Почему мифы разных народов похожи. Как рождаются мифы

Что такое мифы? В обыденном понимании - это прежде всего античные, библейские и другие старинные "сказки" о сотворении мира и человека, рассказы о деяниях древних богов и героев - Зевсе, Апполоне, Дионисе, Геракле, аргонавтах, искавших "золотое руно", Троянской войне и злоключениях Одиссея.

Само слово "миф" имеет древнегреческое происхождение и означает именно "предание", "сказание". Европейским народам вплоть до XVI-XVII вв. были известны лишь знаменитые и поныне греческие и римские мифы, позже им стало известно об арабских, индейских, германских, славянских, индийских сказаниях и их героях. Со временем сначала ученым, а потом и более широкой публике оказались доступны мифы народов Австралии, Океании, Африки. Выяснилось, что в основе священных книг христиан, мусульман, буддистов также лежат различные, подвергшиеся переработке мифологические предания.

Что удивительно: обнаружилось, что на определенной стадии исторического развития более или менее развитая мифология существовала практически у всех известных науке народов, что некоторые сюжеты и рассказы в той или иной мере повторяются в мифологических циклах разных народов.

Так встал вопрос о происхождении мифа. Сегодня большинство ученых склоняются к тому мнению, что секрет происхождения мифа следует искать в том, что мифологическое сознание явилось древнейшей формой понимания и осмысления мира, понимания природы, общества и человека. Миф возник из потребности древних людей в осознании окружающей его природной и социальной стихии, сущности человека.

Об особенностях этого способа осмысления мира будет сказано ниже, после того, как мы рассмотрим вопрос о содержании мифических сказаний.

Среди всего множества мифических преданий и рассказов принято выделять несколько важнейших циклов. Назовем их:

• - Космогонические мифы - мифы о происхождении мира и вселенной;
• - антропогонические мифы - мифы о происхождении человека и человеческого общества;
• - мифы о культурных героях - мифы о происхождении и введении тех или иных культурных благ;
• - эсхатологические мифы - мифы о "конце света", конце времен.

Остановимся подробнее на характеристике этих мифических циклов.

Космогонические мифы, как правило делятся на две группы:

Очень часто эти мотивы сочетаются в одном мифе: подробное описание первоначального состояния завершается подробным рассказом об обстоятельствах творения Вселенной.

Антропогонические мифы являются составной частью мифов космогонических. Согласно многим мифам, человек сотворяется и самых разнообразных материалов: орехов, дерева, праха, глины. Чаще всего, творец создает сначала мужчину, потом женщину. Первый человек обычно наделен даром бессмертия, но он утрачивает его и становится у истоков смертного человечества (таков библейский Адам, вкусивший плодов с древа познания добра и зла). У некоторых народов бытовало утверждение о происхождении человека от предка-животного (обезьяны, медведя, ворона, лебедя).

Мифы о культурных героях повествую о том, как человечество овладевало секретами ремесла, земледелия, оседлой жизни, пользования огнем - иначе говоря, как в его жизнь внедрялись те или иные культурные блага. Самый знаменитый миф подобного рода - древнегреческое сказание о Прометее, двоюродном брате Зевса. Прометей (в дословном перевод - "мыслящий прежде", "предвидящий") наделил разумом жалких людей, научил их строить дома, корабли, заниматься ремеслами, носить одежды, считать, писать и читать, различать времена года, приносить жертвы богам, гадать, внедрил государственные начала и правила совместной жизни. Прометей дал человеку огонь, за что и был покаран Зевсом: прикованный к горам Кавказа, он терпит страшные мучения - орел выклевывает ему печень, ежедневно вырастающую вновь.

Эсхатологические мифы повествуют о судьбе человечества, о пришествии "конца света" и наступлении "конца времен". Наибольшее значение в культурно-историческом процессе сыграли эсхатологические представления, сформулированные в знаменитом библейском "Апокалипсисе": грядет второе пришествие Христа - Он придет не как жертва, а как Страшный Судия, подвергающий Суду живых и мертвых. Наступит "конец времен", и праведники будут предопределены к жизни вечной, грешники же к вечным мучениям.

У славян существовало несколько легенд о сотворении мира:

Легенда о божестве Роде

Еще в одном сказании идет повествование о том, что в самом начале существовал бог Род – прародитель всего живого и сущего , который был заключен в яйцо и обитал в непроглядной тьме. Он породил на свет Любовь – богиню Ладу и ее силой разрушил узы своей темницы. Так и появился свет, мир, который наполнился первозданной, чистой и светлой любовью.

Появившись в мире, Род сотворил небеса и небесное царствие, далее – земную твердь, отделив воды океана и неба. После он разделил меж собой Свет и Мрак, родил матушку – землю, погрузив ее в темные воды Океана. Лицо божества – это Солнце, а Луна – это его грудь, звезды – глаза, а утренняя зоря – брови. Темная ночь – это отражение всех мысле Рода, а ветер – его буйное дыхание, снег и дождь – слеза, которая скатилась с его глаз, а молния – олицетворение голоса и гнева.

Легенды о том, как появился человек

Славянский миф о сотворении мира заключает и легенду о том, как появился человек на земле. Летописи и сказания древних волхвов повествуют свою версию сотворения земли и человека – она отличается от привычного многим Библейского сказания о том, как появился на земле первый человек Адам и его жена Ева.

Согласно мифам древних славян, Бог парился в бане, а когда вспотел – обтерся тряпицей, бросив ее на землю. После этого заспорили меж собой Бог и Сатана о том, кому же из нее создать человека. После долгих споров Сатана сделал из нее тело, а уже Бог вдохнул в этот пустой сосуд душу – так и появился человек. Именно поэтому после смерти тело человека уходит вглубь земли, а душа возносится на небеса.

Помимо этого мифы народов мира и славянские мифы основаны также на истории о сотворении мужчины и женщины на земле из яйца. Бог, рассекая яйца пополам, бросал их на земную твердь. Именно из них и выходили люди, мужчины и женщины – они находили свою половинку и вступали в брак, образовывали единое целое, некоторые тонули в болоте и потому супруги, не найдя их, проживали всю жизнь одни, без своей пары.

Сотворение животного мира

По мифам наших предков в процессе сотворения всего живого принимали активное участие как Бог, так и Дьявол. Вот, что говорит древнее сказание о появлении собаки – именно ее бог и создал из остатка глины, которая пошла на создание первого из людей. В самом начале животное было абсолютно голым и не имело шерсти – сторожа первых из созданных Богом людей она попросту замерзла и, свернувшись в клубок, уснула.

Тихо подкравшись к первым людям, Дьявол стал на них плевать. Бог, увидев все это, стал корить животное, на что собака ответила, что она просто замерзла и попросила дать ей шерсть, чтоб стать надежным сторожем. Но по иной версии именно Дьявол покрыл собаку шерстью, попросив взамен возможность подойти к человеку.

У каждого народа есть свои истории, в которых рассказывается о происхождении Вселенной, о появлении первого человека, о богах и славных героях, совершавших подвиги во имя добра и справедливости. Подобные легенды возникли в глубокой древности. В них отразились представления древнего человека об окружавшем его мире, где все казалось ему загадочным и непонятным.

Во всем окружавшем его — в смене дня и ночи, раскатах грома, бурях на море — человеку виделись проявления каких-то неведомых и страшных сил – добрых или злых, в зависимости от того, какое влияние они оказывали на его повседневную жизнь и деятельность.

Постепенно неясные представления о явлениях природы оформились в четкую систему верований. Пытаясь объяснить то, что было непонятно, человек одушевлял окружавшую его природу, наделив ее конкретными человеческими чертами. Так был создан невидимый мир богов, где взаимоотношения были такими же, как и между людьми на земле. С каждым конкретным богом связывалось то или иное явление природы, например гром или буря.

Человеческая фантазия олицетворяла в образах богов не только силы природы, но и отвлеченные понятия. Так возникли представления о богах любви, войны, справедливости, раздора и обмана.

Произведения, придуманные в Древней Греции, отличались особым богатством художественной фантазии. Они и были названы мифами (греческое слово «миф» означает рассказ), а от них это название распространилось на такие же произведения других народов.

В разных странах безымянные народные певцы составляли рассказы о знаменательных событиях, о подвигах и деяниях вождей и придуманных ими героев. Произведения передавались из уст в уста на протяжении многих поколений. Проходили века, воспоминания о прошлом становились все более смутными, и реальность все больше уступала место фантазии.

Долгое время считалось, что подобные произведения — фантастический вымысел, но оказалось, что это не совсем так. В результате археологических раскопок была найдена Троя, причем именно в том месте, о котором говорилось в мифах. Раскопки подтвердили, что город несколько раз разрушали враги. Несколько лет спустя были раскопаны развалины огромного дворца на острове Крит, о котором также рассказывалось в мифах.

Так соединились вместе истории о явлениях природы и богах, управляющих этими силами, и рассказы о реальных героях, живших в далекие времена. Древние легенды стали мифами. Их образы продолжают жить и сегодня, в произведениях живописи, литературы и музыки. Хотя образы мифических героев и пришли из далекого прошлого, их истории продолжают волновать людей и в наше время.

Мифологические образы встречаются и в языке. Так, из греческой мифологии пришли выражения: «танталовы муки», «сизифов труд», «нить Ариадны» и многие другие. Об их происхождении ты сможешь узнать из справочников и словарей.

Специалист в области типологии фольклора Сергей Неклюдов - о том, существуют ли мифы, общие для всего мира, какова связь между потомством старьевщика Хаима и предком Чингисхана и какое все это имеет отношение к физиологии мозга

Три способа объяснить сходства текстов

В науках филологического цикла и, в частности, в фольклористике принято считать, что есть три способа объяснить сходства между устно бытующими текстами. Первый — генетический: наличие у сходных явлений общего предка. Обычно его применяют к традициям, родственным в языковом отношении: скажем, когда говорят об индоевропейской мифологии, имеют в виду общие черты, которые находят в мифологиях индийской, иранской, греческой, германской, славянской и так далее.

Второй способ — через заимствования, культурные диффузии, взаимообмен устными текстами в условиях культурного и лингвистического двуязычия. Когда сказитель одинаково хорошо знает, например, бурятский и русский языки, он спокойно рассказывает бурятские сказки по-русски, а русские — по-бурятски, в результате чего произведения из одной традиции переносятся в другую. Иногда возникают районы с устойчивым дву- или многоязычием, в которых разные традиции сплавляются воедино, как это происходит на Балканах или на Северном Кавказе. Так, при всех сложностях межэтнических отношений в этом регионе, нартский эпос (сказания о богатырях далекого эпического прошлого) в равной мере принадлежит устным традициям разных северокавказских народов.

Третий способ — типологический. Говоря о типологии, мы обычно имеем в виду одно из двух: либо близкие, одинаковые сюжеты или мотивы сложились благодаря одинаковым обстоятельствам, либо причин для объяснения сходств столь много, что учесть их в полном объеме практически невозможно и типология просто оказывается такой корзинкой, в которую сметаются все совпадения, необъяснимые через общего предка или заимствования.

У фольклористов нет общеустановленного способа определять, какое из этих трех объяснений работает в том или ином конкретном случае. Самое сложное — когда все три фактора действуют одновременно: похожие тексты обнаруживаются у близкородственных народов, которые к тому же контактируют между собой и живут примерно в одинаковых условиях, то есть имеет место как генетическая и типологическая общность, так и культурный взаимообмен. Подобный характер имеют, например, некоторые русско-украинско-белорусские фольклорные параллели.

Четвертый способ

После работ Юрия Березкина, который изучает распределение фольклорных сюжетов и мотивов на карте мира, чтобы установить маршруты и хронологию первичного расселения людей по земле, к этим трем вариантам объяснения сходства текстов следует добавить четвертый: некоторые схождения являются результатом этих миграционных процессов, фольклорно-мифологическими следами пребывания древних популяций в тех или иных местах. Это может работать и наоборот: не сходство мифов объяснять через информацию о древних миграциях, а обосновывать маршруты перемещений людей с помощью информации о похожих текстах.

Чтобы установить заимствование или родство, обычно нужны нетривиальные признаки — своего рода «меченые атомы» традиции: имена, названия, уникальные детали и тому подобное.

Существуют ли мифы, общие для всего мира?

Вопрос о типологии фольклора тесно связан с проблемой культурных универсалий. Есть ли универсалии в фольклоре? Главный аргумент антиуниверсалистов: не существует ни одного мифа, который был бы представлен у всех народов. Этот аргумент следует признать совершенно справедливым, но только если оставить в неприкосновенности исходные понятия — «миф» и «универсальность», а также исключить из рассмотрения элементы, очень распространенные, но слишком общие и в некотором смысле тривиальные (типа мужской природы неба и женской природы земли — эти представления встречаются практически во всем мире).

Универсалисты и антиуниверсалисты, вступая в спор, на самом деле спорят о разных сущностях. Если первые скорее говорят о предельно элементарных или предельно обобщенных схемах (поэтому часто апеллируют к юнговским архетипам), то вторые обращаются к самим мифологическим сюжетам и мотивам, достаточно конкретным (даже жанрово обусловленным) и больше связанным с этнорегиональной и этнокультурной спецификой. Иными словами, чем элементарней повествовательный элемент, тем больше шансов обнаружить взаимонезависимые сходства.

Почему типология возможна

Универсальность, по-видимому, надо искать не столько на уровне фольклорного мотива, сколько в его более широких логико-семантических обобщениях (типа «персонаж, проглоченный неким существом, живой и невредимый выходит из его утробы») или, напротив, в его элементарных семантических составляющих, таких как некоторые простейшие образы космо- и антропогонических мифов: недоделанный мир (мир в эмбриональной форме, безлюдный мир), первообъекты (гора, водоем, дерево), недоделанный человек (человек-заготовка, его эмбриональная форма — яйцо, комок, щепка и так далее).

Универсальность в фольклоре не значит, что тот или иной мотив/сюжет будет представлен во всех мировых культурах. Скорее, этот мотив/сюжет окажется так распространен, что мы не будем удивляться, если найдем в другой традиции его аналог (разумеется, при учете их семантических контекстов).

Впрочем, я не стал бы отмахиваться и от предположений, что существуют некие простейшие единицы смысла, к которым человеческая мысль периодически возвращается на протяжении своей интеллектуальной истории. По этой концепции существует некое конечное множество общечеловеческих понятий, а значит, возможно «установление окончательного набора универсальных атомов смысла («алфавита человеческих мыслей», словами лингвиста Анны Вежбицкой).

Как работает типология: текстопорождающие модели

У монголов есть миф о том, как к овдовевшей женщине через дымник юрты является некий светло-русый человек, поглаживает ей чрево, и свет его проникает в ее чрево. Женщина оказывается беременна и рожает мальчика, предка Чингисхана. Эта история зафиксирована в одном из старейших монгольских текстов (XIII век), потом она неоднократно, вплоть до XVII века, повторяется в тюркских источниках. В позднейшей записи существом, спустившимся к женщине и зачавшим с ней ребенка, оказывается ее умерший муж.

Есть одесская песенка 1920-х годов про «всеми уважаемого» старьевщика Хаима, чья «супруга молодая деток приносила каждый год»:

То приносит двойню,
То приносит тройню,
То приносит сразу целый взвод.
<…>
Часто в дружеской беседе
Говорят ему соседи:
«Хаим, ты лавочку закрой!»
Голодом снедаем,
Помер бедный Хаим,
И пришлось его похоронить.
Жена его Рая,
Супруга молодая,
Деток продолжала приносить.
Смотрит народ на это чудо:
«Дети появляются откуда?
Видно, Хаим с того света
Продолжает дело это.
Хаим, ты лавочку закрой!»

Если отбросить жанровую специфику, бытовой антураж, ироническую интонацию и оставить чистый сюжет, мы увидим, что перед нами та же самая история: мертвый муж приходит к своей жене, и от этой связи родятся дети.

Это еще не все. Анализируя житие Иды Булонской, матери Готфрида Бульонского, первого защитника Гроба Господня, и Бодуэна, короля Иерусалима, французский историк Жорж Дюби отмечает в тексте некоторые показательные моменты. Еще в подростковом возрасте у этой дамы было видение: когда она спала, солнце, спустившееся с небес, мгновение пребывало в ее лоне. Овдовев, она ушла в монастырь, но деторождение ее продолжалось, только «в духовном смысле»: ее богатство пошло на то, чтобы «рождать» новых сыновей, «во Христе монахов». «После смерти ее смертного мужа она прослыла соединившейся с бессмертным супругом жизнью в целомудрии и не желая нового замужества». Таким образом, агиографическая риторика автора жития непредумышленно рисует тот же самый, уже знакомый нам сюжет.

Можно было бы предположить, что у всех трех историй есть общий мифологический источник, который дал всходы и в Одессе, и во Франции,
и в Центральной Азии. Однако стоит напомнить, что в генеалогии «золотого рода» Чингисхана светящийся небесный любовник оказывается покойным мужем праматери-вдовы только на самом позднем этапе сюжетного развития, в тюркской редакции легенды XVII века, а следовательно, это важнейшее звено рассказа не имеет отношения к его истоку. Кроме того, в жизнеописании Иды Булонской данный сюжет возникает исключительно благодаря сочетанию метафор религиозной риторики («соединиться с бессмертным супругом», «монахи как дети» и проч.), то есть синтетически, за счет семантических притяжений — если, конечно, не считать мотива Данаи (свет, нисходящий в женское лоно), общего с древнемонгольским преданием. Иными словами, эти три случая никак не могут быть разными реализациями некоего первичного мифа. Здесь мы имеем дело со сложением по общей модели одинаковых сюжетов из совершенно разного материала. В какой-то момент запускается процесс логико-семиотических преобразований, превращающих монгольское небесное божество в дух покойного мужа, а бытовой анекдот о гулящей вдовушке — в шутливую песенку о Хаиме, продолжающем с того света навещать свою жену, и так далее. Тут — царство типологии, а не исторической преемственности и не культурного обмена.

Как работает типология: элементарные единицы

Если модели текстуализации располагаются уровнем выше, чем конкретные сюжеты, то уровнем ниже находятся элементарные семантические единицы (назовем их семами). У каждой из них есть валентности, которые определяют перспективы порождения сюжетов через присоединение следующих сем. Например, сема «Всемирный потоп» — это еще не сюжет, но у нее есть валентность, позволяющая присоединить сему «всеобщая гибель», которая, в свою очередь, присоединяет сему «спасение немногих», и уже выстраивается сюжетный сценарий: «Всемирный потоп — всеобщая гибель — спасение немногих». В известном смысле сема «потоп» как бы «знает» не только ближайшую сему («всеобщая гибель»), но и перспективы последующих присоединений («спасение немногих» и т. д.) — таким образом, высвечивается целая семантическая цепочка, которая, по-видимому, и составляет базу текстопорождающей модели. Собственно, именно это (набор логико-семантических моделей, с одной стороны, и словарь сем с их валентностями, с другой) следует, с моей точки зрения, сделать объектом типологических исследований, которые таким образом могут обрести более строгую формальную методологию.

Перспективы типологических исследований

Именно типологические исследования позволяют обратиться от архаических форм к феномену современной мифологии, который вполне объясним с точки зрения теории универсальных мифологических моделей. Это видно хотя бы на примере песни про Хаима.

Несомненно, типологические исследования должны вывести нас за пределы филологии. Полтора года назад я участвовал в конференции «Память в биологических, социогуманитарных и технических системах»: одни докладчики рассказывали о физиологии мозга, другие — об искусственном интеллекте, а я был в числе тех, кто говорил о культурной памяти. И слушая чужие выступления, я в очередной раз думал о той стене, которая отделяет одни науки от других. Конечно, шаг от культурной семантики к физиологии мозга, к психофизиологии когда-нибудь необходимо будет сделать, но это, видимо, произойдет еще не в ближайшем будущем. Или, может быть, это будет шаг к этологическим исследованиям Конрада Лоренца, который, изучая символические действия животных, подошел к нашим проблемам ближе, чем иные антропологи.

Слишком многое в людском поведении уходит своими корнями в дочеловеческое прошлое; оторопь берет, когда сопоставляешь, например, рыцарские турниры и соперничество самцов в животном мире. Другое дело, что весь комплекс ритуалов у животных семантически чрезвычайно беден и никак не объясняет многообразия человеческих практик и их функционально-семантических значений. Кроме того, «у животных нет символов, передаваемых по традиции из поколения в поколение. Вообще, если захотеть дать определение животного, которое отделяло бы его от человека, то именно здесь и следует провести границу» (Лоренц). Лишь научение дает возможность для появления и развития культурной традиции.

Сергей Неклюдов — российский фольклорист, крупнейший специалист по семиотике фольклора. Учился у Елеазара Мелетинского, много участвовал в работе тартуских Летних школ вместе с Юрием Лотманом. Занимался полевыми исследованиями монгольского фольклора и написал о нем две диссертации. Также Неклюдов — основатель традиции изучения современного фольклора в России: сам являясь носителем традиции городской песни, он много изучал ее как специалист.  

Все мы скорее потомки рабов, грешников, крестьян, ремесленников и других угнетённых простолюдинов, а не царей, императоров, князей, лордов и иных паразитов, как бы нам этого не хотелось. Это очевидный факт!
Древнегреческая богиня Исида - первая дочь Геба, бога земли, и Нут, богини Неба - покровительствовала рабам, грешникам, ремесленникам и угнетённым, но, при этом, прислушивалась и к желаниям богачей, девушек, аристократов и правителей.
Исида вышла замуж за своего брата Осириса (для нас это выглядит мерзкопакостно, непонятно и аморально) и зачала с ним Гора.
Когда Сет убил её мужа и разбросал части его тела по Земле, Исида собрала их и восстановила тело своего супруга.
Откуда и почему у древних египтян возник именно такой миф? Что они имели в виду? Они же не моральные и нравственные уроды!
Как и все мифы всех народов (и даже еврейского народа) возникали на основе уже имеющихся представлений, данный миф также возник на основании чего-то. Мы никогда не узнаем точно с чего всё начиналось. Но объяснить всё можно всегда...
Каждый народ, став Народом, вытворял "свои" мифы и легенды про "своих" героев и правителей на основе доставшегося ему знания от других, более древних народов. Бесперспективно и ненаучно выискивать в истории какого-то "оригинального" творца всех известных сейчас "истин".
Многие народы претендуют на свою особость и уникальность "выдумывания" идей и представлений в виде мифов и религий. Если же "копнуть" поглубже, то обязательно выяснится, - что все учения любых конкретных народов были взяты их элитными интеллектуальными представителями из учений и мифов других народов.
Например, представление о Троице исходит из древнеегипетского мифа о боге Ра. Исида пообещала богу Ра, когда его укусиля ядовитая змея, что она исцелит его, но он должен сказать своё тайное имя. Бог солнца сказал, что он Хепри утром, Ра в полдень и Атум вечером, но это не удовлетворило Исиду. Вам это не напоминает православную Троицу?
Подкорректировали умники немного, подогнали под свою самостийную известную или придуманную историю, адаптировали под себя понятийно, придумали слова, имена и термины - и "возникли" различные учения и мифы: Веды и Авеста, Тора и Библия, Коран и Талмуд, мифы и календари американских индейцев и много чего ещё у всех народов.
Суть всех учений сводилась к "простому" человеческому (антропному) представлению - всё сущее делится на два полярно противоположных лагеря: мир добра и мир зла, мир света и мир тьмы. Мир первый - мир справедливости (правды) олицетворяется каким-нибудь Богом с конкретным именем, а мир тьмы, зла и лжи олицетворяется другим мифическим созданием (не будем перечислять его имён всуе).
Вторая общая идея - о мужском и женском Началах. Много можно объяснить через их противоположность...
Далее идут всевозможные представления о божественном происхождении мира, природы, временах года, погоды, растений, животных, человека, земли, металлов, воды, воздуха, неба, огня... Формируется Принцип всеохватывающего, универсального и всезнающего Великого Духа, Абсолюта, Идеи, определяющих всё, который в последствии воплотился в представление о едином Боге.
У меня складывается уверенное впечатление, что все религии происходят от одного источника информации (как и всё живое на Земле, как теперь строго научно доказано, возникло из одной клетки).
Абсолютно прав Гермес Трисмегист, утверждая, что: "То, что находится внизу, аналогично тому, что находится вверху. И то, что вверху, аналогично тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи."
Те люди, кто имел доступ к первичной информации просто многого не поняли. Не потому, что они были глупы, а потому, что в принципе не могли действительно понять! И написали всякую ерунду по уровню своего понимания и языка.
Давайте представим себе ситуацию: вы, человек всё знающий о достижениях современной науки и техники, попадаете в страну "дикарей", но с человеческим потенциалом развития. Или, как вариант - вы сами из того живого материала, что есть на данной планете, синтезируете (генетически) разумное существо.
Вы искренне хотите обучить этих новых разумных существ или "дикарей" своей науки, технологии, но они, естественно, не в состоянии это воспринять, они просто не могут многого понять из-за отсутствия соответствующего терминологического языка. Ну не знают и не могут осознать они ещё, что такое есть "материя", "сознание", "поле", "время", "пространство", "вещество", "энергия", "информация", "квант действия" и так далее...
И вам приходится на "пальцах" объяснять этим "дикарям" устройство мира, вселенной, вещества, жизни, разума, духа...
Эти неподготовленные люди, естественно, могут воспринять, понять только то, что они могут понять на уровне своих представлений. Не более. Многое они просто тупо запоминают, ничего не смысля в запоминаемом...
По тем или иным обстоятельствам, вам приходится их покинуть.
Они остаются наедине с Природой и пытаются воспроизвести то, что услышали и поняли от вас на уровне своих сложившихся на то время парадигмических установок, представлений, мыслей и предают это своим детям, сперва устно, а затем и письменно...
Так возникают первичные мифы и религии. Люди рассуждают о том и пишут то, что услышали, в своей, совершенно иной интерпретации, далеко не всегда адекватно отражающей, что им в действительности пытались объяснить, рассказать и надоумить...
Теперь мы "страшно" удивляемся - откуда у наших далёких предков появились такие искры знания, о которых мы только совсем недавно узнали благодаря сложнейшим научным приборам и теориям?
"Как устроен этот мир? Давно описано"
"Всё произошло из одного"
"Какая религия самая древняя?"
"Единство бытия и познания. Часть 3."
"В начале было..."
"Откуда и почему это всё взялось?"