Первый съезд союза писателей ссср. Первый всесоюзный съезд советских писателей

Глава 42. Иркутские эсеры развивают энергичную пропаганду и агитацию. Кипучая деятельность Комитета помощи амнистированным. Эсеры созывают крестьянский съезд. Роль П.Д. Яковлева на этом съезде. Майский съезд партии соц. – революционеров в Москве. Мои петроградские

Съезд писателей СССР В начале июня 1934 года вышло постановление об образовании Союза Советских писателей. 14 июня Шварц с другими 139 литераторами Ленинграда был принят в этот Союз. 8 августа во Дворце Урицкого в преддверии Всесоюзного съезда писателей началась

Съезд писателей 1954 год. Первый год без Сталина. Страх, который ещё недавно парализовал чуть ли не все народы Советского Союза, начал помаленьку рассеиваться. Наступало время переосмысления прошлого, следовало как-то перестраивать жизнь.Наметились некоторые перемены в

17 августа - 1 сентября 1924 года в Колонном зале Дома Союзов в Москве состоялся I съезд советских писателей - событие сколь значительное, столь и таинственное...

В стране выстраивалась линия национальной, внутренней опоры. Большая часть наших руководителей начинала понимать, что мы в предстоящей схватке с мiром фашизма и капитала не можем рассчитывать на помощь мiрового пролетариата, должны опираться на свой народ, свою экономику, историю, культуру.

А в это время Наркомпрос, где пыталась верховодить Н.К.Крупская, «изгонял» из школьных библиотек Александра Сергеевича Пушкина и других «непролетарских» писателей. Но патриотическая группа руководителей страны дала сигнал издания классиков отечественной литературы миллионными тиражами, создания библиотек для школьников, крестьян, комсомольцев, красноармейцев из произведений Н. Гоголя, Л.Толстого, А.Пушкина, Н.Некрасова, М.Лермонтова, И.Крылова.

Книги произведений Пушкина заполонили страну в 1937 году.

Возрождались исторические традиции, выковывавшие характер русского народа-победителя над иноземными захватчиками.

Революционеры всех эпох потеснились, уступая место св. Александру Невскому, Суворову, Кутузову, Петру Первому. В письме руководителей страны - Сталина, Жданова, Кирова - говорилось о том, что надо уважать историю страны и её героев: военных, учёных, деятелей культуры.

I съезд советских писателей стал полем идейной схватки многих сил, и не только внутри страны. Немалая часть русских писателей, не принимая действия советской власти в водовороте исторических событий, покинула Россию. Русская литература в изгнании многие годы сохраняла дух, стиль, образ отечественной классики. Среди них - великие И.Бунин, И.Шмелев, И.Ильин.

Кто-то возвращался на Родину (А. Толстой, И. Куприн, М. Горький). На территории же советской России, как казалось многим, литература никогда не возродится. Лидеры тех, кто объявил себя «пролетарскими» писателями, не принимали никакой преемственности и провозглашали: «Во имя нашего Завтра - сожжём Рафаэля, Разрушим музеи, растопчем искусства цветы...» Беспощадные «пролетарские» писатели, подлинные «неистовые ревнители» только себе присвоили право считаться представителями литературы. Все эти Авербахи, Лелевичи, Безыменские, Либединские, Уткины, Ермиловы распинали любые попытки национально мыслить, глубинно всматриваться в жизнь, сделать её предметом художественного осмысления, поиска истины. Всё в литературе было подчинено идее мiровой революции, уничтожения «до основания» старого мiра и броска в грядущее. Не замечали выдающихся рассказов М.Шолохова, сквозь зубы говорили о таланте Л.Леонова, В.Шишкова, с презрением называя их «попутчиками».

Магистральная дорога литературы оказалась в руках РАППа, ВОАППа, МАППа - так называемых пролетарских организаций писателей. Они захватили почти все литературные и общественно-политические издания, размахивая дубинкой критики, избивали всех непокорных, нестандартных, пытающихся создавать национальную литературу.

Общество было тогда неоднородно, немало было людей, являвших собой основу дореволюционного строя. И хотя к 1936 году было объявлено в Конституции о равенстве всех людей, на деле этого не было.

Первым предупреждением «неистовым ревнителям» стало в 1932-м году партийное постановление «О перестройке литературно-художественных организаций», по которому было принято решение ликвидировать ассоциацию пролетарских литераторов и объединить всех писателей, поддерживающих платформу советской власти, в единый Союз советских писателей. М. Горький, которого считают инициатором этого решения, выступал всё-таки в поддержку РАППа, в который, по его словам, «объединены наиболее грамотные и культурные литераторы-партийцы».

Съезд открыл 17 августа 1934 года своим докладом А.М.Горький. Он к этому времени возвратился окончательно в Советский Союз. Конечно, можно скептически и критически отнестись к I съезду писателей, но он всё-таки развернул панораму действующей, прорастающей, многообразной литературы страны. Назвал ли он все достойные имена? Да нет, естественно. Рапповщина не сдала свои позиции, троцкистско-бухаринская оппозиция дала свой «бой» на съезде.

Можно приписывать «перегибы» Сталину, но не надо забывать, что с основными докладами, кроме А. Горького, выступали Н. Бухарин (о поэзии, поэтике и задачах поэтического творчества), К.Радек (о мiровой литературе и задачах пролетарского искусства). А ведь именно Н.Бухарин ещё в 1927 году опубликовал знаменитые «Злые заметки» о Сергее Есенине. После этого почти на 30 лет Есенин исчез из издательских планов, школьных учебников и хрестоматий. Бухарин был беспощаден и к Маяковскому. Столь же жесток был к русским поэтам К.Радек.

Они хотели сформировать свой ряд признанных поэтов и руководителей, близких им по духу. М.Горького использовали, чтобы давить на Сталина и Жданова. Но разговор о литературе, художественном творчестве, народных истоках, русской истории, таланте и языке всё-таки состоялся, несмотря на громкую пролетарскую риторику рапповцев. М.Горький сказал: «Начало искусства слова - в фольклоре. Собирайте наш фольклор, учитесь на нём, обрабатывайте его... Чем лучше мы будем знать прошлое, тем легче, тем более глубоко и радостно поймём великое значение творчества нашего настоящего».

Союз писателей в немалой степени был подчинён государству и партийному руководству, но условия для творчества, материальная опора писателям была дана.

Вариант 2.

Первый съезд советских писателей состоялся с 17 по 30 августа 1934 года. Этому поистине знаменательному событию предшествовало Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», из которого следовало, что многочисленные писательские организации должны были объединиться в одну, состоящую из писателей полностью «поддерживающих платформу Советской власти». Власть хотела объединить совершенно разных по мировоззрению, творческим методам и эстетическим склонностям людей.
Местом проведения Первого всесоюзного съезда писателей стал Колонный зал дома Союзов. Для столько торжественного мероприятия нужно было украсить помещение, после малочисленных дебатов было решено развесить в зале портреты классиков литературы. Что тут же стало поводом для иронии злоязыких писателей:

Хватало места всем вполне
Кто на трибуне, кто в партере,
А кто и просто на стене!
Так, например, всех огороша,
Нам факт явился как во сне –
На кафедре Толстой Алеша,
Толстой же Лева – на стене.

Одна из делегатов Первого съезда союза писателей СССР А. Караваева вспоминала о дне открытия форума: «Солнечным августовским утром 1934 года, приближаясь к Дому Союзов, я увидела большую и оживленную толпу. Среди говора и аплодисментов – совсем как в театре – слышался чей-то молодой голос, который энергично призывал: «Товарищи делегаты Первого съезда советских писателей! Входя в этот зал, не забудьте поднять ваш исторический мандат!… Советский народ желает всех вас видеть и знать! Называйте, товарищи, вашу фамилию и предъявляйте ваш делегатский билет!».
По мандатным данным, среди делегатов Первого съезда писателей СССР преобладали мужчины - 96,3%. Средний возраст участников - 36 лет. Средний литературный стаж - 13,2 года. По происхождению на первом месте выходцы из крестьян - 42,6%, из рабочих - 27,3%, трудовой интеллигенции 12,9%. Из дворян только 2,4%, служителей культа - 1,4%. Половина делегатов - члены ВКП(б), 3,7% кандидатов в члены ВКП(б) и 7,6% комсомольцев.
Число прозаиков среди участников съезда - 32,9%, поэтов - 19,2%, драматургов - 4,7%, критиков - 12,7. Детских писателей - 1,3% и журналистов - 1,8 %.
Любопытен и национальный состав съезда. Русских - 201 человек; евреев - 113; грузин - 28; украинцев - 25; армян - 19; татар - 19; белорусов - 17; узбеков -12. Представители еще 43 национальностей были представлены от 10 до одного делегатами. Были даже китайцы, итальянцы, греки и персы.

Талант художника был у Булгакова от Бога. И то, какое этот талант получал выражение, во многом определялось и обстоятельствами окружающей жизни, и тем, как складывалась судьба писателя. В начале 20-х годов им был задуман роман “Инженер с копытом”, но с 1937 года он получает другое название - “Мастер и Маргарита”. Все, что пережил Булгаков на своем веку, и счастливого, и тяжелого, - все свои главные мысли и открытия, всю душу и весь талант отдавал он этому роману. “Мастер и Маргарита” - творение необыкновенное, невиданное доселе в русской литературе. Это какой-то сплав гоголевской сатиры и дантовой поэзии, сплав высокого и низкого, смешного и лирического.
Булгаков писал “Мастера и Маргариту” как исторически и психологически достоверную книгу о своем времени и о людях, и потому роман стал уникальным человеческим документом той примечательной эпохи. И в то же время это многомысленное повествование обращено в будущее, является книгой на все времена, чему способствует ее высочайшая художественность.
Есть основание предположить, что автор мало рассчитывал на понимание и признание его романа современниками. В романе “Мастер и Маргарита” царят счастливая свобода творческой фантазии и одновременно строгость композиционного замысла. Сатана правит великий бал, а вдохновенный Мастер, современник Булгакова, пишет свой бессмертный роман. Там прокуратор Иудеи отправляет на казнь Христа, а рядом, суетясь, подличают, приспосабливаются, предательствуют вполне земные граждане, населяющие Садовые и Бронные улицы 20-30-х годов нашего века. Смех и печаль, радость и боль перемешаны там, как в жизни, но в той высокой степени концентрации, которая доступна лишь сказке, поэме. “Мастер и Маргарита” и есть лирико-философская поэма в прозе о любви и нравственном долге, о бесчеловечности зла, об истинном творчестве, которое всегда является преодолением бесчеловечности, порывом к свету и добру.
События в “Мастере и Маргарите” начинаются “однажды весной, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах”. В столице появляются Сатана и его свита. Дьяволиада, один из любимых авторских мотивов, здесь, в “Мастере и Маргарите”, играет роль вполне реалистическую и может служить блистательным, примерам гротескно-фантастического, сатирического обнажения противоречий живой действительности. Воланд грозой проносится над булгаковской Москвой, карая глумливость и непорядочность. Сама идея поместить в Москву тридцатых годов князя тьмы и его свиту, олицетворяющих те силы, которые не поддаются никаким законам логики, была глубоко новаторской. Воланд появляется в Москве, чтобы “испытать” героев романа, воздать должное Мастеру и Маргарите, сохранившим верность друг другу и любовь, покарать взяточников, лихоимцев, предателей. Суд над ними вершится не по законам добра, они предстанут перед преисподней. По мысли Булгакова, в сложившейся ситуации со злом бороться следует силами зла, чтобы восстановить справедливость. В этом - трагический гротеск романа. Воланд возвращает Мастеру его роман о Понтии Пилате, который Мастер сжег в приступе страха и малодушия. Миф о Пилате и Иешуа, воссозданный в книге Мастера, переносит читателя в начальную эру духовной цивилизации человечества, утверждая мысль о том, что противоборство добра со злом вечно, оно кроется в самих обстоятельствах жизни, в душе человека, способной на возвышенные порывы и порабощенной ложными, преходящими интересами сегодняшнего дня.
Фантастический поворот дела позволяет писателю развернуть перед нами целую галерею персонажей весьма неприглядного вида, проведя аналогию с самой жизнью. Внезапная встреча с нечистой силой выворачивает наизнанку всех этих берлиозов, латунских, майгелей, никаноров ивановичей и прочих. Сеанс черной магии, который Воланд со своими помощниками дает в столичном варьете, в буквальном и переносном смысле “раздевает” некоторых граждан из зала.
Не дьявол страшен автору и его любимым героям. Дьявола, пожалуй, для Булгакова действительно не существует, как не существует богочеловека. В его романе живет иная, глубокая вера в исторического человека и в непреложные нравственные законы.
Для Булгакова нравственный закон заключен внутри человека и не должен зависеть от религиозного ужаса перед грядущим возмездием, проявление которого можно легко усмотреть в бесславной гибели начитанного, но бессовестного атеиста, возглавлявшего МАССОЛИТ.
И Мастер, главный герой булгаковской книги, создавший роман о Христе и Пилате, тоже далек от религиозности в христианском смысле этого слова. Им написана на историческом материале книга огромной психологической выразительности. Этот роман о романе как бы фокусирует в себе противоречия, которые обязаны решать своей жизнью все последующие поколения людей, каждая мыслящая и страдающая личность. Мастер в романе не смог одержать победу. Сделав его победителем, Булгаков нарушил бы законы художественной правды, изменил бы своему чувству реализма. Но разве пессимизмом веет от финальных страниц книги? Не забудем: на земле у Мастера остался ученик, прозревший Иван Понырев, бывший Бездомный; на земле у Мастера остался роман, которому суждена долгая жизнь. “Мастер и Маргарита” - сложное произведение. О романе уже сказано много, а будет сказано еще больше.
Существует множество толкований знаменитого романа. О “Мастере и Маргарите” еще много будут думать, много писать. “Рукописи не горят”, - произносит один из героев романа. Булгаков пытался сжечь свою рукопись, но это не принесло ему облегчения. Роман продолжал жить. Мастер помнил его наизусть. Рукопись была восстановлена.
После смерти писателя она пришла к нам и скоро обрела читателей во многих странах мира. Ныне творчество Михаила Афанасьевича Булгакова получило заслуженное признание, стало неотъемлемой частью нашей культуры.
Однако далеко не все осмыслено и освоено. Читателям его романов, повестей, пьес суждено по-своему понять его творения и открыть новые ценности, таящиеся в глубинах.

45. Добро и зло в романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита».

Долгое время оставалось “в тени” последнее произведение Булгакова “Мастер и Маргарита”. Это сложное, многогранное произведение. Жанр его был определен самим автором как “фантастический роман”. Посредством сочетаний реального и фантастического Булгаков в своем произведении поднимает много проблем, показывает нравственные изъяны и недостатки общества. Смех и печаль, любовь и нравственный долг я вижу, читая страницы романа. Одной из основных тем, мне кажется, является извечная тема добра и зла.
Пока существует на земле человек, будут существовать добро и зло. Благодаря злу мы понимаем, что такое добро. А добро, в свою очередь, выявляет зло, освещая человеку путь к истине. Всегда будет происходить борьба добра со злом.
Очень своеобразно и по-мастерски изобразил эту борьбу в своем произведении Булгаков. Дьявольская свита вихрем проносится по Москве. По той Москве, в которой существует ложь, недоверие к людям, зависть и лицемерие. Эти пороки, это зло обнажает перед читателями Воланд - художественно переосмысленный образ сатаны. Его фантастическое зло в романе показывает зло реальное, нещадно разоблачает лицемерие таких людей, как Степа Лиходеев, значимая личность в культурных и высоких кругах Москвы, - пьяница, развратник, опустившийся бездельник. Никанор Иванович Босой - выжига и плут, буфетчик варьете - вор, поэт А. Рюхин - закоренелый лицемер. Таким образом, Воланд называет всех своими именами, указывая, кто есть кто. На сеансе черной магии в московском варьете он раздевает в прямом и переносном смысле гражданок, позарившихся на дармовое добро, и с грустью делает вывод: “Любят деньги, но ведь это всегда было... Ну, легкомысленны... ну, что... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... В общем, напоминают прежних...”
А какими же были они, эти прежние? Автор переносит нас в далекий Ершалаим, во дворец пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата. “В Ершалаиме все шепчут про меня, что я свирепое чудовище, и это совершенно верно”. Прокуратор живет по своим законам, согласно им мир делится на властвующих и подчиняющихся, раб подчиняется своему господину - это незыблемый постулат. И вдруг появляется тот, кто мыслит иначе. Человек лет двадцати семи, у которого связаны руки и который физически абсолютно беспомощен. Но он не боится прокуратора, он даже смеет ему возражать: “...рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины”. Это человек - Иешуа убежден, что злых людей нет на свете, есть только люди “несчастливые”. Иешуа заинтересовал прокуратора. Понтий Пилат хотел и даже попытался спасти Иешуа от горькой участи, но тот не мог отказаться от своей истины: “В числе прочего я говорил, что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть”. Но прокуратор не может смириться с этим, это явное противоречие его идеологии. Иешуа казнен. Казнен человек, который нес людям праведный свет истины, добро было его сущностью. Этот человек был духовно независим, он отстаивал истину добра, внушал веру и любовь. Понтий Пилат понимает, что его величие оказалось мнимым, что он трус, его мучает совесть. Она наказан, его душа не может обрести покой, но Иешуа - воплощение нравственной силы добра в романе - прощает его. Он ушел из жизни, но живы зерна добра, оставленные им. И вот уже сколько столетий люди верят в Иисуса Христа, прообразом которого и является Иешуа. И вечное стремление к добру неодолимо. Мастер пишет роман о Христе и Пилате. В его понимании Христос - личность мыслящая и страдающая, несущая в мир непреходящие ценности, неисчерпаемый источник добра. Истина открылась Мастеру, он уверовал и все-таки выполнил миссию, ради которой жил. Он пришел в эту жизнь, чтобы написать роман о Христе. Мастер, как и Иешуа, дорого платит за право провозгласить свою истину. Пророки находят свое место в сумасшедшем доме. И мир, увы, оказывается таким, что в роли судьи выступает дьявол. Именно он и платит всем по заслугам. Мастер уходит от людей, обретая покой и счастье. Но на земле остается его бессмертное произведение. Борьба добра и зла продолжается. Из поколения в поколение люди ищут и будут искать нравственный идеал, решать этические противоречия, искать истину, бороться со злом.
Я думаю, таким борцом является сам Булгаков. Его роману суждена долгая жизнь, я верю, что он не потеряется во времени, а будет служить источником нравственных идей еще многим и многим поколениям.
Проблема добра и зла - это вечная проблема, которая волновала и будет волновать человечество. Что есть добро и что есть зло на земле? Этот вопрос проходит лейтмотивом через весь роман М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита”. Как известно, две противоположные силы не могут не вступить в борьбу друг с другом, поэтому вечна борьба между добром и злом.
Наиболее остро конфликт между этими силами отразился в романе “Мастер и Маргарита”. Итак, перед нами Москва конца двадцатых - начала тридцатых годов. В жаркий и душный вечер на Патриарших прудах появляется господин, похожий на иностранца: “...ни на какую ногу он не хромал, и росту был не маленького и не огромного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой - золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма туфлях... По виду - лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой...” Это Воланд - будущий виновник всех беспорядков в Москве.
Сомнений нет в том, что Воланд - представитель “темной” силы. (Воланд переводится с древнееврейского как “черт”.) Важно обратить внимание на эпилог к роману. Это слова Мефистофеля из “Фауста” Гете: “Я - часть этой силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо”. Мефистофель в Фаусте - сатана, который карает грешников, устраивает беспорядки. Нет, Воланд не похож на Мефистофеля. Его сходство с ним ограничено лишь внешними признаками! Острый подбородок, скошенное лицо, кривой рот. В действиях же Воланда нет стремления наказать погрязших в грехах москвичей. Он явился в Москву с одной целью - узнать, изменилась ли Москва с того дня, когда он был в ней последний раз. Ведь Москва претендовала на звание Третьего Рима. Она провозглашала новые принципы переустройства, новые ценности, новую жизнь. Но что же видит Воланд, когда устраивает в театре варьете сеанс черной магии для москвичей? Алчность, зависть, стремление нажить “легкие” деньги. И Воланд делает такой вывод: “Ну что же... Они - люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны... ну что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их...”
Прибытие Воланда в Москву сопровождается беспорядками: умирает под колесами трамвая Берлиоз, сходит с ума Иван Бездомный, сгорает “Дом Грибоедова”. Но разве это дело рук самого Воланда? Нет. Отчасти в бедах москвичей виновата свита Воланда! Коровьев и кот Бегемот. Но более всего в своих несчастьях виноваты сами москвичи. Ведь это они создали вокруг себя мир, похожий на ад, населенный злобой, пьянством, ложью, развратом. Заглянем хотя бы в ресторан “Дома Грибоедова”, где проводят свое свободное время члены МАССОЛИТа. Здесь, “оплывая потом, официанты несли над головами запотевшие кружки с пивом”, “плясал какой-то очень пожилой с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука”, “грохот золотых тарелок в джазе иногда покрывал грохот посуды, которую судомойки по наклонной плоскости спускали в кухню”. Вся атмосфера в ресторане напоминает преисподнюю, описанную в Библии, одним словом “ад”.
Попадая на бал сатаны, мы можем убедиться в том, что человечество всегда жило по одним и тем же законам, всегда совершало зло. Перед нами и Маргаритой проходит госпожа Минхина, сжегшая своей горничной лицо щипцами для завивки, молодой юноша, продавший любившую его девушку в публичный дом. Но при этом мы понимаем, что все эти люди мертвы. Значит, в “ведомство” Воланда, в “ведомство” “тьмы” попадают только умершие. Только тогда, когда человек мертв, его душа, отягощенная грехами, попадает под власть Воланда. Вот тогда наступает расплата за все то зло, которое человек совершил при жизни.
В “ведомство” Воланда попадают и Берлиоз, и Мастер с Маргаритой, и Понтий Пилат, жестокий прокуратор Иудеи.
Как много людей, попавших под власть сатаны! Кто же может вступить в борьбу со злом, кто из героев романа достоин “света”? На этот вопрос отвечает роман, написанный Мастером. В городе Ершалаиме, погрязшем, как и Москва, в распутстве, появляются два человека: Иешуа Га-Ноцри и Левий Матвей. Первый из них считает, что злых людей не бывает и что самый страшный грех - это трусость. Вот это тот человек, который достоин “света”. Впервые он предстает перед Понтием Пилатом “в стареньком и разорванном хитоне. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта - ссадина с запекшейся кровью”. Можно ли говорить о том, что Иешуа Га-Ноцри - это Иисус Христос? Судьбы этих людей схожи, они оба умерли на кресте. Но стоит заметить, что Иешуа было двадцать семь лет, а Иисусу - тридцать три года, когда их распяли. И Иешуа - самый обыкновенный человек, сирота, а Иисус Христос - “сын Божий”. Но дело не в этом. Главное, что Иешуа несет в своем сердце добро, он никогда в своей жизни не сделал ничего плохого, он пришел в Ершалаим, чтобы учить людей добру, чтобы излечить их тела и души. Он спаситель человечества. Но, к сожалению, человечество не нуждается в спасении. Наоборот, оно стремится избавиться от Иешуа, как от преступника и вора. И это тоже борьба добра со злом.
Наиболее ярко столкновение противоборствующих сил представлено в конце романа, когда Воланд со своей свитой покидает Москву. Что же мы видим? “Свет” и “тьма” стоят на одной ступени. Миром не управляет Воланд, но миром не управляет и Иешуа. Все, что может Иешуа, - это попросить Воланда о том, чтобы тот дал Мастеру и его возлюбленной вечный покой. А Воланд исполняет эту просьбу. Таким образом, мы приходим к выводу, что силы добра и зла равноправны. Они существуют в мире рядом, постоянно противоборствуя, споря друг с другом. И борьба их вечна, потому что нет на Земле человека, который ни разу за свою жизнь не совершил греха; и нет такого человека, который бы полностью утратил способность вершить добро. Мир - это своеобразные весы, на чашах которого лежат два груза: добро и зло. И, как мне кажется, пока сохраняется равновесие, мир и человечество смогут существовать.
Роман Булгакова “Мастер и Маргарита” помогает взглянуть на окружающий мир по-новому. Я считаю, что этот роман помогает найти и распознать, что есть добро и что есть зло.

46. Воланд и его свита.

Скажешь: 1934-й, и в сознании встает кровь людская, которую после убийства Кирова начали лить, как водицу. И это, конечно, главное. Но стоит поднести лупу к прошлому, и нас не в меньшей мере поражает другое: апокалиптическая серьезность, с которой разыгрывалась русская народная кафка . Немецкая каменная серьезность. Это ведь необходимо признать: стиль ведения партийных дел (не говоря уже о научных) заимствован русскими у немцев. Он и определил тональность первой половины XX века - больше, чем любые «идеи». Будь вожди чуть легковеснее, легкомысленнее (на французский или хоть на британский лад), случись у них побольше юмора, ­поменьше академичности, - и число людей, погибших насильственной смертью в лагерях и войнах XX века, было бы на миллионы меньше.

В 1934-м сперва состоялся «съезд победителей»: XVII съезд ВКП(б), возвестивший миру о победе генеральной линии партии в построении социализма. Занятно! Генеральная - и вдруг победила! Да кому же и побеждать? Маргинальной, что ли? Но это теперь занятно. А тогда - 1108 из 1966 делегатов партийного съезда были репрессированы. Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК - уцелел 41. Началась большая чистка. Большая кафка. Русская - при всей ее немецкой серьезности, при всей национальной пестроте СССР. Стиль эпохи созидался в том единственном на свете городе, который не верит слезам, - и созидался по-русски.

ПАРАД БЕССМЕРТНЫХ

Вслед за партийным съездом состоялся другой, не менее победительный: первый всесоюзный съезд советских писателей. Заседали с 17 августа по 1 сентября 1934 года - с той же самой зловещей, в сознании не укладывающейся всемирно-исторической серьезностью. Всё было расписано как по нотам. Готовились манифесты почище Эрфуртской программы: резолюция первого съезда советских писателей, устав союза советских писателей. Писали золотыми буквами, возводили нерукотворный памятник. Строили на века, не хуже Рамсесов-Озимандий. Даже спорили (споры и разногласия были) с оглядкой на вечность.

Официальная статистика съезда неполна, но легко дополняется. Докладов было прочитано 22; речей произнесено 183; приветствий съезду зачитано 42 (почти сплошь это были явления : в зал заседаний являлись делегации от самых неожиданных групп и обществ: от саамской народности Кольского полуострова; от рабочих литературных кружков Москвы; от моряков-командиров запаса Осоавиахима; от работниц, рабкоров и начинающих писателей; от художников-палешан; от передовых рабочих, авторов технической литературы; от Люберецкой трудовой коммуны; от пионеров Базы курносых…).

Были еще всяческие приветственные слова от съезда (числом 6; догадываетесь, кому? Верно: первым делом - вождю-и-учителю; но не только ему, еще наркому обороны Ворошилову, Ромену Роллану, а под занавес, на последнем заседании, - центральному комитету ВКП(Б), совету народных комиссаров да плюс обращение к Эрнсту Тельману). Были заключительные слова (2), ответные слова на приветствия, оглашения и голосования (7), резолюции (2) и заявления (2). Протестов и возражений не было. Откуда бы им взяться в монолитном лагере победителей?

  Я подсчитал, что на 26 заседаниях примерно 100 часов говорили по-русски, причем произнесено было на этом языке полмиллиона слов. Русский ведь был рабочим языком съезда, что, разумеется, нигде не отмечено, потому что - какой же еще? Дурака валять не стали. О добровольно-принудительной русификации окраин, можно поручиться, даже и мысли ни у кого не возникло, да и слово это (русификация) было не в ходу. Представители народов, много превосходящих русских историческим возрастом и литературной традицией, изъяснялись на молодом языке, едва оформившемся за полтораста лет до съезда.

Сколько говорили на других языках (зарубежных), нам прикинуть не удалось (русские пересказы этих выступлений попадают в упомянутые 100 часов и полмиллиона слов). С иностранцами, игравшими роль свадебных генералов, вообще большая путаница. Имен сколько-то известных всего четыре: Луи Арагон, Жан-Ришар Блок, Клаус Манн, Витезслав Незвал. В официальном списке 40 иностранных гостей, но на трибуну поднимался и немец Фридрих Вольф, в списке забытый. Есть в списке и мертвые души, неизвестные писатели (неизвестно, были ли они писателями): таинственный Удеану от Франции, Амабел Уильямс-Эллис от Британии (значится как Амабель-Вильямс Эллис) и Роберт Геснер от США. Энциклопедии о них молчат. Немцев было 10 человек, чехов и словаков - 6, французов - 5, шведов - 3, по паре в этот ковчег попало испанцев, датчан, греков, турок (оба турецких имени искажены) и американцев (один липовый), по одному от Нидерландов, Норвегии, Японии, Китая, Австрии и Британии (делегатка липовая; никто про леди Амабел не слыхивал). Кворум хоть куда!

Говорили на языках и неписатели. По-французски приветствие съезду произнес последний выживший участник Парижской коммуны, специально выписанный из Франции.

Делегатов с решающим голосом съехалось 377, с совещательным - 220 (одни животные более равны, чем другие); всего, значит, 597 человек. Внушительная, большая литература! Одна беда: сегодня Краткая литературная энциклопедия знает из них только 389 человек; 208 человек (35%) даже и до этого специального издания не дотянули.

Большая кафка, понятно, не обошла писателей стороной. В последующие годы погибло в застенках и ГУЛАГе 182 участника (30%), еще 38 подверглись разной степени репрессиям, но уцелели. А на фронтах второй мировой войны погибло всего 17 человек, все - с решающим голосом и (почему-то) преимущественно носители нерусских фамилий.

Еще одна любопытная черта съезда состоит в том, что это был съезд мужчин. На женщин приходилось лишь 3,7%. При этом из 22 писательниц четыре - иностранки (стало быть, среди иностранцев женщин - 10%; спрашивается, где же раньше раскрепостили женщину?).

Съезд был молод: средний возраст писателя составлял 36 лет. Самому молодому, Александру Филатову (1912-1985), было 22 года. «Коммунизм - это молодость мира…»

А вот и национальный состав (официальные данные): русские - 201 (33,7%), евреи - 113 (18,9%), грузины - 28 (4,7%), украинцы - 25 (4,2%), армяне - 19 (3,2%), татары - 19 (3,2%), белорусы ­17 (2,8%), тюрки ­14 (2,3%), узбеки ­12 (2,0%), таджики ­- 10 (1,7%), немцы - 8 (1,3%). Всего представлено 52 национальности, включая венгров и греков. Нашелся один итальянец, одна китаянка и один лак (не подумайте, что лакировщик действительности; есть такая народность в Дагестане; впрочем, точнее было бы сказать: лакец, или казикумухец).

Ну, и партийный состав: 65% коммунистов и комсомольцев.

Перед большой кафкой, как перед Богом, все народы были равны. Берем в качестве пробного камня евреев. Их, насколько я вижу, погибло 35 из 182, то есть 19%, а процент от числа делегатов был, как мы только что отметили, - 18,9%. Никакого предпочтения! Хотя… Есть и другой счет. Собственно еврейских писателей, идишистов, присутствовало на съезде 17 человек. С Бабелем, которого позволительно считать писателем еврейским, выходит 18. Уцелело трое. Уничтожено - 79%.

КТО ГОРДО РЕЯЛ

Не угадали. Горький. Упомянут на 271 из 714 страниц стенографического отчета (исключаем 6 страниц оглавления).

Тот, на кого вы грешили, разительно отстает: упомянут на 167 страницах. Разве он мог этого не услышать? Услышал. Жить Горькому оставалось менее двух лет.

Ленин упомянут на 152 страницах, Пушкин - на 82, Маяковский - на 75, Маркс - на 71, Шекспир - на 62, Пастернак (еще не совсем опальный, а, наоборот, член президиума) - на 56, Лев Толстой - на 55, Шолохов (ему 29 лет) - на 49, Гоголь - на 43, Олеша - на 42, Достоевский - на 27, Бабель - на 17, Есенин - на 12, Заболоцкий (на съезд не попавший) - на 4 страницах.

Про этих писателей мы слышали. А вот кто такой Владимир Михайлович Киршон с рейтингом 67, чуть ниже Маркса, чуть выше Шекспира? Sic transit gloria mundi!

Но если взглянуть на дело более пристально, то гордо реет на съезде всё-таки не буревестник революции, а - тот самый («не нужно имени: у всех оно в устах, как имя страшное владыки преисподней»). Его если уж упоминают, то не как Пастернака («с одной стороны… с другой стороны…»). Как?

«…неутомимо и чудодейственно работает железная воля Иосифа Сталина…» (Горький)

«…Товарищ Сталин на XVII съезде партии дал непревзойденный, гениальный анализ наших побед…» (Жданов)

«…нашему другу и учителю… Дорогой и родной Иосиф Виссарионович… Да здравствует класс, родивший вас, и партия, воспитавшая вас для счастья трудящихся всего мира!» (приветствие съезда вождю) .

«…Да здравствует наш первый и лучший ударник, наш учитель и вождь, любимый т. Сталин!» (приветствие съезду от доярок) .

С момента установления советской власти прошло неполных 17 лет. У власти Сталин - десять лет (двенадцать - генсеком).

КТО ОТСУТСТВОВАЛ

И еще: Городецкий, Крученых, Исаковский (?), Заболоцкий (арестуют в 1938-м), Лозинский, Шенгели, Павел Васильев…

Могли бы присутствовать: Булгаков, Вагинов, Платонов, Павел Бажов, Александр Беляев, Леонид Борисов, Гроссман, Рюрик Ивнев, Пантелеев, Всеволод Рождественский, Соколов-Микитов, Эрдман…

Четверо - Арсений Тарковский, Дмитрий Кедрин, Мария Петровых и Леонид Мартынов - отсутствовали, можно сказать, по молодости, хотя были делегаты и моложе.

Многие - совсем отсутствовали: не упомянуты ни разу на 714 страницах. Среди них - Ахматова, Мандельштам, Кузмин.

ВОЗРАЖЕНИЙ НЕТ

Возражений по генеральной линии, разумеется, не было, но видимость демократии строжайше соблюдалась.

Открывает съезд Горький, коротким словом и - по праву председателя оргкомитета (а не кандидата в нобелевские лауреаты, каковым он был, - во всяком случае, до переезда в СССР). Открыв, передает слово украинскому писателю Ивану Микитенко (уничтожен в 1937-м). Тот предлагает избрать «руководящие органы съезда». Оглашается список почетного президиума: Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Калинин, Орджоникидзе (покончил с собою в 1937-м), Куйбышев, Киров (убит в 1934-м), Андреев, Косиор (написано: Коссиор; уничтожен в 1939-м), Тельман (сидит в берлинской тюрьме, в августе будет переведен в концлагерь Бухенвальд), Димитров (оправдан по обвинению в поджоге рейхстага в декабре 1933 года, с марта 1934 года живет в Москве), Горький… Бурные аплодисменты; все встают… Заметьте, что Бухарина нет. Вот кому будут возражать.

«Разрешите, товарищи, ваши горячие аплодисменты считать одобрением почетного президиума съезда…»

Так же, аплодисментами, избрали Горького председателем съезда.

«В президиум предлагается 52 человека [по числу национальностей ? остро­умно!] … Нет возражений? Возражений нет…»

Отметим некоторых членов президиума: Жданов (sic!), Бедный, Мехлис (!), Пастернак (!), А. Толстой, Тихонов, Фефер (расстрелян в 1952-м), Шолохов, Шагинян, Эренбург… Бухарина нет и тут, а ведь он редактор Известий .

Совершенно так же избираются секретариат («Возражений по поводу количества нет? Нет…» и т.д.), мандатная комиссия (?) и редакционная комиссия, утверждаются порядок работы съезда и регламент.

Характерный момент: на теперешних съездах русских писателей (они называются конгрессами) вся эта мишура и показуха отметена. Президиум назначен заранее, делегаты его не обсуждают. Все знают, кто начальство, а кто - статисты.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЛИТЕРАТУРЫ

Их оказалось девять, по числу больших докладов о них, которые шли в следующем порядке: украинская, белорусская, татарская (притом, что Татария - автономная ССР), грузинская, армянская, азербайджанская, узбекская, туркменская и таджикская литературы.

Вот фрагмент из доклада тов. Ивана Кулика о литературе УССР:

«…значительная часть… ездили с экскурсией писателей на Беломорско-Балтийский канал, видели, как создаются там подлинные чудеса, невозможные ни при каком другом строе, наблюдали собственными глазами, как под влиянием ударной большевистской работы, большевистской правды вчерашние преступники, отбросы общества, перерождаются в сознательных, активных участников социалистического строительства. Мы видели условия, в которых содержатся там эти преступники. Таким условиям позавидовало бы немало западных рабочих, жестоко страдающих от кризиса и безработицы…»

Сам Иван Юлианович стал отбросом общества в 1937-м. Переродиться не успел, погиб в лагере.

БЕДНЫЙ БУХАРИН

Бедный Николай Иванович! Как страшно он умирал! Как не хотел умирать… Никто не хочет, но он-то словно в кривое зеркало попал. Вот уж где была кафка! От рук бывшего друга и соратника. Сталин уверял его (через следователя-палача; в личной встрече отказал, на письма из тюрьмы не отвечал), что нужно умереть ради дела мирового пролетариата, и этот бедняга почти уговорил себя согласиться… а всё же молил о пощаде, голенища готов был кремлевскому упырю обнять.

Жить Бухарину оставалось менее четырех лет.

Доклад его на съезде был… о поэзии, поэтике и задачах поэтического творчества в СССР. Делегаты съезда знали, что доклад Бухарина - не вполне официальный, как доклад Жданова, что он - не линию партии выражает. Знал ли об этом Бухарин? Понимал ли, что топор уже занесен?

«Товарищи, я отношу ваши аплодисменты по адресу той великой партии…»

Академик Бухарин начинает издалека: с блаженного Августина, с индийского учения Анандавардханы. Он критикует определение поэзии, данное в Британнике (за тавтологию). Цитирует буржуазного Гумилева, буржуазного Бальмонта. У Андрея Белого «фетишизация слова достигла гималайских высот». Речь льется рекой. Теоретизирование обставлено ссылками на источники… Николай Иванович без остановки говорил более трех часов!

«Мы имеем великолепные успехи в области классовой борьбы пролетариата, в первую очередь благодаря тому мудрому руководству, которое возглавляется т. Сталиным…»

«Наша страна стоит перед великими боями…»

«…в наше время чрезвычайно резко подчеркнута проблематика качества решительно на всех фронтах. Проблема качества - это проблема разнообразности, множественности особых подходов, индивидуализирования [?!] …»

«…поэтическое творчество есть один из видов идеологического творчества…»

«…сейчас проблема качества, проблема овладения техникой поэтического творчества, проблема мастерства… выдвигаются на первый план…»
«Нам нужно иметь сейчас смелость и дерзание выставить настоящие, мировые критерии для нашего искусства и поэтического творчества. Мы должны догнать и обогнать Европу и Америку по мастерству…»

«… в области литературы пришло время для генеральной разборки…»

«Это - диалектические величины, составляющие единство… В явлении является сущность. Сущность переходит в явление…»

«В явлении является…» Гм! Анноминация - кажется, так это ученые люди называют?

Гумбольдт, Потебня, Лукреций, Шопенгауэр, Гегель, Гомер, Лессинг, Гораций, Аверроэс… Местами академик отступал от писанного (и уже опубликованного) текста, импровизировал. Досталось Жирмунскому и Эйхенбауму - но не шибко, чуть-чуть.

«Нужно понять со всей отчетливостью огромную разницу между формализмом в искусстве, который должен быть решительно отвергнут, формализмом в литературоведении, который точно так же неприемлем, и анализом формальных моментов искусства (что отнюдь не есть еще формализм)…»

Блок, Есенин, Брюсов, Демьян Бедный (аплодисменты) и Маяковский (бурные аплодисменты; все встают) угодили в раздел доклада Перелом .

А вот раздел Современники : Владимир Кириллов (1890-1937), Безыменский (аплодисменты) , Багрицкий (аплодисменты; все встают) , Светлов, Жаров, Уткин, Ушаков, Борис Корнилов, Пастернак (бурные аплодисменты) , Николай Тихонов (бурные аплодисменты) , Сельвинский (аплодисменты) , Асеев (аплодисменты) , Луговской, Прокофьев, Павел Васильев, Василий Каменский (аплодисменты) . Некоторые только упомянуты, некоторым посвящены страницы с цитатами. Никто не идеален. Всех журят (над Уткиным и смеются), похвалы произносятся словно сквозь зубы, с явным усилием («Разве можно у Светлова найти "Лютецию" [Гейне] ?»). Больше всего похвал досталось Пастернаку и Тихонову, но - оба слишком субъективны, слишком индивидуальны, нарушают «законы "сложной простоты"»…

Двадцать четыре больших страницы, по 750 слов на каждой, всего, значит, 18000 слов. Где оратор прав, там он, увы, пошл, а пошлость, как на этом съезде выразится Бабель, контрреволюционна…

«Любимец всей партии» (по определению Ленина), простой, любезный, демократичный, веселый, доступный, интеллигентный Бухарин… В 1934-м бедняга как раз женился (в третий раз). В 1936-м был за границей, по некоторым признакам, догадывался, к чему дело идет, но всё не верил - как в такое поверить? - и вернулся…

«Я кончаю свой доклад лозунгом: нужно дерзать, товарищи!» (бурные ап­ло­ди­смен­ты зала, переходящие в овацию. Крики "ура". Весь зал встает.)

В наши дни почти все понимают Сталина как откровенного властолюбца - и этим объясняют его неутолимую жажду крови. Он, дескать, убивал, чтобы властвовать. Но смерть раздавленного и униженного Бухарина ему была не нужна. Бухарин и в лучшие дни не рвался к верховной власти, а под конец во всём уступил, пресмыкался. Зачем убивать? Чтобы другим неповадно было? Непохоже. Вокруг и так всех трясло от страха. И потенциальных жертв было сколько угодно. Совсем не обязательно было приканчивать эту теоретическую овцу. Ведь не Троцкий же. Хотя - ... может, и самого-то упыря трясло от страха в его диком величии, диком одиночестве? Тогда - понятнее.

Существует насмешливая и остроумная гипотеза. (Я ее слышал от израильского химика Сергея Брауна.) Сталин не сознавал себя властолюбцем, не себе служил (в быту был неприхотлив до аскетизма), а честно и самоотверженно боролся с буржуазией (внушавшей ему искреннее отвращение) - во имя счастья мирового пролетариата, ради создания бесклассового общества. Он был последовательным марксистом; свое право на верховную власть выводил из веры в то, что он лучше других понял марксизм. А что говорит марксизм? Что в одной стране, да еще аграрной, бесклассовое коммунистическое общество не построишь. Как раз на этом настаивали меньшевики. Сталин очень серьезно отнесся к их мнению - и нашел выход. Он убивал тех, кто успел обуржуазиться. Ведь что происходило на его глазах? Вчерашние голодранцы, дорвавшись до власти, богатели. Общество не становилось бесклассовым, наоборот, возрождался класс власти, люди состоятельные. А где классы, там и классовая борьба. Бороться, решил Сталин, нужно так: с одной стороны - создавать пролетариат (индустриализация и коллективизация); с другой - искоренять зажравшихся. Поднимется к власти пласт народный - и начинает вещами обрастать, стихи читать, в Шопенгауэра заглядывать. Вчера они были свои, социально-близкие; сегодня - чужие. Их - под корень. Живем-то ведь в капиталистическом окружении, кругом враги. Поднимется следующий пласт - и его туда же. И так - до самого начала мировой революции.

Если так (если Сергей Браун прав), Бухарина просто нельзя было оставлять в живых. Он был до мозга костей мелкобуржуазен.

ЧТО ГОВОРИЛИ ПИСАТЕЛИ

ГОРЬКИЙ

«…Вы знаете, что материалом для истории первобытной культуры служили данные археологии и отражения древних религиозных культов…»

Это - из начала доклада Горького о советской литературе. Чего смеетесь? Литература-то огромная, событие - всемирно-историческое, и копать нужно глубоко.

«Уже в глубокой древности люди мечтали о возможности летать по воздуху…»

Не по воде, заметьте.

«История технических и научных открытий богата фактами со­против­ления буржуазии даже росту технической культуры…»

«Время от 1907 до 1917 года было временем полного своеволия без­от­вет­ствен­ной мысли…»

«Мне кажется, что я не ошибаюсь, замечая, что отцы начинают все более за­бот­ливо относиться к детям…»

Об отцах - на десятой (!) странице доклада. Основоположник говорит уже 75 минут - и не произнес еще ни одного имени советского писателя, зато коснулся де Костера, Мережковского, Людовика XI , Ивана Грозного и расстрела на Ленских приисках.

«Мы всё еще плохо знаем действительность…»

Имен так и не появится (Мария Шкапская и Мария Левберг - не в счет; они «отлично работают» над историей фабрик и заводов), зато появится цифра:

«Союз советских литераторов объединяет 1500 человек…»

Значит, на съезде-то - больше трети всех советских писателей!

«…в расчете на массу мы получаем: одного литератора на 100 тысяч человек. Это - немного, ибо жители Скандинавского полуострова в начале этого столетия имели одного литератора на 230 читателей…»

В конце, на 13-й странице своего полотна, Горький формулирует цель:

«Нам необходимо знать все, что было в прошлом, но не так, как об этом уже рассказано, а так, как все это освещается учением Маркса-Ленина-Сталина и как это реализуется трудом на фабриках и на полях… Вот какова, на мой взгляд, задача союза литераторов…» (бурные аплодисменты; зал стоя приветствует…) .

ВИКТОР ШКЛОВСКИЙ

«Достоевского нельзя понять вне революции и нельзя понять иначе как изменника… если бы сюда пришел Федор Михайлович, то мы могли бы его судить как наследники человечества, как люди, которые судят изменника…»

«…мы стали единственными гуманистами мира…»

«Маяковский виноват не в том, что он стрелял в себя, а в том, что он стрелял не вовремя…»

ИЦИК ФЕФЕР

(расстрелян в 1952-м)

«Бодрость и оптимизм - вот характерные черты еврейской советской поэзии. Это отличает ее и от дооктябрьской еврейской поэзии, и от еврейской поэзии в современных капиталистических странах…»

«Во главе нашей прозы стоит крупный мастер Давид Бергельсон [расстрелян в 1952-м] . Он ведет нашу прозу вперед [!]… »

«…еврейская литература ни одной капиталистической страны не может сравниться с уровнем еврейской советской литературы…»

«…температуры героев Советского союза еще нет в нашей советской литературе…»

«…когда мутная волна антисемитизма захлестывает все капиталистические страны, советская власть организует еврейскую самостоятельную область - Биробиджан, который очень популярен. Многие из еврейских писателей буржуазных стран едут сюда, многие палестинские рабочие удирают из этой так называемой "родины" на свою подлинную родину - в Советский союз…»

«…Палестина никогда не была родиной еврейских трудящихся. Палестина была родиной еврейских эксплуататоров…»

КОРНЕЙ ЧУКОВСКИЙ

Изрядную часть своей речи К. И. посвящает разбору стихотворения Николая Асеева из Мурзилки , которое называет отвратительным: «По улице майской солнце бьет, по улице ветер знамена вьет. Заполнив их все по сбочины, на улицы вышли рабочие…». И ему не возразишь. Но и сам он странно выражается:

«Чарская отравляла детей сифилисом ми­ли­та­ристи­ческих и ка­зармен­но-патрио­тических чувств…»

МАРИЭТТА ШАГИНЯН

Особенностью съезда было то, что писателей вызывали на трибуну без имен - только по фамилии: т. Березовский, например (а что он - Феоктист Николаевич, это в уме нужно было держать; сейчас это только КЛЭ помнит). Для т. Шагинян, в числе немногих, было сделано исключение: ее назвали по имени и фамилии.

«Когда-то враги и предатели нашего дела утверждали, что невозможно построить социализм в одной стране…»

«Этот процесс нельзя охарактеризовать иначе, как бессмертной сталинской формулой, данной еще три года назад…»

«Судя по нашим серийным романам - "Тихий Дон", "Бруски" [роман Панферова о коллективизации] , "Поднятая целина" - мы как будто имеем дело с прерванной коллизией… На Западе такие романы в виде истории одной человеческой жизни имеют смысл… У нас, товарищи, это теряет смысл. …наша "болезнь продолжений" вовсе не вызвана необходимостью - она доказывает лишь неумение кончать, неумение строить целую форму…»

«Именно в личной любви, как ни в чем другом, наиболее ярко, с наибольшей ясностью вскрывается в литературе класс и его идеология… Кажется, будто сейчас только одни мы во всем мире обладаем ключом любви , только мы знаем тайну эроса, связующего людей разной кожи и расы… только мы во всем мире вынашиваем в нашем искусстве идею нового человечества …» [курсив М.Ш.]

«…я была поражена той нежностью, с которой наши маленькие ребята относились к детям чужой расы… …мы воспитали эту нежность всей атмосферой нашей культуры и первыми уроками пролетарского мировоззрения…»

ВЕРА ИНБЕР

«Поистине оптимизм - мало исследованная область, о которой даже Малая советская энциклопедия мало что знает… (смех) »

«Наш основной тонус - это счастье… Мы идем как бы против шерсти мировой литературы…»

«…основное качество социализма заключается в конденсированности, сжатости, насыщенности… алмаз - это каменный уголь, но только сказанный кратко…»

Речь имела успех. Писательница, если говорить о ее сочинениях, - тоже. Через двенадцать лет она получит государственную премию - за поэму Пулковский меридиан . Но в историю литературы Инбер вошла другим. Во-первых, бессмертной стихотворной строкой, шедшей в ее шедевре патетическим рефреном: «Отруби лихую голову!». (Этот нерукотворный памятник прекратит существование только вместе с русским языком.) Во-вторых, тем, что сказано о ней (хоть и не о ней одной): «Дико воет Эренбург. Повторяет Инбер дичь его. Ни Москва, ни Петербург не заменят им Бердичева…» Это тоже надолго, если не навсегда.

ИЛЬЯ ЭРЕНБУРГ

«Наши иностранные гости сейчас совершают поездку в машине времени…»

«Разве не гордость нашей страны - та действительно всенародная любовь, которой окружен Максим Горький?»

«В моей жизни я много раз ошибался… Я - рядовой советский писатель (аплодисменты) . Это - моя радость, это - моя гордость (аплодисменты) …»

«Я написал роман "Любовь Жанны Нэй" и уверяю вас, что любой писатель, набивший руку, может делать такие сюжеты по десяти в один месяц (смех) …»

«Я вовсе не о себе хлопочу. Я лично плодовит как крольчиха (смех) , но я отстаиваю право за слонихами быть беременными дольше, чем крольчихи (смех) … Когда я слышу разговоры - почему Бабель пишет так мало, почему Олеша не написал в течение стольких-то лет нового романа, почему нет новой книги Пастернака… я чувствую, что не все у нас понимают существо художественной работы…»

«Поглядите на буржуазное общество - молодой писатель там должен пробивать стенку лбом. У нас он поставлен в прекрасные условия…»

«Мы вправе гордиться тем, что некоторые из наших романов уже доступны миллионам…»

«Верьте мне, что о том, о чем я с вами говорю, я очень часто думаю за своим столом…»

ЯКОВ БРОНШТЕЙН

Да-да, был такой. Делегат от Белоруссии, автор Проблем ленинского этапа в литературоведении , профессор, член-корр. Сейчас его даже КЛЭ не знает. Расстрелян, реабилитирован и забыт. Но говорил занятные вещи - об автокритике.

«В русской критике недавно заговорили вскользь о своеобразной, корректорского типа автополемике, которую Пильняк повел против [своих] "Корней японского солнца". А почему бы русской руководящей критике [!] не заинтересоваться таким вопросом, как проблема перестройки ряда писателей народов СССР в области более оригинальной и более серьезной, чем у Пильняка, - в области образной автокритики? … Писатель, отягощенный в прошлом грузом реакционных образов, вызывает из недр прошлого свою излюбленную галерею образов и гильотинирует ее, снимает ее автокритикой - не публицистической, а образной…»

«Если бы русская литературная критика могла познакомиться с поэмой еврейского поэта Кульбака [уничтожен в 1937, на год раньше Бронштейна] "Чайльд Гарольд из Десны", она бы поняла…»

«Напомню о лозунге, который был недавно брошен в еврейской литературе т. Фефером: "Запоем голосом Беранже!" Борьба за голос Беранже, за сатиру является положительной борьбой…»

«Несколько слов о том, как мы боремся с классовым врагом… На выставке есть стена, посвященная латинизации восточных языков. На ней имелся также еврейский текст. Содержание этого текста такое: "По переписи 1932 г. количество крестьянского еврейского населения в Палестине составляет 45000, еврейского городского населения - 130000"… буржуазные еврейские националисты-сионисты применяют ряд очень скрытых маневров, чтобы даже на территории нашего Центрального парка культуры и отдыха вести свою пропаганду сионизма…»

«…на нашу долю выпало счастье работать под руководством невиданной в мире партии, под руководством партии Ленина и Сталина (аплодисменты) .

ЮРИЙ ОЛЕША

«Нельзя описать третье лицо, не сделавшись хоть на минуту этим третьим лицом. В художнике живут все пороки и все доблести… Когда изображаешь отрицательного героя, сам становишься отрицательным, поднимаешь со дна души плохое, грязное, т.е. убеждаешься, что оно в тебе есть…»

«Да, Кавалеров смотрел на мир моими глазами… И тут сказали, что Кавалеров - пошляк и ничтожество… Я принял на себя это обвинение в ничтожестве и пошлости, и оно меня потрясло [сейчас бы сказали: «шокировало»] … Я не поверил и притаился…»

«Каждый художник может писать только то, что он в состоянии писать… Мне трудно понять тип рабочего, тип героя-революционера. Я им не могу быть…»

«Где-то живет во мне убеждение, что коммунизм есть не только экономическая, но и нравственная система…»

Как человек уцелел?! И ведь еще дворянин вдобавок.

АЛЕКСАНДР АВДЕЕНКО

Не напрягайте память. Ему 25 лет, и он социально близок, за это и призван на съезд. Ни в каком особенном писательстве не замечен.

«Несколько лет назад я сидел в тюремной камере в Оренбурге… Я жил в этом мире, мире людей, как зверь, - я мог перерезать другому горло, пойти на самое ужасное преступление… У меня много грязи. Я уверен, что и вы не чисты…»

«Я - свежий человек в литературе…»

«Равнодушие - это самое страшное…»

«Мы, молодые, оправдаем надежды, которые на нас возлагают…»

У Авдеенки - решающий голос на съезде. У Антокольского, Агнии Барто, Бухарина, Гайдара, Германа, Казина, Каменского, Кирсанова, Олейникова, Паустовского, Радека, Скитальца, Твардовского, Шкловского, Уткина, Эйзенштейна - голоса совещательные.

АГНИЯ БАРТО

«Впервые за всю жизнь человечества дети являются наследниками не денег, не домов и мебели родителей, а наследниками действительной и могущественной ценности - социалистического государства…»

ДАВИД БЕРГЕЛЬСОН

«…еврейская литература стоит наравне со всеми великими литературами Союза…»

«Товарищи, я как еврейский писатель хотел бы с этой трибуны добавить, что одной из самых сильных речей, которые я здесь слышал, была речь народного поэта Дагестана. Я ни одного слова не понял из этой речи, но тем не менее она была листом бумаги ослепляющей белизны, на котором была написана необыкновенная поэма о ленинско-сталинской национальной политике…»

Расстрелян в 1952 году по делу Еврейского антифашистского комитета.

ИСААК БАБЕЛЬ

Он был встречен продолжительными аплодисментами - один из очень немногих.

«Пошлость в наши дни - это уже не дурное свойство характера, а это преступление. Больше того: пошлость - это контрреволюция… Монтер по соседству избил свою жену… это - контрреволюционер…»

«Невыносимо громко говорят у нас о любви… И ведь дошло уже до того, что объекты любви начинают протестовать, вот как Горький вчера…»

«…посмотрите, как Сталин кует свою речь, как кованны его немногочисленные слова, какой полны мускулатуры. Я не говорю, что всем нужно писать, как Сталин, но работать, как Сталин, над словом нам надо (аплодисменты) …»

«…на нашем знамени должны быть написаны слова Соболева, что всё нам дано партией и правительством и отнято только одно: право плохо писать… Это была привилегия, которой мы широко пользовались… давайте на писательском съезде отдадим эту привилегию, и да поможет нам бог. Впрочем, бога нет, сами себе поможем (аплодисменты) …»

«Если заговорили о молчании, то нельзя не сказать обо мне - великом мастере этого жанра (смех) … Надо сказать прямо, что в любой уважающей себя буржуазной стране я бы давно подох с голоду…»

Он был убит в государственных застенках четыре года спустя.

ВСЕВОЛОД ВИШНЕВСКИЙ

«…В 1919 г. лишенная хлеба, света, ободранная наша страна в одной Ярославской губернии имела театров больше, чем их имела вся Франция (аплодисменты) …»

«Помните, как в 1905 г. Ленин писал: "Запасайтесь кастетами, палками, запасайтесь смоляным материалом, запасайтесь всем…"…»

«Кто знает, что всем партизанским сибирским движением молча [!] руководил Сталин?»

«У нас ряд писателей - обращаюсь в частности к моему другу Юрию Олеше - вошли в область абстрактных хрустально-прозрачных построений о будущем… Не думайте, что это что-то новое… во времена военного коммунизма Н.И.Бухарин однажды говорил так: будет бесклассовое общество… люди потеряют ощущение вечной напряженности… Покойный А.В.Луначарский в одной из своих пьес… показал, как люди будущего, участники боев, люди двух станов - белого и красного - встретятся и полупечально-полуласково будут говорить о пролитой ими крови, и какой странный братский диалог будет вестись между Лениным и Врангелем…»

«Мой друг Олеша… вы пишете о хрустале, о любви, о нежности и прочем. Но при этом всегда должны мы держать в исправности хороший револьвер… Мы должны понимать, что мы стоим перед большим и окончательным расчетом с пятью шестыми мира (аплодисменты) …»

БОРИС ПАСТЕРНАК

Он был вызван на трибуну (из президиума) без слова товарищ, а как Борис Пастернак и, подобно Бабелю, был встречен «продолжительными аплодисментами».

«…я - не борец. Личностей в моем слове не ищите… Товарищи, мое появление на трибуне не самопроизвольно. Я боялся, как бы вы не подумали чего дурного, если бы я не выступил…»

«Двенадцать дней объединяло нас ошеломляющее счастье…»

«Что такое поэзия, товарищи? Поэзия есть проза, проза не в смысле совокупности чьих бы то ни было прозаических произведений, но сама проза, голос прозы, проза в действии, а не в пересказе. Поэзия есть язык органического факта, т.е. факта с живыми последствиями…»

«Если кому-нибудь из нас улыбнется счастье, будем зажиточными (но да минует нас опустошающее человека богатство). Не отрывайтесь от масс, - говорит в таких случаях партия. Я ничем не завоевал права пользоваться ее выражениями… При огромном тепле, которым окружают нас народ и государство, слишком легко стать литературным сановником. Подальше от этой ласки во имя ее прямых источников, во имя большой, и дельной, и плодотворной любви к родине и нынешним величайшим людям …»

СЕМЕН КИРСАНОВ

«Кто не знает, что стоило только кому-нибудь заговорить о проблеме формы, о метафорах, о рифме или эпитете, как немедленно раздавался окрик: "Держи формалистов!"…»

«В той части, где т. Бухарин подводит итоги и намечает бюджет нашей поэзии, нужно поспорить… Докладчик восклицает: нужно дерзать!… но если дерзать - это значит находить в себе раздирающие противоречия, то я решительно против такого дерзания…»

«Конечно, товарищи, огромная политическая задача и поэтическая задача - найти новый этап к слову "поцелуй"…»

«Свивание венков из грудей не является жгучей проблемой для революционных рабочих Германии и Франции…»

«Я здесь кричу во весь свой совещательный голос…»

НИКОЛАЙ ТИХОНОВ

Он произнес доклад о ленинградских поэтах. Доклада о московских поэтах не было. Культурный центр еще не переместился в Москву. Сам Тихонов, Маршак, Чуковский, Заболоцкий, Евгений Шварц и еще многие в ту пору жили на берегах Невы. В Ленинграде существовала последняя из литературных групп старого типа: обэриуты.

«Какие же поэты оказали наибольшее влияние на ленинградских молодых поэтов? Сергей Есенин. … Он не смог побороть в себе вчерашнего человека ради человека будущего… Маяковский. Он стоял перед таким творческим кризисом, от одного сознания которого его охватывало смертельное головокружение. И футуризм в его лице подошел к поэме "Во весь голос" с потерей всего своего мощного поэтического арсенала, имея оружием только отвергавшийся им ранее канонический стих…»

Повлияла и «труднейшая скороговорка Бориса Пастернака, этот обвал слов»; и стих Багрицкого, который «был близок к акмеистическому»; и Асеев, «этот большой поэт, этот черный труженик стиха»…

В целом у молодых ленинградских поэтов заметны: «ритмическая бедность, поэтические штампы, прямое эпигонство… комнатные переживания, споры о книгах, заседания, редакции, изучение маленьких тайн ремесла вместо изучения нового человека и нового общества…»

«Сколько у нас говорят о поэтическом наследстве! Правду надо сказать, что старики писали не так плохо…»

Подают надежды Прокофьев, Саянов и Корнилов. «Корнилову надо помнить, что в поэме многое удалось ему только по прямому вдохновению, но что одного вдохновения мало…». (Помнить Борису Корнилову оставалось примерно четыре года; он погибнет в лагерях в 1938-м, в возрасте 31 года.) Больше из молодых (за час и десять минут на трибуне) не упомянут никто. Даже Заболоцкий, к которому Тихонов благоволит. Сатрап осторожничает.

Зато часто привлекаются Пушкин и Лермонтов, не забыт Тютчев (о котором «желчный старик поэт Соллогуб» говорит: «дворянские стишки».

«У нас в Ленинграде имеются квалифицированные переводчики… Тынянов [!] , Лифшиц… [вероятно, Бенедикт Лившиц] … Лозинский…»

«Возьмем стихотворение "Горные вершины", переведенное Лермонтовым. Это - гениальное произведение… Гетевское стихотворение "Горные вершины" - посредственное стихотворение… » [Это мнение, совершенно ошибочное, так и застряло в сознании тех, кто в оригинал Гете не заглядывал.]

«Мировоззрение - хозяин творчества…»

«Что же такое стихи? Стихи находятся как бы в вечном формировании, в вечной изменяемости…» [ответа на вопрос так и не последовало; какая жалость!] .

«Пацифизм чужд духу нашей поэзии. Никакие экзотические завоевания , волновавшие умы певцов русского империализма, не живут в стихах советских поэтов…»

«Наша поэзия не достигла еще мировых высот…»

АЛЕКСЕЙ СУРКОВ

Помните такого поэта?

«Тов. Бухарин в своем вступлении к докладу заявил, что он делает доклад по поручению партии. Не знаю, что этим хотел сказать т. Бухарин. Во всяком случае это не значит, что в его докладе всё правильно и отдельные положения не подлежат критике. Кроме того на нашем съезде все доклады делаются по поручению оргкомитета. Мне думается, что доклад является только отправной точкой для суждения, а не директивным началом в распределении света и тени в нашей поэзии (аплодисменты) …»

«…для большой группы людей, растущих в нашей литературе, творчество Б.Л. Пастернака - неподходящая точка ориентации в их росте (аплодисменты) …»

Человек непосвященный может вообразить, что речь тут идет об эстетической борьбе, а не о физическом искоренении классового врага. Но Сурков знает, что делает.

Что Бухарин - человек конченый, знали и другие делегаты; нападали смело. Не исключено, что - по заданию оргкомитета. И «любимцу всей партии» пришлось оправдываться прямо на съезде.

«На нашем съезде получило все права гражданства одно слово, к которому мы еще недавно относились с недоверием или даже враждебностью. Слово это - гуманизм. Рожденное в замечательную эпоху, это слово было запакощено и заслюнявлено тщедушными вырожденцами. Они подменили могучее его звучание - человечность - христианским сюсюканьем - человеколюбием… У нас по праву входят в широкий поэтический обиход понятия любовь, радость, гордость, составляющие содержание гуманизма. Но некоторые поэты как-то сторонкой обходят четвертую сторону гуманизма, выраженную в суровом и прекрасном слове ненависть (продолжительные аплодисменты) …»

«На страницах газеты рядом с пахнущими порохом и кровью заметками международной информации, рядом с сообщениями ТАСС, заставляющими вечером достать из дальнего ящика наган и заново его перечистить и смазать, щебечут лирические пташки… Давайте не будем размагничивать молодое красногвардейское сердце нашей хорошей молодежи интимно-лирической водой. Давайте не забывать, что не за горами время, когда стихи со страниц толстых журналов должны будут переместиться на страницы фронтовых газет и дивизионных полевых многотиражек. Будем держать лирический порох сухим! (продолжительные аплодисменты) …»

ЧТО ГОВОРИЛИ ИНОСТРАНЦЫ

АНДРЕ МАЛЬРО

Мальро начинал свою жизнь очень революционно, но потом опомнился. Министр культуры Франции в 1959-69 годах (то есть при де Голле и … при Фурцевой). Речь на съезде зачитана Олешей, очевидно, в его переводе (грешащем против русского языка).

«Вы уже можете работать для пролетариата, мы - революционные писатели Запада - принуждены еще работать против буржуазии (аплодисменты) …»

«Но вы должны знать, что только действительно новые произведения смогут поддержать за границей культурный престиж Советского союза, как поддерживал его Маяковский, как поддерживает его Пастернак (аплодисменты) …»

Вот тут и понимаешь, как разнесло поэтов большой четверки: Мандельштам - в ссылке, в Чердыни, на грани жизни и смерти; Ахматова - в полуподполье, в ожидании ареста; Цветаева - в Париже (Мальро о ней не слыхивал); Пастернак - в президиуме; он - спасибо Бухарину - слава Советского союза (именно так тогда писали название страны: первое слово с прописной, второе - со строчной).

РАФАЭЛЬ АЛЬБЕРТИ

«Основанный нами журнал "Октябрь"… богато иллюстрирован фотографиями о Советском союзе…»

«…мы твердо знаем, что наступит день, и советская Испания широко раскроет перед вами свои границы . Испанская революция не может не победить…»

Другие иностранцы тоже говорили как о близком будущем о советской Франции, советской Германии.

ТАКОЙ ВОТ СЪЕЗД

Такой вот съезд выдался. Вальпургиева ночь - но вместе с тем и Никейский собор (только император не присутствовал). Допущенные в чертог провозвестники нового мира заклеймили ереси, возликовали, попировали и разошлись, каждый - навстречу своей судьбе. У иных «всё до мельчайшей доли сотой в ней оправдалось и сбылось». У большинства вышло иначе.

Как сказал один безымянный молодой поэт той поры (цитированный на съезде):

«Дорогие товарищи! Перед нами огромная, разнообразная работа на благо нашей родины, которую мы создаем как родину пролетариата всех стран. За работу, товарищи! Дружно, стройно, пламенно - за работу!»

На съезде было сказано много правды. Одна из правд такая: съезд был-таки всемирно-историческим. Ни до, ни после история ничего подобного не знала. И не узнает.

в книге:
Юрий Колкер. УСАМА ВЕЛИМИРОВИЧ И ДРУГИЕ ФЕЛЬЕТОНЫ . [Статьи и очерки] Тирекс, СПб, 2006

Первый съезд советских писателей состоялся с 17 по 30 августа 1934 года. Этому поистине знаменательному событию предшествовало Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», из которого следовало, что многочисленные писательские организации должны были объединиться в одну, состоящую из писателей полностью «поддерживающих платформу Советской власти». Власть хотела объединить совершенно разных по мировоззрению, творческим методам и эстетическим склонностям людей.

Местом проведения Первого всесоюзного съезда писателей стал Колонный зал дома Союзов. Для столько торжественного мероприятия нужно было украсить помещение, после малочисленных дебатов было решено развесить в зале портреты классиков литературы. Что тут же стало поводом для иронии злоязыких писателей:

Хватало места всем вполне
Кто на трибуне, кто в партере,
А кто и просто на стене!
Так, например, всех огороша,
Нам факт явился как во сне -
На кафедре Толстой Алеша,
Толстой же Лева - на стене.

Одна из делегатов Первого съезда союза писателей СССР А. Караваева вспоминала о дне открытия форума: «Солнечным августовским утром 1934 года, приближаясь к Дому Союзов, я увидела большую и оживленную толпу. Среди говора и аплодисментов - совсем как в театре - слышался чей-то молодой голос, который энергично призывал: «Товарищи делегаты Первого съезда советских писателей! Входя в этот зал, не забудьте поднять ваш исторический мандат!… Советский народ желает всех вас видеть и знать! Называйте, товарищи, вашу фамилию и предъявляйте ваш делегатский билет!».
По мандатным данным, среди делегатов Первого съезда писателей СССР преобладали мужчины - 96,3%. Средний возраст участников — 36 лет. Средний литературный стаж — 13,2 года. По происхождению на первом месте выходцы из крестьян — 42,6%, из рабочих — 27,3%, трудовой интеллигенции 12,9%. Из дворян только 2,4%, служителей культа — 1,4%. Половина делегатов — члены ВКП(б), 3,7% кандидатов в члены ВКП(б) и 7,6% комсомольцев.
Число прозаиков среди участников съезда - 32,9%, поэтов - 19,2%, драматургов - 4,7%, критиков - 12,7. Детских писателей - 1,3% и журналистов - 1,8 %.
Любопытен и национальный состав съезда. Русских - 201 человек; евреев - 113; грузин - 28; украинцев - 25; армян - 19; татар - 19; белорусов - 17; узбеков -12. Представители еще 43 национальностей были представлены от 10 до одного делегатами. Были даже китайцы, итальянцы, греки и персы.
Помимо выступления маститых и не очень литераторов, советская власть предусмотрела для своих «инженеров человеческих душ» (кстати, один из популярных афоризмов Первого съезда советских писателей, авторство приписывается Ю. Олеши) и материальные блага.

Питание участников съезда было централизованным и бесплатным для делегатов. Оно было организовано в помещении ресторана по Большому Филипповскому переулку. Стоимость дневного питания писателей (завтрак, обед и ужин) составляла 35 руб.

Для передвижения делегатов и организаторов Первого всесоюзного съезда писателей было выделено 25 легковых машин, 6 автобусов для коллективных поездок, 5 грузовиков для перевозок. Всем делегатам предоставили право бесплатно пользоваться общественным транспортом в Москве. На завтрак, обед и после ужина делегатов развозили централизованно. Также были забронированы места на железной дороге на обратный проезд.

Власть озаботилась и культурной программой для делегатов. Были приобретены театральные билеты, организован просмотр фильмов, устраивались вечера национальных литератур, экскурсии, ужин с академиками и учеными. Всех писателей, прибывших на свой Первый съезд, бесплатно фотографировали. Им выписали газеты и подарили специально выпущенные съездовские журналы.

Так что, товарищи «наверху» вполне ответственно могли резюмировать: «Партия и правительство дали писателю все, отняв у него только одно - право писать плохо».

Власть продемонстрировала свою заботу о преданных ей писателях и свою щедрость. В свою очередь, писатели продемонстрировали внешнее единство и закрепили свой навык двоемыслия. Большая сделка под названием Первый съезд союза писателей СССР состоялась.

Татьяна Воронина