Главная › Психология › Приключения алисы в стране чудес. Алиса и льюис кэрролл

Приключения алисы в стране чудес. Алиса и льюис кэрролл

Кто украл пирожные из Страны Чудес, или Беззубая улыбка Чеширского Кота

Вступление, которое нетерпеливый читатель может и пропустить

В 2016 году мы продолжаем отмечать 150-летие выхода в свет, пожалуй, самой знаменитой литературной сказки всех времён и народов — повести Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в Стране Чудес». Первый тираж книги с иллюстрациями Джона Тенньела был отпечатан в августе 1865 года, однако автор и художник забраковали его. Новый тираж был заказан другой типографии и, хотя он вышел из печати в ноябре 1865 года, годом издания книги значился 1866-й.

За эти 150 лет сказка была переведена на 174 языка, причём на некоторые — многократно. Не стал, разумеется, исключением и русский язык. Первый русский перевод-адаптация под названием «Соня в царстве дива», изданный в Петербурге анонимно (без указания фамилий автора, иллюстратора и переводчика), увидел свет ещё при жизни Кэрролла, в 1879 году. По всей видимости, издание было осуществлено с ведома автора, поскольку в 1871 году он просил издательство «Макмиллан» передать экземпляры книги для перевода некоей “Miss Timiriaseff” в Санкт-Петербурге. Предполагается, что это была Ольга Ивановна Тимирязева, двоюродная сестра К. А. Тимирязева, знавшая английский язык.

С тех пор было опубликовано ещё около двух десятков переводов и пересказов. Последним по времени выхода книги в свет переводчиком сказки на русский язык довелось стать автору этих строк, который подготовил к юбилейному изданию на двух языках не только сам перевод, но и обширный комментарий-исследование, а также — в силу стечения ряда обстоятельств — оказался ещё и иллюстратором книги. Кстати, проблемы перевода и иллюстрирования сказки оказались очень тесно связаны между собой. Но на этой связи я остановлюсь в дальнейшем, а сейчас вернусь к теме собственно перевода.

Предвижу законный вопрос: «Алиса» уже столько раз переводилась на русский язык, к тому же некоторые переводы уже получили прозвание «канонических», для чего понадобился новый перевод? Начну с самого общего довода — той тривиальной истины, что перевод — дело не механическое, а творческое. Возьмём художника или автора экранизации: они ведь тоже, можно сказать, перекладывают произведение на другой «язык» — язык своего искусства. Благодаря им читатели и зрители получают возможность увидеть его по-новому — возможно, в каком-то неожиданном ракурсе. Никто же не будет утверждать, что какая-то одна серия иллюстраций к книге, её постановка в театре или экранизация отменяет возможность интерпретации той же книги другими художниками или режиссёрами.

Есть и другие соображения: даже самые известные и удачные переводы «Алисы в Стране Чудес» остаются плодом своего времени и среды. Приходят новые поколения с иным мировосприятием, иным воспитанием, иными знаниями — в чём-то более скудными, а в чём-то более точными — и выражают свои мысли по-своему. Пожалуй, кое-что стоит рассказать им по-другому. А старшее поколение набирается опыта и мудрости: творчество Кэрролла постоянно исследуется и постигается глубже, мы приобретаем новые знания и на каком-то этапе замечаем, что старые переводы уже не во всём отвечают этим знаниям, нашему понимаю содержания и замысла оригинала.

Не могу пройти и мимо того факта, что среди наиболее известных переводов книг Кэрролла, опубликованных в печатных изданиях, были переводы представителей самых разных профессий — писателей, редактора газеты и учителя в одном лице, литературоведа, компаративиста-этимолога, инженера-электротехника… При всём почтении к перечисленным областям знаний и сферам деятельности удивительно, что среди авторов этих переводов не оказалось переводчиков-специалистов по образованию, научно-исследовательской, педагогической и практической специальности. Стало даже немного обидно за переводческий цех. Что ж, теперь благодаря юбилейному изданию сказано слово и его представителем.

В своё время я читал сказку Кэрролла сразу на английском языке (поначалу — в адаптированном варианте), а не в переводе. Моя память не была отягощена ассоциациями ни с одной из русских версий повести, хотя, конечно, с какими-то из них я познакомился во взрослом возрасте из профессионального переводческого интереса. Работая над переводом «Алисы», я держал закрытыми книги с чужими переводами и категорически воздерживался от того, чтобы сравнивать свои решения и находки с вариантами предшественников.

Закончив свой перевод, я приступил к написанию комментариев к книге, чтобы пояснить читателю авторские подтексты и аллюзии, языковую и логическую игру, всевозможные стилистические приёмы. Именно на этом этапе мне показалось интересным и полезным обратиться и к чужим переводам, сопоставить и проанализировать их, а на этом фоне рассказать и о собственных переводческих принципах и решениях.

Тут я предвижу и второй вопрос: насколько корректно анализировать чужие переводы в сравнении с собственным? Может ли быть объективной такая позиция? Здесь у меня есть счастливая возможность, не вдаваясь в теорию литературной и переводоведческой критики, сослаться на успешный прецедент, а именно на известную статью Н. М. Демуровой 1970 года , в которой автор поведала читателям о том, как она переводила «Алису», сопровождая этот рассказ откровенным и, прямо скажем, нелицеприятным разбором А. П. Оленича-Гнененко (1893-1963). Статья Н. М. Демуровой стала этапной в литературном переводоведении, а уместность подхода автора к анализу собственных и чужих произведений никто не подверг сомнению. Таким образом, эту эстафетную палочку я принимаю из рук автора одного из наиболее популярных русских переводов сказки Кэрролла, и уверен, что она не будет на меня в обиде из-за комментариев, затрагивающих в том числе и некоторые её переводческие решения — как более, так и менее удачные с точки зрения сегодняшних знаний о Кэрролле и его великом произведении.

Для сравнительного анализа в комментариях к двуязычному изданию было отобрано семь переводов XIX и XX века. Привожу их ниже вместе с аббревиатурами, которые для краткости буду использовать далее (полные выходные данные изданий см. в в конце статьи):

АМ — перевод-переложение «Соня в царстве дива», изданный типографией А. Мамонтова (предположительно выполнен О. И. Тимирязевой) в 1879 г. ;
АР — перевод А. Рождественской, изданный анонимно в 1911 г. ;
АЩ — перевод А. Щербакова, изданный в 1977 г. ;
БЗ — пересказ Б. Заходера, изданный в 1979 г. ;
ВН — перевод-переложение «Аня в Стране Чудес» В. В. Набокова, изданный под псевдонимом В. Сирин в 1923 г. ;
НД — перевод Н. М. Демуровой, изданный в 1978 г. ;
ОГ — перевод А. П. Оленича-Гнененко, изданный в 1960 г. ;
СМ — перевод С. Я. Маршака (стихи, включенные в ).

Сочетанием ДЕ я буду помечать цитаты из собственного перевода .

Проделки папы Вильяма

Отступая, возможно, от принципов научной строгости, я начну не с основного — прозаического — текста повести Кэрролла, а с вошедших в неё стихотворений. Самым ярким и весёлым из них является, на мой взгляд, стихотворение из пятой главы о папе Вильяме, которое Алиса читает Синей Гусенице, — пародия на скучную нравоучительную поэму Роберта Саути.

Авторы ряда русифицированных версий и пересказов сказки отказались от перевода кэрролловского текста, а заменили его на собственные переделки самых разных стихов. Так, в качестве объектов для пародии использовались: в издании АМ — ария «Близко города Славянска» из оперы А. Н. Верстовского на либретто М. Н. Загоскина «Аскольдова могила»; в версии ВН — стихотворение М. Ю. Лермонтова «Бородино»; в пересказе БЗ на этом месте — коллаж из восьми произведений русской поэзии и фольклора. Что ни говори, а подобные замены — это элементы переделки произведения, уводящие нас далеко от чисто переводческих проблем. Да и от Кэрролла, думаю, тоже. В самом деле, имеет ли к нему отношение следующий текст:

Заяц белый, куда бегал?
— Чижик-пыжик, где ты был?
—Аты-баты — что купили? —
Даже это не забыл!

И, поняв, что всё пропало,
Закричал отцу сынок:
— Что ты ржёшь, мой конь ретивый?
(Лучше выдумать не мог...) (БЗ)

Думаю, не стоит задерживаться на таких переделках. Обратимся к собственно переводам пародии. Самый известный из них принадлежит С. Я. Маршаку: он был впервые опубликован в 1946 году как отдельное стихотворение под заголовком «Баллада о старом Вильяме», а позднее использован и в переводе НД.

Высказывались (и до сих пор циркулируют) спекулятивные предположения, что Маршак якобы заимствовал какие-то находки у А. Оленича-Гнененко, однако полная неосновательность этих утверждений была продемонстрирована ещё Е. Г. Эткиндом . Действительно, достаточно сопоставить хотя бы первые две строфы этих переводов, чтобы убедиться в уверенном профессионализме СМ и любительском характере перевода ОГ:

— Папа Вильям, — сказал любопытный малыш, —
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?

— В ранней юности, — старец промолвил в ответ, —
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Преспокойно стою вверх ногами. (СМ)

— Папа Вильям, — спросил молодой человек,
— Уж давно ты и стар и сед —
Ты, однако, весь день ходишь на голове:
То полезно ль на склоне лет?

— Долго я привыкал, но узнал я зато,
Что мой череп — совсем не воск:
В нём и мозга ведь нет, и никто и ничто
Повредить мне не может мозг. (ОГ)

В один ряд с переводом ОГ можно поставить и версию АЩ: она написана на столь же невысоком любительском уровне. Процитирую из неё четыре строфы:

«В твои годы, сынок, — отвечает отец, —
Я лелеял макушку свою.
Но теперь опустело под ней наконец.
И я вдоволь на ней постою»...

«В ваши годы вздыхают: мол, сила-то — вся!
И особенно у челюстей.
Как же вы в одиночку убрали гуся,
Целиком, не оставив костей?»

«В твои годы сутяга я был хоть куда!
У жены научиться сумел.
И не будет такого со мной никогда,
Чтобы я ухватил да не съел!»

«В ваши годы, отец, вообще говоря,
Тяжелы кой-какие профессии.
Как же вы, водрузив себе на нос угря,
Удержали его в равновесии?» (АЩ)

Интересно, например, что, как и ОГ, АЩ допускает неуклюжее ударение на предлоге («Ты, однако, весь день ходишь нá голове» — ОГ; «И особенно ý челюстей» — АЩ). Но во многих отношениях перевод АЩ даже слабее версии ОГ. Переводчик укладывает слова в строку, как в прокрустово ложе, не особенно заботясь о благозвучии, связности, смысле стиха. Так, крайне искусственна форма будущего времени совершенного вида постою (ведь речь идёт о действии, совершаемом в прошлом и настоящем времени) — ясно, что приставка по- вставлена лишь для заполнения стихотворной стопы. Слово убрали с трудом воспринимается в значении ‘съели’. Слово вообще , привычно произносимое в два слога, растянуто на три слога («ва-аб-ще»); да и сама вставка вообще говоря лишена ясного смысла и нужна переводчику лишь для рифмы с угря. Невразумительно сочетание лелеял макушку ; нет логической связи между «сутяжничеством» и способностью «ухватить да съесть»; удержание на носу угря странным образом отнесено к «профессиям».. . Короче говоря, в версии АЩ хромают логика, лексика и элементарная техника стихосложения.

Крайне беспомощен перевод АР. Для наглядности приведу лишь одну строфу из этого перевода:

«Ты уж стар, ты уж сед, слабы зубы твои. —
Сын сказал. — Тебе кашу есть !
Как же гуся всего — объясни это мне —
Мог с костями и клювом ты съесть ?» (АР)

Несоблюдение строфики, ритмические сбои, бесконечные слова-затычки, бедные (а подчас просто убогие) рифмы, общее косноязычие — вот чем характеризуется этот перевод. «Венцом» этих упражнений в версификации выглядит рифмовка глагола практически с самим собой: (кашу) есть — (гуся…) съесть . Всё это просто не позволяет обсуждать стихи в переводе АР всерьёз.

Вернёмся к переводу СМ. Он написан живо, свободно и удобочитаемо, что способствовало его огромной популярности. Мне с детства очень нравился этот перевод: он так и просится, чтобы его декламировали. И в то же время я всегда явственно ощущал в нём точки смыслового и логического напряжения.

Например, ясно, что слово малыш в первой строке обязано своим появлением рифме стоишь . С чисто просодической точки зрения - это прекрасная рифма. Но содержательно она противоречит оригиналу, в котором фигурирует отнюдь не малыш, а молодой человек . Да и логически это слово плохо вписывается в смысловую ткань произведения: «малыши» не формулируют такие вопросы, какие следуют далее. Будучи включённой в перевод НД, версия СМ противоречит и рисункам Тенньела, на которых изображен вполне взрослый сын. В рукописи «Алисы в Подземелье» (первоначальном варианте сказки) Льюис Кэрролл и сам проиллюстрировал «Папу Вильяма», нарисовав сына взрослым человеком (см. рисунок).

Лексической натяжкой в переводе СМ звучит вопрос «малыша», заданный в первой строфе («правильно это?»): ведь речь идёт не о корректности или уместности стояния на голове, а о безвредности такой позы для пожилого человека. Далее, попытка игры переводчика на выражении раскинуть мозгами также не вполне удачна: даже в буквальном смысле его трудно понять в значении ‘повредить мозги’, в лучшем случае - ‘расплескать’, но расплескать что-то можно лишь из открытого сосуда, каковым человеческая голова не является. Явственно ощущаются трудности переводчика при работе над третьей строфой:

“You are old,” said the youth, “as I mentioned before,
And have grown most uncommonly fat;
Yet you turned a back-somersault in at the door -
Pray, what is the reason of that?

«Ты старик, - продолжал любопытный юнец,-
Этот факт я отметил вначале.
Отчего ж ты так ловко проделал, отец,
Троекратное сальто-мортале?» (СМ)

Здесь, во-первых, несколько искусственен вопрос «отчего ... ты проделал»: ведь молодой человек интересуется не мотивом или причиной самого прыжка, а тем, откуда у старика такие физические способности. Из-за этого возникает точка логического напряжения.

Что касается термина back-somersault , то его передача даёт повод порассуждать о том, как меняется привычный нам язык. Для Маршака прыжок, обозначаемый этим словом, был прежде всего цирковым трюком: в годы создания перевода (напомню, он был опубликован в сборнике 1946 года, а написан наверняка значительно раньше) спортивная гимнастика была в нашей стране ещё молодым видом спорта, и её терминология не была у людей на слуху. В цирке же высокий акробатический прыжок через голову, называемый по-английски somersault, пышно именовался длинным и звучным итальянским словосочетанием сальто-мортале («смертельный прыжок»).

Поставив это словосочетание в конец стихотворной строки, поэт должен был решить, как заполнить пять её начальных слогов. Тут он оказался перед непростой задачей: строка написана трёхстопным анапестом, из-за чего лишь один слог из этих пяти мог быть ударным, а четыре должны были быть безударными. Изобразим эту строку наглядной схемой, обозначив ударные слоги знаком «плюс», а безударные - знаком «минус»:

(– – + – –) сальто-мортале.

Маршак заполнил пять начальных слоговых «ячеек» строки прилагательным троекратное. Тем самым акробатические способности папы Вильяма оказались резко преувеличены; это само по себе не страшно, но в строке не осталось места для глагола. Глагол (проделал) пришлось перенести на предыдущую строку, из-за чего фраза с описанием трюка расползлась на две строки, и у СМ уже не осталось места для того, чтобы передать на русский язык другие особенности прыжка: тот факт, что папа Вильям прыгал через голову назад, и то, что таким образом он вошёл в дверь.

ОГ тоже, видимо, не знал русского гимнастического термина и передал ситуацию с прыжком чисто описательно. Судите сами, до чего косноязычно и неточно у него это получилось:

Что за фокус, - сын третий вопрос задаёт:
- Хоть ужасно ты толст теперь,
Через голову прыгнув спиною вперёд,
Ты легко вылетаешь в дверь. (ОГ)

Не говоря уже о корявом «прыгнув спиною вперёд», получилось, что, прыгая, папа Вильям не входит, а, наоборот, «вылетает» через дверь. Рисунком Тенньела (см. справа), на котором однозначно ясно, куда прыгает папа Вильям, проиллюстрировать такой перевод нельзя.

Я не хочу сказать, что упомянутые детали оригинала (направление и характер прыжка) имеют прямо-таки кардинальное значение для перевода стихотворения. Но сложности, связанные с их передачей, не должны, на мой взгляд, служить оправданием для грубой приблизительности и небрежности перевода. Кроме того, эти детали играют определённую роль в реализации авторской концепции, заложенной в стихотворение, на которой я остановлюсь далее.

Кэрролл, Льюис. Приключения Алисы в Стране Чудес. Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье / Пер. Н. М. Демуровой. - М.: Наука, 1978.
Кэролл, Льюис. Алиса в Стране Чудес / Пер. А. Оленича-Гнененко. - Ростов: Ростовское книжное изд-во, 1960.
10. Эткинд Е.Г. Поэзия и перевод. — М.-Л.: Сов. писатель (ЛО), 1963, с. 345-379.
11. Тувим, Юлиан. Четверостишие на верстаке (пер. А. Эппеля) // Мастерство перевода 1964: сборник. - М.: Сов. писатель, 1965, с. 335-350.

Фигура фантастическая. Первые опубликованные стихотворения (1904) посвятил памяти первого и главного теоретика сионизма Теодора Герцля - и умер четырежды лауреатом Сталинской премии и лауреатом Ленинской. В 1918–1920 гг. в Екатеринодаре сотрудничал в резко антибольшевистской газете «Утро Юга», где печатал остроумные стихотворные фельетоны, - и всю жизнь ходил у советской власти в первейших любимцах. Присваивал чужие переводы и стихи (о чем см. в «Дневнике» К. Чуковского), - но, редактируя чужое, делал шедевры. Тот же Чуковский, не комментируя, записал в дневник 2 февраля 1964 года: «Вчера в Барвиху приехал Маршак. (…) Говорит с большим одобрением о Солженицыне: “Отличный человек: ему так нравятся мои переводы сонетов Шекспира” (…) Говорил Маршак о своем разговоре с Косолаповым, директором Гослита, по поводу поэта Бродского, с которым тот расторг договор: “Вы поступили как трус. Непременно заключите договор вновь”». Е. Ц. Чуковская пишет в примечаниях: «Чуковский и Маршак отправили в Ленинград, в народный суд Дзержинского района телеграмму. В ней говорилось: “Иосиф Бродский - талантливый поэт, умелый и трудолюбивый переводчик”. (…) Судья отказался приобщить эту телеграмму к делу, поскольку она не была заверена нотариально». Маршак создал внутри советской школы перевода свою, дожившую до начала 1980-х годов и ныне начисто вымершую. Школа эта, превратившая язык переводных стихов чуть ли не в золотую латынь, сыграла роль столь огромную, что и обсуждать тут нечего. Переводы Маршака, накопленные за шесть десятилетий творческой работы, замечательны. Худшее, что можно сделать для них, - это напечатать рядом с оригиналом, но делалось это многократно, и в советских билингвальных изданиях переводов Маршака очень много. Но, уходя от оригинала в русскую поэзию, в направлении совершенно предсказуемом, Маршак сделал Бернса много более читаемым в России, чем в Англии. Лир и Кэрролл в его переводе радуют русских детей не меньше, чем оригиналы радуют детей английских. «Вышеупомянутого факта / Не объехать никаким конем», - как писал по другому поводу Иван Елагин. Хотя, конечно, и мои жестокие слова имеют основу. «В откровенных беседах своих молодежь / Не щадила тогдашних надменных вельмож», - это стихи председателя Мао Цзэ-дуна, кстати, в переводе Маршака.

А.Тикина (Йошкар-Ола)

Несмотря на название моего доклада, я хотела бы остановиться на первой книге дилогии об Алисе, а именно на "Приключениях Алисы в Стране Чудес". Эта книга вызвала множество толкований и переводов, не будучи изначально написанной на русском языке. Первые переводы существовали еще в прошлом веке, например, "Соня в царстве дива" неизвестного автора и ALLEGRO П.С.Соловьева. А.Д.Актиль (А.П.Френкель), М.П.Чехов и В.Набоков продолжили традицию. Сейчас же наибольшее распространение и признание получили переводы Заходера и Демуровой.

Мне хотелось бы обсудить именно их, а также работу Набокова "Аня в стране чудес". Все тексты изобилуют стихотворениями, и на них я хочу обратить ваше внимание.

В оригинале у Л.Кэррола все стихи являются пародиями. Напомню, что пародия - поэтическое или прозаическое произведение, жанр, основанный на комическом воспроизведении поэтики и стиля какого-либо писателя или отдельного текста.

Есть несколько основных приемов пародии, из которых наиболее яркими являются:

повторение (пародия копирует оригинал, чтобы он был узнаваем в ней по каким-либо присущим ему чертам);

гипербола (повторение черт в утрированном виде, чтобы "высветить" приемы автора оригинала);

ирония, каламбур (непрямая форма критики, она дает скрытую оценку своему обьекту с помощью двусмысленности подтекста, которая основывается на многозначности, омонимии (схожести по звучанию и написанию) и вариантности слов).

Л.Кэррол использовал все эти приемы для создания юмористических пародий, т.е. комичного подражания оригиналу, но иногда привносил элементы сатиры - высмеивал идейную сущность произведению.

Писатель берет для пародии хрестоматийные стихи - нравоучительные, серые, но популярные в его дни, унылые и моралистические. Все пародируемые стихи были известны детям той поры. Большинство их сохранилось только благодаря пародиям Кэррола.

Вот стихотворение дидактического поэта Исаака Уоттса "Противу Праздности и Шалостям":

{HOW DOTH THE LITTLE BUSY BEE Как дорожит любым деньком
IMPROVE EACH SHINING HOUR Малюточка пчела!
AND GATHER HONEY ALL THE DAY Гудит и вьется над цветком,
FROM EVERY OPENING FLOWER! Прилежна и мила.}

{[Л.Кэррол:]}{HOW DOTH THE LITTLE CROCODIL
IMPROVE HIS SHINING TAIL,
AND POUR THE WATERS OF THE NILE
ON EVERY GOLDEN SCALE!}

А теперь переводы:

{[Демурова:]}{Как дорожит своим хвостом
Малютка крокодил.
Урчит и вьется над песком,
Прилежно пенит Нил!}

{[Набоков:]}{Крокодилушка не знает
Ни заботы, ни труда.
Золотит его чешуйки
Быстротечная вода.}

{[Заходер:]}{Звери, в школу собирайтесь!
Петушок пропел давно!
Как вы там ни упирайтесь,
Ни кусайтесь, ни брыкайтесь,
Не поможет все равно.}

Перевод Демуровой ближе к оригиналу (стихотворению Л.Кэррола), выдержан размер и стиль, но стихотворение не опирается на русский эквивалент, понятный и известный русскому читателю - он не видит пародии, очевидна лишь комичность произведения. У Набокова виден русский вариант ("Птичка божия не знает..." Пушкина), вставлен "герой" произведения, но, естественно, сменился размер.

Заходер берет тоже хрестоматийное стихотворение ("Дети, в школу собирайтесь!") и оригинал (стихотворение Уоттса) пародируется в самой идее (там хвала прилежности, а здесь - наоборот). Причем, мне кажется, что вариант Заходера звучит более естественно для наших дней, нежели набоковский. Правда, достигается это полным отрывом от оригинала (в стиле, размере и лексике).

Те же самые особенности перевода можно найти и в стихотворении "Папа Вильям" (пародия на Роберта Саути "Радости старика и как он их приобрел").

{ "YOU ARE OLD, FATHER WILLIAM", THE YOUNG MAN CRIED
THE FEW LOCKS WHICH ARE LEFT YOU ARE GREY,
YOU ARE HALE, FATHER WILLIAM, A HEALTHY OLD MAN;
NOW TELL ME THE REASON, I PLAY.
"IN THE DAYS OF MY YOUTH, FATHER WILLIAM REPLIED,
I REMEMBER"D THAT YOUTH WOULD FLY FAST,
AND ABUS"D NOT MY HEALTH AND MY VIGOUD AT FIRST,
THAT I NEVER MIGHT NEED THEM AT LAST..."

- Папа Вильям, - сказал любознательный сын.
Голова твоя вся поседела.
Но здоров ты и крепок, дожив до седин,
Как ты думаешь, в чем же тут дело?

Знал я: наша весна быстротечна.
И берег я здоровье с младенческих лет,
Не растрачивал силы беспечно...}

Сын задает еще два вопроса, папа так же поучительно отвечает.

Опустим англоязычный оригинал Кэррола, обратимся сразу к переводам:

{[Демурова:]}
{- Папа Вильям, - сказал любопытный малыш,
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь,
Как ты думаешь, правильно это?
- В ранней юности, - старец промолвил в ответ,
Я боялся раскинуть мозгами,
Но узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами...}

{[Набоков:]}
{Скажи-ка дядя, ведь недаром
Тебя считают очень старым,
Ведь, право же, ты сед,
И располнел ты несказанно,
Зачем же ходишь постоянно
На голове? Ведь, право ж, странно
Шалить на склоне лет.
И молвил он: В былое время
Держал, как дорогое время,
Я голову свою...
Теперь же, скажем откровенно,
Мозгов лишен я совершенно
И с легким сердцем, откровенно,
На голове стою...}

На переводе Заходера хотелось бы остановиться особо. Он также, как и Набоков, меняет стиль и размер, но включает в пародию не одно, а несколько известных стихотворений. Я насчитала семь. Сколько найдете вы?

{Вечер был, сверкали звезды,
На дворе мороз трещал.
Папа маленького сына
Терпеливо просвещал.
И хотя он (папа) вскоре
Посинел и весь дрожал,
Задавать ему вопросы
Сын упорно продолжал:
- Заяц белый, куда бегал?
- Чижик-пыжик, где ты был?
- Аты-баты, что купили?
Даже это не забыл!
Ах, как он хотел поставить
Старика-отца в тупик,
Но, увы, на все вопросы
Отвечал шутя старик.
Сын спросил:
- Скажи, на сколько
"Ре" трещит сейчас мороз?
Но и тут отец нашелся:
- На два "ре", молокосос!
- Ладно,- проворчал малютка,
- Вот тебе вопрос такой:
Кто зовется второпяхом?
Ах, попалась, птичка, стой!
- Рано радуешься мальчик,-
Осадил старик юнца,
- Всем известно повсеместно,
Второпях зовут отца!
И поняв, что все пропало,
Закричал отцу сынок:
- Что ты ржешь, мой конь ретивый?
(Лучше выдумать не мог).
- Как же ты не постеснялся
Мне задать такой вопрос?
Ты ответишь, милый мальчик,
И не в шутку, а всерьез!
Да! Хотя довольно громко
На дворе мороз трещал,
Все прохожие слыхали,
Как малютка отвечал!}

Да! Здесь от оригинала не осталось и следа! Нет, осталось: герои и действие; любознательность юности и мудрость старости, а также печальный для сына конец. Комический эффект достигается путем вкрапления известных стихов, которые приобретают новое и неожиданное звучание. Набоков достигает комичности через "узнавание" читателями размера "Бородина" (в котором, кстати, действуют те же герои - молодой солдат и старый) и просто забавными ситуациями. А перевод Демуровой воспринимается просто как юмористическое произведение.

Приведу еще один отрывок. Это колыбельная Герцогини, когда она пыталась "нежно" убаюкать своего ребенка.

Для пародирования взято стихотворение либо Дж.Лэндфорда, либо Дэвида Бейтса - исследователи не могут выяснить, кому его приписать.

{SPEAK GENTLY! IT IS BETTER FAR Любите! Истина вела
TO RULE BY LOVE THAN FEAR; Любовью, а не страхом.
SPEAK GENTLY; LET NO HARSH WORDS MAR Любите! Добрые дела
THE GOOD WE MIGHT DO HERE! Не обратятся прахом!}

Это лишь первая строфа достаточно длинного стихотворения.

{[Кэррол:]}
{SPEAK ROUGLY TO YOUR LITTLE BOY,
AND BEAT HIM WHEN HE SHEEZES:
HE ONLY DOES IT TO ANNOY,
BECAUSE HE KNOWS IT TEASES.
CHORUS: WOW! WOW! WOW!}

{[Демурова:]} {[Набоков:]}
{Лупите своего сынка Вой, младенец мой прекрасный,
За то, что он чихает. А чихнешь - побью!
Он дразнит вас наверняка, Ты нарочно - это ясно...
Нарочно раздражает. Баюшки-баю.
Хор: Гав, гав, гав. Хор: Ау! Ау! Ау!}

{[Заходер:]}
{Малютку-сына - баю-бай!
Прижми покрепче к сердцу
И никогда не забывай
Задать ребенку перцу!
Припев: Уа-а! Уа-а! Уа-а!
Уж я-то деточку свою,
Лелею, словно розу!
И я его - баю-баю!
Как сидорову козу!
Припев: Уа-а!..}

Демурова не отходит от оригинала (стихотворения Кэррола), а смысл именно пародии теряется, т.к. непонятно, что пародируется. Набоков берет за основу "Казачью колыбельную песню" Лермонтова. Здесь пародия уже ощутима, но мне кажется, что в этой колыбельной слишком много лирики, неподходящей для характера Герцогини, а пародируемое стихотворение не всегда известно современным детям.

Заходер предлагает нечто особенное и самостоятельное. Это уже не пародия на что-то, а свое собственное сочинение, идея и тема которого взяты у Кэррола. Первые две строки каждого куплета могут быть заимствованы из "нормальной" колыбельной. Две вторые - полная им противоположность, ни в одной колыбельной такого не найдешь.

Пародируемое стихотворение не узнаваемо, но прием пародии применяется: двусмысленное выражение "задать перцу" используется в прямом значении "дать перцу" (ибо кухня, где происходит действие, была полна перцем) и как фразеологический оборот "вздуть, побить". Так что русский читатель найдет над чем радостно посмеяться.

Итак, я рассмотрела три разных перевода пародий Кэррола в книге "Приключения Алисы в Стране Чудес". Я думаю, что прослеживаются три тенденции в переводе этих стихотворений:

приближение к английскому варианту, когда сохраняется идея, размер, стиль, но для русского читателя теряется пародийность, т.к. пародируемое стихотворение неизвестно читателю (Демурова);

за основу пародии взято какое-либо русское стихотворение, естественно, с потерей размера и ритма оригинала, но с сохранением общей идеи. Для русского читателя это уже пародия, т.к. стихотворение узнаваемо (Набоков);

переводчик создает свое стихотворение, с применением идеи, темы и характеров оригинала. Комический эффект достигается такими средствами, как игра слов, двусмысленность, использование известного для создания новых ситуаций, противопоставление. Все они присутствуют в разговорной речи, а потому легко уловимы и любимы (Заходер).

Не буду делать вывод, какой из переводов лучше, ибо "каждый выбирает для себя".

Отвлечёмся от проблем и вспомним стих про папу Вильяма (оригинал - Роберт Саути - Robert Southey, 1774-1843) :

Волос сед твой и редок, взгляни,
Но и в старости здрав ты и крепок, отец;
Отчего так? Прошу, объясни."

Помнил: быстры мгновенья весны,
И не тратил напрасно здоровья и сил,
Словно больше они не нужны."

"Ты уж стар, папа Вильям, - воскликнул юнец, -
Где все радости? В прошлом они.
Только ты не грустишь об ушедших годах;
Отчего так? Прошу, объясни."

"С юных дней я, - сказал папа Вильям в ответ, -
Помнил: юность не вечна моя,
И, поскольку о будущем думал всегда,
Не жалею о прожитом я."

"Ты уж стар, папа Вильям, - воскликнул юнец, -
И к закату идут твои дни,
Но ты весел, и смерть не пугает тебя;
Отчего так? Прошу, объясни."

"Сын, я весел, - ответил старик, - и хочу,
Чтоб усвоил ты твердо вполне:
С юных дней я о Господе не забывал,
И Господь не забыл обо мне ."

А теперь - о том, что вспомнила Алиса:

Перевод - Юрий Леонидович Нестеренко:

"Ты уж стар, папа Вильям, - юнец произнес, -
Волос твой побелел радикально,
Но стоишь вверх ногами! Ответь на вопрос -
В твоем возрасте это нормально?"

"С юных дней, - папа Вильям промолвил в ответ, -
Думал я - это мозгу опасно,
Но поняв, что мозгов в голове моей нет,
На макушке стою ежечасно."

"Ты уж стар, - молвил сын, - как я раньше сказал,
Да и жиром изрядно набит;
Отчего ж ты не входишь, как прочие, в зал,
А в дверях исполняешь кульбит?

"С юных дней, - молвил старец, тряхнув сединой, -
Я поддерживал гибкой осанку,
Ибо мазал конечности мазью одной -
Вот, не купишь ли? Шиллинг за банку!

"Ты уж стар, твоя челюсть беззубая вся,
Ей лишь студень жевать остается;
Ты ж съедаешь с костями и клювом гуся -
Объясни, как тебе удается?"

"С юных дней, - старец рек, - по судам я ходил,
Вел с женой в каждом случае спор,
И развил свою челюсть, что твой крокодил -
Не ослабла она до сих пор."

"Ты уж стар, - молвил сын, - и, вообще говоря,
Глаз твой менее зорок, чем прежде,
Как же ты в равновесии держишь угря
На носу? Объясни мне, невежде."

"Хватит! На три вопроса получен ответ! -
Крикнул старец нахальному сыну, -
Целый день, что ли, слушать мне этакий бред?
Прочь ступай, или с лестницы скину!"

Перевод - Владимир Эммануилович Орёл:

"Дядя Вильям, - спросил удивленный малыш, -
Отчего ты стоишь вверх ногами?
Отчего ты друзьям и знакомым велишь
Называть рукава сапогами?"

"У меня, хоть и стал я уже стариком,
Голова совершенно пустая.
Раньше я ежедневно болтал языком,
А теперь я ногами болтаю!"

"Дядя Вильям, - юнец к джентльмену воззвал, -
Ты не слишком изящный мужчина,
Но как драная кошка, залез ты в подвал.
В чем подобной сноровки причина?"

"Я, приятель, ужасно боюсь темноты,
И в подвале воспитывал волю.
А теперь будешь волю воспитывать ты.
Залезай! Я, конечно, позволю".

"Дядя Вильям, - спросил шалопай старика, -
Тебе сварена манная кашка.
Как же ты умудрился в четыре глотка
Проглотить молодого барашка?"

"Проглотить? Проглотил. Я не спорю, мой друг.
Но твои замечания мелки.
За едой я бываю слегка близорук,
И, наверное, спутал тарелки".

"Дядя Вильям, - мальчишка воскликнул, дрожа,-
Всем известно, что ты непоседа,
Но зачем в зоопарке ты дразнишь моржа
И за что укусил муравьеда?"

"Слушай, милый ребенок, твоя болтовня
Не выводит меня из терпенья,
Только лучше заткнись, а не то у меня
Головой сосчитаешь ступени!"

Перовод - Борис Владимирович Заходер:

— Старикашка! — сынок обратился к отцу, —
Голова твоя так поседела,
Что стоять вверх ногами тебе не к лицу!
Не пора ли бросать это дело?

— В детстве я не рискнул бы, — ответил старик, —
Вдруг да что-то стрясется с мозгами!
Но теперь, убедившись, что риск невелик,
Я люблю постоять вверх ногами!

— Ты старик— молвил сын. — И, как все говорят, —
Ты не тоньше бочонка для пива,
Ты же крутишь по десять кульбитов подряд —
Как по-твоему, это красиво?

— В детстве, мальчик, я был, как волчок заводной:
Приобрел я у старой чертовки
Чудо-мазь для гимнастов «Тряхнем стариной».
Хочешь банку? Отдам но дешевке!

— Ты беззубый старик, — продолжал лоботряс, —
Пробавлялся бы манною кашей!
Ты же гуся (с костями!) съедаешь за раз!
Что мне делать с подобным папашей?

— С детства, мальчик, я стать адвокатом мечтал,
Вел судебные споры с женою;
И хотя я судейским, как видишь, не стал —
Но зато стала челюсть стальною!

— Ты старик! — крикнул сын. — Спорить станешь ты зря.
Организм твой изношен и хрупок.
А вчера ты подкидывал НОСОМ угря!
Разве это приличный поступок?

— Ты, мой сын, — покосился старик на сынка, —
Хоть и молод — нахал и зануда!
Есть вопрос у меня: Ты дождешься пинка —
Или сам уберешься отсюда?!

Перевод - Самуил Яковлевич Маршак:

Папа Вильям, - сказал любопытный малыш, -
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?

В ранней юности, - старец промолвил в ответ, -
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами.

Ты старик, - продолжал любопытный юнец, -
Этот факт я отметил вначале.
Почему ж ты так ловко проделал, отец,
Троекратное сальто-мортале?

В ранней юности, - сыну ответил старик, -
Натирался я мазью особой.
На два шиллинга банка - один золотник,
Вот, не купишь ли банку на пробу?

Ты немолод, - сказал любознательный сын, -
Сотню лет ты без малого прожил.
Между тем двух гусей за обедом один
Ты от клюва до лап уничтожил.

В ранней юности мышцы своих челюстей
Я развил изучением права,
И так часто я спорил с женою своей,
Что жевать научился на славу!

Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря
На неловкость такого вопроса:
Как сумел удержать ты живого угря
В равновесье на кончике носа?

Нет, довольно! - сказал возмущенный отец. -
Есть границы любому терпенью.
Если пятый вопрос ты задашь, наконец,
Сосчитаешь ступень за ступенью!

Сказки с оркестром. Льюис Кэрролл - завтра 30 января с 12:40 по 13:30 на канале «Россия Культура»

Если бы у меня был свой собственный мир, в нем все было бы чепухой. Ничего не было бы тем, что есть на самом деле, потому что все было бы тем, чем оно не является, и наоборот, оно не было бы тем, чем есть, а чем бы оно не было, оно было.

Льюис Кэрролл (англ. Lewis Carroll, настоящее имя Чарльз Лю;твидж До;джсон, Charles Lutwidge Dodgson; 1832-1898) - английский писатель, математик, логик, философ и фотограф.

Что за человек был Льюис Кэрролл? Если основываться на его сказках, знаменитых сказках «Алиса в стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» можно подумать, что это был энергичный, весёлый и очень оптимистичный человек. На деле это был очень скромный, замкнутый человек, который открывался только в детском обществе.

Его дядюшка, кроткий и образованный священнослужитель Стюарт Доджсон Коллингвуд создал идеализированный портрет своего прославленного родственника. Эта первая биография, вышедшая в сентябре 1898 года, то есть спустя всего семь месяцев после смерти Кэрролла, стала основным документальным свидетельством, на которое ориентировались все последующие биографы. Отчасти это объясняется тем, что письма и дневники Кэрролла не были доступны последующим исследователям во всей полноте. Но, конечно, дело не только в этом.

XIX век создал свой миф о Кэрролле, миф о том, что было дорого викторианской Англии - о доброте и эксцентричности, о глубокой религиозности и удивительном юморе, о строгой и размеренной жизни, изредка прерываемой короткими "интеллектуальными каникулами" (Г.
К. Честертон), во время которых и были написаны сказки об Алисе и некоторые другие произведения.

Коллингвуд в своей книге приводит проникновенные отзывы современников о Кэрролле. "Я с радостью вспоминаю и наши серьезные беседы, и то, как великолепно и доблестно он использовал юмор для того, чтобы привлечь внимание множества людей; и его любовь к детям, простоту его сердца, заботу о слугах, его духовную заботу о них"[Здесь и далее цит. по кн.: Collingwood S.D. The Life and Letters of Lewis Carroll. London, 1899.], - пишет один. Другой вспоминает "ту сторону его натуры, которая представляет больший интерес и более заслуживает того, чтобы о ней помнили, нежели даже его поразительный и чарующий юмор, - я имею в виду его глубокое сочувствие всем страждущим и нуждающимся.
Он несколько раз приходил ко мне по делам милосердия, и я всю жизнь учился у него готовности помочь людям в беде, его бесконечной щедрости и бесконечному терпению перед лицом ошибок и безрассудств ".

Третий отмечает, что "та чуть ли не странная простота, а порой непритворная и трогательная детскость, которая отличала его во всех областях мысли, проявлялась в его любви к детям и в их любви к нему, в его боязни причинить боль любому живому существу...". В предисловии Коллингвуд лаконично предваряет эти и многие другие подобные воспоминания современников Кэрролла словами: "Узнать его значило его полюбить".

Узнавал мир Кэррола через его сказки, которые родились следующим образом.

4 июля 1862 года молодой учитель математики колледжа в Оксфорде отправился на лодочную прогулку с тремя девочками, дочерьми декана этого колледжа. Заикающийся и застенчивый Льюис в детском обществе чувствовал себя увереннее, чем среди взрослых. Девочки любили, чтобы юноша что-нибудь рассказывал им. И он сочинял сказки с невероятными приключениями, придумывая развитие сюжета по ходу прогулки. Так было и в этот раз.

Сказка об Алисе, которая попала во сне в сказочную страну под землёй, так понравилась девочкам, что они уговорили Льюиса записать её. Что он и сделал, снабдив рукопись 37 авторскими рисунками, выполненными тушью. Эта рукопись с картинками была подарена на Рождество средней из трёх девочек Алисе. Подписал её автор псевдонимом Льюис Кэрролл.
Рукопись долгое время хранилась в семье Алисы Лидделл. Сам Льюис вспомнил о ней только в 1885 году, когда успех книги уже был огромным. Он написал Алисе, так появилось факсимильное издание рукописи. Оно вышло к Рождеству 1886 года.

Путь сказки в Россию был долгим.

Только в 1879 году вышел первый русский перевод книги. Он вышел анонимно с рисунками Джона Тенниела. На титульном листе стояло «Соня в царстве дива» , с рисунками.
Авторское право тогда ещё не пришло в Россию, и переводчики считали себя вправе рассказывать и пересказывать книги, не делая точный перевод. Видимо, имя Алиса показалось переводчику слишком чуждым, он заменил его на Соню. И весь перевод был, мягко говоря, странным. Чеширский кот там скалится, когда появляется улыбка. Многие персонажи заменены на более понятные. За длинным столом чаёвничают Илюшка и Заяц.
Появление этой сказки привело русских критиков в совершенное замешательство. Книжка не учит добру, не является назидательной, не учит любить природу. Критики писали, что книга скучна и все приключения « дики» и «бесцельны».

В маленькой книжке, переполненной орфографическими ошибками и стоящей непомерно дорого, помещен какой-то утомительно скучнейший, путанейший болезненный бред злосчастной девочки Сони; описание бреда лишено и тени художественности; остроумия и какого-нибудь веселья нет и признаков.

Отзыв из журнала «Воспитание и обучение»:

Публика, которая ищет содержания в детских книгах, не найдет его в «Соне в царстве дива». Царство дива это нескладный сон девочки, который переносит ее в мир мышей, кошек, белок, насекомых. Может быть, покупатель, перелистывая книгу, подумает, что найдет в ней кое-какое подражание «Бабушкиным сказкам» Жорж Санд, и, разумеется, не рассчитывая найти ни крупного таланта, ни поэзии, будет всё-таки ожидать найти мысль - и ошибется.

Отзыв из журнала «Женское образование»:

Есть книги, о которых и десяти слов сказать не хочется, до того они ниже всякой критики. Лежащее перед нами издание принадлежит именно к их числу. Бессодержательнее и нелепее этой сказки или, вернее, просто небывальщины (так как в создании сказки предполагается участие фантазии) трудно себе что-нибудь представить. Советуем всем матерям пройти мимо этого никуда не годного измышления, не приостанавливаясь ни на минуту.

Все детские книжки в России того времени были нравоучительны и слезливы. Так сказка была не принята и не понята, даже в одомашненном виде. А может и из-за него?
Должно было пройти не одно десятилетие, чтобы русские критики признали, что в книге есть какой то смысл.

О том, что Кэрролл новатор в детской литературе стали догадываться в середине 20 века.
Только в начале 20 века русские переводчики опять обратились к сказке. Далее появляется боль шое количество переводов. Многое в сказке основано именно на английском языке, на английском юморе. Каламбуры, словесная игра. Всё это с одной стороны составляют достоинства сказки, с другой – трудности при переводе.

Стихи Льюиса Кэрролла представляют из себя наитруднейшую задачу для переводчика.

С.Я. Маршак перевёл несколько стихотворений из обеих книжек.

Вряд ли сейчас в Англии кто-то помнит, что кэрролловский "Папа Вильям", один из признанных шедевров поэтического нонсенса, представляет собой искусную пародию на давно забытое нравоучительное стихотворение Саути (1774-1843) "Радости Старика и Как Он Их Приобрел"):

Однако современникам Кэррола это было понятно.

Вот что пишет Наталья Демурова, переводчик книги Кэрролла:

«Нам не хотелось заменять это стихотворение, но в тоже время хотелось, чтобы русский читатель понял, что это пародия, - тогда мы решили создать фон. Мы ввели в книгу исходные стихи Саути. Орловская воссоздала по-русски оригинал, подогнав его (редкий случай) под классическую пародию Маршака:

Читай "Папа Вильям", - предложила Гусеница

И не дожидаясь пока Алиса начнёт, Гусеница стала читать сама:

Папа Вильям, - сказал любознательный сын, -
Голова твоя вся поседела,
Но здоров ты и крепок, дожив до седин,
Как ты думаешь, в чем же тут дело?

В ранней юности, - старец промолвил в ответ, -
Знал я: наша весна быстротечна. И берег я здоровье с младенческих лет,
Не растрачивал силы беспечно. [...]

Алиса сложила руки и начала:

Папа Вильям, --сказал любопытный малыш, --
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?

В ранней юности, -- старец промолвил в ответ, --
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами.

Ты старик, -- продолжал любопытный юнец, --
Этот факт я отметил вначале.
Почему ж ты так ловко проделал, отец,
Троекратное сальто-мортале?

В ранней юности, -- сыну ответил старик, --
Натирался я мазью особой,
На два шиллинга банка -- один золотник,
Вот, не купишь ли банку на пробу?

Ты немолод, -- сказал любознательный сын, --
Сотню лет ты без малого прожил.
Между тем двух гусей за обедом один
Ты от клюва до лап уничтожил.

Нет, довольно! -- сказал возмущенный отец. --
Есть границы любому терпенью.
Если пятый вопрос ты задашь, наконец,
Сосчитаешь ступень за ступенью!

Все неверно, -- сказала Гусеница.
-- Да, не совсем верно, -- робко согласилась Алиса. --
Некоторые слова не те.
-- Все не так, от самого начала и до самого конца, --
строго проговорила Гусеница.»

Несмотря на то, что в основном сказка написана прозой, я бы причислила её к стихам. И не из-за замечательных стихотворных пародий1, которые очень украшают сказку. Просто вся эта сказка пронизана метафорами и образами, которые двоятся и множатся, как и сам автор. Который состоит будто бы из двух разных людей.

Эта сказка многомерна и многослойна, как стихи.

Недаром не проходят мимо неё такие известные поэты и художники, как С.Я. Маршак, Владимир Высоцкий2, Сальвадор Дали и многие многие другие.

Примечания:

1. Книга содержит двенадцать стихов, большинство из которых являются пародиями на популярные нравоучительные стихи того времени. Из-за этой особенности стихи и песни являются труднопереводимыми, что порождает множество попыток разных переводчиков создать перевод, наиболее приближенный к оригиналу. Вот полный список стихотворений (названия и комментарии даны по академическому изданию Н. Демуровой):
1. Июльский полдень золотой… (вступительное стихотворение)
2. Как дорожит своим хвостом малютка крокодил… (пародия на стихотворение И. Уоттса «Противу праздностей и шалостей», 1715 г.; общим местом практически всех русских переводов является упоминание крокодила)
3. Цап-царап сказал мышке… (фигурное стихотворение о коте и мышке, выполненное в форме хвоста)
4. «Папа Вильям» (пародия на нравоучительное стихотворение Роберта Саути «Радости старика, и как он их приобрёл»)
5. Лупите своего сынка… («Колыбельная Герцогини») (пародия на стихотворение Д. Бейтса «Любите! Истина вела…», 1849 г.)
6. «Филин» («Песня Болванщика») (пародия на стихотворение Джейн Тейлор «Звезда»)
7. «Морская кадриль» (пародия на ряд стихотворений XIX века, в частности, «Паук и Муха» Мэри Хьюитт)
8. Это голос Омара… (пародия на стихотворение И. Уоттса «Это голос лентяя»)
9. Шел я садом однажды… («Сова и Шакал»)
10. «Еда вечерняя» (пародия на романс Джеймса Сэйлеса «Звезда вечерняя»)
11. Дама червей напекла кренделей… (народная колыбельная)
12. Я знаю, с ней ты говорил… (стихотворение из местоимений, пародия на песню «Алиса Грэй»)

2. Песни Владимира Высоцкого к Алисе в стране чудес:

Песня Кэрролла (начальная редакция)
Прохладным утром или в зной,
С друзьями или без,
Я всех отправиться за мной
Зову в страну чудес.
Но как? Но как в нее попасть? - вы спросите сперва, -
Нам, вероятно, нужно знать волшебные слова?
И нужно ль брать еду с собой и теплое белье?
И сколько километров до нее?
Волшебных слов не нужно знать! Приятель, не грусти!
Путь недалек - не стоит собираться.
В страну чудес не надо плыть, лететь или идти -
В ней нужно оказаться!
Согласны мокнуть под дождем?
Под сказочным дождем?
Или, быть может, подождем?
Отложим на потом?
В стране, куда я вас зову, быть может, снег и град.
И сна там нет - все наяву, и нет пути назад.
Не испугались? Ну, тогда мне с вами по пути!
А ну-ка, сосчитайте до пяти!
У нас давно сгустилась мгла - в стране чудес светлей.
Все видно ясно, но не заблудитесь!
Там поровну добра и зла, но доброе сильней -
Вы сами убедитесь.
В стране чудес не все понять
Удасться самому.
Но я все буду объяснять
Кому-то одному.
Вот девочка, и все ее Алисою зовут, -
Согласна ты, дитя мое? Скорее! Все нас ждут,
Закрой глаза и посмотри - кругом волшебный лес,
Скажи, Алиса, - Раз, два, три, - и ты в стране чудес.
Скорее к берегу греби, волшебное весло!
Спеши в страну чудесного обмана!
И пусть, вернувшись, скажем им: - Ах! Как нам повезло!
И жаль - вернулись рано.

Песня Кэрролла

Этот рассказ мы с загадки начнем -
Даже Алиса ответит едва ли:
Что остается от сказки потом -
После того, как ее рассказали?
Где, например, волшебный рожок?
Добрая фея куда улетела?
А? Э-э! Так-то, дружок,
В этом-то все и дело:
Они не испаряются, они не растворяются,
Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне, -
В Страну Чудес волшебную они переселяются.
Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране...
Много неясного в странной стране -
Можно запутаться и заблудиться...
Даже мурашки бегут по спине,
Если представить, что может случиться:
Вдруг будет пропасть - и нужен прыжок?
Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?
А? Э-э! Так-то, дружок,
В этом-то все и дело.
Добро и зло в Стране Чудес, как и везде, встречаются,
Но только здесь они живут на разных берегах,
Здесь по дорогам разным истории скитаются,
И бегают фантазии на тоненьких ногах.

Ну и последнее: хочется мне,
Чтобы всегда меня вы узнавали, -
Буду я птицей в волшебной стране,
Птица Додо - меня дети прозвали.
Даже Алисе моей невдомек,
Как упакуюсь я в птичее тело,
А? Э-э! Так-то, дружок,
В этом-то все и дело.
И не такие странности в Стране Чудес случаются!
В ней нет границ, не нужно плыть, бежать или лететь,
Попасть туда не сложно, никому не запрещается,
В ней можно оказаться - стоит только захотеть.

Песня Алисы

Я странно скучаю, я просто без сил.
И мысли приходят - маня, беспокоя, -
Чтоб кто-то куда-то меня пригласил
И там я увидела что-то такое!..

Все советуют наперебой:
"Почитай!" - Я сажусь и читаю,
"Поиграй!" - Ну, я с кошкой играю, -
Все равно я ужасно скучаю!
Сэр! Возьмите Алису с собой!
Мне так бы хотелось, хотелось бы мне
Когда-нибудь, как-нибудь выйти из дому -
И вдруг оказаться вверху, в глубине,
Внутри и снаружи, - где все по-другому!
Но что именно - право, не знаю.
Все советуют наперебой:
"Почитай!" - Ну, я с кошкой играю,
"Поиграй!" - Я сажусь и читаю, -
Все равно я ужасно скучаю!
Сэр! Возьмите Алису с собой!
Пусть дома поднимется переполох,
И пусть наказанье грозит - я согласна, -
Глаза закрываю, считаю до трех...
Что будет? Что будет - волнуюсь ужасно!
Но что именно - право, не знаю.
Все смешалось в полуденный зной:
Почитать? - Я сажусь и играю,
Поиграть? - Ну, я с кошкой читаю, -
Все равно я скучать ужасаю!
Сэр! Возьмите Алису с собой!

Песня Белого Кролика

"Эй, кто там крикнул "Ай-ай-ай?" - "Ну я! Я, Кролик Белый".
"Опять спешишь?" - "Прости, Додо, так много важных дел!
У нас в Стране Чудес попробуй что-то не доделай...
Вот и ношусь я взад-вперед, как заяц угорелый, -
За два кило пути я на два метра похудел.
Зачем, зачем, сограждане, зачем я Кролик - белый?
Когда бы был я серым - я б не бегал, а сидел.
Все ждут меня, всем нужен я - и всем визиты делай,
А я не в силах отказать: я страшно мягкотелый, -
Установить бы кроликам какой-нибудь предел!
"Но почему дрожите вы и почему вы - белый?"
"Да потому что - ай-ай-ай! - такой уж мой удел.
Ах, как опаздываю я - почти что на день целый!
Бегу, бегу..." - "Но говорят, он в детстве не был белый,
Он опоздать боялся - и от страха поседел".
Падение Алисы
Догонит ли в воздухе - или шалишь! -
Летучая кошка летучую мышь,
Собака летучая кошку летучую?
Зачем я себя этой глупостью мучаю!
А раньше я думала, стоя над кручею:
"Ах, как бы мне сделаться тучей летучею!"
Ну вот! Я и стала летучею тучею,
Ну вот и решаю по этому случаю:
Догонит ли в воздухе - или шалишь -
Летучая кошка летучую мышь?..
Марш антиподов
Когда провалишься сквозь землю от стыда
Иль поклянешься: "Провалиться мне на месте!" -
Без всяких трудностей ты попадешь сюда,
А мы уж встретим по закону, честь по чести.

Но почему-то, прилетая впопыхах,
На головах стоят разини и растяпы,
И даже пробуют ходить на головах
Антиребята, антимамы, антипапы...
Мы - антиподы, мы здесь живем!
У нас тут анти-анти-антиорднаты.
Стоим на пятках твердо мы и на своем,
Кто не на пятках, те - антипяты!

Про Мэрри Энн

Толстушка Мэри Энн была –
Так много ела и пила,
Что еле-еле проходила в двери.
То прямо на ходу спала,
То плакала и плакала,
А то визжала, как пила,
Ленивейшая в целом мире Мэри.
Чтоб слопать всё, для Мэри Энн
Едва хватало перемен.
Спала на парте Мэри
Весь день, по крайней мере, –
В берлогах так медведи спят
И сонные тетери.
С ней у доски всегда беда –
Ни бе ни ме, ни нет ни да,
По сто ошибок делала в примере.
Но знала Мэри Энн всегда –
Кто где, кто с кем и кто куда.
Ох, ябеда, ах, ябеда,
Противнейшая в целом мире Мэри.
А в голове без перемен
У Мэри Энн, у Мэри Энн.
И если пела Мэри,
То все вокруг немели, –
Слух музыкальный у неё,
Как у глухой тетери.
Песня Алисы про цифры
Все должны до одного
Числа знать до цифры "пять",
Ну, хотя бы для того,
Чтоб отметки различать.
Кто-то там домой пришёл
И глаза поднять боится:
Это – раз, это – кол,
Это – единица.
За порог ступил едва,
А ему головомойка:
Значит – "пара", это – два,
Или просто двойка.
Эх, раз, ещё раз –
Голова одна у нас,
Ну, а в этой голове
Уха два и мысли две.
Вот и дразнится народ
И смеётся глухо:
– Поглядите, вот идёт
Голова – два уха!

Хорошо смотреть вперёд,
Но сначала нужно знать
Правильный начальный счёт:
Раз, два, три, четыре, пять.
Отвечаешь кое-как.
У доски вздыхая тяжко, –
И трояк, и трояк
С минусом, с натяжкой.
Стих читаешь наизусть,
Но чуть-чуть скороговорка, –
Хлоп! – "четыре" – ну и пусть!
Твердая четвёрка.
Эх, раз, два, три,
Побежали на пари!
Обогнали "трояка"
На четыре метрика.
Вот четвёрочник бежит
Быстро, легче пуха,
Сзади троечник сопит,
Голова – два уха.
Голова, голова, голова – два уха!
В море слез
Слезливое море вокруг разлилось,
И вот принимаю я слезную ванну, -
Должно быть, по морю из собственных слез
Плыву к слезовитому я океану.
Растеряешься здесь поневоле -
Со стихией одна на один.
Может зря
Проходили мы в школе,
Что моря
Из поваренной соли?
Хоть бы льдина попалась мне, что ли,
Или встретился добрый дельфин!
Песня Мыши
Спасите, спасите! О ужас, о ужас, -
Я больше не вынырну, если нырну,
Немного поплаваю, чуть поднатужусь,
Но силы покинут - и я утону.
Вы мне по секрету ответить смогли бы:
Я - рыбная мышь или мышная рыба?
Я тихо лежала в уютной норе -
Читала, мечтала и ела пюре,
И вдруг это море около,
Как будто кот наплакал!
Я в нем как мышь промокла,
Продрогла, как собака.
Спасите, спасите! Хочу я, как прежде,
В нору, на диван из сухих камышей.
Здесь плавают девочки в верхней одежде,
Которые очень не любят мышей.
И так от лодыжек дрожу до ладошек -
А мне говорят про терьеров и кошек!
А вдруг кошкелот на меня нападет,
Решив по ошибке, что я мышелот?!
Ну вот - я зубами зацокала
От холода и от страха.
Я здесь как мышь промокла,
Продрогла, как собака.

Письма Льюса Кэрролла к детям:

Http://tramwaj.narod.ru/Carroll/LC_letters_1.htm
http://tramwaj.narod.ru/Carroll/LC_letters_2.htm
http://tramwaj.narod.ru/Carroll/LC_letters_3.htm
http://tramwaj.narod.ru/Carroll/LC_letters_4.htm
http://tramwaj.narod.ru/Carroll/LC_letters_5.htm