Какие поступки персонажей достойны уважения разбойники. Характеристика героев по произведению Шиллера «Разбойники»

Действующие лица В а с и л и с а - р а б о т н и ц а Ф ё д о р, Е г о р у ш к а, И в а н у ш к а - её сыновья Б а б а - Я г а М е д в е д ь К о т о ф е й И в а н о в и ч Ш а р и к М ы ш и

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Два молодых клёна стоят рядышком на лесной поляне. Тихий, ясный день. Но вот проносится ветерок, и правый клён вздрагивает, словно проснувшись. Макушка его клонится к левому деревцу. Раздаётся шорох, шёпот, и клён говорит по-человечески.

П е р в ы й К л ё н. Братец, братец Федя! Ветерок подул. Проснись!

В т о р о й К л ё н. Тише, тише, Егорушка, я маму во сне вижу.

Е г о р у ш к а. Спроси, ищет нас мама?

Ф ё д о р. Говорит, ищет.

Е г о р у ш к а. Спроси, простила нас мама за то, что мы из дому убежали?

Фёдор. Говорит, простила.

Е г о р у ш к а. Спроси, знает ли она, что Баба-Яга превратила нас в клёны?

Ф ё д о р. Говорит: ну что ж, мало ли что в дороге случается.

Е г о р у ш к а. Спроси, долго ли нам тут ещё томиться?

Ф ё д о р. Мама, мама! Долго нам тут ещё томиться? Мама!.. Пропала! Я проснулся. Здравствуй, братец.

Е г о р у ш к а. Здравствуй. Не плачь, ты не маленький.

Ф ё д о р. Я не плачу. Это роса.

Е г о р у ш к а. В такой ясный день разве можно плакать? Каждая травка радуется, каждая ветка, и ты радуйся.

Ф ё д о р. Я радуюсь. Я верю: вот-вот придёт наша мама, и мы услышим её зов: Фёдо-о-ор! Его-о-о-рушка!

Г о л о с. Фёдо-о-ор! Его-о-орушка!

Е г о р у ш к а. Эхо?

Ф ё д о р. Что ты, что ты! Забыл, как хитра Баба-Яга? Никто нас с тобой не слышит - ни люди, ни птицы, ни звери, ни вода, ни ветер, ни трава, ни деревья, ни само эхо.

Г о л о с, Егорушка-а-а-а! Феденька-а-а!

Ф ё д о р. Молчи, Не отвечай, это Баба-Яга нас дразнит, хочет до слез довести. Она под любой голос подделывается.

Г о л о с (совсем, близко). Егорушка, сынок! Феденька, родной! Это мама вас по всему свету ищет, а найти не может.

Ф ё д о р. Она! Баба-Яга как ни ловка, а не может звать нас так ласково. Мама, мама! Вот мы тут стоим, ветками машем!

Е г о р у ш к а. Листьями шелестим!

Ф ё д о р. Мама! Мама!

Е г о р у ш к а. Уходит!

Ф ё д о р. Нет, стоит, оглядывается. Не может она уйти.

Е г о р у ш к а. Повернула! К нам, к нам спешит!

На поляну выходит высокая крепкая женщина лет сорока, за плечами - мешок, на поясе меч. Это Василиса-работница.

Ф ё д о р. Мама, мама! Да какая же ты печальная!

Е г о р у ш к а. А волосы-то серебряные.

Ф ё д о р. А глаза-то добрые.

Е г о р у ш к а. А у пояса отцовский меч.

В а с и л и с а. Дети мои, дети, бедные мои мальчики! Два года я шла без отдыха, а сейчас так и тянет отдохнуть, будто я вас уже и нашла.

Ф ё д о р. Мы тут, мама!

Е г о р у ш к а. Мама, не уходи!

В а с и л и с а. Клёны шумят так ласково, так утешительно, что я и в самом деле отдохну. (Снимает мешок, садится на камень.) Кто это там по лесу бродит среди лета в шубе? Эй, живая душа, отзовись!

Ф ё д о р. Мама, не надо!

Е г о р у ш к а. Это Бабы-Яги цепной медведь!

В а с и л и с а. Ау, живая душа! Поди-ка сюда!

Медведь с рёвом выбегает на поляну.

М е д в е д ь. Кто меня, зверя лютого, зовёт? Ох, натворю сейчас бед, небу жарко станет! (Видит Василису, останавливается как вкопанный.) Ох, беда какая! Зачем ты, сирота, пришла? Я только тем и утешаюсь, что никто сюда не забредает, никого грызть, кусать не приходится. Мне это не по душе - я, сирота, добрый.

В а с и л и с а. Ну, а добрый, так и не трогай меня.

М е д в е д ь. Никак нельзя. Я с тем к Бабе-Яге нанялся.

В а с и л и с а. Как же тебя, беднягу, угораздило?

М е д в е д ь. По простоте. Собака и кот жили-жили у хозяина да и состарились. Дело житейское, со всяким может случиться. А хозяин их возьми да и рассчитай. Гляжу - бродят, есть просят. Что тут делать? Кормил, кормил, да разве на троих напасёшься? Взял у Бабы-Яги пуд пшена в долг. А она меня за это в кабалу на год. В цепные медведи.

В а с и л и с а. А где же цепь-то?

М е д в е д ь. Срываюсь всё. Уж больно я силен.

В а с и л и с а. И долго тебе ещё служить?

М е д в е д ь. Третий год на исходе, а она всё не отпускает. Как придёт время расчёт, брать, она меня запутает, со счёту собьёт - и служи опять! Прямо беда!

В а с и л и с а. Бедный Михайло Потапыч!

М е д в е д ь. Не жалей ты меня, а жалей себя, сироту. (Ревёт.) Пропадёшь ни за грош! Я-то не трону, Баба-Яга погубит.

В а с и л и с а. Не плачь, Мишенька. Я тебя мёдом угощу.

М е д в е д ь. Не надо. Разве меня утешишь, когда я так загоревал! А какой мёд у тебя?

В а с и л и с а (достаёт из мешка горшок) . Гляди!

М е д в е д ь. Липовый. Ну давай, может, мне и в самом деле полегчает. Да ты его весь давай, всё равно тебе, сироте, пропадать.

В а с и л и с а. Нельзя, Мишенька. Сыновьям несу гостинец.

М е д в е д ь. А где ж они у тебя?

В а си л и с а. Пропали, Михайло Потапыч.

М е д в е д ь. Ох, горе какое! Да как же это? Да почему же это? Да когда же это?

В а с и л и с а. Ты кушай да слушай, а я расскажу Тебе всё по порядку. Муж мой был воин, Данила-богатырь. Ты о Змее Горыныче слыхал?

М е д в е д ь. Как не слыхать! Он деда моего мимолётом, для смеха, взял да и опалил огнём.

В а с и л и с а. А мой Данила-богатырь Змея Горыныча убил, да и сам в том бою голову сложил. Стали мы жить вчетвером: я да три сына - Фёдор, Егорушка, Иванушка. Исполнилось Фёдору тринадцать лет, и пошёл он стадо встречать. А козёл у нас был строгий, что твой дикий. Встал он на дыбки - и на Федю. А Федя его за рога, да и оземь. Возвращается сын домой: так и так, мама, я - богатырь. Я ему: опомнись, мальчик! Какой же ты богатырь - ни силы, ни умения, ни грамотности. Злодей твои годы считать не станет, а только порадуется твоей слабости. Коня без моей помощи ты подковать не сумеешь. Выедешь на распутье, а там камень, а на камне надпись - что ждёт путника на тех путях. Богатырь должен на всём скаку, не слезая с коня, прочесть надпись и выбрать правильный путь. И здесь ты, сынок, ошибёшься. Погоди! Придёт твоё время - сама тебя отпущу. Молчит. И ночью сбежал.

М е д в е д ь. Ох! Куда?

В а с и л и с а. Со злодеями сражаться, за обиженных заступаться.

М е д в е д ь. Это славно.

В а с и л и с а. Чего уж лучше. Да только наутро принесли прохожие его меч. Перевязь перетёрлась, а богатырь и не заметил. А через три дня и конь богатырский прискакал. Обидел его хозяин: не чистил, не купал, овса не засыпал.

Ф ё д о р. Я, мама, только об одном думал: как бы с кем подраться.

В а с и л и с а. А сын так и не вернулся домой.

М е д в е д ь. Ох!

В а с и л и с а. Прошло три года - исполнилось Егорушке тринадцать лет. И напал на него бык. А Егорушка его за нос да и на цепь. Приходит ко мне: так и так, мама, я - богатырь. А ночью сбежал. А через сорок дней прибежал домой его конь. Стремена звенят, а в седле никого. Глянул на меня конь, заплакал и грянулся на землю. И дух из него вон.

Е г о р у ш к а. Он видел, что со мной сталось.

В а с и л и с а. Как тут быть? Оставила я хозяйство на Иванушку, хоть ему только десять лет, и отправилась на поиски.

М е д в е д ь. И давно ты медвежат своих ищешь?

В а с и л и с а. Третий год на исходе.

М е д в е д ь. Ох, горе, горе! Встретишь и не узнаешь.

В а с и л и с а. Узнаю. Кто из дому без толку сбежал - не растёт и не умнеет. Им всё по тринадцати лет.

Ф ё д о р. Это верно, мама.

Е г о р у ш к а. Мы с Фёдором теперь ровесники.

В а с и л и с а. И привели меня поиски в этот тёмный лес. Не слыхал ли ты, Мишенька, где мои детки?

М е д в е д ь. Молчи, не расспрашивай, а то, как тот конь, я грянусь оземь и помру с горя. Мне тебя жалко, а помочь не могу.

Ф ё д о р. Это верно.

Е г о р у ш к а. Он и не видал, как мы превратились в клёны.

В а с и л и с а. Что ж, придётся Бабу-Ягу расспросить. Веди меня к ней!

М е д в е д ь. Её дома нет. Раньше вечера не вернётся.

В а с и л и с а. А где её дом?

М е д в е д ь. А её дом - избушка, на курьих ножках, сегодня здесь, а когда и там. Известно, куры. Им бы только бродить да в земле копаться.

В а с и л и с а. Пойдём поищем избушку. Не там ли мои мальчики спрятаны?

М е д в е д ь. А зачем искать? Сама придёт. Цып, цып, цып!

Шум, треск, кудахтанье. Из чащи выходит избушка. На каждом её углу по две курьих ножки. Василиса подходит к избе.

В а с и л и с а. Смело живёте, не опасаетесь. На двери замка нет?

М е д в е д ь. Нет, Баба-Яга на курьи ножки надеется. Они чужого забрыкают.

В а с и л и с а. Строгие?

Подходит к избе. Курьи ножки брыкаются.

А что, если к ним с лаской подойти?

М е д в е д ь. Попробуй. Они этого отроду не видывали.

В а с и л и с а. Куры мои, курочки, двору вы украшение, а хозяевам утешение. Слушайте, какую песенку я про вас сложила. (Поёт.) ОЙ вы, курочки мои, Куры рябенькие!

Кто ни глянет - Смирно станет, Залюбуется.

Не орлицы ли, Не жар-птицы ли, Не царицы ли заморские В курятнике живут?

Очи кругленькие, Крылья крепенькие, Когда по двору идут, Словно по морю плывут.

Расступайся, народ:

Куры вышли из ворот, Наши куры государыни, Хохлатушки!

Под песню эту курьи ножки сначала переминаются, а потом, пускаются в пляс. Кончив петь, Василиса подходит к избушке. Ножки стоят смирно.

Вот так-то лучше!

Распахивается дверь. За дверью в кресле сидит Баба-Яга.

М е д в е д ь. Баба-Яга! Откуда ты взялась, злодейка?

Б а б а - Я г а. Молчать, а то проглочу! Цепному псу полагается радоваться, увидевши хозяйку, а ты ругаешься! (Прыгает на землю. Избе.) Ступай прочь!

Изба уходит.

Здравствуй, Василиса-работница. Давно тебя жду.

В а с и л и с а. Ждёшь?

Б а б а - Я г а. Давно жду. Я очень ловко приспособилась ловить вас, людишек. Я, Баба-Яга, умница, ласточка, касаточка, старушка-вострушка!

В а с и л и с а. А ты себя, видно, любишь?

Б а б а - Я г а. Мало сказать люблю, - я в себе, голубке, души не чаю. Тем и сильна. Вы, людишки, любите друг дружку, а я, ненаглядная, только себя самоё. У вас тысячи забот - о друзьях да близких, а я только о себе, лапушке, и беспокоюсь. Вот и беру верх. (Смотрится в зеркало) Золото моё! Чего тебе, старушке-попрыгушке, хочется? Чайку или водицы? Пожалуй, что водицы. Из колодца или из болотца?

Пожалуй, из болотца, она тиной пахнет. Василиса, беги на болотце, принеси воды ведёрко.

В а с и л и с а. Я тебе не слуга.

Б а б а - Я г а. Послужишь мне, послужишь! Я очень хорошо умею ловить вас, людишек. Поймаешь одного человечка на крючок - сейчас же и другие следом потянутся. На выручку. Брат за братом, мать за сыном, друг за другом. Ты, говорят, на все руки мастерица?

В а с и л и с а. Пока трёх сыновей вырастила - всему научилась.

Б а б а - Я г а. Такую работницу мне и надо. Хочешь ребят своих спасти и домой увести - поступай ко мне на службу. Служи мне, пока я не похвалю. А похвалю - забирай ты своих детёнышей да и ступай на все четыре стороны.

М е д в е д ь. Не нанимайся! От неё доброго слова не дождёшься. Она только себя и хвалит.

Б а б а - Я г а. Молчи, ты не понимаешь меня!

М е д в е д ь. Очень хорошо понимаю.

Б а б а - Я г а. Нет! Меня тот понимает, кто мною восхищается. Отвечай, Василиса, согласна? Делай, что приказано, старайся, и если я хоть единый разик работу твою похвалю, ха-ха, то вольная воля твоим сыновьям. Вот я что придумала, мушка-веселушка.

В а с и л и с а. Работа меня от всех бед спасала. Возьмусь! Авось и похвалишь, не удержишься. Но только покажи мне сыновей. Тут ли они. Не обманываешь ли.

Б а б а - Я г а. Показать не покажу - уж очень они у меня надёжно заперты, - а услышать ты их услышишь. По моему велению, по моему хотению, поговорите, сыновья, с матерью. (Дует изо всех сил.) Клёны шелестят.

Ф ё д о р. Мама, мама, не оставляй нас!

Е г о р у ш к а. Мама, хоть мы и большие, а плохо нам, как маленьким.

В а с и л и с а. Фёдор, Егорушка! Где вы?

Б а б а - Я г а. Молчать, не отвечать! Поговорили - и довольно. (Перестаёт дуть.) Клёны умолкают.

Василиса, остаёшься?

В а с и л и с а. Остаюсь!

Б а б а - Я г а. Этого-то мне и надо. Прощай, служанка! Некогда мне дома сидеть, с бабами разговаривать. Меня в тысячи мест ждут. Того ограбь, того побей, того накажи ни за что ни про что! Всем я, злодеечка, нужна! Прощай!

Баба-Яга исчезает с шумом и свистом и тотчас же появляется как из-под земли.

Б а б а - Я г а. Ты тут дом прибери без меня так, чтобы любо-дорого было смотреть.

В а с и л и с а. Будь покойна, приберу.

Б а б а - Я г а. Прощай, Василиса! (С шумом и свистом исчезает и тотчас же появляется.) Мало я тебе дала работы. Избалуешься. Я тут за триста лет зарыла в трёхстах местах да и забыла триста кладов. Ты их все найди, сочти, да гляди у меня, чтобы и грошик не пропал! Прощай!

В а с и л и с а. Прощай, Баба-Яга!

Баба-Яга исчезает и тотчас же возвращается.

Б а б а - Я г а. Мало я тебе работы дала. Разленишься. Хранились у меня в амбаре триста пудов ржи да триста пшеницы. Мыши прогрызли мешки, рожь и пшеница перемешались. Ты их разбери да на муку перемели. Чтобы к моему возвращению была я, мушка, и золотом и хлебом богата. Тогда я тебя и похвалю. Прощай.

В а с и л и с а. Прощай, Баба-Яга! Когда ждать тебя домой?

Б а б а - Я г а. А завтра к вечеру. Ха-ха-ха!

М е д в е д ь. Да разве она успеет все дела переделать? Совести у тебя нет!

Б а б а - Я г а. Правильно, Миша, и нет и не было. Ха-ха-ха! (С шумом, свистом, пламенем и дымом исчезает.) М е д в е д ь. Полетела... Вон верхушки деревьев гнутся. Что ж делать-то будем? Плакать?

В а с и л и с а. Кот и собака, которых ты приютил, помогут. Идём к ним.

М е д в е д ь. Зачем идти, они сами придут. (Зовёт.) Шарик, Шарик! Ко мне бегом! Дело есть! Шарик! И вы, Котофей Иванович, пожалуйте сюда. С котом вежливо приходится разговаривать, а то заупрямится. Что такое кис, кис, кис, даже и не понимает.

В а с и л и с а. Какой строгий!

М е д в е д ь. Шарик! Где ты? Котофей Иванович! Пожалуйте сюда.

Вбегает Ш а р и к, пожилой, но крупный и сильный пёс, взъерошенный, в репьях. Носится по поляне кругами.

Ш а р и к. Кто за кустом шуршит? Не смей на нашей земле шуршать! Эй ты, синица! Не смей на Михайло Потапыча глядеть! Он мой хозяин. А это кто за пнём? Не сметь по нашей поляне ползать!

М е д в е д ь. Поди сюда, Шарик, дело есть.

Ш а р и к. Нельзя, Михайло Потапыч. Должен я хоть немножко посторожить, таков обычай. Гау, гау, гау! Ну, вот и всё. Здравствуй, хозяин! Как ты хорош, не наглядеться! Как ты пригож, не налюбоваться! Р-р-р-р! А это кто? Р-р-р!

М е д в е д ь. Хорошая женщина, Василиса-работница.

Ш а р и к. Р-р-р-р! Прости, хорошая женщина, что рычу, а иначе нельзя, обычай таков. Р-р-р-р! Ну, вот и всё. Здравствуй, Василиса-работница.

В а с и л и с а. Здравствуй, Шарик.

М е д в е д ь. Что Василиса-работница прикажет, то и делай.

Ш а р и к. Слушаю, Михайло Потапыч.

В а с и л и с а. Зарыла Баба-Яга в трёхстах местах триста кладов. Если я их найду, Баба-Яга вернёт мне моих сыновей. Помоги нам, у тебя чутьё посильней нашего.

Ш а р и к. Это славно! Охота не охота, а похоже. Носом в землю - и по лесу. Гау-гау!

В а с и л и с а. Погоди, погоди, на поиски мы ночью пойдём, а пока ты броди да сторожи. Как бы не вернулась Баба-Яга, не помешала работать.

Ш а р и к. И это славно.

В а с и л и с а. А где же Котофей Иванович?

Г о л о с. А я уже давно тут, за дубом стою.

В а с и л и с а. Что же ты к нам не идёшь?

Г о л о с. Разумный кот, перед тем как войти, три раза оглянется.

Из-за дерева появляется не спеша большой пушистый кот.

В а с и л и с а. Хорош! Да ты, никак, сибирский?

К о т о ф е й И в а н о в и ч. Это как сказать...

В а с и л и с а. Кот Баюн, великан и сказочник, тебе не родственник?

К о т о ф е й. А что?

В а с и л и с а. Да ничего, просто так.

К о т о ф е й. Прадедушка.

В а с и л и с а. Значит, ты мастер и мышей ловить, и сказки говорить?

К о т о ф е й. А что?

В а с и л и с а. Да ничего, так просто.

К о т о ф е й. Мастер.

В а с и л и с а. А не можешь ли ты со всего леса мышей в амбар согнать?

К о т о ф е й. Не могу!

М е д в е д ь. Котофей Иванович! Хорошо ли человеку отказывать?

К о т о ф е й. Разумный кот только с третьего раза слушается, таков наш обычай. Не загоню я мышей в амбар, не загоню, а впрочем, будь по-твоему.

В а с и л и с а. А как сгонишь ты мышей в амбар, прикажи им рожь от пшеницы отобрать. Ладно?

Ко т о ф е й. Нет, не ладно, не ладно. Ну, так уж и быть, ладно.

В а с и л и с а. А пока они разбирают, рассказывай им сказки, да посмешней, чтобы они все хохотали, а зерно не грызли.

К о т о ф е й. Мышам сказки рассказывать? Ну, это уж нет! Это уж ни за что! А впрочем, ладно, так уж и быть.

В а с и л и с а. Мы этим ночью займёмся, а пока слушай, не шныряет ли вокруг Баба-Яга.

К о т о ф е й. Слушать могу. От этого мы, коты, никогда не отказываемся.

В а с и л и с а. Оставлю вас обоих тут полными хозяевами, а мы с Михайлом Потапычем поедем лес для ветряной мельницы валить. Цып, цып, цып!

Входит изба на курьих ножках.

Садись, Михайло Потапыч!

Усаживаются рядышком в избе.

Кыш, вперёд!

Изба уносится прочь галопом, увозит В а с и л и с у и м е д в е д я.

Ш а р и к. Boy, воу! Возьмите и меня с собой!

К о т о ф е й. На место!

Ш а р и к. До чего ж я не люблю, когда меня хозяева не берут, просто жить не хочется!

К о т о ф е й. На место!

Ш а р и к. Не кричи на меня! Ты не человек!

К о т о ф е й. Слышал, я за хозяина остаюсь!

Ш а р и к. И я тоже, и я тоже!

К о т о ф е й. Хорош хозяин - чуть не убежал, бросивши дела!

Ш а р и к. Так ведь не убежал всё-таки. Остался! Ладно уж, не смотри на меня так сердито, - до чего ж я не люблю, когда на меня друзья сердятся! Котофей Иванович, дай лапку!

К о т о ф е й. Отойди, любезный, от тебя псиной пахнет.

Ш а р и к. Это к дождю.

К о т о ф е й. Какой там дождь, вылизываться надо!

Ш а р и к. Нет у нас такого обычая - вылизываться по сто раз в день. Я...

К о т о ф е й. Тише! Идёт кто-то!

Ш а р и к. С какой стороны?

К о т о ф е й. Из лесу.

Ш а р и к (принюхивается). Человек идёт. Что-то уж больно он грозен!

К о т о ф е й. Кричит, ногами топает.

Ш а р и к. Придётся его укусить.

К о т о ф е й. Сначала разглядим, что это за чудище. А ну, прячься в кусты!

М а л ь ч и к.

Я Иванушка, Великанушка!

Я путём-дорогою Никого не трогаю, Не буяню, не свищу, Всё я матушку ищу.

Со мной она простилася Домой не воротилася, Ушла моя родимая В леса непроходимые!

Я Иван-великан, Я Иван-великан, Я Иванище, Великанище!

Е г о р у ш к а (полушёпотом). Иванушка, беги прочь, а то деревцем станешь!

Ф ё д о р (полушёпотом). Не услышит! Ветер очень слаб. А и услышит, так не поймёт; И в а н у ш к а. Кто в кустах шевелится, выходи.

Ш а р и к (из кустов). Р-р-р!

И в а н у ш к а (радостно). Собака! Вот счастье-то! Поди сюда, пёсик! Тебя как зовут?

Ш а р и к. Р-р-р! Шарик!

И в а н у ш к а. Да ты покажись, не бойся! Я так рад, что ты и не поверишь. Целый месяц по такой глуши иду, что никого, кроме волков, и не встречал. А с волками не разговоришься. Как увидят, так и в сторону.

К о т о ф ей. Зимой они с тобой поговорили бы.

И в а н у ш к а. Ещё и зимы ждать! Котик! Покажись! Я вижу, как у тебя в кустах глаза горят. Вот радость-то! Шарик, Шарик! Сюда!

Ш а р и к (выходит из кустов) . Ах, Иванушка, Иванушка, зачем ты увязался без спросу за своей матушкой! Выдерут тебя!

И в а н у ш к а. Что ты, что ты! Богатырей не дерут, а я теперь богатырь.

К о т о ф е й. Это кто же тебе сказал?

И в а н у ш к а. Я сам догадался!

К о т о ф е й. Богатыри словно бы ростом покрупнее.

И в а н у ш к а. Не в росте сила, а в храбрости. Жил я, жил и вдруг вижу: того я не боюсь, сего не боюсь - значит, стал богатырём.

Котофей выходит из кустов.

Ох ты, какой красавец!

Ш а р и к. А я? А я?

И в а н у ш к а (коту) . Дай-ка я тебя поглажу.

Ш а р и к. А меня, а меня?

И в а н у ш к а. И тебя тоже. Котик-красавец! Шарик-умница! Не встречалась ли вам моя мама? Зовут её Василиса-работница. Что же ты, котик, перестал мурлыкать?

К о т о ф е й. Меня зовут Котофей Иванович.

И в а н у ш к а. Что ты, Котофей Иванович, так на меня смотришь?

К о т о ф е й. Не знаю, сказать или не говорить?

И в а н у ш к а. Скажите, миленькие, родные! Вы не поверите, как я без неё соскучился! Ш а р и к. Придётся сказать.

К о т о ф е й. Здесь твоя мама, Иванушка.

И в а н у ш к а. Ой! (Прячется в кусты.) К о т о ф е й. Вот так богатырь! От мамы родной прячется!

Ш а р и к. А говорил - соскучился...

И в а н у ш к а (выглядывая из кустов) . Конечно, соскучился! Но ведь она приказала мне дома сидеть. А я не послушался. Увидит она меня и огорчится. Нет, нет, я ей не покажусь!

К о т о ф е й. А зачем же прибежал?

И в а н у ш к а. Чтобы хоть из-за угла на неё взглянуть, голос её услышать. Буду я, друзья, держаться возле да потихоньку, потихоньку совершу подвиг, помогу маме своей. Ну, тут она, конечно, и простит меня за всё. Где же моя мама?

Ш а р и к. Поехала с нашим ненаглядным хозяином, Михайлом Потапычем, лес валить для ветряной мельницы. Чует моё сердце, вернутся скоро.

И в а н у ш к а. А зачем мельница маме?

К о т о ф е й. Баба-Яга задала ей такую работку, что замяукаешь. Успеет Василиса-работница все дела в срок переделать - освободит Баба-Яга твоих братьев, Фёдора да Егорушку.

И в а н у ш к а. И они здесь? Вот радость-то!

К о т о ф е й. Погоди радоваться. Запрятала Баба-Яга братьев твоих так, что и я не слышу их, и Шарик не чует!

И в а н у ш к а. Найдём!

Ш а р и к. Найти-то найдём, да не сразу. А пока утешил бы ты свою маму, показался бы ей.

К о т о ф е й. А то попадёшь ты тут без присмотра в беду.

И в а н у ш к а. Что ты, что ты, я богатырь!

Ш а р и к. Так-то оно так, а всё-таки...

И в а н у ш к а. Нет, нет, друзья! У мамы и своих забот вон сколько, а тут ещё: здравствуйте, Иванушка пришёл! Не говорите ей! Слышите? Послушайтесь меня.

Ш а р и к. Да уж, видно, придётся послушаться. Ты хоть и маленький, а всё же человек.

К о т о ф е й. Привезли они лес. У поляны сгрузили.

И в а н у ш к а. Бегу! (Скрывается.) Входят Василиса и медведь.

М е д в е д ь. Ох, братцы вы мои, это работа так работа! Это не то что на цепи сидеть да на прохожих рычать. Славно! Весело! Подите поглядите, сколько мы лесу привезли.

В а с и л и с а. Некогда! Беги ты, Мишенька, на перекрёсток трёх дорог, к кузнецу Кузьме Кузьмичу. Слыхал о таком?

М е д в е д ь. Человек известный. Он всем богатырям коней подковывает, шлемы, панцири чинит.

В а с и л и с а. Беги к нему, попроси гвоздей пуд. Да две пилы, да четыре рубанка, да четыре молотка. Скажи, для какого дела, - он не откажет.

М е д в е д ь. Бегу! (Исчезает.) В а с и л и с а. А я пока прилягу. Всю ночь работать придётся без отдыха.

К о т о ф е й. Спи спокойно. А мы тебя посторожим. (Скрывается в чаще.) В а с и л и с а. Клёны шелестят так ласково, так успокоительно, что глаза сами собой закрываются. (Закрывает глаза.) Постепенно темнеет. Издали-издали слышно, как перекликаются сторожа.

Ш а р и к. Гау, гау! Слу-у-у-шай!

К о т о ф е й. Мяу, мяу, поглядывай!

Иванушка выходит из кустов. Поёт тихо-тихо, и братья присоединяются к нему.

И в а н у ш к а.

Баю матушку мою, Баю-баюшки-баю!

Ты, бывало, Баю-бай, Нам певала Баю-бай.

Ф ё д о р и Е г о р у ш к а.

Мы теперь тебе втроём Ту же песенку поём.

В с е в т р о ё м.

Баю-баюшки-баю, Баю матушку мою!

Ты ночами Не спала, Вслед за нами Шла и шла.

Всё спешила ради нас, Ножки била ради нас, Ручки натрудила, Сердце повредила, Ради нас, твоих детей, Поправляйся поскорей, Силы набирайся, Спи, не просыпайся, Баю матушку мою, Баю-баюшки-баю..

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Декорация первого действия. Поляна преобразилась до неузнаваемости. Проложены дорожки, усыпанные -песком. Выросла ветряная мельница, весело машет крыльями. Возле мельницы - деревянный навес. Под ним - мешки с мукой и зерном. Рядом - второй навес. Под ним - мешки с золотом. Котофей похаживает, возле мешков с зерном.

К о т о ф е й. Разбирайте, разбирайте зерно, мышки мои славные. Всего только полмешочка и осталось.

Т о н е н ь к и е г о л о с а. Разбираем, разбираем, стараемся. Только ты, хозяин, рассказывай, а то у нас зубки чешутся, как бы мы мешки не погрызли.

К о т о ф е й. Ну, слушайте, мышки-норушки, котам самые первые подружки.

Тоненький смех.

Жили-были три мышки, одна рыженькая, другая беленькая, а третья полосатенькая.

Тоненький смех.

И до того они были дружны, что даже кот их боялся. Подстережёт он беленькую, а его рыженькая за лапку, а полосатенькая за усы.

Погонится он за полосатенькой - его беленькая за хвост, а рыженькая за ушко.

Что тут делать? Думал кот, думал и позвал двух своих родных братьев. Позвал он их... Чего вы не смеётесь?

То н е н ь к и е г о л о с а. А нам не до смеху.

К о т о ф е й. Мало ли что! Смейтесь, а то худо будет.

Мыши смеются принуждённо.

Позвал кот двух братьев и говорит: так и так, братцы, обижают меня мыши. Помогите. Сам я рыжий и схвачу рыженькую мышку, ты, белый, хватай беленькую, а ты, полосатый, полосатенькую. Вот мы с обидчицами и разделаемся. Смейтесь!

Принуждённый смех.

Подслушали котов три мышки-подружки и загрустили. Что тут делать, как тут быть? И придумали. Забрались они в печку, в золе вывалялись и стали все трое серенькими.

Мыши смеются радостно.

Выбежали они прямо на трёх братьев, а те уши развесили, не знают, которую хватать.

С тех пор стали все мыши серенькими.

А коты хватают всех мышей без разбора.

Хохот обрывается.

Смейтесь!

Т о н е н ь к и е г о л о с а. А мы, хозяин, всю работу кончили, отпусти нас. В норках мышата без родителей соскучились.

К о т о ф е й. А ну, дайте взглянуть на вашу работу. Да не бойтесь, не трону, не пищите. (Подходит к мешкам.) И в самом деле постарались. Всё славно, ступайте. Целый год за это ни одной мыши не обижу.

Т о н е н ь к и е г о л о с а. Спасибо, хозяин! Спасибо, Котофей Иванович!

К о т о ф е й. Бегите!

Т о н е н ь к и е г о л о с а. Прощайте, Котофей Иванович! Прощай. Ха-ха-ха! Полосатенькая - за хвост, а рыженькая - за лапку. Ха-ха-ха! Беленькая - за ушко, а полосатенькая - за нос. Ха-ха-ха!

Затихают вдали.

К о т о ф е й. Ох! Триста тридцать три сказки рассказал, умаялся. (Усаживается под деревом, вылизывается тщательно) .

Выбегает ме д в е д ь; он весь в муке, словно мельник. За ним - Ш а р и к.

М е д в е д ь. Ну, как там последние мешки?

Котофей не отвечает.

Ш а р и к. Да не спрашивай ты его! Когда он умывается, то ничего не слышит. (Подбегает к мешкам.) Готовы, несём. (Помогает медведю взвалить оба мешка на спину.) М е д в е д ь. Солнце ещё вон как высоко стоит, а мы работу кончаем. Вот радость-то! (Убегает.) Шарик - за ним. Но добежав, возвращается к коту. Но дойдя до кота, бежит к мельнице. Наконец останавливается в отчаянии.

Ш а р и к. Идём на мельницу.

К о т о ф е й. Не пойду!

Ш а р и к. Что ты со мной делаешь, злодей! Сижу на мельнице - за тебя душа болит. Бегу сюда - за хозяина беспокоюсь. Пожалей ты моё бедное сердце! Порадуй меня, пойдём. Держитесь все вместе, рядышком, а я вас буду сторожить.

К о т о ф е й. Нельзя!

Ш а р и к. Почему же нельзя-то?

К о т о ф е й. Я сижу, лапки лижу, а ушки-то у меня на макушке. Что-то мне всё слышится.

Ш а р и к. Гау, гау! Она?

К о т о ф е й. Она не она, а только крадётся сюда кто-то.

Ш а р и к. Гау, гау! Тревога!

К о т о ф е й. Тихо! Не мешай работе, ступай на мельницу. Надо будет - замяукаю.

Ш а р и к. Р-р-р-р! Пусть только приползёт, я её за костяную ногу - раз! Меня костями не удивишь! (Уходит.) Кот перестаёт вылизываться, застывает с одной поднятой лапкой. Прислушивается Шорох в кустах, они качаются. Кот прячется за дерево. Спиной к зрителям, пятясь из-за кустов, появляется Иванушка. Он тянет за собой накрытый стол.

К о т о ф е й. Да это, никак, Иванушка!

И в а н у ш к а. Ага. Это я, богатырь!

К о т о ф е й. Что ты приволок?

И в а н у ш к а. Рыбы наловил, грибов набрал, печку сложил и обед сварил.

К о т о ф е й. Вот за это я тебя хвалю.

И в а н у ш к а. Ещё бы не похвалить! Всю ночь наши работали, проголодались небось, выйдут, а тут им накрытый стол.

К о т о ф е й. Как бы не догадалась матушка, что это твоя работа.

И в а н у ш к а. Никогда ей не догадаться. Когда она уходила, я и щей сварить не умел, а теперь, что ни прикажи, всё приготовлю.

К о т о ф е й. А ну-ка, дай взглянуть, что у тебя настряпано.

И в а н у ш к а. Гляди.

Оборачивается к коту, и тот, взвизгнув, прыгает от него чуть ли не на сажень. И есть от чего. Волосы у Иванушки взъерошены, лицо вымазано, сажей и глиной. Чудище, а не мальчик.

К о т о ф е й. Погляди на себя.

И в а н у ш к а. Некогда.

К о т о ф е й. Ты с ног до головы перемазался! Вылижись!

И в а н у ш к а. Вымажешься тут. Печка дымит, дрова гореть не хотят. Я их до того раздувал, что щёки чуть не лопнули.

К о т о ф е й (у стола) . Ты рыбу чем ловил? Лапками?

И в а н у ш к а. Что ты, что ты! На удочку. Мы, богатыри, из дому никогда не выходим с пустыми карманами. Гляди: чего-чего у меня только в карманах нет! Вот лески. Вот крючок. Вот свисток. Вот орехи. Вот камень и огниво. Вот праща.

К о т о ф е й. Убери! Я эти пращи видеть не могу. Из них вечно в котов стреляют.

И в а н у ш к а. Кто стреляет-то? Мальчишки, a я небось богатырь.

К о т о ф е й. Ну всё-таки...

И в а н у ш к а. Не бойся, я этого и в детстве никогда не делал. Ты, смотри, не проговорись маме, что это я обед приготовил.

К о т о ф е й. А что я ей скажу?

И в а н у ш к а. Придумай сказочку какую-нибудь, ты на это мастер.

К о т о ф е й. Да уж, видно, придётся. А ты поди на речку, умойся.

И в а н у ш к а. Потом, потом. Я хочу поглядеть, как мама будет обеду радоваться.

К о т о ф е й. Ну, тогда прячься! Жернова замолчали. Помол окончен. Идут они!

И в а н у ш к а. Бегу! (Скрывается.) Тотчас же появляется медведь с мешком, сопровождаемый радостно прыгающим Шариком.

М е д в е д ь. Готово! Ай да мы! Теперь осталось только избушку прибрать, а до вечера ещё во как далеко. Вот радость-то! Ноги сами ходят, сами пляшут, не удержаться! (Пляшет и поёт.) Эх вы, лапки мои, Косолапенькие, Они носят молодца, Что воробушка!

Отчего я не лечу?

Оттого, что не хочу!

Не скачу, а плаваю, Выступаю павою!

Эх вы, дочки мои, Вы цветочки мои, Я над вами ветерочком, Ноготочки мои!

Я взлетаю, что пушок, Выше неба на вершок!

Ай да лапки мои, Косолапенькие!

(Делает прыжок, едва не налетает на стол.) Батюшки мои, это что за чудеса?

Ш а р и к. Стол накрытый!

М е д в е д ь. А на столе грибки белые! И рыбка жареная! И кто это её жарил, время терял, когда она, матушка, и сырая хороша!.. Хозяйка, хозяйка, сюда, у нас тут чудеса творятся!

Появляется В ас и л и с а - р а б о т н и ц а.

Хозяюшка, взгляни. Стол накрытый, а на столе обед.

Василиса подходит к столу.

В а с и л и с а. И в самом деле - чудеса! И как раз ко времени. Котофей Иванович! Какой это добрый человек о нас позаботился? Что ты молчишь-то? Ведь ты сторожил - должен знать. Уж не проспал ли ты?

К о т о ф е й. Иди, хозяюшка, к столу и кушай смело. Видал я того, кто о нас позаботился. Он и сейчас далеко не ушёл, на нашу радость любуется.

Ш а р и к. Так это Ива...

Котофей бьёт Шарика незаметно лапкой. Иванушка в кустах хватается за голову.

В а с и л и с а (Шарику). Как ты говоришь? Ива?

Ш а р и к. Я...

К о т о ф е й. Он верно говорит. Приготовил нам обед добрейший волшебник Ивамур Мурмураевич.

Иванушка успокаивается.

В а с и л и с а. Никогда о таком не слыхала.

М е д в е д ь (с набитым ртом}. Да ты ешь, матушка, ешь. Ешь скорее, а то тебе ничего не останется. Наваливайтесь миром! И вы ешьте, дружки.

Ш а р и к. Со стола?

М е д в е д ь. Ешь, не спрашивай.

Ш а р и к. А не выдерут?

М е д в е д ь. Сегодня не выдерут ради праздника.

В а с и л и с а (у стола) . Что же это за волшебник такой Ивамур Мурмураевич? Никогда о таком и не слыхивала.

К о т о ф е й. Мур-мур, хозяюшка! Есть волшебники старые, всем известные, а есть и молодые. А Ивамур Мурмураевич совсем котёночек.

В а с и л и с а. А каков же он собою?

К о т о ф е й. Страшен. Одна щека чёрная, другая белая, нос дымчатый. Лапки пятнистые. Ходить не может.

М е д в е д ь. Не может?

К о т о ф е й. Нет. Всё бегает да прыгает. И до того силен! Забор, скажем, сто лет стоит, а он раз, два - и расшатал.

М е д в е д ь. Когти есть?

К о т о ф е й. Есть, только он их отдельно носит. В кармане. Он этими когтями рыбку ловит!

М е д в е д ь. Летать умеет?

К о т о ф е й. При случае. Разбежится, споткнётся и полетит. Весел. Смел. Только мыться боится, зато плавать любит. Совсем посинеет, а из воды его клещами не вытянешь. Но если уж кого любит, то любит. Видела бы ты, хозяюшка, как он на твою работу любовался, каждое твоё словечко ловил! Уж очень он добрый волшебник.

В а с и л и с а. Для волшебника готовит-то он не больно хорошо. Которая рыба перепечена, а которая недопечена.

К о т о ф е й. Котёнок ещё.

В а с и л и с а (встаёт из-за стола). Ну, Ивамур Мурмураевич, коли слышишь ты меня, спасибо тебе, дружок, за угощение. И скажу тебе я вот ещё что.

Коли ты котёнок, не уходи ты от своей мамы далеко, дружок, а если и попадёшь в беду, зови её, она прибежит. Дети мои, дети, слышите вы меня?

Ф ё д о р. Слышим, матушка!

Е г о р у ш к а. Мы потому молчали, чтобы каждое дыханьице ветра тебе помогало!

Ф ё д о р. Чтобы веселее он мельничные крылья вертел.

В а с и л и с а. Дети мои, дети! Как проснулась я - так сразу за работу, и поговорить с вами не пришлось. Всё верчусь, всё бегаю - вечная мамина судьба. Вы уж не обижайтесь. Если я и поворчу на вас уставши, не сердитесь. Я бы вас повеселила, я бы вас рассмешила и песенку спела бы, да всё некогда - вечная мамина беда. А вот как заработаю я вам полную свободу да пойдём мы, взявшись за руки, домой, тут-то мы и наговоримся вволю. Я вызволю вас! Верьте! Ничего не бойтесь!

Е г ор у ш к а. Мама, мама!

Ф ё д о р. Да неужели мы можем обидеться?

Е г о р у ш к а. Мы на тебя любуемся.

В а с и л и с а. У нас всё готово, дети, осталось только избушку на курьих ножках прибрать. Это мы быстро. Котофей Иванович! Шарик! Бежим на речку и избушку туда погоним.

М е д в е д ь. А я?

В а с и л и с а. А ты оставайся тут сторожем. Только не спи!

М е д в е д ь. Что ты, что ты! Сейчас не зима.

В а с и л и с а. Берите, друзья, мыло, мочалки, щётки, метёлки - и за мной. (Уходит.) На сцене медведь...

М е д в е д ь. Как можно спать? Сурки - те, правда, мастера спать, хомяки. Совы - те тоже днём спят. А медведи (зевает) никогда. Правда, всю ночь я... этого... как его (зевает) работал. А потом поел плотно, ох, плотно! Так и тянет прилечь. Песню, что ли, спеть? (Напевает.) Спи, мой Мишенька, косолапенький, и косматенький, и хорошенький... Не ту песню завёл.. Почудилось мне, что я у мамы в берлоге, а она... этого... того... как его... (Засыпает) Вбегает И в а н у ш к а.

И в а н у ш к а. Ну, так я и знал! Чуяло моё сердце. Пошёл было на речку помыться, возле мамы покрутиться, да вспомнил, что я со стола не убрал. Прибегаю, а тут сторож спит. Михайло Потапыч! Вставай!

Медведь не двигается.

Медведь храпит.

Ну что тут делать? Пощекотать его? (Щекочет.) Медведь хихикает тоненьким голоском, но не просыпается.

Спит. Придётся за водой сбегать да облить его... (Бежит к лесу) Нет, нельзя мне уходить: крадётся кто-то!

Баба-Яга на цыпочках выходит из лесу.

Баба-Яга! (Прячется в кустах) Б а б а - Я г а. Ах я, бедное дитя, круглая сироточка, что же мне делать-то? Никак, мне и в самом деле попалась служанка поворотливая, заботливая, работящая. Вот беда так беда! Кого же я, душенька, бранить буду, кого куском хлеба попрекать? Неужели мне, жабе зелёненькой, придётся собственную свою служанку хвалить? Да ни за что! Мне, гадючке, это вредно. Хорошо, я, лисичка, догадалась раньше срока домой приползти. Я сейчас всё поверну по-своему. Медведь уснул, теперь его и пушками не разбудишь.

Украду я сама у себя мешочек золота да и взыщу с неё потом! (Идёт к мешкам.) Иванушка прыгает из кустов ей наперерез. Баба-Яга отшатывается в ужасе.

Это ещё что за чудище? Триста лет в лесу живу, а подобных не видывала. Ты кто такой?

И в а н у ш к а. Я волшебник, котёнок Ивамур Мурмураевич.

Б а б а - Я г а. Волшебник?

И в а н у ш к а. Ага!

Баба-Яга делает к Иванушке шаг. Он выхватывает из кармана свисток.

Не подходи! (Свистит оглушительно.) Б а б а - Я г а. Перестань! Оглушил.

И в а н у ш к а. А ты не смей близко подходить. Мы, волшебники, этого терпеть не можем.

Б а б а - Я г а. Вот навязалось чудище на мою голову! На вид мальчик, а не боится Бабы-Яги. На вид слаб, а свистит, как богатырь. И страшен, хоть не гляди! Эй ты, Ивамур! А чем ты можешь доказать, что ты волшебник?

И в а н у ш к а. А ты попробуй от меня уйти, а я тебя назад заверну.

Б а б а - Я г а. Ты - меня? Назад? Да никогда!

И в а н у ш к а. Иди, иди, не оглядывайся.

Баба-Яга идёт. Иванушка достаёт из кармана леску с крючком и грузилом, размахивается, швыряет Бабе-Яге вслед; крючок впивается ей в хвост платья. Тянет Бабу-Ягу к себе. Та мечется.

Не уйдёшь! Сом и тот не ушёл, где уж тебе, Бабе-Яге. (То отпуская, то притягивая, заставляет Бабу-Ягу приблизиться к себе. Снимает ее с крючка, отскакивает в сторону) Видала?

Б а б а - Я г а. А так ты можешь? (Щёлкает пальцами, сыплются искры) И в а н у ш к а. Сделай милость. (Выхватывает из кармана кремень и огниво. Ударяет. Искры сыплются ярче, чем у Бабы-Яги) Б а б а - Я г а. Видишь, вон шишка на сосне?

И в а н у ш к а. Вижу.

Б а б а - Я г а. Ф-ф-ф-у! (Дует, шишка валится на землю) Видал?

И в а н у ш к а. Гляди вон на ту шишку. Вон, вон на ту! Выше! Ещё выше! (Достаёт из кармана пращу, размахивается швыряет камень, шишка валится.) Видала?

Б а б а - Я г а. Ох, не серди меня, я тебя пополам разгрызу.

И в а н у ш к а. Где тебе, зубы поломаешь!

Б а б а - Я г а. Я? Гляди! (Хватает с земли камень) Видишь - камень. (Разгрызает его пополам) Видал? Камень разгрызла, а тебя и подавно.

И в а н у ш к а. А теперь смотри, что я сделаю. (Берёт с земли камень и подменяет его орехом. Разгрызает орех и съедает) Видала? И разгрыз, и съел, а уж тебя и подавно.

Б а б а - Я г а. Ну что же это такое! Никогда этого со мной не бывало. Уж сколько лет все передо мной дрожат, а этот Ивамур только посмеивается. Неужели я у себя дома больше не хозяйка? Нет, шалишь, меня не перехитришь! Ну, прощай, Ивамур Мурмураевич, твой верх. (Исчезает) И в а н у ш к а (хохочет) . Вот славно-то! "Умываться надо, умываться" - вот тебе и надо! Разве я напугал бы Бабу-Ягу умытым? "Карманы не набивай, карманы не набивай" - вот тебе и не набивай. Разве я справился бы с ней без своих крючков да свистков?

Баба-Яга неслышно вырастает позади Иванушки.

Вот тебе "мальчик, мальчик" - а я оказался сильнее даже, чем медведь. Он уснул, а я один на один справился с Бабой-Ягой.

Б а б а - Я г а. А она, птичка, тут как тут! (Хватает Иванушку) И в а н у ш к а. Мама! Мама! Мама!

Вбегает В а с и л и с а - р а б о т и и ц а.

В а с и л и с а. Я здесь, сынок! Отпусти, Баба-Яга, моего мальчика Б а б а - Я г а. Ишь чего захотела! Да когда же это я добычу из рук выпускала?

В а с и л и с а. Отпусти, говорят!. (Выхватывает меч и взмахивает над головой Бабы-Яги) Узнаёшь этот меч? Он Змею Горынычу голову отсек и тебя, злодейку, прикончит.

Баба-Яга (выпускает Иванушку, выхватывает из складок платья свой меч, кривой и чёрный) . Я, умница, больше люблю в спину бить, но при случае и лицом к лицу могу сразиться!

Сражаются так, что искры летят из мечей. В а с и л и с а - р а б о т н и ц а выбивает меч из рук Бабы-Яги.

Не убивай меня, иначе не найти тебе сыновей.

В а с и л и с а. Говори, где мои мальчики!

Б а б а - Я г а. Умру, а не скажу! Я до того упряма, что и себя, бедняжечку, не пожалею.

Василиса опускает меч.

Вот так-то лучше. Когда похвалю, тогда скажу. Сама посуди: можно ли хвалить служанку, которая на хозяйку руку подняла?

В а с и л и с а. Как же ты можешь меня не похвалить; я все, что велено, то и сделала.

Б а б а - Я г а. Нет, нет, нет такого закона - дерзких служанок хвалить. Подумаешь, муки намолола! Это любой мельник может. Эй, вы, мешки, ступайте в амбар!

Мешки с мукой убегают; как живые.

Подумаешь, клады вырыла. Да с этим делом любой землекоп справится. Эй, золото, иди к себе под землю!

Мешки с золотом проваливаются под землю.

Нет, нет, не заслужила ты похвалы. Я тебе другую работу дам. Сделаешь - похвалю.

В а с и л и с а. Говори какую!

Б а б а - Я г а. Подумать надо. Готовься! Скоро приду, прикажу. (Исчезает.) И в а н у ш к а. Мамочка!

В а с и л и с а. Иванушка!

Обнимаются. К о т о ф е й И в а н о в и ч и Ш а р и к появляются из чащи.

Ш а р и к. Ну, радуйтесь, радуйтесь, а мы посторожим.

И в а н у ш к а. Мама, мамочка, я три года терпел, а потом вдруг затосковал, ну просто богатырски. И отправился я тебя искать. Ты не сердишься?

В а с и л и с а. Котофей Иванович, Шарик, принесите ушат горячей воды и щётку, которая покрепче.

К о т о ф е й и Ш а р и к убегают.

И в а н у ш к а. Это я, мама, только сегодня так вымазался, а то я умывался каждый день, надо не надо. И прибирал весь дом. Подметал, как ты приказывала. Не сгребал сор под шкафы и сундуки, а всё как полагается. И когда уходил - прибрал и полы вымыл.

В а с и л и с а. Скучал, говоришь?

И в а н у ш к а. Да, особенно в сумерки. И в день рождения. В день рождения встану, бывало, сам себя поздравлю, но ведь этого человеку мало, правда, мама? Ну, испеку себе пирог с малиной, а всё скучно.

В а с и л и с а. Не болел?

И в а н у ш к а. Один раз болел, уж очень у меня пирог не допёкся, а я весь его съел с горя. А больше не болел ни разу.

Вбегают К о т о ф е й и Ш а р и к, приносят ушат с горячей водой и щётку.

В а с и л и с а. Поставьте здесь, за кустом. Идём, сынок, я тебя умою.

И в а н у ш к а. Я сам!

В а с и л и с а. Нет уж, сынок! Идём.

И в а н у ш к а (за кустами) . Ой, мама, горячо! Ну, ничего, я потерплю, мы, богатыри... ой... и не то переносим. Ай, вода в уши попала!

В а с и л и с а. Нет, нет, сынок, это тебе кажется.

И в а н у ш к а. Мамочка, шея у меня чистая.

В а с и л и с а. Нет, сынок, это тебе кажется.

Ш а р и к. Бедный щеночек!

К о т о ф е й. Нет, счастливый. Я до сих пор помню, как меня матушка вылизывала, выкусывала.

В а с и л и с а. Ну, вот и всё.

Выводит из-за кустов Иванушку, сияющего чистотой.

Вот теперь я вижу, какой ты у меня. Стой ровненько. На плече рубашка разорвалась, я зашью.

И в а н у ш к а. Это Баба-Яга.

В а с и л и с а (достаёт иголку и нитку, зашивает) . Не вертись, а то уколю.

И в а н у ш к а. Это я от радости верчусь, мама. Подумай: три года обо мне никто не заботился, а теперь вдруг ты зашиваешь на мне рубашку. Стежочки такие мелкие! (Глядит на своё плечо) В а с и л и с а. Не коси глазами, а то так и останется.

И в а н у ш к а. Я не кошу, мама, я только смотрю. У меня всегда зашитое место выгибается лодочкой, а у тебя как ровненько получается! Мама, ты сердишься на меня?

В а с и л и с а. И надо бы, да уж очень я тебе рада.

И в а н у ш к а. А почему же ты такая сердитая?

В а с и л и с а. Вот всегда вы, дети, так ошибаетесь. Не сердитая я. Озабочена. Братья-то твои у Бабы-Яги в руках. Думала я, что похвалит она меня, не удержится, а дело-то вон как обернулось.

И в а н у ш к а. Мама!

В а с и л и с а. Всё ты хочешь сам, всё хочешь один, а мы победим, если будем дружно со злодеями сражаться, за обиженных заступаться. Ты мальчик храбрый, разумный, держись около, помогай мне. А как вырастешь - я тебя сама отпущу.

М е д в е д ь (вскакивая) . Караул, ограбили! Ни муки, ни золота! Помогите! Да как же это, да почему же это! Я ни на миг единый глаз не сомкнул, а вон что получилось.

В а с и л и с а. Не горюй, Михайло Потапыч. Никто нас не ограбил. Это Баба-Яга вернулась да и прибрела своё добро.

М е д в е д ь. Почему же я её не видел?

В а с и л и с а. Вздремнул часок.

М е д в е д ь. Это, значит, мне приснилось, что я не сплю!

К о т о ф е й. Тише! Баба-Яга сюда бежит.

Входит Баба-Яга.

Б а б а - Я г а. Придумала я тебе работу.

В а с и л и с а. Говори.

Б а б а - Я г а. Найди, где твои дети спрятаны! Найдёшь - похвалю, не найдёшь - пеняй на себя. Может быть, я тебя накажу. Очень от тебя беспокойства много. Я, богачка, с тобой, служанкой, на мечах билась! Подумай только, до чего ты меня довела! Чего смеёшься, мальчишка? Смотри, превращу тебя в камень.

М е д в е д ь. Не превратишь. Для этого надо смирно стоять, а он тебя не боится.

Б а б а - Я г а. Молчи, косолапый холоп, а не то худо будет!

М е д в е д ь. Не кричи на меня, я тебе больше не слуга.

Б а б а - Я г а. Ладно, с тобой я ещё рассчитаюсь. Отвечай, Василиса, берёшься найти своих сыновей?

В а с и л и с а. Берусь.

Б а б а - Я г а. Даю тебе сроку, пока солнце не зайдёт.

М е д в е д ь. Что ты, что ты! Солнышко вот-вот скроется.

Б а б а - Я г а. А мне этого только и надо! Ну, Василиса, раз, два, три - ищи, а как найдёшь - позови меня. (Исчезает.) В а с и л и с а. Ищите, ищите все. А я подумаю, как мне узнать, они это или мне почудилось.

Все бродят, ищут. Василиса стоит задумавшись.

Е г о р у ш к а. Иванушка, мы здесь.

Ф ё д о р. Кыс! Кыс! Кыс! Котофей!

Е г о р у ш к а. Шарик, Шарик. На, на, на!

Ф ё д о р. Сюда, сюда!

Е г о р у ш к а. Нет, нет! Миша, вверх погляди.

Е г о р у ш к а. Не верь, мама!

Ф ё д о р. Это Баба-Яга кричит.

М е д в е д ь. Чего же ты, хозяюшка! Солнце зайдёт! Скорей к болоту.

В а с и л и с а. Погоди, Мишенька, дай послушаем ещё.

Баба-Яга вырастает как из-под земли.

Б а б а - Я г а. Где они?

В а с и л и с а (показывает на клёны) . Гляди: что это?

Листья клёнов покрылись слезами, сверкающими под лучами заходящего солнца.

Что это, спрашиваю я тебя?

Б а б а - Я г а. Чего тут спрашивать-то? Клёны.

В а с и л и с а. А плачут они почему?

Б а б а - Я г а. Роса.

В а с и л и с а. Нет, Баба-Яга, не обманешь ты меня. Сейчас увидим, что это за роса. (Подходит к деревцам) Что вы, мальчики, что вы! Я ещё вчера в шелесте вашем почуяла родные голоса, на сердце у меня стало спокойнее. Неужели вы думали, что я поверила Бабе-Яге? Я нарочно пошла от вас прочь, чтобы вы заплакали, а теперь вернулась. Ну, довольно, довольно, Егорушка, Фёдор, поплакали, помогли маме - и будет. Не маленькие. Богатыри - и вдруг плачут. Тут мама, она не оставит, не уйдёт, не даст в обиду. Гляди, Баба-Яга! Слезы высохли. Вот мои дети?

Б а б а - Я г а. Ладно, угадала.

M e д в е д ь. Ах, ты! Ох, ты! Сколько раз я мимо ходил, сколько раз спину о них чесал - и ни о чём не догадывался! Простите, мальчики, меня, медведя!

В а с и л и с а. Ну что же, Баба-Яга, я жду.

Б а б а - Я г а. Чего ждать-то?

Б а б а - Я г а. Смотрите, что выдумала! Оживлять их ещё! Они деревянные куда смирнее. Уж такие послушные, из дому шагу не ступят, слова не скажут дерзкого!

И в а н у ш к а. Ах ты, обманщица!

Б а б а - Я г а. Спасибо на добром слове, сынок. Конечно, обманщица. Нет, Василиса, нет, рано обрадовалась. Да где же это видано, чтобы добрые люди над нами, разбойничками, верх брали? Я, змейка, всегда людей на кривой обойду. Нет, Василиса, сослужи мне ещё одну службу, тогда я, может быть, и освобожу мальчишек.

В а с и л и с а. Говори какую?

Б а б а - Я г а. Куда спешить-то? Утро вечера мудренее, завтра скажу. (Исчезает) В а с и л и с а. Ну, друзья, раскладывайте костёр, будем мальчиков моих охранять, чтобы их, беззащитных, Баба-Яга не обидела. Но только не спать!

М е д в е д ь. Нет, нет, не спать, как это можно?

В а с и л и с а. Песни будем петь.

И в а н у ш к а. Летняя ночь короткая, она быстро пролетит.

Собирают, хворост, разводят костёр. Василиса поёт.

В а с и л и с а.

Федя, Федя, не горюй, Егорушка, не скучай, Ваша мама пришла, Она мёду принесла, Чистые рубашки, Новые сапожки.

Я умою сыновей, Чтобы стали побелей, Накормлю я сыновей, Чтобы стали здоровей, Я обую сыновей, Чтоб шагали веселей.

Я дорогою иду, Я Иванушку веду, Я на Фёдора гляжу, Его за руку держу.

На Егора я гляжу, Его за пояс держу.

Сыновей веду домой!

Сыновья мои со мной!

Федя, Федя, не горюй, Егорушка, не скучай!

Ваша мама пришла, Счастье детям принесла.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ Декорация первого действия. Время близится к рассвету. Горит костёр. В а с и л и с а стоит возле клёнов, поглядывает па них озабоченно.

В а с и л и с а. Ребята, ребята, что вы дрожите-то? Беду почуяли? Или ветер вас растревожил? Отвечайте, отвечайте смело! Авось я и пойму.

Е г о р у ш к а. Мама, мама, слышишь, как лес шумит?

Ф ё д о р. И все деревья одно говорят.

Е г о р у ш к а. "Братцы клёны, бедные ребята!" Ф ё д о р. "Береги-и-итесь! Береги-и-и-тесь!" Е г о р у ш к а. "Выползла Баба-Яга из своей избушки!" Ф ё д о р. "А в руках у неё то, что деревцу страшнее всего".

Е г о р у ш к а. "Топор да пила, пила да топор?" В а с и л и с а. Слов ваших не разобрала, но одно поняла: страшно вам, дети. Ничего, бедняги, ничего. Перед рассветом мне и то жутко. Темно, холодно, над болотами туман ползёт. Но вы потерпите. Солнце вот-вот проснётся. Правду говорю. Оно своё дело помнит. А Баба-Яга у нас под присмотром. Друзья пошли разведать, не затеяла ли чего злодейка.

Вбегает м е д в е д ь.

М е д в е д ь. Баба-Яга пропала!

В а с и л и с а. Как - пропала?

М е д в е д ь. Выползла она из избушки, а у неё в руках... Не буду при Фёдоре и Егорушке говорить что. Вышла она. Мы за ней. А она прыг - и вдруг растаяла, как облачко, вместе с пилой и топором. И всё. Я скорее сюда, тебе в помощь. А Шарик за нею. Для пса всё равно, видно её или не видно, растаяла она или нет. Шарик по горячим следам летит. Не отстанет. Он...

Вбегает Ш а р и к.

Ш а р и к. Хозяйка, хозяйка, выдери меня, вот я и прут принёс!

М е д в е д ь. А что ты натворил, такой-сякой?

Ш а р и к. След потерял! Вывела меня Баба-Яга к болотам, по воде туда, по воде сюда - и пропала. Но ничего! Котофей уселся на берегу, замер, как неживой, прислушивается. Он её, как мышь, подстережёт. А я скорей сюда, чтобы ты меня, хозяйка, наказала.

В а с и л и с а. Я не сержусь. У Бабы-Яги что - шапка-невидимка есть?

М е д в е д ь. Есть. Старенькая, рваненькая, по скупости новую купить жалеет. Однако в сумерки работает шапка ничего. Ты, хозяйка, не думай! Шапка не шапка, но от Котофея Ивановича старухе никуда не уйти!

К о т о ф е й И в а и о в и ч неслышно появляется у ног Василисы.

К о т о ф е й И в а н о в и ч. Ушла Баба-Яга.

М е д в е д ь. Ушла?

К о т о ф е й. Ничего не поделаешь, ушла.

В а с и л и с а. А где Иванушка?

К о т о ф е й. Это я тебе потом скажу!

М е д в е д ь. Что же делать-то? Плакать?

К о т о ф е й. Зачем плакать?

М е д в е д ь. А что же нам, бедненьким, осталось?

К о т о ф е й. Сказки рассказывать.

М е д в е д ь. Не поможет нам сказка!

К о т о ф е й. Кто так говорит, ничего в этом деле не понимает. Василиса-работница! Хозяюшка! Прикажи им сесть в кружок, а я в серединке.

В а с и л и с а. Сделайте, как он просит.

К о т о ф е й. И ты, хозяюшка, садись.

Все усаживаются вокруг клёнов. Котофей - в середине.

Слушайте меня во все уши, сказка моя неспроста сказывается. Жил да был дровосек.

М е д в е д ь. У нас? В нашем лесу?

К о т о ф е й. В соседнем.

М е д в е д ь. А, того я не видал, только слыхал о нём. Это такой чернявенький?

К о т о ф е й. Зачем ты меня перебиваешь, зачем спрашиваешь?

М е д в е д ь. После того как я упустил Бабу-Ягу, мне кажется, что все на меня сердятся. Я понять хочу, разговариваешь ты со мной или нет.

К о т о ф е й. Я тоже Бабу-Ягу упустил.

М е д в е д ь. На тебя ворчать не будут, побоятся. А я сирота простой.

К о т о ф е й. Ладно, ладно, не сердимся мы на тебя, только слушай и не перебивай. Жил да был дровосек, уж такой добрый, всё отдаст, о чём ни попроси. Вот однажды зимой приходит он из лесу без шапки. Жена спрашивает: "Где шапка, где шапка?" - "Одному бедному старику отдал, уж очень он, убогий, замёрз". - "Ну что ж, - отвечает жена, - старому-то шапка нужнее". Только она это слово вымолвила, под самой дверью: динь-динь, топ-топ, скрип-скрип. И тоненький голосок зовёт, кричит: "Откройте, откройте, пустите погреться!" Открыл дровосек дверь - что за чудеса? За порогом кони ростом с котят, стоять не хотят, серебряными подковками постукивают, золотыми колокольчиками позвякивают. И ввозят они в избу на медных полозьях дровосекову шапку. А в шапке мальчик не более моей лапки, да такой славный, да такой весёлый! "Ты кто такой?" - "А я ваш сын Лутонюшка, послан вам за вашу доброту!" Вот радость-то!

Ш а р и к (вскакивает) . Гау, гау, гау!

К о т о ф е й. Ищи, ищи, ищи!

Ш а р и к. Баба-Яга крадётся.

К о т о ф ей. А ну, ну, ну, ищи, ищи, ищи!

Ш а р и к. Нет! Ошибся.

К о т о ф е й. А ошибся, так не мешай! Стали они жить да поживать, дровосек, да его жена, да сын их Лутонюшка. Работал мальчик - на диво. Он на своих конях и чугуны из печи таскал, и за мышами гонялся, а весной все грядки вскопал. Выковал он себе косу по росту - овец стричь. Ходит по овцам, как по лугам, чик-чик, жвык-жвык - шерсть так и летит. И побежала по всем лесам о Лутонюшке слава. И призадумалась их соседка злодейка-чародейка: "Ах, ох, как бы мне этого Лутонюшку к рукам прибрать? Работает, как большой, а ест, как маленький". Взвилась она под небеса и опустилась в Лутонины леса. "Эй, дровосек, отдавай сына!" - "Не отдам?" - "Отдавай, говорят!" - "Не отдам!" - "Убью!" И только она это слово вымолвила, вылетает ей прямо под ноги Лутонюшка на своём боевом коне. Захохотала злодейка-чародейка, замахнулась мечом - раз! - и мимо. Лутонюшка мал, да увёртлив. Целый день рубился он со злодейкой, и ни разу она его не задела, всё он её колол копьём. А как стемнело, забрался Лутонюшка на дерево, а с дерева злодейке на шлем. Хотела она сшибить Лутонюшку, да как стукнет сама себя по лбу. И села на землю. И ползком домой. С тех пор носа не смеет она показать в Лутонины леса.

М е д в е д ь. А как звали эту злодейку-чародейку? Что-то я в наших лесах такую не припомню.

К о т о ф е й. А звали её Баба-Яга!

Б а б а - Я г а (она невидима) . Врёшь!

Иванушка вырастает возле того места откуда раздался голос, подпрыгивает, хватает с воздуха что-то. Сразу Баба-Яга обнаруживается перед зрителем. Иванушка пляшет с шапкою-невидимкою в руках. Баба-Яга бросается на него.

В а с и л и с а. Надень шапку-невидимку, сынок!

Иванушка пробует надеть шапку. Но Баба-Яга успевает её схватить. Некоторое время каждый тянет сё к себе. Но вот ветхая шапка разрывается пополам, и противники едва не падают на землю. Подоспевшая к месту столкновения Василиса-работница успевает подобрать топор и пилу, которые Баба-Яга уронила, сражаясь за шапку.

Б а б а - Я г а. Безобразие какое у меня в хозяйстве творится! Прислуга, вместо того чтобы спать, сидит да хозяйкины косточки перебирает. Я до этого Лутонюшки ещё доберусь! Всем вам, добрякам, худо будет, конец пришёл моему терпению! (Уходит) И в а н у ш к а. Ха-ха-ха! Видишь, мама, как славно мы с Котофеем Ивановичем придумали. Ушли мы с озера, а Баба-Яга за нами. А Котофей стал сказку рассказывать. А я лежу за кустами, не дышу. А Котофей рассказывает. А я всё не дышу. И тут она к-а-а-ак проговорится! И я - прыг! Всё вышло как по писаному! Конечно, обидно, что я не догадался шапку-невидимку надеть. Она и дома пригодилась бы в прятки играть! Но всё же сегодня я помог тебе больше, чем вчера. Правда, мама?

В а с и л и с а. Правда, сынок.

Солнце всходит. Первые лучи его падают на поляну.

Видишь, Феденька, видишь, Егорушка, как я обещала, так и вышло. Солнце проснулось, туман уполз, светло стало. Весело. Что притихли, дети? Скажите хоть слово!

Ф ё д о р. Мама, если бы ты знала, как трудно мальчику в такое утро на одном месте стоять!

Е г о р у ш к а. Если бы ты знала, мама, как трудно мальчику, когда за него сражаются, за него работают, а он стоит как вкопанный.

В а с и л и с а. Не грустите, не грустите, дети, недолго вам ждать осталось!

Б а б а-Я г а. Шагайте веселей. Курьи ножки, а плетутся, как черепашьи! Тпру!

Избушка на курьих ножках останавливается.

Ох, устала!

М е д в е д ь. Чего тебе уставать-то! Чужим трудом живёшь.

Б а б а - Я г а. Ох, что он говорит! Ты думаешь, это легко чужим трудом жить? Думаешь, это сахар ничего не делать? Я ещё девочкой-ягой была, в школу бегала, а уже покоя и на часик не знала. Ваш брат работничек вытвердит, бывало, все уроки да и спит себе, а я, бедная малютка-яга, с боку на бок ворочаюсь, всё думаю, как бы мне, милочке, завтра, ничего не зная, извернуться да вывернуться. И всю жизнь так-то. Вы, работники простые, работаете да песенки поёте, а я надрываюсь, чтобы ничего не делая жить, по-царски. И приходится мне, бедной, и по болотам скакать, и мечом махать, только бы люди на меня работали. Ну, Василиса, что тебе приказать?

В а с и л и с а. Решай, Баба-Яга.

Б а б а - Я г а. Думала я, думала и придумала. Дам я тебе работу полегче, чтобы бранить тебя было попроще. Гляди на мою избушку. В окно ко мне не влезть. Такие решётки, что и я даже не выломаю. Брёвна до того крепкие, что никаким топором и щепочки не отколоть. А замка нет. Сделай мне на дверь замок, может быть, я тебя и похвалю. Берёшься?

В а с и л и с а. Берусь.

Б а б а - Я г а. Делай, а я пока на себя в зеркало полюбуюсь. (Смотрится в зеркало) У, ты, шалунья моя единственная! У-тю-тю-тю! Сто ей в головуску, кросецке, плисло! Замоцек ей сделай! У-тю-тю-тю!

В а с и л и с а. А ну-ка, Мишенька, согни мне этот прут железный пополам.

М е д в е д ь. Готово.

В а с и л и с а. А ты, Иванушка, обстругай мне эту дощечку.

И в а н у ш к а. Сейчас, мама.

В а с и л и с а. А ты, Котофей Иванович, обточи это колечко.

К о т о ф е й. Давай, хозяйка.

В а с и л и с а. А ты, Шарик, посторожи чтобы не ушла Баба-Яга.

Б а б а - Я г а. А я никуда и не собираюсь нынче. Мне и дома хорошо. Работают... Смотрите-ка! Никогда я этого не видала. Всегда, бывало, на готовенькое прихожу. Как называется ящичек, что у Ивашки в руках?

В а с и л и с а. Рубанок.

Б а б а - Я г а. А зачем он эти белые ленточки делает? На продажу?

В а с и л и с а. Это стружка.

М е д в е д ь. Да не притворяйся ты, Баба-Яга! Видел я, как ты топором да пилой орудуешь!

Б а б а - Я г а. Срубить да свалить я, конечно, могу. Это дело благородное. А строить - нет, шалишь. Это уж вы для меня старайтесь. А что это за палочка у тебя в руках?

В а с и л и с а. Напильник.

Б а б а - Я г а. Подумать только! Ах, бедные, бедные людишки! И зачем это вы работаете!

В а с и л и с а. Скоро увидишь зачем.

Б а б а - Я г а. Надеешься детишек спасти?

В а с и л и с а. Надеюсь.

Б а б а - Я г а. Любишь своих сыновей?

В а с и л и с а. А конечно, люблю.

Б а б а - Я г а. А которого больше?

В а с и л и с а. А того, которому я нынче нужнее. Заболеет Фёдор - он мой любимый сын, пока не поправится. Иванушка в беду попадёт - он мне всех дороже. Поняла?

М е д в е д ь. Что ты, матушка, где ей!

Б а б а - Я г а. А вот и поняла. Наука нехитрая. Одного я только понять не могу: как детишки не прискучили тебе, пока маленькими были да пищали с утра до вечера без толку? Я, красавица, давно бы таких - раз, да и за окошко!

В а с и л и с а. Вот и видно, что ты баба-яга, а не человек. Разве малые дети без толку пищат? Это они маму свою зовут, просят по-своему: "Мама, помоги!" А как поможешь им, тут они и улыбнутся. А матери только этого и надо.

Б а б а - Я г а. А как подросли твои крикуны да стали чуть поумнее, разве не замучили они тебя своеволием, не обидели непослушанием? Ты к ним - любя, а они от тебя - грубя. Я бы таких сразу из дому выгнала!

В а с и л и с а. Вот и видно, что ты баба-яга а не человек. Разве они нарочно грубят? Просто у них добрые слова на донышке лежат, а дурные на самом верху. Тут надо терпение иметь... Готово! Вставлен замок в двери.

Б а б а - Я г а. Что-то больно скоро. Непрочный небось!

В а с и л и с а. Погоди браниться, испробуй сначала. (Закрывает дверь) Замок защёлкивается со звоном. Баба-Яга остаётся в избе.

Красиво звонит замок?

Б а б а - Я г а. Нет, некрасиво! Что? Поймала? Нашла дурочку! Похвалила я тебя!

В а с и л и с а. Похвалишь, не удержишься!

Б а б а - Я г а. Ха-ха-ха!

В а с и л и с а. Чем смеяться - попробуй-ка дверь открыть.

Б а б а - Я г а. (дёргает дверь) Ах ты дерзкая! Ты заперла меня?

В а с и л и с а. Заперла, Баба-Яга. Хорош мой замок?

Б а б а - Я г а. Плох!

В а с и л и с а. А плох, так попробуй выйди.

Вся изба дрожит. Баба-Яга воет. Голова её показывается в окне.

Б а б а - Я г а. Василиса! Открой! Я приказываю!

В а с и л и с а. Хорош мой замок?

Б а б а - Я г а. Всё равно не похвалю.

В а с и л и с а. Ну, тогда и сиди в избе. Не шуми, не стучи. От брёвен и щепочки не отколоть, так они крепки.

Б а б а - Я г а. Курьи ножки! Затопчите дерзкую!

Курьи ножки переминаются, а с места не двигаются.

Курьи ножки не двигаются.

М е д в е д ь. Не послушаются они тебя.

Б а б а - Я г а. Это ещё почему?

М е д в е д ь. Сколько они тебе лет служили - доброго слова ни разу не слышали. А Василиса-работница и поговорила с ними как с людьми, и песенку им спела.

Б а б а - Я г а. Василиса, если ты меня не выпустишь, такая беда может случиться, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

В а с и л и с а. Что же это за беда?

Б а б а - Я г а. Я с горя заболею.

М е д в е д ь. Не верь, не заболеет.

Б а б а - Я г а. Василиса, ты пойми, всё равно я тебя погублю. Меня, злодейку, нельзя, ну просто никак невозможно победить! Мой будет верх.

В а с и л и с а. Никогда! Ты за всю свою жизнь ящичка простого не сколотила, корзинки не сплела, травинки не вырастила, сказочки не придумала, песенки не спела, а всё ломала, да била, да отнимала. Где же тебе, неумелой, с нами справиться?

Б а б а - Я г а. Эй, Людоед Людоедыч! Беги сюда бегом! Нас, злодеев, обижают! Помоги!

М е д в е д ь. Придёт он, как же! Ты с ним из-за двух копеек поссорилась и прогнала из наших лесов. Из людоедов тут одни комары остались, а они не больно страшны.

Б а б а - Я г а. Ведьма, а ведьма! Беги сюда бегом, подружка! Спаси!

М е д в е д ь. И с ней ты поссорилась из-за гроша.

Б а б а - Я г а. Говори, Василиса, чего ты хочешь?

В а с и л и с а. Освободи моих сыновей.

Б а б а - Я г а. Ни за что! Не добьёшься! Вот так и будут они стоять друг против друга до скончания веков. Я тебя не послушаюсь!

В а с и л и с а. Послушаешься!

Б а б а - Я г а. Ни за что!

В а с и л и с а. Курьи ножки! Несите её в болото, туда, где поглубже.

Курьи ножки идут послушно.

Б а б а - Я г а. Куда вы, куда вы! Вы и сами там погибнете!

К у р ь и н о ж к и. Мы-то выкарабкаемся, цапастенькие.

Б а б а - Я г а. Василиса, верни их!

В а с и л и с а. Цып-цып-цып!

Избушка возвращается.

Б а б а - Я г а. Василиса, давай мириться.

В а с и л и с а. Освободи моих детей.

Б а б а - Я г а. Подойди ко мне поближе, я тебе что-то скажу.

В а с и л и с а. Говори при всех.

Б а б а - Я г а. Стыдно.

В а с и л и с а. Ничего, говори.

Б а б а - Я г а. Освободить-то я их... этого... не умею.

В а с и л и с а. Не лги.

Б а б а - Я г а. Клянусь своим драгоценным здоровьем! Это не я их в клёны обратила, а ведьма, моя подручная. Она получала у меня алтын с человека.

Ф ё д о р. Это правда, мама.

Е г о р у ш к а. Возле неё какая-то старушка вертелась с ореховой палочкой.

В а с и л и с а. Курьи ножки, в болото!

Б а б а - Я г а. Стой, стой! Освободить я их не могу, а как сделать это, знаю.

В а с и л и с а. Говори!

Б а б а - Я г а. Иди ты всё время на восток, не сворачивая. Всё пряменько, пряменько, пряменько. Поняла? Попадётся болото - ничего, шагай через болото. К морю выйдешь - плыви через море, только не сворачивай, а то заплутаешься. А как выйдешь на берег, по правую руку увидишь ты лес втрое выше нашего, а листья там не зелёные, а белые, седые - уж больно тот лес стар. А посреди леса увидишь ты холм, весь он белой травою порос, а в том холме - пещера. А посреди пещеры - белый камень. Отвалишь ты камень, а под ним колодец. А вода в том колодце кипит, бурлит, словно кипяток, и сама собою светится. Принеси той воды кружечку, покропи клёны, и они тотчас же оживут. Вот и всё. Фу, устала! Никогда в жизни столько не говорила о других, всё, бывало, о себе, о птичке-малышке.

Вас и л и с а. А сколько туда ходу?

Б а б а - Я г а. Не менее году.

Фёдор и Егорушка вскрикивают горестно.

В а с и л и с а. Обманываешь ты!

М е д в е д ь. Нет, не обманывает. Вот радость-то! (Хохочет) Вот горе-то! (Плачет) В а с и л и с а. Что с тобой?

М е д в е д ь. Успокоюсь - расскажу.

Б а б а - Я г а. Иди, иди, Василиса. Не теряй времени.

В а с и л и с а. Мы и тебя захватим.

Б а б а - Я г а. Избушка на курьих ножках через чащу не проберётся. А выпускать меня - как можно! Ускользну! Нет, уж придётся вам одним шагать. Год туда - год обратно, а за два года мало ли что может приключиться. Может, всё ещё по-моему повернётся! Иди, иди, чего ждать-то!

В а с и л и с а. Постой, дай с друзьями посоветоваться. (Отходит в сторону со всеми своими друзьями) Что с тобой, Миша, делается? Почему ты то смеёшься, то плачешь?

М е д в е д ь. Ха-ха-ха! Ох-ох-ох! Вот оно, наше спасение, тут, возле, а не ухватишь.

В а с и л и с а. Почему?

М е д в е д ь. Василиса, родимая, слушай. Сейчас я, ха-ха, расскажу, ох-ох, всё по порядку. Помнишь, я говорил тебе, что моего деда Змей Горыныч просто так, для смеху, взял да и опалил огнём?

В а с и л и с а. Помню, Мишенька.

М е д в е д ь. Когда приключилась у нас эта беда, отец мой, Потап Михайлович, кубарем в пещеру. К живой воде. И домой со всех ног. Мы тогда недалеко от пещеры этой жили. Ха-ха-ха! Ох-ох-ох!

И в а н у ш к а. Да рассказывай ты, не томи душу!

М е д в е д ь. Возвращается он с ведром живой воды. Горе, горе! Лежит старик и не дышит. Вокруг родня плачет. Лес насупился, как осенью. Обрызгали деда живой водой - что за чудеса: шерсть опалённая закурчавилась, как новая, старое сердце забилось, как молодое, встал дед и чихнул, а весь лес ему: на здоровье. Ха-ха-ха! Ой-ой-ой!

Ш а р и к. Да не плачь ты, хозяин, а то и я завою!

М е д в е д ь. И остался у меня с тех пор целый кувшин живой воды. Ха-ха-ха!

В а с и л и с а. Где же кувшин-то?

М е д в е д ь. В сундучке моём. Ха-ха-ха!

В а с и л и с а. А сундучок где?

М е д в е д ь. У Бабы-Яги в избушке. Она его под печкой держит. Чтобы я не уволился без спросу. Ох-ох-ох!

В а с и л и с а. Придётся отпереть замок-то! .

К о т о ф е й. Нельзя. Ускользнёт мышка наша из своей мышеловки. Мы иначе сделаем. Я прыгну тихонько на крышу да по трубе печной - в избу. Да и добуду всё, что требуется.

М е д в е д ь. Почует она!

Ш а р и к. Ничего. Я её раздразню, и она ничего не услышит.

Кот исчезает (Бежит к избе) .Баба-Яга! Ты хвастала, будто по-собачьи понимаешь?

Б а б а - Я г а. А конечно, понимаю. Для того чтобы ссориться, нет лучшего языка, чем собачий. А я, мушка, люблю ссориться!

Ш а р и к. Гау, гay, гay! Скажи, что это значит?

Б а б а - Я г а. А это значит: сюда, охотник, белка на сосне.

Ш а р и к. Смотри, и вправду понимает. А это? (Лает) Б а б а - Я г а. Поди сюда, я тебе хвост оторву.

Ш а р и к. А это? (Лает.) Б а б а - Я г а. Ах ты, дерзкий пёс!

Ш а р и к. Не поняла?

Б а б а - Я г а. Ты посмел мне сказать, что я любого голубя добрее? Так вот же тебе за это! (Лает) Шарик отвечает ей тем же. Некоторое время они лают яростно друг на друга, как псы, которые вот-вот подерутся.

(Внезапно обрывает лай.) Караул, грабят!(Исчезает) В избе мяуканье, фырканье, вопли, потом полная тишина.

Ш а р и к. Boy, воу! Погиб наш котик! Boy!

И в а н у ш к а. Мне надо было бы полезть.

М е д в е д ь. Да разве ты в трубу пробрался бы? Это я, окаянный, во всём виноват. Зачем я живую воду в сундучке держал?

Ф ё д о р. А мы-то стоим и с места двинуться не можем!

Ш а р и к. Воу, воу! Уж так я ругал её обидно, ангелом называл - и то не помогло. Воу, воу!

В а с и л и с а. Да погодите, может быть, он ещё и жив и здоров. Кс-кс-кс!

Молчание.

И в а н у ш к а. Бедный котик!

В а с и л и с а. Постойте, погодите! Я забыла, что он даже и не понимает, что такое "кс-кс-кс". Кот строгий. Котофей Иванович!

Г о л о с с к р ы ш и: "Мур!" М е д в е д ь. Жив!

Ш а р и к. Что же ты не идёшь, сердце мне надрываешь?

К о т о ф е й (издали). Вылизываюсь. В саже вымазался.

М е д в е д ь. А мы думали, что ты погиб.

К о т о ф е й (издали) . Нет, она меня было цапнула за хвост, да я отбился. (Прыгает с крыши, в лапах большой кувшин.) В а с и л и с а. Этот кувшин, Миша?

М е д в е д ь. Он самый!

Б а б а - Я г а (в окно). Выдохлась вода, выдохлась, выдохлась!

Е г о р у ш к а. Мама!.

В ас и л и с а. А ну-ка, отойдите в сторонку, друзья.

Все отходят в сторону. Василиса подходит к клёнам. Кувшин тщательно перевязан и закупорен круглым дубовым бруском. Когда Василиса вынимает брусок, из кувшина поднимается синее пламя.

Б а б а - Я г а. Горе какое, не выдохлась!

Василиса брызжет живой водой на клёны. И тотчас же они исчезают в синеватом тумане. Глухо-глухо, как из-под земли, звучит музыка. Но вот она становится всё явственнее, всё веселее. Туман рассеивается. Клёны исчезли. На поляне стоят два мальчика одного роста, они похожи друг на друга и на Иванушку. Они оглядываются растерянно, как будто только что проснулись, и вдруг замечают Василису. Они вскрикивают: "Мама!" В а с и л и с а (обнимает их). Мальчики мои, мальчики!

К о т о ф е й. Радуйтесь, радуйтесь, теперь вас никто не посмеет тронуть.

Е г о р у ш к а. Иванушка!

Ф ё д о р. Братец! (Обнимает брата) В а с и л и с а. Дети мои, дети! Какими пропали, такими и нашлись! И на денёк старше не стали!

Ф ё д о р. Мама, мы больше не будем!

Е г о р у ш к а. Мы теперь будем расти не по дням, а по часам!

Ф ё д о р. Мама, идём, идём. Мы столько стояли на этой поляне...

Е г о р у ш к а. ...что ноги больше стоять не хотят. Прощайте, деревья-друзья, не обижайтесь, нам домой пора.

Д е р е в ь я (шелестят негромко, но явственно) . Прощайте, прощайте, братцы клёны! Не обижайте нас! Не забывайте, что мы живые. Не разучитесь говорить по-нашему, когда домой вернётесь.

Ф ё д о р. Никогда не разучимся!

Б а б а - Я г а. Кончится ли это безобразие? Стоят и радуются у меня на глазах! Знаете, кажется, что я терпеть не могу, когда люди радуются. Отпустите меня сейчас же!

В а с и л и с а. Никогда! Мы пойдём домой и тебя захватим. И дома всем миром решим, что с тобой делать.

Б а б а - Я г а. Отпусти, я тебе все свое золото отдам!

В а с и ли с а. Не отпущу! Давайте руки, друзья.

Все подают друг другу руки.

Вперёд! Курьи ножки, за мной!

Идут, избушка - следом.

К о т о ф е й. Вот и сказке нашей конец, а кто нас понял, тот молодец!

«Разбойники» закончена в 1781 г. Шиллер только окончил курс Военной академии в Штудгарте, а драму написал, ещё обучаясь в ней. Молодому писателю пришлось издавать драму за свой счёт, потому что ни один издатель в Штудгарте не захотел её печатать.

Зато её взялся поставить директор Майнгемского театра барон фон Дальберг. Премьера состоялась в Майнгейме в 1882 г. Шиллер сразу стал знаменит.

Жанр и направление

Молодой Шиллер - идейный последователь «Бури и натиска», объединения, близкого к сентиментализму. Участники «Бури и натиска» несли просветительскую идеологию на немецкой почве. Очень важны для Шиллера работы Руссо, особенно его литературное творчество. В «Разбойниках» отражены идея «естественного человека», отвержение современной цивилизации и сомнения в прогрессе. Шиллер разделял религиозную концепцию Руссо (одно из качеств отрицательного героя Франца Моора – безбожие). Идеи Руссо Шиллер влагает в уста своих героев.

Жанр произведения «Разбойники» - драма. В финале умирают все близкие Карла, а сам он идёт сдаваться властям. Противоречия в его жизни неразрешимы. Он сломлен морально и ожидает физического возмездия. Некоторые исследователи конкретизируют жанр, называя произведение разбойничьей драмой.

Тематика и проблематика

Тематика драмы – вражда и ненависть между близкими людьми, способная убивать; ответственность человека за свой выбор и свои поступки, за моральные обязательства.

Основную мысль произносит священник: нет большего греха, чем отцеубийство и братоубийство. Ему вторит Карл в финале: «О, я глупец, мечтавший исправить свет злодеяниями и блюсти законы беззакониями!»

В предисловии Шиллер признаётся, что его цель как драматурга – «подсмотреть самые сокровенные движения души». Проблемы, поднимаемые в драме - человеческие страсти: месть и предательство, клевета старшего сына, горе обманутого отца, выбор Амалии, верность разбойников и Карла слову.

Социальные проблемы связаны с всевластием феодалов (история Косинского, чья возлюбленная стала любовницей князя, а тот отнял земли Косинского и отдал их министру). Один из эпиграфов драмы – «На тиранов».

Женщины в драме делают выбор между честью и любовью. Амалия (невеста Косинского) выбирает любовь (при этом теряя своего возлюбленного). А свою Амалию Карл избавляет от такого выбора, вернувшись вовремя домой.

Сюжет и композиция

Сюжет заимствован Шиллером из рассказа Шубарта «К истории человеческого сердца». На сюжет повлияли истории о благородных разбойниках, борющихся против феодалов. Разбойничество было нередким социальным явлением времён Шиллера.

Младший сын Франц оклеветал старшего Карла в глазах отца, а потом объявил его умершим. Он желал унаследовать богатство отца и жениться на невесте брата. Заболевшего отца он объявил мёртвым и запер в фамильном склепе.

Карл, благородный разбойник, но и убийца, чувствуя беспокойство за невесту, решает тайно пробраться в родовой замок. Он находит едва живого отца, проведшего 3 месяца в склепе, всё ещё любящую его Амалию. Карл хочет отомстить брату за страдания отца, но тот сам душит себя шнурком. Отец умирает, узнав, что Карл разбойник, а Амалия просит заколоть её, только бы не расставаться с ним снова. Карл выполняет просьбу Амалии и отдаётся в руки правосудия, попутно сделав благодеяние для отца 11 детей.

Герои и образы

Старик Моор хочет только одного: чтобы его дети любили друг друга. Он слишком мягок, чем пользуется Франц и вырывает из его уст проклятие, обращённое на Карла. Именно отказ отца принять сына в своём замке побудил Карла стать разбойником. Отец то проклинает сына, то называет его жемчужиной в венце Всевышнего и ангелом. Старик не готов принять своего сына Карла разбойником и убийцей, умирает от этого известия.

Франц Моор , младший сын, коварен и лжив. Его цель – завладеть имением отца. По его собственным словам, он погряз во всех смертных грехах. Франц подозревает, что все люди таковы, как он. Человека Франц считает грязью, а сам совершенно лишён совести.

Священник называет Франца тираном. Франц безбожник, но в глубине души он боится встречи с Богом. Его мучит грех отцеубийства, что отражается в сне о Страшном суде. Смерть его соотносима с грехами: он удавился, как Иуда.

Старший брат Карл Моор – благородный разбойник. Сам он не считает себя ни преступником, ни вором, называя своим ремеслом возмездие, а промыслом – месть.

Карл набожен, но с презрением относится к церковникам, называя их фарисеями, толкователями правды, обезьянами божества.

Карла, по словам патера, снедает гордыня. Действительно, Карл с презрением относится к разбойникам, называя их безбожными негодяями и орудием своих великих планов.

Карл – естественный человек, действующий согласно здравому смыслу. Узнав о коварстве брата, Карл готов бежать, чтобы не убить его в гневе. Он великодушен и щедр, дарит Даниэлю кошель. В конце трагедии Карл решает не просто сдаться властям, но и помочь бедняку, отдав ему деньги за свою поимку.

При этом Карл – разбойник и убийца. Он хотел бы забыть крики своих жертв, пытается найти оправдание своих поступков в своей родословной и своём воспитании.

У Карла обострённое чувство справедливости. Сам он восстаёт против человеческих законов, считая их несправедливыми, но возмущён тем, что Франц нарушает Божьи законы, когда убивает и мучит отца: «Законы вселенной превращены в игральные кости! Связь природы распалась... Сын убил своего отца».

С точки зрения Карла, месть оправдывает его разбой и убийство брата. И всё-таки он не считает себя вправе быть счастливым и любить, если он стольких убил.

Даниэль , семидесятилетний слуга, исключительно честен. Он не утешает Франца, рассказавшего страшный сон о Страшном суде, а только обещает за него помолиться. Франц называет эту искренность мудростью и трусостью черни. Даниэль отказывается заколоть Франца, когда приближается час возмездия, не желая совершить грех.

Образы разбойников

Они верны своему атаману и не соглашаются сдать его властям даже за подписанное помилование. Карл называет разбойников карающими ангелами. Обязательства перед ними заставляют Карла убить Амалию.

Амалия

Девушка верна своему возлюбленному, идеализирует его. Амалия готова уйти в монастырь, узнав о мнимой смерти Карла и его отца, но не согласна стать женой Франца, хочет заколоть себя, когда младший брат домогается её силой.

Амалия не мыслит своей жизни без возлюбленного. Когда девушка узнаёт, что её жених разбойник, она называет его сразу и демоном, и ангелом. Сама она становится жертвой долга возлюбленного.

Конфликт

Конфликт в драме внешний и внутренний. Внешний конфликт социальный: бунт против феодального произвола. Он побуждает Карла стать разбойником, а Франца - строить козни против отца и брата. В конце романа конфликт разрешается признанием Карлом ошибочности своего пути.

Внутренний конфликт Карла – противоречие между правом на протест и преступными путями его реализации, основанными на насилии. Этот конфликт неразрешим.

Внутренний конфликт присущ каждому герою. Амалия разрешает конфликт между любовью к Карлу и симпатией к переодетому Карлу. Внутренний конфликт Франца состоит в вопросе существования Бога. Отец не может решить, прощать или проклинать каждого из сыновей.

Художественное своеобразие

Для молодого Шиллера главное в драме – донести до читателя и зрителя свои идеи. Сюжет основан не на жизненных фактах, а исходит из идей. Характер героя у Шиллера условен. Он строит его рационально, основываясь на своих скудных знаниях об обществе и мире, подчиняет идее.

Шиллер создал драму нового типа. В ней есть политическая составляющая, патетика, эмоциональность и лиричность.

Большое значение в драме имеют песни. Поют Карл и Амалия, восстанавливая игрой на лютне свои силы и изливая тоску. Песни раскрывают истинные чувства героев, например, Карл поёт о Цезаре и предателе Бруте, узнав о предательстве брата.

Разбойники . Шиллер Фридрих

РАЗБОЙНИКИ Драма (1781) Действие происходит в современной автору пьесы Германии. События разворачиваются в течение двух лет. Драме предпослан эпиграф - слова Гиппократа: "Чего не исцеляют лекарства, исцеляет железо; чего йе исцеляет железо, исцеляет огонь".

В основе сюжета лежит семейная трагедия. В родовом замке баронов фон Моор живут отец, младший сын - Франц и воспитанница графа, невеста старшего сына, Амалия фон Эдельрейх. Завязкой служит письмо, полученное якобы Францем от "лейпцигского корреспондента", в котором повествуется о беспутной жизни проходящего курс наук в университете в Лейпциге Карла фон Моора, старшего сына графа. Опечаленный плохими новостями, старик фон Моор под давлением позволяет Францу написать письмо Карлу и сообщить ему, что, разгневанный поведением своего старшего сына, он, граф, лишает его наследства и своего родительского благословения.

В это время в Лейпциге, в корчме, где собираются обычно студенты Лейпцигского университета, Карл фон Моор ждет ответа на свое письмо к отцу, в котором он чистосердечно раскаивается в своей распутной жизни и обещает впредь заниматься делом.

Приходит письмо от Франца - Карл в отчаянии. Его друзья обсуждают в корчме предложение Шпигельберга собрать шайку разбойников, поселиться в богемских лесах и отбирать у богатых путников деньги, а затем пускать их в оборот.

Бедным студентам эта мысль кажется заманчивой, но им нужен атаман, и хотя сам Шпигельберг рассчитывал на эту должность, все единогласно выбирают Карла фон Моора.ТЯадеясь, что "кровь и смерть" заставят его позабыть прежнюю жизнь, отца, невесту, Карл дает клятву верности своим разбойникам, а те, в свою очередь, присягают ему.

Теперь, когда Францу фон Моору удалось изгнать своего старшего брата из любящего сердца отца, он пытается очернить его и в глазах его невесты, Амалии. В частности, он сообщает ей, что бриллиантовый перстень, подаренный ею Карлу перед разлукой в залог верности, тот отдал развратнице, когда ему нечем было заплатить за любовные утехи. Он рисует перед Амалией портрет больного нищего в лохмотьях, изо рта которого разит "смертоносной дурнотой",- таков ее любимый Карл теперь.

Но не так-то просто убедить любящее сердце, Амалия отказывается верить Францу и прогоняет его прочь.

В голове Франца фон Моора созрел план, который наконец поможет ему осуществить свою мечту, стать единственным обладателем наследства графов фон Моор. Для этого он подговаривает побочного сына одного местного дворянина, Германа, переодеться и, явившись к старику Моору, сообщить, что он был свидетелем смерти Карла, который принимал участие в сражении под Прагой. Сердце больного графа вряд ли выдержит это ужасное известие. За это Франц обещает Герману вернуть ему Амалию фон Эдельрейх, которую некогда у него отбил Карл фон Моор.

Так все и происходит. К старику Моору и Амалии является переодетый Герман. Он рассказывает о Карле, оставленном без всяких средств к существованию, а потому решившем принять участие в прусско-австрийской кампании. Война, дескать, забросила его в Богемию, где он геройски погиб. Умирая, он просил передать шпагу отцу, а портрет Амалии вернуть ей вместе с клятвой верности. Граф фон Моор винит себя в смерти своего старшего сына, он откидывается на подушки, и его сердце, кажется, останавливается. Франц радуется долгожданной смерти отца.

Тем временем в богемских лесах разбойничает Карл фон Моор. Он смел и часто играет со смертью, так как утратил интерес к жизни. Свою долю добычи он отдает сиротам. Он карает богатых, грабящих простых людей, следуя принципу: "Мое ремесло - возмездие, месть - мой промысел".

А в родовом замке фон Моор правит Франц. Он достиг своей цели, но удовлетворения не чувствует: Амалия по-прежнему отказывается стать его женой. Герман, понявший, что Франц обманул его, открывает фрейлине фон Эдельрейх "страшную тайну" - Карл Моор жив и старик фон Моор тоже.

Карл -со своей шайкой попадает в окружение богемских драгун, но им удается вырваться из него ценой потери всего одного разбойника, богемские же солдаты потеряли около трехсот человек.

В отряд фон Моора просится чешский дворянин, потерявший все свое состояние, а также возлюбленную, которую зовут Амалия. История молодого человека всколыхнула в душе Карла, прежние воспоминания, и он решает вести свою шайку во Франконию со словами: "Я должен ее видеть!" Под именем графа фон Бранда из Меклен-бурга проникает в свой родовой замок Карл. Он встречает свою Амалию и убеждается, что она верна "погибшему Карлу". В галерее среди портретов предков он останавливается у портрета отца и украдкой смахивает слезу.

Никто не узнает старшего сына графа, лишь Франц угадывает в госте старшего брата, но никому не говорит о своих догадках. Младший фон Моор заставляет своего старого дворецкого Даниэля дать клятву, что тот убьет приехавшего графа. По шраму на руке дворецкий узнает в графе фон Бр`анде Карла, тот не в силах лгать своему старому слуге, воспитавшему его, но теперь он должен торопиться навсегда покинуть замок. Перед исчезновением он решает все же повидать Амалию, попрощаться с нею.

Карл возвращается к своим разбойникам, утром они покинут эти места, а пока бродит по лесу и в темноте вдруг слышит голос и видит башню. Это Герман пришел украдкой, чтобы накормить узника, запертого здесь. Карл срывает замки с башни и освобождает старика, иссохшего как скелет. Этим узником оказывается старик фон Моор, который, к своему несчастью, не умер тогда от вести, принесенной Германом, но когда он пришел в себя в гробу, то сын его Франц тайно от людей заточил его в эту башню, обрекая на холод, голод и одиночество. Карл, выслушав историю своего отца, не в силах больше терпеть и, несмотря на родственные узы, которые связывают его с Францем, приказывает своим разбойникам ворваться в замок, схватить брата и доставить ему живьем.

Ночь. Старый камердинер Даниэль прощается с замком, где он провел всю свою жизнь. Вбегает Франц фон Моор в халате со свечой в руке. Он не может успокоиться, ему приснился сон о Страшном суде, на котором его за грехи отправляют в преисподнюю. Он умоляет Даниэля послать за пастором. Всю свою жизнь Франц безбожник, но на этот раз ему не удается с обычной легкостью посмеяться над бессмертием души.

Получив от пастора подтверждение, что самыми тяжкими грехами человека являются братоубийство и отцеубийство, Франц пугается и понимает, что душе его не избежать ада.

На замок нападают разбойники во главе со Швейцером, посланные Карлом, они поджигают замок, но схватить Франца им не удается. В страхе он сам удавился шнурком от шляпы.

Исполнившие приказ члены шайки возвращаются в лес близ замка, где их ждет Карл, так и не узнанный собственным отцом. С ними приходит Амалия, которая бросается к разбойнику Моору, обнимает его и называет своим женихом. Тогда в ужасе старик Моор узнает в предводителе этих бандитов, воров и убийц своего любимого старшего сына Карла - и умирает. Но Амалия готова простить своего возлюбленного и начать жизнь с ним сначала. Но их любви мешает клятва верности, данная Моором своим разбойникам. Поняв, что счастье невозможно, Амалия молит только об одном - о смерти. Карл закалывает ее.

Разбойник Моор испил свою чашу до дна, он понял, что нравы с помощью злодеяний не исправишь, что жизнь его кончена, он решает сдаться в руки правосудия. Еще по дороге в замок Моор он разговаривал с бедняком, у которого большая семья, теперь Карл идет к нему, чтобы тот, сдав "знаменитого разбойника" властям, получил за его голову тысячу луидоров.

Моор, Карл и Франц - сыновья графа Максимилиана фон Моора. Снедаемый завистью к брату, любимому отцом и прекрасной Амалией фон Эдельрейх, Ф. "очертил" своего отца "магическим кругом проклятий", которые К. переступить не сможет: с помощью подделанных писем Ф. доводит брата до отчаянного решения стать атаманом разбойников и никогда уже не возвращаться в родной дом. "Мы велим сшить себе совесть по новому фасону, - чтобы пошире растянуть ее, когда раздобреем!" - так Ф. оправдывает перед самим собой всю ту цепочку страшных поступков, что начинается одновременно с действием драмы Шиллера: предательство брата, попытка склонить к супружеству верную Амалию, тирания в замке графа фон Моора после его мнимой смерти, когда Ф. объявляет о кончине отца, а сам тайком прячет его на верную гибель в башне среди леса. Тем временем К., проклинающий не только свою судьбу, но и доставшийся на его долю "хилый век кастратов, способный только пережевывать подвиги былых времен, поносить в. комментариях героев древности или корежить их в трагедиях", со своими товарищами, распутными молодыми людьми, попирает неправедные законы, наводя ужас на всю страну: шайка разбойников, для которых нет ничего святого, кажется жителям неуловимой. Оправданием убийств и пожаров становится для К. им же выстраданный девиз: "Закон заставляет ползти улиткой и того, кто мог бы взлететь орлом! Закон не создал ни одного великого человека, лишь свобода порождает гигантов и высокие порывы". Братья составляют в "Разбойниках" контрастное единство: К. - воплощенное благородство, порывы страстей, справедливая месть лицемерному веку и обществу. Ф. - олицетворение зависти, тиранических помыслов, интриг, жестокой игры. Есть тем не менее черта, сближающая братьев, - презрение к окружающим. Роднит братьев и богоборчество, хотя и выражается оно у каждого из них по-разному. К., романтический бунтарь, объявляет себя страшным судом над высокорожденными злодеями. Ф., вульгарный атеист, вооружен идеями механического материализма XVIII в.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта

Разбойник Карл у Шиллера — это герой драмы Шиллера под названием Разбойники. Писатель Ф. Шиллер свою работу Разбойники написал в 1782 году. Знакомясь с произведением, мы узнаем о жизни одного из героев, о Карле Мооре.

Шиллер Разбойники

Карл Моор это пылкий юноша, который являлся сыном графа фон Моора. Парень с детства увлекался героям и их великими делами. По стечению обстоятельств, к которым приложил свою руку младший брат Карла, подделав письма, он узнает, что его проклял отец, и Карл становится на разбойнический путь. В это время, пока Карл разбойничает на дорогах, его брат Франц пытается добиться расположения невесты Карла, а своего отца бросает в темницу. Узнав об этом, разбойники нападают на замок и Карлу удается спасти отца. Однако тот, узнав, чем промышляет его сын, не выдерживает и умирает. Невеста же Амалия соглашается следовать за любимым, но другие разбойники не хотят ее принимать, считая данный поступок изменой их делу.

Чтобы доказать свою верность делу, Карл убивает невесту. И здесь герой понимает, что поступки его ужасны. Понимает, что выбранный им путь не для него и уходит из шайки разбойников, где был атаманом и их предводителем. Уйдя, он отдает себя в руки правосудия. Герой отказался от борьбы с обществом, он отказался от восстановления справедливости, осуждая беззаконие. Он боролся против этого, но понял, что был глупцом, ведь мир он хотел исправить с помощью злодеяний, а заставить других соблюдать законы хотел беззаконием. Он отдается в руки правосудия и на этом драма завершается, сам же автор этим показывает насколько может быть бесперспективным индивидуалистический бунт на примере героя Карла Моора.

Характеристика героев по произведению Шиллера «Разбойники». Карл Моор

3.3 (66.67%) 3 votes

Характеристика героев по произведению «Песнь о Роланде», Оливье Характеристика героев по произведению Голдинга «Повелитель мух» Характеристика героев по произведению Шекспира «ГАМЛЕТ»

Действие драмы происходит в Германии

В середине XVIII века. События разбиваются в течение двух лет. Родовой замок фон Мооров во Фраконии(в то время - одна из областей Германской империи). Здесь живут сам владетельный граф Максимилиан фон Моор, его младший сын Франц и племянница графа Амалия фон Эдельрейх; старший сын Карл проходит курс наук в Лейпциге, в университете.

Завязка драмы - уже в первой сцене

Франц сообщает отцу, что якобы получил из Лейпцига письмо, о содержании которого хотел бы «вечно молчать». Его старший брат и любимый сын отца, Карл, «дошел до предела в своих бесчинствах». Франц читает потрясенному графу выдержки из письма: « Вчера ночью, сделав долгу на сорок тысяч дукатов… а до того, обесчестив дочь богатого банкира и смертельно ранив на дуэли ее вздыхателя, достойного молодого дворянина, Карл с семью другими товарищами, которых он вовлек в распутную жизнь, принял знаменательное решение - бежать от рук правосудия». Старик Моор, хотя и разгневан поведением сына, но все-таки склонен простить его, если тот пообещает встать на праведный путь.

Однако Франц

Сочинивший сам это письмо, рассчитывает на другое. Он хочет, чтобы отец отрекся от старшего сына, и на возражение графа: «Ах, но он все же мое дитя!» - отвечает:

• «…Когда спадет пелена с ваших глаз! Ведь ваша снисходительность позволит ему закоренеть в разврате!» Старый граф долго колеблется: он согласен написать Карлу, что лишает его «отцовской поддержки», но только до тех пор, пока тот не исправится. Франц настаивает на том, чтобы самому написать письмо брату («Не сочтет ли он прощением уже то, что вы удостоили его собственноручного письма?»)

В конце концов под

давлением младшего сына фон Моор разрешает ему сообщить Карлу, что его отец льет «ручьи кровавых слез» и просит не показываться на глаза, покуда не исправится. Франц торжествует: уже он-то знает, что написать брату! Оставшись один, он произносит монолог, где откровенно излагает свои цели: «Утешься, старик! Ты никогда уж не прижмешь его к своей груди!.. Теперь горе живо приберет старика. Да и у нее (Амалии) из сердца я вырву этого Карла… У меня все права быть недовольным природой - и, клянусь честью, я воспользуюсь ими… Зачем взвалила на меня это бремя уродства?.. Именно на меня? Словно она обанкротилась перед моим рождением… Существуют, конечно, некие общепринятые понятия, придуманные людьми, чтобы поддержать пульс миропорядка. Честное имя - право же, ценная монета: можно неплохо поживиться, умело пуская ее в оборот. Совесть - о, это отличное пугало, чтобы отгонять воробьев от вишневыхдеревьев, или, вернее, ловко составленный вексель, который выпутает из беды и банкрота… Смелее за дело! Я выкорчую все, что преграждает мне дорогу к власти. Я буду властелином и силой добьюсь того, чего мне не добиться располагающей внешностью».

Сцена вторая

Корчма на границе Саксонии

Здесь обычно собираются студенты университета. Карл Моор углублен в чтение. Рядом с ним его однокашник Шпигельберг, беспутный молодой человек. Карл ждет ответа на свое письмо отцу - в нем он чистосердечно раскаивается в своих неблаговидных поступках и обещает впредь заниматься науками. Он только читал у Плутарха (древнегреческий историк, составивший жизнеописания выдающихся греков и римлян) о «великих мужах древности» и клеймит современный ему «хилый век кастратов, способный только пережевывать подвиги былых времен». В нынешнем веке, считает Карл фон Моор, иссякла сила, людей плодят с помощью пивных дрожжей. «Они калечат свою здоровую природу пошлыми условностями,- гневно говорит он,- боятся осушить стакан вина: а вдруг не за того выпьешь, подхалимничают перед последним лакеем, чтобы тот замолвил за них словечко его светлости, и травят бедняка, потому что он им не страшен…»

Шпигельберг подговаривает товарища «пуститься в свет» - отправиться в Париж и Лондон, «где можно живо заработать оплеуху, назвав кого-нибудь честным человеком». «Как там подделывают подписи, передергивают карты, взламывают замки!» - восхищается он. Разоткровенничавшись, Шпигельберг сообщает Карлу, что вынашивает некий грандиозный план, осуществив который, он, Шпигельберг, «расправив крылья, полетит в бессмертия», на что Карл отвечает:

• «Счастливого пути! Карабкайся по позорному столбу на вершину славы»

Сцена третья

В замке Мооров Франц, довольный результатами своих «трудов», приступает к осуществлению своего другого замысла - добиться расположения Амалии. Он пытается очернить брата в глазах девушки. Так, Франц сообщает невесте брата, что бриллиантовое кольцо, подаренное ею Карлу перед разлукой в знак верности, тот отдал «блуднице», заплатив таким образом за ее ласки. Амалия, хоть и потрясена его словами, но все-таки не может поверить в Карла. Тогда Франц всеми черными красками рисует ей портрет нынешнего Карла: больной нищий старик с хриплым голосом, дрожащий скелет с язвами, от которого разит «смертоносной дурнотой», как от разлагающейся падали. Он уверяет девушку, что брат, предчувствуя, что не вернётся в отчий дом, просил его позаботиться о своей невесте. Эти слова окончательно убеждают Амалию, что Франц лжет, ибо Карл «скорее написал бы ее имя на позорном столбе», чем говорил бы с ним о своей невесте. Она прогоняет Франца прочь.

Акт второй. Сцена первая.

Франц досадует

Что горе не убило старого Моора, как он надеялся, старики живучи, и вот теперь отец выздоравливает. В голове Франца складывается план, как «не убить его, но сжить со свету». Он зовет Германа, сына небогатого местного дворянина, и предлагает ему явиться переодетым к старому графу с сообщением о том, что его старший сын, Карл, принимал участие в сражении под Прагой и геройски погиб - Герман сам был тому свидетелем. В награду за услугу Франц обещает молодому человеку руку Амалии. Он надеется, что в этот раз сердце отца наверняка не выдержит ужасного известия. Герман соглашается выполнить поручение: он давно влюблен в Амалию, которую некогда отбил у него Карл.

Сцена вторая

Все происходит так,

как замыслил Франц. К старику Моору и Амалии является переодетый Герман. Он рассказывает, что Карл из-за крайней нужды отправился на войну (между. Австрией и Пруссией), вел себя там как подобает воину и погиб, «совершая чудеса». Перед смертью он просил Германа передать отцу шпагу и сказать, что отцовское проклятие погнало его навстречу смерти. Потом, дескать, умирающий Карл снял с груди портрет Амалии и попросил вручить его брату как знак того, что Франц должен позаботиться о девушке.

Старый граф безутешен в своем горе, во всем винит младшего сына, который своими наговорами «вырвал проклятье» из его сердца. Он вскакивает с кресла и хочет схватить Франца за горло, но тот с силой отбрасывает его и со словами: «Немощный скелет… Умирайте! Казнитесь!..» - уходит. Граф фон Моор терзается мыслью, что стал причиной смерти любимого сына. «Я убил своего сына»,- говорит он Амалии. Ему становится плохо, он зовет Франца, но тот «бежал от смертного одра».

Сцена третья

В богемских лесах разбойничает шайка Карла фон Моора

Среди них есть и «благородные разбойники» (таким прежде всего представлен сам атаман), и откровенные грабители и насильники. Сидя в кругу сотоварищей, Шпигельберг похваляется своими подвигами: рассказывает, как вместе с другими ограбил ночью женский монастырь, надругавшись над монахинями, как по его ложному доносу повесили человека, которого приняли за «разбойника Шпигельберга». Он обучает новоиспеченных разбойников, как вербовать в шайку: надо только найти в человеке какой-нибудь изъян и сделать так, чтобы он оказался невольно замешан в преступлении. Из разговора разбойника мы узнаем, что их предводитель «убивает не для грабежа», как они. Свою долю добычи он отдает сиротам или жертвует на учение талантливым, но бедным юношам; Карл карает помещиков, дерущих шкуру с крестьян, и продажных чиновников. Свершив свой суд, Карл теряет интерес к остальному: «Грабеж - ваше дело!»

Становится известно

Что один из разбойников, самый близкий Карлу человек, Роллер, пойман властями и приговорен к казни. Атаман клянется освободить его и выполняет свое обещание: когда Роллер находился уже у эшафота, Карл со своими молодцами поджигает город со всех сторон. Поднимается паника, и в суматохе Роллеру удается бежать. Однако Карл фон Моор узнает, что во время этой операции погибли ни в чем не повинные младенцы, беременные женщины, больные. Эти злодеяния тяжко гнетут его. «Уйду, забьюсь в какую-нибудь берлогу, где дневной свет не озарит моего позора»,- решает он. В это время приходит известие, что большой отряддрагун окружил лес. Власти посылают к разбойникам священника с поручением убедить их сдать в руки правосудия своего атамана в обмен на обещание помиловать всех остальных. Разбойники отказываются выдать Карла. Атаман решает выступить против правительственных войск.

Акт третий

Францдостиг своей цели

Он теперь единовластный владелец родового замка и всех его богатств. Однако он не чувствует себя вполне счастливым, так как Амалия отказывается стать его женой. «За волосы поволоку я тебя к венцу! - грозит он ей.- С мечом в руке исторгну у тебя брачный обет! Приступом возьму твое девственное ложе!» Тем временем Герман, поняв, что обманут, что Франц сам имеет виды на Амалию, решает раскрыть «фрейлен Амалии» правду. Он сообщает ей, что Карл Моор жив и ее дядя, старый граф,- тоже.

Сцена вторая

Карл со своими разбойниками попадает в окружение

Им удается вырваться, при этом противники понесли урон в триста человек, а со стороны разбойников погиблишь один человек, но этот человек - Роллер. Карл скорбит о гибели своего друга. В стане разбойников появляется некто Косинский. По его словам, он «потерпел крушение в бурных волнах житейского моря» и теперь просится в отряд славного атамана. Карл называет молодого человека «ветреным мальчиком», который опрометчиво принимает важные решения. Тогда Косинский рассказывает ему о себе. Он - богемский чешский дворянин, егб невесту, которую тоже зовут Амалией, князь обманным путем похитил и сделал своей любовницей, его самого лишили состояния, схватили, предали суду и выслали. Эта история всколыхнула в душе Карла воспоминания о родном доме и покинутой невесте, и он принимает решение вести своих разбойников во Фраконию. Косинский отправляется с ними.

Акт четвертый.

Сцены первая и вторая.

Сельская местность вблизи замка Мооров.

Карл поручает Косинско-му доложить в замке, что он, Карл,- граф фон Бранди едет из Меклен-бурга. Под этим именем он появляется в своем родовом замке, видит Амалию и узнает, что нынешний владелец замка - его брат Франц. В разговоре с Амалией он убеждается, что она верна «погибшему Карлу» и все еще любит его. В отчем доме никто не узнает Карла фон Моора, но у Франца закрадывается подозрение, что неожиданно появившийся в замке гость - никто иной, как его старший брат. Он укрепляется в своем подозрении после того, как старый слуга Даниэль сообщает ему, что видел, как гость смахнул слезу при виде портрета старого фон Моора. Франц предлагает Даниэлю сделать выбор: убить гостя либо томиться всю жизнь в подземелье.

Простившись с Амалией

и убедившись еще раз в том, что девушка безгранично любит своего Карла, но так и не осмелившись раскрыть себя, Моор возвращается к разбойникам. Между тем, пока Карл отсутствовал, Шпигельберг подговаривал одного из разбойников убить из-за угла атамана, который стесняет их свободу грабить. Шпигельберг не находит поддержки - он сам получает удар ножом и погибает…

Утром разбойники должны покинуть эти леса

А пока Карл в раздумье бродит по лесу. Он близок к самоубийству, но в последний момент решает испить чашу своих несчастий до дна. В это время Карл слышит чей-то голос и видит башню. Это Герман принес пищу заточенному там узнику. Заметив Карла, Герман бросается ему в ноги и раскрывает тайну: в башне томится старый граф фон Моор. Карл срывает замки и освобождает узника. Старик Моор, не узнав в освободившем его разбойнике сына, поведал ему свою историю: при вести о гибели старшего сына он потерял сознание, и его сочли мертвым. Очнулся он в гробу, одетый в саван. Он стал скрести крышку гроба. Обнаружив, что отец жив, младший сын тайно отвез его в лес и бросил в подземелье. Старик обнимал колени сына, просил о пощаде, но мольбы отца не тронули сердца сына. «В яму это чучело,- загремел он,- пожил, и хватит!» Граф был обречен на голодную смерть, но какой-то добрый человек (им был Герман) пожалел старика и стал приносить ему тайком еду.

Выслушав этот грустный рассказ

Карл Моор клянется отомстить за отца и приказывает своим разбойникам схватить брата и доставить его живым.

Акт пятый. Сцена первая.

Замок Мооров.

Старый слуга Даниэль прощается с домом, где провел жизнь,- он покидает замок, чтобы, по его словам, спасти душу. Со словами: «Измена! Измена! Духи поднимаются из могил!» вбегает Франц. Он в халате и почти обезумел от страха: ему мерещатся черти и духи, которые пришли за ним, чтобы предать Страшному суду за грехи. Старому Даниэлю кажется, что хозяин лишился рассудка. Франц велит позвать пастора. Приезжает пастор Мозер; он удивлен вызову, ведь Франц фон Моор никогда не верил в Бога. Франц отвечает, что и сейчас готов заявить, что Бога нет. « Если твоя уверенность так непреклонна, то зачем ты послал за мной? - резонно замечает Мозер.- Скажи, зачем ты призвал меня среди ночи?» Между пастором и Францем идет полемика о бессмертии души. Фра«ц напуган доводами Мозера и явно сдает свои позиции, хотя минутой раньше самоуверенно заявлял, что на бессмертие уповает лишь тот, кому не повезло в этой жизни. Он просит пастора назвать два самых тяжких греха, которые не простятся на Страшном суде.

Сцена вторая

В лагере разбойников Карл Моор

ожидает возвращения своих разбойников. Рядом с ним - старый граф, он все еще не узнает в предводителе шайки своего сына. Возвращаются разбойники - им не удалось взять младшего Моора, тот сам покончил со своей никчемной жизнью. Карл доволен, что ему не придется теперь стать братоубийцей. Вместе с разбойниками в отряде появляется Амалия. Она видит своего дядю живым и кидается в его объятия. Заметив атамана, Амалия узнает в разбойнике Моора своего любимого Карла и называет его своим женихом. Только тут у старого графа фон Моора открываются глаза на характер действующих лиц. Он узнает в главаре этой шайки бандитов и убийц своего старшего сына. Не выдержав потрясения, фон Моор умирает.

Разбойники зовут своего атамана в путь

Однако тот заявляет, что отныне перестает быть их атаманом. Он намерен отдать себя в руки властей. Недавно он разговаривал с одним бедняком, у которого одиннадцать детей, Карл решает идти к нему, чтобы этот бедняк доставил властям «знаменитого разбойника», за голову которого обещана тысяча луидоров - «бедному человеку они пригодятся».

• Неспящих солнце! Грустная звезда! Как слезно луч мерцает твой всегда! Как темнота при нем еще темней! Как он похож на радость прежних дней! Так светит прошлое нам в жизненной ночи, Но уж не греют нас бессильные лучи; Звезда минувшего так в горе мне видна; Видна, но далека - светла, но холодна!