Фамилия маэстро в фильме бой идут. "В бой идут одни старики"

Падение цен на нефть, совпавшее по времени с экономическим кризисом в России, заставило многих задуматься, что эпоха контрреформации, наступившая после прихода Владимира Путина на президентский пост, приближается к концу. У подобных ожиданий есть несколько оснований.

Первое из них - глубина кризиса, который стал самым серьезным для российской экономики со времен завершения глобальной рецессии семилетней давности. По итогам 2015 года спад ВВП составил 3,7%. Еще более высокими оказались темпы падения реальных располагаемых доходов населения (минус 4%), оборота розничной торговли (минус 9,5%) и реальных заработных плат (минус 10%). Экономический спад происходил на фоне двузначной инфляции (12,9%) и обвальной девальвации рубля, среднегодовой курс которого снизился с 44,5 USD/RUR в 2014 году до 64,6 USD/RUR в 2015-м. Результатом стал рост числа лиц, живущих за чертой бедности, на 3,1 млн человек - до 19,3 млн, что стало максимальным уровнем с 2006 года.

Столь сильный кризис не может не возыметь политических последствий. Это наглядно показал опыт кризиса 2009 года, который был не в пример мягче нынешнего: в тот год, несмотря на самый глубокий спад ВВП среди всех стран «Большой двадцатки» (минус 7,8%), реальные располагаемые доходы населения выросли на 3%. Финансовые ресурсы, накопленные в середине «нулевых» в Резервном фонде и Фонде национального благосостояния, позволили тогда властям относительно безболезненно пройти период кризиса.

Однако им не удалось избежать социальных протестов, которые в течение двух посткризисных лет прокатились по регионам. Крупнейшим из них стала оппозиционная акция 30 января 2010 года в Калининграде, на которую собралось 12 тысяч человек - 3% населения города. Эти протесты предвосхитили многотысячные акции оппозиции в Москве и Санкт-Петербурге 2011–2012 гг., триггером которых, впрочем, стали не социальные, а политические причины - фальсификации на думских и президентских выборах.

О приближении конца путинской эпохи также свидетельствует разворачивающийся бюджетный кризис, который пока что охватил преимущественно регионы. Если по итогам 2012 года совокупный дефицит бюджетов субъектов РФ составлял 221 млрд руб., то к концу 2013-го он вырос до 600 млрд руб., а еще год спустя - до 1863 млрд руб. Из-за падения нефтяных котировок бюджетный кризис вышел на федеральный уровень, вследствие чего и в прошлом году, и в нынешнем правительство было вынуждено прибегнуть к секвестру.

Однако секвестр - не самая эффективная мера для преодоления бюджетной разбалансировки. Стабилизировать государственные финансы можно лишь за счет кардинального пересмотра бюджетных приоритетов. В период между 2007 и 2014 годом исполненные расходы федеральной казны выросли с 6 до 14,8 трлн руб. Большая часть прироста пришлась на такие статьи расходов, как национальная экономика (с 730 млрд до 3,1 трлн руб.), национальная оборона (с 840 млрд до 2,5 трлн руб.) и национальная безопасность и правоохранительная деятельность (с 675 млрд до 2,1 трлн руб.).

Поскольку высокие расходы на армию, правоохранительные структуры и госкомпании являются предметом консенсуса среди представителей политической элиты, их урезание выглядит сегодня нереалистичным. Но здесь важно вспомнить опыт двух предыдущих бюджетных кризисов, которые приводили к серьезным политическим сдвигам. Так, бюджетно-долговой кризис времен поздней перестройки стал триггером слома социалистической системы, пусть даже в основе ее краха лежала ригидность институтов, сформированных на рубеже 1920-х и 1930-х годов.

В свою очередь, дефолт 1998 года в глазах уставших от нестабильности россиян оказался символом неэффективности демократических институтов, следствием чего стало их последовательное сворачивание в 2000-е годы. В этой связи с определенной долей уверенности можно прогнозировать, что надвигающийся бюджетный кризис рано или поздно приведет к снижению поддержки действующих властей, которые на протяжении последних 15 лет пожинали плоды роста благосостояния, достигнутого в результате реформ 1990-х.

Наконец, еще одним знаком, что приближается слом эпох, является вооруженный конфликт на Донбассе, который привел к вводу санкций в отношении РФ со стороны США и ЕС.

Войны в российской истории не единожды подытоживали собой периоды политических заморозков, будь то вторжение в Афганистан, произошедшее на излете брежневского «застоя», русско-японская война, увенчавшая собой контрреформы, начатые еще при Александре III, или Крымская война, в которую Россия втянулась на излете эры Николая I. Вполне вероятно, что такое же историческое значение получит и необъявленная российско-украинская война, унесшая жизни нескольких тысяч человек по обе линии фронта.

Даже если в ближайшее время конфликт на Донбассе будет полностью урегулирован, с России вряд ли будут сняты санкции. Причина тому - недоверие мировых лидеров к президенту Владимиру Путину, который зарекомендовал себя абсолютно непредсказуемым политиком, готовым не только поступаться международными нормами, но и начинать внешнеполитические операции без согласования с ключевыми зарубежными игроками, как это произошло в случае сирийской военной кампании.

Груз бюджетного и экономического кризиса, усиленный международными санкциями, которые оставили Россию в изоляции и лишили государственных и корпоративных заемщиков доступа к международным рынкам капитала, рано или поздно приведет к кардинальным политическим сдвигам, а потому либерализация станет неизбежной. Вопрос лишь в том, окажется ли путинская контрреформация последней в российской истории.

По своей сути, эпоха Путина - это политическая реакция, которая пришла на смену эпохе либеральных реформ горбачевской перестройки и десятилетия ельцинских преобразований. Точно так же в СССР на смену НЭПу пришла сталинская коллективизация и Великий террор, а на смену хрущевской оттепели - брежневский застой. Та же картина наблюдалась и в Российской империи, где вслед за реформами Александра I последовала политика аракчеевщины и мрачное тридцатилетие Николая I, а за преобразованиями Александра II - контрреформы Александра III. Сможет ли Россия вырваться из этой спирали на новом этапе реформ, будет зависеть от того, станет ли она консолидированной демократией после краха старого режима.

Окажется ли успешной новая попытка демократического транзита, будет зависеть от нескольких факторов. Во-первых, от того, насколько быстро состоится переход к экономическому росту. В 1990-е годы добиться его было достаточно сложно: экономика не могла выйти на траекторию устойчивого роста до тех пор, пока не был завершен переток рабочей силы из секторов, которые производили не востребованные в условиях рынка товары и услуги, в сектора, на продукцию которых существовал рыночный спрос. На это ушло целых восемь лет, из-за чего плодами преобразований воспользовались политики, для которых ценности демократии не играли первостепенной роли.

В современных условиях достичь экономического роста можно гораздо быстрее: строить рыночные институты с нуля уже не надо, нужно просто приватизировать госсектор.

Его непомерное разрастание и стало главной причиной торможения российской экономики, начавшегося еще до введения санкций США и ЕС. Добиться их отмены также важно для восстановления экономического роста, который будет невозможен без получения российскими компаниями доступа к международному рынку капитала.

Однако вопрос снятия санкций будет с неизбежностью включен в более широкий контекст - интеграции России в структуры западного мира. В условиях сегодняшней конфронтации такая интеграция кажется фантастикой, однако не более реалистично в 1941 году выглядел политический союз Германии и США. После Второй мировой войны такой союз оказался возможен - не в последнюю очередь благодаря начавшейся конфронтации между США и СССР, который сменил Германию в качестве главного антагониста Запада. Включение ФРГ в состав интеграционных структур, созданных США, потребовалось Западу, чтобы сдерживать советское влияние в Европе.

Примерно такую же роль для современной России может сыграть Китай, который после окончания путинской эры с неизбежностью станет главным противовесом США на международной арене, пусть даже сегодня руководство КНР стремится избежать какой-либо конфронтации с Западом. В будущем США и ЕС будет выгодно хотя бы частичное включение России в структуры западного мира: это позволит сдержать невоенную экспансию Китая в Азии и на постсоветском пространстве. А это, в свою очередь, будет склонять Запад к решению снять с России санкций.

Наконец, заключительная дилемма будущего поставторитарного перехода - вопрос отделения республик Северного Кавказа, лояльность которых Кремль пока сохраняет благодаря многомиллиардным субсидиям. Точно так же, как на рубеже 1980-х и 1990-х годов, будущий острый бюджетный кризис с неизбежностью приведет к сепаратизму национальных окраин. И здесь перед Россией вновь встанет развилка: либо согласиться на отделение этнически и культурно чуждых республик, либо попытаться силовым образом удержать их. Хочется верить, что будет избран первый вариант, - в противном случае будет сложно избежать третьей Чеченской войны, которая, как и первая и вторая кампании, погребет под собой еще не родившуюся российскую демократию.

В общем, нас ждут интересные годы, о которых затем напишут в учебниках истории.

Интересная статья, которая открывает цикл обсуждений о положении и роли русских в России.

Ущемленное большинство

Сегодня всё чаще публицисты, учёные, политики говорят о том ущемлённом положении, в котором оказался русский народ. Ко многим приходит понимание, что деградация русского большинства может привести к развалу страны, а это, в свою очередь, не сулит ничего хорошего и представителям национальных меньшинств. Сегодняшняя ситуация в бывших республиках СССР – тому пример.

Даже власть, последние десятилетия вовсю эксплуатировавшая такие качества русских, как доверчивость и терпение, понимает, что дальше перегибать палку становится опасно. Палка попросту может сломаться или ударить в лоб того, кто её сгибает. Не случайно в июле этого года был создан президентский Совет по межнациональным отношениям. Правда, надежды на «русский поворот, которые появились у части патриотической общественности после предвыборной статьи Путина «Россия: национальный вопрос», развеялись после того, как вышеупомянутым Советом был предоставлен проект «Стратегии национальной политики до 2025 года». В нём русский народ, его значение в истории России предложено «уравнять в правах» со всяким другим российским этносом численностью не менее 50 тысяч человек. Вместо роли государствообразующего народа русским отвели скромную, но благородную «объединяющую роль». Главное, что следует из представленной Стратегии: власть не хочет или не может менять своей политики в сфере межнациональных отношений в стране. А значит, по-прежнему будет продолжать задабривать «национальные элиты», закрывать глаза на ущемление прав русских в национальных республиках, на разгул этнопреступности. Значит, по-прежнему у нас будут субъекты федерации двух сортов: «первосортные» республики с «титульными нациями» во главе и «второсортные» края с областями, населённые преимущественно «объединяющим» и рекордными темпами вымирающим народом. Очевидно, что продолжение такой политики губительно для страны. «Свободная пресса» начинает дискуссию «Россия для русских?». Её цель – выслушать мнения экспертов самых разных политических взглядов о том, как можно сойти с того пути в никуда, по которому сегодня пытается власть вести русских; как можно достичь пресловутого межнационального мира в России, не унижая при этом достоинства народа, её создавшего.

Открывает дискуссию один из пионеров русского национализма, политолог и публицист Александр Севастьянов .

«СП»: - Как вы относитесь к лозунгу «Россия для русских», как, на ваш взгляд, стоит его понимать?

Отношусь в высшей степени положительно. Если Россия не для русских – это уже не Россия. Исторически сложилось, что русские всегда были единственным государствообразующим народом нашей страны. Русские создавали Россию, никого при этом особенно не спрашивая. На русских страна держится и сегодня. Русские в России – единственный народ, без которого страна не может существовать. Если мысленно убрать с этнической карты России любой другой народ, ничего, по большому счёту, не изменится – ни границы государства, ни строй, ни государственный язык, ни культурный образ страны в мире.

Но при этом никто не говорит, что Россия только для русских. При такой постановке вопроса, я бы сам возмутился. Не может быть такого, чтобы Россия была государством только одного народа. В нашей стране живут десятки этносов, у которых нет другой Родины и государства: татары, башкиры, якуты, аварцы и многие другие. Мы, то есть вменяемая часть русского движения, считаем, что у всех коренных народов России должны быть равные права.

«СП»: - Разделяете ли вы точку зрения, что сегодня русский народ находится в ущемлённом положении в собственной стране? В чём это проявляется?

На сто процентов разделяю. Последняя перепись показала, что в России проживает 193 народа. Согласно 19 статье Конституции все граждане России должны быть равны перед законом и судом, вне зависимости от национального происхождения. Но разве это так? Посмотрите – у 21 народа нашей страны есть свои национально-территориальные образования. Строго говоря, с юридической точки зрения именно эти народы могут называть себя государствообразующими. Хотя это и не соответствует истине. А русского народа в юридическом отношении вообще не существует. И своей территории у него как бы нет.

Нам иногда говорят: вся Россия и есть государство русских. Это демагогия чистой воды. Мы открываем Конституцию РФ и пытаемся понять, кто же создал Россию, кто является её сувереном? И читаем: «…многонациональный народ России...». Эта фраза автоматически зачёркивает все претензии русских на своё государство. У нас его нет. Россия – государство не русских, а какого-то мифического, выдуманного недоделанными, скажем так, юристами, многонационального народа. Оксюморон чистой воды.

О каком же равноправии для русских можно говорить?

Кроме того, есть у нас законодательство, которое касается репрессированных народов. Признанные таковыми народы получают ряд прерогатив. Возьмите статистику репрессий в сталинский период правления. Ни один другой народ не пострадал так, как русский. Но его к репрессированным не причисляют. И никаких преференций нам не положено. Разве это справедливо?

Или возьмём бытовую ситуацию, когда русские соседствуют с другим коренным народом России. И что мы видим? К примеру, на Белом море рядом два поселения. В одной деревне живут коми – коренной малочисленный народ севера, а рядом поморская деревня, населённая русскими. Коми может ловить сёмгу для себя, потому что ему положены определённые льготы, а его русский сосед, живущий абсолютно в таких же природных условиях, - не имеет права. Он, дескать, не коренной, хотя его предки пришли сюда сотни лет назад. Это что тоже признак равенства народов?

В 1996 году был принят Закон о национально-культурной автономии. Первоначально предполагалось, что такие автономии могут создавать все граждане, причисляющие себя к той или иной национальности. Вроде бы вот, оно, - равенство. Но когда мы, русские активисты, попытались создать свою национально-культурную федеральную автономию, Минюст отказался нас регистрировать. Мы подали в суд. Суд присудил Минюсту – зарегистрировать. Но чиновники этого министерства сделали ловкий трюк, через прокуратуру подали надзорную жалобу, надавил из Кремля Сурков, Мосгорсуд отменил решение районного суда. А потом к закону была принята специальная поправка, согласно которой теперь, как выясняется, право на создание национально-культурных автономий имеют граждане, относящиеся к этническим общностям, находящимся в положении национального меньшинства. То есть русские теперь лишены этой возможности. В результате в России есть национально-культурные автономии у цыган, сербов, болгар, армян. У кого угодно, кроме русских. Налицо поражение в правах, имеющее прямые последствия на практике. Согласно закону о национально-культурной автономии полагается не только помощь из государственного бюджета. Всё дело в том, что главы этих федеральных национально-культурных автономий образуют Совет при правительстве России и имеют возможность влиять на национальную политику России. Представьте картину: садятся за круглый стол руководители армянской, еврейской, татарской диаспор и решают, какой быть национальной политике в России. А тех, кто бы официально представлял русских за этим столом нет ни одного человека. Решают без нас. Так же и в Совет по межнациональным отношениям при президенте России входят зачастую те же самые люди. Именно они представили президенту на подпись Стратегию национальной политики России до 2025 года. В разработке этого документа принимали участие официальные представители многих народов страны. А вот русского легитимного представительства среди них нет. Русский народ оказался в положении лишенца. Его права и интересы официально никто не защищает.

Получается, что у нас как в знаменитом романе Джорджа Оруэлла «Скотный двор»: все животные равны между собой, но некоторые равнее других. Если отбросить шутки в сторону, мы имеем дело с самым настоящим поражением русских в правах.

«СП»: - В своё время ещё Андропов сказал, что самым опасным для страны является русский национализм. И сейчас не только среди чиновников, но и даже в патриотическом лагере находятся люди, которые так считают…

Так говорят либо люди недобросовестные, либо неосведомлённые, которые высосали из пальца пугало под названием «русский национализм». При этом не ознакомились с первоисточниками. И теперь сами боятся и других пугают. Это результат либо безграмотности, либо злонамеренности. Другого объяснения у меня нет.

Основополагающие документы, такие как проект Конституции русского национального государства, предполагают вовсе не уменьшение России, а, наоборот, её расширение. Создана карта оптимальных границ России. По ней отчётливо видно, что будущее русское национальное государство гораздо больше современной России. Поскольку к нашей стране должны быть присоединены все территории, где компактно проживают русские. Это Южный Урал, левобережье Днепра, Крым, Белоруссия, северо-восточная часть Эстонии и так далее.

«СП»: - Достоевский в своё время говорил: «Русский – значит православный». А какое определение русского сегодня дали бы вы?

20 век опроверг эту концепцию Достоевского. Мы были свидетелями того, как неоднократно менялись религиозные убеждения русских. Дети священников становились коммунистами, а потом дети коммунистов становились священниками. С конца 80-х годов возникло и усилилось языческое, или, как они сами себя называют, родноверческое направление в русском движении. У нас нет никаких оснований считать, что русские коммунисты, атеисты, язычники не вполне русские. Я думаю, что если бы мы признали сегодня формулу Достоевского, как единственно верную, произошло бы необоснованное и несправедливое уменьшение русского народа. А самое главное: вопрос веры вообще не имеет никакого отношения к национальности. Национальность – первична, а вера – вторична. Это легко доказывается на примере крупных мировых религий. Все они имеют этнические и даже расовые привязки. Например, среди христиан основная масса католиков говорит на романских, протестантов - на германских, а православных - на славянских языках.

Вы сами понимаете, что даже золото не имеет стопроцентной пробы. Поэтому любое определение условно, предполагает некоторое допущение. Идеальный русский – это человек, у которого русские папа и мама, бабушки и дедушки. Который русским является по языку и культуре, воспринимает историю русского народа как свою собственную, для которого враги русского народа – его личные враги. Вот это стопроцентно русский человек.

«СП»: - Чем вызван рост межнациональной напряжённости в нашем обществе?

Получить ответ на этот вопрос можно просто выйдя на улицу или проехавшись в метро. Я родился в Москве 58 лет назад и прекрасно помню Москву действительно русским городом. Это была столица русского народа. Она была таковой в том числе по этническому составу её жителей. Люди иных национальностей жили здесь в пределах разумных пропорций. Сейчас эти пропорции нарушены. Вечером в метро можно оказаться в вагоне, где русские люди – в меньшинстве. То есть национальный состав жителей Москвы за какие-то 20 лет изменился до неузнаваемости. Поэтому мы можем говорить не просто о приезде незваных гостей. Речь сегодня идёт о нашествии, вторжении, об оккупации в известном смысле. Это невозможно скрыть и заболтать. Люди начинают реагировать, раздражаться. Хотя, когда мы пытаемся вникнуть в такое положение вещей, становится ясно, что оно не случайно, у него есть свои авторы. В частности, разработчики концепции государственной миграционной политики – Эмиль Абрамович Паин, бывший советник Ельцина по межнациональным отношениям и Владимир Изевич Мукомель.

Проблема межэтнической напряжённости в Москве и других городах России может быть решена только одним путём – нужно вернуться к тем этническим пропорциям, которые существовали прежде. Как говорили древние римляне, устраните причину, и тогда пройдёт следствие. Дело ведь не в том, что русские какие-то особенные ксенофобы. К чужакам настороженно относится любой народ, но дело в том, что в России количество этих чужаков стремительно, угрожающе растёт. Русские в шоке. Они реагируют совершенно нормально, по всем законам психологии. Уберите или хотя бы смягчите фактор «непрошенных гостей», и ситуация нормализуется.

«СП»: - Вы противник всяческого союза националистов с либералами. А самостоятельно способны ли сегодня национально-патриотические силы решать серьёзные политические задачи, влиять на власть в России? Как известно, патриотические и националистические митинги собирали в прошедшем году гораздо меньше людей, чем митинги так называемого общегражданского протеста…

Нет, пока националисты не способны всерьёз решать политические задачи. Перспективы здесь связаны с партийным строительством, которое сейчас облегчено. Тем силам, которые скомпрометировали себя союзом с либералами, ничего не светит в русской политике. Но есть и здоровые силы в русском движении. Это неравнодушные, думающие, продвинутые, если хотите, русские люди.

Обратите внимание, как колоссально выросло русское национальное самосознание за последние 30 лет. В 1986 году проводили опрос: кто кем себя считает. 90 процентов эстонцев сказали – мы эстонцы и точка. И 70 процентов паспортных русских сказали – мы советские люди. И только 15 процентов заявили, что они русские. Сейчас лозунг «Россия для русских» в разной форме и степени поддерживает более 70 процентов населения России. То есть почти все русские по национальности. Русское большинство определилось – мы идём к русскому национальному государству. Это признают даже либералы. Даже Ходорковский в тюрьме написал статью о том, что национальную Россию надо строить в союзе либералов и националистов.

Прозревшие русские люди и есть та сила, которая будет локомотивом преобразования России. Во всех республиках бывшего СССР возникли национальные государства. Даже в Белоруссии – уж на что, казалось бы братский народ, и там до начала 90-х годов около 70 процентов офицерского состава были русские, сейчас – лишь 15 процентов. Даже там происходит этнократизация. Ну, а уж то, что Молдавия для молдаван, Эстония для эстонцев – это как бы само собой разумеется. Россия пока задержалась в этом неизбежном, историческом, прогрессивном движении. Но и она двигается в том же направлении.

«СП»: - Самосознание русского народа, возможно, и растёт, а вот его численность уменьшается. Свидетельствует ли это о начале конца русских?

Уменьшение численности коснулось не только русских, но и европейцев, и большинства народов России. Исключение – тувинцы и некоторые народы Кавказа. Если русские будут признаны государствообразующим народом России, появятся моральные и юридические основания для того, чтобы сделать упор на преодоление депопуляции русского народа. Ситуация поправима, в том числе потому что пока ещё четверть населения страны живёт в сельской местности. Главный враг демографического роста – урбанизация. Это заметно даже по азиатским странам. Раньше в городах росло население так же, как и в деревнях, потому что сказывались религиозный фактор и отсутствие контрацепции. В деревне и сегодня рассматривают детей, как будущих помощников. В то время, как в городе, скорей, как обузу. Опасность вымирания русских, конечно, есть. Но преувеличивать её я бы не стал. С ней можно и нужно бороться. Здесь важны не только экономические факторы, потому что проблема деторождения – проблема жизненных приоритетов, иерархии ценностей. Здесь, я считаю, очень сильно не дорабатывает Православная церковь. Это, во многом её епархия, сфера деятельности. Я, например, не знаю такого случая, чтобы современный священник отлучил женщину от причастия или даже от церкви за аборт. Хотя с точки зрения православия аборт – убийство без всяких «но».

У меня у самого от одной жены шестеро детей. Поэтому когда говорят, что в наши дни невозможно иметь много детей – мне смешно это слышать.

В конце октября на сайте Stratfor, частной разведовательно-аналитической компании, была опубликована , посвященная этапам развития России и анализу ситуации, исходя из позиции этого «теневого ЦРУ». Статья показывает западное восприятие некоторых периодов истории России и интересна своим окончательном выводом на основе модели, с помощью которой специалисты компании основывают свои прогнозы, а также отношением к периоду «тучных лет» при президентстве В.В.Путина, которое, вопреки ожиданиям, в статье допускается как позитивное.

Редакция сайта видит уязвимость некоторых представлений в публикуемой статье, но считает, что и это является ценной информацией, позволяющей укреплять собственные аналитические модели.

Перевод: эксперт Центра Сулакшина Шишкина Наталия Игоревна.

РОССИЯ БЕРЕТСЯ ЗА СТАРОЕ

Почти десять лет назад Stratfor опубликовал серию статей об историческом цикле взлетов и падений России. В то время было очевидно, что Россия находится на вершине своего взлёта, возрождаясь как стабильная и здоровая держава. Сегодня страна стремительно переходит к следующей, менее приятной стадии развития. Стратегия, которая оживила страну, становится менее эффективной, заставляя Россию и её лидеров действовать более агрессивно внутри страны и за рубежом. Хотя Россия сохраняет самоуверенность, действовать с позиции силы она больше не может. Страна может поддерживать некую видимость силы годами, но её уязвимость в конце концов станет явной, заставляя её быстрее перейти к следующей стадии цикла.

РОЛЬ ГЕОГРАФИИ В ИСТОРИИ РОССИИ

Почти восемь веков Россия находится в замкнутом кругу: восстает из хаоса, возвращается как региональная и иногда даже глобальная сверхдержава, становится более агрессивной по мере развала системы, а затем вновь переживает крах перед тем, как снова возродиться. Этот цикл развития связан не столько с политическим выбором, сколько с географическими ограничениями.

С географической точки зрения, Россия занимает по существу слабую позицию. Это самая большая страна в мире, территория которой включает в себя 13 часовых поясов (которые объединены сейчас в 4 мегапояса). В то же время, 75% территории страны практически непригодны для заселения. Холодная «тундра», которая превращается в болото летом, что крайне затрудняет торговлю на внутреннем рынке. Морская торговля также трудна для России, так как единственный незамерзающий порт на Черном море окружен её конкурентами, включая Турцию. Страна с трудом развивает экономику. Кроме того, российский хартленд, который начинается у Санкт-Петербурга и проходит к югу через Москву в Волжский регион, расположен на ряде равнин, что делает его особенно уязвимым со всех сторон. Этот факт заставлял Россию искать способы расширить свои границы и влияние за пределы страны, чтобы создать буферную зону между своим хартлендом и региональными соперниками.

Екатерина Великая это сформулировала известным изречением: «У меня нет другого способа защиты своих границ, кроме их расширения». Наиболее долговечный и устойчивый пример такого расширения можно было наблюдать в советский период, когда российский хартленд был защищен Сибирью, 14-ю другими советскими республиками и семью странами Восточного блока.

Расширение российского влияния всегда оборачивалось бесконечными финансовыми, военными, политическими и социальными потерями. В течение советского периода Москва смогла централизованно контролировать всю советскую территорию с помощью субсидирования большей части экономик советских республик с одновременным контролем их разнообразных народов. Более того, советский ВВП достиг половины ВВП США, при том, что обе страны имели одинаковую численность населения. В последнее десятилетие существования СССР западная разведка подсчитала, что половина советского промышленного производства пошла на укрепление военной силы, что привело к тяжелому дефициту промышленных товаров. Это и есть российская дилемма: Россия должна расширяться, чтобы выжить, но это расширение неустойчиво и исторически всегда приводит к краху.

ЗАМКНУТЫЙ КРУГ

Цикл развития России можно разделить примерно на три этапа: крах, восстановление и слабость. Этот цикл начинается с катализатора, который заставляет правительство разрушать и переделывать социальный порядок, что приводит к краху социальной и политической системы. Исторически этот этап может принимать различные формы. В 13 веке это было татаро-монгольское нашествие; в 17 веке Смутное время; в 20 веке русская революция, падение СССР и финансовый кризис 1998 года.

После стадии краха начинается следующая стадия развития России: восстановление. Обычно система власти, которая правит во время кризиса, видоизменяется в нечто новое - чаще всего в систему, ведомую сильной личностью. Лидер старается создать стабильную систему, в рамках которой Россия может укрепиться и укрепить свои границы. Появление лидера также благоприятствует появлению национальной идентичности, что помогает русским и другим народам объединиться под знаменем патриотизма. В качестве примеров можно привести Ивана III, который победил Монгольское иго и объединил Россию; первого царя династии Романовых, Михаила I, который вывел Россию из состояния гражданских войн XVI века; «Великие» Петр и Екатерина, которые превратили Россию в глобальную империю; Владимир Ленин, превративший Россию в Советский Союз; и, возможно, Владимир Путин, руководство которого сопровождалось процветанием страны после распада СССР. Тем не менее, ни один из них не был способен преодолеть российский географический вызов.

Все выбирали такую модель, которая была нацелена на укрепление хартленда с одновременным расширением российского влияния, что практически гарантировало разрушение выстраиваемой системы. Когда неизбежно начинали возникать очаги напряжения - по политическим ли, социальным причинам, в связи с состоянием безопасности или экономики - Москва старалась усилить свою хватку и действовать более агрессивно внутри страны и за её пределами.

Лидеры, которые некогда представали как спасители России, или сменяются новыми, или превратились в более авторитарного (и часто жесткого) правителя, который подавляет несогласие и агрессивно защищает российские границы и приграничье. Это этап слабости. Лидеры этого этапа лишены стабильности их предшественников и времени для консолидации и нациестроительства, что приводит к неразумной политике.

Жестокие лидеры обычно появляются в рушащихся системах. Наиболее известным лидером этапа слабости был советский лидер Иосиф Сталин. Подобным же образом, как засухи и голод последовали после правления Ивана III и его преемника, Иван IV - он же «Грозный» - сурово запретил свободу передвижения и бросился в серию войн против Речи Посполитой, что в итоге привело к гражданской войне после его смерти.
На протяжении всей истории, внутреннее и внешнее давление сначала приводят к политическому, экономическому, социальному и дипломатическому застою, после чего разрушение системы приводит к окончательной трансформации. Временами такая трансформация является только политической, как смена сталинских времен хрущевскими. В другие моменты истории вся система целиком оказывается в хаосе, как это было при падении Российской Империи или СССР. И после цикл начинается вновь.

РОССИЙСКИЙ ЦИКЛ: ПУТИНСКАЯ ВЕРСИЯ

Пришествие к власти и сохранение ее за собой длительное время Путиным и его правительством вписывается в российский исторический цикл. После краха СССР Россия потеряла прямой контроль над своим приграничьем. Страна оказалась в хаосе. Попытки перейти к рыночной экономике, известные как шоковая терапия, привели лишь к радикальной приватизации и власти олигархата - что в результате привело к сокращению ВВП на 40% и глубокому финансовому кризису 1998 года. Политический пейзаж был не лучше. Власть состояла из десятков разных партий с крайне различными повестками, которые пытались договориться о новой политической системе. Состояние служб безопасности и армии стало ещё хуже из-за президента Борису Ельцину. Российские люди увязли в поисках новой идентичности для объединения по типу Советского Союза. Сепаратистские волнения наблюдались во многих регионах России по мере развития событий жестокой войны между Москвой и её Северокавказскими республиками, в частности, Чечней.

Питерский бюрократ В.Путин был назначен Ельциным на пост главы КГБ, федерального бюро безопасности, в 1998 году. Разведывательное агентство должно было сдержать хаос. Ельцин пришел к выводу, что Путин, чужой для Москвы, не будет способен оспорить его власть. Но Путин и верные ему люди из Санкт-Петербурга (многие из них - бывшие агенты КГБ) решительно действовали в борьбе с многими проблемами, с которыми столкнулась Россия, и уже к следующему году Путин стал премьер-министром. Сразу после вступления в должность он продолжил укреплять и восстанавливать службы безопасности и военные силы. Он выдвинул ультиматум российским регионам с требованием оказать политическую и финансовую поддержку России и остановить сепаратистские настроения. Эффективность управления Путина убедила многих из московской элиты поддерживать его, и в конце концов он вытеснил Ельцина с поста Президента.

К тому времени, Путин имел имидж великого реформатора, укрепляющего страну экономически, политически и в социальной сфере. Он расправился с олигархами, захватил стратегические активы для государства, такие как крайне желанный для государства энергетический сектор. Он задал направление политическому процессу, поддержав подконтрольную ему единственную партию и выстроив систему оппозиционных партий, которыми он мог управлять. Он приструнил непослушный Северный Кавказ, разделив военизированные формирования и вынудив власть Чечни стать ему преданной, что помогло в завершении Второй Чеченской войны. Что, вероятно, ещё более важно - он заключил общественное соглашение с российским народом о стабилизации и обеспечении благополучия страны.

Удача тоже сыграла свою роль. Мировые цены на энергоносители начали резко расти в 2004 и потребление природного газа в Европе также стремительно возросло, как только Россия поддержала энергетическую промышленность после развала СССР. Прилив финансов вызвал десятикратный рост российского ВВП с 2000 по 2009 годы. Российский уровень жизни улучшился четырехкратно, и реальные располагаемые денежные доходы увеличились на 160%. Наполовину снизился уровень безработицы и бедности. Но по мере увеличения доходов возрастали и военные расходы: за время президентства Путина военные расходы выросли почти в пять раз.

В основном благодаря лидерству Путина российская экономика и финансовая состоятельность были относительно стабильны. Это позволило Москве заострить своё внимание на приграничье, а именно на задаче дать отпор тому, что Россия понимала как длительное иностранное вторжение, последовавшее за развалом СССР. НАТО и ЕС расширили свое влияние в некоторых странах, ранее входивших в страны Варшавского договора и Советский Союз, предложив им договоры о членстве или ассоциации. А после 11 сентября, когда США сконцентрировались на войне в Афганистане и Ираке, у Москвы появилась возможность усилить свою деятельность по противодействию тому, что она считала иностранной экспансией у своих границ.

Россия создала свои собственные союзы безопасности в противовес НАТО, начав с ОДКБ в 2002 году. Москва также стала использовать свои энергоресурсы как инструмент манипуляции союзами вокруг своих границ. Россия организовала серию перебоев в поставках газа для Европы с целью гарантировать невступление Украины и Грузии в НАТО. Затем Россия вторглась в Грузию в 2008 году, и НАТО не вступилось за Грузию. В 2010 Москва оказала давление на Украину, что позволило прийти к власти более лояльному к России Президенту. С 2010 по 2015 годы Россия расширяла Экономический союз с Казахстаном и Беларусью, включив в него Армению и Кыргызстан.
Запад представлял Путина бандитом, а Россию - агрессором, но русские люди высоко ценили человека, который помог их стране вновь стать региональной и даже мировой державой. Путин выполнил свою часть общественного договора с народом и в ответ люди полюбили его.

ПРИЗНАКИ СЛАБОСТИ, ПРЕДВЕЩАЮЩИЕ ПЕРЕХОД К СЛЕДУЮЩЕЙ СТАДИИ

Несмотря на популярность Путина, его режим начал ослабевать, возросли угрозы российской стабильности и положению на мировой арене. Видимо, цикл развития не был прерван. В 2014 году внешнеполитическое влияние России подверглось серии ударов. Во-первых, лояльное к Москве украинское правительство было свергнуто, что привело к укреплению прозападного правительства в Киеве. Москва попыталась настроить страну против того, что она посчитала переворотом, организованным Западом, но эти попытки лишь показали ограниченность российского влияния. Теперь Россия может оказывать крайне небольшое влияние на отколовшейся территории восточной Украины, удерживаемой пророссийскими мятежниками.

Российская политика на востоке Украины объединила Европейский Союз и Соединенные Штаты при введении экономических санкций против страны и некоторых её граждан. В то же время упали цены на нефть, с трехзначных значений за баррель в середине 2014 года до менее чем 40 долларов за баррель сегодня. Комбинация низких цен на нефть и конфликта с Западом привела к сокращению иностранных инвестиций в Россию на 50% в 2014 году. К 2015 году иностранные инвестиции упали практически до нуля. Курс российского рубля упал в цене на 40% в 2014 году и продолжал колебаться весь следующий год, капитал начал утекать из страны в размере 160 млрд долларов в 2014 году и ещё 85 миллиардов долларов в 2015 году.

Все тяжести экономического кризиса легли прежде всего на российский народ. С падением курса валюты четверть россиян потеряла в заработных платах, а ещё 15% в то же время потеряли работу. Средняя месячная зарплата упала ниже 450 долларов, что стало меньше чем в Китае, Румынии и Сербии. В целом, в этом году россияне тратили половину своей зарплаты на еду. И более половины россиян убеждены, что их экономическое положение несколько ближайших лет только ухудшится.

Текущий кризис в России отличается от кризиса 2008–2009 годов, который был частью глобального финансового кризиса. Более того, этот кризис сопровождается проблемами внешней политики с Украиной и противостоянием с Западом. Сейчас Россия находится в международной изоляции. Кремль время от времени последние два года добивался народной поддержки, с помощью «аннексии» Крыма и вторжения в Сирию наперекор желаниям Запада, но это были лишь сиюминутные всплески патриотизма.

В то же время, экономический и внешнеполитический кризис начал тяготить правительство Путина, заставляя российского лидера быть более авторитарным, что и предполагает цикл развития. Даже Иван Грозный начинал как популярный правитель, продолжая курс своего деда по превращению средневековой региональной страны в перспективную империю. Иван IV не был жестоким лидером, каким его помнят сейчас, до того момента, как России начал грозить голод и проигрыши в войнах. Путина может ждать та же судьба. Он столкнулся с той же дилеммой и вскоре должен будет принимать тяжелые решения по поводу того, как сохранить влияние и стабильность и защитить российские границы.

По мере того, как иссякают источники средств, политическая, военная и бизнес элита, из которой состоит нынешнее российское правительство, цепляется за активы и власть. Прежде Путин был способен управлять подобными захватами власти, но в последние два года элита начала сопротивляться, что привело к потере власти некоторых крайне влиятельных людей в стране. Будучи в крайней степени обеспокоенным возможностью восстания против него со стороны этих людей Путин окружил себя лояльными людьми, у которых нет собственного влияния. Всё больше теряя уверенность в преданности военных и служб безопасности российский лидер создал свое собственное военное подразделение, Национальную Гвардию, состоящую из 400 тысяч человек, прямо подчиняющихся ему. Путин был способен управлять Россией стальной хваткой 16 лет потому, что его правительство было популярно, но это уходит в прошлое.

За последние два года поддержка правительства упала с 66 до 26%, а личный рейтинг Путина с 88 до 74 пунктов. Во время последних парламентских выборов в сентябре явка избирателей была самой низкой за всё время после развала СССР, что показывает кризис доверия к выборам и правительству. Во время этих выборов у Путина было достаточно возможностей подтасовать результат таким образом, чтобы его партия, Единая Россия, получила конституционное большинство, так что теперь он сможет провести жесткие и непопулярные законопроекты, необходимые для удержания власти. Под влиянием крайне авторитарного лидера правительство приняло ряд драконовских законов для подавления любого несогласия российского народа, способного вызвать нестабильность.

Эти внутренние вызовы появляются одновременно с возрастанием давления на российские границы. Российская интервенция в Украину застыла на уровне замороженного или вялотекущего конфликта. Запад сохраняет санкционный режим по отношению к России и даже обсуждае возможности его расширения в связи с вторжением России в Сирию. НАТО продолжает укреплять свои позиции вдоль российской периферии, а попытки Москвы усилить давление на Запад во время переговоров по Украине и Сирии в последние месяцы терпят неудачу. Россия может разжечь военные конфликты на разных фронтах ради уступок Запада, но это приведет только к увеличению рисков изоляции и растрат России аналогично тому, как было в период между Леонидом Брежневым и Михаилом Горбачевым.

Нельзя сказать, что Россия на грани развала, можно лишь сказать, что страна вступает в следующую фазу исторического цикла своего развития, на протяжении которой страна крайне уязвима и агрессивна. Поэтому Путин будет действовать с позиции выживания, а не силы. Какое-то время Россия, будучи в уязвимом состоянии, будет действовать наобум, но в конце концов колесо исторического цикла должно продолжить крутиться, начнется следующая фаза изменений.

Военная бюрократия несет не меньшую угрозу стране

Реальность в России меняется быстрее, чем представление о ней. По мнению многих как в самой России, так и за ее пределами, этой огромной страной по-прежнему управляет небольшая группа людей, которых принято называть «друзьями Путина», - это члены небольшого дачного кооператива «Озеро», а также примкнувшие к ним одноклассники, однокурсники, сослуживцы и просто хорошие знакомые президента.

Сергей Шойгу, Владимир Путин и Александр Бортников. Фото: Maxim Shemetov / Reuters

Возможно, так оно когда-то и было, но сегодня все выглядит несколько иначе. В течение последних лет политическая роль так называемого ближнего круга непрерывно падала. Поэтому игра под названием «вычислим новое тайное Политбюро», в которую так любят играть российские политологи, постепенно теряет смысл.

В то же время ответ на вопрос, кто сегодня больше всего влияет на мнение президента, может обескуражить своей простотой: те, кому положено это делать по долгу службы, то есть военная и гражданская бюрократия. К сожалению, русская власть не стала от этого более прогрессивной, скорее наоборот. Рост влияния бюрократии привел к тому, что драйвером политического развития России вместо эгоистических интересов меньшинства стали заблуждения большинства. Россия сделала два шага назад в своей истории, не сделав ни одного вперед, став заложником архаичных воззрений на государство и общество, уходящих своими корнями в глубину веков.

Вторичная институализация

Россия в начале путинского правления и Россия в завершающей фазе этого правления (в конституционном смысле слова) - это две разные страны. Главным итогом почти двух десятилетий нахождения Владимира Путина во главе государства является то, что он сумел выстроить и отладить механизм реализации своей персональной власти, вернув российскую политическую историю в традиционное для нее русло.

Когда Путин в значительной степени неожиданно для себя и наблюдателей сменил Бориса Ельцина на президентском посту, он обнаружил, что находится в преимущественно враждебном бюрократическом окружении. Ему в наследство достался эклектичный и практически неуправляемый государственный аппарат, состоящий либо из плохо адаптированных к новой реальности чиновников советского образца, либо из ставленников вновь образованных олигархических групп, «прикомандированных» к правительству, но реально работающих на тех, кто их туда поставил смотрящими. Если бы Путин не предпринял экстраординарных мер по укреплению своей личной власти, то в лучшем случае он оставался бы до сих пор марионеткой в руках нескольких финансовых кланов. Но скорее всего, он давно бы уже стал частью русской политической истории.

Но Путин не согласился принять доставшиеся ему в наследство условия как данность и решил побороться за свое право быть «суверенным президентом». Действовал он традиционным для России образом - создал параллельную систему власти из лично преданных ему людей, на которых и опирался при решении любых вопросов. Вот уже почти пятьсот лет такая система власти в России называется опричниной. Устроена она незамысловато, но работает эффективно. Государственная бюрократия при опричнине не исчезает, но ей отводится второстепенная, техническая роль. Политические и контрольные функции сосредотачиваются в руках узкого круга приближенных к главе государства деятелей, организованных по принципу средневекового ордена. Похожим образом организованы мафиозные структуры современности.

Но у опричной системы есть ⁠свои недостатки. Все русские государи и государственные деятели, порождавшие ее, ⁠рано или поздно стремились от ⁠нее избавиться, как только она решала поставленные задачи. Путин ⁠не исключение. Долгие годы в кругу ⁠своих «друзей» он оставался ⁠«первым среди равных». Он вынужден был терпеть их выходки, их алчность, их тщеславие, их неискренность только ради того, чтобы с их помощью можно было контролировать огромный и плохо управляемый бюрократический аппарат. Отчасти он зависел от них, и эта зависимость с каждым годом тяготила его все больше и больше, не говоря уже о том, что она в значительной степени дискредитировала его как лидера.

Сегодня, когда многим кажется, что власть ближнего круга достигла апогея, когда мизерный русский политический класс живет «пережевыванием» легенд и мифов о подвигах «путинских гераклов», их политическая судьба предрешена. Два обстоятельства лежат в основании коренного поворота новейшей русской политической истории. Во-первых, Путин создал «унию» с российским народом, став его единоличным популистским лидером (я нисколько не сомневаюсь, что в сегодняшней ситуации на любых честно организованных выборах Путин все равно победит, и поэтому предпринимаемые его администрацией «защитные меры» кажутся мне избыточными и нелепыми). Во-вторых, Путин произвел поколенческую революцию в бюрократическом аппарате, тихо и незаметно приведя на госслужбу, особенно в верхний и средний ее эшелон, молодых и лично обязанных ему людей.

Это стало приговором ближнему кругу. В новых условиях все эти новоявленные Басмановы, Бельские и Скуратовы становятся обременением для «царя». У него теперь свои собственные смотрящие в государственном аппарате. Бюрократия образца 2018 года - это тот слой, на который Путин может уверенно полагаться как на основу своей неограниченной власти над страной. Это не значит, что Ротенбергов, Ковальчуков, Тимченко и связанные с ними политические кланы ждет расправа, но с большой долей вероятности их ждет судьба ельцинских олигархов, приведших Путина к власти. Они сохранят свое богатство, но их политическая роль будет сведена к минимуму.

На пороге четвертого (по другим подсчетам - пятого) президентского срока Владимира Путина российская власть становится снова более регулярной. Принятие политических решений (decision making) сосредотачивается там, где ему и положено быть, - в формальных институтах государственной власти. Таким образом, происходит довольно странный процесс вторичной институциализации персональной власти Владимира Путина. Стихийное самодержавие сменяется организованным. Это существенная перемена не просто в механизме функционирования власти, а в самой ее природе. Она неизбежно будет иметь долгосрочные политические последствия, отнюдь не всегда позитивные и прогрессивные. Ментальность русской бюрократии может быть не менее одиозной и опасной, чем ментальность «силовых нуворишей» из ближнего круга.

Номенклатурно-политические циклы

Вектор эволюции созданного Путиным политического режима в эпоху заката определяется его внутренней противоречивостью и борьбой присущих ему противоположностей - объективного и субъективного начал. С одной стороны, в своем нынешнем виде этот режим является крайним проявлением политического субъективизма, поскольку все мало-мальски значимые политические решения замкнуты на личность президента, который в одиночку, в ручном режиме «разруливает» конфликтные ситуации, будь то дело министра Улюкаева или спор по поводу строительства какой-нибудь «домны» в провинции. С другой стороны, механизм подготовки и принятия решений внутри этой полностью волюнтаристской системы оказался более, чем когда бы то ни было почти за двадцатилетнюю историю ее существования, забюрократизирован и поставлен в зависимость от позиции и действий формальных институтов государственной власти.

Путин по-прежнему и даже больше, чем раньше, решает все. Но определяющее влияние на его решения постепенно начинают оказывать не столько неформальные советы и рекомендации членов ближнего круга, одолевших его многочисленными и часто взаимоисключающими просьбами, сколько формальная позиция бесчисленных министерств, комитетов, департаментов и прочих бюрократических институций, где давно сидят расставленные и подконтрольные только ему чиновники. А это значит, что решения президента в значительной степени зависят сегодня уже не столько или по крайней мере не только от персональной борьбы различных групп его соратников, сколько от институционального соперничества внутри бюрократического аппарата.

В условиях ограниченной или вовсе отсутствующей демократии на первый план выходит борьба бюрократических структур за политическое доминирование. Эта борьба ведется с переменным успехом и имеет циклический характер. Прежде всего это, конечно, соревнование между силовой и гражданской бюрократией. Однако политическая роль гражданской бюрократии проявляется на поверхности только в периоды кризисов, когда система нуждается в перестройке. В остальное время большее значение имеет состязание двух основных отрядов силовой бюрократии - армии и полиции (в широком смысле этого слова). Выбор в пользу той или иной политической стратегии зачастую зависит от того, какой из этих двух силовых блоков оказывается политически доминирующим в данный момент времени.

Мне уже приходилось писать о странной эмпирической закономерности , не имеющей внятного рационального объяснения, но отчетливо прослеживаемой на протяжении как минимум последних ста лет российской истории, суть которой состоит в цикличном характере политического доминирования армии и полиции. Разумеется, речь идет не о прямой политической роли военной или полицейской бюрократии, а об их косвенном, опосредованном влиянии на принимаемые политические решения. Не являясь историком, я не могу судить о том, как эта закономерность действует применительно к имперскому периоду, но после 1917 года можно с достаточной степенью достоверности вычленить приблизительно двенадцатилетний шаг, после которого каждый раз происходила смена исторических парадигм.

Так, в период с 1917 по 1929 год политическое значение армии очевидно более существенно, чем влияние полицейских структур, которым, несмотря на все ужасы террора, отводится преимущественно техническая роль. Ситуация меняется, когда, начиная с 1929 года, политическое значение охранки возрастает, достигнув своего пика в эпоху Большого террора. В 1941 году, с началом войны, начинается новый цикл, в течение которого вновь растет политическое влияние армейских кругов. На пике этого влияния происходит антибериевский переворот 1953 года, однако в последующие двенадцать лет осуществляющий десталинизацию Хрущев опирался на молодые кадры КГБ, а не на армию, которая потерпела ряд существенных политических поражений (отставка Жукова, сокращение обычных вооружений и т.д.). Возрождение армейского влияния началось только после прихода к власти в середине 1960-х Брежнева, поставившего своей целью достижение стратегического паритета между СССР и США в военном противостоянии. Ситуация снова меняется в 1977 году в связи с болезнью Брежнева и после того, как секретарем ЦК КПСС становится председатель КГБ СССР Юрий Андропов. Этот цикл продолжался до конца 1980-х, и его центральным моментом стала перестройка и демонтаж советской системы, фактически завершившийся к 1989 году. Набиравший политический вес Борис Ельцин в целом с недоверием относился к выходцам из КГБ и большую часть своей активной политической жизни предпочитал опираться на военных. Этому способствовали и бурные события 1990-х, одним из центральных моментов которых стала кавказская война. Политическое влияние спецслужб начало ощутимо расти только с 2001 года, когда завершился «инкубационный период» для преемника Бориса Ельцина - Владимира Путина, и он стал активно проводить в жизнь новый политический курс, важным элементом которого стало свертывание демократических реформ. Этот цикл достиг своего апогея к 2013 году, а война на Украине и в Сирии, общая милитаризация всех сторон жизни российского общества естественным образом возродили политическое значение армии. Внутри этого цикла, который, предположительно, должен завершиться к середине 2020-х годов, Россия и пребывает в настоящий момент.

У этих циклов не больше научной обоснованности, чем у наблюдения о влиянии «лысых» и «волосатых» на политический режим в России в знаменитом стихотворении Игоря Губермана («…от лысых к нам приходит послабление, и снова тяжело при волосатых»), но эмпирически это работает, и быстро растущую роль военных при принятии политических решений уже трудно не заметить. При этом осмелюсь предположить, что она стала не следствием решения о присоединении Крыма, а его причиной (это не касается «гибридной» войны в Донбассе, у которой своя, более сложная политическая генеалогия).

Задним числом у решения о присоединении Крыма к России образовалось много отцов и даже матерей, хотя в действительности многие из тех, кто сегодня заявляет чуть ли не о своем авторстве, в момент принятия данного решения в лучшем случае занимали нейтральную позицию. Несмотря на то что радикальное решение вопроса о Крыме было политически и даже психологически продиктовано всей складывавшейся в России на протяжении предшествующих трех лет ситуацией, есть основания полагать, что его главными лоббистами были военные и в первую очередь - военная разведка. В их глазах потеря контроля над Крымом, а через него и над Украиной в целом приводила к возникновению некомпенсируемой уязвимости в системе обороны России, и они сумели убедить в этом президента.

Как это ни парадоксально, несмотря на пролившийся на них постфактум в качестве морального утешения дождь госзаказов, «друзья президента», причем не только из «Озера», но и из ближайших к нему окрестностей, оказались главной пострадавшей стороной в результате конфликта с Украиной и, как следствие, с Западом. Напротив, военные только выиграли - их влияние стало расти небывалыми до этого темпами, так же, впрочем, как и государственные инвестиции в ВПК. Так, незаметно и без лишнего шума «Озеро» уступило место в первом ряду «Аквариуму» (неформальное обозначение штаб-квартиры российской военной разведки).

Осадная военная ошибка

Оппозиционно настроенная часть русского политического класса зациклена на «путинских друзьях», их «нетрудовых доходах» и «коррупционных связях». Не исключено, что число этих друзей в недалеком будущем поубавится, а их политическая роль будет сведена к минимуму, но вовсе не обязательно, что кому-то от этого станет легче. Их место займут «путинские наркомы», не исключено, что гораздо более аскетичные и менее коррумпированные, но их ментальность может оказаться еще более реакционной, чем у бывших друзей президента.

Возрастание роли бюрократии вообще и военной бюрократии в частности с большой долей вероятности приведет не к либерализации, а к дальнейшему росту изоляционизма, монополизации в экономике, закручиванию гаек в политике, дисбалансам социальной политики, которая станет первой жертвой новой гонки вооружений, и, безусловно, к дальнейшей милитаризации общественного сознания. Причина этого в том, что военная бюрократия в России является носителем одного из самых устойчивых архетипов русского реакционного мышления. Из поколения в поколение она воспроизводит архаичный взгляд на безопасность страны, в основе которого лежит концепция «периметра».

Суть этой концепции, своими корнями уходящей в глубины русской истории, состоит в понимании безопасности как защиты внешнего контура. В этой парадигме универсальным способом борьбы с любой угрозой является попытка отодвинуть эту угрозу как можно дальше от границы (контура). Такое понимание безопасности - одна из причин вынужденной бесконечной русской экспансии во всех направлениях, которая и сделала Россию крупнейшим государством на планете (по размерам территории). Она же лежит в основании сложных и запутанных отношений России с Европой.

Логику этих отношений раскрыл в серии ставших каноническими статей российский философ Вадим Цымбурский. Он полагал, что Россия стремится защитить себя, создав вдоль периметра своих необъятных границ буферные зоны (лимитрофы), отделяющие ее от основных соперников (угроз) на западе, востоке и юге. Разрушение или даже истончение лимитрофа Россия рассматривает как угрозу, которую она пытается ликвидировать, устанавливая свой контроль над ним.

С точки зрения Цымбурского, отношения России с Европой носят циклический характер, причем каждый цикл имеет несколько стадий. На первой стадии Россия теряет лимитроф, на второй - агрессивно поглощает его, раздвигая свои границы до максимально возможного уровня, на третьей начинает непосредственно вмешиваться в дела Европы, пытаясь стать арбитром не в своих делах; на последней, не выдержав консолидированного ответа Европы и истощив до предела жизненные ресурсы, схлопывается, теряя не только лимитроф, но и значительные части имперской территории. После неизбежного вслед за этим схлопыванием переформатирования, нередко сопровождаемого революциями, цикл снова повторяется. Сегодня мы с большой долей вероятности находимся на третьей стадии этого цикла, когда Россия вновь поглощает лимитроф и пытается играть на чужом поле, активно вмешиваясь в дела Европы и Америки. По всей видимости, закат путинской эпохи совпадет по времени с переходом к заключительной стадии - схлопыванию.

Таким образом, организованная сила русской (прежде всего военной) бюрократии, восстановившейся политически после революционных потрясений, но идеологически так и не переменившейся, представляет для России даже большую угрозу, чем неорганизованная сила коррумпированного ближнего круга. Армия в России является более консервативной силой, чем полиция (КГБ, ФСБ), несмотря на большую коррумпированность последних. Сегодня многие в России живут ожиданием прихода после Путина предсказанных Стругацкими «черных». В некотором смысле «черные» уже пришли и вовсю вытесняют «серых», но люди, увлеченные вчерашней повесткой дня, этого не заметили. Коррупция - это о прошлом. О будущем - война. Политика, в основании которой лежит паранойя, обусловленная архаичными фобиями и предрассудками, приведет к катастрофе быстрее, чем корысть коррумпированных путинских элит старого образца.

Возвращение к «новому мышлению»

Вынырнув из бурных вод революции и контрреволюции, Россия предстала перед миром ровно тем, чем привыкла быть, - военно-бюрократическим государством, предназначением которого является «быть грозою света». Власть действительно становится более регулярной, но в этом мало позитива. Ракета русской революции упала приблизительно там же, откуда стартовала. Тридцать лет кажутся потраченными впустую, если не принимать в расчет приобретенный за эти годы уникальный исторический опыт. Возрождение политической роли русской бюрократии, и прежде всего военной бюрократии, возвращает страну под власть прежних заблуждений и предубеждений. Путин потерпел поражение от старой России. Эта Россия одолела Путина, подмяла его под себя и втиснула в привычный для нее формат войны «против всех».

Сегодня вытеснение Путина из власти, пусть даже со всеми друзьями и знакомыми, уже мало что решает в судьбе России, потому что они и сами уже мало что решают. Это может быть для кого-то необходимым, но в любом случае совершенно недостаточным условием. Рыбам не станет легче от того, что воду из «Озера» слили в «Аквариум». Нужно менять саму воду, то есть избавляться от устойчивых стереотипов, в том числе определяющих русское отношение к безопасности, которые продолжают владеть умами.

Новая Россия начнется не там, где закончится Путин и его друзья, а там, где начнется новое мышление. Нам придется вернуться туда, откуда не совсем удачно стартовал Горбачев. Идея была правильной - реализация подкачала. Но после фальстарта забег не отменяют, а лишь предлагают пробежать дистанцию заново. Чтобы выжить, России надо переосмыслить свое место в мире, отказаться от претензий на исключительность, найти новый неимперский формат существования, определиться с какими-нибудь другими союзниками, кроме армии и флота, и вписаться в мировое разделение труда. Все это требует гораздо большего напряжения сил и выдержки, чем борьба с «путинизмом». Путин рано или поздно уйдет, об этом позаботится природа. Но в России ровным счетом ничего не изменится, если его преемник начнет снова защищать «периметр», будь он даже трижды демократ и либерал.

Предсказание будущего сегодня является уделом ученых-футурологов. В основе их «пророчеств» стоят, как правило, сложнейший фундаментальный анализ и самые последние информационные технологии. Однако в большинстве случаев их «форсайты» (прогнозы) не сбываются.

С другой стороны - пророческая традиция испокон веков существовала среди подвижников Православия. Разумеется, святые отцы опирались не на фундаментальный анализ и новейшие достижения информатики, а только на Веру в Господа…

Преподобный Серафим Саровский, 1825-32 годы

«Перед концом времен Россия сольется в одно великое море с прочими землями и племенами славянскими, она составит одно море или тот громадный вселенский океан народный, о коем Господь Бог издревле изрек устами всех святых: “Грозное и непобедимое Царство Всероссийское, всеславянское – Гога и Магога, пред которым в трепете все народы будут”. И все это – все равно как дважды два четыре, и непременно, как Бог свят, издревле предрекший о нем и его грозном владычестве над землею. Соединенными силами России и других народов Константинополь и Иерусалим будут полонены. При разделе Турции она почти вся останется за Россией...»

Святитель Феофан Затворник, 1890-е годы

«Сколько знамений показал Господь над Россией, избавляя ее от врагов сильнейших и покоряя ей народы! И, однако ж, зло растет. Ужели мы не образумимся?

Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам все в толк не берется. Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим, есть уши, но не слышим, и сердцем не разумеем… Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Если не опомнимся, пошлет на нас Господь иноземных учителей, чтобы привели нас в чувство… Выходит, что и мы на пути революции. Это не пустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает».

Святой преподобный Серафим Вырицкий, начало XX-ого века

«Придет время, когда ни гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой - настанет царство лжи и зла. Истинная Церковь всегда будет гонима, а спастись можно будет только скорбями и болезнями. Гонения же будут принимать самый непредсказуемый и изощренный характер. Но спасение миру - от России».

Схииеромонах Аристоклий Афонский. 1917-18 годы

«Сейчас мы переживаем предантихристово время. Начался суд Божий над живыми и не останется ни одной страны на земле, ни одного человека, которого это не коснется. Началось с России, а потом дальше… А Россия будет спасена. Много страдания, много мучения… Вся Россия сделается тюрьмой, и надо много умолять Господа о прощении. Каяться в грехах и бояться творить и малейшие грехи, а стараться творить добро, хотя бы самое малое. Ведь и крыло мухи имеет вес, а у Бога весы точные. И когда малейшее на чаше добра перевесит, тогда явит Бог милость Свою над Россией...

Конец будет через Китай. Какой-то необычный взрыв будет, и явится чудо Божие. И будет жизнь совсем другая на земле, но не на очень долго. Крест Христов засияет над всем миром, потому что возвеличится наша Родина и будет, как маяк во тьме для всех».

Епископ Иоанн Шанхайский, 1938 год

«Отряхните сон уныния и лености, сыны России! Воззрите на славу ее страданий и очиститесь, омойтесь от грехов ваших! Укрепитесь в вере православной, чтобы быть достойными обитать в жилище Господнем и вселиться в святую гору. Воспряни, воспряни, восстань, Русь, ты, которая из руки Господней выпила чашу ярости Его! Когда окончатся страдания твои, правда твоя пойдет с тобой, и слава Господня будет сопровождать тебя. Приидут народы к свету твоему, и цари - к восходящему над тобой сиянию. Тогда возведи окрест очи твои и виждь: се бо придут к тебе от запада, и севера, и моря, и востока чада твоя, в тебе благословящая Христа во веки!»

Преподобный Анатолий Оптинский, начало XX века

«Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках и обломках люди спасаются. И все же не все погибнут. Надо молиться, надо всем каяться и молиться горячо... Явлено будет великое чудо Божие... И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль во всей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным...»

Святитель Феофан Полтавский, 1930 год

«В России будет восстановлена монархия, самодержавная власть. Господь предызбрал будущего царя. Это будет человек пламенной веры, гениального ума и железной воли. Он прежде всего наведет порядок в Церкви Православной, удалив всех неистинных, еретичествующих и теплохладных архиереев. И многие, очень многие, за малыми исключениями, почти все будут устранены, а новые, истинные, непоколебимые архиереи станут на их место... Произойдет то, чего никто не ожидает. Россия воскреснет из мертвых, и весь мир удивится. Православие в ней возродится и восторжествует. Но того Православия, что прежде было, уже не будет. Самим Богом будет поставлен сильный царь на престоле».

Паисий Святогорец, афонский старец. 1990-е годы

«Помысел говорит мне, что произойдут многие события: русские займут Турцию, Турция же исчезнет с карты, потому что треть турок станет христианами, треть погибнет на войне и треть уйдет в Месопотамию… В Константинополе произойдет великая война между русскими и европейцами, и прольется много крови. Греция не будет играть в этой войне первенствующую роль, но ей отдадут Константинополь. Не потому, что русские будут благоговеть перед греками, но потому, что лучшего решения найти не удастся… Греческая армия не успеет подойти туда, как город будет ей отдан».

Иосиф, афонский старец, Ватопедский монастырь. 2001 год

«Сейчас начало событий, тяжелых военных событий… Дьявол понудит турок все-таки прийти сюда в Грецию и начать свои действия. А Греция хотя и имеет правительство, но как такового на самом деле его как бы и нет, потому что оно не имеет силы. И турки придут сюда. Это будет момент, когда Россия тоже двинет свои силы, чтобы отбросить турок. События будут развиваться так: когда Россия пойдет на помощь Греции, американцы и НАТО постараются воспрепятствовать этому, чтобы не было воссоединения, слияния двух православных народов... На территории бывшей Византийской империи будет большое побоище. Только погибших будет около 600 миллионов человек. Во всем этом будет активно участвовать и Ватикан, чтобы воспрепятствовать воссоединению и возрастанию роли Православия. Но это обернется полным уничтожением ватиканского влияния, до самого основания. Так повернется Промысл Божий... Будет попущение Божие, чтобы были уничтожены те, кто сеет соблазны: порнографию, наркоманию и т. п. И Господь так ослепит их умы, что они будут уничтожать друг друга с ненасытностью. Господь попустит это специально, чтобы провести большую чистку. Что касается того, кто управляет страной, он недолго будет, и то, что теперь творится, будет недолго, а потом сразу война. Но после этой большой чистки будет возрождение Православия не только в России, но и по всему миру, большой всплеск Православия».