Портреты эмигрантов в малой прозе берберовой. Биография нины берберовой

Сначала в классе балетмейстера Дидло , затем в драматическом отделении. Артистическую карьеру начал исполнением ролей любовников в драме и комедии (1823), но его влекло к водевилю , которому вскоре он посвятил себя и как писатель. Был занят в комедийных и водевильных ролях: Загорецкий («Горе от ума »), Замухрышкин («Игроки » Н. В. Гоголя), Фон Фонк («Холостяк» И. С. Тургенева). Играл в своих водевилях - Сен-Феликс («Чудак-покойник, или Таинственный ящик»), Клейстер («Булочная») и др. Белинский писал о Каратыгине: «талант односторонний, годный не для многих ролей, но тем не менее весьма замечательный» (Собр. соч., т. VIII, стр. 534). Роль Загорецкого (на первых порах Каратыгин играл в «Горе от ума» Репетилова) создана им ещё в грибоедовское время и послужила началом его успеха.

Немало острот Каратыгина перешло в жаргон петербуржцев. Сохранилось множество анекдотов о его остроумных ответах и экспромтах. С конца 1850-х годов Каратыгин как актёр стушевывается; его симпатии были на стороне традиций классического вкуса, и он недолюбливал бытовой репертуар, отдавая предпочтение Мольеру, Бомарше, Шеридану, Гольдони.

Время заведования Каратыгиным драматическим классом Петербургской театральной школы (1832-38) было наиболее блистательной эпохой этого учреждения. Каратыгин угадал в юном Мартынове -декораторе будущий талант и перевёл его в драматический класс. Обучал А. М. Максимова , С. Я. Марковецкого , П. К. Громову и других известных в будущем актёров.

С 1872 по 1879 гг. Каратыгин помещал в «Русской старине» интересные и важные для истории театра «Воспоминания» о той поре, в которой жил и действовал. Свои пьесы он предоставлял антрепренёрам даром, отказавшись вступить в общество драматических писателей.

Пьесы

Написал 73 пьесы, в том числе 46 водевилей, большинство из которых - переводы и переделки иностранных пьес и русских повестей.

• 1830 - «Знакомые незнакомцы» (первый водевиль)
• «Горе без ума». Водевиль в 1 действии.
• 1830 - «Сентябрьская ночь». Водевиль в 2 отделениях. Сюжет заимствован из повести Марлинского (А. А. Бестужева) .
• «Смиренница, или Женщины между собою». Комедия в 1 действии Переделка из французской комической оперы «La jeune prude, ou Les femmes entre elles». Текст Э. Дюпати ;
• 1833 - «Дон Ранудо де Калибрадос, или Что и честь, коли нечего есть». Водевиль в 1 действии. Сюжет заимствован из комедии А. Коцебу «Don Ranudo de Colibrados»;
• «Заёмные жёны, или Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь» (1834) (Les femmes d’emprunt). Комедия в 1 действии Ш. Варена (Charles Varin) и Деверже (Desvergers, наст. Имя Арман Шапо // Armand Chapeau). Пер. с фр.
• «Молодые ключницы у старых холостяков, или Обочлись в расчете» (Les jeunes bonnes et les vieux garcons). Водевиль в 1 д. Деверже (Desvergers, наст. имя Арман Шапо // Armand Chapeau) и Ш. Варена (Charles Varin). Пер. с фр.
• «Чрезвычайное происшествие, или Лукреция нашего времени» (La grande aventure). Ком.-водевиль в 1 д. Э. Скриба и А.-Ф. Варнера (Antoine-François Varner). Пер. с фр.
• «Жизнь или смерть, или Самоубийцы от любви» (Еtre aime ou mourir!). Ком.-водевиль в 1 д. Э. Скриба и Ф. Дюмануара . Пер. с фр.
• «Мнимая г-жа Мелас, или Fanatico per la musiса». Ориг. шутка-водевиль в 1 д.; «Лорнет, или Правда глаза колет» (Le lorgnon). Фантастический водевиль в 1 д. Э. Скриба . Пер. с фр.
• «Сын природы, или Ученье свет, а неученье тьма». Комический водевиль в 3 действиях. Совместно с П. И. Григорьевым . Сюжет взят из романа Поля де Кока «L’homme de la nature, et l’homme police»
• «Жена и зонтик, или Расстроенный настройщик» (Ma femme et mon parapluie). Водевиль в 1 д. Лоренсена. Пер. с фр.
• «Две женщины против одного мужчины, или Его не проведешь» (Deux femmes contre un homme). Водевиль в 1 д. Ф. Дюмануара и Бренсвика. Пер. с фр.
• «Ночной колокольчик». Водевиль в 1 д. Пер. с фр.
• «Чиновник по особым поручениям». Водевиль в 1 д.
• «Дом на Петербургской стороне, или Искусство не платить за квартиру». (L’art de ne pas payer son terme). Водевиль в 1 д. Перед. с фр. (1838)
• «Ложа 1-го яруса на последний дебют Тальони». Анекдотический водевиль в 2 к. (1838)
• «Ножка» (Les brodequins de Lise). Водевиль в 1 д. Лоренсена, Деверже и Г. Ваэза. Пер. с фр.
• «Приключение на искусственных водах, или Что у кого болит, тот о том и говорит» (Bocquet, pere et fils). Вод. в 2 д. Лоренсена , М.-Мишеля и Э. Лабиша . Перед. с фр.
• «Чудак-покойник, или Таинственный ящик» (Les merluchons, ou Apres deux cents ans). Ком.-вод. в 1 д. М. Теолона , Н. Фурнье и Стефена. Пер. с фр. (1841)
• «Школьный учитель, или Дураков учить, что мертвых лечить» (La maitre d’ecole). Вод. в 1 д. Локруа и О. Анисе-Буржуа . Пер. с фр.
• «Подставной и отставной» (Le plastron). Ком. в 2 д. с куплетами Ксавье (Ж. Сентина),Ф.-А. Дювера и Лозанна. Пер. с фр.
• «Три звездочки, или Урок в любви и астрономии» (Les trois etoiles). Вод. в 1 д. Галеви и Э. Жема. Пер. с фр.
• «Знакомые незнакомцы». Ком.-водевиль в 1 д.
• «Демокрит и Гераклит, или Философы на Песках». Ком.- вод. в 1 д.
• «Первое июля в Петергофе». Шутка-вод. в 1 д.
• «Булочная, или Петербургский немец». Вод. в 1 д. (1843)
• «Авось или сцены в книжной лавке» - шутка-водевиль в одном действии. Представлена первый раз на Александринском театре 7 ноября 1840 г. в пользу актера г. Каратыгина 2. Напечатана в журнале «Репертуар русского театра» 1841 г. том 1.
• «Генеральша, или Домашние дела» (Les aides-de-camp). Ком. в 1 д. с куплетами Ж. Баяра и Ф. Дюмануара . Перед. с фр.
• «Брюзга, или Максим Петрович Недоволин» (L’humoriste). Ком.-вод. в 1 д. Д.-Ш. Дюпети и Анри. Перед. с фр.
• «Пикник в Токсове, или Петербургские удовольствия» (в Малом театре в Москве пьеса шла под названием «Пикник в Кунцеве, или Московские удовольствия» ). Шутка-вод. в 2 к. Сюжет заимств. из рассказа М. И. Воскресенского «Тринадцатый гость».
• «Тамбур-мажор, или Свободен от постоя» (Le tambour-major). Вод. в 1 д. О. Анисе-Буржуа и Э. Бризбарра . Пер. с фр.
• «Нечего делать» (Quand ont n’a rien a faire). Ком. в 2 д. с куплетами Локруа и А. Сея. Пер. с фр.
• «Вицмундир» (1845)
• «Поль и Полина, или Брат за сестру, сестра за брата» (Paul et Pauline). Ком.-вод. в 2 д. Ф.-А. Дювера и Лозанна . Перед. с фр.
• «Дон Кихот Ламанхский, рыцарь печального образа, и Санхо-Панса». Ком.-вод. в 2 д., 5 к., взятая из романа М. Сервантеса
• «Отелло на Песках, или Петербургский араб». Вод. в 1 д.
• «Павел Павлович с супругой». Ком. в 1 д. Перед. ком. А. Коцебу «Die eifersuchtige Frau».
• «Новый Самиель, или Право пожизненного владения». Ком.-вод. в 1 д. Сюжет заимств. из польск. ком. А. Фредро «Dozywocie»;
• «Дагерротип, или Знакомые все лица». Шутка-вод. в 1 д. Совместно с В. А. Соллогубом .
• 1847 - «Натуральная школа» (водевиль)
• «Остриженные львы, или Живые покойники» (Deux lions rapes). Вод. в 1 д. Ж.-Б. Розье и Ш. Варена (Charles Varin). Пер. с фр.
• «Свадебный стол без молодых, или Старая любовь не ржавеет». Вод. в 1 д.
• «Горемычная свадьба, или Возвращение с Нижегородской ярмарки». Интермедия в 1 д. с пением, танцами и плясками
• «Дядюшка на трех ногах, или Хотел солгать, а сказал правду». Ком. в 1 д.
• «Небывалый брак, или Муж холостяк, а жена девица» (Mademoiselle ma femme). Вод. в 1 д. О. Лефрана и Э. Лабиша . Пер. с фр.
• «Коломенский Диоген, или Добрая ложь лучше худой правды» (Le misanthrope et l’auvergnat). Вод. в 1 д. П.-А. Любиза, Э. Лабиша и П. Сиродена . Пер. с фр.
• «Фальшивая тревога, или Не шути огнём - обожжешься» (Il ne faut pas jouer avec le feu). Ком. в 1 д. Кокатрикса. Перед. с фр.
• «Запутанное дело, или С больной головы на здоровую» (Un service a Blanchard). Вод. в 1 д. Э. Моро и А. Делакура . Перед. с фр.
• «Бабушкина внучка» (La joie de la maison). Ком. в 3 д. О. Анисе-Буржуа и Ш.-А. Декурселя . Пер. с фр.
• «Русские святки». Картина старинного быта в 2 отд. с хорами, песнями и плясками
• «Вечный жид в новом роде, или Свадебный бал с препятствиями». Шутка-вод. в 1 д. с танцами. Перед. фр. вод. Л. Клервиля и Ш. Брота;
• «Петербургские дачи». Вод. в 1 д.
• «Женская дружба, или Молодые вдовушки» (L’amitie des femmes). Ком. в 3 д. Э. Мазера . Пер. с фр.
• «Роковой колокольчик». Ком. в 1 д. Перед. с фр.
• «Черное пятно». Ком. в 4 д. Перед. с фр. ком. «Les medecins» Э. Бризбарра и Э. Ню ;
• «Добрые люди с изнанки». Ком. в 3 д. Перед. «Les faux bons hommes» Т. Баррьера и Э. Капендю ;
• «Дело в трех шляпах» (Les trois chapeaux). Вод. в 2 д. Л. Геннекена . Пер. с фр.
• «Свадебный стол без молодых, или Старая любовь не ржавеет». Ориг. вод. в 1 д.
• «Маменькин сынок». Ком. в 3 д. Перед. ком. «Вebe» Э. Нажака и Л. Геннекена
• 1878 - «Супруги в западне» (Les dominos roses). Ком. в 3 д. А. Делакура и Л. Геннекена . Пер. с фр.
• 1878 - «Козёл отпущения» (последняя пьеса)

Библиография

Сочинения П. А. Каратыгина

• Сочинения. - СПб., 1854.
• Сборник театральных пьес… Оригинальные и переводные водевили и комедии. Тт. 1-3. - СПб., 1880.
• Записки. - СПб., 1880.
• Записки. Тт. 1-2. - Л., Academia, 1929-1930.
• Водевили. - М., Гослитиздат, 1937. (Вступительная статья М. Паушкина «Старый русский водевиль и П. А. Каратыгин»).
• Вицмундир. - М., Искусство, 1958
• Записки. - Л., Искусство, 1970.
• Каратыгин П. А. Комедии и водевили / Сост., вступ. ст. и комм. О. В. Мокиной. - СПб.: Чистый лист, 2014.

Литература о П. А. Каратыгине

• П. А. Каратыгин. 1823-1873. - СПб., 1873.
• П. А. Каратыгин // Русская старина. 1880. Т. XXVII.
• Письма к П. А. Каратыгину Д. Т. Ленского. 1839 и 1840 // Русская старина. 1880. Т. XXIX.
• Беляев М. Из истории старого водевиля (А. Ф. Кони и П. А. Каратыгин…) // А. Ф. Кони. Юбилейный сборник. - Л., 1925.
• Брудный Д. Демократические тенденции в русском водевиле // Учёные записки (Киргизского женского педагогич. ин-та им. В. В. Маяковского). Вып. 2. - Фрунзе, 1957.
• Успенский В. С. Русский классический водевиль // Русский водевиль. Л.-М., 1959.
• Смирнов-Сокольский Н. // Смирнов-Сокольский Н. Рассказы о книгах. - М.: Книга, 1983.

Напишите отзыв о статье "Каратыгин, Пётр Андреевич"

Примечания

Ссылки

• Адрианов С. А. // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
• Уманский А. М. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Каратыгин, Пётр Андреевич

Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.

Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…

План
Введение
1 Биография
2 Пьесы

Список литературы

Введение

Пётр Андреевич Каратыгин (1805-1879) - русский актёр и драматург. Сын Андрея Васильевича и Александры Дмитриевны Каратыгиных, брат В. А. Каратыгина.

1. Биография

Учился в Петербургской театральной школе, сначала в классе балетмейстера Дидло, затем в драматическом отделении. Артистическую карьеру начал исполнением ролей любовников в драме и комедии (1823), но его влекло к водевилю, которому вскоре он посвятил себя и как писатель. Был занят в комедийных и водевильных ролях: Загорецкий («Горе от ума»), Замухрышкин («Игроки» Н. В. Гоголя), Фон Фонк («Холостяк» И. С. Тургенева). Играл в своих водевилях - Сен-Феликс («Чудак-покойник, или Таинственный ящик»), Клейстер («Булочная») и др. Белинский писал о Каратыгине: «талант односторонний, годный не для многих ролей, но тем не менее весьма замечательный» (Собр. соч., т. VIII, стр. 534). Роль Зогорецкого (на первых порах Каратыгин играл в «Горе от ума» Репетилова) создана им еще в грибоедовское время и послужила началом его успеха.

Немало острот Каратыгин перешло в жаргон петербуржцев. Сохранилось множество анекдотов о его остроумных ответах и экспромтах. С конца 1850-х годов Каратыгин как актёр стушевывается; его симпатии были на стороне традиций классического вкуса, и он недолюбливал бытовой репертуар, отдавая предпочтение Мольеру, Бомарше, Шеридану, Гольдони.

Время заведования Каратыгиным драматическим классом Петербургской театральной школы (1832-38) было наиболее блистательной эпохою этого учреждения. Каратыгин угадал в юном Мартынове-декораторе будущий талант и перевёл его в драматический класс. Обучал А. М. Максимова, С. Я. Марковецкого, П. К. Громову и других известных в будущем актёров.

С 1872 по 1879 гг. Каратыгин помещал в «Русской старине» интересные и важные для истории театра «Воспоминания» о той поре, в которой жил и действовал. Свои пьесы он предоставлял антрепренерам даром, отказавшись вступить в общество драматических писателей.

Первая жена - Любовь Осиповна Дюрова, вторая жена - Биркина, Софья Васильевна Биркина.

Написал 73 пьесы, в том числе 46 водевилей, большинство из которых - переводы и переделки иностранных пьес и русских повестей.

· 1830 - «Знакомые незнакомцы» (первый водевиль)

· «Горе без ума». Водевиль в 1 действии.

· 1830 - «Сентябрьская ночь». Водевиль в 2 отделениях. Сюжет заимствован из повести Марлинского (А. А. Бестужева).

· «Смиренница, или Женщины между собою». Комедия в 1 действии Переделка из французской комической оперы «La jeune prude, ou Les femmes entre elles». Текст Э. Дюпати;

· 1833 - «Дон Ранудо де Калибрадос, или Что и честь, коли нечего есть». Водевиль в 1 действии. Сюжет заимствован из комедии А. Коцебу «Don Ranudo de Colibrados»;

· «Заёмные жёны, или Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь» (1834) (Les femmes d’emprunt). Комедия в 1 действии Ш. Варена (Charles Varin) и Деверже (Desvergers, наст. Имя Арман Шапо // Armand Chapeau). Пер. с фр.

· «Молодые ключницы у старых холостяков, или Обочлись в расчете» (Les jeunes bonnes et les vieux garcons). Водевиль в 1 д. Деверже (Desvergers, наст. имя Арман Шапо // Armand Chapeau) и Ш. Варена (Charles Varin). Пер. с фр.

· «Чрезвычайное происшествие, или Лукреция нашего времени» (La grande aventure). Ком.-водевиль в 1 д. Э. Скриба и А.-Ф. Варнера (Antoine-François Varner). Пер. с фр.

· «Жизнь или смерть, или Самоубийцы от любви» (Еtre aime ou mourir!). Ком.-водевиль в 1 д. Э. Скриба и Ф. Дюмануара. Пер. с фр.

· «Мнимая г-жа Мелас, или Fanatico per la musicа». Ориг. шутка-водевиль в 1 д.; «Лорнет, или Правда глаза колет» (Le lorgnon). Фантастический водевиль в 1 д. Э. Скриба. Пер. с фр.

· «Сын природы, или Ученье свет, а неученье тьма». Комический водевиль в 3 действиях. Совместно с П. И. Григорьевым. Сюжет взят из романа Поля де Кока «L’homme de la nature, et l’homme police»

· «Жена и зонтик, или Расстроенный настройщик» (Ma femme et mon parapluie). Водевиль в 1 д. Лоренсена. Пер. с фр.

· «Две женщины против одного мужчины, или Его не проведешь» (Deux femmes contre un homme). Водевиль в 1 д. Ф. Дюмануара и Бренсвика. Пер. с фр.

· «Ночной колокольчик». Водевиль в 1 д. Пер. с фр.

· «Чиновник по особым поручениям». Водевиль в 1 д.

· «Дом на Петербургской стороне, или Искусство не платить за квартиру». (L’art de ne pas payer son terme). Водевиль в 1 д. Перед. с фр. (1838)

· «Ложа 1-го яруса на последний дебют Тальони». Анекдотический водевиль в 2 к. (1838)

· «Ножка» (Les brodequins de Lise). Водевиль в 1 д. Лоренсена, Деверже и Г. Ваэза. Пер. с фр.

· «Приключение на искусственных водах, или Что у кого болит, тот о том и говорит» (Bocquet, pere et fils). Вод. в 2 д. Лоренсена, М.-Мишеля и Э. Лабиша. Перед. с фр.

· «Чудак-покойник, или Таинственный ящик» (Les merluchons, ou Apres deux cents ans). Ком.-вод. в 1 д. М. Теолона, Н. Фурнье и Стефена. Пер. с фр. (1841)

· «Школьный учитель, или Дураков учить, что мертвых лечить» (La maitre d’ecole). Вод. в 1 д. Ж.-Ф. Локруа и О. Анисе-Буржуа. Пер. с фр.

· «Подставной и отставной» (Le plastron). Ком. в 2 д. с куплетами Ксавье (Ж. Сентина),Ф.-А. Дювера и Лозанна. Пер. с фр.

· «Три звездочки, или Урок в любви и астрономии» (Les trois etoiles). Вод. в 1 д. Галеви и Э. Жема. Пер. с фр.

· «Знакомые незнакомцы». Ком.-водевиль в 1 д.

· «Демокрит и Гераклит, или Философы на Песках». Ком.- вод. в 1 д.

· «Первое июля в Петергофе». Шутка-вод. в 1 д.

· «Булочная, или Петербургский немец». Вод. в 1 д. (1843)

· «Генеральша, или Домашние дела» (Les aides-de-camp). Ком. в 1 д. с куплетами Ж. Баяра и Ф. Дюмануара. Перед. с фр.

· «Брюзга, или Максим Петрович Недоволин» (L’humoriste). Ком.-вод. в 1 д. Д.-Ш. Дюпети и Анри. Перед. с фр.

· «Пикник в Токсове, или Петербургские удовольствия» (в Малом театре в Москве пьеса шла под названием «Пикник в Кунцеве, или Московские удовольствия»). Шутка-вод. в 2 к. Сюжет заимств. из рассказа М. И. Воскресенского «Тринадцатый гость».

· «Тамбур-мажор, или Свободен от постоя» (Le tambour-major). Вод. в 1 д. О. Анисе-Буржуа и Э. Бризбарра. Пер. с фр.

· «Нечего делать» (Quand ont n’a rien a faire). Ком. в 2 д. с куплетами Ж.-Ф. Локруа и А. Сея. Пер. с фр.

· «Вицмундир» (1845)

· «Поль и Полина, или Брат за сестру, сестра за брата» (Paul et Pauline). Ком.-вод. в 2 д. Ф.-А. Дювера и Лозанна. Перед. с фр.

· «Дон Кихот Ламанхский, рыцарь печального образа, и Санхо-Панса». Ком.-вод. в 2 д., 5 к., взятая из романа М. Сервантеса

· «Отелло на Песках, или Петербургский араб». Вод. в 1 д.

· «Павел Павлович с супругой». Ком. в 1 д. Перед. ком. А. Коцебу «Die eifersuchtige Frau».

· «Новый Самиель, или Право пожизненного владения». Ком.-вод. в 1 д. Сюжет заимств. из польск. ком. А. Фредро «Dozywocie»;

· «Дагерротип, или Знакомые все лица». Шутка-вод. в 1 д. Совместно с В. А. Соллогубом.

· 1847 - «Натуральная школа» (водевиль)

· «Остриженные львы, или Живые покойники» (Deux lions rapes). Вод. в 1 д. Ж.-Б. Розье и Ш. Варена (Charles Varin). Пер. с фр.

· «Свадебный стол без молодых, или Старая любовь не ржавеет». Вод. в 1 д.

· «Горемычная свадьба, или Возвращение с Нижегородской ярмарки». Интермедия в 1 д. с пением, танцами и плясками

· «Дядюшка на трех ногах, или Хотел солгать, а сказал правду». Ком. в 1 д.

· «Небывалый брак, или Муж холостяк, а жена девица» (Mademoiselle ma femme). Вод. в 1 д. О. Лефрана и Э. Лабиша. Пер. с фр.

· «Коломенский Диоген, или Добрая ложь лучше худой правды» (Le misanthrope et l’auvergnat). Вод. в 1 д. П.-А. Любиза, Э. Лабиша и П. Сиродена. Пер. с фр.

· «Фальшивая тревога, или Не шути огнем - обожжешься» (Il ne faut pas jouer avec le feu). Ком. в 1 д. Кокатрикса. Перед. с фр.

· «Запутанное дело, или С больной головы на здоровую» (Un service a Blanchard). Вод. в 1 д. Э. Моро и А. Делакура. Перед. с фр.

· «Бабушкина внучка» (La joie de la maison). Ком. в 3 д. О. Анисе-Буржуа и Ш.-А. Декурселя. Пер. с фр.

· «Русские святки». Картина старинного быта в 2 отд. с хорами, песнями и плясками

· «Вечный жид в новом роде, или Свадебный бал с препятствиями». Шутка-вод. в 1 д. с танцами. Перед. фр. вод. Л. Клервиля и Ш. Брота;

· «Петербургские дачи». Вод. в 1 д.

· «Женская дружба, или Молодые вдовушки» (L’amitie des femmes). Ком. в 3 д. Э. Мазера. Пер. с фр.

· «Роковой колокольчик». Ком. в 1 д. Перед. с фр.

· «Черное пятно». Ком. в 4 д. Перед. с фр. ком. «Les medecins» Э. Бризбарра и Э. Ню;

· «Добрые люди с изнанки». Ком. в 3 д. Перед. «Les faux bons hommes» Т. Баррьера и Э. Капендю;

· «Дело в трех шляпах» (Les trois chapeaux). Вод. в 2 д. Л. Геннекена. Пер. с фр.

· «Свадебный стол без молодых, или Старая любовь не ржавеет». Ориг. вод. в 1 д.

· «Маменькин сынок». Ком. в 3 д. Перед. ком. «Вebe» Э. Нажака и Л. Геннекена

· 1878 - «Супруги в западне» (Les dominos roses). Ком. в 3 д. А. Делакура и Л. Геннекена. Пер. с фр.

· 1878 - «Козёл отпущения» (последняя пьеса)

Литература

· Сочинения. СПб., 1854.

· Сборник театральных пьес… Оригинальные и переводные водевили и комедии, т. 1-3. СПб., 1880.

· Водевили. М., 1937. (Вступительная статья М. Паушкина «Старый русский водевиль и П. А. Каратыгин»).

· Записки, т. 1-2. Л., 1929-30.

· Письма к П. А. Каратыгину Д. Т. Ленского. 1839 и 1840. // Русская старина. 1880. Т. XXIX.

· П. А. Каратыгин // Там же. 1880. Т. XXVII.

· П. А. Каратыгин. 1823-1873. СПб., 1873.

· Беляев М. Из истории старого водевиля (А. Ф. Кони и П. А. Каратыгин…) // А. Ф. Кони. Юбилейный сборник. Л., 1925.

· Брудный Д. Демократические тенденции в русском водевиле // Учёные записки (Киргизского женского педагогич. ин-та им. В. В. Маяковского). Вып. 2. Фрунзе, 1957.

· Успенский В. С. Русский классический водевиль // Русский водевиль. Л.-М., 1959.

· Смирнов-Сокольский Н. Тетрадь Петра Каратыгина // Смирнов-Сокольский Н. Рассказы о книгах. М.: Книга, 1983.

Список литературы:

1. Сайт Малого театра

OCR: Энциклопедии «Кругосвет»

Русская писательница, поэтесса, литературный критик. Родилась 26 июля (8 августа) 1901 в Санкт-Петербурге. С 1922 находилась в эмиграции, где и состоялся ее литературный дебют (стихи в журнале «Беседа», издаваемом М.Горьким и мужем Берберовой до 1932 В.Ф.Ходасевичем). Сотрудник и постоянный автор газеты «Последние новости» до ее закрытия в 1940, опубликовала в 1928-1940 серию рассказов Биянкурские праздники; вместе с романами Последние и первые (1930), Повелительница (1932) и Без заката (1938) они определили репутацию Берберовой-прозаика.

В откликах критики отмечалась близость прозы Берберовой «хорошо расчищенным садам французского романа» (В.Вейдле) и вместе с тем серьезность ее попытки создать «образ эмигрантского мира в его эпическом преломлении» (В.Набоков). Повседневная жизнь эмиграции, социальный ландшафт окраины или «подполья» определили звучание цикла рассказов Облегчение участи, печатавшегося в 1930-е годы и в 1948 вышедшего отдельным изданием. Здесь рождается важная для всего творчества Берберовой тема бездомности, осознаннной не как трагедия, но как неизбежный удел человека 20 столетия, который свободен от приверженности «гнезду», переставшему служить «символом защиты, прелести и прочности жизни».

Тем не менее в Последних и первых описана именно попытка построения «гнезда» для терпящих бедствие. Герой романа, запретив себе тоску по России, пробует создать что-то вроде русской крестьянской общины, не только предоставляющей кров, но вернувшей ее участникам ощущение своей культурной самобытности. Эта тема впоследствии не нашла продолжения в творчестве Берберовой, но оказалась вплетенной в ее личную биографию: годы оккупации она прожила на маленькой ферме, занимаясь крестьянским трудом.

В 1950 Берберова переехала в США, где преподавала русский язык, а затем русскую литературу в Принстонском университете. Круг ее писательских интересов остался прежним. В романе Мыс бурь (1950) описаны два поколения эмиграции: старшее, которое не мыслит своей жизни вне традиционных русских установлений («люди прошлого века»), и молодое, для которого «вселенское» важнее, чем «родное». Утрата России приводит «второе поколение» и к утрате Бога, но переживаемые ею житейские и духовные бедствия осмысляются как этапы освобождения от оков традиции, на которой держалось рухнувшее с революцией мироустройство.

Еще до войны Берберовой были опубликованы две книги документально биографического характера (Чайковский, история одинокой жизни, 1936, Бородин, 1938), оцененные как явления нового литературного качества: роман без вымысла, или, как писал Ходасевич, «творчески увиденная» биография, строго держащаяся фактов, однако освещающая их со свободой, присущей романистам. Как критик Берберова обосновывала перспективность этого жанра, который особенно востребован во времена интереса к незаурядным индивидуальностям и судьбам. Высшим ее достижением на этом пути стала Железная женщина (1981), биография баронессы М.Будберг, жизнь которой была тесно связана с М.Горьким, а затем с Г.Уэллсом. Обходясь без выдумки и без «украшений, рожденных воображением», Берберова создала яркий портрет авантюристки, принадлежавшей к тому человеческому типу, который, с точки зрения автора, особенно наглядно выявил типичные черты 20 в.: исключительная женщина в беспощадное время, заставившее позабыть о многих моральных заповедях и «жить, чтобы выжить». Построенный на неизвестных документах, письмах и свидетельствах очевидцев, воспоминаниях автора о собственных встречах с героиней и историко-философских размышлениях, рассказ охватывает почти полвека, завершаясь описанием поездки Будберг в 1960 в Москву к опальному Б.Пастернаку.

Принстонский Университет

В 1969 по-английски, а в 1972 по-русски была опубликована автобиография Н.Берберовой Курсив мой, в которой, оглядываясь на свою жизнь, она устанавливает «возвращающиеся темы» и реконструирует свое прошлое в духовном и идейном контексте времени. Определяя свою жизненную и литературную позицию как антипочвенную, антиправославную и прозападную, Берберова через эти характеристики выстраивает «структуру» собственной личности, противостоящей «бессмысленности и непрочности мира». Книга дает уникальную панораму интеллектуальной и художественной жизни русской эмиграции в период между двумя мировыми войнами. Она содержит ценные мемуарные свидетельства (особенно о Ходасевиче) и разборы творчества видных писателей русского Зарубежья (Набоков, Г.Иванов и др.).

Фото: http://v-nalimov.ru/aboutvv/gallery.php/118/542/

В 1989 Берберова приезжала в Россию, встречалась с литературными критиками и читателями.

Величайшим счастьем я считаю тот факт, что я была одна, и ценила это. Я смогла узнать себя рано и продолжать это узнавание долго. И еще одно обстоятельство помогло мне: не нашлось никого, на кого я смогла бы опереться, мне нужно было самой найти свою жизнь и ее значение. На меня иногда опирались люди. И как-то так вышло (впрочем, как и у многих людей моего века), что мне в жизни «ничего не перепало». Так что я никому ничего не должна и ни перед кем не виновата. Мне кажется, я никого не беспокоила собой и ни на ком не висла. И, благодаря здоровью, не слишком заботилась о самой себе. Мне давно стало ясно, что жить, и особенно умирать, легче, когда видишь жизнь как целое – с ее началом, серединой и концом. У меня были мифы, но никогда не было мифологии. Говорю это по праву долголетия.

Н. Берберова. Из предисловия ко второму изданию книги «Курсив мой»

Ее судьба, в которой было всякое – и голод, и беспорядочные связи, и настоящая любовь, даже две, и «проживание на оккупированной территории» во Франции, и тяжкое зарабатывание хлеба в газете, – все-таки эта судьба выглядит триумфальной.

Дмитрий Быков. Долгая жизнь

Ресурсы интернета

Биография и личность Нины Николаевны Берберовой

А. Немзер. Быть вместе и уцелеть
Неотменяемое место в истории русской словесности Нина Берберова заняла рано и неожиданно. 22 июня 1922 года она вместе с Владиславом Ходасевичем покинула большевистскую Россию. Двумя месяцами прежде Ходасевич сказал ей, что «перед ним две задачи: быть вместе и уцелеть». Двадцатилетняя девчонка поняла и поверила. «Если бы мы не встретились и не решили тогда „быть вместе“ и „уцелеть“, он несомненно остался бы в России – нет никакой, даже самой малой вероятности, чтобы он легально выехал за границу один».

Елена Дружинина «Мы не в изгнании, мы – в послании»
Нина Берберова рано начала писать стихи, мечтала их опубликовать и стремилась попасть в общество поэтов. Она преклонялась пред поэзией Блока и оказалась первой, кто пришел поклониться ему в день смерти. Много позже она написала книгу, посвященную его жизни. Послереволюционная жизнь в Петербурге, судя по мемуарам современников, была полной фантасмагорией. Творческая интеллигенция, чтобы физически выжить, сбилась в единый отряд и жила в общежитиях Дом Литераторов и Дом Искусств. Нина Берберова пришла в Дом Искусств на Мойку, 56, чтобы вступить в Союз поэтов, председателем которого был Николай Гумилев.

Елена Старцева. Три встречи с Ниной Берберовой
Ответы Нины Берберовой на вопросы о её жизни и творчестве. Сентябрь 1989 г.

Дмитрий Быков. Долгая жизнь
Ее очень любили – это факт. Как жизнь. И, как с жизнью, с ней страшно было расставаться. А у тех немногих, на кого ее очарование не действовало, что-то явно было не в порядке: возможно, просто завидовали тем, кому она действительно принадлежала.

Дмитрий Быков. На бушприте
Из книги: Вместо жизни:очерки, заметки, эссе. – М.:Вагриус, 2006. – 463 с.
Вот в чем главная проблема Берберовой: при несомненном личном обаянии, при массе привлекательнейших качеств – сострадательность, априорное уважение к людям, нежелание нагружать их заботой о себе – именно личности ей как раз и не хватает. Блок говорил (Горький записал), что мозг – уродливо разросшаяся опухоль, безобразный зоб, избыточный орган; может, и личность – тоже непременно болезнь, обязательное наличие патологии? Берберова до тошноты нормальна, до ужаса современна, больше всего она боится старческих навязчивых идей – и потому спешит меняться, меняться… а в процессе этого спасительного самоизменения совершенно растрачивает то, что было изначальной ее личностью. Вот почему на этом пути она обречена оставить и Ходасевича. Даже он, циник, умевший безжалостно-трезво смотреть на себя и на людей, в конце концов испугался жизни и сдался перед ней, перестал выходить из дому, часами раскладывал пасьянсы… а Берберова никак не могла вечно ждать катастрофы. В ее натуре было – выйти из дому навстречу катастрофе: вдруг поможет самоизмениться? Она сварила Ходасевичу борщ на три дня – деталь, скорее всего выдуманная эмигрантами, – и ушла. И оставила его с борщом. Вот как бывает между сознающими себя людьми.

Иван Толстой. Не ждавшая Годо: К столетию со дня рождения Нины Берберовой
Программа «Поверх барьеров» на Радио Свобода
Бойкости Берберовой можно было позавидовать. Все вопросы она решала сама: «Я никогда не ждала Годо», – говорила она, намекая на бездействующих героев знаменитой пьесы Сэмюэля Беккета.

Феликс Медведев. «Хочу увидеть то, что оставила в юности». Встреча с Ниной Берберовой перед ее приездом в Советский Союз
– Вы встречались со многими выдающимися людьми. Кто оказал на вас наибольшее влияние?
– Нет, я на этот вопрос не могу ответить. Книги, вероятно.
– Значит, не люди?
– Но книги, с которыми я встречалась: книги Джойса, Пруста, Кафки, книги Андре Жида, книги современников, моих или старших современников-писателей. Другого влияния я не чувствовала. Ну, Ходасевич, вероятно, потому что мне было двадцать, когда ему было тридцать шесть. Конечно, он оказал на меня влияние, но я бы особенно не придавала большого значения этому.
– Вы сказали, что для вас главное люди, а теперь получилось, что главное все-таки книги?
– Люди не влияли, они просто интересны.

Феликс Медведев. «Мой успех в Москве – это чудо». Провожая Нину Берберову в Америку
...Теперь всё позади: обласканная, обцелованная, обдаренная, ошеломленная, она улетела в маленький поднъю-йоркский Принстон. Профессор в отставке, вдова Ходасевича, поэтесса, автор знаменитых романов, любимейшая во Франции, читаемая во многих странах Европы «железная женщина», одна из первых познавшая секреты русского масонства, великолепная, простите, старуха, для многих принстонцев просто Нина. Для всех нас – Нина Николаевна Берберова.

Роберт Багдасарян. Нина Берберова: «Я происхожу из двух различных миров…»

Юлия Богуславская. Нина Берберова
Что же касается ее решительности, то как-то она мне сказала, что всегда принимала серьезные решения при необходимости выбора с ощущением собственной силы, энергии и свободы, даже если это решение не приносило внешнего благополучия, а совсем наоборот.

Омри Ронен. Берберова (1901–2001)
В семидесятые годы какой-то «выездной» советский поэт не нашел для нее более подходящего подарка с родимой земли, чем медная иконка, вроде той, что привез ей в декабре 1942 г. из оккупированного Смоленска С., «герой нашего времени», описанный в «Курсиве» в главе «Черная тетрадь». Н.Н. с наслаждением рассказывала, как озадачен был добрый человек из богомольной брежневской Москвы, когда она ему посоветовала: «Это вы лучше подарите моей уборщице, а не мне».
Того квадратного окошечка билетной кассы, в очереди к которому всю жизнь стоял Иннокентий Анненский, она не боялась, а когда ей почудилось, что очередь движется слишком быстро, то перестала спать, решив, что отоспится уж там на месте. Однако ее увезли в больницу в полном упадке сил, и врачи объяснили ей научно, что спать человеку необходимо в любом возрасте. После этого она прожила еще пятнадцать лет, ветреная, чуть сгорбленная Геба, всех читателей дружески посвящавшая в свою базаровскую тайну вечности и гроба («Пусть ваши ведают потомки, - / Своих иметь не довелось»)

«О странностях любви» Нина Берберова
Видео. Одесский литературный музей. Автор и ведущая Елена Каракина.

Статьи о творчестве Нины Берберовой

О романе «Последние и первые»
Ваш отклик на «Посл. и Пер.» имеет единственную цену. Мне особенно радостно, что Вы, сквозь многочисленные мои недостатки – незрелость, неуклюжесть, подражательность и пр. и пр. – полюбили смысл вещи. Сейчас я на нее смотрю, с высоты 2хлетняго срока, как на очень несовершенную – почти неудавшуюся. Но оправдание мое в том, что я не могла ее не написать – она много лет меня томила.

Евгений Витковский. Почерк Петрарки: Эссе (О книге Н. Берберовой «Курсив мой»)
Книга писалась Берберовой долго, и в ней можно проследить немало внутренних противоречий, того, что можно бы назвать двойным стандартом в отношении к людям. Так, например, не единожды назвав Поля Валери в числе величайших писателей XX века («Как бы марксистски ни рассуждал современный француз – для него Валери всегда будет велик...» и т. д.), она затем фактически «уличает» его в мелком снобизме, опираясь на более чем странное письмо... Бабеля.

Евгений Витковский. Против энтропии
Если ранняя проза Берберовой и была скрыто-подражательной (в ней над рассказами тридцатых годов так и витает тень Зощенко, а над «Чайковским» тень «Державина» Ходасевича, о чем уже было сказано и больше говорить не стоит), то в одном ее ценность очевидна: на ней оттачивалось перо для будущего «Курсива», к которому нам снова необходимо вернуться.

Андрей Вознесенский. Инфроман
О книге Нины Берберовой «Железная женщина»
Я назвал бы ее инфроманом, романом-информацией, шедевром нового стиля нашего информативного времени, ставшего искусством. Это увлекательное документально-страшное жизнеописание баронессы М. Будберг – пленительной авантюристки, сквозь сердце которой прошли литературные и политические чемпионы столетия как-то: М. Горький, Уэллс, Локкарт, Петерс и другие. Подобно своей утесовско-лещенковской тезке, она была отважной Мурой литературных и политических салонов, держала мировую игру, где риск и ставки были отнюдь не меньше. Она ходила по канату между Кремлем и Вестминстером.

Олег Коростелев. Книга «Люди и ложи» и ее автор
Эта книга написана не столько историком, сколько современником, со всеми вытекающими из этого достоинствами и недостатками. Отсюда многочисленные неточности, но и редкая осведомленность и редкая же популярность у читателей.
Далеко не все историки могут щегольнуть таким, например, оборотом: «как мне говорил Керенский…», и уж тем более не все решатся использовать такие непроверяемые факты в качестве аргумента в строгом исследовании. Другое дело – современник, мемуарист, интуитивно ощущающий достоверность или недостоверность тех или иных высказываний собеседника. В книге Берберовой оба ее дара – мемуариста и историка – проявились в одинаковой мере.

Сергей Костырко. Выжить, чтобы жить
О книгах Нины Берберовой «Железная женщина», «Курсив мой» и повести «Аккомпаниаторша».
Берберова уверенно чувствовала себя чуть ли не во всех жанрах – стихах, прозе, эссеистике, литературной критике, но, похоже, самые важные и дорогие для себя мысли она приберегла для книг, написанных в виде документального повествования.
Читателя «Железной женщины» не должна обманывать скрупулезность Берберовой-документалиста, – перед нами, по сути, роман. Здесь нет никакого противоречия, ибо факт сам по себе нем, внятным, осмысленным его делает только сопоставление, только сориентированность на ряд других фактов. Не факты выстраивают в документальном повествовании мысль, а скорее художественная мысль строит из фактов сюжет и образ.

Ж. Нива. Бесстрашная Берберова
О романе «Курсив мой», новеллах Нины Берберовой
Новеллы Нины Берберовой пользовались успехом. Их терпкий перезвон легко слушать. Кислота их тона проглатывается залпом, как стаканчик джина, от расхожей «достоевщины» по спине пробегают легкие мурашки. Пристрастие к пограничным между нормальностью и безумием психологическим ситуациям, к заплесневелым душам, раздавленным стыдом, злопамятностью, ненавистью к себе – все это выливается в болезненную, навязчивую интонацию, еще усугубленную мрачностью стиля. Из кн.: Ж. Нива «Возвращение в Европу. Статьи о русской литературе». М.: Изд-во «Высшая школа». 1999

Александр Зайцев. Рецензия на книгу Н. Берберовой «Александp Блок и его вpемя»
Эта обманчиво маленькая книжка ведет себя, как самая запpавская книжища. Собиpаешься пpоглотить ее за вечеp, а последнюю стpаницу закpываешь только чеpез неделю. И вовсе не потому, что трудно читать. Что-то в нее заложено такое 2 какое-то пpедохpаняющее устpойство (блок?!) – что не позволяет пеpемолоть ее без особых цеpемоний.

Грузман Генрих. Нина Берберова и музыка Чайковского
Нина Берберова написала биографию великого русского композитора Петра Ильича Чайковского и пробудила немалый интерес среди эстетствующей европейской публики к своему сочинению и предмету своего творения. Подобный резонанс должен казаться странным, ибо детище Берберовой нельзя назвать украшением серии «Жизнь замечательных людей», ни в дореволюционном павленковском издании, ни в советском горьковском варианте. Оно не соответствует канонам хронометрического жизнеописания, дающим жанровую специфику биографического описания, ни по форме, как некоего переходного продукта между строгим историческим изучением и вольным беллетристическим изложением, ни по содержанию, где неординарная личность показана в качестве вариации эпохи или зеркала общества.

Годы жизни: с 08.08.1901 по 25.09.1993

Русская писательница, литературный критик, поэт.

Родилась в Санкт-Петербурге. Отец происходил из старинного армянского рода, а мать была дочерью тверского помещика. В 1919-20 Берберова училась в Ростове-на-Дону. Благодаря первым стихам она в 1921 вошла в поэтические круги Петрограда. Примерно в это время происходит ее знакомство с Владиславом Ходасевичем и эмиграция в Европу. Жила с мужем в Германии и Чехословакии, позднее в Италии, затем в Париже. Развелась с мужем в 1932 году.

Высокую оценку критики получила книга "Облегчение участи" (1949). Повседневная жизнь эмиграции, социальный ландшафт окраины или «подполья» определили звучание цикла рассказов, печатавшегося в 1930-е годы и в 1948 вышедшего отдельным изданием. Здесь рождается важная для всего творчества Берберовой тема бездомности, осознанной не как трагедия, но как неизбежный удел человека 20 столетия, который свободен от приверженности «гнезду», переставшему служить «символом защиты, прелести и прочности жизни».

Особый успех имела книга "Чайковский. История одинокой жизни" (1936). Биография Чайковского, начертанная Ниной Берберовой, не вмещается ни в какую разновидность биографического сочинения именно потому, что талантливо исследована, и как проблеск «Божьей искры» она – самобытна и оригинальна.

После войны была редактором литературных страниц парижского еженедельника "Русская мысль", где в 1948 - 49 был напечатан ее репортаж из зала суда о деле невозвращенца В. Кравченко. В это же время в Нью-Йорке "Новый журнал" публикует ее лучшие рассказы.

В 1950 переезжает в США. С 1958 преподает в Иельском, затем в Принстонском университетах. Круг ее писательских интересов остался прежним. В романе "Мыс бурь" (1950) описаны два поколения эмиграции: старшее, которое не мыслит своей жизни вне традиционных русских установок («люди прошлого века»), и молодое, для которого «вселенское» важнее, чем «родное». Утрата России приводит «второе поколение» и к утрате Бога, но переживаемые ею житейские и духовные бедствия осмысляются как этапы освобождения от оков традиции, на которой держалось рухнувшее с революцией мироустройство.

В 1969 на английском языке (в Лондоне, Нью-Йорке), в 1972 на русском языке (в Мюнхене) выходит автобиографическая книга Берберовой - "Курсив мой", встреченная одобрением критиков и интересом читателей. Определяя свою жизненную и литературную позицию как антипочвенную, антиправославную и прозападную, Берберова через эти характеристики выстраивает «структуру» собственной личности, противостоящей «бессмысленности и непрочности мира». Книга дает уникальную панораму интеллектуальной и художественной жизни русской эмиграции в период между двумя мировыми войнами. Она содержит ценные мемуарные свидетельства и разборы творчества видных писателей русского Зарубежья.

В 1989 Берберова приезжала в Россию, встречалась с литературными критиками и читателями. Последние годы жизни Н.Берберова провела в Принстоне, будучи профессором университета в отставке. Здесь и умерла в 1993.

Во время второй мировой войны жила в оккупированной части Франции.
Во Франции, в Арле, улица где Н. Берберова многие годы работала в издательстве, названа в ее честь.