Критики шукшин читать полностью. Онлайн чтение книги рассказы критики

Рассказ «Критики», по классификации самого Шукшина , относится к рассказам-характерам. Столкновение характеров выявляет слабые стороны героев-родственников: деда, его сына и невестки, родственников невестки.

Проблематика

Важнейшая проблема рассказа – отношения между поколениями, проблема «отцов и детей». Другая проблема состоит в том, что люди не ценят и не уважают близких. Можно выделить проблему стариков, чувствующих, что в этой жизни они «не у дел». Обычная для Шукшина проблема отношений между городскими жителями и деревенскими тоже поднимается в рассказе.

Герои рассказа

Дед – 73-летний сухой, нервный и глухой старик. В прошлом он плотник, мастер своего дела, построивший половину деревни, в которой живёт. Теперь семья относится к нему с пренебрежением, как к ненужной, отжившей своё вещи. Любимое развлечение деда – ходить с внуком в кино и критиковать всё, что он видит на экране: сюжет картины, отдельные эпизоды, героев и их поступки. При этом деду обязательно нужно спорить. Он охотно спорит с 13-летним внуком Петькой, в этих спорах побеждает, используя «взрослые» аргументы: «Ты маленький ишо».

Со взрослыми дед спорил редко, потому что «не умел». Его аргументы всегда одинаковы: «Хреновина. Так не бывает». Дед оценивает кино только с одной точки зрения – правдоподобия, оно должно повторять жизнь. Именно поэтому телевизор для него подобен щёлке, в которую бесстыдно заглядывают люди, как в чужую горницу.

Дед возмущён тем, что плотник в фильме держит топор неправильно. Он не желает слушать точку зрения приезжих родственников. Их вежливые улыбки дед воспринимает как издевательский смех. Замечание тётиного мужа «любопытный старик» оскорбляет деда, он чувствует себя как оплёванный.

Дед «заводится». Эмоциональное возбуждение подкрепляется спиртным, и дед разбивает экран телевизора, высказывает все накопившиеся за долгие годы обиды. Другое свойство его характера состоит в домысливании слов и действий других людей.

Дед живёт в своём мире, хотя получилось это вынужденно: он плохо слышит, из-за чего не всегда понимает, что происходит в его любимом кино, смеётся невпопад. Но дед – сердечный и жалостливый человек, часто плачет, когда кого-нибудь в кино убивают.

Свои ценности дед пытается передать другим поколениям: внуку и сыну, но они в этих ценностях не нуждаются. Петька возражает, что «сейчас люди другие стали». Так же и сын деда внешне ласково обращается к отцу «тятя», но ему не интересно замечание деда о том, что плотник в фильме неправильно держит топор.

Петька – тринадцатилетний «друг» деда, самостоятельный, длинный, стыдливый и упрямый. Он с удовольствием спорит с ним о картинах, пытается объяснить то, что дед не понял. Петька – дедов единомышленник.

Всё происходящее читатель видит глазами мальчика. Точка зрения Петьки самая мудрая. Автор отвергает житейский опыт. Более мудрый тот, кто умеет любить и прощать. Лучше всех в семье это умеет Петька. Он советует деду не обращать внимания на насмешки взрослых, пытается успокоить, раздеть и разуть пьяного деда. Петька единственный жалеет деда, которого милиционер ведёт в «отрезвитель», горько плачет.

Отец Петьки, очевидно, стыдится своего безыскусного отца. Вырвавшаяся у старика фраза о том, что его не хотят сажать с собой за стол, а также обращённое к нему ругательство сына «родимчик тебя возьми» - все эти детали свидетельствуют о том, что дед для взрослых не друг, а обуза. Мать Петьки разделяет точку зрения мужа, считает деда бессовестным. Отец трижды повторяет обращённое к деду «удосужил», что в контексте рассказа значит примерно «опозорил, удивил». Отец Петьки не способен понять и простить деда, ведёт себя с ним очень грубо: берёт в охапку, связывает руки полотенцем, кладёт на пол и, наконец, отдаёт на растерзание милиционера.

Петькина тётя и её муж – городские жители, москвичи, для них дед со всеми своими амбициями – просто экзотика. Именно тётя вызывает милиционера, а муж тёти на всё смотрит как бы со стороны. В них сочетаются интерес к определённым деталям и равнодушие к человеку в целом.

Милиционер Ермолай – это формалист. Он видит только сухие цифры и факты, не жалеет даже взволнованного Петьку, пугая его тюрьмой для деда.

Сюжет и композиция

Рассказ начинается с описания привычных занятий деда и внука, любивших критиковать фильмы. Средняя часть рассказа – единственная серьёзная стычка деда со взрослыми. Они критикуют деда, с его точки зрения, несправедливо. Кончается рассказ приходом милиционера, который составляет протокол, представляющий собой смесь официально-делового стиля с просторечными и малограмотными выражениями: «Он продолжал возбуждённое состояние», «вышиб всё на свете, то есть там, где бывает видно».

Критиками являются все герои, каждый из них видит недостатки другого, но бревна в своём глазу не замечает.

Стилистические особенности

Шукшин буквально в двух словах описывает внешность деда и внука, портретов других героев нет. Характер героев раскрывается, как в драме, через диалоги, речь.

Авторский текст краток, напоминает ремарки. Речь деревенских жителей простая, содержит речевые ошибки. Шукшин описывает жителей алтайской деревни, откуда он родом. Это подчёркивают диалектные слова: глянется (понравится), удосужил, оправился. Дед использует грубые выражения: ухайдокали, хреновина. Городские жители говорят вежливо и с улыбкой (именно она выводит из себя деда).

Благодаря милицейскому протоколу рассказ приобретает черты очерка. Читатель узнаёт только из протокола полное имя деда, год (1963), число и месяц случившихся событий. Казённый язык протокола подчеркивает живой разговорный язык простых людей, которыми любуется автор.

Тут находится электронная книга Критики автора Шукшин Василий Макарович . В библиотеке сайт вы можете скачать бесплатно книгу Критики в формате формате TXT (RTF), или же в формате FB2 (EPUB), или прочитать онлайн электронную книгу Шукшин Василий Макарович - Критики без регистрации и без СМС.

Размер архива с книгой Критики 7.35 KB

Василий Макарович Шукшин
Критики

Василий Шукшин
Критики

Деду было семьдесят три, Петьке, внуку, – тринадцать. Дед был сухой и нервный и страдал глухотой. Петька, не по возрасту самостоятельный и длинный, был стыдлив и упрям. Они дружили.
Больше всего на свете они любили кино. Половина дедовой пенсии уходила на билеты. Обычно, подсчитав к концу месяца деньги, дед горько и весело объявлял Петьке:
– Ухайдакали мы с тобой пять рубликов!
Петька для приличия делал удивленное лицо.
– Ничего, прокормит, – говорил дед (имелись в виду отец и мать Петьки. Дед Петьке доводился по отцу). – А нам с тобой это для пользы.
Садились всегда в первый ряд: дешевле, и потом там дед лучше слышал. Но все равно половину слов он не разбирал, а догадывался по губам актеров. Иногда случалось, что дед вдруг ни с того ни с сего начинал хохотать. А в зале никто не смеялся. Петька толкал его в бок и сердито шипел:
– Ты чего? Как дурак…
– А как он тут сказал? -" спрашивал дед.
Петька шепотом пересказывал деду в самое ухо:
– Не снижая темпов.
– Хе-хе-хе, – негромко смеялся дед уже над собой.– А мне не так показалось.
Иногда дед плакал, когда кого-нибудь убивали невинного.
– Эх вы… люди! – горько шептал он и сморкался в платок. Вообще он любил высказаться по поводу того, что видел на экране. Когда там горячо целовались, например, он усмехался и шептал:
– От черти!.. Ты гляди, гляди… Хэх!
Если дрались, дед, вцепившись руками в стул, напряженно и внимательно следил за дракой (в молодости, говорят, он охотник был подраться. И умел).
– Нет, вон тот не… это… слабый. А этот ничего, верткий.
Впрочем, фальшь чуял.
– Ну-у,– обиженно говорил он,– это они понарошке.
– Так кровь же идет,– возражал Петька.
– Та-а… кровь. Ну и что? Нос, он же слабый: дай потихоньку, и то кровь пойдет. Это не в том дело,
– Ничего себе не в том!
– Конечно, не в том.
На них шикали сзади, и они умолкали.
Спор основной начинался, когда выходили из клуба. Особенно в отношении деревенских фильмов дед был категоричен до жестокости.
– Хреновина,– заявлял он.– Так не бывает.
– Почему не бывает?
– А что, тебе разве этот парень глянется?
– Какой парень?
– С гармошкой-то. Который в окно-то лазил.
– Он не лазил в окно,– поправлял Петька; он точно помнил все, что происходило в фильме, а дед путал, и это раздражало Петьку,– Он только к окну лез, чтобы спеть песню.
– Ну, лез. Я вон один раз, помню, полез было…
– А что, он тебе не глянется?
– Кто?
– Кто-кто!.. Ну парень-то, который лез-то. Сам же заговорил про него.
– Ни вот на столько,– дед показывал кончик мизинца.– Ваня-дурачок какой-то. Поет и поет ходит… У нас Ваня-дурачок такой был – все пел ходил.
– Так он же любит! – начинал нервничать Петька.
– Ну и что, что любит?
– Ну и поет.
– А?
– Ну и поет, говорю!
– Да его бы давно на смех подняли, такого! Ему бы проходу не было. Он любит… Когда любят, то стыдятся. А этот трезвонит ходит по всей деревне… Какая же дура пойдет за него! Он же несурьезный парень. Мы вон, помню: поглянется девка, так ты ее за две улицы обходишь – потому что совестно. Любит… Ну и люби на здоровье, но зачем же…
– Чего – зачем?
– Зачем же людей-то смешить? Мы вон, помню…
– Опять «мы, мы». Сейчас же люди-то другие стали!
– Чего это они другие-то стали? Всегда люди одинаковые. Ты у нас много видел таких дурачков?
– Это же кино все-таки. Нельзя же сравнивать.
– Я и не сравниваю. Я говорю, что парень непохожий, вот и все,– стоял на своем дед.
– Так всем же глянется! Смеялись же! Я даже и то смеялся.
– Ты маленький ишо, поэтому тебе все смешно. Я вот небось не засмеюсь где попало.
Со взрослыми дед редко спорил об искусстве – не умел. Начинал сразу нервничать, обзывался.
Один раз только крепко схлестнулся он со взрослыми, и этот-то единственный раз и навлек на его голову беду.
Дело было так.
Посмотрели они с Петькой картину – комедию, вышли из клуба и дружно разложили ее по косточкам.
– И ведь что обидно: сами ржут, черти (актеры), а тут сидишь – хоть бы хны, даже усмешки нету! – горько возмущался дед. – У тебя была усмешка?
– Нет,– признался Петька.– Один раз только, когда они с машиной перевернулись.
– Ну вот! А ведь мы же деньги заплатили – два рубля по-старому! А они сами посмеялись и все.
– Главное, пишут «Комедия».
– Комедия!.. По зубам за такую комедию надавать.
Пришли домой злые.
А дома в это время смотрели по телевизору какую-то деревенскую картину. К ним в гости приехала Петькина тетя, сестра матери Петьки. С мужем. Из города. И вот все сидят и смотрят телевизор. (Дед и Петька не переваривали телевизор. «Это я, когда еще холостым был, а брат, Микита, женился, так вот я любил к ним в горницу через щелочку подглядывать. Так и телевизор ихний: все вроде как подглядываешь»,– сказал дед, посмотрев пару раз телевизионные передачи.)
Вот, значит, сидят все, смотрят,
Петька сразу ушел в прихожую учить уроки, а дед остановился за всеми, посмотрел минут пять на телевизорную мельтешню и заявил:
– Хреновина. Так не бывает.
Отец Петьки обиделся:
– Помолчи, тять, не мешай.
– Нет, это любопытно,– сказал городской вежливый мужчина.– Почему так не бывает, дедушка? Как не бывает?
– А?
– Он недослышит у нас,– пояснил Петькин отец.
– Я спросил: почему так не бывает? А как бывает? – громко повторил городской мужчина, заранее почему-то улыбаясь.
Дед презрительно посмотрел на него:
– Вот так и не бывает. Ты вот смотришь и думаешь, что он правда плотник, а я, когда глянул, сразу вижу: никакой он не плотник. Он даже топор правильно держать не умеет.
– Они у нас критики с Петькой,– сказал Петькин отец, желая немного смягчить резкий дедов тон.
– Любопытно,– опять заговорил городской.– А почему вы решили, что он топор неправильно держит?
– Да потому, что я сам всю жизнь плотничал. «Почему решили?»
– Дедушка,– встряла в разговор Петькина тетя,– а разве в этом дело?
– В чем?
– А мне вот гораздо интереснее сам человек. Понимаете? Я знаю, что это не настоящий плотник – это актер, но мне инте… мне гораздо интереснее…
– Вот такие и пишут на студии,– опять с улыбкой сказал муж Петькиной тети.
Они были очень умные и все знали – Петькина тетя и ее муж. Они улыбались, когда разговаривали с дедом. Деда это обозлило.
– Тебе не важно, а мне важно,– отрезал он,– Тебя им надуть – пара пустяков, а меня не надуют,
– Ха-ха-ха,– засмеялся городской человек.– Получила?
Петькина тетя тоже усмехнулась,
Петькиному отцу и Петькиной матери было очень неудобно за деда.
– Тебе ведь трудно угодить, тять,– сказал Петькин отец.– Иди лучше к Петьке, помоги ему.– Склонился к городскому человеку и негромко пояснил: – Помогает моему сыну уроки учить, а сам – ни в зуб ногой. Спорят друг с другом. Умора!
– Любопытный старик,– согласился городской человек.
Все опять стали смотреть картину, про деда забыли. Он стоял сзади как оплеванный. Постоял еще немного и пошел к Петьке.
– Смеются,– сказал он Петьке.
– Кто?
– Вон…– Дед кивнул в сторону горницы.– Ничего, говорят, ты не понимаешь, старый хрен. А они понимают!
– Не обращай внимания, – посоветовал Петька.
Дед присел к столу, помолчал. Потом опять заговорил.
– Ты, говорят, дурак, из ума выжил…
– Что, так и сказали"
– А?
– Так и сказали на тебя – дурак?
– Усмехаются сидят. Они шибко много понимают! – Дед постепенно «заводился», как выражался Петька.
– Не обращай внимания,– опять посоветовал Петька.
– Приехали… Грамотеи! – Дед встал, покопался у себя в сундуке, взял деньги и ушел.
Пришел через час пьяный.
– О-о! – удивился Петька (дед редко пил).– Ты чего это?
– Смотрют? – спросил дед,
– Смотрют. Не ходи к ним. Давай я тебя раздену. Зачем напился-то?
Дед грузно опустился на лавку.
– Они понимают, а мы с тобой не понимаем! – громко заговорил он.– Ты, говорят, дурак, дедушка! Ты ничего в жизни не понимаешь. А они понимают! Денег много?! – Дед уже кричал.– Если и много, то не подымай нос! А я честно всю жизнь горбатился!.. И я же теперь сиди помалкивай. А ты сроду топора в руках не держал! – Дед разговаривал с дверью, за которой смотрели телевизор.
Петька растерялся.
– Не надо, не надо, – успокаивал он деда. – Давай я тебя разую. Ну их!..
– Нет, постой, я ему скажу… – Дед хотел встать, но Петька удержал его:
– Не надо, деда!
– Финтифлюшки городские. – Дед как будто успокоился, притих.
Петька снял с него один сапог.
Но тут дед опять чего-то вскинул голову.
– Ты мне усмешечки строишь? – Опять глаза его безрассудно заблестели.– А я тебе одно слово могу сказать!..– Взял сапог и пошел в горницу. Петька не сумел удержать его.
Вошел дед в горницу, размахнулся и запустил сапогом в телевизор:
– Вот вам!.. И плотникам вашим!
Экран – вдребезги.
Все повскакали с мест. Петькина тетя даже взвизгнула.
– Усмешечки строить! – закричал дед.– А ты когда-нибудь топор держал в руках?!
Отец Петькин хотел взять деда в охапку, но тот оказал сопротивление. С грохотом полетели стулья. Петькина тетя опять взвизгнула и вылетела на улицу.
Петькин отец все-таки одолел деда, заломил ему руки назад и стал связывать полотенцем.
– Удосужил ты меня, удосужил, родитель,– зло говорил он, накрепко стягивая руки деда.– Спасибо тебе.
Петька перепугался насмерть, смотрел на все это широко открытыми глазами. Городской человек стоял в сторонке и изредка покачивал головой. Мать Петьки подбирала с пола стекла.
– Удосужил ты меня… – все приговаривал отец Петьки и нехорошо скалился.
Дед лежал на полу вниз лицом, терся бородой о крашеную половицу и кричал:
– Ты мне усмешечки, а я тебе – одно слово!.. Слово скажу тебе, и ты замолкнешь. Если я дурак, как ты говоришь…
– Да разве я так говорил? – спросил городской мужчина.
– Не говорите вы с ним,– сказала мать Петьки.– Он сейчас совсем оглох. Бессовестный.
– Вы меня с собой за стол сажать не хочете – ладно! Но ты мне… Это – ладно, пускай! – кричал дед.– Но ты мне тогда скажи: ты хоть один сруб срубил за свою жизнь? А-а!.. А ты мне же говоришь, что я в плотниках не понимаю! А я половину этой деревни своими руками построил!..
– Удосужил, родимчик тебя возьми, удосужил,– приговаривал отец Петьки.
И тут вошли Петькина тетя и милиционер, здешний мужик, Ермолай Кибяков.
– Ого-го! – воскликнул Еромолай, широко улыбаясь.– Ты чего это, дядя Тимофей? А?
– Удосужил меня на радостях-то,– сказал отец Петьки, поднимаясь.
Милиционер хмыкнул, почесал ладонью подбородок и посмотрел на отца Петьки. Тот согласно кивнул головой и сказал:
– Надо. Пусть там переночует.
Ермолай снял фуражку, аккуратно повесил ее на гвоздик, достал из планшета лист бумаги, карандаш и присел к столу.
Дед притих.
Отец Петьки стал рассказывать, как все было. Ермолай пригладил заскорузлой темной ладонью жидкие волосы на большой голове, кашлянул и стал писать, навалившись грудью на стол и наклонив голову влево.
«Гражданин Новоскольцев Тимофей Макарыч, одна тысяча…»
– Он с какого года рождения?
– С девяностого.
"…Одна тысяча девяностого года рождения, плотник в бывшем, сейчас сидит на пенсии. Особых примет нету.
Вышеуказанный Тимофей двадцать пятого сентября сего года заявился домой в состоянии крепкого алкоголя. В это время семья смотрела телевизор. И гости еще были…"
– Как кинофильм назывался?
– Не знаю. Мы включили, когда там уже шло,– пояснил отец.– Про колхоз. "…Заглавие фильма не помнят, Знают одно: про колхоз.
Тимофей тоже стал смотреть телевизор. Потом он сказал: «Таких плотников не бывает». Все попросили Тимофея оправиться. Но он продолжал возбужденное состояние. Опять сказал, что таких плотников не бывает, вранье, дескать. «Руки, говорит, у плотников совсем не такие». И стал совать свои руки, Его еще раз попросили оправиться. Тогда Тимофей снял с ноги правый сапог (размер 43-45, яловый) и произвел удар по телевизору.
Само собой, вышеб все на свете, то есть там, где обычно бывает видно.
Старший сержант милиции КИБЯКОВ".
Ермолай встал, сложил протокол вдвое, спрятал в планшет.
– Пошли, дядя Тимофей!
Петька до последнего момента не понимал, что происходит. Но когда Кибяков и отец стали поднимать деда, он понял, что деда сейчас поведут в каталажку. Он громко заплакал и кинулся защищать его:
– Куда вы его?! Деда, куда они тебя!.. Не надо, тять, не давай!..
Отец оттолкнул Петьку, а Кибяков засмеялся:
– Жалко дедушку-то? Сча-ас мы его в тюрьму посадим. Сча-ас…
Петька заплакал еще громче.
Мать увела его в уголок и стала уговаривать:
– Ничего не будет с ним, что ты плачешь-то? Переночует там ночь и придет. А завтра стыдно будет. Не плачь, сынок,
Деда обули и повели из избы. Петька заплакал навзрыд. Городская тетя подошла к ним и тоже стала уговаривать Петьку:
– Что ты, Петенька? В отрезвитель ведь его повели-то, в отрезвитель! Он же придет скоро, У нас в Москве знаешь сколько водят в отрезвитель!.,
Петька вспомнил, что это она, тетя, привела милиционера, грубо оттолкнул ее от себя, залез на печку и там долго еще горько плакал, уткнувшись лицом в подушку.

Печказова Светлана Петровна,

учитель литературы МБОУ «Лицей №1»

р.п.Чамзинка Республики Мордовия

рассказа В.М.Шукшина

«Критики»

ДИДАКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ

К УРОКУ ЛИТЕРАТУРЫ В 6 КЛАССЕ

проанализировать рассказ В.М.Шукшина «Критики»,

помочь понять основную идею произведения,

путём анализа произведения

воспитывать нравственные понятия:

доброту, искренность, любовь к ближнему

Несмотря на многие жизненные трудности, можно утверждать, что творческая судьба Василия Шукшина сложилась в общем и целом удачно: ему удалось реализовать замыслы, увидеть свои произведения напечатанными, насладиться актёрской славой и получить заслуженное признание собственных режиссёрских работ.

Как писатель Шукшин сложился необыкновенно быстро: практически с первых рассказов можно было говорить об особой «шукшинской» манере и о характерном для его творчества герое.

Шукшин познакомил читателя со своими «чудиками», «странными людьми» – героями с особым восприятием мира.

Герои Шукшина

Герои Шукшина в нестандартном поведении пытаются выразить собственную индивидуальность, задумываются о вечных вопросах. В чём смысл жизни? Как надо жить? Что в жизни главное? Нужна ли человеку правда? К чему надо стремиться? Что хорошо, а что плохо? Что самое важное в человеке?

О таких людях и писал Василий Шукшин в рассказе«Критики». Краткое содержание изложено внутри самого произведения языком казенного милицейского протокола, написанного безграмотно, но передающего факты достаточно достоверно.

Сюжет рассказа

Пожилой человек пенсионер Тимофей Макарыч Новоскольцев, 1890 года рождения пришёл домой в нетрезвом виде, затем учинил скандал и разбил брошенным сапогом экран кинескопа телевизора. Затем деда отвели в вытрезвитель.

Формально вот и вся история, о которой написал Шукшин «Критики».

Сюжет незатейлив на первый взгляд. Но существует и предыстория скандальных событий. Ведь рассказ начинается с описания двух людей, деда, которому 73 года, и внука, ему тринадцать. Два персонажа, в честь которых, собственно, и называл произведение Шукшин, – критики.

Как вы думаете, почему так называется рассказ?

Критики (критик), -а,м.

1.Человек, занимающийся критикой; тот, кто критикует кого-нибудь. Строгий к.

2.Специалист, занимающийся критикой. Литературный к. Музыкальный к. Театральный к.

(С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка)

Сюжет рассказа

В чём взгляды на кино деда и Петьки совпадали?

Случались ли разногласия в их оценке фильма или киногероя?

Самые первые фразы рассказа настраивают читателя на противопоставление: «Деду было семьдесят три, Петьке, внуку – тринадцать. Дед был сухой и нервный и страдал глухотой. Петька, не по возрасту самостоятельный и длинный, был стыдлив и упрям…».

Эта дружба, удивительное родство душ, соединившее старика и мальчика и становится эмоциональным фоном рассказа.

Герои рассказа

Герои Шукшина, дед и Петька – критики необычные. Глуховатый пенсионер, всю жизнь проработавший в колхозе плотником, и школьник – казалось бы, что они могут понимать в искусстве? Наблюдая за ними, читатель уже готов воспринимать название рассказа как иронию, но не тут-то было: то главное, что улавливают шукшинские «критики», соотношение правды и лжи, подлинности и фальши, по-настоящему способны оценить именно такие люди.

Герои рассказа

Фильмы иногда им нравятся, а порой неправдоподобность режиссерских потуг вызывают у них отторжение. В любом случае родные люди непременно обсуждают увиденное. При этом дед не упускает возможности указать на несоответствия произведений, выдержанных, очевидно, в жанре соцреализма, настоящей жизни, и делает это в экспрессивной манере.

Ясно, что человек он бывалый, в молодые годы дравшийся, много на своем веку повидавший и немало поработавший.

Таким был и Василий Шукшин. «Критики», главные герои рассказа, близки ему, он тоже презирал глянцевый блеск официального киноискусства.

Конфликт

рассказа

Почему «со взрослыми дед редко спорил об искусстве»?

Почему деда обозлило то обстоятельство, что

городские гости улыбались, когда разговаривали с ним?

Кульминацией рассказа становится нешуточное столкновение деда и «взрослых», с которыми тот «редко спорил об искусстве», «не умел», «начинал сразу нервничать, обзывался» – словом, вёл себя как ребенок: слишком искренне, слишком откровенно, и в собственном поведении не признавая той самой условности, которая, по мнению деда, и мешает поверить происходящему на экране.

Конфликт

рассказа

Конфликт деда с городскими родственниками, приехавшими в гости, развертывается в рассказе постепенно, по нарастающей.

Его изображение подкрепляется цепочкой противопоставлений:

дед и другие «взрослые».

Кого можно отнести к другим «взрослым»?

Петькин отец, «городской вежливый мужчина», «Петькина тётя»); город и деревня; кино и телевизор

Городские родственники, вызывая деда на откровенность, с самого начала относятся к нему свысока, провоцируют, чтобы посмеяться над чересчур откровенными, а потому не вписывающимися в стандарты суждениями: – Нет, это любопытно… Почему так не бывает, дедушка? А как бывает? – громко повторил городской мужчина, заранее почему-то улыбаясь…

Конфликт

рассказа

Своеобразные «ремарки» автора не случайно появляются именно в этой части рассказа: если слова деда и Петьки прямо выражают чувства и мысли героев, то слова «городского вежливого мужчины» – неправда, фальшь, и его улыбка открывает

истинное отношение к происходящему.

Чувствуя обидную снисходительность собеседника, шукшинский герой начинает раздражаться, что в итоге и приводит к своеобразному «бунту»: выпивший с досады дед продолжает заочный спор со своими «учёными» собеседниками.

Конфликт

рассказа

«Ты, говорят, дурак, дедушка! Ты ничего в жизни не понимаешь. А они понимают! Дед разговаривал с дверью, за которой смотрели телевизор…» и, все более раздражаясь, чувствуя силу условных «приличий» взрослого мира, с которым не совладать его простой искренней душе, совершает внезапный и, на первый взгляд, дикий поступок.

«Вошёл дед в горницу, размахнулся и запустил сапогом в телевизор…».

Второй раз эпизод «бунта» деда передаётся почти анекдотическим языком милицейского протокола.

Участковый Ермолай, простой деревенский парень, пытаясь рассказать о событиях живой жизни «по-книжному», «по-учёному»,

превращает их почти в абсурд.

Финал рассказа

Петька, вначале не понимая, что происходит, начинает вдруг плакать, тогда соображает, что деда сейчас «поведут в каталажку», и именно слёзы Петьки становятся финалом рассказа: «…залез на печку и там долго ещё горько плакал, уткнувшись лицом в подушку…».

Немного странное поведение для тринадцатилетнего подростка.

Как странно, по-детски просит он: «Деда, куда они тебя?», «Не надо, тять…» – может быть, подростковая грубоватость тоже была немножко позой.

Теперь же, в финале рассказа, читатель видит истинную Петькину душу – любящую и искреннюю.

Дружба Петьки с дедушкой, сочувствие и симпатия к нему и есть главное, что становится итогом рассказа Шукшина:

только любовь помогает нам понять истинное лицо человека.

Главная мысль

рассказа

Так о чем же рассказ? Неужели только о том, как попал в милицию пенсионер Тимофей Макарыч Новоскольцев, 1890 года рождения, без особых примет? Или, может быть, о том, как он разбил телевизор? Нет, рассказ даже не о старике с ершистым характером, не терпящим снисходительного отношения к себе. Он об отцах и детях, о сыновьях и внуках, о родных людях, так часто ранящих друг друга в попытках упростить свою жизнь. О «прямоте, что глупостью слывет», о лжи, глумящейся над простотой, в общем, сюжет с виду незатейливый, а на деле шекспировский. Темами любви к ближнему, уважения к старшим, терпения и прощения пронизаны все литературные произведения Василия Шукшина, от эпического романа «Я пришёл дать вам волю» до самого коротенького рассказа «Критики».

Проверьте себя

Рассказ «Критики» Шукшин написал:

НЕПРАВИЛЬНО

ПРАВИЛЬНО

НЕПРАВИЛЬНО

в 1967 г.

в 1965 г.

в 1964 г.

Дед особенно любит смотреть фильмы про:

городскую

НЕПРАВИЛЬНО

природу

ПРАВИЛЬНО

НЕПРАВИЛЬНО

деревенскую жизнь

жизнь

Дед испытывает крайнюю неприязнь к:

кинокомедиям

художественному вымыслу

НЕПРАВИЛЬНО

ПРАВИЛЬНО

художественной неправде

НЕПРАВИЛЬНО

Фамилия деда:

Новоскольцев

ПРАВИЛЬНО

Новопольцев

НЕПРАВИЛЬНО

НЕПРАВИЛЬНО

Новокольцев

Дед разбил:

проигрыватель

вазу с цветами

НЕПРАВИЛЬНО

телевизор

ПРАВИЛЬНО

НЕПРАВИЛЬНО

Как вы оцениваете

свою работу на уроке:

Было много ошибок:

Знания прочные:

нужно быть внимательнее

БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ!

МОЛОДЦЫ!

Шукшин «Критики» анализ — тема, сюжет, главная мысль

Шукшин «Критики» анализ

В рассказе «Критики » Шукшин предлагает нам задуматься над поступками, которые мы совершаем по отношению к близким людям, порой они могут быть жестокими, могут их ранить. Нужно помнить о душе, не быть черствыми.

Главная мысль рассказа В. Шукшина «Критики» — уважение к старшим, к людям, которые прожили непростую жизнь, перенесли тяготы и невзгоды. Да, они много не могут понять в нынешнее время, потому что продолжают жить в своей эпохе, им трудно перестроиться и подстроиться под новый лад, но они трудились всю жизнь, они устали и заслужили право на покой и уважение.

Сюжет : Дед с внуком ходили в кино и обсуждают его содержание, отношение к фильму разное из-за разницы в возрасте. Дома у телевизора сидят родственники и тоже смотрят какой-то фильм, название которого не знают, потому что, когда включили телевизор, фильм уже шел. Дед, как и все старики, пытается порассуждать, но его не слушают. Он обижается, выпивает спиртного и устраивает скандал, его забирают в милицию. Внук плачет от жалости к деду и несправедливости.

Главные герои:

• Дед Тимофей
• Петя — внук
• Отец Петьки
• Городской мужчина — гость
• Городская тетя — гостья
• Ермолай Кибяков — милиционер

Главная проблема рассказа – отношения между поколениями, проблема «отцов и детей». Другая проблема состоит в том, что люди не ценят и не уважают близких. Можно выделить проблему стариков, чувствующих, что в этой жизни они «не у дел». Обычная для Шукшина проблема отношений между городскими жителями и деревенскими тоже поднимается в рассказе.

Деду было семьдесят три, Петьке, внуку, - тринадцать. Дед был сухой и нервный и страдал глухотой. Петька, не по возрасту самостоятельный и длинный, был стыдлив и упрям. Они дружили.

Больше всего на свете они любили кино. Половина дедовой пенсии уходила на билеты. Обычно, подсчитав к концу месяца деньги, дед горько и весело объявлял Петьке:

Ухайдакали мы с тобой пять рубликов!

Петька для приличия делал удивленное лицо.

Ничего, прокормит, - говорил дед (имелись в виду отец и мать Петьки. Дед Петьке доводился по отцу). - А нам с тобой это для пользы.

Садились всегда в первый ряд: дешевле, и потом там дед лучше слышал. Но все равно половину слов он не разбирал, а догадывался по губам актеров. Иногда случалось, что дед вдруг ни с того ни с сего начинал хохотать. А в зале никто не смеялся. Петька толкал его в бок и сердито шипел:

Ты чего? Как дурак…

А как он тут сказал? - спрашивал дед.

Петька шепотом пересказывал деду в самое ухо:

Не снижая темпов.

Хе-хе-хе, - негромко смеялся дед уже над собой. - А мне не так показалось.

Иногда дед плакал, когда кого-нибудь убивали невинного.

Эх вы… люди! - горько шептал он и сморкался в платок. Вообще он любил высказаться по поводу того, что видел на экране. Когда там горячо целовались, например, он усмехался и шептал:

От черти!.. Ты гляди, гляди… Хэх!

Если дрались, дед, вцепившись руками в стул, напряженно и внимательно следил за дракой (в молодости, говорят, он охотник был подраться. И умел).

Нет, вон тот не… это… слабый. А этот ничего, верткий.

Впрочем, фальшь чуял.

Ну-у, - обиженно говорил он, - это они понарошке.

Так кровь же идет, - возражал Петька.

Та-а… кровь. Ну и что? Нос, он же слабый: дай потихоньку, и то кровь пойдет. Это не в том дело.

Ничего себе не в том!

Конечно, не в том.

На них шикали сзади, и они умолкали.

Спор основной начинался, когда выходили из клуба. Особенно в отношении деревенских фильмов дед был категоричен до жестокости.

Хреновина, - заявлял он. - Так не бывает.

Почему не бывает?

А что, тебе разве этот парень глянется?

Какой парень?

С гармошкой-то. Который в окно-то лазил.

Он не лазил в окно, - поправлял Петька; он точно помнил все, что происходило в фильме, а дед путал, и это раздражало Петьку, - Он только к окну лез, чтобы спеть песню.

Ну, лез. Я вон один раз, помню, полез было…

А что, он тебе не глянется?

Кто-кто!.. Ну парень-то, который лез-то. Сам же заговорил про него.

Ни вот на столько, - дед показывал кончик мизинца. - Ваня-дурачок какой-то. Поет и поет ходит… У нас Ваня-дурачок такой был - все пел ходил.

Так он же любит! - начинал нервничать Петька.

Ну и что, что любит?

Ну и поет.

Ну и поет, говорю!

Да его бы давно на смех подняли, такого! Ему бы проходу не было. Он любит… Когда любят, то стыдятся. А этот трезвонит ходит по всей деревне… Какая же дура пойдет за него! Он же несурьезный парень. Мы вон, помню: поглянется девка, так ты ее за две улицы обходишь - потому что совестно. Любит… Ну и люби на здоровье, но зачем же…

Чего - зачем?

Зачем же людей-то смешить? Мы вон, помню…

Опять «мы, мы». Сейчас же люди-то другие стали!

Чего это они другие-то стали? Всегда люди одинаковые. Ты у нас много видел таких дурачков?

Это же кино все-таки. Нельзя же сравнивать.

Я и не сравниваю. Я говорю, что парень непохожий, вот и все, - стоял на своем дед.

Так всем же глянется! Смеялись же! Я даже и то смеялся.

Ты маленький ишо, поэтому тебе все смешно. Я вот небось не засмеюсь где попало.

Со взрослыми дед редко спорил об искусстве - не умел. Начинал сразу нервничать, обзывался.

Один раз только крепко схлестнулся он со взрослыми, и этот-то единственный раз и навлек на его голову беду.

Дело было так.

Посмотрели они с Петькой картину - комедию, вышли из клуба и дружно разложили ее по косточкам.

И ведь что обидно: сами ржут, черти (актеры), а тут сидишь - хоть бы хны, даже усмешки нету! - горько возмущался дед. - У тебя была усмешка?

Нет, - признался Петька. - Один раз только, когда они с машиной перевернулись.

Ну вот! А ведь мы же деньги заплатили - два рубля по-старому! А они сами посмеялись и все.

Главное, пишут «Комедия».

Комедия!.. По зубам за такую комедию надавать.

Пришли домой злые.

А дома в это время смотрели по телевизору какую-то деревенскую картину. К ним в гости приехала Петькина тетя, сестра матери Петьки. С мужем. Из города. И вот все сидят и смотрят телевизор. (Дед и Петька не переваривали телевизор. «Это я, когда еще холостым был, а брат, Микита, женился, так вот я любил к ним в горницу через щелочку подглядывать. Так и телевизор ихний: все вроде как подглядываешь», - сказал дед, посмотрев пару раз телевизионные передачи.)

Вот, значит, сидят все, смотрят.

Петька сразу ушел в прихожую учить уроки, а дед остановился за всеми, посмотрел минут пять на телевизорную мельтешню и заявил:

Хреновина. Так не бывает.

Отец Петьки обиделся:

Помолчи, тять, не мешай.

Нет, это любопытно, - сказал городской вежливый мужчина. - Почему так не бывает, дедушка? Как не бывает?

Он недослышит у нас, - пояснил Петькин отец.

Я спросил: почему так не бывает? А как бывает? - громко повторил городской мужчина, заранее почему-то улыбаясь.

Дед презрительно посмотрел на него:

Вот так и не бывает. Ты вот смотришь и думаешь, что он правда плотник, а я, когда глянул, сразу вижу: никакой он не плотник. Он даже топор правильно держать не умеет.

Они у нас критики с Петькой, - сказал Петькин отец, желая немного смягчить резкий дедов тон.

Любопытно, - опять заговорил городской. - А почему вы решили, что он топор неправильно держит?

Да потому, что я сам всю жизнь плотничал. «Почему решили?»

Дедушка, - встряла в разговор Петькина тетя, - а разве в этом дело?

А мне вот гораздо интереснее сам человек. Понимаете? Я знаю, что это не настоящий плотник - это актер, но мне инте… мне гораздо интереснее…

Вот такие и пишут на студии, - опять с улыбкой сказал муж Петькиной тети.

Они были очень умные и все знали - Петькина тетя и ее муж. Они улыбались, когда разговаривали с дедом. Деда это обозлило.

Тебе не важно, а мне важно, - отрезал он, - Тебя им надуть - пара пустяков, а меня не надуют.

Ха-ха-ха, - засмеялся городской человек. - Получила?

Петькина тетя тоже усмехнулась.

Петькиному отцу и Петькиной матери было очень неудобно за деда.

Тебе ведь трудно угодить, тять, - сказал Петькин отец. - Иди лучше к Петьке, помоги ему. - Склонился к городскому человеку и негромко пояснил: - Помогает моему сыну уроки учить, а сам - ни в зуб ногой. Спорят друг с другом. Умора!

Любопытный старик, - согласился городской человек.

Все опять стали смотреть картину, про деда забыли. Он стоял сзади как оплеванный. Постоял еще немного и пошел к Петьке.

Смеются, - сказал он Петьке.

Вон… - Дед кивнул в сторону горницы. - Ничего, говорят, ты не понимаешь, старый хрен. А они понимают!

Не обращай внимания, - посоветовал Петька.

Дед присел к столу, помолчал. Потом опять заговорил.

Ты, говорят, дурак, из ума выжил…

Что, так и сказали?

Так и сказали на тебя - дурак?

Усмехаются сидят. Они шибко много понимают! - Дед постепенно «заводился», как выражался Петька.

Не обращай внимания, - опять посоветовал Петька.

Приехали… Грамотеи! - Дед встал, покопался у себя в сундуке, взял деньги и ушел.

Пришел через час пьяный.

О-о! - удивился Петька (дед редко пил). - Ты чего это?

Смотрют? - спросил дед.

Смотрют. Не ходи к ним. Давай я тебя раздену. Зачем напился-то?

Дед грузно опустился на лавку.

Они понимают, а мы с тобой не понимаем! - громко заговорил он. - Ты, говорят, дурак, дедушка! Ты ничего в жизни не понимаешь. А они понимают! Денег много?! - Дед уже кричал. - Если и много, то не подымай нос! А я честно всю жизнь горбатился!.. И я же теперь сиди помалкивай. А ты сроду топора в руках не держал! - Дед разговаривал с дверью, за которой смотрели телевизор.

Петька растерялся.

Не надо, не надо, - успокаивал он деда. - Давай я тебя разую. Ну их!..

Нет, постой, я ему скажу… - Дед хотел встать, но Петька удержал его:

Не надо, деда!

Финтифлюшки городские. - Дед как будто успокоился, притих.

Петька снял с него один сапог.

Но тут дед опять чего-то вскинул голову.

Ты мне усмешечки строишь? - Опять глаза его безрассудно заблестели. - А я тебе одно слово могу сказать!.. - Взял сапог и пошел в горницу. Петька не сумел удержать его.

Вошел дед в горницу, размахнулся и запустил сапогом в телевизор:

Вот вам!.. И плотникам вашим!

Экран - вдребезги.

Все повскакали с мест. Петькина тетя даже взвизгнула.

Усмешечки строить! - закричал дед. - А ты когда-нибудь топор держал в руках?!

Отец Петькин хотел взять деда в охапку, но тот оказал сопротивление. С грохотом полетели стулья. Петькина тетя опять взвизгнула и вылетела на улицу.

Петькин отец все-таки одолел деда, заломил ему руки назад и стал связывать полотенцем.

Удосужил ты меня, удосужил, родитель, - зло говорил он, накрепко стягивая руки деда. - Спасибо тебе.

Петька перепугался насмерть, смотрел на все это широко открытыми глазами. Городской человек стоял в сторонке и изредка покачивал головой. Мать Петьки подбирала с пола стекла.

Удосужил ты меня… - все приговаривал отец Петьки и нехорошо скалился.

Дед лежал на полу вниз лицом, терся бородой о крашеную половицу и кричал:

Ты мне усмешечки, а я тебе - одно слово!.. Слово скажу тебе, и ты замолкнешь. Если я дурак, как ты говоришь…

Да разве я так говорил? - спросил городской мужчина.

Не говорите вы с ним, - сказала мать Петьки. - Он сейчас совсем оглох. Бессовестный.

Вы меня с собой за стол сажать не хочете - ладно! Но ты мне… Это - ладно, пускай! - кричал дед. - Но ты мне тогда скажи: ты хоть один сруб срубил за свою жизнь? А-а!.. А ты мне же говоришь, что я в плотниках не понимаю! А я половину этой деревни своими руками построил!..

Удосужил, родимчик тебя возьми, удосужил, - приговаривал отец Петьки.

И тут вошли Петькина тетя и милиционер, здешний мужик, Ермолай Кибяков.

Ого-го! - воскликнул Еромолай, широко улыбаясь. - Ты чего это, дядя Тимофей? А?

Удосужил меня на радостях-то, - сказал отец Петьки, поднимаясь.

Милиционер хмыкнул, почесал ладонью подбородок и посмотрел на отца Петьки. Тот согласно кивнул головой и сказал:

Надо. Пусть там переночует.

Ермолай снял фуражку, аккуратно повесил ее на гвоздик, достал из планшета лист бумаги, карандаш и присел к столу.

Дед притих.

Отец Петьки стал рассказывать, как все было. Ермолай пригладил заскорузлой темной ладонью жидкие волосы на большой голове, кашлянул и стал писать, навалившись грудью на стол и наклонив голову влево.

«Гражданин Новоскольцев Тимофей Макарыч, одна тысяча…»

Он с какого года рождения?

С девяностого.

»…Одна тысяча девяностого года рождения, плотник в бывшем, сейчас сидит на пенсии. Особых примет нету.

Вышеуказанный Тимофей двадцать пятого сентября сего года заявился домой в состоянии крепкого алкоголя. В это время семья смотрела телевизор. И гости еще были…»

Как кинофильм назывался?

Не знаю. Мы включили, когда там уже шло, - пояснил отец. - Про колхоз. «…Заглавие фильма не помнят, Знают одно: про колхоз.

Тимофей тоже стал смотреть телевизор. Потом он сказал: «Таких плотников не бывает». Все попросили Тимофея оправиться. Но он продолжал возбужденное состояние. Опять сказал, что таких плотников не бывает, вранье, дескать. «Руки, говорит, у плотников совсем не такие». И стал совать свои руки, Его еще раз попросили оправиться. Тогда Тимофей снял с ноги правый сапог (размер 43-45, яловый) и произвел удар по телевизору.

Само собой, вышиб все на свете, то есть там, где обычно бывает видно.

Старший сержант милиции КИБЯКОВ».

Ермолай встал, сложил протокол вдвое, спрятал в планшет.

Пошли, дядя Тимофей!

Петька до последнего момента не понимал, что происходит. Но когда Кибяков и отец стали поднимать деда, он понял, что деда сейчас поведут в каталажку. Он громко заплакал и кинулся защищать его:

Куда вы его?! Деда, куда они тебя!.. Не надо, тять, не давай!..

Отец оттолкнул Петьку, а Кибяков засмеялся:

Жалко дедушку-то? Сча-ас мы его в тюрьму посадим. Сча-ас…

Петька заплакал еще громче.

Мать увела его в уголок и стала уговаривать:

Ничего не будет с ним, что ты плачешь-то? Переночует там ночь и придет. А завтра стыдно будет. Не плачь, сынок.

Деда обули и повели из избы. Петька заплакал навзрыд. Городская тетя подошла к ним и тоже стала уговаривать Петьку:

Что ты, Петенька? В отрезвитель ведь его повели-то, в отрезвитель! Он же придет скоро, У нас в Москве знаешь сколько водят в отрезвитель!..

Петька вспомнил, что это она, тетя, привела милиционера, грубо оттолкнул ее от себя, залез на печку и там долго еще горько плакал, уткнувшись лицом в подушку.