Николай васильевич гоголь и фраза. Николай Гоголь

Русская сила и мощь у слова крылатого. Так от души впечатает в историю, что тысячелетиями будут помнить потомки.

Высокие истины нужно оберегать неустанно и осторожно их использовать. Иначе истины превратятся в отхожие места общего использования, которым доверяют слабо, и то по-маленькому, либо по нужде. – Николай Васильевич Гоголь

Ценность русского языка в драгоценных словах, в которых звук – сувенир; фразы смачные, зернистые и крупные, словно яшма или янтарь искристый. Иные названия драгоценнее самой вещи невзрачной.

Украденная слава бесполезна, даже вредна для вора. Перед заслуженной славой трепещут и поклоняются.

Горе уносит время. Страсть обязана уцелеть в неравной с ним дуэли.

Гоголь: Не придумали еще книг разумных, где мудрость изучают по страданиям людским и горькой беде.

Женщина не назовет соперницу красавицей, ей легче дьявола в зад чмокнуть.

Легкость фраз поэта, непринужденность и возвышенность художника даются им потом, страданиями и неимоверными усилиями, что и называется талантом.

Волки всегда крайними остаются – всех лосей заповедника на серых списать пытаются.

Продолжение красивых цитат Гоголя читайте на страницах:

Отсюда хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь.

Терпи, козак, - атаманом будешь.

Да на Руси есть такие прозвища, что только плюнешь да перекрестишься, коли услышишь.

Какого горя не уносит время?

Невозможно понять людей, которые встретив счастье в панике убегают прочь.

Произнесенное метко, все равно что написанное, не вырубливается топором.

Как с быком не биться, а молока от него не добиться.

Это уже известно всему свету, что когда Англия нюхает табак, то Франция чихает.

Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор.

Для человека нет большей муки, как хотеть отомстить и не мочь отомстить.

Дама приятная во всех отношениях.

Есть ещё порох в пороховницах?

Насмешки боится даже тот, кто уже ничего не боится.

Быть в мире и ничем не обозначить своего существования – это кажется мне ужасным.

Когда человек влюбится, то он все равно что подошва, которую, коли размочишь в воде, возьми согни - она и согнется.

Архитектура – тоже летопись мира:она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания.

Молодость счастлива тем, что у нее есть будущее.

Человек без носа – что-то ужасное. Вроде не человек уже, но и не животное. И что с таким делать – совершенно непонятно – то ли выбросить, то ли оставить!

Сколько волка не корми, всех лосей заповедника на него не спишешь.

Никогда не стоит хвастаться будущим.

Нет человека русского, который бы от езды быстрой отказался.

Есть у русского человека враг, непримиримый, опасный враг, не будь которого он был бы исполином. Враг этот – лень.

Уж кто кулак, тому не разогнуться в ладонь.

Никогда жалость так сильно не овладевает нами, как при виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата.

Есть у русского человека враг, непримиримый, опасный враг, не будь которого он был бы исполином. Враг этот - лень.

Стоит только попристальнее вглядеться в настоящее, будущее вдруг выступит само собой.

Черт бы тебя побрал, мир, как же ты прекрасен.

Едва ли есть высшее наслаждение, как наслаждение творить.

Произнесенное метко, все равно что писанное, не вырубливается топором.

Обращаться со словами нужно честно.

Страх прилипчивее чумы.

Сравнивать знание и умение им распоряжаться то же самое, что сравнивать расстояние до дома и до Солнца.

И хотя мысли мои, моё имя, мои труды будут принадлежать России, но сам я, но бренный состав мой будет удалён от неё.

Есть еще порох в пороховницах.

Когда человек влюбится, то он все равно что подошва, которую, размочишь в воде, возьми согни – она и согнется.

Полюби нас чёрненькими, а беленькими нас всякий полюбит.

Несчастье умягчает человека, природа его тогда становится более чуткой и доступной к пониманию предметов, превосходящих понятие человека, находящегося в обыкновенном и вседневном положении.

Поэты берутся не откуда же нибудь из-за моря, но исходят из своего народа. Это - огни, из него же излетевшие, передовые вестники сил его.

Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними: иначе они вдруг обратятся в общие места, а общим местам уже не верят.

Разум есть несравненно высшая способность, но она приобретается не иначе, как победой над страстями.

Боже, что за жизнь наша! вечный раздор мечты с существенностью!

Обращаться со словами нужно честно.

Без хороших отцов нет хорошего воспитания, несмотря на все школы.

Помните вечно, что всякая втуне потраченная минута здесь неумолимо спросится там, и лучше не родиться, чем побледнеть перед этим страшным упреком.

Театр - это такая кафедра, с которой можно много сказать миру.

Терпи, казак – атаманом будешь.

Слава не может дать наслажденья тому, кто украл её, а не заслужил; она производит постоянный трепет только у достойного её.

Родник поэзии есть красота.

Уча других, также учишься.

В дорогу! в дорогу! прочь набежавшая на чело морщина и строгий сумрак лица! Разом и вдруг окунемся в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками.

Быть в мире и ничем не обозначить своего существования - это кажется мне ужасным.

В литературе смерть не существует, как понятие. Мертвецы так же живут, как и живые. Действуют с ними. Существуют.

Искусство стремится непременно к добру, положительно или отрицательно: выставляет ли нам красоту всего лучшего, что ни есть в человеке, или же смеется над безобразием всего худшего в человеке. Если выставишь всю дрянь, какая ни есть в человеке, и выставишь ее таким образом, что всякий из зрителей получит к ней полное отвращение, спрашиваю: разве это уже не похвала всему хорошему? Спрашиваю: разве это не похвала добру?

Влюбленный человек как подошва. Гни ее, швыряй, делай что хочешь – все стерпит.

Если даже тебе случится рассердиться на кого бы то ни было, рассердись в то же время и на себя самого хотя бы за то, что сумел рассердиться на другого.

Мои мысли, моё имя, мои труды будут принадлежать России.

Как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека.

Нет уз святее товарищества.

Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово.

Городничий глуп, как сивый мерин.

Как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека.

Произнесенное метко, все равно что написанное, не вырубается топором.

Чему смеетесь? Над собою смеетесь!

Женщине легче поцеловаться с чертом, чем назвать другую красавицей.

Если русских останется только один хутор, то и тогда Россия возродится.

Кто уже кулак, тому не разогнуться в ладонь.

Едва ли есть высшее из наслаждений, как наслаждение творить.

Причина всех неприятностей в том, что людям кажется, будь они в другом времени, в другом месте, в иной должности – они все бы сделали лучше. И за этими мыслями забывают делать хорошо здесь и сейчас, на своем месте.

Родник поэзии есть красота.

Часто сквозь видимый миру смех льются невидимые миру слезы.

Несчастье умягчает человека; природа его становится тогда более чуткой и доступной к пониманию предметов, превосходящих понятие человека, находящегося в обыкновенном и вседневном положении.

Архитектура - тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания.

Нет ничего приятнее, как быть обязанным во всем самому себе.

У писателя только и есть один учитель: сами читатели.

Господи боже! Какое необъятное расстояние между знанием света и умением пользоваться этим знанием!

Высшую способность, коей является мудрость, можно получить, лишь поборов страсти ненужные и желания низменные.

Не было образца, не было предшественников ни в русской, ни в иностранных литературах. Все теории, все предания литературные были против него, потому что он был против них. Чтобы понять его, надо было вовсе выкинуть их из головы, забыть об их существовании, - а это для многих значило бы переродиться, умереть и вновь воскреснуть,» - писал Виссарион Белинский. Лучше него и не скажешь об удивительном даре этого гения.

Классик французской литературы XX века Анри Труайя так высказывался о Николае Васильевиче: «В глазах западного читателя двумя столпами русской литературы являются Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой ; в глазах российского читателя оба они находятся в тени невысокого роста человека с длинным носом, птичьим взглядом и саркастической улыбкой. Этот человек является, возможно, самым экстраординарным, гением-самородком, которого когда-либо знал мир. Среди писателей своего времени он предстает как уникальный феномен, который, очень быстро избавившись от влияния других, увлекает своих почитателей в мир фантасмагорий, в котором сосуществуют смешное и ужасное».

Мы отобрали 20 цитат из произведений Николая Гоголя:

Цитаты Гоголя прочно вошли в нашу речь. Актуальности они никогда не утратят. Всем известно изречение о двух бедах России. Считается, что произнес его впервые Гоголь. Цитата эта, согласно другой версии, принадлежит иному писателю - Салтыкову-Щедрину. Это апокрифическая фраза. Ее нет ни в одном из произведений Гоголя. Цитаты, которые действительно принадлежат создателю "Мертвых душ", представлены в статье.

Дорога

Изречения о ней как об одной из бед России не зря приписывают автору "Мертвых душ". Цитат Гоголя о дороге при желании можно привести немало. О ней он, например, рассуждает в одной из первых глав знаменитой поэмы. "Дорога" - слово странное, манящее, чудесное. Писатель говорит о русской распутице необыкновенно поэтично, печально. Образ ее, пожалуй, один из основных в книге о мошеннике Чичикове. Но и дуракам в этом произведении уделил внимание Н. Гоголь.

Цитаты о глупости

Создатель удивительно колоритных персонажей утверждал, что слова дурака, как бы глупы ни были, способны смутить умного человека. Здесь же, в произведении "Мертвые души", он удивляется и глупости, и самоуверенности: человек может быть умным только лишь тогда, когда дело касается других, но не его.

Изречения, принадлежащие литературным героям, нередко приписывают автору. Но этого не происходит с цитатами Гоголя. Он создавал такие образы, которые смогли бы подчеркнуть пороки, присущие большей части жителей России. А эти персонажи мудрых слов не произносят.

Чичиков

Чичиков - авантюрист и прохвост. Но это один из самых интересных литературных героев. В нём удивительным образом сочетаются глупость с хитростью, осторожность с неосмотрительностью. Чичиков врёт, абсолютно не смущаясь, идет к своей цели напролом. Гоголь говорит о нём: "превыше всего любил быструю езду". Тем самым подчеркивая его авантюризм, неспособность остановиться перед задуманным.

Но как Чичикову удалось обвести всех (или почти всех) вокруг пальца? "Великая тайна нравиться" - этим полезным качеством обладал главный герой "Мертвых душ". Стоит сказать, что Гоголь, как и его персонаж, предпочитал быструю езду. В дороге ему лучше думалось. А однажды в пути ему в голову пришла внезапно одна из сюжетных линий будущей книги. Это было в Италии. Гоголь прервал путешествие, зашел в первое попавшееся питейное заведение, там и написал несколько глав романа.

"Шинель"

Мудрые изречения присутствуют, конечно, не только на страницах книги, о которой говорилось выше. Глубокие философские мысли содержатся в "Шинели". В повести, написанной в XIX веке, и сегодня читатель обнаруживает многое из того, что его окружает в повседневной жизни. "В человеке много бесчеловечья" - сказал Гоголь, рассуждая о жестокости, с которой столкнулся Башмачкин. При этом писатель подчеркивает, что бесчеловечность, "свирепая грубость" может скрываться за личиной благородной и честной.

Давая характеристику генералу, который хотя и не намеренно, но до глубины души оскорбил главного героя, он сказал: "чин мешал обнаружиться его способности к состраданию". Писатель XXI века говорил о глупости, зазнайстве - особенностях характера, которые присущи нередко людям, достигшим высокого социального положения. Нечто подобное нередко встречается и в наше время.

Другие изречения

Гоголь умел удивительным образом отмечать особенности человеческой натуры. Его герои не лишены весьма распространённых пороков, но при этом вызывают симпатию. В одном из произведений встречается довольно остроумное замечание о зависти, которую испытывают по отношению друг к другу представительницы слабого пола. Женщине, по мнению классика, легче с чертом поцеловаться, нежели назвать соперницу красавицей. Очень метко Гоголь также сказал и о состоянии влюблённости - пребывая в нем, человек "все равно что подошва".

Не было образца, не было предшественников ни в русской, ни в иностранных литературах. Все теории, все предания литературные были против него, потому что он был против них. Чтобы понять его, надо было вовсе выкинуть их из головы, забыть об их существовании, - а это для многих значило бы переродиться, умереть и вновь воскреснуть,» - писал Виссарион Белинский. Лучше него и не скажешь об удивительном даре этого гения.

Классик французской литературы XX века Анри Труайя так высказывался о Николае Васильевиче: «В глазах западного читателя двумя столпами русской литературы являются Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой ; в глазах российского читателя оба они находятся в тени невысокого роста человека с длинным носом, птичьим взглядом и саркастической улыбкой. Этот человек является, возможно, самым экстраординарным, гением-самородком, которого когда-либо знал мир. Среди писателей своего времени он предстает как уникальный феномен, который, очень быстро избавившись от влияния других, увлекает своих почитателей в мир фантасмагорий, в котором сосуществуют смешное и ужасное».

Мы отобрали 20 цитат из произведений Николая Гоголя:

Самая характеристическая черта таланта Гоголя - оригинальность и самобытность, отличающие его от всех русских писателей.
...Гоголю не было образца, не было предшественников ни в русской, ни в иностранных литературах. Все теории, все предания литературные были против него, потому что он был против них. Чтобы понять его, надо было вовсе выкинуть их из головы, забыть об их существовании, - а это для многих значило бы переродиться, умереть и вновь воскреснуть. Чтобы яснее сделать нашу мысль, посмотрим, в каких отношениях находится Гоголь к другим русским поэтам. Конечно, и в тех сочинениях Пушкина, которые представляют чуждые русскому миру картины, без всякого сомнения, есть элементы русские, но кто укажет их? Как доказать, что, например, поэмы: «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Скупой рыцарь», «Галуб» могли быть написаны только русским поэтом я что их не мог бы написать поэт другой нации? То же можно сказать и о Лермонтове. Все сочинения Гоголя посвящены исключительно изображению мира русской жизни, и у него нет соперников в искусстве воспроизводить ее во всей ее истинности. Он ничего не смягчает, не украшает вследствие любви к идеалам или каких-нибудь заранее принятых идей, или привычных пристрастий, как, например, Пушкин в «Онегине» идеализировал помещицкий быт. Конечно, преобладающий характер его сочинений - отрицание; всякое отрицание, чтоб быть живым и поэтическим, должно делаться во имя идеала - и этот идеал у Гоголя также не свой, то есть не туземный, как и у всех других русских поэтов, потому что наша общественная жизнь еще не сложилась и не установилась, чтобы могла дать литературе этот идеал.
...Впрочем, от влияния теории не всегда избегают и таланты, даже гениальные. Гоголь принадлежит к числу немногих, совершенно избегнувших всякого влияния какой бы то ни было теории. Умея понимать искусство и удивляться ему в произведениях других поэтов, он тем не менее пошел своей дорогою, следуя глубокому и верному художественному инстинкту, каким щедро одарила его природа, и не соблазняясь чужими успехами на подражание. Это, разумеется, не дало ему оригинальности, но дало ему возможность сохранить и выказать вполне ту оригинальность, которая была принадлежностью, свойством его личности и, следовательно, подобно таланту, даром природы. От этого он и показался для многих как бы извне вошедшим в русскую литературу, тогда как на самом деле он был ее необходимым явлением, требовавшимся всем предшествовавшим ее развитием.
Влияние Гоголя на русскую литературу было огромно. Не только все молодые таланты бросились на указанный им путь, но и некоторые писатели, уже приобретшие известность, пошли по этому же пути, оставивши свой прежний. Отсюда появление, школы, которую противники ее думали унизить названием натуральной. После «Мертвых душ» Гоголь ничего не написал. На сцене литературы теперь только его школа.