранители» владельцев и охранники на дачах, но ещё и обладатели высшего титула выставочных шоу-собак - САСІВ"а.
Мы не располагаем достоверной информацией о каких-либо поединках или турнирах тоса в России, но вряд ли у наших соотечественников хватит культуры обставить это так, как происходит по одной из версий боёв в Японии. Ринг - восьмиугольный, 36-ти метров в поперечнике, с ограждением из толстых, лакированых (!) стволов бамбука. Бой - один на один. На каждой собаке ошейник «личного» цвета. Продолжительность от 5 до 30 минут, устанавливается для каждой конкретной пары. Задача «бойца» - повалить противника, прижать его к земле, удерживать, не позволяя встать на ноги (вот откуда аналогия с борцами сумо). Укус, лай, визг, отход от соперника более чем на три шага - немедленное поражение, а за преднамеренный укус ещё и дисквалификация! Победитель получает титул «Йокосума» (чемпион ринга) и увенчивается венком из конопли с лентами, украшенными самурайскими символами и эмблемами. Если же в течение обговоренного времени ни одной из собак не удалось зафиксировать удержание противника, победа присуждается той тосе, которая сохранила наибольший боевой дух, дух самурая!
Мы считаем практику турнирно-матчевых испытаний рабочих качеств ограниченного количества пород чисто селекционным мероприятием в целях сохранения сформировавшегося генотипа. О питбулях и отечественных волкодавах (кавказских и среднеазиатских овчарках) мы уже писали. Вероятно, не за горами и отчёт о поединках тису в России. Как поётся в гимне самураев:
«Как вишня - царица среди цветов, Так самурай - повелитель среди людей»
Возможно именно тоса ину, «собачьему наследнику» духа самураев и предстоит стать повелителем среди собак мира.

В. Мартенс

Хотя самураи и не были профессиональными художниками, некоторые из них создавали прекрасные картины и гравюры. Примером тому может служить Миямота Мусаси – выдающийся фехтовальщик, чьи монохромные картины вызывают неподдельное восхищение. А ещё этот воин великолепно владел искусством чайной церемонии.

Примечательно, что чайная церемония как одно из величайших явлений японской культуры сформировалась в тяжелое, смутное для страны время, когда междоусобные войны, распри между феодальными кланами, кровавые сражения делали жизнь невыносимой. Этой безысходности созданная великими мастерами чайная церемония с ее эстетикой и философией, неотрывной от дзэн-буддизма, стремилась противопоставить поклонение Красоте. Вот в чем, очевидно, одна из причин жизнестойкости чайной церемонии, которая во всех своих основных чертах сохранилась до наших дней, хотя и претерпевала изменения в разные исторические периоды.

В XV-XVI вв. чайная церемония превратилась в своеобразный ритуально-философский мини-спектакль, в котором каждая деталь, предмет, порядок вещей имели свое особое, неповторимое значение.

Со временем ритуал проведения чайной церемонии канонизировался, заданными стали последовательность действий и поведения. Уже войдя в простые деревянные ворота, гости погружались в особый мир, оставляя за спиной все мирское и подчиняясь лишь законам действа. В молчаливой сосредоточенности они проходили по чайному саду. Как это принято во всех японских домах, входя в чайный павильон, гости снимали обувь и оставляли ее у порога. Низко склонившись, они входили внутрь и так же в молчании рассаживались, сосредоточенно любуясь свитком в токономе и утонченной естественностью композиции цветов. Подбору цветов, как и свитку, "хозяин" чайной церемонии уделял особое значение. Считалось, что, как и все в чайной церемонии, букет должен быть составлен по принципу единства контрастов, к примеру ветка сосны - символ стойкости и вечности - соседствовала с нежной и хрупкой камелией. Очень часто это был один полевой цветок или одна ветка.

По прошествии некоторого времени, в течение которого гости могли рассмотреть и оценить предметы в токономе, появлялся «хозяин» чайной церемонии (тядзин). Он низко кланялся гостям и садился напротив них, около очага, над которым уже висел котелок с водой. Перед "хозяином" лежали все необходимые предметы чайной утвари: шкатулка с зеленым чаем, чашка и деревянная ложка. Каждый из этих предметов, неся важную эстетическую и философскую нагрузку, зачастую являлся настоящим произведением искусства. Большое значение имели история этих предметов, а также те ассоциации, которые они вызывали.

«Хозяин» не торопясь насыпал в чашку зеленого чая, затем заливал его кипятком. Потом четкими, сосредоточенными движениями он взбивал эту массу бамбуковым веничком, пока порошок полностью не растворялся и не появлялась светло-зеленая матовая пена. Гости молчаливо наблюдали за происходящим таинством, вслушиваясь в ритмичное постукивание веничка о края чашки. Затем "хозяин" с поклоном передавал чашку главному, самому почетному гостю. Тот медленно, маленькими глотками отпивал чай - зеленую горьковато-терпкую, тающую во рту массу - и, неторопливо обтерев края, возвращал чашку "хозяину". Пройдя по кругу, она снова оказывалась у "хозяина", но затем опять передавалась из рук в руки, чтобы каждый смог теперь внимательно рассмотреть ее, ощутить руками ее шершавую поверхность, теплоту глины. Гости вступали в беседу. Здесь нельзя было говорить о повседневных делах и проблемах, здесь говорили лишь о красоте свитка в токономе, об изяществе сосновой ветви в букете, о естественной величавости чайной чашки.

Чайная церемония и сад учили видеть красоту в обыденном и простом, видеть прекрасное в малом, осознавать высокую ценность всего, что дано в этой жизни. Все это было необходимо самураю – на некоторое время отрешится от суеты и опасностей. Проще говоря чайная церемония давала такую необходимую всем вещь как психологическая разгрузка.

В моральном кодексе самураев феодальной эпохи большое значение придавалось мести в качестве вида нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность сюзерену требовала непременного отмщения за оскорбление господина.

Принцип скромности вырабатывался вследствие подчиненного положения рядовых воинов, невозможности для них поднимать голову перед своим господином. К скромности было близко также понятие «вежливость», подразумевавшее терпение, отсутствие зависти и зла.

Наряду с указанными выше основными принципами самурайская этика включала в себя ряд второстепенных, неразрывно связанных с главными и определявших поступки и поведение самураев. Умение владеть собой и управлять своими чувствами было введено у самураев до большого совершенства.

Чувство чести, сознание собственного достоинства воспитывалось у детей самураев с детства. Честь и слава ценились дороже жизни, поэтому, когда на карту ставилось одно из этих понятий, самурай, не раздумывая, отдавал за него свою жизнь.

Ложь для самурая была равна трусости. Слово самурая имело вес без всяких письменных обязательств, которые, по его мнению, унижали достоинство.

Всё это нашло отражение в философии бусидо.

Одним из следствий образования сословия воинов было оформление специфического мировоззрения военного дворянства - бусидо - неписаного кодекса поведения самурая в феодальном обществе, представлявшего собой свод правил и норм «истинного», «идеального» воина.

Бусидо касалось отношения самураев к социальной общности, к людям того или иного класса, к государству. Будучи слитым воедино с восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. Самураи считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо нравственно осмыслило философское мироучение в целом и было призвано научить самурая «правильной жизни» в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы, связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала.

Воин, воспитанный в духе бусидо, должен был четко сознавать свой моральны долг, в частности свои личные обязанности по отношению к сюзерену, должен был сам оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных действии, нарушения своих обязанностей и долга.

Бусидо, как способ регулирования поведения воина, не опиралось непосредственно ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм. Оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания, традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в средневековой истории Японии.

Итак, бусидо - особая мораль, выработанная сословием воинов, входивших в господствующий класс Японии, которая представляла собой систему взглядов, норм и оценок, касавшихся поведения самураев, способов воспитания самурайской молодежи, создания и укрепления определенных нравственный качеств и отношений.

Бусидо развивало в воинах любовь к оружию, которое должно было внушать самураям чувство самоуважения и в тоже время ответственности, так как самурайская этика считала беспорядочное употребление меча бесчестьем и предписывала его применение только в случае необходимости.

Философия бусидо была выражена в книгах «Хгакурэ» (Сокрытое в листве) и «Будосёсинсю» (Напутствие вступающему на путь война), которые были написаны потомственными самураями Ямамото Цунэтомо (1659 – 1719) и Дайдодзи Юдзаном (1636 – 1730).

Вот цитаты из этих книг:

Я постиг, что Путь Самурая – эта смерть.

Нет ничего за пределом этого мгновения.

Не так важно знать как победить других, важно знать как победить себя.

Самурай может потерять свою жизнь, но честь – никогда.

Ещё одним важным для самурая понятием было ритуальное самоубийство – харакири.

Неразрывно связан и тесно примыкает к бусидо, как часть морали, обряд харакири, появившийся в среде сословия воинов в период становления и развития феодализма в Японии. Самураи или другие представители высших слоев японского общества совершали самоубийство (методом харакири) в случае оскорбления их чести, совершения недостойного поступка (позорящего в соответствии с нормами бусидо имя воина), в случае смерти своего сюзерена или же, когда обряд сформировался окончательно, - по приговору суда как наказание за совершенное преступление.

Харакири являлось привилегией самураев, гордившихся тем, что они могут свободно распоряжаться своей жизнью, подчеркивая совершением обряда силу духа и самообладание, презрение к смерти.

В дословном переводе харакири означает «резать живот». Однако слово харакири имеет и скрытый смысл. Если рассмотреть составное бинома «харакири» - понятие «хара», то можно увидеть, что ему в японском языке соответствуют слова «живот», «душа», «намерения», «тайные мысли» с тем же написанием иероглифа.

Согласно философии буддизма, в частности учению секты «дзэн», в качестве основного, центрального жизненного пункта человека и тем самым местопребыванием жизни рассматривается не сердце, а брюшная полость.

Таким образом, живот японцы рассматривают как внутренний источник эмоционального существования, и вскрытие его путем харакири означает как бы открытие своих сокровенных и истинных намерений, служит доказательством чистоты помыслов и устремлений.

Тем не менее, харакири появилось в Японии не вдруг. Говоря о нем как о явлении, развивавшемся и пришедшем к своему логическому завершению на японской почве, нельзя не учитывать, что и у некоторых других народов Восточной Азии и Сибири встречались ранее обрядовые действия, сходные и чем-то отдаленно напоминающие по сути японское сэппуку. Стадиально их можно отнести к более раннему времени, чем собственно харакири. Это позволяет предположить, что обряд разрезания живота ранний период истории народов Дальнего Востока имел боле широкое распространение и был заимствован древними японцами, которые имели этнокультурные контакты с представителями этих народов. Речь идет об обряде вскрытия живота у айнов, аборигенов Японских островов, заключавшийся во взрезании брюшной полости и близко напоминавший японское харакири.

Космический линкор «Ямато» отправляется в опасную космическую экспедицию. Его цель - планета Искандер, которая является последней надеждой разоренной и отравленной радиацией, планеты Земля. Война с далекими пришельцами не прошла бесследно: бескрайние пустыни и разрушенные города, повсеместные мутации, высокий радиационный уровень атмосферы. Планета Искандер хранит нейтрализатор и только он может помочь нашей Родине…

Бусидо (в переводе «путь воина») - самурайский кодекс, набор законов, требований и правил поведения настоящего самурая в обществе, в сражении и в одиночестве.

Это философия и этика японского воина, которая произошла из далекого прошлого. Бусидо, которое первоначально объединяло общие воинские законы, благодаря введенному в него нравственному смыслу и почитанию искусств в 12-13 веках, а также развитию сословия самураев, соединилось с ним и полностью сформировалось в 16-17 столетии как кодекс чести самурая.

義

Ги - справедливость. Будь всегда в своих действиях честным. Верь в справедливость не других людей, а в ту, которая в тебе. Для самурая нет градации в оценке чести и справедливости, есть только черное или белое, правда или ложь. Каждый честный человек, имеющий чистую душу, не должен бояться правды.

勇

Ю - мужество. Подними себя над толпой. Прятаться в свой панцирь, как черепаха, - значит вообще не жить. Самурай должен иметь дух героя. Это очень опасно и рискованно, но только при этом жизнь полноценна. Это не духовная слепота - самурай умен и силен. Замени свой страх уважением и осторожностью.

仁

Дзин - добродетель. Сострадание и жалость. Интенсивная тренировка делает самурая быстрым и сильным. Он развивает силу, которую должен применять для общего блага. Если судьба не дает ему такой возможности, он находит ее сам.

礼

Рэй - почтение. У самурая нет необходимости быть жестоким и доказывать свою силу. Даже с самым злым врагом самурай должен быть вежливым. Без этого качества мы не более чем звери. Истинная внутренняя сила проявляется в конфликтах.

誠

Макото - искренность. Если самурай говорит, что он что-то сделает, он должен это выполнить. Ничто в этом мире не может помешать ему. Он не должен давать слово, не должен обещать. Одно то, что он это сказал, уже является гарантией выполнения. Сказать и сделать - это одно и то же. Что примечательно, иероглиф состоит из «говорить» (言) и «становиться» (成), то есть «что сказал - то и сделал».

名誉

Мэйё - честь. Для самурая существует только один судья, который может судить о его чести, - это он сам. Решения, которые он принимает и исполняет, отражают его истинное «я». Нельзя спрятаться от себя!

忠義

Тюги - преданность. Самурай отвечает за свои действия, добровольно принимая на себя ответственность за содеянное. Он абсолютно предан и верен своему начальнику и является образцом для своих подчиненных. Слово мужчины - это его следы, по ним ты можешь идти за ним, куда бы он ни шел. Следи, куда идешь ты!

Древних японских воинов называли буси - вооруженные люди. История относит их появление к VII-VIII столетиям. В Европе тогда царили «темные» века, возникшие на обломках Римской империи варварские королевства трещали под ударами арабской конницы. Слово «самурай» в военной среде стало употребляться примерно с X века и переводится как служить. Тогда же сформировалась тактика, просуществовавшая почти в неизменном виде до XVI века и выражавшаяся в стремлении воинов к одиночным схваткам. За службу господин должен был кормить самурая, предоставлять ему дом, а порой и землю. Схожие процессы происходили на Западе, где к XI веку утвердилась вассально-ленная система, рыцари также стремились свести сражение к одиночным поединкам и, как и их дальневосточные коллеги, отличались презрением к простолюдинам.
Своего расцвета европейское рыцарство и самураи достигли в период феодальных войн, красной нитью проходящих через Средневековье. На первый взгляд, перед нами схожие тенденции и направления в развитии военных сословий и, казалось бы, общность менталитетов. Однако есть существенное различие. Оно заключается в отношении к смерти и восприятии мира в целом.

Рыцарь, как и самурай, был готов умереть без страха на поле боя, ибо христианское миросозерцание давало ему надежду на будущую жизнь в Царствии Небесном. В эпоху Крестовых походов многие верили, что если погибнут в битве с мусульманами, то непременно попадут в рай, что им и обещал в 1095 году папа Урбан II, вдохновивший европейских воинов на борьбу за освобождение гроба Господня. В какой-то степени виноваты здесь сами христианские миссионеры, утверждавшие Спасителя среди германских племен, для которых война была естественным состоянием и разговоры о любви и прощении не имели смысла. Поэтому Христа проповедовали как Бога победы, что, безусловно, способствовало крещению германцев.

Рыцари не боялись смерти, но и не стремились к ней, и в этом их существенное отличие от самураев. Кроме того, в эпоху феодальной раздробленности и междоусобных войн на Западе и в Японии складывается принципиально различное отношение к плену. Для рыцаря он не являлся чем-то предосудительным. Да и противники не горели желанием убить друг друга, скорее захватить для последующего выкупа. Пленный рыцарь, как правило, находился у своего победителя на положении почетного гостя. В Стране восходящего солнца все было иначе. Войны велись на уничтожение противника, плен считался несмываемым позором.

Смысл жизни - смерть

Для японского воина смерть не являлась антиценностью. Самурай не просто не боялся умереть, он стремился к гибели.

Нечто подобное встречается и в христианстве, если обратиться к словам апостола Павла: «Для меня жизнь - Христос и смерть - приобретение». Однако в данном случае сходство внешнее. Апостол видит свое Отечество на небе, понимая, что здесь, на земле, он только странник. Тем не менее православные авторы никогда не писали о необходимости самоубийства, напротив, Церковь осуждает добровольный уход из жизни. Добавим, что ментальные установки дружинников, а позже дворян, детей боярских и казаков, также построенные на христианской системе ценностей, отличались готовностью наших воинов умереть за веру и Отечество, но исключали стремление к самоубийству. Даже когда русский воин шел на верную смерть, то, как правило, это выражалось в желании исполнить евангельскую заповедь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Стремление к самоуничтожению чуждо и исламу: с позиции веры средневекового воина-мусульманина его храбрая смерть в войне с неверными гарантирует райские обители, но ритуального расставания с жизнью и эта традиция не знает. Для самурая гибель была не просто ценностью. Японская воинская культура создала целую эстетику смерти, совершенно чуждую западному менталитету. Самурай должен был расстаться с жизнью красиво, пройдя через изощренную процедуру ритуального самоубийства - сэппуку.
Чем было обусловлено подобное стремление к самоуничтожению? Причин несколько. Ключ к пониманию ментальных установок самурая дает термин «буси», означающий не просто воина, а человека меча и учености. Самурай с детских лет не только обучался владению оружием, но и получал приличное по средневековым меркам образование. Это выгодно отличало японского воина от европейских рыцарей периода раннего Средневековья.

Менталитет самурая во многом сформировался под воздействием дзен-буддизма, в основе которого так называемые четыре благородные истины, первая из которых гласит: «Существование есть страдание». Для преодоления страдания следует убить в себе их источник - желания. Человек, сумевший добиться этого, становится буддой - просветленным и достигает нирваны.

В каком-то смысле буддизм, с точки зрения европейца, призывает к небытию, а само бытие есть иллюзия, вследствие чего в данной религиозной системе моста между временем и вечностью нет. Подобные мировоззренческие установки, воспринятые самураями, делали их земную жизнь и связанные с ней ценности ничего не значащими: раз жизнь - иллюзия, следовательно, смерть не трагедия.

Теперь о синтоизме. Это сугубо национальная религия японцев переводится как «путь богов». Она основана на культе предков, а в нем не просто почитание умерших, но и формирование в сознании воина представлений о цельности и единстве бытия, что также по сути приводит к отрицанию смерти и притупляет страх перед ней.Сами японцы, и самураи прежде всего, верят, что их император - потомок богини Аматэрасу. Отсюда чувство превосходства над другими народами Индокитая и одна из составляющих (наряду с мощным экономическим стимулом) стремления в годы Второй мировой войны объединить этот регион под своей властью. Религиозная доктрина синтоизма основана на вере в ками - божественные существа, пронизывающие вселенную. После смерти самурай также становится ками. Строго говоря, японский воин считал, что он не умирает, а просто меняет форму бытия.

Как самурай мог сохранить абсолютное спокойствие в момент сэппуку - весьма мучительной формы ухода из жизни? Здесь на помощь воину приходил дзэн, медитативная практика которого позволяла отречься от самого себя и тем самым избавиться от страха смерти. При полном понимании того, что человек делает.
Еще одна причина, повлиявшая на мировоззрение самураев, заключается в их преданности роду. Западный рыцарь, как и русский дружинник, благодаря христианству воспринимал себя как уникальную личность и исходя из этого осознавал неповторимую ценность собственной жизни, дарованной Богом, жертвовать которой можно только в крайнем случае, например защищая Отечество или сражаясь за веру. В японской воинской традиции неизвестны подвиги, совершенные за прекрасную даму или ради личной славы. Основные поведенческие доминанты самурая - преданность роду и господину. Последнее - следствие проникновения конфуцианства в культуру Японии, влияние которого, впрочем, несравнимо с буддизмом и синтоизмом.

Кроме того, нужно принять во внимание длительную гражданскую войну, сотрясавшую страну с 1467 по 1568-й, когда смерть стала некой прозаической реальностью, неотъемлемым спутником жизни самурая. Для сравнения: кровопролитная Война Алой и Белой розы в Англии длилась 32 года.
Плюс специфические географические особенности Страны восходящего солнца: ее островное положение, обеспечивавшее относительную недоступность для иноземцев, горный ландшафт с фактически изолированными друг от друга областями консервировали мировоззренческие установки самураев и делали их не особенно восприимчивыми к внешнему воздействию. Пожалуй, в этом одна из причин духовной цельности и неизменности японского менталитета.

Самурайскому роду нет переводу

Сегодняшние японцы чтят традиции на уровне внешних символов, но несут ли они в себе менталитет воинов прошлого? Думается, да. В V веке великий христианский мыслитель Блаженный Августин говорил: нет прошлого, настоящего и будущего, существуют настоящее прошедшего, настоящее настоящего, настоящее будущего. Увы, в России иное восприятие времени, мы давно разорвали связь с бытием, упустили незримую нить из прошлого и потому легко взрывали храмы, а ныне рассказываем анекдоты про недавно ушедших вождей, каждые полвека переписываем собственную историю. Для нас прошлое - это «они», а не «мы».

На долю Страны восходящего солнца выпало немало потрясений: в 1867 году рухнула власть сегуната, началась реставрация Мэйдзи, в результате которой привилегии самураев были уничтожены. Япония вступила на путь бурного военно-экономического развития и внешней европеизации, подобно той, что испытала Россия в первой четверти XVIII столетия. Казалось бы, самураев ожидала участь нашего дворянства после петровских реформ. Ведь именно тогда появились две России: маленький и уютный мир барских усадеб, в котором по-французски говорили лучше, нежели по-русски, и враждебное ему необъятное крестьянское царство.

Однако историческая судьба Страны восходящего солнца сложилась иначе. Лишенные сословных привилегий, в значительной массе пережившие нищету и унижения, самураи не только выстояли, но и привнесли в военно-техническую мощь страны свой дух. Дело в том, что японскому обществу оказались близки их мировоззренческие установки, основанные на общей для всего населения религиозной традиции. Заметим, что крушение империй (трех христианских - Российской, Австро-Венгерской, Германской и одной мусульманской - Османской) в результате Первой мировой войны стало следствием в том числе религиозного индифферентизма и нежелания умирать за прежние идеалы.
В 1945 году Япония оказалась в более тяжелой, нежели названные страны, военно-экономической и политической ситуации. Однако никаких признаков революции в Стране восходящего солнца не наблюдалось, а вера в императора оставалась непоколебимой, несмотря на то что янки заставили Хирохито публично выступить с опровержением его божественного происхождения. Показательно, что американцам практически не удавалось брать пленных. Японцы предпочитали смерть неволе, один пленный приходился на 120 убитых (у американцев - 1 к 3). Ярким проявлением самурайского духа стали камикадзе, среди которых далеко не все были потомками сословия воинов. Для рационально мыслящих американцев действия этих летчиков стали потрясением, недаром они поручили крупнейшему своему антропологу Рут Бенедикт написать книгу, посвященную менталитету японцев, и уже в 1946-м была издана ее глубокая, написанная в кратчайшие сроки работа «Хризантема и меч».

Интересная деталь: в императорской армии не было традиции награждать лучших при жизни, и это считали в порядке вещей. Такое отношение невозможно представить в любой европейской или американской армиях. Быть может, ментальные установки японцев, унаследованные ими от эпохи самураев, постепенно уходят в небытие в нынешней эпохе постмодерна, когда мир приходит к единому знаменателю в культуре, когда стираются не столько государственные границы, сколько национальные и религиозные особенности народов? Вряд ли. Есть основания полагать, что самурайский дух жив и сегодня. Не на уровне внешних символов и антуража, как на Западе или в России, а именно в качестве составной части менталитета и доминанты поведения. Подавляющее большинство жителей Страны восходящего солнца по-прежнему исповедует синтоизм - систему ценностей, определявшую образ мыслей самураев много веков назад. Напомним также, что с 90-х годов японские военнослужащие участвовали в миротворческих операциях - в Анголе, Руанде, Мозамбике, на Голанских высотах, в Восточном Тиморе, в 2004 году в качестве американских союзников оккупировали Ирак, то есть имеют реальный боевой опыт.

Игорь Ходаков , кандидат исторических наук