Михаил шац где сейчас работает. "заниматься ржакой уже сложно"

Импозантный брюнет и смешная блондинка. Их называют и самой элегантной парой года, и самым крепким творческим союхом на ТВ. Жизнь их помотала по съёмным квартирам, заставила жёстко выживать и при том, конечно улыбаться. Только юмор и уверенность друг в друге помогли им пережить безденежье, безработицу, предательство друзей и всё-таки сохранить семью.

«… 91 год, Сочи - заснеженный январь»
Шац любит вспоминать о самой первой встрече с Татьяной. И рассказывает об этом так, как всегда говорит о жене – трогательно и забавно.
- Сочи, 1991 год, на дворе заснеженный январь, а у нас шел фестиваль КВН. Иду я, значит, по сцене, а за кулисами стоит Татьяна Лазарева... Я же ее до этого только по телевизору видел. Она такая была вся свойская что-то пила или ела. Вообще-то это её обычное состояние...
- Ну, ты даёшь, - поправляет его Татьяна, – Я могла там курить, но уж никак не есть! Я помню, как ты на меня смотрел! Я думала, дырку во мне проешь! А ты вдруг взял и позвал меня пить водку!
- Нет! – перебивает Шац – Это был чистый спирт! У меня с собой был самый настоящий медицинский спирт. Я же был действующим доктором. Когда мы встретились, а встретились мы в лифте, там кроме нас были люди.
- А у тебя из кармана торчала бутылка! И все на неё нервно поглядывали.
- Я прямо спросил: «Кто пойдет пить спирт к нам в номер?»
-Спросил он, между прочим, меня! А пошёл весь лифт.
- Вот мы и пришли. 15 человек было в лифте, еще 4 спали у меня в номере. Спирта оказалось мало…
- Кстати, я там была единственная девушка, поэтому на меня трудно было, не обратить внимание!
-Да! – глубокомысленно подтверждает Шац – После этого я приехал к маме в Питер, и сказал, что, наконец, нашёл себе жену - блондинку.
Но до свадьбы было еще ой как далеко. Потом они три года играли в сборной команде КВН. Присматривались друг к другу, параллельно влюблялись и очаровывались другими людьми. Разъезжаясь по домам – она в Новосибирск, он - в Питер, оба помнили замечательные прогулки по заснеженному Сочи. Но никто не мог сделать первый шаг...

Сумасшедшая мамаша

В 1994-м году Таню позвали работать в Москву на канал «ТВ-6». Она уехала не раздумывая. Жить было нелегко. В 1-комнатной квартирке на окраине Москвы, съем которой наполовину оплачивал канал, было пусто и неуютно, Неожиданная беременность и твёрдое намерение рожать. Отец ребёнка не был в восторге от её решения и не планировал совместной жизни с Таней. Но руководство канала поддержало ее, и разрешило работать в кадре до последнего момента. Её усаживали так, чтобы округлившийся живот не был заметен. Помогали друзья, подкармливали, тормошили, чтобы не уходила в себя, потихоньку собирали ребёночку приданное. В роддом она отправилась с сотней долларов, зажатой в ладошке. Одна из акушерок узнала в ней активную участницу КВН и ведущую передачи «Раз в неделю» и взяла под свою опеку.
«Когда родился Стёпа, я ошалела от счастья. - вспоминает Татьяна – Мне абсолютно было неважно, будет ли у моего ребёнка отец, кто встретит меня из роддома, где мы будем жить и что есть. Самым важным для меня в тот момент, было быть рядом с моим сыночком. Когда его уносили от меня я, как полоумная бежала за сестрой. Врачи отгоняли меня от детского блока. Я умоляла, чтобы мне дали его покормить, боялась, что он голоден и поэтому будет плохо спать!»
Целый год она посвятила маленькому Стёпке, ей никто не был нужен. Отец ребёнка ни разу не приехал взглянуть на сына, зато как-то неожиданно рядом оказался Миша Шац и как-то сразу вписался в сложный распорядок молодой мамочки. Оказались кстати и его медицинское образование, и мужская основательность, и то, что он в принципе очень домашний человек.
«Первым делом я дал ей выспаться, потому что на лице её читалось полное отсутствие, - рассказывает Михаил – доверить своего драгоценного Стёпку она могла только врачу и потому очень быстро и безмятежно уснула, проспав что-то около суток. Проснувшись уже на другой день, она поняла, что Стёпка сыт, одет и выглядит вполне счастливым. Видимо в этот самый момент, Татьяна и поверила мне, выдохнула, и сдалась».
...Она не знала, что он давно был в нее влюблен. Что он был просто в отчаянии, узнав о её беременности. Что ему казалось, будто он потерял её навсегда. Погрузившись в работу с головой, он запрещал себе даже думать о ней. Не подозревала она и о том, что какое-то время назад, будучи в Израиле у Стены Плача, он просил, чтобы бог подсказал ему, что делать с его никчёмной любовью. Как жить дальше?
Мудрый еврейский бог сказал ему, что чужих детей не бывает. В тот же день позвонил друг по КВНу Сережа Белоголовцев, говорил, что пора делать своё дело, что есть люди готовые помочь. В самом конце он добавил, что Таньку пора вытаскивать из подполья, и на него Мишу вся надежда... Шац сорвался и уже на следующее утро был в Москве.

Всерьёз и надолго
В начале 1996-го Татьяна Лазарева вышла на работу на свой родной канал ТВ-6. Шац тщетно пытался устроиться в Москве по специальности – врачом-анестезиологом, параллельно придумывая с Сережей Белоголовцевым и Пашей Кабановым новый юмористический проект – «О.С.П. – студия». Когда он вышел на том же ТВ-6, пошли первые отличные рейтинги и восторги зрителей, Михаил решил оставить врачебную карьеру и заняться телевидением.
Первое, что он сделал – снял квартиру поближе к ТВ-6. И полностью взял на себя ответственность за свою новую семью. «Наши отношения сохранились благодаря Мишиной деликатности, - говорит Татьяна, - Он как истинный джентльмен окружил меня заботой и буквально отстранил от всего, кроме ребёнка. Я не знала, сколько он платит за квартиру, сколько стоит няня, когда он успевает купить продукты. Это происходило, как бы само собой и было так естественно, что казалось – по-другому, не может быть».
Через два года Таня и Миша ждали дочку Соню. Шац настоял на том, чтобы Таня со Стёпкой переехали за город. Сняли дом, с энтузиазмом принялись его обустраивать. Поменяли старенькую Танину машину на новенький джип. Кабанов и Белоголовцев поверили, наконец, что семья у Шаца всерьёз и надолго.
Эти двое с самого начала не верили в их брак. Стоит ли говорить, что ОСП-эшники в той или иной степени все были влюблены в единственную женщину в своей кампании? Отношения были товарищеские и Шац в их сознании как будто нарушил табу. Ну, в самом деле, если они возвели Танюху на пьедестал, сделали её талисманом команды, то, какое право имел Шац вставать с ней рядом? Но Миша, как форвард таранного типа, пёр напролом. Для него не было ничего важнее благополучия семьи. Через год они уже начали строить собственный дом в красивейших местах Подмосковья - на Истринском водохранилище. А в этом году купили и квартиру – большую, светлую, с высокими потолками, состоящую из шести комнат. А из огромной столовой вид на Чистые пруды. В общем, все как они мечтали.

Нам некогда киснуть!
Теперь в семье Лазаревых-Шац трое детей: полтора года назад Таня родила дочьку Тоню. Татьяна рассказывает: «Когда появилась Антонина, я думала что работать уже не смогу, но на самом деле ничего не изменилось. Ну, появилась еще одна кровать, памперсы, соски, бутылочки. Добавилась ещё одна нянька. Незаметно ты снова проходишь забытые вещи: первые шаги, слова, игры. Мне понравилось быть беременной, очень освежает отношения. Миша скакал вокруг меня, постоянно заботился и разливался соловьём. Я снова снималась в «Хороших шутках» до последнего. Сорвала Михаилу полуфинал по футболу. Два месяца после рождения Антонины мы пробыли дома, а потом я снова вышла на работу. Я, кстати ещё одного хочу ребёночка - мальчика. И назову его Михал Михалыч!»
«Для меня это ощущение счастья – жена дома с детьми, няньки, поварихи, - говорит Михаил. - Я вообще-то её разгрузил! Она может заниматься собой. У неё машина и она свободно выезжает в город! Таня, расскажи куда ты ездишь? Чтобы люди не думали, что я тиран!»
Таня кивает головой. «Я езжу к психотерапевту – замечательной тётеньке. Она так здорово всё объясняет мне про нас с Шацем! Я выпускаю пары и приезжаю на работу счастливым уравновешенным человеком! Если бы не она, я бы уже отгрызла Мише голову. Однажды я подруге сказала, что мне всё надоело, что жить с этим человеком не могу, хочу всё поменять. Куда-нибудь уехать! А она мне говорит: «Что ты, даже не думай, если вы разойдётесь. Знаешь, сколько сразу семей распадётся? Мы же с вас пример берём!»
Нет, не то чтобы у них царит тишь да гладь. Они оба вспыльчивы, эмоциональны и еще периодически пытаются переделать друг друга.
«Миша хочет, чтобы я была эдакой фрау, как его мама и командовала домом, - говорит Таня. - А я хочу, чтобы командовал кто-нибудь другой! Да ладно бы командовать, а то я и лампочки вворачиваю! Миша - человек с мозгами, но без рук. Как-то душевой кабине, которой никто, кроме Миши, не пользуется, перегорела лампочка. Через две недели (!!!) я его спрашиваю: не темно ли ему? Что вы думаете, он мне ответил? Он спросил, почему я сама её до сих пор не вкрутила!
Зато мозги у него правильные. Он осуществляет стратегию развития нашей семьи, а я тактику. Он устроил детей в лучшие школы. А для Тони выбрал лучший детский сад. Насчет досуга у нас всё расписано на два месяца вперёд. Когда нам киснуть? У нас запланировано несколько светских мероприятий и обычно к ним я навожу марафет, покупаю новые платья. Дети ходят в кино, филармонию, театр. Как он за этим успевает следить, лично мне непонятно, но ему всегда есть, о чём поговорить с детьми, и он их понимает».
«Лет в двенадцать у Стёпы приключился кризис переходного возраста, - вспоминает Шац - испортился характер. Он всех извёл пререканиями, и безумно ревновал Татьяну ко всем – к сёстрам, друзьям, ко мне. Я понял, что надо немедленно переключить его внимание на что-то очень значимое для каждого мальчика, Я попросил его помочь мне выбрать новую машину. Стёпка загорелся. Стал рыться в журналах, Интернете, несколько выходных подряд мы объезжали автосалоны, тестировали машины. Приобрели BMW X5. Тут же опробовали её в поездке в Питер. Я дал ему немного порулить. Теперь он занят надёжным мужским делом- готовит машину к гонкам».

Удивительно, как они выкраивают время для общения с детьми – ведь оба работают как пчелки. Помимо совместных шоу «Хорошие шутки» и «Слава богу, ты пришел!» - еще миллион концертов и корпоративов. В апреле готовится грандиозное шоу "100 лет ОСП-студии!": ее золотой состав решил собраться вместе и отметить собственное столетие, не дожидаясь, пока Земля еще 88 раз облетит вокруг Солнца. Таня ведет программу «Детский день» на канале «Домашний», а теперь еще и танцует в шоу «Танцы со звездами». Михаилу тоже часто предлагают новые проекты: например, канал «Дискавери» предложил комментировать цикл передач по истории паломничества.

«А еще мне понравилось работать в кино, - делится Шац, - В прошлом году я снялся в фильме «Очень русский детектив». Черная комедия с нестандартным юмором. В нынешнем году я буду играть в театре, в спектакле, который ставят ваши земляки, братья Пресняковы по своей пьесе «Паб». Я сначала испугался. Но Танюшка меня уговорила. Попасть в компанию таких маститых актеров, как Людмила Гурченко, Будрайтис и Адомайтис - большая честь. Мы всё время думаем: что дальше?».

«А мне интересны детские книги вслух, - говорит Таня, - В прошлом году Миша озвучил мультфильм «Би Муви: медовый заговор» Детям понравилось. Антонине я ставила кассету и она, не глядя на экран, засыпая, повторяла: «Папа-папа». Я хочу читать и записывать книги для детей! А Миша, подслушав какие сказки я рассказываю девочкам, сказал что нужно эти сказки писать! У меня тысячи вариантов для самореализации!!! Если бы этого не было, я бы возненавидела себя, Мишу, детей. А так все заняты. Все занимаются тем, чем хотят, ищут себя»

Но ведь их хватает еще и на хобби! На путешествия, на коллекционирование вин и на реализацию детских увлечений.
Михаил говорит: «В детстве я хотел быть гонщиком. Потом тренером футбольной команды «Зенит». Сегодня гонщиком хочет стать наш сын. Мы, ведём себя как настоящие гонщики - не обращаем внимание на царапины. Машину они только украшают! И чиним мы только то, что мешает нормально двигаться. Это раньше я бегал вокруг новой тачки с тряпочкой и любую мелкую царапину тут же ехал замазывать. А теперь мне Стёпа говорит: «ФИ!» И я как Коля Фоменко по колесам стучу (примета такая), пепельницу каждое утро вытряхиваю (ещё одна) и целую руль на всякий случай - так Шумахер делает!»
Таня улыбается: «Мужики такие смешные, вот о чём они мечтают в детстве? О гонках, ракетах, «зенитах» А женщины всегда мечтают о мужьях и детях, значит мы гораздо серьёзнее их. Наверное, мужчина должен оставаться ребёнком, если этого нет, его жизнь теряет смысл – он стареет, лысеет, и ложится на диван. У нас дом и дети сидят глубоко в подкорке, нам и думать про это не надо. А они наивно полагают, что когда они всех вырастят, научат и женят, вот тогда они снова станут детьми, купят себя яхты с моторчиками, машинки, паровозики! Нет не станут – потому, что дети подкинут им внуков!!! Такова жизнь и она мне нравится именно такой!»

Показания очевидцев
Александр Пушной, друг семьи, коллега Татьяны и Михаила по проекту «Хорошие шутки»: «Мы с Мишей заехали в гастроном. Шац, как всегда, схватился за телефон. И вдруг я слышу, как одна продавщица говорит другой: «Смотри, Шац! Сейчас начнёт Лазаревой звонить!» Это и смешно и трогательно одновременно. Шац жёсткий босс, требовательный, настойчивый, но когда он разговаривает с женой, его лицо приобретает глуповато счастливое выражение, он улыбается, кокетничает, шепчет ей какие-то нежности. Я знаю много семей, но, никого, кто после десяти лет совместной жизни умудрился бы сохранить искренний интерес друг к другу!».

Михаил Шац и Татьяна Лазарева на съемках программы "Хорошие шутки".

материалы пресс-служб.

Михаил Шац: «Я - типичный подкаблучник»

Известный телеведущий является сильной половиной творческого и семейного дуэта с Татьяной Лазаревой. Телевизионная карьера пары сделала новый вираж: на экран вернулись «Хорошие шутки».

Известный телеведущий является сильной половиной творческого и семейного дуэта с Татьяной Лазаревой. В последнее время его имя чаще появляется на страницах газет в связи с заметками об оппозиции, но повод поговорить о ТВ у нас тоже есть: на экран вернулись «Хорошие шутки».

— Михаил Григорьевич, я вас прекрасно помню еще со времен «О. С. П.-студии», но с тех пор многое изменилось. Вы стали большим теленачальником, продюсером, и вместо актерства теперь в благородном костюме издеваетесь над нашими звездами. Как вы считаете: вследствие всех этих перемен вы для себя что-то приобрели или потеряли?
— Во-первых, я не очень согласен с вашим определением моего статуса. Я не считаю свою должность большой и прежде всего остаюсь телеведущим. Хотя, наверное, приобретя за эти годы опыт, я пользуюсь им, пытаясь производить те программы, которые мне нравятся. И я ни в коем случае не издеваюсь над нашими звездами. Более того, не склонен согласиться, что наличие статуса позволяет это делать. Во-вторых, наверное, я просто стал старше. А вся логика изменений в моей жизни продиктована любопытством, которое меня ведет вперед. Из любопытства я стал врачом, потом из любопытства стал заниматься КВН, также из любопытства затем стал телеведущим. И вот сейчас — в некоторой степени функционером.

— Но чувства юмора при этом никак не растеряли?
— Об этом судить не мне, а людям, которые со мною общаются. Иронию к жизни я не потерял, это точно. А уж чувство юмора — как бог даст.

— Не жалеете, что теперь нет возможности заниматься актерской профессией на ТВ, как это было в «О. С. П.-студии»?
— В свое время в «О. С. П.» мы переиграли все, что возможно было для нас на тот момент, и накопилась некая усталость от этого. Опять же возник вопрос: а можно ли делать программу, не играя во что-то? Так появились передачи, основанные на импровизации, что позволяет нам не готовиться к ним заранее. А во-вторых, ни во что не играть.

— С кем-то из коллег по «О. С. П.» поддерживаете отношения?
— Не могу сказать, что мы поддерживаем отношения. Мы редко видимся, редко общаемся; скорее, у каждого из нас — своя жизнь. Но мы приблизительно понимаем, где кто находится в данный момент. Кто-то в Интернете, кто-то на телевидении, кто-то между телевидением и Интернетом. Всех далеко разбросало по жизни в разных направлениях.

— Я читала, что при подготовке новой серии «Хороших шуток» вы испытали практически все конкурсы на себе. Не хотели бы пригласить бывших оэспэшников, разделиться на две команды и всем вместе принять участие в программе?
— Не знаю, что бы из этого получилось! Боюсь, мне пришлось бы участвовать во всех конкурсах одному. (Смеется.)

— А вообще насколько охотно звезды соглашаются валять дурака у вас в программе?
— По-разному. Никто не воспринимает ее как нечто обязательное. Это достаточно давнее шоу, и в нем, по-моему, уже перебывали все кто угодно. Те люди, которые приходят к нам сейчас, делают это потому, что они получают от этого удовольствие. А не потому, что испытывают желание «засветиться в ящике», чтобы их помнили.

— А что в вашем понимании действительно хороший юмор? Уж очень название у вашей программы «говорящее».
— Меня так часто об этом спрашивают, что мне уже даже стыдно стало из-за названия. Наверняка многим оно режет слух, потому что в этой фразе сквозит какая-то самоуверенность. Но это название придумали не мы: нам его дали, и мы забыли об этом. Хорошие шутки для меня — это те шутки, от которых испытываешь удовольствие ты и окружающие. Сложно сказать, что такое хороший или плохой юмор. Каждый определяет это для себя сам, без чьих-либо советов. Советы в юморе — это последнее дело. Я могу вам посоветовать фильм с хорошим актером. А говорить о юморе достаточно сложно.

— Но вы следите за тем, что появляется в этом жанре?
— Конечно, я что-то смотрю. Не являюсь фанатом какой-то программы, кроме футбола. Но если появляется что-то новое — я посматриваю. Не могу сказать, что меня что-то поразило в последнее время.

— А к анекдотам как относитесь?
— Ужасно! (Смеется.) Когда меня просят рассказать анекдот, я чувствую себя полным идиотом. А хорошие анекдоты забываю быстро.

— КВН, как ветеран движения, смотрите?
— Ветераны движения уже практически не двигаются! Я очень редко смотрю КВН, по большим праздникам. Вот, к примеру, на 50-летие КВН смотрел, потому что в нем участвовал. С тех пор не смотрел ничего. А в жюри там я уже был — моя мечта исполнилась, и этого достаточно. Если меня будут приглашать часто, я могу превратиться в Гусмана. А я не хочу этого. (Смеется.)

— Дорожите имиджем?
— Меньше всего, когда я что-то делаю, я думаю об имидже. Это последнее, что возникает у меня в голове. Возможно, это неправильно. Воспитание, окружение, дети — вот то, что, пожалуй, влияет на мои поступки.

— Но вам важно, что пишет о вас пресса?
— Естественно, особенно в последние месяцы. Наконец-то я могу сказать, что поучаствовал в каких-то скандалах. Прямо вот было настоящее ощущение! Конечно, я что-то читаю и смотрю, но далеко не всегда на это реагирую. Да, что-то откладывается в голове, но не это ведет меня по жизни. Иногда бывает обидно, иногда возникает недоумение. Не это главное.

— В последнее время ваше имя стало появляться в газетах в связи с политическими событиями. Неожиданно для вас.
— Неожиданно для вас. (Смеется.) А для меня — почему же? Я это делаю в здравом уме, не пьяным, не под влиянием наркотических средств. И для меня все абсолютно ожидаемо.

— Раньше вы не были замечены ни в чем подобном. Что подтолкнуло пойти на баррикады?
— Думаю, возраст. Если и дальше откладывать все на будущее: мол, со следующей недели я начну говорить то, что думаю… Так можно и до следующей недели не дожить. Поэтому не нужно ничего откладывать, так я для себя решил.

— Думаете, вы в силах что-то изменить?
— Я абсолютно уверен, что я в силах что-то сказать. Это уже первый шаг. А когда ты уверен, что можешь что-то сказать, у тебя все чаще появляется ощущение, что ты можешь что-то изменить.

— О каком-то логичном продолжении задумываетесь? Может быть, вступите в партию?
— Я задумываюсь только о том, чтобы мои слова не расходились с делом. И в этом смысле не исключаю для себя любого продолжения этой истории, потому что мне очень хочется, чтобы это не оказалось просто яркой развлекательной зимой, которую мы все провели на улице.

— На все митинги вы ходили вместе с Татьяной…
— Да, это был наш общий выбор.

— То есть вы единомышленники в этом вопросе?
— Абсолютно.

— А насколько часты для вас вообще разногласия в семье?
— Конечно, они возникают. Мы обычная, нормальная семья. Хотя, наверное, не совсем обычная и не совсем нормальная. (Смеется.) Поскольку у нас трое детей, то эти разногласия возникают каждый день. Это абсолютно типично для всех. Меня часто спрашивают: «А шутите ли вы дома?» или «Вы вместе работаете, потому что вы одна семья?» Я уже столько раз отвечал на все эти вопросы, что даже не знаю правильный ответ. Так вышло, так у нас с Таней получилось.

— Говорят, за время долгого брака супруги становятся похожи друг на друга…
— Внешне? Надеюсь, Таня не прочитает этого. (Смеется.) А по поводу внутреннего сходства… Во всяком случае, мы стали друг другу больше прощать. А раз мы прощаем — значит, понимаем наше различие. Все логично.

— Когда история вашего знакомства только начиналась, вы долго добивались Татьяны, ухаживали, можно даже сказать, ждали ее. То есть инициатива исходила от вас, что, наверное, опровергает стереотип, что выбор обычно делает женщина. Вы своим поведением показали, что может быть по-другому.
— Я рад, что кому-то что-то доказал. И в первую очередь, видимо, Татьяне. Так что, если кто-то воспользуется моим методом и добьется успеха, пусть пришлет мне цветы. (Смеется.) У нас получилось так. Уверен, что существует еще несколько миллиардов способов, как добиться своей цели. И что несколько миллиардов человек их найдут.

— Если инициатива в отношениях исходила от вас, наверное, вы и должны быть в семье однозначно главным?
— Нет, в этом смысле я являюсь типичным примером подкаблучника. Вообще большинство решений у нас принимает Татьяна со словами: «Миша, давай посоветуемся!»

— И дети тоже вьют веревки?
— Скорее, они просто живут. Дети очень разные, хорошие, и вызывают только положительные чувства. Каждый в своем возрасте, у каждого свои плюсы и минусы, проблемы. Но в целом они, конечно, доставляют радость, что и должны делать дети. Это их единственная обязанность.

— Кому из детей приходится уделять больше внимания?
— У каждого сейчас какие-то переломные моменты в жизни. Естественно, младшая, Антонина, у нас сейчас лидер по вниманию. Она много и смешно говорит, смешно двигается. Собственно, делает то, что должен делать человек в пять лет. Старший сын, Степан, находится на пороге взрослой жизни, у средней Софьи — своя подростковая история. Каждому нужно что-то сказать, что-то от них выслушать — это обычная история.

— На вас лежат какие-то определенные обязанности как на отце? Что, например, делаете только вы?
— Их, как ни странно, не очень много. Например, я читаю детям на ночь. С этим они обращаются только ко мне. Во всех остальных случаях ходят мимо с криками: «Мама! Мама!». Так что в этом смысле у меня довольно мало обязанностей.

— А читаете вы Антонине журнал «Красная Бурда», кажется?
— Да, у нас был такой период. (Смеется.) Тоня всегда ждала новых выпусков. А сейчас мы прочитали «Волшебник Изумрудного города», «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» и начали «Семь подземных королей». Антонина очень много слушает и, мне кажется, уже прослушала больше книг, чем ее старшие брат и сестра за всю жизнь. Я этому только рад.

— Смотря на детей, вспоминаете свое детство? Оно сильно отличается от детства ваших наследников?
— Конечно. Жизнь у них бурлит и проходит в таком информационном потоке, что они уже изначально впереди нас. Это не обсуждаемо. Они гораздо больше нас знают, больше ездят, путешествуют. Правда, к чему это приведет — большой вопрос. Наверное, каждое поколение заслуживает своего детства. Я как-то спокойно все это анализирую, без выводов.

— А у вас какие самые яркие воспоминания остались об этом периоде?
— Детство я всегда вспоминаю с теплотой. Оно было прекрасным, и я безумно благодарен и маме, и папе. Это нормальное детство типичного советского мальчика, в семье врача и преподавателя. С детским садом, со школой, с кружком во Дворце пионеров, с поездками в Эстонию. Было хорошо, светло, тепло, не голодно.
— Кружок во Дворе пионеров — это секция бокса?
— Я ходил в кружок авиамоделирования, но недолго. Секция бокса была отдельно.

— Какие-то навыки остались?
— Боксом я занимался недолго, чуть больше полугода, пока меня не исключили оттуда за то, что я толкнул мальчика в коридоре у себя в школе. Тренер у нас был не простой, а советский, с моралью. И посчитал, что, раз я толкнул мальчика, значит, больше боксом заниматься не буду. Потом еще были шахматы. Но, честно говоря, не могу сказать, что мне что-то пригодилось из того, что я узнал в кружках и секциях. Не там, видимо, формировались мои навыки и умения.

— Зато от профессии врача осталось умение делать уколы. Если вдруг заболеют дети, укол сможете сделать?
— Мне кажется, у меня стерлось все. Как будто была какая-то специальная кнопка, которая отключилась, когда я снял белый халат и повесил его на крючок. Либо ты врач и должен следовать клятве Гиппократа, либо ты не врач. Я предпочитаю второе. Я работал в достаточно специфических областях медицины, где очень важны квалификация, умения и знания. И если ты понимаешь, что все это не соответствует уровню, то лучше их вообще не употреблять и не использовать. Но, естественно, если что, оказать первую медицинскую помощь — посчитать пульс, измерить давление — я смогу.

— А когда вы обращаетесь за помощью к врачам, бывает, что те, кто знает вашу биографию, смотрят на вас как на коллегу?
— В Питере большей частью. Если я там бываю в больницах, то иногда встречаю своих однокурсников, которые уже завотделениями, есть профессора, но их мало. Окончание нашего курса совпало с катастрофой в советской медицине, и многие были вынуждены уйти из профессии и заниматься чем-то другим.

— Сейчас самым большим вашим увлечением остается футбол.
— Из игр, пожалуй, да.

— Вы многие годы болеете за «Зенит». Наверное, для команды являетесь своеобразным талисманом? Общаетесь с игроками?
— С игроками я периодически общаюсь, если есть возможность. Но вряд ли являюсь для команды талисманом. Талисман для «Зенита» скорее Боярский, это уже решено. Я претендовать не буду. Если ты талисман, то должен все время приходить на матчи. Поэтому та степень свободы, которая у меня есть на данный момент, меня полностью устраивает. Мы — чемпионы! (Смеется.)

— Когда-то вы мечтали снять комедию о футболе.
— Такую комедию уже кто-то снял. Я ее посмотрел и перестал об этом мечтать.

— Зато сами недавно снялись в фильме «Чапаев, Чапаев». Съемки закончились?
— Да, сейчас приступаю к озвучанию. Но это была достаточно стремная работа. Не просто андеграунд, а даже еще ниже. (Смеется.) Хотя мне очень понравилось. «Митьков» я знаю еще с института, помню выставки, которые они делали. Любопытство к этим людям осталось, и когда я получил от них предложение — мне было лестно и приятно. Потом, я же согласился сниматься не за гонорар, а из интереса. Пополнил свою коллекцию работ, не более того.

— Недавно вас спросили, чего еще можно ждать от вашего дуэта с Татьяной, и вы сказали: либо новый телевизионный проект, либо четвертый ребенок. Что вероятнее?
— Вероятнее, новый четвертый телевизионный проект. То есть что-то среднее. (Смеется.) У меня есть несколько новых телепроектов, которые я сейчас продюсирую и которые должны выйти осенью. Есть еще ряд задумок, которые нужно будет где-то реализовать. Честно говоря, я вполне доволен своей телевизионной судьбой.

— Когда-то вы сказали, что в 60−70 лет представляете себя на белой яхте, качающейся на волнах в какой-то красивой бухте. Ваши представления о будущем не изменились?
— Я не отказываюсь от того, что сказал, и такой вариант меня устраивает. Хотя в последнее время я понял, что могут быть и другие. В зависимости от того, как сложится ситуация в стране, это может быть совершенно противоположная история, связанная с не очень красивыми пейзажами в других регионах. Так что в последнее время мысль о яхте стала ускользать от меня.

— Другие регионы страны — я надеюсь, нашей? Или в связи с оппозиционными настроениями вы намерены покинуть Россию? У вас ведь, кажется, есть дом в Испании?
— Нет, мы просто снимаем там часто жилье, любим отдыхать в Марбелье. Мысли уехать навсегда из страны у меня нет. А путешествовать — да, мы любим. Этим летом планируем помимо Испании большое путешествие в Штаты с детьми. Пока вся семья еще может собраться, старшие дети еще не посылают нас подальше, мы хотим воспользоваться такой возможностью.

Михаил Шац: «Мы на сцене – как на войне»

«Когда нам весело – смеемся, когда грустно – можем быть угрюмыми. Я по жизни больше оптимист, Таня пессимист. Мы все время пытаемся друг друга переделать и поэтом так долго живем вместе», – говорит Михаил Шац о себе и своей супруге Татьяне Лазаревой.

– Создается впечатление, что во время «Хороших шуток» вы беспрерывно импровизируете?

М.Ш. – В основе нашей работы на сцене, конечно, лежит импровизация. Существует небольшой, заранее написанный текст, в котором перечислены запланированные конкурсы. Так вот, пользуясь этим текстом, мы конкурсы объявляем, а затем завершаем. А то, что происходит внутри этих заданий, – импровизация.

– Как распределяются обязанности в вашем творческом дуэте?

Т.Л. – С моей точки зрения, в нашем дуэте все решает Михаил, и я с большим удовольствием на него все сваливаю.
М.Ш. – Татьяна лукавит. На самом деле все решает она, но делает вид, что отдает мне какие-то полномочия. Иначе говоря, она ведет себя как настоящая женщина по отношению к мужчине. Делает вид, что мужчина главный. А на самом деле все наоборот. В любой паре мужчина–женщина лидирует всегда только женщина.
Т.Л. – Так ты уже должен подкаблучником быть...
М.Ш. – Но внешне мне удается сохранять достоинство.
Т.Л. – А я это тоже скрываю и делаю вид, что я очень мягкая и спрашиваю у Миши, выбирая для этого наиболее многолюдное место: ты купишь хлеба или лучше мне самой зайти в булочную?

– Может, Михаил – хозяин в доме?

Т.Л. – Миша - человек без рук. Недавно провела эксперимент. В душевой кабине, которой никто, кроме Миши, не пользуется, перегорела лампа. Через две недели я его спросила: неужели он ничего не заметил? Он говорит: «А ты разве не можешь ее вкрутить?» Я возмутилась, объяснила, кто мужик в доме. Что, вы думаете, он меня спросил? «А где у нас вообще лежат лампочки?»

– Каким образом вы выбираете героев для передачи?

М.Ш. – Готовя первые выпуски программы, мы пытались найти какой-то внутренний конфликт между участниками, а потом поняли, что он просто не нужен. Мы стараемся найти тех персонажей, которые будут раскрепощены, свободны на сцене, а тем самым – интересны зрителю.

– Это легко?

М.Ш. – Ой, с этими гостями... Они приходят такие расслабленные, размякшие от собственных великих достижений. На них, как правило, маска человека всевидящего и всезнающего. Они весьма снисходительно относятся к нам. Очень мало людей, которые действительно профессионально работают для зрителя. И ходить по телепрограммам и ток-шоу – часть этой работы. Но серьезно относятся к этому – единицы. Поэтому мы на сцене – как на войне. И не только с приглашенными звездами. Но и с ситуацией. А иногда и с собой. Это ведь часть нашей профессии – радоваться «на камеру», а радоваться, сами понимаете, иногда не очень хочется.

– Вы не очень жалуете звезд шоу-бизнеса?

М.Ш. – Потому что они развращены повальным интересом к себе со стороны СМИ, со стороны обычных людей, ну и так далее, и поэтому зачастую появляются в студии не просто ленивыми, а оплывшими, у них глаза буквально склеены… Ой, прочитают, обидятся…
Т.Л. – Да не прочитают. Зачем им вообще что-то читать?!

– А что случилось с «ОСП-студией»?

М.Ш. – Просто она закончилась как программа. У нас нет и не было противоречий, подобных тем, что существовали в группе «Битлз». Например, у нас не было Йоко Оно…

– Татьяна не может претендовать на ее роль?

М.Ш. – Да ну что вы? И она не Йоко Оно, и я не Джон Леннон. Мы все разошлись без интриг и скандалов. Хотя определенная ревность друг к другу у нас, конечно, существует.

– А у вас в творческих взаимоотношениях с Татьяной зависти нет?

М.Ш. – Зависти нет. Ревность есть. Внутренне соревнование обязательно – без него нет саморазвития в профессии.

– Вы оба пришли на сцену со стороны…

Т.Л. – Высшего образования у меня нет. Я пришла на сцену из кавээновской команды.
М.Ш. – А я окончил Первый ленинградский медицинский институт, потом ординатуру. Работал анестезиологом-реаниматологом. А потом... покатился вниз. И докатился до программы «Хорошие шутки».

– Тот, кто профессионально занимается юмором в жизни, – серьезен и даже угрюм...

Т.Л. – Наши зрители настолько привыкли к тому, что мы всегда веселы, бодры и всегда шутим, что когда они вдруг в неподходящий момент получают от нас какую-то реальную жизненную реакцию без шуток и юмора на то или иное событие, они крайне удивляются. «Как она может не улыбаться? Способна нагрубить! Кошмар!» И у них складывается обманчивое впечатление, что мы на самом деле грубые мрачные люди. А мы самые обычные.

– Когда на супруга обращают внимание девушки, вы реагируете?

Т.Л. – Меня это страшно раздражает. Помню, на спортивной тусовке к Мише подошла девушка и начала томно щебетать. Я смела ее с лица земли одним взглядом. Потом муж объяснил, что это какая-то олимпийская чемпионка. Неудобно получилось.

– У Михаила назойливые поклонницы?

Т.Л. – Нет, мы давно себя позиционировали как муж и жена. К тому же все знают, что Лазарева может откусить голову человеку, и очень боятся. Я не раз слышала разговоры о своем тяжелом характере. Наверное, люди так думают, потому что я не люблю давать автографы. Не проблема, если зрители подходят после выступления. Но когда ты в магазине выбираешь прокладки и при этом у тебя в руках сумки... Или на выходе из туалета у меня однажды пытались взять автограф. Я им сказала: «Что же вы постеснялись, надо было прямо туда зайти». Такие моменты, конечно, ужасно раздражают. На концерте Маккартни незнакомая дама, увидев меня, закричала на всю Красную площадь: «Лазарева! Сейчас буду с тобой фотографироваться!»…

– Не возникает желание стать серьезными драматическими актерами?

Т.Л. – Нет, не возникает настолько, чтобы серьезно к этому относиться. Миш, ты по ночам не грезишь карьерой драматического актера?
М.Ш. – Меня сейчас волнуют автогонки. Пример Николая Фоменко показывает, что телеведущий может затем работать гонщиком...

– Многие относятся к развлекательным передачам нашего ТВ с брезгливостью…

Т.Л. – Действительно, существует такое пренебрежительное отношение у многих интеллектуалов и у псевдоинтеллектуалов к развлекательному телевидению. Но мы являемся абсолютными патриотами развлекательного вещания. Во-первых, мы положили на это большую часть нашей жизни! А во-вторых, развлечение и глупость далеко не синонимы.

– Может так случиться, что ваша жизнь круто изменится и вы вдруг станете ведущими программы «Вести»?

М.Ш. и Т.Л. – Ни-ког-да!
М.Ш. – Я верю в крутые виражи. Но в такой вираж – нет! Погоду читать на ТНТ я, может быть, и пойду. Но вот ведущим «Вестей» – ни за что!

– Почему такое отрицательное отношение к программе «Вести»?

М.Ш. – Это взвешенная позиция телеканала «Россия» и моя по отношению друг к другу.

– Вы сторонитесь политики?

Т.Л. – А зачем нам говорить о политике?
М.Ш. – Я не считаю себя вправе делать какие-то политические заявления. Я понимаю: приземлились инопланетяне и от меня зависит судьба планеты Земля. Обязательно выскажусь. Или, предположим, я нашел ключи от золотовалютного запаса нашей страны! Готов сделать заявление и сказать: «Товарищи, ключи у меня. Не волнуйтесь, все будет хорошо». Здесь мои политические заявления уместны. А во всем другом… Зачем я должен что-то декларировать, кого-то куда-то призывать? Чем-то возмущаться и делать громкие политические возгласы?

– Ну, может быть, какие-то новостные программы на других каналах будут приятны вам, а вы им?

М.Ш. – Мне очень нравится «Дискавери». Вот на «Дискавери» я хотел бы поработать.
Т.Л. – Ты же хотел быть гонщиком?
М.Ш. – И это я тоже хотел.
Т.Л. – Миша у нас до сих пор определяется с профессией: кем он будет, когда вырастет.

– Ваше отношение к спорту?

М.Ш. – Я хотел бы быть тренером футбольной команды «Зенит». Я болею за «Зенит».

– Татьяна тоже любит футбол?

М.Ш. – Она навсегда потеряна для него.
Т.Л. – Почему?! Я знаю некоторые фамилии…
М.Ш. – Которые я говорю во сне!
Т.Л. – И этим он меня раздражает. Я ему во сне запрещаю говорить о футболе.

– Еще вы сказали, что хотели бы стать гонщиком.

М.Ш. – Я даже не вожусь сейчас со всякими царапинами – машину, как и мужчину, шрамы только украшают! Чиню только то, что мешает нормально двигаться. Это раньше я бегал вокруг с тряпочкой, любую мелкую царапину тут же ехал замазывать. И даже примет у меня никаких нет: по колесам не стучу, пепельницу каждое утро не вытряхиваю, руль не целую.

– Кстати, о жене – вы с ней спокойно ездите?

М.Ш. – Татьяна, может быть, даже лучше меня водит, но она очень жесткий водитель, поэтому, когда я с ней езжу, единственное, что меня спасает, – спортивная газета. Я закрываюсь ею и еду, иначе не могу.

– А с нашими стражами как отношения?

М.Ш. – По-разному. Кому-то улыбнешься – пропустят, а кто-то, наоборот, захочет тебе показать, что ему все равно, кто ты. Тане легче, она женщина – можно и глазки состроить, а мне иногда приходится устраивать целый спектакль. Таня из машины наблюдает это все, как в немом кино: все эти приседания, ужимки, припрыгивания, размахивания руками – говорит, очень смешно. Хотя мне в такие моменты чаще грустно.