Кто написал принц и нищий. Школьная энциклопедия

Лондон, середина XVI столетия. В один и тот же день рождаются два мальчика - Том, сын вора Джона Кенти, ютящегося в вонючем тупике Двор Отбросов, и Эдуард, наследник короля Генриха Восьмого. Эдуарда ждёт вся Англия, Том не очень-то нужен даже собственной семье, где только отец-вор и мать-нищенка имеют что-то вроде кровати; к услугам остальных - злобной бабки и сестёр-двойняшек - лишь несколько охапок соломы и обрывки двух-трёх одеял.

В той же трущобе среди всяческого отребья живёт старый священник, который обучает Тома Кенти чтению и письму и даже начаткам латыни, но упоительнее всего стариковские легенды о волшебниках и королях. Том нищенствует не очень усердно, да и законы против попрошаек чрезвычайно суровы. Избитый за нерадение отцом и бабкой, голодный (разве что запуганная мать тайком сунет чёрствую корку), лёжа на соломе, рисует он себе сладостные картины из жизни изнеженных принцев. В его игру втягиваются и другие мальчишки со Двора Отбросов: Том - принц, они - двор; все - по строгому церемониалу. Однажды, голодный, избитый, Том забредает к королевскому дворцу и с таким самозабвением взирает сквозь решётчатые ворота на ослепительного принца Уэльского, что часовой отбрасывает его обратно в толпу. Маленький принц гневно вступается за него и приводит его в свои покои. Он расспрашивает Тома о его жизни во Дворе Отбросов, и безнадзорные плебейские забавы представляются ему такими лакомыми, что он предлагает Тому поменяться с ним одеждой. Переодетый принц совершенно неотличим от нищего! Заметив у Тома синяк на руке, он бежит сделать выволочку часовому - и получает затрещину. Толпа, улюлюкая, гонит «полоумного оборванца» по дороге. После долгих мытарств его хватает за плечо огромный пьянчуга - это Джон Кенти.

Тем временем во дворце тревога: принц сошёл с ума, английскую грамоту он ещё помнит, но не узнает даже короля, страшного тирана, но нежного отца. Генрих грозным приказом запрещает любые упоминания о недуге наследника и спешит утвердить его в этом сане. Для этого нужно поскорее казнить подозреваемого в измене гофмаршала Норфолька и назначить нового. Том исполнен ужаса и жалости.

Его учат скрывать свой недуг, но недоразумения сыплются градом, за обедом он пытается пить воду для омовения рук и не знает, имеет ли он право без помощи слуг почесать свой нос. Между тем казнь Норфолька откладывается из-за исчезновения большой государственной печати, переданной принцу Уэльскому. Но Том, разумеется, не может вспомнить, даже как она выглядит, что, однако, не мешает ему сделаться центральной фигурой роскошного празднества на реке.

На несчастного принца разъярённый Джон Кенти замахивается дубиной; вступившийся старик-священник под его ударом падает замертво. Мать Тома рыдает при виде обезумевшего сына, но затем устраивает испытание: внезапно будит его, держа перед его глазами свечу, но принц не прикрывает глаза ладонью наружу, как это всегда делал Том. Мать не знает, что и думать. Джон Кенти узнает о смерти священника и бежит со всем семейством. В суматохе упомянутого выше празднества принц скрывается. И понимает, что Лондон чествует самозванца. Его негодующие протесты вызывают новые глумления. Но его со шпагой в руке отбивает у черни Майлс Гендон - статный воин в щегольской, но потрёпанной одежде.

К Тому на пир врывается гонец: «Король умер!» - и вся зала разражается кликами: «Да здравствует король!» И новый владыка Англии велит помиловать Норфолька - кончилось царство крови! А Эдуард, оплакивая отца, с гордостью начинает именовать себя уже не принцем, а королём. В бедной харчевне Майлс Гендон прислуживает королю, хотя ему не дозволяется даже сесть. Из рассказа Майлса юный король узнает, что тот после многолетних приключений возвращается к себе домой, где у него остался богатый старик отец, находящийся под влиянием своего вероломного любимчика младшего сына Гью, ещё один брат Артур, а также любимая (и любящая) кузина Эдит. В Гендон-холле найдёт приют и король. Майлс просит одного - права ему и его потомкам сидеть в присутствии короля.

Джон Кенти хитростью уводит короля из-под крылышка Майлса, и король попадает в воровскую шайку. Ему удаётся бежать, и он попадает в хижину безумного отшельника, который едва не убивает его за то, что его отец разорил монастыри, введя в Англии протестантизм. На этот раз Эдуарда спасает Джон Кенти. Покуда мнимый король творит суд, удивляя вельмож своей простонародной смёткой, истинный король среди воров и прохвостов встречает и честных людей, ставших жертвами английских законов. Смелость короля в конце концов помогает ему завоевать уважение даже среди бродяг.

Молодой мошенник Гуго, которого король поколотил палкой по всем правилам фехтовального искусства, подбрасывает ему краденого поросёнка, так что король едва не попадает на виселицу, но спасается благодаря находчивости появившегося, как всегда, вовремя Майлса Гендона. Зато в Гендон-холле их ждёт удар: отец и брат Артур умерли, а Гью на основании подделанного им письма о смерти Майлса завладел наследством и женился на Эдит. Гью объявляет Майлса самозванцем, Эдит тоже отрекается от него, испуганная угрозой Гью в противном случае убить Майлса. Гью так влиятелен, что никто в округе не решается опознать законного наследника,

Майлс и король попадают в тюрьму, где король вновь видит в действии свирепые английские законы. В конце концов Майлс, сидя в колодках у позорного столба, принимает на себя ещё и плети, которые навлекает своей дерзостью король. Затем Майлс с королём отправляются за правдой в Лондон. А в Лондоне во время коронационного шествия мать Тома Кенти узнает его по характерному жесту, но он делает вид, что не знает её. От стыда торжество меркнет для него. В тот миг, когда архиепископ Кентерберийский готов возложить на его голову корону, является истинный король. С великодушной помощью Тома он доказывает своё королевское происхождение, припомнив, куда он спрятал исчезнувшую государственную печать. Ошеломлённый Майлс Гендон, с трудом попавший на приём к королю, демонстративно садится в его присутствии, чтобы удостовериться, что ему не изменяет зрение. Майлс получает в награду крупное состояние и звание пэра Англии вместе с титулом графа Кентского. Опозоренный Гью умирает на чужбине, а Майлс женится на Эдит. Том Кенти доживает до глубокой старости, пользуясь особым почётом за то, что «сидел на престоле».

А король Эдуард Шестой оставляет о себе память царствованием на редкость милосердным по тогдашним жестоким временам. Когда какой-нибудь раззолочённый сановник упрекал его в излишней мягкости, король отвечал голосом, полным сострадания: «Что ты знаешь об угнетениях и муках? Об этом знаю я, знает мой народ, но не ты».

Милым и благонравным детям,

Сузи и Кларе Клеменс,

с чувством сердечной любви

посвящает эту книгу их отец.

© ЗАО «Издательский дом «Аргументы недели», 2016

* * *

Предисловие

Эту повесть я расскажу вам в том виде, в каком я слышал ее от одного человека, слышавшего ее от своего отца, который слышал ее от своего отца, а тот – от своего и так дальше. Триста лет, а быть может, и долее отцы передавали ее сыновьям, и таким образом она была сохранена для потомства. Возможно, что это исторический факт, но возможно – предание, легенда. Пожалуй, все это было, а пожалуй, и не было, но все же могло бы быть. Возможно, что в старое время в эту историю верили мудрецы и ученые, но возможно и то, что только простые неученые люди верили в нее и любили ее.

Глава I
Рождение принца и рождение нищего

О, в милосердии двойная благодать:

Блажен и тот, кто милует, и тот,

Кого он милует. Всего сильнее

Оно в руках у сильных; королям

Оно пристало больше, чем корона.

У. Шекспир, «Венецианский купец»

Это было в конце второй четверти шестнадцатого столетия.

В один осенний день в древнем городе Лондоне в бедной семье Кенти родился мальчик, который был ей совсем не нужен. В тот же день в богатой семье Тюдоров родился другой английский ребенок, который был нужен не только ей, но и всей Англии. Англия так давно мечтала о нем, ждала его и молила Бога о нем, что, когда он и в самом деле появился на свет, англичане чуть с ума не сошли от радости. Люди, едва знакомые между собою, встречаясь в тот день, обнимались, целовались и плакали. Никто не работал, все праздновали – бедные и богатые, простолюдины и знатные, – пировали, плясали, пели, угощались вином, и такая гульба продолжалась несколько дней и ночей. Днем Лондон представлял собою очень красивое зрелище: на каждом балконе, на каждой крыше развевались яркие флаги, по улицам шествовали пышные процессии. Ночью тоже было на что посмотреть: на всех перекрестках пылали большие костры, а вокруг костров веселились целые полчища гуляк. Во всей Англии только и разговоров было, что о новорожденном Эдуарде Тюдоре, принце Уэльском, а тот лежал завернутый в шелка и атласы, не подозревая обо всей этой кутерьме и не зная, что с ним нянчатся знатные лорды и леди, – ему это было безразлично. Но нигде не слышно было толков о другом ребенке, Томе Кенти, запеленатом в жалкие тряпки. Говорили о нем только в той нищенской, убогой семье, которой его появление на свет сулило так много хлопот.

Глава II
Детство Тома

Перешагнем через несколько лет.

Лондон существовал уже пятнадцать веков и был большим городом по тем временам.

В нем насчитывалось сто тысяч жителей, иные полагают – вдвое больше. Улицы были узкие, кривые и грязные, особенно в той части города, где жил Том Кенти, – невдалеке от Лондонского моста. Дома были деревянные; второй этаж выдавался над первым, третий выставлял свои локти далеко над вторым. Чем выше росли дома, тем шире они становились. Остовы у них были из крепких, положенных крест-накрест балок; промежутки между балками заполнялись прочным материалом и сверху покрывались штукатуркой. Балки были выкрашены красной, синей или черной краской, смотря по вкусу владельца, и это придавало домам очень живописный вид. Окна были маленькие, с мелкими ромбами стекол, и открывались наружу на петлях, как двери.

Дом, где жил отец Тома, стоял в вонючем тупике за Обжорным рядом. Тупик назывался Двор Отбросов. Дом был маленький, ветхий, шаткий, доверху набитый беднотой. Семья Кенти занимала каморку в третьем этаже. У отца с матерью существовало некоторое подобие кровати, но Том, его бабка и обе его сестры, Бэт и Нэн, не знали такого неудобства: им принадлежал весь пол, и они могли спать где им вздумается. К их услугам были обрывки двух-трех старых одеял и несколько охапок грязной, обветшалой соломы, но это вряд ли можно было назвать постелью, потому что по утрам все это сваливалось в кучу, из которой к ночи каждый выбирал, что хотел.

Бэт и Нэн были пятнадцатилетние девчонки-близнецы, добродушные замарашки, одетые в лохмотья и глубоко невежественные. Мать мало чем отличалась от них. Но отец с бабкой были сущие дьяволы; они напивались, где только могли, и тогда воевали друг с другом или с кем попало, кто только под руку подвернется. Они ругались и сквернословили на каждом шагу, в пьяном и в трезвом виде. Джон Кенти был вор, а его мать – нищенка. Они научили детей просить милостыню, но сделать их ворами не могли.

Среди нищих и воров, наполнявших дом, жил один человек, который не принадлежал к их числу. То был добрый старик священник, выброшенный королем на улицу с ничтожной пенсией в несколько медных монет. Он часто уводил детей к себе и тайком от родителей внушал им любовь к добру. Он научил Тома читать и писать, от него Том приобрел и некоторые познания в латинском языке. Старик хотел научить грамоте и девочек, но девочки боялись подруг, которые стали бы смеяться над их неуместной ученостью.

Весь Двор Отбросов представлял собою такое же осиное гнездо, как и тот дом, где жил Кенти. Попойки, ссоры и драки были здесь в порядке вещей. Они происходили каждую ночь и длились чуть не до утра. Пробитые головы были здесь таким же заурядным явлением, как голод. И все же маленький Том не чувствовал себя несчастным. Иной раз ему приходилось очень туго, но он не придавал своим бедствиям большого значения: так жилось всем мальчишкам во Дворе Отбросов; поэтому он полагал, что иначе и быть не должно. Он знал, что вечером, когда он вернется домой с пустыми руками, отец изругает его и прибьет, да и бабка не даст ему спуску, а поздней ночью подкрадется вечно голодная мать и потихоньку сунет черствую корку или какие-нибудь объедки, которые она могла бы съесть сама, но сберегла для него, хотя уже не раз попадалась во время этих предательских действий и получала в награду тяжелые побои от мужа.

Нет, Тому жилось не так уж плохо, особенно в летнее время. Он просил милостыню не слишком усердно – лишь бы только избавиться от отцовских побоев, – потому что законы против нищенства были суровы и попрошаек наказывали очень жестоко. Немало часов проводил он со священником Эндрью, слушая его дивные старинные легенды и сказки о великанах и карликах, о волшебниках и феях, о заколдованных замках, великолепных королях и принцах. Воображение мальчика было полно всеми этими чудесами, и не раз ночью, в темноте, лежа на скудной и колкой соломе, усталый, голодный, избитый, он давал волю мечтам и скоро забывал и обиды и боль, рисуя себе сладостные картины восхитительной жизни какого-нибудь изнеженного принца в королевском дворце. День и ночь его преследовало одно желание: увидеть своими глазами настоящего принца. Раз он высказал это желание товарищам по Двору Отбросов, но те подняли его на смех и так безжалостно издевались над ним, что он решил впредь не делиться своими мечтами ни с кем.

Ему часто случалось читать у священника старые книги. По просьбе мальчика священник объяснял ему их смысл, а порою дополнял своими рассказами. Мечтания и книги оставили след в душе Тома. Герои его фантазии были так изящны и нарядны, что он стал тяготиться своими лохмотьями, своей неопрятностью, и ему захотелось быть чистым и лучше одетым. Правда, он и теперь зачастую возился в грязи с таким же удовольствием, как прежде, но в Темзе стал он плескаться не только для забавы: теперь ему нравилось также и то, что вода смывает с него грязь.

У Тома всегда находилось на что поглазеть возле майского шеста в Чипсайде или на ярмарках. Кроме того, время от времени ему, как и всем лондонцам, удавалось полюбоваться военным парадом, когда какую-нибудь несчастную знаменитость везли в тюрьму Тауэра сухим путем или в лодке. В один летний день ему пришлось видеть, как сожгли на костре в Смитфилде бедную Энн Эскью, а с нею еще трех человек; он слышал, как некий бывший епископ читал им длинную проповедь, которая, впрочем, очень мало заинтересовала его. Да, в общем, жизнь Тома была довольно-таки разнообразна и приятна.

Понемногу чтение книг и мечты о жизни королей так сильно подействовали на него, что он, сам того не замечая, стал разыгрывать из себя принца, к восхищению и потехе своих уличных товарищей. Его речь и повадки стали церемонны и величественны. Его влияние во Дворе Отбросов с каждым днем возрастало, и постепенно сверстники привыкли относиться к нему с восторженным почтением, как к высшему существу. Им казалось, что он так много знает, что он способен к таким дивным речам и делам! И сам он был такой умный, ученый! О каждом замечании и о каждом поступке Тома дети рассказывали старшим, так что вскоре и старшие заговорили о Томе Кенти и стали смотреть на него как на чрезвычайно одаренного, необыкновенного мальчика. Взрослые в затруднительных случаях стали обращаться к нему за советом и часто дивились остроумию и мудрости его приговоров. Он стал героем для всех, кто знал его, – только родные не видели в нем ничего замечательного.

Прошло немного времени, и Том завел себе настоящий королевский двор! Он был принцем; его ближайшие товарищи были телохранителями, камергерами, шталмейстерами, придворными лордами, статс-дамами и членами королевской фамилии.

Каждый день самозваного принца встречали по церемониалу, вычитанному Томом из старинных романов; каждый день великие дела его мнимой державы обсуждались на королевском совете; каждый день его высочество мнимый принц издавал приказы воображаемым армиям, флотам и заморским владениям.

Потом он в тех же лохмотьях шел просить милостыню, выпрашивал несколько фартингов, глодал черствую корку, получал обычную долю побоев и ругани и, растянувшись на охапке вонючей соломы, вновь предавался мечтам о своем воображаемом величии. А желание увидеть хоть раз настоящего, живого принца росло в нем с каждым днем, с каждой неделей и в конце концов заслонило все другие желания и стало его единственной страстью.

В один январский день он, как всегда, вышел в поход за милостыней. Несколько часов подряд, босой, продрогший, уныло слонялся он вокруг Менсинг-Лэйн и Литтл-Ист-Чип, заглядывая в окна харчевен и глотая слюнки при виде ужаснейших свиных паштетов и других смертоубийственных изобретений, выставленных в окне: для него это были райские лакомства, достойные ангелов, по крайней мере судя по запаху, – отведывать их ему никогда не случалось. Моросил мелкий холодный дождь; день был тоскливый и хмурый. Под вечер Том пришел домой такой измокший, утомленный, голодный, что даже отец с бабкой как будто пожалели его, – конечно, на свой лад: наскоро угостили его тумаками и отправили спать. Долго боль и голод, а также ругань и потасовки соседей не давали ему уснуть, но наконец мысли его унеслись в дальние, чудесные страны, и он уснул среди принцев, с ног до головы усыпанных золотом и драгоценными каменьями. Принцы жили в огромных дворцах, где слуги благоговейно склонялись перед ними или летели выполнять их приказания. А затем, как водится, ему приснилось, что он и сам принц.

Всю ночь он упивался своим королевским величием; всю ночь окружали его знатные леди и лорды; в сиянии яркого света он шествовал среди них, вдыхая чудесные ароматы, восхищаясь сладостной музыкой и отвечая на почтительные поклоны расступавшейся перед ним толпы – то улыбкой, то царственным кивком.

А утром, когда он проснулся и увидал окружающую его нищету, все вокруг – как всегда после подобного сна – показалось ему в тысячу раз непригляднее. Сердце его горестно заныло, и он залился слезами.

Глава III
Встреча Тома с принцем

Том встал голодный и голодный поплелся из дому, но все его мысли были поглощены призрачным великолепием его ночных сновидений. Он рассеянно брел по улицам, почти не замечая, куда идет и что происходит вокруг. Иные толкали его, иные ругали, но он был погружен в свои мечты, ничего не видел, не слышал. Наконец он очутился у ворот Темпл-Бара. Дальше в эту сторону он никогда не заходил. Он остановился и с минуту раздумывал, куда он попал, потом мечты снова захватили его, и он очутился за городскими стенами. В то время Стренд уже не был проселочной дорогой и даже считал себя улицей, – но вряд ли он имел право на это, потому что, хотя по одну сторону Стренда тянулся почти сплошной ряд домов, дома на другой стороне были разбросаны далеко друг от друга – великолепные замки богатейших дворян, окруженные роскошными садами, спускавшимися к реке. В наше время на месте этих садов теснятся целые мили угрюмых строений из камня и кирпича.

Том добрался до деревни Черинг и присел отдохнуть у подножья красивого креста, воздвигнутого в давние дни одним овдовевшим королем, оплакивавшим безвременную кончину супруги; потом опять неторопливо побрел по прекрасной пустынной дороге, миновал роскошный дворец кардинала и направился к другому, еще более роскошному и величественному дворцу – Вестминстерскому. Пораженный и счастливый, глядел он на громадное здание с широко раскинувшимися крыльями, на грозные бастионы и башни, на массивные каменные ворота с золочеными решетками, на колоссальных гранитных львов и другие эмблемы английской королевской власти. Неужели настало время, когда его заветное желание сбудется? Ведь это королевский дворец. Разве не может случиться, что небеса окажутся благосклонны к Тому и он увидит принца – настоящего принца, из плоти и крови?

По обеим сторонам золоченых ворот стояли две живые статуи – стройные и неподвижные воины, закованные с ног до головы в блестящие стальные латы. На почтительном расстоянии от дворца виднелись группы крестьян и городских жителей, чающих хоть одним глазком увидеть кого-нибудь из королевской семьи. Нарядные экипажи с нарядными господами и такими же нарядными слугами на запятках въезжали и выезжали из многих великолепных ворот дворцовой ограды.

Бедный маленький Том в жалких лохмотьях приблизился к ограде и медленно, несмело прошел мимо часовых; сердце его сильно стучало, в душе пробудилась надежда. И вдруг он увидел сквозь золотую решетку такое зрелище, что чуть не вскрикнул от радости. За оградой стоял миловидный мальчик, смуглый и загорелый от игр и гимнастических упражнений на воздухе, разодетый в шелка и атласы, сверкающий драгоценными каменьями; на боку у него висели маленькая шпага, усыпанная самоцветами, и кинжал; на ногах были высокие изящные сапожки с красными каблучками, а на голове прелестная алая шапочка с ниспадающими на плечи перьями, скрепленными крупным драгоценным камнем. Поблизости стояло несколько пышно разодетых господ – без сомнения, его слуги. О, это, конечно, принц! Настоящий, живой принц! Тут не могло быть и тени сомнения. Наконец-то была услышана молитва мальчишки-нищего!

Том стал дышать часто-часто, глаза его широко раскрылись от удивления и радости. В эту минуту все его существо было охвачено одним желанием, заслонившим собою все другие: подойти ближе к принцу и всласть наглядеться на него. Не сознавая, что делает, он прижался к решетке ворот. Но в тот же миг один из солдат грубо оттащил его прочь и швырнул в толпу деревенских зевак и столичных бездельников с такой силой, что мальчик завертелся вьюном.

– Знай свое место, бродяга! – сказал солдат.

Толпа загоготала, но маленький принц подскочил к воротам с пылающим лицом и крикнул, гневно сверкая глазами:

– Как смеешь ты обижать этого бедного отрока? Как смеешь ты так грубо обращаться даже с самым последним из подданных моего отца короля? Отвори ворота, и пусть он войдет!

Посмотрели бы вы, как преклонилась пред ним изменчивая ветреная толпа, как обнажились все головы! Послушали бы, как радостно толпа закричала: «Да здравствует принц Уэльский!»

Солдаты отдали честь алебардами, отворили ворота и снова отдали честь, когда мимо них прошел принц Нищеты в развевающихся лохмотьях и поздоровался за руку с принцем Несметных Богатств.

– Ты кажешься голодным и усталым, – произнес Эдуард Тюдор. – Тебя обидели. Следуй за мной.

С полдюжины придворных лакеев бросились вперед – уж не знаю, зачем: вероятно, они хотели вмешаться. Но принц отстранил их истинно королевским движением руки, и они мгновенно застыли на месте, как статуи. Эдуард ввел Тома в роскошно убранную комнату во дворце, которую он называл своим кабинетом. По его приказу были принесены такие яства, каких Том в жизни своей не видывал, только читал о них в книгах. С деликатностью и любезностью, подобающей принцу, Эдуард отослал слуг, чтобы они не смущали смиренного гостя своими укоризненными взорами, а сам сел рядом и, покуда Том ел, задавал ему вопросы.

– Как тебя зовут, отрок?

– Том Кенти, с вашего позволения, сэр.

– Странное имя. Где ты живешь?

– В Лондоне, осмелюсь доложить вашей милости. Двор Отбросов за Обжорным рядом.

– Двор Отбросов! Еще одно странное имя!.. Есть у тебя родители?

– Родители у меня есть. Есть и бабка, которую я не слишком люблю, – да простит мне Господь, если это грешно!.. И еще у меня есть две сестры – Нэн и Бэт, они близнецы.

– Должно быть, твоя бабка не очень добра к тебе?

– Она ни к кому не добра, смею доложить вашей светлости. В сердце у нее нет доброты, и все свои дни она творит только зло.

– Обижает она тебя?

– Лишь тогда она не колотит меня, когда спит или затуманит свой разум вином. Но как только в голове у нее проясняется, она бьет меня вдвое сильнее.

Глаза маленького принца сверкнули гневом.

– Как? Бьет? – вскрикнул он.

– О да, смею доложить вашей милости!

– Бьет! Тебя, такого слабосильного, маленького! Слушай! Прежде чем наступит ночь, ее свяжут и бросят в Тауэр. Король, мой отец…

– Вы забываете, сэр, что она низкого звания. Тауэр – темница для знатных.

– Правда! Это не пришло мне в голову. Но я подумаю, как наказать ее. А отец твой добр к тебе?

– Не добрее моей бабки Кенти, сэр.

– Отцы, кажется, все одинаковы. И у моего нрав не кроткий. Рука у него тяжелая, но меня он не трогает. Хотя на брань он, по правде сказать, не скупится. А как обходится с тобою твоя мать?

– Она добра, сэр, и никогда не причиняет мне ни огорчений, ни боли. И Нэн и Бэт так же добры, как она.

– Сколько им лет?

– Пятнадцать, с вашего позволения, сэр.

– Леди Елизавете, моей сестре, четырнадцать. Леди Джейн Грэй, моя двоюродная сестра, мне ровесница; они обе миловидны и приветливы; но моя другая сестра, леди Мэри, у которой такое мрачное, хмурое лицо… Скажи, твои сестры запрещают служанкам смеяться, дабы те не запятнали свою душу грехом?

– Мои сестры? Вы полагаете, сэр, что у них есть служанки?

Минуту маленький принц смотрел на маленького нищего с важной задумчивостью, потом произнес:

– Как же, скажи на милость, могут они обойтись без служанок? Кто помогает им снимать на ночь одежду? Кто одевает их, когда они встают поутру?

– Никто, сэр. Вы хотите, чтобы на ночь они раздевались и спали без одежды, как звери?

– Без одежды? Разве у них по одному только платью?

– Ах, ваша милость, да на что же им больше? Ведь не два же у них тела у каждой.

– Какая странная, причудливая мысль! Прости мне этот смех; я не думал обидеть тебя. У твоих добрых сестер, Нэн и Бэт, будет платьев и слуг достаточно, и очень скоро: об этом позаботится мой казначей. Нет, не благодари меня, это пустое. Ты хорошо говоришь, легко и красиво. Ты обучен наукам?

– Не знаю, как сказать, сэр. Добрый священник Эндрью из милости обучал меня по своим книгам.

– Ты знаешь латынь?

– Боюсь, что знания мои скудны, сэр.

– Выучись, милый, – это нелегко лишь на первых порах. Греческий труднее, но, кажется, ни латинский, ни греческий, ни другие языки не трудны леди Елизавете и моей кузине. Послушал бы ты, как эти юные дамы говорят на чужих языках! Но расскажи мне о твоем Дворе Отбросов. Весело тебе там живется?

– Поистине весело, с вашего разрешения, сэр, если, конечно, я сыт. Нам показывают Панча и Джуди, а также обезьянок. О, какие это потешные твари! У них такая пестрая одежда! Кроме того, нам дают представления: актеры играют, кричат, дерутся, а потом убивают друг друга и падают мертвыми. Так занятно смотреть, и стоит всего лишь фартинг; только иной раз очень уж трудно добыть этот фартинг, смею доложить вашей милости.

– Рассказывай еще!

– Мы, мальчики во Дворе Отбросов, иногда сражаемся между собою на палках, как подмастерья.

У принца сверкнули глаза.

– Ого! От этого и я бы не прочь. Рассказывай еще!

– Мы бегаем взапуски, сэр, кто кого перегонит.

– Летом, сэр, мы купаемся и плаваем в каналах, в реке, брызгаем друг в друга водой, хватаем друг друга за шею и заставляем нырять, и кричим, и прыгаем, и…

– Я отдал бы все королевство моего отца, чтобы хоть однажды позабавиться так. Пожалуйста, рассказывай еще!

– Мы поем и пляшем вокруг майского шеста в Чипсайде; мы зарываем друг друга в песок; мы делаем из грязи пироги… О, эта прекрасная грязь! В целом мире ничто не доставляет нам больше приятностей. Мы прямо-таки валяемся в грязи, не в обиду будь вам сказано, сэр!

– Ни слова больше, прошу тебя! Это чудесно! Если бы я только мог облечься в одежду, которая подобна твоей, походить босиком, всласть поваляться в грязи, хоть один единственный раз, но чтобы меня никто не бранил и не сдерживал, – я, кажется, с радостью отдал бы корону.

– А я… если бы я хоть раз мог одеться так, как вы, ваша светлость… только один единственный раз…

– О, вот чего тебе хочется? Что ж, будь по-твоему! Снимай лохмотья и надевай этот роскошный наряд. У нас будет недолгое счастье, но от этого оно не станет менее радостным! Позабавимся, покуда возможно, а потом опять переоденемся, прежде чем придут и помешают.

Название: Принц и нищий
Писатель: Марк Твен
Год: 1881
Издательство: Public Domain
Возрастное ограничение: 6+
Объем: 230 стр.
Жанры: Зарубежные детские книги, Детские приключения, Бесплатные книги

О книге «Принц и нищий» Марк Твен

Эта невероятная история произошла в XVI ст., в английском королевстве, около 400 лет назад. По воле судьбы, действующего принца Эдуарда VI заменил на королевском престоле обычный мальчик, оборванец Двора Отбросов, бродяга Том. А наследный принц оказался за стенами своего блистательного замка, выгнанный дворцовой стражей. «Да как такое вообще могло случиться?» — воскликните вы. А всё довольно просто…два мальчика, похожих друг на друга как две капли воды, столкнулись друг с другом в застенках замка, разговорились, и шутя поменялись одеждами. И свершилось то, о чём они давно оба мечтали. Принц, пресытившись придворной жизнью, так хотел ощутить вкус свободы: бегать босиком по грязи, как все, плавать с другими мальчишками в канале. Принц всегда тяготился жизнью во дворце, ощущал себя птицей в золотой клетке, в которую не проникает даже солнечный свет. Другой мальчик, оборвыш Том, мечтал изменить весь мир. Ему надоело видеть вокруг себя бедность и грязь, хотелось помочь своей бедной матери и другим обездоленным, хотел облегчить их жизнь, чтобы ни один человек в мире не ощущал голода.

Но наши мечты, наши фантазии часто имеют какие-то побочные явления, когда начинают сбываться. И принц, и нищий сполна ощутили несоответствие своих светлых, мальчишеских грёз суровой действительности. Начитавшись историй о прекрасных дамах и благородных рыцарях, о королях и принцессах, Том хоть одним глазком мечтал увидеть этот роскошный, блистательный мир королевского дворца. И что же он увидел? Бессмысленный церемониал, который важнее всего, бессмысленные обряды и унизительные обязанности (например, «мальчик для порки»). Королевские подданные были совсем не озабочены тем, чтобы помогать своему народу. Они были охвачены только жаждой наживы. И маленький мальчик, видя всю несправедливость, начал править страной по-своему. Он отменяет несправедливые законы, направленные на ещё большее обдирание и без того бедного народа, пытается бороться со всей королевской знатью.

И у Эдуарда, тоже не особо сложилась свободная, как он думал, жизнь. Он представлял, что будет гулять и вселиться, но в итоге вынужден бороться за своё существование, добывать еду, скрываться от разбойников и т. п. Принц переосмысливает все, что он знал ранее и понимает насколько же тяжело живётся его народу, и насколько вокруг несправедливости.

Рассказывая о двух параллельных судьбах главных героев, автор подчёркивает в своей книге: управлять страной может только тот, кто сам выходец из народа, кому известны все невзгоды и проблемы, одолевающие обычных граждан. Все люди равны между собой. Нет никакой «голубой крови» и «белой кости», такие теории создаются для того, чтобы легче было управлять толпой, чтобы оправдать неравенство, бедность одних и богатство других. Наследственная королевская власть считалась властью от Бога. Монарха считают избранным, мудрее всех остальных. Но Марк Твен напрочь отвергает эту теорию. Человек, который способный перенести через своё сердце боль простых людей, своих подданных, только такой человек имеет право называться королём. Ведь принц от нищего отличается только блестящим камзолом и рваной одеждой.

На нашем литературном сайте сайт вы можете скачать книгу Марк Твен «Принц и нищий» бесплатно в подходящих для разных устройств форматах — epub, fb2, txt, rtf. Вы любите читать книги и всегда следите за выходом новинок? У нас большой выбор книг самых разных жанров: классика, современная фантастика, литература по психологии и детские издания. К тому же мы предлагаем интересные и познавательные статьи для начинающих писателей и всех тех, кто хочет научиться красиво писать. Каждый наш посетитель сможет найти для себя что-то полезное и увлекательное.

«Я расскажу вам одну сказку, как мне рассказывал ее человек, слышавший ее от своего отца, который слышал ее от своего отца, а тот – от своего, и так далее. Лет триста и более переходила она от отца к сыну и таким образом дошла и до нас. То, что в ней рассказывается, – быть может, история, а может быть – легенда, предание. Быть может, все это было, а может быть, и не было; но – могло быть. Быть может, мудрые и ученые верили в старину этой сказке; а может быть, только неученые и простодушные верили ей и любили ее…»

Обед Тома в роли принца

Около часу пополудни Том смиренно покорился церемонии одевания к обеду. Его разодели в такой же нарядный костюм, как и тот, что был на нем раньше, но с головы до ног – начиная с брыжей и кончая чулками – все на нем переменили. Затем его отвели в сопровождении целой свиты в красивый просторный зал, где был накрыт стол на одну персону. Посуда была вся из литого золота с драгоценными украшениями работы знаменитого Бенвенуто Челлини. В зале Тома ждала целая толпа благородных слуг. Капеллан прочел предобеденную молитву. Наголодавшийся на своем веку мальчик хотел уже было накинуться на еду, но его остановил милорд граф Берклей, торжественно подвязавший ему под подбородок салфетку. Важная должность подвязывания салфетки принцу Валлийскому принадлежала лорду Берклею и была наследственной в роду этого вельможи. За спиной Тома поместился другой именитый сановник, в обязанности которого входило наполнять вином стакан Его Высочества, а рядом с ним стоял благородный лорд, готовый по первому требованию отведать подозрительного кушанья с риском отравиться. Правда, в то время эта последняя должность существовала больше для вида, и случаи, когда приходилось прибегать к услугам лиц, ею облеченных, были очень редки; но было время (и не такое уж далекое), когда она была сопряжена с большой опасностью для жизни и никого не соблазняла. Странно, что почетную эту обязанность поручали не химикам; а еще проще было бы предоставить ее собакам. Но в придворных обычаях много странного. Первый камердинер Его Высочества, милорд д"Арси, тоже зачем-то был тут; зачем – неизвестно, но он был тут – и этого довольно. Был тут и лорд-мундшенк, стоявший за стулом Тома и наблюдавший за церемонией обеда, которая совершалась под руководством двух его помощников: лорда-сенешаля и лорда-оберкоха. У Тома было еще триста сорок четыре человека прислуги кроме тех, кого мы назвали здесь, но, конечно, налицо их было не более четверти, и Том по простоте душевной и не подозревал о существовании остальных.

Все присутствующие были предупреждены о нездоровье принца и получили строгий наказ не выдавать своего удивления в том случае, если бы они заметили в нем какие-нибудь странности. Вскоре все могли воочию убедиться, до каких грандиозных размеров доходили эти «странности», однако это не только не вызвало смеха или глумления со стороны верноподданных обожаемого принца, но, напротив, повергло их в великую печаль.

Бедный Том без дальних церемоний начал есть руками, но никто даже не улыбнулся на эту «странность»; все сделали вид, что ничего не замечают. Мальчик стал с любопытством разглядывать свою красивую узорчатую салфетку и наконец простодушно сказал:

– Снимите ее, пожалуйста, а то как бы мне не запачкать…

Лорд Берклей немедленно повиновался, и исполняя свою наследственную обязанность, почтительно снял с него салфетку.

Том с удивлением уставился на брюкву и латук и осведомился, что это такое и можно ли это есть. (В то время в Англии только что начали разводить эти овощи; раньше же они привозились из Голландии в виде большой редкости.) Ему ответили на вопрос, не выказывая ни удивления, ни насмешки. Покончив с десертом, он набил себе полные карманы орехами, но и на это никто не обратил никакого внимания, точно так оно и следовало. Зато сам Том почувствовал, что сделал неловкость, и смутился. За все время обеда это был единственный случай, когда ему позволили действовать самостоятельно, и он понял, что поступил неприлично и недостойно звания принца. У него задрожали губы и в носу защекотало. Это ощущение все усиливалось. Мальчик окончательно растерялся. С безмолвной мольбой поглядывал он на окружающих его лордов; глаза его наполнились слезами. Перепуганная свита бросилась к нему; все спрашивали, что с ним.

– Простите, пожалуйста, но у меня страшно чешется нос, – сказал мальчик наивно. – Как мне быть? Что принято делать в таких случаях? Пожалуйста, говорите скорей, – я не могу больше терпеть…

Никто не улыбнулся; все были в недоумении и со смущением переглядывались. Да и мудрено было не смутиться: во всей Англии не было указаний на то, как следовало поступить в таком затруднительном случае. А тут еще, как на грех, не случилось под рукой главного церемониймейстера. Кто же мог взять на себя смелость пуститься в эту неведомую область и разрешить трудную задачу? Увы, при дворе не полагалось наследственной должности чесальщика царственных носов. Между тем из глаз Тома хлынули слезы. Его нос чесался все сильней и настоятельно требовал помощи. Наконец природа осилила все преграды этикета. Помолившись мысленно, чтобы Господь простил ему, если он совершает невольное прегрешение, Том облегчил огорченные сердца присутствующих, собственноручно почесав себе нос.

Когда обед кончился, один из лордов поднес Тому широкую, плоскую золотую чашу с розовой водой для полосканья рта и омовения рук. Милорд Берклей стал рядом с мальчиком, держа наготове салфетку. С минуту Том в недоумении смотрел на золотую чашу, потом решительно поднес ее к губам, отпил глоток, но сейчас же возвратил ее лорду.

– Нет, это мне совсем не нравится, милорд, – сказал мальчик. – Пахнет чудесно, но никакой крепости нет.

Эта новая «странность» бедного безумного принца наполнила грустью сердца всех присутствующих, да и могло ли быть иначе?

Наконец, Том проявил еще одну «странность». Он встал из-за стола как раз в ту минуту, когда капеллан, поместившись за его стулом, воздел было руки и очи горе, собираясь прочесть благодарственную молитву. Но и тут все сделали вид, что не замечают неприличной выходки принца.

Затем по просьбе нашего маленького друга его отвели в его собственный кабинет и предоставили самому себе.

На крючках, вдоль стен с дубовой обшивкой, были развешаны разные принадлежности вооружения из сверкающей стали с изящными чеканными золотыми узорами. Блестящее вооружение принадлежало принцу и было недавно подарено ему королевой Екатериной Парр. Том надел латы, наручники и шлем с плюмажем – словом, все доспехи, какие только мог надеть без постороннего содействия, и уже собирался было позвать кого-нибудь на помощь, чтобы облачиться до конца, но вспомнил об орехах, которые он принес от обеда. Возможность съесть эти орехи без соглядатайства целой толпы зрителей и докучных наследственных лордов с их несносными услугами показалась ему до того соблазнительной, что он сейчас же разоблачился, развесил по местам свои доспехи и с наслаждением принялся щелкать орехи, чувствуя себя почти счастливым – впервые с тех пор, как Господу угодно было в наказание за грехи превратить его в принца. Когда орехи кончились, Том обратил свое внимание на шкаф с прекрасными книгами, из которых особенно соблазнительной показалась ему одна – об этикетах при английском дворе. Это был для него сущий клад. Он прилег на роскошный диван и углубился в поучительное чтение…

Но оставим его ненадолго.

Подробности Категория: Историческая проза Опубликовано 07.05.2017 10:46 Просмотров: 1388

Одним из самых знаменитых произведений американского писателя Марка Твена является роман «Принц и нищий» (1880).

Роман основан на историческом сюжете о юном короле Эдуарде VI. События в книге происходят в XVI в. А главная мысль романа проста и очевидна для людей любого общества: только справедливость и доброта делают человека человеком.

Об авторе

Марк Твен (1835-1910) – американский писатель, журналист и общественный деятель. Настоящее его имя – Сэ́мюэл Лэ́нгхорн Кле́менс . Родился в маленьком городке Флориде (штат Миссури), рано остался без отца.
Литературным творчеством занимался с 12 лет, когда его старший брат Орайон начал издавать газету. Сначала Сэмюэл работал наборщиком текстов, а затем стал сам писать статьи. Его работы уже тогда отличались юмором и остроумием. Когда его брату Орайону предложили должность секретаря губернатора Территории Невада, Сэмюэл отправился с ним. Здесь он работал шахтёром (добывал серебро), общался с другими рабочими и накопил много материала, который пригодился ему позже для творчества. Здесь же он начал работать в газете и взял псевдоним «Марк Твен». Началось литературное творчество.
В 1865 г. к нему пришёл первый литературный успех: его юмористический рассказ «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» был назван «лучшим произведением юмористической литературы, созданным в Америке к этому моменту». Кем только не ботал Марк Твен! Лоцманом на пароходе, корреспондентом нескольких газет одновременно, лектором. Он был путешественником и публиковал свои заметки, которые пользовались огромным успехом у читающей публики.
В качестве корреспондента «Alta California» и «New-York Tribune» в 1867 г. Твен отправился в Европу на пароходе «Квакер-Сити» и посетил Одессу, Ялту и Севастополь. В Ливадии он посетил резиденцию русского императора. Письма, написанные Твеном во время путешествия по Европе и Азии и отправленные в редакцию, позже были опубликованы книгой «Простаки за границей», которая также имела огромный успех. Чуть позже Твен начал писать острую сатиру, резко критикуя американское общество и политиков.
Самым популярным произведением Твена в американской и мировой литературе считается роман «Приключения Гекльберри Финна». Но очень популярны «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Янки при дворе короля Артура» и сборник автобиографических рассказов «Жизнь на Миссисипи». Его произведения отличаются тонкой иронией, меткими наблюдениями за человеческими характерами, остро-сатирическим взглядом на социально-политические проблемы и философски-глубокими размышлениями о судьбе цивилизации.
Марк Твен был замечательным оратором, занимался поиском молодых литературных талантов, помогал им пробиться в печать. Он всегда был в курсе достижений мировой науки, дружил с Николой Теслой, работал в его лаборатории.
В последние годы своей жизни Твен перенёс много личных трагедий – смерть троих из четырёх детей, смерть жены. Хотя юмор никогда не покидал его, и на ошибочный некролог в газете он ответил до сих пор часто цитируемой фразой «Слухи о моей смерти несколько преувеличены», в эти годы он страдал от депрессии.
Марк Твен умер 21 апреля 1910 г. от стенокардии. Похоронен в Элмайре (штат Нью-Йорк).

Дом-музей Марка Твена в Хартфорде (Коннектикут). Здесь писатель жил в 1874-1891 гг., здесь им были написаны произведения «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна», «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», «Принц и нищий» и др.

Роман М. Твена «Принц и нищий» (1881)

События, описанные в романе, происходят в Лондоне в 1547 г. По воле случая судьбы двух мальчиков, очень похожих внешне, переплетаются. Том Кенти живёт в бедной семье во Дворе Отбросов, страдает от побоев жестокого отца. Принц Эдуард VI – добрый и отзывчивый мальчик, но, живя при дворе, он не знает настоящей жизни. Мальчики меняются одеждой и попадают в чуждую для каждого из них атмосферу жизни: Том пытается освоить придворные манеры, а Эдуард познаёт бесправную жизнь людей низкого сословия.
Могло ли такое произойти на самом деле? Возможно. Но английская история такого приключения не зафиксировала. А для читателя важно то, что из этой книги он узнаёт о том, какой была Англия в XVI в.

Том во дворце

Вот мы вместе с Томом попали во дворец... Том мечтал хотя бы мельком взглянуть на этот чудесный мир, который открывался ему из прочитанных книг. Но его мечты не совпали с действительностью. Том сразу же почувствовал себя птицей в золочёной клетке. Раньше он был свободен, встречался с товарищами, они вместе играли, купались, разговаривали. «Чем прогневил я господа бога, что он отнял у меня солнечный свет, свежий воздух, поля и луга и запер меня в этой темнице, сделал меня королем!..» – думал Том, став королём.
Какое это мучение – во время торжественного обряда одевания терпеть, когда десяток слуг одевает тебя, да и вообще, когда за тебя делают то, что ты всегда делал сам. Зачем человеку свита в 384 человека? Зачем превращать его в безмозглую куклу, точно у него нет ни рук, ни головы?
Да, королевский двор оказался совсем не таким, каким он был в мечтах. Чем дольше играл он роль принца, тем больше видел безжалостность к человеку этого сказочно пышного двора. Здесь был даже «мальчик для порки»! Как бессердечны были люди, которые могли изобрести такую позорную и мучительную должность!
Став королем, Том начал управлять страной по-своему. Он думает прежде всего о тех, кого он хорошо знает – о бедных. Он отменяет несправедливые законы, отпускает на свободу невинно осужденных на смертную казнь. Он становится справедливым правителем, понимающим нужды народа.

Эдуард учится справедливости и сочувствию угнетенным

Теперь ему это доступно – он сам среди них. Ещё в то время, когда Эдуард услышал об играх Тома, он мечтал отдать корону за удовольствие побегать босиком по грязи, поплавать с мальчиками в канале... И вот это всё стало ему доступно.
Теперь вместе с принцем мы тоже можем познакомиться с жизнью простого английского народа.

Что же видит Эдуард за пределами королевского дворца? Толпы бродяг и нищих, воровские шайки... В Англии богатые лорды разводили огромные стада овец для добычи шерсти, крестьян стали сгонять с земли и обустраивать на их месте обширные пастбища. А что делать крестьянам без земли? В то же время за бродяжничество людей продавали в рабство и даже осуждали на смерть. О том, что увидел Эдуард в реальной жизни, вы прочтёте самостоятельно и ужаснётесь. И вот постепенно принц начинает понимать простых людей, – тех, к которым он раньше относился с презрением. Он начинает расспрашивать их об их жизни, чтобы лучше понять свой народ.

Как полезно будущим королям на себе испытать несправедливые законы страны, своими глазами увидеть страдания простых людей! Только в этом случае они смогут понять, что значит быть мудрым правителем.
В этом и заключена главная мысль романа: управлять страной может только человек, понимающий свой народ, а справедливость законов означает благо для людей.
Совершенно несправедливым является такое устройство общества, когда одного из его членов ждёт нищета и голод, а другого – все богатства королевства. Абсолютно беспочвенной является и теория о том, что люди от рождения неравны, что есть благородное происхождение, и есть происхождение низкое.

Ведь сто́ило только мальчикам поменяться одеждой, как никто (в том числе и их родители) не заметили подмену: принц и нищий отличаются друг от друга только внешней атрибутикой, одеждой. Люди от рождения равны и не должны делиться по признаку происхождения.

Своими художественными произведениями Марк Твен полемизировал с Вальтером Скоттом, который описывал в своих исторических произведениях средневековые нравы. Скотт с увлечением изображал пышность королевских дворцов, утонченный этикет рыцарей, изысканных в обращении сановников, бесстрашных и чистых сердцем аристократов. А Твен писал: «Двор – всего лишь сборище голодных псов и кошек, отчаянно дерущихся за кусок падали». В романе «Принц и нищий» вся эта придворная знатъ, все эти лорды, графы, пэры и канцлеры выглядят комично, а в последующих произведениях автора они показаны уже преступниками.