Кратко что такое традиция. Что такое традиции? Библейский Словарь к русской канонической Библии

Алекса́ндр Алекса́ндрович Бесту́жев (23 октября [3 ноября ] , Санкт-Петербург - 7 июля , форт Святого Духа, ныне микрорайон Адлер города Сочи) - русский писатель -байронист , критик, публицист эпохи романтизма и декабрист , происходивший из рода Бестужевых . Публиковался под псевдонимом «Марлинский».

Биография

7 мая 1824 года А. А. Бестужев написал П. А. Вяземскому :

Признаюсь Вам, князь, я пристрастился к политике - да как и не любить её в наш век - её, эту науку прав людей и народов, это великое, неизменное мерило твоего и моего, этот священный пламенник правды во мраке невежества и в темнице самовластия.

Литературная деятельность

На литературное поприще выступил в 1819 году со стихотворениями и небольшими рассказами, печатавшимися в «Сыне Отечества » и «Соревнователе просвещения», а в 1820 году был избран в члены петербургского Общества любителей российской словесности. В -м напечатана отдельной книжкой его «Поездка в Ревель », а в - он вместе с К. Ф. Рылеевым , издавал альманах «Полярная звезда ».

В следующем году Бестужев был переведён на Кавказ рядовым с правом выслуги. В первое время по приезде он постоянно участвовал в различных военных экспедициях и стычках с горцами, а к литературе получил возможность вернуться только в 1830 году . Работал и жил он в городе Дербенте, в Дагестане. С 1830 года, сначала без имени, а потом - под псевдонимом Марлинский в журналах все чаще и чаще появляются его повести и рассказы («Испытание», «Наезды» , «Лейтенант Белозор», «Страшное гадание», «Аммалат-бек», «Фрегат Надежда» и пр.), изданные в 1832 году в пяти томах под заглавием «Русские повести и рассказы» (без имени автора). Вскоре понадобилось второе издание этих повестей ( с именем А. Марлинского ); затем ежегодно выходили новые тома; в 1839 году явилось третье издание, в 12 частях; в -м - четвёртое. Главнейшие повести Марлинского перепечатаны в 1880-х гг. в «Дешёвой библиотеке» А. С. Суворина .

Оценка современниками

Своими произведениями Бестужев-Марлинский в короткое время приобрёл себе огромную известность и популярность в русской читающей публике. Всякая новая его повесть ожидалась с нетерпением, быстро переходила из рук в руки, зачитывалась до последнего листка; книжка журнала с его произведениями делалась общим достоянием, так что его повесть была самой надёжной приманкой для подписчиков на журналы и для покупателей альманахов. Его сочинения раскупались нарасхват и, что гораздо важнее, - ими не только все зачитывались - их заучивали наизусть. В 30-х годах Марлинского называли «Пушкиным прозы», гением первого разряда, не имеющим соперников в литературе… Причина этого необыкновенного успеха заключалась в том, что Марлинский был первым русским романистом, который взялся за изображение жизни русского общества, выводил в своих повестях обыкновенных русских людей, давал описания русской природы и при этом, отличаясь большой изобретательностью на разного рода эффекты, выражался особенным, чрезвычайно цветистым языком, полным самых изысканных сравнений и риторических прикрас. Все эти свойства его произведений были в нашей тогдашней литературе совершенной новостью и производили впечатление тем более сильное, что русская публика, действительно, ничего лучшего ещё и не читала (повести Пушкина и Гоголя явились позже).

Романтический стиль прозы Марлинского

В своих романах и повестях Марлинский явился настоящим «романтиком». В них мы видим стиль и приёмы, очень близко напоминающие немецкий Sturm und Drang 70-х годов прошлого столетия и «неистовую» французскую беллетристику школы В. Гюго (которым Марлинский всего больше увлекался). Как там, так и здесь - стремление рисовать натуры идеальные в добре и зле, чувства глубокие, страсти сильные и пылкие, для которых нет иного выражения, кроме самого патетического; как там, так и здесь - игра сравнениями и контрастами возвышенного и пошлого, благородного и тривиального; во имя презрения к классическим теориям и правилам - усиленная погоня за красивой, оригинальной фразой, за эффектом, за остроумием - словом, за тем, что на немецком языке эпохи Шиллера и Гёте называлось «гениальностью», а на языке поклонников и критиков Марлинского получило ироническое название «бестужевских капель».

Герои Марлинского выражают свою душевную бурю блестящим, риторическим языком, в театрально-изысканной позе; в них «всё, о чём так любят болтать поэты, чем так легкомысленно играют женщины, в чём так стараются притворяться любовники, - кипит, как растопленная медь, над которой и самые пары, не находя истока, зажигаются пламенем… Пылкая, могучая страсть катится, как лава; она увлекает и жжёт все встречное; разрушаясь сама, разрушает в пепел препоны, и хоть на миг, но превращает в кипучий котёл даже холодное море»… «Природа, - говорит один из этих героев Марлинского, - наказала меня неистовыми страстями, которых не могли обуздать ни воспитание, ни навык; огненная кровь текла в жилах моих»… «Я готов, - говорит другой, - источить кровь по капле и истерзать сердце в лоскутки»…

(псевдоним Марлинский, 23 октября (03 ноября) 1797 г. - 07 июня (19 июня) 1837 г.) - прозаик, критик, поэт. Второй сын известного радикального писателя А. Ф. Бестужева. До десяти лет учился дома.

В 1806 г. его отдали в Горный кадетский корпус, где он не проявил большого интереса к точным наукам, но увлекся словесностью. Не закончив курса обучения, Бестужев в 1819 г. поступил юнкером в лейб-гвардии драгунский полк и через год был произведен в офицеры. Полк, в котором служил Бестужев, стоял под Петергофом, в местечке Марли (отсюда и псевдоним - Марлинский). Здесь и началась литературная деятельность Бестужева: в 1818 г. он дебютировал в печати переводами стихотворных и исторических сочинений, а затем и критическими статьями.

Великодушное сердце - лучший вдохновитель разума.

Бестужев-Марлинский Александр Александрович

В 1818-1822 гг. Бестужев выступает как поэт, переводчик и критик, близкий к карамзинистам и арзамасцам. Он мечтает о своем печатном органе и задумывает издание альманаха «Зимцерла», но не получает разрешения властей. В это время он пишет послание «К Ку», «Подражание первой сатире Буало», «К некоторым поэтам» и переводит отрывки из «Мизантропа» Мольера и «Метаморфоз» Овидия. Широкую известность приносят Бестужеву его критические статьи о переводе П. А. Катенина трагедии Расина «Эсфирь» и о «Липецких водах» А. А. Шаховского, помещенных в «Сыне Отечества» (1819).

Выступления Бестужева были замечены: в 1820 г. его избрали членом Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, а затем и Вольного общества любителей российской словесности. Значительно расширились его литературные знакомства: он подружился с Дельвигом, Баратынским, Рылеевым, Вяземским, переписывался с Пушкиным.

Тогда же Бестужев пробует себя в жанре путешествия. В 1821 г. он публикует «Поездку в Ревель», навеянную прибалтийскими впечатлениями. Особенностью произведения стало сочетание прозаического текста со стихами, обилие рассуждений на самые разные, в том числе и литературные, темы, непринужденность общения с читателем, который мог ощутить наблюдательность автора и его остроумие.

Гораздо легче строить вновь, чем перестраивать старое.

Бестужев-Марлинский Александр Александрович

С января 1825 г. Бестужев стал одним из наиболее активных членов Северного общества. Как и большинство декабристов, Бестужев сначала был приверженцем конституционной монархии, а затем сторонником республики. Вместе с Рылеевым он издает альманах «Полярная звезда» (1823-1825), сыгравший большую роль в пропаганде декабристских идей.

Альманах «Полярная звезда» собрал большие литературные силы. Его значение заключалось как в том, что Бестужев и К. Рылеев стали платить авторам гонорар, т. е. способствовали профессионализации литературы, так и в направлении, определяемом в значительной степени критическими статьями Бестужева.

В критических обзорах («Взгляд на старую и новую словесность в России», 1823; «Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года», 1824; «Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начала 1825 годов», 1825) Бестужев ратовал за национальную самобытность литературы, ее прочную связь с политическими идеями современности, за романтизм, означавший для него свободу человеческого духа, полноту и естественность выражения чувств. Явный интерес к истории проявляется у Бестужева в жанре повести («Роман и Ольга», «Изменник», «Листок из дневника гвардейского офицера», «Замок Нейгаузен», «Ревельский турнир», «Замок Венден», «Замок Эйзен» - авторское название «Кровь за кровь»), которая проясняет существенные особенности романтизма Бестужева. Романтизм стал для писателя знаменем свободолюбия и общественного протеста.

Истинное мужество немногоречиво: ему так мало стоит показать себя, что самое геройство оно считает за долг, не за подвиг.

Бестужев-Марлинский Александр Александрович

14 декабря 1825 г. Бестужев агитировал в Московском полку, и благодаря его энергии полк первым вышел на Сенатскую площадь. После разгрома восстания Бестужева приговорили к 20 годам (срок сокращен до 15 лет) каторжных работ, а затем ограничились ссылкой в Сибирь. До июля 1829 г. он находился на поселении в Якутске. С августа того же года Бестужев был определен рядовым в действующую армию на Кавказ. В боях он показал чудеса храбрости и военного искусства. Неоднократно был представлен к наградам, но всякий раз следовал неизменный отказ императора. И только в 1836 г. ему был присвоен офицерский чин, который он «выстрадал и выбил штыком». Бестужев попытался перейти на статскую службу, так необходимую для занятий литературой, но ему отказали и в этом. В 1837 году в бою за мыс Адлер Бестужев был убит.

Романтические повести принесли Бестужеву всероссийскую известность, которая превзошла, по мнению большинства тогдашней молодежи, даже славу Пушкина. Им зачитывались все, его произведения выходили большими по тем временам тиражами, многие его повести инсценировались. Бестужев остался верным романтизму до конца, о чем свидетельствует и его знаменитая критическая статья «О романе Н. А. Полевого «Клятва при гробе господнем» (1833). В ней автор торжественно провозгласил победу романтизма. По словам Белинского, Бестужев «пролетел в литературе ярким метеором, который на минуту ослепил всем глаза и - исчез без следа...».

Но в той же рецензии 1847 г. на собрание сочинений Бестужева Белинский поправил свой суровый приговор: «...Марлинский навсегда останется замечательным лицом в истории русской литературы... Его сочинения останутся навсегда любопытным памятником той литературной эпохи, которая так резко отразилась в них».

Тот, кто оставил после себя хоть одну светлую, новую мысль, хоть один полезный для человечества подвиг, не умер бездетен.

Бестужев-Марлинский Александр Александрович

Наряду с исторической и военной прозой у Бестужева-Марлинского существует ряд произведений, которые можно отнести к прозе готической. Это повести «Латник», «Лейтенант Белозор», «Вечер на Кавказских водах в 1824 году» и рассказ «Кровь за кровь» («Замок Эйзен»), в котором применяется один из характерных для жанра «готического романа» прием - сверхъестественные, мистические события в финале получают рациональное объяснение. К чисто фантастическим произведениям писателя можно отнести «Страшное гаданье» - классический «страшный» святочный рассказ, в котором автор использует русские фольклорные мотивы: гадание, колдовство, явление нечистой силы.

Словарь Ушакова

Традиция

тради ция , традиции, жен. (лат. traditio, букв. передача).

1. То, что переходит или перешло от одного поколения к другому путем предания, устной или литературной передачи (напр. идеи, знания, взгляды, образ действий, вкусы и т.д. ). Традиции реализма в русской литературе. Пересмотр старой традиции (т.е. установившегося мнения в области какой-нибудь науки). Революционные традиции русского пролетариата. Боевые традиции Красной армии. Молодежь должна усвоить революционные традиции большевизма.

2. Обычай, укоренившийся порядок в чем-нибудь (в поведении, быту и т.д. ). Традиция встречи Нового года. Борьба с отжившей традицией. Новая традиция. По установившейся традиции председатель открыл собрание вступительным словом. Сделать что-нибудь по традиции.

Культурология. Словарь-справочник

Традиция

(лат. tradition – передача) – элементы культурного наследия, передающиеся от поколения к поколению и сохраняющиеся в определенном обществе в течение длительного времени.

Гаспаров. Записи и выписки

Традиция

♦ Набоков в 1932 называл Сашу Черного своим учителем.

♦ Традицией мы называем наше эгоцентрическое право (точнее, привычку) представлять себе прошлое по своему образу и подобию. Так, средневековый человек считал, что все твари "Фисиолога" созданы затем, чтобы давать ему символические уроки.

♦ Жалобы на искусственную прерванносгь русской культуры неуместны: культурная традиция не задается, а создается, сочиняется заново каждым писателем или группой. Об этом - книга C. Cavannagh о Мандельштаме. Сейчас у русской литературы сколько угодно традиций, от Хармса до Хомякова. В том числе и прерванносгь традиций: это тоже традиция.

♦ "Искусство Г. Адамовича и Г. Иванова - аптекарское: смешивают в новых дозировках и комбинациях влияния старых поэтов" (восп. Н. Чуковского).

♦ М. Пруст серьезно называл себя последователем Дж Эллиот (упом. у Алданова).

♦ "Традиций не рвать, идей не водить, святынь не топтать" - из С. Кржижановского (там, где дальше про Словарь умолчаний).

Энциклопедия иудаизма

Традиция

Или Предание

(Масорет )

Нормы поведения, принятые в обществе и переходящие из поколения в поколение. Вся Устная Тора*, переданная нам через многие поколения, тоже Называется "масорет", и сказано в трактате Авот: "Традиция - ограждение Торы". Так же названы окончательно установленные устные и письменные тексты Священного Писания.

На протяжении столетий до заключительной редакции Талмуда были разные традиции в отношении многих слов в Библии - как правильно их писать и как правильно их произносить.

Эти традиции передавались устно из поколения в поколение. В VI веке, после завершения редакции Талмуда, Тивериадские мудрецы стали записывать эти тексты. Это собрание окончательно установленного текста Священного Писания, а также установленного правильного произношения называется Масорет.

Библейский Словарь к русской канонической Библии

Римское право. Словарь терминов

Традиция

как способ приобретения права собственности, со­стояла в передаче фактического владения вещью от отчуждателя при­обретателю.

Русская Философия. Энциклопедия

Традиция

понятие, отражающее сущность социокультурного наследования, исторической устойчивости и преемственности. Т. понимается, во-1-х, как порядок (стереотип) наследования, обеспечивающий посредством определенных правил, норм, образцов точное воспроизведение наследуемого содержания, во-2-х, как сам процесс организованного т. обр. наследования и, в-3-х, как система моделей наследования, включая мировоззрение, ин-ты и организации, ее обеспечивающие (Т. как "традиционное общество", культурно-национальная Т. и т. д.) Специфически рус. интеллектуальное осмысление проблемы Т. восходит к средневековым понятиям, описывающим формы преемственности, таким, как "покон", "старина", "пошлина" (то, что "пошло" испокон). В старом языковом сознании Т. отождествлялась с "устным преданием" и тесно связывалась с понятием "церковное предание". Церковный раскол XVII в. был во многом обусловлен спором о правильной форме религиозной Т. - о ее вселенском и национальном масштабах, об очертаниях "отеческого" и общецерковного предания. Мн. рус. мыслители (Тареев, Розанов, Н. С. Трубецкой, Федотов, Флоров-ский) видели в церковном расколе и в последовавших за ним петровских преобразованиях объяснение кризиса рус. культурно-исторических и государственных Т. Осмысление проблематики социального наследования и традиционности культуры в рус. философии происходило под перекрестным воздействием консервативно-традиционалистского направления зап. мысли (католическая контрреформация, традиционализм XIX в., романтический консерватизм, неоконсерватизм) и ее прогрессистско-модернистского направления. В России Т. трактовалась и как "органицистская" категория, выражающая национальный дух страны (славянофилы, почвенники, рус. консерваторы), и как форма приспособления общечеловеческого духа к местным и национальным условиям (просветители, позитивисты, идеологи либерализма), и как сохранение демократического и патриотического наследия, а также как историческая инерция (марксисты). Проблема Т. резко актуализировалась в нач. XX в. в связи с революционными событиями в России. Своеобразным итогом размышлений рус. интеллигенции о судьбах культурного наследия стали сб. "Вехи" и "Переписка из двух углов" Вяч. Иванова и Гершензона. Большинство мыслителей рус. зарубежья видели свою миссию в сохранении наследия "традиционной России". Для евразийства была характерна критика "неорганической" Т. У Н. С. Трубецкого органическая Т. понималась как воплощение гармонии и сбалансированности национально-культурных начал исторической общности. При этом евразийцы оптимистично смотрели на возможность синтеза в России новых форм национально-культурной Т. В отличие от них, сторонники либерального консерватизма (П. Б. Струве, Франк) ориентировались на дореволюционное состояние России и компромиссный социальный идеал, в к-ром сочетались бы и гармонизировали друг друга Т. и новация, совершалась бы постоянная "уступка" друг другу со стороны либеральных и охранительных сил. Особую позицию занимал И. А. Ильин, допускавший исторический компромисс, для того чтобы в дальнейшем достигнуть прочной цивилизационной стабильности. Неоконсервативный идеал Ильина духовная Т. "сердечного созерцания", исторически заданная рус. народу, но тем не менее имеющая универсальное духовное значение. В работах мн. советских мыслителей Т. рассматривалась не как самостоятельный источник социального становления, но, скорее, как сумма сложившихся культурных форм, своего рода "осадок" и кристаллизация культурного наследия. Если в 20-30-е гг. Т. трактовалась как реакционная стихия сопротивления преобразованиям, то впоследствии проявилась устойчивая тенденция к "позитивизации" представлений о Т. и преемстве, культурном прошлом. Т. понимается как само социальное наследование (включающее в себя инновации и неотделимое от них), а также как механизм становления культуры как системы. В 60-70-е гг. сложилось несколько подходов к проблеме Т., к-рая интерпретировалась как наследуемые нормы и принципы (нормативисты), как закон стабилизации общественных отношений (В. Д. Плахов). как код культурной системы (структуралисты, Д. Б. Зильберман) и как воспитательная система, фиксирующая определенное состояние общественного сознания (И. В. Суханов). Э. С. Маркарян и его сторонники рассматривали Т. как гомеостатическую систему, обеспечивающую равновесие об-ва и природной среды. Маркарян выступил с идеей создания особой теории культурной Т., традициологии, к-рая мыслилась как информационная теория культуры. В постсоветский период в отечественной мысли происходит резкое смещение научных границ исследования. Повышенный интерес к постмодернизму с его концепцией кризиса традиционной науки соседствует с обращением к собственному духовному и интеллектуальному наследию прошлого. На место Т. как суммы нек-рых имманентных социальному процессу факторов приходит поиск Т. как ключевого фактора социальной жизни. Т. понимают как неуловимое, ноуменальное строение внутреннего культурного акта, необъ-ективированного "универсального предела" культуры (В. В. Малявин), как "трансляцию синергии" (диакон Андрей Кураев), как скрытый, трансцендентный, "пневматологический" аспект социальной жизни (совр. традиционалисты). Традиционалистская трактовка Т. связана одновременно с усвоением опыта близких ей европейских религиозно-философских направлений (Р. Генон, религиоведческая школа М. Элиаде) и с возрождением интереса к рус. религиозно-философской мысли. С теологической т. зр. Т. (Св. Предание) представляет собой фундаментальный "источник откровения" о Боге и мире; в рус. религиозной философии при констатации разрыва совр. культуры с Т. утверждается теснейшая связь и зависимость друг от друга светской и религиозной Т. (Тареев, Флоренский, Карсавин, Флоровский, Зеньковский, Арсеньев). Тема Св. Предания обсуждалась в трудах мн. представителей рус. религиозной мысли XVIII и XIX вв. (Стефан Яворский, школа митрополита Платона (Левшина), митрополит Филарет (Дроздов), духовно-академическая философия). В нач. XX в. эта тема получила широкое освещение в работах И. Филевского, П. П. Пономарева, Н. П. Аксакова, Тареева. Флоренский усматривал в церковном каноническом типе организации смысла общечеловеческий идеал социального наследования. Карсавин видел в Т. как исторических феноменах их внутреннюю связь в абсолютном идеале истории, при этом Св. Предание выступает у него как единственно возможная подлинная Т., а также как специфическое отношение всякой индивидуальности к Богу. По определению Булгакова, Т. (предание) есть феноменальная манифестация ноуменального единства Церкви, где личное согласуется со всей совокупностью верующих и со всеми моментами временного ряда, в к-ром это личное стоит. Широта и гибкость предания в его конкретных формах парадоксально сочетается с неисчерпаемостью внутреннего его измерения, "полнотой" (плеромой). Согласно В. Н. Лосскому, в каждую историческую эпоху эта "полнота" открывается отчасти и по-разному, в различных "ракурсах". Лосский описывает свой идеал культурного наследования как "динамический консерватизм", т. е. установку на непрерывное обновление горизонтальных проекций Т., что не означает изменения (обогащения, развития и т. п.) ее самой.

◘ Л и т.: Аксаков И. П. Предание Церкви и предания школы // Богословский вестник. 1908. Т. 1; Аникин В. 77. Теория фольклорной традиции и ее значение для исторического исследования былин. М., 1980; Арсеньев Н. С. Из русской культурной и творческой традиции. Франкфурт, 1959;Ленин В. И. От какого наследства мы отказываемся // Полн. собр. соч. Т. 2; Маркарян Э. С. Узловые проблемы культурной традиции // Советская этнография. 1981. № 2; Плохое В. Д. Традиции и общество. М., 1982; Пономарев П. П. Священное Предание как источник христианского ведения. Казань, 1908; Суханов И. В. Обычаи, традиции и преемственность поколений. М., 1976; Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана. М., 1999; Филевский Иоанн. Учение Православной Церкви о Священном Предании. Харьков, 1902; Чистов К. В. Народные традиции и фольклор. М., 1986.

В. В. Аверьянов

Историко-этимологический словарь латинских заимствований

Традиция

1) Исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение обычаи, нормы поведения, обряды, вкусы и т.п.; установившийся порядок, неписаный закон поведения в быту; обычай, обыкновение; обычная, закрепившаяся норма чего-л.;

2) спец. устная передача каких-л. исторических сведений, предание.

лат. traditio «1) предание; 2) установившееся мнение, привычка; 3) передача, вручение». заимств. из фр. tradition или нем. Tradition «1) традиция, предание; 2) обычай, порядок» (Rob., 1994; Fremdwörterbuch, 769). Употребляется с середины ХIХ века. Впервые фиксируется в Сл.Даля1 (IV, 389).

В середине XIX в. из фр. tradition было воспринято значение «передача права собственности». Фиксируется в Сл.Толля (III, 701). В советское время этот юридический термин был заменен его русским эквивалентом.