Год выпуска грозы островского. Творческая история «Грозы

А. Н. Оствоский "Гроза"

Не удалось найти URL спецификации гаджета

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ПЬЕСЫ.

Пьеса была начата Александром Островским в июле 1859 года, а закончена 9 октября. Рукопись пьесы хранится в Российской государственной библиотеке.

В 1848 году Александр Островский отправился с семьёй в Кострому, в усадьбу Щелыково. Природная красота Волжского края поразила драматурга и тогда он задумался о пьесе. Долгое время считалось, что сюжет драмы Гроза были взяты Островским из жизни костромского купечества. Костромичи в начале XX века могли с точностью указать на место самоубийства Катерины.

В своей пьесе Островский поднимает проблему перелома общественной жизни, произошедшего в 1850-е годы, проблему смены общественных устоев.

Символизмом наделены имена героев пьесы: Кабанова - грузная, тяжёлого характера женщина; Кулигин - это «кулига», болото, некоторые его черты и имя имеют сходство с именем изобретателя Кулибина; имя Катерина обозначает «чистая»; противопоставляемая ей Варвара - «варварка ».

СМЫСЛ НАЗВАНИЯ ДРАМЫ ГРОЗА.

Название драмы Островского «Гроза» играет большую роль в понимании этой пьесы. Образ грозы в драме Островского необычайно сложен и многозначен. С одной стороны, гроза - непосредственный участник действия пьесы, с другой стороны - символ идеи этого произведения. Кроме того, образ грозы имеет столько значений, что освещает почти все грани трагической коллизии в пьесе.

Гроза играет важную роль в композиции драмы. В первом действии - завязка произведения: Катерина говорит Варваре о своих мечтах и намекает на свою тайную любовь. Почти сразу после этого надвигается гроза: «... вон никак гроза заходит...» В начале четвертого действия тоже собирается гроза, предвещая трагедию: «Уж ты помяни мои слова, что эта гроза даром не пройдет...»

А разражается гроза только в сцене признания Катерины - в кульминации пьесы, когда героиня говорит о своем грехе мужу и свекрови, не стыдясь

присутствия других горожан. Гроза непосредственно участвует в действии как реальное явление природы. Она влияет на поведение персонажей: ведь именно во время грозы Катерина признается в своем грехе. Даже говорят о грозе, как о живой («Дождь накрапывает, как бы гроза не собралась?», «А так на нас и ползет, так и ползет, как живая!»).

Но гроза в пьесе имеет и переносное значение. Например, Тихон называет грозой ругань, брань и выходки своей матери: «Да как знаю я теперича, что недели две никакой грозы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне?»

Примечателен и такой факт: Кулигин - сторонник мирного искоренения пороков (он хочет высмеять дурные нравы в книге: «Я было хотел все это стихами изобразить...»). И именно он предлагает Дикому сделать громоотвод («дощечку медную»), который служит здесь аллегорией, ведь мягкое и мирное противостояние порокам путем их обличения в книгах - это своеобразный громоотвод.

Кроме того, воспринимается гроза всеми персонажами по-разному. Так, Дикой говорит: «Гроза-то нам в наказание посылается». Дикой заявляет о том, что люди должны бояться грозы, а ведь его власть и самодурство основаны именно на страхе людей перед ним. Свидетельство тому - судьба Бориса. Он боится не получить наследство и поэтому покоряется Дикому. Значит, Дикому выгоден этот страх. Он хочет, чтобы все боялись грозы, как и его самого.

А вот Кулигин относится к грозе иначе: «Каждая теперь травинка, каждый цветок радуется, а мы прячемся, боимся, точно напасти какой!» Он видит в грозе живительную силу. Интересно, что не только отношение к грозе, но и принципы Дикого и Кулигина разные. Кулигин осуждает образ жизни Дикого, Кабановой и их нравы: «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!..»

Так образ грозы оказывается, связан с раскрытием характеров персонажей драмы. Катерина тоже боится грозы, но не так, как Дикой. Она искренно верит в то, что гроза является карой божьей. Катерина не рассуждает о пользе грозы, она боится не наказания, а грехов. Ее страх связан с глубокой, сильной верой и высокими нравственными идеалами. Поэтому в ее словах о боязни грозы звучит не самодовольство, как у Дикого, а скорее раскаяние: «Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми...»

Сама героиня тоже напоминает грозу. Во-первых, тема грозы связана с переживаниями, душевным состоянием Катерины. В первом действии

собирается гроза, будто предвестие трагедии и как выражение смятенной души героини. Именно тогда Катерина признается Варваре, что любит другого - не мужа. Гроза не потревожила Катерину во время свидания с Борисом, когда она почувствовала вдруг себя счастливой. Гроза появляется всякий раз, когда бури бушуют в душе самой героини: сказаны слова «С Борисом Григорьевичем!» (в сцене признания Катерины) - и вновь по ремарке автора раздается «удар грома».

Во-вторых, признание Катерины и ее самоубийство было вызовом силам «темного царства» и его принципам («шито-крыто»). Сама любовь, которую Катерина не стала скрывать, ее стремление к свободе - это тоже протест, вызов, прогремевший над силами «темного царства», словно гроза. Победа Катерины в том, что пойдут слухи о Кабанихе, о роли ее в самоубийстве невестки, не удастся скрыть правду. Даже Тихон начинает слабо протестовать. «Вы ее погубили! Вы! Вы!» - кричит он матери.

Итак, «Гроза» Островского производит, несмотря на свою трагичность, освежающее, ободряющее впечатление, о котором говорил Добролюбов: «...конец (пьесы)... кажется нам отрадным, легко понять почему: в нем дан страшный вызов самодурной силе...»

Катерина не приспосабливается к принципам Кабановой, она не захотела лгать и слушать чужую ложь: «Ты про меня, маменька, напрасно это говоришь...»

Гроза тоже не подчиняется ничему и никому - она бывает и летом, и весной, не ограничиваясь временем года, как осадки. Недаром во многих языческих религиях главным богом является громовержец, повелитель грома и молнии (грозы).

Как и в природе, гроза в пьесе Островского соединяет в себе разрушительную и созидательную силу: «Гроза убьет!», «Не гроза это, а благодать!»

Итак, образ грозы в драме Островского многозначен и неодносторонен: он, символически выражая идею произведения, вместе с тем непосредственно участвует в действии. Образ грозы освещает практически все грани трагической коллизии пьесы, поэтому смысл названия становится так важен для понимания пьесы.

ТЕМА И ИДЕЯ ПЬЕСЫ.

Автор переносит нас в провинциальный купеческий городок Калинов, жители которого упорно держатся за веками сложившийся образ жизни. Но уже в начале пьесы становится ясно, что те общечеловеческие ценности, за которые ратует Домострой, давно уже потеряли свои смысл для невежественных обитателей Калинова. Для них важна не суть человеческих отношений, а лишь форма, соблюдение приличий. Не зря в одном из первых действий «матушка Марфа Игнатьевна» - Кабаниха, свекровь Катерины - получила убийственную характеристику: «Ханжа, сударь. Нищих оделяет, а домашних поедом ест». А для Катерины, главной героини драмы, патриархальные ценности полны глубокого смысла. Она, замужняя женщина, полюбила. И изо всех сил пытается бороться со своим чувством, искренне считая, что это страшный грех. Но Катерина видит, что никому в мире и дела нет до подлинной сути тех нравственных ценностей, за которые она пытается цепляться, как утопающий за соломинку. Вокруг уже все рушится, мир «темного царства» в муках умирает, и все, на что она пытается опереться, оказывается пустой оболочкой. Под пером Островского задуманная драма из быта купечества перерастает в трагедию.

Основная идея произведения - конфликт молодой женщины с «темным царством», царством самодуров, деспотов и невежд. Узнать, почему возник этот конфликт и почему конец драмы такой трагичный, можно, заглянув в душу Катерины, поняв ее представления о жизни. И это возможно сделать, благодаря мастерству А. Н. Островского.

За внешним спокойствием жизни кроются мрачные мысли, темный быт самодуров, не признающих человеческое достоинство. Представителями «темного царства» являются Дикой и Кабаниха. Первый - законченный тип купца-самодура, смысл жизни которого заключается в том, чтобы любыми средствами сколотить капитал. Властная и суровая Кабаниха - еще более зловещая и мрачная представительница Домостроя. Она строго соблюдает все обычаи и порядки патриархальной старины, поедом ест домашних, проявляет ханжество, одаряя нищих, не терпит ни в ком Развитие действия в «Грозе» постепенно обнажает конфликт драмы. Еще велика власть Кабанихи и Дикого над окружающими. «Но чудное дело, - пишет Добролюбов в статье «Луч света в темном царстве», - самодуры русской жизни начинают, однако же, ощущать какое-то недовольство и страх, сами не зная перед чем и почему выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя далеко она, еще и не видна хорошенько, но уже дает себя предчувствовать и посылает нехорошие видения темному произволу самодуров». Таково «темное царство» - воплощение всего строя жизни царской России: бесправие народа, произвола, угнетения человеческого достоинства проявления личной воли. Катерина - натура поэтическая, мечтательная, свободолюбивая. Мир ее чувств и настроений сформировался в родительском доме, где она была окружена заботой и лаской матери. В атмосфере ханжества и назойливости, мелочной опеки конфликт между «темным царством» и душевным миром Катерины зреет постепенно. Катерина терпит лишь до поры. Не найдя отзвука в сердце недалекого и забитого мужа, ее чувства обращаются к человеку, непохожему на всех окружающих. Любовь к Борису вспыхнула с силой, свойственной такой впечатлительной натуре, как Катерина, она стала смыслом жизни героини. Катерина вступает в конфликт не только с окружающей средой, но и самой собой. В этом трагизм положения героини.

Для своего времени, когда Россия пережила период громадного общественного подъема перед крестьянской реформой, драма «Гроза» имела важное значение. Образ Катерины принадлежит к лучшим образам женщин не только в творчестве Островского, но и во всей русской художественной литературе.

СТАТЬЯ Н.А. ДОБРОЛЮБОВА «ЛУЧ СВЕТА В ТЁМНОМ ЦАРСТВЕ».

гроза островский добролюбов

В начале статьи Добролюбов пишет о том, что «Островский обладает глубоким пониманием русской жизни». Далее он подвергает анализу статьи об Островском других критиков, пишет о том, что в них «отсутствует прямой взгляд на вещи».

Затем Добролюбов сравнивает «Грозу» с драматическими канонами: «Предметом драмы непременно должно быть событие, где мы видим борьбу страсти и долга - с несчастными последствиями победы страсти или с счастливыми, когда побеждает долг». Также в драме должно быть единство действия, и она должна быть написана высоким литературным языком. «Гроза» при этом «не удовлетворяет самой существенной цели драмы - внушить уважение к нравственному долгу и показать пагубные последствия увлечения страстью. Катерина, эта преступница, представляется нам в драме не только не в достаточно мрачном свете, но даже с сиянием мученичества. Она говорит так хорошо, страдает так жалобно, вокруг нее все так дурно, что вы вооружаетесь против ее притеснителей и, таким образом, в ее лице оправдываете порок. Следовательно, драма не выполняет своего высокого назначения. Все действие идет вяло и медленно, потому что загромождено сценами и лицами, совершенно ненужными. Наконец и язык, каким говорят действующие лица, превосходит всякое терпение благовоспитанного человека».

Этот сравнение с каноном Добролюбов проводит для того, чтобы показать, что подход к произведению с готовым представлением о том, что должно в нём быть показано, не даёт истинного понимания. «Что подумать о человеке, который при виде хорошенькой женщины начинает вдруг резонировать, что у нее стан не таков, как у Венеры Милосской? Истина не в диалектических тонкостях, а в живой правде того, о чем рассуждаете. Нельзя сказать, чтоб люди были злы по природе, и потому нельзя принимать для литературных произведений принципов вроде того, что, например, порок всегда торжествует, а добродетель наказывается».

«Литератору до сих пор предоставлена была небольшая роль в этом движении человечества к естественным началам», - пишет Добролюбов, вслед за чем вспоминает Шекспира, который «подвинул общее сознание людей на несколько ступеней, на которые до него никто не поднимался». Далее автор обращается к другим критическим статьям о «Грозе», в частности, Аполлона Григорьева, который утверждает, что основная заслуга Островского - в его «народности». «Но в чем же состоит народность, Григорьев не объясняет, и потому его реплика показалась нам очень забавною».

Затем Добролюбов приходит к определению пьес Островского в целом как «пьес жизни»: «Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая обстановка жизни. Он не карает ни злодея, ни жертву. Вы видите, что их положение господствует над ними, и вы вините их только в том, что они не выказывают достаточно энергии для того, чтобы выйти из этого положения. И вот почему мы никак не решаемся считать ненужными и лишними те лица пьес Островского, которые не участвуют прямо в интриге. С нашей точки зрения, эти лица столько же необходимы для пьесы, как и главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл деятельности главных персонажей пьесы».

В «Грозе» особенно видна необходимость «ненужных» лиц (второстепенных и эпизодических персонажей). Добролюбов анализирует реплики Феклуши, Глаши, Дикого, Кудряша, Кулигина и пр. Автор анализирует внутреннее состояние героев «тёмного царства»: «все как-то неспокойно, нехорошо им. Помимо их, не спросив их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя она еще и не видна хорошенько, но уже посылает нехорошие видения темному произволу самодуров. И Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила. Она предвидит конец их, старается поддержать их значение, но уже чувствует, что нет к ним прежнего почтения и что при первой возможности их бросят».

Затем автор пишет о том, что «Гроза» есть «самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что в »Грозе» есть даже что-то освежающее и ободряющее. Это «что-то» и есть, по нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства. Затем самый характер Катерины, рисующийся на этом фоне, тоже веет на нас новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели».

Далее Добролюбов анализирует образ Катерины, воспринимая его как «шаг вперёд во всей нашей литературе»: «Русская жизнь дошла до того, что почувствовалась потребность в людях более деятельных и энергичных». Образ Катерины «неуклонно верен чутью естественной правды и самоотвержен в том смысле, что ему лучше гибель, нежели жизнь при тех началах, которые ему противны. В этой цельности и гармонии характера заключается его сила. Вольный воздух и свет, вопреки всем предосторожностям погибающего самодурства, врываются в келью Катерины, она рвется к новой жизни, хотя бы пришлось умереть в этом порыве. Что ей смерть? Все равно - она не считает жизнью и то прозябание, которое выпало ей на долю в семье Кабановых».

Автор подробно разбирает мотивы поступков Катерины: «Катерина вовсе не принадлежит к буйным характерам, недовольным, любящим разрушать. Напротив, это характер по преимуществу созидающий, любящий, идеальный. Вот почему она старается всё облагородить в своем воображении. Чувство любви к человеку, потребность нежных наслаждений естественным образом открылись в молодой женщине». Но это будет не Тихон Кабанов, который «слишком забит для того, чтобы понять природу эмоций Катерины: «Не разберу я тебя, Катя, - говорит он ей, - то от тебя слова не добьешься, не то что ласки, а то так сама лезешь». Так обыкновенно испорченные натуры судят о натуре сильной и свежей».

Добролюбов приходит к выводу, что в образе Катерины Островский воплотил великую народную идею: «в других творениях нашей литературы сильные характеры похожи на фонтанчики, зависящие от постороннего механизма. Катерина же как большая река: ровное дно, хорошее - она течет спокойно, камни большие встретились - она через них перескакивает, обрыв - льется каскадом, запружают ее - она бушует и прорывается в другом месте. Не потому бурлит она, чтобы воде вдруг захотелось пошуметь или рассердиться на препятствия, а просто потому, что это ей необходимо для выполнения её естественных требований - для дальнейшего течения».

Творческая история «Грозы»

К художественному синтезу темных и светлых начал купеческой жизни Островский пришел в русской трагедии «Гроза» - вершине его зрелого творчества. Созданию «Грозы» предшествовала экспедиция драматурга по Верхней Волге, предпринятая по заданию Морского министерства в 1856-1857 годах. Она оживила и воскресила в памяти юношеские впечатления, когда в 1848 году Островский впервые отправился с домочадцами в увлекательное путешествие на родину отца, в волжский город Кострому и далее, в приобретенную отцом усадьбу Щелыково. Итогом этой поездки явился дневник Островского, многое приоткрывающий в его восприятии жизни провинциальной, поволжской России. Островские тронулись в путь 22 апреля, накануне Егорьева дня. «Время весеннее, праздники частые», - говорит Купава царю Берендею в «весенней сказке» Островского «Снегурочка». Путешествие совпало с самым поэтическим временем года в жизни русского человека. По вечерам в обрядовых весенних песнях, звучавших за околицей, в рощах и долинах, обращались крестьяне к птицам, кудрявым вербам, белым березам, к шелковой зеленой траве. В Егорьев день ходили вокруг полей, «окликали Егория», просили его хранить скотину от хищных зверей. Вслед за Егорьевым днем шли праздники зеленых святок (русальная неделя), когда водили в селах хороводы, устраивали игру в горелки, жгли костры и прыгали через огонь. Путь Островских продолжался целую неделю и шел через древние русские города: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому. Неистощимым источником поэтического творчества открывался для Островского Верхне-Волжский край. «С Переяславля начинается Меря, - записывает он в дневнике, - земля, обильная горами и водами, и народ и рослый, и красивый, и умный, и откровенный, и обязательный, и вольный ум, и душа нараспашку. Это земляки мои возлюбленные, с которыми я, кажется, сойдусь хорошо. Здесь уж не увидишь маленького согнутого мужика или бабу в костюме совы, которая поминутно кланяется и приговаривает: «а батюшка, а батюшка…» «И все идет кресчендо, - продолжает он далее, - и города, и виды, и погода, и деревенские постройки, и девки. Вот уж восемь красавиц попались нам на дороге». «По луговой стороне виды восхитительные: что за села, что за строения, точно как едешь не по России, а по какой-нибудь обетованной земле». И вот Островские в Костроме. «Мы стоим на крутейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней взад и вперед идут суда то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны очаровательные звуки; все ближе и ближе, песнь растет и полилась, наконец, во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне… А на той стороне Волги, прямо против города, два села; и особенно живописно одно, от которого вплоть до Волги тянется самая кудрявая рощица, солнце при закате забралось в нее как-то чудно, с корня, и наделало много чудес. Я измучился, глядя на это… Измученный, воротился я домой и долго, долго не мог уснуть. Какое-то отчаяние овладело мной. Неужели мучительные впечатления этих пяти дней будут бесплодны для меня?» Бесплодными такие впечатления оказаться не могли, но они еще долго отстаивались и вызревали в душе драматурга и поэта, прежде чем появились такие шедевры его творчества, как «Гроза», а потом «Снегурочка». О большом влиянии «литературной экспедиции» по Волге на последующее творчество Островского хорошо сказал его друг С.В. Максимов: «Сильный талантом художник не в состоянии был упустить благоприятный случай… Он продолжал наблюдения над характерами и миросозерцанием коренных русских людей, сотнями выходивших к нему навстречу… Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий и вдохновила его на те из них, которые составляют честь и гордость отечественной литературы. С вечевых, некогда вольных, новгородских пригородов повеяло тем переходным временем, когда тяжелая рука Москвы сковала старую волю и наслала воевод в ежовых рукавицах на длинных загребистых лапах. Приснился поэтический «Сон на Волге», и восстали из гроба живыми и действующими «воевода» Нечай Григорьевич Шалыгин с противником своим, вольным человеком, беглым удальцом посадским Романом Дубровиным, во всей той правдивой обстановке старой Руси, которую может представить одна лишь Волга, в одно и то же время и богомольная, и разбойная, сытая и малохлебная… Наружно красивый Торжок, ревниво оберегавший свою новгородскую старину до странных обычаев девичьей свободы и строгого затворничества замужних, вдохновил Островского на глубоко поэтическую «Грозу» с шаловливою Варварой и художественно-изящною Катериной». В течение довольно длительного времени считалось, что сам сюжет «Грозы» Островский взял из жизни костромского купечества, что в основу его легло нашумевшее в Костроме на исходе 1859 года дело Клыковых. Вплоть до начала XX века костромичи с гордостью указывали на место самоубийства Катерины - беседку в конце маленького бульварчика, в те годы буквально нависавшую над Волгой. Показывали и дом, где она жила - рядом с церковью Успения. А когда «Гроза» впервые шла на сцене Костромского театра, артисты гримировались «под Клыковых».

Костромские краеведы обстоятельно обследовали потом в архиве «Клыковское дело» и с документами в руках пришли к заключению, что именно эту историю использовал Островский в работе над «Грозой». Совпадения получались почти буквальные. А.П. Клыкова была выдана шестнадцати лет в угрюмую и нелюдимую купеческую семью, состоявшую из стариков родителей, сына и незамужней дочери. Хозяйка дома, суровая и строптивая, обезличила своим деспотизмом мужа и детей. Молодую сноху она заставляла делать любую черную работу, отказывала ей в просьбах повидаться с родными.

В момент драмы Клыковой было девятнадцать лет. В прошлом она воспитывалась в любви и в холе души в ней не чаявшей бабушкой, была веселой, живой, жизнерадостной. Теперь же она оказалась в семье недоброй и чужой. Молодой муж ее, Клыков, беззаботный и апатичный человек, не мог защитить жену от притеснений свекрови и относился к ним равнодушно. Детей у Клыковых не было. И тут на пути молодой женщины встал другой человек, Марьин, служащий в почтовой конторе. Начались подозрения, сцены ревности. Кончилось тем, что 10 ноября 1859 года тело А.П. Клыковой нашли в Волге. Начался долгий судебный процесс, получивший широкую огласку даже за пределами Костромской губернии, и никто из костромичей не сомневался, что Островский воспользовался материалами этого дела в «Грозе».

Прошло много десятилетий, прежде чем исследователи Островского точно установили, что «Гроза» была написана до того, как костромская купчиха Клыкова бросилась в Волгу. Работу над «Грозой» Островский начал в июне - июле 1859 года и закончил 9 октября того же года. Впервые пьеса была опубликована в январском номере журнала «Библиотека для чтения» за 1860 год. Первое представление «Грозы» на сцене состоялось 16 ноября 1859 года в Малом театре, в бенефис С.В. Васильева с Л.П. Никулиной-Косицкой в роли Катерины. Версия о костромском источнике «Грозы» оказалась надуманной. Однако сам факт удивительного совпадения говорит о многом: он свидетельствует о прозорливости национального драматурга, уловившего нараставший в купеческой жизни конфликт между старым и новым, конфликт, в котором Добролюбов неспроста увидел «что-то освежающее и ободряющее», а известный театральный деятель С.А. Юрьев сказал: «Грозу» не Островский написал… «Грозу» Волга написала».

Одним из шедевров Островского и всей русской драматургии по праву считается "Гроза", которую сам автор оценивал как творческую удачу, радовался, когда актерам удавалось воплотить его замысел, глубоко переживал, если сталкивался с непониманием, актерской посредственностью или с небрежным отношением к пьесе.

«Гроза» была задумана Островским во время путешествия по Волге от истоков реки до Нижнего Новгорода в почтовой карете вместе с актером Провом Садовским. Драматург был очарован красотой великой русской реки и расположенных вдоль нее городов и сел. Это были длительные этнографические исследования. В своей корреспонденции из Твери Островский писал о поразивших его фресках, увиденных при осмотре развалин города Вертязина. Эти изображения на тему о Литовском разорении отзовутся в «Грозе». В очаровательном Торжке Островский встретился с сохранившимися от времен новгородской старины странными в новое время обычаями девичьей свободы и строгого затворничества замужних женщин. Эти наблюдения получат отражение в характерах незамужней Варвары и обреченной на семейный плен Катерины.

Особенно понравилась Островскому Кострома редкостной красотой своей природы, общественным садом с прогуливающимися купеческими семьями, беседкой в конце бульвара, откуда открывался вид на заволжские дали, восхитительные просторы и живописные рощи.

Полученные впечатления многие годы питали творчество Островского. Отразились они и в "Грозе", действие которой происходит в вымышленном глухом волжском городке Калинове. Костромичи долгое время утверждали, что именно Кострома явилась прообразом города Калинова.

Когда Островский представил свою пьесу в цензуру, состоялся знаменитый диалог драматурга с чиновником, который усмотрел в Кабанихе символизированную фигуру царя Николая и потому выразил сомнение в возможности публикации пьесы. Тем не менее, она была напечатана в журнале «Библиотека для чтения» в 1860 году, на что не без труда было получено цензорское разрешение.

Однако еще до журнальной публикации «Гроза» появилась на русской сцене, для которой она прежде всего и была предназначена. Премьера состоялась 16 ноября 1859 года в Малом театре по случаю бенефиса крупнейшего актера С.Васильева, игравшего Тихона. Другие роли также исполняли выдающиеся мастера П. Садовский, Н.В. Рыкалова, Л.П. Никулина-Косицкая и др. Этой постановкой руководил сам А.Н. Островский. Премьера и последующие спектакли имели огромный успех и превратились в сплошной триумф. Такая же сценическая удача ждала и актеров Александринского театра в Петербурге. Здесь постановку спектакля также осуществлял сам драматург.

Через год после блистательных премьеры «Грозы» пьеса А.Н. Островского была удостоена самой высокой, академической награды – Большой Уваровской премии, присуждение которой состоялось по ходатайству писателя И.А. Гончарова и профессоров П.А. Плетнева и А.Д. Галахова. Эта премия стала первым свидетельством значимости того вклада, который Островский внес и в русскую литературу, и в отечественное сценическое искусство.

Литература

Роговер Е.С. Русская литература второй половины ХIХ века М., 2006

16 и 17 июня в БДТ имени Г. А. Товстоногова состоится премьера — спектакль Андрея Могучего «Гроза» по одноименной пьесе Александра Островского.. О первой постановке «Грозы» и реакции современников на пьесу расскажет Екатерина Астафьева.

Первая постановка

Впервые «Гроза» Островского была поставлена на сцене Малого театра 16 ноября 1859 года. Премьера совпала с бенефисом актера Сергея Васильева, которому досталась роль Тихона. Некоторых героев играли люди, специально для которых драматург писал роли. Например, в Катерину перевоплотилась актриса Любовь Никулина-Косицкая, Кабаниху сыграла Надежда Рыкалова, а Варвара Бороздина даже подарила имя героине пьесы.

Публика была в восторге, пресса пестрела хвалебными рецензиями. Автор «Отечественных записок» Дудышкин писал: «В городке, в котором люди умеют богатеть, в котором непременно должна быть одна большая, грязная улица и на ней нечто вроде гостиного двора, и почётные купцы, о которых г. Тургенев сказал, что они «трутся обыкновенно около своих лавок и притворяются, будто торгуют» — в этаком-то городке, каких мы с вами видали много, а проезжали, не видав, ещё более, произошла та трогательная драма, которая нас так поразила».

«Гроза» в Петербурге

Вторая премьера «Грозы» состоялась 2 декабря 1859 года уже в Петербурге. На этот раз для зрителей распахнул свои двери Александринский театр. Публика восприняла спектакль благосклонно. Критики особенно отмечали Александра Мартынова, который раскрыл свой талант в роли Тихона. Евдокия Панаева, жена литератора Ивана Панаева, пишет в своих воспоминаниях: «Я была на первом представлении «Грозы» Островского. Мартынов так сыграл свою роль, что дух замирал от каждого его слова в последней сцене, когда он бросился к трупу своей жены, вытащенной из воды. Все зрители были потрясены его игрой. В «Грозе» Мартынов показал, что обладает также замечательным трагическим талантом». К сожалению, судьба актера оказалась трагична: летом 1860-го он скончался от чахотки.

Актер Александр Мартынов прославился исполнением роли Тихона

Гликерия Федотова в роли Катерины, Малый театр, 1866

Спустя год после петербургской премьеры пьеса перешла в репертуар Мариинского театра, а оттуда — на провинциальные сцены. В 1860-м «Гроза» вышла в печать: сперва она появилась в журнале «Библиотека для чтения», а затем — отдельным изданием.

Темное царство

Многие знаменитые критики сочли своим долгом написать отзыв на драму Островского. В трех критических статьях, вышедших в «Современнике» в 1859—1860 годах, Николай Добролюбов рассматривает город Калинов как «темное царство». Он определяет главные правила драмы и затем выясняет, что в пьесе Островского большинство из них нарушено. Тем не менее автор считает, что «Гроза» — «самое решительное произведение Островского». О самом драматурге Добролюбов пишет: «Островский обладает глубоким пониманием русской жизни и великим уменьем изображать резко и живо самые существенные ее стороны».

Эскизы декораций Головина к «Грозе», 1916

Писарев против Добролюбова

С Добролюбовым полемизирует Дмитрий Писарев в статье «Мотивы русской драмы». То, что первый критик величественно именует «темным царством», второй называет попросту «семейным курятником», вспоминая известную поговорку «яйца курицу не учат». И тем более Писарев не считает Катерину «лучом света». Со свойственным ему скепсисом критик емко описывает поведение героини и суть пьесы: «Вся жизнь Катерины состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь, и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством, да еще таким самоубийством, которое является совершенно неожиданно для нее самой».

Иван Гончаров, служивший цензором, оставил о «Грозе» лестный отзыв

«Гроза» на сцене Малого театра, 1962

Цензор Гончаров

Лестный отзыв можно найти в короткой статье Ивана Гончарова, который ко времени премьеры служил цензором. Писатель замечает: «Не опасаясь обвинения в преувеличении, могу сказать по совести, что подобного произведения, как драмы, в нашей литературе не было. Она бесспорно занимает и, вероятно, долго будет занимать первое место по высоким классическим красотам». Гончаров обращает отдельное внимание на язык действующих лиц — «художественно верный, взятый из действительности, как и самые лица, им говорящие».

В статье «Мотивы русской драмы» Писарев полемизирует с Добролюбовым

После «Грозы»

В статью «После «Грозы» сложились письма критика Аполлона Григорьева к Ивану Тургеневу. Григорьев рассматривает пьесу как произведение народного поэта. Об Островском он пишет: «Островский прежде всего драматург: ведь он создает свои типы не для г. -бова (Добролюбова, прим. «Дилетанта» ), автора статей о «Темном царстве», — не для вас, не для меня, не для кого-нибудь, а для массы, для которой он, пожалуй, как поэт ее, поэт народный, есть и учитель, но учитель с тех высших точек зрения, которые доступны ей, массе, а не вам, не мне, не г. -бову, с точек зрения, ею, массой, понимаемых, ею разделяемых».

Драму Островского «Гроза» И. С. Тургенев охарактеризовал как «удивительнейшее, великолепнейшее произведение русского могучего… таланта». Действительно, и художественные достоинства «Грозы», и её идейное содержание дают право считать эту драму самым замечательным произведением Островского. «Гроза» была написана в 1859 г., в том же году поставлена в театрах Москвы и Петербурга из 1860 г. появилась в печати. Появление пьесы на сцене и в печати совпало с самой острой полосой в истории 60х годов. Это был период, когда русское общество жило напряжённым ожиданием реформ, когда многочисленные волнения крестьянской массы стали выливаться в грозные бунты, когда Чернышевский звал народ «к топору». В стране, по определению В. И. Белинскийа, отчётливо наметилась революционная ситуация.

Оживление и подъём общественной мысли на этом переломном этапе русской жизни нашли своё выражение в обилии обличительной литературы. Естественно, что общественная борьба должна была найти своё отражение и в художественной литературе.

Особенное внимание русских писателей в 50-60х годах привлекали три темы: крепостное право, появление на арене общественной жизни новой силы – разночинной интеллигенции и положение женщины в стране.

Но в ряду тем, выдвинутых жизнью, была ещё одна, требовавшая неотложного освещения. Это – тирания самодурства, денег и старозаветного авторитета в купеческом быту, тирания, под гнётом которой задыхались не только члены купеческих семей, особенно женщины, но и трудящаяся беднота, зависевшая от капризоз самодуров. Задачу обличения экономической и духовной тирании «тёмного царства» и поставил перед собой Островский в драме «Гроза».

Как обличитель «тёмного царства» Островский выступил ешё в пьесах, написанных до «Грозы» («Свои люди – сочтёмся» и др.). Однако теперь, под влиянием новой общественной обстановки, он ставит тему обличения шире и глубже. Он не просто обличает теперь «тёмное царстзо», но и показывает, как в глубине его возникает протест против вековых традиций и как старозаветный уклад начинает рушиться под напором требований жизни. Протест против отживших устоев жизни находит выражение в пьесе прежде всего и сильнее всего в самоубийстве Катерины. «Лучше не жить, чем жить так!» – вот что означало самоубийство Катерины. Приговора общественному быту, выраженного в такой трагической форме, русская литература до появления драмы «Гроза» ещё не знала.

Трагический конфликт живого чувства Катерины и мёртвого уклада жизни – это основная сюжетная линия пьесы. Но, как правильно указал Добролюбов, зрители и читатели пьесы думают «не о любовной интриге, а обо всей жизни». Это значит, что обличительный пафос «Грозы» распространяется на самые разнообразные стороны русского быта, затрагивая самые его основы. Он звучит в той или иной форме в речах Кулигина, Кудряша, Варвары и даже безответного Тихона (в финале пьесы). «Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!» – восклицает Борис. Это – предвестие крушения старых форм жизни. Обречённость «тёмного царства» начинает сознавать даже Кабаниха, эта властная блюстительница домостроевского уклада. «Старине приходит конец»,- мрачно заявляет она.

Так в драме «Гроза» Островский вынес суровый приговор «тёмному царству» и, следовательно, тому строю, который всемерно поддерживал «тёмное царство».

Действие драмы «Гроза» происходит в городе Калинове, расположенном на берегу Волги. Крутой, высокий берег реки… Внизу- спокойная, широкая Волга, вдали – мирные селенья и поля Заволжья. Таков вид на окрестности, открывающийся из общественного сада города Калинова. «Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется!» – восклицает Кулигин, один из местных жителей, который вот уже пятьдесят лет любуется и всё не хможет налюбоваться знакомым пейзажем.

На фоне этого мирного, полного красоты и спокойствия пейзажа безмятежно и ровно, казалось бы, должна была протекать жизнь обитателей города Калинова. Но спокойствие, которым дышит жизнь калиновцев,- это только видимое, обманчивое спокойствие. Это даже не спокойствие, а сонный застой, равнодушие ко всяким проявлениям красоты, безразличие ко всему, что выходит из рамок обычных домашних забот и волнений.

Жители Калинова живут той замкнутой и чуждой общественных интересов жизнью, какая характеризовала быт глухих провинциальных городков в старые, дореформенные времена. Они живут в полном неведении того, что совершается на белом свете. Только странницы донесут иногда вести о далёких странах, где
правят «султан Махнут турецкий» и «султан Махнут персидский», да ещё принесут слух о земле, «где все люди с пёсьими головами». Вести эти сбивчивы и неясны, так как странницы «сами, по немощи своей, далеко не ходили, а слыхать – много слыхали». Но досужие рассказы таких странниц вполне удовлетворяют нетребовательных слушателей, и калиновцы, посидев на завалинке у ворот, крепко заперев ворота и спустив на ночь собак, уходят спать.

Невежество и полный умственный застой характерны для быта города Калинова. За внешним спокойствием жизни здесь кроются суровые, мрачные нравы. «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!» – говорит бедняк Кулигин, механик-самоучка, испытавший на себе всю тщетность попыток смягчить нравы своего города и образумить людей. Описывая Борису Григорьевичу жизнь города и сочувственно указывая на тяжёлое положение бедноты, он говорит: «А богатые-то что делают? …Вы думаете, они дело делают либо богу молятся? Нет, сударь! И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят! И что слёз льётся за этими запорами, невидимых и неслышимых!»

Островский беспощадно-правдиво рисует тёмный быт и «жестокие нравы» города Калинова, и произвол местных самодуров, и мертвящий домостроевский уклад семейного быта, приводящий молодое поколение к бесправию и забитости, и эксплуатацию беззащитного трудящегося люда богачами, и власть религиозных суеверий в купеческой среде, и ненависть столпов «тёмного царства» ко всему новому, и вообще мрак и рутину, нависшие над бытом «тёмного царства».