Главная › Прогулка › Хоббит нежданное путешествие читать онлайн. Хоббит, или Туда И Обратно

Хоббит нежданное путешествие читать онлайн. Хоббит, или Туда И Обратно

Хоббиты - весёлый, но в то же время основательный маленький народец. Они совсем как люди, только ростом вполовину меньше нас, и ноги у них заросли волосами, и живут они не в домах, а в «норах» - удобных жилищах, выкопанных в земле. Их страна называется Шир, вокруг неё селятся и люди, и эльфы - очень похожие на людей, но благородные и бессмертные. А в горах обитают длиннобородые гномы, мастера по камню и металлу. Так вот, нашего хоббита зовут Бильбо Бэггинс; это состоятельный хоббит средних лет, гурман и слагатель песен. В один прекрасный день его друг, добрый и могущественный волшебник Гэндальф, выдав его за профессионального вора, посылает к нему тринадцать гномов с тем, чтобы он помог гномам отнять их сокровища у огнедышащего дракона. Много лет назад дракон захватил их пещерный город и залёг там на груде драгоценностей; неизвестно, как подобраться к нему, да и дорога в дальние горы трудна и опасна, её стерегут гоблины и тролли-гиганты. И что ещё хуже, эти свирепые и бесконечно жестокие существа подчиняются могущественному владыке Тёмного царства, врагу всего доброго и светлого.

Почему волшебник послал кроткого Бильбо в столь опасное путешествие? Сдаётся, что хоббиты избраны провидением для борьбы с Темным царством - но это откроется много позже, а пока экспедиция во главе с Гэндальфом отправляется в путь. Гномы и хоббит едва не гибнут, встретившись с троллями; Гэндальф спасает их, обратив разбойников в камень, но следующая засада в пещере гоблинов - много опасней. Дважды, трижды свирепые гоблины атакуют компанию, гномы бегут из подземелья, оставив Бильбо лежащим без сознания во тьме.

Здесь и начинается настоящая история, которая будет продолжена в трилогии «Властелин колец». Бедняга Бильбо приходит в себя и ползёт по туннелю на четвереньках не зная куда. Рука его натыкается на холодный предмет - металлическое колечко, и он машинально кладёт его в карман. Ползёт дальше и нащупывает воду. Здесь, на острове посреди подземного озера, уже долгие годы обитает Голлум - двуногое существо размером с хоббита, с огромными светящимися глазами и подобными ластам ногами. Голлум питается рыбой; иногда ему удаётся поймать гоблина. Рассмотрев во тьме Бильбо, он подплывает к хоббиту на лодочке, они знакомятся. Увы, Бильбо называет своё имя... Голлуму хотелось бы съесть Бильбо, но тот вооружён мечом, и они начинают играть в загадки: если хоббит выиграет, Голлум проводит его к выходу из подземелья. Оказывается, они оба любят загадки. Бильбо выигрывает, но не совсем честно, спросив: «Что у меня в кармашке?»

Кольцо, лежащее в его кармане, потерял Голлум. Это волшебное Кольцо власти, творение владыки Тёмного царства, но ни Голлум, ни Бильбо о том не ведают. Голлум знает только, что любит «свою прелесть» больше всего на свете и что, надев её на палец, он становится невидим и может охотиться на гоблинов. Обнаружив пропажу, Голлум в ярости кидается на Бильбо, а тот, убегая, случайно надевает Кольцо. Становится невидим, ускользает от Голлума и догоняет свою компанию.

Они движутся дальше к горам. Гигантские орлы, друзья волшебника, спасают их от погони гоблинов, вскоре после этого Гэндальф оставляет гномов и Бильбо - у него свои дела, а без него компания раз за разом попадает в передряги. То их едва не съедают гигантские пауки, то берут в плен лесные эльфы, и всякий раз всех выручает Бильбо: надевает кольцо и становится невидимкой. Воистину домосед-хоббит оказался для гномов находкой... Наконец, после многих приключений компания поднимается в горы, к утерянным владениям гномов, и начинает искать потайную дверь, ведущую в подземелье. Ищут долго, безуспешно, пока Бильбо по наитию не обнаруживает вход.

Настаёт время идти внутрь, на разведку, причём осторожные гномы хотят, чтобы это совершил Бильбо, сулят ему богатую долю добычи - и он идёт. Не из-за денег, думается, а из-за проснувшейся в нем тяги к приключениям.

Во тьме подземелья рдеет багровый свет. Огромный, красновато-золотистый дракон возлежит в пещере на грудах сокровищ, храпит, испуская дым из ноздрей. Он спит, и отважный хоббит похищает огромную золотую чашу. Восторгу гномов нет предела, но дракон, обнаружив пропажу, в ярости выжигает окрестности их лагеря, убивает их пони... Что делать?

Бильбо снова лезет в пещеру, заводит - из безопасного укрытия - разговор с драконом и хитростью выясняет, что алмазный панцирь чудовища имеет прореху на груди. А когда он рассказывает об этом гномам, его слышит старый мудрый дрозд.

Между тем дракон в ярости из-за назойливых приставаний хоббита. Он снова взмывает в воздух, чтобы выжечь единственный людской город, оставшийся у подножия гор. Но там его поражает чёрной стрелой Бард, капитан лучников, потомок королей этой страны: мудрый дрозд успел пересказать капитану слова Бильбо.

События на этом не кончаются. Вздорный предводитель гномов из-за пустяков ссорится с Бильбо, Бардом и даже с Гэндальфом, дело едва не доходит до битвы, но в это время начинается нашествие гоблинов и волков-оборотней. Люди, эльфы и гномы объединяются против них и выигрывают сражение. Бильбо наконец-то отправляется домой, в Шир, отказавшись от обещанной ему четырнадцатой доли сокровища гномов, - чтобы переправить такое богатство, понадобился бы целый караван и войско для его охраны. Он увозит на пони два сундучка с золотом и серебром и отныне может жить-поживать в совершенном уже довольстве.

И при нем остаётся Кольцо власти.

Хоббит или туда и обратно

перевод с английского В. Баканова и Е. Доброхотовой-Майковой

стихи в переводе Г. Кружкова

Незваные гости

В норе под землей жил хоббит. Не в сырой и затхлой с дождевыми червями, не в голой песчаной, где не на что сесть и нечем подкрепиться; нора была хоббичья, а это означает уют.

У нее была круглая, как иллюминатор, дверь, выкрашенная в зеленый цвет, с блестящей медной ручкой точно посередине. Она открывалась в круглый туннель вроде железнодорожного, но, разумеется без дыма, очень удобный, с деревянными стенами, плиткой и ковром на полу, с полированными стульями и множеством вешалок для пальто и шляп - хоббит любил гостей. Туннель этот (или коридор) вел в глубь холма - Холма, как звали его на мили вокруг. Отсюда в обе стороны отходили маленькие круглые двери. В хоббитском жилище не бывает лестниц: спальни, ванные, кладовые, буфетные (в немалом количестве), гардеробные (здесь были целые комнаты, отведенные под одежду), кухни и гостиные - все размещалось на одном этаже и даже в одном коридоре. Лучшие комнаты были по левую сторону (если смотреть от входа), потому что только в них имелись окна - глубокие круглые окна с видом на сад и пологие зеленые склоны.

Хоббит этот был весьма обеспеченный, и звали его Бэггинс. Бэггинсы жили в окрестностях Холма, сколько себя помнят, и считались весьма уважаемым семейством, не только из-за достатка (а они и впрямь были, по большей части, зажиточны), но и потому, что никто из них не запятнал себя приключениями или вообще странными речами и поступками; вы, не спрашивая, знали, что ответит Бэггинс на любой ваш вопрос.

Это история о том, как Бэггинс пустился в приключение, начал говорить и делать такое , чего никто (и он сам в первую очередь) не ожидал. Он, быть может, потерял уважение соседей, зато приобрел… ну, вы увидите, приобрел он что-нибудь в конце концов или нет.

Матушка нашего хоббита… А что такое хоббит? Наверное, в наше время это следует объяснить, потому что хоббиты теперь малочисленны и боятся Большого Народа, как называют нас. Сами они маленькие (наверное, правильней сказать «были»), ростом примерно в половину нашего, ниже бородатых гномов. Бороды у хоббитов не растут. Волшебного в них нет или совсем мало, разве что по мелочи, скажем, умение быстро и тихо исчезать, когда глупые громадины, вроде меня и вас, ломятся с грохотом, как слоны, так что за милю слышно. Они склонны отращивать брюшко, одеваются ярко (по большей части в желтое и зеленое) и не носят обуви, потому что подошвы у них от природы жесткие, с густой темно-каштановой шерсткой, такой же курчавой, как и на голове; пальцы у них длинные, смуглые и ловкие, мордочки добродушные. Смеются хоббиты раскатисто и от души (особенно после обеда, который по возможности устраивают два раза в день). Теперь вы знаете довольно, чтобы продолжить.

Как я уже говорил, матушка нашего хоббита, то есть Бильбо Бэггинса, - знаменитая Белладонна Тук, одна из трех замечательных дочерей Старого Тука, предводителя хоббитов, живущих за Рекой - узенькой речушкой у подножия Холма. Поговаривали (в других семьях), что давным-давно предок Тука женился на фее. Это, разумеется, чепуха, но в Туках определенно было что-то не совсем хоббитское, и время от времени кто-нибудь из них пускался в приключение. Они исчезали без шума, и в семье о них больше не говорили, но факт остается фактом: Туки были совсем не так респектабельны, как Бэггинсы, хотя и, несомненно, богаче.

Не то чтобы Белладонна Тук пускалась в приключения после того, как стала миссис Банго Бэггинс. Банго - отец Бильбо - выстроил для нее (и отчасти на ее деньги) самую роскошную хоббитскую нору, какую только можно сыскать под Холмом, на Холме или за Рекой; там они и жили до конца дней. Однако сдается, что их единственный сын Бильбо, даром что с лица и повадкой был вылитый отец, солидный и респектабельный, унаследовал по туковской линии некую странность, которая только и ждала случая проявиться. Впрочем, случай все не представлялся, а Бильбо тем временем достиг зрелости, то есть примерно пятидесяти лет, живя в прекрасной, выстроенной отцом норе, которую я вам только что подробно описал, и из которой, казалось, он никуда не собирался трогаться.

По странной случайности в одно прекрасное утро, когда в мире было меньше шума и больше зелени, а хоббиты плодились и благоденствовали, Бильбо Бэггинс стоял после завтрака у двери, покуривая длинную деревянную трубку, доходившую ему почти до мохнатых ступней (аккуратно расчесанных) - и тут появился Гандальф. Гандальф! Если бы вы слышали хотя бы четверть того, что слышал я, а я слышал лишь маленькую толику того, что стоит о нем услышать, - вы бы поняли, что речь пойдет о чем-нибудь удивительном. Везде, куда бы он ни пришел, сразу начинали происходить самые невероятные приключения. Под Холмом он не появлялся давно - с тех самых пор, как умер его приятель, Старый Тук, и хоббиты почти забыли, как он выглядит. Гандальф отсутствовал по своим делам так долго, что тогдашние хоббиты-мальчики и хоббиты-девочки успели превратиться во взрослых хоббитов.

Так что в то утро ничего не подозревающий Бильбо увидел просто старика с посохом. На нем была остроконечная синяя шляпа, длинный серый плащ, серебристый шарф, поверх которого свисала до пояса длинная белая борода, и огромные черные башмаки.

Доброе утро! - приветствовал незнакомца Бильбо вполне искренне.

Солнце светило, трава весело зеленела.

Однако Гандальф сдвинул кустистые брови, выступавшие из-под широкополой шляпы, и строго взглянул на хоббита.

Что Вы этим хотите сказать? - спросил он. - Что желаете мне доброго утра, или что утро доброе, хочу я того или нет, или что нынче утром Вы в добром расположении духа, или что в такое утро хочется быть добрым?

Все вместе, - отвечал Бильбо. - И в придачу, что в такое утро приятно подымить на свежем воздухе. Если у Вас есть трубочка, присаживайтесь и угощайтесь табачком! Спешить некуда, весь день впереди! - И Бильбо сел на скамеечку у двери, скрестил ноги и выпустил преотличное колечко дыма, которое, как было целое, поднялось и уплыло за Холм.

Очень мило! - сказал Гандальф. - Но мне сегодня утром некогда рассиживаться и пускать дымовые кольца. Я ищу, кого бы взять в приключение, которое я затеял, а это очень трудно.

Неудивительно - в наших-то краях! Мы народ простой, тихий, нам приключения ни к чему. От них одни неприятности! Того гляди, опоздаешь к обеду! Не знаю, что некоторые в них находят! - сказал наш мистер Бэггинс, заложил большой палец за помочи и выпустил новое кольцо, еще больше первого. Потом он достал утреннюю почту и стал читать, делая вид, будто не замечает старика. Чудной какой-то, пусть лучше идет своей дорогой.

Однако старик не думал уходить. Он стоял, опершись на палку, и молча смотрел на хоббита, так что тот в конце концов смутился и даже немного осерчал.

Доброе утро! Нам тут приключений не надо, благодарю покорно! Попробуйте за Холмом или за Рекой! - Этим он давал понять, что разговор окончен.

Что только не означает у Вас «доброе утро»! - сказал Гандальф. - Сейчас вот - что Вы хотите от меня отделаться, и утро не будет добрым, пока я не уйду.

Ничуть, ничуть, милостивый сударь! Дайте-ка припомнить. Боюсь, что не знаю Вашего имени.

Знаете, знаете, милостивый сударь! Я знаю Ваше, мистер Бильбо Бэггинс. А Вы - мое, хоть Вам и невдомек, что мы с ним одно и то же. Я - Гандальф, а Гандальф - это я! Кто бы подумал, что я доживу до того дня, когда сын Белладонны Тук буркнет мне «доброе утро», как будто я пуговицы с лотка продаю!..

Гандальф! Гандальф! Батюшки-светы! Не тот ли бродячий волшебник, что подарил старому Туку пару алмазных запонок - они еще сами застегивались и не расстегивались, пока им не скажешь? Не тот ли, что рассказывал на праздниках такие занимательные истории про драконов, гоблинов, великанов, спасенных принцесс и негаданное счастье, привалившее сыну вдовы? Не тот ли, который пускал такие удивительные фейерверки? Я их помню - у старого Тука в канун летнего солнцеворота! Потрясающе! Они распускались огненными лилиями, и львиным зевом, и золотыми шарами и висели в небе весь вечер! - (Вы уже заметили, наверное, что мистер Бэггинс был совсем не таким прозаичным, как хотел казаться, к тому же очень любил цветы). - Помилуйте, не тот ли Гандальф, с чьей нелегкой руки столько смирных ребят и девушек отправились незнамо куда на поиски приключений - кто по деревьям лазить, кто к эльфам в гости, а кто и в море - в море к чужим берегам? Страшно молвить, жизнь тогда была куда увле… то есть вы все тогда перебаламутили в наших краях. Прошу прощения, не знал, что вы до сих пор этим пробавляетесь.

А чем же еще? - сказал волшебник. - Однако приятно обнаружить, что вы меня не совсем забыли. Вы добрым словом помянули мои фейерверки, а значит, не все потеряно. Ради вашего дедушки Тука и бедной Белладонны, получайте, о чем просили.

Прошу прощения, я ничего у вас не просил.

Просили, и уже дважды. Моего прощения. Так я Вас прощаю. Более того, я отправлю Вас в приключение. Очень забавно для меня, очень полезно для Вас, да и выгодно, если дойдете до конца.

Извините! Не надо мне приключений, благодарствую! Не сегодня! Доброе утро! Заглядывайте на чаек, как надумаете! Почему бы не завтра? Приходите завтра! До свидания!

С этими словами хоббит юркнул в круглую зеленую дверь и запер ее так быстро, как только дозволяли приличия. Волшебники, как-никак, это волшебники, их лучше не злить.

Угораздило же меня пригласить его к чаю! - сказал себе Бильбо и направился в буфетную. Он недавно позавтракал, однако решил, что кекс-другой и глоточек чая помогут оправиться от испуга.

Гандальф тем временем по-прежнему стоял у двери и смеялся долго, но тихо. Потом он шагнул ближе и посохом нацарапал на красивой зеленой краске какой-то знак. Покончив с этим, он двинулся прочь, примерно в то время, когда Бильбо доканчивал второй кекс, думая, что счастливо отделался.

На следующий день хоббит почти забыл про Гандальфа. У него вообще многое вылетало из головы, если только он не заносил это в специальную книжечку, например «Гандальф, чай, среда». Вчера он так разволновался, что ничего, конечно, не записал. Перед самым чаем что есть силы зазвонил дверной колокольчик, и тут-то Бильбо вспомнил! Вскочил, поставил чайник, принес на стол еще чашку с блюдцем и побежал открывать дверь.

Простите, что заставил ждать! - собирался сказать он, но увидел вовсе не Гандальфа.

На пороге стоял гном с синей бородой, заправленной под золотой кушак, и очень яркими глазами под темно-зеленым капюшоном. Едва дверь открылась, он протиснулся в нору, как будто его тут ждали.

Гном повесил плащ с капюшоном на ближайший крючок.

Двалин к Вашим услугам, - промолвил он с низким поклоном.

А что делать, если непрошеный гном без всяких объяснений вешает одежду в твоей прихожей?

Они только-только принимались за третий кекс, когда колокольчик зазвонил снова, на этот раз громче.

Простите! - воскликнул Бильбо и пошел открывать.

«Вот и Вы наконец!» - собирался сказать он. Однако на пороге стоял не Гандальф, а очень старый гном с белой бородой и в алом капюшоне; он тоже сразу проскочил в дверь, как будто его звали.

Вижу, наши уже начали собираться, - промолвил гном, заметив зеленый плащ Двалина, и повесил рядом свой красный. - Балин к Вашим услугам, - сказал он, приложив руку к груди.

Спасибо, - пробормотал Бильбо.

Отвечать надо было не так, но «начали собираться» здорово его огорошило. Он любил гостей, но предпочитал знать о них загодя, и вообще самому их приглашать. У него мелькнула страшная мысль, что может не хватить кексов, и тогда хозяину (а Бильбо неукоснительно соблюдал законы гостеприимства) придется уступить свои.

Заходите, чайку выпьем! - набрав в грудь воздуха, проговорил он.

Мне бы лучше глоточек пива, если не составит лишних хлопот, милостивый сударь, - отвечал белобородый Балин. - А вот от кекса я бы не отказался - с тмином, пожалуйста, если найдется.

Сколько угодно! - к собственному изумлению воскликнул Бильбо и помчался в подвал нацедить кружку пива, потом в буфетную за двумя чудесными кексами с тмином, которые испек сегодня на послеужинный перекус.

Когда он вернулся, Балин и Двалин болтали за столом, словно старые приятели (вообще-то они были братья). Бильбо поставил перед ними пиво и кексы. Тут снова зазвонил колокольчик - один раз и сразу второй.

«Вот теперь точно Гандальф», - думал Бильбо, пыхтя по коридору. Однако нет. Перед ним стояли два гнома, оба в синих капюшонах, с серебряными кушаками и желтыми бородами. У каждого были при себе мешок с инструментами и лопата. Оба шмыгнули в дом, едва приоткрылась дверь. Бильбо почти не удивился.

Чем могу быть полезен, мои гномы? - спросил он.

Кили к Вашим услугам! - сказал один.

Оба сорвали с головы синие капюшоны и поклонились.

К вашим и ваших семейств! - проговорил Бильбо, вспомнив на этот раз учтивый ответ.

«К народу! - подумал мистер Бэггинс. - Не нравится мне, как это звучит. Надо присесть на минуточку, собраться с мыслями и глотнуть чаю».

Он только раз отхлебнул - в уголочке, покуда четверо гномов, сидя вокруг стола, толковали о рудниках, золоте, беспокойстве от гоблинов, разорении от драконов и всем таком прочем, чего Бильбо не понимал и понимать не хотел, уж очень это смахивало на приключение, когда - динь-динь-дон! - снова зазвонил колокольчик, да так громко, словно какой-нибудь шалун-хоббитенок вздумал его оторвать.

Еще кто-то у дверей, - сказал Бильбо, моргая.

Еще четверо, судя по звону, - подхватил Кили. - Между прочим, они шли за нами.

Бедный маленький хоббит сел в коридоре, обхватил голову руками и задумался, что же такое происходит и останутся ли все гости ужинать. Колокольчик зазвонил громче прежнего, и пришлось ему бежать к двери. Оказалось, что все же не четверо, а ПЯТЕРО - последний гном подоспел, покуда Бильбо раздумывал в коридоре. Едва хоббит повернул ручку, как все они были в доме и кланялись, и говорили: «К вашим услугам». Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин были их имена; очень скоро на крючках висели два лиловых плаща, один серый, один коричневый и один белый, а гномы, засунув широкие ладони за серебряные и золотые кушаки, гуськом топали в гостиную. Одни потребовали эля, другие портера, а один попросил кофе, и все желали кексов, так что хоббиту некоторое время не удавалось даже присесть.

Когда кофейник уже кипел на огне, а гномы, покончив с кексами, принялись за плюшки с маслом, раздался громкий стук. Не звон колокольчика, а бум-бум-бум по красивой зеленой двери! Кто-то барабанил в нее палкой!

Бильбо в сердцах бросился по коридору, совершенно сбитый с толку и с панталыку - такой сумбурной среды у него еще не было. Он рывком распахнул дверь, и все они посыпались друг на друга - еще гномы, целых четыре! А за ними стоял Гандальф, опершись на посох, и смеялся. Он оставил настоящую вмятину на красивой зеленой двери, а заодно, кстати, сбил тайный знак, который нацарапал вчера утром.

Полегче! Полегче! Не в твоих правилах, Бильбо, томить друзей на пороге, а потом дергать дверь, словно пугач! Позволь представить Бифура, Бофура, Бомбура и особенно Торина!

К вашим услугам! - объявили, стоя в ряд, Бифур, Бофур и Бомбур. Они повесили на крючки два желтых капюшона, один светло-зеленый и один небесно-голубой с длинной серебряной кисточкой. Голубой плащ принадлежал Торину, исключительно важному гному - еще бы, ведь это был не кто иной, как сам Торин Дубовый Щит, и ему очень не понравилось, что его опрокинули на коврик у двери и еще навалили сверху Бифура, Бофура и Бомбура, хотя бы потому, что Бомбур был чрезвычайно грузен и толст. Торин держался высокомерно и ничего не сказал про услуги, однако бедный мистер Бэггинс столько раз повторил «извините», что Торин наконец изрек: «Прошу, не надо больше об этом» и перестал хмуриться.

Вот мы все и в сборе! - сказал Гандальф, оглядывая ряд из тринадцати капюшонов - лучших съемных капюшонов для хождения в гости - и одной шляпы на вешалках. - Ну, разве не веселое общество! Надеюсь, у вас отыщется, чем напоить-накормить опоздавших? Это что? Чай? Нет уж, увольте. Мне, пожалуй, немного красного вина.

И мне, - сказал Торин.

И малинового варенья с яблочным пирогом, - сказал Бифур.

И мясных пирожков с сыром, - сказал Бофур.

И свиной окорок с салатом, - сказал Бомбур.

И еще кофе-эля-кексов! - закричали из комнаты другие гномы.

Сделай милость, прихвати пару яиц! - крикнул вдогонку Гандальф, когда хоббит заковылял к буфетной. - И холодную курицу! И маринованных огурцов!

Кажется, они лучше меня знают, что в кладовой! - пробормотал мистер Бэггинс, чувствуя себя совершенно ошарашенным и гадая, не началось ли самое скверное приключение прямо у него дома. К тому времени, как он собрал на большие подносы бутылки, блюда, ножи, вилки, стаканы, тарелки, ложки и прочее, он весь взмок, покраснел и разозлился.

Тьфу на этих гномов! Могли бы и помочь, нелегкая их побери! - сказал он вслух.

Глядь - в дверях кухни стоят Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили. Не успел Бильбо охнуть, как они подхватили подносы, пару маленьких столов, и все мигом устроили.

Гандальф сидел во главе стола в окружении тринадцати гномов, а Бильбо - на табуретке в углу, грызя сухарик (аппетит у него совершенно пропал) и старательно делая вид, что все в порядке вещей и никакое это не приключение. Гномы ели и ели, говорили и говорили, а время шло. Наконец они отодвинулись от стола, и Бильбо привстал, чтобы убрать посуду.

Надеюсь, вы останетесь ужинать? - спросил он самым вежливым своим тоном, без всякой настойчивости.

Конечно! - ответил Торин. - И ночевать тоже. Разговор у нас долгий, но сначала надо сыграть и спеть. А теперь расчистим-ка стол!

Все двенадцать гномов - кроме Торина, он был слишком важный и остался беседовать с Гандальфом - вскочили и составили тарелки одну на другую. Вихрем унеслись они в кухню, не дожидаясь подносов - на каждой руке по высоченной стопке тарелок, сверху бутылка, - а хоббит бежал сзади, испуганно выкрикивая: «Осторожней!» и «Не утруждайтесь, я сам!» Однако гномы только запели:

Ножи и вилки все погнем,

Объедки разбросаем,

Поставим нору кверху дном -

Пусть бесится хозяин!

Бегом, ребята, кувырком!

Всю перебьем посуду,

Порвем скатерку, разольем

Вино и жир повсюду!

Кидай в бадейку черепки,

Обломки и осколки,

И хорошенько растолки

Их палкой от метелки!

Пусть Бильбо стонет от тоски -

Круши тарелки и горшки!

Разумеется, ничего такого ужасного они не делали, и все было вымыто и убрано в мгновение ока, покуда хоббит вертелся волчком посреди кухни, пытаясь за всеми углядеть.

Когда все вернулись в гостиную, Торин сидел, положив ноги на решетку перед камином, и курил трубку. Он выпускал огромные кольца, которые плыли, куда он скажет - в дымоход, за часы на каминной полке, под стол - или кружили под потолком - но нигде им было не скрыться от Гандальфа. Пфу! - и колечко из его короткой глиняной трубки продевалось в кольцо Торина, после чего зеленело и, вернувшись, повисало у Гандальфа над головой. Их собралось уже целое облачко; в полутьме они придавали волшебнику странный и колдовской вид.

Бильбо стоял тихо и смотрел - он любил дымовые кольца. Внезапно он покраснел, вспомнив вчерашнюю гордость за колечко, которое отправил плыть над Холмом.

А теперь сыграем! - сказал Торин. - Доставай инструменты!

Кили и Фили бросились к своим мешкам и вытащили по скрипочке. Дори, Нори и Ори извлекли из-за пазухи флейты, Бомбур принес из прихожей барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и возвратились с кларнетами, которые оставили вместе с дорожными палками.

Двалин и Балин сказали:

Простите, наши на крыльце!

И мою заодно прихватите! - крикнул им вслед Торин.

Вскоре они вернулись, таща виолончели с себя ростом и арфу Торина, завернутую в зеленую ткань. Арфа была очень красивая, золотая; едва Торин ее коснулся, как полилась музыка, такая неожиданная и чарующая, что Бильбо позабыл обо всем на свете и унесся в темные края под чуждыми лунами, далеко за Рекой и очень-очень далеко от хоббичьей норы в склоне Холма.

Сквозь оконце в комнату вползли сумерки; в камине дрожал огонь - был апрель, - а они все играли, и тень Гандальфовой бороды покачивалась на стене.

Тьма заполнила гостиную, камин погас, тени исчезли, а гномы все играли. Сначала один, а затем и остальные запели под музыку: низкими гортанными голосами пели они о гномах в древних обиталищах под землей, и вот вам что-то вроде отрывка из их песни, если, конечно, может быть гномья песня без их музыки:

Там пращуры-гномы в пещерной тени

Кузнечных костров раздували огни;

Искусны и стары, могучие чары

Знавали они и ковали они.

Для древних владык и эльфийских вождей

Трудились они у плавильных печей;

Резьбы многограньем, сапфиров сияньем

Слепили глаза рукояти мечей.

В эмали сверкали все краски земли,

В подвесках лучистые звезды цвели;

И ярче дракона пылала корона,

Которой венчались тех гор короли.

К вершинам далеким, к туманам седым,

К ущельям, где вьется заоблачный дым,

В скалистые горы, в подземные норы

Уйдем за сокровищем древним своим.

Ни эльфы лесные, ни люд городской

Не слышали музыки их колдовской,

Не знали о гимнах, что в кузницах дымных

Слагали и пели они под землей.

Он встал, дрожа. Ему хотелось то ли сходить за лампой, то ли сделать вид, что пошел, а на самом деле спрятаться в подвале за пивными бочками и не вылезать, пока гномы не уйдут. Вдруг он понял, что пение и музыка смолкли, а из темноты на него смотрят сверкающие огоньки глаз.

Куда это Вы? - спросил Торин таким тоном, будто угадал оба его намерения.

Как насчет света? - виновато спросил Бильбо.

Нам милее сумерки, - ответили гномы. - Темнота - для темных дел! До рассвета еще много часов.

Конечно! - Бильбо торопливо сел, промахнулся мимо табуретки и угодил на каминную решетку, с грохотом уронив совок и кочергу.

Шш! - сказал Гандальф. - Пусть говорит Торин.

И Торин начал.

Гандальф, гномы и мистер Бэггинс! Мы собрались в доме нашего друга и тайного сообщника, превосходнейшего и отважнейшего хоббита - да не облысеют его ступни! хвала его пиву и элю! - Он остановился, чтобы перевести дыхание, и чтобы хоббит вежливо поблагодарил, но добрые слова о хозяине пропали втуне.

Бедный Бильбо ничего не слышал. Когда его назвали отважнейшим, да еще сообщником, он открыл рот, чтобы возразить, да так и не смог выговорить ни слова. Поэтому Торин продолжил:

Мы собрались, чтобы обсудить наши замыслы, способы, меры, средства и орудия к их осуществлению. Вскоре, перед рассветом, мы отправимся в долгое путешествие, из которого многие, если не все (исключая, конечно, нашего друга и советчика, многомудрого волшебника Гандальфа) могут не возвратиться. Это торжественный миг. Цель наша, полагаю, хорошо известна всем. Впрочем, досточтимому мистеру Бэггинсу и одному или двум гномам помоложе (думаю, что не ошибусь, назвав, к примеру, Кили и Фили) не помешает краткое разъяснение касательного точного положения дел на настоящее время.

Примерно так Торин изъяснялся. Он был важный гном и, наверное, еще час вещал бы в том же духе без остановки, так и не сказав ничего нового. Однако его грубо прервали. Бедный Бильбо не мог больше терпеть. При словах «могут не возвратиться» стон зародился в его груди и очень скоро вырвался наружу со свистом, словно паровоз на выезде из туннеля.

Гномы вскочили, опрокинув стол. Гандальф зажег голубое пламя на конце волшебного посоха, и в мерцающем свете все увидели маленького хоббита, который стоял на коленях возле камина и трясся, как тающее желе. Потом он ничком повалился на коврик, голося:

«Зарезали! Без ножа зарезали!»,

и очень долго от Бильбо ничего больше не удавалось добиться. Поэтому его подняли и уложили на кушетку в соседней гостиной, поставили рядом питье и вернулись к своим темным делам.

Впечатлительный малый, - сказал Гандальф. - Подвержен странным припадкам, но один из лучших, один из лучших. Грозен, что дракон, которого загнали в угол.

Если вы когда-нибудь видели загнанного в угол дракона, вы поймете, что это всего лишь поэтическое преувеличение по отношению к любому хоббиту, даже к двоюродному прадедушке Старого Тука Тарабару, который был настолько велик (для хоббита), что мог ездить на лошади. Он бросился на боевые порядки гоблинов с горы Грам в битве на Зеленых полях и деревянной дубиной снес голову их королю Гольфимбулу. Та отлетела на сотню ярдов и завалилась в кроличью нору. Так была выиграна битва, и появилась игра в гольф.

Тем временем не столь воинственный потомок Тарабара приходил в себя на кушетке. Немного оклемавшись и выпив пару глотков чая, он на цыпочках подкрался к двери, и вот что услышал:

«Хм! - так или примерно так хмыкнул Глоин. - Думаете, он нам сгодится? Хорошо Гандальфу говорить, будто этот хоббит грозен, но одного такого вопля в минуту опасности достанет, чтобы разбудить дракона и его родичей и навлечь гибель на нас всех! По мне это больше смахивает на трусость, чем на впечатлительность! Вообще-то, если бы не знак на двери, я бы решил, что мы ошиблись домом. Едва я увидел, как этот коротышка пыхтит и подпрыгивает на пороге, у меня закрались сомнения. Да он больше смахивает на лавочника, чем на взломщика!».

Тут мистер Бэггинс повернул ручку и вошел. Туковская сторона окончательно взяла верх. Он вдруг понял, что готов обходиться без постели и завтрака, лишь бы прослыть грозным. Что до «коротышки, который пыхтит и подпрыгивает на пороге», тут он и впрямь рассвирепел почти как дракон. Не раз потом его бэггинсовская половинка сожалела о том, что случилось дальше, и он говорил себе: «Свалял же ты дурака, Бильбо. Сидел бы себе тихо, ничего бы не было».

С этой книгой Толкин вошёл в литературу. Первоначально она возникла как произведение для семейного круга — сказку о хоббите Толкин начал рассказывать своим детям. Почти случайно попав в печать, история завоевала широкую популярность среди читателей всех возрастов. Уже в этой сказке был заложен огромный мифологический пласт. Сейчас же книга известна больше как своеобразный пролог к «Властелину колец».

21 сентября 1937 года в свет вышла повесть английского писателя, лингвиста и переводчика Джона Роналда Руэла Толкина (John Ronald Reuel Tolkien) «Хоббит, или Туда и Обратно» (The Hobbit, or There and Back Again). Эта книга стала своеобразным прологом к эпопее о Кольце Всевластья, воплощённой Толкином в дальнейшем.

Именно сказочной повести «Хоббит, или Туда и Обратно», Толкиен обязан вхождением в литературу. Первоначально она возникла, как произведение для семейного круга — сказку о хоббите Толкин начал рассказывать своим детям. Почти случайно попав в печать, история о приключениях хоббита Бильбо Бэггинса (Bilbo Baggins) неожиданно завоевала широкую популярность среди читателей всех возрастов. Книга имела такой большой успех, что юные читатели стали требовать «ещё книг про хоббитов». После этого писатель взялся за написание продолжения.

Однако новая книга переросла детскую сказку и вылилась в поистине эпическое сказание о борьбе добра и зла. Это была трилогия «Властелин колец» — центральное произведение Толкина. И всю оставшуюся жизнь Толкиен занимался мифологией своего мира фантазии.

О книге «Хоббит, или Туда и Обратно»

В основе сюжета — путешествие хоббита Бильбо Бэггинса, волшебника Гэндальфа (Gandalf) и 13-ти гномов во главе с Торином Дубощитом (Thorin Oakenshield). Их путь лежит к Одинокой Горе, где находятся гномьи сокровища, захваченные и охраняемые драконом Смаугом (Smaug).

При написании «Хоббита» Толкин обращался к мотивам скандинавской мифологии и древнеанглийской поэмы «Беовульф» (Beowulf). По мнению ряда исследователей, на повести отразился опыт участия писателя в Первой мировой войне. Характерной особенностью произведения является противопоставление древнего и современного стандартов поведения, в частности, стилистики речи персонажей.

Главный герой, Бильбо Бэггинс, обладает многими характеристиками современного человека и, как следствие, на фоне древнего мира выглядит явным анахронизмом. Соответственно, в произведении поднимается вопрос о соотношении человека современной культуры с окружающими его древними героями.

На протяжении повествования происходит развитие главного героя — участие в приключениях становится для Бильбо путём самопознания. В конфликте за сокровища, который возникает в поздней фазе сюжета повести, затрагивается проблематика чувства жадности к материальным ценностям и его преодоления.

«Хоббит, или Туда и обратно» является первой опубликованной работой Толкина, действие которой происходит в мире Средиземья. Книга получила одобрительные отзывы критиков и пользовалась спросом у читателей, что побудило издателя просить автора о продолжении.

В 1937 году Толкин приступил к написанию новой истории о хоббитах. Итогом работы стал роман «Властелин Колец» — в отличие от «Хоббита», это произведение ориентировано на взрослую читательскую аудиторию.

Как появился «Хоббит»

Успешный Оксфордский профессор-лингвист обожал скандинавскую мифологию и своих детей, которым по вечерам рассказывал сказки. В одной из них речь шла о маленьком человечке по имени Бильбо, который отправился в опасный поход вместе с гномами и волшебником. Маленькие Толкиены были очень внимательными слушателями и постоянно исправляли отца, когда во время очередного рассказа он путал детали. Чтобы не расстраивать аудиторию, профессор Толкиен стал готовиться к выступлениям основательнее, записывая все, что планировал рассказать.

Мало-помалу злоключения хоббита Бильбо и его друзей стали превращаться из устной сказки в художественное произведение. Незаметно для себя профессор так увлекся своей повестью, что решил ее опубликовать. «Хоббита» ждали многочисленные правки, сюжет и образная структура неоднократно менялись. Толкиен собственноручно создал иллюстрации и карты волшебной страны, которые вошли в классическое издание «Хоббита» и являются его визуальной визитной карточкой.

Ни автор, ни издатель не ожидали того успеха, что достался сказочной повести. Восторженная публика требовала продолжения, но Вторая мировая война внесла свои коррективы в писательские планы Толкиена. Продолжение «Хоббита» эпопея «Властелин колец» появилась на прилавках магазинов только 20 лет спустя, в 1954 году. Но перерыв стоил ожидания - трилогия стала одной из самых популярных и продаваемых книг в истории и положила начало жанру «высого фэнтези»

Давайте вспомним сюжет «Хоббита» - книги, с которой все начиналось.

В Средиземье на вечнозеленой холмистой долине раскинулся дивный край под названием Шир. Вот уже много десятков лет его населяет волшебный народ хоббиты.

Хоббиты - это маленькие существа в половину человеческого роста и чуть ниже гномьего роста. Представители этого народа очень добры и радушны. Они одеваются в яркие одежды (любимые цвета хоббитов желтый и зеленый) и не носят башмаков, потому что их несоразмерно большие ступни покрыты жесткими кожными подошвами и густым слоем шерсти. На голове шерсть курчавится, а на ногах больше напоминает покров дикого животного.

На этом волшебные атрибуты хоббитов заканчиваются. Есть у них потрясающая способность исчезать в тех случаях, когда кто-то нарушает их покой. Именно поэтому хоббиты живут уединенно, практически никогда не покидая родных мест.

Свои дома «коротыши» оборудуют в норах. В одной из таких нор и жил наш главный герой Бильба Бэггинс. Когда мы говорим «нора», то не имеем в виду сырую холодную землянку, нора хоббита - это настоящий дом, который будет поуютнее многих наземных построек.

Бильбо Бэггинс счастливо прожил в своей норе добрые пятьдесят лет. После смерти отца с матушкой он стал единоличным владельцем просторного многокомнатного жилища. Бильбо любил порядок во всем, никогда ему не изменял, не делал ничего неожиданного, не ввязывался в авантюры, не любил рисковать, не отправлялся в путешествия и нисколько не тяготился подобным образом жизни. Так продолжалось до тех пор, пока однажды в Шире не появился Гэндальф Серый.

Гэндальф - знаменитый длиннобородый волшебник, которого знают все в Средиземье. Знал его и Бильбо, но их встреча проходила давно, в ту пору, когда он был еще несмышленым хоббитенком. Именно Гэндальф и никто другой пускает слух, дескать хоббит Бильбо - профессиональный вор и взломщик, который поможет гномам украсть сокровища, что охраняет могучий дракон Смауг.

В тот же день в нору Бильбо стали сходиться гномы. Тринадцать бородатых человечков, возглавляемых Торином Дубощитом, на славу повеселились в доме маленького Бэггинса, съев практически все запасы, которые тот старательно готовил на зиму.

Позднее Бильбо пояснили, что Торин - единственный потомок короля Одинокой Горы. Много лет назад злой дракон Смауг завладел несметными сокровищами Подгорного Королевства. День и ночь чудовище охраняет свою добычу, а когда-то богатый гномий народ вынужден жить в нищете и лишениях.

Торин и его дружина отправляются в рискованный поход, главная цель которого - вернуть свое законное добро. И профессиональный вор Бильбо им в этом непременно поможет.

Как не пытался несчастный хоббит пояснить, что он вовсе никакой не вор, не путешественник и, прости господи, не авантюрист, никто из незваных гостей не собирался слушать беднягу. Наотрез отказавшись от самоубийственного предприятия, Бильбо выпроваживает гномов, но в последний момент передумывает и присоединяется к освободительному отряду.

Прежде чем Бильбо и гномы доберутся до Одинокой горы, они преодолеют немало препятствий и не раз окажутся на волосок от смерти. Им придется спасаться от троллей, гоблинов, злобных волчьих переродков варгов, гигантских лесных пауков и ловких эльфов Лихолесья, что возьмут в плен непрошеных гостей. Однако при помощи смекалки, храбрости и капельки волшебства путешественники смогут выбраться из каждой ловушки.

Путешествие к Одинокой Горе стало для хоббита Бильбо Бэггинса бесценным испытанием на смелость. Он оказался не таким уж мягкотелым домоседом, каким казался в начале нашего с ним знакомства. А главное - во время похода Бэггинс познакомился с существом по имени Голлум. Эта встреча кардинально изменила судьбу не только самого Бильбо, но и всего Средиземья.

Потерявшись в пещере гоблинов, Бэггинс случайно нашел кольцо. Он автоматически сунул непримечательную вещицу в карман и продолжил поиск выхода из западни. Как оказалось, кольцо принадлежало обитателю пещер Голлуму и было не простой безделушкой, а Кольцом Всевластия - самым могущественным магическим артефактом во всей Арде (Земля).

Кольцу еще предстоит сыграть свою роль в судьбе жителей Средиземья, но пока что хитрый Бильбо использует его в своих целях - надевая колечко на палец, он становится невидимым и может перемещаться в пространстве, а это очень полезное умение, когда вокруг тебя кишат враги.

Гибель Смауга и Битва пяти воинств

Наконец, наши путешественники добираются до Одинокой Горы. Ее пещеры набитыми золотом и драгоценностями, но, чтобы их взять, нужно побороть огнедышащего дракона Смауга.

Встреча с драконом

Как профессионального вора и взломщика, первым в пещеру отправляют Бильбо. Ему удается выбраться из драконьева логова невредимым, но, увы, не незамеченным. В гневе Смауг сжигает до тла находящийся по соседству Озерный Городок, который многие годы живет в страхе перед своим могучим соседом.

На помощь оставшимся в живых приходит Бард. Простой горожанин оказывается потомком короля Дейла, что был разрушен Смаугом. От черного дрозда Бард узнает, что у Смауга есть уязвимое место, прореха в его чешуе. Метким выстрелом Бард попадает в цель, убивает дракона и спасает город.

Однако на этом злоключения героев не прекращаются. Дракон убит, но осталось золото - наипервейший зачинщик раздоров. За право обладать сокровищами Одинокой Горы начинают сражаться гномы, люди, эльфы и подоспевшая армия гоблинов с варгами. Так начинается знаменитая битва Пяти Воинств. Эльфы, гномы и люди объединяются против темного противника (гоблинов и варгов) и одерживают победу.

Все ликуют, только гномы скорбят по убитому предводителю Торину Дубощиту. А хоббит Бильбо Бэггинс, получив неплохое вознаграждение за свои труды, отправляется обратно в Шир, чтобы долгие годы счастливо прожить в своей норе… До тех пор, пока Кольцо не позовет его.

Повесть Джона Р. Р. Толкиена «Хоббит»: краткое содержание

5 (100%) 2 votes

* * *

Глава первая
Здравствуйте, не ждали!

Хоббит жил себе поживал в норе под землей. Только не подумайте, что это была затхлая, сырая и грязная дыра со скользкими стенками, источенными вдоль и поперек дождевыми червями. Впрочем, не похожа она и на те норы, где, может быть, и сухо, и чисто, зато негде присесть и нечего поесть. Хоббичья нора – особенная. Жить в ней удобно и приятно.

Вход в нору начинался с круглой, наподобие корабельного иллюминатора, зеленой дверцы. Стоило повернуть медную, начищенную до блеска ручку, слегка толкнуть дверцу, и вы оказывались в коридоре, напоминающем туннель. Но не тот дымный, наполненный горькой гарью паровозный туннель, а чистенький и уютный. Стены аккуратно обшиты гладкими досками, кафельный пол устлан коврами, и повсюду расставлены удобные скамеечки. А уж крючков для шляп да котелков, вешалок и гвоздиков для всяческих вещей – шуб и плащей – видимо-невидимо. Ведь хоббит славился гостеприимством. А коридор тянулся все дальше и глубже, но не вгрызался в холм, который все в округе так попросту и называли – Холм. Вдоль всего коридора поочередно на той и другой стороне виднелось множество крохотных круглых дверец. Шлепать вверх-вниз по лестницам хоббит не любил, а потому спальни, ванные, погреба, кладовки и кладовочки, всевозможные буфетные и гардеробные, кухни, столовые – все залы, зальцы и комнаты устроены были на одном и том же этаже по обе стороны коридора. По левую руку располагались лучшие комнаты: только в них и были проделаны круглые, углубленные в стену окошки, из которых открывался вид на ближний сад и дальние луга, спускавшиеся к реке.

Хоббит, о котором мы толкуем, был крепким, зажиточным хозяином. А звали его Бэггинс. С незапамятных времен обитали Бэггинсы в окрестностях Холма, и род их считался весьма почтенным. Не богатством снискали они уважение соседей, а тем, что жили пристойно и спокойно, ничего с ними не приключалось, да и сами они ни в какие приключения не пускались. Никого Бэггинсы не удивляли, и никто этому не удивлялся. Тем интереснее история, приключившаяся с нашим Бэггинсом. Он вдруг стал вытворять такое, чего от него и ожидать не могли. Впрочем, уважения не потерял, а, наоборот, приобрел…

Но давайте не будем спешить и забегать вперед, заглядывать в конец книги. Начнем, как водится, с начала.

Итак, матушка хоббита… Стоп! Полагаю, нам следует объясниться и объяснить: кто же такие эти хоббиты? В наше время это мало кто знает, ибо хоббиты нынче встречаются редко и к тому же избегают встреч с Большеногими, как они называют нас, людей. Хоббиты – народец совсем невысокий. Они даже пониже гномов, а человеку и вовсе по пояс. В отличие от гномов они совершенно безбородые. Да и волшебства в них ни на волос, если, конечно, не считать волшебным умение исчезнуть быстро и бесшумно, едва заслышав слоновий топот Большеногих. Шумных и неуклюжих недотеп вроде нас с вами хоббиты чуют за милю. И все же при всей их прыткости хоббиты несколько толстоваты и склонны отращивать брюшко. Одежду они любят яркую, предпочитая зеленые и желтые цвета. Зато башмаков не носят вовсе, потому что уже от рождения ступни у них вроде крепкой кожаной подошвы. Ноги у хоббитов мохнатые, сплошь покрытые коричневой шерсткой, а на голове шапка густых кучерявых волос. Хоббиты – добродушные парни с тонкими ловкими пальцами и улыбчивыми физиономиями. Смех у хоббитов переливчатый и гортанный. Особенно весело и заразительно смеются они после обеда, а уж обедать хоббиты горазды: могут и два раза в день, если, конечно, выпадет такая удача.

Вот вы и узнали немного о хоббитах. Теперь можно дальше рассказывать. Мы, как помните, толковали о хоббите, полное имя которого, кстати, Бильбо Бэггинс, и о его матушке. А была она, между прочим, знаменитой Белладонной Тук, одной из трех дочерей Старого Тука, главы Заречных хоббитов, то есть живших За Рекой. Впрочем, Река – это громко сказано. Скорее речушка, маленькая речка, лопочущая у подножия Холма. Ходили среди хоббитов слухи, будто п pan pan радед Тука был женат на фее. Выдумки, конечно, но что-то не совсем хоббичье все же в Туках замечали. Вдруг ни с того ни с сего кто-нибудь из туковского рода-племени пускался на поиски приключений. Этот позор старались поскорее забыть и скрыть от соседей. Чего скрывать, уважения семейству Туков это не добавляло. А род Бэггинсов, хоть и не столь богатый, всегда считался почтеннее и основательнее.

Белладонна Тук, спешу вас уверить, и не помышляла о каких-то приключениях, тем более после того, как вышла замуж за Банго Бэггинса и превратилась в благопристойную миссис Бэггинс. Банго, отец Бильбо, выстроил для нее роскошную хоббичью нору, какой не видывали ни Под Холмом, ни За Холмом, ни тем более За Рекой. В этой норе они и прожили в мире и согласии до конца своих дней. Бильбо, их единственный сын, взял от папаши солидность и основательность Бэггинсов, но где-то в самой глубине его натуры все же таилась до поры до времени некая странность, которая досталась ему в наследство от Туков. Впрочем, лет до пятидесяти Бильбо жил себе поживал, как мы уже сообщали, в доставшейся ему от родителей роскошной норе и о другой жизни не помышлял.

Все началось одним тихим, сонным утром, какие нередко выпадали в те годы, когда в мире были тишь да благодать, все вокруг цвело и зеленело, а народ хоббитов благоденствовал. Бильбо Бэггинс после сытного завтрака сидел в удобном кресле на пороге своей норы. Он привычно покуривал деревянную трубку, такую длинную, что она покоилась на коленях его мохнатых, но аккуратно причесанных ног. И надо же было случиться такому, что как раз в этот момент мимо проходил Гэндальф.

Гэндальф! Если бы вы слышали о нем хоть малость из того, чего наслышался я, а я, между прочим, и сам знаю всего лишь малую толику, то вы поверили бы в любую невероятную историю. А необыкновенные истории и необычайные приключения случались всюду, где бы он ни появлялся. Уже много лет, с тех самых пор как умер его давний друг Старый Тук, Гэндальф не наведывался в эти края, не бывал ни У Холма, ни За Рекой. Неудивительно, что нынешние взрослые хоббиты, которые в те далекие времена были малышами-хоббитятами, успели позабыть, каков он с виду.

Потому и для Бильбо в то утро Гэндальф был всего-навсего согбенным старцем в высокой островерхой синей шляпе, в просторном сером плаще и серебряном шарфе, из-под которого выпрастывалась длинная, почти до пояса, седая борода. Старец опирался на посох и медленно передвигал ноги в тяжелых черных башмаках.

– Доброе утро! – вежливо поздоровался Бильбо.

Впрочем, оно и впрямь было добрым. Светило солнышко. Травка зеленела.

Но Гэндальф взглянул на Бильбо из-под густых кустистых бровей, которых не скрывали даже большие поля шляпы, и сурово спросил:

– Что ты хотел сказать, сказав «доброе утро»? Просто пожелал мне доброго утра? Или же считаешь, что оно и для меня доброе, хотя я и словом об этом не обмолвился? Или тебе оно кажется добрым? Или, наконец, ты сам добрый этим утром?

– Все вместе, – растерянно пролепетал Бильбо. – И еще оно доброе для того, чтобы выкурить трубочку доброго табака на свежем воздухе. Если и у тебя есть трубка, присаживайся и покурим вместе. Торопиться некуда, день длинный.

Бильбо откинулся на спинку кресла, затянулся и выпустил аккуратное колечко серебристого дыма, которое поплыло по воздуху и скрылось за Холмом.

– Здорово, – хмыкнул Гэндальф. – Но сегодня в это, как ты говоришь, доброе утро у меня нет времени пускать колечки. Я ищу храбреца, который не прочь составить мне компанию в одном приключении, какое нынче я затеваю. Правда, сыскать такого трудновато.

– Уж это точно… А в наших-то местах и подавно! Мы народ тихий, в приключениях никакого проку не видим. От них только беспокойство, неприятности, путаница да неразбериха. И обед прозевать недолго! В толк не возьму, кому они нужны, эти приключения? – Бильбо Бэггинс оттянул большими пальцами подтяжки, громко ими щелкнул и ловко выпустил еще одно колечко дыма, побольше первого. Затем развернул утреннюю газету и углубился в чтение, давая понять старику, что тот его больше не интересует. Этот старец с его затеями хоббиту совсем не понравился, и стоило поскорее от него отделаться.

Однако старик и не думал уходить. Он стоял, опираясь на свою палку, и молча сверлил хоббита пристальным взглядом, от которого Бильбо вскоре стало совсем неуютно. Это ему очень не понравилось, и он наконец не выдержал.

– Утро доброе! – отчеканил Бильбо. – Прошу простить, но нам здесь никаких приключений не требуется. Поищите глупцов… то есть храбрецов где-нибудь За Холмом или За Рекой. – И он отвернулся, желая этим показать, что разговор окончен.

– Ого! Как же много ты умеешь сказать всего двумя словами! – усмехнулся Гэндальф. – На этот раз твое «доброе утро» означает, что мне пора убираться, иначе оно перестанет быть добрым.

– О нет-нет, уважаемый… э-ээ… не знаю, как вас по имени…

– А мне известно твое имя, мистер Бильбо Бэггинс. И ты знаешь, как меня зовут, хотя и не подозреваешь, что зовут так именно меня. Я – Гэндальф, и это имя принадлежит мне и только мне. Нечего сказать, дожил ты, старина Гэндальф! Сын Белладонны Тук небрежно кидает тебе пару слов, будто пару монет назойливому торговцу мелким товаром.

– Гэндальф, Гэндальф! Силы небесные! Это ты! Тот самый странствующий волшебник, который подарил Старому Туку волшебные алмазные запонки: они по велению хозяина сами застегивались и расстегивались. Тот, кто воскресными вечерами рассказывал нам удивительные истории о драконах, о гоблинах, о великанах, о спасенных принцессах, о вдовьих сыновьях, поймавших удачу! Тот, кто устраивал восхитительные фейерверки накануне праздника Летнего Солнцеворота! Ух и здорово это было! В небе вырастали гигантские огненные лилии, распускался львиный зев или еще какой цветок… Они цвели и полыхали до самой темноты! – Бильбо Бэггинс уже не притворялся равнодушным. Его восторженные глаза горели отблеском тех давних небесных цветов. – Силы земные! – продолжал удивляться он. – Неужто передо мной тот самый Гэндальф, по единому слову которого доселе тихие и незаметные юноши и девушки вдруг срывались с места и отправлялись за тридевять земель в поисках приключений? Они совершали самые безумные поступки – влезали на деревья, забредали во владения эльфов, уплывали на кораблях к неведомым берегам! Было необыкновенно интересно… но… ну, я хотел сказать, необыкновенные дела ты умел творить когда-то. Прошу прощения, но я думал, что ты того… то есть отошел от дел или занялся другими делами.

– Но других дел у меня и нету, – пожал плечами волшебник. – Во всяком случае, меня радует, что ты еще не все позабыл. Помнишь мои фейерверки. Значит, ты небезнадежен. И в память о твоем дедушке Старом Туке и ради бедняжки Белладонны я, пожалуй, дам тебе то, о чем просишь.

– Прошу прощения, но я ни о чем не просил!

– Вот и второй раз! Просишь прощения. Даю тебе его. Мало того, я устрою тебе настоящее приключение. Мне это будет интересно, а тебе принесет удачу… если все кончится удачно.

– Но я не просил никаких приключений, прошу прощ… Проще говоря, ни к чему мне это. Благодарю покорно. Как-нибудь в другой раз. Утречко доброе! Не желаете ли заглянуть на чашку чая? Сейчас… Или лучше завтра? Тогда до завтра! До свидания! – С этими словами хоббит повернулся, нырнул в круглую зеленую дверь и быстро захлопнул ее, но не так резко, чтобы не показаться грубым. Все-таки волшебник – это вам не какой-нибудь торговец мелким товаром, а волшебник.

– И с чего это я пригласил его на чай? – недоуменно вопрошал Бильбо сам себя, направляясь в кладовку. Он только что позавтракал, но после таких волнений не мешало подкрепиться парой-другой коржиков и глотком чего-нибудь прохладительного.

А Гэндальф все стоял снаружи и тихо посмеивался. Потом шагнул к норе хоббита и на гладкой зеленой двери начертал острием посоха какой-то странный знак, после чего зашагал прочь. Это произошло как раз в тот момент, когда Бильбо приканчивал второй коржик и радовался, что так ловко увильнул от приключений.

На следующий день Бильбо почти позабыл о Гэндальфе. Память у него и впрямь была никудышной, и приходилось кое-что записывать в памятной книжке. К примеру: «Гэндальф. Среда. Чай». Но вчера он так переволновался, что забыл все начисто.

Только Бильбо собрался попить чаю, как громко звякнул дверной колокольчик. Тут он все и вспомнил! Как угорелый понесся хоббит на кухню, поставил на плиту чайник, вытащил еще одну чашку с блюдцем, парочку коржиков и кинулся к двери.

– Прошу прощения, что заставил ждать, – собирался уже сказать он, надеясь увидеть Гэндальфа. Но перед ним стоял не волшебник, а гном с голубой бородой, заткнутой за золотой пояс, и горящим взглядом из-под темно-зеленого капюшона. Едва дверь отворилась, гном протиснулся внутрь, будто только его и ждали.

Он отстегнул капюшон, повесил его на крючок и с низким, чуть ли не до полу поклоном произнес:

– Двалин. К вашим услугам.

– Бильбо Бэггинс. Взаимно! – пробормотал ошарашенный хоббит. Вопросов он не задавал и, само собой, не получил никакого ответа. Молчание затягивалось и, чтобы хоть что-то сказать, Бильбо ляпнул: – Я как раз собирался выпить чаю. Не составите ли мне компанию? – Это прозвучало несколько чопорно и суховато, но ведь хоббит изо всех сил старался быть приветливым. Интересно, что сказали бы вы, если бы к вам без спросу и приглашения ввалился гном да еще скинул плащ, будто у себя дома?

Совсем скоро, не успели они приняться и за третий коржик, снова грянул дверной колокольчик.

– Прошу прощения, – извинился перед гостем хоббит и направился к двери.

«Ну наконец-то!» – намеревался он сказать припоздавшему Гэндальфу. Но это опять был не Гэндальф. Вместо волшебника на пороге стоял совсем старый гном с белой бородой и в красном плаще с капюшоном. Он, как и первый, едва приоткрылась дверь, бесцеремонно шмыгнул в переднюю.

– Ага, наши помаленьку собираются! – сказал гном, заметив зеленый капюшон Двалина. Он повесил рядышком свой красный и, приложив руку к груди, представился:

– Балин. К вашим услугам!

– Спасибо, – невпопад ответил Бильбо. Но его так поразило это «наши собираются», что он уж и сам не знал, что говорит. Гостей-то Бильбо любил, но только званых или, на худой конец, просто знакомых. И вдруг ему в голову ударила ужасная мысль о коржиках. Он, как гостеприимный хозяин, должен будет выложить все до единого, а самому ничего не останется!

– Прошу. Вы как раз поспели к чаю, – с трудом выдавил он и тяжко вздохнул.

– Я бы предпочел кружечку пивка, если не возражаете, – сказал седобородый Балин. – Но не откажусь от коржика с тмином, коли у вас таковой найдется.

– Да сколько угодно! – И не переставая удивляться своей неожиданной щедрости, Бильбо уже мчался в погреб, чтобы нацедить кружечку пива, а потом – в кладовку за двумя отличными коржиками, которые он испек накануне и собирался съесть на ужин.

Когда он вернулся, Балин и Двалин уже как ни в чем не бывало сидели за столом и без умолку болтали по-дружески, а вернее, по-братски, ибо и на самом деле были братьями. Едва Бильбо успел поставить на стол угощение, как вновь блямкнул колокольчик. Раз и еще раз.

«Теперь-то уж точно Гэндальф!» – подумал Бильбо, поспешая к двери. Но он снова ошибся. Перед ним стояли два желтобородых гнома в синих плащах, перетянутых серебряными поясами. У каждого из них висела на плече сумка с инструментами, а в руках они держали кирки. Бильбо теперь уже не удивился, когда гномы без приглашения прошмыгнули в дверь, едва она приотворилась.

– Чем могу быть полезен, уважаемые гномы? – вежливо спросил хоббит.

– Кили. К вашим услугам, – сказал первый.

Они повесили капюшоны и коротко поклонились.

– Готов служить вам и всей вашей родне, – вспомнил наконец Бильбо правила приличия.

– Эге, Двалин и Балин уже здесь, – обрадовался Кили. – И мы тут как тут. Считай, нашего полку прибыло.

«Полк! – с ужасом стал подсчитывать Бильбо. – Что же будет, если они все соберутся? Э, дружище, соберись-ка с мыслями, хлебни чайку и успокойся».

Он скромно примостился в уголке, а четверо гномов расселись вокруг стола и принялись толковать о золотых копях, о злодеях-гоблинах, о грабителях-драконах и о многом таком, чего он знать не знал, да и знать не желал, потому что все это попахивало приключениями. Только-только Бильбо сделал успокоительный глоток чаю, как… Динь! Динь! Динь! Динь! – заметался дверной колокольчик, будто его пытался оторвать какой-то озорник.

– Еще один гость, – пролепетал Бильбо.

– Судя по звону, их четверо, – сообразил Фили. – Точно, четверо! Я видел, они шли за нами.

Бедняжка хоббит схватился за голову. Что происходит? Чего ждать и кого еще ждать? Вдруг они всем полком останутся на ужин? А колокольчик тем временем неистовствовал. Пришлось нестись к двери. Их оказалось не четверо, а ПЯТЕРО! Едва Бильбо успел повернуть ручку, как они уже один за другим просочились внутрь и, кланяясь, быстро лопотали «к вашим услугам, к вашим услугам, к вашим услугам, к вашим услугам, к вашим услугам!». Дори. Нори. Ори. Ойн. Глойн. Ну и имена! Не успел хоббит и глазом моргнуть, как два пурпурных, серый, коричневый и белый капюшоны уже висели на крючках, а гномы строем шествовали в гостиную, поблескивая золотыми и серебряными поясами и широко размахивая руками. Здесь и впрямь уже толпился и шумел чуть ли не целый полк! Кто-то требовал пивка посветлее, кому-то по вкусу было только темное, этот желал кофе, а всем вместе подавай коржиков. Хоббит с ног сбился.

На плите, не смолкая, фырчал и кипел огромный кофейник. Коржики с тмином поглощались в минуту. Гномы уже принялись за ячменные лепешки, густо намазанные маслом, когда раздался… не звонок, а громкий стук. Грохотанье, сотрясавшее чистенькую зеленую дверь хоббита. Кто-то молотил в нее палкой!

Бильбо как угорелый понесся по коридору. Задерганный, сбитый с толку, он уже ничего не соображал. Такой безумной среды ему и не припомнить. Хоббит в сердцах рывком распахнул дверь, и они, как солдатики, попадали один на другого. Еще четверо гномов! А позади них, опершись на посох, стоял улыбавшийся Гэндальф. Он так исполосовал дверь своей палкой, что исчезла даже тайная метка, которую волшебник нацарапал вчера утром.

– Поосторожнее, Бильбо, поосторожнее! – сказал Гэндальф. – Не ожидал я от тебя такого. Сначала заставляешь друзей ждать за дверью, а потом дергаешь ее так, будто хочешь сорвать с петель. Впрочем, позволь тебе представить Бифура, Бофура, Бомбура и в особенности Торина!

– К вашим услугам! – хором сказали Бифур, Бофур и Бомбур, выстроившись в затылок друг другу. Потом они один за другим, как по команде, отстегнули и повесили на крючки рядком два желтых капюшона, один бледно-зеленый и особо – небесно-голубой с длинной серебряной кисточкой. Конечно же особенный тот капюшон принадлежал Торину. Этот почтенный гном был не кто иной, как сам великий Торин Оукеншильд. Можете представить, как он был раздосадован, когда, только переступив порог, тут же оказался на половичке для ног под грудой попадавших на него Бифура, Бофура и Бомбура. А толстяк Бомбур, между прочим, и один мог придавить кого угодно. Высокомерный Торин был оскорблен до глубины души. Не то что вежливого «к вашим услугам», но и доброго слова не дождался бы от него Бильбо, если бы не осыпал гостя тысячей извинений и сожалений. Наконец Торин смилостивился и небрежно бросил: «Достаточно, любезный», при этом нахмурившись и важно оттопырив губу.

Гэндальф окинул быстрым взглядом все тринадцать гномьих капюшонов, висевших в ряд на крючках рядом с его шляпой, и весело проговорил:

– Ну вот все и собрались! Неплохая компания подобралась. Надеюсь, и для нас осталось что-нибудь поесть-попить? Что? Чай! Э нет, благодарим покорно. Мне бы красного вина.

– И мне, – сказал Торин.

– А мне вареньица. Малинового. И яблочный пирог, – вставил Бифур.

– А еще сладких пирожков и сыра, – поспешил добавить Бофур.

– Пирог с поросятинкой и салат, – облизнулся Бомбур.

– И коржиков… и пивка… и кофе! – закричали остальные гномы.

– И не забудь добавить дюжину яиц, дружище! – прокричал Гэндальф вдогонку хоббиту, покорно потащившемуся в кладовку. – Прихвати заодно копченую курочку и маринованных огурчиков!

– Кажется, он получше меня знает, что припасено в доме! – растерянно бормотал Бильбо. Он уже почти не сомневался, что его втравливают в самое настоящее приключение. Хоббит совсем упарился и взмок, наваливая на большие подносы бутылки, банки, ножи, вилки, стаканы, тарелки, ложки, гору всевозможной еды.

– Чтоб им лопнуть, этим ненасытным гномам! – ворчал он. – Расселись, бездельники! Нет чтобы помочь… – Бильбо осекся, увидев теснящихся в дверях кладовки Балина, Двалина, Фили и Кили. Не успел он и ахнуть, как они подхватили подносы, приволокли в гостиную пару столиков и в мгновение ока уставили их едой и питьем.

Гэндальф восседал во главе стола, а остальные тринадцать гномов теснились вокруг него. Бильбо примостился на табуретке у камелька. Аппетит у него совсем пропал, и он хмуро грыз черствый коржик. Бедняга пытался убедить себя, что ничего особенного не происходит и никакое приключение ему не грозит. А гномы пили, ели, грызли, жевали и болтали без умолку, будто только за этим и пожаловали. Наконец они насытились и отвалились от стола. Бильбо кинулся убирать пустые тарелки и опустошенные бутылки.

– Надеюсь, останетесь на ужин? – спросил он, надеясь, что они откажутся.

– Само собой! – откликнулся Торин. – И после ужина побудем. Мы здесь надолго. А пока суд да дело, попоем-попляшем. А ну, ребята, за уборку!

Сам Торин с места не сдвинулся и продолжал солидно толковать с Гэндальфом. Зато остальные двенадцать гномов мигом сгребли со столов посуду. Составив тарелки стопкой, увенчав эту горку бутылкой и балансируя свободной рукой, будто цирковые жонглеры, гномы вереницей потянулись на кухню. Хоббит семенил за ними, вскрикивая от ужаса.

– Пожалуйста, осторожнее! Не беспокойтесь, пожалуйста! Я сам справлюсь! – причитал он.

Гномы будто и не слышали. Они весело запели:

Бейте стаканы! Грохайте блюдца!
Ложки ломайте! Гните ножи!
Чайные чашки здорово бьются!
Об пол тарелки! Кроши и круши!
Соус разлейте! Ковров не жалейте!
Всё кувырком и вверх дном!
Пол черепками, костями усейте!
Ну-ка, об стену – бутылки с вином!
Скатерти рвите! В клочья салфетки!
Вилки втыкайте в стулья и в стол!
Под одеяло пихайте объедки!
Под простыню – закопченный котел!
Скажет спасибо гному любому
Бильбо за помощь такую по дому

На самом-то деле все было наоборот. Пока Бильбо суетился и совался под руку, гномы, напевая свою ужасную песню, ловко и быстро перемыли посуду и аккуратно расставили все по местам. Потом они всей толпой вернулись в гостиную, где Торин, закинув ноги на каминную решетку, невозмутимо покуривал трубочку. Он выпускал небывалые дымные кольца, чуть ли не с тележное колесо, и направлял их то вверх к дымоходу, то нахлобучивал на часы над камином, то катил под стол, а то и просто давал им свободно плыть к потолку. А Гэндальф, часто попыхивая своей короткой глиняной трубочкой – пых-пых-пых! – пускал колечки поменьше, и они, кружась, настигали дымные кольца Торина. Проскочив сквозь кольцо гнома и покружив по комнате, колечки волшебника послушно возвращались к нему и повисали над головой зелеными венчиками. Вскоре над Гэндальфом скопилось столько дымных колец, что они окутывали его мерцающим облаком. В колдовском свете вечерних сумерек под невесомой шапкой дыма Гэндальф выглядел таинственным и всемогущим. Бильбо стоял и завороженно наблюдал за волшебным кружением дымных колец. Он припомнил, как еще утром гордился тем, что ветер относил выпущенные им жалкие колечки За Холм, и, покраснев, почувствовал себя мелким хвастунишкой.

– А теперь сыграем что-нибудь! – сказал Торин. – Эй, тащите свои инструменты!

Кили и Фили кинулись к своим сумкам и вынули оттуда крохотные скрипочки. Дори, Нори и Ори неожиданно извлекли из-под плащей флейты. Бомбур приволок из прихожей барабан. В руках у Бифура и Бофура возникли кларнеты, которые, оказывается, лежали вместе с посохами.

– А мы оставили свои инструменты на крыльце! – в один голос заявили Балин и Двалин.

– Прихватите заодно и мой! – крикнул им вслед Торин.

Вскоре гномы вернулись. У каждого была виола ростом с него. Вдобавок они принесли изящную золотую арфу Торина, заботливо укутанную зеленой тряпицей. Стоило Торину коснуться струн, как полилась такая нежная и сладостная мелодия, что Бильбо тут же позабыл обо всем на свете и поплыл по волнам музыки далеко-далеко от хоббичьей его норки, За Реку, За Холм, в неведомые земли, где в небе сияло сразу несколько лун.

Вечерние сумерки занавесили маленькое окошко, скрыв и склоны, и вершину Холма. Заплясали вдали крохотные огоньки апрельских светлячков. Гномы играли и играли, а тень бороды Гэндальфа скользила в медленном танце по стене.

И тьма затопила гостиную. И огонь в камине погас. И тени растаяли. А гномы все играли и играли. Внезапно один из них затянул песню. Тут же ее подхватил другой, третий… И вот уже музыка сплетается со звуками многоголосого пения. Песня, пришедшая из глубин земли, из древних, тайных жилищ, из гномьих преданий, заполнила дом Бильбо. До нас дошел лишь кусочек, отрывок этой бесконечной песни, в словах которой только чуткое ухо может угадать протяжную мелодию. Слушайте:

Молчанье во мраке пещеры хранят

И выйдем искать заколдованный клад.
Гулы подземные небу знакомы –
Звон колокольный и дробь молотков.
Злато ковали без устали гномы,
На клад наложили заклятье веков.
Древние тайные эти владенья
Были открыты эльфам лесным.
Эльфы искусно гранили каменья
И наполняли их светом дневным.
Звезды ночные сияли в коронах.
В драконьем огне закалялись мечи.
Скользили сквозь кольца в кольчугах сплетенных
Лунные тени и солнца лучи.
В тумане растаяли дальние горы.

Закончим до ночи походные сборы,
Выйдем искать нам завещанный клад.
Арфы умолкли, и в мире подлунном
Эльфов напевы давно не слышны.
Рука не скользит по серебряным струнам.
Никто не тревожит лесной тишины.
Но бури и ветры стонали когда-то,
И в тучах тонули дневные лучи.
Огонь по деревьям метался крылато.
Как факелы, сосны пылали в ночи.
Дол оглашался набатным трезвоном.
Дышала тревогой кромешная тьма.
Пламя ревело свирепым драконом.
Рушились башни, пылали дома.
Горное эхо умножило громы.
Глохли от грохота недра земли.
Подземные залы покинули гномы ,
Клады сокрыли и скрылись вдали.
Тают в тумане дальние горы.
Молчанье во мраке пещеры хранят.
Закончим до ночи походные сборы ,
Пойдем и отыщем потерянный клад.

Гномы пели, а в сердце Бильбо рождалась любовь к чудесным вещам, сотворенным умелыми руками этих подземных жителей. Магия их волшебных деяний очаровывала хоббита. И в нем проснулось то давнее, что таилось на дне души каждого потомка великого Тука, – жажда увидеть далекие поднебесные горы, услышать глухой шум сосен и грохот водопада, проникнуть в глубокие пещеры и притом держать в руке острый меч, а не посох странника. Бильбо приник к окну. В темном небе низко над верхушками деревьев висели крупные звезды. И он подумал о сверкающих во тьме пещер грудах драгоценных камней. В лесу За Рекой полыхнуло пламя. Кто-то, наверное, развел костер, но Бильбо представилось, как налетают свирепые драконы и своим огненным дыханием сжигают вокруг все живое. Он помотал головой и поспешил опять превратиться в обыкновенного обитателя усадьбы Бэг, что Под Холмом, в тихого и мирного хоббита по имени Бильбо Бэггинс.

Он встал, дрожа от страха. Может быть, сделать вид, что отправляешься за лампой, а самому юркнуть за бочки с пивом в подвале и там затаиться? И не показываться, пока гномы не уберутся из его дома? Тем временем пение кончилось, и все уставились на него сверкающими в полутьме глазами.

– Куда это ты собрался? – спросил Торин. И по тону его голоса сразу стало ясно, что гном прочитал мысли хоббита.

– За лампой. Темновато стало, – буркнул Бильбо.

– А мы любим темноту! Темные делишки творятся в темноте! – весело загалдели гномы. – До рассвета еще далеко.

– Да-да, – пролепетал Бильбо и хотел было снова опуститься на табуретку, но от смущения промахнулся и плюхнулся на каминную решетку, задев ногой кочергу и угольные щипцы, которые с грохотом покатились по полу.

– Тихо! – нахмурился Гэндальф. – Слово Торину.

И Торин заговорил:

– Гэндальф, гномы и господин Бэггинс! Мы собрались в доме нашего друга и сотоварища, этого необыкновенно храброго хоббита, да не упадет ни один волосок с его головы, ни один завиток с его ног! Поблагодарим хозяина за хлеб да соль, за вино да эль!..

Он умолк, ожидая от Бильбо ответной благодарности. Но бедняга хоббит услышал лишь, что его назвали храбрым да еще вдобавок сотоварищем. Это не сулило ничего хорошего. Ошеломленный, он стоял столбом и беззвучно шевелил губами. Повременив, Торин продолжал:

– Мы собрались, чтобы обсудить, как, куда, с чем и зачем, что, к чему и почему. Иначе говоря, наметить план действий. Ибо очень скоро, еще до рассвета, нам предстоит отправиться в долгое и далекое путешествие. Путешествие, из которого некоторые из нас, а может, и все, кроме, конечно, нашего друга и советчика, мага и волшебника Гэндальфа, назад могут и не вернуться. Но не станем унывать. Куда, зачем и почему, ведомо каждому из нас. Однако нашему уважаемому, гостеприимному хозяину господину Бэггинсу и, пожалуй, самым молодым гномам, а именно Кили и Фили, потребуются, возможно, дополнительные разъяснения…

Известно, Торин в простоте и слова не скажет. Он ведь важный и уважаемый гном. Не останови его, он готов так туманно толковать бесконечно. Но его плавную речь неожиданно оборвали. Вконец перепуганный Бильбо после слов «могут и не вернуться» уже не мог сдерживаться. Крик ужаса, пронзительный, как рев паровоза, выскочившего из туннеля, вырвался из горла хоббита. Гномы повскакивали с мест, опрокидывая столы и стулья. В сумраке гостиной зеленым огнем вспыхнул конец посоха Гэндальфа, и в мерцающем свете все увидели маленького хоббита, застышего на каминном коврике и мелко дрожавшего, как фруктовое желе. Вдруг он с непонятным воплем: «Молния убила, разрази меня гром!» – рухнул на пол. Ничего толкового гномы от него добиться так и не смогли, а потому просто подняли, положили на диван в соседней комнате, поставили рядом стакан с бодрящим питьем и вернулись к своим туманным делам.