Как во франции относятся к русским. Что думают французы о России и русских? Отзывы французских бизнесменов о российских коллегах
Как живется сейчас нам русским переехавшим во Францию? Точно так же как и французам, что называется. Потому что мы французы давно уже, мы работаем на французских работах, мы воспитываем французских детей, многие дети уже не говорят по-русски, а если и говорят, то только потому, что родители хотят сохранить исконный язык…
К русским во Франции относятся с большой симпатией, правда, некоторые еще думают, что мы по утрам пьем шампанское и бьем бокалы об пол. И все еще есть такое романтическое понятие как l"âme slave, славянская душа… Это все идет от «белой» эмиграции, но отношение к ним перешло и на нас. Позднее, конечно, еще на это наложилось такое понятие как «новые русские». А сейчас, и «путинские русские», сумасшедшие, которые бомбят Сирию. Я стараюсь все время объяснять, что вот я лично, против, что я не поддерживаю Путина. Мне это самой важно, не знаю, как делают другие русские.
Я считаю, что к русским относятся хорошо. Вот в Америке, где я тоже жила, всем было совершенно наплевать русская ты или нет, там миллионы национальностей и поэтому русский ты там или китайский, там совершенно это все равно. А здесь русский это такой аристократический образ. Он, конечно, не имеет к нам никакого отношения, но идея вот такого русского праздника как в песне Робби Вильямса «Party like a Russian» имеет место. Есть что-то такое плюс воспоминания о «белой” эмиграции, которую мы не застали, но незаслуженно пользуемся.
Быть русским хорошо во Франции.
А что касается нашей эмиграции 25 лет назад нам было очень тяжело всем, очень тяжело. Во-первых, мы уезжали еще из Советского Союза, и мы не понимали вернемся или нет, у меня было ощущение, что я уезжаю и, может быть, никого больше не увижу. Сейчас в это уже сложно поверить, но было очень непросто с кем-то связаться по телефону, я уже не говорю о том, что не было интернета, телефонные звонки были ужасно дорогие, нужно было ходить к каким-то знакомым, договариваться на определенное время, дозванивались часами, потому что линий телефонных как таковых не было хороших.
Мы от родных были оторваны абсолютно, но, может быть, не так как когда люди уезжали в 70-е годы, когда вообще стена была между Советским Союзом и остальным миром. И, нам было очень трудно материально. Я уехала в самом начале 91-го года, еще при Горбачеве и Советском Союзе. Когда мы уехали, очень многие оставшиеся называли нас «колбасной эмиграцией». Им казалось, что в России, в Советском Союзе уже безопасно и что мы поехали на чужбину за деньгами. И это какая-то жуткая несуразица, потому что на самом деле деньги текли рекой в России, а здесь мы тяжело пробивались в чужой стране. Мы же не были политическими эмигрантами, у нас не было никакой помощи в принципе, мы пробивались все абсолютно сами. Нам вот всегда говорили: «Вот вы уехали, вот у вас там сытно и как бы скучно, а у нас в России бедно, но весело». Но было наоборот- нам было страшно интересно, мы вливались в новую жизнь, мы должны были себя переделать, потому что эмиграция это когда ты ставишь под вопрос абсолютно все. А в России как раз наоборот потом стало скучно, начался обычный маразм вот такой политический как при Брежневе. И поэтому я считаю, что несправедливо было нас так называть.
Я приехала, потому что меня пригласило французское государство, они искали молодых франкофонов, чтобы устанавливать связи. И у меня на первое время была очень маленькая стипендия, примерно 800 евро в месяц. На эти деньги можно было снять квартиру, мы постоянно куда-то переезжали, в первый год – 12 раз, в разные города. Одно время мы жили в Русском старческом доме, Николай Васильевич Вырубов мне помог и поселил нас там, я разбирала там библиотеку. Там была русская библиотека. Моя работа всегда была связана с языком, у меня, правда, был хороший французский язык. Я начала писать статьи и это было тяжело, потому что я прекрасно уже говорила по-французски, но писать статьи это был все-таки уже другой коленкор. У меня на статью уходило какое-то чудовищное количество времени, это была пытка, но у меня были хорошие редакторы, я уже писала для хороших журналов и им была важна та информация, которую я подавала, поэтому они терпеливо правили со мной эти тексты и таким образом обучали меня писать. Так я научилась писать по-французски и теперь мне все равно на каком языке писать, я так и продолжаю на двух языках.
При переезде во Францию надо было без конца заниматься документами, документы нужно было постоянно продлевать. Еще я занималась техническими переводами, мы все ими занимались, потому что за это неплохо платили. Потом своим литературным, переводческим, журналистским трудом, постепенно это все вылилось в настоящие работы и в какую-то такую французскую жизнь обычную, среднюю, которой мы все и продолжаем жить.
Дети выросли, стали абсолютными французами. У меня двое детей, младший чистый француз, он родился здесь, его отец француз, а моя старшая дочь, которая родилась в России и ее папа русский, и которая жила в Москве до 7 лет, она стала абсолютно парижская девочка, хотя она говорит хорошо по-русски. Но я, например, всегда очень боялась, когда она ездила в Россию, потому что она с виду такая абсолютно русская девочка Маша и говорит по-русски как русская, но голова у нее другого свойства, она очень многого в России не понимает, как и все дети, привезенные в ее возрасте. И это опасно. Например, у меня есть подруга, ее дочь росла вместе с Машей, и мы ей все рассказывали – и про ГУЛАГ, и про Сталина, потом эта девочка стала адвокатом. Но тогда она слушала-слушала… А потом говорит: « Ну как же это, он (Сталин) же не имел права это делать». Ну что на это можно сказать, у человека правовое сознание, оно заложено в голову с рождения, у наших детей здесь другие головы, другие. И поэтому их страшно всегда отпустить в Россию, потому что они выглядят как местные, а на самом деле местными не являются и могут какую-нибудь опасную для них глупость сделать. У нас такое было, Машу остановил милиционер на Красной площади и стал у нее вымогать денег, и я кричала ей по телефону: «Отдай все, что есть!», потому что он норовил отвезти ее в участок, а она ему говорила: «Дайте мне расписку». Дети выросшие во Франции совсем другие, вот такие воспоминания.
Получила довольно широкий отклик, поэтому считаю, что тему нужно продолжить и углубить. Иначе у моих читателей может сложиться ложная и неполная картина.
Сразу оговорюсь, что все французы делятся на два лагеря по своему отношению к русским женщинам — те, кто русских страстно любит, они же адвокаты, и те, кто русских женщин не любит, они же обвинители.
Первые — трезвые философы, интеллектуалы, прекрасно сознающие кто есть кто и не имеющие никаких иллюзий по поводу людей нефранцузской национальности, а также счастливые мужья верных русских жён (либо любовники неверных).
Вторые — шовинисты, селяне и люди от любви к русским женщинам пострадавшие сами, либо слышавшие об этом истории своих знакомых «мне Рабинович по телефону напевал».
Между ними небольшая прослойка колеблющихся — тех кто с явлением еще не сталкивался, о нем не слышал и никак не соприкасался.
Почему некоторые французы не любят русских женщин?
Итак, начну свой обзор со вторых, а именно тех, кто составил своё мнение о русских женщинах из компота предубеждений, и французских телепередач в стиле Андрея Малахова.
Ниже я привожу мой перевод типичного текста француза, который приводит статистические данные, даже не перепроверив их «на каждого русского мужчину приходится 2,5 женщины» , и продолжает описание своей клюквы разинувшим рот соотечественникам:
10 причин не гулять с русской (перевод дословный)
Приготовьтесь к скучным вечерам…
Это тот случай, когда «можно свободно изъясняться на 6 языках и не иметь что сказать»… Занимательный парадокс: русские женщины превосходят француженок по своему уровню образования и начитанности и эти же русские «умницы» будут изводить вас вечерами унылым, многозначительным молчанием. Причины которого априори необъяснимы — русская непредсказуемость и манера поведения.
Всё так. Только вот какая деталь — в основном, в интернете сидят дамы с высшим образованием, то есть выборка не достаточно правильна. А русская непредсказуемость может быть вызвана чем угодно, от головной боли до различия менталитетов. Также верно и обратное, русским женщинам во Франции часто надоедает разговаривать с мужьями об одном и том же, а обсуждать вкус одних и тех же блюд по 150 раз не в русской традиции.
Она умнее, чем вы
В сочетании с тоскливой речью и печальным наследием родного языка, а так же бесконечно копящиеся минуты молчания поставят под сомнение вашу способность адекватно мыслить… А по части прагматичности и собственной выгоды русские женщины действительньо намного умнее вас.
Первое предложение подчеркивает сожаление французов о том, что им никогда не понять русского языка так, как нам, и уж тем более — никогда не научиться на нём мыслить.
Ну а второе — отчасти верно: что поделать — не прагматики в северных широтах не выживают…
Она меньше парит в облаках, нежели вы
Русская женщина, как правило с тяжелым богажом опыта, разочарований и обид, более не верит в модель страстной любви, поэтому прагматизм заменяет ей опиум и религию. В то время как вы зависли в терминах «любит она меня или нет», русская женщина не теряет времени на рассуждения о чувствах и тратит сэкономленное время на выяснение выгод, которые она может поиметь от вас дополнительно.
Видно, что французам как беззаботным южанам и романтикам, застит глаза наш северный прагматизм.
Она настрадалась больше, чем вы
Русские женщины насмотрелись от своих мужчин таких обращений и отношений, что Ваши эмоциаональные «сюсю-мусю» их нисколько не трогают. Легко догадаться, что она будет пренебрегать вашими идеалами любви и претензиями на взаимность.
Можно посоветовать этим обжегшимся на молоке ребятам брать в жены менее искушенных девушек, коих тоже немало в наших селеньях.
Она не испытывает жалости…
Пункт, который вытекает из предыдущего. Система ценностей русских женщин основана на том, что мужчина сильнее и должен доминировать. Поэтому не ждите от неё сочувствия и жалости и привыкайте переносить все неурядицы молча.
Здесь очень точно указана причина несостоятенльности многих франко-русских браков. Ибо французская мужская привычка плакаться женщине ставит под сомнение всю его мужественность. Наши женщины этого не терпят и подсознательно начинают провоцировать французов на конфликты, часто доводя дело до разводов.
Вы всего лишь средство, а не цель…
Увы, но не стоит питать иллюзий относительно «вечной любви» с русской женщиной. Вы — всего лишь очередной переходный этап в её жизни, компаньон и попутчик на дороге к той жизни, о которой она втайне мечтает, и которая должна свершиться как можно дальше от её родины…
Здесь автор мажет всех одной черной краской. На самом деле, не все так однозначно — нередки случаи действительно крепких франко-русских отношений, взаимопонимания и любви. А гарантии вечной любви не существует в принципе, ни там ни здесь.
Интернет на её стороне
Сегодня более, чем когда-либо количество сайтов знакомств таково, что им потребуется не больше, чем пара часов и несколько ярких фотографий, чтобы снова стать желанной, но уже для другого мужчины… Все русские женщины, которых я знаю и в том числе те из них, которые состоят в отношениях, как правило сохраняют свою анкету
И снова всех «под одну гребенку»…
Капризная принцесса
Русские женщины абсолютно не похожи на француженок (я говорю сейчас не о внешней схожести, а именно о внутренней организации).
Многие французские парни жалуются на то, что исполняют все их капризы, платят абсолютно за все, перманентно придумывают новые сценарии романтического вечера…И русская девушка воспринимает всё как должное!
Потому что у них в России так принято, что все материальные обязанности автоматически перекладываются на сильные мужские плечи…
И если вы им предлагаете, например, оплатить счет в ресторане напополам — они отказываются…
Ну в этом блоге я уже неоднакратно высказывалась по данному пункту: таки француженки приучили французов к разделению счетов в борьбе за равенство полов, право вкалывать и содержать семью как мужчина.
Русские больше не «бросаются на иностранцев»
Их уже не так привлекает перспектива жизни во Франции и часто они возвращаются на родину, где их ждут родные и друзья.
За простыми отношениями с иностранцами русские женщины теперь просматривают перспективы дальнейшей жизни — насколько ее избраник может быть похож на настоящего мужчину в русском понимании, сможет самостоятельно содержать семью, руководить самой женщиной. Их не так волнует внешность их медведеподобных мужиков у себя на родине и они готовы им всё прощать, если те содержат семью и женщину в достатке. Даже когда их мужчины возвращаются заполночь, с ароматами водки и чужих духов, их женщины всё прощают ради того чтобы сохранить семью — для них это главная ценность.
Ну здесь клюква такая клюква… Особенно хороши пассажи про «я всё прощу», на фоне про французский же адюльтер и признание самих себя нацией изменщиков.
Русские женщины быстро стареют
Да други мои, я шесть лет прожил в Москве и видел это сам. Могу пересчитать по пальцам одной руки женщин старше 35, которых я видел и которые могли меня заинтересовать. Интересный парадокс русской природы — насколько молодые русские девушки красивы и привлекательны, настолько дамы в возрасте дурнушки. Такое ощущение, что как только они обзаводятся мужем и детьми им больше недосуг выглядеть красиво и следить за собой.
С этим утверждением трудно поспорить. Особенно глядя на сухоньких изящных француженок «за сорок», в то время как к нашим дамам с возрастом приходит и лишний вес.
Вывод
Стереотипы автора данного опуса (и всех французов со сходной точкой зрения) зиждятся на образе русской женщины-хищницы, женщины-вамп, акулы, которой руководит чистый расчет при переезде во Францию. Однако реальность такова, что таких женщин в чистом виде — очень мало. На самом деле все эти пункты не причина, а следствие жизни русской эмигрантки, вынужденной приспосабливаться к реалиям чужой страны, женоподобным мужчинам и краху своих ожиданий.
Изначально находясь в неравной позиции с теми же , о которых в случаяе чего позаботится государство, бывший муж, родственники и друзья, а работодатели отнесутся более лояльно, наши женщины вынуждены выкручиваться и перестраховываться всеми возможными способами.
К тому же автор этого текста шесть лет прожил в Москве и претендует на звание эксперта в Области Русских Женщин. Для того чтобы понять русскую женщину, некоторым и целой жизни мало! Особенно сложно это сделать, когда ты иностранец и не говоришь по-русски. Хотя, на его месте, не нужно углубляться в метафизику и глубины русской души, а просто подмечать отличие русских женщин от французских. Мне кажется, так было бы честнее.
Хотя эпоха, когда Россия ассоциировалась в сознании французов с самоваром, водкой, морозом и медведями на улицах, давно миновала, тем не менее восприятие нашей страны остается контрастным. С одной стороны - образ огромной, холодной, непонятной России, не способной к демократическому развитию. С другой – романтический облик: снег и тройка, красивые женщины и притягательная «славянская душа», которую, как полагают некоторые, придумали как раз французы.
Дихотомия в восприятии России берёт начало с XVIII века, когда контакты между нашими странами становятся регулярными. «По сути, в XVIII веке во французском общественном сознании функционируют два образа России: страны просвещённого абсолютизма и варварской деспотичной державы. На поддержание первого мифа деньги даёт русский двор, на поддержание второго – французский, - отмечает российский историк А. Строев, добавляя: «И чем могущественнее становилась Россия, тем сильнее ревность и противоборство Франции». Если Вольтер и Дидро придерживались первого взгляда, то Руссо крайне негативно оценивал петровские реформы и исторические перспективы русского народа.
Большую часть XIX века контрастное восприятие России сохранялось. Так, Наполеон не мог не считаться с влиянием России, однако видел в ней «азиатскую страну». Широко известно его высказывание: «Поскребите русского – и вы увидите татарина». Менее известно то, что французский император вполне серьёзно полагал, что, как и все варварские народы, русские прекратят борьбу, стоит только поразить сердце их империи – Москву. Заграничный поход русской армии и взятие Парижа не оставили у французов негативного представления о русских. Скорее можно говорить о взаимном обогащении культур. Французы не только позаимствовали русское слово «бистро», но и открыли для себя, например, русские качели. Миф о «русских варварах» был развеян, но лишь в какой-то мере.
В 40-50-е годы XIX века появляется несколько книг о путешествиях в Россию, среди которых следует отметить прежде всего «путевые записки» А. Дюма, Т. Готье, Ш. де Сен-Жульена, Ж. Буше де Перта. Их авторы с интересом и – что немаловажно- с благожелательностью рассказывают о «далёкой и загадочной стране». С этими произведениями резко контрастирует целый ряд обличительных книг, среди которых, несомненно, первое место занимает произведение легитимиста маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году».
После окончания Крымской войны, сопровождавшейся во Франции вспышкой антирусских настроений (именно тогда появляются карикатуры, рисующие Россию в образе дикого и неуклюжего медведя), отношения между странами начинают налаживаться. Александр II принял участие в открытии всемирной выставки 1867 года в Париже, и ему единственному из высочайших особ был предоставлен в качестве резиденции Елисейский дворец. Даже неудавшееся покушение на русского императора, совершённое поляком Антоном Березовским, не смогло помешать зарождавшемуся союзу двух государств.
Военно-политическая составляющая первого франко-русского союза (1891 г.) подкреплялась беспрецедентной интенсификацией экономических, культурных и научных связей. Симптоматично, что в 1893 году появился даже франко-российский гимн Е. Ленобля и М.Роже, в котором воспевалась «братская любовь двух наших наций». Однако «братская любовь», обагрённая кровью Первой мировой войны, не длилась долго – её прервала большевистская революция. Казалось, что Россия навсегда погрузилась в пучину смутного времени, гражданской войны и хаоса. Отрицательные эмоции по отношению к России в тот период были вызваны ещё и отказом большевистского руководства выплачивать долги по французским кредитам.
Неприятие Советского Союза - источника коммунистической угрозы (пресловутая «рука Москвы») - соседствовало с интересом к «стране-подростку», поддерживаемому ФКП и сочувствующей ей интеллигенцией.
Свое влияние на формирование образа России в 20-30-е годы прошлого столетия оказывала также и русская эмиграция. Хотя по численности она значительно уступала, например, выходцам из Италии и Польши (русские среди иностранного населения в конце 1920-х гг. составляли примерно 3%) , тем не менее русское присутствие и влияние на политическую жизнь Франции были весьма заметными. Речь идёт, прежде всего, о нашумевших делах с участием выходцев из России. 6 мая 1932 года Франция была потрясена убийством президента Поля Думера русским иммигрантом Павлом Горгуловым. Ещё один выходец из России, Александр Стависский, оказался главным действующим лицом крупной финансовой аферы, которая спровоцировала в феврале 1934 года антипарламентский путч профашистских организаций Франции. Громкий резонанс в стране получили дела, связанные с похищением агентами ГПУ генералов Кутепова в 1930 году и Миллера - в 1937, также как и таинственная гибель сына Троцкого Льва Седова в феврале 1938 года. Мрачные картины 30-х годов не развеяло заключение в 1935 году франко-советского договора, который потерял своё значение после Мюнхена и последовавшего затем пакта Молотова-Риббентропа.
События Второй мировой войны, героизм советского народа и победы Красной Армии повысили престиж СССР. Несмотря на начавшуюся «холодную войну», Франции и СССР удавалось в целом сохранять неплохие отношения, потенциал которых был явно упрочен «хрущёвской оттепелью». Даже после начала афганской войны на излёте 70-х годов во французском видении советской России присутствовали в том числе положительные эмоции и светлые тона. Вероятно, это отчасти объяснялось мощными культурными связями, которые в определённой мере сглаживали политические противоречия, но в еще большей степени - экономической и военной мощью СССР
Романтический период интереса к горбачёвскому СССР длился недолго. Слова glasnost и perestroika прочно обосновались во французской печати (до сих пор нет-нет да промелькнут на страницах газет). В моду вошла советская символика. Интенсифицировались экономические связи. В конце1980-х годов французский бизнес (в особенности малый и средний) стал открывать для себя неведомый до той поры рынок. Однако стремление завязать кооперационные связи часто наталкивалось на труднопреодолимые препятствия, связанные с финансовыми проблемами, различиями в технологиях, культуре предпринимательства и производства. Что касается краха СССР, то в определенном смысле он стал для французов и, в особенности, для руководства Франции неприятным сюрпризом, обрушившим политические конструкции, среди которых Франция себя в целом неплохо чувствовала. Несмотря на неоднозначное отношение к СССР, во Франции понимали его значимость для поддержания баланса сил в мире.
Представления французов о ельцинской эпохе были очень неоднозначны. Надежды на быстрые демократические перемены в России и на её сближение со странами Запада оказались иллюзорными. Расстрел «Белого дома» в октябре 1993 г. вовсе не укладывался во французские представления о параметрах современной демократии. Хотя официальные власти страны предпочли не комментировать произошедшее, образ новой России в глазах французов после этого отнюдь не улучшился. С середины 1990-х гг. в этом образе всё больше стали доминировать новые стереотипы: мафия, преступность, коррупция, нищета, нарастающий хаос. Портрет России середины прошлого десятилетия формировался и новой волной русских иммигрантов, чьи манеры и поведение не улучшали имидж русских. Россия представлялась французам, по образному сравнению одного из французских журналистов, «громадным кораблём без руля и ветрил, с неадекватным капитаном». Вывод был весьма неутешительным: Европе, представленной государствами-«лёгкими судёнышками», лучше держаться подальше от неуправляемого российского корабля.
Резкое неприятие ельцинской России демонстрировали французские левые. Так, Лионель Жоспен, которому принадлежит известная фраза «Да - рыночной экономике, нет - рыночному обществу!», отмечал, что Россия выбрала самый неудачный путь перехода к рыночной экономике – путь строительства агрессивного капитализма. Что касается ультралевых, то они полагают, что в России, где появилось столько богатых и ещё больше бедных, уже опять пора делать революцию.
С появлением в России нового президента антироссийский настрой французского общественного мнения не только не уменьшился, но, напротив, возрос, - в особенности после переизбрания В.Путина в 2004 году. Претензии к России и её политическому руководству хорошо известны и сводятся в общих чертах к следующему: нарушение прав человека в Чечне и в России в целом; отход Кремля от демократии (укрепление вертикали власти, ужесточение избирательного законодательства, отмена избрания губернаторов, преследование оппозиции, ограничение деятельности неправительственных организаций) и принципа свободы прессы (цензура телевидения и других основных средств массовой информации, преследование журналистов); инициирование новой «холодной войны»; «газовый шантаж» Европы и прозападных стран СНГ (Украина, Грузия).
Интересно, пожалуй, не само содержание этой критики, сколько нюансы, наводящие на определённые размышления относительно характера и вдохновителей этой антироссийской волны. Удивляет однобокий подход к освещению чеченских событий. Лицемерие и двойные стандарты французских средств массовой информации в этой связи просто потрясают. Захват французской заложницы в Латинской Америке – вселенская трагедия. Убийство более двухсот детей в Беслане – «неадекватное действие чеченских борцов за независимость в ответ на агрессию Москвы». Еще один типичный пример - радиовыступление одного французского интеллектуала сразу после трагической развязки в театральном центре на Дубровке, в котором он обвинил российский спецназ в применении запрещённых боевых газов.
Довольно странно звучит и критика России в вопросах поставок углеводородного сырья в Западную Европу. России предъявляют претензии в том, что она грозит перекрыть поставку газа, но почему-то никаких замечаний не раздается в адрес стран-транзитёров (той же Украины) и вообще обходится стороной суть вопроса – о цене за газ.
После мюнхенской речи Путина в феврале 2007 года французские СМИ запестрили обвинениями в адрес российского руководства, которое обвинили чуть ли не в разжигании новой «холодной войны». Однако существо проблемы - что вызвало резкий тон Кремля – присущая Москве агрессивность или политика Запада в последние полтора десятилетия? – вообще осталось за скобками анализа французских политологов. Между тем даже бывший министр иностранных дел в правительстве Л. Жоспена (1997 – 2002 гг.) Юбер Ведрин в недавнем докладе о глобализации фактически признал, что вокруг российских границ создаётся пояс недружественных государств. Не являются большим секретом и технологии «оранжевых революций» по западному сценарию.
Встает вопрос: насколько сознательно демонизируются путинский режим и современная Россия? Можно ли в этом увидеть политический заказ? Степень «негатива», расточаемого в адрес России, который порой превосходит практику времён холодной войны, настораживает. Если раньше это можно было оправдать идеологическим противостоянием двух систем, то чем объяснить сейчас антироссийскую риторику, граничащую с русофобией?
Несмотря на некоторую истеричность французских масс-медиа в отношении России, усматривать в этом спланированную кампанию, наверное, было бы преувеличением. Стоит прислушаться к такому авторитетному учёному и публицисту, как Эмманюэль Тодд. По его словам, он был так удручён русофобией французских журналов, что даже организовал дебаты, чтобы понять ее причины. Выяснилось, что в большинстве случаев антироссийский настрой вызван элементарным незнанием, например, истории Второй мировой войны. «Европа находится в неоплатном долгу перед Россией, - считает сам Тодд, - и поэтому все эти антипутинские выступления относительно недостатков российской демократической системы я расцениваю как некую моральную ошибку» . Не менее примечательно его суждение и по чеченскому вопросу: «Я же уверен, что произошедшие в Чечне события чрезвычайно тяжелы как для чеченцев, так и для русских, и не думаю, что русские вели себя в Чечне хуже, чем французы в Алжире» .
Хотя такой подход скорее составляет исключение из правил, тем не менее он, возможно, отражает некоторый спад антироссийской волны. В последнее время всё слышнее становятся голоса более объективных комментаторов российской реальности. К их числу можно отнести Элен Каррэр д’Анкосс – старейшего и наиболее именитого «руссоведа» Франции, члена Французской Академии, а также Тома Гомара – директора программ Россия–СНГ во Французском институте международных отношений (IFRI). Вообще же, как это ни покажется удивительным, во Франции оказалось не так много неангажированных специалистов, разбирающихся в сути российской действительности. Вместо них во французских СМИ «раскручивается», например, творчество Владимира Фёдоровского, в прошлом переводчика Л. Брежнева и российского дипломата, пресс-атташе “Движения демократических реформ”, получившего французское гражданство в 1995 году.
Из известных периодических изданий более взвешенный подход демонстрирует газета «Фигаро» и орган деловых кругов «Эко». Нельзя не отметить взвешенные и честные статьи о России Александра Адлера в «Фигаро». В то же время влиятельная левоцентристская «Монд» вполне может претендовать на первенство по неприязни к нашей стране. Интересно, что отклики читателей на статьи о России в интернет-версиях периодических изданий нередко более дружелюбны к нам, нежели сами статьи. В частности, многие считают, что Россия заслуживает большего уважения, учитывая тяжёлые времена, последовавшие за распадом СССР. Обострение отношений России и Запада ряд читателей объясняют действиями США по «продвижению демократии» на постсоветском пространстве. Все это позволяет говорить о неоднозначном восприятии французами реалий современной России, а также о том, что диалог представителей гражданского общества двух стран смог бы добавить объективности в представление французов о современной России.
Как и прежде, сегодня в массовом сознании французов сохраняется двойственное, контрастное восприятие России. По словам известного французского писателя русско-армянского происхождения Анри Труайя, «французов интересует и очаровывает русский характер, его наивность и спонтанность» . Но несмотря на три столетия наших связей, мы так и не стали для них «своими». Если европейская идентичность России признаётся, то с оговорками.
Сирил Лескоп из французской Бретани решил на какое-то время переехать в Россию. Пару месяцев он поработал воспитателем в школе, а потом отправился изучать самую загадочную для иностранцев часть России — Сибирь.
Сирил проехал Тюмень, Тобольск, Новосибирск, Томск - четвертый город в списке. И после этого рассказывает о Путине, мигрантах во Франции, Наполеоне и селедке под шубой.
- Почему ты решил поехать в Россию?
Вот почему меня всегда об этом спрашивают? Я объехал всю Европу, Латинскую Америку и решил двигаться на восток. Всегда хотел увидеть настоящую Россию, побывать не только в Москве и в Санкт-Петербурге. Мне казалось, что Сибирь - идеальное для этого место, это и есть real Russia.
И я не просто путешествую и развлекаюсь. Прежде чем поехать в какую-нибудь страну, я ищу работу в этой стране.
Немного работаю, а потом путешествую. Так я посетил Эквадор, Ирландию, Аргентину. А в апреле прошлого года решил поехать в Россию. Стал, как обычно, искать работу. Сумел найти ее в Миассе Челябинской области. Побывал в Тюмени, Тобольске, Новосибирске, дальше в моих планах - Красноярск, озеро Байкал и Улан-Уде. Затем поеду в Монголию и Киргизию.
- Трудно было получить визу?
Очень. Нужно много документов собрать и все это уходит много времени. Мне дали визу всего на три месяца, но этого мало для того, чтобы посмотреть Россию. У вас очень большая страна.
- Как отнеслись к поездке твои родители и друзья?
Мой отец уже привык к тому, что я постоянно куда-то езжу. Он сказал: «Уезжаешь опять? Ну, давай, удачи».
Моя мама поначалу переживала и не хотела меня отпускать. Она говорила о проблемах России с Украиной, о том, что Владимир Путин самый худший из всех людей на свете, и что в России идет активная антизападная пропаганда и все в таком духе.
Но я ее успокоил и каждый день пишу ей, что со мной все в порядке. Друзья посчитали меня сумасшедшим, потому что я еду в Россию зимой. Но я хотел поехать именно зимой, после долгого путешествия по Латинской Америке мне надоела жара.
- Ты знал что-то о России до своей поездки? Какие стереотипы оправдались, а какие нет?
Я думал, что россияне такие же холодные, как немцы и мне придется ломать стены, что построить с кем-то дружеские отношения. Но это оказалось неправдой. Любой человек на улице пытался со мной поговорить, особенно российские бабушки: «Ой, откуда ты? Из Франции?». И давай болтать, правда, большую часть слов я не понимаю. Русские люди очень открытые, особенно в провинции. Правдой оказалось то, что тут действительно очень холодно.
- Что говорили россияне, когда узнавали, что ты из Франции?
- (Смеется) Что за черт, что ты тут делаешь, в Сибири? Зачем ты приехал сюда зимой?
- Чем, как тебе кажется, отличаются французы от русских?
Русские не жалуются, а делают. Неважно, какие преграды стоят перед ними, они идут и делают. Французов может смутить любая мелочь, они откажутся что-то делать и будут жаловаться. В России, наоборот, скажут: нас проблемы не волнуют, это классная идея, давай сделаем.
Российские политики и чиновники часто рассказывают о западной пропаганде против России и россиянах. Что думают о России обычные французы?
Я думаю, большинству французов все равно, что творится в России. Причины: Россия очень далеко и у них нет отношений с россиянами. Им гораздо интереснее отношения со своими ближайшими соседями, с жителями Германии и Бельгии.
Другое дело французские СМИ: тут все просто: Путин очень плохой. Это – дьявол, он убивает людей в Сирии, в Украине, в Крыму. В России нет демократии и так далее. Некоторые люди во Франции этому верят, как моя мама, например. Я ей говорю, что США также убивает людей в Ираке.
- А ты разговаривал с россиянами, которых тут встречал, о Путине?
Я слышал различные мнения о Владимире Путине. Парень, у которого я останавливался в Москве, считал, что Путин - герой, Украина и США - плохие. Российская пропаганда хорошо повлияла на его мысли. В Питере наоборот, говорили о том, что Путин не демократичный политик.
Россию и Францию очень много чего связывает. И дружба, и войны. Скажи, как ты относишься к Наполеону? Правда, что большинство французов не считают его героем?
Может для кого-то он и не герой, но этот парень сделал Францию великой. Его можно поставить на одну ступень с такими людьми, как Жанна д’Арк, президент Шарль де Голль. У французов разное мнение о Наполеоне: но в школах на уроках истории о нем говорят, как о великом человеке. Кстати, к памятникам, которые есть в вашей стране, посвященные победе России над Наполеоном, я отношусь нормально. Вы победили, мы – нет.
- Есть что-то такое, что тебя поразило в России?
Мне очень нравятся люди в России. Они милые и приятные люди, каждый готов прийти тебе на помощь. Я в России полюбил пейзажи: никаких тебе городов, деревень на сотни километров. Только лес и поля. Из тех мест, где я побывал, Урал - самое прекрасное место. И еда у вас тут очень вкусная, мне очень понравилась селедка под шубой.
Единственное, что мне тут не нравится, это погода. Тут очень холодно. Но у вас есть снег, и можно лепить снеговики и играть в снежки.
2017-08-2033-летняя Эмили Дурново пять лет назад переехала в Москву из Парижа, успела выучить русский, стать фермером и разочароваться в наших мужчинах. О том, что ей нравится и не нравится в жизни в России, она рассказала порталу «Рамблер», приведем лишь некоторые высказывания.
Мои родители развелись, папа женился на русской женщине и переехал в Москву . Выбор в пользу России был сделан не только из-за русской жены, но и потому, что у моего отца русские корни. До революции мой прадедушка из аристократического рода Дурново жил в Петербурге, а потом иммигрировал во Францию. Чтобы встретиться с отцом, я приезжала в Россию с 11 лет, и каждый раз чувствовала себя здесь счастливой. Вскоре поняла, что обожаю Москву почти так же, как ненавижу Париж, в котором тогда жила.
Разница между Москвой и Парижем кажется мне колоссальной. В метро в Москве очень редко увидишь бумажку, а в Париже всем плевать на чистоту в прямом смысле слова. В Париже мне нравилась лишь архитектура, но город грязный, люди тоже – нервные и агрессивные. Жить там для меня было большим стрессом, а здесь я спокойна.
Уровень жизни здесь примерно такой же, как в Париже. У меня не очень много денег, но я могу позволить себе развлечения – выставки, кино и кафе. Кроме того, в Москве много бесплатных событий, намного больше, чем в Париже. Когда я только переезжала, Москва казалась мне миксом из небоскребов, церквей разных конфессий и советских пятиэтажек. Мне нравилась архитектура, которую москвичи любят ругать. Да, большие блоки, да, советские дома, но в этом и есть история города.
У меня не было ожиданий и стереотипов о России, так как не люблю сравнивать, такие вы или не такие, как показывают по телевизору. Во Франции в СМИ до сих пор рассказывают, что в России живут бедные люди, которые стоят в очередях за хлебом. Но я, еще когда училась в университете, понимала, что это бред. Когда я приезжала в Москву в нулевые, ни у кого не было смартфонов и Wi-Fi. Я каждый вечер запоминала маршруты на Yandex.Maps и шла по ним гулять без навигатора. Поэтому сегодня я хорошо знаю Москву. Сейчас москвичи постоянно сидят в телефоне, и меня это бесит, потому что никто не смотрит друг на друга.
Мне нравится оптимизм русских. Мы, французы, вечно всем недовольны, постоянно ко всему придираемся, а русских всегда все устраивает. Например, что-то упало на пол, они вытерли, оп, и все стало чистым, грязный стол тоже не проблема – закрыли салфеткой, и все окей. А если что-то ломается, они могут сделать вид, что так и надо. Меня это удивило – умение радоваться жизни.
Еще русские любят сорить деньгами. И если у них сегодня они есть, то они могут сказать: «Гуляем на все». Я, конечно, не как хомяк, но всегда думаю о завтрашнем дне, а вдруг я заболею и завтра мне нужны будут деньги на лекарства.
Чтобы собраться и выйти из дома, мне нужно не больше 10 минут. А моя русская подруга три часа красится, укладывает волосы и по несколько раз меняет лук. Я спрашиваю: «Куда ты идешь в таком виде?» Она отвечает: «В супермаркет». Ну, окей! То есть одевается и красится она на всякий случай – вдруг что, а она готова. Мне это непонятно, я надеваю кеды, футболку и джинсы и иду в супермаркет. Француженки тоже бывают такие модные, но это не мой мир.
Когда я переехала в Москву пять лет назад, мужчины тут еще не ходили с бородами и не подворачивали джинсы. Сейчас в Москве мужчины выглядят как клоны. Ты модный, если ходишь с татуировкой, в кроссовках, с подвернутыми джинсами и бородой. Хипстер стайл во Франции был популярен пять лет назад. Просите, но вы чуть-чуть опоздали.
Отношения с русскими мужчинами – это тот еще экспириенс. Вы ходите с ними на три-четыре свидания и только на пятом, может быть, целуетесь. То есть все происходит романтично, но немного старомодно, как у наших родителей. Для французов это проще – вы поцеловались почти сразу, и если не нравится, то пока. Конечно, приятно, что русские за тобой ухаживают – держат дверь, берут твою сумку, помогают одеться и платят.
А женщины в России, как принцессы, сидят и ждут, пока их поцелуют. В России девушка – как статуя, все на нее смотрят и восхищаются красотой, а во Франции все равны. Из-за феминизма никто не относится к женщине особым образом. Когда я переезжала в Москву, у меня был молодой человек во Франции. Но потом я поехала туда, где сама несла свою тяжелую сумку, надевала куртку и платила по счету за себя. На контрасте поняла: всё, еду жить в Россию.
В Москве я до сих пор не поняла, что значит любовь для русских. Русские мужчины для меня – полная загадка, потому что никогда не догадаешься, что он на самом деле хочет.
Он тебе звонит и говорит: «Я хочу тебя увидеть, я так скучаю», а ты ему: «Давай встретимся», он говорит: «Не могу» и пропадает на полгода. За шесть месяцев ни одного звонка, ни одного сообщения, и вот он звонит и говорит: «Привет, дорогая, как ты?» Неужели он думает, что я сижу и жду его полгода?!
Во Франции он тебе звонит и говорит: «Давай встретимся», и это значит, он с тобой хочет чего-то. А здесь ты ждешь, ждешь и можешь ничего не дождаться. Когда ты начинаешь спрашивать русских мужчин, в чем дело, они говорят, что не хотят торопиться, давай спокойно, как будто у них хаос в голове. Может быть, их испортил «Тиндер», они там постоянно сидят и выбирают: сегодня я тебя хочу, а завтра – ты меня бесишь. Я не люблю такие знакомства, они без души.
В России женятся очень рано и из-за этого много разводов. Для меня это удивительно – молодые пары могут иметь любовников на стороне, как так можно?! Мне здесь часто говорят, что мне столько лет уже, а детей нет. Как так? Когда замуж? И для меня это удивительно. Во Франции важны хорошая работа, хорошее образование и квартира, раньше тридцати вообще никто не думает о свадьбе. И когда тебе 30 лет, у тебя уже опыт отношений, ты сразу понимаешь, любовь это или нет.
