Главная › Развитие › Всякое искусство открывает. Сочинение всякое искусство открывает тайны

Всякое искусство открывает. Сочинение всякое искусство открывает тайны

Что такое искусство? Каково его влияние на сознание человека? Каким должно быть искусство? Эти и другие вопросы затрагивает М. О. Гершензон. Однако наиболее детально автор рассматривает проблему пленительного искусства.

Чтобы привлечь внимание читателей к этой проблеме, автор рассуждает о том, что искусство непременно пленительно. Оно привлекает людей своей красотой, своеобразием, гармоничностью. Искусство хранит в себе тайны, которые всегда интересуют людей: “Певучесть формы привлекает внимание людей, еще не зная, какая ценность скрыта в художественном создании, люди безотчетно влекутся к нему и воспринимают его ради его внешних чар”. Проблема пленительного искусства является актуальной на сегодняшний день, так как современное искусство хранит в себе множество нераскрытых тайн.

В доказательство вышесказанного приведу следующий пример. Вспомним рассказ А. П. Чехова “Скрипка Ротшильда”. Яков Матвеевич, герой произведения, нашел мелодию, изумительную по красоте, трогательную и печальную, заставляющую сделать философские обогащения гуманного характера. Мелодия пленила героя своей красотой, музыкальностью.

В качестве аргумента можно привести следующий пример. Выдающийся русский поэт Василий Жуковский, рассказывая о своих впечатлениях от картины Рафаэля “Сикстинская мадонна”, говорил, что час, который он провел перед ней, принадлежит к счастливейшим часам его жизни, и ему казалось, что эта картинка рождена в минуту чуда.

Я с интересом прочитала текст М. О. Гершензона. Считаю, что искусство способно пленить душу, сознание человека, обогащая го внутренний мир, вдохновляя на хорошие поступки.

(1 оценок, среднее: 1.00 из 5)

Сочинения по темам:

Какое влияние оказывает истинное искусство на человека? Способно ли оно нравственно его преобразить? Над этими вопросами нас заставляет задуматься автор...
Тяга к прекрасному сопровождала человека во все времена. Свое выражение она находила в картинах, фресках, скульптурах, литературе и прочих предметах...
Искусство является неотъемлемой частью жизни каждого государства, города и человека. Слово “искусство” имеет множество определений, характеристик и особенностей, но каждый...
Искусство – часть духовной культуры человечества, специфический род духовно-практического освоения мира. К искусству относят разновидности человеческой деятельности, объединяемые художественно-образными формами...
Серой и неинтересной была бы жизнь наших современников, если бы не культурное наследие предков, которое планомерно совершенствуется талантливыми писателями и...
Искусство – это все самое прекрасное, что создано руками и разумом человека. Великолепие природного мира своей нерукотворной красотой сподвигает человека...
Никто точно не знает, когда появилось театральное искусство. Оно было актуально и являлось показателем высокой культуры практически во все времена....

С 1 сентября в Волгодонском художественном музее начинает свою работу «Элизиум теней» .

Это музейное представление дает возможность узнать о великих тайнах мира и о силе, спрятанной в каждом из нас.

В нем используются скульптуры, картины, музыка, песни и экспозиционное оборудование из фондов музея. А также нетрадиционный подход в виде диалога с посетителями.

Такой способ преставления стимулирует атмосферу интереса к новым знаниям. И в процессе поиска открывается информация о любви и ненависти, о добре и зле, о важнейших человеческих переживаниях.

Этому поиску способствуют предметы искусства. Они являются прорывом в иную реальность и в пространство безграничной свободы.

Первое представление посвящено любви.

Приглашаются все желающие.

Стоимость билетов: взрослый — 25 рублей, детский — 20 рублей.

С 1 сентября предварительная запись по телефону. Куратор проекта: Паршин Игорь Николаевич.

Источник:

С 1 сентября в Волгодонском художественном музее начинает свою работу «Элизиум теней» . Это музейное представление дает возможность узнать о великих тайнах мира и о силе, спрятанной в
http://ovolgodonske.ru/2011/09/iskusstvo-otkryvaet-tajny/

Всякое искусство открывает тайны

Способность к творчеству как богоподобие

Православие богословски оправдывает творчество трояким образом: исповедуя Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым (Символ веры), признавая в человеке образ и подобие Божие, утверждая догмат иконопочитания.

В начале сотворил Бог небо и землю (Быт. 1, 1). В греческом тексте здесь стоит глагол pоiео. Он означает не только «творить, создавать», но и «сочинять, изображать». Для Творца, Создателя и поэта, сочинителя, автора в греческом языке существует одно и то же слово. Творец неба и земли из Символа веры звучит, как «Поэт неба и земли».

Ветхозаветные и святоотеческие тексты называют нашего Творца «художником». Преподобный Иоанн Дамаскин (VIII в.) говорит о Нем так: «Все наполнилось света и сияния, потому что Сам художник всего и Господь пришел из Отеческих недр, не отойдя от Своего престола».(1)

В вопросе об образе и подобии Божием, по которым был сотворен человек (И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему. И сотворил Бог человека по образу Своему. - Быт. 1, 26–27), многие святые отцы склонялись к тому, что образ Божий есть трихотомичный состав человека, в силу чего человек представляет собой образ Святой Троицы. Кроме того, он «почтен разумом, украшен способностью выбора, сияет свободой воли, имеет рассудок, не рабствующий желаниям, и имеет господствующее положение».(2) Богоподобие же, как утверждают некоторые из святых отцов, состоит в способности человека к творчеству. Богоподобный человек и есть художник, творец.

«Бог, создавший естество человеческое, даровал ему бытие, совокупное с волей, и сочетал с этой волей творческую способность осуществлять надлежащее»,- пишет преподобный Максим Исповедник.(3)

Преподобный Иоанн Дамаскин считает признаками богоподобия «достоинство ума и души, неуловимое, невидимое, бессмертное, свободное, господственное, производящее и творческое»(4).

Епископ Василий Селевкийский свидетельствует, что человек есть «одушевленный образ Создателя, и удивительно достоинство этого новосозданного образа. Человек есть художественное произведение, премудро и любовно обработанное Творцом». Богоподобие он усматривает в его способности творить, «строить дома, корабли, ложа, столы и, забавляясь творением, руками подражать Создателю».(5)

Сходные мысли высказывает и святитель Фотий, патриарх Константинопольский (IX в.): «Человеческое тело, как и душа, суть художественные изделия Его человеколюбивого и благодетельного Промышления», богоподобие же его заключается в способности воспроизводить и творить, то есть в творческой способности человека. «Можно найти в человеке и другие подражания Божественному Первообразу, а именно: и человек, по подражанию сотворившего его Бога, созидает дом и стены, города и гавани, небесные изображения и картины солнца, луны, звезд, людей и животных. И хотя разница в созидании и неизреченна, но тем не менее созидающий человек в какой-то мере подражает своему Творцу, как и изображение своему Первообразу».(6)

Преподобный Анастасий Синаит особо отмечает отличие человека перед всей тварью, состоящее в том, что Бог «создал его Своими руками». Один из смыслов выражения «по подобию» он видит опять-таки в творческой способности человека: «Человек - творец, демиург, по образу Бога, Творца и Демиурга. Человек порождает человека… он строит дома, города, сажает деревья, производит искусства, слова, науки».(7)

Немезий, епископ Емесский, также отмечает тот особый дар, который дан Создателем человеку: «дар, приближающий его к Творцу», дар творчества. “Только человеку принадлежит познание искусств, наук и их приложения. Потому только человек и называется животным разумным, смертным и способным к науке”. Ж и в о т н ы м, т. к. он существо одушевленное, чувственное и этим, собственно, и определяется животное; р а з у м н ы м, чтобы его отличать от неразумных, бессловесных; с м е р т н ы м, чтобы его отличать от других разумных, но бессмертных существ; с п о с о б н ы м к н а у к е, т. к. через изучение мы познаем искусства и науки. “Поистине мы имеем природное расположение к познанию и науке, но только трудом мы их приобретаем”».(8)

Чрезвычайно глубокой является и мысль епископа Василия Селевкийского, который усмотрел одно из наиболее ярких свидетельств творческого дара в человеке - его словотворчество, языкотворчество. Он останавливает внимание на том эпизоде Книги Бытия, когда Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым (Быт. 2, 19–20).

«Адам, именованием зверей ты подтверждаешь свое владычество, - пишет епископ Василий Селевкийский. - Ты подражаешь достоинству Зиждителя. Бог создает естества, а ты даруешь названия. Адаму надо было у з р е т ь н е и з р е ч е н н о е у с т р о е н и е, н о с и м о е в с е б е каждым животным. И все они подходили к Адаму, признавая этим свое рабское состояние. Бог говорит Адаму: “будь, Адам, творцом имен, коль скоро ты не можешь быть творцом самых тварей. М ы д е л и м с т о б о й с л а в у т в о р ч е с к о й п р е м у д р о с т и. Пусть познают Меня как Зиждителя по закону естества, тебя же как владыку п о с м ы с л у и м е н о в а н и я. Давай имена тем, кому Я дал бытие”».

Итак, «Адам всматривается во внутреннюю сущность каждого творения, каждого животного, каждой вещи» и прозревает заключенный в них смысл, логос. Словом, отыскиваемым в «непостижимом процессе творчества имени он прочитывает внутреннюю умопостигаемую криптограмму всякого бытия».(10)

Поэтому, как учит преподобный Максим Исповедник, «тот, кто смотрит на каждое материальное явление не чувственным зрением, но рассматривает каждый из видимых с и м в о л о в духовными очами, тот научается скрытому в каждом из символов боготворящему л о г о с у и в логосе находит Бога. Точно также тот, кто воспринимает природу видимого мира не одними только чувствами, но мудро и духовно, тот, исследуя в каждой твари ее логос, находит Бога, научаясь от созерцания предлежащего величия существ Причине самих этих существ»(11).

Под символами он разумеет отпечатки иного, незримого, небесного мира в мире дольнем и вещественном. Однако, пишет он же, «первоначально следует быть посвященным в наилучший и высший логос, относящийся к Богу, а затем уже. становиться посвященным в логосы тварных [вещей]. Ибо самым. подобающим является первоначальное посвящение в логос, служащий причиной возникновения естества, и лишь затем можно исследовать логосы [вещей], возникших как следствия этого естества».(12)

Таким образом, преподобный Максим Исповедник видит творческое призвание человека в том, чтобы «расшифровывать таинственную криптограмму бытия, доступную для изощренного глаза духовного и совершенно закрытую для непросветленного, чувственного зрения».(13) «Художественный или пророческий ум в с м а т р и в а е т с я в то или иное явление и находит в нем что-то сродное из другого мира, находит его символ. Этот символ входит в язык художника или богослова-пророка. Этими символами полна Псалтирь, вещания пророков, гимнография Церкви. иконография».(14)

Архимандрит Киприан (Керн) утверждает в книге «Антропология св. Григория Паламы», что богословие классических писателей Церкви было т в о р ч е с к и м и дерзновенным как раз потому, что, по складу ума своего, по восприятию мира и по языку, эти отцы были ближе к понятиям Библии и Евангелия, к языку пророков, Апостолов и Самого Господа.

Один из поздних учителей Церкви, святитель Григорий Палама, обобщая и синтезируя высказывания живших до него отцов и писателей Церкви, вслед за ними связал вопрос о богоподобии с рассуждениями о творческом даре, данном человеку при создании мира. Рассуждая о составе человека и о превосходстве его над ангелами, он пишет: «В самом деле, мы (люди.- О.Н.) только одни из всех созданий имеем, кроме ума и рассудка, еще и чувства. То, что естественно соединено с рассудком, открывает разнообразное множество искусств, наук и знаний: земледелие, строительство домов, творчество вещей из ничего - разумеется, не из совершенного небытия, ибо это уже дело Божие, - все это дано только людям».(15)

Творческий дар, роднящий человека с его Творцом, дар, которого лишены даже ангелы, есть великая прерогатива человека. Однако, если Бог творит из ничего, как сказано в Библии: посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего (2 Мак. 7, 28), то человек, созданный по подобию своего Творца, творит несуществующие до того в мире образы, однако не из совершенного небытия, а вызывая их к жизни из некоего умопостигаемого мира и давая им бытие в мире эмпирическом.

Поэтому творить - не значит «отражать» реальность, это значит вызывать к бытию новое, и потому творение - это всегдашний «риск нового».(16) С этой мистикой творчества знакомы не только предшественники и последователи святителя Григория Паламы, но и великие христианские художники.

Рассматривая вопрос об образе Божием в человеке, многие из святых отцов понимали его как нечто субстанциальное, вложенное в человеческое существо, что придавало этому образу характер некоего полученного от Бога отпечатка, неизменного оттиска в глубине человеческой природы. Святитель Григорий Палама усмотрел в образе Божием, заложенном в человеке, движущую силу, наделенную способностью к возрастанию и одаренную свободой. При таком взгляде «образ Божий принял значение порыва человека куда-то ввысь, из рамок детерминированных законов природы, стремления к Творцу, давшему и ему быть творцом. В человеке, в его духовной сущности открываются те черты, которые его наиболее роднят с Творцом, то есть творческие способности и дарования. Человеку дано творить, правда не из ничего, как творит Сам Создатель, но все же творить нечто до него не бывшее».(17)

Итак, образ Божий в человеке есть нечто, что человеку надо в себе раскрыть. Ему даны силы и власть, разум и свобода для осуществления Божественного замысла о нем, раскрытие в мире того, что было о нем решено еще в Предвечном Совете, идеально указано ему и вложено в его существо, хотя и не дано в некоем готовом виде, то есть не предопределено по причине сохранения человеческой свободы.

Талант - дар Божий

В Божественном замысле о человеке ему дарована возможность творить, и творить нечто новое. Человек может осуществить этот замысел или, напротив, зарыть свой талант в землю. В любом случае, как и в евангельской притче, он не останется безответен: ему придется дать ответ, как он распорядился своим талантом, своим творческим даром.

По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассып!ал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое. Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассып`ал, посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов (Мф. 25, 19–21, 24–28).

На Страшном Суде с человека будет взыскано за то, что он уклонился от воли Божией, так же как будет учтено то, как он эту волю исполнил. Именно поэтому самым главным творческим заданием для человека остается непосредственное творение собственной жизни в соответствии с Божественным Промыслом о ней.

Таким образом, вершиной человеческого творчества оказывается «умное делание» - исихазм, то есть достижение подвижником бесстрастия, внутреннего покоя и тишины, богословие «умной» молитвы. Достигаемое в исихазме бесстрастие не есть простое умерщвление страстей, но высвобождение в человеке его «лучших энергий».(18) Подвиг этот состоит в упрощении ума, в очищении его от всего внешнего, чувственного, греховного и раздробленного, дабы, вернувшись внутрь, к простоте единого, он мог, восприняв божественные энергии, достичь Фаворского света.

«Исихастское богословие в своей сущности - это поэзия по образу Поэта-Творца, это рождение слова по образу. Слова».(19)

Именно в силу этого «поэтика исихастского богословия совпадает с его поэзией. Поэзия есть творческая синергия подвижника-исихаста с Самим Поэтом-Творцом всего бытия, поэтому поэзия творит свою реальность и совпадает с ней».(20) В этом смысле творчество не «отражает» жизнь, а само является высшим ее проявлением.

В наибольшей полноте этот процесс жизнетворчества осуществляется непосредственно в Церкви, в самом церковном богослужении, являющем собой таинственно совершающееся Боговоплощение. Ибо церковное богослужение содержит не только воспоминание о каком-либо евангельском и церковном событии, облеченном в художественные символы, но и само их совершение, саму их реальность: Христос действительно таинственно рождается в Рождество, действительно умирает в Страстную Пятницу и действительно воскресает во Святую Пасху.

«Господь продолжает жить в Церкви в том образе Своего земного явления, которое, совершившись во времени, продолжает существовать во все времена».(21) Дух Святый, пребывающий в Церкви, имеет власть актуализировать реальность земного существования Спасителя и священных церковных событий и делать детей Церкви их действительными соучастниками и свидетелями.

Красота церковного богослужения - эта слава Божия, явленная церковному народу. Это - то умное художество, которому открывается в Церкви «небо на земле»: В храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним (тропарь Божией Матери из Великопостной утрени). Церковное предание свидетельствует о том, что именно эта неизреченная Красота и была главным аргументом для равноапостольной княгини Ольги, когда она «выбирала веру».

Эта Красота и объединяет художественную и богослужебную жизни Церкви в едином творческом устремлении, направленном к преображению мира и обожению человека. Суть в том, что феноменальное здесь претворяется в онтологическое: человеческое церковное покаяние оказывается в то же время баней пакибытия, а вкушение Крови и Тела Христовых - Причастием.

Именно в этом смысле воцерковление жизни подразумевает всецелое творческое преображение ее в непрестанное богослужение и богообщение.

Поэтому, в идеале, Время сотворити Господеви - эта молитва диакона перед началом Литургии может быть предпослана всем начинаниям человеческой личности, облеченной своеобразной харизмой творчества.

Таким образом, творчество телеологично: оно предполагает соответствие цели и причины, результата и позыва, воплощения и идеи, замысла Божиего и свободной человеской воли.

Мы познаем Творца через Его творение, которое поистине художественно: «добро зело». Мы познаем Творца как Поэта. Вот так на языке самой высокой поэзии Сам Бог описывает Свое творение в слове, обращено к Иову:

Где был ты, когда Я полагал основания земли?

Кто положил меру ей? или кто протягивал

На чем утверждены основания ее,

или кто положил краеугольный камень ее,

при общем ликовании утренних звезд,

когда все сыны Божии восклицали от радости?

Кто затворил море воротами, когда оно исторглось,

вышло как бы из чрева,

когда Я облака сделал одеждою его

и мглу пеленами его,

и утвердил ему Мое определение,

и поставил запоры и ворота,

и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь,

и здесь предел надменным волнам твоим?

Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру

и указывал ли заре место ее,

чтобы она охватила края земли

и стряхнула с нее нечестивых,

чтобы земля изменилась, как глина под печатью,

и стала, как разноцветная одежда.

Нисходил ли ты во глубину моря

и входил ли в исследование бездны?

Отворялись ли для тебя врата смерти,

и видел ли ты врата тени смертной?

Входил ли ты в хранилища снега

и видел ли сокровищницы града…

По какому пути разливается свет

и разносится восточный ветер по земле?

Есть ли у дождя отец? или кто рождает капли росы?

Из чьего чрева выходит лед, и иней небесный, -

кто рождает его?

Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они

и скажут ли тебе: вот мы?

Ты ли дал красивые крылья павлину

и перья и пух страусу?

Он оставляет яйца свои на земле,

и на песке согревает их,

и забывает, что нога может раздавить их

и полевой зверь может растоптать их;

потому что Бог не дал ему мудрости и не уделил

А когда поднимется на высоту, посмевается коню

Ты ли дал коню силу и облек шею его гривою?

Можешь ли ты испугать его, как саранчу?

Храпение ноздрей его - ужас;

роет ногою землю и восхищается силою;

идет навстречу оружию;

в порыве и ярости он глотает землю

и не может стоять при звуке трубы;

(Иов 38, 4–14, 16–17, 22, 24, 28–29, 35; 39, 13–15, 17–21, 24–25)

С особенной тщательностью Бог описывает Свое грозное творение - левиафана:

крепкие щиты его - великолепие;

они скреплены как бы твердою печатью;

один к другому прикасается близко,

так что и воздух не проходит между ними;

один с другим лежат плотно, сцепились

и не раздвигаются.

От его чихания показывается свет;

глаза у него как ресницы зари;

На шее его обитает сила,

и перед ним бежит ужас.

Он кипятит пучину, как котел,

и море претворяет в кипящую мазь;

оставляет за собою светящуюся стезю;

бездна кажется сединою.

На все высокое смотрит смело;

он царь над всеми сынами гордости.

(Иов. 41, 7–10, 14, 23–24, 26)

В Исходе Бог руководит сооружением ковчега и дает Моисею подробные инструкции о художественной стороне работы:

и сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов (Исх. 25, 18–20).

Возвещая гибель Тира за грехи его, Господь повелевает пророку Иезекиилю поднять плач о Тире (ср.: Иез. 27, 2), о великолепии его культуры:

Тир! ты говоришь: «я совершенство красоты!»

Пределы твои в сердце морей; строители твои

усовершили красоту твою:

из Сенирских кипарисов устроили все помосты

твои; брали с Ливана кедр, чтобы сделать

из дубов Васанских делали весла твои; скамьи твои

делали из букового дерева, с оправою

из слоновой кости с островов Киттимских;

узорчатые полотна из Египта употреблялись на

паруса твои и служили флагом; голубого

и пурпурового цвета ткани с островов Елисы

были покрывалом твоим.

Художественные аргументы в устах Господних чрезвычайно сильны: это - птицы небесные, которые ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их, это - полевые лилии, которые ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, к`ак всякая из них (Мф. 6, 26, 28–29).

Но прежде всего - это Сам Христос. Тот, Который трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит (Мф. 12, 20). Тот, Который, как овца, веден был на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен (Деян. 8, 32). Тот, Который явил на Фаворе Свет Своего Преображения: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет (Мф. 17, 2).

Тот, Который Сам есть Любовь, и никто - ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 38–39).

Да и человека Он сотворил из праха земного, как некое художественное произведение: Вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою (Быт. 2, 7). Святитель Григорий Палама пишет, что человек был сотворен так, «чтобы только телом принадлежать к этому чувственному миру, а душу иметь премирную, которая через особое и необъяснимое вдуновение от Самого Бога стала чем-то великим и чудесным, над всем возвышающимся и все созерцающим, всем руководящим, познающим Бога и лучше всего свидетельствующим, что она есть произведение превосходного величия Художника».(22)

Праведный Иов Многострадальный так описывает художественное мановение своего Творца:

Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом. Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня.

Не Ты ли вылил меня, как молоко, и, как творог, сгустил меня,

кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня,

жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой?

Святитель Григорий Палама учит и о том, что человек отображает и Божественное бытие. Если всмотреться в человека, то увидим в нем Бога. В чине Крещения об этом говорится так:

Ты бо… от не сущих во еже быти приведый всяческая, Твоею державою содержиши тварь, и Твоим Промыслом строиши мир: Ты от четырех стихий тварь сочинивый (выделено нами. - О.Н.), четырми времены круг лета венчал еси.

Владыко Господи Боже наш, иже образом Твоим почтивый человека, от души словесныя, и тела благолепнаго устроивый его, яко да тело служит словесной души: главу убо на высочайших положивый, и в ней множайшия чувств водрузивый, незапинающия друг другу. и вся уды его потребно насадивый, да всеми благодарит Тя Изряднохудожника.

Литургическое богословие оплакивает человека в чине погребения такими словами: Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду… по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, безславну, не имущую вида. Но и «сама материя,- по слову псевдо-Дионисия Ареопагита,- получив бытие от Истинной Красоты, сохраняет чрез все свое материальное устроение некие следы духовного благообразия, через посредство ее можно подняться до нематериальных прообразов ее». Преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.) свидетельствует, что внутри тварей «остался тот невещественный свет, непричастный ничего из этого мира».(23)

Поэтому в человеке пребывает, по словам святителя Василия Великого, «вожделение прекрасного», потребность соединения и причастия ей, чаянье преображения, стремление к святости: «Люди по природе вожделевают прекрасного, в собственном же смысле прекрасно. благое, а благ - Бог».(24) Творческое делание человека состоит в том, чтобы дать этим высшим вожделениям и потребностям насытиться, стремлениям осуществиться, то есть по своей свободной воле предать всего себя в волю Божию и воплотить Божественный замысел о себе самом.

Источник:
Всякое искусство открывает тайны
Способность к творчеству как богоподобие Православие богословски оправдывает творчество трояким образом: исповедуя Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым
http://www.portal-slovo.ru/art/35791.php

Искусство открывает мир

МУЗЫКА И ДРУГИЕ ВИДЫ ИСКУССТВА

Какие миры открывает искусство (на примере произведений искусства, представленных в § 3).
Соотнесение понятий реальность жизни и реальность духа.

Музыка: М. Таривердиев, стихи Н. Добронравова. «Маленький принц» (слушание, пение);
Литература: А. де Сент-Экзюпери. «Маленький принц»; X. К. Андерсен. «Соловей».

Е. Крылатов, стихи Ю. Энтина. «Крылатые качели» (пение).

Характеристика видов деятельности:

Анализировать и обобщать многообразие связей музыки, литературы и изобразительного искусства по критериям, заданным в учебнике.
Приводить примеры преобразующего влияния музыки.
Исполнять музыку, передавая её общий художественный смысл.

Звучит песня «Маленький принц», муз. М. Таривердиева, ст. Н. Добронравова.

— Прочитайте эпиграф к уроку. Как вы его понимаете?

«Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,

— Сегодня на уроке мы продолжим беседу об искусстве, открывающем мир.

1. Беседа о роли искусства в жизни человека

— Человек соприкасается с искусством каждый день, порой сам об этом не задумываясь. С самого рождения и на протяжении всей жизни люди погружены в искусство. Нет ни одного народа, независимо от степени его развития и цивилизованности, в жизнь которого искусство бы не вошло. Более того, возникновение, развитие и существование искусства разных народов обладает удивительным сходством, что свидетельствует о его общечеловеческих законах. У музыки, литературы и изобразительного искусства один и тот же главный объект исследования — человек, восприятие им окружающей действительности, его душевный мир.

Вся жизнь человека, как и всего живого, состоит из противоречий и контрастов: рождение и смерть, добро и зло, радость и горе, любовь и вражда, свет и тьма. Стремления человека всегда сводятся к продлению и укреплению того, что составляет лучшие стороны жизни. Для этого возникали религии, наука, искусство. Искусство в окружающей человека действительности — это радость, утешение, поддержка.

На заре человечества люди только начинали осознавать себя. Они придумывали разные слова, которые впоследствии становились речью, пытались воспроизводить разные звуки, которые постепенно превращались в мелодии, вырезали на стенах пещер контуры различных животных, сцены охоты, что впоследствии стало именоваться живописью.

Известно, что древние человеческие послания по большей части изображали какие-либо зашифрованные символы, расшифровать которые мог только истинный мудрец. Включая своё богатое воображение, он видел связь между изображениями и той ситуацией, которые они выражали. А мы с вами можем прочитать любой текст, потому что специально этому обучались.

Существует историческое свидетельство о том, как скифы прислали персидскому царю Дарию письмо с изображением птицы, мыши, лягушки и пяти стрел. Это означало: если персы не умеют летать, как птицы, прятаться в земле, как мыши, перепрыгивать через болота, как лягушки, то скифы перебьют их своими стрелами.

Подобные мотивы нередко встречаются и в сказках, где герои обмениваются посланиями, зашифрованными в рисунках-символах. Требовалась большая работа ума, чтобы расшифровать такие послания, увидеть связь между изображениями и той ситуацией, которую они выражали.

Истинным мудрецом считался тот, кто обладал богатым воображением, способным разобраться в хитросплетении символов. Это сейчас достаточно быть просто грамотным человеком, чтобы прочесть любой текст, любое письмо. Однако и сейчас необходимо иметь и мудрость, и воображение, чтобы понять произведение искусства, ибо оно содержит смысл, не лежащий на поверхности, а зашифрованный в сочетаниях слов, мелодий или красок.

Природа, создавая человека, наделила его таким воображением. Всмотритесь в детские рисунки, понаблюдайте за детскими играми — и вы увидите, как естественно дети познают мир через своё собственное творчество. Они пишут прекрасные стихи, пользуются необычными сочетаниями красок и даже изобретают собственные слова.

Посмотрите на детские рисунки (рисунки 2-7-летних детей передаются по рядам), что вы можете сказать об этих рисунках?

То же касается и слов, которые придумывают дети для обозначения того или иного предмета. Приведите примеры из своего детства.

К сожалению, нередко происходит так, что с годами человек утрачивает свежесть восприятия жизни и способность к воображению. Об этом очень талантливо рассказывает французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери в своей сказке «Маленький принц».

Вот как она начинается:

«Когда мне было шесть лет, в книге под названием «Правдивые истории», где рассказывалось про девственные леса, я увидел однажды удивительную картинку: на картинке огромная змея — удав — глотала хищного зверя. Вот как это было нарисовано:

В книге говорилось: «Удав заглатывает свою жертву целиком, не жуя. После этого он уже не может шевельнуться, и спит полгода подряд, пока не переварит пищу». Я много раздумывал о полной приключений жизни джунглей и тоже нарисовал цветным карандашом свою первую картинку. Это был мой рисунок № 1. Вот что я нарисовал:

Я показал моё творение взрослым и спросил, не страшно ли им.

— Разве шляпа страшная?- возразили мне.

А это была совсем не шляпа. Это был удав, который проглотил слона. Тогда я нарисовал удава изнутри, чтобы взрослым было понятнее. Им ведь всегда нужно все объяснять. Вот мой рисунок № 2.

Взрослые посоветовали мне не рисовать змей ни снаружи, ни изнутри, а побольше интересоваться географией, историей, арифметикой и правописанием. Вот как случилось, что шести лет я отказался от блестящей карьеры художника. Потерпев неудачу с рисунками № 1 и № 2, я утратил веру в себя. Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать».

«Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: «А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?» Они спрашивают: «Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?» И после этого воображают, что узнали человека. Когда говоришь взрослым: «Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у него герань, а на крыше голуби», — они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: «Я видел дом за сто тысяч франков». И тогда они воскликнут: «Какая красота!»

— Что вы можете сказать о прочитанном? (Заслушиваются ответы учащихся.)

— Эти слова, конечно, не следует понимать так, что все взрослые одинаковы. Среди них встречаются самые разные люди: одни действительно воспринимают лишь то, что приносит пользу, выгоду, другие сохраняют в душе стремление к красоте и добру. Даже в мире взрослых такие люди с трудом понимают друг друга. Иногда это приводит к очень тяжёлым конфликтам, ошибкам, на исправление которых порой уходит целая жизнь.

Весь опыт человечества свидетельствует о том, как опасны люди, исповедующие идеалы выгоды, не замечающие ни красоты окружающего мира, ни людской доброты. Они словно слепцы: для них закрыты истинные сокровища жизни. Это и есть те самые «взрослые», о которых писал Экзюпери.

«Чего ради, нам ненавидеть друг друга? Мы все заодно, уносимые одной и той же планетой, мы команда одного корабля. Хорошо, когда в споре между различными цивилизациями рождается нечто новое, более совершенное, но чудовищно, когда они пожирают друг друга» писал Экзюпери.

Перефразировав известную фразу можно сказать: «Понимание и доброта спасут мир!»

— Сегодня мы с вами начнём разучивать одну из самых красивых песен, в которой прекрасна не только музыка, но и слова. Называется она так же, как та сказка, фрагмент из которой мы с вами сейчас прочитали. Давайте вспомним, как называлась эта сказка? («Маленький принц».)

Эта песня — о мечте человека, о его возвышенных стремлениях. Образ Маленького принца возник здесь не случайно: он навеян сказочной повестью А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц». В этой чудесной сказке повествуется о маленьком мальчике — принце далёкой крошечной планеты, о его жизни, мечтах и о том, как однажды, отправившись в путешествие, он посетил и нашу планету.

Его путь стал не только путешествием во времени и пространстве; этот путь принёс ему знание самых важных на свете вещей: что такое истинная любовь и истинная дружба, что такое ответственность за другое живое существо и что именно всё это составляет главное богатство жизни, а вовсе не деньги и не власть.

Он с удивлением узнал, что это понимание жизни, такое простое на первый взгляд, оказалось недоступным многим взрослым людям, которых Маленький принц повстречал на своём пути, — ни Королю, гордому своим мнимым величием, ни Звездочёту, тратящему жизнь на бесплодный подсчёт своего богатства, ни Пьянице, стремящемуся обрести вечное забвение в вине.

И только Лётчику, встретившему Маленького принца в конце его путешествия к людям, открылись эти пронзительные в своей чистоте истины, которые поведал ему маленький, затерявшийся в пустыне ребёнок. И с той поры для Лётчика и для всех нас, узнавших от него эту историю, Маленький принц и его далёкая планета стали воплощением высокой сказочной мечты.

— Музыку к этой песне написал замечательный композитор, известный своей необыкновенной поэтичностью, Микаэл Леонович Таривердиев. Его музыку отличает необыкновенная свежесть, искренность, тонкость и красота. Слова написаны поэтом-песенником Николаем Добронравовым.

— Мы с вами сегодня уже говорили, что существуют люди, которые поглощены только собой, своей выгодой, не видящие вокруг себя ничего прекрасного.

Но бывает так, что встреча с чем-то настоящим буквально переворачивает жизнь такого человека — и он вдруг обнаруживает в себе способность плакать, смеяться, сопереживать. Оказывается, всё это не умерло в нём, а только забылось за долгие годы пустой, ничем не одухотворённой жизни. И вот прочитанная книга, услышанная мелодия или встреча с добрым человеком совершают чудо — чудо возвращения к самому себе, к своим истокам.

4. Знакомство со сказкой Г. Х. Андерсена «Соловей»

— «В Китае, как ты знаешь, и сам император, и все его подданные — китайцы.

В целом мире не нашлось бы дворца роскошнее императорского; он весь был из тончайшего драгоценного фарфора, такого хрупкого, что страшно было до него дотронуться».

Поднимите руки те, кто читал эту сказку?

— Правильно — это «Соловей» Г. Х. Андерсена — сказка, повествующая об истинности красоты и о непрочности власти и богатства.

Могущественный китайский император имел столь прекрасную столицу, дворец и сад, что взглянуть на них стекались путешественники со всех концов света. Возвращаясь домой, путешественники превозносили в своих книгах всё, что им довелось увидеть, но больше всего восхищались соловьём, живущим в лесу, у синего моря.

Император, который ничего не знал о соловье, пока не прочёл о нем в одной из таких книг, велел доставить его во дворец. «Если соловья не окажется здесь в назначенное время, то я прикажу бить всех придворных палками по животу, после того как они поужинают!» — такими словами рисует сказочник первоначальный портрет императора.

И мы видим, что император жесток и своенравен. (Своенравный – упрямый, капризный, поступающий так, как вздумается) . Каковы же его подданные?

«И вот все направились в лес, к тому месту, где обычно пел соловей. Чуть не половина придворных двинулась туда. Шли-шли, вдруг где-то замычала корова.

— О! — воскликнули молодые придворные. — Вот он! Какой, однако, сильный голос! И у такого маленького существа! Но мы, бесспорно, слышали его раньше.

— Это мычат коровы,- сказала девочка. — Нам ещё далеко идти.

Немного погодя в болоте заквакали лягушки.

— Изумительно! — вскричал придворный проповедник. — Теперь я слышу! Точь-в-точь колокольчик в молельне. (Молельня – помещение для религиозных собраний, служб).

— Нет, это лягушки! — возразила девочка. — Но теперь мы, наверное, скоро услышим его.

И, наконец, запел соловей.

— Вот это соловей! — сказала девочка. — Слушайте, слушайте! А вот он и сам! — И она показала пальчиком на маленькую серенькую птичку, сидевшую высоко в ветвях.

— Неужели этот? — удивился первый приближенный. — Вот уж не ожидал, что он такой! Такой невзрачный! Очевидно, все его краски полиняли, едва он увидел столько знатных особ! (Особа – важный, влиятельный человек).

Таков портрет придворных. Великий сказочник намеренно заостряет их смешные и нелепые стороны, чтобы показать, как люди, ослеплённые собственным величием, уже не способны разбираться в самых простых вещах.

И вот придворные слушают дивное пение соловья, даже восхищаются им, но более всего они радуются его предстоящему успеху при дворе.

Однако сам император был глубоко потрясён.

«Соловей запел, да так дивно, что у императора слезы выступили на глазах. Вот они покатились по щекам, а соловей залился ещё более звонкой и сладостной песней, она так и хватала за сердце. Император пришёл в восторг и сказал, что жалует соловью свою золотую туфлю на шею. Но соловей поблагодарил и отказался, объяснив, что достаточно вознаграждён.

— Я видел на глазах императора слезы,- какой ещё награды мне желать? В слезах императора дивная сила. Видит бог, я вознаграждён с избытком!»

Слёзы императора и в самом деле таили огромную силу. Они открыли то, что было лучшего в его душе. В конце концов, они спасли его от Смерти, когда она уже сидела у него на груди. Соловей, преданный императором и изгнанный из его государства, прилетел снова, чтобы утешить и ободрить его. Пение соловья было так прекрасно, что сама Смерть заслушалась его и отступила.

«Ты уже вознаградил меня раз и навсегда! — сказал соловей в ответ на горячую благодарность императора. – Когда я в первый раз пел тебе, я видел слезы на твоих глазах, и этого мне не забыть никогда!»

— Таков итог этой сказки. Это совсем небольшое повествование, но в нём с огромной яркостью и глубиной показаны различные вещи в их истинном свете: непрочность земного могущества, неверность и легкомыслие подданных, ценящих корону императора выше человеческого сердца, нравственная сила подлинного искусства, побеждающего даже смерть.

Отныне император и соловей обрели друг друга. Песня соловья каждый вечер радует императора и заставляет его задуматься. Истина, открывшаяся им обоим, уничтожила границы между владыкой государства и маленькой серой птичкой. И в этом единении обнаружился некий высший смысл, когда красота оказалась способной подчинить себе надменную гордость императора.

— Так мы видим, что искусство способно воспитывать даже императоров. Искусство открывает мир — не всегда видимый глазу, не всегда выражаемый в простых словах и понятиях. Оно обращено к глубинной сущности вещей.

— Искусство это великая тайна природы. Не случайно древние греки считали это дело божественным. Не случайно создателя произведений искусства называют творцом, как Всевышнего. Не случайно и то, что гений, а творят искусство гении — у древних означал добрый дух, покровитель людей, а начиная с века Просвещения, этим словом назван человек, художник в широком смысле этого слова. Назвав творца гением, люди подчеркнули доброе, созидательное начало искусства как такового.

«Искусство открывает мир». Как вы понимаете эти слова по отношению к сказке Г. Х. Андерсена «Соловей»?
Был ли в вашей жизни случай, когда под впечатлением от музыкального произведения вы совершили добрый поступок?
Согласны ли вы, что песня «Маленький принц» о мечте человека? Какие слова песни подтверждают это?
Внимательно рассмотрите портреты великих деятелей искусства. Какие черты объединяют эти изображения?
3адумайтесь: слово дух родственно словам духовность, одухотворённость. Почему возможно говорить о реальности духа?
В «Дневнике музыкальных наблюдений» запишите стихотворение о музыке. Какие чувства оно вызывает в вас?

1. Презентация, ppsx;

Таривердиев. Маленький принц (в исп. Е. Камбуровой), mp3;

Таривердиев. Маленький принц (фонограмма «минус»), mp3;

Продавец зонтиков (фонограммы «плюс» и «минус»), mp3;

3. Конспект урока, docx.

В презентации использованы иллюстрации В. Север к книге А. Сент-Экзюпери «Маленький принц», Е. Харук, О. Боман к сказке Г. Х. Андерсена «Соловей»

Наши символисты не правы, когда утверждают, что искусство бывает двух родов: символическое, то есть открывающее тайны, – и только пленительное . Нет: всякое искусство открывает тайны, и всякое в своем совершенстве непременно пленительно.

Дело художника – выразить свое видение мира, и другой цели искусство не имеет; но таков таинственный закон искусства, что видение вовне выражается тем гармоничнее, чем оно само в себе своеобразнее и глубже. Здесь, в отличие от мира вещественного, внешняя прелесть есть безошибочный признак внутренней правды и силы. Пленительность искусства – та гладкая, блестящая, переливающая радугой ледяная кора, которою как бы остывает огненная лава художнической души, соприкасаясь с наружным воздухом, с явью. Или иначе: певучесть формы есть плотское проявление того самого гармонического ритма, который в духе образует видение. Но как бы ни описывать это явление, оно навсегда останется непостижимым. Ясно только одно: чем сильнее кипение, тем блестящее и радужнее форма.

Эта внешняя пленительность искусства необыкновенно важна: она играет в духовном мире ту же роль, какую в растительном царстве играет яркая окраска цветка, манящая насекомых, которым предназначено разносить цветочную пыль. Певучесть формы привлекает инстинктивное внимание людей; еще не зная, какая ценность скрыта в художественном создании, люди безотчетно влекутся к нему и воспринимают его ради его внешних чар. Но вместе с тем блестящая ледяная кора скрывает от них глубину, делает ее недоступной; в этом – мудрая хитрость природы. Красота – приманка, но красота – и преграда. Прекрасная форма искусства всех манит явным соблазном, чтобы весь народ сбегался глядеть; и поистине красота никого не обманет; но слабое внимание она поглощает целиком, для слабого взора она непрозрачна: он осужден тешиться ею одной, – и разве это малая награда? Лишь взор напряженный и острый проникает в нее и видит глубины, тем глубже, чем сам он острей. Природа оберегает малых детей своих, как щенят, благодетельной слепотою. Искусство дает каждому вкушать по силам его, – одному всю свою истину, потому что он созрел, другому часть, а третьему показывает лишь блеск ее, прелесть формы, для того, чтобы огнепалящая истина, войдя в неокрепшую душу, не обожгла ее смертельно и не разрушила ее молодых тканей.

Так и поэзия Пушкина таит в себе глубокие откровения, но толпа легко скользит по ней, радуясь ее гладкости и блеску, упиваясь без мысли музыкой стихов, четкостью и красочностью образов. Только теперь, чрез столько лет, мы начинаем видеть эти глубины подо льдом и учимся познавать мудрость Пушкина сквозь ослепительное сверкание его красоты.

В науке разум познает лишь отдельные ряды явлений, как раздельны наши внешние органы чувств; но есть у человека и другое знание, целостное, потому что целостна самая личность его. И это высшее знание присуще всем без изъятия, во всех полное и в каждом иное; это целостное видение мира несознаваемо-реально в каждой душе и властно определяет ее бытие в желаниях и оценках. Оно также – плоть опыта, и обладает всей уверенностью опытного знания. Между людьми нет ни одного, кто не носил бы в себе своего, беспримерного, неповторимого видения вселенной, как бы тайнописи вещей, которая, констатируя сущее, из него же узаконяет долженствование. И не знаем, что оно есть в нас, не умеем видеть, как оно чудным узором выступает в наших разрозненных суждениях и поступках; лишь изредка и на мгновение озарит человека его личная истина, горящая в нем потаенно, и снова пропадет в глубине. Только избранникам дано длительно созерцать свое видение, хотя бы не полностью, в обрывках целого; и это зрелище опьяняет их такой радостью, что они как бы в бреду спешат поведать о нем всему свету. Оно не изобразимо в понятиях; о нем можно рассказать только бессвязно, уподоблениями, образами. И Пушкин в образах передал нам свое знание; в образах оно тепло укрыто и приятно на вид; я же вынимаю его из образов, и знаю, что, вынесенное на дневной свет, оно покажется странным, а может быть, и невероятным.

Было бы праздным делом разбирать и оспаривать доводы, на которые опирается эта оценка. Ежели мы, нынешнее поколение, видим другое в поэзии Пушкина, не лучше ли прямо высказать наше новое понимание? Та оценка была, без сомнения, вполне добросовестна; но наше право и наша обязанность – прочитать Пушкина собственными глазами и в свете нашего опыта определить смысл и ценность его поэзии.

Пушкин был европеец по воспитанию и привычкам, образованный и светский человек XIX века. И всюду, где он высказывал свои сознательные мнения, мы узнаем в них просвещенный, рационально-мыслящий ум. В идеях Пушкин – наш ровесник, плоть от плоти современной культуры. Но странно: творя, он точно преображается; в его знакомом, европейском лице проступают пыльные морщины Агасфера , из глаз смотрит тяжелая мудрость тысячелетий, словно он пережил все века и вынес из них уверенное знание о тайнах. В своей поэзии он мертв для современности. Что ему дневные страсти и страдания людей, волнения народов? Все, что случается, случалось всегда и будет повторяться вечно; меняются радужные формы, но сущность остается та же; от века неизменны мир и человек. В несметно-разнообразных явлениях жизни все вновь и вновь осуществляются немногие закономерности, с виду такие простые, – повторяются извечные были; и человек знает это, давно разгадал однообразие и безысходность своих судеб, и с незапамятных времен как бы сам себе неустанно твердит правду роковых определений. Эту древнюю правду носит в себе Пушкин; эти немногие повторные были он видит в событиях дня. Он беспримерно индивидуален в своем созерцании, и однако чрез его мышление течет поток ветхозаветного опыта.

Сочинение по тексту:

Михаил Осипович Гершензон (1869 – 1925) – русский литературовед, философ, публицист и переводчик. В своей статье описывает проблему искусства.
Актуальность данной проблемы очевидна, особенно в наши дни, так как многие люди стали уделять особое внимание искусству. Для некоторых оно стало частью жизни, а для других увлекательным хобби.
Михаил Осипович пишет: «Всякое искусство открывает тайны» Своими словами автор говорит о таинственности.
Литературовед повествует, «внешняя пленительность искусства важна». Автор говорит о том, что искусство играет большую роль на земле, сравнивая его с растительным миром.
Переводчик говорит. «Искусство дается каждому вкушать его по силам». Философ говорит о том, что не каждому дано постигнуть полную глубину искусства. Оно не откроется каждому!
Автор считает, что искусство дано для саморазвития человека. И каждый выбирает для себя то, что считает нужным.
Я согласна с автором. Действительно, искусство захватывает человека с головой в свою нежную и теплую среду.
Во-первых, давайте вспомним необычайную картину И. И. Шишкина «Утро в сосновом лесу». Эта прекрасная картина вдохновляет многих художников на создание чего-то необыкновенного и прекрасного.
Во-вторых, давайте вспомним прекрасного и великого художника России – Никаса Сафронова, вдохновляемый природой родной страны, пишет великолепные картины.
Таким образом, я хочу сделать вывод. Искусство является важной частью человечества, без которой нам было бы трудно представить нашу жизнь!

Текст Михаила Осиповича Гершензона:

(1)Всякое искусство открывает тайны, и всякое в своём совершенстве непременно пленительно. (2)Дело художника - выразить своё видение мира, и другой цели оно не имеет. (3)Но таков таинственный закон искусства, что видение во вне выражается тем гармоничнее, чем оно само в себе своеобразнее и глубже. (4)Здесь, в отличие от мира вещественного, внешняя прелесть есть безошибочный признак внутренней правды и силы. (5)Пленительность искусства - та гладкая, блестящая, переливающая радугой ледяная кора, которою как бы остывает огненная лава души художника, соприкасаясь с наружным воздухом, с явью.

(6)Эта внешняя пленительность искусства необыкновенно важна: она играет в духовном мире ту же роль, какую в растительном царстве играет яркая окраска цветка, манящая насекомых, которым предназначено разносить цветочную пыль. (7)Певучесть формы привлекает внимание людей, ещё не зная, какая ценность скрыта в художественном создании, люди безотчетно влекутся к нему и воспринимают его ради его внешних чар. (8)Но вместе с тем блестящая ледяная кора скрывает от них глубину, делает её недоступной; в этом - мудрая хитрость природы. (9)Красота - приманка, но красота и преграда. (10)Прекрасная форма искусства всех манит явным соблазном. (11)Поистине красота никого не обманет; но слабое внимание она поглощает целиком, для слабого взора она непрозрачна: он осуждён тешиться ею одной. (12)Лишь взор напряжённый и острый проникает в неё и видит глубины, тем глубже, чем сам он острей. (13)Искусство дает каждому вкушать по силам его: одному всю свою истину, потому что он созрел, другому - часть, а третьему показывает лишь блеск её, прелесть формы, для того чтобы огнепалящая истина, войдя в неокрепшую душу, не обожгла её смертельно и не разрушила её молодых тканей.

(14)Так и поэзия Пушкина таит в себе глубокие откровения, но толпа легко скользит по ней, радуясь её гладкости и блеску, упиваясь без мысли музыкой стихов, чёткостью и красочностью образов. (15)Только теперь мы начинаем видеть эти глубины подо льдом и учимся познавать мудрость Пушкина сквозь ослепительное сверкание его красоты.

(16)В науке разум познаёт лишь отдельные ряды явлений, но есть у человека и другое знание, целостное, потому что целостна самая личность его. (17)И это высшее знание присуще всем без изъятия, во всех полное и в каждом иное. (18)Это целостное видение мира несознаваемо реально в каждой душе и властно определяет её бытие в желаниях и оценках. (19)Оно также плод опыта. (20)Между людьми нет ни одного, кто не носил бы в себе своего, неповторимого видения Вселенной, как бы тайнописи вещей. (21)И не знаем, что оно есть в нас, не умеем видеть, как оно чудным узором выступает в наших разрозненных суждениях и поступках. (22) Лишь изредка и на мгновение озарит человека его личная истина, горящая в нём потаённо, и снова пропадёт в глубине. (23)Только избранникам дано длительно созерцать своё видение, хотя бы частично, в обрывках целого; и это зрелище опьяняет их такой радостью, что они как бы в бреду спешат поведать о нём всему свету. (24)Оно не изображается в понятиях; о нём можно рассказать только бессвязно, образами. (25)И Пушкин в образах передал нам своё знание; в образах оно тепло укрыто и приятно на вид. (26)Я же вынимаю его из образов и знаю, что, вынесенное на дневной свет, оно покажется странным, а может быть и невероятным.

(По М. Гершензону*)

*Михаил Осипович Гершензон (1869-1925 гг.) - российский литературовед, философ, публицист и переводчик.