Идейная направленность комедии тартюф. Образ и характер Тартюфа в комедии Тартюф – художественный анализ

Анализ пьесы:
1. «Обоснование выбора».
Чем интересна пьеса как литературное произведение:
Для читателя Пьеса Жана-Батиста Мольера должна быть интересна не только своим захватывающим сюжетом, но и историей своего рождения. Знакомство с этой комедией позволяет узнать историю Франции во второй половине 17 века. Мольер написал сатирическую пьесу, в которой разоблачает «Общество святых даров» - тайное религиозное учреждение, которое старалось подчинить своей власти все сферы жизни в стране. Людям, не увлеченным историей, тоже будет интересно прочесть эту комедию. Яркие образы, комические ситуации, легкий и понятный язык – всё это увлекает читателя, погружая в удивительный мир французской классики.

Чем интересна пьеса как возможная постановка:
«Тартюф» Мольера – комедия удивительная! Ещё при жизни автора она принесла ему больше горя, чем славы, и потом – на протяжении трех с половиной столетий – успех в зале сопутствовал травле в жизни. Что же удивительного в этой пьесе? Вроде бы у Мольера всё понятно: злодей – зол, скупой – скуп, хитрец – хитер. По душевной простоте может показаться, что смотреть на такую пьесу из зала малоинтересно: сразу всё ясно, а играть, пожалуй, просто и скучно… Но почему же тогда из года в год этот спектакль появляется в репертуаре театров? В этой пьесе стоит разобраться, чтобы можно было увидеть за ней нечто большее, чем простую комедию, и уже тогда, пьеса становится действительно, любима.
Я взяла эту пьесу для режиссёрского разбора, так как уверена в том, что она весьма актуальна для нашего времени. Откинем эпоху действия и увидим прежде всего людей. Страсть и переживания, которые их обуревают, совершенно не зависят от эпохи. Сейчас мы живем там, где тартюфы на каждом шагу: «Эпоха Мольера прошла, а подлецы вечны». Но это касается не только одного героя пьесы. В каждом из персонажей современный зритель может узнать себя или человека, сидящего рядом. Несомненно, подобная пьеса обогатит афишу любого театра. Важно, чтобы рядом с постановками родных авторов соседствовали и такие постановки как французский «Тартюф»: театр не должен иметь государственных границ.
Данная пьеса является примером того материала, работа над которым может быть бесконечно долга. Автор не дает нам полного описания героев, их образы могут быть домыслены, а методы воплощения постановки на сцене будут зависеть от фантазии режиссера. Пьеса «Тартюф, или обманщик» - произведение классической литературы, в которой соблюдается правило трех единств, что дает возможность сосредоточить всё внимание не на смене картин, не на том, как будет меняться характер героя, а на самом действие и поиске новых режиссерских решений.

2. «Автор. Эпоха. История пьесы».
Жан-Батист Мольер:
Жан Батист Мольер (1622-1673) - один из крупнейших драматург-классицист XVII в., живший во Франции в эпоху Просвещения. Его творчество было сосредоточено в пределах комедийного жанра. Его произведения написаны в литературном направлении – классицизм Жизнь Жана-Батиста была посвящена театру. В 21 год он открыл «Блистательный театр» в Париже, который просуществовал два года. Позже Мольер организовал бродячую труппу, с которой путешествовал из одного города в другой.
Постановка при дворе комедии «Тартюф» стала самой спорной постановкой Мольера, так как нанесла серьёзный удар по католической церкви. В пьесе раскрывалась преступность церкви, лживость её морали. Стоит заметить, что в изначальном варианте Тартюф имел духовный сан, но во избежание запрета пьесы, Жан-Батист «снял» с героя сан, сделав обычным святошей.
До самой смерти Мольер не оставил театр. Умер он в нем же, спустя несколько часов, как сыграл главную роль в спектакле «Мнимый больной».

Эпоха:
Франция XVII века является классическим примером самодержавия. Уже при Генрихе IV воля короля становится высшим критерием государственного порядка.
В это же время происходит переосмысление старых философских категорий, связанное с развитием науки и вызывающее новое толкование общественных проблем. Уже в конце XV века рождается новая реалистическая политика с чисто светским характером.
Новые теории государства исключают божественное происхождение королевской власти.
История пьесы:
Пьеса Ж.Б. Мольера была написана во Франции (1664 год. «Тартюф, или лицемер»). Работа Ж.Б. Мольера имеет несколько переводов на русский язык (И. Кропотов «Тартюф, или Лицемер», Н. И. Хмельницкий, «Тартюф», М. Л. Лозинский, «Тартюф, или Обманщик»). Комедия построена согласно основным правилам классицизма и делится на 5 актов. В ней скрупулезно соблюден принцип трех единств: действие происходит в одном месте - в Париже, в доме зажиточного купца Органа, события развиваются на протяжении суток Дошедший до нас «Тартюф, или обманщик» совсем не тот, каким он был раньше. История создания этого произведения по-своему уникальна и интересна. Мариана, Валер, судебный пристав появились в комедии позже, чем другие герои пьесы, когда под влиянием религиозных организаций, Мольер был вынужден снять с Тартюфа рясу. Во второй редакции героя звали Панюльф, а сама пьеса называлась – «Обманщик». Стоит отметить, что в основу художественного образа легли реальные действия, совершаемые членами «Общества святых даров». Они, являлись, по сути, тайной полицией, проникали в дома,
собирали сведения о живущих и сдавали их как за совершенные, так и за вымышленные преступления В 1667 г. Мольер показал на сцене второй вариант «Тартюфа». Герой был переименован на Панюльфа, комедия шла под названием «Обманщик», особенно острые сатирические места были изъятые или же смягченные. Успех пьесы был неистовым, но ее снова запретили после первого, же спектакля. Наконец, в 1669 г. он поставил третий вариант «Тартюфа». На этот раз Мольер усилил сатирическое звучание пьесы..
Первое представление на русской сцене - 22 ноября 1757 года в Петербурге, 21 апреля 1761 - в Москве.

3. «Тема и идея пьесы»
Тема – Противопоставление здравой веры фанатизму. Противоречие между явным и кажущимся, маской и лицом.

Идея – Люди пытаются отыскать что-то или кого-то, кто был бы достоин любви и поклонения, в кого можно было бы верить. В этой вере их безопасность, надежда, что есть кто-то или что-то, ради чего стоит жить, но в итоге получается, что этим «кем-то» оказываются наши близкие.

4. «Предлагаемые обстоятельства».
Действие происходит во второй половине 17 века, во Франции, Париже, доме почтенного Оргона, который знакомится с Тартюфом и приводит его к себе. Вскоре должна произойти свадьба Валера и Марианы. Вся семья, кроме Оргона и его матери отрицательно относятся к «святоше», но глава семейства рьяно настроен оберегать интересы г-на Тартюфа.

5. «Краткое содержание пьесы «Тартюф, или обманщик».
В доме почтенного Оргона по приглашению хозяина обосновался некий г-н Тартюф. Оргон души в нем не чаял, почитая несравненным образцом праведности и мудрости. Из всех домочадцев восхищение Оргона праведником разделяла лишь его матушка г-жа Пернель. Эльмира, жена Оргона, её брат Клеант, дети Оргона Дамис и Мариана и даже слуги видели в Тартюфе - лицемерного святошу, ловко пользующегося заблуждением Оргона в своих немудрёных земных интересах: вкусно есть и мягко спать, иметь надёжную крышу над головой и ещё кой-какие блага.
Домашним Оргона опостылели нравоучения Тартюфа, своими заботами о благопристойности он отвадил от дома почти всех друзей. Но стоило только кому-нибудь плохо отозваться об этом ревнителе благочестия, г-жа Пернель устраивала бурные сцены, а Оргон, тот просто оставался глух к любым речам.
Дочь Оргона, Мариана, была влюблена в благородного юношу по имени Валер, а её брат Дамис - в сестру Валера. На брак Марианы и Валера Оргон вроде бы уже дал согласие, но почему-то все откладывал свадьбу. Дамис, обеспокоенный собственной судьбой, - его женитьба на сестре Валера должна была последовать за свадьбой Марианы. На расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил, не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.
Каким именно видит Оргон будущее Марианы, стало ясно, когда он сообщил дочери, что совершенства Тартюфа нуждаются в вознаграждении, и таким вознаграждением станет его брак с ней, Марианой. Девушка была ошеломлена, но не смела перечить отцу. За неё пришлось вступиться Дорине: служанка пыталась втолковать Оргону, что выдать Мариану за Тартюфа значило бы стать предметом насмешек всего города, но, несмотря на это, Оргон остался непреклонен в решимости породниться с Тартюфом.
Мариана была готова покориться воле отца - так ей велел дочерний долг, в порыве отчаяния Валер посоветовал ей поступать так, как велит отец, тогда как сам он найдёт себе невесту, которая не станет изменять данному слову; Дорина убедила молодых людей в необходимости бороться за своё счастье. Дамис, настроенный даже чересчур решительно, собирался как следует приструнить Тартюфа, чтобы тот и думать забыл о женитьбе на Мариане. Дорина пыталась остудить его пыл, ей не удалось.
Вскоре выяснилось, что Тартюф неравнодушен к жене Оргона и он предлогает Эльмире предаться восторгам любви. В ответ Эльмира поинтересовалась, как, по мнению Тартюфа, поведёт себя её муж, когда услышит о его гнусных домогательствах. Перепуганный кавалер умолял Эльмиру не губить его, и она соглащается, но с условием, что он отказывается от идеи свадьбы. Дамис, подслушав разговор и, возмущённый, бросился к отцу. Но, как и следовало ожидать, Оргон поверил не сыну, а Тартюфу, и в гневе он велел Дамису убираться с глаз долой и объявил, что сегодня же Тартюф возьмёт в жены Мариану. В приданое Оргон отдавал будущему зятю все своё состояние.
Эльмира не могла терпеть- коль скоро её муж не верит словам близких, ему стоит воочию удостовериться в низости Тартюфа. Убеждённый, что удостовериться ему предстоит как раз в противном - в высоко нравственности праведника, - Оргон согласился залезть под стол и оттуда подслушать беседу, которую будут наедине вести Эльмира и Тартюф.
Тартюф сразу клюнул на притворные речи и попросил получить от неё осязаемый залог нежных чувств. Услышанного Оргоном из-под стола было достаточно, чтобы наконец-то рухнула его слепая вера в святость Тартюфа. Он велел подлецу немедленно убираться прочь. Тогда Тартюф переменил тон и, перед тем как гордо удалиться, пообещал жестоко поквитаться с Оргоном.
Угроза Тартюфа была небезосновательной: во-первых, Оргон уже успел выправить дарственную на свой дом, который с сегодняшнего дня принадлежал Тартюфу; во-вторых, он доверил ларец с бумагами, изобличавшими его родного брата, по политическим причинам вынужденного покинуть страну.
Домашние Оргона так ещё ничего не придумали, когда на пороге дома объявился судебный пристав г-н Лояль. Он принёс предписание к завтрашнему утру освободить дом г-на Тартюфа. Как выяснилось, Тартюф не преминул использовать и вторую имевшуюся у него возможность испортить жизнь своему недавнему благодетелю: Валер принёс известие о том, что негодяй передал королю ларец с бумагами, и теперь Оргону грозит арест за пособничество мятежнику-брату. Оргон решил бежать пока не поздно, но стражники опередили его: вошедший офицер объявил, что он арестован.
Вместе с королевским офицером в дом Оргона пришёл и Тартюф. К великому своему - и всеобщему - изумлению, он услышал, что арестован. Как объяснил офицер, на самом деле он явился не за Оргоном, а для того, чтобы увидеть, как Тартюф доходит до конца в своём бесстыдстве. Мудрый король, с самого начала возымел подозрения относительно личности доносчика и оказался как всегда прав. Своею властью государь расторг дарственную на дом и простил Оргона за косвенное пособничество мятежному брату.
Тартюф был с позором препровождён в тюрьму, Оргону же ничего не оставалось, кроме как вознести хвалу мудрости и великодушию монарха, а затем благословить союз Валера и Марианы.
6. «Фабула».
Жители дома Оргона рьяно спорят о госте их дома, г-не Тартюфе. В доме вскоре должны были бы играть свадьбу, но Оргон, хозяин дома, всё больше попадает под влияние мошенника, и соглашается отменить данное дочери слово и собирается выдать Мариану замуж за Тартюфа. Брат Марианы пытается во всем разобраться, но узнает то, что г-н Тартюф влюблен в его мачеху и рассказывает всё своему отцу. Оргон остается слеп, идет на конфликт с сыном и подписывает на Тартюфа дом и отдает ему ценный ларец. Желая показать мужу истинное лицо лжеца, Эльмира назначает Тартюфу встречу, которая открывает хозяину дома глаза на всё происходящее. Г-н Тартюф выставлен из дома, но ненадолго. Лжец возвращается с королевским офицером, но тот признает виновным его. Дом вновь становится имуществом Оргона, а Валер и Мариана вновь получают благословление.

7. «Событийный ряд»
Экспозиция: Первый акт комедии.
Здесь мы знакомимся с основными персонажами: Главой дома Оргоном, его матерью госпожой Пернель, его второй женой – Эльмирой и детьми – сыном Дамисом и Марианной. Так же мы встречаем шурина Оргона Клеанта и бойкую на язык служанку Дорину. Тартюф, вокруг которого разгорается интрига на сцене не появляется, но все персонажи так или иначе характеризуют его.
Завязка – Второй, акт комедии.
Оргон хочет насильно выдать свою дочь замуж за тартюфа, нарушив слово, данное другом жениху (Валеру).
Развитие действия: Третий акт комедии.
В третьем акте появляется сам Тартюф. Действие осложняется, напряжение нарастает. Оргон упорствует в своих заблуждениях и лишь с большим трудом домочадцам удается раскрыть ему глаза. Рассчитывая на брак с дочерью, Тартюф вовсе не прочь приударить за хозяйкой дому.
Кульминация: Четвертый акт комедии.
В четвертом акте его лицемерие окончательно разоблачается, когда Оргон воочию убеждается в лживости своего «святого» друга.
Развязка: Пятый акт пьесы.
Пятый акт показывает результаты глупой доверчивости Оргона. Воспользовавшись его неостарожностью, Тартюф пытается завладеть имуществом Оргона, а так же обвиняет его в связи с мятежниками. Конец комедии, изображающий, как по воле короля восстанавливается справедливость, выглядит несколько искусственно

8. «Сверхзадача».
Необходимо показать разницу между верой и фанатизмом, и донести до зрителей будущего спектакля идею о том, что нельзя отдаваться беспрекословной вере кому-то или чему-то, необходимо прислушиваться к голосу наших близких и оценивать события объективно и беспристрастно.

9. «Конфликт пьесы».

Основной конфликт:
– Борьба между здравым смыслом и иллюзией.
Побочные конфликты:
-Столкновение лицемерия и благочестия.
- Столкновение интересов большинства с единичным мнением.
- Столкновение моральных принципов и чувства долга.
- Конфликт старшего и младшего поколений.
10. «Характеристика героев».
Г-жа Пернель - мать Оргона. Женщина в годах, привыкла руководить и держать ситуацию под контролем. Самоуверенная, с домочадцами ведет себя грубо, очень набожна, боится слухов и дурной молвы.
Оргон - муж Эльмиры. На службе показывал себя как храбрый человек, но с появлением Тартюфа «готов забыть то, что есть на свете», трепетно относится к гостю, невнимателен к домочадцам, рассеян, но великодушен и добр, он бывает вспыльчив и в своей горячности несправедлив.
Эльмира - жена Оргона. Любит красиво одеться, ходит в бархате, кружевах. Она хранительница домашнего очага. Добрая женщина, верная жена, искренне переживает за судьбу своей семьи.
Дамис - сын Оргона. Имеет вспыльчивый характер, говорит всё открыто, прямо в лицо, бабушка называет его сорванцом. Рьяно отстаивает правду.
Мариана - дочь Оргона, влюблённая в Валера. Тихня, скромница. Во всем слушает отца, так как считает, что это её долг. Робкая, с волнением и трепетом относится к чувствам. Гордая, ради любви готова отказаться от всего, что имеет.
Валер - молодой человек, влюблённый в Мариану. Он вольнодумец, говорят, что игрок. Ревнивый, немного робок, боится потерять Мариану.
Клеант - брат Эльмиры, шурин Оргона. Уверен в себе и собственных силах, справедливый, взывает к благородству, уважительно относится ко всем жителям дома. Для него характерны житейская мудрость и высокая принципиальность.
Тартюф - святоша. Лжец под личиной праведника. Речь хорошо поставлена, говорит большими красивыми предложениями, тайный распутник. Румяный, дородный, много ест и спит, лицемер, двуличный человек. Интересно то, что он сам не догадывается о том, что он лицемер. Для него это вовсе не порок, а условие выживания, более того, основной жизненный принцип.
Дорина - горничная Марианы. Не боится высказывать своё мнение, хорошо знает семью, выступает за справедливость и честность, верит в настоящую любовь, любопытна, высказывает идею о том, что за счастье нужно бороться.
Г-н Лояль - судебный пристав (фр. loyal, законный). Мольер умышленно даёт это имя человеку, подкупленному Тартюфом.

Воплощение пьесы:
11. «Особенности будущей постановки».
Жанр: Комедия.
Состоит из 2 актов.
Стержнем сюжета будущей постановки становится не разоблачение интриг жуликоватого святоши, тем более не разоблачение общепринятой фальши в мире богатых и сильных. Это попытка осознания на новом уровне рокового вопроса - «быть и казаться». Источник лицемерия - в каждом человеке, причем, как оказывается, связано это с нашей потребностью в воплощении идеала, с желанием видеть мир таким, каким мы рисуем его себе в самых сокровенных мечтах
Представляет из себя постановку с пластическими вставками, которые начинают её.
На главный план спектакля выходит не обманщик-Тартюф, а жители дома. Каждый из них показан в своих красках. Присутствие Тартюфа позволяет раскрыть их истинные переживания, их настоящее лицо. Все мы не идеальны, а в данном спектакле, наша нелепость и угловатость, скрытое лицемерие выводится на новый уровень. Кто мы на самом деле? Что нами движет?

Оргон хотел получить в свое распоряжение совершенного человека, он хотел, чтобы его подарил своей дружбой идеальный праведник. Почему? Почему Тартюф дороже ему жены, детей? - Да потому что жена, дети - такие, какими их создал Бог - другие, самостоятельные, со своей человеческой активностью, противоречащей идеальным представлениям Оргона. Тартюф же - всецело создание своего хозяина. Он становится таким, каким его хочет видеть Оргон: совершенным, набожным человеком, великодушным, ведущим благочестивые беседы, вникающим в положение других людей, оберегающим честь жены Оргона, при этом тихим и скромным. Таково условие. Если бы Тартюф не «стал» таким, он бы просто не попал в дом Оргона.
Тартюф по самой своей природе приживальщик. Хозяин хотел воплощения иллюзии? - Он его получил. Зачем же было с помощью хитрых уловок разоблачать искомую иллюзорность? С точки зрения Тартюфа один человек для другого вообще ничего не может сделать, кроме как разыграть на заказ лицемерный спектакль, стать таким, каким от тебя требуют. И если богатые, власть имеющие могут по отношению к нижестоящим выступать «заказчиками» подобного узаконенного лицемерия, то и «исполнители» вольны требовать «компенсации» за принятие на себя роли того, кем по сути они не являются. Так сверху донизу организовано по Тартюфу все общество. Поэтому перед человеком стоит лишь один вопрос: как добиться власти, гарантирующей тебе место «заказчика» в этой системе всеобщего лицемерия.
Эльмира. Набожный и скромный с Оргоном, Тартюф страстен и красноречив с его женой, настолько красноречив и пылок, что Эльмира не может не заметить выгодного отличия ухажера от своего мужа. Угрожая Тартюфу, что передаст его страстные признания Оргону, хозяйка вовсе не стремится избавиться от приживальщика. Ей нужен «обезвреженный» Тартюф, который мог бы теперь стать «человеком под нее».
Дамис. Но это совершенно не нужно подстроившему западню Дамису. Ведь с приходом в дом Тартюфа ему достаются теперь только «вторые роли». И Дамиса, и Марианну Тартюф раздражает прежде всего тем, что он является воплощением чаяний их отца и бабки (религиозно-пуританских чаяний, когда в дом перестали ездить гости и нет веселья).
Между прочим, все они непрерывно демонстрируют Тартюфу, что он прав: один человек всё время стремится превратить другого в куклу, заставить «играть под себя». Однако добиться тут успеха можно лишь, если кто-то возьмет на себя труд добровольного лицемерия. Причем, Тартюф уверен: любая ложь здесь оправдана уже тем, что от тебя лжи и ожидают. Только остальные желают этой лжи подсознательно, он же вполне осознанно пользуется открытым им универсальным механизмом человеческих отношений. Тартюф настолько уверен в безотказности действующего принципа, что предлагает эту «игру» даже служанке Дорине, даже Марианне. Он понимает, конечно, что они его терпеть не могут, но он же разыгрывает перед Оргоном нежного друга, пусть и другие разыграют перед ним доброжелателей, тем более, что его положение в доме (непрерывно укрепляющееся) их к тому обязывает. Подсознательно Тартюф все время пытается поставить других на свое место, загнать их в положение вынужденных лицемеров. Это ему, кстати, почти удается, когда после истории с опасными бумагами, отданными ему на сохранение Оргоном, Клеант советует всем быть с Тартюфом поласковее. Никакого заранее обдуманного плана погубить Оргона у Тартюфа нет. Он ведь даже ничего хозяина прямо для себя не просит. И имущество, и рука Марианны ему навязываются Оргоном (чтобы сильнее привязать, сделать совсем уже «под себя»). Он, быть может, и рад был бы лицемерно разыгрывать «своего» перед каждым в этом доме. Но вот беда - не в состоянии же он, в самом деле, быть одновременно и таким, и таким, и таким. Конечно, он предусмотрителен и стремится себя обезопасить, советуя Оргону отдать ему на сохранение сундучок с опасными документами. Но ведь он же понимает, в какой враждебной атмосфере ему приходится жить. Ведь на него охотятся в полном смысле слова, ставят ловушку за ловушкой и Дамис, и Дорина, и Эльмира. Когда же притязания Тартюфа на жену Оргона разоблачаются, и его изгоняют, он считает себя обманутым, следовательно, имеющим право мстить. Еще бы! Он честно играл свою роль, а Оргон недоволен, хотя разрушил иллюзию своими же руками. Критика Мольера в этой комедии очень глубока. Это не обличение порочной сущности некого пройдохи, умеющего втереться в доверие к богатым и знатным. Это попытка осознания на новом уровне все того же рокового для XVII в. вопроса - «быть и казаться». Источник лицемерия - в каждом человеке, причем, как оказывается, связано это с нашей потребностью в воплощении идеала, с желанием видеть мир таким, каким мы рисуем его себе в самых сокровенных мечтах.

12. «Тема и идея будущей постановки».

Тема – Кто мы есть, а кем мы хотим казаться.

Идея – Чтобы увидеть человека настоящим, необходимо либо оставить его наедине с собой, либо столкнуть лицом – к лицу с новым, пугающим, неизвестным для него явлением.

13. «Сверхзадача постановки».
Необходимо донести до зрителя идею о том, что на любой предмет нашей жизни нужно смотреть под разным углом восприятия. Реальная действительность – есть порождение наших действий и эмоций.

Сочинение

ТАРТЮФ (фр. Tartuffe) - герой комедии Мольера «Тартюф, или Обманщик» (первая ред. под назв. «Тартюф, или Лицемер» - 1664, вторая ред. под назв. «Обманщик» - 1667, третья ред. под настоящим назв. - 1669). Образ восходит к фольклорно-мифологическому типу трикстера. Очевидна также связь фигуры Т. с фарсовыми масками лицемеров-святош, с соответствующими персонажами произведений Бокаччо, Аретино, Фламинио Скала, а также Сореля и Скаррона. Современники находили в Т. «портретное» сходство с известными при дворе лицами. Т.- без преувеличения самое знаменитое создание Мольера. Именно благодаря этому образу комедиограф приобрел славу великого творца литературных типов, черты которых представлены на высшей ступени их развития, в предельном выражении, очерчивающем одновременно высшую точку и границы человеческого явления. В отличие от Дон Жуана и Мизантропа (Алъцеста), как бы растворившихся в виде образов многочисленных бунтарей-соблазнителей и резонеров-обличителей, образ Т. являет собой нечто неразложимое, целостность, свидетельствующую об афористической «деформированности» художественного типа. Примечательно, что, быстро превратившись в транскультурный образ, Т. почти ничего не утратил в своей содержательности, как это произошло с большинством литературных образов: с Дон Кихотом, Гамлетом, Кармен, Лолитой и др. Однако мольеровский ханжа не обнаружил перспективы дальнейшего движения в литературе. Герой романа Ф.Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» Фома Фомич Описки», традиционно почитаемый «российским Тартюфом», скорее принадлежит к тому же типу трикстера, что и французский святоша, чем является локальной трансформацией мольеровского образа. Сказанное свидетельствует об уникальной плотности художественной структуры персонажа, противящейся расчленению и частичной эксплуатации в культуре: Т. может быть «процитирован» целиком, но не может быть «продолжен», как Дон Жуан, например, или «развит», как Кармен. Имя Т. вошло в европейские языки как синоним лицемерия и ханжества. Однако витийствующих святош западная литература знала задолго до Мольера. Всевозможные «фра» и «падре» изумляли читателей и зрителей своей бесстыжестью, алчностью, иной раз обаятельным озорством. При этом многие герои в сутанах и с четками, в тонзурах и капюшонах выглядели на страницах (на сценах) чрезвычайно выразительно и также могли дать основания для закрепления в культуре их образов как знаковых. Феномен фигуры Т. состоит, по-видимому, не только в ее афористической эмблематичности. Образом своего ханжи-«пустосвята» Мольеру удалось сформулировать проблему, существенную как для его эпохи (обозначившуюся с особой очевидностью именно в его время), так и для других (более ранних и более поздних) эпох, отмеченных метаморфозами христианской религиозности. В первый раз Т. появляется во втором явлении третьего действия. До этой поры домочадцы Оргона, приютившего у себя нищего святошу, вслух изумляются слепоте хозяина и агрессивному лицедейству гостя, ставшего «всевластным тираном» всего семейства. В восторженном монологе Оргона возникает портрет «возлюбленного им навечно» праведника, чьи молитвы в церкви были исполнены такой истовости, что «он привлекал к себе всеобщее вниманье». Образ молящегося Т., так зачаровавшего его будущую жертву, достоин отдельного рассмотрения, ибо он служит не только характеристике лицемерия героя. Воздымание рук к небесам, экстатические повергания ниц, слезы и «лобзание праха» перед святынями - это вполне принятые формы барочного религиозного поведения. «Великий век» необычайно пристрастен к репрезентативности не только в сфере искусства или быта. Склонность к Г ostentation (выставлению напоказ) проявляет и Церковь, даже институт проповедничества оказывается зараженным стремлением к активной визуализации духовного порыва а, следовательно, к акцентуации телесного, кажущегося уже достаточным выражением спиритуального. Т. появляется впервые с плетью и власяницей в руках, демонстрируя эти атрибуты умерщвления плоти насмешливо наблюдающей его служанке. И далее плоть, видимая материальная оболочка «бессмертной красоты», «дарованная небесами», остается темой Т. Сластолюбивого лжеправедника влечет и земная пре- лесть жены Оргона Эльмиры, и пышущее здоровьем тело горничной. Он не прочь вкусно поесть и получить «в дар» все имение покоренного его проповедями хозяина. Однако мотив «плоти» служит в комедии не только разоблачению лжеца. В тематической системе произведения этот мотив связан с темой личины, кажимости, призрачности - то есть с одной из популярнейших тем культуры барокко. Но образ тучной плоти, рядящейся духом, - образ Т.- имеет еще и религиозно-философскую подоплеку. «Программной» для характеристики Т. становится сцена обольщения Эльвиры, где распалившийся святоша изъясняет свое чувство в стиле мистического эротизма, не новом для христианской религиозности, но особенно популярном в эпоху Мольера. Лексика Т., тон его монолога, чувственный энтузиазм, с которым он воспевает «творца всего живого» и его «воплощенное подобие» - красивую женщину, служат не разоблачению лицемера, «сделавшего ханжество источником наживы», а выявлению необычайно важного аспекта римо-ка-толичества эпохи Контрреформации. Т., возможно, и не слишком лукавит, костюмируя свою страсть в мистические одежды, он просто «цитирует» одну из традиций мистического богословия, описывающего спиритуальные восторги в терминах земной любви, только «цитирует» наоборот. В этой сцене необычайно ярко выступает демонизм Т. Не мелкий пройдоха, не расчетливый преступник вырисовывается перед читателями: суетную и весьма «материально» ориентированную семейку Оргона посетил сам дьявол. Посетил, как водится, в маске. Однако сатанинское глумление Т. над христианскими святынями осуществляется им в формах, весьма напоминающих формы исповедания религии, принятые современным автору католицизмом. Богослужебная практика Контрреформации, отвоевывая пространство, утерянное в ходе Реформации, в избытке использует все виды искусства. Чувственное великолепие барочных храмов, агрессивная образность их убранства, еще более театрализующееся богослужение, наконец, «мода» на эффектное экзальтированное религиозное поведение - то есть заметное усиление визуализированного, «телесно», материально оформленного - характеризуют новую ситуацию в вероисповедании. Самодовлеющий эстетизм, «игра в алтаре», служат преобладанию выраженного над выражаемым, означающего над означаемым. Таким образом, служение Богу неожиданно попадает под власть двусмысленного, призрачно-маскарадного начала, неразлучного с духом игры, который так пугал средневековых теологов. Т.- дьявол, вселившийся в опустевшую оболочку веры, заполнивший собою форму, в которой должен был пребывать Бог. Он - тот самый демон, который внедряется в то, что живым не является, но таковым прикидывается: в безбожные храмы, в неодухотворенную молитву, в лицедействующего священника. Образ Т., именно пустосвята (по определению трезвомыслящей служанки Дорины), - выразительнейшая манифестация существеннейшей проблемы эпохи, актуальной как для общества, так и для религии. Чуткость великого комедиографа к нюансам ситуации в исповедании культа, видимо, заставила придворных клерикалов добиваться запрещения «Тартюфа», а некоего профессора Сорбонны вынудила выступить с брошюрой, где Мольер назван «демоном в телесной оболочке и в человеческом облике». Тема маски, торжествующей победу над лицом, соблазнительно украшенной обманчивой личины, подменившей собою лик, оказалась в творении философа-моралиста драматически связана с темой глубокого духовного кризиса, охватившего социум и не миновавшего церковь. В более же общем смысле «Тартюф» - пьеса о непростых взаимоотношениях человеческого общества с религией и об извечной проблеме нетождественности веры и ее исповедания, а также о цене, которую платят люди за свою неспособность отличить подлинное от мнимого. Третья, окончательная редакция комедии была сыграна в парижском театре Пале-Рояль 5 февраля 1669 года. Роль Т. сыграл Дю Круа-зи. Среди знаменитых Тартюфов XIX столетия - оба Коклена, старший и младший; XX века - Луи Жуве. В России образ Т. в разное время создали: В.А.Каратыгин (Александрийский театр, 1841), М.Н.Кедров (Московский Художественный театр, 1941).

Лит.: S.Rossa-Mignot Introduction // Moliere. La Tartuffe. Paris, 1959; J. Guichamaud. Moliere. Une aventure thdatrale Tartuffe. Dom Juan. Le Misanthrope. Paris, 1963; см. также лит. к статье «Скален».

2.3 Образ Тартюфа

Тартюф, главное действующее лицо комедии, является собирательным образом, олицетворяющим все «Общество святых даров». Об этом ярко свидетельствуют определенные детали: это и маска святости, которой он прикрывается, выдавая себя за обедневшего дворянина, и его секретные связи с судом и полицией, и наличие у него покровителей среди высокопоставленных придворных особ. Поэтому появление святоши в доме Оргона не случайно. Как было уже сказано выше, молодая хозяйка Эльмира внесла в семью настроение свободомыслия, несовместимое с официальным благочестием, а сам Оргон связан с бывшим участником парламентской Фронды, политическим эмигрантом, врагом короля. Именно такие семьи брали под свой контроль агенты «Общества».

Имя «Тартюф» предположительно происходит от старого французского слова «truffer» - «обманывать». Вопреки правилам классической драматургии он появляется в пьесе лишь в третьем акте. В первых двух он фигурирует как внесценический персонаж; его нет, но речь идет только о нем. Мольер объясняет это тем, что прежде он хотел подготовить зрителя к верному восприятию героя. «Зритель не пребывает в заблуждении на его счет ни минуты: его распознают сразу по тем приметам, коими я его наделил» . В отношении святоши действительно с самого начала нет никаких сомнений: перед публикой предстает ханжа, подлец и законченный негодяй. Его низменная, отталкивающая натура вырисовывается из семейного конфликта, который открывает пьесу. Появление Тартюфа в доме Оргона нарушает в семье гармонию и разбивает ее на две враждующие стороны: тех, для кого лживость и двуличность «праведника» очевидны, и тех, кто искренне верит в его святость. Несмотря на то, что последних всего двое, Тартюф не особо тревожится из-за нешуточной враждебности домочадцев по отношению к нему. Ему важен Оргон. Он одурманивает его, добившись его внимания, а затем и восхищения показным спектаклем в церкви. Тартюф - тонкий психолог; единожды заманив жертву в поставленную для нее ловушку, он пускает в ход все известные ему приемы, чтобы удерживать ее в своеобразном гипнотическом состоянии. Эти приемы позволяют негодяю ловко манипулировать Оргоном, создавая для него видимость свободной воли в принятии решений. На самом деле Тартюф лишь аккуратно подталкивает своего благодетеля к таким решениям, которые полностью соответствуют его, тартюфским, коварным замыслам: восстанавливает его против сына Дамиса, которого Оргон выгоняет из дому и лишает наследства; расстраивает помолвку Марианы и Валера с тем, чтобы самому жениться на ней и завладеть ее приданым; наконец, играя на доверчивости и страхе Оргона, Тартюф получает дарственную на все его состояние, а также ларец с важными политическими бумагами. Ему следует отдать должное - он умеет понять чужую душу, чувствует слабости тех, кого обманывает, и за счет этого достигает немалых результатов.

Однако не стоит и заблуждаться на его счет. Тартюф может быть искусным манипулятором, но свою роль праведника (или даже, по мнению Лабрюйера, роль лицемера) он играет из рук вон плохо. Он совершает грубые ошибки, через которые сквозит его сущность; он теряет контроль над собой всякий раз, когда ему трудно справиться с одолевающими его природными наклонностями и инстинктами. Он громогласно заявляет о всенощном самоистязании и умерщвлении своей плоти и в то же время не может и даже не пытается устоять перед искушением вкусно поесть и мягко поспать. «Так что, не считая Оргона и его матери, никто и не попадется на его удочку, ни другие персонажи пьесы, ни зрители. Все дело в том, что Тартюф отнюдь не воплощение рассудительного и хладнокровного ханжи, а просто неотесанный мужлан, чувства которого грубы, а желания неукротимы» . Но как раз в этом и состоит тот комический эффект, которого добивался Мольер. Он не ставил себе задачу изобразить идеального лицемера - комизм этого образа основывается на контрасте между ролью святоши и его природой.

Каждый персонаж наделяет Тартюфа какой-нибудь характеристикой. Дамис называет его ловкачем, всевластным тираном, несносным ханжой; Клеант - скользкой змеей; Дорина - пустосвятом и лживым пройдохой. Горничная рассказывает Клеанту о силе влияния Тартюфа на хозяина дома. Этот проныра прибрал к рукам управление хозяйственными делами, всюду сует свой нос и беспрепятственно вмешивается во все, что его совершенно не касается. Дамис и Дорина искренне возмущены тем, что он, босой и нищий, явился неведомо откуда и ведет себя столь бесцеремонным образом. Тартюф разглагольствует о падении нравов в приютившей его семье и неусыпно следит за поведением домашних; по-видимому, ни одно их действие и ни одно их слово не обходятся без его поучений и придирок. Он аккуратно отвадил от дома всех гостей во избежание ненужной ему молвы о его «благодеяниях» - ведь она может достичь слуха короля или приближенных ему людей. А возможно, причина кроется в том, на что нам указала Дорина: «Он просто-напросто ревнует госпожу» (т.е. Эльмиру).

Дальше - больше: Оргон собирается выдать за Тартюфа свою дочь Мариану. Расчет святоши прост - у девушки богатое наследство и для него она представляет исключительно деловой интерес. Откуда у Оргона возникла такая мысль? Многие склоняются к тому, что ее инициатором был Тартюф. Ему не стоит большого труда так тонко подойти в разговоре к интересующему его предмету, что Оргон, предупредив его желания, примет решение в пользу своего любимца или отдаст то, что тому нужно. Не исключена вероятность того, что дело - в самом Оргоне, в его психологии собственника. Вот как эту мысль развивает И. Гликман: «Поскольку в Париже появилась мода на богомолов и “святых”, Оргону захотелось иметь у себя под боком “собственного” святого, который будет оберегать дом… от всяческих напастей. <…> Мысль о женитьбе Тартюфа на Мариане показалась Оргону соблазнительной потому, что он таким путем приобретал “своего” святого навечно» .

Тартюф демонстрирует двуличность уже с первых секунд своего появления в пьесе. Увидев рядом Дорину, он нарочито громко произносит заготовленную речь о плети и власянице, которыми якобы умерщвлял ночью свою плоть:

«Лоран! Ты прибери и плеть и власяницу.

Кто спросит - отвечай, что я пошел в темницу

К несчастным узникам, дабы утешить их

И лепту им вручить от скудных средств моих» .

Он не снимает маски даже тогда, когда знает, что его лицемерие очевидно: внешний вид святоши, румяного и дородного, никак не вяжется с тем, что он произносит. Но Тартюфа не смущает подобное противоречие, и даже то, что ни на Дорину, ни на других домашних эта сцена не произведет должного впечатления. Обман рассчитан на Оргона, а что касается остальных, то ему достаточно, чтобы они создавали видимость, что верят.

К пышному букету из преобладающих черт характера святоши добавляется еще одна: Тартюф кроме всего прочего оказывается сластолюбцем и тайным распутником. Чувствуя свою силу и полную безнаказанность, он не сдерживает своего порочного влечения к хозяйке дома. Однако и теперь он продолжает лицемерить. Разговор начинается в традиционном «тартюфском» стиле. Оставшись с Эльмирой наедине, Тартюф принимается «прощупывать почву», проверять, возможен ли отклик на его чувства. Он говорит о любви, а в его голосе звучат патетические тембры церковной проповеди. Причем в свою речь он искусно вплетает небеса и провидение - создается впечатление, что это не любовное признание, а чтение псалмов. Но вот, проследив за реакцией Эльмиры, окрыленный ее доброжелательностью, Тартюф слегка приподнимает маску. Если в начале мы наблюдали кардинальное расхождение его суждений с поведением, то теперь оно начинает сглаживаться устанавливающимся временным соответствием. Тартюф садится с Эльмирой рядом, кладет руку ей на колено («Хотел пощупать ткань»), трогает косынку на ее шее, слова же остаются такими же молитвенно высокопарными. Но чем далее, тем ему трудней справляться со своими эмоциями. Ирония Эльмиры над его мнимой праведностью уязвила Тартюфа до такой степени, что он забывается и окончательно сбрасывает маску, признавая, что как-никак, он все-таки мужчина, а не «бестелесный ангел» . Продолжая лицемерить по инерции, прохвост почти открыто склоняет Эльмиру к измене, уверяя ее, что сохранит тайну их отношений, а соответственно и незапятнанность ее чести. Тартюф обнажает здесь свою глубоко порочную сущность.

Сцена резко обрывается вторжением взбешенного Дамиса, который стоял за дверью в соседней комнате и все слышал. Юноша ликует: негодяй пойман на месте преступления, и, не медля, обличает его перед отцом. Однако он плохо знает Тартюфа. Святоше есть что терять, и потому он пускает в ход тонкую хитрость, основанную на морали христианского самоуничижения. Он не отрицает своей виновности, ибо отрицание может породить мысль о вероятности проступка. Тартюф наоборот начинает каяться и беспощадно себя бичевать. Уловка срабатывает отменно - чем больше он предается самопоношению, тем больше Оргон верит в его непорочность. И ловкач снова выходит сухим из воды! Более того, не потеряв ничего из того, что было в его распоряжении (а именно - сытая и беззаботная жизнь), он приобретает то, о чем день назад мог лишь грезить: Оргон переписывает на его имя все имущество и делает своим единственным наследником.

Это событие - переломный момент в комедии. Оргон уже не хозяин в доме. Чувствуя свою силу и превосходство над врагами, Тартюф становится дерзким, он держит себя почти надменно. Когда во время второго, подстроенного свидания с Эльмирой его разоблачают, казалось бы, должна произойти сцена страшного потрясения. Однако Тартюф, не моргнув глазом, переходит от кротких, возвышенных слов к прямым угрозам. Теперь нет нужды хитрить и корчить из себя праведника. Тартюф теперь страшен, ведь Оргон может в одночасье лишиться не только дома, но и свободы. Виной тому - ларец с бумагами друга-мятежника, самолично переданный Оргоном в руки нечестивца.

Тартюф на достигнутом не останавливается. Он возвращается в дом, приведя с собой офицера, чтобы арестовать своего бывшего благодетеля. Святоша ведет себя не просто дерзко, он нагл, хамоват и циничен - весь набор присущих ему качеств бьет из него фонтаном. Он спешит покончить с этой семейкой, но тут четко отлаженный механизм дает сбой. Арестовывают самого Тартюфа. Несостоявшийся апофеоз лицемерия и обмана сменяется апофеозом королевского милосердия и справедливости.

Таков был замысел Мольера: зло должно быть наказано, а комедия - иметь счастливую концовку.

Заключение

В данной курсовой работе была предпринята попытка на основе отобранных материалов раскрыть тему, вынесенную в название, провести анализ основных образов комедии «Тартюф», по-новому подойти к освещению некоторых сторон их характеров, отразить в работе свой взгляд на проблематику пьесы, показать то значение, которое она имела для Мольера, а также дать ответы на ряд вопросов, возникающих в процессе изучения этого произведения.

Комедия «Тартюф» занимала совершенно особое место в творчестве писателя. Сатира Мольера была направлена против манерной и вычурной аристократии, различных угнетателей-ретроградов, врачей-шарлатанов, скряжничества, глупости, хвастовства и чванливости. Настал черед ханжества; причем не того, которое встречается повсеместно в светском обществе - его Мольер уже «казнил смехом» в своих пьесах, - а ханжества религиозного, по словам писателя, одного из самых распространенных, опасных пороков.

В отличие от своих литературных современников, Мольер универсален в изображении человеческих типов, он старался охватить все классы окружавшего его общества. Они даны в предельно сжатых четких образах, каждый из которых является своеобразным родоначальником всех последующих подобных ему образов в литературе.

В «Тартюфе» Мольер в образе святоши изобразил ханжество, лицемерие, плутовство и разврат современного ему духовенства и клерикалов. Интрига произведения развертывается на фоне быта и нравов французской буржуазной семьи. Тартюф - тип одновременно и индивидуальный, и социально-обобщенный, воплощающий в себе характерное явление жизни общества Франции XVII века. Ведущая черта его характера намеренно гиперболизирована, предельно заострена; Тартюф абсолютен как в своем мнимом благочестии, так и в греховничестве. Эта его черта не дана сразу во всей полноте, она обнаруживает себя постепенно и тем больше, чем ближе к финалу. В ней нет эволюции, черта изменяется, но не качественно, а количественно - в финале она максимально сгущена и развернута до размеров, объемлющих почти все жизненное пространство, отображенное в пьесе.

Есть образы в «Тартюфе», не принимающие непосредственного участия в центральных событиях. Таковы Клеант, выполняющий роль резонера и наблюдателя за развитием событий, жених Марианы Валер, безмолвствующая Флипота. Однако у каждого из них свое предназначение в комедии. У Флипоты - контрастировать с г-жой Пернель, у Клеанта - излагать отношение к проблеме автора (не зря он говорит в основном длинными монологами), у Валера и Марианы - скорее привнести в комедию зернышко романтики. Есть также персонажи внесценические, но необходимые писателю для создания равновесия в расстановке сил вокруг главного героя и для наиболее полной обрисовки конфликта. Таким образом Тартюф - не единственный лицемер в пьесе, и это придает ей бόльшую реалистичность и социальную остроту.

Лицемерие - основная, но также далеко не единственная черта характера Тартюфа. Остальные как бы наслаиваются друг на друга и служат для нее фоном, делая ее резче, явственнее, проще для правильного восприятия.

Мольер не сочетает в герое плохое с хорошим. Тартюф лишен внутренних противоречий, внутреннего развития и внутренней борьбы. В нем ясно все сразу и до конца; персонаж получился несколько плоским, неглубоким. Но автор не случайно таким его замыслил, иначе не была бы достигнута цель, нельзя было бы обозначить то общее, к отображению чего в главном персонаже стремился драматург.

Комедия «Тартюф» не только не утратила своей актуальности, сегодня она, возможно, еще более злободневна, чем когда-либо: стόит лишь обратить внимание на высокую степень доверчивости людей, которой бессовестно злоупотребляют разнообразные мошенники и шарлатаны с целью материальной наживы. Множатся и процветают различные секты, отравляющие своими безумными учениями здравый рассудок граждан, подчиняя себе их волю и сознание опять же с целью отобрать у них благосостояние. Эта проблема была во время Мольера, она есть и сейчас. По этому поводу высказал интересную мысль С. Артамонов: «Он [Мольер] сконцентрировал в своем сценическом герое все отличительные черты лицемера, показал из крупным планом, бросил на них луч прожектора и заставил зрителей запомнить их навсегда и потом уже безошибочно узнавать их речах и поступках общественных деятелей в жизни, в поведении окружающих людей, иногда и в своих знакомых, может быть, даже в друзьях» .

Ценность пьесы состоит в том, что в ней смело и ярко разоблачены реакционная роль духовенства, создан обобщающий образ Тартюфа, ставший нарицательным выражением ханжества и лицемерия.

Список литературы

1. Bernard Delphine. Auteurs XVII siecle. - Paris: Belin, 1996. - 157p.

2. Castex P.-G., Surer P., Becker G. Manuel des etudes litteraires francaises. XVII sciecle. - Paris: Hachette, 1993. - 262 p.: ill.

3. Darcos Xavier, Tartayre Bernard. Le XVII siecle en litterature. - Hachette, 1987. - (Collection Perspectives et confrontation)

4. Артамонов С. Д. История зарубежной литературы XVII – XVIII вв. - М.: Просвещение, 1978. - 608 с.

5. Артамонов С. Д., Гражданская З. Т., Самарин Р.М. История зарубежной литературы XVII – XVIII вв. - изд-е 3. - М: Просвещение, 1967.

6. Ауэрбах Эрих. Мимесис. Изображение действительности в западно-европейской литературе. - М: ПЕР СЭ; СПб: Университетская книга, 2000. - 511 с. - (книга света)

7. Бояджиев Г. Н. Мольер Ж.-Б.: http://www.lib.ru/MOLIER/molier0-1.txt

8. Булгаков М. А. Жизнь господина де Мольера. Театральный роман: Романы. - Уфа: Башк. кн. изд-во, 1991. - 320 с.

9. Гликман И. Д. Мольер: критико-биографический очерк. - М: Худ. лит-ра, 1966. - 280 с.

10. История зарубежной литературы XVII в. / Жирмунская Н. А., Плавскин З. И., Разумовская М. В.; под ред. Разумовской М. В. 2-е изд-е, испр. и доп. - М.: Высшая школа, 2001. - 254 с.

11. Мокульский С. С. Мольер (1622-1673). - М: Журнально-газетное объединение, 1936. - серия ЖЗЛ. - 367 с.

12. Мольер Ж.-Б. Пьесы: Тартюф; Мещанин во дворянстве. - К.: Мыстэцтво, 1989. - 202 с.: ил.

13. Мультатули В. М. Мольер. - 2-е изд., доп. - М.: Просвещение, 1988

14. http://af.spb.ru/bull7/moliere.htm

16. http://perso.wanadoo.fr/mairie-seine-port/06_Village/HistoireSeinePort/ Livres/Legouve/3-/Ch07.htm

17. http://proza.ru/texts/2003/10/30-97.html

18. http://rene.pommier.free.fr/Tartuffe04.html

19. http://www.alalettre.com/Moliere-tartuffe.htm

20. http://www.comedie-francaise.fr/biographies/moliere.htm

21. http://www.serieslitteraires.org/publication/

22. http://www.toutmoliere.net/oeuvres/index.

«Тартюф, или Обманщик» — пьеса Ж.-Б. Мольера. Первая, не дошедшая до нас, редакция «Тартюфа» относится к 1664 г. Здесь Мольер дерзнул сделать заглавного персонажа духовным лицом, и в результате пьеса была запрещена к постановке. Вторая редакция появилась в 1667 г: в ней автор изменил имя героя (Панюльф), сделал его светским человеком и добавил два акта. Хотя этой редакции удалось с одобрения короля появиться на сцене, пьеса вскоре вновь была запрещена судебным парламентом, а архиепископ Парижа пригрозил отлучением от церкви тем прихожанам, кто будет ставить, читать или слушать это сочинение. До нас дошла лишь третья редакция пьесы Мольера — «Тартюф» (1669 г.), разрешение на постановку которой в конце концов дал Людовик XIV.

Спектакль, состоявшийся 5 февраля 1669 г. в театре «Пале-Рояль», принес «Тартюфу» огромный успех. В этом же году состоялась первая публикация комедии парижским издателем Ж. Рибу. Среди современных французских изданий «Тартюфа» можно выделить отдельную публикацию пьесы в серии «Французские классики» (1994 г.) и комментированное издание ее в составе полного собрания пьес 1910 г. Комедия неоднократно переводилась на многие языки, существует большое количество русских переводов «Тартюфа», среди которых можно выделить первый, прозаический перевод И. Кропотова (1757 г.) и современный перевод М.Л. Лозинского (опубликован в 1957 г.).

«Тартюф» относится к числу «высоких» мольеровских комедий, отличающихся серьезностью проблематики и «пограничностью» (Н.Я. Берковский) смеха: хотя здесь множество подлинно комических ситуаций и смешных диалогов, конфликт в пьесе развивается катастрофически стремительно и напряженно, благополучно разрешаясь лишь с помощью « deus ex machina » — «бога из машины» — вмешательством короля. При том, что Тартюфу суждено было стать нарицательным обозначением всякого лицемера, Мольер стремился в своей пьесе не только к разоблачению этого «вечного» порока, но и имел в виду конкретные общественные явления своего времени, в частности, деятельность во Франции «Общества святых даров», выполняющего функции тайной полиции.

В отличие от других комедий, фабула которых чаще всего имела долгую литературную родословную (писатель, по его собственному признанию, «брал свое добро там, где его находил»), «Тартюф» больше опирается не на книжную традицию, а на жизненные впечатления Мольера от деятельности тайного религиозного общества, которое, под покровительством Анны Австрийской, боролось с теми, кто казался религиозным лицемерам слишком вольнодумным и свободным. Как писал сам Мольер в предисловии к «Тартюфу», «задача комедии — бичевать пороки, и исключений тут быть не должно. Порок лицемерия с государственной точки зрения является одним из самых опасных по своим последствиям». Можно сказать, что «Тартюф» Мольера — высокая сатирическая гражданская комедия. Это также и классицистическая комедия, что сказывается и в строгом соблюдении правил трех единств, и в особенностях характеров персонажей, воплощающих в себе прежде всего одну, доминирующую нравственно-психологическую черту: Оргон — безграничную доверчивость, Тартюф — многоликое лицемерие и т.д. При этом конфликт комедии не только глубок, но и, по словам А.С. Пушкина, обширен, демонстрирует «высшую смелость Мольера», остроту и универсальность его сатирического замысла. Как справедливо заметил позднее В. Гюго, «Мольер занимает вершинное место во французской драме, не только как поэт, но и как писатель, у которого стих заключает в себе мысль, тесно сплетается с нею в одно целое». Именно слияние настоящей поэзии, комического мастерства и острой сатирической мысли позволило Мольеру в «Тартюфе» «страшно поразить... ядовитую гидру ханжества» (В.Г. Белинский).

Мольер оказал огромное влияние на развитие мировой комедии, среди его последователей — Бомарше и Шеридан, Гольдони и Лессинг, Фонвизин и Гоголь. Количество постановок «Тартюфа» на мировых сценах, в том числе и на русской, огромно. Следует особо упомянуть постановку «Тартюфа», осуществленную в 1939 г. М.Н. Кедровым по плану К.С. Станиславского, а также спектакли Ю.П. Любимова в Театре на Таганке (1969 г.) и А.В. Эфроса на сцене МХАТа (1981 г.).

Созданная в 60-е годы XVII века комедия «Тартюф, или Обманщик» стала одной из самых известных пьес французского драматурга. В ней Мольер подвёрг беспощадной критике наиболее отвратительные человеческие пороки: лицемерие, жажду наживы, подлость, глупость, сладострастие, эгоизм, робость.

Каждый из героев комедии является носителем одной, доминирующей черты характера. В этом разделении персонажей на положительных и отрицательных обнаруживают себя главные черты классицизма – литературного направления, не предполагающего психологического развития характеров. Центральный герой – Тартюф – предстаёт перед читателем существом, лишённым каких бы то ни было человеческих достоинств. Мнимый святоша является вместилищем целого сонма пороков: он пылает страстью к жене своего благодетеля, он не гнушается ограбить того, кто дал ему стол и кров, наконец, он не боится ни земной власти, ни небесного суда, греша и перед людьми, и перед Богом. Жизненный девиз Тартюфа: «Греши тихо, и всё сойдёт тебе с рук!». Гнусному обманщику в комедии противопоставлена горничная Марианы, Дорина – девушка умная и бойкая на язык. Ей одной на протяжении всех пяти действий удаётся хотя бы на словах противостоять Тартюфу. Остальные персонажи не могут справиться с ним целой семьёй: глава знатного семейства Оргон – слишком легковерен и глуп, чтобы разглядеть чужую подлость; его сын Дамис – не в меру порывист и горяч; его дочь Мариана – напротив, робка и стыдлива; его жена Эльмира предпочитает занимать отстранённую жизненную позицию и не волноваться из-за таких пустяков, как чужая любовь и подлость. Брат Эльмиры, Клеант, как и большинство дворян, честен и умён, но лишён внутреннего дара убеждения. Жених Марианы Валер, как человек благородный, даже и не помышляет о том, чтобы вывести Тартюфа на чистую воду, ведь он тем самым вмешается в дела чужой семьи. Каждый из героев комедии до самого конца ведёт себе так, словно не смеет поверить в невероятное лицемерие мнимого святого и непроходимую глупость его покровителя Оргона. Когда в финале семья оказывается на грани разорения и ареста, только вмешательство короля разрубает сеть злостных интриг Тартюфа. В этой развязке Мольер обнаруживает себя как истинный классицист: он наделяет монарха целым рядом достоинств – правдолюбием, прозорливостью, обострённым чувством справедливости, любовью к добру. В каком-то смысле король становится в комедии Мольера Богом, именем которого прикрывается Тартюф, чтобы добиться желаемого богатства и женщины.

Комедийный жанр не мешает «Тартюфу, или Обманщику» органично входить в классицистическую систему произведений. Напротив, обращение к «низким» слоям литературного творчества позволило Мольеру представить перед зрителем образец социальной комедии, в которой одинаково хорошо показана и внутренняя несостоятельность высшего общественного класса, и неиссякаемая жажда жизни класса низшего (в лице Дорины и разорившегося Тартюфа). Герои «Тартюфа» - это не возвышенные герои высоких классицистических жанров, это самые обычные люди, живущие своей маленькой, частной жизнью, но не становящиеся от этого менее интересными.

К числу классицистических черт в «Тартюфе» относится и принцип трёх единств – времени, места и действия. Художественное время комедии не превышает суток. Художественное пространство ограничено домом Оргона, куда при необходимости приходят все остальные персонажи – г-жа Пернель, Валер, судебный пристав – г-н Лояль, посланный королём офицер. Сюжет «Тартюфа» развивается на «едином дыхании»: события сменяют друг друга настолько естественно, насколько это вообще возможно. При этом композиция произведения отличается особой оригинальностью: в первом действии зритель знакомится с проблемой под названием «Тартюф» со слов семьи Оргона, во втором становится свидетелем того, насколько пагубным является влияние мнимого святого на жизнь знатного семейства, в третьем – наконец-то, появляется сам Тартюф и обнаруживает свою истинную суть перед Дамисом, в четвёртом – Оргон убеждается в подлости Тартюфа, в пятом наступает долгожданная развязка, начинающаяся с трагедии и заканчивающаяся стандартным для классицизма финалом – торжеством добра над злом.

Собственно комедией «Тартюф, или Обманщик» является в первых четырёх действиях. Пятое действие больше похоже на трагедию. В нём нет ничего смешного, и даже постоянно звучащий, издевательский голос Дорины слышен в пятом действии не так отчётливо. Горничная Марианы является в комедии настоящим рупором разума, не боящимся говорить правду в лицо всем, кто в этом нуждается. Большинство комедийных ситуаций в «Тартюфе» связано с художественным образом Дорины и её едкими комментариями, обнажающими истинную суть происходящего.

Особое место в «Тартюфе» занимают антиклерикальные идеи. Под личиной главного злодея комедии скрывается хорошо знакомый многим (и современникам Мольера, и людям XXI века) образ хитрого и жадного до жизненных удовольствий монаха, который лишь прикрывается верой для совершения своих подлостей. Первоначально Тартюф и был священником, но под воздействием недовольных религиозников Мольер изменил его образ на мирской, сделав героя просто «благочестивым человеком». По меткому замечанию Дорины, Тартюф – не один такой лживый общественный персонаж: знакомая г-жи Пернель, некая старушка Оранта, не грешит просто потому, что уже вышла из того возраста, когда могла бы это делать. Шурин Оргона, Клеант, ведёт себя в комедии как истинный верующий: он периодически пытается оперировать основными христианскими положениями, позволяющими ему обличать лицемерие Тартюфа и глупость Оргона. Вот только последний слишком ослеплён мнимой святостью своего кумира, а первый – слишком хитёр, чтобы попасться на удочку честного человека.