Главная › Уход › Цыганы. История поэмы цыганы

Цыганы. История поэмы цыганы

Простота и ясность пушкинских произведений совсем не снижают их значимости и

ценности. О чем, например, поэма, которую еще в юности написал Пушкин - «Цыганы»? Краткое содержание заключается в том, что молодой человек из столичного высшего света разочаровывается в жизни, ему наскучили пустота, притворство и лицемерие его окружения. Алексею захотелось оказаться среди природы, естественных, искренних людей. Он уходит в цыганский табор и живет в нем, кочуя и деля нелегкую судьбу вольного народа. Два года Алеко находится среди цыган, он наслаждается волей и любовью красавицы Земфиры. Но тяжелые предчувствия мучают его. В снах он видит измену своей жены.

Краткое содержание. Пушкин. Поэма "Цыганы"

Поэма украшена описаниями цыганского быта, окружающей природы. Этого не передает краткое содержание. Здесь, как и в любом другом произведении Пушкина, за кажущейся простотой скрывается философская глубина. Однажды отец Земфиры, старый цыган, рассказал Алеко историю своей любви. Его красавица-жена Мариула оставила ему маленькую дочь и ушла из табора с другим. Алеко поражен: почему обманутый муж не отомстил неверной супруге и ее любовнику? Старый цыган мудро считает, что любовь нельзя удержать силой.

Пушкин. «Цыганы» - сочинение о проблемах жизни общества

Поэма подводит читателя к сравнению общества, живущего по принятым им правилам, с вольным народом, признающим только законы природы. Какие их них сильнее и правильнее? Может ли человек из цивилизованного общества не подчиняться общепринятым нормам? Проснувшись в одну из ночей, Алеко видит, что Земфиры нет рядом. Он идет ее искать и подслушивает ее разговор с молодым цыганом. Земфира говорила о том, что не любит своего мужа, что он ей наскучил. Алеко в порыве ревности убивает кинжалом молодого соперника и жену-изменницу.

А.С. Пушкин. "Цыганы". Краткое содержание. Окончание

Этой трагической развязкой завершает свою историю Пушкин, подводя итог в виде конца свободного существования Алеко. Табор, увидев утром убийцу и двух его жертв, вынес свое решение. Похоронив Земфиру и ее молодого любовника, цыганы прогнали из табора Алеко и ушли. Он не смог жить в согласии с природой. Алексей хотел свободы для себя, но когда столкнулся с выбором Земфиры, расценил это как преступление. Он, даже находясь в цыганском таборе, продолжал жить по несправедливым законам и правилам, принятым в его обществе. Ведь там одни пользуются свободой за счет несвободы других.

Конфликт светского человека с законами природы. Пушкин. «Цыганы». Краткое содержание поэмы и ее суть

Такой приговор своему времени вынес юный поэт. Поэма с ее лирическими отступлениями погружает читателя в романтический мир свободных людей - кочующих цыган. Они просты и мудры, они свободны и признают право других на свободу. Именно поэтому они приняли к себе Алеко как брата. Но он не смог понять образ их мыслей, их правила жизни. Рассказ старика о Мариуле и реакция Алеко на него были предвестниками последующих трагических событий.

Послесловие

Незамысловатый сюжет и удивительная глубина обобщений доступны только такому мастеру, каким был Пушкин. «Цыганы» (краткое содержание, конечно, не дает полного впечатления о поэме) - произведение, которое стало мощным вкладом молодого поэта в мировую романтическую литературу.

Жанр и композиция. Романтизм, реализм, народность и художественность поэмы «Цыганы».
Поэма «Цыганы» была написана Пушкиным в годы ссылки (начата в декабре 1823, окончена в октябре 1824 г. в период роста оппозиционных настроений. Отражением их в литературе был байронизм, который в условиях того времени многими воспринимался как прямой протест против феодально-крепостнического режима. Отсюда вполне закономерное обращение автора «Деревни» к жанру романтической поэмы, форму которой он заимствовал у Байрона.

Каковы же особенности нового жанра, зачинателем которого в русской литературе становится Пушкин?

В героической эпопее предметом изображения являлись события большой исторической и национальной значимости. 8 соответствии с этим сюжет такого рода произведений богат многочисленными ответвлениями, обилием действующих лиц и эпизодов.

В противоположность этому сюжет романтической поэмы отличается новеллистическим характером. Предметом изображения является одно какое-либо событие из жизни одного лица, отнюдь не исторического или героического.

Чаще всего таким событием в жизни этого лица является любовь. Количество персонажей в романтической поэме немногочисленно. В большинстве случаев все повествование построено вокруг взаимоотношений трех действующих лиц: 1) герой; 2) возлюбленная героя; 3) соперник героя.

Действие романтической поэмы развёртывается обычно в экзотической обстановке. В центре произведения стоит герой, душевные переживания действия которого являются главным предметом художественного внимания автора. Различные фабульные моменты и отдельные эпизоды служат главным образом для отражения, раскрытия внутреннего мира
главного героя, его душевного конфликта.

Самое развитие событий выдержано в духе одной более или менее стандартной сюжетной схемы. Взаимная любовь героя и героини находит препятствие в третьем лице.

Вырастающий на этой почве конфликт разрешается трагической гибелью героини, а иногда и героя или его антагониста. Эта сюжетная схема по-разному варьируется в различных произведениях, в каждом конкретном случае, но сюжетный костяк остается в основном неизменным.

Построение сюжета в поэме «Цыганы» выдержано в духе указанных выше принципов. Предметом изображения в поэме является любовь Алеко и Земфиры. Количество персонажей в ней очень немногочисленно — их всего четыре: Алеко, Земфира, молодой цыган, старик. Налицо типичное для романтической поэмы трио: герой — Алеко, его возлюбленная — Земфира, их антагонист — молодой цыган.

Действие поэмы развёртывается в экзотической обстановке цыганского табора. В центре художественного внимания автора стоит Алеко, его душевные переживания и действия. Алеко становится причиной гибели Земфиры и ее возлюбленного — молодого цыгана.

В соответствии с художественным замыслом романтической поэмы и с характером её сюжета Пушкин использует особое её построение.

Здесь вместо последовательного развития действия в соответствии с тем, как это было бы в реальной действительности, автор сразу вводит нас в середину действия. Так, в «Цыганах» реальная последовательность событий представляется в следующих этапах:

Жизнь Алеко в городе.
Его «добровольное изгнание».
Земфира приводит Алеко к отцу, и он остается жить с ней и её отцом.
Алеко становится известно об измене Земфиры
Алеко убивает Земфиру и её возлюбленного.
Цыганы уходят от Алеко.

Однако в поэме Пушкин сразу, внезапно вводит читателя в самую середину действия. Это позволяет автору сразу же создать напряжённую драматическую ситуацию. Все предшествующее сцене привода Земфирой Алеко дается задним числом в биографической реминисценции от автора:

Подобно птичке беззаботной
И он, изгнанник перелетный,
Гнезда надежного не знал

Другой особенностью «Цыган» как романтической поэмы является следующая. Вместо последовательного, равномерного развития всех звеньев сюжетной цепи Пушкин разрывает ее на отдельные части, которые образуют самостоятельные драматические картины. Такой самостоятельной драматической картиной является, например, ночная сцена, в которой Алеко убеждается окончательно в измене Земфиры.

Драматической вершиной здесь является убийство Алеко Земфиры и молодого цыгана. Опуская отдельные промежуточные звенья, Пушкин концентрирует главное внимание на наиболее эффектных драматических ситуациях, что придает композиции поэмы характер отрывочности.

Так, между сценой при вода в табор Алеко и моментом, когда разлюбившая его Земфира изменяет ему, прошел значительный промежуток времени. Пушкин не даёт художественного воплощения этому периоду жизни своего героя, ограничиваясь сухой и краткой констатацией: «Прошло два лета».

Таким образом построены и остальные части поэмы. Отдельные драматические отрывки, из которых каждый имеет свою кульминацию, объединены композиционно краткими соединительными звеньями в повествовательной форме и общим лирическим тоном поэмы.

Уже отмечалось, что одной из композиционных особенностей «Цыган» является внезапный зачин, немедленный ввод с самого начала в середину действия. Этому зачину в «Цыганах» предшествует лирическое вступление, некая поэтическая увертюра, что создаёт как бы художественный фон, декорацию:

Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.

Композиционная функция этого вступления — не только ввести в обстановку действия, но и создать определенное настроение.

В соответствии с уже отмечавшимся внезапным вводом в середину действия, в конце поэмы наблюдается и внезапный обрыв сюжета, его недосказанность, После того как Алеко убил Земфиру, его дальнейшая судьба остаётся неизвестной. Однако поэма не заканчивается на моменте убийства Земфиры.

Как в начале поэмы внезапному вводу в середину действия предшествует лирическая увертюра, так и здесь за внезапно оборванным сюжетом Пушкин помещает лирически окрашенную картину-сравнение, развернутый образ, который должен отзвучать как бы последним аккордом к драме романтического героя и вместе с тем послужить туманно-романтическим намёком на его дальнейшую судьбу.

Так иногда перед зимою,
Туманной, утренней порою,
Когда подъемлется с полей
Станица поздних журавлей
И с криком вдаль на юг несется,
Пронзенный гибельным свинцом
Один печально остается,
Повиснув раненым крылом.
Настала ночь: в телеге темной
Огня никто не разложил

В «Цыганах», как почти во всех остальных «южных поэмах» Пушкина, отмечается наличие особого эпилога, который образует самостоятельную заключительную главу поэмы. Композиционная функция эпилога в «Цыганах» примыкает по своему характеру к роли лирических отступлений, однако с некоторой весьма существенной разницей

Как и в лирических отступлениях, в эпилоге Пушкин непосредственно выражает свое отношение к различным явлениям действительности, предаётся воспоминаниям, выступает с оценками политического порядка. Но все эти высказывания носят обобщающий характер. Эпилог в «Цыганах» состоит из двух частей, границы которых чётко обозначены самим Пушкиным.

В первой части наряду с биографическими воспоминаниями поэта, связанными непосредственно с сюжетом и указывающими на источники, впечатления, при ведшие его к данной теме, находятся и высказывания историко-политического порядка:

В стране, где долго, долго брани
Ужасный гул не умолкал,
Где повелительные грани
Стамбулу русский указал,
Где старый наш орел двуглавый
Еще шумит минувшей славой

Эти высказывания, которые являются чужеродными в романтической поэме, свидетельствуют о том, что здесь уже проявились исторические интересы Пушкина, которые потом займут такое значительное место в его творчестве, получив художественное выражение в целом ряде произведений («Борис Годунов», «Полтава», «Медный всадник», «Капитанская дочка»).

Вторая часть эпилога как бы подводит краткий, но полный глубочайшего смысла итог всей поэме.

Но счастья нет и между вами,
Природы бедные сыны!..
И под издранными шатрами
Живут мучительные сны,
И ваши сени кочевые

И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.

Эти строки, которые являются, по существу, формой авторского суда над своими героями, не понравились Белинскому, который считал, что они находятся «в явном противоречии» со всем «смыслом» поэмы.

«Главное, — писал Белинский, — поэту следовало бы в заключительных стихах сосредоточить мысль всей поэмы, так энергически выраженно стихом: «Ты для себя лишь хочешь воли … »

Таким образом, Белинский рассматривал композиционное значение этой части эпилога как суд над своими героями, отмечая лишь как недостаток то, что Пушкин в соответствии со всем смыслом поэмы не сосредоточил свое внимание на развенчивании главного героя поэмы — Алеко.

Одной из значительных особенностей пушкинской романтической поэмы являются драматические элементы. Романтический поэт стремится изобразить действительность, её явления не внешне, не описательно, а дать их как переживание героя, изнутри. Элементы
драматического диалога можно наблюдать уже в «Кавказском пленнике» и в «Бахчисарайском фонтане».

Однако наиболее законченной формы достигает драматизация повествования в «Цыганах». Здесь они становятся господствующей формой повествования. Пушкин вводит драматические формы в чистом виде, в ряде случаев давая даже ремарки: вонзает
в него нож, уходит и поёт.

Как уже отмечалось, одной из композиционных особенностей романтической поэмы является наличие в ней одного центрального персонажа, вокруг которого сосредоточено все действие. Обычно этот романтический герой представлен как бунтарь, изгнанник, резко противопоставленный окружающему его обществу.

Такая же трактовка романтического героя наблюдается в «Цыганах». Алеко резко противопоставлен как той среде, из которой он пришёл, так и той среде, в которую пришел. Алеко – законченный индивидуалист. Он «для себя лишь хочет воли».

Замечательно, что Пушкин едва ли не один из первых ещё на заре развития в России капитализма гениальным чутьем уловил и отобразил в творчестве одно из типичных для последнего противоречий — противоречие между личностью и обществом и вырастающее на этой почве индивидуалистическое мировосприятие.

Потом такая противопоставленность личности обществу пройдет длинной вереницей персонажей через всю русскую дворянско-буржуазную и буржуазную литературу, дав целую галерею «лишних людей», отщепенцев, утерявших контакт с действительностью.

Алеко — изгой. Его отщепенство дано в приводившейся выше биографической характеристике (и он, изгнанник перелётный, гнезда надежного не знал … »).

Еще полнее это выражено в характеристике, даваемой Алеко обществу:
О чем жалеть? Когда б ты знала,
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди, в кучах за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.

Алеко не таков, как остальные обитатели «душных городов». Он бунтарь, человек сильных страстей («Но, Боже, как играли страсти его послушною душой … »).

С романтической трактовкой центрального персонажа связаны и особые приёмы построения его характера.

Как во всякой романтической поэме, в «Цыганах» происхождение героя почти неизвестно.
Автор романтической поэмы обычно ограничивается самыми общими, туманными намёками на его прошлое. Об Алеко известно только то, что он «рождён среди богатого народа», «к неге приучён», «его преследует закон» и в цыганский табор он пришел «делить любовь, досуг и добровольное изгнанье».

Романтической полумглой поэт окутывает не только прошлое, но и будущее героя. О его дальнейшей судьбе можно только догадываться по неясным намёкам.

Таким образом, в центре внимания автора оказывается лишь один, зато наиболее красочный эпизод из жизни героя. В соответствии с этим в характере Алеко выделяется лишь одна черта — страстность, порывистость его натуры. Другие черты его характера не
раскрыты. Он ни в чём не похож на обычных людей, его окружает атмосфера загадочности, необычности.

Такая неопределённость и односторонность в построении характера героя является типичной для романтической поэмы и объясняется надуманностью, нереальностью самого персонажа, конструируемого поэтом абстрактно-логическим путем. Это находит подтверждение также в том, что поэт не заботится даже о подыскании имени для своего героя. В романтической поэме это несущественно.

В «Цыганах» Алеко часто называется «юношей». Другие персонажи совсем не названы по
имени. Таковы «старик», «молодой цыган».

Обычно в романтической поэме уделяется большое внимание описанию внешности героя. При этом черты лица героя существенны не сами по себе, а как выражение тех мощных страстей, которые являются преобладающим моментом в характере героя.

Портрет героя составляется в этом случае из ряда элементов, являющихся типичными
для данного жанра. Такими элементами можно считать подчёркнутую
экспрессивность взгляда, меняющийся цвет лица, особую подчёркнутость позы и жеста, рассчитанных на сильный эффект.

Обращаясь к «Цыганам», мы видим, что при всей скупости внешней характеристики персонажей, отдельные черты портрета героя даются в духе романтической поэтики.

Так, в начале поэмы подчёркивается унылый взгляд Алеко («Уныло юноша глядел»); затем, когда Алеко начинает подозревать об измене Земфиры, в его лице подчёркивается
выражение, внушающее окружающим страх («О, мой отец, Алеко страшен … », далее: «ты меня страшил: ты сонный скрежетал зубами» и, наконец, после убийства Земфиры и молодого цыгана: «убийца страшен был лицом… »)

О внешности Земфиры почти ничего не известно; лишь в одном месте поэт мимоходом роняет указание на то, что она черноокая («с ним черноокая Земфира»).

В типично романтическом стиле выдержана эффектная поза Алеко, поражённого отчаянием после убийства Земфиры и молодого цыгана: Алеко за холмом, Убийца страшен был лицом;
С ножом в руках, окровавленный, Цыганы робко окружали
Сидел на камне гробовом. Его встревоженной толпой …
два трупа перед ним лежали;

Традициям романтической поэтики, которая исключает возможность индивидуализации языка персонажей, Пушкин следовал и в языке поэмы. Персонажи здесь говорят одинаковым условно-поэтическим языком, то есть языком самого автора. Так, старый цыган обращается к Алеко и Земфире с такими словами: «Покиньте, дети, ложе неги».

Цыганка Земфира обращается к Алеко: «Не верь лукавым сновиденьям». Или: «Скажи, мой друг, ты не жалеешь о том, что бросил навсегда?» Совершенно очевидно, что этот язык не имеет ничего общего с реальным языком кочевников-цыган.

Одной из специфических особенностей романтической поэмы является лирическая манера повествования. В противоположность эпическому спокойствию, объективному тону повествования в классической поэме, повествование романтической поэмы никогда не носит объективного характера. Чувства и переживания действующих лиц очень часто являются чувствами самого поэта, которые выражаются с особой напряжённостью и экспрессивностью.

В «Цыганах» эмоциональная заинтересованность поэта в судьбе своего героя находит своё выражение в самых различных формах. Иногда это короткий вопрос, иногда неожиданное восклицание, иногда более пространное обращение к своему герою, или лирическое отступление, в котором поэт выступает непосредственно от своего имени, высказывая те или иные оценки или предаваясь собственным воспоминаниям и размышлениям.

Примером эмоциональной заинтересованности автора в судьбе своего героя может служить вопрос в повествовательном отрывке, предшествующем сцене убийства:

Дрожат уста, дрожат колени,
Идет … и вдруг … иль это сон?
Вдруг видит близкие две тени …

Иногда эта эмоциональная заинтересованность рассказчика в судьбах героя достигает такой силы, что характеристика последнего развёртывается в форме ряда лирических воспоминаний и вопросов:

Но Боже, как играли страсти В его измученной груди!
Его послушною душой! Давно ль, надолго ль усмирели?
С каким волнением кипели Они проснутся: погоди.

Лирическим отступлением является в «Цыганах» эпилог, где Пушкин выступает непосредственно от своего имени:

Но счастья нет и между вами,
Природы бедные сыны!..
И под издранными шатрами
Живут мучительные сны,
И ваши сени кочевые
В пустынях не спаслись от бед,
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.

Однако для «Цыган» более характерна форма лирических отступлений, вложенных в уста одного из действующих лиц. Так, в уста старого цыгана вкладывается ряд лирических сентенций:

К чему? вольнее птицы младость;
Кто в силах удержать любовь?
Чредою всем дается радость;
Что было, то не будет вновь.

Одной из форм лирической манеры повествования в романтической поэме является приём синтаксического параллелизма. Это находит выражение в различных лирических повторениях и анафорических конструкциях.

Как пример подобной лирической конструкции, может быть приведен рассказ Земфиры, когда она впервые приводит Алеко в табор:

«Его в пустыне я нашла Его преследует закон,
И в табор на ночь зазвала. Но я ему подругой буду.
Он хочет быть, как мы, цыганом; Его зовут Алеко … »
Или в словах Алеко к Земфире:
… А девы … Как ты лучше их
И без нарядов дорогих,
Без жемчугов, без ожерелий!

Однако и в произведениях романтического периода творчества Пушкина мы находим элементы, свидетельствующие о беспрерывном росте пушкинского реализма. Прежде всего, надо отметить в «Цыганах» глубоко реалистическую оценку современной Пушкину действительности, переживавшей усиленный процесс развития капитализма.

Только наблюдательность гениального реалиста могла в то время подсказать поэту изумительно меткую и исчерпывающую, при всей её пушкинской краткости, характеристику начинавшей складываться действительности, отрицательные черты которой столь верно уловлены Пушкиным в период. когда они еще не успели обнаружиться во всей полноте, чтобы стать заметными для простого глаза.

В этом плане пушкинская характеристика «неволи душных городов», где «люди в кучах, за оградой» «торгуют волею своей» «и просят денег да цепей», может считаться классической.

Более частными проявлениями реализма в «Цыганах» можно считать наличие элементов цыганского фольклора, а также чисто повествовательных элементов. Так, Пушкин вводит в поэму цыганскую народную песню «Старый муж, грозный муж…»

Что касается введения Пушкиным в романтическую поэму повествовательных элементов, приближающихся к рассказу в стихах, то наиболее показательным в этом плане представляется законченный отрывок «Прошло два лета … », в этом отрывке в зародышевой форме даны элементы, которые, получив развитие в дальнейшем творчестве Пушкина, приведут его к повести в стихах («Граф Нулин»), к роману в стихах («Евгений Онегин»), а затем и к доподлинной прозе («Арап Петра Великого», «Повести Белкина» и т. д.).

Одной из самых замечательных особенностей Пушкина, обеспечивших ему главенствующее положение в истории русской литературы, является народный характер его творчества.

Уже в первых своих крупных произведениях, относящихся к периоду, когда реализм ещё не одержал окончательной победы в его творчестве, Пушкин выступает как народный поэт, которому впервые выпало на долю не только оценить по достоинству значение народного творчества, но и первому почерпнуть из этой неиссякаемой сокровищницы
материал для своих произведений.

«Прежде всего, — замечает по этому поводу Горький, — Пушкин был первым русским писателем, который обратил внимание на народное творчество и ввел его в литературу, не искажая в угоду государственной идее «народности» — лицемерным тенденциям придворных поэтов, он украсил народную песню и сказку блеском своего таланта, но
оставил неизменным их смысл и силу».

Характер отображения окружавшей поэта действительности, которая дается в «Цыганах» в плане резкой критики, своеобразная трактовка центрального персонажа поэмы Алеко — этого романтического героя, данного во многом в реалистическом плане, и, наконец, использование элементов цыганского фольклора — всё это свидетельствует о том, что Пушкин уже прочно встал на путь, в дальнейшем приведший его к роли выразителя всех чувств и дум народа.

При изучении пушкинского творчества во весь рост встает фигура писателя-новатора, смело ломающего обветшалые литературные каноны, писателя, который всегда в поисках, в движении. В этом смысле вполне можно говорить о революционизирующей роли Пушкина в истории русской литературы.

Так, например, в «Цыганах» жанр романтической поэмы взрывается изнутри жанром трагедии. Подобные факты в творчестве Пушкина далеко не единичны.

Реалистический метод и исключительная широта охвата действительности, подлинная народность, поражающее многообразие жанров и смелое новаторство — всё это черты, бесспорно присущие творения великого поэта.

Однако едва ли не самое замечательное, что нам дано в Пушкине, что обеспечило ему неувядаемую славу «создателя русского литературного языка и родоначальника новой русской литературы», это никем не превзойдённая художественность его произведений.

Весьма примечательна оценка художественных особенностей «Цыган», данная Проспером Мериме, исключительно высоко ценившим и внимательно изучавшим Пушкина, произведения которого он переводил на французский язык. «Из этой поэмы, — пишет Мериме, — нельзя выкинуть ни одного стиха и ни одного слова. По моему мнению, «Цыганы» являются самым точным выражением манеры и гения Пушкина. Простота фабулы, умелый подбор деталей, чудесная сдержанность исполнения.

Французский язык не обладает возможностью передачи сжатости пушкинского стиха. Образы, данные Пушкиным, всегда полны правды и жизни, скорее намечены, чем развиты до конца, но всё это сделано с истинно эллинским вкусом, повелевающим вниманием читателей».

Рассмотрим композиционные особенности и художественные достоинства поэмы, а также черты романтизма и реализма в ней.

В основе композиции поэмы лежит конфликт: Алеко и «цивилизованное» общество. Попытка героя выйти из этого конфликта приводит к другому столкновению, теперь уже между Алеко и новой средой, живущей по законам «вольной» жизни. Этот второй конфликт движет сюжет и приводит к трагическому концу.

Развитие сюжета, необычайно быстро достигающего кульминации и развязки, проходит через ряд эпизодов, то повествовательных, то чисто драматических. В поэме сливаются эпос и драма.

Сцены-эпизоды отобраны и соединены в обдуманное и стройное целое. Драматический элемент очень силен в «Цыганах». Он проявляется и в стремительности развития действия, и в замене повествования эпизодами с диалогами, монологами, сценическими ремарками автора.

В этом смысле «Цыганы» — как бы подготовка поэта к работе в драматическом роде — к созданию «Бориса Годунова», где будет полностью осуществлён принцип построения трагедии путем продуманного отбора коротких сцен.

«Цыганы» включены в ряд романтических поэм Пушкина. Романтичны в поэме сюжетные положения, характер главного героя. Молодой человек из образованного общества оказывается в экзотической обстановке цыганского табора. Можно сказать: «исключительное лицо в исключительных обстоятельствах».

Элементы фольклора и внесение лирического и автобиографического моментов, несмотря на драматизм поэмы, в ней возникает образ повествователя, также характерны для романтической поэмы.

В. Белинский, высоко оценивая «Цыган», в то же время отмечал их переходный характер: «Нельзя сказать, чтоб во всех этих отношениях поэма не отзывалась ещё чем-то … не то чтоб незрелым, но чем-то ещё не совсем дозрелым. Так, например, характер Алеко и сцена убийства 3емфиры и молодого цыгана, несмотря на всё их достоинство, отзываются несколько мелодраматическим колоритом … »

Наряду с чертами романтизма в поэме есть уже и переход к реализму. Жизнь и быт «дикого племени» даны в правдивом, реалистическом изображении. Алеко несёт в себе типичные черты молодого человека русской дворянской интеллигенции 20-х годов XIX века.

Значение «Цыган» в истории русской литературы определяется их местом в творчестве Пушкина, а развитие творчества Пушкина определяло, в свою очередь, и пути развития русской литературы в целом. Победа реализма начиналась с развенчания романтического героя. Эту задачу выполнила поэма Пушкина.

Южный период творчества Пушкина характеризуется, особенно в его начале, увлечением Байроном. «Субъективный дух, столь могущий и глубокий … личность, столь колоссальная, гордая и непреклонная», — так охарактеризовал Байрона В. Белинский.

Бунтарская устремлённость произведений великого английского поэта оказала на Пушкина значительное влияние, что отразилось в его лирике. Но Пушкин не стал подражателем Байрона. В своем развитии он cкopo увидел слабую сторону романтизма английского поэта. Будучи бунтарскими по своему существу, герои Байрона были индивидуалистичны до эгоизма.

Соприкосновение с романтическими поэмами Байрона обогатило Пушкина, но в дальнейшем он пришел к преодолению романтизма, к осуждению романтического героя-индивидуалиста, что с особенной силой проявилось в «Цыганах».

Следует указать ещё одну важную сторону значения «Цыган»: народность литературы создавалась на путях развития интереса к жизни и быту простых людей разных «племён и состояний».

В поэме Пушкина важный шаг сделан и в этом направлении. Не случайно «Цыганы» были
встречены хвалебными отзывами передовой группы русских литераторов, прежде всего декабристами и близкими к ним писателями.

Рылеев писал, что он и его друзья «от «Цыган» все без ума». Напротив, писатели консервативного лагеря отнеслись к поэме Пушкина холодно.

Поэма была высоко оценена передовой западноевропейской литературой и критикой.

Анализ поэмы Пушкина «Цыганы»

5 (100%) 2 votes

Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.
Как вольность, весел их ночлег
И мирный сон под небесами;
Между колесами телег,
Полузавешанных коврами,
Горит огонь; семья кругом
Готовит ужин; в чистом поле
Пасутся кони; за шатром
Ручной медведь лежит на воле.
Всё живо посреди степей:
Заботы мирные семей,
Готовых с утром в путь недальний,
И песни жен, и крик детей,
И звон походной наковальни.
Но вот на табор кочевой
Нисходит сонное молчанье,
И слышно в тишине степной
Лишь лай собак да коней ржанье.
Огни везде погашены,
Спокойно всё, луна сияет
Одна с небесной вышины
И тихий табор озаряет.
В шатре одном старик не спит;
Он перед углями сидит,
Согретый их последним жаром,
И в поле дальнее глядит,
Ночным подернутое паром.
Его молоденькая дочь
Пошла гулять в пустынном поле.
Она привыкла к резвой воле,
Она придет; но вот уж ночь,
И скоро месяц уж покинет
Небес далеких облака, -
Земфиры нет как нет; и стынет
Убогий ужин старика.
Но вот она; за нею следом
По степи юноша спешит;
Цыгану вовсе он неведом.
«Отец мой, - дева говорит, -
Веду я гостя; за курганом
Его в пустыне я нашла
И в табор на ночь зазвала.
Он хочет быть как мы цыганом;
Его преследует закон,
Но я ему подругой буд
Его зовут Алеко - он
Готов идти за мною всюду».

Старик

Я рад. Останься до утра
Под сенью нашего шатра
Или пробудь у нас и доле,
Как ты захочешь. Я готов
С тобой делить и хлеб и кров.
Будь наш - привыкни к нашей доле,
Бродящей бедности и воле -
А завтра с утренней зарей
В одной телеге мы поедем;
Примись за промысел любой:
Железо куй - иль песни пой
И селы обходи с медведем.

Алеко

Я остаюсь.

Земфира

Он будет мой:
Кто ж от меня его отгонит?
Но поздно… месяц молодой
Зашел; поля покрыты мглой,
И сон меня невольно клонит…

Светло. Старик тихонько бродит
Вокруг безмолвного шатра.
«Вставай, Земфира: солнце всходит,
Проснись, мой гость! пора, пора!..
Оставьте, дети, ложе неги!..»
И с шумом высыпал народ;
Шатры разобраны; телеги
Готовы двинуться в поход.
Всё вместе тронулось - и вот
Толпа валит в пустых равнинах.
Ослы в перекидных корзинах
Детей играющих несут;
Мужья и братья, жены, девы,
И стар и млад вослед идут;
Крик, шум, цыганские припевы,
Медведя рев, его цепей
Нетерпеливое бряцанье,
Лохмотьев ярких пестрота,
Детей и старцев нагота,
Собак и лай и завыванье,
Волынки говор, скрып телег,
Всё скудно, дико, всё нестройно,
Но всё так живо-неспокойно,
Так чуждо мертвых наших нег,
Так чуждо этой жизни праздной,
Как песнь рабов однообразной!

Уныло юноша глядел
На опустелую равнину
И грусти тайную причину
Истолковать себе не смел.
С ним черноокая Земфира,
Теперь он вольный житель мира,
И солнце весело над ним
Полуденной красою блещет;
Что ж сердце юноши трепещет?
Какой заботой он томим?
Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда;
Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда;
В долгу ночь на ветке дремлет;
Солнце красное взойдет,
Птичка гласу бога внемлет,
Встрепенется и поет.
За весной, красой природы,
Лето знойное пройдет -
И туман и непогоды
Осень поздняя несет:
Людям скучно, людям горе;
Птичка в дальные страны,
В теплый край, за сине море
Улетает до весны.
Подобно птичке беззаботной
И он, изгнанник перелетный,
Гнезда надежного не знал
И ни к чему не привыкал.
Ему везде была дорога,
Везде была ночлега сень;
Проснувшись поутру, свой день
Он отдавал на волю бога,
И жизни не могла тревога
Смутить его сердечну лень.
Его порой волшебной славы
Манила дальная звезда;
Нежданно роскошь и забавы
К нему являлись иногда;
Над одинокой головою
И гром нередко грохотал;
Но он беспечно под грозою
И в вёдро ясное дремал.
И жил, не признавая власти
Судьбы коварной и слепой;
Но боже! как играли страсти
Его послушною душой!
С каким волнением кипели
В его измученной груди!
Давно ль, на долго ль усмирели?
Они проснутся: погоди!

Земфира

Скажи, мой друг: ты не жалеешь
О том, что бросил на всегда?

Алеко

Что ж бросил я?

Земфира

Ты разумеешь:
Людей отчизны, города.

Алеко

О чем жалеть? Когда б ты знала,
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди, в кучах за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
Что бросил я? Измен волненье,
Предрассуждений приговор,
Толпы безумное гоненье
Или блистательный позор.

Земфира

Но там огромные палаты,
Там разноцветные ковры,
Там игры, шумные пиры,
Уборы дев там так богаты!..

Алеко

Что шум веселий городских?
Где нет любви, там нет веселий.
А девы… Как ты лучше их
И без нарядов дорогих,
Без жемчугов, без ожерелий!
Не изменись, мой нежный друг!
А я… одно мое желанье
С тобой делить любовь, досуг
И добровольное изгнанье!

Старик

Ты любишь нас, хоть и рожден
Среди богатого народа.
Но не всегда мила свобода
Тому, кто к неге приучен.
Меж нами есть одно преданье:
Царем когда-то сослан был
Полудня житель к нам в изгнанье.
(Я прежде знал, но позабыл
Его мудреное прозванье.)
Он был уже летами стар,
Но млад и жив душой незлобной -
Имел он песен дивный дар
И голос, шуму вод подобный -
И полюбили все его,
И жил он на брегах Дуная,
Не обижая никого,
Людей рассказами пленяя;
Не разумел он ничего,
И слаб и робок был, как дети;
Чужие люди за него
Зверей и рыб ловили в сети;
Как мерзла быстрая река
И зимни вихри бушевали,
Пушистой кожей покрывали
Они святаго старика;
Но он к заботам жизни бедной
Привыкнуть никогда не мог;
Скитался он иссохший, бледный,
Он говорил, что гневный бог
Его карал за преступленье…
Он ждал: придет ли избавленье.
И всё несчастный тосковал,
Бродя по берегам Дуная,
Да горьки слезы проливал,
Свой дальный град воспоминая,
И завещал он, умирая,
Чтобы на юг перенесли
Его тоскующие кости,
И смертью - чуждой сей земли
Не успокоенные гости!

Алеко

Так вот судьба твоих сынов,
О Рим, о громкая держава!..
Певец любви, певец богов,
Скажи мне, что такое слава?
Могильный гул, хвалебный глас,
Из рода в роды звук бегущий?
Или под сенью дымной кущи
Цыгана дикого рассказ?

Прошло два лета. Так же бродят
Цыганы мирною толпой;
Везде по-прежнему находят
Гостеприимство и покой.
Презрев оковы просвещенья,
Алеко волен, как они;
Он без забот в сожаленья
Ведет кочующие дни.
Всё тот же он; семья всё та же;
Он, прежних лет не помня даже,
К бытью цыганскому привык.
Он любит их ночлегов сени,
И упоенье вечной лени,
И бедный, звучный их язык.
Медведь, беглец родной берлоги,
Косматый гость его шатра,
В селеньях, вдоль степной дороги,
Близ молдаванского двора
Перед толпою осторожной
И тяжко пляшет, и ревет,
И цепь докучную грызет;
На посох опершись дорожный,
Старик лениво в бубны бьет,
Алеко с пеньем зверя водит,
Земфира поселян обходит
И дань их вольную берет.
Настанет ночь; они все трое
Варят нежатое пшено;
Старик уснул - и всё в покое…
В шатре и тихо и темно.

Старик на вешнем солнце греет
Уж остывающую кровь;
У люльки дочь поет любовь.
Алеко внемлет и бледнеет.

Земфира

Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда; не боюсь
Ни ножа, ни огня.
Ненавижу тебя,
Презираю тебя;
Я другого люблю,
Умираю любя.

Алеко

Молчи. Мне пенье надоело,
Я диких песен не люблю.

Земфира

Не любишь? мне какое дело!
Я песню для себя пою.
Режь меня, жги меня;
Не скажу ничего;
Старый муж, грозный муж,
Не узнаешь его.
Он свежее весны,
Жарче летнего дня;
Как он молод и смел!
Как он любит меня!
Как ласкала его
Я в ночной тишине!
Как смеялись тогда
Мы твоей седине!

Алеко

Молчи, Земфира! я доволен…

Земфира

Так понял песню ты мою?

Алеко

Земфира

Ты сердиться волен,
Я песню про тебя пою.

Уходит и поет: Старый муж и проч.

Старик

Так, помню, помню - песня эта
Во время наше сложена,
Уже давно в забаву света
Поется меж людей она.
Кочуя на степях Кагула,
Ее, бывало, в зимню ночь
Моя певала Мариула,
Перед огнем качая дочь.
В уме моем минувши лета
Час от часу темней, темней;
Но заронилась песня эта
Глубоко в памяти моей.

Всё тихо; ночь. Луной украшен
Лазурный юга небосклон,
Старик Земфирой пробужден:
«О мой отец! Алеко страшен.
Послушай: сквозь тяжелый сон
И стонет, и рыдает он».

Старик

Не тронь его. Храни молчанье.
Слыхал я русское преданье:
Теперь полунощной порой
У спящего теснит дыханье
Домашний дух; перед зарей
Уходит он. Сиди со мной.

Земфира

Отец мой! шепчет он: Земфира!

Старик

Тебя он ищет и во сне:
Ты для него дороже мира.

Земфира

Его любовь постыла мне.
Мне скучно; сердце воли просит -
Уж я… Но тише! слышишь? он
Другое имя произносит…

Старик

Земфира

Слышишь? хриплый стон
И скрежет ярый!.. Как ужасно!..
Я разбужу его…

Старик

Напрасно,
Ночного духа не гони -
Уйдет и сам…

Земфира

Он повернулся,
Привстал, зовет меня… проснулся -
Иду к нему - прощай, усни.

Алеко

Где ты была?

Земфира

С отцом сидела.
Какой-то дух тебя томил;
Во сне душа твоя терпела
Мученья; ты меня страшил:
Ты, сонный, скрежетал зубами
И звал меня.

Алеко

Мне снилась ты.
Я видел, будто между нами…
Я видел страшные мечты!

Земфира

Не верь лукавым сновиденьям.

Алеко

Ах, я не верю ничему:
Ни снам, ни сладким увереньям,
Ни даже сердцу твоему.

Старик

О чем, безумец молодой,
О чем вздыхаешь ты всечасно?
Здесь люди вольны, небо ясно,
И жены славятся красой.
Не плачь: тоска тебя погубит.

Алеко

Отец, она меня не любит.

Старик

Утешься, друг: она дитя.
Твое унынье безрассудно:
Ты любишь горестно и трудно,
А сердце женское - шутя.
Взгляни: под отдаленным сводом
Гуляет вольная луна;
На всю природу мимоходом
Равно сиянье льет она.
Заглянет в облако любое,
Его так пышно озарит -
И вот - уж перешла в другое;
И то недолго посетит.
Кто место в небе ей укажет,
Примолвя: там остановись!
Кто сердцу юной девы скажет:
Люби одно, не изменись?
Утешься.

Алеко

Как она любила!
Как нежно преклонясь ко мне,
Она в пустынной тишине
Часы ночные проводила!
Веселья детского полна,
Как часто милым лепетаньем
Иль упоительным лобзаньем
Мою задумчивость она
В минуту разогнать умела!..
И что ж? Земфира неверна!
Моя Земфира охладела!…

Старик

Послушай: расскажу тебе
Я повесть о самом себе.
Давно, давно, когда Дунаю
Не угрожал еще москаль -
(Вот видишь, я припоминаю,
Алеко, старую печаль.)
Тогда боялись мы султана;
А правил Буджаком паша
С высоких башен Аккермана -
Я молод был; моя душа
В то время радостно кипела;
И ни одна в кудрях моих
Еще сединка не белела, -
Между красавиц молодых
Одна была… и долго ею,
Как солнцем, любовался я,
И наконец назвал моею…
Ах, быстро молодость моя
Звездой падучею мелькнула!
Но ты, пора любви, минула
Еще быстрее: только год
Меня любила Мариула.
Однажды близ Кагульских вод
Мы чуждый табор повстречали;
Цыганы те, свои шатры
Разбив близ наших у горы,
Две ночи вместе ночевали.
Они ушли на третью ночь, -
И, брося маленькую дочь,
Ушла за ними Мариула.
Я мирно спал; заря блеснула;
Проснулся я, подруги нет!
Ищу, зову - пропал и след.
Тоскуя, плакала Земфира,
И я заплакал - с этих пор
Постыли мне все девы мира;
Меж ими никогда мой взор
Не выбирал себе подруги,
И одинокие досуги
Уже ни с кем я не делил.

Алеко

Да как же ты не поспешил
Тотчас вослед неблагодарной
И хищникам и ей коварной
Кинжала в сердце не вонзил?

Старик

Алеко

Я не таков. Нет, я не споря
От прав моих не откажусь!
Или хоть мщеньем наслажусь.
О нет! когда б над бездной моря
Нашел я спящего врага,
Клянусь, и тут моя нога
Не пощадила бы злодея;
Я в волны моря, не бледнея,
И беззащитного б толкнул;
Внезапный ужас пробужденья
Свирепым смехом упрекнул,
И долго мне его паденья
Смешон и сладок был бы гул.

Молодой цыган

Еще одно… одно лобзанье…

Земфира

Пора: мой муж ревнив и зол.

Цыган

Одно… но не доле!.. на прощанье.

Земфира

Прощай, покамест не пришел.

Цыган

Скажи - когда ж опять свиданье?

Земфира

Сегодня, как зайдет луна,
Там, за курганом над могилой…

Цыган

Обманет! не придет она!

Земфира

Вот он! беги!.. Приду, мой милый.

Алеко спит. В его уме
Виденье смутное играет;
Он, с криком пробудясь во тьме,
Ревниво руку простирает;
Но обробелая рука
Покровы хладные хватает -
Его подруга далека…
Он с трепетом привстал и внемлет…
Всё тихо - страх его объемлет,
По нем текут и жар и хлад;
Встает он, из шатра выходит,
Вокруг телег, ужасен, бродит;
Спокойно всё; поля молчат;
Темно; луна зашла в туманы,
Чуть брезжит звезд неверный свет,
Чуть по росе приметный след
Ведет за дальные курганы:
Нетерпеливо он идет,
Куда зловещий след ведет.
Могила на краю дороги
Вдали белеет перед ним…
Туда слабеющие ноги
Влачит, предчувствием томим,
Дрожат уста, дрожат колени,
Идет… и вдруг… иль это сон?
Вдруг видит близкие две тени
И близкой шепот слышит он -
Над обесславленной могилой.

Нет, нет, постой, дождемся дня.

Как ты робко любишь.
Минуту!

Если без меня
Проснется муж?..

Алеко

Проснулся я.
Куда вы! не спешите оба;
Вам хорошо и здесь у гроба.

Земфира

Мой друг, беги, беги…

Алеко
Постой!
Куда, красавец молодой?
Лежи!

Вонзает в него нож.

Земфира

Цыган

Земфира

Алеко, ты убьешь его!
Взгляни: ты весь обрызган кровью!
О, что ты сделал?

Алеко

Ничего.
Теперь дыши его любовью.

Земфира

Нет, полно, не боюсь тебя! -
Твои угрозы презираю,
Твое убийство проклинаю…

Алеко

Умри ж и ты!

Поражает ее.

Земфира

Умру любя…

Восток, денницей озаренный,
Сиял. Алеко за холмом,
С ножом в руках, окровавленный
Сидел на камне гробовом.
Два трупа перед ним лежали;
Убийца страшен был лицом.
Цыганы робко окружали
Его встревоженной толпой.
Могилу в стороне копали.
Шли жены скорбной чередой
И в очи мертвых целовали.
Старик-отец один сидел
И на погибшую глядел
В немом бездействии печали;
Подняли трупы, понесли
И в лоно хладное земли
Чету младую положили.
Алеко издали смотрел
На всё… когда же их закрыли
Последней горстию земной,
Он молча, медленно склонился
И с камня на траву свалился.
Тогда старик, приближась, рек:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним -
Не нужно крови нам и стонов -
Но жить с убийцей не хотим…
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас:
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел - оставь же нас,
Прости, да будет мир с тобою».
Сказал - и шумною толпою
Поднялся табор кочевой
С долины страшного ночлега.
И скоро всё в дали степной
Сокрылось; лишь одна телега,
Убогим крытая ковром,
Стояла в поле роковом.
Так иногда перед зимою,
Туманной, утренней порою,
Когда подъемлется с полей
Станица поздних журавлей
И с криком вдаль на юг несется,
Пронзенный гибельным свинцом
Один печально остается,
Повиснув раненым крылом.
Настала ночь: в телеге темной
Огня никто не разложил,
Никто под крышею подъемной
До утра сном не опочил.

Эпилог

Волшебной силой песнопенья
В туманной памяти моей
Так оживляются виденья
То светлых, то печальных дней.
В стране, где долго, долго брани
Ужасный гул не умолкал,
Где повелительные грани
Стамбулу русский указал,
Где старый наш орел двуглавый
Еще шумит минувшей славой,
Встречал я посреди степей
Над рубежами древних станов
Телеги мирные цыганов,
Смиренной вольности детей.
За их ленивыми толпами
В пустынях часто я бродил,
Простую пищу их делил
И засыпал пред их огнями.
В походах медленных любил
Их песен радостные гулы -
И долго милой Мариулы
Я имя нежное твердил.
Но счастья нет и между вами,
Природы бедные сыны!..
И под издранными шатрами
Живут мучительные сны.
И ваши сени кочевые
В пустынях не спаслись от бед,
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.

Анализ поэмы «Цыганы» Пушкина

Где бы ни находился А. С. Пушкин, он всегда видел в окружающей обстановке темы и сюжеты для новых произведений. По свидетельству современников, он даже провел несколько дней в настоящем цыганском таборе во время южной ссылки. Под этими впечатлениями он начал писать поэму «Цыганы», которую закончил уже в 1824 г. в Михайловском. Произведение не пользовалось особой популярностью при жизни поэта, но ее высоко оценили деятели декабристского движения. В образе Алеко Пушкин выражает крушение романтических идеалов.

В начале произведения цыганский табор символизирует царство свободы и вольности. Цыгане живут весело и беззаботно, над ними нет никакой власти. Не имея пристанища, они находятся в постоянном движении. Отсутствие законов и строгих наставлений делает их жизнь легкой и необременительной. Поэтому Земфира свободно приводит в табор Алеко. Традиционное общество было крайне замкнутым, чужак не мог просто так войти в него и стать равноправным членом. Но в народе, который на протяжении веков вел кочевую жизнь, сложились своеобразные стереотипы поведения. Цыгане отличаются практически неограниченной свободой. Девушка в одну ночь находит себе мужа, но это не вызывает ни в ком осуждения.

Пушкин не указывает причины, по которой Алеко стал изгнанником. В цыганский табор его привела непростая судьба. Долгое время он был одинок, но находил в этом особое очарование. Покинув шумную городскую жизнь, Алеко избавился от власти и законов. Простое существование в окружении природы доставляло ему настоящее счастье. Но автор отмечает, что в груди молодого человека бушевали сильные страсти, которые не находили выхода.

Встретив Земфиру, Алеко по-настоящему полюбил, возможно, первый раз в жизни. Он с радостью присоединился к табору, так как поверил, что наконец-то нашел то, к чему стремился. Алеко рассказывает любимой о том, насколько фальшива и неприятна жизнь в образованном обществе. Он счастлив с цыганами и желает лишь о том, чтобы Земфира была ему верна. Зловещим предостережением звучит рассказ отца девушки, который предрекает, что когда-нибудь Алеко потянет на родину, и он проявит свой гордый дух.

Пророчество старика сбылось. Земфира была свободной от рождения. Даже дочь не могла удержать ее возле мужа. Цыгане не признавали брачных цепей, поэтому девушка изменила Алеко. Она не считала это серьезным преступлением. Но Алеко был воспитан в другом мире. Месть он считал необходимой и полезной, а достойным наказанием – только смерть. Юноша убивает любовников, и цыгане изгоняют его из табора.

Алеко – яркий образец романтического героя. Его главная трагедия в том, что гордый и независимый характер нигде не может найти покоя. Даже в абсолютно свободном обществе он становится изгоем. Всей душой стремясь к вольности, Алеко не замечает, что отказывает в этом праве любимой женщине. Его любовь основана на безоговорочном подчинении. Убив Земфиру, Алеко также уничтожил свое центральное убеждение в присущей человеку от рождения свободе.

Свое произведение по поэме «Цыганы» и ее анализ я начну, пожалуй, с истории написания поэмы «Цыганы» Пушкина. Свою работу автор начал писать в 1821 году. Идеей зарождения данного сочинения стала кишиневская ссылка, во время которой Пушкину пришлось странствовать с цыганами и наблюдать за их жизнью. Их поведение и быт настолько поразил автора, что под впечатлением Пушкин взял перо, из-под которого и явилось данное произведение. Завершил свою работу писатель в 1824 году.

Конфликт поэмы Цыганы

Конфликт поэмы «Цыганы» построен на противоречии страстей самого героя. Здесь мы видим, как переплелись два разных мира: мир городских людей и людей воли и свободы. Особенность конфликта в поэме «Цыганы» заключается в том, что Алеко – главный герой, смог вырваться из власти города, присоединился к цыганам, с которыми хотел прожить свободную жизнь, но по-настоящему так и не сумел стать человеком воли, поэтому и услышал свой приговор: «Оставь нас, гордый человек».

Мотив бегства Алеко из города и приход к цыганам

Каким же был мотив бегства Алеко из города и почему он решил примкнуть к циганам? Все очень просто. Герой поэмы свободолюбивый человек, такой себе, бунтарь, которому надоели рамки, который захотел стать свободным. Алеко разочаровался в благах цивилизации, для него городская жизнь стала превращаться в ад, а тут еще и совершенное героем преступление, о котором автор нам не повествует. Среди цыган же ему хорошо, он быстро вливается в жизнь цыган, принимая первобытный быт.

Вольность цыган. Несвобода человека в цивилизованном обществе

Продолжая анализ произведения, остановимся на цивилизованном обществе и несвободе человека в нем, а также на вольности цыган, что изобразил писатель в своем произведении. Так вот, автор критикует жизнь людей среди цивилизации, где есть все блага, где есть все для того, чтобы жить свободно, но, люди здесь, как в клетке. Здесь люди теряют себя, живут по писанным правилам, скованы законами. А вот жизнь вне цивилизации, где не имеется установленных законов, полна свободы действий, вот только, выбрав свободу, нужно быть готовым к бедному существованию, где приходится песнями и плясками зарабатывать себе на жизнь.

Роль лирического отступления о луне

Тема любви затронута в поэме Пушкина «Цыганы», а значит, рядом здесь и романтизм в поэме «Цыганы».
Любовь само по себе сложное чувство, здесь невозможно приказать сердцу любить или нет, невозможно и предугадать исход событий. Так Земфира — героиня поэмы «Цыганы», полюбила другого, не задумываясь пошла на измену, причинив Алеко — герою поэмы «Цыганы» боль, а чтобы передать состояние души героя, автор прибегает природной картине, используя отступление о луне. И здесь она «Зашла в туманы». К тому же луну автор неспроста использовал, видимо, хотел показать, насколько изменчивой может быть женщина и приказать женщине любить одного, невозможно как и заставить луну остановиться на месте.

Художественная роль образа Мариулы, жены Старого цыгана, в конфликте и композиции поэмы

Мариула – это мать Земфиры, которая бросила мужа с ребенком, ради новой любви. И автор неслучайно нам рассказывает о Мариуле, тем самым показывая, что и дочь ее пошла той же дорогой, вот только их возлюбленные поступают по-разному. И, если свободный старый цыган отпустил жену, ведь он знает, что любви не прикажешь, то Алеко, который жил среди правил, жил в мире, где существуют рамки, не смог простить и отпустить, поэтому он и пошел на такой шаг, как убийство.

Авторская позиция в поэме

Когда читаешь произведение Пушкина «Цыганы», то видим, что автор не выбирает ту или иную сторону, он не становиться на защиту Алеко или цыган, а попросту сочувствует старику и положительно относится к главному герою, правда, его поступок, когда герой решается на убийство, не одобряет, поэтому словами старика, он прогнал Алеко из табора.

Поэма «Цыганы» – завершение спора с Байроном, который наметился в первой южной поэме «Кавказский пленник». Не выходя за рамки романтизма, но превращая его в «романтизм критический», Пушкин показывает в этой поэме, что мечты Байрона и его кумира Руссо о возврате человека в «естественное состояние», по существу, являются игрой «на понижение». Она ведет человека не вперед, а назад: это измена высшему предназначению, к которому зовет нас морская стихия голосом Творца, заключенным в ней.
Пушкин на собственном опыте испробовал возможность возврата человека в природу. Будучи в Кишиневе, он несколько недель провел в цыганском таборе. В «Цыганах» Пушкин осудил эту прихоть как слабость, как самодовольство и эгоизм. Алеко, утверждающий свободу для себя среди не тронутых цивилизацией, «естественных» людей, не терпит никаких ограничений этой свободы и тем самым становится деспотом по отношению к Земфире и молодому цыгану, ее любовнику. Двойное убийство, совершенное Алеко, вызывает осуждение старого цыгана:
Оставь нас, гордый человек!
Мы дики, нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним,
Не нужно крови нам и стонов;
Но жить с убийцей не хотим.
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…
Но Пушкин, по словам Д. Д. Благого, вскрывает и «тщету руссоистскобайроновской иллюзии о возможности для цивилизованного человека вернуться назад, в „природу“, на не тронутую „просвещением“ первобытную почву. Независимо от Алеко самый быт цыган не так уж безоблачно идилличен. „Роковые страсти“ и связанные с ними „беды“ существовали в таборе и до прихода Алеко. „Счастья нет“ и у носителя простоты, мира и правды в поэме – старика цыгана, уход от которого Мариулы, охваченной неодолимой любовной страстью к другому, при всей „естественности“ этой страсти, с точки зрения самого же старика цыгана, навсегда разбил его личную жизнь. „Я припоминаю, Алеко, старую печаль“. И эта „старая печаль“ живет в душе цыгана на протяжении всего его жизненного пути. Тем самым разбивается иллюзия руссоизма о счастье „золотого века“ – докультурного, дикого человечества».
Так зрелый Пушкин, опережая восторги своих современников, видевших в нем «русского Байрона», решительно одолел искус «байронизма» и вышел к новому, трезвому и реалистическому взгляду на жизнь.