О жизни и быте казаков сообщение кратко. Традиции и обычаи казаков

Донское казачество известно как самобытный род вооруженных сил России. На протяжении сотен лет казаки считались непревзойденными наездниками. Без казачьей шашки не обходились русско-турецкие войны 18-19 веков, участвовали донские казаки в походах на Кавказ, завоевывали земли Средней Азии, осваивали Дальний Восток и Сибирь. Даже находясь дома, на Дону, они прикрывали границы тревожного юга России. Фактически донское казачество вело ежедневную многовековую войну, что послужило формированию особого уклада их жизни.

Демократия по-казачьи

Донское казачье войско считается самым многочисленным казачьим объединением в Российской империи. С момента получения Царской грамоты от Ивана Грозного в 1570 году донские казаки стали первыми по старшинству среди всех казачьих войск. С этого времени они наряду с царской армией участвовали во всех крупных сражениях.

Правильно держаться в седле – дело чести даже для 5-летнего ребенка.

До подавления Булавинского восстания в 1708 году, когда территорию вольных казаков включили в состав Российской империи, это был абсолютно независимый от политики внешнего мира народ. Но, находясь после распада Золотой Орды в окружении воинственно настроенных крымских татар, нагайцев, калмыков, донские казаки вынужденно пребывали в постоянной боевой готовности. Такая напряженность требовала высокой ответственности и четко работающей системы внутреннего подчинения.

Сергей Васильковский. В казачьей деревне.

Жизненный уклад донского казачества подчинялся Войсковому Кругу, на котором большинством избирался главный атаман, атаманы станиц и отдельных городков. Этот демократичный подход к выдвижению лидеров резко отличался от привычных традиций. Длительная оторванность казачьего Дона от центра русского управления избавила казачество от крепостничества, существовавшего в те времена. Даже после отмены Петром 1 выборности казачьих атаманов и введении обязательной службы в царской армии донские казаки настойчиво отстаивали свои свободы перед имперскими властями, добиваясь частичного сохранения своих привилегий. Донское казачество освобождалось от налоговой повинности, а также имело право беспошлинной торговли на войсковых территориях.

Порядки в казачьей семье

В 16-17 веках все самое важное в жизни донских казаков решалось на Кругу. Мужчина, давший слово на всеобщем собрании, обязан был сдержать свое обещание. Со временем Круг начал давать одобрение брачным союзам. Жених и невеста прилюдно давали друг другу обещания, и с народного согласия рождалась новая семья.

Казачьи традиции запрещали жениться на родственнице ближе седьмого колена. Также нельзя было создавать семью с детьми крестных. По православной традиции кума и кум на Дону считались близкими родственниками. Было еще одно негласное правило: жених обязан быть старше своей невесты. Насильно казаков не женили. Молодой приходил с отцом к приглянувшейся казачке, и дальнейший ход событий зависел от невесты. Она могла одобрить сватовство или же дать понять, что свадьбы не будет. В случае неудачного замужества жена имела право добиваться поддержки казачьего Круга в разводе, чего не знали традиционные русские семьи.

Особенным было отношение в казачьей семье к старикам. Пожилой человек у казаков пользовался почетом и уважением. Он считался носителем традиций и семейной памяти. Неуважение к старикам приравнивалось к прегрешению. При старших казаках считалось неуместным сидеть (только с их позволения), ссориться, появляться не полностью одетыми.

Воспитание настоящего казака

В казачьих городках мальчика готовили к военному делу с колыбели. Посвящение в казаки проходило в несколько этапов, начиная с младенчества. На первом году жизни малышу подрезали классический казачий чуб, а старший в семье казак мог подарить ребенку первое оружие. После 3 лет казачка приучали к верховой езде и обучали всем премудростям рукопашного боя.

Уважение к старшим было у донских казаков в крови.

Процесс обучения был сложным, ребенку регулярно устраивали испытания. После 5 лет отцы забирали мальчиков в сменные полки, сотни, увозя их с собой даже на войну. По достижении 7-летнего возраста казачок учился стрелять, а чуть позже и рубить шашкой. Сначала дети тренировались на водной струе, отрабатывая правильную постановку клинка. Далее отрабатывали силу удара на лозе, а достигнув определенного мастерства, упражнялись уже в седле.

Семья донских казаков, 1875 год.

Помимо освоения воинского дела мальчишки с 5 лет работали в поле, пасли скот, управляли волами на пахоте. Времени для традиционных детских забав оставалось мало. Но даже игры сводились либо к обучению, либо к воинскому искусству, для чего казак, собственно, и был рожден. В подростковом возрасте ребята осваивали воинскую стратегию, выстраивая модели сражений и анализируя тактику противника. Для этого устраивались потешные бои одной группы детей против другой, в результате чего победители захватывали знамя «противника».

Казак перед военных походом.

Окончательно принимали в казаки юношей 17-19 лет. Они проходили полноценное обучение в военных лагерях, а результаты своих навыков демонстрировали на публичном состязании. Казачки на лошадях переправлялись через реку, боролись друг с другом верхом, стреляли по целям и рубили препятствия шашкой. На соревнования съезжались целые станицы. Это было значимым событием того времени.

Какими были донские женщины

Донские казачки. XIX век. Фото Ивана Болдырева.

В опасных условиях приграничной жизни сформировался не только воин-казак, но и особенный тип женщины – казачка. История гласит, что казаками освоены масштабные земли Дона, Терека и Кубани. Но так как мужчины чаще находились в военных походах, немалая доля заслуг за плечами казачек. Женской половине приходилось ухаживать за скотиной, самостоятельно собирать урожай, выращивать пышные сады, делать зимние заготовки, стряпать на стариков и детей, обшивать членов семьи, ткать, вязать, врачевать и даже торговать.

Если в образе казаков история засвидетельствовала такие качества, как отвагу и неустрашимость, то образ казачки ассоциируется с сильным неукротимым нравом, преданностью семейному очагу, верностью в браке, усердием в воспитании детей и деловитостью в хозяйстве. Девочек начинали приучать к труду рано. В 4 года казачки работали в саду и кормили домашнюю птицу, а с пяти начинали шить, вышивать и вязать. В семилетнем возрасте девочки отвечали за чистоту на подворье, обрабатывали огород, учились готовить и присматривали за младшими детьми.

Женская половина казачьей семьи.

Случалось, что на казачьи селения нападал враг. Женщины отвечали за укрытие детей и скота, перезаряжали мужу ружья, помогали строить укрепления, тушить жары, спасали раненых. А если главного защитника дома не оказывалось, казачка, не задумываясь, хваталась за мужнину саблю, защищая собственный дом. В 1641 году 800 казачек наравне с мужчинами защищали от турок крепость Азов, проявив в тяжелых боях небывалую храбрость. Эта героическая операция известна в истории как «Азовское стояние».

КАЗАЧИЙ БЫТ И ОБЫЧАИ КАЗАКОВ:

ОБРАЗ ЖИЗНИ

Нынешние этнические и «прочие» казаки спорят и дискуссируют о предназначении современного казачества, а как говорил «дедушка» Карамзин: «Чтобы понять предназначение народа или страны, нужно хорошо знать их историю…». Но будем исходить из того, что прошлое казачества да и вообще России туманно и спорно, тогда заглянем в учебники Историки «советских» времён: «Были племена Руссов и Россов… Люди селились родами, род землепашцев-ремесленников и рода воинов-кочевников. Со временем рода объединялись (воины охраняли землепашцев, в обмен на пропитание), образуя городки, обнесенные простым частоколом или бревенчатыми стенами особой конструкции для защиты от набегов животных и воинствующих племён».
Раз известно, что казакам было запрещено заниматься земледелием, то выходит, что, опираясь даже лишь на факты истории, приходишь к выводу, что казаки были воинствующим народом. К тому же у них при крещении ребёнка (мальчика), отец сажал его на коня, а в низовьях Дона и на Кавказе (помимо этого) ребёнку в люльку клали освещённый в церкви кинжал или нож в кожаных ножнах. Явно, что земледельцам и простым обывателям такие обычаи ни к чему (к тому же «беглым холопам»). Выходит, что отцы с рождения вырабатывали у своих детей (как сказал бы академик Павлов) устойчивый рефлекс – БЫТЬ ВСЕГДА ПРИ ОРУЖИИ! Вспомните печать Донских казаков: «Голый казак на бочке, но с оружием в обеих руках».
Главными средствами существования казаков были охота, ловля рыбы, скотоводство и военная добыча. Земледелие до 1695 года среди казаков было под строгим запретом. Всё мужское население обязано было служить. В самостоятельные походы и в состав войск Российского государства, в качестве «иррегулярных» (то есть не регулярных - именно таковыми были казачьи соединения до революции 1917 года) уходило не больше 2/3 боевого состава станицы или хутора, а 1/3 оставалась для защиты своих земель и замены полевых полков после трёхлетнего пребывания их в походе. Казаки успешно справлялись со своей задачей до рассказачивания.
Атаман обязан знать, сколько в его общине сирот, издавна они именовались «атаманскими детьми», о них заботились всей общиной. Старики следили, чтобы сирот не обижали, крестные следили за их нравственностью и физическим здоровьем. Особо одаренные сироты и казаки отправлялись за казенный счет учиться. Детских садов у казаков не было, их заменяли Старейшины – сход старых казаков хутора или станицы. Они следили за соблюдением всех традиций (обычаев) в своём селении и в воспитании детей, разрешали споры и конфликты и назначали наказания.

Казачья пища.

Основой питания казачьей семьи являлись пшеничный хлеб, рыба, продукты животноводства и садоводства... Наиболее популярным считался борщ, который варился с кислой капустой, с фасолью, с мясом, салом, в постные дни - с растительным маслом. У каждой хозяйки борщ имел свой неповторимый вкус. Это было обусловлено не только старанием, с которым хозяйки готовили еду, но и различными кулинарными секретами, среди которых было умение делать зажарку (предварительная обжарка овощей применялась исключительно в казачьих семьях и до сих пор используется потомками казаков). Любили казаки вареники, галушки. Понимали толк в рыбе: они ее солили, вялили, варили. Солили и сушили на зиму фрукты, варили компоты (узвары), варенье, готовили арбузный мед, делали фруктовую пастилу; широко употребляли мед, из винограда делали вино. Казаки ели больше мяса и мясных блюд (особенно птицу, свинину и баранину), чем другие народы России. Очень ценились сало и жир, так как часто мясные продукты употреблялись как приправа к кушаньям. В больших неразделенных семьях все продукты находились в ведении свекрови, которая выдавала их «дежурной» невестке... Пищу варили, как правило, в печи (зимой в доме, в кухне, летом - тоже в кухне или в летней печи во дворе): В каждой семье была необходимая простейшая утварь: чугуны, плошки, миски, сковороды, ухваты-рогачи, чаплейки, кочерги».

Чуб, хохол, горшок, скобка и оселедец.

Особой легендой овеян знаменитый казачий чуб и косо посаженная фуражка. Хотя никаких специальных указаний по этому поводу не имелось, казаки упорно носили чубы и заламывали шапки на ухо. Легенда же сообщает, что на Дону всегда существовал закон личной неприкосновенности всякого, кто пришел просить убежища и защиты у казаков. «С Дона выдачи нет!» Этот принцип соблюдался на протяжении столетий, особенно ярко это проявилось в Гражданскую войну, когда вся гонимая истребляемая Россия искала убежища у казаков. На Дону никогда не спрашивали беженца, откуда он, что совершил, даже имени - пока сам не скажет, не пытали. Укрывали, кормили, защищали. И горе было тому, кто нарушал законы гостеприимства или пытался насадить среди казачества чуждые им принципы и взгляды, «посеять соблазны». Такой человек бесследно исчезал в степях. В древности казаки носили три широко известные прически. Казаки-черкасы оставляли хохол по всей гладко выбритой голове (похожая на эту современная прическа называется «ирокез»), он дал основание для насмешливого прозвища украинцев. Такую прическу носили казаки, прошедшие инициацию, т. е. обряд посвящения мальчика в мужчины. Любопытно, что у соседей казаков - персов само слово «казак» и означает «хохолок». Вторая редкая прическа - оселедец, которую носили только воины. Оставление одной пряди волос на выбритой голове - обряд, восходящий к древнейшим временам. Так, у норманов «оселедец» означал посвящение одноглазому богу Одину, его носили воины - слуги Одина, и сам бог. Известно, что славяне-язычники, воины Святослава Киевского, тоже носили оселедцы. Впоследствии «оселедец» стал символом принадлежности к воинскому ордену запорожцев. Первые две прически были распространены среди славян Сабиров или Северов (см. Северщина на Украине, Новгород-Северский, Северский Донец). Казаки среднего Дона, Терека и Яика стриглись в «скобку», когда волосы подстригались в кружок - одинаково спереди и сзади. Эта прическа называлась «под горшок», «под арбузную корку» и т. д. Обычай стричь волосы выделял казаков из среды хазар и, впоследствии, половцев, которые носили косы. Срезанные волосы в правилах всех древнейших магий имеют огромную силу, поэтому их тщательно прятали: закапывали в землю, опасаясь, что волосы попадут к врагу и тот совершит над ними заклинания, причиняющие порчу. Во всех казачьих землях сохранился древнейший обычай первой стрижки ребенка. Когда мальчику исполняется год, крестная мать, в окружении женщин-родственниц, но без матери родной, которая не присутствует и при крещении ребенка, усаживает его на кошму и первый раз в жизни стрижет. Здесь уместно заметить, что чубы казаки носили на левую сторону, так как считалось что с леву у человека чёрта (который на худое (плохое) дело толкает), а справа ангел (который на добро вдохновляет). Вот казаки этим чубом как бы и смахивают чёрта. А вот древний обычай, связанный с волосами: когда казаки хоронили друга, чаще всего предательски убитого, то бросали в могилу пряди волос, срезанные или вырванные из чубов, что означало их клятву мстить врагу без пощады.Вырванная из чуба прядь всегда означала «проклятие», потому что, чуб у казаков означал связь с богом, и считалось, что за чуб Бог во время битвы, вытащит казака в рай. Помните, у Н. В. Гоголя о предателе Андрие: «Вырвет старый Тарас седой клок волос из своей чупрыны и проклянет и день, и час, в который породил на позор себе такого сына». Однако казаки, вырывавшие в знак проклятия пряди волос, знали, что Бог запрещает мстить! И потому считали проклятыми и себя. Решившись на месть, они понимали свою обреченность. «Я - человек конченный! - говорил в таких случаях казак. - И не будет мне покоя ни на том, ни на этом свете...» Кстати, ведь и гоголевский Тарас погиб...

Обряды и праздники.

У казаков бытовали различные обряды: сватовство, свадебный, родильный, «имянаречение», крестины, проводы на службу, похороны.

Сватовство
В каждом казачьем войске (войсковой общине) были несколько различные, но в общих чертах схожие обряды сватовства. У кубанцев и терцев был такой обычай, и у донцов был во многом схожий с этим обычай. На глазах у понравившейся дивчины, казак-хлопец бросал шапку в окно или во двор, и если девушка тут же не выбрасывала папаху на улицу, вечером он мог придти с отцом или крестным свататься. Гости говорили: - Люди добрые, не прогневайтесь, парень-то мой шапку потерял, Вы часом, не находили? - Находили, находили… - отвечает отец невесты, - вон на шубницу повесили, нехай возьмёт и больше не теряет. Это означало, что сватовство не состоялось – родители невесты против, на это сват мог возразить, мол, вещь не наша, мы свою искать станем. И это означало, что между девушкой и парнем есть сговор, и жених будет пытаться её украсть. Несколько испугавшись такого поворота событий, отец девушки кричал: - Эй, Марьяна! Ну-ка, подай папаху, чья это она у нас! Если девушка приносила шапку и клала её донышком вниз (далее она становилась «Закладом», в который клали деньги на свадьбу), это означало, что она за парня идти согласна, и родители рискуют опозориться, потерять дочку и оскорбить будущего зятя. Если папаха ложилась на стол донышком с крестом вверх, это значило, что вопрос о женитьбе с девушкой не согласован. Это собственные фантазии неудачливого жениха. - Ну-ка, прикинь! – приказывал строго отец или крёстный жениху. - Ну вот! – Радостно говорил отец невесты. – Твоя папаха-то! Носи, на здоровье и более не теряй! Таки нонеча пошли казаки рассеяны, у нас этих папах чуть ли не полдвора натеряли!

Свадьба.
Сложный и длительный обряд, со своими строгими правилами. В старину свадьба никогда не была показом материального богатства родителей жениха и невесты. Прежде всего, она была государственным, духовным и нравственным актом, важным событием в жизни станицы. Строго соблюдался запрет устраивать свадьбы в посты. Самым предпочтительным временем года для свадеб считались осень, зима, когда не было полевых работ и, к тому же, это время хозяйственного достатка после уборки урожая. Благоприятным для брака считался возраст 18-20 лет. В процедуру заключения браков могла вмешаться община и войсковая администрация. Так, например, не разрешалось выдавать девушек в другие станицы, если в своей было много холостяков и вдовцов. Но даже в пределах станицы молодые люди были лишены права выбора. Решающее слово в выборе жениха и невесты оставалось за родителями. Сваты могли явиться без жениха, только с его шапкой, поэтому девушка вплоть до свадьбы не видела своего суженого. «В развитии свадьбы выделяется несколько периодов: досвадебный, который включал в себя сватовство, рукобитие, своды, вечеринки в доме невесты и жениха; свадьбу и послесвадебный ритуал». В конце свадьбы главная роль отводилась родителям жениха: их катали по станице в корыте, запирали на горище, откуда им приходилось откупаться при помощи «четвертинки». Доставалось и гостям: у них «крали» кур, ночью замазывали известью окна. Но во всем этом, не было ничего оскорбительного, бессмысленного, не направленного на будущее благо человека и общества. Старинные ритуалы намечали и закрепляли новые связи, налагали на людей социальные обязанности. Глубоким смыслом были наполнены не только действия, но и слова, предметы, одежда, напевы песен». Молодые, выходя из церкви, проходят под тремя «воротами». Третьи ворота образуются от вскинутого рушника, символа семейных обычаев. После того, как над головами только что обвенчанной пары взлетал белой аркой длинный рушник, на них обрушивался дождь зерна, мелких монеток и конфет в бумажках. Перед третьими воротами были вторые: два казака держали над головами новобрачных снятые фуражки или папахи. Так это и называется - пройти под фуражками, что означало наделение семьи и всего потомства юридической (как бы мы сейчас сказали) защитой, всею полнотой законных прав, которыми охранялась семья. И первыми воротами, под которыми проходили молодые, сразу выйдя из дверей собора или церкви, были ворота из двух обнаженных клинков. Называлось это «пройти под шашками». Но о том, что означала и чем была для казака шашка - в следующий раз.

КАЗАЧЬЯ ВЕРА
С древнейших времён казаки не признавали ни Византийской, ни Московской патриархии. Священники у них были, но о них известно крайне мало, известно, что до Петровских времён они были, как правило, потомственными, но были и «принявшие подстриг». Одержимого священника (идущего супротив казачьей чести, воле Круга (Рады) - казаки могли и выпороть нагайками). В древних источниках (зарубежных историков) описаны свидетельства того, что в бассейнах рек Дон и Кубань было столько церквей и храмов, сколько не было во всей древней Руси. Переезжая целыми хуторами или станицами, казаки разбирали деревянные церкви и перевозили их с собой (со всей утварью), а на новом месте они сначала собирали храм, а потом строили остальные здания. Многие казаки уходили в монахи после крупных и значимых сражений (особый пример Азовское сиденье). Казаки выбирали священников из священников, которых было много на Дону: отбитых из полонов, беженцев из разоренных монастырей и церквей, беглых от репрессий и др. Расстриженный или самозваный нерукоположенный священник служить у казаков не мог. Казаки были глубоко преданы своей православной христианской вере, но вместе с тем отличались полной веротерпимостью. Не говоря уже о старообрядцах, которых в среде казаков было много, в Кубанском Войске были казаки горцы-магометане, а в Донском была крупная группа казаков-калмыков буддистов. Возвращаясь из своих походов, казаки отдавали часть военной добычи на свою церковь и этот благочестивый обычай сохранился до позднейшего времени, когда казаки той или иной станицы, отслужив законный срок в воинской части, возвращались домой, они привозили в станичную церковь серебряные церковные сосуды, Евангелие в дорогой оправе, иконы, хоругви и другие церковные предметы. Создавая самостоятельные свои порядки, свое управление, свой казачий «присуд» - свое Войсковое право, казаки, однако, сохраняли тесную связь с Россией - связь религиозную, национальную, политическую и культурную. Московский царь, впоследствии Российский император, признавался казаками как верховная власть. Он был в их глазах носителем государственного и национального единства России.

ОДЕЖДА КАЗАКОВ

Старинная казачья одежда очень древняя (об этом свидетельствуют найденные статуэтки времен скифов). Костюм казаков складывался веками, задолго до того, как черкасские племена, стали именоваться казаками. В первую очередь это относится к изобретению скифов – шароварам, без которых невозможна жизнь кочевника – конника (в узких штанах на коня не сядешь, да и ноги они будут стирать, да и движения всадника сковывать). За столетия их покрой не изменился, так что те шаровары, что находили в древних курганах, были такие же какие носили казаки в 17-19 вв.

Казачья справа.

Отмечаемая всеми историками как основная особенность казачьих войск «справа», то есть снаряжение за свой счет, на самом деле для казака имела не только экономический смысл и ложилась тяжелейшим бременем на семью, но имела и более глубокое философское содержание. В понимании наших предков «справа» - это не только набор необходимых для службы вещей, но и особый, часто мистический, ритуальный смысл, которым казак наделял шапку, шашку, мундир и т. д. «Справа» это не только военная форменная одежда, конь и оружие, это в широком смысле вообще национальный костюм, а еще шире - казачья нравственность, бытовой и хозяйственный уклад, весь комплекс предметов и обычаев, окружавших казака. Казака «справляли» задолго до того, как он шел служить. Это было связано не только с огромными материальными затратами на амуницию и вооружение, но и с тем, что казак вживался в новый для него мир предметов, в новый мир, окружавший мужчину-воина. Обыкновенно отец говорил ему: - Ну вот, сынок, я тебя женил и справил. Теперь живи своим умом - я боле перед Богом за тебя не ответчик! Как правило, это означало, что отец обучил сына и ремеслу, и всему, что необходимо знать хлеборобу, а не только собрал необходимую амуницию и вооружение, и сын понимал, что больше не вправе что-то требовать от отца. Мера отмерена ему полностью. Он - ломоть отрезанный и казак вольный. Поэтому рассказ о казачьей справе нужно начинать не с рассказа о предметах, а с понятий и внутреннего смысла, который в каждое понятие и предмет вкладывается. Важнейшим и первым было понятие «исправности». «Казак обязан быть исправен». В понятие исправности наши предки вкладывали очень широкий смысл. Это ясность души, четкость мировоззрения, верность в слове и деле, физическое здоровье и опрятность во внешнем облике. Особую часть понятия «исправность» составляли постоянная боевая готовность (конь, боеприпасы, снаряжение, оружие) и крепкое хозяйство. Казак мог быть беден, но не мог быть неисправен. Это было также немыслимо, как неопрятный казак. В любых условиях тщательно соблюдались правила личной гигиены. Казак ежедневно ходил в баню, сам стирал и менял нательное белье, ежедневно мыл ноги, умывался, брился. Старшие по званию могли в любой момент, даже в мирное время приказать казаку раздеться, показать чистоту тела «исподнего». Это было связано не только с требованиями войны - пренебрежение личной гигиеной вело к потере боевых качеств: потертости ног, опрелостям, распространению болезней, но и с высшим духовным смыслом. Постоянное поддержание себя «в форме», как бы сейчас сказали, заставляло казака постоянно помнить о той цели, ради которой он пришел в этот мир - служении Богу через служение своему Отечеству и Народу. В каждом войске существовали свои правила гигиены, приспособленные к местным условиям. Так, в пустынях, где не было воды, казаки каждые три дня на походе прожаривали одежду на солнце или над костром, при отсутствии воды устраивали «сухую баню» - валялись в мелком песке обнаженные и обтирались суконкой на ветру. Брились даже в условиях окопной войны. При отсутствии мыла и горячей воды брились «свинячьим способом» - отросшая на щеках щетина подпаливалась и стиралась мокрым полотенцем. Но это касалось только молодых и неженатых казаков и казаков гвардии, которые носили только усы. Женатые казаки носили, как правило, бороду. Борода тщательно подстригалась и подбривалась. Особый фасон казачьей бороды обуславливался способом бритья. Казаки брились шашкой. Шашка подвешивалась за темляк и казак брился лезвием у боевого конца. Поэтому бритыми были три плоскости: щеки и шея под подбородком. Так брились до 17 века и позже, когда «опасная бритва» стала входить в обязательный набор казачьего снаряжения, фасон бороды сохранился. Казак ценил одежду не за ее стоимость, а за тот внутренний духовный смысл, который она для него имела. Так, он мог штукой трофейного атласа запеленать больного коня, изорвать драгоценный шелк на бинты, но берег пуще глаза мундир или гимнастерку, черкеску или бешмет, какими бы ветхими или залатанными они не были. Разумеется, одним из важных обстоятельств было удобство боевого костюма, его «обношенность». Так, пластун в поиск шел только в старых разношенных и удобных ичигах, а кавалерист сначала обнашивал мундир, а только потом садился в седло, опасаясь заработать от новой одежды губительные опрелости и потертости. Но главным было иное. По верованиям всех древних народов, одежда - вторая кожа. Потому казак, особенно казак-старовер, никогда не надевал трофейной одежды, особенно, если это была одежда убитого. Ношение трофейной одежды разрешалось только в случае крайней нужды и только после того, как она была тщательно выстирана, выглажена и над ней совершены очистительные обряды. Казак опасался не только возможности заразиться через чужую одежду, сколько особой мистической опасности. Он боялся, что с чужой одеждой унаследует судьбу ее прежнего хозяина («мертвый на тот свет утянет») или его дурные качества. Поэтому одежда, изготовленная «по домашности» матерью, сестрами, женою, а позже хоть и казенная, но со своего капитала купленная или у своего каптенармуса взятая, приобретала для него особую ценность. В древности особо отличившимся казакам атаман дарил «на кафтан». А в Москве смысл, пугавший казака, был утрачен. Скажем, боярин, получивший «шубу с царского плеча», радовался чести, казак же помнил, что это «пожалование» имеет и другой смысл: надеть чужую одежду или облачиться в «чужие покровы» означало войти в чужую волю, а она могла быть и доброй, и злой. Надевший чужую одежду мог «попасть в чужую волю», то есть стал бы действовать вопреки собственному пониманию добра и зла, собственному здравому смыслу. Именно это вызывало у казака «смертный страх» - то есть страх, от которого он мог в самом деле умереть или сойти с ума. Ведь это означало потерю воли. Следует помнить, что потеря воли для казака была страшнее всего. И это не заточение в темницу, не исполнение какого-то тяжкого обета или приказа, а страх что-то делать помимо своего желания, своего понимания, своей ВОЛИ. Но вернемся к одежде. Первой одеждой считалась крестильная рубашка. Рубашку шила и дарила обязательно крестная. Надевалась рубашка только один раз - в момент крещения ребенка, и после этого всю жизнь сохранялась и сжигалась после смерти человека вместе с первой срезанной прядью волос и лично ему принадлежавшими вещами, подлежащими ритуальному уничтожению (письма, нательная одежда, постель и т. п.). Крестильная рубашка сохранялась - матерью и сжигалась ею, когда казак-сын умирал. Иногда женщина не могла поверить, что ее сынок, ее кровиночка, который для нее всегда оставался маленьким, погиб в чужедальней стороне за Веру, Царя и Отечество. И тогда крестильная рубашка сохранялась до последних дней самой матери, с наказом положить ее в материнский гроб. Туда же, в гроб матери, клали рубашки без вести пропавших, которых нельзя было поминать ни среди мертвых, ни среди живых. Не только крестильная, но и любая нательная рубашка имела ритуальное магическое значение: с больного ребенка рубашку «пускали по воде», если болезнь была тяжелой, но не заразной, и сжигали в костре, если это была «глотошная» (дифтерит) или еще какая-нибудь напасть, чтобы вода и огонь - стихии чистые - пожрали болезнь. Для казачонка очень важным этапом было получение первых штанов. Именно с этого времени его начинали учить верховой езде. И в сознании ребенка навсегда соединялось получение штанов - гениального изобретения кочевников, без которого правильная езда невозможна, и первые уроки мастерства, без которого казак своей жизни не мыслил. «Лучшая конница мира» начиналась с этих широких домотканных штанишек на помочах, перекрещенных на спине, с двумя пуговицами на пузе. Для казачонка штаны не только первая снасть для верховой езды, но и признание его мужского достоинства. Того, теперь уже бесспорного обстоятельства, что он уже большой.

Батюшки! - всплескивали руками старики, сидящие на майдане. - Григорий Антипыч, да ты, никак, в штанах!
- А то! Я уже большой! - гордо отвечал карапуз.
- В длинных! - накаляют обстановку старики.
- С карманами! - золотит пилюлю обладатель новых штанов.
- И с карманами! - поддакивают старики. - Не иначе, как отец тебя по осени женит!

«Настоящими штанами» считались шаровары, либо брюки, но даже на «малявочную» одежду казачонок требовал и до сих пор требует нашивки лампасов. Что же это такое - лампасы? Откуда они взялись? Почему с ними, что называется, огнем и мечом боролись большевики. По распоряжению Донбюро за ношение лампасов, как равно и за ношение погон, царских наград, фуражек, мундиров, за слово «казак», «станица» и т. д. - полагался расстрел на месте. Лампасы вырезали на ногах казакам каратели Ленина, Свердлова и Троцкого, предварительно выколов им глаза и приколотив гвоздями к плечам погоны. На жаргоне карателей «полковник», например, назывался «костыль», потому что его погон без звездочек приколачивался к плечу жертвы железнодорожным костылем, погоны есаула, сотника, хорунжего приколачивались гвоздями или ухналями по числу звездочек. Так что наши погоны и наши звездочки, наши лампасы окрашены кровью жертв революции и геноцида, который за ней воспоследовал. Так что же означали лампасы? За что так ненавидела их, пролетарская диктатура и тоталитаризм, который ее породил? Существует предание, по которому лампасы появились в XVI веке... Царь московский пожаловал казаков наградою за то, что они одни остановили татарское и ногайское нашествие на Русь, рассеяв врагов в степи, собственными жизнями заслонив царство московское от погибели. Царь пожаловал казаков хлебом, ружейным припасом и сукном... Сукно было двух цветов: синего много и алого мало, поскольку алая аглицкая краска была на Руси дефицитом. Если сукна синего хватило всем, то насчет алого вышло на казачьем дуване затруднение. Казаки обратились к московскому чиновнику - приказному дьяку: - Как делить? Дьяк посоветовал выделить красного сукна на кафтан атаману. Послушались. Выделили. Как делить остальное? - Оденьте в красное героев! - посоветовал дьяк. - У нас тут не героев нет! - ответствовали казаки. - Мы тут все герои - иначе не выжить. Дьяк растерялся. Тогда казаки разделили сукно по совести, по справедливости, то есть поровну. По две ладони с четвертью. Разобрали длинные ленты, совершенно не пригодные для пошива какой-либо одежды, и дьяк посетовал: - Сгубили сукно. На что казаки ответствовали: - Это по твоим московским мозгам сгубили! А у нас в казачестве, может, справедливость наша в потомках и окажется! Поделили честно, по совести, стало-быть, Бог нашей справедливости не даст уйти в забвение. Это легенда, но в подтверждение ей на старинных рисунках мы видим казаков в шароварах, к которым произвольно пришиты ленты - знак демократии, круговой справедливости. Лампасы были узаконены царским правительством, как символ того, что их владелец не платил податей казне. Право на лампасы и околыш имели, например, дворяне. Но ни в одном войске, ни в одном сословии лампасы не стали частью национального костюма, как у нас, казаков. Алые лампасы и алый околыш у донцов и сибиряков, малиновый - у уральцев и семиреченцев, синий - у оренбуржцев, желтый - у забайкальцев, якутов, даурцев-амурцев, астраханцев. Только гвардейские полки не носили лампасов, но простые казаки и даже гвардейских полков, вернувшись домой, нашивали их. Гражданская война породила врубленный лампас и пришитый погон как знак того, что человек решился умереть, но не изменить данному слову и своему решению. Намертво пришитые погоны, которые нельзя сорвать, или погоны, по бедности нарисованные химическим карандашом на гимнастерке - казачье изобретение, существовавшее и в Великую Отечественную войну. Лампасы, не пришитые поверх шароваров, а «врубленные» в шов, сохранились у казаков до наших дней. Еще и сейчас можно встретить старика, особенно из староверов, который одет со всеми принятыми по обычаю правилами старинного покроя одежду, где каждый стежок иглы значителен и овеян ритуалом. Вот выходит такой старик из парилки, отжимает рукой бороду. Отдыхает. Сейчас на его обнаженном теле особенно видны пулевые, осколочные, а то и сабельные шрамы. Казаки останавливали кровь особым составом: отжевывали паутину с порохом и смазывали этим составом свежие небольшие раны. За неимением паутины (которая - чистый белок и обладает фантастическими заживляющими свойствами) раны побольше просто присыпали порохом для обеззараживания. От пороха шрам становился синим... На ином старике такие иероглифы нарисованы, что ком к горлу подкатывает. В остальном же тело чистое. Казаки никогда не уродовали собственное тело, сотворенное по образу и подобию Божию, татуировкой. Вообще в старину люди боялись каких-либо отметин на теле, даже родинки считались дьявольским наваждением, потому, скажем, в гвардию с большими родимыми пятнами на теле не брали. Отдышавшись, старик надевает крест. Казаки в бане крест снимали. Тут был и древний мистический смысл и чисто житейский интерес: казаки никогда не носили крест на цепочке, а только на шелковом или сплетенном из суровой нитки гайтане, который, естественно, в бане намок бы. Поверх креста надевалась ладанка. Если старик надел ладанку, значит, он не местный, приехал к знакомым, родственникам или по делам и боится умереть в дороге. Ладанка сшита из лоскута отцовской или материнской рубашки. Она плоская, вроде подушечки, в ней два отделения, как в кошельке. В одном - земля с отеческого двора или, как говорили, с родного пепелища (что не было художественным образом, а точно указывало, откуда земля взята, но об этом в главе «Смерть и похороны»), в другом - веточка полыни. Надевши крест и обязательно перекрестившись, старик облачается в длинную белую рубаху и кальсоны-сподники, справа к кальсонам пришит кошелек на пуговице, сюда («подальше положишь - поближе возьмешь») прячутся трудовыми потом и мозолями нажитые рубли. Надетые поверх посконных «сподников» шаровары перетягиваются на поясе длинным тонким сыромятным ремешком - гашником. Кошелек оказывается прижатым этим ремешком к животу «в припарку». Этот кошелек и называется «загашник». Что означает выражение «спрятать в загашник», знает вся Россия, но только казаки знают, где он находится. Недалеко ещё то время, когда встречались на базарах несколько крепких упрямых стариков, которые могли долго торговаться и бить по рукам. Иногда они, уж совсем-было сговорившись, задирали гимнастерки, спускали шаровары и начинали разматывать гашники, но тут опять возникали какие-то неучтенные ранее условия сделки, и сызнова начиналась божба и рукобитие - теперь уже со спущенными на сапоги шароварами, в сиянии белоснежных сподников. Это могло длиться часами, проходившие мимо казачки только прыскали со смеху да отворачивались, глядя на петушащихся стариков, вконец сорванными голосами продолжавших торговаться. Продолжалось это до тех пор, пока какая-нибудь идущая мимо старуха в черном до глаз платке не хватала ком грязи и не запускала в стариков. Тогда они враз ахали! Иной раз даже приседали, стараясь прикрыть кальсоны гимнастеркой, и под хохот казаков торопливо натягивали шаровары и застегивались. Но торг не прекращался, и через некоторое время опять старички стояли в опущенных штанах. Но вообще же страсть к торговле, вольность в одежде общественным мнением порицалась. И то, и другое считалось грехом, как, например, азартные игры, петушиные, гусиные и бараньи бои... Основной одеждой казаков-мужчин были мундиры. Происходила военная реформа - менялся воинский мундир - неизбежно менялся и костюм станичников. Вообще, это относится не только к казакам, но и ко всему народному костюму, который было бы неправильно воспринимать, как что-то раз и навсегда принятое, неизменное и подверженное влиянию моды. Правда, изменения в костюме станичников происходили гораздо медленнее, чем в воинском мундире, кроме того, были изменения и детали, которые в станицах не приживались... Кроме того, любое модное новшество неизбежно претерпевало изменение в станичном исполнении, а прижившись, существовало долго. Скажем, в армии оно давно отменено и забыто, а старики по станицам продолжают носить одежду, в том числе и новошитую, по тем образцам, кои были им привычны. В каких мундирах они служили в молодости, в таких и умирали в старости. Так, на фотографиях времен Первой мировой и даже послереволюционных можно видеть стариков в мундирах русско-турецкой войны, а в послевоенных и нынешних костюмах, принятых на Дону, легко читаются мундиры и гимнастерки начала века. Однако общие черты, присущие казачьему костюму, красной нитью прослеживаются в казачьей одежде с древнейших времен до наших дней. ...Но вернемся к старику в бане. Вот он облачился в широкие суконные шаровары. На протяжении столетий они меняли покрой незначительно и никогда не были «в облипочку» - в узких штанах на коня не сядешь. В «Записках казачьего офицера» Квитки рассказывается, как офицер, перешедший в казачий полк из гвардейских гусар, жалел казаков за то, что они парятся в суконных шароварах. Сам он был одет в тонкие чакчиры и изнывал от жары. Так вот, если бы он надел казачьи шаровары, предварительно надев чистые сподники, то понял бы, что казаки чувствовали себя гораздо лучше, чем он - жалеющий их офицер. Просторные суконные штаны играли роль своеобразного термоса, а полотняное нижнее белье (всегда чистое) не давало ногам преть и стираться в сукне о седло. Подвязав шаровары гашником, старик натянул просторную гимнастерку. Она - дочь русской рубахи и сестра кавказского бешмета. Наверное, потому так и прижилась белая, первоначально «гимнастическая рубаха», носимая прежде под мундиром, что она плоть от плоти рубахи крестьянской, а еще раньше - славянской. Подпоясавшись старым ремнем с простой пряжкой об одном шпеньке, казак накинул архалук - стеганую одежду со стоячим воротником. Вот, что написано об этой одежде у В. Даля: «ар-калык (татар.) прм. черезседельник. Из этого же слова (арка (татар.) - хребет, спина) в значении полукафтанчика, вышло архалук - поддевка, род домашнего чекменька, большей частью несуконного, стеганка». Это очень старая одежда. Наши деды нашивали его уже в виде верхней одежды, бывали они сатиновые и шелковые. Скорее всего, от архалука родилась телогрейка, знаменитый русский ватник, первоначально носимый только под шинелью, как архалук под кафтаном. А сам старинный кафтан с открытой грудью, без воротника породил костюм, по крайней мере, двух огромных районов. Донские казаки и уральцы носили их издревле, в XIX веке получили форменный кафтан, застегнутый наглухо, на петли и крючки встык, а казаки кавказских войск пришили к древнему кафтану без воротника газыри-патронташи, и получилась знаменитая черкеска. Так что постулат о том, что, придя на Кавказ, казаки заимствовали кавказскую одежду, весьма спорен. С таким же успехом можно сказать, что кавказцы заимствовали одежду, принесенную казаками и не меняя покроя носят ее до сих пор. А на самом деле никто ни у кого ничего не заимствовал! Предки казаков и современных кавказских народов, живя бок о бок с глубокой древности, вместе проходили одни и те же фазы развития воинского искусства, в угоду которому и менялся воинский костюм. Так, с изобретением огнестрельного оружия и появлением стрелковых соединений, вроде стрельцов или мушкетеров, возникла необходимость в мерном заряде. То есть, во время боя некогда было отмерять порох, нужно было максимально быстро засыпать нужную порцию в ствол, забить пулю, подсыпать из пороховницы порох на полку и стрелять. И такая емкость с заранее отмеренным зарядом появилась. Ее можно видеть и на русских, и на иностранных старинных гравюрах и лубках - это деревянные «зарядцы», которые болтались у стрельцов на плечевой перевязи. Но если зарядцы устраивали пехоту, то кавалеристам не годились. Во время езды такой зарядец было и не поймать рукой, потому были придуманы специальные крепления, державшие «зарядцы» наглухо, а сами зарядцы превратились в нынешние газыри. Кстати и патронташ, носимый пехотинцами на поясе, казаку был неудобен, и потому, в так называемых степовых казачьих войсках, патронташ стали носить на перевязи через левое плечо, чтобы можно было легко вытащить обойму правой рукой. Винтовку же казаки традиционно, в отличии от регулярной кавалерии носили через правое плечо... Шапка и фуражка. Головные уборы - совершенно особая часть любого народного костюма. И у казаков шапка и фуражка овеяны таким количеством легенд, исторических преданий и примет, так слились с судьбою казака, что даже три четверти века геноцида рассказачивания, ссылок, истребивших весь казачий уклад, приведшие к запустению земли, к забвению - обычаи, не смогли уничтожить казачью папаху и фуражку. Фуражка была, есть и будет предметом почитания, поклонения и гордости казака. Петр I был поражен одним казачьим представлением, которое недоброхоты казачества превратили в анекдот, в результате которого нам, якобы, был «милостиво» пожалован герб - голый пьяница на бочке с шашкой в руках и шапкой на голове. Дескать, казак может пропить все кроме кисета, шапки и шашки. Действительно, в царских кабаках запрещалось брать в залог шашку, шапку и нательный крест. Но происходило это по иным, гораздо более древним и серьезным причинам. Средневековье - время символов, и эти три детали: крест, шапка и шашка (или еще раньше сабля) составляли символы особые и потому неприкосновенные. Нательный крест - символ того, что его обладатель - христианин. Казаки, поступая на службу в советскую армию, не имели права носить крест на груди, и поэтому чтобы не остаться без креста, они раскаливали его докрасна и прикладывали к гружди. Кто это видел, как раскалённая медь прожигает шипящую кожу до кости, лишался дара речи. Солдату были готовы приписать «психическую статью», поскольку представить, что в «эпоху развернутого строительства коммунизма» может сохраняться иное мировоззрение было трудно. Казаки-солдаты делали это не для того, чтобы показать свою терпеливость или противопоставить себя начальству. В их староверческом мировоззрении было точное, не подвергаемое сомнению клише: снявший крест - обречен. Если хотите, они делали это из страха. Только не надо путать этот страх с трусостью. Это высочайший страх - страх Божий - страх потерять душу, а говоря языком современным, страх перестать быть человеком и личностью. Второй важнейший символ казачества - шапка, потому что отдать ее казак мог только с головою. По всей Руси обширной смертельным оскорблением для замужней женщины было «опростоволосить» ее - сорвать головной платок. Помните, именно за это преступление купец Калашников убил опричника Кирибеевича. При наказании плетьми, палач прежде всего срывал с преступницы платок. Большим позором было замужней женщине показаться не только перед гостями, но даже перед собственным мужем без повойника. Для мужчины, для казака таким смертельным оскорблением была сбитая или сорванная с головы шапка. Это отношение к шапке, к папахе до сих пор осталось таким на Кавказе среди казаков и горских народов. Сбитая с головы шапка была вызовом на поединок. Брошенная «о земь» означала, что в предстоящем споре он ставит в заклад свою голову, «отвечает головою», то есть цена проигрыша - жизнь. Единственно на казачьем кругу Есаулец мог напомнить, что положено перед Кругом держать речь, обнажив голову. Он же мог вырвать шапку из рук выступающего и нахлобучить ее на голову, что означало: говорящий лишается слова. Шапки снимали в церкви все без исключения. Даже полицейский, влетев в церковь в погоне за вором, должен был снять шапку. Так что же символизировала шапка, что означала она? В первую очередь, принадлежность его к казачеству. Кстати, это назначение фуражки или папахи сохраняется и сегодня. Лампасы не носили последние лет тридцать-сорок, а фуражки, неизвестно где шитые, существовали всегда. Шапка играла очень большую роль и в гражданской жизни казака, и в семейной. Она была символом юридических прав главы рода, главы семьи. У нее было особое место в убранстве казачьего куреня. По числу фуражек в прихожей можно было судить, сколько казаков живет в этом доме, сколько объединено в семью. Фуражки или папахи без кокард формально принадлежали казакам нестроевых возрастов. Но этот обычай почти никогда не соблюдался, может, потому, что казачата хотели казаться старше, а старики - моложе! Проверить догадку о числе мужчин в доме можно было, войдя в горницу, где на ковре висели шашки - символ казачьего совершеннолетия, полноправия и наличия земельного надела. Фуражку убитого или умершего казака везли домой. Казак, привезший страшное известие о гибели сына, мужа, отца, обнажив голову, слезал с коня у ворот осиротевшего дома, доставал из переметной сумы простреленную или изрубленную фуражку и молча проходил мимо остолбеневших от горя родных в горницу, где клал головной убор на полку перед иконой. Это означало, что защитника в доме больше нет, что защита этой семьи препоручается Богу и христианам. В поминальные дни и в Родительскую субботу перед фуражкой ставили стопку вина и прикрывали куском хлеба. Утром хлеб скрашивали воробьям, а вино выплескивалось в огонь очага или выливалось в реку с поминальной молитвой. Когда хозяина не было дома, старик или атаман, войдя в горницу и перекрестившись, усаживались без приглашения, говоря хозяйке: «Сбегай-ка, покличь свово...». В доме вдовы, где под иконой лежала фуражка, ни старик, ни атаман не смели без разрешения переступить порог горницы, говорили тихо и обращались к вдове либо по имени и отчеству, либо ласково: Катенька, Егоровна-голубушка... Если женщина вторично выходила замуж, то ее новый супруг после венчания фуражку прежнего хозяина убирал. Тайком, в одиночку, нес фуражку к реке и опускал ее в воду со словами: «Прости, товарищ, но не гневайся, не грехом смертным, но честию взял я твою жену за себя, а детей твоих под свою защиту... Да будет земля тебе пухом, а душе - райский покой...» Но вообще папаха была предметом поклонения не случайно. На старинную шапку частенько нашивали образок или за подкладку зашивали какую-нибудь священную реликвию, поэтому в степи, на войне, в походе казак ставил на какую-нибудь возвышенность, на холмик или на воткнутую в землю шашку, шапку и молился на сияющий на ее челе образок. После раскола, происшедшего в России (следует помнить, что очень многие казаки были староверы, то есть никоновских реформ не признали), появилась традиция зашивать староверческие образки в шапку, под кокарду или над нею. В советской армии солдаты-казаки тайком зашивали иконки (часто бумажные, купленные в ближайшей церкви) в шапку или фуражку. При этом они могли быть и неверующими, но традиция сохранялась. Принятый в русской армии закон о нашивании на шапку наград за массовый героизм еще более увеличил ценность головного убора. Так можно было почти на всех казачьих шапках увидеть латунные значки «За храбрость», «За Шипку» и т. д.

Атаман носил особую высокую шапку, которая ему не принадлежала, как и кафтан особого покроя из дорогого материала. Шапка была знаком его атаманства и принадлежала казачьему обществу. Обычаи, говорящие о высокой роли шапки в гражданской жизни казачества, сохранились до сих пор. При выборах атамана, каждый кандидат или каждый выступающий, выходя в круг, снимает шапку. Если кандидатов несколько, то все они при выдвижении сидят без шапок. Вообще-то, обычай обнажать голову означает покорность и послушание, приведение своей воли в подчинение воле другого (того, кто в шапке). Все остальные казаки круга сидели в головных уборах. Но как только атаман был выбран, роли менялись. Атаман торжественно надевал атаманскую шапку, а все казаки без исключения снимали головные уборы. С этой минуты признавалась воля атамана над их головами.

ВЕРХНИЙ РАЗДЕЛ СОСТАВЛЕН ИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЙ АЛМАЗОВА

Мужской костюм - состоял из военной формы и повседневной одежды. Форменный костюм прошел сложный путь развития, и на нем больше всего сказалось влияние культуры соседствующих народов. Враждовали они не всегда, чаще стремились к взаимопониманию, торговле и обмену, в том числе и культурно-бытовому. Казачья форма утвердилась к середине XIX века: Донского образца – чекмень, серо-синие шаровары с красным лампасом (шириной 4-5 сантиметров), сапоги или башмачки (наговицы), башлык, зимний чекмень или бекеша, фуражка или папаха; Кубанского образца - черкеска из черного сукна, темные шаровары, бешмет, башлык, зимняя бурка или бекеша, папаха или усеченная папаха (кубанка), сапоги или чаботки. По верованиям древних одежда вторя кожа, поэтому этнические казаки никогда не носили чужую одежду, не совершив очистительных обрядов, и уж тем более одежду убитых (вся одежда убитого казака сжигалась, чтобы её отрицательная энергетика не передалась другому носителю, а вот головные уборы сохранялись - их клали под иконы в войсковых храмах или в доме). Наиболее ценилась одежда, сшитая матерью или женой. Атаманы, награждая своих казаков, дарили им материал на «справу». Форменная одежда, конь, оружие были составной частью казачьей «справы», т.е. снаряжения за свой счет. Казака «справляли» задолго до того, как он шел служить. Это было связано не только с материальными затратами на амуницию и оружие, но и с вхождением казака в новый для него мир предметов, окружавший мужчину-воина. Обыкновенно отец говорил ему: «Ну вот, сынок, я тебя женил и справил. Теперь живи своим умом - я более перед богом за тебя не ответчик». Кровопролитные войны начала XX века показали неудобство и непрактичность традиционной военной формы на поле боя, но с ними мирились пока казак нес сторожевую службу. Всё же с 1915 года традиционная казачья форма стала исключительно парадной, с 1915-1946гг. её то запрещали вплоть до – расстрела за лампас, то снова разрешали; а с 1946 окончательно запретили её ношение. Только в конце 80-ых 20 века казачий национальный костюм начал возрождаться из забытья.

Женский костюм - сформировался к середине XIX века. Он состоял из юбки и кофточки (кохточка), сшитой из ситца. Она могла быть приталенной или с «басочкой», но обязательно с длинным рукавом, отделывалась нарядными пуговицами, тесьмой, самодельными кружевами. Юбки шили из ситца или шерсти, для пышности присборенные у пояса.
«..Юбки шили из покупного материала широкие, в пять-шесть полотнищ (полок) на вздернутом шнуре – «учкуре». Холщовые юбки на Кубани носили, как правило, в качестве «нижних», и назывались они по-русски - подол, по-украински «спидница». Нижние юбки надевали под ситцевые, сатиновые и другие юбки, иногда даже по две-три, одна на другую, самая нижняя была обязательно белой». Значение одежды в системе материальных ценностей казачьей семьи было весьма велико: красивая одежда поднимала престиж, подчеркивала достаток, отличала от иногородних. Одежда, даже праздничная, в прошлом обходилась семье относительно дешево: каждая женщина умела и прясть, и ткать, и кроить, и шить, вышивать и плести кружева.

Социальный состав казачества

1. Мещане - жители замков-крепостей и городков, которые граничили с Диким Полем. Часть из них весной отправлялась в южные степи на промыслы, где сдавалась до охоты, рыболовства, бортничества. их называли відхідниками. Осенью они возвращались домой, выплачивая десятую часть собственной добычи старостам.

Некоторые из відхідників со временем не возвращались на зиму домой. Они начали объединяться в общины, отряды и строить в разных частях Дикого Поля укрепления (сечи).

2. Выходцы из боярства, которые не имели жалованых грамот на свои владения. Из них формировалась зажиточная часть казачества и казацкая администрация - старшина.

3. Крестьянство. С приходом на украинские земли литовских и польских феодалов значительно усилилась эксплуатация крестьян, а с созданием поместий - их массовое закрепощение. Одной из форм борьбы были массовые побеги крестьян в степи, где они пополняли ряды казаков.

Хозяйственная деятельность казаков

Сначала казаки вели хозяйственную деятельность, что имела сезонный характер и не нуждалась хозяйственных построек, оседлости.

Это были различные промыслы:

Бортничество;

Рыболовство.

Впоследствии в местах, наиболее безопасных от нападений татар, в местах промыслов появились зимовники (казацкие хутора), которые состояли из двух-трех домов, хозяйственных построек.

Порой такой хутор имел мельницу или кузницу.

Хозяином зимовника мог быть каждый, кто того хотел.

В зимовниках использовалась только личная или наемный труд.

Кроме промыслов, занятиями казаков были:

полеводство,

скотоводство,

садоводство,

Популярные отрасли ремесла:

судостроение (строительство "чаек"),

производство пороха и боеприпасов (пуль, ядер и т. п),

кузнечное дело и тому подобное.

Не брезговали казаки и торговлей - продавали продукты своей деятельности и добычу, покупали хлеб, одежду, оружие.

Положение казаков

Социальный состав казаков был не однородным.

1. Существовало зажиточное казачество, владельцы крупных хозяйств.

2. Многочисленная казацкая голытьба.

Крепостного права не было, практиковалась наемный и личный труд.

Принятие на Запорожскую Сечь

Условиями принятия на Сечь были:

Знание украинского языка;

Православная вера;

Умение владеть оружием.

Сечевой казак должен был:

Придерживаться традиций общества и клятвы на верность ему;

Быть неженатым.

Семейные казаки на Сечь не допускались.

Жили они за территорией Сечи, на хуторах; их занятиями были земледелие, скотоводство, промыслы, торговля.

Верность закону, обществу запорожцы ценили превыше всего.

За нарушение обычаев Запорожской Сечи казаков судили и жестоко наказывали, в частности:

За кражи наказывали на смерть;

Если кто-то убивал товарища, то его заживо вместе с убитым закапывали в землю;

За употребление алкоголя во время похода могли приговорить к убийству;

Жестоко наказывали казаков, если он приводил на Сечь женщину.

Не было места в сечевом обществе измене, трусости, подлости, мошенничеству.

Самым тяжелым наказанием для запорожца было изгнание его с позором из Сечи.

Казаки были бесстрашными воинами, которые с презрением относились к смерти, не знали страха в битвах с врагом, героически защищали родную землю.

Национальность казаков

На Сечи взрастает солидарность и дружба сыновей разных народов - сечевое братство.

Кроме украинцев, которые составляли подавляющее большинство, было немало росиш и белорусов, евреев, литовцев и поляков, выходцев из южнославянских земель.

Попадали на Сечь итальянцы и французы, даже татары и арабы.

Жизнь казаков

На Сечи казаки заботились о физическую подготовку и военное мастерство.

Каждое утро купались, независимо от поры года.

Утром казаки ходатайствовали хозяйством, боевой выучкой.

Одежда казаков

До середины XVII века. казацкую одежду был разнообразным.

Рядовые казаки одевались просто: рубашки, брюки, плохонькие свитки и шапки.

Носили также плащи (кобеняки).

Впоследствии появился типичный казацкий одежда: кафтан (кафтан) длинный, перепоясаний мягким поясом, к которому с левой стороны прикреплена сабля, шапка, обшитая мехом, дно немного свисало.

Знатный казак поверх кафтана носил широкую кирею, подбитую мехом, порой с богатым воротником. Парадная одежда у казаков был богатым и роскошным.

Внешний вид казаков

Запорожцы брили голову и оставляли только одну чуб над лбом - сельдь, что его казак закладывал за ухо.

Усов не подстригали, но намазывали чем-нибудь и подкручивали вверх до глаз. Если у кого-то вырастали очень длинные усы, то закручивали их и закладывали аж за уши. Это была особая гордость казаков.

В каждом курене стояли столы, а вокруг них скамьи, на которых сидели казаки.

Повара насыпали еду в большие деревянные миски и ставили на каждом столе, а рядом с едой всякие напитки в больших ведрах, на которых вешали деревянные черпаки. Атаман садился на первом месте, казаки вокруг стола и начинали есть.

Казацкие блюда:

тетеря, рубцы, галушки, рыба, свиная голова до хрена, лапша, гречневая и пшенная каши, ржаной хлеб, пшеничные лепешки, молоко.

Тетерей называли тесто из ржаной муки, разведенную молоком или водой с медом.

От татар казаки переняли употребление чеснока и лука.

После обеда казаки кланялись атаману, друг другу и благодарили кухарові.

Атаман выходил из-за стола и бросал деньги в ящик. Так же поступали все казаки: эти деньги доставал повар и за них покупал на базаре продукты на второй день.

Повара варили пищу в отдельных шалашах в медных или железных котлах.

Запорожцы славились весельем, шутками, насмешками.

Особенно любили придумывать фамилии товарищам.

На Сечи при церквях создавались школы.

1. Известно о 6 школ, которые существовали на Сечи.

2. Две школы специализировались на физическом и военном обучении.

3. Была школа, которая готовила писцов, военных канцеляристов, руководителей паланок и куреней.

4. Была на Сечи одна музыкальная школа (школа вокальной музыки и церковного пения). Руководил ею "читака и писака" (так записано в документах того времени) Михаил Кафизма.

В школах обучали чтецов и певцов для церквей, готовили трубачей, трубачей, довбишів.

При школе была создана группа исполнителей-лицедеев, которые ставили вертепную народную кукольную драму. Они же организовывали различные торжества и карнавалы во время праздников и в честь возвращения запорожцев из военных походов.

Кобзари на Сечи

На Сечи жили и кобзари. Из исторических источников известно, что кобзарь ходил в походы, сочинял песни и думы.

Много кобзарей побывало в Крыму и Турции. Музыкантов никто не трогал, границы были для них открыты. Поэтому народных певцов с Украины можно было встретить в Кафе и Стамбуле. Именно они подавали известия о невольников на родину, создавали думы о пленных, их ужасающие мучения на чужбине. До нас дошли "Плач невольников", думы "Бегство невольников" и "Смерть казаков в Азове".

Кобзари официально входили в состав Войска Запорожского и вместе с довбишами, трубачами и другими исполнителями фалы казацкую полковую музыку. Такие воины носили бандуру рядом с копьем и саблей. Много песен и дум создали они во время походов.

Бандуристами становились также казаки, потерявшие зрение в боях или в плену, но были музыкально и поэтически одаренными.

Кобзари пользовались большим почетом в армии и среди народа.

Церковь в жизни казаков

Центром духовной жизни казаков стала сечевая церковь. Запорожские казаки были глубоко религиозными людьми.

В пределах Вольностей Войска Запорожского существовало около 60 церквей.

Казаки постоянно посещали богослужения, читали Библию, а вернувшись из похода с трофеями, значительную часть их отдавали на церковь.

В каждом курене были иконы - богатые, красиво украшены, перед ними висели роскошные подсвечники и лампады. Во время чтения Евангелия в церкви казаки держали сабли наготове, в знак того, что готовы в любой момент защищать православную веру.

Каждый казак, умирая, отписывал в церковь икону, слиток золота и серебра, деньги и тому подобное.

Традиции - это что-то общепринятое, привычное, достойное. Традиции тогда воспринимаются законом, когда становятся образом жизни и передаются из поколения в поколение. «Трудно вообразить, что представляла бы собой жизнь без праздников. Несомненно, нечто очень унылое, однообразное… Но душа не переносит удручающего однообразия: она требует ярких, цветочных пятен, горящего солнца, смеющегося неба, песни жаворонка, радости жизни. Все это дает праздник», - говорил Святитель Василий (1878-1945), епископ Кинешемский, причисленный РПЦ к лику святых в 2000 году.

Основу всей народной традиционной (духовной) культуры составляют обряды. Обряд - совокупность обычаев и ритуалов, в которых воплощаются какие-либо представления или бытовые традиции. Обряд - это традиционный порядок совершения каких-либо действий - встреча Нового года, свадьба, похороны. Обрядность сплачивала людей, составляла единый и нерушимый уклад жизни. В ней отразился многовековой опыт народа, своеобразная этика и эстетика.

Принято делить обряды на календарные, связанные с определёнными днями года - выгоном скота на поле, жатвой, - и бытовые - свадьбу, крестины, похороны, новоселье 1 . Соблюдение казаками религиозной веры являлось обязательным условием принятия в казачье братство 2 .

Праздник - день, особо отмечаемый обычаем или церковью. Выделяются календарные праздники и обряды, имеющие закреплённость во времени и связанные с особыми, переломными событиями в жизни природы и общества. Особую группу составляют обряды жизненного цикла, или семейные (бытовые), связанные с жизнью отдельного человека. Характерны для казаков и войсковые праздники. Все эти праздники и обряды складывались в течение веков, аккумулируя важнейшие события в жизни человека.

Календарные праздники, отмечая смену времён года, концентрировались вокруг зимнего (Рождество Христово) и летнего (Иван Купала) солнцестояний, весеннего (Масленица) и осеннего (Рождество Богородицы) равноденствий. Все великие праздники (Рождество, Пасха, Троица) сопровождались особым ритуалом и длились несколько дней. Традиционная календарная обрядность донских казаков формировалась в течение XVIII-XIX вв 3 .В период ранней истории, когда казаки представляли собой военизированные мужские сообщества, на Дону практически отсутствовали аграрные обряды, так как отсутствовала и сама хозяйственная сфера жизни, существовал строгий запрет на землепашество, а средства к существованию добывались исключительно военным промыслом.

По мере перехода казаков к оседлому образу жизни и землепашеству, вместе с формированием у них патриархальной семьи и сельской поземельной общины складывался и комплекс традиционной календарной обрядности, дополнивший существовавшие прежде воинские ритуалы.

В постепенно формирующемся цикле календарных праздников тесно переплетались древние языческие и христианские воззрения; обряды, связанные с периодом мужских военизированных сообществ и поздние - привносимые на Дон новыми волнами переселенцев. Тесно переплетаясь и дополняя друг друга, эти обычаи и ритуалы отражали народные представления о взаимосвязи мира людей и природы, живых и умерших, выполняли важнейшие функции социализации молодежи, солидаризации всего казачьего сообщества.

Календарные праздники донских казаков имеют много особенностей, поскольку в XVIII-XIX вв. казак оставался и профессиональным воином, и пахарем-земледельцем. Практически в каждом календарном празднике на Дону главная организующая роль отводилась мужским группам.

Очень значимой в казачьей традиции была роль православной церкви. Православные священники принимали участие в масленичных панихидах на старых городках, в так наз. «царских праздниках», в обрядах моления о дожде, в проводах и встречах казаков со службы. Обходы дворов священниками осуществлялись на Рождество, Крещение и Пасху. Большую роль в жизни казачьих станиц и хуторов играли престольные (храмовые) праздники, которые отмечались очень торжественно и пышно. Именно православные (прежде всего, двунадесятые) праздники структурировали народный календарный год и либо сминали своей мощью многие элементы прежней языческой традиции, либо плотно с ними переплетались, обогащая праздники новыми элементами и смыслами.

Само понятие «народный праздник» вобрало в себя и древние (дохристианские) представления, и опыт православной церкви. Причем со временем христианские традиции на Дону все более вытесняли языческие, высветляя и возвышая понятие праздника.

Православная Церковь называет праздниками дни, посвященные воспоминанию о каком-либо священном событии или священного лица в истории Церкви с целью расположения верующих к пониманию смысла воспоминаемого события, или к подражанию жизни святых.

семейные традиции и устои

До конца XIX - начала XX вв. характерно существование большой семьи, рассказывает А.П. Кашкаров 4 . Длительному сохранению её способствовали особое социальное положение казачества и специфический уклад жизни: необходимость обработки больших земельных наделов, невозможность отделения молодой семьи во время службы или до её начала, относительная замкнутость семейного быта. У казаков Донского, Уральского, терского, Кубанского войск существовали 3-4 поколенные семьи, численность доходила до 25-30 человек. Наряду с большими были известны малые семьи, состоящие из родителей и неженатых детей. Глава семьи (дед, отец или старший брат) был полновластным руководителем всей семьи, обладал единоличной властью. Такое положение занимала мать в случае отсутствия хозяина.

В быту казаков характерны традиции совместного проведения досуга: трапезы после окончания промысловых работ, проводы и встречи казаков со службы. Почти все праздники сопровождались соревнованиями в рубке, стрельбе, джигитовке. Характерной особенностью были «гулебные» игры, инсценировавшие военные баталии или казачью «вольницу». Игры и соревнования проводились по инициативе войсковой казачьей старшины (руководства хутора, стан6ицы).

Среди донских казаков существовал обычай «ходить со знаменем» на масленицу, когда выбранный «ватажный атаман» обходил со знаменем дома станичников, принимая от них угощение. На крестинах мальчика «посвящали в казаки»: надевали на него саблю и сажали на коня. Гости приносили в дар новорождённому (на зубок) стрелы, патроны, ружьё и развешивали их на стене. Так же как и сегодня, наиболее значительными православными праздниками были Рождество Христово и Пасха. Широко отмечались престольные праздники. Общевойсковым праздником считался день святого - покровителя войска.

А у уральских казаков в XIX в. в число праздничных забав входило развлечение, известное у тюркских народов: без помощи рук со дна котла с мучной похлёбкой (оаламык) полагалось достать монетку.

Начальство поощряло увлечение казаков хоровым пением, создавая хоры, организуя сбор старинных песен и издание текстов с нотами. Музыкальной грамоте обучали в станичных школах, основу песенного репертуара составляли старинные историко-героические песни, связанные с конкретными историческими событиями, а также те, которые отражали военный быт. Обрядовые песни сопровождали праздники календарного и семейного цикла, популярными были любовные и шуточные песни.

рождение казака. посвящение в казаки

У каждого новорожденного казака или казачки, помимо кровных отца да матери, были крёстный отец и крёстная мать 5 . О выборе крёстных кровные родители заботились заранее. Это не должны были быть родственники (как принято сейчас). Крёстного подбирал отец - это должен быть человек надёжный (кунак, односум, побратим и т.п.), у которого было чему поучиться. Это он в первую очередь формировал дух казака. И немаловажный фактор и крёстный отец, и крёстная мать должны быть способны участвовать в воспитании ребёнка - жить недалеко от крестника (крестницы). Крёстную подыскивала кровная мать из числа своих подруг (желательно хотя бы немного старше её возраста).

Если в семье родился казак, то основная нагрузка ложилась на крёстного - он делал из казака воина. Главная же задача крёстной матери в этом случае состояла в том, чтобы сформировать в казаке отношение к девушке-казачке, как к жене, матери и хозяйке. Если же родилась казачка, то основную роль выполняла крёстная. Она формировала из девочки женщину-казачку, как умеющую ждать жену, терпеливую мать и добрую хозяйку. Крёстный в данном случае формировал в казачке отношение к казаку, как к воину-защитнику, как к мужу, отцу и главе семьи.

После рождения ребёнка особо не торопились распеленовывать. Побыстрее научить его двигать ручками и ножками - была не самоцель. Ребёнок должен сначала увидеть и осознать неизвестный ему предмет, а уж потом потрогать, «взять на зубок». В дальнейшем процесс «увидел-осознал-сделал» ускорялся. Именно так поступает казак в критической ситуации. И нет паники и ненужных движений, потому что сначала оценил, а потом сделал.

После крестин казачонку клали шашку (кинжал) либо пулю (раньше стрелу), что называется «на зубок». И наблюдали за его реакцией: если начнёт с ней играть - добрый будет казак, если же расплачется - есть над чем задуматься. Далее, мальца всегда старались окружать именно теми вещами, которые являлись непременными атрибутами жизни казаков.

Когда казачонку исполнялся год, его вели к первому причастию. В год у казачонка многое было впервые. Впервые его одного сажали на коня, надевали на него отцовскую шашку, отец брал коня по уздцы и проводил его по двору. И ещё один обряд совершался в год от рождения. Собирались все мужчины рода и вели мальца на священное место своей станицы (или хутора). У донцов оно называлось «урочищем», у черноморцев «кругликом». Там совершались действия, позволяющие передать на духовном уровне силу и знания рода новому поколению.

Первые шаги в обучении и воспитании делались в семье. Вся система, если её можно так назвать, строилась именно на родовых и товарищеских принципах существования. До 7-8 лет казачонок жил на женской половине куреня.

Военные игры за городом и стрельба в цель были любимыми занятиями молодежи в сво- бодное время. Эти упражнения развивали меткость в стрельбе, многие из казаков могли на значительном расстоянии вы- бить пулей монету, зажатую между пальцев. Трехлетние дети уже свободно ездили на лошади по двору, а в 5 лет – скакали по степи

В этот момент воспитание шло и от женской части семьи и от мужской. В его основе лежала наглядность. И главное здесь - личный пример старших и погружение мальца в соответствующую среду. А что в себя включала именно казачья среда обитания для казачонка? На стене в курене шашка отцовская (или дедовская). Нагайки у двери и в руках казаков. Лампасы, папахи, фуражки на близких мальцу людях. Кресты и медали на груди деда, отца, дядьки или крёстного. Кони. Кони везде, у себя на базу, на улице, у соседей, в степи за станицей. В этот период мужчины следили за тем, как формируется казачонок. Женщинам всё меньше позволяли сюсюкаться с ним: «Не портьте, бабы, казака!» Если где-то ушибся и заплакал, то поучали: «Не плач, ты же казак, а казак не плачет!» И тогда в казачонке постепенно складывалось убеждение, что то, о чём поют и что говорят старшие, то они и делают, такие же поступки и совершают. И это всё настоящее. И так же будет поступать он сам. Ну и, ко всему прочему, игру на улице со сверстниками. Игры были устоявшиеся веками, и естественно направленные на развитие казачат. Практически все они проходили под присмотром станичных (хуторских) стариков, которые строго следили за поведением каждого из казачат. И в том случае, если кто-то вёл себя недостойно, старики вдохновенно наставляли и поправляли нерадивого.

Существовало множество игр-упражнений для развития казачат. Упражнения естественно не в том виде, в каком мы их пони- маем. Это скорее упражнения-тесты. Они выявляли наличие того или иного качества либо навыка у казачат. И казачата делали эти тесты-игры, соревнуясь между собой (играя). И в эти игры казаки играли чуть ли не всю свою жизнь. С 12 лет казачонка начинали водить на круг (сход) и другие общественно значимые мероприятия. Его основная задача - смотреть и запоминать. И в 16 лет по готовности казака его ждало более серьёзное испытание - в основном это была охота на хищника (волка, кабана и пр.). Кроме того казачата проходили обучение под руководством опытных казаков. На специально отведённом месте собирались они на своём коне и с оружием. Здесь они совершенствовали боевые приёмы, стреляли в цель на полном скаку, рубили лозу шашкой, верхом преодолевали полосы препятствий, поднимали на скаку предметы с земли, скакали стоя на коне, учились на ходу спрыгивать с коня и снова взлетать в седло, рубить пламя свечи на подставке. Учились они вплавь преодолевать с конём реки, ползать по-пластунски, скрадывать часовых. С пиками наперевес казачата на конях ходили лавой в атаки, поражая пиками камышовые чучела противника, пикой же на ходу учились поразить врага с ходу, метнув пику как копьё. И когда наступал день сдачи экзаменов, то их принимал сам атаман и есаулы в присутствии стариков. Самым отличившимся атаман вручал богатое оружие, разукрашенные сёдла, нарядные уздечки. И эти свои первые награды казаки очень ценили и хранили всю жизнь.

И вот после такого воспитания и обучения получался «матёрый казачина». Правда есть одно уточнение: «матёрый» казак появлялся в третьем поколении. Естественно, если первое и второе поколения были тщательно подготовлены и выжили в битвах и сражениях. До службы в армии юноша-казак должен был овладеть как минимум: верховой ездой с элементами джигитовки, рубкой лозы шашкой, стрельбой из винтовки (лёжа, стоя, с колена, с коня, в том числе на скаку), владеть пикой. Все юноши и взрослые казаки демонстрировали свои воинские умения на общеказачьем воинском празднике. Праздник проходил примерно так. Сначала воинское построение (по полусотням и сотням). Затем вынос из храма знамени, икон, сотенных флажков и литургия - церковная служба. После этого: скачки на скорость и преодоление полосы препятствий на конях, джигитовка, демонстрация владения оружием - шашка, кинжал, пика. И в конце - общественный пир по группам и семьям, массовые гулянья.

Познакомиться с сибирскими традициями, связанными с рождением казака и его посвящением в казаки, можно в «Боевом листке Енисейских казаков» 6 . Когда в казачьих регионах в семье рождался мальчик, это было всегда большой радостью. На него возлагались большие надежды. Он - воин, труженик, а самое главное - продолжатель рода. Поэтому малыша начинали воспитывать по казачьим традициям практически с пеленок. В девятимесячном ребенка проверяли, действительно ли он казак. Этот обычай выполнялся в присутствии атамана. Вокруг мальчика раскладывали разные игрушки: девчачьи и мальчиковые. Также клали среди них казачьи предметы, например пулю. Радостно было, если дитя выбирал игрушку для мальчиков или боевой предмет казаков.

Второе посвящение было, когда мальчишке исполнялось три года. В этот день после причастия в храме, его крестный отец и родная мать сажали ребенка на коня и, с благословления батюшки, обводили его вокруг храма. И говорили, что как бы вот оно - твое, сын. Вот это ты должен защищать. Затем передавали малыша на руки отцу. Как бы подводя черту: был маменькин сынок - стал папенькин. Таким образом, мальчик был посвящен в казаки. Позже, чтобы считаться казаком, стало необходимым принять присягу. Рожденного младенца холостые казаки (принявшие обет безбрачия) нянчили все, и, когда у него появлялся первый зубок, все непременно приходили смотреть его и восторгам этих закаленных в боях воинов не было конца.

Казак рождался воином, и с появлением на свет младенца начиналась его военная школа. Новорожденному все родные и друзья отца приносили в дар на зубок ружье, патроны, порох, пули, лук и стрелы. Эти подарки развешивались на стене, где лежала родительница с младенцем. По истечению сорока дней после того, как мать, взяв очистительную молитву, возвращалась домой отец надевал на ребенка портупею от шашки, придерживая шашку в своей руке, сажал на коня и потом возвращал сына матери, поздравлял ее с казаком. Когда же у новорожденного прорезывались зубы, отец и мать сажали его вновь на лошадь и везли в церковь служить молебен Ивану-воину. Первыми словами малютки были «но» и «пу» - понукать лошадь и стрелять. Военные игры за городом и стрельба в цель были любимыми занятиями молодежи в свободное время. Эти упражнения развивали меткость в стрельбе, многие из казаков могли на значительном расстоянии выбить пулей монету, зажатую между пальцев. Трехлетние дети уже свободно ездили на лошади по двору, а в 5 лет - скакали по степи.

Процесс посвящения в казаки обычно описывается следующим образом: «Обряд этот, существующий ныне, состоит в том, что, дождавшись появления у сына первого зуба, отец, надев на него шашку, сажает его верхом на своего оседланного коня и в этот момент в первый раз подрезает ему чуб». Затем возвращает его матери со словами: «Вот тебе казак!». Новорожденному все друзья и знакомые отца приносили что-нибудь на зубок. Этот подарок непременно был военный: патрон пороха, стрела, лук, пуля, дед дарил шашку или ружье. Этим обрядом мальчика посвящали в казаки, признавали его принадлежность к сообщности вольных сынов Тихого Дона: воин по рождению и воспитанию, казак с детства приучался думать и чувствовать по-военному. Сын, внук и правнук служилого казака, он ребенком - уже был казаком.

В сословной культуре младенческая инициация трансформировалась в обряд посвящения в казаки. В обряде, как правило, участвовали официальные лица. Посвящение в казаки проходило лет в шесть. На майдане собирались на круг казаки. Мальчиков сажали на лошадей. Каждый из них должен был проехать на лошади по кругу. Кто не удержится в седле, того посвящали в казаки через год. Для тех мальчиков, кто проехал по кругу и не упал с лошади, начиналось посвящение в казаки. Обряд проходил в торжественной обстановке на майдане. Каждому из них атаман надевал ленту из красной материи с надписью: «казачок рода Астаховых». Но перед тем как ленту надеть, мальчиков сажали на лошадей старшие казаки из их казачьего рода. После надевания ленты атаман важно всех обходил, поздравлял посвященных в казака, приветствовал старых казаков-воинов.

Подростковая инициация происходит в тринадцати-пятнадцатилетнем возрасте. [...] Трехлетки сами ездили по двору, а пятилетки бесстрашно скакали по улице, стреляли из лука, играли в бабки, ходили войной. Конь занимал особое место в жизни казака, он был непременным спутником казака на всех путях его жизни - и мирных, и немирных. От знания повадок лошадей, навыков обращения с ними подчас зависела сама жизнь казака. Конь был своеобразным посредником между казаком и Доном - т.е. родной землей, родным домом, родной семьей. В Области войска Донского сложился настоящий культ коня, связанный не только с традициями древнерусских дружинников, но и с укладом жизни степных кочевников, у которых казаки переняли множество способов обращения с лошадью, которые и сами нередко становились казаками. Постепенно сфера воспитания мальчиков расширялась, в нее включались элементы следопытства, навыки обращения с оружием, рукопашного боя, преодоления водных преград и т.п. Мальчиком казак играл в айданчики на станичной улице, наметывая себе глаза, или, прыгая и бегая, гонял кубарь. Едва хватало у него силы, он уже брал пищаль и шел стрелять чутких дроф, или скакал по степи, загоняя сорвавшийся в метель табун. Он ползал на животе, подкрадываясь к зверю, он переплывал Дон, спасаясь от татар, он знал, что промах из ружья для него - часто смерть или плен. Он делал сам все то, чему теперь мы учим казака на случай войны, учителем его была жестокая, смертельная опасность, а это учитель суровый!…

Финалом подростковой инициации можно считать «потешные сражения» между группами подростков станицы или хутора. Так, в книге «Донцы» 7 читаем: «По временам все ребячье население Черкасска выступало за город, где, разделившись на две партии, строили камышовые городки. В бумажных шапках и лядунках, с бумажными знаменами и хлопушками, верхом на палочках, противники сходились, высылали стрельцов или наездников-забияк и, нападая, сражались с таким азартом, что не жалели носов; рубились лубочными саблями, кололись камышовыми пиками, отбивали знамена, хватали пленных. Победители под музыку из дудок и гребней, с трещотками или тазами, возвращались торжественно в город; сзади заливаясь слезами, понурив от стыда головы, шли пленные».

На ровном месте, возле речки, разбивался большой лагерь, где в продолжении месяца обучались малолетки воинскому де- лу под руководством стариков, в присутствии атамана. Одних учили на всем скаку стрелять; другие мчались во весь дух, стоя на седле и отмахиваясь саблей, третьи ухищрялись поднять с разостланной бурки монету или же плетку. Там выезжают поединщики; здесь толпа конных скачет к крутому берегу, вдруг исчезает и снова появляется, но уже на другом берегу

Юношеские инициации предназначалась для семнадцати-девятнадцатилетних парней, именуемых малолетками, что соответствует по значению современному слову «допризыв- ник». Два главных события определяют характер этой инициации: обучение в лет- них военных лагерях и публичное состязание молодых казаков. Обстановка летнего лагеря казаков-малолеток живо представлена в следующем описании: «когда была введена перепись «малолетков», то все достигшие 19-летнего возраста собирались в заранее назначенном месте, на лучших конях и в полном вооружении. На ровном месте, возле речки, разбивался большой лагерь, где в продолжении месяца обучались малолетки воинскому делу под руководством стариков, в присутствии атамана. Одних учили на всем скаку стрелять; другие мчались во весь дух, стоя на седле и отмахиваясь саблей, третьи ухищрялись поднять с разостланной бурки монету или же плетку. Там выезжают поединщики; здесь толпа конных скачет к крутому берегу, вдруг ис- чезает и снова появляется, но уже на другом берегу». Атмосферу публичного состязания передает автор «Картин былого Тихого Дона»: «со многих станиц в одно место со- бираются казаки-малолетки на смотр. Что смотреть? - когда их никто ничему не учил. И вот начинались скачки, стрельба в цель, стрельба на всем скаку, рубка и фланкировка. Разгоревшись отвагою, целые станицы малолеток с полного разгона кидались в реку и плыли на ту сторону с лошадьми, амуницией и пиками. Они рассыпались ла- вою, скакали друг против друга, схватывались в объятия и боролись на коне». Итоги состязания подводил атаман: «Самым метким стрелкам, самым лихим наездникам атаман дарил нарядные уздечки, разукрашенные седла, оружие». Малолетки во многих станицах принимали участие в кулачных боях в качестве зачинщиков на их начальной стадии. Последующий ход сражения они наблюдали со стороны. Это тоже являлось своеобразной школой, т.к. кулачки развивали смелость, отвагу идти в пешем строю на грудь неприятеля и быструю в казаке смекалку разбираться, кого выручить, кого смять в свалке».

У оренбургских казаков 8 о рождении сына было принято оповещать выстрелом из ружья, как напоминание с первых минут жизни о назначении новорожденного быть воином, защитником Отечества. Когда в казачьей семье появляются маленькие дети, все православные стремятся тотчас же окрестить ребенка, оградив его от влияния нечистой силы. До крещения ребенок считался «нечистым» и как бы «не совсем человеком», согласно поговорке: «На свет Божий родятся котенок, щененок, зайчонок, да казаченок.» Существовало поверие, что некрещёного младенца подстерегали различные опасности. И если новорожденный был очень слаб, то его не несли крестить к священнику, обряд совершала повивальная бабка, произнося при погружении те же слова, что и священник. По канонам Русской Православной Церкви Крещение совершается после 40-го дня, когда мать уже физически окрепла и имеет право войти в православный храм после того, как священник прочитает над ней очистительную молитву. Таинство Крещения — это событие, к которому казаки тщательно готовятся. Первым делом собирается всё необходимое для Крещения: крестик и шнурок, на котором крестик будет висеть. Белая крестильная рубаха, естественно, новая, которую наденет на младенца сам священник во время совершения Таинства Крещения и которая будет храниться в доме казака как святыня. Кроме того, каждый православный казак знает, что для Крещения необходима большая пелёнка или полотенце, в которое завернут ребёнка после крещения и передадут Крёстным родителям.

Одно из существенных условий Таинства Крещения - крёстные родители, или воспреемники. По правилам Православной Церкви крещающемуся требуется один воспреемник: девочке - женщина, мальчику - мужчина. Однако, по старинному русскому обычаю воспреемников бывает двое: крёстная мать и крёстный отец. Поскольку, воспреемники от Купели должны быть обязательно православные люди, верующие, которые берут на себя ответственность не просто вырастить и воспитать своего крестника, но воспитать его как доброго православного христианина. На них ложилась огромная ответственность, ведь русские люди знали, что крёстным родителям придется отвечать на суде перед Богом за своих крестников. Крёстные родители старались воспитать своего крестника в православии, обязательно посещая храм, брали с собой и своих крёстных сыновей и дочерей, терпеливо объясняя им как вести себя в церкви во время богослужения в различные дни. Так стирались грани и различия между сословиями и народами. Так воспитывалась с детства дружба между народами.

Раз в казачье сословие входили многие народы и народности, принявшие православие, то иногда случалось так, что одним из крёстных родителей становился представитель иного этноса, а другим — русский. Они становились духовными родственниками. Называли друг друга кумовьями. «Покумились». «Кум и кума — одна сатана».

Своеобразной была семейная жизнь донских казаков в XVIII веке. Если в семнадцатом столетии большое число казачьих браков заключалось без посредничества церкви, то в начале восемнадцатого века Петр I запретил венчаться и разводиться по казачьим обычаям и велел совершать браки по церковным уставам, строго запретил наложничество.

В начале XVIII века петровские порядки начинают проникать на Дон: женщине-хозяйке уже не запрещалось показываться гостям. Однако казаки продолжали жениться и разводиться по несколько раз, и тогда императрица Елизавета Петровна грамотой от 20 сентября 1745 года запретила казакам «женится от живых жен и четвертыми браками». Как же происходил обряд сватовства и брака у донцов? Обычно сначала бывали смотрины, когда жених с двумя-тремя родственниками под благовидным предлогом появлялся в доме невесты. Сидели, беседовали о разном, потихоньку разглядывая невесту. Если она приходилась по душе старшим, то, уходя, они многозначительно говорили: «Бог даст, и она нас полюбит!» Через несколько дней после смотрин к родителям невесты засылались сваты, которые, получив их согласие, били по рукам, восклицая: «В добрый час!» Потом до свадьбы происходил «сговор», во время которого веселились, пили вино и танцевали танцы «казачек» и «журавль». За день до свадьбы смотрели приданое, празднуя, как говорили казаки, подушки. А на кануне бывал «девишник».

Свадьбу праздновали в воскресенье. Невесту обряжали в богатый парчовый кубилек и парчовую рубашку. На голову надевалась высокая шапка из черных смушек с красным бархатным верхом, украшенная цветами и перьями. Самые лучшие украшения из золота, серебра блистали на ней. Жених, также одетый в лучшее, получив родительское благословение, вместе с дружками и свахами направлялся в курень невесты, которая уже скромно сидела под образами, ожидая суженого. Отсюда молодые отправлялись в храм. В его притворе невесту готовили к венцу: сняв шапку, расплетали девичью косу надвое, как обычно носили замужние казачки.

После венчания молодых на крыльце женихова дома встречали родители новобрачных. Над их головами они держали хлеб и соль, под которыми молодожены проходили, осыпаемые пшеницей, перемешанной с хмелем, орехами и мелкими деньгами. Родители, угостив свиту молодых, самих новобрачных отправляли в брачную комнату, из которой они появлялись только перед подачей жаркого.

Во второй половине восемнадцатого столетия положение женщин-казачек изменилось: отныне они могли свободно появляться в обществе не только во время больших праздников, но и в обычные дни, хотя не одобрялось, если они вмешивались в мужской разговор. Девушки же только на свадьбах могли находится в обществе мужчин, остальное время им надлежало быть в кругу подруг или в домашнем одиночестве, занимаясь шитьем, работой на кухне, играми в кремешки, жмурки, лапту.

свадебный обряд 9

Свадьба - сложный и длительный обряд, со своими строгими правилами. В разное время они у казаков проводились по-разному. В старину свадьба никогда не была показом материального богатства родителей жениха и невесты. Три века назад свадьба проходила упрощенным порядком. Казак полой верхней одежды прикрывал женщину, а затем во всеуслышание по одному произносили: «Ты, Федосья, будь мне жана», «Ты, Иван Семенович, будь мне муж». После чего они становились молодоженами и принимали поздравления от атамана и казаков.

Казачья свадьба в начале ХIХ века состояла из нескольких отдельных частей: сватовство, смотрины, своды, вечеринка, свадьба. Благоприятным для брака считался возраст 18-20 лет. Свадьбы проводились, как правило, после уборки урожая (после Покрова Пресвятой Богородицы - 14 октября или Пасхальных праздников - на Красную Горку). Обычно молодой казак затевал разговор со своими родителями о том, что он хочет жениться и просит их согласия. Родители интересовались, кто его невеста, и если она им люба, начинали приготовления к сватовству. Прежде всего, наводился порядок в хозяйстве, доме, дворе, чтобы не было стыдно перед сватами. После этого мать и отец одевались по праздничному, обряжали сына и шли к будущим сватам. В каждом казачьем войске были несколько различные, но в общих чертах схожие обряды сватовства.

У терцев был такой обычай: на глазах у понравившейся девушке казак бросал шапку в окно или во двор, и если девушка тут же не выбрасывала папаху на улицу, вечером он мог придти с отцом и матерью свататься. Гости говорили:

- Люди добрые, не прогневайтесь, парень-то мой шапку потерял, Вы часом, не находили?

- Находили, находили… - отвечает отец невесты,

- Вон повесили, нехай возьмёт и больше не теряет .

Это означало, что сватовство не состоялось - родители невесты против. На это сват мог возразить: «Вещь не наша, мы свою искать станем ». И это означало, что между девушкой и парнем есть сговор, и жених будет пытаться её украсть. Несколько испугавшись такого поворота событий, отец девушки кричал: «Эй, Марьяна! Ну-ка, подай папаху, чья это она у нас! » Если девушка приносила шапку и клала её донышком вниз (далее она становилась «Закладом», в который клали деньги на свадьбу), это означало, что она за парня идти согласна, и родители рискуют опозориться, потерять дочку и оскорбить будущего зятя. Если папаха ложилась на стол донышком с крестом вверх, это значило, что вопрос о женитьбе с девушкой не согласован. Это собственные фантазии неудачливого жениха.

- Ну-ка, прикинь! - приказывал строго отец сыну.

- Ну вот! - Радостно говорил отец невесты.

- Твоя папаха-то! Носи, на здоровье и более не теряй! Такие нынче пошли казаки рассеяны, у нас этих папах чуть ли не полдвора натеряли!

При хорошем раскладе гостей просили раздеться, на стол ставилась закуска, спиртное. За едой происходила беседа в которой договаривались о смотринах, но уже в курене жениха.

Примерно через неделю невестины мать и отец едут к родителям жениха, где осматривают хозяйство, комнаты, знакомятся с семейством будущего зятя. Если гости довольны, им предлагается называться сватами на что те отвечают, что пока еще раненько. Свекор приглашает их словами: «Ну что ж, сваты не сваты, добрые люди, пожалуйте за стол ». Гости садятся за стол. Выпивают по рюмке, другой. «Ну а теперь можно и сваточками зваться », - говорит невестин отец. Здесь же уговариваются, когда быть сводам.

Обычно молодой казак затевал разговор со своими родителями о том, что он хочет жениться и просит их согласия. Родители интересовались, кто его невеста, и если она им лю- ба, начинали приготовления к сватовству. Прежде всего, на- водился порядок в хозяйстве, доме, дворе, чтобы не было стыдно перед сватами. После этого мать и отец одевались по праздничному, обряжали сы- на и шли к будущим сватам. В каждом казачьем войске были в общих чертах схожие обря- ды сватовства

Во время сводов девчата — подруги невесты выходят в отдельную комнату, а в горнице (большой комнате) остаются и рассаживаются на стульях: ее дед, бабка, дяди, тетки, братья, сестры и званные близкие. На почетном месте под святыми образами садятся крестный отец и мать. На столе два калача, солонка с солью. Приехавшего жениха (с друзьями) одного приглашают в дом, невесту прячут в другой комнате среди своих подруг. Приглашают жениха со словами: «А что угадаешь, кого и где искать? ». Жених идет в комнату, где слышен девичий смех и там находит свою избранницу, берет ее за руку и вместе с нею становится в горнице среди комнаты. Родители спрашивают детей согласия на брак. Следуют ответы: «Из воли родительской не выходим. Согласны ». Затем отцы жениха и невесты бьют друг друга по рукам. Все садятся за стол, угощаются и договариваются о дне свадьбы. С этого времени девушка считается «пропитой невестою».

После пропоя до дня венчания в доме невесты начинаются «Вечеринки» или «ночевки» на которых собираются жених, его друзья и ее подруги. На вечеринках в течение ночи устраиваются различные игры. На «ночевках» парни и девушки зорко следили за тем, чтобы никто не мог уснуть в течение вечеринок. Уснувших наказывали различными способами. Нередко спящим на спину верхней одежды пришивали старую тряпку, а утром их «заботливо» одевали, да так, чтобы они не заметили этого подвоха. Идя по станице с пришитым «товаром», молодой казак не представлял, что в станице уже все знают о том, где он был и за что наказан.

Вечером перед днем свадьбы в дом жениха завозится приданое невесты (выполненные и красочно украшенные рушники и покрывала самой невестой).

В день бракосочетания невеста рано утром до восхода солнца вставала, обходила весь свой двор, мысленно прощалась со всем, что ей было дорого. Приехавшего жениха сажают за стол рядом с невестой. Родители невесты благословляют и напутствуют молодых. Затем молодые на тройке лошадей отправляются в церковь. После венчания жених и невеста едут в дом родителей невесты, где их поздравляют ее отец и мать, за ними крестные, а затем по степени родства остальные присутствующие. Затем сваха приступает к повиванию - «обрезанию косы». Когда сваха расплетает косу, невестин брат берет нож и тупым краем режет косу. Дружок в этот момент говорит: «Постой, постой не режь, мы эту косу выкупим ». И дает несколько копеек. «Нет, этого мало », - говорит брат. Торг длится до тех пор, пока брат не будет доволен. Затем сваха заплетает две косы и гости опять поздравляют молодых. В ряде станиц Кавказской линии молодым давали подарки, при этом поздравляли их шутками да прибаутками. Нередко можно было услышать напутствия: «Дарю Вам серебро, чтобы в доме было добро ». Молодые в это время стояли и внимательно слушали наставления.

По окончании даров молодых выводили из комнаты во двор. Мать невесты передавала икону (обычно ту, с которой сама выходила замуж) и свое родительское благословение. Затем вся процессия направлялась к дому жениха. На пороге дома жениха новобрачных встречали его отец и мать, а сзади дед, бабушка, крестные. Отец обычно держал икону, а мать хлеб-соль. Молодые трижды крестились иконе, целовали ее, а затем угощались хлебом. Мать осыпала молодых хмелем, серебряными монетами, конфетами, орехами, желая молодым изобилия и счастья. Затем молодые входят в дом так, чтобы не наступить на порог, дабы не потерять суженого и становятся на овчинную шубу, которую предварительно расстилают шерстью вверх. Хмель и овчинная шуба являлись символом довольства и зажиточности. После этого молодые и гости садились по местам. Начинались поздравления новобрачных, одаривание их подарками. Каждый говорил хорошие слова и дарил от души, что мог, в зависимости от своего материального положения. Во время даров каждый из поздравляющих, просил подсладить спиртное поцелуем. Это было намеком на продолжительный поцелуй.

Гости могли сидеть и веселиться до утра, а молодых поздним вечером отправляли в их комнату, где молодым предстояло провести брачную ночь. В ней ставили икону, стакан с медом, чашку с зерном, куда помещали свечи, не зажигая их.

Второй день свадьбы начинался с завтрака: молодая жена приглашала всех гостей за стол. Тех гостей, которые опаздывали к завтраку, разували, обливали водой, катали на тачке. Чтобы избежать этого, опоздавшие откупались деньгами, спиртным, конфетками и т.д. После завтрака родителей молодого мужа наряжали женихом и невестой сажали на тачку и возили. Затем все гости шли к родителям жены.

Участники свадебного шествия нередко переодевались: женщины в мужскую, а мужчины в женскую одежду. Среди них было немало «цыган», которые приставали к прохожим с предложением «погадать», нередко заходили во дворы «воровать» кур. В старину свадьбы длились не менее недели, на их проведение затрачивалось 250-300 рублей (конец ХIХ века), что для казачьих семей было обременительно, но к ним готовились много лет, с самого рождения детей.

Свадебные традиции на Кубани 10 имели свои особенности. Основной формой брака являлся договорной, но в XVIII и даже начале XX века встречались умыкание (выкрадывание) и брак побегом, - несмотря на то, что молодёжи предоставлялась определённая свобода в выборе брачного партнёра (на «улицах», «посиделках», во время праздничных гуляний и летних ночных встреч парней и девушек во время полевых работ в степи), определяющей была воля родителей.

Сватовство могло состоять из одного-трех визитов сватов, а также могло включать в себя или продолжаться встречами родителей и родственников с той и другой стороны: С ними связаны различного рода смотрины: «печку смотреть», хозяйство жениха и т.п. К концу XIX в. количество акций, следующих после сватовства, сокращается до минимума, в том числе и за счёт их совмещения. Затем следовали посиделки, вечёрки или вечеринки. В том числе и «горячий вечер» (накануне свадьбы, венчания), «каравайные ритуалы» - приготовление обрядовых хлебов и других предметных символов. К этой же части свадьбы следует отнести и сбор свиты невесты (дружка, старшая дружка, подружка) и свиты жениха (старший дружко, бояре, старший боярин).

Формы приглашения также варьировались. Невеста могла приглашать только в сопровождении старшей дружки, а могла - в компании подружек с исполнением уличных свадебных песен. Жених - в сопровождении старшего дружка (верхом или на линейке/тачанке) или в сопровождении верховых (бояр).

Собственно свадьба, которая игралась, как правило, в воскресенье, иногда в субботу или среду, начиналась с обряжения невесты и жениха. Формирование и украшение («красить поезд») свадебного «поезда» происходило у жениха. Далее следовали раздельные благословения в своих домах родителями жениха и невесты и отправление «поезда». Вслед за прибытием жениха и «поезжан» в дом невесты следовала серия выкупов: ворот, места возле невесты, «продажа косы». Пребывание жениха в доме невесты могло сопровождаться подарками, родительским благословением жениха и невесты («князя и княгини»), обедом, дарами и собственно проводами к венцу.

На венчание жених и невеста ехали или вместе, в одной «карете», как типичный факт, но могли и раздельно - невеста впереди, а следом, иногда верхом, жених. После венца молодые отправлялись в дом жениха, где их встречали, благословляли его родители иконой, хлебом, «обсыпанием» (хмель, конфеты, деньги, орехи, иногда и пшеница).

После прибытия невесты и жениха к его родителям и соответствующих благословительных ритуалов начинался пир, как правило, без участия стороны невесты, и молодых отправляли на брачное ложе.

Во время пира могло происходить и одаривание молодых, хотя «дары» по традиции проходили на второй день свадьбы, после «освидетельствования честности» невесты, взаимных гостевых визитов гостей жениха к родственникам невесты и её родни в дом молодых.

Свой особый колорит кубанс- кой свадьбе придавало включение в обряд казачьей символики и атрибутики: плеть, саб- ля, верховые во время приглашения гостей и сопровождающие жениха (иногда с шашками наголо), поезд, стрельба на различных этапах свадьбы: во время движения «поезда», выкупов, при переходе жениха и невесты через огонь, разложенный в воротах, во время первой брачной ночи и т.п.

Второй, в других вариантах - третий день - это время «причуд» и завершения свадьбы, хотя окончание могло затянуться и на неделю за счёт того, что участники свадьбы, некоторые «чины», могли поочерёдно приглашать к себе гостей. Второй и третий день состояли из хождения ряженых процессией («жених», «невеста», «медведь», «турок», «цыган», «журавль» и т.п.), «собирания кур», катания, купания, прятанья, «сжигания» родителей, которых молодые выкупали, а также даров, как вариант, и некоторых других ритуальных действий.

Своеобразие присуще и свадьбе сироты: дополнительные («сиротские») песни, голошение невесты в некоторых линейных станицах, посещение родительских могил, особенности в причёске: «в расплёт» или наполовину заплетённая коса.

Свой особый колорит кубанской свадьбе придавало включение в обряд казачьей символики и атрибутики: плеть, сабля, верховые во время приглашения гостей и сопровождающие жениха (иногда с шашками наголо), поезд, стрельба на различных этапах свадьбы: во время движения «поезда», выкупов, при переходе жениха и невесты через огонь, разложенный в воротах, во время первой брачной ночи и т.п.

Наибольшим количеством особенностей обладал свадебный обряд тех селений, которые лишь во второй половине XIX в. были преобразованы в станицы, а население было причислено к казачьему сословию. В них можно обнаружить следы таких ритуалов, как сжигание девичьей «постели» (невесты и подружек), остатки банного ритуала, «вождение журавля» и др. В целом же, к концу XIX века свадебная обрядность кубанских казаков существенно унифицировалась.

Браки сибирских казаков 11 заключались преимущественно в пределах одного селения, либо брали невесту из соседних станиц, расположенных на своей линии. Неохотно роднились с представителями других сословий (на крестьянках женились редко, еще реже встречались случаи, когда казачка выходила замуж за крестьянина).

Брак по воле родителей («согласная свадьба») был обычным явлением, но учитывалась и взаимная склонность молодых. Как правило, отец собирал в доме совет родственников, где они подбирали подходящую «по породе» невесту. Причем у сибирских казаков оценивались не только здоровье, хозяйственность, внешние данные, но и умение ездить верхом, смелость и «бойкий нрав». Иногда родители договаривались между собой поженить своих будущих детей (колыбельный сговор). Встречались у сибирских казаков также браки тайные (похищение невесты без ее ведома) и «убегом» (совместный сговор молодых убежать, так как родители были против).

Предсвадебный цикл обрядов начинался со сватовства. Сватами обычно выбирались родственники жениха и крестные родители. Зайдя в дом, сваты крестились на образа и садились под матицу, что показывало цель их визита и считалось хорошей приметой для удачного сватовства. Сваты приносили с собой вино и булку хлеба, клали булку на стол и говорили: «Мы вам булицу на стол, а вы нам дайте красиу девицу». Если девушка была согласна, то она разрезала хлеб и приглашала всех к столу. Разрезание принесенного сватами хлеба в знак согласия на брак бытовало также в Малороссии, у кубанских казаков и у сибирских украинцев. В знак отказа могли дать сватам в руки арбуз или тыкву. Тыква («гарбуз») как символ отказа широко известен на Украине и у кубанских казаков.

Оставшееся до свадьбы время носило название «девишник». Невеста считалась гостьей в родительском доме, отстранялась от всех работ, кроме приготовления приданого. У сибирских казаков встречался обычай «отбивания зорь», когда невесту выводили за ворота «на зорю голосить» (сироту водили к озеру или на кладбище).

Еще в первой трети XX в. среди сибирских казаков широко бытовали поверья о колдунах, которые «портили свадьбу». Считалось необходимым пригласить в дружки не только веселого, красноречивого и знающего весь ход свадьбы человека, но и такого, чтобы мог отвести от молодых «порчу» и противостоять колдуну.

Основными событиями первого дня свадьбы являлись сборы невесты к венцу с причитаниями, приезд «поезжан» и обряды выкупа, венчание, перевоз приданого в дом жениха, встреча молодых из церкви, «окручивание молодой», дарения. Уводили молодых спать обычно к 12 часам ночи. В некоторых станицах существовал обычай «греть постель».

На второй день свадьбы широко бытовали обряды, связанные с проверкой девственности невесты (демонстрация простыни, ночной рубашки). В этот день молодая сама ухаживали за гостями, демонстрируя свою хозяйственность. С этой же целью заставляли ее «мести сор», в который бросали подарки и мелкие деньги. На многих казачьих свадьбах ходили ряженые (цыганами, киргизами, зверями, чертями и т. д., а также переодетые в женщин мужчины и наоборот). Они мазали лица сажей, воровали кур в домах приглашенных на свадьбу, варили из них лапшу.

Каждый день свадьбы катались на лошадях, пели величальные песни, разбрасывали по улицам конфеты и пряники. Из дома жениха свадьба переходила в дом невесты, затем гуляли по очереди у всех родственников. Таким образом, свадьба могла продолжаться по две недели и более. В последний день гуляния топили баню, «тушили овин» - разводили костер из соломы и заставляли молодых прыгать через него. В некоторых селениях сибирских казаков делали «учело свадьбы» и сжигали его.

Проводы на службу 12

У кубанских казаков особое место среди обрядов жизненного цикла занимал ритуал проводов на службу, который включал несколько этапов:

1. Подготовка к проводам - подготовка снаряжения, согласование регламента со станичной администрацией, материальное обеспечение проводов.
2. Собственно проводы - вечерняя трапеза, в которой принимали участие родственники - в обязательном порядке крестные родители, иногда молодёжь. «Ужин» мог длиться до утра, сопровождался напутствиями отслуживших свой срок, уважаемых казаков.
3. За ним следовал завтрак, основные ритуалы которого - родительское благословение иконой и хлебом, перевязывание полотенцем крест-накрест и обряжение казака, как жениха: цветок, платочки, которые прикалывали к его одежде девушки, и в первую очередь - невеста.

Затем следовало прощание и ритуальный уход с родительского двора: через ворота, верхом на коне, которого под уздцы могла выводить мать, невеста, или пешком, в сопровождении родителей и гостей. Это могло дополняться «заворотними» ритуалами: возвращение на непродолжительное время в дом, возвращение и откусывание пирожка, хлеба, остаток которого возвращался в святой угол, отдача за воротами хлеба первому встречному, выбрасывание полотенца или двух полотенец на дорогу и т.п., символизировавших счастливую дорогу и возвращение домой.

После построения на станичной церковной площади, напутственного слова атамана и, как вариант, казаков - Георгиевских кавалеров, молебна, казаки в сопровождении родственников и станичников отправлялись к месту назначения с прощальной остановкой в каком-либо примечательном, знакомом, «пограничном» месте станичного юрта - река, курган, дерево. Здесь, с подношением обязательной чарки, и происходило окончательное прощание.

Проводы, начиная с ужина и заканчивая отъездом казаков, сопровождались исполнением исторических, военно-бытовых, плясовых и специальных «проводных» песен: «Прощай ты, Уманьска станыця», «Последний нонешний денёчек», «В саду дерево цветёть», «Вы казачки, казачки» и др.

Во время благословения, проводов могло происходить вручение дедовского, родительского оружия, использовались охранительные молитвы и обереги, в т.ч. «земля родная» и т.п.

Своими особенностями обладали вторые и последующие проводы, в том числе на войну, которые были неизбежны в связи с продолжительной казачьей службой. Но в любом варианте этого обряда чётко прослеживается идея долга, готовности к смерти и надежда на благополучное возвращение в родительский дом.

Само возвращение также носило ритуализированный характер: встреча станичниками «служивых» у прощального места, благодарственное слово станичного атамана и стариков, дары станичной церкви и молебен, продолжительные гостевые визиты родственников, к родственникам и сослуживцам.

Похороны

Умершую в девичьи года девушку-казачку несли на кладбище только девушки, а не женщины и тем более не мужчины. Так отдавалась дань уважения целомудрию и непорочности. Покойника несли на кладбище на носилках, гроб покрывали темным покрывалом, а девицы - белым. Могилы копались глубокие. Сбоку от могилы выкапывалась (оборудовалась) ниша. Туда и устанавливали гроб два, а то и три казака.

Не для всех казаков боевые походы и поиски заканчивались успешно. Возвращение домой погибших воинов для многих семей было трагедией. И. И. Железнов в своей книге 1910 года «Уральцы, Очерки быта уральских казаков» так описывает возвращение казаков из похода 13 . Мать, не знающая о гибели сына, спрашивает проходящих казаков: «Подгорнов, родные мои, где Маркиан? » На это проходящие сотня за сотней отвечают: «Сзади, матушка, сзади! » И далее: «…когда и обоз проходил, то казаки, кивая головою, говорили: «Там, сзади родная! » Тут только старуха догадалась, что осиротела навеки…».

У уральских казаков по преданиям существовал такой обычай. До прихода на Яик новгородского ушкуйника Гугни, уходя в поход, казаки бросали своих жен, а из похода привозили новых. Атаман Гугня свою жену сберег, а новую не привез, и вот с этой самой Гугнихи появились постоянные жены. Казаки величают ее прабабушкой Гугнихой и при случае поднимают бокал за нее 14 .

В связи с этим интересен обычай донских казаков, который называется «белый платок». Возвращаясь в станицу из похода или после войны, не все донские казаки были уверены, что жены их вели себя в отсутствие мужей безупречно, поэтому запасались белыми платками. Когда казаки подъезжали к станице, из встречающих их людей выходили некоторые жены и падали перед ними ниц. «Из женской груди вырывался вопль: прости меня владыка мой! И казак угадывал, в чем дело. Вздрагивает, всхлипывает. Ревность уже заползла в сердце… Твердая, загорелая рука, сразившая не одну вражескую жизнь, кладет белый платок на голову виновной. Казак слегка коснулся своей ногой жениной головы. Нет - говорит - прошлому помина. Позор покрыт моим прощением!» Осмелится кто-нибудь напомнить ей ее старые грехи! - муж грудью постоит за жену, защитит ее честь, как умеют защищать вообще доблестные казаки 15 .

Похоронная обрядность в казачьей культуре претерпела ряд изменений: от курганной насыпи до могильного надгробия и креста. В фольклоре могила воину копается оружием, возможно, здесь указывается причина смерти и роль оружия как посредника с тем светом. В обряде похорон не наблюдается особых различий в мужском и женском захоронении. За исключением того, что в гроб мужчине могли положить оружие, если он был охотником. Уход воина из мира живых в мир мертвых, сопровождался тризной, с военными состязаниями, молебном. Могила в иносказательном образе выражения представляется женою или невестою погребенного. Есть чрезвычайно распространенная в разных видах песня, где казак посылает коня к родителям передать им весть о судьбе сына и приказывает ему не говорить, что он убит, а велит сказать, что он женился, взял себе в поле могилу - красную девицу.

Символика перехода из одного мира в другой, связана с оружием, рекой, часто Дунаем, с мостом. Уход воина требует разрушения невидимой преграды между мирами. Его уносит к мосту или чаще переправе верный конь, которого казак на переправе отдает за переезд на ту сторону.

В Запорожье, когда умирал казак-гуляка, ему в гроб ставили штоф горилки, с которою опускали его в могилу, а над могилою трезвого товарища выставляли белый флаг, эмблему безукоризненной чистоты отжившего витязя. В Старочеркасском музее-заповеднике в фонде хранятся погребальные флаконы, которые клались в могилы к казакам. Известно, что в гроб казаку клали оружие, во время похорон у кубанских казаков, папаху, кинжал и шашку клали на покойника, сверху знамени, которое покрывало гроб. У донцов на крышку гробы прибивали скрещенную с ножнами шашку.

Оружие, конь, животворящий крест (проросший крест) являлись традиционными компонентами похоронной воинской обрядности. Установка флага, или ратовища с флажком на могиле казака характерно как для запорожского, так и для донского казачества. Подобные обряды встречаются и у горцев Кавказа.

На Кубани, у кубанского казачества, свои ритуалы погребальных событий 16 . Изготовление гроба, укладывание и вынос умершего на подворье, сопроводительные ритуалы: свечи, хлеб, вода, пшеница, мёд. Ритуальное сидение родственников у гроба. Выход со двора и завязывание ворот, калитки/форточки. Перевязывание и порядок движения на кладбище; ритуал перевязывания: мужчин - полотенцами, женщин - платочками. Последовательность движения похоронной процессии: крест, перевязанный полотенцем или платком, крышка гроба с хлебом на нём, гроб с покойником, родственники и принимающие участие в похоронах. Остановка и ритуалы, связанные с расстиланием и сворачиванием полотенца на пороге, воротах, перекрёстках и т.д. Прощальные действия на кладбище.

Поминальная часть включала в себя поминки (на первый, девятый, сороковой день и в годовщину), раздачу вещей умершего и посещение «могилок в родительские дни», в т.ч. на проводы, первое воскресенье после Пасхи.

Особенностями отличалась похоронно-поминальная обрядность: умерших некрещёных детей - их могли хоронить под порогом, под фруктовым деревом на подворье, без креста; умерших «не своей смертью» - хоронили за пределами кладбища или на кладбище, но в особом месте с поминовением только под Троицу; особые «свадебные похороны» - умерших до брака и т.п.

Естественная смерть казака-воина в домашних условиях предполагала погребение в казачьем костюме и при кинжале, папаха укладывалась с правой стороны у плеча. Во время войны чаще всего погребение происходило на месте гибели. И в таких случаях вдове возвращали коня и вещи погибшего. Если же удавалось привезти тело убитого казака, то тогда во время похорон вслед за гробом вели его коня, покрытого буркой.

Православные традиции 17

Казаки всегда объединялись вокруг церкви, создавая свой станичный приход. У казаков особое отношение к православию, их отличает особая религиозность, недаром казаков называют «воины Христовы». В час смертельной опасности понимание того, что жизнь дана Богом, и только Бог может ее забрать, делает казака, творившего горячую молитву своему Святому-покровителю, не только искренне верующим, но и бесстрашным. Верная поговорка: «В бою атеистов не бывает». Основой казачьего мировоззрения, жизненной философии, даже если это и «философия войны», было Православие. Но Православие не в абсолютно каноническом смысле, а в непосредственном, личном взаимоотношении человеческой души и Создателя, причем с примесью языческого мировосприятия, связанного с Высшими силами природы исходящими от воды и степи. Веру рассматривали, как совершенное духовное состояние, стоящее выше сознания, ни с чем, не сравнивая, только говоря: «Либо вера есть, либо ее нет!».

Основными праздниками, отмечающимися донским казачеством, являются календарные церковные праздники.

Святки начинались с празднования Рождества Христова (7 января) и продолжались почти две надели до Крещения Господня (19 января). К празднованию Рождества Христова верующие готовились сорокадневным постом. Канун праздника проводился в особо строгом посту. День Рождества Христова еще назывался сочельником, т.к. по церковному уставу в этот день полагалось употреблять в пищу сочиво (пшеницу с медом, или послащенной сахаром - «кутья»). По всей России в сочельник не ели до первой звезды, но подготовка к этому празднику немного отличалась, друг от друга, согласно тем обычаям, которые бытовали в данной местности. На Северном Кавказе, в канун великого праздника, в красном углу, под образами, на чистой скатерти, на пучке сена или соломы стояла чаша с отваренными зернами пшеницы, политой медом и посыпанной изюмом (тоже кутья). С появлением первой звезды на небе после молитвы ели кутью, а за ней самый скромный ужин.

Масленица. Масленица относится к переходящим праздникам, связанным с Пасхой. Празднуют Масленицу на последней неделе перед Великим постом, который длится 7 недель и заканчивается Пасхой. Название « масленица» возникло потому, что на этой неделе по православному обычаю мясо уже исключается из пищи, а молочные продукты еще можно употреблять - вот и пекут блины масленые. Празднование Масленицы приурочилось ко дню весеннего равноденствия. Ритуалы, которые проводились в то время, были направлены на изгнание зимы и встречу весны. «Масленицу», выполненную из сена или соломы, нарядно украшенную, одетую в русский женский костюм, сжигали на главной площади под песни и пляски жителей станицы. Главные празднования, проводимые казаками на Масленой неделе, проходили с четверга по воскресенье. Казаки нарядно одевались и участвовали в праздничных гуляньях: катание с ледяных горок, в кулачных боях. Биться могли друг с другом жители близ лежащих станиц, противоположных концов большой станицы. К бою готовились серьезно: парились в банях, ели хлеб и мясо - в нарушение предпостного запрета, потому что верили, что они придавали силу и смелость.

Пасха. Начинается подготовка к празднику Пасхе с Великого поста. Ведь именно он - период духовного и физического очищения. Великий Пост длился семь недель, причем каждая неделя имела свое название. Особенно важными были две последние: Вербная и Страстная. После них следовала Пасха - светлый и торжественный праздник обновления. В этот день стремились надеть всё новое. Даже солнце, замечали, ликует, меняется, играет новыми красками. Обновлялся и стол, заранее готовили обрядовую пищу. Красили яйца, пекли паску, жарили поросенка. Яйца красили в разные цвета: красный - кровь; желтый - солнце; голубой - небо, вода; зеленый - трава, растительность. В некоторых станицах на яйца наносили геометрический рисунок - «писанки». Обрядовый хлеб паска был настоящим произведением искусства. Старались, чтобы был он высоким, «голову» украшали шишками, цветами, фигурками птиц, крестами, смазывали яичным белком, посыпали цветным пшеном. По преданию наших предков: паска - это дерево жизни, поросенок - символ плодородия, яйцо - начало жизни, жизненная энергия. Возвратившись из церкви после освящения обрядовой пищи, умывались водой, в которой находилась красная «крашенка», чтобы быть красивым и здоровым. Разговлялись яйцом и паской. Ими же одаривали нищих, обменивались с родственниками и соседями.

Очень насыщенной была игровая, развлекательная сторона праздника: вождение хороводов, игры с крашенками, в каждой станице устраивали качели, карусели. Катание на качелях имело обрядовое значение - оно должно было стимулировать рост всего живого.

Пасха – светлый и торжест- венный праздник обновления. В этот день стремились на- деть всё новое. Даже солнце, замечали, ликует, меняется, играет новыми красками. Обновлялся и стол, заранее готовили обрядовую пищу. Красили яйца, пекли паску, жарили по- росенка. Обрядовый хлеб па- ска был настоящим произведением искусства. Старались, чтобы был он высоким, «голо- ву» украшали шишками, цветами, фигурками птиц, крестами, смазывали яичным белком, посыпали цветным пшеном

Завершалась Пасха Красной Горкой, или Проводами, через неделю после пасхального воскресенья. Это - «родительский день», поминовение усопших. Отношение к предкам - показатель нравственного состояния общества, совести людей. Казаки к предкам всегда относились с глубоким почтением. В этот день всей станицей шли на кладбище, вязали на крестах платки и полотенца, устраивали поминальную тризну, раздавали «на помин» еду и сладости.

В середине июня солнце достигает высочайшей точки на небе. Это время называется летним солнцестоянием. Солнце поворачивается на зиму, и дни начинают убывать. День этот наступает 24 июня, и называют его Иванов день. Само слово «купала» созвучно слову «купать» - погружать в воду. По традиции этот праздник связан с обрядом массового купания в реке и росистой траве. Казаки считали, что в ночь на святого Ивана, самую короткую в году, совершаются главные чудеса. В это время не выпускали лошадей в поле. На окна клали жгучую траву, которая не пускает нечистую силу в избу. По поверьям, в эту ночь нельзя спать, потому что нечистая сила совершенно распоясывается. Казаки в эту ночь разжигали костер, купались в реках и источниках. Считалось, что вода в эту ночь имеет такую же силу, как и огонь, избавляя от всего злого, вредного, нечистого. Казачья молодежь в праздничных нарядах собирались у реки, разводили костры, устраивали хороводы. А затем, взявшись за руки, попарно прыгали через огонь.Именно в этот день надо было запасаться лечебными растениями. Растения должны быть сорваны на заре Иванова дня - прежде, чем обсохнет роса. Многие в этот день искали заветный цветок папоротника, который, по преданию, цветет только один раз в году - именно в эту летнюю ночь накануне Ивана Купалы. Считалось, что если увидишь его, то любое желание исполнится.

казачьи праздники 18

Более обстоятельно увидеть и понять, как традиционно проводились казачьи праздники на Кубани, помогает книга В.Ф. Никитина «Традиции казачества». Почти в каждом доме распевали казачьи песни. На престольные праздники по старинному обычаю в станичной избе после молебна устраивался общий обед. На него приносили все, что есть у кого самое вкусное. Казаки обожали «варену» — смесь водки, меда, сушеных фруктов, изюма, винограда, груш, яблок, сваренных с имбирем и другими пряностями. Кроме нее, на «ура» шли горилка, пиво, мед, наливка, брага.

По одной из версий, принимали в казаки лишь после ритуала посвящения: кандидат должен залпом выпить штоф водки (1,23 литра) и пройти по длинному бревну. Пили они из «михайликов» вместимостью по 3-5 наших рюмок. После трапезы запорожцы пускались в пляс, играли в картишки, курили трубки-носогрейки, горланили песни, палили из пушек и, конечно, развлекались кулачным боем.

После очередного военного похода казаки ходили по Сечи, рассказывая о подвигах. За ними несли ведра «пьяных напитков», коими добры молодцы угощали встречных. В походах казакам пить спиртные напитки было запрещено. Нарушивших этот закон карали смертной казнью. После общего обеда казаки разбивались по ватагам и праздновали по домам три дня. Существовал и обычай приглашать стариков (из числа самых заслуженных) в дом для угощения.

К Рождеству резали кабана, барашка, гусей, индеек. Готовили колбасы, холодец, пироги и пирожки с мясной и фруктовой начинкой. Рождественский стол должен был отражать идею достатка, изобилия, благополучия. Основной обрядовой пищей являлась, кутя / кутья, которую готовили из ячменя, пшеницы, позже - из риса, а в некоторых станицах Карачаево-Черкесии - из кукурузы, а также и узвар из сухофруктов.

Во время вечери, ужина накануне Рождества Христова, с появлением первой вечерней звезды в начале разговлялись кутьёй. В некоторых станицах и семьях детей заставляли лезть под стол и подражать крикам домашних животных: квохтать, кукарекать, мекать, бекать и т.п. Вечеря - семейный ужин. Приходили в родительский дом женатые сыновья со своими детьми. Приглашали одиноких соседей.

На стол ставили прибор для умерших предков. В некоторых станицах открывали дверь и звали их к столу. Хозяин, а если его не было, хозяйка приглашали к столу Мороза, а иногда и домового. Ритуал приглашения Мороза достаточно вариативен по форме, а по содержанию однотипен на всём пространстве бывшей Кубанской области. В тексте приглашения высказывалась просьба не морозить ни людей, ни животных, ни растения.

Ношение вечери (кутьи, пирожков) осуществляли дети, подростки обоего пола, молодые семейные пары вечером накануне Рождества. В одних станицах вечерю несли дедушкам, бабушкам, родителям, в т.ч. крестным. В других не только родственникам, но практически всем жителям на своём краю. Важным моментом являлось то, что, отведав принесенной кутьи, пирожков, хозяева взамен добавляли своей. Так поступали в каждой семье, что способствовало обновлению, упрочению социальных связей, скреплённых обрядовой пищей.

На Рождество, 7 января, с рассветом в одиночку и компаниями, по преимуществу мальчики, мужчины ходили по домам «славить Христа». Ритуал мог состоять только из словесного текста («Рождество твоё, Христе Боже наш…», «Христос родился…» и др.) или включал в себя и театрализованные библейские сюжеты, связанные с рождением Иисуса Христа.

Вечером 7 января совершалось колядование. Вначале шли дети, а попозже в это действо включались взрослые, по преимуществу девушки и замужние женщины. В полной мере эта идея проявлялась в убранстве новогоднего стола. Он должен был быть обильным и разнообразным, чтобы «год полным был». «На столе было всё. Обязательно пекли специальную «хлебину». В некоторых семьях старались так заставить стол едой, высоким хлебом, чтобы хозяина не было видно. Или же хозяин специально садился на низкую скамеечку, пригибался. Под скатерть в ряде станиц стелили солому или сено из-под рождественской кутьи, - «чтобы богато жили». К новогодней трапезе могли приглашать и Мороза.

Провожая старый год, стреляли, жгли костры, гадали. В новогоднюю ночь могли «пугать» топором неплодоносившие фруктовые деревья. С новогодним утром связан ритуал прихода, встречи первого посетителя в новом году и один из ключевых новогодних обрядов - посевание / посыпание. Чаще всего они совмещались, т.к. хождение посевальщиков, мальчиков, юношей, мужчин, начиналось рано утром, и именно они и оказывались первыми посетителями в чужих домах. По традиционным представлениям первым в чужой дом в наступившем году должен был придти мужчина, что сулило хозяевам удачу, благополучие, здоровье.

Посеванию могли предшествовать ритуалы «дёргания за чуб» посевальщика, «сажание на порог на шубу», «сидения посевальщиков на кровати», «квохтания», чтобы куры неслись, чтобы сваты приходили в дом, чтобы всё водилось в хозяйстве. Посевали по преимуществу в святой угол, но могли разбрасывать зерно по комнате, на хозяев. Использовались зерновые или бобовые: пшеница, кукуруза, горох. Зимние святки заключает Крещение (19 января).

Накануне Крещения соблюдался строгий однодневный пост, который заканчивался или с появлением вечерней звезды, или, в других семьях, после первого освящения воды, которое происходило примерно в два часа ночи в церкви. Второе водосвятие, Иордань / Ордань / Йордань, происходило на реке на рассвете.

С освященной водой возвращались домой и в первую очередь окропляли, закрещивали, ставя мелом крестики, подворье, дом, членов семьи, всё хозяйство. В некоторых станицах в это же время снаружи дом обводили сплошной меловой линией, - чтобы конопля высокая росла, чтобы из дома ничего не разбегалось, чтобы куры хорошо неслись и т.п. Перед освящением воды в реке, если стояли морозы, изо льда вырубали крест или несколько крестов, делали престол. Кресты могли окрашивать, в т.ч. свекольным красным квасом. Как правило, в момент опускания священником креста в воду присутствующие выпускали голубей, производилась стрельба, желающие, в некоторых станицах лишь больные, купались.

Крещенский стол по изобилию не уступал новогоднему. Обязательными же блюдами являлись кутья, узвар, приготовление и перенос которых в святой угол, а затем на стол сопровождались теми же действиями, словами, что и на Рождество. Сено, солому, хлеб с крещенского стола подкладывали в гнёзда домашней птице, скармливали домашним животным, по преимуществу корове. Остатки кутьи могли отдавать птице.

Весенний период календаря, по сравнению с зимними святками, демонстрирует «перевернутую» модель. Если зимний цикл начинался с поста и заканчивался строгим постом накануне Крещения, то центральную часть весеннего блока представлял Великий Пост, а начало (Масленица) и окончание (Пасха) являлись «непостными», «скоромными». Термин «мясоед» в этом случае не используется по двум причинам. Во-первых, для Кубани он является нехарактерным, исключая сугубо церковную традицию. Во-вторых, Масленица, не относясь, строго говоря, к посту, в силу преобладания в ней молочной пищи, не относилась и к мясоеду.

Основу Масленицы составляли обязательная обрядовая пища (вареники и блины или, в некоторых станицах, только блины или только вареники), вязание колодок, взаимные гостевые визиты, игровые, развлекательные моменты (в т.ч. с ряжением) и, может быть самое главное, обряд «всеобщего прощения», приходящийся на последний день Масленицы. Игровая, развлекательная сторона в этом празднике занимала значительное место, составной частью которой являлось и катание с горок, на лошадях, если позволяла погода, и даже «вождение Кобылы», «Козла», с исполнением приуроченных песен. В некоторых станицах Кубани сохранялась переселенческая традиция сжигания чучела.

Наиболее значительным в социальном и духовном отношении являлся завершающий перед Великим постом обряд - прощения грехов, «прощёный день», «прощёное воскресенье»: просили друг у друга прощения за все явные и неявные обиды, причинённые окружающим в ушедшем году.

Великий пост предопределял жесткие ограничения на пищу, и эти ограничения стремились соблюдать казаки, находившиеся на службе и даже пребывавшие на излечении в госпиталях. «Строгость» проявлялась и в запретах на проведение обычных молодежных встреч и гуляний. Более того, пост предполагал не только пищевые, развлекательные, но и половые запреты в отношениях между супругами.

К числу наиболее значимых дат относилась вербная неделя / вербное воскресенье. Хлестание вербой людей, прежде всего родственников, и домашних животных с пожеланием жизни, здоровья являлось основным мотивом этой обрядности.

На период Великого поста приходилось Стреченье / Встреченье. По народному мировоззрению это была встреча Зимы и Лета. При встрече в этот день одна из девушек называлась Зимой, а другая - Весной. Между ними начиналась шуточная борьба. В зависимости от того кто побеждал, судили о том, будет ли долгой зима или ранней весна.

На великопостный комплекс приходился и такой праздник, как Сорок святых / Сорок мучеников / Сороки. В этот день пекли специальное, как правило, печенье. В некоторых станицах в это же время пекли из теста и кресты, В одно из этих обрядовых изделий запекали монетку, и тот, кому оно доставалось, считался счастливым.

Основу Масленицы составляли обязательная обрядовая пища, вязание колодок, взаимные гос- тевые визиты, игровые, разв- лекательные моменты и, мо- жет быть самое главное, об- ряд «всеобщего прощения», приходящийся на последний день Масленицы. Игровая, раз- влекательная сторона в этом празднике занимала значительное место, составной час- тью которой являлось и катание с горок, на лошадях, если позволяла погода

Заключительная неделя Великого поста называлась страстной, страшной. В ней выделялся чистый четверг, день, когда надо было до рассвета, «пока ворон не искупал своих детей», искупаться и прибрать, «вычистить» жилище, и страстная, страшная пятница. На страстную, связанную с мучениями Христа, его распятием, шли в церковь на всенощную. Домой приходили с зажжённой свечой. Некоторые с горящей свечой поднимались «на горище», потолок жилища посмотреть домового хозяина. В пятницу и субботу страстной недели занимались приготовлением к встрече Пасхи: пекли паски, красили яйца. На пост мог приходиться и один из значительных по смыслу и строгости запретов праздник - Благовещенье. В этот день вводился строгий запрет на любую работу и, особенно, на забой скота, «пролитие крови».

Основные представления и ритуалы были связаны с солнцем («солнце играет»), водой (с этого дня можно было купаться, в некоторых станицах освящали воду в родниках, шли по полям: «Поливали поля, сами обливались, чтобы урожай был, чтобы дождь шел»), кукушкой (начинает куковать), курицей и яйцом («до солнца» кур кочергой снимали с насеста, чтобы они садились и «квохтали»; яйцо, снесённое курицей в этот день нельзя было подкладывать под наседку - родится калечка); с ведьмами (активизируются в этот праздник и «доят коров») и коровами, которых особенно тщательно оберегали, закрывали в этот день.

Самый крупный и светлый праздник календарного круга - Пасха. Пасха завершала пост и открывала новый отрезок времени. Поэтому к этому празднику готовили обильный стол: резали свиней, делали колбасы, пекли большие праздничные пироги. Однако центральное место на столе и в ритуально-обрядовой практике занимала паска, высокий, круглый, украшенный обрядовый хлеб, и «крашанки», «писанки». Ими, а также освящённым салом, разговлялись. С ними связано большое количество запретов. Они, в т.ч. кусочки, пасхальные крошки, скорлупки от яиц, использовались в сельскохозяйственных ритуалах, народной медицине и т.д.

В течение Пасхи устраивались кулачки, битки и катание яиц, проводились различные игры. В ряде станиц водили специальные пасхальные хороводы, устанавливали качели. Праздничное настроение создавал и пасхальный колокольный звон. Значительная часть пасхального времени отводилась гостевым визитам. В эти дни, вплоть до Вознесения, друг друга приветствовали словами, - Христос Воскрес(е)! Воистину воскрес(е)!

Пасха - это и время общения живых и умерших. Для последних на стол во время разговления ставили пасочку, яйцо, специальный прибор, приглашали (по именам) к разговлению. В отдельных станицах на первый день Пасхи практиковалось посещение могилок, с «христосованьем» с умершими, катанием на могилке или закапыванием в неё пасхальных яиц. В других станицах наоборот соблюдался запрет на посещение кладбищ, т.к. считалось, что «родители в это время находятся дома», среди живых.

В середине XIX - начале XX века существовала и войсковая форма празднования Пасхи. На второй день праздника духовенство Екатеринодара и казаки обходили вокруг войскового собора «со святостями». Офицеры выносили знамёна всех полков, а урядники - куренные булавы. На церковной площади выставляли все войсковые регалии.

Значимой датой в календаре являлись Проводы / Провода - коллективное посещение кладбищ и поминовение родителей. В отдельных станицах в прошлом они совершались на Красную горку (первое воскресенье после Пасхи). В большинстве - в понедельник или, реже, вторник после пасхальной недели. Центральное звено Проводов - поминовение усопших, оставление еды на могилках, воспоминания и «разговор» об умерших, с умершими, раздача еды, сладостей «на помин», коллективная трапеза. Провода рассматриваются и как проводы Пасхи, и как проводы умерших, которые воз-вращаются в этот день «к себе». После возвращения с кладбища в старых станицах в прошлом устраивались скачки, джигитовки, гуляния.

К весеннему периоду календаря относятся и имевшие ритуально-обрядовое оформление начала важных сельскохозяйственных видов деятельности: пахота, сев, первый выгон скота в стадо.

Перед первым выездом в поле в некоторых семьях дома проводилось коллективное моление. В посевной материал могли подмешивать зерно от прошлого урожая или те семена, которые использовали «посевальщики» на Новый год. В поле отправлялись только мужчины. Могли привлекать и девочек, но не женщин, в качестве погонычей.

Пахоту и сев начинали на рассвете с молитвы или её краткой формы: «Господи, благослови!» В некоторых станицах после первой борозды садились здесь же на поле завтракать.

Троица насыщена обрядами и ритуалами. Ключевое место в троицкой обрядности занимает растительная символика. Применялись и травы: чебрец, душица, пырей, «разноцветье», которыми посыпали пол, подмазанные глиной дорожки во дворе, украшали подоконники. Зеленью убирались и станичные храмы. Растительность, как правило, держали в доме три дня, а затем собирали и сжигали или одну веточку сохраняли (от грозы, для выгона скота), скармливали худобе, подкладывали в гнёзда курам, использовали в народной медицине, магии. Обязательной пищей к концу XIX - началу XX века на Троицу являлась яичница, яйца, (в некоторых станицах их красили в зеленый цвет), сладкие напитки.

На Ивана Купалу празднование ограничивалось службой в церкви, запретами на работу и некоторыми поверьями. Отправляясь на поиски цветка папоротника, соблюдали соответствующие нормы: не разговаривать, не обворачиваться, шли читая специальные молитвы, в полночь и т.п. В некоторых станицах и в XX веке на Ивана Купалу использовали в качестве символа украшенную цветками, венками, лентами ветку. Парни разводили костёр и старались забрать у девушек купалу. Отобрав деревце, бросали его в реку.

В большинстве станиц бытовала более простая форма Купалы: плетение венков с последующим гаданием на них о замужестве, жизни-смерти, с возжиганием костров и прыганием через них. Купальские венки по окончанию праздника чаще всего относили на капусту, - чтоб головки большие были. Могли использовать их и в других целях. В этот день мог совершаться и ритуал катания по грядкам с луком или топтания лука, - чтобы крупный уродился. При этом участники, чаще дети, должны были держаться руками за голову. Во многих станицах в этот день освящали воду в реке, и с этого дня и до Ильи официально разрешалось купаться.

На конец лета и осень приходились и так называемые грозовые / грозные / строгие праздники. К их числу относится и день св. Ильи. Помимо запретов на работу, считалось, что с этого дня нельзя купаться в водных источниках.

Особо чтимых осенних праздников было немного и своего народного обрядового выражения они почти не имели. Во время первого Спаса освящали мак, мёд, соль. В отдельных станицах в этот праздник освящали воду в естественных источниках, бросали в неё цветы и купались. «Яблочный Спас» являлся основным, в ходе которого также освящали цветы, яблоки, мёд. С этого дня разрешалось, есть яблоки всем, в т.ч. женщинам, у которых новорождённые дети умерли некрещёными. В бытовом православии оба Спаса были связаны с поминовением умерших, погибших предков. Владельцы пасек на медовый Спас, выставляя угощение - мёд и булки, зазывали станичников «на помин». Формально «Спасы» рассматривались как рубеж между осенью и зимой.

Одним из наиболее значимых осенних праздников являлся Покров (Покров пресвятой Богородицы). К этому дню стремились завершить основные дела - всё убрать и выдать замуж дочерей.

К числу календарных, безусловно, относились и относятся так называемые престольные / храмовые праздники, посвященные Господу и Богородице или святым, имя которых носил храм. Их принципиально важной особенностью являлось массовое участие жителей станиц как в богослужении, так и в «складчине» - коллективном участии в подготовке и проведении престольной трапезы, которая проходила в церковной ограде при стечении большого количества людей, как своих, так и пришлых, в т.ч. «странников» и «убогих».

Как общеказачий праздник отмечался день «Азовского сидения» в день Покрова Пресвятой Богородицы. В этот день устраивали скачки, состязания и обязательно организовывали поминальный обед с выпивкой и песнопением в память обо всех погибших казаках. На шатре колокольни войскового собора в Черкасске ставили плошки с зажжёнными свечами.

Но и в каждом войске были свои праздники, приуроченные к какому-нибудь важному событию или посвященному особо чтимому святому. В прежнее время, в связи с разными событиями, даты войсковых праздников в некоторых войсках менялись. Так, в царствование Александра III Донское Войско справляло свой праздник 17 октября по старому стилю в память чудесного спасения государя и его семьи во время крушения царского поезда на станции Борки. При государе Николае II, после рождения наследника-цесаревича (1904 год) Войсковой праздник был перенесен на 5 октября в день тезоименитства Августейшего Атамана всех Казачьих Войск, каковым по установленной традиции был наследник. У кавказских казаков день Войскового праздника приходился на 26 августа, но потом в Кубанском Войске его перенесли на 5 октября, а в Терском на 1 марта. В Астраханском Войске Войсковым праздником был день 19 августа - в день престольного праздника войскового собора имени Донской Божией Матери, построенного в станице Казачебугровской. Уральцы празднуют 8 ноября в день Святого Архистратига Михаила, в честь которого в Уральске воздвигнут войсковой собор. Покровителем оренбургских казаков был Святой Великомученик и Победоносец Георгий, в память которого был в Оренбурге, на берегу Урала, старый Георгиевский собор, День Святого Георгия - 23 апреля и был войсковым праздником Оренбургского войска. Сибирские казаки праздновали день своего покровителя Святого Николая Чудотворца - 6-го декабря.Дальневосточные Казачьи Войска - Забайкальское, Амурское, Уссурийское — справляли свои войсковые праздники 17 марта - в день Святого Алексея Божьего человека, а Семиреченское Казачье Войско - 23 апреля, в день Святого Георгия.

Дела по хозяйству казаки в основном делали до полудня, а после чего к вечеру собирались на майдан к становой избе погутарить. Сидя в мужском кружке, они вязали силки для ловли птицы и зверя и слушали рассказы пожилых ветеранов о былых походах и подвигах. Здесь же устраивали развлечения-забавы, старшие играли в шахматы, шашки. Молодёжь и подростки играли в кости и бабки. Бабки (айданчики) устанавливались на расстоянии и броско биты сбивались - сбивший айданчик забирал его себе. Эта забава развивала такую меткость, что казачата и взрослые казаки броском камня убивали птицу и зайцев.

1. Капица Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы: Справочник. 3-е изд. М.: Флинта; Наука, 2001. С.9.
2. Бондарь Н.И. Традиционная духовная культура кубанского казачества (конец XIX - первая половина XX вв.) // Традиционная культура и дети. - Краснодар: Экспериментальный центр развития образования, 1994. - 271 с.
3. По материалам официального сайта Храма святых апостолов Петра и Павла в п. С.Лог. hramlog.cerkov.ru
4. Кашкаров А.П. Казаки: традиции, обычаи, культура (краткое руководство настоящего казака). Ростов н/Д.: Феникс, 2015. С.35-36.
5. Боевой листок Енисейских казаков. Последний форпост. [Электронный ресурс]. URL: последнийфорпост.рф
6. Автор книги «Донцы» М.Х.Сенюткин (1825-1879) - журналист, редактор «Донских войсковых ведомостей»
7. Кузнецов В. М. — диссертация, посвященная семейно-брачным отношениям народов Южного Урала, 1998. С. 152; Лоргус Андрей, Дудко Михаил. Книга о Церкви. М.: Паломник, 1997.
8. Конспект открытого занятия: Праздники и обряды казаков. [Электронный ресурс]. URL: nsportal.ru
9. Бондарь Н.И. Традиционная культура кубанского казачества в XVIII - начале XX вв. [Электронный ресурс]. URL: gipanis.ru
10. [Электронный ресурс]. URL: ruszizn.ru
11. Бондарь Н.И. Указ. соч.
12. В изложении Бахмета Ю.Т. Погребальный обряд в казачьей традиции (структурно-семантическая характеристика) // Проблемы изучения и развития казачьей культуры. Майкоп, 2000. С.89. Цит. по электронному ресурсу. URL: dikoepole.com
13. Там же.
14. Там же.
15. Бондарь Н.И. Указ. соч.
16. По материалам сайта Казачьего информационно-аналитического центра kazak-center.ru
17. По книге В.Ф. Никитина «Традиции казачества».

Без казаков сегодня невозможно поддержание общественного порядка на Кубани, охрана природных ресурсов, военно-патриотическое воспитание подрастающего поколения и подготовка молодежи к службе в армии. Весома роль войска и в общественно-политической жизни края. Поэтому десятилетие возрождения кубанского казачества стало событием для всех кубанцев.

Кстати, недавно появился и новый термин - "неоказачество". Кое-какие деятели пытаются оторвать казаков от древних корней, которые с молоком матери впитали в себя нынешние носители казачьей идеи - наши старики. Дескать, не было возрождения казачества, оно давно умерло. Но большинство жителей Кубани уверены, что не было разрыва исторических традиций и культуры казаков, казачий дух всегда присутствовал в наших хуторах и станицах, а поэтому говорить о неоказачестве кощунственно. Казачество обречено на расцвет, потому что идея возрождения пошла вглубь и вширь, привлекла к ним новых носителей казачьей идеи - нашу молодежь. Мы бережно храним традиции предков, поем дедовские песни, пляшем народные танцы, хорошо знаем свою историю, гордимся своими казачьими корнями. Значит - уверенно шагаем в третьем тысячелетие!

О традиционной народной культуре целесообразно начать с истории заселения Кубани, т.к. именно в этом историческом событии заложены истоки культуры кубанского казачества.

Кубань, в силу особенностей исторического развития, является уникальным регионом, где на протяжении двух веков взаимодействовали, взаимопроникали и формировались в одно целое элементы культур южно-русских, восточно-украинских и других народов.

Домостроение - важный элемент традиционной народной культуры. Это большое событие в жизни каждой казачьей семьи, дело коллективное. В нем обычно принимали участие, если не все, то большая часть жителей «края», «кутка», станицы.

Вот как строились турлучные дома: «По периметру дома казаки закапывали в землю большие и малые столбы - «сохи» и «подсошники», которые переплетались лозой. Когда каркас был готов, созывали родственников и соседей для первой мазки «под кулакы»- глину вперемешку с соломой забивали кулаками в плетень. Через неделю делали вторую мазку «под пальцы», когда глину, перемешанную с половой, вминали и разглаживали пальцами. Для третьей «гладкой» мазки в глину добавляли полову и кизяк (навоз, тщательно перемешанный с соломенной резкой)».

Общественные здания: атаманское правление, школы возводили из кирпича с железными крышами. Они до сих пор украшают кубанские станицы.

Специальные обряды при закладке дома. «На место строительства бросали клочки шерсти домашних животных, перья - «чтобы все водилось». Матку-сволок (деревянные брусья, на которые настилался потолок) поднимали на полотенцах или цепях, «чтобы в доме не было пусто».

Обряд при строительстве жилья. «В передний угол, в стену вмуровывали деревянный крест, призывая этим Божье благословение на обитателей дома.

После окончания строительных работ хозяева устраивали угощение вместо платы (ее не полагалось брать за помощь). Большинство участников приглашалось и на новоселье.

Внутреннее убранству казачьей xaты. Интерьер кубанского жилища был в основном одинаков для всех районов Кубани. В доме обычно было две комнаты: великая (вылыка) и малая хата. В малой хате находились печь, длинные деревянные лавки, стол (сырно). В великой хате стояла изготовленная на заказ мебель: шкаф для посуды: («горка» или «угольник»), комод для белья, сундуки и т.д. Центральным местом в доме был «Красный угол» - «божница». «Божница» оформлялась в форме большого киота, состоящего из одной или нескольких икон, украшенных рушниками, и стола - угольника. Часто иконы и рушники украшались бумажными цветами. В «божнице» сохраняли предметы, имеющие священное или обрядовое значение: венчальные свечи, «паски», как их называют у нас на Кубани, пасхальные яйца, просвирки, записи молитв, поминальние книжки».

Рушники - традиционный элемент украшения кубанского жилища. Их делали из тканей домашнего производства, обшивали с двух концов кружевами и вышивали крестом или гладью. Вышивка чаще всего проходила по краю полотенца с преобладанием растительного орнамента, вазона с цветами, геометрических фигур, парного изображения птиц.

Одна очень распространенная деталь интерьера казачьей хаты фотографии на стене, традиционные семейные реликвии. Небольшие фотоателье появились в кубанских станицах уже в 70-х годах XIX века. Фотографировались по особым случаям: проводы в армию, свадьба, похороны.

Особенно часто фотографировались в годы первой мировой войны, в каждой казачьей семье старались сделать снимок на память или получить фотографию с фронта.

Казачий костюм. Мужской костюм состоял из военной формы и повседневной одежды. Форменный костюм прошел сложный путь развития, и на нем больше всего сказалось влияние культуры кавказских народов. Славяне и горцы жили по соседству. Враждовали они не всегда, чаще стремились к взаимопониманию, торговле и обмену, в том числе и культурно-бытовому. Казачья форма утвердилась к середине XIX века: черкеска из черного сукна, темные шаровары, бешмет, башлык, зимняя бурка, папаха, сапоги или наговицы.

Форменная одежда, конь, оружие были составной частью казачьей «справы», т.е. снаряжения за свой счет. Казака «справляли» задолго до того, как он шел служить. Это было связано не только с материальными затратами на амуницию и оружие, но и с вхождением казака в новый для него мир предметов, окружавший мужчину-воина. Обыкновенно отец говорил ему: «Ну вот, сынок, я тебя женил и справил. Теперь живи своим умом - я более перед богом за тебя не ответчик».

Кровопролитные войны начала XX века показали неудобство и непрактичность традиционной казачьей формы на поле боя, но с ними мирились пока казак нес сторожевую службу. Уже в 1915 году в ходе первой мировой войны, которая остро обнаружила эту проблему, казакам разрешили черкеску и бешмет заменить на гимнастерку пехотного образца, бурку - на шинель, а папаху заменить фуражкой. Традиционная казачья форма была оставлена как парадная.

Традиционный женский костюм сформировался к середине XIX века. Он состоял из юбки и кофточки (кохточка), сшитой из ситца. Она могла быть приталенной или с басочкой, но обязательно с длинным рукавом, отделывалась нарядными пуговицами, тесьмой, самодельными кружевами. Юбки шили из ситца или шерсти, для пышности присборенные у пояса.

«..Юбки шили из покупного материала широкие, в пять-шесть полотнищ (полок) на вздернутом шнуре - учкуре. Холщовые юбки на Кубани носили, как правило, в качестве нижних, и назывались они по-русски - подол, по-украински спидница. Нижние юбки надевали под ситцевые, сатиновые и другие юбки, иногда даже по две-три, одна на другую. Самая нижняя была обязательно белой».

Значение одежды в системе материальных ценностей казачьей семьи было весьма велико, красивая одежда поднимала престиж, подчеркивала достаток, отличала от иногородних. Одежда, даже праздничная, в прошлом обходилась семье относительно дешево: каждая женщина умела и прясть, и ткать, и кроить, и шить, вышивать и плести кружева.

Казачья пища. Основой питания кубанской семьи являлись пшеничный хлеб, продукты животноводства, рыбоводства, овощеводства и садоводства... Наиболее популярным считался борщ, который варился с кислой капустой, с фасолью, с мясом, салом, в постные дни - с растительным маслом. У каждой хозяйки борщ имел свой неповторимый вкус. Это было обусловлено не только старанием, с которым хозяйки готовили еду, но и различными кулинарными секретами, среди которых было умение делать зажарку. Любили казаки вареники, галушки. Понимали толк в рыбе: они ее солили, вялили, варили. Солили и сушили на зиму фрукты, варили компоты (узвары), варенье, готовили арбузный мед, делали фруктовую пастилу; широко употребляли мед, из винограда делали вино.

На Кубани ели больше мяса и мясных блюд (особенно птицу, свинину и баранину), чем в других местах России. Однако и здесь очень ценились сало и жир, так как часто мясные продукты употреблялись как приправа к кушаньям.

В больших неразделенных семьях все продукты находились в ведении свекрови, которая выдавала их «дежурной» невестке... Пищу варили, как правило, в печи (зимой в доме, в кухне, летом - тоже в кухне или в летней печи во дворе): В каждой семье была необходимая простейшая утварь: чугуны, плошки, миски, сковороды, ухваты-рогачи, чаплейки, кочерги».

Семейный и общественный быт. Семьи на Кубани были большие, что объяснялось распространением хуторского натурального хозяйства, с постоянной нуждой в рабочих руках и, в какой-то мере, со сложной обстановкой военного времени. Главной обязанностью казака была военная служба. Каждый казак, достигший 18 лет, принимал военную присягу и был обязан посещать строевые занятия в станице (по одному месяцу осенью и зимой), проходить обучение а военных лагерях. При достижении 21 года он поступал на 4-х летнюю срочную службу, после завершения которой приписывался к полку, и до 38 лет должен был участвовать в трехнедельных лагерных сборах, иметь коня и полный комплект обмундирования, являться на регулярные строевые военные сборы. Все это требовало много времени, поэтому в казачьих семьях большую роль играла женщина, которая вела домашнее хозяйство, заботилась о стариках, воспитывала младшее поколение. Рождение 5-7 детей в казачьей семье было обычным явлением. Некоторые женщины рожали по 15-17 раз. Казаки любили детей и рады были рождению и мальчика, и девочки. Но мальчику радовались больше: помимо традиционного интереса к рождению сына, продолжателю рода, сюда примешивались чисто практические интересы - на будущего казака, воина община выдавала наделы земли. Дети рано приобщались к труду, с 5-7 лет они выполняли посильную работу. Отец и дед обучали сыновей и внуков трудовым навыкам, выживанию в опасных условиях, стойкости и выносливости. Матери и бабушки обучали дочек и внучек умению любить и беречь семью, рачительному ведению хозяйства.

Крестьянско-казачья педагогика всегда следовала житейским заветам, в основе которых были от века идеалы строгой доброты и послушания, взыскательного доверия, совестливой справедливости, нравственного достоинства и прилежания к труду. В казачьей семье отец и мать, дед и бабка, учили главному делу - умению разумно жить.

В семье особым уважением пользовались старики. Они выступали хранителями обычаев, играли большую роль в общественном мнении и казачьем самоуправлении.

В казачьих семьях трудились не покладая рук. Особенно тяжелыми были полевые работы в страдную пору - уборка урожая. Работали от зари до зари, жить перебирались всей семьей в поле, домашними делами занималась свекровь или старшая невестка.

Зимой, с раннего утра до поздней ночи, женщины пряли, ткали, шили. Мужчины в зимнюю пору занимались всевозможным ремонтом и починкой построек, орудий труда, транспортных средств, их обязанностью был уход за лошадьми и скотом.

Казаки умели не только работать, но и хорошо отдыхать. В воскресенье и праздничные дни работать считалось грехом. С утра всей семьей отправлялись в церковь, своеобразное место духовного общения.

Традиционной формой общения были «беседы», «улицы», «посиделки». На «беседах» коротали время женатые и пожилые люди. Здесь обсуждали текущие дела, делились воспоминаниями, обязательно пели песни.

Молодежь предпочитала «улицу» летом или «посиделки» зимой. На «улице» завязывались знакомства, разучивались и исполнялись песни, песни и танцы сочетались с играми. «Посиделки» устраивались с наступлением холодов в домах девушек или молодых супругов. Здесь собирались те же «уличные» компании. На «посиделках» девушки мяли и чесали коноплю, пряли, вязали, вышивали. Работа сопровождалась песнями. С приходом парней начинались танцы и игры.

Обряды и праздники. На Кубани бытовали различные обряды: свадебный, родильный, имянаречение, крестины, проводы на службу, похороны.

Свадьба - сложный и длительный обряд, со своими строгими правилами. В старин у свадьба никогда не была показом материального богатства родителей жениха и невесты. Прежде всего, она была государственным, духовным и нравственным актом, важным событием в жизни станицы. Строго соблюдался запрет устраивать свадьбы в посты. Самым предпочтительным временем года для свадеб считались осень и зима, когда не было полевых работ и, к тому же, это время хозяйственного достатка после уборки урожая. Благоприятным для брака считался возраст 18-20 лет. В процедуру заключения браков могла вмешаться община и войсковая администрация. Так, например, не разрешалось выдавать девушек в другие станицы, если в своей было много холостяков и вдовцов. Но даже в пределах станицы молодые люди были лишены права выбора. Решающее слово в выборе жениха и невесты оставалось за родителями. Сваты могли явиться без жениха, только с его шапкой, поэтому девушка вплоть до свадьбы не видела своего суженого.

«В развитии свадьбы выделяется несколько периодов: досвадебный, который включал в себя сватовство, рукобитие, своды, вечеринки в доме невесты и жениха; свадьбу и послесвадебный ритуал». В конце свадьбы главная роль отводилась родителям жениха: их катали по станице в корыте, запирали на горище, откуда им приходилось откупаться при помощи «четвертинки». Доставалось и гостям: у них «крали» кур, ночью замазывали известью окна. «Но во всем этом, не было ничего оскорбительного, бессмысленного, не направленного на будущее благо человека и общества. Старинные ритуалы намечали и закрепляли новые связи, налагали на людей социальные обязанности. Глубоким смыслом были наполнены не только действия, но и слова, предметы, одежда, напевы песен».

Как и по всей России, на Кубани чтили и широко отмечали календарные праздники: Рождество Христово, Новый Год, Масленицу, Пасху, Троицу.

Особым событием и торжеством в народе считали Пасху. Об этом говорят и названия праздника - «Вылык дэнь», Светлое Воскресенье.

Начинать об этом празднике надо с Великого поста. Ведь именно он - подготовка к Пасхе, период духовного и физического очищения.

Великий Пост длился семь недель, причем каждая неделя имела свое название. Особенно важными были две последние: Вербная и Страстная. После них следовала Пасха - светлый и торжественный праздник обновления. В этот день стремились надеть все новое. Даже солнце, замечали, ликует, меняется, играет новыми красками. Обновлялся и стол, заранее готовили обрядовую пищу». красили яйца, пекли паску, жарили поросенка. Яйца красили в разные цвета: красный - кровь, огонь, солнце; голубой - небо, вода; зеленый - трава, растительность. В некоторых станицах на яйца наносили геометрический рисунок - «писанки». Обрядовый хлеб паска, был настоящим произведением искусства. Старались, чтобы был он высоким, «голову» украшали шишками, цветами, фигурками птиц, крестами, смазывали яичным белком, посыпали цветным пшеном.

Пасхальный «натюрморт» - прекрасная иллюстрация к мифологическим представлениям наших предков: паска дерево жизни, поросенок - символ плодородия, яйцо начало жизни, жизненная энергия.

Возвратившись из церкви, после освящения обрядовой пищи, умывались водой, в которой находилась красная «крашенка», чтобы быть красивым и здоровым. Разговлялись яйцом и паской. Ими же одаривали нищих, обменивались с родственниками и соседями.

Очень насыщенной была игровая, развлекательная сторона праздника: вождение хороводов, игры с крашенками, в каждой станице устраивали качели, карусели. Кстати, катание на качелях имело обрядовое значение - оно должно было стимулировать рост всего живого. Завершалась Пасха Красной Горкой, или Проводами, через неделю после пасхального воскресенья. Это - «родительский день», поминовение усопших.

Отношение к предкам - показатель нравственного состояния общества, совести людей. На Кубани к предкам всегда относились с глубоким почтением. В этот день всей станицей шли на кладбище, вязали на крестах платки и полотенца, устраивали поминальную тризну, раздавали «на помин» еду и сладости.

Устная разговорная кубанская речь - ценный и интересный элемент народной традиционной культуры.

Она интересна тем, что представляет смесь языков двух родственных народов - русского и украинского, плюс заимствованные слова из языков горцев, сочный, колоритный сплав, соответствующий темпераменту и духу народа.

Все население кубанских станиц, говорившее на двух близкородственных славянских языках - русском и украинском, легко усваивало языковые особенности обоих языков, и без труда многие кубанцы переходили в разговоре с одного языка на другой с учетом ситуации. Черноморцы в разговоре с русскими, особенно с городским человеком, стали использовать русский язык. В общении со станичниками, с соседями, знакомыми, родными «балакали», т.е. говорили на местном кубанском диалекте. В то же время язык линейцев пестрел украинскими словами и выражениями. На вопрос, на каком языке говорят кубанские казаки, на русском или украинском, многие отвечали: «На нашем, казачьем! На кубанском».

Речь кубанских казаков пересыпалась поговорками, пословицами, фразеологизмами.

Словарь фразеологизмов говоров Кубани издал Армавирский педагогический институт. В нем собрано более тысячи фразеологических единиц типа: бай дуже (все равно), спит и курей бачит (чутко спит), бисова нивира (ничему не верящий), бить байдыки (бездельничать) и др. Они отражают национальную специфику языка, его самобытность. Во фразеологии - устойчивом словосочетании, запечатлен богатый исторический опыт народа, отражены представления, связанные с трудовой деятельностью, бытом и культурой людей. Правильное, уместное использование фразеологизмов придает речи неповторимое своеобразие, особую выразительность и меткость.

Народные промыслы и ремесла - важная часть традиционной народной культуры. Кубанская земля славилась своими мастерами, одаренными людьми. При изготовлении любой вещи народный мастер думал о ее практическом назначении, но не забывал и о красоте. Из простых материалов - дерева, металла, камня, глины - создавались истинные произведения искусства.

Гончарное производство - типичный мелкий крестьянский промысел. В каждой кубанской семье имелась необходимая глиняная посуда: макитры, махотки, миски, плошки и т.д. В творчестве гончара особое место занимало изготовление кувшина. Создание этой красивой формы было доступно не всем, для его изготовления требовались умение и навык. Если сосуд дышит, сохраняя воду прохладной даже в сильную жару, значит мастер вложил частичку души в немудреную посуду.

Кузнечным делом на Кубани занимались издревле. Каждый шестой казак был профессиональным кузнецом. Умение ковать своих коней, брички, оружие и, прежде всего, всякую домашнюю утварь, считалось таким же естественным, как возделывать землю. К концу XIX века образовались центры кузнечного дела. В станице Старощербиновской, например, кузнецы изготавливали плуги, веялки и бороны. Они пользовались большим спросом в Ставрополье и в Донской области. В станице Имеретинской тоже изготавливали сельскохозяйственные орудия труда, а в мелких станичных кузницах ковали, что могли: топоры, подковы, вилы, лопаты. Заслуживает упоминания и мастерство художественной ковки. На Кубани она так и называлась - «ковань». Это тонкая и высокохудожественная обработка металла применялась при ковке решеток, козырьков, оград, ворот, для украшения ковали цветы, листья, фигурки зверей. Шедевры кузнечного ремесла того времени встречаются на зданиях XIX - начала XX века в станицах и городах Кубани.

Очевидцы и бытописатели из всех народных промыслов выделяли ткацкое производство. Ткачество давало материал для одежды и украшения жилища. Уже с 7-9 лет в казачьей семье девочки приучались к ткачеству, прядению. До совершеннолетия они успевали приготовить для себя приданое из нескольких десятков метров полотна: рушники, настольникл, рубахи. Сырьем для ткацкого ремесла служили в основном конопля и овечья шерсть. Неумение ткать считалось большим недостатком у женщин.

Неотъемлемыми предметами кубанского жилища были станы «ткацкие станки, прялки, гребни для изготовления нитей, буки - бочки для отбеливания холста. В ряде станиц холст ткали не только для своих семей, но и специально для продажи.

Наши предки умели мастерить домашнюю утварь ажурного плетения в славянском стиле. Плели из камыша, тальника, тростника колыбели, столы и стулья, корзины, лукошки, дворовые ограды - плетень. В станице Марьянской этот промысел сохранялся до сих пор. На рынках Краснодара можно увидеть изделия на любой вкус хлебницы, этажерки, мебельные гарнитуры, декоративные настенные панно.

Российское общество в ходе преобразований столкнулось со сложными нравственными, политическими, экономическими проблемами, которые не могут быть решены без помощи гуманитарной науки. Людей волнуют заботы о будущем, но при этом у них никогда не иссякнет интерес к прошлому, к своей истории. Углубление в историю возвращает людям утраченные некогда ценности. Без исторических знаний не может быть подлинно духовного роста.

Человечество за свою историю накопило несметные богатства духовных ценностей, среди которых одной из приоритетных выступает культура. Культурные ценности обладают поистине чудесным даром - они направлены на идейное и духовное возвышение человека.

Развитие культуры определялось традициями литературной и духовной жизни народов. Это проявлялось в развитии системы образо-вания, культурно-просветительских учреждений, издательской деятельности, появления кубанской литературы, науки, искусства. Определенное воздействие на нее оказывала политика правительства войсковой администрации и церкви. Прежде всего, это касалось казачьего населения Кубани.