› › Роковые мощи. Джоан роулинг "гарри поттер и роковые мощи"

Роковые мощи. Джоан роулинг "гарри поттер и роковые мощи"

    Глава 1. Восхождение Тёмного Лорда.

    Двое мужчин появились из ниоткуда, недалеко друг от друга, на узкой тропинке, освещённой
    лунным светом. На секунду они замерли, указывая палочками в грудь друг другу; затем, узнав
    один другого, они спрятали палочки в мантии и быстро направились в одну сторону.
    - Новости? - спросил тот, что был повыше
    - Прекрасные - буркнул Северус Снейп.
    С левой стороны тропинки росла низкая дикая ежевика, с правой - высокая, аккуратно
    подстриженная ограда. При ходьбе длинные мантии мужчин колыхались вокруг их ног.
    - Хотя, возможно, я опоздал, - сказал Яксли. Ветки, разрывавшие лунный свет, то скрывали его
    лицо, то позволяли разглядеть его грубые черты.
    - Это было сложнее, чем я ожидал. Но, надеюсь, он будет доволен. Ты уверен, что всё будет
    хорошо?

    Снейп кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Они свернули направо, на широкую улицу.
    Перед ними возникли кованые железные ворота. Ни один не двигался. В тишине мужчины
    подняли левую руку, будто здороваясь, и прошли сквозь ворота, словно это был дым, а не металл.
    Тисовые ограды заглушали их шаги. Вдруг справа от них послышался шорох. Яксли достал
    палочку, указывая ей прямо над головой своего спутника, но источником шума оказался
    белоснежный павлин, сидящий на ограде.
    - У Люциуса всегда хорошо получалось. Павлины… - Яксли ухмыльнулся и засунул палочку
    обратно в мантию.
    Красивый особняк вырос из темноты в конце прямого подъезда, засверкали окна с ромбовидным
    узором. Где-то в тёмном саду, за оградой, пел фонтан. Под ногами захрустел гравий, и Снейп
    и Яксли поспешили к двери, которая распахнулась, как только они приблизились к ней, хотя
    её никто не открывал.
    Коридор был большой, тусклый и богато украшенный, с потрясающим ковром, который покрывал
    большую часть каменного пола. Глаза портретов с бледными лицами на стенах следили
    за Снейпом и Яксли, когда те проходили мимо. Двое мужчин остановились у тяжёлой деревянной
    двери, ведущей в следующую комнату, на мгновение задержались, а затем Снейп повернул
    бронзовую ручку.
    В комнате было много молчащих людей, которые сидели за длинным столом. Постоянная мебель
    была беспечно отодвинута к стенам. Свет исходил от ревущего огня из-под красивой мраморной
    плиты, над которой висело позолоченное зеркало.
    Снейп и Яксли немного задержались на пороге. Пока их глаза привыкали к отсутствию света, они
    оказались у самой странной детали всей сцены: человек без сознания висел вверх ногами над
    столом, медленно вращаясь, словно был подвешен на невидимую веревку, он отражался в зеркале
    и полированной поверхности стола. Никто из присутствующих не смотрел на перевёрнутого
    за исключением бледного молодого человека, сидящего почти под ним. Казалось, юноша не мог
    заставить себя не смотреть наверх каждую минуту.
    - Яксли, Снейп, - раздался ясный высокий голос с конца стола. - Вы почти опоздали.
    Говорящий сидел прямо перед камином, поэтому вновь прибывшие не могли разглядеть ничего,
    кроме силуэта. Но когда они приблизились, перед ними возникло безволосое лицо, похожее
    на змеиную морду, с щелями вместо ноздрей и горящими красными глазами с вертикальными
    зрачками. Он был таким бледным, что, казалось, излучал жемчужное сияние.
    - Северус, сюда, - сказал Волдеморт, указывая на место справа от себя. - Яксли… рядом
    с Долоховым.
    Двое мужчин сели на свои места. Многие смотрели на Снейпа, Волдеморт первый обратился
    к нему.
    - И?
    - Орден Феникса планирует перевезти Гарри Поттера из безопасного места его пребывания
    в следующую субботу ночью.
    Интерес сидящих за столом неожиданно возрос. Некоторые напряглись, другие забеспокоились,
    все смотрели на Снейпа и Волдеморта.
    - В субботу… ночью, - повторил Волдеморт. Его красные глаза устремились к чёрным глазам
    Снейпа настолько быстро, что некоторые отвернулись, боясь, что взор устремится к ним. Но Снейп
    смотрел на Темного Лорда очень спокойно, и после нескольких секунд лицо Волдеморта,
    на котором не было губ, искривилось во что-то похожее на улыбку.
    - Хорошо. Очень хорошо. И эта информация…
    - …из источника, который мы обсуждали, - сказал Снейп.
    - Мой Лорд.
    Яксли наклонился вперёд, чтобы посмотреть через весь стол на Волдеморта и Снейпа. Все
    повернулись к нему.
    - Мой Лорд. Я слышал другое.
    Яксли подождал, но Волдеморт молчал, поэтому он продолжил.
    - Аврор Долиш проронил, что Поттера не повезут до тридцатого, пока мальчишке не исполнится
    семнадцать.
    Снейп улыбался.
    - Мой источник говорил мне, что по плану будут пущены лживые слухи; наверное, это они и есть.
    Без сомнения, на Долиша наложили Заклинание Спутывания. И не первый раз, он ведь
    впечатлительный.
    - Уверяю тебя, мой Лорд, что Долиш выразился ясно, - сказал Яксли.
    - Если его Спутали, то, конечно, он выражался ясно, - сказал Снейп. - Уверяю тебя, Яксли, что
    Офис Авроров больше не играет никакой роли в охране Гарри Поттера. Орден уверен, что
    мы завладели Министерством.
    - Хоть об одной вещи Орден догадался, а? - сказал человек, сидящий недалеко от Яксли.
    Он издал хриплый смешок, который эхом прокатился по всему столу. Волдеморт не смеялся. Его
    взгляд направился к медленно крутящемуся телу, и казалось, что он погрузился в раздумья.
    - Мой Лорд, - продолжил Яксли. - Долиш уверен, что весь отдел Авроров соберут, чтобы
    перевезти мальчика…
    Волдеморт поднял большую белую руку, и Яксли мгновенно замолчал, внимательно следя
    за Волдемортом, который повернулся к Снейпу.
    - Где они спрячут мальчишку?
    - В доме одного из членов Ордена, - сказал Снейп. - Если верить моему источнику, на место
    наложили всю защиту, на которую способны Орден и Министерство. Я думаю, взять его там
    не получится, конечно, если Министерство не сдастся до следующей субботы, что позволило бы
    нам определить и нейтрализовать некоторые из заклинаний.
    - Ну, Яксли? - сказал Волдеморт на другой конец стола. - Сдастся ли Министерство к следующей
    субботе?
    Все вновь обернулись. Яксли выпрямился.
    - Мой Господин, на этот счёт у меня есть хорошие новости. Я, хотя и с трудом, но успешно
    наложил Заклятие Империус на Пиуса Тикнесса.
    Многие из сидящих вокруг Яксли выглядели впечатлёнными, его сосед Долохов, человек
    с длинным кривым лицом похлопал его по спине.
    - Хорошее начало, - сказал Волдеморт. - Но Тикнесс это один человек. Скримджеор должен
    быть окружён нашими людьми, прежде чем я начну действовать. Одно неудачное покушение
    на министра - и все наши труды окажутся зря.
    - Да… мой Господин, это так… но вы знаете, что как у Главы Отдела Принятия Волшебных
    Законов у Тикнесса есть контакт не только с самим министром, но и с Главами всех других отделов
    Министерства. Я думаю теперь, когда под нашим контролем находится столь важный чиновник,
    будет легко сделать подвластными и других, а вместе они смогут свергнуть Скримджоера.
    - Наш друг Тикнесс не будет раскрыт до того, как обратит на нашу сторону всех остальных, -
    сказал Волдеморт. - В любом случае, маловероятно, что Министерство станет моим до следующей
    субботы. Если мы не сможем тронуть мальчишку на его новом месте пребывания, значит,
    мы должны сделать это во время его путешествия.
    - Здесь у нас есть преимущество, мой Господин, - сказал Яксли, который явно намеревался
    добиться одобрения. - Теперь на нашей стороне несколько людей из Отдела Магического
    Транспорта. Если Поттер аппарирует или использует Каминную Сеть, мы сразу же узнаем.
    - Он не сделает ни того, ни другого, - сказал Снейп. - Орден избегает любого вида транспорта,
    который управляется Министерством, они не доверяют ничему, связанному с этим местом.
    Вновь Волдеморт посмотрел на крутящееся тело.
    - Я позабочусь о мальчонке сам. С Гарри Поттером было связано слишком много ошибок,
    и некоторые из них совершил я. Этот Поттер живёт скорее благодаря моим промахам, чем своим
    успехам.
    Присутствующие с восхищением смотрели на Волдеморта, каждый из них боялся, что это была его
    или её ошибка - сохранившаяся жизнь Гарри Поттера. Но Волдеморт разговаривал скорее сам
    с собой, чем с кем-то из них, продолжая наблюдать за бессознательным телом над ним.
    - Я был беспечен, поэтому разрушались мои самые искусные планы. Но теперь я всё понял.
    Я понял те вещи, которых не понимал прежде. Я должен быть тем, кто убьёт Гарри Поттера.
    И я им буду.
    С этими словами, словно в ответ на них, раздался неожиданный ужасный вопль, отвратительный
    стон боли и отчаяния. Многие из тех, кто сидел за столом вздрогнули и посмотрели вниз, будто
    звук раздавался из-под их ног.
    - Червехвост, - сказал Волдеморт, не повышая голос, полный мыслей, и не сводя глаз
    с крутящегося тела, - разве я не просил тебя утихомирить нашего пленника?
    - Да, м-мой Господин, - всхлипнул маленький человечек, сидящий в середине стола, настолько
    низко, что на первый взгляд его кресло казалось незанятым. Теперь он выбирался из кресла
    и покидал комнату, оставляя за собой любопытное серебряное сияние.
    - Как я говорил, - продолжил Волдеморт, глядя на напряжённые лица своих последователей. -
    Я очень хорошо понимаю, что мне, например, нужно взять одну из ваших палочек, прежде чем
    я соберусь убивать Поттера.
    На лицах вокруг него появился шок, словно он объявил, что собирается отобрать у одного из них
    руку.
    - Нет желающих? - сказал Волдеморт. - Посмотрим… Люциус, я больше не вижу смысла тебе
    носить палочку.
    Люциус Малфой поднял глаза. Его кожа выглядела жёлтой как воск в свете камина, а глаза
    впалыми и тёмными. Когда он заговорил, голос его оказался хриплым.
    - Господин?
    - Палочка, Люциус. Я требую палочку.
    - Я…
    Малфой посмотрел в сторону на свою жену. Она смотрела прямо перед собой, такая же бледная,
    как и он. Её длинные светлые волосы струились вниз по спине, а рука под столом схватила его
    запястье. При её прикосновении Малфой засунул руку в мантию и, вынув палочку, передал
    её Волдеморту, который изучающе смотрел на неё своими красными глазами.
    - Что это?
    - Вяз, Господин, - прошептал Малфой.
    - Сердцевина?
    - Дракон… Сердце дракона.
    - Прекрасно, - сказал Волдеморт. Он достал свою палочку и сравнил длину. Люциус в надежде
    на то, что Волдеморт отдаст ему свою палочку взамен, непроизвольно подался вперед. Волдеморт
    заметил эту попытку, от чего его глаза превратились в блюдца.
    - Отдать тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку?
    Некоторые захихикали.
    - Я дал тебе свободу, Люциус, разве с тебя не хватит? Я заметил, что ты и твоя семья этому
    не очень-то рады… Тебя что-то не устраивает в том, что я в твоём доме, Люциус?
    - Ничего… ничего, мой Господин!
    - Бесстыжая ложь, Люциус…
    Казалось, мягкий голос шипел и после того как рот перестал двигаться. Один или два волшебника
    едва не задрожали, когда шипение стало громче; что-то тяжёлое скользило под столом. Огромная
    змея вползла на стул Волдеморта и легла ему на плечи. Она казалась бесконечной, её шея была
    толщиной с человеческую ногу, её глаза с вертикальными разрезами не мигали. Волдеморт
    поглаживал существо длинными пальцами, продолжая смотреть на Малфоя.
    - Почему же Малфои выглядят такими несчастными рядом со своими соратниками? Разве моё

  • Скачать книгу Гарри Поттер и Роковые мощи в фоматах:

Джоан Роулинг “Гарри Поттер и Роковые мощи”

Глава 1. Восхождение Темного Лорда.

На узкой тропинке, освещённой лунным светом, появились двое мужчин. На мгновение они замерли, нацелив друг другу волшебные палочки в грудь; затем, узнав друг друга, они спрятали палочки под мантии и быстро направились в одну и ту же сторону.

Новости? - спросил тот, что был повыше.

Самые лучшие - ответил Северус Снейп.

С левой стороны тропинку окаймляла низкая дикорастущая ежевика, с правой - высокая, аккуратно подстриженная живая изгородь. При ходьбе длинные мантии мужчин развевались вокруг их ног.

Хотя, возможно, я опоздал, - произнёс Яксли. Ветки, разрывавшие лунный свет, то скрывали его лицо, то позволяли разглядеть его грубые черты. - Это было сложнее, чем я ожидал. Но, надеюсь, он будет доволен. Ты уверен, что всё будет хорошо?

Снейп безучастно кивнул. Попутчики свернули направо в широкий проезд, уводящий с тропинки. Живая изгородь петляла вокруг них, упираясь вдалеке во внушительные кованные ворота, преградившие мужчинам путь. Они подошли вплотную к воротам и не сделали даже попытки остановиться. На ходу оба подняли левую руку, будто делая жест приветствия, и прошли сквозь железные прутья, словно это был дым, а не металл.

Тисовая изгородь слегка скрадывала звук их шагов. Неожиданно справа послышался шорох. Яксли снова достал палочку, поднял её прямо над головой своего спутника, однако его тревога оказалась напрасной: источником шума оказался белоснежный павлин, сидящий на живой изгороди.

Люциусу красиво жить не запретишь. Павлины… - Яксли ухмыльнулся и засунул палочку обратно под мантию.

Красивый особняк вырос из темноты в конце прямого проезда, свет лился сквозь нижние витражи с ромбовидным орнаментом. Где-то в глубине тёмного сада, за оградой, плескал фонтан. Под ногами захрустел гравий, когда Снейп и Яксли направились к двери, та распахнулась, только они приблизились к ней, хотя, очевидно, её никто не открывал.

Коридор был большим, тусклым и богато украшенным, с потрясающим ковром, который покрывал большую часть каменного пола. С картин бледные лица следили за проходившими мимо Снейпом и Яксли, провожая их влзгядами. Мужчины остановились у громоздкой деревянной двери, ведущей в следующую комнату, на мгновение задержались, а затем Снейп повернул бронзовую ручку.

В комнате было много молчащих людей, которые сидели за длинным богато украшенным столом. Мебель, обычно стоявшая на своих местах, была беспечно отодвинута к стенам. Свет исходил от пламени, вырывающегося из-под мраморной плиты камина, над которым висело зеркало в позолоченной раме.

Снейп и Яксли немного задержались на пороге. Когда их глаза привыкли к отсутствию света, они увидели самую странную деталь всей сцены: человек без сознания висел вверх ногами над столом, медленно вращаясь, словно был подвешен на невидимую веревку, он отражался в зеркале и полированной поверхности стола. Никто из присутствующих не смотрел на перевёрнутого, за исключением бледного молодого человека, сидящего почти под ним. Казалось, юноша не мог заставить себя не смотреть наверх каждую минуту.

Яксли, Снейп, - раздался ясный высокий голос с конца стола. - Вы почти опоздали.

Позади говорившего был камин, поэтому прибывшие поначалу не могли разглядеть ничего, кроме его силуэта. Когда они приблизились, перед ними возникло безволосое лицо, похожее на змеиное, с щелями вместо ноздрей и горящими красными глазами с вертикальными зрачками. Он был таким бледным, что, казалось, излучал жемчужное сияние.

Северус, сюда, - сказал Волдеморт, указывая на место справа от себя. - Яксли… рядом с Долоховым.

Двое мужчин сели на свои места. Многие смотрели на Снейпа, Волдеморт обратился к нему первым.

Орден Феникса планирует перевезти Гарри Поттера из безопасного места его пребывания в следующую субботу ночью.

Интерес сидящих за столом неожиданно возрос. Некоторые напряглись, другие забеспокоились, все смотрели на Снейпа и Волдеморта.

В субботу… ночью, - повторил Волдеморт. Он так сильно впился в Снейпа своими красными глазами, что некоторые отвернулись, будто боясь сгореть от ярости его взора. Но Снейп смотрел на Темного Лорда очень спокойно, и после нескольких секунд лицо Волдеморта, на котором не было губ, искривилось во что-то похожее на улыбку.

Хорошо. Очень хорошо. И эта информация от…

- …источника, который мы обсуждали, - сказал Снейп.

Яксли наклонился вперёд, чтобы посмотреть через весь стол на Волдеморта и Снейпа. Все повернулись к нему.

Милорд. Я слышал кое-что другое.

Яксли подождал, но Волдеморт молчал, поэтому он продолжил.

Аврор Долиш проронил, что Поттера никуда не повезут до тридцатого, пока мальчишке не исполнится семнадцать.

Снейп улыбался.

Мой источник говорил мне, что по плану будут пущены лживые слухи; наверное, это они и есть. Без сомнения, на Долиша наложили Заклинание Спутывания. И не первый раз, он ведь такой впечатлительный.

Уверяю тебя, милорд, что Долиш выразился ясно, - сказал Яксли.

Если его Спутали, то, конечно, он выражался ясно, - сказал Снейп. - Уверяю тебя, Яксли, что Отдел Авроров больше не играет никакой роли в охране Гарри Поттера. Орден уверен, что мы завладели Министерством.

Хоть об одной вещи Орден догадался, а? - сказал человек, сидящий недалеко от Яксли. Он издал хриплый смешок, который эхом прокатился по всему столу. Волдеморт не смеялся. Его взгляд направился к медленно крутящемуся телу, и казалось, что он погрузился в раздумья.

Милорд, - продолжил Яксли. - Долиш уверен, что весь Отдел Авроров соберут, чтобы перевезти мальчика…

Волдеморт поднял большую белую руку, и Яксли мгновенно замолчал, внимательно следя за Волдемортом, который повернулся к Снейпу.

Где они спрячут мальчишку?

В доме одного из членов Ордена, - сказал Снейп. - Если верить моему источнику, на место наложили всю защиту, на которую способны Орден и Министерство. Я думаю, взять его там не получится, конечно, если Министерство не сдастся до следующей субботы, что позволило бы нам определить и нейтрализовать некоторые из заклинаний.

Ну, Яксли? - сказал Волдеморт на другой конец стола. - Сдастся ли Министерство к следующей субботе?

Все вновь обернулись. Яксли выпрямился.

Мой Господин, на этот счёт у меня есть хорошие новости. Я, хоть и не без труда, успешно наложил Заклятие Империус на Пиуса Тикнесса.

Многие из сидящих вокруг Яксли выглядели впечатлёнными, его сосед Долохов, человек с длинным искривлённым лицом, похлопал его по спине.

Хорошее начало, - сказал Волдеморт. - Но Тикнесс это один человек. Скримджер должен быть окружён нашими людьми, прежде чем я начну действовать. Одно неудачное покушение на министра - и все наши труды окажутся напрасными.

Да… мой Господин, это так… но вы знаете, что как у Главы Отдела Принятия Волшебных Законов, у Тикнесса есть контакт не только с самим министром, но и с Главами всех других отделов Министерства. Я думаю теперь, когда под нашим контролем находится столь важный чиновник, будет легко сделать подвластными и других, а вместе они смогут свергнуть Скримджера.

Наш друг Тикнесс не будет раскрыт до того, как обратит на нашу сторону всех остальных, - сказал Волдеморт. - В любом случае, маловероятно, что Министерство станет моим до следующей субботы. Если мы не сможем тронуть мальчишку на его новом месте пребывания, значит, мы должны сделать это во время его путешествия.

Здесь у нас есть преимущество, мой Господин, - сказал Яксли, который явно намеревался добиться одобрения. - Теперь на нашей стороне несколько людей из Отдела Магического Транспорта. Если Поттер аппарирует или использует Каминную Сеть, мы сразу же узнаем.

Он не сделает ни того, ни другого, - сказал Снейп. - Орден избегает любого вида транспорта, который управляется Министерством, они не доверяют ничему, связанному с этим местом.

Вновь Волдеморт посмотрел на крутящееся тело.

Я позабочусь о мальчонке сам. С Гарри Поттером было связано слишком много ошибок, и некоторые из них совершил я. Этот Поттер живёт скорее благодаря моим промахам, чем благодаря своим успехам.

Присутствующие с трепетом смотрели на Волдеморта, каждый из них боялся, что это была его или её ошибка - сохранившаяся жизнь Гарри Поттера. Но Волдеморт разговаривал скорее сам с собой, чем с кем-то из них, продолжая наблюдать за бессознательным телом над ним.

Я был беспечен, поэтому все мои грандиозные планы обратились в прах. Но теперь я стал мудрее, я многое понял из того, что не понимал раньше. Я - тот, кто должен убить Гарри Поттера, и я обязательно это сделаю.

Словно в ответ на его слова вдруг раздался протяжный истошный вопль, наполненный болью и страданием. Многие из тех, кто сидел за столом, вздрогнули и испуганно опустили глаза, поскольку звук исходил откуда-то снизу.

Червехвост, - сказал Волдеморт, не повышая голос, все еще потерянный в собственных мыслях, не сводя глаз с вращающегося тела, - разве я не просил тебя утихомирить нашего пленника?

Да, м-мой Господин, - всхлипнул маленький человечек, так низко сидящий в середине стола, что на первый взгляд его кресло казалось незанятым. Затем он выбрался из кресла и покинул комнату, оставляя за собой таинственное серебряное сияние.

Как я говорил, - продолжил Волдеморт, глядя на напряжённые лица своих последователей, - я теперь многое понял. К примеру, теперь я знаю, что прежде, чем я отправлюсь убивать Поттера, мне понадобится волшебная палочка одного из вас.

На лицах окружающих его людей появился шок, словно он объявил, что собирается отнять у одного из них руку.

Нет желающих? - спросил Волдеморт. - Посмотрим… Люциус, я больше не вижу смысла тебе носить палочку.

Люциус Малфой поднял глаза. Он сильно побледнел, в свете огня из камина его лицо отдавало желтизной и казалось вылепленным из воска, глаза впали и потемнели.

Палочка, Люциус. Я требую палочку.

Малфой взглянул на сидевшую рядом жену. Она смотрела прямо перед собой, такая же бледная, как и он, её длинные светлые волосы ниспадали по спине. Незаметно под столом она легонько коснулась запястья мужа. Немного успокоенный этим прикосновением, Малфой вынул из мантии палочку и протянул Волдеморту. Тот поднес её ближе к своим красным глазам и внимательно осмотрел.

Что это?

Вяз, Господин, - прошептал Малфой.

Сердцевина?

Дракон… Сердце дракона.

Прекрасно, - сказал Волдеморт. Он достал свою палочку и сравнил длину. Люциус в надежде на то, что Волдеморт отдаст ему свою палочку взамен, непроизвольно подался вперед. Волдеморт заметил эту попытку, от чего его глаза округлились.

Отдать тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку?

Некоторые захихикали.

Я дал тебе свободу, Люциус, разве тебе не достаточно? Я заметил, что ты и твоя семья этому не очень-то рады… Тебя что-то не устраивает в том, что я в твоём доме, Люциус?

Ничего… ничего, мой Господин!

Бесстыжая ложь, Люциус…

Казалось, шипение продолжалось и после того как рот перестал двигаться. Один или два волшебника едва не задрожали, когда шипение стало громче; что-то тяжёлое скользило под столом. Огромная змея вползла вверх по стулу Волдеморта и легла ему на плечи. Она казалась бесконечной, её шея была толщиной с человеческую ногу, её глаза с вертикальными щелями вместо зрачков смотрели немигающим взглядом. Волдеморт поглаживал существо длинными пальцами, продолжая глядеть на Малфоя.

Почему же Малфои выглядят такими несчастными рядом со своими соратниками? Разве моё возвращение, моё восхождение к власти - это не то, чего они так сильно желали?

Конечно, милорд, - сказал Люциус Малфой. Его рука заметно дрожала, когда он вытирал пот с верхней губы. - Мы очень этого желаем… очень.

Сидевшая слева от Малфоя, его жена сдержанно кивнула, старательно отводя глаза от Волдеморта и его змеи. Справа - его сын Драко, который почти всё время смотрел на висящее тело, быстро посмотрел на Волдеморта и тут же отвёл взгляд, боясь встретиться глазами.

Господин, - сказала тёмноволосая женщина. - Это честь приветствовать вас в доме нашей семьи. Для нас нет большего удовольствия.

Она сидела рядом со своей сестрой, но насколько темноволосая Беллатрисса с её тяжёлыми веками не походила на сестру внешне, настолько же различалась их манера поведения. В то время как Нарцисса была неподвижна и бесстрастна, Беллатрисса, подавшись вперед, всем своим видом выражала желание быть ближе к Волдеморту, которое не могли в полной мере выразить её слова.

Нет большего удовольствия, - повторил Волдеморт, его голова слегка наклонилась в сторону, пока он разглядывал женщину. - Приятно слышать это от тебя, Беллатрисса.

Её лицо просияло, глаза наполнились слезами радости.

Господин знает, я говорю только правду!

Нет большего удовольствия… Даже учитывая то радостное событие, которое, как я слышал, имело место в вашей семье на этой неделе?

Она уставилась на него с открытым ртом, очевидно не понимая, о чём идёт речь.

Я не знаю, о чём вы говорите, Господин.

О твоей племяннице, Беллатрисса. И вашей, Люциус и Нарцисса. Она только что вышла замуж за оборотня Ремуса Люпина. Вы, наверное, гордитесь.

За столом раздался оглушительный хохот. Многие наклонились вперёд, чтобы обменяться многозначительными взглядами, некоторые стучали кулаками по столу. Змея, которой не понравилось, что её потревожили, открыла рот и злобно зашипела, но Пожиратели Смерти не слышали этого из-за своего ликования над смущением Беллатриссы и Малфоев. Лицо Беллатриссы, недавно залитое румянцем от радости, теперь стало некрасивого красного цвета.

Она нам не племянница, Господин, - прокричала она. - Мы, я и Нарцисса, никогда не видели нашу сестру с тех пор, как она вышла замуж за Грязнокровку. Эта нахалка не имеет никакого отношения к нам, как и твари, с которыми она связывается.

Что скажешь, Драко? - спросил Волдеморт. Несмотря на то, что он говорил тихо, голос его каким-то образом перекрывал гвалт и хохот, царившие в комнате. - Будешь нянчить волчат?

Шум усилился. Драко Малфой в ужасе повернулся к отцу, но тот сидел с опущенной головой и смотрел куда-то вниз, тогда он поймал взгляд матери. Она почти незаметно качнула головой и снова устремила свой непроницаемый взгляд на противоположную стену.

Хватит, - сказал Волдеморт, поглаживая разгневанную змею. - Достаточно.

Смех мгновенно прекратился.

Многие из наших старейших семей немножко испортились со временем, - сказал он, в то время как Беллатрисса жадно ловила каждое его слово. - Вам нужно очиститься, чтобы остаться в добром здравии, не так ли? Отрезать то лишнее, что мешает здравию остальных.

Да, Господин, - прошептала Беллатрисса, и её глаза вновь наполнились слезами радости. - При первой же возможности!

Она у вас появится, - сказал Волдеморт. - И в вашей семье, и во всём мире… мы уберём то, что отравляет существование действительно чистокровных…

Волдеморт поднял палочку Малфоя, направил её на вращающуюся фигуру над столом и и легонько взмахнул. Человек очнулся, застонал и начал извиваться, пытаясь освободиться от невидимых пут.

Узнаёшь ли ты нашу гостью, Северус? - спросил Волдеморт.

Снейп поднял глаза на перевёрнутое лицо. Все Пожиратели Смерти теперь смотрели на пленницу, как будто кто-то дал им разрешение проявлять любопытство. Как только она повернулась лицом к камину, раздался ее испуганный голос: «Северус! Помогите мне!»

Ах, да, - спокойно сказал Снейп, а пленница тем временем вновь отвернулась от него.

А ты, Драко? - спросил Волдеморт, поглаживая голову змеи его свободной от палочки рукой. Драко нервно дёрнул головой. Теперь, когда женщина пробудилась, казалось, он больше не в силах был смотреть не неё. - Ты ведь не посещал её занятия, - добавил Волдеморт. - Для тех из вас, кто не знает, сегодня у нас в гостях Чарити Бёрбэйдж, которая до недавнего времени преподавала в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Несколько возгласов донеслись с разных концов стола. Полная женщина с острыми зубами крякнула от смеха.

Да… Профессор Бёрбэйдж преподавала детям ведьм и волшебников о Магглах… рассказывала о том, что они совсем не отличаются от нас…

Чарити Бёрбэйдж вновь оказалась лицом к Снэйпу.

Северус… Пожалуйста… Прошу вас…

Тихо, - сказал Волдеморт, ещё раз взмахнув палочкой Малфоя, после чего Чарити замолчала, словно во рту у нее появился кляп. - Но ей недостаточно было забивать головы детей волшебников, на прошлой неделе Профессор Бёрбэйдж написала заметку о ярой защите Грязнокровок в Ежедневный Пророк. Волшебники, по её словам, должны принять этих воров знания и магии. Вырождение чистокровных, если верить Профессору, - это то, чего все желают… Она хочет, чтобы мы подружились с Магглами… или, вне сомнения, с оборотнями…

На этот раз никто не засмеялся. В голосе Волдеморта были отчетливо слышны гнев и презрение. В третий раз Чарити Бёрбэйдж повернулась к Снэйпу. Слёзы из её глаз стекали в волосы. Лицо Снейпа было совершенно бесстрастным, и женщина вновь отвернулась от него.

Авада Кедавра.

Вспышка зелёного света осветила каждый уголок комнаты. Чарити упала на стол, тот задрожал и заскрипел под её тяжестью. Несколько Пожирателей отодвинулись назад. Драко сполз со стула на пол.

Кушать подано, Нагини, - нежно сказал Волдеморт. Большая змея сползла с его плеч на полированную поверхность стола.

Глава 2. В память о....

Рука Гарри кровоточила. Сжав левой рукой правую и тихо ругаясь, плечом он открыл дверь своей спальни. Он наступил на чашку холодного чая, которая стояла у двери его комнаты.

Что за?...

Он огляделся. На лестнице дома номер четыре по Привет Драйв никого не было. Возможно, чашка с чаем была лучшим из того, что Дадли смог придумать в качестве злой шутки? Держа истекающую кровью руку на весу, Гарри собрал кусочки чашки свободной рукой и кинул их в и без того переполненную корзину в его комнате. Затем он направился в ванную, где засунул палец под кран.

Как же это было глупо, как же это раздражало: ещё четыре дня придется терпеть до момента когда ему можно будет колдовать… Но Гарри пришлось признать, что от этого пореза на пальце ему всё равно было не спастись. Он никогда не знал, как лечить раны, и когда он думал об этом, - особенно в свете построения планов, - он находил и другие пробелы в своём образовании. Мысленно делая заметку, чтобы не забыть спросить Гермиону, как это делается, он вытер большим куском газеты столько чая, сколько смог, прежде чем вновь пошел в спальню и закрыл за собой дверь.

Утро Гарри провёл, полностью опустошая свой школьный сундук, чего он не делал с тех пор, как впервые отправился в школу шесть лет назад. Обычно он вытаскивал где-то три четверти, оставляя довольно приличный слой вещей на дне: старые перья, глаза жуков, носки без пары, которые уже были не по размеру. Несколько минут назад Гарри запустил руку в сундук, после чего безымянный палец его правой руки что-то кольнуло, и Гарри вынул его уже окровавленным.

Теперь он продвигался аккуратнее. Стоя на коленях перед раскрытым сундуком, он исследовал самое дно, откуда достал значок, мигающий надписями «Поддержим Седрика Диггори» и «Поттер - вонючка», треснувший и изношенный Хитроскоп и золотой медальон с запиской, подписанной Р.А.Б., а затем он наконец-то обнаружил источник своей раны. Это был пятисантиметровый осколок заколдованного зеркала, которое ему дал его покойный крёстный отец Сириус. Гарри отложил осколок в сторону и прощупал дно снова, пытаясь найти другие осколки, но больше ничего не оставалось от последнего подарка его крёстного, кроме измельчённого в пудру стекла, которое раскрошилось по всей поверхности и дна и сияло, словно песок на солнце.

Гарри вернулся к неровному осколку, о который он порезался, видя ничего, кроме собственного ярко-зелёного глаза, смотрящего на самого себя. Он сложил осколок на утренний выпуск Ежедневного Пророка, который непрочитанным лежал на кровати, и попытался избавиться от нахлынувших воспоминаний, уколов сожаления и желания постичь загадку разбитого зеркала, атакуя оставшийся мусор в сундуке.

Ещё час понадобился ему, чтобы окончательно всё вычистить, выкинуть бесполезные вещи и разложить оставшиеся на те, которые смогут ему пригодиться и те, которые не смогут. Мантии для школы и Квиддича, котёл, пергамент, перья и большинство учебников отправились в кучу в углу: их он собирался оставить. Ему стало интересно, что его тётя и дядя сделали бы с ними: сожгли под покровом ночи, словно они были уликами какого страшного преступления? Его обычная одежда, плащ-невидимка, набор для приготовления снадобий, некоторые книги, альбом с фотографиями, который Хагрид подарил ему, пачка писем и его палочка отправились в старый рюкзак. В переднем кармане лежали Карта Мародёров и медальон с запиской от Р.А.Б. Медальону было отведено такое почётное место не потому, что он был ценным - на самом деле он вообще ничего не стоил - а из-за того, чего стоило его заполучить.

На столе осталась гора газет рядом с его полярной совой Хедвиг: одна на каждый день пребывания Гарри у Дёрсли этим летом.

Он поднялся с пола, потянулся и подошёл к столу. Хедвиг не двинулась, когда он начал кидать газету одну за другой в кучу мусора. Сова либо спала на самом деле, либо притворялась; она очень злилась на Гарри за то, что он не позволял ей часто покидать клетку.

Когда куча почти подошла к концу, Гарри приостановился в поисках издания, которое, он знал, пришло после того, как он вернулся в дом на Привет Драйв на лето. Он помнил, что на передовице упоминалась заметка Чарити Бёрбэйдж, учительницы Изучения Магглов в Хогвартсе. Наконец, он нашёл нужную газету. Открыв страницу десять, он уселся на стул и перечёл статью, которую искал.

Я встретился с Альбусом Дамблдором в одиннадцать лет в наш первый день в Хогвартсе. Наша взаимная симпатия несомненно возникла из-за того, что мы оба были изгоями. Я заболел драконьей ветрянкой незадолго до прибытия в школу, и моё зелёное лицо в пупырышках, даже когда я выздоровел, не привлекало ко мне много народу. Альбус прибыл в школу с не самой лучшей репутацией. Годом ранее его отца Персиваля обвинили в жестокости и атаке трёх юных Магглов. Альбус даже не пытался отрицать, что его отец (которого отправили в Азкабан), совершил это преступление, наоборот, когда я собрался с духом и спросил его, он уверил меня в том, что он знал о вине отца. В остальном, Дамблдор отказывался разговаривать о грустном, хотя многие пытались заставить его. Некоторые действительно считали, что он, как и его отец, был Маггло-ненавистником. Как же они ошибались. Любой, кто знал Альбуса, мог с уверенностью сказать, что он никогда не проявлял ничего против Магглов. Его поддержка прав Магглов даже прибавила ему врагов за последующие годы.

Всего лишь за несколько месяцев славу отца Альбуса затмила его собственная. К концу первого года его знали не как сына Маггло-ненавистинка, а как одного из самых блестящих студентов, когда-либо учившихся в школе. Тем из нас, кому повезло быть его друзьями, очень повезло почерпнуть от него многое, и получить поддержку, на которую он не скупился. Позже он признался мне, что даже тогда он знал - больше всего ему нравилось учить.

Он не только выиграл все призы, которые можно было выиграть в школе, но и постоянно общался с известными личностями, включая Николаса Фламеля, великого алхимика, Батильду Багшот, замечательного историка и Адальберта Уолфлинга, теоретика магии. Несколько его трудов было опубликовано: Трансфигурация Сегодня, Испытания Заклинанием и Зелья На Практике. Последующая карьера Дамблдора, казалось, летела со скоростью света, и оставался лишь вопрос, станет ли он Министром Магии. Хотя это часто предсказывали в последние годы, у него никогда не было задатков и амбиций министра.

Через три года после нашего приезда в Хогвартс пошёл младший брат Альбуса Аберфорт. Они не были похожи: Аберфорт никогда не любил книг и предпочитал разрешать споры дуэлью, нежели рассудительной беседой. Многие могли бы сказать, что братья не были друзьями. Да, жить в тени Альбуса было не самым лучшим вариантом.

В колонках играет - ничего
Настроение сейчас - сурьозное

Урря!! Книга вышла в Англии и в Москве!!! Но к сожалению нет официального перевода...но есть не официальные!!! И один есть в моем распоряжении. Буду выставлять.
Материал взять с дневника _malfoi_
ВОТ ПЕРВАЯ ГЛАВА, (кому интересно)

Глава 1. Восхождение Тёмного Лорда

Двое мужчин появились из ниоткуда, недалеко друг от друга, на узкой тропинке, освещённой лунным светом. На секунду они замерли, указывая палочками в грудь друг другу; затем, узнав друг друга, они спрятали палочки в мантии и быстро направились в одном направлении.
- Новости? – спросил тот, что был выше.
- Лучшие, - ответил Северус Снэйп.
С левой стороны тропинки росла низкая дикая ежевика, с правой – высокая, аккуратно подстриженная ограда. Длинные мантии мужчин колыхали вокруг их ног, пока они шли.
- Хотя, возможно, я опоздал, - сказал Яксли. Его грубые черты то появлялись, то исчезали из-за веток, разрывавших лунный свет. – Это было немного сложнее, чем я ожидал. Но я надеюсь, он будет доволен. Ты уверен, что всё будет хорошо?
Снэйп кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Они свернули направо с дорожки на широкую улицу. Перед ними возникли кованые железные ворота. Ни один не двигался. В тишине оба подняли левую руку, будто делая жест приветствия, и прошли сквозь ворота, словно это был дым, а не метал.
Тисовые ограды заглушали их шаги, справа от них послышался шорох. Яксли снова достал палочку, указывая ей прямо над головой своего спутника, но источником шума оказался белоснежный павлин, сидящий на ограде.
- У Люциуса всегда хорошо получалось. Павлины… - Яксли засунул палочку обратно в мантию с ухмылкой.
Красивый особняк вырос из темноты в конце прямого подъезда, засверкали украшенные бриллиантами окна. Где-то в тёмном саду, за оградой, пел фонтан. Под ногами захрустел гравий, и Снэйп и Яксли поспешили к двери, которая распахнулась, как только они приблизились к ней, хотя, очевидно, её никто не открывал.
Коридор был большой, тусклый и богато украшен, с потрясающим ковром, который покрывал большую часть каменного пола. Глаза портретов с бледными глазами на стенах следили за Снэйпом и Яксли, когда те проходили мимо. Двое мужчин остановились у тяжёлой деревянной двери, ведущей в следующую комнату, задержались на одно сердцебиение, а затем Снэйп повернул бронзовую ручку.
Комната была полна беззвучных людей, сидящих за длинным столом. Постоянная мебель была беспечно отодвинута к стенам. Свет исходил от ревущего огня из-под красивой мраморной плиты, над которой висело позолоченное зеркало.
Снэйп и Яксли немного задержались на пороге. Пока их глаза привыкали к отсутствию света, они оказались у самой странной детали всей сцены: человек бес сознания висел вверх ногами над столом, медленно крутясь, как будто вися на невидимой верёвке, он отражался в зеркале и полированной поверхности стола. Никто из присутствующих не смотрел на перевёрнутого за исключением бледного молодого человека, сидящего почти под ним. Казалось, он не мог заставить себя не смотреть наверх каждую минуту.
- Яксли, Снэйп, - сказал ясный высокий голос с конца стола. – Вы почти опоздали.
Говорящий сидел прямо перед камином, поэтому вновь прибывшие не могли разглядеть ничего, кроме силуэта. Но когда они приблизились, перед ними возникло безволосое лицо, похожее на змеиное, с щелями вместо ноздрей и горящими красными глазами с вертикальными зрачками. Он был таким бледным, что, казалось, излучал жемчужное сияние.
- Северус, сюда, - сказал Волдеморт, указывая на место справа от себя. – Яксли… рядом с Долоховым.
Двое мужчин сели на свои места. Большинство глаз уставились на Снэйпа, и с ним первым заговорил Водеморт.
- И?
- Орден Феникса планирует перевезти Гарри Поттера из безопасного места его пребывания в следующую субботу ночью.
Интерес сидящих за столом неожиданно возрос. Некоторые напряглись, другие забеспокоились, все смотрели на Снэйпа и Волдеморта.
- В субботу… ночью, - повторил Волдеморт. Его красные глаза устремились к чёрным глазам Снэйпа так быстро, что некоторые отвернулись, боясь, что взор устремится к ним. Но Снэйп смотрел на Волдеморта очень спокойно, и после нескольких секунд лицо Волдеморта, на котором не было губ, искривилось во что-то похожее на улыбку.
- Хорошо. Очень хорошо. И эта информация…
- …из источника, который мы обсуждали, - сказал Снэйп.
- Мой Лорд.
Яксли наклонился вперёд, чтобы посмотреть через весь стол на Волдеморта и Снэйпа. Все повернулись к нему.
- Мой Лорд. Я слышал другое.
Яксли подождал, но Волдеморт не заговорил, поэтому он продолжил.
- Аврор Долиш проронил, что Поттера не повезут до тридцатого, пока мальчику не исполнится семнадцать.
Снэйп улыбался.
- Мой источник говорил мне, что по плану будут пущены лживые слухи; наверное, это они и есть. Без сомнения на Долиша наложили Заклинание Спутывания. И не первый раз, он весь впечатлительный.
- Уверяю тебя, мой Лорд, что Долиш выразился ясно, - сказал Яксли.
- Если его Спутали, то конечно он выражался ясно, - сказал Снэйп. – Уверяю тебя, Яксли, что Офис Авроров больше не играет никакой роли в охране Гарри Поттера. Орден уверен, что мы завладели Министерством.
- Хоть об одной вещи Орден догадался, а? – сказал человек, сидящий недалеко от Яксли. Он издал хриплый смешок, который эхом прокатился по всему столу.
Волдеморт не смеялся. Его взгляд направился к медленно крутящемуся телу, и казалось, что он погрузился в раздумья.
- Мой Лорд, - продолжил Яксли. – Долиш уверен, что весь отдел Авроров соберут, чтобы перевезти мальчика…
Волдеморт поднял большую белую руку, и Яксли мгновенно замолчал, внимательно следя за Водемортом, который повернулся к Снэйпу.
- Где они спрячут мальчишку?
- В доме одного из членов Ордена, - сказал Снэйп. – Если верить моему источнику, на место наложили всю защиту, на которую способны Орден и Министерство. Я думаю, взять его там не получится, конечно, если Министерство не сдастся до следующей субботы, что позволило бы нам определить и нейтрализовать некоторые из заклинаний.
- Ну, Яксли? – сказал Волдеморт на другой конец стола. – Сдастся ли Министерство к следующей субботе?
Ещё раз все головы повернулись. Яксли выпрямился.
- Мой Господин, на этот счёт у меня есть хороший новости. Я, хотя и с трудом, но успешно положил Заклятие Империус на Пиуса Тикнесса.
Многие из сидящих вокруг Яксли выглядели впечатлёнными, его сосед Долохов, человек с длинным кривым лицом похлопал его по спине.
- Хорошее начало, - сказал Волдеморт. – Но Тикнесс это один человек. Скримджеор должен быть окружён нашими людьми, прежде чем я начну действовать. Одно неудачное покушение на министра отправит все наши труды на смарку.
- Да… мой Господин, это так…но вы знаете, что как у главы Отдела Принятия Волшебных Законов у Тикнесса есть не только контакт с самим министром, но и с Главами всех других отделов Министерства. Я думаю, будет легко теперь, когда под нашим контролем находится столько важное официальное лицо, сделать подвластными и других, а вместе они смогут свергнуть Скримджеора.
- Пока наш друг Тикнесс не раскрыт до того, как обратит на нашу сторону всех остальных, - сказал Волдеморт. – В любом случае, маловероятно, что Министерство станет моим до следующей субботы. Если мы не сможем тронуть мальчишку на его новом месте пребывания, значит, мы должны сделать это во время его путешествия.
- Здесь у нас есть преимущество, мой Господин, - сказал Яксли, который явно намеревался добиться одобрения. – Теперь на нашей стороне несколько людей из Отдела Магического Транспорта. Если Поттер Аппарирует или использует Каминную Сеть, мы сразу же узнаем.
- Он ни сделает ни того, ни другого, - сказал Снэйп. – Орден избегает любого вида транспорта, который управляется Министерством, они не доверяют ничему, связанному с этим местом.
Вновь Волдеморт посмотрел на крутящееся тело.
- Я позабочусь о мальчонке сам. С Гарри Поттером было связано слишком много ошибок, и некоторые из них совершил я. Этот Поттер живёт скорее благодаря моим промахам, чем своим успехам.
Присутствующие с восхищением смотрели на Волдеморта, каждый из них боялся, что это была его или её ошибка, что Гарри Поттер до сих пор был жив. Но Волдеморт разговаривал скорее с собой, чем с кем-то из них, продолжая наблюдать за бессознательным телом над ним.
- Я был беспечен, поэтому разрушались мои самые искусные планы. Но теперь я всё понял. Я понял те вещи, которых не понимал прежде. Я должен быть тем, кто убьёт Гарри Поттера. И я им буду.
С этими словами, словно в ответ на них, раздался неожиданный ужасный вопль, отвратительный стон боли и отчаяния. Многие из сидящих за столом вздрогнули и посмотрели вниз, будто звук раздавался из-под их ног.
- Червехвост, - сказал Волдеморт, не меняя свой тихий голос, полный мыслей, и не сводя глаз с крутящегося тела, - разве я не говорил тебе утихомирить нашего пленника?
- Да, м-мой Господин, - всхлипнул маленький человечек, сидящий в середине стола, который сидел так низко, что его кресло на первый взгляд казалось незанятым. Теперь он выбирался из кресла и покидал комнату, оставляя за собой любопытное серебряное сияние.
- Как я говорил, - продолжил Волдеморт, смотря на напряжённые лица своих последователей. – Я понимаю гораздо лучше, что мне, например, нужно взять одну из ваших палочек, прежде чем я соберусь убивать Поттера.
На лицах вокруг него возник шок, словно он объявил, что собирается отобрать у одного из них руку.
- Нет желающих? – сказал Волдеморт. – Посмотрим… Люциус, я больше не вижу смысла тебе носить палочку.
Люциус Малфой поднял глаза. Его кожа выглядела жёлтой как воск в свете камина, а глаза впалыми и тёмными. Когда он заговорил, голос его оказался хриплым.
- Господин?
- Палочка, Люциус. Я требую палочку.
- Я…
Малфой посмотрел в сторону на свою жену. Она смотрела прямо перед собой, такая же бледная, как и он. Её длинные светлые волосы струились вниз по спине, а рука под столом схватила его запястье. При её прикосновении Малфой засунул руку в мантию и вынул палочку, передав её Волдеморту, который смотрел на неё своими красными глазами, изучая.
- Что это?
- Вяз, Господин, - прошептал Малфой.
- Сердцевина?
- Дракон… сердечная мышца дракона.
- Прекрасно, - сказал Волдеморт. Он достал свою палочку и сравнил длину. Люциус совершил необдуманное действие, похоже, он думал, что Волдеморт отдаст ему свою палочку взамен. Волдеморт заметил эту попытку, от чего его глаза превратились в блюдца.
- Отдать тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку?
Некоторые захихикали.
- Я дал тебе свободу, Люциус, разве с тебя не хватит? Я заметил, что ты и твоя семья это не очень-то рады… Тебя что-то не устраивает в том, что я в твоём доме, Люциус?
- Ничего… ничего, мой Господин!
- Бесстыжая ложь, Люциус…
Казалось, мягкий голос шипел и после того как рот перестал двигаться. Один или два волшебника едва не задрожали, когда шипение стало громче; что-то тяжёлое скользило под столом. Огромная змея вползла на стул Волдеморта и легла ему на плечи. Она казалась бесконечной, её шея была толщиной с человеческую ногу, её глаза с вертикальными разрезами для глаз не мигали. Волдеморт поглаживал существо длинными пальцами, продолжая смотреть на Малфоя.
- Почему же Малфои выглядят такими несчастными рядом со своими соратниками? Разве моё возвращение, моё восхождение к власти – это не то, чего они так сильно желали?
- Конечно, мой Лорд, - сказал Люциус Малфой. Его рука дрожала, когда он вытирал пот с верхней губы. – Мы очень этого желаем… очень.
Слева от Малфоя его жена странно сдержанно кивнула, старательно уводя глаза от Волдеморта и его змеи. Справа, его сына Драко, который смотрел на висящее тело, быстро взглянул на Волдеморта и отвёл взор, боясь встретится взглядами.
- Господин, - сказала тёмноволосая женщина. – Это честь приветствовать вас в доме нашей семьи. Для нас нет большего удовольствия.
Она сидела рядом со своей сестрой, но насколько по-иному она выглядела с тёмными волосами и тяжёлыми веками, настолько по-иному она себя вела. Нарцисса сидела неподвижно. Беллатрикс наклонилась к Волдеморту, поскольку слова не могли выразить всего её желания приблизиться к нему.
- Нет большего удовольствия, - повторил Волдеморт, его голова слегка наклонилась в сторону, пока он разглядывал Беллатрикс. – Приятно слышать это от тебя, Беллатрикс.
Её лицо просияло, глаза наполнились слезами радости.
- Господин знает, я говорю только правду!
- Нет большего удовольствия… даже учитывая то радостное событие, которое, как я слышал, имело место в вашей семье на этой неделе?
Она уставилась на него с открытым ртом, очевидно не понимая, о чём шла речь.
- Я не знаю, о чём вы говорите, Господин.
- О твоей племяннице, Беллатрикс. И вашей, Люциус и Нарцисса. Она только что вышла замуж за оборотня Ремуса Люпина. Вы, наверное, гордитесь.
За столом раздался оглушительный хохот. Многие наклонились вперёд, чтобы обменяться многозначительными взглядами, некоторые стучали кулаками по столу. Змея, которое не понравилось, что её потревожили, открыла рот и злобно зашипела, но Пожиратели Смерти этого не слышали из-за своего ликования над смущением Беллатрикс и Малфоев. Лицо Беллатрикс, недавно залитое румянцем от радости, теперь окрасилось в некрасивый красный.
- Она нам не племянница, Господин, - прокричала она. – Мы, я и Нарцисса, никогда не видела нашу сестру с тех пор, как она вышла замуж за Грязнокровку. Эта нахалка не имеет никакого отношения к нам, как и чудища, с которыми она связывается.
- Что скажешь, Драко? – спросил Волдеморт. Хотя голос его был тихим, он пробирался сквозь нечеловеческий гогот. – Будешь нянчить волчат?
Шум усилился. Драко Малфой в ужасе посмотрел на отца, который глядел вниз, затем поймал взгляд матери. Она затрясла головой, затем продолжила смотреть на стену напротив мёртвым взглядом.
- Хватит, - сказал Волдеморт, поглаживая злую змею. - Достаточно.
Смех мгновенно прекратился.
- Многие из наших старейших семей немножко испортились со временем, - сказал он, в то время как Беллатрикс не дыша смотрела на него. Вам нужно очиститься, чтобы остаться в добром здравии, не так ли? Отрезать то лишнее, что мешает здравию остальных.
- Да, Господин, - прошептала Беллатрикс, и её глаза вновь наполнились слезами радости. - При первой же возможности!
- Она у вас появится, - сказал Волдеморт. - И в вашей семье, как и во всём мире... мы уберём то, что отравляет существование действительно чистокровных...
Волдеморт поднял палочку Малфоя, указал ей прямо на крутящуюся фигуру над столом и слегка её взмахнул.Тело ожило и начало борьбу против невидимых пут.
- Узнаёшь ли ты нашу гостью, Северус? - спросил Волдеморт.
Снэйп поднял глаза на перевёрнутое лицо. Все Пожиратели Смерти теперь смотрели на пленницу, как будто кто-то давал им разрешение проявлять любопытство. Как только она повернулась лицом к камину, женщина сказала испуганным голосом: "Северус! Помогите мне!"
- Ах, да, - сказал Снэйп, а пленница тем временем вновь отвернулась от него.
- А ты, Драко? - спросил Волдеморт, поглаживая голову змеи его свободной от палочки рукой. Драко неврно дёрнул головой. Теперь, когда женщина пробудилась, казалось, он больше не мог смотреть не неё.
- Ты ведь не посещал её занятия, - сказал Волдеморт. - Для тех из вас, кто не знает, сегодня у нас в гостях Чарити Бёрбэйдж, которая до недавнего времени преподавала в Школе Чародейства и Волшебства.
Несколько звуков донеслись с разных концов стола.Широкая женщина с острыми зубами крякнула от смеха. Хогвартс
- Да... Профессор Бёрбэйдж преподавала детям ведьм и волшебников о Магглах... что они совсем не отличаются от нас...
Чарити Бёрбэйдж вновь оказалась лицом к Снэйпу.
- Северус... пожалуйста... прошу вас...
- Тихо, - сказал Волдеморт, ещё раз шевеля палочкой Малфоя, после чего Чарити замолчала словно с кляпом во рту. - И словно недостаточно было забивать головы детей волшебников, на прошлой неделе Профессор Бёрбэйдж написала заметку о ярой защите Грязнокровок в Ежедневный Пророк. Волшебники, по её словам, должны принять этих воров знания и магии. Вырождение чистокровных, если верить Профессору, - это то, чего все желают... она хочет, чтобы мы подружились с Магглами... или, вне сомнения, с оборотнями...
На этот раз никто не засмеялся. Слова Волдеморта выражали страх и презрение. В третий раз Чарити Бёрбэйдж повернулась к Снэйпу. Слёзы текли из её глаз и капали в волосы. Снэйп смотрел на неё безразлично, а она вновь отвернулась от него.
- Авада Кедавра.
Вспышка зелёного света осветила каждый уголок комнаты. Чарити упала на стол под ней, тот задрожал и заскрипел. Несколько Пожирателей отодвинулись назад. Драко сполз со стула на пол.
- Ужин, Нагини, - нежно сказал Волдеморт. Большая змея сползла с его плеч на полированную поверхность стола.

Глава 2. В Память О...

Гарри истекал кровью. Сжимая левой рукой правую и тихо ругаясь, он плечом открыл дверь своей спальни. Послышался хруст разбитого фарфора. Он наступил на чашку холодного чая, которая стояла у двери его комнаты снаружи.
- Что за?..
Он огляделся. На лестнице дома номер четыре по Привет Драйв никого не было. Возможно, чашка с чаем была лучшим из того, что Дадли могли придумать в качестве злой шутки? Держа истекающую кровью руку на весу, Гарри собрал кусочки чашки свободной рукой и кинул их в без того переполненную корзину в его комнате. Затем он направился в ванную, где засунул палец под кран.
Как же это было глупо, как же это раздражало, что ещё четыре дня нужно было терпеть до тех пор, пока ему можно было колдовать… но ему пришлось признать, что от этого пореза на его пальце ему всё равно было не спастись. Он никогда не знал, как лечить раны, и когда он думал об этом, - особенно в свете построения планов, - он находил другие пробелы в своём образовании. Мысленно делая заметку, чтобы не забыть спросить Гермиону, как это делалось, он вытер большим куском газеты столько чая, сколько смог, прежде чем вновь очутиться в спальне и закрыть за собой дверь.
Утро Гарри провёл полностью опустошая свой школьный сундук, чего он не делал с тех пор как впервые отправился в школу шесть лет назад. Обычно он вытаскивал где-то три четверти, оставляя довольно приличный слой вещей на дне: старые перья, глаза жуков, носки без пары, которые уже были не по размеру. Несколько минут назад Гарри запустил руку в сундук, после чего безымянный палец его правой руки что-то кольнуло, и Гарри вынул его уже окровавленным.
Теперь он продвигался аккуратнее. Стоя на коленях перед раскрытым сундуком, он исследовал самое дно, откуда достал значок, мигающий надписями «Поддержи Седрика Диггори» и «Поттер – вонючка», треснувший и изношенный Хитроскоп и золотой медальон с запиской, подписанной Р.А.Б., а затем он наконец-то обнаружил источник своей рваной раны. Это был пятисантиметровый осколок заколдованного зеркала, которое ему дал его покойный крёстный отец Сириус. Гарри отложил осколок в сторону и прощупал дно снова, пытаясь найти другие осколки, но больше ничего не оставалось от последнего подарка его крёстного отца, кроме измельчённого в пудру стекла, которое раскрошилось по всей поверхности и дна и сияло словно песок на солнце.
Гарри вернулся к неровному осколку, о который он порезался, видя ничего, кроме собственного ярко-зелёного глаза, смотрящего на самого себя. Он сложил осколок на утренний выпуск Ежедневного Пророка, который непрочитанным лежал на кровати, и попытался избавиться от нахлынувших воспоминаний, уколов сожаления и желания постичь загадку разбитого зеркала, атакуя оставшийся мусор в сундуке.
Ещё час понадобился ему, чтобы окончательно всё вычистить, выкинуть бесполезные вещи и разложить оставшиеся на те, которые ему пригодились бы и те, которые не пригодились бы. Мантии для школы и Квиддича, котёл, пергамент, перья и большинство учебников отправились в кучу в углу, их он собирался оставить. Ему стало интересно, что его тётя и дядя сделали бы с ними; сожгли под покровом ночи, словно они были уликами какого страшного преступления. Его обычная одежда, плащ-невидимка, набор для приготовления снадобий, некоторые книги, альбом с фотографиями, который Хагрид однажды дал ему, пачка писем и его палочка отправились в старый рюкзак. В переднем кармане лежали Карта Мародёров и медальон с запиской от Р.А.Б.а. Медальону было отведено такое почётное место не потому, что он был ценным – на самом деле он вообще ничего не стоил – но из-за того, чего стоило его заполучить.
На столе осталась гора газет рядом с его полярной совой Хедвиг: одна на каждый день пребывания Гарри у Дёрсли этим летом.
Он поднялся с пола, потянулся и подошёл к столу. Хедвиг не двинулась, когда он начал кидать газету одну за одной в кучу мусора. Сова либо спала на самом деле, либо притворялась; она очень злилась на Гарри за то, что он не позволял ей часто покидать клетку.
Когда куча почти подошла к концу, Гарри приостановился в поисках издания, которое, он знал, пришло немного позднее после того, как он вернулся в дом на Привет Драйв на лето. Он помнил, что на передовице упоминалась заметка Чарити Бёрбэйдж, учительницы Изучения Магглов в Хогвартсе. Наконец, он нашёл нужную газету. Открыв страницу десять, он уселся на стул и перечёл статью, которую искал.

Я встретился с Альбусом Дамблдором в одиннадцать лет в наш первый день в Хогвартсе. Наша взаимная симпатия несомненно возникла из-за того, что мы оба были изгоями. Я заболел драконьей ветрянкой незадолго до прибытия в школу, и моё зелёное лицо в пупырышках, даже когда я выздоровел, не привлекало ко мне много народу. Альбус прибыл в школу не с самой лучшей репутацией. Годом ранее его отца Персиваля обвинили в жестокости и атаке трёх юных Магглов. Альбус даже не пытался отрицать, что его отец (которого отправили в Азкабан), совершил это преступление, наоборот, когда я собрался с силами и спросил его, он уверил меня в том, что он знал о вине отца. В остальном, Дамблдор отказывался разговаривать о грустном, хотя многие пытались заставить его. Некоторые действительно считали, что он, как и его отец, был Маггло-ненавистником. Как же они ошибались. Любой, кто знал Альбуса, мог с уверенностью сказать, что он никогда не проявлял ничего против Магглов. Его поддержка прав Магглов даже прибавила ему врагов за последующие годы.

Всего лишь за несколько месяцев славу отца Альбуса затмила его собственная. К концу первого года его знали не как сына Маггло-ненавистинка, а как одного из самых блестящих студентов, когда-либо учившихся в школе. Тем из нас, кому повезло быть его друзьями, очень повезло почерпнуть от него многое, и получить поддержку, на которую он не скупился. Позже он признался мне, что даже тогда он знал – больше всего ему нравилось учить.

Он не только выиграл все призы, которые можно было выиграть в школе, но и постоянно общался с известными личностями, включая Николаса Фламеля, великого алхимика, Батильду Багшот, замечательного историка и Адальберта Уолфлинга, теоретика магии. Несколько его трудов было опубликовано: Трансфигурация Сегодня, Испытания Заклинанием и Зелья На Практике. Последующая карьера Дамблдора, казалось, летела со скоростью света, и оставался лишь вопрос, станет ли он Министром Магии. Хотя это часто предсказывали в последние годы, у него никогда не было задатков и амбиций министра.

Через три года после нашего приезда в Хогвартс пошёл младший брат Альбуса Аберфорт. Они не были похожи: Аберфорт никогда не любил книг и предпочитал разрешать споры дуэлью, нежели рассудительной беседой. Многие могли бы сказать, что братья не были друзьями. Да, жить в тени Альбуса было не самым лучшим вариантом.
Когда Альбус и я выпустились из Хогвартса, мы решили по тогдашней традиции объехать вокруг света, пообщаться с зарубежными волшебниками, прежде чем наши карьерные дорожки разбежались бы. Но случилось несчастье. Мама Альбуса Кендра умерла, оставив сына старшим в семье. Я отложил свой отъезд, чтобы попрощаться с Кендрой на похоронах, а затем один отправился в путешествие. Теперь, когда у Альбуса на руках остались младший брат и сестра, не могло быть и речи о том, чтобы он поехал со мной.
Это было то время, когда мы общались меньше всего. Я писал Альбусу, описывая все чудеса от химер в Греции до экспериментов египетских алхимиков. Его письма рассказывали мне о его повседневной жизни, которая, наверное, была очень скучной для такого одарённого волшебника. Позже я с ужасом узнал, что семью постигло ещё одно несчастье – смерти сестры Арианы.
Хотя у неё и так было плохо со здоровьем, смерть матери окончательно добила её. Все близкий Альбуса, я среди них, считают, что смерть Арианы и ответственность Альбуса за неё (хотя он, конечно, виноват не был) наложили огромный отпечаток.
Я вернулся домой и передо мной оказался молодой человек, который испытал намного больше многих пожилых людей. Альбус уже не был таким жизнерадостным. И к сожалению, потеря Арианы привела не к сближению между братьям, а к их большему отдалению. (Со временем это прошло, со временем вернулись если не дружеские, то доверительные отношения.) Но он редко говорил о родителях или Ариане, а его друзья о них не упоминали.
О заслугах в последующие годы. Дамблдор внёс огромный вклад в копилку знаний волшебников, включая его открытие двенадцати способов использования драконьей крови. Он оставил много следующим поколениям, его необыкновенная мудрость проявляла, когда он был Заведующим Магом Уизенгамота. Но я скажу, что не было равных той дуэли, которая произошла между Дамблдором и Гриндельвальдом в 1945 году. Те, кто видел её, описывали в ужасе и восхищении те чувства, которые они испытали, наблюдая битву двух удивительных волшебников. Триумф Дамблдора и его последствия для волшебного мира приравниваются к поворотному моменту, как, например, Международный Закон о Секретности или падение Вы-Знаете-Кого.
Альбус Дамблдор никогда не гордился и не хвастался тем, что он находил в людях то, за что их нужно было ценить, что было скрыто от глаз. Но его потери наделили его огромной человечностью и симпатией. Мне будет не хватать его дружбы больше, чем я могу объяснить, но моя утрата не сравнится с утратой мира магов. Вне всякого сомнения, он был самых вдохновляющим и любимым директором Хогвартса. Он умер так, как он жил: работая на службе добра до последнего вздоха, так, как он когда-то протянул руку маленькому мальчику с драконьей ветрянкой, таким он и был, когда мы встретились.

Гарри закончил читать, но продолжал смотреть на фотографию рядом с заметкой. У Дамблдора была всё также добрая знакомая улыбка, но он так же смотрел поверх своих очков-полмесяцев, и Гарри казалось, что даже с фотографии он видит всё насквозь, что заставляло Гарри чувствовать горечь и смущение одновременно.
Ему казалось, он знал Дамблдора, но когда он прочитал эту заметку, то понял, что почти ничего не знал. Он никогда не представлял Дамблдора ребёнком или подростком, как будто он всегда был седовласым стариком. Дамблдор-подросток представлялся с таким же трудом как глупая Гермиона или дружелюбный Blast-Ended Screwt.
Он никогда не думал о том, чтобы спросить Дамблдора о его прошлом. Это было бы странно, невероятно, но ведь было известно, что Дамблдор принимал участие в той легендарной дуэли против Гриндельвальда, а Гарри даже не спросил, как это было, не спросил и о других знаменитых достижениях. Нет, они всегда обсуждали Гарри, прошлое Гарри, будущее Гарри, планы Гарри… и, похоже, сейчас Гарри понимал, что возможность ушла, он больше не попросит Дамблдора рассказать о себе, хотя один личный вопрос о всё же успел задать. Но Дамблдор явно слукавил.
- Что вы видите, когда смотрите в зеркало?
- Я вижу в своей руке пару толстых шерстяных носков.
После нескольких минут раздумий, Гарри вырвал статью из Пророка, аккуратно свернул её и положил в первый том Практической Защитной Магии и Её Использования Против Тёмных Искусств. Затем он выкинул оставшуюся газету в гору мусора и повернулся лицом к комнате. Было гораздо чище. Только на кровати лежал сегодняшний Ежедневный Пророк, а сверху – осколок зеркала.
Гарри прошёл по комнате, отодвинул осколок и раскрыл газету. Он лишь мельком взглянул на заголовок, когда утром сова из службы доставки принесла ему свёрнутую газету, и отложил её, увидев, что о Волдеморте ничего не говорилось. Гарри был уверен, что Министерство давило на Пророк, чтобы сдержать новости о Волдеморте. И только теперь он заметил, что пропустил.
В нижней половине передовицы над фотографией встревоженного Дамблдора распластался заголовок:

Дамблдор – Наконец-то Правда?

На следующей неделе выйдет шокирующая история о бесспорном гении, которого многие считали величайшим волшебником своего времени. Отбрасывая всем известную маску мудреца с серебряной бородой, Рита Скитер открывает завесу тяжёлого детства, непокорной юности, вечных ссор и всех секретов, которые Дамблдор унёс с собой в могилу. ПОЧЕМУ он отказался быть министром и остался всего лишь директором школы? ЧЕГО действительно хочет добиться секретная организация, известная как Орден Феникса? КАК на самом деле скончался Дамблдор?

Ответы на эти и многие другие вопросы будут даны в новой обескураживающей биографии Жизнь и Ложь Альбуса Дамблдора Риты Скитер. Эксклюзивное интервью с Бэтти Брэтвэйром на странице 13.

Гарри рывком открыл газету на странице 13. Над статьёй мелькало ещё одно знакомое лицо: женщина в очках в красивой оправе с кудрявыми светлыми волосами, её зубы оголились в триумфаторской улыбке, с которой она делала ручкой с фотографии. Стараясь игнорировать фотографию, Гарри продолжил читать.

В жизни Рита Скитер гораздо приятнее, чем то впечатление, которое оставляют её заметки. Встретив меня в прихожей своей уютного дома, она провела меня на кухню для чашечки горячего чая, кусочка тортика и целого дымящегося котелка свежайших слухов.

Конечно, Дамблдор – мечта биографа, - говорит Скитер. – Такая долгая, насыщенная жизнь. Я уверена, моя книга будет первой из многих, очень многих.

Скитер быстра как никогда. Её труд на девятьсот страниц был закончен всего лишь четыре недели спустя после загадочной смерти Дамблдора. Мне стало интересно, как ей удалось справиться так быстро.

Ах, когда у вас такой большой опыт журналистики за плечами, писать к сроку – это ваша вторая натура. Я знала, что волшебный мир жаждал знать всё, и я хотела быть первой, кто предоставил бы такую возможность.

Я вскользь упоминаю отзыв Эльфиаса Доджа, Особого Советника Уизенгамота и давнего друга Дамблдора, о том, что «книга Скитер не расскажет больше, чем карточка внутри Шоколадной Лягушки».

Скитер запрокидывает голову в приступе хохота.

Милашка Доджи! Я помню интервью с ним несколько лет назад о правах русалов. Совсем съехал с катушек, думал, что мы сидим на дне озера Виндермер и просил следить за форелью.

И всё же обвинения Эльфиаса Доджа – не один случай подобных притязаний. Неужели Скитер кажется, что за четыре недели она смогла составить полную картину о долгой и удивительной жизни Дамблдора?

О, мой милый, - сияет она, - вы не хуже меня знаете, сколько информации может выудить мешочек с Галеонами, отказ слышать «нет» и острое Прытко Пишущее Перо! Да люди в очередь вставали, чтобы вывалить свой ушат грязи на Дамблдора. Не все думали, что он был таким замечательным… он перешёл не одну дорожку. Но старый добрый Доджи Додж может не гарцевать, потому что я связалась с источником, за которого многие журналисты отдали бы свои палочки. Он никогда раньше не выступал не публике, но был очень близок с Дамблдором во время самого тяжёлого периода его юности.

Излишняя заинтересованность книгой уже позволяет предположить, что нас ждёт шок от прочитанного, а Дамблдор жил не такой уж идеальной жизнью. Так какие же сюрпризы нам стоит ожидать?

Перестань, Бэтти, я не стану выдавать подробности до того, как кто-нибудь купить книгу! – смеётся Скитер. – Но я обещаю, что тех, кто до сих пор думает, что Дамблдор жил жизнью святого, ждёт большое разочарование. Скажем, его желание победить Вы-Знаете-Кто было спровоцировано его ранними успехами в Тёмных Искусствах. А в юности он не был таким широко мыслящим. Да, у Альбуса Дамблдора весьма тёмное прошлое, я уже не говорю о сумасшедшей семейке, о которой он старался не распространяться.

Я спрашиваю, имеет ли Скитер в виду брата Дамблдора Аберфорта, который пятнадцать лет назад спровоцировал скандал в Уизенгамоте за неподобающее использование магии.

О, Аберфорт это всего лишь вершина кучи с навозом, - смеётся Скитер. Нет, я говорю кое о чем похуже, чем брат, крутящий интрижки с козами, даже хуже, чем ненавидящий Магглов отец, оба попавшие под следствие Уизенгамота. Нет, я говорю о матери и сестре, они очень заинтересовали меня, но вам придётся подождать глав с девятой по двенадцатую. Всё, что я могу сказать, неудивительно, почему Дамблдор никогда не рассказывал, как он сломал свой нос.

Станет ли Скитер отрицать заслуги Дамблдора, вытаскивая скелеты из семейного шкафа?

Конечно, мозги у него было, - говорит она, - хотя теперь многим интересно, ему ли принадлежали все заслуги. В главе семь, например, Айвор Диллонсби поведает о том, как он уже открыл восемь способов применения драконьей крови, когда Дамблдор «одолжил» его бумаги.

А как же важность таких событий, как, например, победа над Гриндельвальдом?

Ах, я рада, что вы упомянули Гриндельвальда, - говорит Скитер с очаровательной улыбкой. – Боюсь, тем, кто верит в поразительную победу Дамблдора, болжны приготовиться к настоящей бомбе… возможно даже с навозом. Столько там грязи. Всё, что я могу сказать, не будьте уверены в том, что эта легендарная битва состоялаьс на самом деле. После прочтения моей книги многие, скорее всего, придут к выводу, что Гриндельвальд всего лишь сотворил белый платочек своей палочкой и тихонько ушёл.

Скитер отказывается раскрывать какие-либо темы, поэтому мы заговорили об отношениях.

Да, - с кивком отвечает Скитер. – Я посвящаю целую главу отношениям Поттера и Дамблдора. Так отвратительно. Читателям придётся купить мою книгу, но я могу скзаать, что Дамблдор проявлял к мальчику нездоровый интерес. Было ли это на благо… посмотрим. Это не секрет, что у Поттера было тяжёлое отрочество.

Я спрашиваю, общается ли Скитер с Поттером, с которым у неё было интервью на тему Вы-Знаете-Кого, и по сей день.

Ах, разумеется, мы в самых близких отношениях, - говорит Скитер. – У бедного Поттера так мало настоящих друзей, и мы встретились в один из самых тяжёлых моментов его жизни – на Турнире Трёх Волшебников. Наверное, я одна из ныне живущих могу сказать, что я знаю настоящего Гарри Поттера.

Что приводит нас к множеству слухов о последних часах Дамблдора. Верит ли Скитер, что Поттер был с Дамблдором в момент его смерти?

Ну, не хочу выдавать много, – всё будет в книге – но свидетели в замке Хогвартс видели, как Поттер бежал со сцены происшествия сразу после того, как Дамблдор упал, спрыгнул или его столкнули. Позже он обвинил Северуса Снэйпа, человека, в которому питал огромную неприязнь. Так ли всё, как кажется? Решать обществу… как только они прочут мою книгу.

На этой интригующей ноте я покидаю нашу гостью. Нет сомнения в том, что Скитер написала бестселлер. Толпы поклонников Дамблдора тем временем опасаются того, что они могут узнать об их герое.

Дочитав статью до конца, Гарри продолжал смотреть на страницу. Со злобой он скомкал газету и кинул её в гору остального мусора.
Он начал судорожно бегать по комнате, открывая ящики и доставая книги, не оображая, что делает, пока отдельные куски статьи Риты крутились у него в голове: Целая глава посвящена отношения Поттера и Дамблдора… так отвратительно… ранние успехи в Тёмных Искусствах… связалась с источником, за который многие журналисты отдали бы свои палочки…
- Враньё! – крикнул Гарри, увидев в окно, как сосед перестал заводить газонокосилку и нервно посмотрел наверх.
Гарри тяжело сел на кровать. Осколок отпрыгнул от него. Он поднял его и перевернул, думая о Дамблдоре и клевете Риты Скитер.
Вспыхнул ярко-голубой свет. Гарри замер, его палец снова тронул неровный край зеркала. Он это выдумал. Он посмотрел назад, но стена была тошнотворного персикового цвета, который выбрала тётя Петуния. Не было ничего голубого, что могло бы отразиться в зеркале. Он снова посмотрел в осколок, но на него опять смотрел его собственный зелёный глаз.
Он это выдумал, не могло быть другого объяснения, потому что он думал о мёртвом директоре школы. Что было точно, так это то, что он никогда больше не увидит пронизывающий взгляд светлых глаз Альбуса Дамблдора.

Глава 3. Дурсли Уезжают

Здесь кусок очень непонятный, но речь идёт о том, что Вернон и Петуния хотят уехать, а затем поговорить с Гарри *
- Да? - спросил Гарри.
- Садись! - сказала дядя Вернон. Гарри поднял брови.
- Пожалуйста! - добавил дядя Вернон, слегка морщась от сказанного слова.
Гарри сел. Ему казалось, он знал, что ему предстояло. Его дядя начал метаться по комнате, а тётя Петуния и Дадли следили за ним с тревогой. Наконец большое сиреневое лицо дяди Вернона отяготило какая-то мысль и он остановился напротив Гарри.
- Я передумал, - сказал он.
- Какая неожиданность, - сказал Гарри.
*этот кусок не менее нпонятный, им я займусь позже*
Дядя Вернон снова встал перед Гарри.
- Я не спал полночи, думая обо всём этом, и пришёл к выводу, что это план, чтобы захватить дом.
- Дом? - повторил Гарри. - Какой дом?
Этот дом! - вскрикнул дядя Вернон, вена на его лбу начала пульсировать. - Наш дом! Цены на жильё здесь очень высокие! Ты хочешь, чтобы мы уехали, а потом проделаешь свои фокусы и всё окажется переписанным на тебя и...
- Вы что, с ума сошли? - спросил Гарри. - План, чтобы получить этот дом? Вы правда тупой или только кажетесь?
- Ну-ка не смей!.. - пискнула тётя Петуния, но Вернон снова её успокоил.
- Хочу напомнить, если вы забыли, - сказал Гарри, - что у меня вообще-то есть дом, который мне оставил крёстный. Зачем мне этот? В память о хороших деньках?
Наступила тишина. Гарри подумал, что произвёл должное впечатление.
- И ты утверждаешь, - сказал дядя Вернон, снова мечась по комнате. - Что этот какой-то там Лорд...
- ...Волдеморт, - сказал Гарри. - И сто раз я вам говорил, что это не догадка, а факт! Дамблдор говорил вам в прошлом году, и Кингсли и Мистер Уизли...
Вернона Дурсли передёрнуло, и Гарри догадался, что его дядя пытался избавиться от воспоминаний о визите двух взрослых волшебников. Хотя, учитывая, что однажды Мистер Уизли разнёс Дёрсли половину гостиной, его повяление могло, мягко говоря, не обрадовать дядю Вернона.
- ...Кингсли и Мистер Уизли это объясняли, - ещё раз сказал Гарри. - Мне исполняется семнадцать, заклинание улетучивается и вы вместе со мной оказываетесь под угрозой атаки Волдеморта. Орден подозревает, что Волдеморт может поймать вас и мучить, чтобы выпытать, где я, или в надежде, что я приду вас спасать.
Взгляды Гарри и дяди Вернона встретились. Гарри был уверен, что они одновременно подумали об одном и том же. Затем дядя Вернон продолжил бродить по комнате, а Гарри вновь заговорил.
- Вам необходимо спрятаться, и Орден хочет помочь. Вам предлагают лучшую защиту, какая только может быть.
Дядя Вернон ничего не сказал, а продолжил ходить по комнате. Солнце склонилось над бирючинными оградами. Газонокосилка соседа снова заглохла.
- Я думал, есть Министерство Магги, - сказал дядя Вернон.
- Есть, - удивлённо ответил Гарри.
- Ну, а почему бы им тогда не защищать нас? Мне кажется, ни в чём не повинные, кроме укрывания меченного, жертвы вроде нас имеют право на защиту правления.
Гарри не смог удержаться от смеха. Это было в духе дяди Вернона полагаться на руководство, даже если речь шла о мире, который он отрицал и презирал.
- Вы слышали, что вам сказали Кингсли и Мистер Уизли, - ответил Гарри. - Мы думаем, что в министерстве саботаж.
Дядя Вернон метался к камину и обратно, так тяжело дыша, что чёрные усы его вздымались, а мысль освещала лицо сиреневым сиянием.
- Хорошо, - сказал он, снова останавливаясь перед Гарри. - Хорошо, допустим, мы соглашаемся на защиту. И я не понимаю, почему меня не может охранять этот Кингсли.
Гарри чуть не закатил глаза. На этот вопрос тоже отвечали не один раз.
- Как я уже говорил, - сказал он сквозь зубы. - Кингсли охраняет министра Маггл... то есть, вашего Премьер-Министра.
- Вот именно!.. он лучший! - сказал дядя Вернон, указывая на пустой экран телевизора. На днях Дурсли увидели Кингсли в новостях, когда тот сопровождал Премьер-Министра во всремя посещения больницы. Это и то, что Кингсли удавалось одеваться по-маггловски, не говоря уже об уверенности, исходящей от его медленного баса, было причиной, по которой Дёрсли воспринимали Кингсли не так, как других волшебников, хотя они никогда не видели его с золотым кольцом в ухе.
- Ну, так он занят, - сказал Гарри. - Но Хестия Джонс и Дедалус Диггл более, чем готовы к работе...
- Посмотреть бы их документики... - начал дядя Вернон, но у Гарри лопнуло терпение. Встав, он подошёл к дяде, теперь сам тыкая в телевизор.
- Эти случаи - не просто несчастные случаи... аварии, взрывы, всё, что сейчас происходит. Люди исчезают и умирают, и он стоит за этим, Волдеморт. Я повторяю вам снова: он убивает Магглов для развлечения. Даже туман - дементоры вызывают его, а если вы не помните, кто это, спросите вашего сына!
Дадли резко закрыл рот руками. Все глаза уставились на него. Он медленно опустил руки и спросил: "Есть... ещё?"
- Ещё? - захохотал Гарри. - Кроме тех двух, что напали на нас? Естественно! Их сотни, сейчас, возможно, и тысячи, судя по всеобщему ужасу и отчаянию...
- Ладно, ладно, - сказал дядя Вернон. - Мы тебя поняли...
- Надеюсь, - сказал Гарри, - потому что как только мне исполнится семнадцать, все: Пожиратели Смерти, дементоры, возможно Инферии, то есть мёртвые тела, управляемые тёмной магией, - смогут найти и напасть на вас. А если вы вспомните тот раз, когда вы попытались увильнуть от волшебников, то наверняка поймёте, что вам нужна помощь.
Ненадолго повисла тишина, в которой, проносясь сквозь года, послышался звук сломанной Хагридом двери. Тётя Петуния смотрела на дядю Вернона, Дадли смотрел на Гарри. Наконец дядя Вернон выпалил: "А как же моя работа? А школа Дадли? Не думаю, что эти вещи важны для кучки волшебников..."
- Вы что, не понимаете? - закричал Гарри. - Они замучают вас и убьют так же, как моих родителей!
- Папа, - громко сказал Дадли. - Я еду с этими людьми из Ордена.
- Дадли, - сказал Гарри, - впервые в жизни ты говоришь что-то разумное.
Он знал, что битву он выиграл. Если уж Дадли был напуган настолько, чтобы принять помощь от Ордена, его родители явно согласились бы с ним. Никто бы не кинул Диддикинса. Гарри взглянул на часы.
- Они будут здесь минут через пять, - сказал он и, когда ниикто из Дёрсли не ответил, вышел из комнаты. Он думал, что все проблемы решатся сами собой, но что сказать при расставании человеку после шестнадцати лет ненависти?
В своей комнате Гарри бесцельно походил со своим рюкзаком и кинул в клетку Хедвиг еду, которую она проигнорировала.
- Мы скоро уедем, - сказал ей Гарри. - И ты снова сможешь свободно летать.
В дверь позвонили. Гарри задержался, но затем вышел из своей комнаты и направился вниз. Он не думал, что Дёрсли смогли бы вынести присутствие Хестии и Дедалуса в одиночку.
- Гарри Поттер! - взвизгнул радостный голос, когда Гарри открыл дверь; человек в лиловой шляпке низко раскланивался. - Честь, как всегда!
- Спасибо, Дедалус, - сказал Гарри, смущённо улыбаясь темноволосой Хестии. - Я очень рад, что вы это делаете... Они здесь, моя тётя, дядя и двоюродный брат...
- Доброго вам дня, родственники Гарри Поттера! - радостно сказал Дедалус, проходя в гостиную. Дёрсли не выглядели так же радостно; Гарри уже ждал, что их решение снова поменяется. Дадли прижался к маме при виде волшебников.
- Я вижу, вы уже собрались! Прекрасно! План, как вам уже рассказал Гарри, прост, - сказал Дедалус, доставая карманные часы и внимательно их рассматривая. - Мы покинем дом до того, как это сделает Гарри. Пользоваться магией в вашем доме нельзя, это может спровоцировать Министерство арестовать Гарри, потому что он ещё несовершеннолетний. Мы должны отъехать километров на пятнадцать, прежде чем Дисаппарировать в безопасное место, которое мы выбрали для вас. Надеюсь, вы знаете, как водить? - вежливо спросил он дядю Вернона.
- Знаю ли я как... Конечно я прекрасно знаю, ёрш твою медь, как водить! - разозлился дядя Вернон.
- Значит вы очень умны, сэр, очень. Лично я бы остолбенел при виде всех этих кнопочек и пимпочек, - сказал Дедалус. Ему очень нравилось восхищаться дядей Верноном, который, видимо, с каждой секундой всё больше терял уверенность в плане.
- Даже водить не умеет, - пробормотал он, пока его усы истерически дёргались, но, к счастью, ни Дедалус, ни Хестия его не слышали.
- Ты, Гарри, - продолжил Дедалус, - подождёшь здесь свою стражу. Наши планы немного поменялись...
- В каком смысле? - сказал Гарри. - Я думал Психо-Глаз должен был забрать меня для Параллельного Аппарирования.
- Нельзя, - сказала Хестия. - Психо-Глаз объяснит.
Дёрсли, которые без всякой радости слушали этот разговор, подпрыгнули от громкого "Поторопитесь!" Гарри оглядел всю комнату, прежде чем понять, что звук исходил от карманных часов Дедалуса.
- Так, время поджимает, - сказал Дедалус, кивая на свои часы и убирая их обратно в пиджак. - Мы сопоставим время твоего отъезда с Дисаппарацией твоей семьи, Гарри, - он повернулся к Дёрсли. - Ну что, мы готовы идти?
Никто не ответил. Дядя Вернон смотрел на бугорок в кармане пиджака Дедалуса.
- Возможно, нам следует подождать в коридоре, Дедалус, - сказала Хестия. Она считала неприличным оставаться в комнате, когда Гарри и его семья должны были скзаать друг другу тёплые и нежные слова расставания.
- Не надо, - пробормотал Гарри, но дядя Вернон избавил его от объяснений громким "Ну, тогда до свидания, парень."
Он поднял правую руку, чтобы пожать руку Гарри, но передумал и сжал ладонь в кулак, покачивая ей вперёд и назад, словно маятником.
- Ты готов, Дадди? - спросила тётя Петуния, проверяя застёжку на сумке, стараясь избегать взгляда Гарри.
Дадли не отвечал, а стоял с открытым ртом, немного напоминая Гарри гиганта Гроупа.
- Пошли, - сказал дядя Вернон.
Он уже почти открыл дверь, как вдруг Дадли пролепетал: "Не понимаю."
- Чего ты не понимаешь, лапочка? - спросила тётя Петуния, глядя на сына.
Дадли поднял жирную поросячью руку, указывая на Гарри.
- Почему он не едет с нами?
Дядя Вернон и тётя Петуния замерли, уставившись на Дадли, как будто он только что изъявил желание стать балериной.
- Что? - громко спросил дядя Вернон.
- Почему он не едет с нами? - сказал Дадли.
- Ну, он... не хочет, - сказал дядя Вернон, поворачиваясь к Гарри и добавляя. - Ведь не хочешь?
- Ни капельки, - сказал Гарри.
- Вот видишь, - сказал дядя Вернон. - Теперь пойдём.
Он вышел из комнаты. Они слышали, как открылась дверь, но Дадли не двигался, и после несколько проделанных шагов тётя Петуния тоже остановилась.
- Что ещё? - рявкнул дядя Вернон, появляясь в дверях.
Казалось, Дадли не мог выразить то, что хотел сказать, словами. После нескольких мгновений очевидной внутренней борьбы он наконец сказал: "А куда он едет?"
Тётя Петуния и дядя Вернон переглянулись. Дадли явно их пугал. Хестия Джонс нарушила молчание.
- Но... вы ведь знаете, куда поедет ваш племянник? - спросила она озадаченно.
- Естественно, знаем, - сказал Вернон Дёрсли. - Он куда-то поедет с вашей компанией, так? Так. Всё, Дали, пошли, мы торопимся, ты слышал, что сказал дяденька.
И снова Вернон Дёрсли вышел из дверей, но Дадли не пошёл за ним.
- Куда-то поедет с нашей компанией?
Хестия была в шоке. Гарри знал это выражение, когда волшебники не понимали, как родные люди, живущие рядом, совершенно не интересовались знаменитым Гарри Поттером.
- Всё в порядке, - заверил её Гарри. - Это не имеет значения, правда.
- Не имеет значения? - повторила Хестия повышая голос. - Люди не понимают, через что тебе пришлось пройти? В какой ты опасности? То уникальное место, которое ты занимаешь в сердцах людей, восстанвших против Волдеморта?
- Э... нет, не понимают, - сказал Гарри. - Они думают, что я занимаю место, честно говоря, я уже привык...
- Я не считаю, что ты занимаешь место.
Если бы Гарри не видел, как губы Дадли пришли в движение, он бы не поверил своим ушам. Он долго смотрел на Дадли, понемногу осознавая, что фразу действительно произнёс его двобродный брат. Дадли залился краской. Гарри сам был удивлён и чувствовал себя неловко.
- Ну... э... спасибо, Дадли.
И снова Дадли погрузился в раздумья, в конце выдавая: "Ты спас мне жизнь".
- Не совсем, - сказал Дадли. - Дементор взял бы только твою душу...
Он с любопытством посмотрел на кузена. Они не общались летом, как и прошлым, когда Гарри вернулся на Привет Драйв и не выходил из комнаты. Но только теперь Гарри понял, что чашка холодного чая была вовсе не злой шуткой. Он почувствовал облегчение от того, что Дадли неожиданно проявил способность к чувствам. Открыв рот ещё пару раз, Дадли теперь погрузился в краснолицце молчание.
Тётя Петуния расплакалась. Хестия Джонс посмотрела на неё одобрительно, за тем вновь ошеломлённо, когда тётя Петуния вместо того, чтобы обнять Гарри, обняла Дадли.
- Т-так мило, Даддерс... - ревела она на его массивной груди. Т-такой милый мальчик... с-сказал спасибо...
- Он же не сказал спасибо! - возмутилась Хестия. - Он только сказал, что Гарри не занимает места!
- Да, но из его уст это всё равно что "Я тебя люблю", - сказал Гарри, одновременно уставая от затянувшейся сценки и желая посмеяться над тёткой, которая обнимала Дадли так, словно он только что спас Гарри из горящего здания.
- Мы вообще поедем? - раскатисто крикнул дядя Вернон, снова появляясь в двери гостиной. - Мне казалось, время поджимает!
- Да, да, поедем, - сказал Дедалус Диггл, который немного ошалел, наблюдая за происходящими метаморфозами, но сделал усилие и собрался с мыслями. - На действительно пора, Гарри...
Он наклонился и пожал руку Гарри своими обеими руками.
- ...удачи, я надеюсь, мы снова встретимся. Надежды волшебного мира возложены на тебя.
- А, - сказал Гарри, - точно. Спасибо.
- Прощай, Гарри, - сказала Хестия, также пожимая его руку. - Наши мысли с тобой.
- Я надеюсь, всё в порядке, - сказал Гарри, бросая взгляд на тётю Петунию и Дадли.
- О, я уверен, у нас всех всё будет хорошо, - сказал Диггл, махая шляпой на прощание, выходя из комнаты. Хестия пошла за ним.
Дадли медленно освободился от объятий матери и подошёл к Гарри, которому хотелось проучить кузена магией. Вдруг Дадли поднял большую розовую руку.
- Боже, Дадли, - сказал Гарри сквозь возобновившиеся причитания Петунии. - Дементоры задули в тебя чужие мозги?
- Не знаю, - бормотал Дадли. - Увидимся, Гарри.
- Да... - сказал Гарри, пожимая руку Дадли. - Может быть. Береги себя, Большой ди.
Дали почти улыбнулся, затем вышел из комнаты. Гарри слышал его тяжёлые шаги во дворе, затем дверь машины захлопнулась.
Тётя Петуния, чьё лицо закрывал платочек, обернулась на звук. Похоже, она не ожидала остаться с Гарри наедине. Торопливо пряча платочек в карман, она сказала: "Ну... прощай", и направилась к двери, не смотря на него.
- Прощайте, - сказал Гарри.
Она остановилась и обернулась. На секунду у Гарри возникло странное чувство, что она хотела что-то ему сказать. Она странно посмотрела на него и, казалось, вот-вот заговорила бы, но дернув головой, она вышла из комнаты и направилась к мужу и сыну

Глава 0. Пролог

Ах дамы, господа,
Позвольте нам начать,
И пьесу показать,
Про смерть и про любовь.

Убитая любовь,
Убитая любовь,
Убитая любовь,
В театре мертвецов.

Невинность и инцесс,
Гомора и Содом,
Предательство и честь,
И карлик с топором.

Убитая любовь,
Убитая любовь,
Убитая любовь,
В театре мертвецов.

И кто кого любил
Уже не разобрать,
И кто кого убил
Не нам уже решать,
Ведь пьесу про любовь
Играют мертвецы
И зрители, увы,
Давно уже мертвы.

Убитая любовь,
Убитая любовь,
Убитая любовь,
В театре мертвецов.

Убитая любовь,
Убитая любовь,
Убитая любовь,
В театре мертвецов.
(Текст: Александр Козлов; Композитор: Глеб Самойлов; Исполнители: группа Агата Кристи)
На этот раз платформа 9 и ¾ не была так дружелюбна к нему, как прошлые годы. На этот раз Хогвартс-Экспресс привез его сюда, нет, не одного, но все же одного. Гарри, а этот одиноко кутающийся в мантию мальчик был ни кем иным, как Гарри Поттером, стоял и смотрел вдаль, туда, оттуда приехал поезд. Ведь где-то там находится гробница, место захоронения самого великого волшебника его времени. Но ни это заставляло грустить мальчика. Хотя какой он мальчик? Скоро исполнится 17 лет, и он станет совершеннолетним.
Он ему не было дела до его возраста. Он думал о поступке Дамблдора, об испуганном лице Драко…
Он думал о рыжих волосах и пронзительных глазах Джини. А ведь её вместе с братом родители забрали через каминную сеть. Свадьба Билла и Флер. Он был на нее приглашен.
Мысли тянутся так тяжело. Тяжко, а еще эта жара. Но Гарри все равно продолжал кутаться в мантию. У него пробежали мурашки по телу, и он разжал ладонь. С тихим металлическим звоном из нее выпал поддельный крестраж. Парень нагнулся и поднял упавшую вещь. Один злобный взгляд, брошенный на медальон, и вновь в его глазах пустота.
Как ему хочется сейчас послать войну на три известные буквы и просто отдаться жизни. Но Гарри Поттер – Мальчик-Который-Выжил, он никогда не сдается. Он покинул пределы платформы, таща за собой свой чемодан с клеткой. Его родственники нашлись рядом с их машиной. Вернон молчал. Петунья… ну Петунья была мертвенно бледной, что вероятно говорило о том, что с ними уже поговорили на счет опасности. Дадли просто сидел на заднем сидении и смотрел куда-то вдаль. Гарри даже удивился тому, что за этот год Дадли смог похудеть. Нет, своей бочкообразности Дадли не потерял, но машина меньше проседала под его весом.
Гарри забросил в багажник свой чемодан и тут на его плечо села неизвестная ему сова, в клюве которой было зажато письмо.
***
Молли Уизли была на кухне, когда ставили защиту на их дом. Авроры и орденцы были заняты очень сложными заклятиями. Их дом собирались сделать убежищем для Гарри после его совершеннолетия.
Солнце клонилось к закату. Молли подумала, что Гарри, наверное, уже приехал домой. Она не знала, как теперь будут относиться к нему Дурсли, и как он там чувствует себя. Джинни вон сидит на краю их сада, скучает, может тоже думает о нем.
Молли вновь принялась за работу, от которой отвлеклась. И не заметила как между красными вспышками защиты, что накладывали Фениксовцы, засверкали синие всполохи порталов. Она не слышала, как завязалась битва.
В дом ворвался Ремус. У него не было одной руки. Он что-то кричал ей. За ним в комнату ворвалась Беллатриса и одной зеленой вспышкой отправила оборотня на тот свет. Молли обернулась, и, увидев пожирательницу, взмахнула палочкой - отправила Беллатрису вон из своего дома. Она выбежала на улицу и увидела последствия битвы. Её муж держал всего избитого и израненного Перси. Близнецы поддерживали друг друга. Рон стоял, склонившись над какой-то кучей. Он просто замер и все. Нимфадора и Грозный Глаз успели завершить защиту, заперев тем самым на территории Норы оставшихся пожирателей. Грюм вынул из кармана какую-то безделушку и призывно помахал всем. В это время Кингсли перебрасывался заклинаниями с Лестрейнджем. Тонкс подошла к Рону и отбуксировала к остальным.
Никто из них не понимал, почему их так быстро нашли, и семья Уизли просто не успевала увидеть все. Близнецы, Перси, Рон и их родители взялись за цепочку часов, что протягивал Аластор. Они исчезли во вспышке портала.
Тонкс посмотрела на дом. Вбежала туда. На кухне она увидела тело Ремуса с отрезанной рукой. Это не возможно. Это определенно точно не возможно. Тонкс поднялась с колен и вновь выбежала во двор. Она осталась одна. Либо Кингсли победил, либо пожиратели. Она споткнулась обо что-то мягкое и повалилась наземь рядом с этим.
Это было изуродованное тело Джиневры. Руки и ноги вывернуты в невероятной позе, куски мяса вперемешку с костями валялись вокруг. Из тела торчала палочка младшей Уизли. Тонкс не вынесла такой картины и ее вырвало.
Она лежит рядом с трупом и вся в блевотине, не замечая ничего вокруг. Беллатриса Лестрейндж подошла к ней со стороны заднего двора.
-Ха, кого я вижу. Нимфадора. А что это мы тут делаем?
Тонкс перевернулась и посмотрела на нее пустыми глазами.
- Кингсли захватил моего муженька и еще нескольких наших, половина отступила, а я осталась закончить дело,- с этими словами она направила на молодую авроршу свою палочку: "Круцио",- слетело небрежно с ее губ....
***
Гарри взял письмо и принялся читать.

Глава 1. Письма и Нимфа в одном флаконе

Молли сидела на диване в гостиной и рыдала. Её муж обнимал ее и старался успокоить, но и его взгляд был бессмысленный, будто он не понимал, где они находятся.
Рон сидел и смотрел в одну точку. Близнецы находились в другой комнате, наверху, рядом с Перси. Они узнали, что он был под круцио несколько дней. Несколько дней непрерывной боли, будто все твое тело становится мясом для люля-кебаб, и топорики нарубают его на фарш. Но всех их занимал один вопрос. Джинни. Почему она? За что?..
Рон даже не думал - он просто смотрел туда... Он смотрел в себя, где та еще была жива.
Тишину дома, изредка нарушаемую стонами Перси и звуками взмаха палочек близнецов, пронзил, словно копьем, крик Молли.
***
Гарри взял конверт, сова спорхнула с плеча и удалилась в неизвестном направлении. Но это как ни странно Гарри, ни его родственников не беспокоило.
Гарри залез в машину, Дадли повернул голову и пристально посмотрел на него, а потом опять занялся своим делом - смотрением в никуда. Двигатель тихо заурчал, и машина тронулась. Вернон Дурсль вел машину аккуратно, но, иногда срываясь, костерил всех подряд на дороге. То ему прохожие помешали, то вон тот ублюдок на Фиате полное говно. (Нам, конечно, пришлось сбавить обороты его много градусной и много уровневой речи). Гарри не обращал на его высказывания ровным счетом никакого внимания, он рассматривал конверт. На нем стояла печать Гринготтса. Сломав печать и вскрыв конверт, он увидел пергамент с медленно проявляющимися буквами, написанными очень строгим почерком.
Уважаемый сер Гарольд Джеймс Поттер-Блек.
Мы, главный гоблин банка Гринготтс, напоминаем, что вам необходимо явится на подтверждение вашего титула Графа дома Певерелл-Блек и его главы. Это необходимо сделать не позднее, чем за неделю до вашего совершеннолетия. В любом ином случае так же возможно подтверждение, но уже со значительно большими вашими затратами.
Так же в связи с публичным вскрытием завещания Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, вы являетесь наследником первого порядка в оном. С данными вопросами ждем вас у нас в банке.
С уважением, заместитель Главы клана Creatura Ignis((лат) Творец подземелий).
Гарри немного оторопел. Нет, он, конечно, ожидал всего от директора, но чтобы наследником первого порядка.
«Надеюсь, он там не сильно загнул, а то мне лишняя слава не нужна.»
Гарри отвлекся от размышлений, когда тетка позвала его по имени.
- Гарри, нам сказали, что после твоего совершеннолетия нам опасно оставаться в доме. Но такая опасность возможна, если ты покинешь его раньше.
- Да, тетя.
Дадли поежился и стал еще пристальнее смотреть в окно, пытаясь не обращать внимания на двоюродного братца. Дядя Вернон перестал что-то бормотать под нос и сосредоточился на дороге. Гарри посмотрел в окно. Перед его взором проплывали домики, дома, домишки. Улица сменяла улицу… Один поворот, второй, третий… Деревья и разметка на асфальте тоже бросались в глаза. Но думал он о том, то он ничего не знает о Дамблдоре, своей семье и он очень слаб для битвы с Томом.
Да, его мысли путались. И Гарри не замечал дороги, хоть и смотрел в окно, как и его кузен. Машина остановилась около дома 4 по Тисовой улице.
Дадли вышел и ушел в дом. Вернон открыл багажник и вытащил сундук, а Тетя Петунья просто стояла рядом и смотрела на своего племянника. Гарри опомнился и вышел из машины, быстро запихав письмо в карман. Он подхватил свой чемодан и потащил его за собой. За его спиной Вернон и Петунья о чем-то переговаривались. Он не заметил, как вокруг дома вспыхнула красная пелена, когда он вошел в него. Затащив вещи в свою комнату, он взял с собой только палочку и поставил на комод клетку Букли.
-Гарри,- услышал он голос своей тетки.
Гарри спустился в гостиную и увидел там человека, которого совершенно не то чтобы не ожидал, а, прямо так скажем, не желал увидеть.
-Петунья, помните его наказ, и еще этим летом Поттера придётся перевести в другое место, так что…
-Я понимаю, Северус.
Да этим человеком был Северус Снегг.
-Вы,- Гарри вытащил палочку. Снегг даже не прореагировал.
Он протянул ему конверт.
-Прочитай и ты все поймешь. А теперь мне пора откланяться. И передай им, что … что поймешь. До встречи Петунья, Вернон,- и, поклонившись, он трансгрессировал.
Гарри держал конверт с недоумением.
-Посмотри потом,- сказала тетка: а пока пошли, поешь.
Он послушался, ведь это было странно. Странно появление Снегга. Гарри сидел за столом один, его родственники уже переместились в гостиную и смотрели телевизор, когда в окно постучалась сова. Она принесла газету и записку, привязанную к ней.
В записке было: «Из этого ты узнаешь, что у всех есть скелеты в шкафу»
На первой странице было написано большими буквами:
«Угаснет ли свет со смертью Альбуса Дамблдора?»
И фотография белой гробницы директора в Хогвартсе.
На второй странице был некролог, написанный Элфиасом Дожем
Памяти Альбуса Дамблдора
Я познакомился с Альбусом в одиннадцать лет, в первый наш хогвартсовский день. Приязнь, возникшая между нами, несомненно, объяснялась тем, что в школе мы оба ощущали себя чужаками. Я перед самым приездом туда переболел драконовой оспой, и, хотя был уже не заразен, моя рябая, зеленоватого оттенка физиономия популярности мне среди учеников отнюдь не прибавляла. Что касается Альбуса, он появился в Хогвартсе обремененным нежелательной известностью. Едва ли не за год до того отца Альбуса, Персиваля, посадили в тюрьму за жестокое, подробно описанное в прессе нападение на трех молодых маглов.
Альбус никогда не пытался отрицать, что его отец (которому предстояло скончаться в Азкабане) повинен в этом преступлении. Напротив, когда я набрался храбрости и спросил его о случившемся, он сказал, что считает отца повинным в преступлении. Однако рассказывать что-либо об этом прискорбном инциденте Дамблдор отказывался, хоть многие и пытались втянуть его в такой разговор. Кое-кто склонен был восхвалять поступок его отца, полагая, что и Альбус тоже ненавидит маглов. Но они сильно заблуждались. Всякий, кто знал Альбуса, подтвердит, что он не питал к маглам даже малейшей неприязни. На самом деле из-за решительных выступлений в защиту прав маглов Альбус нажил в дальнейшем немало врагов.
Впрочем, прошло лишь несколько месяцев, и известность, приобретенная Альбусом, затмила известность его отца. К концу первого учебного года его уже называли не сыном маглоненавистника, но ни больше, ни меньше как самым блестящим учеником, какого когда-либо видела наша школа. Те из нас, кому выпала честь стать его друзьями, приобрели очень многое, всего лишь наблюдая за ним, - не говоря уж о помощи и поддержке, на которые он никогда не скупился. Много позже он признался мне, что даже тогда считал работу учителя величайшей радостью в жизни.
Альбус не только получал все почетные награды, какие были учреждены школой, очень скоро он вступил в деятельную переписку с самыми знаменитыми волшебниками того времени, включая прославленного алхимика Николаса Фламеля, известного историка Батильду Бэгшот и теоретика магии Адальберта Уффлинга. Несколько написанных им статей были приняты к публикации такими научными журналами, как «Трансфигурация сегодня», «Проблемы чароведения» и «Практика зельеварения». Все полагали, что Дамблдора ожидает блестящая и стремительная карьера, единственный вызывавший споры вопрос состоял в том, когда именно он станет министром магии. В последующие годы часто ходили разговоры, что он вот-вот займет этот пост, однако подобного рода амбиций Дамблдор никогда не имел.
Через три года после нашего поступления в Хогвартс в школе появился и брат Альбуса, Аберфорт. Особым сходством они не отличались. Аберфорт не был большим книгочеем и, в отличие от Альбуса, предпочитал разрешать разногласия не разумной беседой, а дуэлью. Было бы, однако, совершенно неверным полагать, как делали многие, что дружбы между братьями не существовало. Они ладили друг с другом в той мере, в какой это возможно для столь несхожих юношей. К тому же, если говорить со всей прямотой, жизнь в тени Альбуса была для Аберфорта испытанием не самым простым. Неизменное превосходство Альбуса даже для его друзей оборачивалось своего рода травмой, а уж для брата оно было тем более неприятным.
Выйдя из Хогвартса, мы с Альбусом собрались отправиться вместе в традиционное странствие по белому свету - посетить заграничных волшебников, понаблюдать за их работой, а уже после этого начать наши собственные карьеры. Однако нам помешала трагедия. Перед самым началом задуманного нами путешествия скончалась мать Альбуса, Кендра, оставив его главой и единственным кормильцем семьи. Я отложил свой отъезд на срок, достаточный для того, чтобы почтить память Кендры присутствием на ее похоронах, а затем отправился в странствие, теперь уже одиночное. О том, чтобы не получивший в наследство сколько-нибудь значительных средств Альбус, на попечении которого остались к тому же младшие брат и сестра, сопровождал меня, теперь не могло быть и речи.
В ту пору мы с ним общались мало. Я писал Альбусу, рассказывая и, быть может, тем самым раня его, о приключениях, которые мне случилось пережить во время путешествия - начиная с чудесного спасения от греческих Химер и кончая экспериментами египетских алхимиков. Его же письма мало говорили мне о повседневной жизни Альбуса, бывшей, как я догадывался, угнетающе-тусклой для такого блестящего волшебника. Поглощенный новыми впечатлениями, я уже в конце своего занявшего целый год странствия с ужасом узнал о новой происшедшей в семье Дамблдоров трагедии: о смерти Арианы, сестры Альбуса.
Ариана давно уже не отличалась особым здоровьем, однако кончина ее, наступившая спустя столь недолгое время после смерти матери, стала ударом, который оставил глубокий след в душах ее братьев. Все близкие к Альбусу люди - а я считаю себя одним из этих счастливцев - согласны в том, что смерть Арианы, в которой Альбус считал повинным себя (хотя, разумеется, никакой вины на нем не было), оставила на его личности неизгладимый отпечаток.
Возвратившись домой, я встретился с молодым человеком, пережившим страдания, которые нечасто выпадают на долю и людям более зрелого возраста. Вдобавок к прочим его несчастьям, смерть Арианы вовсе не сблизила Альбуса и Аберфорта еще сильнее, но, напротив, привела к их отчуждению. (Со временем оно с гладилось, в последующие годы им удалось восстановить отношения, если и не самые близкие, то, по крайней мере, сердечные.) Однако с тех пор Альбус очень редко говорил и о своих родителях, и об Ариане, да и друзья его сознавали, что о них лучше не упоминать.
Найдется немало других перьев, которые опишут его последующие триумфы. Неизмеримым вкладом Дамблдора в сокровищницу магического знания (здесь довольно упомянуть об открытых им двенадцати способах применения крови дракона) будут пользоваться себе во благо еще поколения и поколения чародеев, как и мудрыми решениями, которые он принимал, исполняя обязанности Верховного чародея Визенгамота. Многие и по сей день считают, что в истории не было дуэли волшебников, способной сравниться с той, что состоялась в 1945 году между Дамблдором и Грин-де-Вальдом. Те, кто был ее свидетелями, описывают ужас и благоговение, которые они испытывали, наблюдая за битвой этих несравненных чародеев. Победа Дамблдора и ее последствия для всего волшебного сообщества, считаются поворотной точкой магической истории, сравнимой только с введением Международного статута о секретности или падением Того-Кого-Нельзя - Называть.
Альбус Дамблдор никогда не был гордецом или тщеславием, он умел находить нечто ценное в любом человеке, сколь бы незначительным или жалким тот ни казался, и я думаю, что утраты, которые он пережил в ранние годы, наделили его великой человечностью и способностью к состраданию. Я не стану даже и пытаться описать, до чего мне будет не хватать его дружбы, однако моя потеря - ничто в сравнении с той, которую понесло волшебное сообщество. Не приходится сомневаться в том, что Дамблдор был самым ярким и любимым из всех директоров Хогвартса. Он умер, как и жил: трудясь во имя общего блага, и до последнего своего часа сохранил способность протянуть руку помощи мальчишке, переболевшему драконовой оспой, - способность, которая была присуща ему еще в тот день, когда я впервые встретил его.
Гарри дочитал некролог до конца, но так и продолжал всматриваться в находящийся в тексте портрет Дамблдора. Гарри всегда казалось, что он хорошо знает этого человека, но вот после прочтения этой статьи он понял, что не знает о директоре практически ничего. Ведь Гари даже ни разу не попытался представить молодого Дамблдора, да и никогда не пытался рассказать его о себе. И единственный личный вопрос, какой он задал старику, тот, как подозревал Гарри, дал ответ далеко не искренний:
«Что вы видите, когда смотрите в зеркало?»
«Я? Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков».
Проведя в таких размышлениях, еще несколько минут Гарри перевернул страницу. Там же была статья с громким названием «Дамблдор. Наконец-то вся правда?»
Взгляд Гарри уцепился за имя Риты Скитер в этой статье и пополз к началу.
На следующей неделе выйдет в свет шокирующий рассказ о небезупречном гении, которого многие считают величайшим волшебником его поколения. Срывая привычную всем маску невозмутимого серобородого мудреца, Рита Скитер описывает его тяжелое детство, беспутную юность, пожизненную вражду далеко не с одним человеком и позорные тайны, которые Дамблдор унес с собой в могилу. ПОЧЕМУ человек, которому предлагали пост министра магии, предпочитал оставаться простым директором школы? КАКИМ было подлинное назначение секретной организации, известной под названием «Орден Феникса»? КАК на самом-то деле встретил свой конец Дамблдор?
Ответы на эти и многие другие вопросы исследуются в новой сенсационной биографии «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», написанной Ритой Скитер. Читайте эксклюзивное интервью, которое она дала Бетти Брейтуэйт.
В жизни Рита Скитер человек куда более мягкий и обаятельный, чем думают те, кто знаком с вышедшими из-под ее пера прославленными своей резкостью портретами известных людей. Мы встретились с ней в прихожей ее уютного дома и отправились прямиком на кухню, где Рита угостила меня чаем, тортом и, разумеется, наисвежайшими слухами.
-Да, конечно, Дамблдор - это мечта биографа, - говорит Скитер. - Такая долгая, полная событий жизнь. Уверена, моя книга станет лишь первой из очень и очень многих.
Скитер определенно времени зря не теряла. Книга объемом в девятьсот страниц была закончена ею спустя всего неделю после загадочной кончины, постигшей Дамблдора в июне. Я спросила, как ей удалось поставить этот рекорд скорости?
- О, когда проведешь в журналистике столько времени, сколько провела я, работа в сжатые сроки становится твоей второй натурой. Я знала, что волшебный мир жаждет получить полную историю его жизни, и просто хотела удовлетворить эту жажду первой.
Я упоминаю о недавних широко разрекламированных высказываниях пожизненного друга Альбуса Дамблдора, специального консультанта Визенгамота Элфиаса Дожа, сказавшего: «В книге Скитер фактов меньше, чем на карточке от шоколадных лягушек».
Скитер, откинув назад голову, хохочет:
- Милейший Дожинька! Помню, я несколько лет назад брала у него, да благословят его небеса, интервью насчет прав водяного народа. Он уже тогда впал в полное детство. Похоже, ему казалось, будто мы с ним сидим на дне Трубного озера, - он все просил меня остерегаться форелей.
И тем не менее выдвинутые Элфиасом Дожем обвинения в неточности отозвались эхом в волшебном сообществе. Действительно ли Скитер считает, что короткой недели достаточно для создания полной картины долгой, удивительной жизни Дамблдора?
- О, моя дорогая, - широко улыбается Скитер, ласково похлопывая меня по ладони, - мы обе знаем, какое обилие сведений могут породить мешок галеонов, нежелание слышать слово «нет» и Прытко пишущее перо! К тому же из желающих рассказать о Дамблдоре позорную правду уже выстроилась целая очередь. Далеко не каждый, знаете ли, считает его таким уж чудом, он умудрялся наступать на любимые мозоли множеству важных людей. Что касается старого Дожиньки Дожа, ему лучше перестать витать в облаках, потому что я получила доступ к источнику информации, за который большинство журналистов отдало бы свои волшебные палочки, -к человеку; который никогда еще не высказывался публично, но был близок с Дамблдором в самый буйный и беспокойный период его молодости.
Из предварительной рекламы написанной Скитер биографии можно с уверенностью заключить, что она преподнесет немало шокирующих сюрпризов тем, кто считает, будто Дамблдор прожил безупречную жизнь.
-Какой из этих сюрпризов является самым сногсшибательным? - спрашиваю я.
-Бросьте, Бетти, я не собираюсь пересказывать основные моменты моей книги до того, как ее начнут раскупать! - смеется Скитер. - Однако могу пообещать, что всякого, кто продолжает верить, будто Дамблдор был чист и бел, как его борода, ожидает горестная утрата иллюзий! Довольно сказать следующее: никто из слышавших его яростные тирады против Вы-Знаете-Кого и не подозревает, что в молодости он сам баловался Темными искусствами! В поздние свои годы он призывал всех нас к терпимости, однако в молодости никакой широтой воззрений не отличался! Да, у Альбуса Дамблдора было на редкость темное прошлое, не говоря уж о его сомнительной семейке, правду о которой он столь усердно замалчивал.
Я спрашиваю у Скитер, имеет ли она в виду брата Дамблдора, Аберфорта, пятнадцать лет назад осужденного Визенгамотом за противозаконное использование магии, что привело в то время к небольшому скандалу.
-О, Аберфорт - это всего лишь верхушка навозной кучи, - смеется Скитер. - Нет-нет, я говорю о вещах много худших, чем братец, любивший испытывать заклинания на козлах, худших даже, чем калечивший маглов отец. Их делишки Дамблдору скрыть не удалось, так как они оба были осуждены Визенгамотом. Нет, меня больше всего интересовали его мать с сестрой, и вот тут, стоило лишь немного копнуть, я обнаружила просто-напросто море мерзостей. Впрочем, дождитесь глав с девятой по двенадцатую, и вы узнаете все в подробностях. Сейчас же могу сказать лишь одно: нет ничего удивительного в том, что Дамблдор никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах ему сломали нос.
Однако если оставить в стороне скелеты, таящиеся в семейных шкафах, может ли Скитер отрицать блестящие способности Дамблдора, которые позволили ему сделать немало магических открытий?
-Да, голова у него варила, - соглашается Скитер, - хотя в настоящее время многие задаются вопросом. Действительно ли предполагаемые достижения Дамблдора следует приписывать исключительно его заслугам. В главе шестнадцатой я говорю о том, что, по словам Айвора Диллонсби, именно он открыл восемь способов использования крови дракона, но тут появился Дамблдор и «позаимствовал» его записи.
И все же, решаюсь заметить я, значение некоторых достижений Дамблдора отрицать невозможно. Что может сказать Скитер о его знаменитой победе над Грин-де-Вальдом?
О, хорошо, что вы вспомнили о Грин-де-Вальде, - с кокетливой улыбкой отвечает Скитер. - Боюсь, тех, кто простодушно верует в блестящую победу Дамблдора, ожидает новость, которую я сравнила бы со взрывом навозной бомбы. Вот уж действительно грязная история. Пока я могу сказать только, что сам факт проведения этой легендарной дуэли вызывает большие сомнения. Те, кто прочитает мою книгу, возможно, придут к заключению, что Грин-де-Вальд просто-напросто вытащил из кончика своей волшебной палочки белый носовой платок и мирно удалился!
Сообщать что-либо еще на эту интригующую тему Скитер отказывается, поэтому мы переходим к отношениям, которые, несомненно, вызовут у читателей наибольший интерес.
- О да, - говорит, живо кивая, Скитер, - я посвятила целую главу отношениям Дамблдора и Поттера. Их называли нездоровыми, даже пагубными. Конечно, для того, чтобы узнать эту историю целиком, читателям придется купить мою книгу, однако нет никаких сомнений в том, что Дамблдор с самого начала пытал к Поттеру нездоровый интерес. Пошел ли он мальчику на пользу? Что ж, поживем - увидим. Однако ни для кого не секрет, что отроческие годы Поттера пыли очень тяжелыми.
Я спрашиваю, поддерживает ли Скитер по-прежнему связь с Гарри Поттером, у которого она взяла в прошлом году знаменитое интервью: в их сенсационной беседе Поттер говорил исключительно о своей уверенности в том, что Сами-Знаете-Кто вернулся.
-Да, конечно, мы стали очень близки, - отвечает Скитер. - У бедняжки Поттера совсем мало настоящих друзей, а мы с ним встретились в один из самых трудных моментов его жизни - во время Турнира Трех Волшебников. Вероятно, только я одна из живущих сейчас людей и могу сказать, что знаю настоящего Гарри Поттера.
И это естественным образом приводит нас к многочисленным слухам, связанным с последними часами жизни Дамблдора. Верит ли Скитер в то, что Поттер действительно присутствовал при его кончине?
- Ну, я не хочу говорить слишком многого - все это есть в книге, - однако существует свидетель, который был, в то время в замке Хогвартс и видел Гарри Поттера, убегавшего с места происшествия через несколько секунд после того, как Дамблдор не то упал, не то спрыгнул, не то был сброшен с башни. Впоследствии Гарри Поттер дал показания против Северуса Снегга, человека, к которому он, как всем известно, питал вражду. Действительно ли все обстоит так, как выглядит на первый взгляд? Это должно решить сообщество волшебников - после того как оно прочитает мою книгу.
На этой интригующей ноте я и прощаюсь с писательницей. Не приходится сомневаться в том, что книга, вышедшая из-под пера Скитер, мгновенно станет бестселлером. Пока же многочисленным поклонникам Дамблдора остается с трепетом ожидать того, что им предстоит вскоре узнать о своем герое.
Гарри отложил газету и посмотрел в окно.
***
Гермиона Джин Грейнджер вместе со своими родителями возвращалась домой. Они стояли около своего дома, как рядом с ними появился с характерным хлопком Кингсли Бруствер.
-Быстрее, вот портал. Он доставит вас в штаб квартиру, а мне нужно вернуться к Уизли.
Гермиона оторопело посмотрела на портсигар, отделанный золотыми рунами.
-Что там случилось?
-Мне некогда говорить, там остались Тонкс и Грюм. Я смог увести с собой в министерство несколько пожирателей. Но сейчас мне некогда… Пароль - феникс живет.
Сказав последние слова, он трансгрессировал. Гермиона протянула портсигар родителям. Они коснулись его. «Феникс живет»,- сказала Гермиона, и она вместе с родителями исчезла во вспышке синего света.
***
Гарри ходил по столовой и нервно посматривал на конверт, что ему оставил Снегг. За окном прозвучало два хлопка, и Гарри подбежал к окну, держа в руках палочку. Там Тонкс, вся израненная, подползала к двери его дома. Ее преследовала Беллатриса. Не говоря ни слова, он побежал к парадной двери. Его родственники проводили его возмущенными взглядами и снова вернулись к созерцанию действа творящегося на экране телевизора.
Распахнув дверь, Гарри выбежал на улицу и послал в Беллу оглушающее заклинание.
-О, малыш Потти, оказывается, ты здесь живешь? Странно, что Северус не мог сказать нам адрес, а какая-то падаль приводит меня прямо к тебе.
Тонкс умоляющее посмотрела на Гарри.
-Белл, а Белл, ты все еще прислуживаешь Тому, зная, что он такой же, как и те, кого он уничтожает?
-Закрой рот, глупый мальчишка. Темный Лорд - великий волшебник.
Гарри приподнял бровь.
-Мы об одном человеке говорим?- в его голове пронеслось «А ведь она знает истинное имя Волан-де-Морта».
Беллатриса взмахнула своей палочкой, направляя ее на парня, и прошептала «Круцио», ожидая, что тот будет корчиться от боли, но луч ее заклинания не только отразился от какой-то защиты, но попал в свою хозяйку. Она видела, как в воздухе луч ее заклинания отражается и меняет цвет с красного на коричневый. Больше она ничего не помнила. Ее понесло по улице, и она ударилась головой об ограду соседнего дома. Но и тут чудеса не прекратились. Беллатриса исчезла во вспышке синего света.
Гарри подбежал к Тонкс и упал перед ней на колени. На него смотрели усталые глаза темно коричневого цвета. Волосы ее были черными с сединой. Гарри постарался осмотреть ее. Вроде бы внешних повреждений грозящих смертью не было. Не считая несколько ранений на локтях и одного на лбу. Вероятно, Белла ее пытала круциатусом – ее любимым заклинанием.
Гарри взвалил ее на себя и понес к своей комнате.
-Спасибо тебе, Гарри,- еле слышно сказала Нимфадора.



Популярное в рубрике:
Сонник туши свиней. Разделывать свинью. Малый Велесов сонник
Сонник туши свиней. Разделывать свинью. Малый Велесов сонник
читать
Традиционные блюда в стране
Традиционные блюда в стране
читать
Грушевый компот рецепт. Компот из груш на зиму. Как быстро приготовить компот из груши на зиму
Грушевый компот рецепт. Компот из груш на зиму. Как быстро...
читать
Арктур — самая яркая звезда в Северном полушарии (видео) В каком созвездии звезда арктур
Арктур — самая яркая звезда в Северном полушарии (видео) В каком...
читать

Последние Статьи
Как выглядит большая медведица созвездие на фото
читать
Женале - инструкция по применению...
читать
Как гормональный контрацептив джес влияет на...
читать
В какие часы и по каким дням введен запрет на...
читать
Льготы почетным работникам общего образования...
читать
Дрожжевое пышное тесто для пиццы рецепт с фото...
читать
Кисель из семян льна для похудения
читать
Омлет с цветной капустой в духовке
читать
Top