История культуры и искусства лекции. История культуры и искусства

Он был младшим братом св. Василия Великого, который и привлек его к церковной деятельности. Но вначале Григорий готовился к юридической карьере. Он получил образование и Кесарии Каппадокийской, где изучал риторику и где обнаружилась его необычайная склонность

К философии. Известно также, что он был женат.

Егo брат Василий был епископом Кесарии и архиепископом Каппадокии и, неустанно хлопоча о чистоте никейской веры, был вынужден бороться с соседним архиепископом тианским Анфимом, поддерживавшим ариан. Стремясь укрепить свое положение, он назначил своих братьев и друга Григория (будущего св. Григория Богослова) епископами в разных городах Каппадокии. Таким образом, хотя Василий и считал своего младшего брата неспособным и неопытным в церковных делах, Григорий стал епископом города Ниссы. Отсюда, кстати сказать, следует, что в те времена еще допускались женатые епископы. Это положение вещей просуществовало до Трулльского собора в 692 году.

Григорий был рукоположен во епископа в 371 году и немедленно обнаружил склонность к занятиям богословием. Через пять лет, в 376 году, по указу императора Валента, Григорий был смещен и отправлен в изгнание за свои православные взгляды: он принадлежал к умеренной никейской партии, что означало, что он принимал не только решения Никейского со6ора, но и учение о трех ипостасях, развитоe его братом Василием.

В 379 году Григорий возвращается из ссылки. В том же году умирают два самых близких ему человека - брат Василий и сестра св. Макрина, с которою он был особенно близок и находился в постоянной переписке. До нас дошла его удивително-тpoгательная надгробная речь в честь Макрины.

Несмотря на то, что покойный Василий относился к талантам своего бpaтa несколько свысока, Григорий оказался очень преданным братом. Он продолжателем деятельности Василия и окончил ряд его литературных работ, в частности, полемику «Против Евномия» и «Шестоднев».

В 379 году, незадолго до торжества православия над арианством, Григорий Нисский принял участие в очередном соборе, собравшемся в Антиохии, крупном культурном центре, соперничавшем с Александрией. Вокруг антиохийского центра группировался восточный епископат. где во второй половине IV века отцы-каппадокийцы постепенно приобрели решающее богословское влияние и привели этот епископат к принятию никейского православия.

Антиохийский собор послал Григория в поездку по церквям Аравин и Палестины - разузнать, что говорят в народе об арианской ереси. Интересно, что из этой поездки Григорий вернулся с весьма отрицательным впечатлением об Иерусалиме. Святые места, в то время ставшие популярным центром паломничества, не вызвали у нею никакого энтузиазма. В одном из своих писем Григорий пишет, что Божие присутствие есть повсюду и полагать, что в Святой Земле оно явственнее, нежели во всяком другом месте, - большое заблуждение.

В 381 году Феодосий I Великий созвал Второй Вселенский собор в Константинополе, на котором восторжествовало никейское православие. На этом соборе Григорий играл важную роль - это была вершина его деятельности и в богословском, и в церковном отношении. Во время собора Григорий Назианзен (Богослов), назначенный на короткий срок архиепископом константинопольским, удалился от дел, и Г ригорий Нисский стал одной из ведущих личностей в церковных делax Востока. Судьба благоприятствовала ему - он оказался в подходятем месте в нужное время и завоевал расположение всех. Постепенно он приобрел репутацию крупного авторитета и стал чем-то вроде придворного богослова. В 385 году он произнес надгробную речь на похоронах императрицы Флакиллы.

В конце 80-x - начале 90-х годов его активность понизилась. Умер он предположительно и 394 году, окруженный уважением современников. Впоследствии, после осуждения Оригена (553 г.), оказавшего сильное влияние на образ мыслей Григория, его богословский авторитет несколько пострадал, но Седьмой Вселенский собор снова восстановил его. Все же именно вследствие его оригенизма Григорий Нисский не окружен в церковной традиции такой же славой и вниманием, как друг св. Григорий Назианзен (Богослов) и брат св. Василий Beликий. Как бы то ни было. влияние Григория Нисского на православную богословскую мысль было огромным.

Он был чрезвычайно плодовитым писателем, и мы ограничимся упоминанием лишь самых важных его произведений. Их можно разделить на три группы.

К первой относятся его догматические сочинения:

12 книг «Против Евномия». Евномий был представителем крайнего арианства, утверждавший, что Сын не подобен (аномиос) Отцу, ибо сущность Бога состоит в Его «неспособности быть рожденным». Разбирая эту аномейскую ересь, св. Григорий излагает свое учение о Троице и о богопознании.

На эту же тему написано «Послание к Авлавию о том, что не три Бога».

В книгах «Против Апполинария» Григорий анализирует еретическое учение об отсутствии у Христа человеческого ума (или души).

В «Большом Катехизисе» изложены основные догматы учения св. Григория в положительной форме (хотя и не без скрытой полемики): о вере, о св. Троице, о Воплощении, об Искуплении, таинствах крещения и евхаристии, о последних судьбах мира.

Вторая группа сочинений св. Григория содержит писания мистические или аскетические:

- «О девстве». Вслед за многими христианскими писателями того времени св. Григорий защищает девство как высший путь. Возможно, что почти исключительное восхваление девства в древнем христианстве объясняется реакцией на половую распущенность, характерную для поздней античности. Интересно, что св. Григорий написал этот трактат непосредственно после своей собственной женитьбы.

- «De Instil uto Christiano» - трактат, посвященный аскетическому богословию. Следует, однако, заметить, что в мистических сочинениях Григория Нисского основная тема всегда переплетается с догматическим богословием и, наоборот, его догматические писания, как правило, содержат рассуждения на аскетические и нравственные темы.

К третьей группе можно отнести экзегетические сочинения, в ко-торых мы также обнаруживаем мистические и аскетические темы. Характерно, что св. Григорий занимался, в основном, толкованием ветхозаветных текстов. В его цели, несомненно, входило, пользуясь аллегорией, объяснить Ветхий Завет в понятиях, близких греческому читателю.

- «Шестоднев».

- «О сотворении человека».

Эти апологетические по сути своей произведения представляют полемику с платоновыми представлениями о сотворении мира, дополняя и продолжая мысль св. Василия. Платоновскому учению о вечности материи Григорий противопоставляет библейское понятие о сотворении мира во времени "из ничего". Гриюрий видит в библейских текстах вечные, Богом открытые истины, но детали библейского описания творения он толкует аллегорически, не считая их точными "научными" сведениями. Особенно важно учение св. Григория о духовной природе человека,

- "О жизни Моисея". В этой книге жизнь великого иудейского законодателя истолкована в терминах мистического откровения, как аллегория духовною восхождения к Богу, посвящения в божественные таниства.

В аллегорических комментариях на «Песнь Песней». «Экклезиаст», «Заповеди блаженства» и «Надписания псалмов» ощущается сильное влияние александрийской школы Оригена.

Литературное наследство св. Григория Нисского включает также другие, довольно многочисленные, но более мелкие произведения на 6oгоословские или аскетические темы, а также проповеди и письма.

Наиболее весомый вклад в развитие христианской философии внес младший брат Василия Великого - Григорий Нисский, бывший епископом г. Ниссы.

Разрабатывая систему христианского богословия, «каппадокийцы» пришли к выводу, что лучшим средством толкования догматических истин является философия. С их точки зрения силы разума должны помочь укреплению христианской веры, В качестве философской базы теологии они использовали принципы неоплатонизма.

Особое значение каппадокийские "отцы церкви" придавали обоснованию догмата Святой Троицы. Григорий Нисский, опираясь на неоплатоническое учение, утверждал, что три лица Святой Троицы обладают единой Божественной сущностью, но свое выражение находят в трех ипостасях. Божественная сущность выражает единство Бога и существует как бы самостоятельно, но вместе с тем одинаково присутствует в каждой из своих ипостасей. Иначе говоря, каждое из лиц Троицы как бы отделены друг от друга, особы, но их объединяет единая сущность.

В своем понимании Святой Троицы Григорий Нисский отходит от неоплатонического учения, которое рассматривало три основные ипостаси идеального мира - Единое, Ум и Мировую Душу - как своего рода лестницу снижающегося совершенства.

Усилиями Григория Нисского в христианской теологии закрепилось и представление о Боге, как нематериальном, бессмертном и непознаваемом существе. Ведь даже несмотря на все свои философские доказательства существа Троицы, Григорий Нисский приходил к выводу о том, что Бог, в принципе, непознаваем. И Символ Веры - это в конечном итоге не предмет человеческого знания, а предмет веры, ибо истинное соотношение трех Божественных ипостасей доступно не столько разуму, сколько вере.

Григорий Нисский вошел в историю религиозной и философской мысли и как создатель своеобразного учения о человеке. Одним из первых, если не самым первым из христианских мыслителей, Григорий Нисский формулирует идею о том, что человек является венцом божественного творения и «царем» всего сотворенного. В своем трактате "Об устроении человека" отец церкви утверждает - Господь сотворил живую и неживую природу ранее сотворения человека потому, что "Творец всего приготовил заранее как бы царский чертог будущему царю". И человек "был призван сразу стать царем подвластного ему".

Лишь человек из всего сотворенного создан по образу и подобию Божию, ибо именно человеку предназначено Богом воплощать Божественный замысел в тварном мире: "…Человеческая природа, поскольку приуготовлялась для начальствования над другими через подобие Царю всего, стала как бы одушевленным образом, приобщенным первообразу и достоинством, и именем".

В связи с такой трактовкой Божественного замысла, у Григория Нисского возникает и оригинальное по тем временам объяснение смысла человеческого существования на земле - человек должен самостоятельно стремиться к истинному осознанию Божественного в себе. "Мера того, насколько вы способны познать Бога, в вас самих", - утверждает отец церкви.

И тем самым максимально заостряет внимание на проблеме свободы воли в земной жизни - человек сам решает, что ему нужно делать и как ему поступать: "Одному из всех человеку необходимо быть свободным и не подчиненным никакой естественной власти, но самовластно решать так, как ему кажется". Более того, в отличие от многих современных и последующих христианских философов, Григорий Нисский приходит к убеждению, что человек не может и не должен в земной жизни соблюдать насильно навязываемые ему христианские добродетели, ибо "добродетель - вещь неподвластная и добровольная".

Почему у Григория Нисского возникает такая уверенность в силах и способностях человека самостоятельно сделать окончательный правильный выбор между добром и злом? Дело в том, что Нисский поддерживал и развивал учение Оригена о всеобщем спасении и восстановлении (апокатастасис). В системе взглядов Григория Нисского посмертное спасение получается человеком не только не по заслугам вследствие добродетелей, но вообще независимо от желания спастись. Апокатастасис для всех - таков непреложный замысел Создателя.

Круг предопределенных к спасению у Григория Нисского настолько широк, что включает даже бесов и самого "изобретателя зла". В своем труде "Большое огласительное слово" Нисский пишет: "Один (т. е. дьявол) употребил обман к растлению естества, а справедливый, благий и премудрый (т. е. Бог) измышлением обмана воспользовался для спасения растленного, благодетельствуя тем самым не только погибшему, но и самому устроителю нашей погибели". Бог воплотился, пишет Григорий Нисский далее, "освобождая человека от зла и исцеляя самого изобретателя зла".

И западная, и восточная церкви позднее не приняли эти оригенистские мотивы в трудах Григория Нисского. После осуждения Оригена на Пятом Вселенском Соборе в 543 г., мнение Григория Нисского об апокатастасисе тоже подвергалось критике. Интересно, когда в 1081 году был установлен новый праздник Трех Святителей (Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста), то Григорий Нисский не был включен в этот чин "вселенских великих учителей и святителей".

Другие же компоненты учения Григория Нисского стали достаточно влиятельными. Так, учение о человеке и его свободе в земной жизни оказало значительное влияние на формирование не только западного христианства, но и образа жизни всей западной цивилизации Это учение соответствовало и даже в какой-то мере предопределило направленность западной цивилизации на возвеличивание человеческой свободы на земле, что особенно ярко проявилось в более поздние времена в гуманистических, протестантских и просветительских теориях.

ОБ УСТРОЕНИИ ЧЕЛОВЕКА. ФРАГМЕНТЫ
Публикуется по: Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., 1995. С. 50–56, 57–58, 68–69. Перевод В. М. Лурье.

Но возвратимся опять к божественному гласу Сотворим человека по образу и подобию Нашему. Как малое и недостойное грезилось благородство человека некоторым из внешних, которые сравнением со здешним миром пытались возвеличить человеческое. И говорили, что человек есть маленький мир, составленный из тех же стихий, что и всё. Но громким этим именем воздавая хвалу человеческой природе, они сами не заметили, что почтили человека отличиями (идиомами) комара и мыши. Ведь и комар с мышью суть слияние тех же четырех, потому что обязательно у каждого из существ, наряду с одушевленными, усматриваются они в большей или меньшей пропорции, ведь без них в природе ничего не может составиться причастного чувству. Что ж великого в этом - почитать человека отличительным знаком и подобием мира? И это когда небо преходит, земля изменяется, а все содержимое их преходит вместе с ними, когда преходит содержащее? Но в чем же, по церковному слову, величие человека? Не в подобии тварному миру, но в том, чтобы быть по образу природы Сотворшего. Итак, что же за слово «образ»? Может быть, спросишь: как уподобляется бестелесное телу? Как временное - вечному? Переменчиво изменяемое - неизменному? Страстное и истлеваемое бесстрастному и нетленному? Всячески свыкшееся и со-воспитанное со злом совершенно непричастному к злу? Ибо далеко отстоит известное о первообразе от происшедшего по образу. Ведь образ именуется так в собственном смысле, если имеет подобие прототипу. Если же подражание далеко от предмета, то оно уже не будет его образом, но чем-то другим. Как же человек, смертный, страстный и кратковечный, есть образ неповреждаемой, чистой и присносущей природы? Но истинное учение об этом может ясно знать одна настоящая Истина. А мы, насколько вмещаем, в, догадках и предположениях изыскивая истинное, понимаем исследуемое так.

И Слово божественное, сказавшее, что по образу Божию произошел человек, не лжет, и жалкое бедствование человеческой природы не уподобляется блаженству бесстрастной жизни. Потому что тому, кто сравнивает нас с Богом, необходимо признать одно из двух: или Божественное страстно, или человеческое бесстрастно, - если основание (логос) уподобления того и другого предполагается общим. Если же и Божественное не страстно, и наше не чуждо страсти, то остается разве что другой какой-нибудь смысл (логос), по которому утверждаем истинность божественного гласа, сказавшего о происхождении человека по образу Бога. Следовательно, должно нам возвратиться к самому божественному Писанию, не будет ли в написанном там руководства к искомому. Сказавший Сотворим человека по образу, и для чего сотворим, прибавляет такое слово: И сотвори Бог человека, и по образу Божию сотвори его. Мужа и жену сотвори их (Быт. 1, 27). Сказано было выше, что для низвержения еретического нечестия это провозглашается Словом, да научившись, что сотворил человека единородный Бог по образу Бога, мы ни в каком смысле (никаким логосом) не будем различать божественность Отца и Сына, когда святое Писание каждого равно именует Богом - и Того, Кто сотворил человека, и Того, по Чьему образу.

Но об этом слово пусть будет оставлено, а изыскание должно обратиться к такому предмету: почему божественное блажено, человеческое жалко, однако последнее подобным первому именует Писание. Следовательно, должно с точностью изучить речения. Ибо мы обнаружим, что нечто иное произошло по образу, и иное ныне оказывается бедственным. Сотвори Бог, говорит, человека, по образу Божию сотвори его. Творение созданного по образу обретает конец. Затем повторяется слово об устроении, и оно говорит: Мужа и жену сотвори их. Думаю, всякому видно, что это разумеется вне прототипа: Ибо во Христе Иисусе, как говорит Апостол, несть мужеский пол ни женский (Гал. 3, 28). Но Слово говорит, что человек разделен на мужской пол и женский. Следовательно, устроение нашей природы как-то двойственно: одно в нем уподобляется Божественному, а другое разделено этим различием. Ведь на нечто такое намекает Слово порядком написанного, сначала говоря: Сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его, потом же добавляя к сказанному: Мужа и жену сотвори их, что отлично от известного о Боге. Потому думаю я, что в говоримом божественным Писанием преподается некое великое и возвышенное учение (догма). И учение это таково. Человеческая природа есть середина между двумя крайностями, отстоящими друг от друга, - природой божественной и бесплотной и жизнью бессловесной и скотской. Ведь в человеческом составе можно частично усматривать и то, и другое из названного: от божественного - словесное и разумевательное, что не допускает разделения на мужское и женское, а от бессловесного - телесное устроение и расположение, расчлененное на мужское и женское. Ведь то и другое из этого обязательно есть во всем причастном человеческой жизни. Но, как мы узнали от рассказавшего по порядку о происхождении человека (антропогонии), первенствует в нем умное, а вместе с ним прирождено человеку общение и сродство с бессловесным. Ибо сначала говорит: сотвори Бог по образу Божию человека, сказанным указав, как говорит Апостол, что в таковом мужского и женского нет. Затем добавляет особенности (идиомы) человеческой природы: Мужа и жену сотвори их. Чему же мы научаемся из этого? (Да не сердятся на меня, что я далеко отклонился словом от предлежащей мысли!)

Бог по природе Своей есть все то объемлемое мыслию благо, какое только есть вообще. А точнее сказать, будучи превыше всякого разумеваемого и постигаемого блага, Он творит человеческую жизнь не почему-нибудь другому, но только потому, что благ. А будучи таковым и из-за этого стремясь к созданию человеческой природы, Он показал силу Своей благости не наполовину - дав что-нибудь из присущего Ему, но завистливо отказав в причастии Себе. Напротив, совершенный вид благости состоит в том, чтобы привести человека из небытия в бытие и сделать его нескудным в благах. А поскольку велик подробный перечень благ, то его нелегко объять числом. Потому Слово гласом своим совокупно обозначило все это, говоря, что человек создан по образу Божию. Это ведь все равно что сказать, что человек сотворен по природе причастником всякого блага. Если Бог - полнота благ, а тот - Его образ, то образ в том и имеет подобие первообразу, чтобы быть исполненным всякого блага. Следовательно, в нас есть идея всяческой красоты, всякой добродетели и премудрости и всего, о чем известно, что оно относится к самому лучшему. Одному из всех [человеку] необходимо быть свободным и не подчиненным никакой естественной власти, но самовластно решать [так], как ему кажется. Потому что добродетель - вещь неподвластная и добровольная, а вынужденное и насильное не может быть добродетелью. Итак, если бы образ во всем носил черты красоты прототипа и ни в чем не имел отличия, то никак бы не был подобием, но оказался бы во всем тождественным прототипу и ни в чем не отличным. Какое же тогда мы усматриваем различие между Самим Божественным и тем, что уподобляется Божественному? Оно в том, что одно нетварно, а другое осуществляется через творение. А такое различие особенностей создало своим следствием различие и других свойств (идиом). Ведь всеми и всюду признается также, что нетварная природа - непреложная и всегда та же самая, а тварная не может пребывать без изменения. Ведь уже само прехождение из небытия в бытие есть некоторое движение и изменение небытия в бытие, переменяемого по божественному изволению. И как черты Кесаря на меди Евангелие называет образом (Мк. 12, 15) - откуда научаемся [на примере] изображения внешних черт, что подобие сходной с Кесарем вещи в действительности имеет различие, - так и, согласно настоящему слову, вместо черт подразумевая то, в чем усматривается подобие между природой божественной и человеческой, находим различие в действительности, которое видится между нетварным и тварным. Итак, поскольку одно есть всегда и самотождественное, а другое - произведено через творение и началось с изменения бытия, имея сродствен-ный этому образ, то Сведый вся прежде бытия их, как говорит пророчество (Дан. 12, 42), следуя (а точнее, подразумевая [это] предведательной силой) тому, к чему склонится по своим самодержавности и самовластности движение человеческого произволения, то есть зная будущее, придумал для образа различие мужского и женского, которое не имеет никакого отношения к первообразу, но, как сказано, свойственно бессловесной природе. Причину же такого измышления могут знать только самовидцы Истины и слуги Слова (Лк. 1, 2). А мы, сколь возможно, в догадках и образах воображая себе истину, пришедшее на ум не излагаем утвердительно, а в виде упражнения предлагаем благосклонным слушателям. Итак, что же мы об этом придумали? Слово, говоря: Сотвори Бог человека, неопределенностью обозначения указывает на все человеческое [естество]. Ведь здесь сотворенное не именуется «Адамом», как в последующем повествовании, но имя сотворенного человека не конкретное, а общее. Следовательно, общим названием природы МЫ приводимся к такому предположению: божественными предведением и силой все человечество объемлется в этом первом устроении. Ведь для Бога нельзя полагать ничего неопределенного в сотворенном Им, но для каждого из существ должны быть какие-то предел и мера, отмеряемые премудростию Создавшего. И наподобие того как один человек объемлется количеством по телу и существует количественная мера его ипостаси, которая ограничена поверхностью тела, так и вся полнота человечества, я думаю, как будто в едином теле предведательной силой объемлется Богом всего, и этому-то и учит Слово, сказавшее: И сотвори Бог человека, и по образу Божию сотвори его. Ведь образ не в части природы, и благодать ведь не в чем-либо одном из того, что в нем есть, но одинаково по всему роду распространяется эта сила. А признак этого в том, что равно во всех водружается ум: все имеют силу разумения и произволения и все остальное, чем божественная природа отображается в созданном по ней. Точно так же и тот человек, что появился при первом устроении мира, и тот, который будет при скончании всего, равно несут на себе божественный образ. Потому целое неименовано одним человеком, что для силы Божией - ни прошедшего, ни будущего, но и ожидаемое наравне с настоящим содержится всеокружающею энергией. Так что вся природа, распространяющаяся от первых до последних, есть единый образ Сущего. <…>

[УЧЕНИЕ ОБ АПОКАТАСТАСИСЕ]
А благодать воскресения не иное что возвещает нам, как восстановление (апокатастасис) в первоначальном для падших. Ибо ожидаемая благодать есть возведение в первую жизнь, снова вводящее в Рай извергнутого из него. Если же восстановленная жизнь такая, как свойственна ангелам, то очевидно, что и до преступления жизнь была ангельской - потому и наше возведение к первоначальному уподобляется ангелам.

Ведь исхождение зла не доходит до беспредельности, но необходимо объемлется пределом, вслед за которым преемство добра сменяет предел зла. Так, по сказанному, присноподвижность нашей природы вновь поворачивает на первоначальный благой путь, памятью о перенесенном уцеломудриваемая больше не попадать в подобный плен. Следовательно, для нас вновь будет благое поприще, благодаря тому что природа зла необходимо ограничена пределом. Ведь знатоки неба говорят, что весь мир исполнен светом, а тьма наступает от отбрасываемой тени, когда землю загораживает находящееся против нее тело (причем из-за кругообразного очертания этого тела тьма ограничивается конусовидной фигурой по ту сторону от солнечного сияния, но поскольку солнце во много раз превосходит размерами землю, со всех сторон по окружности охватывая ее лучами, то доли света соединяются у пределов конуса; таким образом, если предположить, что кому-либо хватит силы перейти расстояние, на которое простирается тьма, то он оказался бы в потоке единого света, нигде не прерываемого тьмой). Так, думая я, нужно разуметь и о нас, что, достигши границы зла, когда окажемся в крайности греховной тьмы, мы снова заживем в свете, потому что природа благого превосходит зло, как беспредельность - меру.

Итак, снова Рай, снова то древо, которое есть Древо жизни, снова благодать образа и достоинство начальства. Начальства, как мне кажется, ни над чем-либо из того, что для житейских потребностей Бог подчинил людям ныне, но надежда иного некоего царствия, слово о котором пребывает в неизреченном.

ГРИГОРИЙ НИССКИЙ - Епи-скоп Нис-ский (371 или 372-376; с 378), Отец и учи-тель Церк-ви, круп-ней-ший бо-го-слов древ-ней Церк-ви.

Один из кап-па-до-кий-ских от-цов, раз-ра-бо-тав-ших в кон-тек-сте ари-ан-ских спо-ров IV века ос-но-вы бо-го-сло-вия Святой Трои-цы, хри-сти-ан-ский свя-той.

Из бла-го-чес-ти-вой се-мьи, брат святителя Ва-си-лия Ве-ли-ко-го и, воз-мож-но, епи-ско-па Се-ва-стии Ар-мян-ской (ны-не город Са-вас) святого Пет-ра Се-ва-стий-ско-го (умер по-сле 391). По-лу-чил об-ра-зо-ва-ние под руководством Ва-си-лия Ве-ли-ко-го и се-ст-ры - преподобной Мак-ри-ны, обу-чал-ся ри-то-ри-ке и фи-ло-со-фии; в фи-лософских взгля-дах ис-пы-тал влия-ние пла-то-низ-ма , в бо-го-сло-вии - алек-сан-д-рий-ской тра-ди-ции (Ори-ге-на, Фи-ло-на Алек-сан-д-рий-ско-го). К пе-рио-ду до 371 года от-но-сит-ся из-вес-тие о его же-нить-бе на не-ко-ей Фео-се-вии. Около 371 или 372 годов, при под-держ-ке Ва-си-лия Ве-ли-ко-го, был из-бран на епи-скоп-скую ка-фед-ру кап-па-до-кий-ско-го города Нис-са. Вме-сте с Ва-си-ли-ем Ве-ли-ким при-ни-мал уча-стие в ук-ре-п-ле-нии в провинции Кап-па-до-кия по-зи-ций ни-кей-ско-го пра-во-сла-вия, в борь-бе с ариа-на-ми. В 376 году, об-ви-нён-ный в не-ка-но-ническом по-став-ле-нии, Григорий Нисский был вы-ну-ж-ден по-ки-нуть ка-фед-ру. В 378 году, по-сле ги-бе-ли императора Ва-лен-та, бла-го-во-лив-ше-го ариа-нам, вер-нул-ся на Нис-скую ка-фед-ру. При-ни-мал уча-стие в Ан-ти-охий-ском со-бо-ре 379 года, а так-же в Кон-стан-ти-но-поль-ском со-бо-ре 381 года (2-м Все-лен-ском; смотреть Все-лен-ские со-бо-ры). Сле-дуя оп-ре-де-ле-нию Ан-ти-охий-ско-го со-бо-ра, пред-при-нял по-езд-ку по хри-сти-ан-ским церк-вам Па-ле-сти-ны и Ара-вии с це-лью уточ-не-ния их от-но-ше-ния к ари-ан-ст-ву; на 2-м Все-лен-ском со-бо-ре вы-сту-пил с дог-ма-тической ре-чью «О Бо-же-ст-ве, про-тив Еваг-рия». Эдик-том императора Фео-до-сия I был вме-сте с митрополитом Эл-ла-ди-ем Ке-са-рий-ским и епископом От-ри-ем Ме-ли-тин-ским объ-яв-лен хра-ни-те-лем пра-во-сла-вия в Пон-те. В 394 году уча-ст-во-вал в со-бо-ре по де-лам Ара-вий-ской церк-ви, со-зван-ном в Кон-стан-ти-но-по-ле. Даль-ней-шие све-де-ния о его жиз-ни от-сут-ст-ву-ют. День па-мя-ти в Русской пра-во-слав-ной церк-ви - 10(23) января; в Рим-ской ка-то-лич еской церк-ви - 9 мар-та.

Григорий Нисский - ав-тор мно-го-численных со-чи-не-ний, ко-то-рые мож-но под-раз-де-лить на эк-зе-ге-тические, дог-ма-ти-ко-по-ле-мические, нрав-ст-вен-но-ас-ке-тические и агио-гра-фические, про-по-ве-ди, пись-ма. К эк-зе-ге-тическим со-чи-не-ни-ям от-но-сят-ся: «Об уст-рое-нии че-ло-ве-ка», «О Шес-то-дне-ве, сло-во за-щи-ти-тель-ное к бра-ту Пет-ру», «О жиз-ни Мои-сея За-ко-но-да-те-ля, или О со-вер-шен-ст-ве в доб-ро-де-те-ли», «О над-пи-са-ни-ях псал-мов», «Бе-се-ды на Екк-ле-сиа-ста», «Тол-ко-ва-ние Пес-ни Пес-ней», «Бе-се-ды о Бла-жен-ст-вах», «Бе-се-ды о мо-лит-ве Гос-под-ней» и другие. Дог-ма-ти-ко-по-ле-мические со-чи-не-ния вклю-ча-ют: «Про-тив Ев-но-мия» 4 трак-та-та, «Боль-шое ог-ла-си-тель-ное сло-во», «О Свя-том Ду-хе, про-тив ма-ке-до-ниан-пнев-ма-то-ма-хов», «К Ав-ла-вию, о том, что не три Бо-га», «К Ев-ста-фию, о Свя-той Трои-це», «К Сим-пли-цию, о ве-ре в От-ца, Сы-на и Свя-то-го Ду-ха», «О раз-ли-чии ме-ж-ду сущ-но-стью и ипо-ста-сью», «Про-тив Апол-ли-на-рия Лао-ди-кий-ско-го», «Диа-лог о ду-ше и вос-кре-се-нии», «К пре-фек-ту Ие-рию, о мла-ден-цах, преж-де-вре-мен-но по-хи-щен-ных смер-тью» и друние. Нрав-ст-вен-но-ас-ке-тические и агио-гра-фические со-чи-не-ния: «О дев-ст-ве» (371 год; са-мое ран-нее со-чи-не-ние), «К Ар-мо-нию, о том, что зна-чит имя "хри-стиа-нин"», «По-сла-ние о жиз-ни пре-по-доб-ной Мак-ри-ны», «О це-ли жиз-ни по Бо-гу и об ис-тин-ном под-виж-ни-че-ст-ве», «Сло-во о жиз-ни святого Гри-го-рия Чу-до-твор-ца», «По-хваль-ное сло-во святого Еф-ре-му Си-ри-ну» и другие.

Тру-ды Григория Нисского ока-за-ли зна-чительное влия-ние на хри-сти-ан-ское бо-го-сло-вие, осо-бен-но пе-рио-да древ-ней Церк-ви, по-сколь-ку в них за-тро-ну-ты его важ-ней-шие ас-пек-ты - триа-до-ло-гия и хри-сто-ло-гия, ан-тро-по-ло-гия, эс-ха-то-ло-гия.

Со-глас-но Григорию Нисскому, че-ло-век есть ве-нец тво-ре-ния. Од-на-ко, в от-ли-чие от греческих фи-ло-со-фов (греческая фи-ло-со-фия, не-со-мнен-но, бы-ла од-ним из ис-точ-ни-ков уче-ния Григория Нисского; он ши-ро-ко ис-поль-зо-вал тра-ди-ции различных ан-тич-ных школ и на-прав-ле-ний, пре-ж-де все-го пла-то-низ-ма), свя-ти-тель счи-тал са-мым важ-ным в че-ло-ве-ке то, что он со-здан по об-ра-зу и по-до-бию Бо-жию. Из-на-чаль-но че-ло-век был соз-дан для жиз-ни в Бо-ге, был на-пол-нен Бо-же-ст-вен-ны-ми бла-га-ми. Всё это бы-ло уте-ря-но в гре-хо-па-де-нии, по-это-му ны-неш-нее его со-стоя-ние яв-ля-ет-ся не толь-ко твар-ным, но и пад-шим, и че-рез гре-хо-па-де-ние че-ло-ве-ка от Бо-га ока-зал-ся от-ре-зан весь мир. Од-на-ко об-раз Бо-жий не был ут-ра-чен в гре-хо-па-де-нии, но толь-ко за-тем-нил-ся стра-стя-ми, плот-ской не-чис-то-той и, сле-до-ва-тель-но, мо-жет быть очи-щен. Че-ло-век не пол-но-стью по-те-рял связь со сво-им Твор-цом, так как, со-глас-но Григорию Нисскому, он со-хра-нил сво-бо-ду во-ли - не-отъ-ем-ле-мую чер-ту об-раза Бо-жия. Очи-ще-ние об-раза Бо-жия от сквер-ны гре-ха, упо-доб-ле-ние Бо-гу как Пер-во-об-ра-зу - не-об-хо-ди-мое ус-ло-вие бого-по-зна-ния («О дев-ст-ве», 11, 5). Со-глас-но Григорию Нисскому, су-ще-ст-ву-ют два ви-да бо-го-по-зна-ния: ес-те-ст-вен-ное, че-рез ви-ди-мый мир и че-рез по-зна-ние в се-бе ха-рак-тер-ных черт об-раза Бо-жия и сверхъ-ес-те-ствен-ное, мис-ти-че-ское. Григорий Нисский под-роб-но опи-сы-ва-ет сту-пе-ни мис-ти-че-ско-го бо-го-по-зна-ния, од-на-ко, как он сам при-зна-ёт, «не-объ-ят-ное по при-ро-де не мо-жет быть по-стиг-ну-то» («О жиз-ни Мои-сея…», 2).

В триа-до-ло-гии Григория Нисского од-ним из клю-че-вых ас-пек-тов яв-ля-ет-ся обос-но-ва-ние то-го, что ни-кей-ское омио-уси-ан-ст-во («еди-но-су-щие») не есть мо-да-лизм. В сочинении «Про-тив апол-ли-на-ри-стов», во мно-гом пред-вос-хи-щая хал-ки-дон-скую хри-сто-ло-гию, Григорий Нисский от-стаи-ва-ет пол-но-ту че-ло-ве-че-ст-ва и пол-но-ту бо-же-ст-вен-но-сти Ии-су-са Хри-ста.

Го-во-ря о Хри-сте как о Пер-во-свя-щен-ни-ке (смотреть: Евр. 4:14), со-вер-шаю-щем жерт-во-при-но-ше-ние, жерт-ва в ко-то-ром - Он Сам, Григорий Нисский под-чёр-ки-ва-ет, что, при-няв на Се-бя на-шу вра-ж-ду с Бо-гом, воз-ник-шую из-за гре-ха, Хри-стос Со-бой вновь со-еди-нил с Бо-гом че-ло-ве-че-ст-во («Про-тив Ев-но-мия», 3, 10). С точ-ки зре-ния Григория Нисского, лю-ди в ли-це пер-во-го че-ло-ве-ка доб-ро-воль-но про-да-ли се-бя в раб-ст-во дья-во-лу, став его ра-ба-ми и плен-ни-ка-ми, так что дья-вол, имею-щий дер-жа-ву смер-ти, уже за-кон-но вла-дел ими. Са-ми се-бя они вы-ку-пить не мог-ли и по-это-му ну-ж-да-лись в Ис-ку-пи-те-ле и Ос-во-бо-ди-те-ле, по-сколь-ку же лю-ди доб-ро-воль-но про-да-ли се-бя, то Ос-во-бо-ж-даю-щий их по бла-го-сти вос-поль-зо-вал-ся «спра-вед-ли-вым спо-со-бом» воз-вра-ще-ния их из пле-на. В ка-че-ст-ве вы-ку-па Бог пред-ло-жил Са-мо-го Се-бя, для че-го Ему по-тре-бо-ва-лось «при-крыть-ся пло-тью», то есть во-пло-тить-ся («Боль-шое ог-ла-си-тель-ное сло-во», 23): «Бо-же-ст-во со-кры-лось под за-ве-сой на-шей при-ро-ды, и вра-гом, как жад-ны-ми ры-ба-ми, с при-ман-кою пло-ти ув-ле-че-на бы-ла уда Бо-же-ст-ва» («Боль-шое ог-ла-си-тель-ное сло-во», 24). Таким образом, со-глас-но Григорию Нисскому, дья-вол, со-блаз-нив че-ло-ве-ка в раю, вос-поль-зо-вал-ся об-ма-ном, по-это-му и Бог со-вер-шил в от-но-ше-нии не-го «воз-дая-ние по дос-то-ин-ст-ву», но Бог пре-сле-до-вал бла-гую цель - спа-сти че-ло-ве-ка и дать урок са-мо-му дья-во-лу, что сви-де-тель-ст-ву-ет о бла-го-сти Бо-га и о том, что не-дос-туп-ное Бо-же-ст-во ста-ло дос-туп-но че-рез вос-при-ня-тое че-ло-ве-че-ст-во.

В «Боль-шом ог-ла-си-тель-ном сло-ве» за-тра-ги-ва-ет-ся так-же и эс-ха-то-ло-гическая про-бле-ма-ти-ка, реа-ли-зуе-мая Григорием Нисским пре-имущественно в этическом пла-не. Ко-нец вре-мён для Григория Нисского оз-на-ча-ет в том числе аб-со-лют-ное уст-ра-не-ние зла, ибо зло есть толь-ко ли-ше-ние до-б-ра («Боль-шое ог-ла-си-тель-ное сло-во», 6), оно бес-силь-но про-ти-во-сто-ять до-б-ру («Об уст-рое-нии че-ло-ве-ка», 21). В эс-ха-то-ло-гии Григория Нисского эта идея - ре-зуль-тат ори-ге-нов-ско-го влия-ния; так-же к Ори-ге-ну вос-хо-дит раз-де-ляв-шее-ся Григорием Нисским уче-ние о ко-неч-ном вос-ста-нов-ле-нии все-го в Бо-же-ст-вен-ной люб-ви (апо-ка-та-ста-сис), со-глас-но ко-то-ро-му по-сле оп-ре-де-лён-но-го пе-рио-да окон-чат-ся му-ки осу-ж-дён-ных не-чес-ти-вых лю-дей и де-мо-нов и про-изой-дёт все-об-щее вос-ста-нов-ле-ние в преж-нем со-стоя-нии (осу-ж-де-но 5-м Все-лен-ским со-бо-ром).

Сочинения:

Migne PG. T. 44-46; Opera. Leiden u. a., 1952-1996. Bd 1-10;

О жиз-ни Мои-сея За-ко-но-да-те-ля / Пер. А. С. Дес-ниц-ко-го. М., 1999;

Об уст-рое-нии че-ло-ве-ка / Пер. В. М. Лу-рье, ред. А. Л. Вер-лин-ский. СПб., 2000.

Избранные творения

Большое огласительное слово

Предисловие

Руководителям к благочестивой жизни необходимо огласительное слово, чтобы Церковь могла приумножаться от приращения числа спасаемых, когда преподаваемое слово веры достигает и до слуха неверных. Но не один и тот же способ учения пригоден для всех приступающих к слову. Напротив того, надлежит соображать оглашение с разностями верований, имея в виду одну и ту же цель слова, но неоднообразно пользуясь ведущими к ней средствами. Ибо иными понятиями предзанят иудействующий, а иными - живущий в эллинстве; аномей же, манихей, последователи Маркиона, Валентина, Василида и остальной список заблуждающихся по разным ересям, поскольку каждый из них предзанят собственными своими понятиями, делают необходимым вступать в борьбу с их собственными предубеждениями. Ибо с родом болезни соображать должно и способ врачевания: не уврачуешь одним и тем же в эллине многобожие и в иудее неверие в единородного Бога; и введенных в заблуждение ересями не отвратишь одним и тем же от обманчивых, ими составленных понятий о догматах. Чем исправил бы иной Савеллиева последователя, тем не окажет пользы аномею; спор с манихеем не будет полезен иудею. Но, по сказанному, надлежит смотреть на предубеждения в людях и вести речь сообразно с заблуждением каждого при всяком собеседовании, предварительно излагая некие начала и разумные требования, чтобы из признаваемого согласно обеими сторонами мысль последовательно раскрывалась сама собою.

Поэтому, когда идет собеседование с кем–либо из эллинствующих, хорошо положить такое начало речи: спросить, предполагает ли он, что есть Божество, или согласен с учением атеистов? Если утверждает, что Бога нет, то пусть искусно и премудро распоряжаемым в мире приведен будет к признанию, что есть некая сила, показывающая этим о себе, что она превыше всего. Если же не сомневается, что Бог есть, но склоняется на предложения множества божества, то будем с ними рассуждать в таком порядке: совершенным или недостаточным признает он Божество? И так как, вероятно, естеству Божию припишет совершенство, то потребую у него совершенства во всем, что умопредставляется в Божестве так, чтобы не представлялось оно смешанным из противоположностей, из недостаточного и совершенного. Но будет ли подлежать умозрению относительно к силе, или относительно к понятию о добре, или относительно к премудрости, нетлению и вечности и всякому иному боголепному представлению; на основании этого рассуждения согласно признаем о естестве Божием, что во всем усматривается совершенство. Когда же будет уступлено нам это, тогда нетрудным сделается ум, развлекаемый множеством богов, привести к исповеданию единого Божества. Ибо если соглашается о подлежащем признавать его во всем совершенным, утверждает же, что много совершенных, у которых отличительные черты те же, то по всей необходимости должен будет у не различающихся никаким видоизменением, но представляемых в одних и тех же чертах или указать особенность, или, если мысль не находит ничего особенного, не придумывать различия в том, в чем нет различающего. Ибо, если не отыскивает ни такой разности, что одно больше, а другое меньше, так как понятие совершенства не допускает меньшинства; ни такой, что одно хуже, а другое предпочтительнее, потому что никто не предположит Божества в том, чему не вовсе чуждо наименование худшего; ни такой, что одно старо, а другое ново, ибо не всегда существующее не подходит под понятие о Божестве; напротив того, и само понятие о Божестве одно, потому что, согласно с разумом, ни в чем не отыскивается никакой особенности: то погрешительное представление множества богов по всей необходимости принуждено ограничиться исповеданием единого Божества. Если равно приписываются благость и справедливость, премудрость и могущество, одним и тем же образом признаются нетление и вечность, а также всякое благочестивое умопредставление, то устранением всякой во всяком отношении разности необходимо устраняется из догмата мысль о множестве богов, так как тождество во всем к единому догмату возводит и веру.

Глава 1. Бытие Сына Божия

Но как слово благочестия и в единстве естества усматривает некое различие ипостасей, то, чтобы спором с эллинами учение наше не было увлечено в иудейство, искусным неким различением понятий надлежит опять исправить погрешности и в этом. И не признающие наш догмат не допускают, что Божество бессловесно. Признаваемого же ими достаточно к утверждению нашего учения. Ибо, кто признает, что Бог не бессловесен, тот, без сомнения, согласится, что небессловесный имеет слово. Но подобоименно называется словом и человеческое слово. Поэтому если скажет, что подобно нашим словам разумеет и Божие слово, то следующим образом возведется к высшему понятию. По всей необходимости должно верить, что слово, как и все прочее, сообразно с естеством. Ибо и в человечестве усматриваются некая сила, и жизнь, и мудрость; но по сей подобоименности никто не будет представлять себе, будто бы в Боге таковы же и жизнь, и сила, и мудрость; напротив того, по мере нашего естества умаляется с ним вместе и значительность таковых именований. Поскольку естество наше тленно и немощно, то и жизнь поэтому скорогибнуща, и сила не самостоятельна, и слово летуче. В рассуждении же Естества верховного, с величием созерцаемого в Нем, возвышается и все утверждаемое о Нем. Поэтому о Слове Божием будет признано, что, хотя называется Оно Словом, однако же не имеет сходства с нашим словом, преходящим в нечто неосуществившееся, и не в одном порыве произносимого вся Его ипостась. Напротив того, как наше естество, будучи скоротечным, имеет скоротечное и слово, так Естество нетленное и всегда сущее имеет вечное и самостоятельное Слово. Если же вследствие этого будет признано, что Слово Божие существует вечно, то по всей необходимости должно будет признавать, что ипостась Слова - в жизни. Ибо непозволительно думать, будто бы Слово, подобно камням, существует неодушевленным. А если существует нечто как разумное и бесплотное, то, конечно, оно живет. Если же разлучено с жизнью, то, без сомнения, уже не ипостась. Напротив того, доказано, что нечестиво признавать Божие Слово неипостасным. Итак вследствие этого доказано также, что Слово это должно представлять себе в жизни. Поскольку же, по всей вероятности, всякий уверен, что естество Слова просто и не показывает в себе никакой двойственности и сложности, то никто не будет представлять себе Слова в жизни по причастию жизни. Ибо если утверждать, что одно состоит в другом, то такое предположение не исключает сложности; напротив того, когда признана простота Слова, по всей необходимости надобно думать, что Слово есть не причастие жизни, а сама жизнь. Поэтому если Слово живет, будучи самой жизнью, то, конечно, имеет силу свободного произволения, потому что ничто не имеющее произволения не принадлежит к числу живых. Вследствие же сказанного благочестиво заключить, что произволение это и могущественно. Ибо если кто не признает могущественным, то этим самым подает, конечно, мысль о бессилии. Но понятие о бессилии далеко от понятия о Божестве, потому что в Божественном естестве не представляется ничего несообразного. По всей необходимости силу Слова должно признавать такой же, каково и преднамерение, чтобы в простом не оказывалось какого–либо смешения и стечения противоположностей - бессилия и силы, усматриваемых в одном и том же преднамерении, если только на одно достанет у Него силы, а для другого Оно бессильно. Необходимо также признавать, что произволение Слова, на все имея силу, не имеет наклонности ни к чему худому, потому что всякое стремление ко злу чуждо естеству Божию. Напротив того, что есть доброго, всего того хочет, а чего хочет, то, без сомнения, для Него возможно; возможного же не оставляет Оно неисполнимым, но всякое произволение сделать доброе приводит в действенность; добро же - мир и все, что в нем оказывается мудрого и искусного. Итак, все есть дело Слова живого и самостоятельного, потому что Оно Слово Божие, - Слова, свободно избирающего, потому что живет, Слова, могущего все, что ни избирает, Слова, избирающего, без сомнения, доброе, премудрое и что только лучшее по значению.

, святитель . Младший брат святителя Василия Великого

Родился вероятно, как и его старший брат святитель Василий Великий , в поселении Аннеса или Аниса . Рождение около года и воспитание его совпало с самым разгаром арианских споров . Учился в Кесарии . Первыми наставниками Григория были его брат Василий и сестра Макрина . Получив прекрасное образование, он был одно время наставником красноречия. Изучал философию и писания Оригена . Под влиянием семьи позже он вернулся к церковному служению. И хотя вступил в брак, жизнь вел девственную и аскетичную.

Не имея жизненного опыта и сильного характера, он неудачно принял участие в смуте по поводу избрания Василия на Кесарийскую кафедру. Брат был недоволен, но с любовью принял раскаяние. В дальнейшем Василий считал его непригодным для ответственных поручений, и возражал, чтобы Григорий был во главе посольства в Рим. Однако в или году посвятил его в епископы города Ниссы в Каппадокии .

Святой Григорий был твердым ревнителем Православия и вместе со своим братом Василием Великим боролся против арианской ереси , претерпевая гонения со стороны ариан, которыми в году был ложно обвинен в неправильном употреблении церковного имущества, лишен кафедры и сослан в Анкиру . На следующий год святой Григорий был вновь заочно низложен собором арианствующих епископов, но продолжал укреплять свою паству в Православии, переходя с места на место. После смерти царя Валента () был возвращен на свою кафедру и с радостью принят своей паствой.

В том же году святой Григорий участвовал в Антиохийском Соборе против еретиков, не чтивших непорочного девства Божией Матери , и других, поклонявшихся Богоматери как Божеству. Он был избран Собором для обозрения церквей в Аравии и Палестине и утверждения православного учения о Пресвятой Богородице. На обратном пути святой Григорий посетил Иерусалим и поклонился Святым местам. В году святой Григорий был одним из главных деятелей II Вселенского Собора , созванного в Константинополе против ереси Македония , неправильно учившего о сущности Святого Духа. На этом Соборе, по инициативе святого Григория, был дополнен Никейский символ . В императорском эдикте от года Григорий был включен в список епископов, общение с которыми обязательно для признания православным.

Вместе с другими епископами святой Григорий утвердил в сане Константинопольского архипастыря святого Григория Богослова . В году святой Григорий Нисский был участником Собора в Константинополе , где произнес слово о Божестве Сына и Святого Духа. В году он снова был в Константинополе , и ему было поручено произнести надгробное слово почившей царице Плакилле . В году святой Григорий вновь присутствует в Константинополе на Поместном Соборе , созванном для решения церковных дел в Аравии.

Святитель Григорий Нисский был пламенный защитник Православных догматов и ревностный учитель своей паствы, а также милостивый и сострадательный отец своих пасомых, заступник их перед судьями; отличался великодушием, терпением и миролюбием.

Дожив до глубокой старости, святой Григорий Нисский мирно скончался, вскоре после Константинопольского Собора. Вместе со своими великими современниками, святителями Василием Великим и Григорием Богословом, святитель Григорий Нисский имел значительное влияние на церковную жизнь своего времени. Его сестра, святая Макрина , писала ему: "Ты известен и городам, и народным собраниям, и целым областям: Церкви посылают и зовут тебя на помощь". Святитель Григорий вошел в историю как один из самых видных богословов и деятелей христианской мысли века. Обладая глубоким философским даром, он понимал философию только как средство для более глубокого проникновения в подлинный смысл Божественного откровения.

Творения

Святой Григорий оставил после себя много сочинений догматического характера, слова и поучения.

На русском языке издано:

• Творения святого Григория Нисского.
• Ч. 1. М., 1861. Содерж.: О шестодневе.- Об устроении человека.- О жизни Моисея Законодателя.- О молитве.
• Ч. 2. М., 1861. Содерж.: О надписании псалмов.- На псалом шестой.- Точное истолкование Екклесиаста Соломона. - О блаженствах.
• Ч. 3. М., 1862. Содерж.: Точное изъяснение Песни песней Соломона.
• Ч. 4. М., 1862. Содерж.: Большое огласительное слово, разделенное на сорок глав.- К Авлавию, о том, что не три Бога. - К Симплиикию о вере. - Против учения о судьбе. - К еллинам на основании общих понятий. - О чревовещательнице. - О душе и воскресении. - О младенцах, преждевременно похищенных смертью. - На свое рукоположение. - Слово о Божестве Сына и Духа и похвала праведному Аврааму.
• Ч. 5. М., 1863. Содерж.: Послание к брату Петру, епископу Севастийскому. - Ответное послание к святителю Григорию Нисскому.- Опровержение Евномия (Книги 1-4).
• Ч. 6. М., 1664. Содерж.: Опровержение Евномия (книги 5-12).
• Ч. 7. М., 1865. Содерж.: Слово против Ария и Савеллия. - Слово о Святом Духе против македониан. - Опровержение мнений Аполлинария (антирритик). - Против Аполлинария, к Феофилу, епископу Александрийскому. - К Армонию, о том, что значит имя и название: христианин. - О совершенстве, и о том, каким должно быть христианину. - К Олимпию монаху. - О цели жизни по Богу, об истинном подвижничестве; ответ подвижникам. - О девстве. - О нищелюбии и благотворительности. - Против отлагающих Крещение. - На слова Писания: "А блудяй во свое тело согрешает" (1 Кор. 6, 18). - Против ростовщиков. - Против тяготящихся церковными наказаниями. - Слово к скорбящим о преставившихся от настоящей жизни в вечную.
• Ч. 8. М., 1871. Слова на праздники и памяти святых. - Каноническое послание к святому Литоию, епископу Мелитинскому. - Письма.