Чешский национальный танец как называется. Чешский танец

Российские политики который год не перестают твердить о русофобии, поразившей страны Европы и США. По их мнению, неприязненное отношение к русским и всему русскому усиливается с каждым годом, и нашим соотечественникам за рубежом лишний раз не стоит подчеркивать свою национальную принадлежность. «Лента.ру» поинтересовалась у русских, живущих за границей, приходилось ли им лично сталкиваться с враждебностью.

Термин «русофобия» прочно обосновался в российских СМИ. В конце марта член комитета по международным делам Совфеда Игорь Морозов , что именно русофобия помешала спецслужбам Бельгии адекватно оценить угрозу терроризма, несмотря на предупреждения российских коллег. В ноябре 2015 года спикер Госдумы Сергей Нарышкин обнаружил «пещерных русофобов» среди сотрудников структур Совета Европы. А спикер Совфеда Валентина Матвиенко , что развернутая против России информационная кампания «по накалу русофобии» сравнима с «худшими временами холодной войны». Почувствовали ли на себе эту кампанию русские, обосновавшиеся на Западе?

Александра Рыжкова, Польша:

Я живу в Польше два с половиной года и еще ни разу не столкнулась с негативом, направленным лично на меня. Может, потому что я живу в Варшаве. Тут все привыкли к понаехавшим, как и в Москве. Хотя я была в 16 польских городах, в том числе в очень маленьких, и ни в одном из них не чувствовала русофобии.

Изучая польский в России, я наслушалась, как поляки ненавидят русских. Такой информации было много, особенно после катастрофы под Смоленском. Поэтому, приехав в Польшу, я стала Олей - по-польски это сокращение имени Александра. «Саша» выдала бы меня сразу.

Целый год «работы под прикрытием» приятно удивил меня. Когда в процессе общения поляки все же улавливали мой акцент, то с интересом спрашивали, откуда я и почему так хорошо говорю по-польски. А узнав, что я из России, первое, что они делали - рассказывали по-русски детский стишок. Поляки старше 30 все учили в школах русский. Кто не помнил стишков, говорили мне «здравствуйте», «пожалуйста», «меня зовут Витя». Им доставляло огромное удовольствие то, что они еще что-то помнят из школьного курса русского. Я поняла, что ненавидеть меня никто не собирается, и вернулась к своему обычному имени Саша.

Ненависть к своей стране я наблюдала однажды, в ноябре 2013 года в День независимости. В этот день в Варшаве многие поляки не рискуют выходить из дома, потому что на улицы выходят националисты. Я тогда была студенткой и жила в общежитии вместе с украинцами и белорусами. Нас предупредили, чтобы мы носа на улицу не высовывали. Мы послушались, но все же было страшно.

Общежитие находится в центре, в одной остановке от российского посольства, и дорога, которую перекрыли для «праздничной демонстрации» проходила под нашими окнами. Говорят, до такого ужаса, как в тот год, обычно не доходит, но мы наблюдали, как посольство забрасывали петардами. Прямо мимо нас проходила толпа националистов с файерами. Некоторые посматривали на наши окна, но, к счастью, так ничего и не произошло. Как выяснилось позже, в начале своего пути они сожгли российский флаг и с удовольствием засняли это на видео, что потом разлетелось по всем СМИ. После этого я опасалась говорить на улицах по-русски, но этот страх быстро прошел, потому что подобных инцидентов больше не повторялось.

Путина в Польше очень не любят. Его помещают на обложки журналов с ехидными заголовками, пишут о нем большие критические статьи, никто не знает, что от него ожидать. Надо мной часто шутят, что я русский шпион. Так часто, что я, кажется, скоро перестану воспринимать это как шутку. Путина постоянно сравнивают со Сталиным, называют ситуацию в России режимом, но против самой страны ничего не имеют. Когда узнают, что я из Москвы, многие просят передать Путину, чтобы перестал «это творить».

Я работаю на курсах русского языка, и 90 процентов моих студентов приходят учить язык, потому что хотят путешествовать по России и странам СНГ, им нравится культура и литература. Они не ведут со мной разговоров о политике. Если они говорят о России, то только о том, какую услышали новую песню, в какой город, кроме Москвы и Петербурга, стоит поехать и сколько стоит долететь до Камчатки. При школе есть книжный, где продаются книги только на русском. Подавляющее большинство покупателей - поляки. Они читают по-русски все: от классики и исторических книг до Дарьи Донцовой и книг по шахматам. Есть редкие индивиды, которые приходят и просят портрет Путина, удивляются, когда оказывается, что его нет, и просят привезти со следующей доставкой.

Когда я искала квартиру, вбитые мне в голову мысли о русофобии снова вернулись. В разговоре с одним из хозяев я робко сказала «Только я это... русская». Для меня это как приговор звучало, а он ответил: «О, круто, у меня сын в школе собирается экзамен по русскому сдавать. Так вы хотите снимать эту квартиру?» Оказалось, что поляк вполне может доверить свою собственность русскому.

На уровне обычных человеческих отношений нет никакой русофобии. Она в головах политиков и газетных статьях.

Евгений Авилов, США:

В Америке русские - это экзотика, негативного отношения к себе я не встречал. Когда узнают, что я из России, реагируют с пониманием. Я встретил множество людей, которые хотели помочь. Например, просто на остановке «стрельнул» сигарету у художницы по имени Мэри Лавуа, которая, услышав мою историю, начала обо мне заботиться. Если бы я не встретил ее и других людей, не знаю, как бы прожил первые семь месяцев. Здесь есть такая штука, когда кто-то делает тебе много хорошего, тебя попросят передать это дальше. Не так, как у нас: ты - мне, я - тебе, а просто встретишь человека, которому нужна помощь - не проходи мимо. Социальных программ нет, но волонтером быть очень почетно.

Для американцев Россия - это такая далекая страна, европейская, но очень специфическая. Русская культура в некотором смысле глобальная, каждый читал Достоевского. Один мой знакомый спрашивал об Иннокентии Смоктуновском. Еще я встретил американца, слушавшего ранние записи Аллы Пугачевой.

Конечно, американцы знают про Путина, про Украину и про Сирию, но Америку больше волнует Америка. Главная ошибка в том, что мы считаем, что Америка - это страна. На деле это как союз государств, и каждого жителя штата больше волнует то место, в котором он живет. О политике говорят, но об американской. Скоро выборы, и кандидаты не очень радуют. Многие опасаются Дональда Трампа и того, что он может победить. Говорят про ИГ («Исламское государство», организация запрещена в России - прим. «Ленты.ру» ), но при этом имеют в виду, что Америка далеко, очень далеко. Она как бы отгорожена от старого мира.

Ирина Охрименко, Венгрия:

Мне кажется, русские сами себя накручивают, когда едут в Европу. Лично я с русофобией не сталкивалась. Обычно люди, наоборот, проявляют живой интерес, когда узнают, что я русская. Бабули и дедули любят завести разговор, услышав русскую речь, и неважно, что нет общего языка. Многие люди в возрасте дружили с русскими и переписывались, так что общение с такими, как я, для них повод вспомнить прошлое. Обычно при знакомстве венгры припоминают весь арсенал известных им фраз «Здравствуйте, товарищ учительница! В классе никто не отсутствует! Класс, смирно». Но бывают и оригиналы. Как-то одна спутница, узнав, что я русская, начала читать письмо Татьяны из «Евгения Онегина», которое когда-то учила.

К самим русским венгры относятся хорошо, а вот режим, существовавший благодаря русским, воспринимают негативно. Про «советскую оккупацию» вспоминают достаточно часто. Есть даже Музей террора, в котором намешано все: и Гитлер, и Сталин, и оккупация. Венгры не переносят заявлений из серии: «Мы вам построили заводы, подняли экономику...», ничего хорошего из таких бесед не выходит. Полагаю, разговоры о том, что венгры плохо относятся к русским, возникают еще и по этой причине. Самое разумное - держать свое мнение при себе и не доказывать с пеной у рта, что Венгрии, Чехии, Словакии и еще кому-то плохо жилось без нас. Это вопрос национальной гордости и независимости.

Несмотря на последние события, лично я ни разу не слышала, чтобы кто-то говорил о России как о вселенском зле. Мой муж, венгр, говорит, что сейчас в Венгрии нет страха перед Россией, люди видят, что Путин вполне вменяемый человек. Особенно на контрасте с некоторыми европейскими политиками. Венгры, например, крайне негативно относятся к политике Меркель в отношении беженцев.

Венгерскую молодежь политика не сильно интересует. Есть либерально настроенные, которые всех бедных и несчастных любят и призывают к терпимости, и есть большая часть вменяемых трезвомыслящих. Мне здесь нравится. Тут спокойно, и отношение ко мне очень хорошее. Конечно, есть свои плюсы и минусы, сложности, но я изначально не строила никаких иллюзий.

Екатерина Слаута, Испания:

Многие испанцы до сих пор не знают, что Россия и Украина - это разные страны. То ли потому, что не интересуются политикой, то ли из-за того, что предпочитают жить по принципу вечной сиесты. Короче, они не сильно любознательны. Мировую политику испанцы вообще обсуждать не любят, предпочитая говорить о соседнем городе. У них тут Каталония и Страна Басков, так что поговорить есть о чем. А какой-то Крым за кордоном - кому это интересно.

В городе Марбелье у многих звезд и политиков виллы, так это практически «рашентаун»: все на русском языке и все очень дорого. И у испанцев сложилось впечатление, что если русский, то обязательно много денег и связи с мафией. Где мы берем эти деньги, они не задумываются. Еще они знают, что есть КГБ и Путин. Никакой конкретной оценки Путина - просто мировой лидер, как Обама или Меркель.

Среди обычного народа нет никакой русофобии. Я ни разу не встречала предвзятого отношения испанцев, с которыми каждый день общаюсь. Наоборот, они совершенно искренне восхищаются. Очень любят русских девушек, потому что мы не только красивее, но и сообразительные, говорим на языках, и для них это «Вау!» - мало кто из испанцев владеет языками.

На бытовом уровне вражды нет, но вот в правительстве сидит товарищ Рахой (Мариано Рахой - председатель правительства Испании - прим. «Ленты.ру» ), и он очень серьезно закрутил гайки иммигрантам. Если раньше здесь было легко легализоваться по оседлости, то сейчас это сделать практически невозможно. Украинцам, которых здесь куча, проще, они легализуются как беженцы.

Перед началом программы я признался своей коллеге Лене Патлатой, что очень люблю польку. «Как, Либор» – закричала Лена, - «ты собрался жениться? Уезжаешь в Польшу». «Нет» – успокоил ее я - «полька – это еще и танец такой». Лена сразу успокоилась, а я научил ее танцевать польку. Видели бы вы, дорогие слушатели, как мы с Леной танцевали. Прямо в этой студии, за несколько минут до начала программы. Знаете, под какую музыку?

Слушайте. Звучит полька композитора Юлиуса Фучика. Она называется «Старый ворчун». Кстати, меня Лена так часто называет. Ворчуном старым. Хотя вовсе я не старый, да и ворчу редко…

Вот вы сейчас послушали польку. И сразу вспомнили адрес, по которому вы можете присылать письма к нам на радио. 123056, Россия, Москва, улица Юлиуса Фучика 12, Национальное туристическое управление Чехии, для «Радио Прага». Правда, тот Юлиус Фучик просто однофамилец композитора, польку которого вы слушали. Вообще, мало кто знает, что полька – национальный чешский, а никак не польский танец. Тогда почему он называется «Полька»? Точно никто в Чехии не знает. Однако есть теория, что танец назвали полькой в честь поляков. Полька возникла как раз во время знаменитого польского восстания в тридцатые года девятнадцатого века. А чешские композиторы так симпатизировали полякам и их восстанию, что и назвали танец в их честь – «полькой».

Послушайте еще одну польку. Композитор Карел Коваржовиц. Закройте глаза и представьте восставших польских шахтеров. Почему? Потому что полька называется «Шахтерской».

Самый знаменитый чешский композитор Бедржих Сметана (а фамилия его правильно произносится Сметана, с ударением на «е», а никак не Сметана) писал не только симфонии и оперы, но работал и в танцевальном жанре. Балеты, правда, не писал, а вот полек сочинил больше, чем какой-либо другой чешский композитор. Сейчас мы послушаем польку, написанную для фортепиано. И называется она «Полька Луизы».

Ну, а самая знаменитая чешская полька называется «Skoda Lasky», я бы перевел это название на русский язык, как «Я жалею о любви». Ее написал композитор Ярослав Вейвода. И было это в 1934 году. Во время второй мировой войны эта полька прославилась на весь мир. Кто ее только не исполнял. Более того, эту польку перевели на несколько языков. Немецкий, английский, французский, итальянский. Полька «Skoda lasky» звучала по разные стороны войны. В прошлом году в общенациональном чешском голосовании именно эта полька была признана «Хитом двадцатого века». Давайте послушаем. А я с вами прощаюсь, выключаю микрофон и начинаю танцевать. Присоединяйтесь! До скорой встречи, в студии работал Либор Кукал.

На русских в XIX веке программа танцевального вечера - количество и последовательность танцев - варьировалась в зависимости от : на придворных обычно танцевали полонез, вальс, французскую кадриль и мазурку; на частных балах танцы были более разнообразными. Драматургия развивалась от торжественного, чинного полонеза к шутливому котильону.

Некоторые танцы появлялись и исчезали, другие изменялись - как в схеме, так и в технике исполнения, а в определенные периоды эпохи какой-либо определенный танец, как дань моде, мог быть наиболее популярным. Следует отметить, что в репертуаре каждого танцмейстера имелись танцы и собственного сочинения.

Полонез
Перешедший с XVIII века в XIX, полонез - или польский, всегда открывал придворные . В церемониальном танце-марше принимали участие все желающие, где каждый должен показать себя в выгодном свете. Во второй половине XIX века полонезом открывались балы на купеческих и серебряных свадьбах, а также на детских балах.
В первой паре мог быть дирижер со своей дамой, или же хозяин бала с наиболее почетнейшей гостьей (хозяйка бала в этом случае шла во второй паре с наиболее почетнейшим гостем). На официальных балах во второй половине XIX века император с императрицей могли составлять первую пару, а в более ранее время в первой паре шествовал император со старшей дамой или с той, которой он решает оказать честь, во второй - императрица с великим князем или особенным гостем, а остальные пары строились по заранее назначенному порядку (в соответствии с Табелем о рангах и светским этикетом). На частном балу император выступал в первой паре с хозяйкой бала, императрица с хозяином бала - во второй паре.
Полонез бывал продолжительным, поэтому опоздавшие гости могли присоединиться к танцу. Последовательность исполнения элементов танца могла указываться танцмейстером, при этом зачастую эту роль на себя брала первая пара - она задавала определенные фигуры, которые повторяли и все остальные. С течением времени танец упростился, став более похожим на торжественную прогулку с минимальным количеством фигур. Полонез мог состоять из нескольких туров, не более трех, во время которых пары распадались, образовывая новые.
Исполнение танца не ограничивалось одной залой - вереница польского могла следовать и в другие комнаты. Во время полонеза был в ходу и обычай «отбивания дамы», особенно популярный на московских балах - кавалер, которому не досталось дамы, подбегал к первой паре и, хлопнув в ладоши, отбивал даму себе, первый же кавалер переходил ко второй даме, второй - к третьей и т. д., последний кавалер, оставшись без дамы, либо уходил прочь, либо бежал отбивать даму первой пары.
Польский мог предшествовать ужину, когда все участники, не прекращая танца, направлялись в столовую.

Самый романтичный, опьяняющий и кружащий голову, вальс был вторым танцем, а также мог являться и открывающим на частном балу. Считают, что вальс зародился в конце XVIII века, и на протяжении всего XIX века, да и сейчас, этот танец любим многими.

Увлекательный, способный возбудить сладкие грезы и томительные мечты, что-то среднее между кокетством и страстью, между ребяческой игрой и глубоким вздохом, вальс долгое время считался вольным и неприличным, создавал для объяснений удобную обстановку, а соприкосновение рук позволяло передавать записки.
В России вальс танцевали долго и быстро, вальсировать можно было два-три тура, выходить из танца разрешалось до окончания музыки - можно было присаживаться, а потом снова включаться в очередной тур.
Существовало несколько разновидностей вальса, из них наиболее распространенными были немецкий вальс в три па - более спокойный, и французский, более живой - в два па. Также танцевали Венгерский вальс, Венский вальс, вальс в пять па. В конце XIX века появились вальс-галоп, вальс-менуэт...

Французская кадриль
В первой трети XIX века этот танец был одним из самых популярных на бале, и. достигнув широкого распространения в 1830-х годах, его могли танцевать несколько раз за вечер.

В начале девятнадцатого столетия кадриль состояла из пяти фигур и требовала техничного мастерского исполнения: танцующие выделывали па с ловкостью и грациозностью, и для этого надо было обладать большой ловкостью, чтобы с достоинством протанцевать кадриль и заслужить одобрение присутствующих.
К концу XIX века происходит эволюция французской кадрили: пары выстраивались в виде колонны, а не в виде каре (где построение пар по сторонам квадрата), в танце насчитывалось шесть фигур и упростилась техника исполнения. Кадриль стала отдыхом после лёгких танцев: медленные, спокойные движения избавляли от излишнего головокружения и усиленной циркуляции крови, вызываемой вальсом и полькой.

Полька
В аристократических салонах в начале 1840-х годов получил распространение и признание чешский танец - полька. Не взирая на бешеную популярность, временно затмившую даже вальс, польку не танцевали на придворных балах.
Во время исполнения польки дирижер должен допускать танцевать одновременно только несколько пар, чтобы они, не будучи стеснены, могли показать свое искусство. Первоначально полька исполнялась с постоянными фигурами, к концу XIX века фигуры упростились или исчезли, начали появляться новые варианты и гибриды танца - полька-трамблян, полька-галоп, полька-мазурка.

Мазурка
Успех этого танца пришелся на 1810-е годы - стремительная мазурка с быстрым темпом и сложными па являлась кульминацией бала, и обычно была последним танцем перед ужином.
Ведущая роль в мазурке принадлежала кавалеру - он выбирал фигуры, движения и переходы, а дама подчинялась его порывам. Каждый участник должен был проявить изобретательность и импровизировать, не нарушая общего рисунка танца.

«Бравурный», или краковский, стиль - характерный для провинциальных балов - отличался размашистым и свободным исполнением. Здесь кавалеры проявляли силу, решительность, галантность, очаровывали и завоевывали своих дам, демонстрирующих слабость и хрупкость.
Салонная мазурка, утонченная и изысканная, более плавная и спокойная, признавалась танцмейстерами как единственно правильный вариант, при этом во время танца не было противопоставления мужского и женского начал, как в бравурном исполнении. В 1820-е французская (светская и любезная) манера мазурки сменяется английской, с томными и ленивыми движения кавалера, что было связано с модой на дендизм.
Мазурка продолжалась долго: одни пары исполняли фигуру, показанную распорядителем и его дамой, другие наблюдали за ними или вели светскую беседу, получившую название «мазурочная болтовня». Принимающие участие пары могли пропускать фигуры танца, для утоления жажды или обсуждения какой-либо темы. Мазурочные беседы позволяли легально общаться с противоположным полом, что имело большое значение и предоставляло возможность любовного признания. В мазурке были распространены разные фигуры, в том числе с выбором партнера, и предпочтение в пользу кого-то могло рассматриваться как знак особой благосклонности.
Мазурку в конце XIX века постепенно вытесняют котильон и кадриль-монстр (обыкновенная кадриль, между фигурами которой вставляются различные легкие танцы). Со временем создавались варианты мазурки, такие как вальс-мазурка и кадриль-мазурка.

Котильон
Игровой танец, как правило, завершавший бал, имел множество фигур, куда входили элементы самых распространенных и популярных салонных танцев: вальса, мазурки, польки.
На котильон, как и на мазурку, кавалерами приглашались хорошо знакомые им дамы.
Начинался котильон туром вальса по кругу - за распорядителем и его дамой следовали все остальные пары, и когда последняя из них завершала свой тур и возвращалась на свое место, шли в ход другие фигуры танца - чаще от более легких к более сложным.

Танцмейстеры придумывали всё новые и новые фигуры котильона, с вовлечением в танец различных бытовых предметов (стульев, вееров, цветков, шляп и т. п.) или котильонных аксессуаров (флагов, шаров, хлопушек, снежков из папирусной бумаги...).
Молодым девушкам рекомендовалось держать себя очень сдержанно и в некоторых фигурах не позволять себе движений, не согласных с хорошим тоном.
Котильон, весьма раскрепощенный, не предназначался для придворных балов: представители царской фамилии и знатные особы обычно покидали бал сразу после ужина, не принимая участие в шумном и развлекательном многочасовом танце-игре.

Полонез, вальс, французская кадриль, полька, мазурка - эти танцы были основными на русских балах, при §том, ими не ограничивалась танцевальная программа. Существовал галоп - игриво-быстрый танец с беззаботным характером исполнения, которым могли оканчивать кадриль или сам вечер. В первой трети XIX века распространены были: матредур, гросфатер, англезы и экосезы, тампет, краковяк, a la Greque, русская кадриль, английская кадриль, кадрили на темы балетов, опер и романсов. В середине XIX века появляется лансье - танец, вызвавший переполох на балах по причине, что он всеми танцевался различно. Падекатр, падеграс, венгерка, миньон, шакон, аликаз, помпадур и пр. - танцы конца XIX и начала XX вв.

Танцы-соло
Существовали соловые, или блистательные, танцы, исполнявшиеся одним или несколькими танцующими.
В первой трети XIX века были распространены: тирольский вальс, казачок, матлот, менуэт, гавот, тамбурино, фанданго, весталка...
На протяжении всего XIX века в мемуарной литературе упоминаются два сольных (показательных) танца: русская пляска и па де шаль. Па де шаль - возникший в период увлечения античной культурой, танец исполняется с легким газовым шарфом, который необходимо изящно драпировать, поэтому в исполнении были важны грация и плавность движения рук. В танце обычно участвовали от одной до трех танцовщиц - они под музыку из известного балета создавали красивые балетные группы, принимали изящные танцевальные позы, подбрасывали шали, ловили их, набрасывали на голову, обвивали вокруг талии и т. п. В женских институтах па де шаль исполнялся как групповой танец.

Напоследок, из афоризмов 19-го века. «Кадриль соответствует сангвистическим характерам, галоп желчным, вальс холерическим, а полька есть исключительно принадлежность людей нервических и страстных».