Роман черный принц мердок краткое содержание. Айрис Мердок
Айрис Мердок. Черный принц.
Тут не было ни добра, ни зла.
Одна только действительность. Жизнь.
С. Моэм. Бремя страстей человеческих
«Черный принц» - произведение сложное как технически, по выстраиванию сюжетной линии, так и по эмоциональному восприятию.
Это история одиночества немолодого налогового инспектора, писателя, в жизнь которого нежданно-негаданно врывается страсть. Устоявшиеся привычные рамки бытия вдруг ломаются, искажаются, изменяются сами ценностные ориентиры жизни.
Сила чувств преображает все вокруг и не только. Она – сминает самую жизнь главного героя.
«Были минуты, когда я чувствовал, что любовь просто разрывает меня на куски».
Происходит переосмысление всего того, что предшествовало этому, переоценка значимости людей и событий, словно яркий свет вдруг освещает полутемную комнату, и все предметы в ней обретают неожиданную четкость. В этот момент откровения кажется, что все дни до этого являются лишь прологом, прелюдией к тому, что происходит здесь и сейчас.
Можно ли сказать, что это роман о любви? И да, и нет. Скорее, это роман о человеке, который из сложного интеллектуального мира вдруг переместился в мир чувств. Внезапность и неожиданность такого перехода на фоне будничных событий оказались подобны внутреннему взрыву.
И как раз вот этот контраст будничности, банальности того, что происходит событийно в начале, драмой того, что разворачивается сначала во внутреннем мире, а потом выплескивается наружу и жестко правит реальность и создают эффект взрыва.
«Моя жизнь до описанной здесь драматической кульминации протекала вполне безмятежно. Иной бы сказал, даже скучно. Если позволительно употребить такое красивое и сильное слово в неэмоциональном контексте, можно сказать, что моя жизнь была возвышенно скучной – такая прекрасная скучная жизнь…»
Роман начинается с того, что Брэдли Пирсон, 58 лет от роду, закончил свою карьеру налогового инспектора и готов всего себя посвятить искусству. Создать то самое единственное, уникальное произведение, КНИГУ с большой буквы, которая внесет значимый вклад в современное искусство.
Он долго ждал этого момента, писал «в стол», копил в себе нерастраченный талант и вот – осталось всего лишь уехать в арендованный домик, предаться уединению и творческой музе.
И вот после всей этой безмятежности вдруг начинают происходить события. На первый взгляд, тривиальные.
Спустя много лет возвращается в страну его бывшая жена Кристиан и настойчиво ищет встречи с ним, появляется Фрэнсис, брат жены, уходит от мужа его сестра Присцилла.
Со дня на день откладывая свой отъезд, он все больше запутывается в проблемах семьи и друзей.
Все происходит будто бы само собой, неизбежно, как рок. Волна все нарастает и нарастает, пока из легкой зыби не превращается в сокрушающий вал. И сам главный герой чувствует, что цепочка этих событий неумолима и даже безжалостна к нему, но он не в силах противиться власти судьбы.
« Я чувствовал, что все происходящее со мной не только предначертано, но именно в то самое мгновение, когда оно происходит, мыслится некой божественной силой, которая держит меня в своих когтях».
Айрис Мердок рассказывает о своем герое его устами, ведет повествование от его имени. И поначалу непонятно, что это за книга – дневник ли, посмертное издание или нечто иное.
Начинающийся роман с женой друга, муки совести, желание открыться, мучительное избегание-притяжение к своей бывшей жене, сумбур в отношениях с сестрой, с которой он явно не знает, что делать.
И в кульминации – пылкая страсть к молоденькой девочке, дочери его давних друзей. Отвергая ее мать, он готов отдать свою любовь дочери. Конечно же, эта связь скандальна, и Брэдли Пирсон понимает это. Свою любовь он видит мистической составляющей судьбы, как некий путь к наиболее полному выражению в искусстве.
«… моя способность любить – это и есть моя способность писать, способность осуществиться наконец как художнику, цель, которой я подчинил всю жизнь, - я был прав, но понимал это смутно, темно…»
Его духовные искания, жажда чистого высокого искусства, попытки увидеть в событиях жизни некие знаки на пути к произведению всей его жизни в итоге сыграли с ним дурную шутку. Обращенность внутрь не позволяет ему трезво оценивать то, что происходит во внешнем мире.
Сестра покончила жизнь самоубийством, с друзьями произошел разрыв, жена друга смертельно оскорблена тем, что ее любовь отвергнута, что ей предпочли ее же собственную дочь.
Его неловкие действия во внешнем мире показывают полное отсутствие опыта как-то примирять свои чувства и реальность.
Впервые испытав такой накал страстей, он не умеет «с ними быть». Противоречия и конфликты свободно изливаются изнутри наружу, из потемок рефлексирующей души интеллектуала навстречу его семье и друзьям.
Впрочем, и здесь все непросто. Каждые отношения – это целый пласт реальности и мистики, восприятия фактов и фантазии. Все они имеют свой собственный смысл и как бы свою отдельную линию.
Например, противостояние с Арнольдом Бафином, который его и притягивает, и отталкивает одновременно. С ним ли у него конфликт или с самим собой, с теми своими чертами, мечтами, которые воплотились в Арнольде?
Плодовитый и востребованный писатель, выдающий по паре романов за год, он противоречит всем представлениям Брэдли Пирсона о высоком искусстве. Но публика принимает Арнольда и ничего не знает о Пирсоне.
У одного – семья, широкий круг общения, у другого – одиночество и почти мистические искания. Арнольд живет полной жизнью, выражая себя в своем творчестве, Брэдли как будто спит, ожидая неминуемого пробуждения, яркого взрыва, который разбудит его иссохшие чувства и прорвет плотину слов. И вот тогда – и только тогда! – он создаст поистине великое произведение.
И все было бы даже забавно, если бы не было так печально.
Наше восприятие жизни и то, что мы думаем о ней, определяет ее качество. Пока Брэдли увязает все глубже в рассуждениях о жизни, собственно сама жизнь проходит мимо.
И всю полноту ее он познает только, когда просыпаются чувства. Они безжалостны и неумолимы, они прорвали долго сдерживаемую плотину и вырвались на волю.
Сумасшедший ли Брэдли, как намекает его бывшая жена в послесловии к рукописи? Если да, то он не одинок в своем сумасшествии…
Впрочем, несмотря на подлинную драму человека, запутавшегося в своих целях, желаниях и страстях, ожидаешь поначалу какого-то тривиального финала. Будничного, бытового, наравне с не примечательным началом. Чтобы круг замкнулся, в каком-то смысле.
Что-то вроде того, что сестра вернется к мужу. С друзьями, верно, произойдет разрыв или охлаждение отношений, но и только. А сам Брэдли Пирсон вернется к бывшей жене и напишет некий роман.
Однако, финал представляет собой вторую кульминацию. И такой технический прием все вдруг представляет в другом ракурсе.
Сестра покончила с собой. Близость с молоденькой девочкой на фоне смерти Присциллы кажется уже не возвышенным порывом страсти художника, а чем-то неестественным, неправильным, почти кощунственным.
Отвергнутая жена друга убивает своего мужа и разыгрывает ситуацию таким образом, что виновным в убийстве оказывается Брэдли Пирсон. Месть мужу и несостоявшемуся любовнику - в одном эпизоде.
И двойственное чувство к главному персонажу уже не покидает. С одной стороны, его используют и манипулируют им, с другой стороны, он сам провоцирует окружающих.
Чувство сожаления и утраты – вот, пожалуй, то, что остается в финале.
Сложный внутренний мир главного героя, дневниковый стиль изложения, избранный автором, чувства, внезапно всколыхнувшие его до самых глубин души, чувства, с которыми он не может, не умеет справиться – все это поневоле располагает к участию и сопереживанию.
Не написанный им роман, то самое оправдание постоянных ограничений и внутренних поисков, которые привели бы его к созданию великой книги, приводит к тому, что его жизнь сама по себе становится таким романом. Страсти, и мука, и стремление к искусству, давящая власть Черного принца прожиты им самим.
Жизнь каждого человека – великий роман. Его собственный, глубоко личный вклад не только в искусство, но – в Жизнь. И наверное, неважно, издан ли этот роман, напечатан ли черными буквами по белой бумаге, или остался в воспоминаниях, впечатлениях, мыслях и страстях. Он остается не только в памяти и в душе тех, кто уходит, но вольно или невольно затрагивает всех, кто соприкасался с этим человеком.
В сентябре я тут бросила клич - читать «Черного Принца». Его подхватили (и спасибо еще раз подхватившим). В ноябре я «Черного Принца» прочла и (вместо рецензии) бросила еще один клич: ответить на некоторые вопросы - сама же на них намеренно не отвечала. Пообещала ответить позднее. Нынче декабрь на дворе, а с ним и год подходит к концу, нехорошо переносить старые долги в новый.
Мои ответы на собственные вопросы приводятся ниже. А под ними - некоторые ответы от автора. На этот раз мое восприятие книги Мердок с авторской задумкой, увы, не совпало.
Нижеследующий текст, соответственно, чудовищно длинный, будет интересен (хотя бы местами) лишь тем, to whom it may concern
Q. Почему роман называется "Черный Принц"?
Потому что это очередной роман Мердок, основанный на ее размышлениях о героях Шекспира, самый известный из которых - конечно же, черный принц Гамлет (думала я). Кто именно стал Гамлетом у Айрис - вопрос другой, но черных принцев не-Гамлетов я там не видела в упор. Плюс имя главного героя - Bradley Pearson, построенное на аллитерации с «черным принцем» по-английски (the Black Prince), которая в переводе, к сожалению, не передается.
Q. Роман А.Мердок «Черный принц» - он, собственно, о чем?
К этому вопросу я приводила целую серию подсказок, из которых могла бы подойти любая… наверное… Но сама-то думала о другом. Сама-то я думала, что «тётенька Айрис» (как называют ее с явным пренебрежением отдельные участники лайвлиба) наконец-то слетела с катушек поняла, что смысл жизни (и любви, соответственно, какая уж жизнь без любви-то) в ее полнейшей никчемности. Я думала, что и для А.М. подоспел ее период буйного цинизма (и мне, достигшей примерно того же возраста, в котором она пребывала во время создания «Черного принца», это было понятно и особо приятно).
Любовь (любовь?! ), описанная в «Черном принце» настолько искусно, насколько способно лучшее перо Мердок - на самом деле не то, что могло бы ассоциироваться с ее жизненным опытом в тот момент, но профессиональное использование предварительных заготовок… плюс изумительно высокий стеб. Поэтому и в качестве дуэта влюбленных она и выбрала людей в сочетании весьма несуразном - не ради того, чтобы привлекать редких читателей, ищущих отражения похожего личного опыта, своих затаенных чувств, или толерантных интеллектуалов. А ради того, чтобы как следует оттолкнуть всех остальных - не от себя - сама-то она как раз заодно тут с последними: дескать, мне и самой все это противно до ужаса, потому и пишу, дам полный ход своей садомазохистской натуре.
Вот каким был мой ответ на этот вопрос: «Черный Принц» - о разочарованиях Айрис в любви. И в жизни. И в людях.
Q. Кто из героев там Черный Принц? И кто из них Гамлет?
Ну, я-то вначале была уверена, что Черный Принц - это Брэдли, не зря же Мердок проаллитерировала его имя с названием романа. Затем я переключила внимание на Джулиан: восприятие ее гендера (мною, мною - другие читатели со мной не согласны, и они, скорее, правы) было таким же амбивалентным, как и по отношению к Шекспировскому Гамлету, только наоборот: Гамлет стал бы более понятным для меня, будь он женщиной, а Джулиан - мужчиной. В каком-то месте проблеск подсознания намекнул, что это Ф. Локсий, чью фамилию и инициал Айрис явно выбрала неспроста, но сознание этот проблеск все же погасило: напомню, что Черных Принцев не-Гамлетов в романе я не увидала, а насчет Локсия - см. мой неудачный ответ ниже.
Q. За кого вы принимаете Брэдли Пирсона / с чьим мнением наиболее солидарны? (С Кристиан в том, что Брэдли "в конце концов повредился в уме и впал в безумие"? С Фрэнсисом Марло в том, что Брэд испытывал гомосексуальную любовь к Арнольду Баффину и убил его на почве своих фрейдистских комплексов? С Рэйчел: "Это был унылый неудачник, стыдящийся своего происхождения, своей необразованности и до нелепости стыдящийся своей службы"? С Джулиан, видевшей "целую жизнь усилий и неудач" того самого Пирсона, выдававшего "измышления чужого ума" за цитаты из ее собственного письма?
Специально привожу этот вопрос в несокращенном виде, т.к. я согласна с каждым отдельным мнением - т.е. я солидарна со всеми. Брэдли Пирсон - самовлюбленный и чокнутый Питер Пэн.
Q. Кого любил Брэдли все-таки?
Себя, родимого. И никого больше. У него, правда, иногда «встает» (пардон за грубость, это Айрис виновата, то и дело ссылаясь на Post Office Tower - в то время самое высокое здание в Лондоне и - о, да - похожее на фаллос) на мужской пол. На женский иногда тоже, но чаще, если та женщина - в какой-то роли и мужчина тоже (очень по-шекспировки это все тоже, да). Но эрекция и любовь - в моем понятии не одно и то же все-таки, хоть я циничнее Айрис.
Q. Кто убил Арнольда Баффина?
Сначала я подумала, что Арнольда убила Рейчел. На последнем абзаце последней главы (т.е. еще до послесловий) - изменила свое мнение, тем более, что Питер Пэн, по моему мнению, все равно заслужил тюрьму. Послесловия меня запутали - и я никак не могла решить, кто убийца там все же. Заодно приплетала и Джулиан (как одного из Гамлетов). А потом я подумала: а не все ли равно? Может, и Айрис сама не знала? Либо не хотела, чтобы другие знали этот ответ наверняка.
Q. Кто такой мистер Локсий?
Он - моя ошибка. Чуть забегая вперед, скажу, что она заключалась в том, что я лишь бездарно поленилась набрать в Гугле такое интересное имя, когда оно повстречалось на первых страницах романа. Сделай я это сразу - весь роман был бы прочитан с «ключом», но… т.к. я отложила сие исследование до окончания чтения, то и… в общем, результаты налицо. Я приняла было мнение Джулиан (из ее послесловия), что Локсий - это сам Брэдли, вышедший раньше времени из тюрьмы, его «обновленная» личность, если бы Локсий не отметил ее «невообразимо примитивных понятий » о себе. К сожалению (для меня), он это сделал в самом последнем абзаце романа, когда «ключ» был буквально «под рукой» (в виде пособий по мердоковедению). И когда я взяла этот «ключ» в руки, то поняла, что без него-то ходила совсем не в ту «дверь».
Q. В ком из героев романа Айрис Мердок больше всех проявила себя самоё?
Да везде и во всех. Как и в героях «Моря». Больше всех я ее видела в Брэдли и Арнольде, в Рейчел и Джулиан.
Q. Какого вообще пола (и какой ориентации) был(а) Айрис Мердок?
Я не рассчитывала на серьезные ответы на этот вопрос. Но сама отвечу на полном серьезе тем, что мне известно фактически - из ее биографии. Айрис Мердок была биологической женщиной, психологически идентифицирующей себя с мужчиной-гомосексуалистом.
Репродукцию работы Тициана «Наказание (свежевание) Марсия» я повесила уже после того, как ознакомилась с авторским замыслом «Черного Принца».
Тем, кто дочитал до этого абзаца, мысленно вручаю медаль за терпение и упорство и предлагаю устроить перерыв на чай/кофе/брейк-данс/рок-н-ролл, прежде чем приступить ко второй части (сильно отличающейся от первой) - к авторскому замыслу.
Перерыв – перерыв – перерыв – перерыв – перерыв
С первых страниц «Черного Принца» Мердок интригует читателя «Предисловием редактора» - некоего Ф. Локсия. Вбиваем «Локсия» в Гугл - кто вылетает в первой строке? Правильно, Феб Аполлон.
Локсий - "вещающий иносказательно" - эпитет Аполлона, связанный с тем, что слова пифии, оглашавшей предсказания Аполлона, носили характер бессвязных речей, которые "обрабатывались" специальными жрецами, после чего носили поэтический характер.
(ссылка)
Мердок сама хотела дать подсказку неискушенному читателю: когда версталась книга, она попросила Кристофера Корнфорда (одного из своих друзей) нарисовать обложку с изображением головы статуи Аполлона в Олимпии:
«Черный Принц - это, конечно же, Аполлон , - говорила А.М. в интервью французскому журналисту Жану-Луи Шевалье в 1978 году, - большинство критиков, предоставивших свои рецензии на книгу в Англии, кажется, даже не поняли этого, несмотря на картинку Аполлона на обложке! » Вместо этого, критики связали образ главного героя с шекспировским Гамлетом.
Мердок продемонстрировала связь между Локсием и Аполлоном: «Аполлон - убийца, насильник, как и сказано о нем в романе, когда обсуждается личность Локсия, который убил собрата по музыке страшнейшим образом, образ, олицетворяющий мощность и власть, не обязательно положительный образ ».
Софокл в трагедии «Царь Эдип» называет Аполлона то Локсием, то Лицеем. Во всей истории мировой литературы Аполлон известен как музыкант и как соблазнитель женщин. На картине Тициана (которую британский художник Том Филлипс кстати использовал в качестве фона ) Аполлон любовно соскребает кожу с Марсия - сатира, побежденного им в конкурсе музыкантов. дублируется на протяжении романа «Черный принц» в нескольких ситуациях: в подозрении на убийство Арнольда Баффина его собратом по перу Брэдли Пирсоном, в его насильственном осуществлении полового акта с Джулиан, а также в его собственных страданиях и смерти, оказавшихся необходимыми для написания его книги.
Картина Тициана для Мердок, как и сам миф об Аполлоне и Марсии, отражает «нечто, имеющее отношение к человеческой жизни, все ее двусмысленности, все ее кошмары, ее ужасы и мучения, и в то же время в этом есть нечто прекрасное, картина прекрасна, в ней какое-то вхождение духовного в сферу человеческого и близость богов ».
А.М. говорила и о своем двойственном отношении к Аполлону, которого она «хотела бы возносить как бога, ужасного бога, но также как выдающегося художника, мыслителя и как великий источник жизни ».
Аполлон повлиял на жизнь Брэдли Пирсона, человека «разрушенного искусством; он также погублен и Черным Эротом », которого Мердок в каком-то смысле ассоциировала с Аполлоном.
Потом она сказала:
- А ведь во мне еще много огня, имейте в виду. Я еще не конченый человек, как бедная Присцилла. Во мне еще много огня и силы. Вот так.
- Конечно.
- Вы не понимаете. Я говорю не о простодушии и не о любви. И даже не о воле к жизни. Я имею в виду огонь. Огонь! Который жжет. Который убивает.
Брэдли Пирсон, сидя в тюрьме, пишет рукопись « рассказ о любви». Считая несчастную любовь, изменившую две жизни, поиском мудрости и правды в мире обмана и лжи.
Сам Брэдли, уставший от работы налоговым инспектором, накопивши деньги, решает уехать на лето к морю. Собравши чемоданы, перед самим выходом из дома, раздается звонок и в гости к нему приходит бывший шурин Фрэнсис Марло с известием о возвращении своей бывшей жены, которая стала богатой и недавно овдовела. За те годы, что они не виделись, Фрэнсис превратился в толстого, грубого неудачника. Его лишили диплома врача за мошенничество, а практика психоаналитика не принесла своих плодов. Пришел он, что быпопросить о помощи. Желал устроиться жить за счет его богатой сестры. Это было возмутительно, и Пирсон вышвырнул его за дверь. Тут же раздался телефонный звонок. Звонил Арнольд Баффин. Он упрашивал приехать срочно к нему домой, так как убил свою жену.
Пирсон и Фрэнсис поехали к Арнольду. Его супруга Рэйчел закрылась в спальне и не подавала признаков жизни. После уговоров, она впустила одного лишь Брэдли, она лежала с избитым окровавленным видом, обвиняя мужа в том, что он не позволяет ей жить собственной жизнью, и заниматься любимым делом. Фрэнсис провел осмотр и сказал, что угрозы для жизни нет. Усмиривши гнев, Арнольд рассказал, что в ходе семейной ссоры случайно, ударил жену кочергой.
В Лондон возвращается семья Баффинов. Ихдочку Джулиан, Брэдли знал еще с самого рождения, питал к ней некий родственный интерес, ведь своих детей у него не было. Джулиан прибегает к нему и прости стать ее учителем, чтобы помочь написать книгу.
С наступление следующего дня Пирсон таки решает уехать. Снова собравши вещи, к нему в дверь звонят. Это была его сестра Присцилла. Она ушла от мужа, и ей некуда больше идти. Пока Брэдли ставил чайник, Присцилла наглоталась снотворного лекарства. Для спасений жизни сестры он вызывает на помощь Фрэнсиса. Вместе с ним приходят и семья Баффинов. Присциллу увозит карета скорой помощи.
Присциллу выписали на следующий день, Брэдли решил забыть об отъезде и остаться, чтобы помочь сестре выйти из депрессивного состояния. В скором времени его ожидает новый, довольно, не приятный поворот событий. Видя подавленное состояние Брэдли, к нему приходит Рэйчел и после долгого разговора затаскивает его в постель. Это все увидела Джулиан, и чтобы она не взболтнула лишнего. Пирсон покупает ей сапожки. Во время примерки сапог Брэдли начинает испытывать некое физическое желание к Джулиан. Позже он узнает, что она пожаловалась родителям на его домогательстве. К нему приходит Кристиан Баффин, которая была его бывшей женой, и предлагает вспомнить их забытую любовь.
Осознавши, что он влюбился в молодую Джулиан, Брэдли отказывается от вечеринки с коллегами. Сидя дома начинает осознавать, что ему кроме любимой никто больше не нужен. Промучившись пару дней, он раскрывает Джулиан свои чувства к ней. Она отвечает взаимностью.
Джулиан рассказывает о своих чувствах родителям. Их приводит это в бешенство, они запирают дочь под домашний арест. Они едут к Брэдли и просят оставить их дочь в покое, ведь какая любовь может быть между стариком и юной девушкой.
На следующий день Джулиан сбегает из дома, едет к Пирсону и тот увозит ее на виллу « Патара». Их идиллию нарушает звонок от Фрэнсиса. Он сообщает, что Присцилла покончила с собой. Вернувшись обратно на виллу, расстроенный Брэдли впервые овладевает молодым телом Джулиан.
Утром, ничего не рассказав ей про смерть сестры, он уезжает на похороны. Проснувшись, Джулиан не знает, где подевался Брэдли и в панике выбегает на улицу. Там видит, что за ней приехал Арнольд. Он передает ей письмо. Прочитавши его, Джулиан уезжает.
Письмо от Джулиан Пирсону приходит из Франции. Брэдли собирается в дорогу к возлюбленной. Но на пути становится звонок от Рэйчел. Обманом она затаскивает Пирсона к себе домой. Там он попадает в ловушку. Рэйчел убила Арнольда кочергой.
Осудили Пирсона довольно быстро, ведь показания Рэйчел против него, личная неприязнь к Арнольду и билеты за границу были достаточно сильными уликами.
Рэйчел объяснила такое поведение лишь тем, что Брэдли должен был остаться с ней, ведь он любил ее всегда а Джулиан использовал для мести.
Поучительного момента в произведении как такового нет. Просто стоит избавляться от « призраков прошлого», начинать новую жизнь с чистого листа и никогда не подпускать к себе предателей и людей вызывающих неприязнь.
Картинка или рисунок Мёрдок - Чёрный принц
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Купер Следопыт, или На берегах Онтарио
Произведение «На берегах Онтарио», написанное американским классиком приключенческой литературы Джеймсом Фенимором Купером, является третьим романом из пяти о кровавой истории завоевания Америки белыми людьми.
- Краткое содержание Кто виноват? Герцен
Произведение классика состоит из двух частей и представляет собой один из первых русских романов социально-психологической тематики.
- Краткое содержание Отель «У погибшего альпиниста» Стругацкие
Инспектор полиции Петер Глебски приезжает в отпуск в удалённый горный отель, названный в честь постояльца, разбившегося при восхождении.
- Краткое содержание Дубов Мальчик у моря
В произведениях Николая Дубова можно встретить самых разных персонажей, добрых и злых, умных и глупых, веселых и хмурых. Их характеры были мастерски переданы автором
- Краткое содержание Верный Трезор Салтыкова-Щедрина
Трезор находился на сторожевой службе у купца Воротилова Никанора Семеновича. Верно, службу нес Трезор, с поста охраны никуда не отлучался.
Айрис МЕРДОК
ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ
ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЯ
Эта книга в нескольких отношениях обязана своим существованием мне. Автор ее, мой друг Брэд-ли Пирсон, возложил на меня заботу о ее опубликовании. В этом примитивно-механическом смысле она теперь благодаря мне выйдет в свет. Я также являюсь тем «любезным другом» и проч., обращения к которому встречаются здесь и там на ее страницах. Но я не принадлежу к действующим лицам драмы, о которой повествует Пирсон. Начало моей дружбы с Брэдли Пирсоном восходит ко времени более позднему, чем описываемые здесь события. В пору бедствий ощутили мы оба потребность в дружбе и счастливо обрели друг в друге этот благословенный дар. Могу утверждать с уверенностью, что, если бы не мое постоянное участие и одобрение, эта повесть, вернее всего, осталась бы ненаписанной. Слишком часто те, кто кричит правду безучастному миру, в конце концов не выдерживают, умолкают или начинают сомневаться "в ясности собственного рассудка. Без моей поддержки это могло случиться и с Брэдли Пирсоном. Ему нужен был кто-то, верящий ему и верящий в него. И в нужде он нашел меня, свое alter ego.
Нижеследующий текст по сути своей, как и по общим очертаниям, является рассказом о любви. Не только поверхностно, но и в основе. История творческих борений человека, поисков мудрости и правды - это всегда рассказ о любви. Он излагается здесь туманно, подчас двусмысленно. Борения и поиски человека двусмысленны и тяготеют к тайне. Те, чья жизнь проходит при этом темном свете, меня поймут. И все же что может быть проще, чем повесть о любви, и что может быть пленительнее? Искусство придает очарование ужасам - в этом, быть может, его благословение, а быть может, проклятие. Искусство - это рок. Оно стало роком и для Брэдли Пирсона. И совсем в другом смысле для меня тоже.
Моя роль как издателя была проста. Вероятно, мне следовало бы скорее называть себя иначе… Как? Импресарио? Шутом или арлекином, который появляется перед занавесом, а потом торжественно его раздвигает? Я приберег для себя самое последнее слово, заключительный вывод, итог. Но лучше уж мне быть шутом Брэдли, чем его судьей. В каком-то смысле я, по-видимому, и то и другое. Зачем написана эта повесть, станет очевидно из самой повести. Но, в конце концов, никакой тайны здесь нет. Всякий художник - несчастный влюбленный. А несчастные влюбленные любят рассказывать свою историю.
Ф. ЛОКСИЙ, ИЗДАТЕЛЬ
ПРЕДИСЛОВИЕ БРЭДЛИ ПИРСОНА
Хотя прошло уже несколько лет со времени описываемых здесь событий, рассказывая о них, я воспользуюсь новейшим повествовательным приемом, когда прожектор восприятия переходит от одного настоящего мгновения к другому, памятуя о минувшем, но не ведая предстоящего. Иначе говоря, я воплощусь опять в свое прошедшее «я» и для наглядности буду исходить только из фактов того времени - времени, во многих отношениях отличного от нынешнего. Так, например, я буду говорить: «Мне пятьдесят восемь лет», как было мне тогда. И я буду судить о людях неточно, быть может, даже несправедливо, как судил о них тогда, а не в свете позднейшей мудрости. Но мудрость - ибо я, надеюсь, что справедливо считаю это мудростью, - не вовсе отсутствует в рассказе. В какой-то мере она все равно неизбежно должна будет «озарять» его. Произведение искусства равно своему создателю. Оно не может быть больше, чем он. Как не может в данном случае быть и меньше. Добродетели имеют тайные имена; добродетель сама по себе тайна, недоступная уму. Таинственно все, что важно. Я не сделаю попытки описать или назвать то, чему выучился в строгой простоте той жизни, какой я живу в последнее время. Надеюсь, что стал мудрее и милосерднее, чем был тогда, - счастливее я стал несомненно, - и что свет мудрости, падая на фигуру простака, выявит не только его заблуждения, но и строгий облик правды. Я уже дал понять, что считаю этот «репортаж» произведением искусства. Этим я не хочу сказать, что он - плод вымысла. Всякое искусство имеет дело с абсурдом, но стремится достичь простоты. Настоящее искусство выражает правду, оно и есть правда, быть может, единственная правда. В том, что излагается ниже, я пытался быть мудрым и говорить правду, как я ее понимаю, не только о поверхностных, «интересных» аспектах этой драмы, но и о том, что лежит в глубине.
Я знаю, что люди обычно имеют о себе совершенно искаженное представление. По-настоящему человек проявляется в долгой цепи дел, а не в кратком перечне самотолкования. Это в особенности относится к художникам, которые, воображая, будто прячут, в действительности обнажают себя на протяжении своего творчества. Так и я весь выставлен тут напоказ, хотя душа в полном противоречии с законами моего ремесла, увы, по-прежнему жаждет укрытия. Под знаком этой предваряющей оговорки я теперь попытаюсь себя охарактеризовать. Говорить я буду, как я уже пояснил, от лица самого себя, каким я был несколько лет назад, - главного и подчас бесславного «героя» этого повествования. Мне пятьдесят восемь лет. Я писатель. «Писатель» - моя самая простая и, пожалуй, наиболее верная общая характеристика. Что я к тому же еще и психолог, самоучка философ, исследователь человеческих отношений, следует из того, что я - писатель, писатель именно моего толка. Я всю жизнь провел в исканиях. Теперь искания привели меня к попытке выразить правду. Свой дар, надеюсь и верю, я сохранил в чистоте. А это означает, помимо прочего, что как писатель я не пользовался успехом. Я никогда не стремился к приятности за счет правды. Я знал долгие мучительные полосы жизни без самовыражения. «Жди!» - вот наиболее властное и священное веление для художника. Искусство имеет своих мучеников, среди них не последнее место занимают молчальники. Не боюсь утверждать, что есть святые в искусстве, которые просто промолчали всю жизнь, но не осквернили чистоты бумажного листа выражением того, что не было бы верхом красоты и соразмерности, то есть не было бы правдой.
Как известно, мною опубликовано совсем немного. Я говорю «как известно», полагаясь на славу, приобретенную мною вне сферы искусства. Мое имя пользуется известностью, но, к сожалению, не потому, что я писатель. Как писатель я был и, несомненно, буду понят лишь немногими ценителями. Парадокс, быть может, всей моей жизни, абсурд, служащий мне теперь предметом для постоянных медитаций, состоит в том, что прилагаемый ниже драматический рассказ, столь непохожий на другие мои произведения, вполне может оказаться моим единственным «бестселлером». В нем, бесспорно, есть элементы жестокой драмы, «невероятные» события, о которых так любят читать простые люди. Мне даже выпало на долю, так сказать, вдоволь накупаться в лучах газетной славы.
