Иван тургенев рассказы для детей. Иван Тургенев: биография, жизненный путь и творчество

Двое друзей сидят за столом и пьют чай.
Внезапный шум поднялся на улице. Слышны жалобные стоны, ярые ругательства, взрывы злорадного смеха.
- Кого-то бьют, - заметил один из друзей, выглянув из окна.
- Преступника? Убийцу? - спросил другой. - Слушай, кто бы он ни был, нельзя допустить бессудную расправу. Пойдем заступимся за него.
- Да это бьют не убийцу.
- Не убийцу? Так вора? Всё равно, пойдем отнимем его у толпы.
- И не вора.
- Не вора? Так кассира, железнодорожника, военного поставщика, российского мецената, адвоката, благонамеренного редактора, общественного жертвователя?.. Все-таки пойдем поможем ему!
- Нет... это бьют корреспондента.
- Корреспондента? Ну, знаешь что: допьем сперва стакан чаю.

(Из "Senilia. Стихотворения в прозе". Оригинал )

РУССКИЙ ЯЗЫК

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!

ДВА БОГАЧА

Когда при мне превозносят богача Ротшильда, который из громадных своих доходов уделяет целые тысячи на воспитание детей, на лечение больных, на призрение старых - я хвалю и умиляюсь.
Но, и хваля и умиляясь, не могу я не вспомнить об одном убогом крестьянском семействе, принявшем сироту-племянницу в свой разоренный домишко.
- Возьмем мы Катьку, - говорила баба, - последние наши гроши на нее пойдут, - не на что будет соли добыть, похлебку посолить...
- А мы ее... и не соленую, - ответил мужик, ее муж.
Далеко Ротшильду до этого мужика!

У бабы-вдовы умер ее единственный двадцатилетний сын, первый на селе работник.
Барыня, помещица того самого села, узнав о горе бабы, пошла навестить ее в самый день похорон.
Она застала ее дома.
Стоя посреди избы, перед столом, она, не спеша, ровным движеньем правой руки (левая висела плетью) черпала пустые щи со дна закоптелого горшка и глотала ложку за ложкой.
Лицо бабы осунулось и потемнело; глаза покраснели и опухли... но она держалась истово и прямо, как в церкви.
«Господи! - подумала барыня. - Она может есть в такую минуту... Какие, однако, у них у всех грубые чувства!»
И вспомнила тут барыня, как, потеряв несколько лет тому назад девятимесячную дочь, она с горя отказалась нанять прекрасную дачу под Петербургом и прожила целое лето в городе!
А баба продолжала хлебать щи.
Барыня не вытерпела наконец.
- Татьяна! - промолвила она. - Помилуй! Я удивляюсь! Неужели ты своего сына не любила? Как у тебя не пропал аппетит? Как можешь ты есть эти щи!
- Вася мой помер, - тихо проговорила баба, и наболевшие слезы снова побежали по ее впалым щекам. - Значит, и мой пришел конец: с живой с меня сняли голову. А щам не пропадать же: ведь они посолённые.
Барыня только плечами пожала - и пошла вон. Ей-то соль доставалась дешево.

ПРОКЛЯТИЕ

Я читал байроновского «Манфреда»...
Когда я дошел до того места, где дух женщины, погубленной Манфредом, произносит над ним свое таинственное заклинание, - я ощутил некоторый трепет.
Помните: «Да будут без сна твои ночи, да вечно ощущает твоя злая душа мое незримое неотвязное присутствие, да станет она своим собственным адом»...
Но тут мне вспомнилось иное... Однажды, в России, я был свидетелем ожесточенной распри между двумя крестьянами, отцом и сыном.
Сын кончил тем, что нанес отцу нестерпимое оскорбление.
- Прокляни его, Васильич, прокляни окаянного! - закричала жена старика.
- Изволь, Петровна, - отвечал старик глухим голосом и широко перекрестился: - Пускай же и он дождется сына, который на глазах своей матери плюнет отцу в его седую бороду!
Сын раскрыл было рот, да пошатнулся на ногах, позеленел в лице - и вышел вон.
Это проклятие показалось мне ужаснее манфредовского.

«ПОВЕСИТЬ ЕГО!»

Это случилось в 1805 году, - начал мой старый знакомый, - незадолго до Аустерлица. Полк, в котором я служил офицером, стоял на квартирах в Моравии.
Нам было строго запрещено беспокоить и притеснять жителей; они и так смотрели на нас косо, хоть мы и считались союзниками.
У меня был денщик, бывший крепостной моей матери, Егор по имени. Человек он был честный и смирный; я знал его с детства и обращался с ним как с другом.
Вот однажды в доме, где я жил, поднялись бранчивые крики, вопли: у хозяйки украли двух кур, и она в этой краже обвиняла моего денщика. Он оправдывался, призывал меня в свидетели... «Станет он красть, он, Егор Автамонов!» Я уверял хозяйку в честности Егора, но она ничего слушать не хотела.
Вдруг вдоль улицы раздался дружный конский топот: то сам главнокомандующий проезжал со своим штабом.
Он ехал шагом, толстый, обрюзглый, с понурой головой и свислыми на грудь эполетами.
Хозяйка увидала его - и, бросившись наперерез его лошади, пала на колени - и вся растерзанная, простоволосая, начала громко жаловаться на моего денщика, указывала на него рукою.
- Господин генерал! - кричала она, - ваше сиятельство! Рассудите! Помогите! Спасите! Этот солдат меня ограбил!
Егор стоял на пороге дома, вытянувшись в струнку, с шапкой в руке, даже грудь выставил и ноги сдвинул, как часовой, - и хоть бы слово! Смутил ли его весь этот остановившийся посреди улицы генералитет, окаменел ли он перед налетающей бедою - только стоит мой Егор да мигает глазами - а сам бел, как глина!
Главнокомандующий бросил на него рассеянный и угрюмый взгляд, промычал сердито:
- Ну?..
Стоит Егор как истукан и зубы оскалил! Со стороны посмотреть: словно смеется человек.
Тогда главнокомандующий промолвил отрывисто:
- Повесить его! - толкнул лошадь под бока и двинулся дальше - сперва опять-таки шагом, а потом шибкой рысью. Весь штаб помчался вслед за ним; один только адъютант, повернувшись на седле, взглянул мельком на Егора.
Ослушаться было невозможно... Егора тотчас схватили и повели на казнь.
Тут он совсем помертвел - и только раза два с трудом воскликнул:
- Батюшки! батюшки! - а потом вполголоса: - Видит Бог - не я!
Горько, горько заплакал он, прощаясь со мною. Я был в отчаянии.
- Егор! Егор! - кричал я, - как же ты это ничего не сказал генералу!
- Видит Бог, не я, - повторял, всхлипывая, бедняк.
Сама хозяйка ужаснулась. Она никак не ожидала такого страшного решения и в свою очередь разревелась! Начала умолять всех и каждого о пощаде, уверяла, что куры ее отыскались, что она сама готова всё объяснить...
Разумеется, всё это ни к чему не послужило. Военные, сударь, порядки! Дисциплина! Хозяйка рыдала всё громче и громче.
Егор, которого священник уже исповедал и причастил, обратился ко мне:
- Скажите ей, ваше благородие, чтоб она не убивалась... Ведь я ей простил.
Мой знакомый повторил эти последние слова своего слуги, прошептал: «Егорушка, голубчик, праведник!» - и слезы закапали по его старым щекам.

Жил-был на свете дурак.
Долгое время он жил припеваючи; но понемногу стали доходить до него слухи, что он всюду слывет за безмозглого пошлеца.
Смутился дурак и начал печалиться о том, как бы прекратить те неприятные слухи?
Внезапная мысль озарила наконец его темный умишко... И он, нимало не медля, привел ее в исполнение.
Встретился ему на улице знакомый - и принялся хвалить известного живописца...
- Помилуйте! - воскликнул дурак. - Живописец этот давно сдан в архив... Вы этого не знаете? Я от вас этого не ожидал... Вы - отсталый человек.
Знакомый испугался - и тотчас согласился с дураком.
- Какую прекрасную книгу я прочел сегодня! - говорил ему другой знакомый.
- Помилуйте! - воскликнул дурак. - Как вам не стыдно? Никуда эта книга не годится; все на нее давно махнули рукою. Вы этого не знаете? Вы - отсталый человек.
И этот знакомый испугался - и согласился с дураком.
- Что за чудесный человек мой друг N. N.! - говорил дураку третий знакомый. - Вот истинно благородное существо!
- Помилуйте! - воскликнул дурак. - N. N. - заведомый подлец! Родню всю ограбил. Кто ж этого не знает? Вы - отсталый человек!
Третий знакомый тоже испугался - и согласился с дураком, отступился от друга.
И кого бы, что бы ни хвалили при дураке - у него на всё была одна отповедь.
Разве иногда прибавит с укоризной:
- А вы всё еще верите в авторитеты?
- Злюка! Желчевик! - начинали толковать о дураке его знакомые. - Но какая голова!
- И какой язык! - прибавляли другие. - О, да он талант!
Кончилось тем, что издатель одной газеты предложил дураку заведовать у него критическим отделом.
И дурак стал критиковать всё и всех, нисколько не меняя ни манеры своей, ни своих восклицаний.
Теперь он, кричавший некогда против авторитетов, - сам авторитет - и юноши перед ним благоговеют и боятся его.
Да и как им быть, бедным юношам? Хоть и не следует, вообще говоря, благоговеть... но тут, поди, не возблагоговей - в отсталые люди попадаешь!
Житье дуракам между трусами.

ГОЛУБИ

Я стоял на вершине пологого холма; передо мною - то золотым, то посеребренным морем - раскинулась и пестрела спелая рожь.
Но не бегало зыби по этому морю; не струился душный воздух: назревала гроза великая.
Около меня солнце еще светило - горячо и тускло; но там, за рожью, не слишком далеко, темно-синяя туча лежала грузной громадой на целой половине небосклона.
Всё притаилось... всё изнывало под зловещим блеском последних солнечных лучей. Не слыхать, не видать ни одной птицы; попрятались даже воробьи. Только где-то вблизи упорно шептал и хлопал одинокий крупный лист лопуха.
Как сильно пахнет полынь на межах! Я глядел на синюю громаду... и смутно было на душе. Ну скорей же, скорей! - думалось мне, - сверкни, золотая змейка, дрогни, гром! двинься, покатись, пролейся, злая туча, прекрати тоскливое томленье!
Но туча не двигалась. Она по-прежнему давила безмолвную землю... и только словно пухла да темнела.
И вот по одноцветной ее синеве замелькало что-то ровно и плавно; ни дать ни взять белый платочек или снежный комок. То летел со стороны деревни белый голубь.
Летел, летел - всё прямо, прямо... и потонул за лесом.
Прошло несколько мгновений - та же стояла жестокая тишь... Но глядь! Уже два платка мелькают, два комочка несутся назад: то летят домой ровным полетом два белых голубя.
И вот, наконец, сорвалась буря - и пошла потеха!
Я едва домой добежал. Визжит ветер, мечется как бешеный, мчатся рыжие, низкие, словно в клочья разорванные облака, всё закрутилось, смешалось, захлестал, закачался отвесными столбами рьяный ливень, молнии слепят огнистой зеленью, стреляет как из пушки отрывистый гром, запахло серой...
Но под навесом крыши, на самом кра́юшке слухового окна, рядышком сидят два белых голубя - и тот, кто слетал за товарищем, и тот, кого он привел и, может быть, спас.
Нахохлились оба - и чувствует каждый своим крылом крыло соседа...
Хорошо им! И мне хорошо, глядя на них... Хоть я и один... один, как всегда.

Особое место в творчестве Тургенева занимают и рассказы его повести и рассказы. Они как бы сопутствовали его романам, окружали их. Если в основе романа лежал широкий охват жизни, художественное отражение того или иного исторического момента с центральным «героем своего времени», то в основу повести или рассказа ложился частный жизненный случай, вскрывавший интимный мир сложных душевных переживаний: «Затишье», «Переписка», «Фауст», «Ася», «Первая любовь», «Вешние воды» - лучшие образцы тургеневской повести, насыщенной философскими раздумьями и грустью, на богатом фоне лирического пейзажа. Тургенева большого общественного значения. Неуспех романа Тургенев переживал тяжело.

Друзьям он написал: «Я никогда не подвергался такому единодушному порицанию в журналах... я твёрдо решился более не писать и положить перо, которое служило мне более 30 лет, пора в отставку...» «Это уже, моя последняя работа. Довольно! » Но и теперь он не «положил пера».

Он написал «таинственные повести»: «Песнь торжествующей любви», «После смерти» («Клара Милич»), рассказы-воспоминания («Старые портреты», «Отчаянный») и серию художественных миниатюр, которые были напечатаны в «Вестнике Европы» (1882) под общим заглавием «Стихотворения в прозе». Давая отзывы о ранних произведениях Тургенева, определил характерные особенности его творчества Белинский. «Глубокое чувство действительности», «верную наблюдательность», «сердечность, симпатию ко всему живому», «способность схватывать сущность, а следовательно, и особенность каждого предмета», «благоуханную свежесть поэзии» и, наконец, то особенно ценное достоинство молодого писателя, которое обнаруживало в нём «сына нашего времени, носящего в груди своей все скорби и вопросы его»,- вот что отмечал Белинский у молодого Тургенева. Прочитав рассказ «Хорь и Калиныч», Белинский с удивительной.проницательностью разгадал, что в этом маленьком очерке талант Тургенева «обозначился вполне».

«Главную характеристическую особенность» дарования Тургенева Белинский усматривал в том, что свой художественный вымысел Тургенев создаёт из виденного и изученного в жизни «действительного материала», что сила Тургенева - в способности «верно и быстро понять и оценить всякое явление», разгадать его причины и следствия и, не покидая «почвы действительности», переработать взятое из жизни «содержание в поэтический образ», творчески претворять «материал» в «картину более живую, говорящую и полную мысли, нежели действительный случай, подавший ему повод написать эту картину». Всё дальнейшее творчество Тургенева и было проявлением этого глубоко и верно охарактеризованного Белинским таланта художника-реалиста. В романе, повести и рассказе дал Тургенев художественную летопись нескольких десятилетий русской общественной жизни, «скорбей и вопросов» своего века и галерею правдивых образов и картин, нарисованных с мастерством первоклассного художника. «Творчество Тургенева,- говорил М. И. Калинин.

Имело не только художественное, но и общественно-политическое значение, которое... и придавало действительно художественный блеск его произведениям. Если изъять общественно-политическое содержание из произведений Тургенева, то они не заняли бы столь почётного места в истории русской литературы».

Его герои и героини вошли в ряды классических русских литературных образов, стали художественными обобщениями большой познавательной силы - отражением этапов одной из самых замечательных эпох русской жизни (идеалисты 30-40х, разночинцы 60х, народники 70х годов). Об отзывчивости Тургенева на запросы жизни Добролюбов писал: «Живое отношение к современности упрочило за Тургеневым постоянный успех у читающей публики. Мы можем смело сказать, что если Тургенев затронул какойнибудь вопрос в своей повести, если он изобразил какую-нибудь новую сторону общественных отношений,- это служит ручательством за то, что вопрос этот поднимается или скоро поднимется в сознании образованного общества, что эта новая сторона жизни начинает выдаваться и скоро выскажется перед глазами всех».

Тургенев не был революционером, но его произведения, полные раздумий о судьбе родины, согретые любовью к народу и глубокой верой в его великое будущее, помогали воспитанию русских революционеров. Вот почему Салтыков-Щедрин писал: «Литературная деятельность Тургенева имела для нашего общества руководящее значение, наравне с деятельностью Некрасова, Белинского и Добролюбова». Велика общественная и литературная заслуга Тургенева, создавшего за?»1ечательные женские образы, полные жажды деятельности, самоотверженности и готовности к подвигу. Такие тургеневские героини, как Елена из романа «Накануне», девушка из стихотворения в прозе «Порог», вдохновляли на борьбу, звали на путь служения народу, были примером для многих современников писателя. «Тургенев,- говорил Л.

Н. Толстой,- сделал великое дело тем, что написал удивительные портреты женщин.

Может быть, таковых, как он писал, и не было, но когда он написал их, они появились. Это - верно; я сам наблюдал потом тургеневских женщин в жизни». Ещё Белинский отметил у Тургенева «необыкновенное мастерство изображать картины русской природы».

Певец русской природы, Тургенев с такой поэтической силой и непосредственностью показал пленительную красоту и прелесть русского пейзажа, как ни один прозаик до него. Произведения Тургенева явились для европейского общества подлинным откровением о России, так как давали превосходный художественный комментарий к событиям русской жизни и истории. Тургенев первый ознакомил зарубежных читателей с русским крестьянином («Записки охотника»), с русскими разночинцами и революционерами («Отцы и дети», «Новь»), с русской интеллигенцией (в большинстве романов), с русской женщиной (Наталья Ласунская, Лиза Калитина, Елена Стахова, Марианна и др.) Культурный мир по произведениям Тургенева узнал Россию как страну, куда переместился центр и революционного движения и идейных исканий эпохи. И до наших дней Тургенев остаётся одним из любимых нами писателей. Живая правда жизни, давно отошедшей, не умирает в его образах. В.

И. Белинский многократно цитировал Тургенева и особенно высоко ценил его «великий и могучий» язык. В эпоху решительных и резких классовых столкновений, отстаивая свой «либерализм старого покроя», Тургенев не раз оказывался между двух огней. В этом - источник его идейных колебаний, но нельзя недооценивать мужества его ума, глубины его раздумий, широты его взглядов, которые высвобождали его из цепей классового эгоизма. Питомец помещичьей усадьбы, наследник дворянской культуры, Тургенев был одним из лучших прогрессивных представителей своего бурного и сложного «переходного» времени. В его сочинениях всегда - открытая, искренняя мысль, правда (как он её понимал, страшась «проклятой идеализации действительности») и подлинная, умная любовь к человеку, родине, природе, красоте, искусству.

“Литературная деятельность Тургенева имела для нашего общества руководящее значение, наравне с деятельностью Некрасова, Белинского и Добролюбова. И как ни замечателен сам по себе художественный талант его, но не в нем заключается тайна той глубокой симпатии и сердечных привязанностей, которые он сумел пробудить к себе во всех мыслящих русских людях, а в том, что воспроизведенные им жизненные образы были полны глубоких поучений.

Салтыков-Щедрин

Принято говорить, что искусство проверяется временем. Это правда. Но ведь само-то время - вещь не только “необычно длинная”, но и сложная. В этом, скорее всего не раз убеждался прозаик, поэт, драматург, критик, публицист, мемуарист, переводчик Иван Сергеевич Тургенев. Родился 28 октября 1818 года в семье Сергея Николаевича и Варвары Петровны Тургеневых. Отец, отставной кавалерийский офицер, происходил из старинного дворянского рода, мать – из малородовитой, но богатой помещичьей семьи Лутовиновых. Детство Тургенева прошло в родительском имении Спасском-Лутовинове, близ г. Мценска Орловской губернии; первым его учителем был крепостной секретарь его матери Федор Лобанов. В 1827 г. Тургенев переехал с семьей в Москву, где продолжил свое образование в частных пансионах, затем под руководством московских педагогов Погорельского, Дубенского и Клюшникова, позднее известного поэта. К 14 годам Тургенев свободно говорил на трех иностранных языках и успел познакомиться с лучшими произведениями европейской и русской литературы. В 1833 г. он поступил в московский университет, а в 1834 г. перевелся в Петербургский, где окончил в 1837 г. словесное отделение философского факультета.

Тургенев не любил вспоминать о своих студенческих литературных опытах; самое начало своего писательства он отодвигал почти на десять лет - уже в сороковые годы. Очевидно, главным образом, поэтому большая часть написанного им в университетские годы и не дошла до нас. С точки зрения зрелого, взыскательного художника, Тургенев был прав: сохранившиеся образцы его писаний не поднимаются над уровнем литературного ученичества. Но для историка литературы и для всякого, кто хочет понять, как пробивались первые ростки тургеневского дарования, они имеют неоценимое значение.

Он начинал свою писательскую деятельность в переходное для русской литературы: время. Это были годы после-декабрьской реакции. Та часть дворянства, из среды которой вышли декабристы, была деморализована. “Людьми овладело глубокое отчаяние и всеобщее уныние. Высшее общество с подлым и низким рвением спешило отречься от всех человеческих чувств, от всех гуманных мыслей. Не” было почти ни одной аристократической семьи, которая не имела бы близких родственников в числе сосланных, и почти ни одна не осмелилась надеть траур или выказать свою скорбь” Однако интересы Тургенева еще не были сосредоточены на литературном творчестве. Он считал недостаточным полученное им университетское образование. Весной 1838 г. Тургенев уехал за границу, его привлекал Берлинский университет. Овладев самыми свежими выводами современной философской науки, Тургенев в 1841 г. возвращается в Россию.

Первые 2 года на родине посвящены поискам будущего поприща. Сначала Тургенев мечтает о преподавании философии и сдает магистерские экзамены, давшие право на защиту диссертации и получение кафедры. Но путь к преподавательской деятельности оказывается закрытым в самом начале; надежды на восстановление кафедры философии в Московском университете, где Тургенев намеревался служить, нет. В конце 1842 г. Тургенев хлопочет о поступлении на службу в министерство внутренних дел, занимавшееся тогда изучением вопроса о возможности освобождения крестьян. Готовясь к будущей должности, он составляет записку «Несколько замечаний о русском хозяйстве и о русском крестьянине», в котором пишет о необходимости серьезных перемен в хозяйственном и правовом положении крестьянского сословия. В 1843 г. Тургенев был зачислен в канцелярию министра, но вскоре разуверился в своих надеждах, потерял всякий интерес к службе и через два года вышел в отставку.

В том же году публикуется поэма Тургенева «Параша», а чуть позже – сочувственный отзыв о ней Белинского. Эти события решили судьбу Тургенева: отныне литература становится для него главным делом жизни.

Влияние Белинского во многом определило становление общественной и творческой позиции Тургенева, Белинский помог ему встать на путь реализма. Но путь этот поначалу оказывается трудным. Молодой Тургенев пробует себя в самых разных жанрах: лирические стихотворения чередуются с критическими статьями, вслед за «Парашей» появляются стихотворные поэмы «Разговор» (1844), «Андрей» (1845), «Помещик» (1845), но вслед за ними, почти с такой же регулярностью, пишутся прозаические повести и рассказы – «Андрей Колосов» (1844), «Три портрета» (1847). Кроме того, Тургенев пишет еще и пьесы – драматический очерк «Неосторожность» (1843) и комедию безденежье» (1846). Начинающий писатель ищет свой путь. В нем виден ученик Пушкина, Лермонтова, Гоголя, но ученик, близкий к творческой зрелости.

В 1843 г. Тургенев познакомился с гастролировавшей в Петербурге знаменитой французской певицей Полиной Виардо и полюбил ее. В 1845 г. он на время последовал за нею во Францию, а вначале 1847 г. уехал заграницу уже надолго. Отъезд вырвал Тургенев из привычной литературной и светской среды, новые условия жизни побудили его углубиться в себя и многое в себе переоценить. Он достигает настоящего профессионализма в своей писательской работе, его взгляды на искусство становятся более простыми и строгими.

В разлуке крепла любовь к Родине. В заграничном уединении пробуждались давние впечатления, сохранившиеся от детства или накопленные во время поездок на охоту в Спасское (летом и осенью 1846 г. Тургенев исходил с ружьем Орловскую, Курскую и Тульскую губернии). В памяти возникли картины деревенской и усадебной жизни, русские пейзажи, разговоры, встречи, бытовые сценки. Так зарождались «Записки охотника», которые принесли Тургеневу широкую известность.

Еще перед отъездом писатель передал в журнал «Современник» очерк «Хорь и Калиныч». Неожиданный успех очерка, опубликованного в начале 1847 г., навел Тургенева на мысль написать целый ряд других таких же. На протяжении пяти лет они появляются друг за другом на страницах «Современника», а в 1852 г. автор выпускает их отдельным изданием.

Тургенев пишет ряд повестей о людях, «выломившихся» из социальной среды, к которой принадлежат по происхождению и воспитанию. Этой теме посвящены «Дневник лишнего человека» (1850), «Два приятеля» (1853), «Затишье» (1854), «Переписка» (1854), «Яков Пасынков» (1856). Герои этих повестей терпят неудачу в попытках заняться полезной деятельностью или найти личное счастье. Причиной драмы «Лишнего человека» Тургенев считал столкновение его духовных интересов и стремлений с отсталым российским общественным укладом. Тургенев долго не находит никаких оснований для надежды.

Перелом намечается в первом Тургеневском романе «Рудин» (1855), написанным в разгар проигранной Крымской войны. Тургенев пытается осмыслить, завершившуюся эпоху, выделив самое важное в ней. Проблему «Лишнего человека» он видит по-новому. Рудин, герой романа наделен ореолом пророческой исключительности. Характер Рудина предстает своеобразной загадкой русской общественной жизни.

В 1857 г. правительство объявило о своем намерении освободить крестьян от крепостной зависимости. Тургенев летом 1858 г. возвратился в Россию из Европы и сразу окунулся в атмосферу общественного оживления. Он стал сотрудником Герцена, журнала «Колокол» и «Современник». В 1858 г. он пишет повесть «Ася». Круг философских проблем отразился в его повестях «Фауст» (1856), «Поездка в Полесье» (1853 – 1857). Одной из главных примет времени для Тургенева является процесс внутреннего освобождения личности. Тургенев все чаще обращается к мыслям о неповторимости человеческой индивидуальности и поискам нравственной опоры. В лирико-философских повестях 50-ых годов созревает мысль о спасительности «цепей долга», о самоотречении. Мысль эта получает широкое социально-историческое обоснование в романе «Дворянское гнездо» (1858).

В 1860 г. Тургенев пишет роман «Накануне» которой вызвал бурную разноречивую реакцию. Тургенев явно хотел объединения общественных сил России.

Летом 1860 Тургенев составил проект программы «Общество для распространения грамотности первоначального образования, которое не получило отклика у общественности». В феврале 1862 г. Тургенев печатает роман «Отцы и Дети», где пытается показать русскому обществу трагический характер нараставших конфликтов. Бестолковость и беспомощность всех сословий перед лицом социального кризиса угрожает перерасти в разброд и хаос. На этом фоне развертывается спор о путях спасении России, который ведут герои, представляющие две основные партии русской интеллигенции. Программа либералов, защитником которой выступает Кирсанов, основана на высоких и благородных идеалах. Все осенено идеей прогресса, ведь речь идет о превращении России в подлинно цивилизованную страну. Идеалы этих людей безнадежно далеки от реальности, им не спасти страну от катастрофы.

Либералам противопоставлен «Нигилист Базаров», в котором читатель без труда узнавал выразителя идей и настроения революционной молодежи. Базаров выражает эти идеи в самой крайней форме, провозглашает идею «Полного и беспощадного отрицания». По его мнению, мир должен быть разрушен до основания. Он категорично отрицает любовь, поэзию, музыку, семейные связи, долг, право, обязанность. Философия Базарова это жесткая логика жизни – борьбы. Базаров – это человек действительно новой формации, дерзкий, сильный, органически не способный к иллюзиям и компромиссам, достигший полной внутренний свободы, готовый идти к своей цели ни с чем не считаясь. Тургенев признает, что роль «Передового класса» переходит от дворянской интеллигенции к разночинцам. Тургенев в романе показывает нарушение нормальной преемственности поколений: дети отказываются от наследия отцов, теряя связь с прошлым, с корнями своего бытия, отцы утрачивают естественную для их роли любовь к идущим на смену, старость и молодость перестают уравновешивать друг друга в общем течении жизни. Тема разобщенности поколений приобретает в «Отцах и детях» небывалую глубину, рождает мысль о возможно разрыве «связи времен», о разрушительном проникновении общественных противоречий в основании самой жизни. Идеал национального единства оставался главным для Тургенева во время работы над романом. Критика не приняла роман. Обиженный и разочарованный Тургенев уехал за границу и долго не писал. В 60-ых годах опубликовал небольшую повесть призраки (1864) и этюд «Довольно» (1865), где звучали грустные мысли об эфемерности всех человеческих ценностях. Почти 20 лет прожил он в Париже и Баден-Бадене интересуясь всем, что происходило в России.

В 1867 г. завершает работу над романом «Дым». Роман наполняется сатирическими и публицистическими мотивами. Главным объединяющим началом становится символический образ «Дыма». Перед читателем жизнь, потерявшая внутреннюю связь и цель.

Весной 1882 г. обнаружились первые признаки тяжелой болезни, которая оказалась для Тургенева смертельной. Но в моменты временного облегчения страданий писатель продолжил работать и за несколько месяцев до смерти издал первую часть «Стихотворений в прозе». Этот цикл лирических миниатюр явился своеобразным прощанием Тургенева с жизнью, родиной и искусством. Последняя книга Тургенева собрала в себе главные темы и мотивы его творчества. Книгу открывало стихотворение в прозе «Деревня», а завершал ее «Русский язык», лирический гимн, исполненный веры Тургенева в великое предназначение своей страны: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

В критике, и современной и позднейшей, много споров вызывает вопрос о положительной программе Тургенева, как она выражена в этом романе. Современникам казалось, что Потугин является выразителем мнений самого Тургенева. На первый взгляд это как будто бы, так и есть. Мысль о том, что России нужна цивилизация, что ее нужно лечить “гомеопатическими средствами”, то есть улучшать общественный быт постепенно, терпеливо внедряя элементы европейской культуры, - это давняя излюбленная мысль Тургенева.

Тургенев был человек высокоразвитый, убежденный и никогда не покидавший почвы общечеловеческих идеалов. Идеалы эти он проводил в русскую жизнь с тем сознательным постоянством, которое и составляет его главную и неоцененную заслугу перед русским обществом. Умер Тургенев 22 августа 1883 г.

Россия, какой она была сто с лишним лет тому назад, какой знал ее Тургенев, изменилась так, как она не изменилась, может быть, за целую тысячу лет до него. В сущности, все, что мы встречаем на первом плане его произведений, безвозвратно ушло в прошлое. Время давно уже разрушило последние остатки подавляющего большинства тех барских усадеб, которые так часто встречались на дорогах этого писателя; сама недобрая память о помещиках и о дворянстве в его целом в наше время очень заметно потеряла в своей социальной остроте. И русская деревня уже не та. Но, оказывается, судьбы его героев, таких далеких от нашей жизни, возбуждают в нас самый непосредственный интерес; оказывается, все, что ненавидел Тургенев, в конце концов, ненавистно и нам; что он считал хорошим, чаще всего является таковым и с нашей точки зрения. Конечно, во многом мы с ним не можем согласиться, но только у самых самодовольных (они же, по убеждению Тургенева, и самые ограниченные) людей может появиться при этом чувство превосходства: мы и спорим с ним, как с нашим современником-мудрым и добрым. Художник победил время.