Как имя у королевы фей по приданиям. «История Королевы фей»

В котором объясняется замысел произведения. Из объяснения следует, что королева фей Глориана, справляя ежегодное придворное торжество, продолжающееся двенадцать дней, каждый день отправляла одного из своих рыцарей на трудный подвиг. По числу рыцарей и подвигов в поэме должно быть двенадцать книг - в последней будет изложена преамбула. Обстоятельства не позволили Спенсеру довести поэму более чем до половины.

В некоторых разделах поэмы автор более или менее выдерживает этот план, иногда от него отходит: в четвертой книге, например, нет ни посланца, ни поручения. Сама Глориана в поэме ни разу не появляется, место её нахождения вроде бы всем известно, но вместе с тем почти недостижимо. Многие её разыскивают, например принц Артур , влюбившийся в неё во сне, но отыскать не могут.

Аллегория

Все то же письмо к сэру Рейли сообщает нам, что королева фей символизирует славу, принц Артур - великодушие, а остальные двенадцать добродетелей представлены двенадцатью посланцами королевы, героями всех написанных и ненаписанных книг поэмы. Это Святость, Умеренность, Целомудрие, Дружба, Справедливость, Куртуазность, Постоянство (из недописанной седьмой книги). Из них лишь умеренность, целомудрие и справедливость принадлежат к традиционному (причем как для христианства, так и для античности) списку добродетелей. Кроме того, в поэме действуют персонажи под недвусмысленными именами: Гордость, Гнев, Любострастие, Надежда, Вера, Любовь и т.д.

Место и время действия

В стране Спенсера живут феи и эльфы , но спенсеровский эльф (elfin knight ) - это не какое-то чудесное существо, он ничуть не похож на толкиновского эльфа, это что-то вроде этнического обозначения, и в принципе он ничем не отличается от английского или французского рыцаря. Англия находится неподалеку, то и дело поминается её география, и англичан среди центральных персонажей совсем немало. С другой стороны, в такой же неопределенной близости расположено и сарацинское царство. Время действия совпадает с легендарным царствованием Утера Пендрагона . Впрочем, из персонажей бретонского цикла лишь принц (будущий король) Артур продолжает из книги в книгу свои поиски Глорианы, да в шестой книге на мгновение появляется Тристрам (французский Тристан), пока еще юный паж.

Сюжет

Первая книга

Герой первой книги - юный рыцарь, только что принявший посвящение. Знаем мы его только по прозвищу - Редкросс, Рыцарь Красного Креста, этот крест украшает его доспехи (из объяснений автора следует, что доспехи эти должно понимать как «броню праведности», о которой пишет апостол Павел в послании к Ефесянам). Ближе к концу книги становится известным и его имя - Георгий , будущий змееборец и святой патрон Англии. Змееборчество и есть тот подвиг, который он берет на себя при дворе Глорианы и который успешно свершает в конце книги. А сама книга повествует об обретении святости и о борьбе с пороками, которые ей наиболее противоположны. Помогает Редкроссу в этой борьбе Уна (Единая), принцесса, посланная отцом к королеве фей просить об избавлении от змея, и возлюбленная героя, с которой он сочетается браком после победы над чудовищем. Препятствуют же ему в этом Гордыня и Ложь, выступающие под разными именами и в разных обличьях.

В первой же песни Редкросс умерщвляет некоего монстра, в котором Ложь приняла вид полуженщины-полузмеи, но тут же встречает её в новом и более коварном образе - в образе святого отшельника. Под этим образом скрывается Архимаг и ему удается нарушить согласие Редкросса и Уны: обманутый ложным видением рыцарь покидает свою даму и очень скоро обретает новую спутницу - колдунью Дуэссу, которая выдает себя за образец верности и чистоты (называя себя Фидессой). Это очередная маска Лжи, к которой присоединилось Любострастие. Гордыня в соответствии со своей природой выставляет себя напоказ и масок не носит, но воплощение её так же двоится, как и воплощение Лжи, на мужскую и женскую ипостась. Вначале Редкросс попадает в замок Люциферы, где видит процессию всех подчиненных ей пороков, затем его берет в плен великан Оргольо, из которого его освобождает Артур. В конце первой книги Гордыня и Ложь соединяются в образе древнего дракона, с которым Редкросс ведет трехдневный бой.

Вторая книга

Тема второй книги - Умеренность, и герою её, сэру Гюйону, посланному королевой фей на борьбу со злой волшебницей Акразией, противостоят два основных порока: Гнев и Любострастие. Адвокатами и олицетворениями Наслаждения выступают Федрия, обитающая на острове Веселости, Маммон, демонстрирующий Гюйону свои богатства как универсальный ключ ко всем земным благам, и наконец, сама Акразия, воздвигшая в своих владениях декорации земного рая. Гнев представлен своей прямой аллегорией (Фуроре), а также образами неистового рыцаря (Пирохлес) и неистового ревнивца (Федон). Гюйон знакомится с подземным царством Маммона и, вернувшись к земному свету после трехдневного пребывания в преисподней, лишается чувств - обессиленного его обезоруживает Пирохлес. Его выручает принц Артур. Гюйон попадает в замок Умеренности, которым владеет прекрасная Альма. После этого он может пленить Акразию.

Третья книга

Тема книги - Целомудрие. Чернокнижник Бузиран держит в заключении красавицу Аморетту, домогаясь её любви. Дева-воительница Бритомарта (её эпический прототип - Брадаманта), главная героиня книги явилась из Англии, где ей был явлен в волшебном зеркале Мерлина её суженый, рыцарь Артегаль. Теперь она его разыскивает (и встречает уже в четвертой книге), а попутно освобождает Аморетту. В третьей книге много противников и противниц заглавной добродетели (Малекаста, Аргентея, Олифант, Дамский Паж).

Четвертая книга

Четвертая книга прямо продолжает предыдущую. Ищет Артегаля Бритомарта, Аморетту разыскивает её нареченный Скудамур (и так и не встретится с ней до конца поэмы), Флоримелла томится в плену у Протея, прекрасная охотница Бельфебея, сестра Аморетты, карает своей немилостью Тимиаса - в этой истории Спенсер изобразил нашумевший разрыв Елизаветы с Уолтером Рейли. Здесь же помещена аллегория чистой любви, которой явно не доставало в третьей книге (рассказ Скудамура о посещении им царства Венеры). Вставная новелла о том, как сила волшебства положила конец смертельной вражде Кембелла и Триамонда (история, продолжающая неоконченный Чосером «Рассказ Сквайра») дает тему всей книги - Дружба. Но тема эта, скорее, номинальная, в аллегорическом плане она вовсе не представлена.

Пятая книга

Тема пятой книги - Справедливость, и противостоят ей леди Мунера, олицетворяющая сребролюбие, гигант, который желает взвесить весь мир и все в нем уравнять, низведя высокое до низкого, Дуэсса, которую только в этой книге настигает давно заслуженная кара, и наконец, Гранторто, Великий Попратель Справедливости. Его низвержение - это и есть тот подвиг, который поручила Артегалю королева фей.

В книге много исторических аллюзий: суда над Марией Стюарт , Великой Армады , ирландской и голландской экспедиций, отречения Генриха Наваррского и т. д.

Шестая книга

Тема - куртуазность. Сэр Калидор (в поэме появляется впервые), исполняя приказ королевы фей, отправляется в погоню за Зверем Рыкающим (the blattant beast ), олицетворяющим клевету и злоязычие, и, прежде чем в последней песни наложить на него оковы, встречает различные примеры и казусы, иллюстрирующие антикуртуазное поведение. Ближе к концу книги он попадает в ходе своих странствий в пастушеское селение, в пастораль , встроенную в рыцарский роман, и, прельстившись одной из местных красавиц, Пастореллой, а также простотой и правдой здешнего образа жизни, сбрасывает доспехи, облачается в пастушескую одежду, пасет стада и начисто забывает о своих рыцарских обязанностях. Здесь Калидор удостаивается видения, открывающего ему глаза на его миссию (танец граций на горе Венеры).

В честь героини поэмы Уны назван астероид (160) Уна , открытый в 1876 году

Напишите отзыв о статье "Королева фей"

Литература

• Андреев М.Л. Рыцарский роман в эпоху Возрождения. М., 1993, с. 224-234.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Королева фей

– Успокойся, доченька. Теперь это мой мир. И власть Караффы не простирается на него. Я никогда не оставлю ни тебя, ни Анну. Я буду приходить к вам, когда только позовёшь. Успокойся, родная.
– Что ты чувствуешь, отец? Чувствуешь ли ты что-либо?.. – чуть стесняясь своего наивного вопроса, всё же спросила я.
– Я чувствую всё то же, что чувствовал на Земле, только намного ярче. Представь рисунок карандашом, который вдруг заполняется красками – все мои чувства, все мысли намного сильнее и красочнее. И ещё... Чувство свободы потрясающе!.. Вроде бы я такой же, каким был всегда, но в то же время совершенно другой... Не знаю, как бы точнее объяснить тебе, милая... Будто я могу сразу объять весь мир, или просто улететь далеко, далеко, к звёздам... Всё кажется возможным, будто я могу сделать всё, что только пожелаю! Это очень сложно рассказать, передать словами... Но поверь мне, доченька – это чудесно! И ещё... Я теперь помню все свои жизни! Помню всё, что когда-то было со мною... Всё это потрясает. Не так уж и плоха, как оказалось, эта «другая» жизнь... Поэтому, не бойся, доченька, если тебе придётся придти сюда – мы все будем ждать тебя.
– Скажи мне отец... Неужели таких людей, как Караффа, тоже ждёт там прекрасная жизнь?.. Но ведь, в таком случае, это опять страшная несправедливость!.. Неужели опять всё будет, как на Земле?!.. Неужели он никогда не получит возмездие?!!
– О нет, моя радость, Караффе здесь не найдётся места. Я слышал, такие, как он, уходят в ужасный мир, только я пока ещё там не был. Говорят – это то, что они заслужили!.. Я хотел посмотреть, но ещё не успел пока. Не волнуйся, доченька, он получит своё, попав сюда.
– Можешь ли ты помочь мне оттуда, отец?– с затаённой надеждой спросила я.
– Не знаю, родная... Я пока ещё не понял этот мир. Я как дитя, делающее первые шаги... Мне предстоит сперва «научиться ходить», прежде чем я смогу ответить тебе... А теперь я уже должен идти. Прости, милая. Сперва я должен научиться жить среди наших двух миров. А потом я буду приходить к тебе чаще. Мужайся, Изидора, и ни за что не сдавайся Караффе. Он обязательно получит, что заслужил, ты уж поверь мне.
Голос отца становился всё тише, пока совсем истончился и исчез... Моя душа успокоилась. Это и правда был ОН!.. И он снова жил, только теперь уже в своём, ещё незнакомом мне, посмертном мире... Но он всё также думал и чувствовал, как он сам только что говорил – даже намного ярче, чем когда он жил на Земле. Я могла больше не бояться, что никогда не узнаю о нём... Что он ушёл от меня навсегда.
Но моя женская душа, несмотря ни на что, всё так же скорбела о нём... О том, что я не могла просто по-человечески его обнять, когда мне становилось одиноко... Что не могла спрятать свою тоску и страх на его широкой груди, желая покоя... Что его сильная, ласковая ладонь не могла больше погладить мою уставшую голову, этим как бы говоря, что всё уладится и всё обязательно будет хорошо... Мне безумно не хватало этих маленьких и вроде бы незначительных, но таких дорогих, чисто «человеческих» радостей, и душа голодала по ним, не в состоянии найти успокоения. Да, я была воином... Но ещё я была и женщиной. Его единственной дочерью, которая раньше всегда знала, что случись даже самое страшное – отец всегда будет рядом, всегда будет со мной... И я болезненно по всему этому тосковала...
Кое-как стряхнув нахлынувшую печаль, я заставила себя думать о Караффе. Подобные мысли тут же отрезвляли и заставляли внутренне собираться, так как я прекрасно понимала, что данный «покой» являлся всего лишь временной передышкой...
Но к моему величайшему удивлению – Караффа всё также не появлялся...
Проходили дни – тревога росла. Я пыталась придумать какие-то объяснения его отсутствию, но ничего серьёзного, к сожалению, в голову не приходило... Я чувствовала, что он что-то готовит, но никак не могла угадать – что. Измученные нервы сдавали. И чтобы окончательно не сойти с ума от ожидания, я начала каждодневно гулять по дворцу. Выходить мне не запрещалось, но и не одобрялось, поэтому, не желая далее сидеть взаперти, я для себя решила, что буду гулять... несмотря на то, что возможно это кому-то и не понравится. Дворец оказался огромным и необычайно богатым. Красота комнат поражала воображение, но лично я в такой бьющей в глаза роскоши никогда не смогла бы жить... Позолота стен и потолков давила, ущемляя мастерство изумительных фресок, задыхавшихся в сверкающем окружении золотых тонов. Я с наслаждением отдавала дань таланту художников, расписывавших это чудо-жилище, часами любуясь их творениями и искренне восхищаясь тончайшим мастерством. Пока что никто меня не беспокоил, никто ни разу не остановил. Хотя постоянно встречались какие-то люди, которые, встретив, с уважением кланялись и уходили дальше, спеша каждый по своим делам. Несмотря на такую ложную «свободу», всё это настораживало, и каждый новый день приносил всё большую и большую тревогу. Это «спокойствие» не могло продолжаться вечно. И я была почти уверена, что оно обязательно «разродится» какой-то жуткой и болезненной для меня бедой...
Чтобы как можно меньше думать о плохом, я каждый день заставляла себя всё глубже и внимательнее исследовать потрясающий Папский дворец. Меня интересовал предел моих возможностей... Должно ведь было где-то находиться «запрещённое» место, куда «чужым» входить не дозволялось?.. Но, как ни странно, пока что никакой «реакции» у охраны вызвать не удавалось... Мне беспрепятственно разрешалось гулять везде, где желалось, конечно же, не покидая пределов самого дворца.
Так, совершенно свободно разгуливая по жилищу святейшего Папы, я ломала голову, не представляя, что означал этот необъяснимый, длительный «перерыв». Я точно знала, Караффа очень часто находился у себя в покоях. Что означало только одно – в длительные путешествия он пока что не отправлялся. Но и меня он почему-то всё также не беспокоил, будто искренне позабыл, что я находилась в его плену, и что всё ещё была жива...
Во время моих «прогулок» мне встречалось множество разных-преразных приезжих, являвшихся на визит к святейшему Папе. Это были и кардиналы, и какие-то мне незнакомые, очень высокопоставленные лица (о чём я судила по их одежде и по тому, как гордо и независимо они держались с остальными). Но после того, как покидали покои Папы, все эти люди уже не выглядели такими уверенными и независимыми, какими были до посещения приёмной... Ведь для Караффы, как я уже говорила, не имело значения, кем был стоящий перед ним человек, единственно важным для Папы была ЕГО ВОЛЯ. А всё остальное не имело значения. Поэтому, мне очень часто приходилось видеть весьма «потрёпанных» визитёров, суетливо старавшихся как можно быстрее покинуть «кусачие» Папские покои...
В один из таких же, совершенно одинаковых «сумрачных» дней, я вдруг решилась осуществить то, что уже давно не давало мне покоя – навестить наконец-то зловещий Папский подвал... Я знала, что это наверняка было «чревато последствиями», но ожидание опасности было во сто раз хуже, чем сама опасность.
И я решилась...
Спустившись вниз по узким каменным ступенькам и открыв тяжёлую, печально-знакомую дверь, я попала в длинный, сырой коридор, в котором пахло плесенью и смертью... Освещения не было, но продвигаться дальше большого труда не доставляло, так как я всегда неплохо ориентировалась в темноте. Множество маленьких, очень тяжёлых дверей грустно чередовались одна за другой, полностью теряясь в глубине мрачного коридора... Я помнила эти серые стены, помнила ужас и боль, сопровождавшие меня каждый раз, когда приходилось оттуда возвращаться... Но я приказала себе быть сильной и не думать о прошлом. Приказала просто идти.
Наконец-то жуткий коридор закончился... Хорошенько всмотревшись в темноту, в самом его конце я сразу же узнала узкую железную дверь, за которой так зверски погиб когда-то мой ни в чём не повинный муж... бедный мой Джироламо. И за которой обычно слышались жуткие человеческие стоны и крики... Но в тот день привычных звуков почему-то не было слышно. Более того – за всеми дверьми стояла странная мёртвая тишина... Я чуть было не подумала – наконец-то Караффа опомнился! Но тут же себя одёрнула – Папа был не из тех, кто успокаивался или вдруг становился добрее. Просто, в начале зверски измучив, чтобы узнать желаемое, позже он видимо начисто забывал о своих жертвах, оставляя их (как отработанный материал!) на «милость» мучивших их палачей...

Источник: http://www.vekovka.h1.ru/

Предисловие к поэме Эдмунда Спенсера "Королева Духов"

Эдмунд СПЕНСЕР (1552-1598) уже при жизни считался непревзойдённым мастером английского стиха, поэтом поэтов, что не помешало ему умереть в крайней нищете, когда очередное восстание в Ирландии лишило его средств к существованию. Величайшее творение Эдмунда Спенсера, поэма "Королева Духов", осталось незавершённой, но и в таком виде количество написанных строк приближается к сорока тысячам, хотя поэт написал только шесть книг из предполагаемых двенадцати. Каждая из написанных книг посвящена той или иной рыцарской добродетели. Так первая книга поэмы заключает в себе легенду о Рыцаре Алого Креста или о Святости; во второй книге мы находим легенду о сэре Гюйоне или об Умеренности; третья книга - легенда о Бритомарте или о Целомудрии; четвёртая книга - легенда о Кэмбеле и Теламонде или о Дружбе; пятая книга - легенда об Артегэле или о Справедливости; шестая книга - легенда о сэре Калидоре или о Вежестве. На первый взгляд, может показаться, что построение поэмы абстрактно, схематично и мало чем отличается от заурядных средневековых аллегорий. Но стоит погрузиться в поэму, и такое предубеждение немедленно рассеется. Аллегория усугубляется чарующей пестротой, загадочной многосмысленностью. Аллегория не указывает ни на что внешнее, будучи аллегорией аллегории, что в свою очередь образует аллегорию и так далее без конца. Трудно себе представить, как могло бы закончиться подобное произведение, не производимое, а производящее самого себя как бы при невольном участии автора. Автор - строитель и одновременно пленник лабиринта, из которого читатель не может найти выхода, вынужденный объяснять подобную чарующую безысходность смертью автора, хотя автор, быть может, не умер, а только слишком углубился в свой лабиринт, как предок Лермонтова Томас Лирмонт ушёл в страну фей вслед за белым оленем. Кстати, поэму Спенсера можно назвать в переводе и "Королева фей", но fairys по-английски обоего пола, это именно духи. Принято считать, что королева духов аллегорически обозначает королеву Елизавету, но это опять-таки аллегория, Прекрасная Дама или София Премудрость Божия, которой привержен вдохновенный неоплатоник Спенсер. Веками английские поэты будут обращаться к таинственному девятистишию спенсеровой строфы. Ею писали Байрон, Шелли, Китс. Спенсерова строфа - ответ английского гения на поэтический вызов Данте Алигьери. Terza rima Данте (тройная рифма) - божественный вечный двигатель, выходящий за пределы творения к нетварному трёхкружию Троицы. Спенсер возводит в квадрат вдохновенное дантовское трёхзвучие, каждой своей строфой возвещает невероятную квадратуру круга, из которого нет исхода, ибо квадратура круга - это одновременно и окно в иной мир и сам иной мир: царство непроницаемой прозрачности.

Владимир Микушевич

Перевод В. Микушевича

Эдмунд Спенсер

КОРОЛЕВА ДУХОВ

К н и г а п е р в а я

ЛЕГЕНДА О РЫЦАРЕ АЛОГО КРЕСТА, ИЛИ О СВЯТОСТИ

1 Наряд пастуший сбрасываю с плеч;

Угодно ныне музе-чаровнице

В несвойственный мне труд меня вовлечь,

Чтоб трубный глас наследовал цевнице

И пел я гимны рыцарской деснице,

Прославив красоту любезных дам,

Чтоб мне примкнуть к священной веренице

Тех, кто привержен думам и трудам;

Любви и доблести я должное воздам.

2 Так помоги мне, дева пресвятая,

Водительница мудрых девяти;

Мне свитки сокровенные читая,

Смиренного адепта просвяти,

Явив ему заветные пути,

Владычицы и рыцарей пречудных;

Стремился Танаквиллу обрести

Британский принц в скитаньях многотрудных;

Ты поддержи меня в моих истоках скудных!

3 Юпитера ужасный отпрыск, сын

Венерин ты, стреляющий из лука

В грудь рыцарю, ты, грозный властелин,

Чей роковой огонь - восторг и мука,

Лук отложи; пускай твоя наука

С твоею матерью поможет мне,

И Марс, чья власть - кровавая порука

В том, что восторжествуешь на войне,

Да на моей теперь пребудет стороне.

4 И ты, Богиня племени земного,

Ты, зеркало небесной красоты,

Владычица предела островного,

Светильник Феба, воссияй мне ты

Лучами ненаглядной правоты,

Хоть нет у слабых глаз обыкновенья

Воспринимать бессмертные черты,

Смиренного не отвергай ты рвенья

И от меня прими залог благоговенья.

Вступает в битву тот, кто свят,

Нечестие поправ;

Но совратить его хотят,

И враг его лукав.

1 Скакал красавец рыцарь по равнине,

И серебром сверкал надёжный щит;

В царапинах от прошлых битв поныне

Для недругов он страшен был на вид,

В сражениях кровавых не пробит;

Был конь достоин грозных испытаний;

Казалось, что узда ему претит,

И рыцарь был в сраженьях неустанней

Своих врагов, рождён для битв и для ристаний.

2 Подобие Господнего креста,

Был на груди у рыцаря кровавый

Крест, и такой же посреди щита,

Свидетельство Господней вечной славы;

Не находила смерть сама управы

На смельчака; он твёрдо уповал

И обнажал свой меч не для забавы;

О чём-то рыцарь втайне тосковал,

Однако над врагом всегда торжествовал.

3 Он странствовал по воле Глорианы,

Он Королеву Духов звал своей;

Он в дальние наведывался страны,

А сам в душе стремился только к ней,

И взгляд её был для него ценней

Всех благ земных; и что ему препона,

Преодолеть которую трудней,

Чем пасть в бою без трепета и стона;

Он был готов сразить свирепого дракона.

4 На белоснежном ехала осле

Красавица; она была белее

Снегов самих; виднелась на челе

Печаль; пускай беспечным веселее,

Наездница, подобная лилее,

Под покрывалом сумрачным светла,

А тайная забота тяжелее,

Однако же, хоть жизнь ей не мила,

Барашка белого на поводу вела.

5 Была невинней агнца эта дева;

От всякого нечестия вдали

Росла и расцветала королева,

Чьи предки тоже были короли,

Исконные властители земли,

Но завладел державою счастливой

Враг дьявольский; с ним сладить не могли;

Считал он всю страну своей поживой,

И призван рыцарь был для мести справедливой.

6 За нею карлик плёлся кое-как,

Попутчик и слуга отнюдь не прыткий,

С трудом превозмогая каждый шаг,

Волок её дорожные пожитки;

Казалось, нёс он золотые слитки,

Но был Юпитер, как всегда суров,

И промочить грозил он их до нитки

Дождём, который лил из облаков,

И нашим путникам понадобился кров.

7 Неподалёку лес они узрели,

Где защищают в бурю дерева

Тех, кто достигнуть мог приютной цели,

От злобного укрывшись торжества

Там, где перечит проливню листва,

Весной образовав навес прохладный,

Где виден звёздный свет едва-едва,

Где даже дождь безвреден беспощадный:

Для странников приют укромный и отрадный.

8 И рыцарь с девой углубились в лес,

Где всё ещё звучали птичьи хоры,

Бросая вызов бешенству небес;

Заворожив гармонией просторы,

Гимн слышался в честь щеглы и кокоры,

Сосны и кедра; над землёй навис

Вяз-виноградарь; лучше нет опоры

Для лоз; там был царь дуб и лучник-тис,

Сегодня мы с вами полюбуемся иллюстрациями английского художника Фрэнка Чейна Пейпа (Frank Cheyne Pape), к серии романов Эдмунда Спенсера «Истории Королевы фей» (Stories from The Faerie Queen).

«Королева фей» (англ. The Faerie Queene) - аллегорическая рыцарская поэма Эдмунда Спенсера, оставшаяся незаконченной.Первое издание в трёх книгах вышло в 1590 году, второе издание в шести книгах в 1596 году.

2.

Поэме предпослано письмо к сэру Уолтеру Рейли, в котором объясняется замысел произведения. Из объяснения следует, что королева фей Глориана, справляя ежегодное придворное торжество, продолжающееся двенадцать дней, каждый день отправляла одного из своих рыцарей на трудный подвиг. По числу рыцарей и подвигов в поэме должно быть двенадцать книг - в последней будет изложена преамбула. Обстоятельства не позволили Спенсеру довести поэму более чем до половины.

3.

В некоторых разделах поэмы автор более или менее выдерживает этот план, иногда от него отходит: в четвертой книге, например, нет ни посланца, ни поручения. Сама Глориана в поэме ни разу не появляется, место ее нахождения вроде бы всем известно, но вместе с тем почти недостижимо. Многие ее разыскивают, например принц Артур, влюбившийся в нее во сне, но отыскать не могут.

4.

Все то же письмо к сэру Рейли сообщает, что королева фей символизирует славу, принц Артур - великодушие, а остальные двенадцать добродетелей представлены двенадцатью посланцами королевы, героями всех написанных и ненаписанных книг поэмы. Это Святость, Умеренность, Целомудрие, Дружба, Справедливость, Куртуазность, Постоянство (из недописанной седьмой книги). Из них лишь умеренность, целомудрие и справедливость принадлежат к традиционному (причем как для христианства, так и для античности) списку добродетелей. Кроме того, в поэме действуют персонажи под недвусмысленными именами: Гордость, Гнев, Любострастие, Надежда, Вера, Любовь и т.д.

5.

6.

7.В стране Спенсера живут феи и эльфы, но спенсеровский эльф (elfin knight) - это не какое-то чудесное существо, он ничуть не похож на толкиновского эльфа, это что-то вроде этнического обозначения, и в принципе он ничем не отличается от английского или французского рыцаря. Англия находится неподалеку, то и дело поминается ее география, и англичан среди центральных персонажей совсем немало. С другой стороны, в такой же неопределенной близости расположено и сарацинское царство. Время действия совпадает с легендарным царствованием Утера Пендрагона. Впрочем, из персонажей бретонского цикла лишь принц (будущий король) Артур продолжает из книги в книгу свои поиски Глорианы, да в шестой книге на мгновение появляется Тристрам (французский Тристан), пока еще юный паж.

8.

Frank Cheyne Pape (1878 - 1972) - английский художник и иллюстратор, ранние иллюстрации Фрэнка можно найти в детских книгах, выпущенных в 1908 г (Diamond, Ruby and Golden Fairy Book) . Поначалу художник творил в цвете, но после Первой Мировой Войны окончательно перешёл к чёрно-белому стилю.

9.

10.

В 1921 г ограниченным тиражом вышла книга "Jurgen, A Comedy of Justice" с остроумными иллюстрациями, после чего художник стал знаменит. Позднее книга была сочтена нежелательной для масового читателя, т.к. в ней был найден эротический контекст. После успеха "Jurgen" иллюстратору стали поступать заказы творить в той же сатирической манере. Фрэнку Pape было поручено проиллюстрировать известные произведения Анатоля Франса - "Таис", "Остров пингвинов", "Восстание ангелов" и др.

11.

Так же занимался дизайном экслибрисов. В 1916 г. художник создал иллюстрации для "Русской Книги Сказок", которую опубликовал Richard Wilson. С 1935 г по 1950 г автор работал над иллюстрациями для детских журналов.

24 марта 1603 года скончалась Елизавета I Тюдор, которую считают самым ярким монархом за всю историю Англии. Королева-девственница, королева фей, покровительница пиратов - это лишь некоторые образы, сложившиеся вокруг первой железной леди Альбиона.

1. Королева-девственница

Елизавета вошла в историю под именем «королевы-девственницы». Ее упорное нежелание выходить замуж - одна из загадок ее царствования. Сама она не раз повторяла, что она замужем «за Англией»: «Взгляните на мой государственный перстень, - говорила она, показывая депутатам парламента свой символ власти, - им я уже обручилась с супругом, которому, неизменно буду верна до могилы. Мой супруг - Англия, дети - мои подданные». Народ ее жертву объяснял по-своему: либо она распутница, либо с ней «что-то не в порядке». Оба этих утверждения не делали чести королеве - ей приписывали множество незаконнорождённых детей, а в приближенных видели любовников. Иные же, напротив, утверждали, что она бесплодна или попросту считали ее уродливой. В Европе начала ХХ века была распространена версия, будто Елизавета была девственницей в буквальном смысле, то есть, некоторые физиологические особенности ее организма не позволяли ей вступать в близкие отношения. Версия основывалась на знаменитом письме Марии Стюарт к Елизавете, в котором кузина называет ее не такой как все женщины, неспособной к браку. Тем не менее, невестой Елизавета была завидной, к ней сватались самые знатные властители мира сего, среди которых был и Иван Грозный . Несмотря на холостую жизнь, королева всегда находилась в состоянии обручения с тем или иным кандидатом, брачные игры были одним из главных ее политических козырей. Замужество Елизаветы могло существенно нарушить расстановку сил в Европе, королева это знала и этим пользовалась, держа всех в постоянном напряжении.

Ни одно из государств не выиграло - она так и умерла незамужней. Перед смертью королева указала на свое кольцо и произнесла: «Это мое единственное обручальное кольцо». Так она и покинула этот мир в образе девственницы, а вместе с ней завершилась эпоха кровавых Тюдоров.

2. Глориана

После смерти королевы эпоха правления Елизаветы стала казаться «золотым веком», особенно на фоне последующей разрухи при Стюартах. Благородные подданные увековечили память о ней, подарив ей гордое имя «Глориана» (от английского Gloria - «слава»). Еще бы, ведь за 45 лет своего правления Елизавета сделала из ослабленной Англии крупную морскую державу, которой не было равных. Сочетая решительность с женской лукавой дипломатией, она помогла своему королевству устоять перед политическими врагами внутри страны и за ее пределами. Во время своей последней речи перед Парламентом в 1601 году, за два года до своей кончины, она произнесла пророческую фразу: «На том месте, что я сейчас занимаю, никогда не появится тот, кто более предан стране и ее гражданам, чем я, кто с такой же готовностью отдаст жизнь за ее безопасность и процветание. Жизнь и царствование имеют для меня цену только до тех пор, пока я служу благу народа». Впоследствии с ней могла бы сравниться лишь королева Виктория, но власть последней была уже слишком ограничена парламентом.

Елизавета даже своей смертью принесла пользу Англии - объявив наследником шотландского короля Якова VI, она объединила два государства. Шотландия окончательно приобрела зависимость от Англии.

3. Покровительница пиратов

Елизавета ввела в историю понятие «государственные пираты», которые грабили «во имя и на пользу английской короне». Никогда не бывав «за морем», Елизавета активно поощряла мореплавателей, особенно тех, кто был готов выступать против испанцев. Алгоритм действий был прост: королева давала капитанам пиратов королевские патенты и благодарности за то, что те грабили испанские суда. Итак, грабители испанцы везли галеоны, набитые американским золотом, а английский пират, скажем, Фрэнсис Дрейк, выслеживал их у берегов Панамы, отнимал груз и преподносил его королеве. Она в свою очередь не оставалась в долгу, обеспечивала защиту и раздавала титулы. Английские пираты вступились за свою королеву во время морского сражения с испанской Непобедимой Армадой. Пиратским флотом командовал все тот же Фрэнсис Дрейк, которому морские авантюристы дали прозвище «Дракон».

У королевы была своя любовь к пиратству. Она покровительствовала даже тем разбойникам, которые были ее исконными врагами. В 1593 году к ней на прием прибыла знаменитая предводительница ирландских пиратов Грейс О’Мэлли, которая погубила множество английских судов у берегов Ирландии. Несмотря на различие политических интересов, между королевой Англии, Ирландии и королевой пиратов зародилась дружба, обернувшаяся для Грейс прощением прежних грехов и пожизненным обеспечением.

4. Английская Жанна д’ Арк Во время наступления испанской Армады Елизавета была под стать своей армии. В своих светлых доспехах, облачивших хрупкую фигуру, королева-девственница стала для своих солдат второй Жанной д’ Арк, только на этот раз английской. Ее речь, обращенная к войску, дошла до наших дней: «Знаю, выгляжу я слабой и хрупкой женщиной, но у меня сердце и дух короля, короля Англии. Защищая мое королевство, клянусь честью, я сама возьмусь за оружие, стану вашим военачальником». При этом она не забыла пообещать им, выплатить долги.

Ее впечатляющее выступление удачно наложилось на погодные условия - Армаду изрядно потрепало штормом, что породило уверенность народа в том, что их протестантскую королеву поддерживает сам Бог. «Господь - англичанин», - сказал современник событий Фрэнсис Бэкон . Массовые празднества сопровождались хулительными плакатами на манер Юлия Цезаря, обращенными к Армаде: «Пришла, увидела, бежала».

Елизавета стала литературной героиней еще при жизни, когда поэты Английского Возрождения посвящали ей бесконечные баллады, награждая вычурными пышными именами: Глориана, Элайза, Бельфеба, Королева Фей. Она вдохновляла и посмертно. Благодаря кровавому образу сестры и отца, собственной непростой биографии, образу девственности и удачной политике - Елизавета превратилась в самого популярного персонажа английской истории. Она в свою очередь сама стала музой английской культуры. Елизавета подарила стране театр, в котором наиболее ярко воплотились новые гуманистические ценности Возрождения. Особенно при правлении Елизаветы возвысился театр «Глобус», совладельцем которого был ни кто иной, как Уильям Шекспир . Кстати, будучи убежденным сторонником твердой королевской власти, Шекспир поддерживал королеву, как и она не забывала драматурга. Существует целая плеяда историй о связи между великим театралом и королевой-девственницей. Первая гласила, что великий драматург - ее незаконнорождённый сын. Об этом заявил американский историк и писатель Пол Стрейтс, исходя из несоответствий в биографии Уильяма. Вторая легенда представляла Елизавету автором некоторых шекспировских пьес. Имя Шекспира было использовано как псевдоним, ведь не могла же королева открыто заниматься маргинальным искусством. Все эти версии, конечно, ничем не подтверждаются, точно лишь одно - под покровительством королевы расцветало английское Возрождение, в трудах Шекспира, Бена Джонса , Роджера Бэкона и других.

6. Королева фей Один из подданных королевы - поэт Эдмунд Спенсер положил образ Елизаветы в основу своего бессмертного произведения «Королева фей», продолжив староанглийский артуровский миф на современный ему манер. В его эпосе Елизавета представляется королевой волшебной страны фей, которая «обладает всеми добродетелями», но вынуждена бороться с пороками, под маской которых автор скрывает католических монархов, а в качестве злой колдуньи представляет опальную Марию Стюарт. Увидев сказочную страну во сне, молодой Артур (в образе которого запечатлен фаворит королевы - Роберт Дадли) отправляется на ее поиски, дабы предложить ей свой рыцарский меч.

Культ Елизаветы как «Королевы Фей», чистой и невинной, которая стала воплощением самой Англии, сохранялся незыблемым вплоть до недавнего времени. Лишь недавно британские историки стали задаваться вопросом, насколько воспоминания о правлении Елизаветы соответствуют действительности. Все чаще в истории встречается мнение, что политику великой Глорианы создавали ее придворные.

7. Железная леди

Елизавета опередила Маргарет Тэтчер на несколько столетий, став первой железной леди Англии. Именно такое впечатление производила у современников ее политика. Она выглядит особенно мужественной, если хоть немного ознакомиться с ее биографией. Нежеланный ребенок (при дворе ждали мальчика), непризнанная дочь (ее мать Анну Болей казнили за измену), опальная сестра (старшая Тюдор - Мария Кровавая отправила сестричку подальше, в Тауэр), узурпаторша (дочь казненной Анны Болейн на троне) - все это не только не сломило будущую королевы, но воспитало в ней поистине железную волю. За время ее правления Англия превратилась из ослабленного государства в мощную державу со своей церковью, боеспособной армией и мощным флотом, оспаривающим у испанцев господство на морях. Однажды королева сказала: «Я женщина, но у меня сердце мужчины. Я дочь своего отца».

Сообщение Королева фей и покровительница пиратов: какой была Елизавета I Тюдор появились сначала на Умная.